Каттнер Генри
Ось времени
ГЕНРИ КАТТНЕР
ОСЬ ВРЕМЕНИ
Научно-фантастический роман
1. ВСТРЕЧА В НЮ.
Все это никогда не происходило, и тперь я могу это доказать. Но Де Калб заставил меня ждать биллион лет, прежде чем я смог записать эту историю.
Итак, я начал с парадокса. Но главный парадокс заключается в том, что в этой истории нет ничего парадоксального. Все происходит по законам логики. Не логике человека, конечно. И не логике этого времени и пространства.
Я не знаю, совершат ли люди когда-нибудь такое же путешествие, какое совершили мы. Путешествие в скрещение различных измерений, где миры плавают, плавают вечно и никогда, плавают в пространстве и вне его, плавают по оси, протянувшейся через время. От самого начала, от первых туманностей, где конденсировалась первоначальная материя, до самого конца, до абсолютной энтропии, когда вся структура космоса рухнет и превратится в хаос, тянется эта ось. От рассвета до заката. От начала до конца. И как над материальный мир нанизан на ось пространства, которая тянется через всю вселенную, так и сфера времени нанизана на свою ось, ось времени.
Я никогда не мог понять этого до конца. Это выше моего понимания. Потребовались объединенные знания трех великих цивилизаций, разделенных во времени, чтобы создать такую концепцию, в которую даже сама Вселенная входит лишь как незначительный фактор.
И даже этого оказалось недостаточно. Понадобилось Лицо Эо - которое я никогда не смогу описать бoлee или менее удовлетворительно.
Я видел его, сияющее в пурпурных сумерках заката, говорящее со мной шумом ветра, несущегося над мертвой пустыней Земли в те времена, которые еще наступят. Я думаю, Лицо будет вечно находиться там, на пустой поверхности мертвой планеты, и смотреть, как бесконечные дни сменяют ночи, долгие, как годы. Останутся звезды, и останется Земля - могильный памятник людям. И Лицо останется, останется навсегда. Я был там. Я видел его. Был ли? Буду? Могу быть? Я уже ничего не знаю.
Но из всех история, рассказанных на Земле, эта больше всего заслуживает, чтобы ее выслушали.
Все началось с того, что я был вовлечен в один эксперимент. Теперь, когда я понял, что настоящее, прошлое и будущее - всего лишь каменные плиты тротуара, порядок которых может быть нарушен, я знаю, что первый шаг был сделан два месяца назад.
Это было в этом времени и в этом пространстве. Вернее, во времени и в пространстве, которые существовали два месяца назад....
Что такое жизнь?
Для меня это Большая Гонка. Начинается она при твоем рождении. Ты вскакиваешь на тоббоган, мчишься с горы, а в конце пути падаешь. Но ты можешь сделать только один заезд. Бесполезно требовать еще одну попытку. Тебя просто оттолкнут слишком много людей ждет своей очереди. Тебе дается всего лет сорок-пятьдесят. И это все.
Я еду на тоббогане уже тридцать пять лет. Джерри Кортленд из Денвер Порт, "Ериско Ньюс", Бюллетень Эй-Эм, Эй-Пи, Тайм Кольер - иногда штатный сотрудник, иногда на подхвате. Я наклонялся с тоббогана, пытаясь сорвать плоды с пролетающих мимо деревьев. Иногда это были довольно своеобразные плоды.
Я много ездил по свету.
Видимо, в сиденье моего тоббогана была заноза. Я ерзал, я не мог сидеть спокойно. Я все время пытался схватить пролетающее мимо меня. Целые годы в разных газетах под сообщениями можно было увидеть черную строчку: "Передано по телеграфу Джереми Кортлендом."
Россия, Китай, батискаф Пикара, войны, межпланетные и сверхзвуковые корабли, большой глаз Паломара и забастовки шахтеров, и грязный фермер в Северной Каролине, который вдруг обрел способность творить чудеса. Правда, никто из его многочисленных пациентов не вылечился, что несколько подорвало к нему доверие.
Большая Гонка. И я хватал по пути все, до чего мог дотянуться. Одна женитьба, развод, множество связей. Долгие поиски работы и денег. В общем, жизнь не сахар. Да и чего я мог ожидать? Рая?
Глаза мои уже перестали быть такими ясными, как раньше. Кожа на лице стала одутловатой. Одного подбородка мне уже показалось маловато. Но Гонка продолжалась. И заноза в сиденье все еще оставалась. Скрываясь от алиментов, я махнул в Бразилию. Участвовал в подводных исследованиях бассейна Амааюнки, описал свои впечатления и продал рукопись в Эй Пи. В тот же день я прочел в газете, что созданы 85 и 87-й элементы таблицы Менделеева.
Астатин и Францин, недостающие звенья в периодической таблице. Когда-то, два биллиона лет назад, на Земле их было полно. Но Сибор и Гиорде создали их с помощью большого циклотрона. Рядом с этой заметкой я увидел большой заголовок:
"Найдена вторая жертва, погибшая от ожогов."
Но тогда я не задумался над этим.
Такие смерти от загадочных ожогов уже случались в США, но теперь, кажется, они распространились и на Южную Америку.
В этой же газете было еще одно сообщение, касающееся меня. Но тогда я еще не знал об этом. - Ира Де Калб начал работу над чем-то в высшей степени секретным, что об этом мог узнать здесь, в Рио, каждый у кого хватило денег на покупку газеты.
У меня же была своя проблема. И довольно странная.
Все началось за шесть недель до того, как началось. Вы подумаете, что это опять парадокс, но если вы поймете, что я хочу этим сказать, то вам не покажется это настолько парадоксальным.
Я шел по тенистой аллее, которая ведет к улице Свидор. Что я делал здесь в три часа утра, я сказать не могу. Я много выпил в эту ночь, играл в шмен де фер. В кармане пиджака у меня топорщилась солидная пачка банкнот, в кармане плаща другая.
Я шел, опустив голову, и видел, как мелькают в лунном свете носки моих ботинок. Небо сверкало звездами. Со всех светились огни фонарей. Весь мир сверкал вокруг меня.
Я стал богат и намеревался покончить со старой жизнью, купить маленький домик в Петрополисе и наконец-то засесть за академический обзор со Беременной жизни, который я давно собирался написать. Я думал об этом, хотя и был пьян. В конце концов, я протрезвею, а решимость моя останется.
Я редко принимал серьезные и ответственные решения, но это было крайне серьезным, и я знал это. Вот здесь, на освещенной луной аллее, происходит поворот в жизненном пути Джереми Кортленда.
Что случилось потом, я так никогда и не вспомнил. К счастью для себя, я был слишком пьян и не мог этого не понять, ни отчетливо разглядеть.
Это появилось из черной тени и с распростертыми руками двинулось на меня. В этом я уверен. Две руки не коснулись меня, они и не хотели этого. Они прошли мимо моих ушей, и я услышал какой-то звук, похожий на шипение. В моем мозгу что-то лениво зашевелилось, как будто откуда-то из глубины выплыли две забытые мысли. Давно забытые.
Я коснулся его.
Лучше бы я этого не делал. Но я думал о моих деньгах. Рука моя приблизилась к чему-то, чему - я до сих пор не знаю. Я могу только сказать, что оно было гладким и обожгло мне кожу. Теперь я думаю, что обожгло меня трение. То, к чему я прикоснулся, вращадось с огромной скоростью, хотя зрением обнаружить это было невозможно. Трение сожгло кожу на тех частях ладоней, которые прикоснулись к нему.
Я знаю, что когда касаешься чего-то раскаленного добела, то оно в первый момент кажется холодным. Я и тут еще не понял, что обжег руки. Я крепче прижал ладони к... не знаю чему. Но оно быстро удалилось от меня. Я остался на месте, тряся ладонью, которую жгло, и смотрел на что-то, как это что-то удаляется от меня с пугающей скоростью.
Я был слишком ошарашен, чтобы закричать. А когда я пришел в себя, то вообще стал сомневаться, было ли что-нибудь на самом деле.
Через десять минут я обнаружил, что деньги мои исчезли. Значит, этому не суждено было стать поворотным пунктом в моей судьбе. Но если бы не случилось этой пропажи, я никогда не встретился бы с Ира Де Калбом. Так что, может быть, это и был поворотный пункт.
Иногда наши чувства и мозг бывают ужасно медлительными.
Рука не знала, что она обожжена, и мозг не мог осознать того, что возникло передо мной. Он вообще не мог воспринимать то, чего не может быть.
Я вернулся в свой отель и лег в постель. Я встретил вора, уверял я себя. Сам виноват - не шляйся ночью по городу, набитый деньгами. Вор забрал деньги - вот и все. Он... или что-то другое, на краткий миг коснулось меня. Все это было невероятно. Но раз это случилось, значит это возможно. И мозг должен примириться с этим. С такой мыслью я уснул.
Я проснулся рано утром от очень странного ощущения, какого я не испытывал никогда в жизни. Даже встреча на улице Свидор не могла затмить его.
Ощущение возникло в области солнечного сплетения - беззвучный взрыв энергии. Как будто во мне внезапно родилось солнце. Я не могу подобрать слов, чтобы описать свои ощущения.
Но я чувствовал, что от этого таинственного источника по всему моему телу расходятся круги жизненной энергии, силы. Время перестало существовать для меня. Я лежал и буквально купался в энергии, новая кровь бурлила в моих жилах. В тот момент я понимал, что со мной происходит. Затем кто-то внезапно выключил источник энергии.
Я резко вскочил, лишенный чудесной энергии. Скоро мной овладел ужас от понимания того, что стало причиной отключения источника энергии.
Голова моя кружилась от резкого движения. Серый свет начала дня окрасил небо и осветил комнату. Я сидел, сжимая голову руками и понимая - где-то в городе в этот момент погиб человек.
Я мог попытаться снова лечь и уснуть. Но понял, что не смогу. Я встал, кое-как оделся, а затем, преодолевая боль в голове, собрав все нервы в кулак, я вышел на улицу и нашел такси.
Я даже знал, где должен находиться труп. Я не мог знать заранее, но я поехал именно туда, куда надо. И я нашел его. Он лежал недалеко от фонтана, на небольшой площади возле того места, где я встретился с вором.
Это был индеец. Возможно, бродяга. Я стоял на пустынной площади, смотрел на него. Я слышал, что по городу уже начали ездить машины и что если меня застанут здесь, то это будет выглядеть слишком подозрительно. Я еще никогда не видел людей, умерших от ожогов, но я знал, что этот человек погиб именно от этого.
Собственно говоря, он не обгорел в полном смысле этого слова. Мне показалось, что это ожог от трения. И смотрел на его изъязвленную кожу и это заставило меня вспомнить про собственную руку.
Я стоял и переводил взгляд со своей ладони на кожу этого человека... и вдруг, все произошло снова.
Снова где-то в животе произошел взрыв, снова вспыхнуло солнце, снова по жидам заструилась живительная сила...
Я продал свои заметки в Эй Пи. В Рио уже произошло пять подобных убийств, прежде чем я решил покончить с этим, опубликовав в газете свой рассказ. Рассказ о загадочных смертях с сообщением ошеломляющих подробностей о моей способности раньше всех обнаруживать трупы, были перепечатаны даже в американских газетах.
Размышляя сейчас над этим, я понимаю, что меня не арестовали по обвинению в убийстве только потому, что не могли представить, каким образом я мог его совершить. К счастью, рука моя зажила раньше, чем полиция и газеты обнаружили связь между мной и таинственными убийствами.
После пятого убийства я махнул в Нью-Йорк. Я решил, что если уеду из Рио, то убийства прекратятся. Вполне возможно, что они начнутся в Нью-Йорке. Однако, я все-таки решил уехать. Чувствовал я себя совсем не лучшим образом.
2. ПЯТНО И КАМЕНЬ.
В аэропорту меня ждала записка. Сам Роберт Дж.Аллистер пожелал видеть меня. Я был потрясен. Аллистер был владельцем нескольких газет и иллюстрированных изданий, тиражи которых были сравнимы с тиражами "Лайф" и "Тайм". Я позвонил, чтобы договориться о встрече, но мне было предложено приехать прямо сейчас.
Я прошел через холл, где толпились люди, и меня без лишних церемоний провели прямл в святыя святых. Я даже не подумал, не слишком ли плохого мнения я был о себе все прошлые годы.
Сам Аллистер поднялся из-за стола и протянул мне руку. Я прошел вперед, утопая в пушистом персидском ковре, и пожал протянутую руку.
Он пригласил меня сесть. Вид у него был усталнй и гораздо менее здоровый, чем у его фотографий в газетах.
- Значит вы и есть Джереми Кортленд, - заговорил он неожиданно высоким голосом. - Я наблюдал за вашей работой в Рио. Неплохо. Не хотите ли броыить эту работу на время?
Я открьш рот от изумления. Он устало улыбнулся мне.
- Я хочу предложить вам поработать у меня, - сказал он. Сейчас я все объясню. Вы знаете Ира Де Кабла?
- Это тот самый новый Эйнштейн?
- Да, в какой-то степени. Но он дилетант. Хотя, возможно, и гений. Мозг его скачет, как кузнечик. Калб разработал новую область математики, и даже не подумал, как ее можно практически использовать. Он... впрочем, вы сами поймете все, когда познакомитесь с ним. Сейчас он занимается чем-то абсолютно новым. Новым и очень важным. Я хочу, чтобы кто-нибудь об этом написал, и Ира Де Калб потребовал вас.
- Но почему?
- У него есть свои соображения. Может, он объяснит вам все, но я пока не могу. - Он протянул мне контракт. - Ну как?
- Хорошо, я попытаюсь. Но если работа мне не понравится...
- Понравится, - угрюмо сказал Аллистер, - Когда вы познакомитесь с Ира Де Калбом, вам понравится, я гарантирую.
Дом Де Калба вписывался в склон горы, как будто его построил сам Френсис Ллойд Райт. Когда я взобрался на верхнюю террасу, я уже едва дышал. Служанка провела меня в комнату и предложила подождать.
- Мистер Де Калб ждет вас. Он будет через десять минут.
Одна стена комнаты, в которой я находился была стеклянной, и через стекло открывался изумительный вид на Аппалачские горы, покрытые лесами. В комнате, кроме меня, находилась еще женщина. Она встала из-за стола, когда я вошел. Я сразу узнал ее, хотя мог видеть только очертания прямой фигуры на фоне ослепительного света.
- Доктор Эссен! - воскликнул я. И сразу проникся уважением к своей будущей работе. Не может быть, чтобы такие люди, как Ира Де Калб и Летта Эссен собрались вместе из-за какой-то чепухи.
Я знал доктора Эссен. Дважды я брал у нее интервью сразу после Хиросимы. Тогда я интересовался ее совместной работой с Фришем и Месснером. Мне очень хотелось спросить, что она делает здесь, но я не стал. Я знал, что если она захочет, то расскажет обо всем сама.
- Мистер Де Калб попросил меня встретить вас, Мистер Кортленд, - сказала она приятным мягким голосом. - Я очень рада снова встретиться с вами. В Рио у вас было небольшое приключение, не так ли?
Она снова лукаво улыбнулась мне. Ее усталое лицо обрамляли коротко остриженные волосы, серые глаза разили, как стальные копья, если вы встречали ее прямой взгляд. В основном, она была мягка и нежна, но иногда ее быстрый взгляд пугал своей пронзительностью. Он говорил о таящемся в этой мягкой, усталой женщине изощренном мозге.
- Я разрешу мистеру Калбу рассказать вам все. Это не моя тайна. Однако, вы вовлечены в нее гораздо больше, чем предполагаете. - Она помолчала, не глядя на меня и носком туфли подцепила угол ковра. - У нас есть немного времени, и я хочу оценить вашу реакцию на... кое-что. Идемте.
Мы вышли в холл, спустились по лестнице и очутились в болщыпой комнате, великолепно обставленной. Видимо, кабинет, подумал я. Однако, все книжные шкафы были пусты, на всем лежал слой пыли.
- Камин, мистер Кортленд, - сказала она и показала рукой на камин. Я подошел ближе, затем опустился на колени, чтобы рассмотреть получше.
Это был обычнйй камин из обычного серого камня, но на одной его стороне было какое-то пятно.
У меня в голове бешено закрудилиеь мысли. Я понял, что значит остановить время. В голове одновременно вспыхивали тысячи образов. Я увидел пятно, и сразу понял: трасмутация.
Не знаю, почему я так подумал. Затем, не успев прийти к какому-то разумному выводу относительно того, что со мной происходит, я уже очутился в той аллее в Рио, в три часа утра. И на меня с распростертыми руками двигалось что-то темное. Я слышал шипение в ушах, ощущал ожог от прикосновения, я вспомнил взрыв источника энергии во мне, в тот самый момент, когда погибал человек. Я знал, что все это связано между собой - и то, что произошло со мной, и это пятно на камине. У меня не было никаких основания для такого вывода, но я был уверен в своей правоте.
Не спрашивая ни о чем, я внимательно рассматривал камин. Пятно было неправильной формы. Казалось, что камень к этом месте перешел в какую-то иную субстанцию. Она была мне совершенно неизвестно. Серый цвет камня обрывался совершенно внезапно, и начиналось иное вещество, почти прозрачное, с темными прожилками и крупными зернами. На деревянных панелях, которыми были обшиты стены, на ковре, висящем рядом с камином, тоже были такие пятна. Я поднял глаза.
- Не прикасайтесь к нему, - сказала доктор Эссен.
Но я и не собирался этого делать. Мне не нужно было касаться его, чтобы узнать, каковы будут последствия. Я знал, что получу ожог, как от трения, хотя пятно казалось абсолютно неподвижным. Доктор Эссен, как я понял, взглянув на ее лицо, тоже знала об этом.
Я еще раз вгляделся в прожилки, причудливо перекрученные между собой, они казались совершенно инородным телом в полупрозрачном материале.
Я поднялся.
- Что это? - Голое мой чуть было не сорвался на крик.
- Некрон, - ровным голосом ответила она, так внимательно изучая мое лицо, что мне стало не по себе. - Так назвал это вещество Де Калб. Слово ничем не хуже и не лучше других. Это... это новый вид материи, мистер Кортленд. Вы когда-нибудь видели подобное? - Ее острый взгляд пронзил меня.
- Пожалуй, нет, - сказал я. - Но...
- Хорошо, я понимаю, - прервала она меня. - Я просто хотела убедиться кое в чем. И я убедилась. Теперь пойдем отсюда, и ради бога, никаких вопросов, пока вы не просмотрите Запись.
- Запись? Что...
- Ее нашли во время раскопок на Крите. Она очень любопытна. Вы увидите ее. Идемте.
Она заперла за нами дверь.
Мистер Де Калб, как и древние греческие статуи, не выглядел на свои 47 лет. Скорее, он был похож на юношу. Высокого, прекрасно сложенного, его волосы были коротко подстрижены, лицо приятное, спокойное.
Никакие переживания и невзгоды не смогли избороздить морщинами его гладкий лоб. По всему было видно, что он прекрасно умеет владеть собой и подавлять свои эмоции. Это было лицо Будды - спокойное и сосредоточенное.
Но в глазах его была одна странность: я не мог определить их цвет. Они, казалось, были затянуты пленкой. Светло-серые, - подумал я. А может, серые. Или совсем бесцветные.
Он крепко пожал мою руку и опустился в кресло, вытянув ноги. Затем он хмыкнул и стал рассматривать меня своими бесцветными глазами. Во всех его движениях, дикции, манере разговрра чувствовалось, что он презирает весь мир и всех людей, кроме себя самого.
- Рад приветствовать тебя, мистер Кортленд. Ты мне нужен. Не из-за твоего ума, которого у тебя не так уж много. Не из-за физических достоинств, которые наверняка пострадали в схватке с неумолимым временем. Но я уверен, что мы сможем работать вместе.
- Меня послали сюда взять интервью для газеты, - напомнил я.
- Нет, - Де Калб поднял палец. - Ты ошибаешься. Роберт Аллистер, издатель, мой друг. У него есть деньги, и он хочет, чтобы весь мир служил ему. Ты заключил с ним контракт, и теперь должен делать то, что скажет он. А он сказал, что ты будешь работать со мной. Ясно?
- Предельно. Только маленькая поправочка. Так я работать не буду. В контракте сказано, что я буду репортером. Но там ни слова не сказано о рабстве.
- Ты и будешь репортером. Я дам тебе интервью. Но сначала Запись. Я не вижу смысла в бесцельном споре. Доктор Эссе, не будете ли вы так любезны... - и он кивнул на шкаф.
Она достала из шкафа пакет и передала его Де Калбу. Тот положил пакет на колени и забарабанил по нему пальцами. Пакет был размером с портативную пишущую машинку.
- Я польщена, Ира, - сухо сказала Эссен, - я польщена...
- Я показывал это только доктору Эссен, - сказал он, - и, теперь я показываю это тебе.
Де Калб протянул мне пакет.
- Положи его на стол, придвинь стул и садись. Прекрасно. А теперь разверни.
Оба они наклонились вперед, выжыдающе глядя на меня. Я увидел помятый металлический ящик, прямоугольный, серо-серебряного цвета, выпачканный в грязи.
- Это неизвестный нам металл, - сказал Де Калб. - Я думаю, это какой-то сплав. Его нашли пятнадцать лет назад во время раскопок на Крите. Ящик прислали мне. Они не могли открыть его, и он оставался запертым до недавнего времени. Ты, наверное, понял, что этот ящик с секретом. Мне потребовалось четырнадцать лет, чтобы разгадать этот секрет. Сейчас я открою его для тебя.
Руки Де Калба легли на поверхность ящика, пальцы, нажимающие на точки в разных местах, побелели от напряжения.
- Сейчас ящик откроется. Но я не буду смотреть. А вы, Летта? Я думаю, нам обоим не стоит смотреть, пока мистер Кортленд...
Больше я ничего не услышал, потому что ящик начал медленно открываться.
Он раскрывался, как драгоценный камень, или как- цветок, все его грани, плоскости, ребра смещались относительно друг Друга, переливаясь разными цветами, вскоре движение прекратилось. Передо мной лежал... кристалл? Ребра, грани, углы...
И тут же в моем мозгу началось движение. Как струна откликается на вибрацию камертона, так мой мозг отреагировал на странное воздействие этого ящика. Как будто невидимый мост протянулся между ящиком и моим мозгом. Как будто в мозгу раскрылась книга и стали переворачиваться ее листы...
Время спрессовалось в микроскопический комок. Листы книги переворачивались с бешенной скоростью, открывая мне свое содержание.
В моем мозгу воспроизводилась Запись. Но мозг не успевал реагировать, не успевал запоминать. Я все видел, но потом забывал.
Я забывал, но не все.
С красного неба над пустынной планетой на меня смотрело Лицо. Лицо Эа.
Комната закружилась передо мной.
- Возьмите, - промурлыкал у меня за спиной голос доктора Эссен. Я взглянул на нее и увидел стакан виски. Не знаю, был ли я в сознании или нет. В глазах у меня стоял туман, комната плыла передо мной. Я с благодарностью выпил виски.
3. ВИДЕНИЕ ВРЕМЕНИ.
- Расскажи, что ты видел? - прозвучал голос Де Калба.
- Вы... Вы тоже видели это? - Виски помогло мне, но оправился я еще не полностью. Я не хотел говорить о том, что промелькнуло в моем мозгу за бесконечно короткие мгновения, и что выскользнуло из моей памяти. И одновременно, мне хотелось говорить об этом.
- Я видел это, - торжественно, но угрюмо сказал Де Калб. - Летта Эесен тоже видела. Теперь ты. Нас трое. Все мы видели одно и то же. Но три свидетеля одного происшествия расскажут о нем по-разному. Каждый видит в соответствии со своим интеллектом. Расскажи, что видел ты.
Я покрутил остатки виски в стакане. Мысли мои тоже кружились в голове. Такие же терпкие и жгучие. Еще десять минут, подумал я, и мысли мои исчезнут.
- Красное небо, - медленно заговорил я. - Пустынная земля. И... - я замялся. Слово застряло у меня в горле. Я не мог произнести его.
- Лицо, - нетерпеливо подсказал мне Де Калб, - продолжай.
- Лицо Эа, - сказал я. - Откуда мне известно имя? Эа и время... время... - внезапно виски выплеснулось из стакана.
Реакция была такой сильной и неожиданной, что я не смог управлять собой. Держа стакан обеими руками, я поднес его к губам и жадно допил остаток.
Я снова овладел собой.
- Время, - осторожно сказал я, позволяя мысли об этом овладеть моим мозгом - подобно холодной темной волне. - Время... Далекое будущее. Многие тысячелетия после нас. Все там, в Записи. Возникали и погибали великие цивилизации, одна за другой, пока... пока не остался один город. Город Лица.
- Ты видел, что это город? - Де Калб даже приподнялся. Это хорошо. Это cчень хорошо. Мне, чтобы понять это, понадобилось три просмотра Записи.
- Я не видел его. Я просто... знаю.
Я закрыл глаза. Передо мной снова появилась пустынная земля. Темная, почти черная, под кроваво-красным небом.
Я знал, что Лицо огромно. Оно было высечено в скале, и я был уверен, что это сделали человеческие руки. Но создавалось впечатление, что Лицо это существует вечно, и что однажды оно проснется, сделает гримасу отвращения и освободится от нагромождений камня. И Эа бросит взгляд на вечность, сквозь кроваво-красную ночь этого мира.
- Там есть люди. Я чувствую их. Чувствую их мысли. Люди в громадном городе за Лицом...
- Это некрополь, - сказал Де Калб. - Но... Да, пожалуй это город.
- Улицы, - сонно говорил я, глядя в пустой стакан. - Многоэтажные дома. Люди ходят, разговаривают, живут, думают. Почему вы решили, что это некрополь?
- Скажу позже. Продолжай.
- Мне очень хочется, но я не могу. Все уплывает. - Я закрыл глаза, вспоминая лицо. У меня были силы, чтобы заставить себя вспоминать, но мне не хотелось снова сталкиваться лицом к лицу с вечностью. На Лицо было жутко смотреть. В нем было ощущение бесконечной сложности, мудрости, всезнания, всего того, что недоступно простому смертному. Мне было жутко думать и вспоминать о нем.
- Это портрет? - спросил я. - Или просто символ? Что это такое?
- Город, - сказал Де Калб. - Народ. Судьба. Мольба о помощи. И еще очень многое, что нам не дано понять.
- Но... но будущее! - воскликнул я. - Разве этот ящик не нашли в развалинах на Крите? Как можно в прошлом найти то, что содержит информацию о будущем? Это бессмыслица!
- Да, бессмыслица. Для того, кто не понимает природу времени. - В голосе Де Калба послышалось презрение. Он откинулся в кресле и скрестил руки на груди, глядя на меня серыми глазами.
- Ты читал Шпеглера, Кортленд? - спросил он.
Я поморщился и кивнул.
- Знаю, знаю. Он действительно раздражает, но все равно он - гений. Он описал то, что случилось с городом Лица. Общество тянется от "культуры" к омертвению, окаменению цивилизации. Именно это и случилось с городом Лица. Я использовал глагол в прошедшем времени для этого некрополя будущено. Он существует. Он также реален, как Рим и Вавилон. Но люди в нем не люди в том смысле, как мы понимаем людей. Они боги.
ОСЬ ВРЕМЕНИ
Научно-фантастический роман
1. ВСТРЕЧА В НЮ.
Все это никогда не происходило, и тперь я могу это доказать. Но Де Калб заставил меня ждать биллион лет, прежде чем я смог записать эту историю.
Итак, я начал с парадокса. Но главный парадокс заключается в том, что в этой истории нет ничего парадоксального. Все происходит по законам логики. Не логике человека, конечно. И не логике этого времени и пространства.
Я не знаю, совершат ли люди когда-нибудь такое же путешествие, какое совершили мы. Путешествие в скрещение различных измерений, где миры плавают, плавают вечно и никогда, плавают в пространстве и вне его, плавают по оси, протянувшейся через время. От самого начала, от первых туманностей, где конденсировалась первоначальная материя, до самого конца, до абсолютной энтропии, когда вся структура космоса рухнет и превратится в хаос, тянется эта ось. От рассвета до заката. От начала до конца. И как над материальный мир нанизан на ось пространства, которая тянется через всю вселенную, так и сфера времени нанизана на свою ось, ось времени.
Я никогда не мог понять этого до конца. Это выше моего понимания. Потребовались объединенные знания трех великих цивилизаций, разделенных во времени, чтобы создать такую концепцию, в которую даже сама Вселенная входит лишь как незначительный фактор.
И даже этого оказалось недостаточно. Понадобилось Лицо Эо - которое я никогда не смогу описать бoлee или менее удовлетворительно.
Я видел его, сияющее в пурпурных сумерках заката, говорящее со мной шумом ветра, несущегося над мертвой пустыней Земли в те времена, которые еще наступят. Я думаю, Лицо будет вечно находиться там, на пустой поверхности мертвой планеты, и смотреть, как бесконечные дни сменяют ночи, долгие, как годы. Останутся звезды, и останется Земля - могильный памятник людям. И Лицо останется, останется навсегда. Я был там. Я видел его. Был ли? Буду? Могу быть? Я уже ничего не знаю.
Но из всех история, рассказанных на Земле, эта больше всего заслуживает, чтобы ее выслушали.
Все началось с того, что я был вовлечен в один эксперимент. Теперь, когда я понял, что настоящее, прошлое и будущее - всего лишь каменные плиты тротуара, порядок которых может быть нарушен, я знаю, что первый шаг был сделан два месяца назад.
Это было в этом времени и в этом пространстве. Вернее, во времени и в пространстве, которые существовали два месяца назад....
Что такое жизнь?
Для меня это Большая Гонка. Начинается она при твоем рождении. Ты вскакиваешь на тоббоган, мчишься с горы, а в конце пути падаешь. Но ты можешь сделать только один заезд. Бесполезно требовать еще одну попытку. Тебя просто оттолкнут слишком много людей ждет своей очереди. Тебе дается всего лет сорок-пятьдесят. И это все.
Я еду на тоббогане уже тридцать пять лет. Джерри Кортленд из Денвер Порт, "Ериско Ньюс", Бюллетень Эй-Эм, Эй-Пи, Тайм Кольер - иногда штатный сотрудник, иногда на подхвате. Я наклонялся с тоббогана, пытаясь сорвать плоды с пролетающих мимо деревьев. Иногда это были довольно своеобразные плоды.
Я много ездил по свету.
Видимо, в сиденье моего тоббогана была заноза. Я ерзал, я не мог сидеть спокойно. Я все время пытался схватить пролетающее мимо меня. Целые годы в разных газетах под сообщениями можно было увидеть черную строчку: "Передано по телеграфу Джереми Кортлендом."
Россия, Китай, батискаф Пикара, войны, межпланетные и сверхзвуковые корабли, большой глаз Паломара и забастовки шахтеров, и грязный фермер в Северной Каролине, который вдруг обрел способность творить чудеса. Правда, никто из его многочисленных пациентов не вылечился, что несколько подорвало к нему доверие.
Большая Гонка. И я хватал по пути все, до чего мог дотянуться. Одна женитьба, развод, множество связей. Долгие поиски работы и денег. В общем, жизнь не сахар. Да и чего я мог ожидать? Рая?
Глаза мои уже перестали быть такими ясными, как раньше. Кожа на лице стала одутловатой. Одного подбородка мне уже показалось маловато. Но Гонка продолжалась. И заноза в сиденье все еще оставалась. Скрываясь от алиментов, я махнул в Бразилию. Участвовал в подводных исследованиях бассейна Амааюнки, описал свои впечатления и продал рукопись в Эй Пи. В тот же день я прочел в газете, что созданы 85 и 87-й элементы таблицы Менделеева.
Астатин и Францин, недостающие звенья в периодической таблице. Когда-то, два биллиона лет назад, на Земле их было полно. Но Сибор и Гиорде создали их с помощью большого циклотрона. Рядом с этой заметкой я увидел большой заголовок:
"Найдена вторая жертва, погибшая от ожогов."
Но тогда я не задумался над этим.
Такие смерти от загадочных ожогов уже случались в США, но теперь, кажется, они распространились и на Южную Америку.
В этой же газете было еще одно сообщение, касающееся меня. Но тогда я еще не знал об этом. - Ира Де Калб начал работу над чем-то в высшей степени секретным, что об этом мог узнать здесь, в Рио, каждый у кого хватило денег на покупку газеты.
У меня же была своя проблема. И довольно странная.
Все началось за шесть недель до того, как началось. Вы подумаете, что это опять парадокс, но если вы поймете, что я хочу этим сказать, то вам не покажется это настолько парадоксальным.
Я шел по тенистой аллее, которая ведет к улице Свидор. Что я делал здесь в три часа утра, я сказать не могу. Я много выпил в эту ночь, играл в шмен де фер. В кармане пиджака у меня топорщилась солидная пачка банкнот, в кармане плаща другая.
Я шел, опустив голову, и видел, как мелькают в лунном свете носки моих ботинок. Небо сверкало звездами. Со всех светились огни фонарей. Весь мир сверкал вокруг меня.
Я стал богат и намеревался покончить со старой жизнью, купить маленький домик в Петрополисе и наконец-то засесть за академический обзор со Беременной жизни, который я давно собирался написать. Я думал об этом, хотя и был пьян. В конце концов, я протрезвею, а решимость моя останется.
Я редко принимал серьезные и ответственные решения, но это было крайне серьезным, и я знал это. Вот здесь, на освещенной луной аллее, происходит поворот в жизненном пути Джереми Кортленда.
Что случилось потом, я так никогда и не вспомнил. К счастью для себя, я был слишком пьян и не мог этого не понять, ни отчетливо разглядеть.
Это появилось из черной тени и с распростертыми руками двинулось на меня. В этом я уверен. Две руки не коснулись меня, они и не хотели этого. Они прошли мимо моих ушей, и я услышал какой-то звук, похожий на шипение. В моем мозгу что-то лениво зашевелилось, как будто откуда-то из глубины выплыли две забытые мысли. Давно забытые.
Я коснулся его.
Лучше бы я этого не делал. Но я думал о моих деньгах. Рука моя приблизилась к чему-то, чему - я до сих пор не знаю. Я могу только сказать, что оно было гладким и обожгло мне кожу. Теперь я думаю, что обожгло меня трение. То, к чему я прикоснулся, вращадось с огромной скоростью, хотя зрением обнаружить это было невозможно. Трение сожгло кожу на тех частях ладоней, которые прикоснулись к нему.
Я знаю, что когда касаешься чего-то раскаленного добела, то оно в первый момент кажется холодным. Я и тут еще не понял, что обжег руки. Я крепче прижал ладони к... не знаю чему. Но оно быстро удалилось от меня. Я остался на месте, тряся ладонью, которую жгло, и смотрел на что-то, как это что-то удаляется от меня с пугающей скоростью.
Я был слишком ошарашен, чтобы закричать. А когда я пришел в себя, то вообще стал сомневаться, было ли что-нибудь на самом деле.
Через десять минут я обнаружил, что деньги мои исчезли. Значит, этому не суждено было стать поворотным пунктом в моей судьбе. Но если бы не случилось этой пропажи, я никогда не встретился бы с Ира Де Калбом. Так что, может быть, это и был поворотный пункт.
Иногда наши чувства и мозг бывают ужасно медлительными.
Рука не знала, что она обожжена, и мозг не мог осознать того, что возникло передо мной. Он вообще не мог воспринимать то, чего не может быть.
Я вернулся в свой отель и лег в постель. Я встретил вора, уверял я себя. Сам виноват - не шляйся ночью по городу, набитый деньгами. Вор забрал деньги - вот и все. Он... или что-то другое, на краткий миг коснулось меня. Все это было невероятно. Но раз это случилось, значит это возможно. И мозг должен примириться с этим. С такой мыслью я уснул.
Я проснулся рано утром от очень странного ощущения, какого я не испытывал никогда в жизни. Даже встреча на улице Свидор не могла затмить его.
Ощущение возникло в области солнечного сплетения - беззвучный взрыв энергии. Как будто во мне внезапно родилось солнце. Я не могу подобрать слов, чтобы описать свои ощущения.
Но я чувствовал, что от этого таинственного источника по всему моему телу расходятся круги жизненной энергии, силы. Время перестало существовать для меня. Я лежал и буквально купался в энергии, новая кровь бурлила в моих жилах. В тот момент я понимал, что со мной происходит. Затем кто-то внезапно выключил источник энергии.
Я резко вскочил, лишенный чудесной энергии. Скоро мной овладел ужас от понимания того, что стало причиной отключения источника энергии.
Голова моя кружилась от резкого движения. Серый свет начала дня окрасил небо и осветил комнату. Я сидел, сжимая голову руками и понимая - где-то в городе в этот момент погиб человек.
Я мог попытаться снова лечь и уснуть. Но понял, что не смогу. Я встал, кое-как оделся, а затем, преодолевая боль в голове, собрав все нервы в кулак, я вышел на улицу и нашел такси.
Я даже знал, где должен находиться труп. Я не мог знать заранее, но я поехал именно туда, куда надо. И я нашел его. Он лежал недалеко от фонтана, на небольшой площади возле того места, где я встретился с вором.
Это был индеец. Возможно, бродяга. Я стоял на пустынной площади, смотрел на него. Я слышал, что по городу уже начали ездить машины и что если меня застанут здесь, то это будет выглядеть слишком подозрительно. Я еще никогда не видел людей, умерших от ожогов, но я знал, что этот человек погиб именно от этого.
Собственно говоря, он не обгорел в полном смысле этого слова. Мне показалось, что это ожог от трения. И смотрел на его изъязвленную кожу и это заставило меня вспомнить про собственную руку.
Я стоял и переводил взгляд со своей ладони на кожу этого человека... и вдруг, все произошло снова.
Снова где-то в животе произошел взрыв, снова вспыхнуло солнце, снова по жидам заструилась живительная сила...
Я продал свои заметки в Эй Пи. В Рио уже произошло пять подобных убийств, прежде чем я решил покончить с этим, опубликовав в газете свой рассказ. Рассказ о загадочных смертях с сообщением ошеломляющих подробностей о моей способности раньше всех обнаруживать трупы, были перепечатаны даже в американских газетах.
Размышляя сейчас над этим, я понимаю, что меня не арестовали по обвинению в убийстве только потому, что не могли представить, каким образом я мог его совершить. К счастью, рука моя зажила раньше, чем полиция и газеты обнаружили связь между мной и таинственными убийствами.
После пятого убийства я махнул в Нью-Йорк. Я решил, что если уеду из Рио, то убийства прекратятся. Вполне возможно, что они начнутся в Нью-Йорке. Однако, я все-таки решил уехать. Чувствовал я себя совсем не лучшим образом.
2. ПЯТНО И КАМЕНЬ.
В аэропорту меня ждала записка. Сам Роберт Дж.Аллистер пожелал видеть меня. Я был потрясен. Аллистер был владельцем нескольких газет и иллюстрированных изданий, тиражи которых были сравнимы с тиражами "Лайф" и "Тайм". Я позвонил, чтобы договориться о встрече, но мне было предложено приехать прямо сейчас.
Я прошел через холл, где толпились люди, и меня без лишних церемоний провели прямл в святыя святых. Я даже не подумал, не слишком ли плохого мнения я был о себе все прошлые годы.
Сам Аллистер поднялся из-за стола и протянул мне руку. Я прошел вперед, утопая в пушистом персидском ковре, и пожал протянутую руку.
Он пригласил меня сесть. Вид у него был усталнй и гораздо менее здоровый, чем у его фотографий в газетах.
- Значит вы и есть Джереми Кортленд, - заговорил он неожиданно высоким голосом. - Я наблюдал за вашей работой в Рио. Неплохо. Не хотите ли броыить эту работу на время?
Я открьш рот от изумления. Он устало улыбнулся мне.
- Я хочу предложить вам поработать у меня, - сказал он. Сейчас я все объясню. Вы знаете Ира Де Кабла?
- Это тот самый новый Эйнштейн?
- Да, в какой-то степени. Но он дилетант. Хотя, возможно, и гений. Мозг его скачет, как кузнечик. Калб разработал новую область математики, и даже не подумал, как ее можно практически использовать. Он... впрочем, вы сами поймете все, когда познакомитесь с ним. Сейчас он занимается чем-то абсолютно новым. Новым и очень важным. Я хочу, чтобы кто-нибудь об этом написал, и Ира Де Калб потребовал вас.
- Но почему?
- У него есть свои соображения. Может, он объяснит вам все, но я пока не могу. - Он протянул мне контракт. - Ну как?
- Хорошо, я попытаюсь. Но если работа мне не понравится...
- Понравится, - угрюмо сказал Аллистер, - Когда вы познакомитесь с Ира Де Калбом, вам понравится, я гарантирую.
Дом Де Калба вписывался в склон горы, как будто его построил сам Френсис Ллойд Райт. Когда я взобрался на верхнюю террасу, я уже едва дышал. Служанка провела меня в комнату и предложила подождать.
- Мистер Де Калб ждет вас. Он будет через десять минут.
Одна стена комнаты, в которой я находился была стеклянной, и через стекло открывался изумительный вид на Аппалачские горы, покрытые лесами. В комнате, кроме меня, находилась еще женщина. Она встала из-за стола, когда я вошел. Я сразу узнал ее, хотя мог видеть только очертания прямой фигуры на фоне ослепительного света.
- Доктор Эссен! - воскликнул я. И сразу проникся уважением к своей будущей работе. Не может быть, чтобы такие люди, как Ира Де Калб и Летта Эссен собрались вместе из-за какой-то чепухи.
Я знал доктора Эссен. Дважды я брал у нее интервью сразу после Хиросимы. Тогда я интересовался ее совместной работой с Фришем и Месснером. Мне очень хотелось спросить, что она делает здесь, но я не стал. Я знал, что если она захочет, то расскажет обо всем сама.
- Мистер Де Калб попросил меня встретить вас, Мистер Кортленд, - сказала она приятным мягким голосом. - Я очень рада снова встретиться с вами. В Рио у вас было небольшое приключение, не так ли?
Она снова лукаво улыбнулась мне. Ее усталое лицо обрамляли коротко остриженные волосы, серые глаза разили, как стальные копья, если вы встречали ее прямой взгляд. В основном, она была мягка и нежна, но иногда ее быстрый взгляд пугал своей пронзительностью. Он говорил о таящемся в этой мягкой, усталой женщине изощренном мозге.
- Я разрешу мистеру Калбу рассказать вам все. Это не моя тайна. Однако, вы вовлечены в нее гораздо больше, чем предполагаете. - Она помолчала, не глядя на меня и носком туфли подцепила угол ковра. - У нас есть немного времени, и я хочу оценить вашу реакцию на... кое-что. Идемте.
Мы вышли в холл, спустились по лестнице и очутились в болщыпой комнате, великолепно обставленной. Видимо, кабинет, подумал я. Однако, все книжные шкафы были пусты, на всем лежал слой пыли.
- Камин, мистер Кортленд, - сказала она и показала рукой на камин. Я подошел ближе, затем опустился на колени, чтобы рассмотреть получше.
Это был обычнйй камин из обычного серого камня, но на одной его стороне было какое-то пятно.
У меня в голове бешено закрудилиеь мысли. Я понял, что значит остановить время. В голове одновременно вспыхивали тысячи образов. Я увидел пятно, и сразу понял: трасмутация.
Не знаю, почему я так подумал. Затем, не успев прийти к какому-то разумному выводу относительно того, что со мной происходит, я уже очутился в той аллее в Рио, в три часа утра. И на меня с распростертыми руками двигалось что-то темное. Я слышал шипение в ушах, ощущал ожог от прикосновения, я вспомнил взрыв источника энергии во мне, в тот самый момент, когда погибал человек. Я знал, что все это связано между собой - и то, что произошло со мной, и это пятно на камине. У меня не было никаких основания для такого вывода, но я был уверен в своей правоте.
Не спрашивая ни о чем, я внимательно рассматривал камин. Пятно было неправильной формы. Казалось, что камень к этом месте перешел в какую-то иную субстанцию. Она была мне совершенно неизвестно. Серый цвет камня обрывался совершенно внезапно, и начиналось иное вещество, почти прозрачное, с темными прожилками и крупными зернами. На деревянных панелях, которыми были обшиты стены, на ковре, висящем рядом с камином, тоже были такие пятна. Я поднял глаза.
- Не прикасайтесь к нему, - сказала доктор Эссен.
Но я и не собирался этого делать. Мне не нужно было касаться его, чтобы узнать, каковы будут последствия. Я знал, что получу ожог, как от трения, хотя пятно казалось абсолютно неподвижным. Доктор Эссен, как я понял, взглянув на ее лицо, тоже знала об этом.
Я еще раз вгляделся в прожилки, причудливо перекрученные между собой, они казались совершенно инородным телом в полупрозрачном материале.
Я поднялся.
- Что это? - Голое мой чуть было не сорвался на крик.
- Некрон, - ровным голосом ответила она, так внимательно изучая мое лицо, что мне стало не по себе. - Так назвал это вещество Де Калб. Слово ничем не хуже и не лучше других. Это... это новый вид материи, мистер Кортленд. Вы когда-нибудь видели подобное? - Ее острый взгляд пронзил меня.
- Пожалуй, нет, - сказал я. - Но...
- Хорошо, я понимаю, - прервала она меня. - Я просто хотела убедиться кое в чем. И я убедилась. Теперь пойдем отсюда, и ради бога, никаких вопросов, пока вы не просмотрите Запись.
- Запись? Что...
- Ее нашли во время раскопок на Крите. Она очень любопытна. Вы увидите ее. Идемте.
Она заперла за нами дверь.
Мистер Де Калб, как и древние греческие статуи, не выглядел на свои 47 лет. Скорее, он был похож на юношу. Высокого, прекрасно сложенного, его волосы были коротко подстрижены, лицо приятное, спокойное.
Никакие переживания и невзгоды не смогли избороздить морщинами его гладкий лоб. По всему было видно, что он прекрасно умеет владеть собой и подавлять свои эмоции. Это было лицо Будды - спокойное и сосредоточенное.
Но в глазах его была одна странность: я не мог определить их цвет. Они, казалось, были затянуты пленкой. Светло-серые, - подумал я. А может, серые. Или совсем бесцветные.
Он крепко пожал мою руку и опустился в кресло, вытянув ноги. Затем он хмыкнул и стал рассматривать меня своими бесцветными глазами. Во всех его движениях, дикции, манере разговрра чувствовалось, что он презирает весь мир и всех людей, кроме себя самого.
- Рад приветствовать тебя, мистер Кортленд. Ты мне нужен. Не из-за твоего ума, которого у тебя не так уж много. Не из-за физических достоинств, которые наверняка пострадали в схватке с неумолимым временем. Но я уверен, что мы сможем работать вместе.
- Меня послали сюда взять интервью для газеты, - напомнил я.
- Нет, - Де Калб поднял палец. - Ты ошибаешься. Роберт Аллистер, издатель, мой друг. У него есть деньги, и он хочет, чтобы весь мир служил ему. Ты заключил с ним контракт, и теперь должен делать то, что скажет он. А он сказал, что ты будешь работать со мной. Ясно?
- Предельно. Только маленькая поправочка. Так я работать не буду. В контракте сказано, что я буду репортером. Но там ни слова не сказано о рабстве.
- Ты и будешь репортером. Я дам тебе интервью. Но сначала Запись. Я не вижу смысла в бесцельном споре. Доктор Эссе, не будете ли вы так любезны... - и он кивнул на шкаф.
Она достала из шкафа пакет и передала его Де Калбу. Тот положил пакет на колени и забарабанил по нему пальцами. Пакет был размером с портативную пишущую машинку.
- Я польщена, Ира, - сухо сказала Эссен, - я польщена...
- Я показывал это только доктору Эссен, - сказал он, - и, теперь я показываю это тебе.
Де Калб протянул мне пакет.
- Положи его на стол, придвинь стул и садись. Прекрасно. А теперь разверни.
Оба они наклонились вперед, выжыдающе глядя на меня. Я увидел помятый металлический ящик, прямоугольный, серо-серебряного цвета, выпачканный в грязи.
- Это неизвестный нам металл, - сказал Де Калб. - Я думаю, это какой-то сплав. Его нашли пятнадцать лет назад во время раскопок на Крите. Ящик прислали мне. Они не могли открыть его, и он оставался запертым до недавнего времени. Ты, наверное, понял, что этот ящик с секретом. Мне потребовалось четырнадцать лет, чтобы разгадать этот секрет. Сейчас я открою его для тебя.
Руки Де Калба легли на поверхность ящика, пальцы, нажимающие на точки в разных местах, побелели от напряжения.
- Сейчас ящик откроется. Но я не буду смотреть. А вы, Летта? Я думаю, нам обоим не стоит смотреть, пока мистер Кортленд...
Больше я ничего не услышал, потому что ящик начал медленно открываться.
Он раскрывался, как драгоценный камень, или как- цветок, все его грани, плоскости, ребра смещались относительно друг Друга, переливаясь разными цветами, вскоре движение прекратилось. Передо мной лежал... кристалл? Ребра, грани, углы...
И тут же в моем мозгу началось движение. Как струна откликается на вибрацию камертона, так мой мозг отреагировал на странное воздействие этого ящика. Как будто невидимый мост протянулся между ящиком и моим мозгом. Как будто в мозгу раскрылась книга и стали переворачиваться ее листы...
Время спрессовалось в микроскопический комок. Листы книги переворачивались с бешенной скоростью, открывая мне свое содержание.
В моем мозгу воспроизводилась Запись. Но мозг не успевал реагировать, не успевал запоминать. Я все видел, но потом забывал.
Я забывал, но не все.
С красного неба над пустынной планетой на меня смотрело Лицо. Лицо Эа.
Комната закружилась передо мной.
- Возьмите, - промурлыкал у меня за спиной голос доктора Эссен. Я взглянул на нее и увидел стакан виски. Не знаю, был ли я в сознании или нет. В глазах у меня стоял туман, комната плыла передо мной. Я с благодарностью выпил виски.
3. ВИДЕНИЕ ВРЕМЕНИ.
- Расскажи, что ты видел? - прозвучал голос Де Калба.
- Вы... Вы тоже видели это? - Виски помогло мне, но оправился я еще не полностью. Я не хотел говорить о том, что промелькнуло в моем мозгу за бесконечно короткие мгновения, и что выскользнуло из моей памяти. И одновременно, мне хотелось говорить об этом.
- Я видел это, - торжественно, но угрюмо сказал Де Калб. - Летта Эесен тоже видела. Теперь ты. Нас трое. Все мы видели одно и то же. Но три свидетеля одного происшествия расскажут о нем по-разному. Каждый видит в соответствии со своим интеллектом. Расскажи, что видел ты.
Я покрутил остатки виски в стакане. Мысли мои тоже кружились в голове. Такие же терпкие и жгучие. Еще десять минут, подумал я, и мысли мои исчезнут.
- Красное небо, - медленно заговорил я. - Пустынная земля. И... - я замялся. Слово застряло у меня в горле. Я не мог произнести его.
- Лицо, - нетерпеливо подсказал мне Де Калб, - продолжай.
- Лицо Эа, - сказал я. - Откуда мне известно имя? Эа и время... время... - внезапно виски выплеснулось из стакана.
Реакция была такой сильной и неожиданной, что я не смог управлять собой. Держа стакан обеими руками, я поднес его к губам и жадно допил остаток.
Я снова овладел собой.
- Время, - осторожно сказал я, позволяя мысли об этом овладеть моим мозгом - подобно холодной темной волне. - Время... Далекое будущее. Многие тысячелетия после нас. Все там, в Записи. Возникали и погибали великие цивилизации, одна за другой, пока... пока не остался один город. Город Лица.
- Ты видел, что это город? - Де Калб даже приподнялся. Это хорошо. Это cчень хорошо. Мне, чтобы понять это, понадобилось три просмотра Записи.
- Я не видел его. Я просто... знаю.
Я закрыл глаза. Передо мной снова появилась пустынная земля. Темная, почти черная, под кроваво-красным небом.
Я знал, что Лицо огромно. Оно было высечено в скале, и я был уверен, что это сделали человеческие руки. Но создавалось впечатление, что Лицо это существует вечно, и что однажды оно проснется, сделает гримасу отвращения и освободится от нагромождений камня. И Эа бросит взгляд на вечность, сквозь кроваво-красную ночь этого мира.
- Там есть люди. Я чувствую их. Чувствую их мысли. Люди в громадном городе за Лицом...
- Это некрополь, - сказал Де Калб. - Но... Да, пожалуй это город.
- Улицы, - сонно говорил я, глядя в пустой стакан. - Многоэтажные дома. Люди ходят, разговаривают, живут, думают. Почему вы решили, что это некрополь?
- Скажу позже. Продолжай.
- Мне очень хочется, но я не могу. Все уплывает. - Я закрыл глаза, вспоминая лицо. У меня были силы, чтобы заставить себя вспоминать, но мне не хотелось снова сталкиваться лицом к лицу с вечностью. На Лицо было жутко смотреть. В нем было ощущение бесконечной сложности, мудрости, всезнания, всего того, что недоступно простому смертному. Мне было жутко думать и вспоминать о нем.
- Это портрет? - спросил я. - Или просто символ? Что это такое?
- Город, - сказал Де Калб. - Народ. Судьба. Мольба о помощи. И еще очень многое, что нам не дано понять.
- Но... но будущее! - воскликнул я. - Разве этот ящик не нашли в развалинах на Крите? Как можно в прошлом найти то, что содержит информацию о будущем? Это бессмыслица!
- Да, бессмыслица. Для того, кто не понимает природу времени. - В голосе Де Калба послышалось презрение. Он откинулся в кресле и скрестил руки на груди, глядя на меня серыми глазами.
- Ты читал Шпеглера, Кортленд? - спросил он.
Я поморщился и кивнул.
- Знаю, знаю. Он действительно раздражает, но все равно он - гений. Он описал то, что случилось с городом Лица. Общество тянется от "культуры" к омертвению, окаменению цивилизации. Именно это и случилось с городом Лица. Я использовал глагол в прошедшем времени для этого некрополя будущено. Он существует. Он также реален, как Рим и Вавилон. Но люди в нем не люди в том смысле, как мы понимаем людей. Они боги.