Страница:
И мне сделай копию, хорошо? Амброзиус поразился бы, увидев, с каким прилежанием его подопечный перерисовывает непонятные значки, процарапывая их острием ножа на гладкой дощечке. Потом повторил для Кау, который и вовсе писать-читать не умел, но хотел показать надпись отцу. Договорились встретиться через два дня. - "Тот, кто достанет сей меч из камня, есть ард-рикс Ллогрис по праву рождения", - в конце концов разобрал Амброзиус. И с немалым интересом посмотрел на ученика. - Спасибо, наставник, но я обещал молчать, - отрезал Артос. - Хорошо, молчи. А как меч-то выглядит? Не говори, раз обещал, просто нарисуй. Артос не понял, к чему все это Амброзиусу, но взял уголек и за несколько минут изобразил довольно точную картину. На живописца Артос не тянул, однако рука у него была верная и глаз точный. - А надпись - тут, - указал он. Амброзиус побарабанил пальцами по доске с рисунком, потер подбородок, искоса взглянул на ученика. - Ард-рикс Ллогрис по праву рождения, значит... Что ты сам думаешь об этом? - Ллогры снова чудят, - пожал плечами Артос. - Они ж любят всякое такое... ну, волшебное. Слышал, Горлис прочит на трон Ллогрис Лота, может быть, этот меч его? - Может быть. А надпись? - А что - надпись? Ард-рикс последний, Кормак, тысячу лет назад правил, его потомков теперь на пол-Галлии будет. - Последний ард-рикс Ллогрис - не Кормак, а Максен. Магнус Максимус, - напомнил Амброзиус. - Это ты помнишь? - Это помню, и последним потомком Максена вроде был Утер Пендрагон, но у него не родилось сыновей... - Если надпись верна, сын у Пендрагона есть. Бастард, быть может. Что дочка у него родилась от какой-то девчонки, я слышал... на пару лет тебя постарше, Моргис ее звали, кажется. Но навряд ли меч ее признает... да, интересная задача. Артос недоверчиво помотал головой. - Ты хочешь сказать, что тот, кто вытащит меч, станет ард-риксом? Вот так просто? - Это в сказках все просто, - ехидно заметил Амброзиус. - Конечно, стой этот камень с мечом где-нибудь в Гарре, на опушке рощи Кернунноса, на Равнине Костей или в столь же широко известном месте, стой они там год, два, десять, и многие бы пытались вытащить меч, но никто не добился успеха... а потом появляешься ты и в присутствии пяти вождей, трех жрецов и друида вынимаешь меч из камня, - вот тогда тебя, может, и признали бы риксом. Ард-риксом, если хочешь. А так - да хоть Максенов меч принеси им, никто тебя и слушать не станет. Этот урок Артос усвоил сразу и надолго. И когда встретился через два дня с Кау, которому отец прочел примерно такую же лекцию, мальчишки без слов поняли друг друга. - Странно, да? Вот мы его тащили сюда, а теперь - обратно? Пускай плывет, куда плыл, да? - Так ведь он по Майену вниз плыл, а Майен в Луару впадает, сам видел. А Луара как раз мимо Равнины Костей течет и много чего на левом берегу оставляет. Зуб даю, наша скала как раз туда и выплыла бы... Артос вздохнул и привычно потянул за золоченый эфес. С тихим щелчком лезвие вышло из скалы. Никак этого не ожидавший Артос полетел вниз, разинув рот. Кау от восторга и удивления завопил. - Но... как же это... - выдавил Артос, удерживая меч обеими руками. Он не был очень тяжел, фунтов шести или семи, и казался еще легче, так как был очень хорошо сбалансирован; однако Артосу казалось, будто в его руках - вся Ллогрис. - Я ведь и раньше... пробовал... - Да какая разница! - воскликнул Кау. - А ну, попробуй что-нибудь разрубить! - Нельзя, - решительно заявил Артос. - "Что-нибудь" таким мечом не рубят, только "кого-нибудь", а тут только ты и я, и тебя я рубить не хочу. - И то верно, - отступился Кау. - Тогда... дай на минутку, а? - Возьми. Силы ребята были примерно равной, однако в руках Кау меч словно свинцом налился. Поднять клинок он сумел, но и только. - Он действительно твой, - с досадой сказал Кау, возвращая оружие. - Ну что же, ард-рикс, первый твой подданный присягает тебе на верность. - И с этими словами склонил колено перед Артосом. - Брось, ард-риксу полагается нечто большее, чем клинок, - молвил Артос. - Я согласен принять присягу, хотя видит небо, правителя ты себе выбрал не лучшего. - Так ведь и подданный у тебя не из лучших... - щербато усмехнулся Кау. - Я... ты что делаешь?! Артос перевернул меч острием вниз и вставил его в скалу, в точности так, как клинок стоял прежде. - Попробуй достань, - предложил он. Кау потянул и, разумеется, меч и на волосок не сдвинулся. Затем потянул Артос и клинок легко вышел из камня, как из ножен. - Помоги, оттащим его к реке и пусть плывет, - проговорил Артос и вернул меч на место. - Но это ведь твой клинок! Кроме тебя, его все равно никто... - Вот именно поэтому. Скалу вынесет на Равнину Костей, надпись разберут и всякий, начиная с Лота, будет пытаться достать меч. А потом приду я и в присутствии вождей его вытащу, вот тогда и поговорим, у кого прав на звание ард-рикса больше. Тогда мне поверят все, не ты один. Кау только покачал головой: видимо, Артос всерьез вознамерился стать ард-риксом, вон, даже рассуждает, как записной правитель... И ард-риксом Артос стал. Через год и один месяц, в канун Ламмаса, когда с полей убирают урожай, в присутствии пяти вождей, трех жрецов и друида - а также нескольких сотен зрителей, среди которых был исходящий пеной Лот, второй сын Горлиса, - четырнадцатилетний бастард Артос вынул волшебный меч из камня и был провозглашен ард-риксом по праву рождения. Потом юный ард-рикс, воздевши меч к небесам, предложил сомневающимся оспорить упомянутое право; Лот выступил было вперед, хватаясь за собственный клинок, однако друид остановил его. - Только зря погибнешь, - предупредил он, - он и правда рикс по праву рождения. Полное его имя, я уже когда-то говорил Вортигерну - Артос Пендрагон. Правую руку Артоса что-то обожгло. Светло-красное родимое пятно в форме головы дракона слегка изменило форму. Дракон словно торжественно наклонил голову, в знак согласия, и слегка оскалил клыки - в знак предостережения несогласным. Видел это только Артос, но почувствовали - все. "Ave Rics! - беззвучно прозвенел незнакомый голос. - Да здравствует король!" Артос почему-то сразу понял, кто с ним заговорил. Меч не просто был волшебный, он был почти что живой. И значит, имел имя... "Essa Caliburn," - последовал железный отклик; золоченый эфес слегка кольнул в ладонь. Калибурн, на древнегэльском Chalyb-orn, Режущий Сталь. Славное имя для славного меча. И ему, Артосу, останется он риксом или нет, нельзя ронять этой славы - или меч обернется против него, и будет прав. А такой меч заслуживал того, чтобы ради него немного потрудиться. Молодой Пендрагон начал с того, что обвел пристальным взглядом собравшихся на Равнине Костей. Многие остались на месте, часть, особенно приспешники Лота, подалась назад, а некоторые подошли к нему, собираясь дать клятву верности, но Артос не стал ждать, пока они преклонят колени. - Не нужно многих слов, - проговорил будущий рикс, - я благодарен всем, кто признал меня, и не буду карать усомнившихся. Присяга может подождать, пока я не надену венец. Сейчас я попрошу вас об одном: когда вернетесь по домам, расскажите о том, что видели, не прибавляя и не убавляя ничего. - Aye! - отозвался нестройный хор. - Неплохое начало, - кивнул друид и растворился среди толпы. (Артос так и не успел спросить у него, что значит - "я уже когда-то говорил Вортигерну". И поскольку друида этого он больше не встречал, тайна для Пендрагона так и осталась тайной.) Какая-то девушка все-таки подошла к Артосу и склонилась, но не так, как полагалось на клятвенной церемонии. Сбросив котомку, что несла за плечом, она добыла оттуда длинный сверток, развернула и молча положила перед удивленным Пендрагоном... ножны. Украшений на них не было, простая кожа с медными накладками. А на коже выжжено - "былому от грядущего". - Откуда?.. - выдавил Артос. - Я сюда каждый день часто прихожу, - сказала девушка, - после того, как Луара вынесла на берег плавучий камень. Ножны надо было отдать тому, кто вытащит меч. - Но откуда ножны взялись? - По наследству перешли вместе с геасом. Моя прабабка была жрицей в последнем храме Бронах, что сто лет назад в море сполз, сама Госпожа Скал ей завещала такое. Артос понял, что дальше выспрашивать бесполезно: когда в историю вмешивались боги, жрецы и друиды, все следы и ответы на вопросы "как", "зачем" и "почему" растворялись в свисте ветра, скрежете падающих камней и шорохе дождя. Он поблагодарил, взял ножны и примерил. Естественно, меч к ним подошел как влитой, и золоченая рукоять не казалась слишком яркой и вызывающей рядом с кожей медно-бурых оттенков. - Как тебя зовут? - спросил Артос. - Моргеас, - ответила девушка и взглянула ему прямо в лицо. Синие до черноты глаза блеснули и не собирались гаснуть.
МЕЧ В КАМНЕ (сказ, который не сложили перед коронацией Артоса Пендрагона)
Камень сжимает железный клинок,
Скалясь беспечно у тысячи ног:
Ну же, смелей, ратоборцы, вперед
Кто королевство с земли подберет?
И раз за разом чужая рука
Пробует прочность живого клинка.
И раз за разом - нет знака на ней,
Знака владыки небесных полей.
Где же ты, красный дракон-Пендрагон?
Здесь твой удел, твой престол, твой закон,
Здесь то, что станет державой твоей,
Но без тебя - это царство теней...
Третий, десятый, сто двадцать седьмой
Каждый к себе рвет эфес золотой...
Камень сжимает железный клинок,
Скалясь беззлобно у тысячи ног.
ИСТОРИЯ ЧЕТВЕРТАЯ
или острые углы Круглого Стола
Стол, по правде говоря, был овальным, не нашлось в стране каменотеса, владевшего имперским искусством чертить правильные окружности. Скальную плиту обрабатывали "на глазок", вот и получилось, что в длину стол вышел пятидесяти шести шагов, а в ширину - сорока восьми. Спасибо и на том: когда Артос впервые заявил, что ему нужен стол, за которым может сидеть вся фианна, на ард-рикса посмотрели как на сумасшедшего и предложили собирать дружину во дворе замка, если уж главный зал не годится. Артос не стал пререкаться, просто кивнул Кау, которого взял в фиенны. После воинского посвящения характер Кау более мягким и уступчивым не стал: он попросту взял упрямца за ухо, извлек острый нож и приготовился отрезать лишнее, ибо слушает многоопытный господин управляющий определенно не тем местом... Во дворе свою дружину пускай другие риксы собирают. Артос относился к фиеннам как к братьям по оружию, ведь без них - в Ллогрис до сих пор бы правил Лот, Артоса прикончили бы на следующий день после памятного события, и на Равнине Костей просто стало бы одним скелетом больше... Однако, из пяти вождей, что были свидетелями чуда с мечом и камнем, Артоса сразу же поддержали четверо, и когда два дня спустя Лот собрал фиеннов и попытался доказать, что рикс правит по праву силы, а не по праву рождения - сил, в смысле дружины, у сына Горлиса оказалось не больше, чем у бастарда-Пендрагона. В сражение Лот рваться не стал, обоснованно опасаясь проиграть, и увел фианну за Луару, в Лионесс. Там он быстро сместил одряхлевшего Геторикса, за которого больше правил совет вождей, и все-таки надел венец рикса. После он еще не раз пытался вторгнуться в Ллогрис, но постоянно получал отпор: то ли дружина Артоса была сильнее, то ли сам Пендрагон удачливее (дружина искренне верила во второе, Артос - в первое и не менее искренно). Фианна вокруг Артоса собралась сама. Да, вожди поддержали его, но и только; они не отдавали своим кланам приказа "идите защищать нашего нового рикса". Люди приходили без приказов и не выпрашивая наград и высокой платы; когда Пендрагон спрашивал, почему - ответ был один: ард-рикс, избранный небесами с помощью чудесного меча в камне, не может оказаться неудачливым предводителем. Так вот, фианна ард-рикса Ллогрис вполне заслуживала того, чтобы сидеть с ним за столом, где не видно высших и низших. Тогда у них не будет причин завидовать ни ему, ни друг другу, полагал Артос. И сам начертил для мастеров изображение стола в виде священного кольца, где с внешней стороны могут сидеть сто пятьдесят человек, и сто сорок - с внутренней. Пока Круглого Стола не было, идея выглядела здравой. А потом то одно, то другое, тому то не нравится, тому это... и самым худшим был лучший из фиеннов Артоса. Ланселот Озерный. Старший брат Лота, Кадор, нового ард-рикса Ллогрис только приветствовал. Конечно, к Пендрагону он относился снисходительно, но ведь Кадор был вдвое старше и Артоса помнил еще с той поры, когда тот ползать не умел. Правда, насчет присяги на верность молодому Пендрагону и речи не было, хотя Горлис в свое время Утеру присягнул. Но то - в свое время, и вдобавок клятва Горлиса самим Горлисом и была разорвана, так что его сын не имел обязательств перед бастардом Утера. Но Артос обошелся без обязательств, просто сказал: буду нужен, позови. Кадор усмехнулся и ответил тем же. А в качестве традиционного "залога дружбы" отослал к Пендрагону старшего сына, точнее, бастарда - Ланселота, который был примерно на полгода младше Артоса. И попросил об "ответном залоге" не беспокоиться, отлично понимая, что с неба дети не падают (а когда падают, так лучше бы они на небе и сидели, не тревожа смертных забавами небожителей). Бойцом Ланселот и правда оказался отменным, его сам Бритаэль обучал, но вот нрав и гонор у Кадорова бастарда оказались более чем выдающимися. Лишь сам Артос с ним и мог поладить, да еще тихоня-Перидур, сын одного из ллогрских вождей. Зато если Ланселот брался за дело, Артос мог быть спокоен: никто лучше не справится. Однажды Кадор все-таки позвал на помощь, и Ланселот Озерный чуть ли не в одиночку разгромил две сотни аргонских и саксонских грабителей, слишком уж умелых для обычной банды и слишком многочисленных для случайного отряда искателей приключений. Немного посовещавшись, Артос и Кадор заключили соглашение, и добрая треть фианны Пендрагона отправилась на северо-запад, на границы Арденн. В Арденнах обитали самые дикие и воинственные из гэльских кланов, живущие бок о бок с племенами белгов и кардов, кровными родичами пиктов; но несмотря на свою воинственность, отрядам Кау, Ланселота и Перидура они ничего не смогли противопоставить. Вскоре вожди арденнских кланов запросили мира, и этот мир они получили - на условиях Пендрагона. Так Артос, номинально оставаясь лишь ард-риксом Ллогрис, присоединил к своей державе Аргон и половину Арденн. Возвращаясь с севера, Кау и Ланселот "заплутали" и оказались в Иле. Правивший там Вортимер, едва прослышав о фианне Пендрагона, повелел дуть в боевые рога и поскакал в бой, однако сильно переоценил свои силы и лишился немалой части войска и левой руки. После победы Кау пришлось договариваться с вождями ильских кланов, и результатом этих переговоров стал врученный его старшему брату, Доналу, венец рикса. Вортимера отпустили без выкупа и особых церемоний, посоветовав уходить зализывать раны на северо-восток, в саксонские королевства, к дедушке Орму. А Донал, не чувствуя себя на троне слишком уверенно - а кто бы чувствовал, пока рядом маячит угрюмый гигант Ланселот в накидке из хорошо выделанных вражеских скальпов? - присягнул на верность Пендрагону, и Ланселот сразу спрятал накидку и подобрел. Потом фиенн по большому секрету сообщил, что накидку получил в дар от особо храброго арденнского вождя, а взамен отдал настоящую чешуйку дракона, в качестве знака Артоса... Имея за спиной таких людей, ард-рикс Ллогрис мог не беспокоиться о врагах и заботился в основном о друзьях. К северу от Равнины Костей он приказал построить замок-город, Каэр Кэмел, причем больше город, чем замок-крепость. Город тут же переименовали в Камелот, хотя чем не угодило первое название, никто не сумел вразумительно объяснить. Город предназначался прежде всего для фианны, чтобы не держать дружину в черном теле и ежовых рукавицах, как то было принято у прежних риксов. А под завершение строительства Артос решил сделать подарок себе самому и женился. Жену он взял с запада, дочку одного из ллогрских вождей-старейшин, а звали ее Белая Тень, Гуэнхвивар. Выговаривать традиционные ллогрские имена способны только ллогры, потому на официальной свадебной церемонии невесту Артоса назвали более привычно для гэльских ушей - Гвиневер... Мирное и спокойное время для Пендрагона продолжалось ровно месяц. Потом в Гитине умер старый Кольбейн, а Муррох, его преемник, уж слишком прислушивался к словам рикса-соседа, Лота Лионесского; особенно же внимательно прислушивался он к словам жены Лота, Моргеас. А норов у Моргеас был - как посмотрит, кровь в жилах пузырьками пойдет. Артос с этим норовом познакомился, когда только стал риксом: Моргеас попыталась затащить юношу в постель и объяснить, что она готова разделить с ним все тяготы власти, что знает все входы и выходы у каждого из главных вождей ллогрских кланов и знакома с каждым из жрецов в храмах Гарра... Объяснения продолжались не одну и не две ночи, однако в конце концов Артос отрезал - "довольно!" - и обозлившаяся Моргеас сбежала на юг, где вскоре подцепила Лота, с которым нашла полное взаимопонимание по поводу наглого мальчишки-Пендрагона. Как ни странно, войны не случилось. Лот очень удачно (для Артоса) упал с лошади и свернул шею. Моргеас было подкатилась к Мурроху Гитинскому, предлагая тому себя в жены и Лионесс в качестве приданого, однако правитель Гитина проявил осторожность и отказался. Моргеас поклялась отомстить и сбежала с пятью сыновьями и немногочисленными приверженцами на остров Олерон. Вожди Лионесс, поразмыслив, предложили венец Герейнту МакМурроху (Мурроху Гитинскому он не приходился родичем, а если и приходился, то очень отдаленным). Герейнт же, совершенно не будучи уверен, что Артос не перенесет свою неприязнь к покойному Лоту на преемника, попросился под крыло Пендрагона. Артос с радостью согласился и, таким образом, восстановил свою державу в Максеновых границах. А через несколько лет превзошел оные границы, когда Муррох Гитинский попросил помочь с донимавшими его морванскими героями-разбойниками и в благодарность за своевременную помощь также признал Пендрагона верховным правителем... Всего этого в равной мере добились Артос и его фианна, о чем ни он, ни они не забывали. Порой Артос жалел, что сидит на престоле и отдает приказы, пока Ланселот, Кау, Перидур и прочие развлекаются. Несколько раз ард-рикс переодевался в одежды простого бродяги-наемника, тайным ходом покидал Каэр Кэмел и бродил по Ллогрис, проверяя, все ли в порядке, все ли довольны его правлением, и если недовольны, то чем именно. Недовольных почему-то не попадалось, за вычетом нескольких стариков, что костерили весь белый свет просто из любви к искусству. Порой Артос оставлял вместо себя Кау или Перидура и уходил в поход, однако продолжалось это недолго - обычно гонец нагонял странствующего правителя дней через восемь-десять и умолял вернуться в Камелот. Пендрагон с грустью вздыхал и возвращался. Почему Артос так грустил, не знал никто. Сам ард-рикс чувствовал тут что-то неладное, но разобраться не мог. Приступы беспричинной печали довели до того, что он разговорился с собственным мечом. Калибурн был очень даже неглуп, как для куска железа, но помочь не сумел. Помощь пришла с неожиданной стороны - как-то Ланселот прибыл из Лохланна с совершенно очумевшим видом. К нему и подходить-то боялись, а миротворца-Перидура, как назло, в Камелоте не случилось. Пришлось звать на помощь самого ард-рикса. - Ну, Ланс, в чем дело? Фиенн покачал головой, потянулся за четвертым кувшином ягодной наливки, твердой рукой наполнил полуведерную чашу и одним глотком осушил едва ли не треть. Артос отобрал у командира фианны чашу, отпил сам и поставил подальше, чтобы Ланселот не смог дотянуться, не вставая. - Рассказывай. - У меня сын родился, - выдавил тот. Пендрагон понимающе кивнул. Бывает. Некоторые люди, прослышав о таком подарке небес, какое-то время действительно как сумасшедшие. Потом чуть успокаиваются. - Есть с чем поздравить, - сказал Артос. Ланселот обрушил кулак на каменную столешницу. - Артос, он твой племянник! - То есть как? - не понял ард-рикс. - От Элейн?! Но... она ведь дочь Горлиса, сводная сестра Кадора... - И сводная тетка мне, - угрюмо молвил Ланселот. - Сам не понимаю, что на нас тогда нашло. Как затащило... Затащить куда-нибудь Ланселота против его воли - это очень надо постараться, фиенн был упрямее, чем Артос и Кау вместе взятые. - А сама Элейн что? Ланселот махнул рукой. - Ты уж извини, что о родственнице так... но она как дурой родилась, так и помрет. Ей плевать. Ребенка выкормить, на это только мозгов и хватит. Бан, муж ее, тот поумнее, мне, конечно, доброго слова не сказал, но и вопить не стал... Редкий муж станет вопить, что жена предпочла другого и наделила его ветвистыми рогами, но рассчитаться с "обидчиком" любой ревнитель чести счел бы делом достойным. Вот только, если обидчик Ланселот, "рассчитываться" особенно некому. Разве что пожалуются Артосу, чтобы тот примерно наказал своего фиенна. Положим, наказать ард-рикс мог, да Ланселот сам себя покарает лучше, чем кто-либо другой... бастард Кадора в вопросах чести отчего-то был щепетильнее иных старейшин, он же если какую из традиций ненароком преступит, чувствует себя хуже, чем получив ножом в бок. А наказать, понял Пендрагон, все-таки придется. И до того, как обо всем пойдут слухи-пересуды... Ланселоту, конечно, дюжину-другую злых языков укоротить - что другому высморкаться, однако лучше избрать окольный путь. Ард-рикс медленно извлек из ножен Калибурн. Совета, как поступить, он не спрашивал - решение уже было принято. Ланселот преклонил правое колено и с подчеркнутой покорностью перебросил волосы вперед, оголяя шею. Кара - значит, кара, смерть - значит, смерть. Этого он не боялся. - Встань, - приказал Артос. Ланселот молча поднялся. - Обнажи меч. Массивный клинок арденнской работы в руках фиенна не казался ни тяжелым, ни неуклюжим. Калибурн ударил быстро и точно - в плоскость лезвия, на три ладони от эфеса. Против Режущего Сталь мало что могло устоять - недоуменно моргающий Ланселот оказался со сломанным оружием. - Ты вернешься в Ллогрис не раньше, чем добудешь новый меч, не хуже прежнего, но этот меч не должен быть куплен, подарен, украден или взят в бою, - отчеканил Артос. Калибурн отозвался неслышным звоном согласия: он понимал толк в ритуалах и уважал правильное их соблюдение. - Будет исполнено, - кивнул Ланселот и отбросил обломок меча. Позволь попрощаться. - Разумеется. О том, что сердце Гвиневер разрывается между мужем и командиром его фиеннов, уже легенды ходили. Кое-кто даже пари заключал, когда же наконец ард-риксу наскучит носить рога и он оторвет Ланселоту голову или что-нибудь другое. Артос об этом знал и помалкивал, ибо знал несколько больше любых сплетников: то, что Ланселот и Гвиневер любили друг друга, не мешало Гвиневер быть верной женой своему мужу, а Ланселоту - верным другом и соратником своему ард-риксу. Возможно, не окажись Гвиневер бесплодной, не лежи на ней этого проклятья древних народов... но было так, как было, и что-либо менять в сложившемся положении, устраивающем всех троих, Пендрагон не желал. Когда Ланселот скрылся из виду, Артос, смотревший из окна своих покоев в Камелоте, почувствовал, что фиенн словно бы увез с собою его печаль. И поклялся, положив руку на эфес Калибурна, что отыщет награду, которой достоин Ланселот. Даже если для этого придется ограбить все храмы Гарра.
ЗАКОН КРУГЛОГО СТОЛА (стихи, которые не вошли ни в одну из многих одноименных саг)
Перед Круглым Столом и король, и барон,
И последний бродяга едины:
Сушность слова "закон" для грядущих времен
Сохранит легендарное имя.
Если рубишь сплеча, если сталью меча
Заменяешь защитные речи
Эта речь горяча будет в смертный твой час,
Но со смертью намечена встреча.
Если жалишь змеей, если медной иглой
Чертишь знак свой на славных деяньях
Знай, что небо порой не дарует покой
Погруженным в чужие страданья.
Если правду и ложь слова огненный нож
Разделяет, но не различает
Что посеял, пожнешь, что оставил, найдешь,
А что было - никто не узнает.
И не пробуй сказать, что достоин решать,
Что твое слово будет последним.
Можно рвать и метать, можно выйти на рать
Но победа не стоит обедни...
ИСТОРИЯ ПЯТАЯ
или в поисках священного котла
Через некоторое время ард-риксу пришлось взять под опеку сестру, так как муж ее, Бан, скоропостижно скончался (с медведем поспорил и проиграл), а сама Элейн позаботиться о себе не могла. Сестра еще ладно, но у сестры сыночек подрос, да так подрос, что не на три года выглядел, а на все двенадцать. Артос спросил у жрецов Киана, Луга и Кернунноса, что с малышом Гвалкведом происходит, те только плечами пожали. Пендрагон обратился к друидам и также не получил вразумительного ответа. Тогда он послал Перидура в Каэр Банног, с просьбой к госпоже Вивьен. (Лет десять назад, только-только заняв трон Лохланна, Кадор решил сплавить старый пограничный замок ордену поклонниц Трехликой Богини, так как, во-первых, сам не желал поддерживать его в должном порядке, а во-вторых, захотел сделать запоздалый подарок матери своего сына, жениться на которой не мог, да и не стал бы. В ордене она занимала не самое высокое положение, но такой подарок, в понимании рикса, должен был посодействовать ей в продвижении. Содействие и впрямь оказалось могучим, поскольку послушницу Вивьен, дабы не возгордилась сверх меры, отправили убираться в подвалах старого замка, а она отыскала там нечто, оставшееся со времен чуть ли не Кормака Великого. И когда старшие жрицы наконец вспомнили о Вивьен, она уже не была прежней. Обычно могущество пробуждается у девушки лет в двенадцать, максимум в четырнадцать-пятнадцать. Вивьен была почти вдвое старше и светочем таланта не блистала - прежде. Теперь, в одночасье помолодев лет на десять, она превзошла силой старших жриц ордена, и если бы только их!
МЕЧ В КАМНЕ (сказ, который не сложили перед коронацией Артоса Пендрагона)
Камень сжимает железный клинок,
Скалясь беспечно у тысячи ног:
Ну же, смелей, ратоборцы, вперед
Кто королевство с земли подберет?
И раз за разом чужая рука
Пробует прочность живого клинка.
И раз за разом - нет знака на ней,
Знака владыки небесных полей.
Где же ты, красный дракон-Пендрагон?
Здесь твой удел, твой престол, твой закон,
Здесь то, что станет державой твоей,
Но без тебя - это царство теней...
Третий, десятый, сто двадцать седьмой
Каждый к себе рвет эфес золотой...
Камень сжимает железный клинок,
Скалясь беззлобно у тысячи ног.
ИСТОРИЯ ЧЕТВЕРТАЯ
или острые углы Круглого Стола
Стол, по правде говоря, был овальным, не нашлось в стране каменотеса, владевшего имперским искусством чертить правильные окружности. Скальную плиту обрабатывали "на глазок", вот и получилось, что в длину стол вышел пятидесяти шести шагов, а в ширину - сорока восьми. Спасибо и на том: когда Артос впервые заявил, что ему нужен стол, за которым может сидеть вся фианна, на ард-рикса посмотрели как на сумасшедшего и предложили собирать дружину во дворе замка, если уж главный зал не годится. Артос не стал пререкаться, просто кивнул Кау, которого взял в фиенны. После воинского посвящения характер Кау более мягким и уступчивым не стал: он попросту взял упрямца за ухо, извлек острый нож и приготовился отрезать лишнее, ибо слушает многоопытный господин управляющий определенно не тем местом... Во дворе свою дружину пускай другие риксы собирают. Артос относился к фиеннам как к братьям по оружию, ведь без них - в Ллогрис до сих пор бы правил Лот, Артоса прикончили бы на следующий день после памятного события, и на Равнине Костей просто стало бы одним скелетом больше... Однако, из пяти вождей, что были свидетелями чуда с мечом и камнем, Артоса сразу же поддержали четверо, и когда два дня спустя Лот собрал фиеннов и попытался доказать, что рикс правит по праву силы, а не по праву рождения - сил, в смысле дружины, у сына Горлиса оказалось не больше, чем у бастарда-Пендрагона. В сражение Лот рваться не стал, обоснованно опасаясь проиграть, и увел фианну за Луару, в Лионесс. Там он быстро сместил одряхлевшего Геторикса, за которого больше правил совет вождей, и все-таки надел венец рикса. После он еще не раз пытался вторгнуться в Ллогрис, но постоянно получал отпор: то ли дружина Артоса была сильнее, то ли сам Пендрагон удачливее (дружина искренне верила во второе, Артос - в первое и не менее искренно). Фианна вокруг Артоса собралась сама. Да, вожди поддержали его, но и только; они не отдавали своим кланам приказа "идите защищать нашего нового рикса". Люди приходили без приказов и не выпрашивая наград и высокой платы; когда Пендрагон спрашивал, почему - ответ был один: ард-рикс, избранный небесами с помощью чудесного меча в камне, не может оказаться неудачливым предводителем. Так вот, фианна ард-рикса Ллогрис вполне заслуживала того, чтобы сидеть с ним за столом, где не видно высших и низших. Тогда у них не будет причин завидовать ни ему, ни друг другу, полагал Артос. И сам начертил для мастеров изображение стола в виде священного кольца, где с внешней стороны могут сидеть сто пятьдесят человек, и сто сорок - с внутренней. Пока Круглого Стола не было, идея выглядела здравой. А потом то одно, то другое, тому то не нравится, тому это... и самым худшим был лучший из фиеннов Артоса. Ланселот Озерный. Старший брат Лота, Кадор, нового ард-рикса Ллогрис только приветствовал. Конечно, к Пендрагону он относился снисходительно, но ведь Кадор был вдвое старше и Артоса помнил еще с той поры, когда тот ползать не умел. Правда, насчет присяги на верность молодому Пендрагону и речи не было, хотя Горлис в свое время Утеру присягнул. Но то - в свое время, и вдобавок клятва Горлиса самим Горлисом и была разорвана, так что его сын не имел обязательств перед бастардом Утера. Но Артос обошелся без обязательств, просто сказал: буду нужен, позови. Кадор усмехнулся и ответил тем же. А в качестве традиционного "залога дружбы" отослал к Пендрагону старшего сына, точнее, бастарда - Ланселота, который был примерно на полгода младше Артоса. И попросил об "ответном залоге" не беспокоиться, отлично понимая, что с неба дети не падают (а когда падают, так лучше бы они на небе и сидели, не тревожа смертных забавами небожителей). Бойцом Ланселот и правда оказался отменным, его сам Бритаэль обучал, но вот нрав и гонор у Кадорова бастарда оказались более чем выдающимися. Лишь сам Артос с ним и мог поладить, да еще тихоня-Перидур, сын одного из ллогрских вождей. Зато если Ланселот брался за дело, Артос мог быть спокоен: никто лучше не справится. Однажды Кадор все-таки позвал на помощь, и Ланселот Озерный чуть ли не в одиночку разгромил две сотни аргонских и саксонских грабителей, слишком уж умелых для обычной банды и слишком многочисленных для случайного отряда искателей приключений. Немного посовещавшись, Артос и Кадор заключили соглашение, и добрая треть фианны Пендрагона отправилась на северо-запад, на границы Арденн. В Арденнах обитали самые дикие и воинственные из гэльских кланов, живущие бок о бок с племенами белгов и кардов, кровными родичами пиктов; но несмотря на свою воинственность, отрядам Кау, Ланселота и Перидура они ничего не смогли противопоставить. Вскоре вожди арденнских кланов запросили мира, и этот мир они получили - на условиях Пендрагона. Так Артос, номинально оставаясь лишь ард-риксом Ллогрис, присоединил к своей державе Аргон и половину Арденн. Возвращаясь с севера, Кау и Ланселот "заплутали" и оказались в Иле. Правивший там Вортимер, едва прослышав о фианне Пендрагона, повелел дуть в боевые рога и поскакал в бой, однако сильно переоценил свои силы и лишился немалой части войска и левой руки. После победы Кау пришлось договариваться с вождями ильских кланов, и результатом этих переговоров стал врученный его старшему брату, Доналу, венец рикса. Вортимера отпустили без выкупа и особых церемоний, посоветовав уходить зализывать раны на северо-восток, в саксонские королевства, к дедушке Орму. А Донал, не чувствуя себя на троне слишком уверенно - а кто бы чувствовал, пока рядом маячит угрюмый гигант Ланселот в накидке из хорошо выделанных вражеских скальпов? - присягнул на верность Пендрагону, и Ланселот сразу спрятал накидку и подобрел. Потом фиенн по большому секрету сообщил, что накидку получил в дар от особо храброго арденнского вождя, а взамен отдал настоящую чешуйку дракона, в качестве знака Артоса... Имея за спиной таких людей, ард-рикс Ллогрис мог не беспокоиться о врагах и заботился в основном о друзьях. К северу от Равнины Костей он приказал построить замок-город, Каэр Кэмел, причем больше город, чем замок-крепость. Город тут же переименовали в Камелот, хотя чем не угодило первое название, никто не сумел вразумительно объяснить. Город предназначался прежде всего для фианны, чтобы не держать дружину в черном теле и ежовых рукавицах, как то было принято у прежних риксов. А под завершение строительства Артос решил сделать подарок себе самому и женился. Жену он взял с запада, дочку одного из ллогрских вождей-старейшин, а звали ее Белая Тень, Гуэнхвивар. Выговаривать традиционные ллогрские имена способны только ллогры, потому на официальной свадебной церемонии невесту Артоса назвали более привычно для гэльских ушей - Гвиневер... Мирное и спокойное время для Пендрагона продолжалось ровно месяц. Потом в Гитине умер старый Кольбейн, а Муррох, его преемник, уж слишком прислушивался к словам рикса-соседа, Лота Лионесского; особенно же внимательно прислушивался он к словам жены Лота, Моргеас. А норов у Моргеас был - как посмотрит, кровь в жилах пузырьками пойдет. Артос с этим норовом познакомился, когда только стал риксом: Моргеас попыталась затащить юношу в постель и объяснить, что она готова разделить с ним все тяготы власти, что знает все входы и выходы у каждого из главных вождей ллогрских кланов и знакома с каждым из жрецов в храмах Гарра... Объяснения продолжались не одну и не две ночи, однако в конце концов Артос отрезал - "довольно!" - и обозлившаяся Моргеас сбежала на юг, где вскоре подцепила Лота, с которым нашла полное взаимопонимание по поводу наглого мальчишки-Пендрагона. Как ни странно, войны не случилось. Лот очень удачно (для Артоса) упал с лошади и свернул шею. Моргеас было подкатилась к Мурроху Гитинскому, предлагая тому себя в жены и Лионесс в качестве приданого, однако правитель Гитина проявил осторожность и отказался. Моргеас поклялась отомстить и сбежала с пятью сыновьями и немногочисленными приверженцами на остров Олерон. Вожди Лионесс, поразмыслив, предложили венец Герейнту МакМурроху (Мурроху Гитинскому он не приходился родичем, а если и приходился, то очень отдаленным). Герейнт же, совершенно не будучи уверен, что Артос не перенесет свою неприязнь к покойному Лоту на преемника, попросился под крыло Пендрагона. Артос с радостью согласился и, таким образом, восстановил свою державу в Максеновых границах. А через несколько лет превзошел оные границы, когда Муррох Гитинский попросил помочь с донимавшими его морванскими героями-разбойниками и в благодарность за своевременную помощь также признал Пендрагона верховным правителем... Всего этого в равной мере добились Артос и его фианна, о чем ни он, ни они не забывали. Порой Артос жалел, что сидит на престоле и отдает приказы, пока Ланселот, Кау, Перидур и прочие развлекаются. Несколько раз ард-рикс переодевался в одежды простого бродяги-наемника, тайным ходом покидал Каэр Кэмел и бродил по Ллогрис, проверяя, все ли в порядке, все ли довольны его правлением, и если недовольны, то чем именно. Недовольных почему-то не попадалось, за вычетом нескольких стариков, что костерили весь белый свет просто из любви к искусству. Порой Артос оставлял вместо себя Кау или Перидура и уходил в поход, однако продолжалось это недолго - обычно гонец нагонял странствующего правителя дней через восемь-десять и умолял вернуться в Камелот. Пендрагон с грустью вздыхал и возвращался. Почему Артос так грустил, не знал никто. Сам ард-рикс чувствовал тут что-то неладное, но разобраться не мог. Приступы беспричинной печали довели до того, что он разговорился с собственным мечом. Калибурн был очень даже неглуп, как для куска железа, но помочь не сумел. Помощь пришла с неожиданной стороны - как-то Ланселот прибыл из Лохланна с совершенно очумевшим видом. К нему и подходить-то боялись, а миротворца-Перидура, как назло, в Камелоте не случилось. Пришлось звать на помощь самого ард-рикса. - Ну, Ланс, в чем дело? Фиенн покачал головой, потянулся за четвертым кувшином ягодной наливки, твердой рукой наполнил полуведерную чашу и одним глотком осушил едва ли не треть. Артос отобрал у командира фианны чашу, отпил сам и поставил подальше, чтобы Ланселот не смог дотянуться, не вставая. - Рассказывай. - У меня сын родился, - выдавил тот. Пендрагон понимающе кивнул. Бывает. Некоторые люди, прослышав о таком подарке небес, какое-то время действительно как сумасшедшие. Потом чуть успокаиваются. - Есть с чем поздравить, - сказал Артос. Ланселот обрушил кулак на каменную столешницу. - Артос, он твой племянник! - То есть как? - не понял ард-рикс. - От Элейн?! Но... она ведь дочь Горлиса, сводная сестра Кадора... - И сводная тетка мне, - угрюмо молвил Ланселот. - Сам не понимаю, что на нас тогда нашло. Как затащило... Затащить куда-нибудь Ланселота против его воли - это очень надо постараться, фиенн был упрямее, чем Артос и Кау вместе взятые. - А сама Элейн что? Ланселот махнул рукой. - Ты уж извини, что о родственнице так... но она как дурой родилась, так и помрет. Ей плевать. Ребенка выкормить, на это только мозгов и хватит. Бан, муж ее, тот поумнее, мне, конечно, доброго слова не сказал, но и вопить не стал... Редкий муж станет вопить, что жена предпочла другого и наделила его ветвистыми рогами, но рассчитаться с "обидчиком" любой ревнитель чести счел бы делом достойным. Вот только, если обидчик Ланселот, "рассчитываться" особенно некому. Разве что пожалуются Артосу, чтобы тот примерно наказал своего фиенна. Положим, наказать ард-рикс мог, да Ланселот сам себя покарает лучше, чем кто-либо другой... бастард Кадора в вопросах чести отчего-то был щепетильнее иных старейшин, он же если какую из традиций ненароком преступит, чувствует себя хуже, чем получив ножом в бок. А наказать, понял Пендрагон, все-таки придется. И до того, как обо всем пойдут слухи-пересуды... Ланселоту, конечно, дюжину-другую злых языков укоротить - что другому высморкаться, однако лучше избрать окольный путь. Ард-рикс медленно извлек из ножен Калибурн. Совета, как поступить, он не спрашивал - решение уже было принято. Ланселот преклонил правое колено и с подчеркнутой покорностью перебросил волосы вперед, оголяя шею. Кара - значит, кара, смерть - значит, смерть. Этого он не боялся. - Встань, - приказал Артос. Ланселот молча поднялся. - Обнажи меч. Массивный клинок арденнской работы в руках фиенна не казался ни тяжелым, ни неуклюжим. Калибурн ударил быстро и точно - в плоскость лезвия, на три ладони от эфеса. Против Режущего Сталь мало что могло устоять - недоуменно моргающий Ланселот оказался со сломанным оружием. - Ты вернешься в Ллогрис не раньше, чем добудешь новый меч, не хуже прежнего, но этот меч не должен быть куплен, подарен, украден или взят в бою, - отчеканил Артос. Калибурн отозвался неслышным звоном согласия: он понимал толк в ритуалах и уважал правильное их соблюдение. - Будет исполнено, - кивнул Ланселот и отбросил обломок меча. Позволь попрощаться. - Разумеется. О том, что сердце Гвиневер разрывается между мужем и командиром его фиеннов, уже легенды ходили. Кое-кто даже пари заключал, когда же наконец ард-риксу наскучит носить рога и он оторвет Ланселоту голову или что-нибудь другое. Артос об этом знал и помалкивал, ибо знал несколько больше любых сплетников: то, что Ланселот и Гвиневер любили друг друга, не мешало Гвиневер быть верной женой своему мужу, а Ланселоту - верным другом и соратником своему ард-риксу. Возможно, не окажись Гвиневер бесплодной, не лежи на ней этого проклятья древних народов... но было так, как было, и что-либо менять в сложившемся положении, устраивающем всех троих, Пендрагон не желал. Когда Ланселот скрылся из виду, Артос, смотревший из окна своих покоев в Камелоте, почувствовал, что фиенн словно бы увез с собою его печаль. И поклялся, положив руку на эфес Калибурна, что отыщет награду, которой достоин Ланселот. Даже если для этого придется ограбить все храмы Гарра.
ЗАКОН КРУГЛОГО СТОЛА (стихи, которые не вошли ни в одну из многих одноименных саг)
Перед Круглым Столом и король, и барон,
И последний бродяга едины:
Сушность слова "закон" для грядущих времен
Сохранит легендарное имя.
Если рубишь сплеча, если сталью меча
Заменяешь защитные речи
Эта речь горяча будет в смертный твой час,
Но со смертью намечена встреча.
Если жалишь змеей, если медной иглой
Чертишь знак свой на славных деяньях
Знай, что небо порой не дарует покой
Погруженным в чужие страданья.
Если правду и ложь слова огненный нож
Разделяет, но не различает
Что посеял, пожнешь, что оставил, найдешь,
А что было - никто не узнает.
И не пробуй сказать, что достоин решать,
Что твое слово будет последним.
Можно рвать и метать, можно выйти на рать
Но победа не стоит обедни...
ИСТОРИЯ ПЯТАЯ
или в поисках священного котла
Через некоторое время ард-риксу пришлось взять под опеку сестру, так как муж ее, Бан, скоропостижно скончался (с медведем поспорил и проиграл), а сама Элейн позаботиться о себе не могла. Сестра еще ладно, но у сестры сыночек подрос, да так подрос, что не на три года выглядел, а на все двенадцать. Артос спросил у жрецов Киана, Луга и Кернунноса, что с малышом Гвалкведом происходит, те только плечами пожали. Пендрагон обратился к друидам и также не получил вразумительного ответа. Тогда он послал Перидура в Каэр Банног, с просьбой к госпоже Вивьен. (Лет десять назад, только-только заняв трон Лохланна, Кадор решил сплавить старый пограничный замок ордену поклонниц Трехликой Богини, так как, во-первых, сам не желал поддерживать его в должном порядке, а во-вторых, захотел сделать запоздалый подарок матери своего сына, жениться на которой не мог, да и не стал бы. В ордене она занимала не самое высокое положение, но такой подарок, в понимании рикса, должен был посодействовать ей в продвижении. Содействие и впрямь оказалось могучим, поскольку послушницу Вивьен, дабы не возгордилась сверх меры, отправили убираться в подвалах старого замка, а она отыскала там нечто, оставшееся со времен чуть ли не Кормака Великого. И когда старшие жрицы наконец вспомнили о Вивьен, она уже не была прежней. Обычно могущество пробуждается у девушки лет в двенадцать, максимум в четырнадцать-пятнадцать. Вивьен была почти вдвое старше и светочем таланта не блистала - прежде. Теперь, в одночасье помолодев лет на десять, она превзошла силой старших жриц ордена, и если бы только их!