Страница:
Иторр Кайл
Истинный герой
КАЙЛ ИТОРР
ИСТИННЫЙ ГЕРОЙ
Между нами будет мир,
пока каждый живет на своей
стороне, на своей земле.
Гарри Гаррисон
"К западу от Эдема"
ЗАВЯЗКА
Семь долгих лет, семь коротких лет
и столько же зим пройдет,
покуда слово "Да будет свет!"
в туман обращает лед.
Семь долгих зим, семь коротких зим
и лет два раза по семь
покуда не явится он, один,
достойный царить над всем.
...Эти слова старый друид повторял с ритмичностью заклинания, каковым они не были, да и быть не могли. Ну разве что действительно твердить их на протяжении четырнадцати лет подряд, изо дня в день, не зная отдыха, - после такого можно будет движением бровей гору сдвинуть. Да гора сама на край света убежит, если перед ней столько времени бубнить одно и то же! Воистину счастье, что не в силах человеческих такое, а то жадные до славы любители похвастать своими магическими силами меняли бы лицо матери-Земли трижды на день. Друид магическими силами обладал, но все-таки был человеком. И слова пророчества повторял только последние минут пятнадцать. Пока следил, как герой этого самого пророчества раз за разом тычется разбитым носом в пыль, поскольку схватился с тремя противниками, каждый из которых старше его и массивнее раза в полтора. По окончании экзекуции победители с чувством выполненного долга отправились восвояси, а великий герой дополз до ближайшей лужи и с грехом пополам умылся. - Ничего, вы еще у меня попляшете, - пообещал он. - А как же, - согласился друид, появляясь на сцене. И пока великий герой неполных четырнадцати лет от роду возвращал отвисшую челюсть на место, старик в ярких красках расписывал, с какими опасностями ему, герою, вскоре предстоит столкнуться и какими силами для этого нужно обладать. Недавняя драка сразу стала казаться возней детишек в песочнице, чего друид и добивался. - Ибо, - выдержав паузу, завершил он, - с меньшими силами и вооружением тебе не выступить против Владычицы Моря. Последние слова старик специально выделил большими буквами, дабы даже до великого героя дошло, что сражаться предстоит не абы с кем. Прежде чем тот, нервно сглотнув, задал сакраментальный вопрос "почему я?", друид добавил: - Разумеется, в должный час я помогу тебе советом, но - только советом. Знания мои обширны, однако те, кто сочли знание могуществом, строго воспретили мне применять оное могущество непосредственно. Geas. Что такое геас (или гейс, на диалекте северо-восточных гэлов), знал каждый младенец. Ну хорошо, пускай не младенец, но уж трехлетнему это точно было известно. Geas - обет, точнее, запрет, нарушившего который ждет незамедлительное возмездие всех высших сил сразу, оканчивающееся гибелью преступившего, причем такой гибелью, о которой потом три поколения подряд рассказывают в страшных сказках, а последующие считают частью великого мифа о борьбе зла с еще большим злом. Сей запрет налагался упомянутыми высшими силами не на первых встречных-поперечных, а только на имеющих собственную мощь. На родовых вождей, вершащих дела всего рода, или на знаменитых бардов, песни которых имели власть над тканью реальности. Или - на кудесников, чье могущество превосходило отпущенные простым смертным пределы. Узнав, что на друиде лежит геас, великий герой сообразил, с кем имеет дело, вспомнил сразу все предания о великих битвах древности с карликами и гигантами, вообразил себя на месте тех, прежних героев, восхитился сотворенной собственным воображением картиной и поспешно вытер расквашенный нос. - Здесь тебе оставаться нельзя. - сказал старик. - Дома попрощаешься, встречаемся после полуночи около трех кривых дубов. Если меня вдруг там не будет - не вздумай ждать. Немедленно иди вниз по течению Гаронны, к Шепчущему Ручью: там обитает Ивин-Колесо: в первой фразе надо упомянуть "кречет" и "охота" - поможет. - Но... - Соберись. Ты сможешь сделать это, я знаю. И ведь верно, подумал великий герой, уж если я не способен даже на такой пустяк, куда мне на подвиги! А друид, скрывая ухмылку в косматой накладной бороде из оленьего мха и волчьего меха, доподлинно знал, что в назначенный срок его у трех кривых дубов не будет. Во-первых, дождавшись, пока великий герой смоется из дому, он наложил на всю семью заранее подготовленные чары, так что те были свято уверены, что младший сын Ниал еще позавчера отправился погостить к троюродному дядюшке О'Как-его-там, в южные Ланды. Месяца на два-три. А возможно, он вовсе решит обосноваться в тех краях, поскольку у дядюшки имелась, помимо всего прочего, курносенькая дочка с бедовым взглядом и медовым голоском... Во-вторых, друид снял другие чары, наложенные на место рождения великого героя за девять месяцев до сего знаменательного события. Он точно знал это время и место. Сам накладывал, в конце концов. В-третьих, старик подготовился встретить тех, кто явится проверить остывший след старого пророчества. Встретить - и позаботиться, чтобы они уж точно не промахнулись мимо горячего следа, который оставило то же самое пророчество, перешедшее в стадию исполнения. А в-четвертых, великому герою необходимо эту часть своего путешествия проделать в одиночку. Но конечно, проведать об этом заранее ему никак не дано.
ВЗГЛЯД СБОКУ
Семь бронзовых стен, семь железных врат
и семь золотых дверей
откроет герою названный брат,
ушедший за семь морей.
Семь бронзовых плит, семь железных замков
и семь запоров златых
падут перед ним, когда снимут покров
с семи надгробий пустых.
- Ты все за свое. Ну скажи, что тебе в этом дурацком пророчестве? - Абсолютно ничего. - Тогда я тебя не понимаю. - Разве когда-то было иначе, Тетра? Черный плащ вяло дернулся, когда громадный вороной конь переступил передними копытами. Обледеневшая трава хрустнула. Затянутая в черную перчатку рука сдавила желудь и бросила бесформенный комок на землю. - Не ошибись, Кречет. Ты можешь зайти слишком далеко. - И это не понравится твоей хозяйке. Черный плащ пошел гневной рябью, рука в черной перчатке нервно потянулась за отсутствующей плетью. - Я подчиняюсь Королеве потому, что сам хочу этого! - Прекрасно. Мои наилучшие пожелания Морре. А теперь - проваливай, у меня еще дел по горло. - ТЫ мне не приказываешь, ллогр! - Захочу - прикажу. Пшел вон, Балорово отродье. Конь растворился в воздухе. Черный плащ со скрытым под ним наездником исчез мгновением позже. - Дураком ты был, фомор, дураком и помер - а теперь уж и подавно не поумнеешь, - сухо усмехнулся друид по прозвищу Кречет.
ПЕРВОЕ ИСПЫТАНИЕ
Семь черных лун, семь багряных лун
и семь, что белы как снег,
отметят пытливый героя ум,
прервав свой неспешный бег.
Семь белых, семь красных, семь черных лучей
в единый сплетутся сон
и семеро семь изломают мечей,
пытаясь взойти на трон.
Когда старик догнал героя, тот уже был не один - и украдкой щипал себя, убеждаясь, что это ему не мерещится. Убеждаться было в чем: имя "Ивин" принадлежало не знаменитому воину-фехтовальщику, былому спутнику и товарищу друида, прозванному "Колесо" за умение превращать два своих меча в подобие боевой колесницы, а точнее, в подобие утыканных острыми лезвиями колес этой самой колесницы. Герой Ниал и заподозрить не мог, что "Ивин" зовется черноволосая девчонка не старше его самого, а Колесом ее кличут за пристрастие к невероятным акробатическим трюкам. Ну положим, пройтись колесом великий герой и сам при случае мог, но вот прогнуться назад, вытянуть руки, обхватить себя за пятки и таким вот способом перекатиться шагов на десять, - подобного он доселе не представлял. А Ивин это проделывала минимум раз сорок в день. Тренировалась. Зачем - объяснить отказывалась, на все вопросы лишь скалила ровные зубки. Но при этом каждую свою тренировку превращала в показательное выступление какой-нибудь плясуньи из храма Бранвен Любвеобильной, поскольку из одежды в это время носила только пару ленточек. В волосах. Убедившись, что великий герой со спутницей движутся в правильном направлении, след за собой оставляют достаточно явственный (и по этому следу уже шныряют черные всадники Тетры), друид обогнал их и оставил послание у ближайшего камня-указателя. Даже два послания: одно, явное, для Ивин и Ниала, другое, еще более явное, для их преследователей. В первом послании сообщалось, что следует повернуть на север, к границам Гитина. Во втором было примерно то же, чуть другими словами. Это должно слегка запутать следы, потому что Тетра везде и всюду видел ловушки. Даже после смерти, хотя чего фомору теперь было опасаться - старик не понимал. Подготовив таким образом сцену для первого испытания на многотрудном пути превращения великого героя в великого героя, Кречет обосновался неподалеку от места грядущих событий, приказал себе пробудиться в нужный момент и нырнул в объятия сна. Приснилась ему, разумеется, бредущая по лесной тропинке спутница великого героя, периодически швыряющая ножи в самого великого героя. Тот должен был либо перехватывать их в полете, либо ловить в самодельную кривобокую корзинку. Две попытки увернуться стоили Ниалу двух кровоточащих царапин на ребрах. Когда в корзинке собрался десяток ножей, Ивин позволила великому герою передохнуть с минуту, отобрала у него оружие и снова принялась за любимое дело. Каковым считала не столько бросание ножей в цель, сколько игру на нервах своих друзей. Однако, когда путешественники добрались до переправы, Ниал воспрянул духом: оказывается, спутница великого героя тоже умела не все на свете. Уроженка Оверни, зеленоглазая Ивин плавала довольно паршиво, зато у великого героя с этим многосложным искусством не имелось никаких затруднений. Почитай, с детства из речки не вылезал. А речка Гаронна была немаленькой - даже в верховьях раза так в три шире, чем этот вот мутный поток, который местные по недоразумению считали рекой. Несколько раз чуть не утопив свою спутницу, Ниал наконец помог ей выбраться на противоположный берег. Вместо благодарности получил в зубы крепким кулачком, что, впрочем, не погасило счастливой ухмылки великого героя. Ивин ответила такой же гримаской, и дальше они уже шли, не слишком выставляясь друг перед другом. Весьма удачно для них обоих, так как тем же вечером Тетра наконец решился перейти от угроз к непосредственному действию. Отряд черных призраков без особого труда догнал великого героя со спутницей, перепугав их до полусмерти; предводитель призрачных конников, Тетра-фомор, произнес внушительную речь, столь щедро пересыпанную поэтическими перлами древнегэльского языка, что Ниал уразумел едва одно слово из десяти, а Ивин и того меньше. Прощаясь с жизнью, великий герой презрительно фыркнул в лицо фомору и выдал парочку простонародных выражений не слишком пристойного характера. Черный всадник торжественно воздел правую руку, призывая с темного небосвода разящую молнию. Та не замедлила явиться, грянув оземь около ног Ниала, однако великий герой не ожидал, что молния пройдет мимо цели, потому кувыркнулся в сторону, подхватил с земли смолистую еловую шишку и неблагородно влепил ее благородному скакуну фомора точно промеж глаз. Ошарашенный подобным отношением к традициям, вороной конь растворился в воздухе, грозный Тетра вынужден был сделать то же самое, ну а черные призраки последовали за своим предводителем... Кречет не был уверен, кто из участников испытания пришел в себя первым. Вероятно, это все-таки была Ивин, а уж ее крепкие объятия заставили очнуться Ниала. Даже во сне друид смущенно хмыкнул, углядев, что последовало за этим. Свечку тут держать было явно ни к чему, поэтому старик проснулся и оставил великого героя получать награду за первый подвиг. Честно заработанную награду. Конечно, это не придаст ему сил для следующих испытаний, не наделит полезными способностями и не одарит волшебным оружием. Зато еще один элемент пророчества встал на место. Узнав об этом, Тетра просто вынужден будет доложить о неудаче своей... хозяйке. Кречет-то знал, что это фомор расценивает происшедшее как неудачу; та, кого друид по-приятельски звал Моррой, чрезвычайно далека от подобных упрощений. Королева Моря достаточно хорошо знала правила функционирования пророчеств, чтобы расстраиваться из-за подобных мелочей. И Тетру она уничтожит не потому, что будет расстроена принесенным известием. А потому, что фомор позволил себе слишком многое, выставив себя в предупредительно-грозной речи воплощением неотвратимости и предопределенности. Неважно, что великий герой этого не уразумел, да и вряд ли вообще когда-нибудь сподобится понять, что произошло в тот момент, когда он ощутил в ладони тяжелую шишку, самой природой созданную для метания в цель. Впрочем, Ниалу этого понимать и не нужно. Что касается Ивин - эта чертовка как раз понять может, если захочет, но коли поймет - будет помалкивать. Для своего же блага. Она достаточно умна для этого.
ВЗГЛЯД СЗАДИ
Семь раз отмерят по семь шагов
и семь по семи седьмых,
покуда старых не встретят врагов
не знавшие дней иных.
Семь раз они скажут друг другу "прощай"
и семь раз по семь - простят.
Простят не себя - они видели рай,
а тех, кому выпал ад.
Вода в пруду подернулась седой зыбью, отражавшееся в ней лицо друида изменилось. Превратившись в другое лицо - очень похожее на его собственное. С таким же широким лбом и узким, твердым подбородком; с такими же струящимися волосами - потускневшее серебро и вороненая сталь; с таким же носом, подобным властному клюву сокола или кречета; с такими же глубокими, прищуренными глазами цвета Западного океана во время шторма... Лица были похожи, однако спутать их мог лишь не ведающий разницы между мужчинами и женщинами. - Кречет, - зашевелило губами размытое отражение, медленно обретая четкость. - Морра, - кивнул друид. - Как здоровье, как настроение, и все такое прочее? - Ничего, благодарю, - сообщила Королева Моря. - А как твой подопечный? Хорошо справляется? - Ничего, помаленьку. Хотя подопечным я бы его не назвал. - У нас разные взгляды на то, что именовать "опекой"... Ты планируешь вмешаться сам? - Морра, Морра, где твои манеры? - укоризненно покачал пальцем друид. - Ты не хуже меня знаешь правила. - Я знаю также и то, что правила эти не для нас. Хорошо, раз не хочешь играть в открытую - не буду настаивать. Где думаешь провести Самхейн? Кречет предпочел не ответить вслух, ограничившись вежливо-многозначительной улыбкой. - Как знаешь, - хмыкнула Королева Моря, с преувеличенной тщательностью поправляя прическу. - Я бы пригласила тебя на похороны Тетры, но ты не любитель такого рода праздников... - Подобные праздники я как раз уважаю, однако отмечать предпочитаю в одиночестве. - Фи. Пить лучше в дружеской компании. - Вот об этом я и говорю. У нас разные взгляды на то, что именовать "дружбой". На сей раз вежливо-многозначительную улыбку изобразило отражение. Впрочем, ненадолго - через несколько мгновений образ владычицы вымирающего племени фоморов потускнел, а вода в пруду приняла свой обычный вид.
СБОР ОТРЯДА
Семь мертвых рук и семь рук живых
сойдутся в неравной борьбе
и семь раз по семь восклицаний стальных
откроют дорогу судьбе.
Семь истинных слов и семь возгласов лжи
в одну обратятся речь
и тем, кто чужую проспорил жизнь,
снесут буйны головы с плеч.
На границе Гитина великого героя тожк ждал конный отряд, однако на этот раз всадники были обычными людьми и служили не Королеве Моря, а Дане-риксенн, наследной владычице Гитина и Лионесс. Вообще-то владычествовать Дане оставалось года три, по достижении ею совершеннолетия совет клановых вождей примет решение, кому носить венец рикса, и будет носитель венца править обеими странами - или только одной, что куда вероятнее... Но пока что слово одиннадцатилетней дочери погибших Гвендайлон и Кормака имело силу закона и в прибрежном Лионесс, и на холмах Гитина. Кречет не был знаком с родителями Даны, но саму принцессу знал неплохо. Не так трудно оказалось убедить девочку оказать небольшое содействие. Труднее пришлось собственно с тем, чье содействие друиду было необходимо, однако он совладал и с этой задачей. Дана потребовала только одного: ей хотелось познакомиться с великим героем лично. Кречет вынужден был согласиться на это условие. Не то чтобы он полагал, будто краткое пребывание при королевском дворе Гитина заставит Ниала потерять голову; как говорится, чего нет, того не потерять. Просто требование принцессы столь хорошо, просто-таки идеально ложилось в традиционную схему пути превращения великого героя в великого героя, что друид обоснованно заподозрил ловушку со стороны Королевы Моря: она ведь не хуже его знала эту схему, а коль скоро Кречет играл сейчас на противоположной стороне... Итак, великий герой со своей спутницей отправились в замок Морхальт, служивший резиденцией королей Гитина со времен Фиона Могучерукого, который воздвиг сей замок (и десяток других, разбросанных по Галлии и Арденнам) из обломков разбитой его могучими руками черной луны. Чем великому риксу-герою помешала последняя, старинное предание скромно умалчивало. Сомневающимся в правдивости легенды настоятельно предлагали внимательно поглядеть на небо хоть днем, хоть ночью, - и отыскать там черную луну. Нашедших со всеми почестями провожали на алтарь Трехликой Морриган, для отправки в Аннон, к их тоскующей матери-Бездне. Ниал и Ивин особых сомнений в правдивости повествования о подвигах Фиона не высказывали, хотя командир предоставленного Даной эскорта, Гвайр-Мечтатель, и позволил себе в нескольких местах уклониться от известной ему самому истории. В угоду красоте возвышенного слога. Сомнений великий герой не высказывал не потому, что поверил услышанному, а скорее по причине непонимания. Уж больно местами речи Гвайра своей вразумительностью походили на неразборчивое бормотание предводителя черных призраков. Однако упоминать об этом не стал, обменявшись коротким кивком с Ивин и достигнув молчаливого взаимопонимания. Гвайр Мечтатель, впрочем, этот кивок также перехватил, после чего рассказ его вернулся в русло традиционной версии приключений Фиона Могучерукого, каковую самый плохонький бард мог цитировать часами, не опасаясь повториться. В замке Морхальт Ниал был встречен со всеми почестями. Сам Фион или Килох Свинопас не сочли бы подобный прием неуважением к своему геройскому достоинству. Великий герой на какое-то время даже подумал, что вот он, момент истины, вот то, ради чего вообще герои становятся героями. Но тут же был свергнут с вершин своих радужных мечтаний. Словами придворного менестреля Талиесиена. Из речи менестреля явствовало, что великому герою надлежит пробудить дракона и поставить его на охрану дворца. Замок Морхальт будет нуждаться в надежной охране, ведь немного позднее с великим героем уйдут все лучшие бойцы Гитина и Лионесс. Уйдут, дабы сражаться на его стороне в иной битве, как предсказано. Упомянутое предсказание Талиесиен даже процитировал, однако создавал его еще один любитель изящного слога, посему понять Ниалу удалось немногим больше, чем раньше. Он, впрочем, не слишком огорчился. Дракон обитал, как поведали знатоки, где-то в Лионесс, на берегу Западного океана, в пещере. Характер оный дракон имел, по свидетельствам тех же знатоков, незлобивый, людей почем зря не пожирал, скот тоже потреблял довольно умеренно, и леностью обладал чрезвычайной. Но вот уж двадцать лет, как этот ящер напоминал о себе лишь могучим храпом, отпугивающим от пещеры лионесских любителей острых ощущений. Немного поразмыслив, Ниал все-таки спросил - почему, если дракон такой мирный и тихий, еще ни одному искателю легкой славы не пришло в голову выдрать ему клыки и повесить себе на шею вместе с титулом "Победитель Дракона"? Ответом стал дружный хохот; затем Талиесиен пояснил, что дракон-то действительно мирный и тихий, пока его никто не трогает, ну а если кто тронет - в ожерелье, что висит на шее у черного ящера, прибавится еще один череп. Насколько известно, сейчас этих черепов там восемь. Плюс одна совершенно уникальная голова, которую дракон держал отдельно, ибо снята она была с плеч сына рода Эльдар. Эльфова черепушка, перевел Гвайр на простонародный язык. Об эльфах-Эльдар с изумрудных островов Альбиона Ниал знал примерно столько же, сколько о драконах, то есть несколько сказок, но постарался в меру своих способностей изобразить восхищенное понимание... Через две недели великий герой вновь появился в замке Морхальт. Прирученного дракона на поводке при нем не было, только небольшая сумка, по временам удовлетворенно мурлыкающая. Вместо объяснений Ниал извлек из сумки мирно спящего кота и торжественно вручил его принцессе, пообещав, что этот страж защитит замок не хуже отряда вышколенных воинов. Дана была почти удовлетворена, но Талиесиен и некоторые другие советники все же потребовали доказательств. Великий герой фыркнул не хуже кота, попросил у девочки зверя, переложил его на камин в зале (кот и не собирался просыпаться, только дернул пушистым хвостом), набрал в горсть воды похолоднее и плеснул на черную шерсть. - МЕНЯ-А?! БУДИ-ИТЬ?!! - оглушительно взревел дракон, упираясь рогатой головой в потолок и пуская из ноздрей желтый дым. Сомневавшихся в способностях стража Морхальта вымело вон, словно кучку сора. Взирать на ящера остались только Дана, Талиесиен, Гвайр с наполовину обнаженным мечом и посмеивающийся в углу Ниал. Этот самый смех немного остудил дракона, так что Талиесиен успел выдать благородную речь, в которой просил извинений по всей положенной форме. Великий герой не был в этом уверен, ибо в поэтических глубинах оной речи понял примерно четыре, максимум пять слов. Однако праведный гнев в янтарно-желтых глазах ящера уступил место снисходительному порицанию, а хвост, похожий на исполинский хлыст из вороненой стали, перестал крушить все, что еще уцелело в зале, а значит, придворный менестрель изображал смирение и покорнейшую просьбу о прощении со всем доступным ему мастерством. Наконец дракон опять обратился в кота и уютно устроился на руках у девочки-принцессы, которая была только рада гладить пушистого стража, Талиесиен принес свои извинения Ниалу (в прежних малопонятных, но глубоко проникновенных выражениях), а Гвайр с силой хлопнул великого героя по плечу, едва не вколотив его в пол. - Ну что, берешь в свой отряд? - А делать-то ты что умеешь? - пытаясь сохранить серьезность, уточнил Ниал. ...Шесть лучших воителей Гитина и Лионесс ушли вместе с великим героем. Мечтатель-Гвайр, братья Брес и Блэз, Лиа Неудачница, Керидуэн Рысь и Видерикс Легионер. Кроме Видерикса, все принадлежали к обширному клану МакГэмилл, из которого во время оно вышел и Фион Могучерукий, а Лиа и вовсе была двоюродной племянницей прежнего короля, Кормака. Так что под началом у Ниала оказался не отряд даже, а целая семья. В некотором роде. Конечно, клан - не семейная община и даже не род, но все-таки. Наблюдавший за происходящим сквозь магический сон, Кречет недовольно хмурился, ворочаясь на ложе из мха и травы. Беспокоили его не новые спутники великого героя, а отсутствие реакции "противной стороны". Морра не могла не заметить, что пророчество уже не петляет между острыми скалами неопределенных возможностей, а уверенно движется по широкой столбовой дороге. Чтобы помешать его свершению теперь, мало какой-нибудь мелочи, тут уже нужно значительное, направленное воздействие. А на упомянутой "столбовой дороге" не виднелось и следа необходимых для этого приготовлений. Королева Моря не глупее любого волшебника ее уровня, в который раз напомнил себе друид. Если она выжидает, значит, у нее есть на то причины. А раз они есть, первейшей задачей Кречета стоит выяснение этих причин, причем лучше бы закончить задолго до того, как Морра начнет действовать сама. Решив сию сложную проблему, друид проснулся, чтобы отправиться на розыски. И оказалось, что искать далее незачем. Потому что в голову его был нацелен самострел, а под ребра мягко упирались сразу три клинка. Клинки держали простые солдаты-фоморы, а вот самострел находился в руках старого знакомца. Старинный самострел, из кизила и черной бронзы, созданный в эпоху Атлантиды, но с возрастом не утративший способности убивать - напротив, за века ореол смертоносной силы вокруг сплющенного приклада с тринадцатью зарубками стал только отчетливее... - Королева желает личной беседы, - сообщил, не прибегая к обычным словесным выкрутасам, Талиесиен.
ВЗГЛЯД СПЕРЕДИ
Семь раз отступала во тьму земля,
семь раз трепетал эфир
и семь раз пылали огнем поля,
свой свет отдавая в мир.
Семь раз был хрустальный разбит венец,
познал семь смертей народ
и семь раз холодное слово "конец"
не вышло на небосвод.
- А ты думал, Кречет, я твоего героя атаковать буду? - ласково улыбнулась Королева Моря. - Или еще один призрачный отряд за ним пошлю? Но зачем мне эти хлопоты? Да пусть шатается, где ему вздумается, мне-то какое дело? Ведь на тропинку к моей цитадели он не повернет, пока не будет сказано кое-что очень своеобразное. Сказать это можешь ему только ты. Или я, но мне такого счастья точно не надо. - И ты надеешься устранить один из поворотных пунктов пророчества вместе со мной? - В иной ситуации я бы лишний раз подумала, прежде чем уверенно отвечать "да", только ведь это пророчество составлял ты сам, а не кто-нибудь. Значит, осуществление его от тебя и зависит, а великий герой - просто средство. Со средствами мне воевать незачем. Друид мрачно промолчал: Морра на этот раз переиграла его вчистую. Он предусматривал попытки силой разорвать невод пророчества и соответственно выстраивал защиту, всячески оберегая Ниала с отрядом, свою приманку - а владычица фоморов нанесла удар непосредственно по рыбаку-Кречету. Убить его Королева могла, но это бы не принесло ей победы. А вот пленение... - Думаешь, ты сможешь удерживать меня достаточно долго? - Вечно - нет, но вечно мне и не нужно. Хватит нескольких лет. После этого твое умело подготовленное пророчество потеряет силу, а я окажусь в безопасности. Несколько лет - как раз срок существования живого хрусталя. Старая добрая формула Ньианн... - Тонкие пальцы Морры погладили пузырек, внутри которого клубился прозрачно-лиловый туман. - Есть пожелания относительно места заточения? Кречет, потеребив отсутствующую бороду, произнес: - Как насчет руин Иса? - Нет. - Голос Королевы Моря стал жестче. - Об этом забудь. Ради спасения своей души - забудь. Там теперь правят иные... более древние силы. - Уговорила. А Ллогрис? - На родину потянуло? Изволь. Подойдет тот разрушенный Хоровод Великанов? - О, вполне. Установи меня вместо украденного камня, хорошо? - Отлично, Кречет. Легендой дополнить? - Спасибо, сам справлюсь. Способности думать твои заклинания у меня не отнимут. - Мог бы и соврать, - скорчила гримаску Морра, откупоривая пузырек. Друид не пытался задерживать дыхание - бесполезно. Сперва окаменели ноги, потом все тело, а через несколько минут он оказался запечатан внутри полупрозрачного кристалла цвета бледного аквамарина, вроде тех комаров в кусочках янтарной смолы с берегов моря Варгов. Критически осмотрев сие произведение искусства, владычица фоморов другим заклинанием лишила кристалл прозрачности и придала ему вид базальтового столба-кромлеха с шестью неровными гранями. - Вот так значительно лучше. "Давай не будем спорить о вкусах..." - пробилась сквозь камень мысль упрямца-Кречета. - Не будем, - согласилась Королева.
ИСТИННЫЙ ГЕРОЙ
Между нами будет мир,
пока каждый живет на своей
стороне, на своей земле.
Гарри Гаррисон
"К западу от Эдема"
ЗАВЯЗКА
Семь долгих лет, семь коротких лет
и столько же зим пройдет,
покуда слово "Да будет свет!"
в туман обращает лед.
Семь долгих зим, семь коротких зим
и лет два раза по семь
покуда не явится он, один,
достойный царить над всем.
...Эти слова старый друид повторял с ритмичностью заклинания, каковым они не были, да и быть не могли. Ну разве что действительно твердить их на протяжении четырнадцати лет подряд, изо дня в день, не зная отдыха, - после такого можно будет движением бровей гору сдвинуть. Да гора сама на край света убежит, если перед ней столько времени бубнить одно и то же! Воистину счастье, что не в силах человеческих такое, а то жадные до славы любители похвастать своими магическими силами меняли бы лицо матери-Земли трижды на день. Друид магическими силами обладал, но все-таки был человеком. И слова пророчества повторял только последние минут пятнадцать. Пока следил, как герой этого самого пророчества раз за разом тычется разбитым носом в пыль, поскольку схватился с тремя противниками, каждый из которых старше его и массивнее раза в полтора. По окончании экзекуции победители с чувством выполненного долга отправились восвояси, а великий герой дополз до ближайшей лужи и с грехом пополам умылся. - Ничего, вы еще у меня попляшете, - пообещал он. - А как же, - согласился друид, появляясь на сцене. И пока великий герой неполных четырнадцати лет от роду возвращал отвисшую челюсть на место, старик в ярких красках расписывал, с какими опасностями ему, герою, вскоре предстоит столкнуться и какими силами для этого нужно обладать. Недавняя драка сразу стала казаться возней детишек в песочнице, чего друид и добивался. - Ибо, - выдержав паузу, завершил он, - с меньшими силами и вооружением тебе не выступить против Владычицы Моря. Последние слова старик специально выделил большими буквами, дабы даже до великого героя дошло, что сражаться предстоит не абы с кем. Прежде чем тот, нервно сглотнув, задал сакраментальный вопрос "почему я?", друид добавил: - Разумеется, в должный час я помогу тебе советом, но - только советом. Знания мои обширны, однако те, кто сочли знание могуществом, строго воспретили мне применять оное могущество непосредственно. Geas. Что такое геас (или гейс, на диалекте северо-восточных гэлов), знал каждый младенец. Ну хорошо, пускай не младенец, но уж трехлетнему это точно было известно. Geas - обет, точнее, запрет, нарушившего который ждет незамедлительное возмездие всех высших сил сразу, оканчивающееся гибелью преступившего, причем такой гибелью, о которой потом три поколения подряд рассказывают в страшных сказках, а последующие считают частью великого мифа о борьбе зла с еще большим злом. Сей запрет налагался упомянутыми высшими силами не на первых встречных-поперечных, а только на имеющих собственную мощь. На родовых вождей, вершащих дела всего рода, или на знаменитых бардов, песни которых имели власть над тканью реальности. Или - на кудесников, чье могущество превосходило отпущенные простым смертным пределы. Узнав, что на друиде лежит геас, великий герой сообразил, с кем имеет дело, вспомнил сразу все предания о великих битвах древности с карликами и гигантами, вообразил себя на месте тех, прежних героев, восхитился сотворенной собственным воображением картиной и поспешно вытер расквашенный нос. - Здесь тебе оставаться нельзя. - сказал старик. - Дома попрощаешься, встречаемся после полуночи около трех кривых дубов. Если меня вдруг там не будет - не вздумай ждать. Немедленно иди вниз по течению Гаронны, к Шепчущему Ручью: там обитает Ивин-Колесо: в первой фразе надо упомянуть "кречет" и "охота" - поможет. - Но... - Соберись. Ты сможешь сделать это, я знаю. И ведь верно, подумал великий герой, уж если я не способен даже на такой пустяк, куда мне на подвиги! А друид, скрывая ухмылку в косматой накладной бороде из оленьего мха и волчьего меха, доподлинно знал, что в назначенный срок его у трех кривых дубов не будет. Во-первых, дождавшись, пока великий герой смоется из дому, он наложил на всю семью заранее подготовленные чары, так что те были свято уверены, что младший сын Ниал еще позавчера отправился погостить к троюродному дядюшке О'Как-его-там, в южные Ланды. Месяца на два-три. А возможно, он вовсе решит обосноваться в тех краях, поскольку у дядюшки имелась, помимо всего прочего, курносенькая дочка с бедовым взглядом и медовым голоском... Во-вторых, друид снял другие чары, наложенные на место рождения великого героя за девять месяцев до сего знаменательного события. Он точно знал это время и место. Сам накладывал, в конце концов. В-третьих, старик подготовился встретить тех, кто явится проверить остывший след старого пророчества. Встретить - и позаботиться, чтобы они уж точно не промахнулись мимо горячего следа, который оставило то же самое пророчество, перешедшее в стадию исполнения. А в-четвертых, великому герою необходимо эту часть своего путешествия проделать в одиночку. Но конечно, проведать об этом заранее ему никак не дано.
ВЗГЛЯД СБОКУ
Семь бронзовых стен, семь железных врат
и семь золотых дверей
откроет герою названный брат,
ушедший за семь морей.
Семь бронзовых плит, семь железных замков
и семь запоров златых
падут перед ним, когда снимут покров
с семи надгробий пустых.
- Ты все за свое. Ну скажи, что тебе в этом дурацком пророчестве? - Абсолютно ничего. - Тогда я тебя не понимаю. - Разве когда-то было иначе, Тетра? Черный плащ вяло дернулся, когда громадный вороной конь переступил передними копытами. Обледеневшая трава хрустнула. Затянутая в черную перчатку рука сдавила желудь и бросила бесформенный комок на землю. - Не ошибись, Кречет. Ты можешь зайти слишком далеко. - И это не понравится твоей хозяйке. Черный плащ пошел гневной рябью, рука в черной перчатке нервно потянулась за отсутствующей плетью. - Я подчиняюсь Королеве потому, что сам хочу этого! - Прекрасно. Мои наилучшие пожелания Морре. А теперь - проваливай, у меня еще дел по горло. - ТЫ мне не приказываешь, ллогр! - Захочу - прикажу. Пшел вон, Балорово отродье. Конь растворился в воздухе. Черный плащ со скрытым под ним наездником исчез мгновением позже. - Дураком ты был, фомор, дураком и помер - а теперь уж и подавно не поумнеешь, - сухо усмехнулся друид по прозвищу Кречет.
ПЕРВОЕ ИСПЫТАНИЕ
Семь черных лун, семь багряных лун
и семь, что белы как снег,
отметят пытливый героя ум,
прервав свой неспешный бег.
Семь белых, семь красных, семь черных лучей
в единый сплетутся сон
и семеро семь изломают мечей,
пытаясь взойти на трон.
Когда старик догнал героя, тот уже был не один - и украдкой щипал себя, убеждаясь, что это ему не мерещится. Убеждаться было в чем: имя "Ивин" принадлежало не знаменитому воину-фехтовальщику, былому спутнику и товарищу друида, прозванному "Колесо" за умение превращать два своих меча в подобие боевой колесницы, а точнее, в подобие утыканных острыми лезвиями колес этой самой колесницы. Герой Ниал и заподозрить не мог, что "Ивин" зовется черноволосая девчонка не старше его самого, а Колесом ее кличут за пристрастие к невероятным акробатическим трюкам. Ну положим, пройтись колесом великий герой и сам при случае мог, но вот прогнуться назад, вытянуть руки, обхватить себя за пятки и таким вот способом перекатиться шагов на десять, - подобного он доселе не представлял. А Ивин это проделывала минимум раз сорок в день. Тренировалась. Зачем - объяснить отказывалась, на все вопросы лишь скалила ровные зубки. Но при этом каждую свою тренировку превращала в показательное выступление какой-нибудь плясуньи из храма Бранвен Любвеобильной, поскольку из одежды в это время носила только пару ленточек. В волосах. Убедившись, что великий герой со спутницей движутся в правильном направлении, след за собой оставляют достаточно явственный (и по этому следу уже шныряют черные всадники Тетры), друид обогнал их и оставил послание у ближайшего камня-указателя. Даже два послания: одно, явное, для Ивин и Ниала, другое, еще более явное, для их преследователей. В первом послании сообщалось, что следует повернуть на север, к границам Гитина. Во втором было примерно то же, чуть другими словами. Это должно слегка запутать следы, потому что Тетра везде и всюду видел ловушки. Даже после смерти, хотя чего фомору теперь было опасаться - старик не понимал. Подготовив таким образом сцену для первого испытания на многотрудном пути превращения великого героя в великого героя, Кречет обосновался неподалеку от места грядущих событий, приказал себе пробудиться в нужный момент и нырнул в объятия сна. Приснилась ему, разумеется, бредущая по лесной тропинке спутница великого героя, периодически швыряющая ножи в самого великого героя. Тот должен был либо перехватывать их в полете, либо ловить в самодельную кривобокую корзинку. Две попытки увернуться стоили Ниалу двух кровоточащих царапин на ребрах. Когда в корзинке собрался десяток ножей, Ивин позволила великому герою передохнуть с минуту, отобрала у него оружие и снова принялась за любимое дело. Каковым считала не столько бросание ножей в цель, сколько игру на нервах своих друзей. Однако, когда путешественники добрались до переправы, Ниал воспрянул духом: оказывается, спутница великого героя тоже умела не все на свете. Уроженка Оверни, зеленоглазая Ивин плавала довольно паршиво, зато у великого героя с этим многосложным искусством не имелось никаких затруднений. Почитай, с детства из речки не вылезал. А речка Гаронна была немаленькой - даже в верховьях раза так в три шире, чем этот вот мутный поток, который местные по недоразумению считали рекой. Несколько раз чуть не утопив свою спутницу, Ниал наконец помог ей выбраться на противоположный берег. Вместо благодарности получил в зубы крепким кулачком, что, впрочем, не погасило счастливой ухмылки великого героя. Ивин ответила такой же гримаской, и дальше они уже шли, не слишком выставляясь друг перед другом. Весьма удачно для них обоих, так как тем же вечером Тетра наконец решился перейти от угроз к непосредственному действию. Отряд черных призраков без особого труда догнал великого героя со спутницей, перепугав их до полусмерти; предводитель призрачных конников, Тетра-фомор, произнес внушительную речь, столь щедро пересыпанную поэтическими перлами древнегэльского языка, что Ниал уразумел едва одно слово из десяти, а Ивин и того меньше. Прощаясь с жизнью, великий герой презрительно фыркнул в лицо фомору и выдал парочку простонародных выражений не слишком пристойного характера. Черный всадник торжественно воздел правую руку, призывая с темного небосвода разящую молнию. Та не замедлила явиться, грянув оземь около ног Ниала, однако великий герой не ожидал, что молния пройдет мимо цели, потому кувыркнулся в сторону, подхватил с земли смолистую еловую шишку и неблагородно влепил ее благородному скакуну фомора точно промеж глаз. Ошарашенный подобным отношением к традициям, вороной конь растворился в воздухе, грозный Тетра вынужден был сделать то же самое, ну а черные призраки последовали за своим предводителем... Кречет не был уверен, кто из участников испытания пришел в себя первым. Вероятно, это все-таки была Ивин, а уж ее крепкие объятия заставили очнуться Ниала. Даже во сне друид смущенно хмыкнул, углядев, что последовало за этим. Свечку тут держать было явно ни к чему, поэтому старик проснулся и оставил великого героя получать награду за первый подвиг. Честно заработанную награду. Конечно, это не придаст ему сил для следующих испытаний, не наделит полезными способностями и не одарит волшебным оружием. Зато еще один элемент пророчества встал на место. Узнав об этом, Тетра просто вынужден будет доложить о неудаче своей... хозяйке. Кречет-то знал, что это фомор расценивает происшедшее как неудачу; та, кого друид по-приятельски звал Моррой, чрезвычайно далека от подобных упрощений. Королева Моря достаточно хорошо знала правила функционирования пророчеств, чтобы расстраиваться из-за подобных мелочей. И Тетру она уничтожит не потому, что будет расстроена принесенным известием. А потому, что фомор позволил себе слишком многое, выставив себя в предупредительно-грозной речи воплощением неотвратимости и предопределенности. Неважно, что великий герой этого не уразумел, да и вряд ли вообще когда-нибудь сподобится понять, что произошло в тот момент, когда он ощутил в ладони тяжелую шишку, самой природой созданную для метания в цель. Впрочем, Ниалу этого понимать и не нужно. Что касается Ивин - эта чертовка как раз понять может, если захочет, но коли поймет - будет помалкивать. Для своего же блага. Она достаточно умна для этого.
ВЗГЛЯД СЗАДИ
Семь раз отмерят по семь шагов
и семь по семи седьмых,
покуда старых не встретят врагов
не знавшие дней иных.
Семь раз они скажут друг другу "прощай"
и семь раз по семь - простят.
Простят не себя - они видели рай,
а тех, кому выпал ад.
Вода в пруду подернулась седой зыбью, отражавшееся в ней лицо друида изменилось. Превратившись в другое лицо - очень похожее на его собственное. С таким же широким лбом и узким, твердым подбородком; с такими же струящимися волосами - потускневшее серебро и вороненая сталь; с таким же носом, подобным властному клюву сокола или кречета; с такими же глубокими, прищуренными глазами цвета Западного океана во время шторма... Лица были похожи, однако спутать их мог лишь не ведающий разницы между мужчинами и женщинами. - Кречет, - зашевелило губами размытое отражение, медленно обретая четкость. - Морра, - кивнул друид. - Как здоровье, как настроение, и все такое прочее? - Ничего, благодарю, - сообщила Королева Моря. - А как твой подопечный? Хорошо справляется? - Ничего, помаленьку. Хотя подопечным я бы его не назвал. - У нас разные взгляды на то, что именовать "опекой"... Ты планируешь вмешаться сам? - Морра, Морра, где твои манеры? - укоризненно покачал пальцем друид. - Ты не хуже меня знаешь правила. - Я знаю также и то, что правила эти не для нас. Хорошо, раз не хочешь играть в открытую - не буду настаивать. Где думаешь провести Самхейн? Кречет предпочел не ответить вслух, ограничившись вежливо-многозначительной улыбкой. - Как знаешь, - хмыкнула Королева Моря, с преувеличенной тщательностью поправляя прическу. - Я бы пригласила тебя на похороны Тетры, но ты не любитель такого рода праздников... - Подобные праздники я как раз уважаю, однако отмечать предпочитаю в одиночестве. - Фи. Пить лучше в дружеской компании. - Вот об этом я и говорю. У нас разные взгляды на то, что именовать "дружбой". На сей раз вежливо-многозначительную улыбку изобразило отражение. Впрочем, ненадолго - через несколько мгновений образ владычицы вымирающего племени фоморов потускнел, а вода в пруду приняла свой обычный вид.
СБОР ОТРЯДА
Семь мертвых рук и семь рук живых
сойдутся в неравной борьбе
и семь раз по семь восклицаний стальных
откроют дорогу судьбе.
Семь истинных слов и семь возгласов лжи
в одну обратятся речь
и тем, кто чужую проспорил жизнь,
снесут буйны головы с плеч.
На границе Гитина великого героя тожк ждал конный отряд, однако на этот раз всадники были обычными людьми и служили не Королеве Моря, а Дане-риксенн, наследной владычице Гитина и Лионесс. Вообще-то владычествовать Дане оставалось года три, по достижении ею совершеннолетия совет клановых вождей примет решение, кому носить венец рикса, и будет носитель венца править обеими странами - или только одной, что куда вероятнее... Но пока что слово одиннадцатилетней дочери погибших Гвендайлон и Кормака имело силу закона и в прибрежном Лионесс, и на холмах Гитина. Кречет не был знаком с родителями Даны, но саму принцессу знал неплохо. Не так трудно оказалось убедить девочку оказать небольшое содействие. Труднее пришлось собственно с тем, чье содействие друиду было необходимо, однако он совладал и с этой задачей. Дана потребовала только одного: ей хотелось познакомиться с великим героем лично. Кречет вынужден был согласиться на это условие. Не то чтобы он полагал, будто краткое пребывание при королевском дворе Гитина заставит Ниала потерять голову; как говорится, чего нет, того не потерять. Просто требование принцессы столь хорошо, просто-таки идеально ложилось в традиционную схему пути превращения великого героя в великого героя, что друид обоснованно заподозрил ловушку со стороны Королевы Моря: она ведь не хуже его знала эту схему, а коль скоро Кречет играл сейчас на противоположной стороне... Итак, великий герой со своей спутницей отправились в замок Морхальт, служивший резиденцией королей Гитина со времен Фиона Могучерукого, который воздвиг сей замок (и десяток других, разбросанных по Галлии и Арденнам) из обломков разбитой его могучими руками черной луны. Чем великому риксу-герою помешала последняя, старинное предание скромно умалчивало. Сомневающимся в правдивости легенды настоятельно предлагали внимательно поглядеть на небо хоть днем, хоть ночью, - и отыскать там черную луну. Нашедших со всеми почестями провожали на алтарь Трехликой Морриган, для отправки в Аннон, к их тоскующей матери-Бездне. Ниал и Ивин особых сомнений в правдивости повествования о подвигах Фиона не высказывали, хотя командир предоставленного Даной эскорта, Гвайр-Мечтатель, и позволил себе в нескольких местах уклониться от известной ему самому истории. В угоду красоте возвышенного слога. Сомнений великий герой не высказывал не потому, что поверил услышанному, а скорее по причине непонимания. Уж больно местами речи Гвайра своей вразумительностью походили на неразборчивое бормотание предводителя черных призраков. Однако упоминать об этом не стал, обменявшись коротким кивком с Ивин и достигнув молчаливого взаимопонимания. Гвайр Мечтатель, впрочем, этот кивок также перехватил, после чего рассказ его вернулся в русло традиционной версии приключений Фиона Могучерукого, каковую самый плохонький бард мог цитировать часами, не опасаясь повториться. В замке Морхальт Ниал был встречен со всеми почестями. Сам Фион или Килох Свинопас не сочли бы подобный прием неуважением к своему геройскому достоинству. Великий герой на какое-то время даже подумал, что вот он, момент истины, вот то, ради чего вообще герои становятся героями. Но тут же был свергнут с вершин своих радужных мечтаний. Словами придворного менестреля Талиесиена. Из речи менестреля явствовало, что великому герою надлежит пробудить дракона и поставить его на охрану дворца. Замок Морхальт будет нуждаться в надежной охране, ведь немного позднее с великим героем уйдут все лучшие бойцы Гитина и Лионесс. Уйдут, дабы сражаться на его стороне в иной битве, как предсказано. Упомянутое предсказание Талиесиен даже процитировал, однако создавал его еще один любитель изящного слога, посему понять Ниалу удалось немногим больше, чем раньше. Он, впрочем, не слишком огорчился. Дракон обитал, как поведали знатоки, где-то в Лионесс, на берегу Западного океана, в пещере. Характер оный дракон имел, по свидетельствам тех же знатоков, незлобивый, людей почем зря не пожирал, скот тоже потреблял довольно умеренно, и леностью обладал чрезвычайной. Но вот уж двадцать лет, как этот ящер напоминал о себе лишь могучим храпом, отпугивающим от пещеры лионесских любителей острых ощущений. Немного поразмыслив, Ниал все-таки спросил - почему, если дракон такой мирный и тихий, еще ни одному искателю легкой славы не пришло в голову выдрать ему клыки и повесить себе на шею вместе с титулом "Победитель Дракона"? Ответом стал дружный хохот; затем Талиесиен пояснил, что дракон-то действительно мирный и тихий, пока его никто не трогает, ну а если кто тронет - в ожерелье, что висит на шее у черного ящера, прибавится еще один череп. Насколько известно, сейчас этих черепов там восемь. Плюс одна совершенно уникальная голова, которую дракон держал отдельно, ибо снята она была с плеч сына рода Эльдар. Эльфова черепушка, перевел Гвайр на простонародный язык. Об эльфах-Эльдар с изумрудных островов Альбиона Ниал знал примерно столько же, сколько о драконах, то есть несколько сказок, но постарался в меру своих способностей изобразить восхищенное понимание... Через две недели великий герой вновь появился в замке Морхальт. Прирученного дракона на поводке при нем не было, только небольшая сумка, по временам удовлетворенно мурлыкающая. Вместо объяснений Ниал извлек из сумки мирно спящего кота и торжественно вручил его принцессе, пообещав, что этот страж защитит замок не хуже отряда вышколенных воинов. Дана была почти удовлетворена, но Талиесиен и некоторые другие советники все же потребовали доказательств. Великий герой фыркнул не хуже кота, попросил у девочки зверя, переложил его на камин в зале (кот и не собирался просыпаться, только дернул пушистым хвостом), набрал в горсть воды похолоднее и плеснул на черную шерсть. - МЕНЯ-А?! БУДИ-ИТЬ?!! - оглушительно взревел дракон, упираясь рогатой головой в потолок и пуская из ноздрей желтый дым. Сомневавшихся в способностях стража Морхальта вымело вон, словно кучку сора. Взирать на ящера остались только Дана, Талиесиен, Гвайр с наполовину обнаженным мечом и посмеивающийся в углу Ниал. Этот самый смех немного остудил дракона, так что Талиесиен успел выдать благородную речь, в которой просил извинений по всей положенной форме. Великий герой не был в этом уверен, ибо в поэтических глубинах оной речи понял примерно четыре, максимум пять слов. Однако праведный гнев в янтарно-желтых глазах ящера уступил место снисходительному порицанию, а хвост, похожий на исполинский хлыст из вороненой стали, перестал крушить все, что еще уцелело в зале, а значит, придворный менестрель изображал смирение и покорнейшую просьбу о прощении со всем доступным ему мастерством. Наконец дракон опять обратился в кота и уютно устроился на руках у девочки-принцессы, которая была только рада гладить пушистого стража, Талиесиен принес свои извинения Ниалу (в прежних малопонятных, но глубоко проникновенных выражениях), а Гвайр с силой хлопнул великого героя по плечу, едва не вколотив его в пол. - Ну что, берешь в свой отряд? - А делать-то ты что умеешь? - пытаясь сохранить серьезность, уточнил Ниал. ...Шесть лучших воителей Гитина и Лионесс ушли вместе с великим героем. Мечтатель-Гвайр, братья Брес и Блэз, Лиа Неудачница, Керидуэн Рысь и Видерикс Легионер. Кроме Видерикса, все принадлежали к обширному клану МакГэмилл, из которого во время оно вышел и Фион Могучерукий, а Лиа и вовсе была двоюродной племянницей прежнего короля, Кормака. Так что под началом у Ниала оказался не отряд даже, а целая семья. В некотором роде. Конечно, клан - не семейная община и даже не род, но все-таки. Наблюдавший за происходящим сквозь магический сон, Кречет недовольно хмурился, ворочаясь на ложе из мха и травы. Беспокоили его не новые спутники великого героя, а отсутствие реакции "противной стороны". Морра не могла не заметить, что пророчество уже не петляет между острыми скалами неопределенных возможностей, а уверенно движется по широкой столбовой дороге. Чтобы помешать его свершению теперь, мало какой-нибудь мелочи, тут уже нужно значительное, направленное воздействие. А на упомянутой "столбовой дороге" не виднелось и следа необходимых для этого приготовлений. Королева Моря не глупее любого волшебника ее уровня, в который раз напомнил себе друид. Если она выжидает, значит, у нее есть на то причины. А раз они есть, первейшей задачей Кречета стоит выяснение этих причин, причем лучше бы закончить задолго до того, как Морра начнет действовать сама. Решив сию сложную проблему, друид проснулся, чтобы отправиться на розыски. И оказалось, что искать далее незачем. Потому что в голову его был нацелен самострел, а под ребра мягко упирались сразу три клинка. Клинки держали простые солдаты-фоморы, а вот самострел находился в руках старого знакомца. Старинный самострел, из кизила и черной бронзы, созданный в эпоху Атлантиды, но с возрастом не утративший способности убивать - напротив, за века ореол смертоносной силы вокруг сплющенного приклада с тринадцатью зарубками стал только отчетливее... - Королева желает личной беседы, - сообщил, не прибегая к обычным словесным выкрутасам, Талиесиен.
ВЗГЛЯД СПЕРЕДИ
Семь раз отступала во тьму земля,
семь раз трепетал эфир
и семь раз пылали огнем поля,
свой свет отдавая в мир.
Семь раз был хрустальный разбит венец,
познал семь смертей народ
и семь раз холодное слово "конец"
не вышло на небосвод.
- А ты думал, Кречет, я твоего героя атаковать буду? - ласково улыбнулась Королева Моря. - Или еще один призрачный отряд за ним пошлю? Но зачем мне эти хлопоты? Да пусть шатается, где ему вздумается, мне-то какое дело? Ведь на тропинку к моей цитадели он не повернет, пока не будет сказано кое-что очень своеобразное. Сказать это можешь ему только ты. Или я, но мне такого счастья точно не надо. - И ты надеешься устранить один из поворотных пунктов пророчества вместе со мной? - В иной ситуации я бы лишний раз подумала, прежде чем уверенно отвечать "да", только ведь это пророчество составлял ты сам, а не кто-нибудь. Значит, осуществление его от тебя и зависит, а великий герой - просто средство. Со средствами мне воевать незачем. Друид мрачно промолчал: Морра на этот раз переиграла его вчистую. Он предусматривал попытки силой разорвать невод пророчества и соответственно выстраивал защиту, всячески оберегая Ниала с отрядом, свою приманку - а владычица фоморов нанесла удар непосредственно по рыбаку-Кречету. Убить его Королева могла, но это бы не принесло ей победы. А вот пленение... - Думаешь, ты сможешь удерживать меня достаточно долго? - Вечно - нет, но вечно мне и не нужно. Хватит нескольких лет. После этого твое умело подготовленное пророчество потеряет силу, а я окажусь в безопасности. Несколько лет - как раз срок существования живого хрусталя. Старая добрая формула Ньианн... - Тонкие пальцы Морры погладили пузырек, внутри которого клубился прозрачно-лиловый туман. - Есть пожелания относительно места заточения? Кречет, потеребив отсутствующую бороду, произнес: - Как насчет руин Иса? - Нет. - Голос Королевы Моря стал жестче. - Об этом забудь. Ради спасения своей души - забудь. Там теперь правят иные... более древние силы. - Уговорила. А Ллогрис? - На родину потянуло? Изволь. Подойдет тот разрушенный Хоровод Великанов? - О, вполне. Установи меня вместо украденного камня, хорошо? - Отлично, Кречет. Легендой дополнить? - Спасибо, сам справлюсь. Способности думать твои заклинания у меня не отнимут. - Мог бы и соврать, - скорчила гримаску Морра, откупоривая пузырек. Друид не пытался задерживать дыхание - бесполезно. Сперва окаменели ноги, потом все тело, а через несколько минут он оказался запечатан внутри полупрозрачного кристалла цвета бледного аквамарина, вроде тех комаров в кусочках янтарной смолы с берегов моря Варгов. Критически осмотрев сие произведение искусства, владычица фоморов другим заклинанием лишила кристалл прозрачности и придала ему вид базальтового столба-кромлеха с шестью неровными гранями. - Вот так значительно лучше. "Давай не будем спорить о вкусах..." - пробилась сквозь камень мысль упрямца-Кречета. - Не будем, - согласилась Королева.