Матросов упорно ждал.
- Пощадите! - застонал Кленов. - Пощадите, милейший! Не могу расходовать остатки сил на опровержение нелепых и спекулятивных вымыслов.
- Вы никогда не видели чернокожую шаманшу в тайге?
- Боже мой! Ну конечно же, никогда не видел ни чернокожих шаманок, ни русалок, ни рогатых чертей. Осмелюсь напомнить вам, молодой человек, что вы явились к ученому, а не... - Кленов не договорил.
Его внимание было отвлечено письменным столом, на котором творились чудеса. Старомодные ручки с перьями ожили и покатились по столу. Тяжелое пресс-папье нетерпеливо притопывало на месте. Чугунная лошадь вздрогнула всем телом...
Профессор вскочил. И, словно по команде, сорвались с места все железные предметы. Перочинный ножик впился в шкаф. Чернильный прибор грохнулся на пол, лошадь тихо двинулась по столу...
Матросов вскочил на ноги, встревоженный не столько всем происходящим, сколько видом старого профессора.
Широко открыв выцветшие глаза, прямой, несгибающийся, шел профессор Кленов к двери. Толкнув плечом книжный шкаф, он глухим голосом извинился и выбежал в коридор. Матросову не осталось ничего другого, как уйти.
Словно притягиваемый магнитным ураганом, влетел профессор Кленов в лабораторию Марины Садовской. Борода его развевалась, волосы торчали дыбом. Удивленная Марина обернулась.
- Я позволю себе... я осмелюсь, - кричал профессор, - потребовать объяснений! Как могли вы решиться на проведение этого опыта, не имея моего разрешения? Как удалось вам достигнуть такой величины магнитного поля?
Марина смотрела на профессора, слегка нагнув голову. Ее фигура стала угловатой, поза настороженной. Голос прозвучал жестко:
- Я покрыла сверхпроводник, Иван Алексеевич, защитным слоем из трансурановых, предохраняющим его от действия магнитного поля.
- Какой такой защитный слой! - затопал ногами Кленов. - Да как вы смели нарушить мои предписания? Разве этим путем я предлагал вам идти, осмелюсь вас спросить?
Марина на секунду остановила на профессоре удивленный взгляд, потом ее зеленоватые глаза, сделались почти злыми.
Профессор попытался взять себя в руки.
- Я вынужден со всей прямотой и решительностью поставить перед вами вопрос: отказываетесь ли вы выполнять требования вашего руководителя, существует ли для вас его научный авторитет?
- О да, профессор! Я признаю ваш авторитет, но на этот раз я избираю свой собственный путь.
- Великолепно!.. М-да! Великолепно! Какая самостоятельность научного мышления! Какое удивительное ученое предвидение! Да знаете ли вы, моя дорогая барышня, что ваши опыты - игра ребенка с порохом, путь лунатика по карнизу, возмутительнейшее легкомыслие! - Профессор быстро зажевал челюстями. - Знайте, что избранный вами без моего согласия путь неверен! Если уж вы намерены искать истину, так извольте искать ее в указанном мною направлении!
- Это ложное направление! Это тормозящий путь! Это вредный увод в сторону!
- Как-с? Позвольте, недослышал или не понял? - Кленов приложил ладонь к уху и склонил набок голову.
Марина повторила, отчеканивая слова:
- Я уважаю ваш научный авторитет, Иван Алексеевич, но то, что вы предлагаете, неправильно, вредно и бессмысленно.
- Ах так! М-да... М-да... Ах так! - закричал профессор. - Тогда - совет! Я требую немедленного созыва чрезвычайного заседания Ученого совета...
Профессор трясся от негодования. Угловато размахивая правой рукой, он направился к выходу.
В дверях к замку прилипли его старые карманные часы да так и остались висеть.
По настоянию Кленова Ученый совет был немедленно созван в кабинете директора института.
Кленов сидел а глубоком кожаном кресле, откуда торчали только его длинные ноги с острыми коленями.
Марина не садилась и нервно прохаживалась по комнате.
- Ученый совет собрался по вашей просьбе, Иван Алексеевич. Мы открываем заседание, - сказал молодой академик.
- Премного обязан вам, Николай Лаврентьевич?
- Тогда мы попросим вас, Иван Алексеевич, высказаться.
- Что же, извольте. Сочту за честь.
Профессор хотел подняться, но академик жестом удержал его. Тогда Кленов совсем скрылся за высокими кожаными стенками. Оттуда стал гулко доноситься его спокойный и жестковатый голос:
- Да позволено мне будет остановить внимание совета на следующем обстоятельстве. До сих пор я имел, по-видимому, неверное представление о том, что вправе рассчитывать на безусловное выполнение научными сотрудниками, работами коих мне поручено руководить, моих указаний, касающихся не мелочей, конечно, а основных линий, предопределяющих пути и перспективы их работ. М-да... Преисполненный сожаления, я вынужден сегодня констатировать полное пренебрежение со стороны многоуважаемой Марины Сергеевны не только к моим советам, но и к прямым и безоговорочным предписаниям...
Профессор замолчал, словно собираясь с мыслями.
- Не может ли профессор указать на конкретное нарушение его указаний? спросил один из членов совета
- Я могу! - неожиданно заявила Марина.
Почувствовалось некоторое замешательство. Председатель вышел из положения, предоставив слово Марине
Кленов обиделся, что ему не дали договорить, и, выпрямившись в кресле, всей своей фигурой демонстрировал возмущение.
- Я должна признаться перед дирекцией института, что нашла нужным уклониться от выполнения распоряжений профессора Кленова
Почему-то головы членов совета одна за другой склонились над записями.
- Я искала защитный слой, могущий предохранить проводник от действия на его структуру магнитного поля, чтобы избежать мгновенного исчезновения свойства сверхпроводимости при больших магнитных полях. Профессор же хотел заставить меня искать сплав, обладающий такой фантастической структурой, которая не изменяется при больших магнитных полях. Это противоречит сути моей диссертации, поэтому я считаю путь этот неправильным! - Марина тряхнула головой.
Профессор величественно поднялся с кресла. Казалось, что он разразится сейчас невиданной громовой речью, но он сказал совсем тихо:
- Я позволю себе высказать мысль, что даже в поисках невозможного надо искать только реальные пути. При всем своем желании я не могу согласиться, что путь, избранный Мариной Сергеевной Садовской, отвечает этому условию. В своих поисках радиоактивных компонентов она неизменно должна будет остановиться и на тех, каковые отсутствуют в нашей стране.
- Извините, профессор, если я путаю факты, - сказал все тот же член совета, - но ведь именно для вас наше правительство пыталось получить у одной заграничной фирмы редчайший радиоактивный элемент?
Профессор Кленов вздрогнул и выпрямился, так что сутулость его мгновенно исчезла. Потемневшими глазами обвел он присутствующих, сказал:
- М-да!.. - и замолчал.
Потом продолжал тем же ровным голосом как ни в чем не бывало:
- Да, вы совершенно правильно изволили это заметить. Правительство по моей просьбе обратилось к концерну Вельта с предложением уступить запасы радия-дельта... И получило отказ.
Марина вскочила. Все обернулись к ней.
- Позвольте, как же так? Но ведь именно радий-дельта я хотела испробовать для защитного слоя! На это меня натолкнула одна неопубликованная статья русского физика Бакова, с которой я недавно получила возможность ознакомиться.
Кленов окаменел.
Марина казалась очень взволнованной. Рукой она смяла запись одного из членов совета, который, откинувшись в кресле, сердито смотрел на нее поверх очков.
Кленов опустил голову и сказал тихо:
- Все запасы радия-дельта находятся в руках злейшего врага человечества, главы мирового военного концерна Фредерика Вельта.
Слова профессора Кленова едва ли расслышал кто-нибудь из присутствующих: он произнес их как будто только для себя.
Несколько минут члены совета совещались.
- Итак, Иван Алексеевич, - сказал наконец молодой академик, - нам не вполне понятны причины порочности пути, избранного Мариной Сергеевной Садовской.
- Непонятны? Но ведь я уже имел честь докладывать вам. Помимо всего того, о чем говорилось, я осмелюсь обратить ваше внимание на сомнительность возможности существования слоя, способного защитить от больших магнитных полей. Ведь, как известно еще из работ большой давности, при больших магнитных полях даже ферромагнитные тела практически теряют свои привычные преимущества в отношении проникновения в них магнитных силовых линий. Магнитное поле такой значительной величины проникнет во все части пространства с одинаковой интенсивностью. И естественно, что попытки защититься от магнитного поля бессмысленны. А ведь это, чего доброго, в печать могло попасть, не приведи бог! Быть может, и похвально искать свои собственные пути, как это делает Марина Сергеевна, но я осмелюсь все же привести здесь одну английскую поговорку: "Олмоуст нэвер килд"... Да-да. "Никогда не вредно сказать "почти"..." Я позволю себе надеяться, что внес некоторую ясность в дебатируемый вопрос.
Профессор Кленов сел. Пружины в его любимом старинном кресле желчно зазвенели.
После него выступила Марина.
Затем оба вышли в коридор, желая дать совету возможность обсудить вопрос.
- М-да!.. Ну вот и поспорили... - примиряюще сказал профессор, собирая у глаз сотни маленьких морщинок. - Я полагаю, что научный спор, даже с некоторыми присущими ему резкостями, способствует интенсивной работе мозга.
- Это верно, Иван Алексеевич, но я как-то не могу привыкнуть к форме некоторых научных дискуссий.
Профессор добродушно рассмеялся:
- Ну, это ничего, Марина Сергеевна! По крайней мере, я теперь смею надеяться, что мои вам советы, подкрепленные решением столь авторитетной коллегии, приобретут для вас несколько больший вес.
- Да, но... решение Ученого совета еще ведь не вынесено.
Кленов посмотрел на Марину голубыми прозрачными глазами, как смотрят только старики на маленьких детей: с сожалением и в то же время с ободрением.
- Ах, юность, юность! - вздохнул он.
- Я не так юна, - обиделась Марина.
- Чудесная вы девушка, Марина Сергеевна! Право, чудесная. Не хочется мне с вами ссориться, но как не будешь ссориться с маленькими детишками, когда они тебя не слушаются?
Некоторое время они ходили по коридору молча.
- Ну вот, теперь я смею предположить, что мы дали совету достаточно времени для занесения в протокол столь необходимого для вас решения, - сказал Кленов.
Марина стала заметно волноваться.
Профессор демонстративно открыл дверь, утрированно согнулся и протянул руку, приглашая Марину войти.
- Куда же вы удалились? - встретил их молодой академик. - Мы предполагали решить вопрос при вас, тем более что он для всех членов совета кажется совершенно ясным.
Кленов выразительно взглянул на Марину и погладил бороду, как бы говоря: "Ну вот видите?"
Марина остановилась у двери и, чуть нагнув голову, оглядела присутствующих.
- "Ученый совет вынес следующее решение, - стал читать директор протокол. - В связи с несомненным интересом обоих предполагаемых направлений в обсуждаемых исследованиях выделить профессору Ивану Алексеевичу Кленову специальную лабораторию, обеспеченную штатом научных сотрудников, в которой и просить профессора провести работы по его плану. Кандидату физических наук Садовской предоставить возможность дальнейшего проведения ее работ по уже намеченному ею пути". - Директор кончил читать и добавил от себя: - Мы думаем, что такое решение вопроса с разделением работ на две ветви лишь увеличит нам шансы на скорейшее достижение успешных результатов.
- Как-с? Позвольте... М-да!.. Простите... Не расслышал или не понял?
Профессор Кленов изменился в лице и стал судорожно теребить свою бороду.
Директор удивленно взглянул на него.
- Мы рассчитывали, Иван Алексеевич...
- М-да!.. На что вы рассчитывали, осмелюсь вас спросить? На что? Перед вами не юноша. Я в состоянии рассматривать этот акт только как выражение недоверия к себе. М-да... Именно недоверия.
- Позвольте, профессор, мы не хотим пренебрегать ни одним шансом для победы.
- Имею честь довести до вашего сведения, что это не касается меня ни в коей степени! М-да!.. Кроме того, имею честь довести также до вашего достопочтенного сведения, что я не предполагаю проводить какие бы то ни было самостоятельные работы, не соответствующие тематике моих личных исследований. Я занимаюсь, с вашего позволения, радиофизикой. М-да!.. В заключение я должен признаться вам, что поражен, удивлен, нахожусь в замешательстве и не в состоянии подобрать объяснения вашему... м-да!.. вашему решению. Засим имею честь принести вам свои уверения в величайшем к вам уважении. В связи с обострением болезни и запрещением врача я принимать участие в работах института в ближайшие месяцы не смогу!
Кленов круто повернулся и, вздернув одно плечо выше другого, направился к выходу.
Марина, провожая его испуганным взглядом, посторонилась.
Члены совета и директор молчали.
Кленов зигзагами прошел коридор, забыл взять у швейцара пальто и вышел на улицу. Ветер раздувал его растрепанные волосы.
Когда вместо переходного мостика Кленов оказался на мостовой, движение остановилось. На углу его догнал швейцар, передал ему пальто и шляпу. Кленов поблагодарил и набросил на себя пальто так, что одна пола его тащилась по земле. Медленно он поплелся вдоль улицы.
Кленов со страхом думал, что сообщение о работах Марины проникнет в печать. В одном из научных обзоров Вельт прочтет о них, и тогда... тогда приведет в исполнение свою угрозу, которой навеки связал руки профессору Вонельку... Это была последняя их встреча на "Куин Мэри". Вонельк принял британское подданство и навсегда покидал Америку. Вельт все-таки настиг его уже на борту корабля, а потом прислал ему радиограмму, поставив в ней свое условие. Теперь он прочтет неизбежное сообщение о создании сверхаккумулятороа в России, и тогда несчастному Кленову уже не предотвратить страшной угрозы, которая нависнет над человечеством.
Только когда профессор скрылся в своем подъезде, следовавшая за ним Марина повернула обратно и в глубоком раздумье пошла по галерейному тротуару.
Глава III
ЗАГАДКА ТУНГУССКОГО МЕТЕОРИТА
Сидя за рулем автомашины рядом с Дмитрием, Марина сбивчиво объясняла, почему ей так необходимо было с ним увидеться.
Матросов сначала слушал с улыбкой, но вдруг насторожился.
- Самородок необыкновенного металла был найден в районе падения Тунгусского метеорита? - спросил он.
- Да. Так писал в неопубликованной статье профессор Баков. Он был в ссылке в тунгусской тайге.
Автомашина Марины мчалась по шоссе. Верхняя часть лимузина была сделана из прозрачной пластмассы, и автомобиль казался открытым.
- Кто этот доктор Шварцман, который принес рукопись?
- Я не знала его до Белорусского вокзала. Помнишь? Он очень милый, но не мог сказать, откуда у него рукопись, и, после того, как я прочитала, забрал ее обратно.
- Значит, элемент, найденный в тунгусской тайге в виде самородка...
- ...правильного, как кристалл... - вставила Марина.
- ...был тяжелее урана?
- Да. Профессор Баков пишет, что определил его атомный вес в 257. Уран имеет только 238. Радий-дельта, как назвал Баков новый элемент за его радиоактивность, потребовал особого места в таблице Менделеева.
- Где же элемент? Где профессор Баков?
- Баков умер в Америке в 1913 году, эмигрировав из царской России. О новом элементе никто ничего не слышал. Вот почему ты должен мне все рассказать о тунгусской катастрофе. Ведь ты недавно приходил по этому вопросу к Ивану Алексеевичу, якобы изучал проблему еще в Америке. Так что ты можешь рассказать об этом? Но прошу учесть: в науке мы считаемся только с фактами.
Вот что рассказал Марине Матросов.
30 июня 1908 года в районе Подкаменной Тунгуски, как сначала предположили, упал гигантский метеорит, вызвав в тайге небывалые разрушения, сотрясение земной коры, светлые ночи после взрыва и странные лучи, засвидетельствованные академиком Полкановым.
Царское правительство не заинтересовалось "тунгусским феноменом" и экспедиции в тайгу не послало. Лишь в 1927 году советский ученый Кулик решил разыскать "тунгусское диво". В те годы в Северной Америке была создана компания Аризонского метеорита, ставившая целью достать якобы "платиновый" метеорит, тысячелетия назад упавший в каменистой пустыне Аризона. Там сохранился образовавшийся при его падении кратер диаметром в тысячу двести метров и глубиной в сто восемьдесят метров, именуемый каньоном Дьявола. Метеорит нащупали буром на глубине четырехсот метров. Бур сломался, а компания Аризонского метеорита лопнула. Метеорит оказался обыкновенным железоникелевым, как и многочисленные его осколки, рассыпанные поблизости. Их до сих пор продают туристам индейцы. Работы были прекращены. Капиталисты, гнавшиеся за прибылью, не интересовались наукой.
Ученый секретарь Комитета по метеоритам Академии наук СССР Л. А. Кулик, направляясь в тайгу, мечтал обогатить науку находкой метеорита, превышающего размерами Аризонский.
Тайга - это нескончаемый лес, прерываемый только рекой или болотом. С волнением углублялся Кулик в чащу, сопровождаемый эвенками-проводниками, которых он нанял в Ванаваре. Вскоре он увидел поваленные деревья. Все говорило о необычайных размерах катастрофы.
Кулик стремился вперед, но эвенки отказались идти. Они твердили: "Бог Огды спускался там на землю. Сжигал наших людей невидимым огнем". Эвенки не пошли дальше с Куликом. Но не такой был человек Кулик, чтобы вернуться с полпути. Он нашел двух сорвиголов - ангарских охотников и вместе с ними стал "сплавляться" на шитике по бурным таежным речкам. И чем ближе приближался он к центру катастрофы, тем удивительнее раскрывалась перед ним картина. Весь лес в тайге, как впоследствии выяснилось, на площади с радиусом до шестидесяти километров был повален на всех возвышениях. На площади с радиусом в тридцать километров не осталось ни одного дерева. Все они были вырваны, показывая вывороченными корнями в центр катастрофы. Кулик не смог добраться до самого центра, но поднявшись на возвышенность, увидел долину, где должен был упасть исполинский метеорит. Именно там Кулик ожидал найти следы наибольших разрушений. Ведь колоссальная масса, весом, как предполагали астрономы, в миллион тонн, обладая космической скоростью триста шестьдесят километров в секунду, врезалась в землю. При этом вся энергия движения, кинетическая энергия, которой обладал в полете метеорит, должна была перейти в тепловую, вызвав эффект взрыва. Сила его, как вычислили много позже, равнялась взрыву десяти миллионов тонн тротила или пятисот атомных бомб. Это больше, чем собранная воедино сила взрыва всех снарядов и бомб, взорванных за историю человечества.
Здесь, в центре катастрофы, Кулик рассчитывал найти кратер, подобный аризонскому. Велико же было его удивление, когда ничего похожего он не увидел. В центре катастрофы лес стоял на корню. Это был странный, мертвый лес. Деревья, потерявшие кору, без сучьев... Они походили на телеграфные столбы, окружившие не то озеро, не то болото.
На следующий год Кулик вернулся в сопровождении оснащенной экспедиции Академии наук. Несколько лет Кулик и его помощники искали Тунгусский метеорит, но ничего не нашли, ни одного осколка. Магнитные приборы не обнаружили массы метеорита и в глубине. Не было ни кратера, ни более мелких воронок. Заподозрив, что их залило водой, Кулик осушил часть окруженного мертвым лесом болота и обнаружил там слой торфа толщиной в два метра, а под ним, что особенно важно, слой вечной мерзлоты толщиной в двадцать пять метров. Когда бур прошел его, через скважину к самой поверхности поднялась вода. Однако скважина вскоре замерзла, и грунтовым водам, находившимся под давлением, выход был закрыт.
Существование слоя вечной мерзлоты опровергает все последующие предположения, что метеорит утонул в болоте, а кратер затянуло болотистой почвой. В этом случае слой мерзлоты не сохранился бы.
Кулик не закончил своих исследований. Началась Великая Отечественная война. Ученый, несмотря на преклонный возраст и протесты Академии наук, пошел добровольцем на фронт и погиб смертью храбрых.
Кончилась война. Никто не побывал на месте падения Тунгусского метеорита, но внезапно интерес к этому явлению возрос.
В газетах и журналах появились сенсационные описания необычайного взрыва: яркий шар, ослепительнее солнца; огненный столб, пронзивший облака; звук, слышный за сотни километров; сейсмологические станции, отметившие сотрясение земной коры...
Однако это не было воспоминанием о тунгусской катастрофе.
Американцы сбросили в Японии атомную бомбу.
Когда сравнили сейсмограммы тунгусской катастрофы и атомного взрыва в Хиросиме, оказалось, что они похожи, как близнецы...
Предположение, что Тунгусский метеорит упал на землю, не объясняло так называемых аномалий тунгусской катастрофы. Почему нет кратера, который, судя по разрушениям в тайге, должен быть не меньше, чем в Аризонской пустыне? Почему вместо кратера стоит лес на корню? Почему были светлыми ночи после взрыва? И наконец, чем вызвана легенда о боге Огды?
Гипотеза о метеорите ничего не объясняла.
Но все объяснялось, если предположить, что взрыв произошел не на поверхности земли, вызванный ударом о нее небесного тела, а в воздухе, на высоте около пяти километров. В этом случае в тепло превращалась бы не кинетическая, а внутренняя, скорее всего ядерная энергия, освобожденная во время атомного взрыва.
Взрывная волна ринулась во все стороны; ударила она и по вертикали вниз. В том месте взрыва, где деревья были перпендикулярны фронту волны, они устояли, потеряв лишь сучья. В других же местах, где удар пришелся под углом, все деревья были повалены. От удара взрывной волны слой вечной мерзлоты треснул, грунтовые воды вырвались фонтаном, который иссяк, когда под влиянием вечной мерзлоты трещина замерзла.
Если взрыв произошел в воздухе, кратер образоваться не мог. Люди ощущали лучевой ожог за шестьдесят километров, ибо в момент атомного взрыва температура поднимается до двадцати миллионов градусов. Основная часть вещества, непосредственно не участвовавшая во взрыве, испарилась и умчалась в верхние слои атмосферы. Они не только отражали солнечные лучи, но, став радиоактивными, возможно, заставляли светиться воздух. Это и видел в ночь после взрыва академик Полканов.
Часть вещества силой взрыва была брошена на землю и там продолжала свой радиоактивный распад, вызывая смертоносную радиацию, знакомую нам по атомным взрывам. Не потому ли возникла легенда о невидимом огне бога Огды? Не этим ли там вызваны мутации деревьев?
Что же за атомный взрыв произошел в начале века в сибирской тайге?
Если бы самородок радиоактивного вещества, способного взрываться, существовал, то он должен был бы взорваться через долю секунды после своего возникновения, а никак не блуждать миллионы лет в космосе, чтобы когда-нибудь встретиться с Землей.
Взорваться над тунгусской тайгой могло лишь вещество, полученное искусственно. Но разве могли люди в ту пору создавать такое вещество? Конечно, нет! Для решения подобной задачи потребовалось бы современное оборудование и армия ученых и специалистов.
Так возникло смелое предположение: да, вещество, взорвавшееся в тунгусской тайге в 1908 году, было получено искусственно, но не на Земле, а на другой планете. Оно служило радиоактивным топливом для межпланетного корабля, прилетевшего на Землю из глубин космоса и погибшего в силу каких-то причин. Очевидно, уже неуправляемый, он ворвался в земную атмосферу, во всем уподобляясь метеориту. От трения о воздух оболочка его расплавилась, и радиоактивное топливо взорвалось.
Эта гипотеза была прямым признанием существования разумных существ на других планетах. Более того: признанием их попытки прилететь к нам.
Астрономическое общество обсудило новую гипотезу. 20 февраля 1948 года в Малом зале Московского планетария состоялась дискуссия о тунгусской катастрофе, которую докладчик объяснил взрывом межпланетного корабля с Марса.
Очевидцы утверждают, что в тот день Малый зал Московского планетария больше походил на ринг для состязаний по боксу, чем на аудиторию для лекций и научных споров. Сторонники гипотезы (докладчик был не одинок) одержали победу.
Председатель Московского отделения Всесоюзного астрономического общества профессор П. П. Паренаго, руководивший дискуссией, так подвел ее итоги. "Я думаю, - заявил он, - что выражу общее мнение, если скажу, что все спорившие сошлись на том, что мы имеем дело с "гостем из космоса". Что касается меня, то я на семьдесят процентов верю в то, что это был метеорит, но на тридцать процентов готов допустить, что это были марсиане".
Прошло несколько лет. Опять никто не побывал на месте предполагаемого падения метеорита, однако интерес к тунгусскому феномену вновь возрос.
На этот раз в связи с изучением Марса.
В ту пору Марс изучали лишь астрономы. Они давно заметили странные образования, которые называли еще в прошлом веке "каналами". Временами существование их оспаривалось, потом вновь признавалось, когда они были зафиксированы фотоаппаратами. Однако вскоре астрономам пришлось отказаться от вульгарного представления о каналах как выемках, заполненных водой. Скорее всего сезонные изменения окраски загадочных полос, соединяющие любые две точки на них по кратчайшему пути (по дугам больших кругов), могли оказаться растительностью, причем не сплошной, а расположенной оазисами. И эти оазисы расположены строго на этих проложенных по поверхности Марса идеальных прямых.
- Пощадите! - застонал Кленов. - Пощадите, милейший! Не могу расходовать остатки сил на опровержение нелепых и спекулятивных вымыслов.
- Вы никогда не видели чернокожую шаманшу в тайге?
- Боже мой! Ну конечно же, никогда не видел ни чернокожих шаманок, ни русалок, ни рогатых чертей. Осмелюсь напомнить вам, молодой человек, что вы явились к ученому, а не... - Кленов не договорил.
Его внимание было отвлечено письменным столом, на котором творились чудеса. Старомодные ручки с перьями ожили и покатились по столу. Тяжелое пресс-папье нетерпеливо притопывало на месте. Чугунная лошадь вздрогнула всем телом...
Профессор вскочил. И, словно по команде, сорвались с места все железные предметы. Перочинный ножик впился в шкаф. Чернильный прибор грохнулся на пол, лошадь тихо двинулась по столу...
Матросов вскочил на ноги, встревоженный не столько всем происходящим, сколько видом старого профессора.
Широко открыв выцветшие глаза, прямой, несгибающийся, шел профессор Кленов к двери. Толкнув плечом книжный шкаф, он глухим голосом извинился и выбежал в коридор. Матросову не осталось ничего другого, как уйти.
Словно притягиваемый магнитным ураганом, влетел профессор Кленов в лабораторию Марины Садовской. Борода его развевалась, волосы торчали дыбом. Удивленная Марина обернулась.
- Я позволю себе... я осмелюсь, - кричал профессор, - потребовать объяснений! Как могли вы решиться на проведение этого опыта, не имея моего разрешения? Как удалось вам достигнуть такой величины магнитного поля?
Марина смотрела на профессора, слегка нагнув голову. Ее фигура стала угловатой, поза настороженной. Голос прозвучал жестко:
- Я покрыла сверхпроводник, Иван Алексеевич, защитным слоем из трансурановых, предохраняющим его от действия магнитного поля.
- Какой такой защитный слой! - затопал ногами Кленов. - Да как вы смели нарушить мои предписания? Разве этим путем я предлагал вам идти, осмелюсь вас спросить?
Марина на секунду остановила на профессоре удивленный взгляд, потом ее зеленоватые глаза, сделались почти злыми.
Профессор попытался взять себя в руки.
- Я вынужден со всей прямотой и решительностью поставить перед вами вопрос: отказываетесь ли вы выполнять требования вашего руководителя, существует ли для вас его научный авторитет?
- О да, профессор! Я признаю ваш авторитет, но на этот раз я избираю свой собственный путь.
- Великолепно!.. М-да! Великолепно! Какая самостоятельность научного мышления! Какое удивительное ученое предвидение! Да знаете ли вы, моя дорогая барышня, что ваши опыты - игра ребенка с порохом, путь лунатика по карнизу, возмутительнейшее легкомыслие! - Профессор быстро зажевал челюстями. - Знайте, что избранный вами без моего согласия путь неверен! Если уж вы намерены искать истину, так извольте искать ее в указанном мною направлении!
- Это ложное направление! Это тормозящий путь! Это вредный увод в сторону!
- Как-с? Позвольте, недослышал или не понял? - Кленов приложил ладонь к уху и склонил набок голову.
Марина повторила, отчеканивая слова:
- Я уважаю ваш научный авторитет, Иван Алексеевич, но то, что вы предлагаете, неправильно, вредно и бессмысленно.
- Ах так! М-да... М-да... Ах так! - закричал профессор. - Тогда - совет! Я требую немедленного созыва чрезвычайного заседания Ученого совета...
Профессор трясся от негодования. Угловато размахивая правой рукой, он направился к выходу.
В дверях к замку прилипли его старые карманные часы да так и остались висеть.
По настоянию Кленова Ученый совет был немедленно созван в кабинете директора института.
Кленов сидел а глубоком кожаном кресле, откуда торчали только его длинные ноги с острыми коленями.
Марина не садилась и нервно прохаживалась по комнате.
- Ученый совет собрался по вашей просьбе, Иван Алексеевич. Мы открываем заседание, - сказал молодой академик.
- Премного обязан вам, Николай Лаврентьевич?
- Тогда мы попросим вас, Иван Алексеевич, высказаться.
- Что же, извольте. Сочту за честь.
Профессор хотел подняться, но академик жестом удержал его. Тогда Кленов совсем скрылся за высокими кожаными стенками. Оттуда стал гулко доноситься его спокойный и жестковатый голос:
- Да позволено мне будет остановить внимание совета на следующем обстоятельстве. До сих пор я имел, по-видимому, неверное представление о том, что вправе рассчитывать на безусловное выполнение научными сотрудниками, работами коих мне поручено руководить, моих указаний, касающихся не мелочей, конечно, а основных линий, предопределяющих пути и перспективы их работ. М-да... Преисполненный сожаления, я вынужден сегодня констатировать полное пренебрежение со стороны многоуважаемой Марины Сергеевны не только к моим советам, но и к прямым и безоговорочным предписаниям...
Профессор замолчал, словно собираясь с мыслями.
- Не может ли профессор указать на конкретное нарушение его указаний? спросил один из членов совета
- Я могу! - неожиданно заявила Марина.
Почувствовалось некоторое замешательство. Председатель вышел из положения, предоставив слово Марине
Кленов обиделся, что ему не дали договорить, и, выпрямившись в кресле, всей своей фигурой демонстрировал возмущение.
- Я должна признаться перед дирекцией института, что нашла нужным уклониться от выполнения распоряжений профессора Кленова
Почему-то головы членов совета одна за другой склонились над записями.
- Я искала защитный слой, могущий предохранить проводник от действия на его структуру магнитного поля, чтобы избежать мгновенного исчезновения свойства сверхпроводимости при больших магнитных полях. Профессор же хотел заставить меня искать сплав, обладающий такой фантастической структурой, которая не изменяется при больших магнитных полях. Это противоречит сути моей диссертации, поэтому я считаю путь этот неправильным! - Марина тряхнула головой.
Профессор величественно поднялся с кресла. Казалось, что он разразится сейчас невиданной громовой речью, но он сказал совсем тихо:
- Я позволю себе высказать мысль, что даже в поисках невозможного надо искать только реальные пути. При всем своем желании я не могу согласиться, что путь, избранный Мариной Сергеевной Садовской, отвечает этому условию. В своих поисках радиоактивных компонентов она неизменно должна будет остановиться и на тех, каковые отсутствуют в нашей стране.
- Извините, профессор, если я путаю факты, - сказал все тот же член совета, - но ведь именно для вас наше правительство пыталось получить у одной заграничной фирмы редчайший радиоактивный элемент?
Профессор Кленов вздрогнул и выпрямился, так что сутулость его мгновенно исчезла. Потемневшими глазами обвел он присутствующих, сказал:
- М-да!.. - и замолчал.
Потом продолжал тем же ровным голосом как ни в чем не бывало:
- Да, вы совершенно правильно изволили это заметить. Правительство по моей просьбе обратилось к концерну Вельта с предложением уступить запасы радия-дельта... И получило отказ.
Марина вскочила. Все обернулись к ней.
- Позвольте, как же так? Но ведь именно радий-дельта я хотела испробовать для защитного слоя! На это меня натолкнула одна неопубликованная статья русского физика Бакова, с которой я недавно получила возможность ознакомиться.
Кленов окаменел.
Марина казалась очень взволнованной. Рукой она смяла запись одного из членов совета, который, откинувшись в кресле, сердито смотрел на нее поверх очков.
Кленов опустил голову и сказал тихо:
- Все запасы радия-дельта находятся в руках злейшего врага человечества, главы мирового военного концерна Фредерика Вельта.
Слова профессора Кленова едва ли расслышал кто-нибудь из присутствующих: он произнес их как будто только для себя.
Несколько минут члены совета совещались.
- Итак, Иван Алексеевич, - сказал наконец молодой академик, - нам не вполне понятны причины порочности пути, избранного Мариной Сергеевной Садовской.
- Непонятны? Но ведь я уже имел честь докладывать вам. Помимо всего того, о чем говорилось, я осмелюсь обратить ваше внимание на сомнительность возможности существования слоя, способного защитить от больших магнитных полей. Ведь, как известно еще из работ большой давности, при больших магнитных полях даже ферромагнитные тела практически теряют свои привычные преимущества в отношении проникновения в них магнитных силовых линий. Магнитное поле такой значительной величины проникнет во все части пространства с одинаковой интенсивностью. И естественно, что попытки защититься от магнитного поля бессмысленны. А ведь это, чего доброго, в печать могло попасть, не приведи бог! Быть может, и похвально искать свои собственные пути, как это делает Марина Сергеевна, но я осмелюсь все же привести здесь одну английскую поговорку: "Олмоуст нэвер килд"... Да-да. "Никогда не вредно сказать "почти"..." Я позволю себе надеяться, что внес некоторую ясность в дебатируемый вопрос.
Профессор Кленов сел. Пружины в его любимом старинном кресле желчно зазвенели.
После него выступила Марина.
Затем оба вышли в коридор, желая дать совету возможность обсудить вопрос.
- М-да!.. Ну вот и поспорили... - примиряюще сказал профессор, собирая у глаз сотни маленьких морщинок. - Я полагаю, что научный спор, даже с некоторыми присущими ему резкостями, способствует интенсивной работе мозга.
- Это верно, Иван Алексеевич, но я как-то не могу привыкнуть к форме некоторых научных дискуссий.
Профессор добродушно рассмеялся:
- Ну, это ничего, Марина Сергеевна! По крайней мере, я теперь смею надеяться, что мои вам советы, подкрепленные решением столь авторитетной коллегии, приобретут для вас несколько больший вес.
- Да, но... решение Ученого совета еще ведь не вынесено.
Кленов посмотрел на Марину голубыми прозрачными глазами, как смотрят только старики на маленьких детей: с сожалением и в то же время с ободрением.
- Ах, юность, юность! - вздохнул он.
- Я не так юна, - обиделась Марина.
- Чудесная вы девушка, Марина Сергеевна! Право, чудесная. Не хочется мне с вами ссориться, но как не будешь ссориться с маленькими детишками, когда они тебя не слушаются?
Некоторое время они ходили по коридору молча.
- Ну вот, теперь я смею предположить, что мы дали совету достаточно времени для занесения в протокол столь необходимого для вас решения, - сказал Кленов.
Марина стала заметно волноваться.
Профессор демонстративно открыл дверь, утрированно согнулся и протянул руку, приглашая Марину войти.
- Куда же вы удалились? - встретил их молодой академик. - Мы предполагали решить вопрос при вас, тем более что он для всех членов совета кажется совершенно ясным.
Кленов выразительно взглянул на Марину и погладил бороду, как бы говоря: "Ну вот видите?"
Марина остановилась у двери и, чуть нагнув голову, оглядела присутствующих.
- "Ученый совет вынес следующее решение, - стал читать директор протокол. - В связи с несомненным интересом обоих предполагаемых направлений в обсуждаемых исследованиях выделить профессору Ивану Алексеевичу Кленову специальную лабораторию, обеспеченную штатом научных сотрудников, в которой и просить профессора провести работы по его плану. Кандидату физических наук Садовской предоставить возможность дальнейшего проведения ее работ по уже намеченному ею пути". - Директор кончил читать и добавил от себя: - Мы думаем, что такое решение вопроса с разделением работ на две ветви лишь увеличит нам шансы на скорейшее достижение успешных результатов.
- Как-с? Позвольте... М-да!.. Простите... Не расслышал или не понял?
Профессор Кленов изменился в лице и стал судорожно теребить свою бороду.
Директор удивленно взглянул на него.
- Мы рассчитывали, Иван Алексеевич...
- М-да!.. На что вы рассчитывали, осмелюсь вас спросить? На что? Перед вами не юноша. Я в состоянии рассматривать этот акт только как выражение недоверия к себе. М-да... Именно недоверия.
- Позвольте, профессор, мы не хотим пренебрегать ни одним шансом для победы.
- Имею честь довести до вашего сведения, что это не касается меня ни в коей степени! М-да!.. Кроме того, имею честь довести также до вашего достопочтенного сведения, что я не предполагаю проводить какие бы то ни было самостоятельные работы, не соответствующие тематике моих личных исследований. Я занимаюсь, с вашего позволения, радиофизикой. М-да!.. В заключение я должен признаться вам, что поражен, удивлен, нахожусь в замешательстве и не в состоянии подобрать объяснения вашему... м-да!.. вашему решению. Засим имею честь принести вам свои уверения в величайшем к вам уважении. В связи с обострением болезни и запрещением врача я принимать участие в работах института в ближайшие месяцы не смогу!
Кленов круто повернулся и, вздернув одно плечо выше другого, направился к выходу.
Марина, провожая его испуганным взглядом, посторонилась.
Члены совета и директор молчали.
Кленов зигзагами прошел коридор, забыл взять у швейцара пальто и вышел на улицу. Ветер раздувал его растрепанные волосы.
Когда вместо переходного мостика Кленов оказался на мостовой, движение остановилось. На углу его догнал швейцар, передал ему пальто и шляпу. Кленов поблагодарил и набросил на себя пальто так, что одна пола его тащилась по земле. Медленно он поплелся вдоль улицы.
Кленов со страхом думал, что сообщение о работах Марины проникнет в печать. В одном из научных обзоров Вельт прочтет о них, и тогда... тогда приведет в исполнение свою угрозу, которой навеки связал руки профессору Вонельку... Это была последняя их встреча на "Куин Мэри". Вонельк принял британское подданство и навсегда покидал Америку. Вельт все-таки настиг его уже на борту корабля, а потом прислал ему радиограмму, поставив в ней свое условие. Теперь он прочтет неизбежное сообщение о создании сверхаккумулятороа в России, и тогда несчастному Кленову уже не предотвратить страшной угрозы, которая нависнет над человечеством.
Только когда профессор скрылся в своем подъезде, следовавшая за ним Марина повернула обратно и в глубоком раздумье пошла по галерейному тротуару.
Глава III
ЗАГАДКА ТУНГУССКОГО МЕТЕОРИТА
Сидя за рулем автомашины рядом с Дмитрием, Марина сбивчиво объясняла, почему ей так необходимо было с ним увидеться.
Матросов сначала слушал с улыбкой, но вдруг насторожился.
- Самородок необыкновенного металла был найден в районе падения Тунгусского метеорита? - спросил он.
- Да. Так писал в неопубликованной статье профессор Баков. Он был в ссылке в тунгусской тайге.
Автомашина Марины мчалась по шоссе. Верхняя часть лимузина была сделана из прозрачной пластмассы, и автомобиль казался открытым.
- Кто этот доктор Шварцман, который принес рукопись?
- Я не знала его до Белорусского вокзала. Помнишь? Он очень милый, но не мог сказать, откуда у него рукопись, и, после того, как я прочитала, забрал ее обратно.
- Значит, элемент, найденный в тунгусской тайге в виде самородка...
- ...правильного, как кристалл... - вставила Марина.
- ...был тяжелее урана?
- Да. Профессор Баков пишет, что определил его атомный вес в 257. Уран имеет только 238. Радий-дельта, как назвал Баков новый элемент за его радиоактивность, потребовал особого места в таблице Менделеева.
- Где же элемент? Где профессор Баков?
- Баков умер в Америке в 1913 году, эмигрировав из царской России. О новом элементе никто ничего не слышал. Вот почему ты должен мне все рассказать о тунгусской катастрофе. Ведь ты недавно приходил по этому вопросу к Ивану Алексеевичу, якобы изучал проблему еще в Америке. Так что ты можешь рассказать об этом? Но прошу учесть: в науке мы считаемся только с фактами.
Вот что рассказал Марине Матросов.
30 июня 1908 года в районе Подкаменной Тунгуски, как сначала предположили, упал гигантский метеорит, вызвав в тайге небывалые разрушения, сотрясение земной коры, светлые ночи после взрыва и странные лучи, засвидетельствованные академиком Полкановым.
Царское правительство не заинтересовалось "тунгусским феноменом" и экспедиции в тайгу не послало. Лишь в 1927 году советский ученый Кулик решил разыскать "тунгусское диво". В те годы в Северной Америке была создана компания Аризонского метеорита, ставившая целью достать якобы "платиновый" метеорит, тысячелетия назад упавший в каменистой пустыне Аризона. Там сохранился образовавшийся при его падении кратер диаметром в тысячу двести метров и глубиной в сто восемьдесят метров, именуемый каньоном Дьявола. Метеорит нащупали буром на глубине четырехсот метров. Бур сломался, а компания Аризонского метеорита лопнула. Метеорит оказался обыкновенным железоникелевым, как и многочисленные его осколки, рассыпанные поблизости. Их до сих пор продают туристам индейцы. Работы были прекращены. Капиталисты, гнавшиеся за прибылью, не интересовались наукой.
Ученый секретарь Комитета по метеоритам Академии наук СССР Л. А. Кулик, направляясь в тайгу, мечтал обогатить науку находкой метеорита, превышающего размерами Аризонский.
Тайга - это нескончаемый лес, прерываемый только рекой или болотом. С волнением углублялся Кулик в чащу, сопровождаемый эвенками-проводниками, которых он нанял в Ванаваре. Вскоре он увидел поваленные деревья. Все говорило о необычайных размерах катастрофы.
Кулик стремился вперед, но эвенки отказались идти. Они твердили: "Бог Огды спускался там на землю. Сжигал наших людей невидимым огнем". Эвенки не пошли дальше с Куликом. Но не такой был человек Кулик, чтобы вернуться с полпути. Он нашел двух сорвиголов - ангарских охотников и вместе с ними стал "сплавляться" на шитике по бурным таежным речкам. И чем ближе приближался он к центру катастрофы, тем удивительнее раскрывалась перед ним картина. Весь лес в тайге, как впоследствии выяснилось, на площади с радиусом до шестидесяти километров был повален на всех возвышениях. На площади с радиусом в тридцать километров не осталось ни одного дерева. Все они были вырваны, показывая вывороченными корнями в центр катастрофы. Кулик не смог добраться до самого центра, но поднявшись на возвышенность, увидел долину, где должен был упасть исполинский метеорит. Именно там Кулик ожидал найти следы наибольших разрушений. Ведь колоссальная масса, весом, как предполагали астрономы, в миллион тонн, обладая космической скоростью триста шестьдесят километров в секунду, врезалась в землю. При этом вся энергия движения, кинетическая энергия, которой обладал в полете метеорит, должна была перейти в тепловую, вызвав эффект взрыва. Сила его, как вычислили много позже, равнялась взрыву десяти миллионов тонн тротила или пятисот атомных бомб. Это больше, чем собранная воедино сила взрыва всех снарядов и бомб, взорванных за историю человечества.
Здесь, в центре катастрофы, Кулик рассчитывал найти кратер, подобный аризонскому. Велико же было его удивление, когда ничего похожего он не увидел. В центре катастрофы лес стоял на корню. Это был странный, мертвый лес. Деревья, потерявшие кору, без сучьев... Они походили на телеграфные столбы, окружившие не то озеро, не то болото.
На следующий год Кулик вернулся в сопровождении оснащенной экспедиции Академии наук. Несколько лет Кулик и его помощники искали Тунгусский метеорит, но ничего не нашли, ни одного осколка. Магнитные приборы не обнаружили массы метеорита и в глубине. Не было ни кратера, ни более мелких воронок. Заподозрив, что их залило водой, Кулик осушил часть окруженного мертвым лесом болота и обнаружил там слой торфа толщиной в два метра, а под ним, что особенно важно, слой вечной мерзлоты толщиной в двадцать пять метров. Когда бур прошел его, через скважину к самой поверхности поднялась вода. Однако скважина вскоре замерзла, и грунтовым водам, находившимся под давлением, выход был закрыт.
Существование слоя вечной мерзлоты опровергает все последующие предположения, что метеорит утонул в болоте, а кратер затянуло болотистой почвой. В этом случае слой мерзлоты не сохранился бы.
Кулик не закончил своих исследований. Началась Великая Отечественная война. Ученый, несмотря на преклонный возраст и протесты Академии наук, пошел добровольцем на фронт и погиб смертью храбрых.
Кончилась война. Никто не побывал на месте падения Тунгусского метеорита, но внезапно интерес к этому явлению возрос.
В газетах и журналах появились сенсационные описания необычайного взрыва: яркий шар, ослепительнее солнца; огненный столб, пронзивший облака; звук, слышный за сотни километров; сейсмологические станции, отметившие сотрясение земной коры...
Однако это не было воспоминанием о тунгусской катастрофе.
Американцы сбросили в Японии атомную бомбу.
Когда сравнили сейсмограммы тунгусской катастрофы и атомного взрыва в Хиросиме, оказалось, что они похожи, как близнецы...
Предположение, что Тунгусский метеорит упал на землю, не объясняло так называемых аномалий тунгусской катастрофы. Почему нет кратера, который, судя по разрушениям в тайге, должен быть не меньше, чем в Аризонской пустыне? Почему вместо кратера стоит лес на корню? Почему были светлыми ночи после взрыва? И наконец, чем вызвана легенда о боге Огды?
Гипотеза о метеорите ничего не объясняла.
Но все объяснялось, если предположить, что взрыв произошел не на поверхности земли, вызванный ударом о нее небесного тела, а в воздухе, на высоте около пяти километров. В этом случае в тепло превращалась бы не кинетическая, а внутренняя, скорее всего ядерная энергия, освобожденная во время атомного взрыва.
Взрывная волна ринулась во все стороны; ударила она и по вертикали вниз. В том месте взрыва, где деревья были перпендикулярны фронту волны, они устояли, потеряв лишь сучья. В других же местах, где удар пришелся под углом, все деревья были повалены. От удара взрывной волны слой вечной мерзлоты треснул, грунтовые воды вырвались фонтаном, который иссяк, когда под влиянием вечной мерзлоты трещина замерзла.
Если взрыв произошел в воздухе, кратер образоваться не мог. Люди ощущали лучевой ожог за шестьдесят километров, ибо в момент атомного взрыва температура поднимается до двадцати миллионов градусов. Основная часть вещества, непосредственно не участвовавшая во взрыве, испарилась и умчалась в верхние слои атмосферы. Они не только отражали солнечные лучи, но, став радиоактивными, возможно, заставляли светиться воздух. Это и видел в ночь после взрыва академик Полканов.
Часть вещества силой взрыва была брошена на землю и там продолжала свой радиоактивный распад, вызывая смертоносную радиацию, знакомую нам по атомным взрывам. Не потому ли возникла легенда о невидимом огне бога Огды? Не этим ли там вызваны мутации деревьев?
Что же за атомный взрыв произошел в начале века в сибирской тайге?
Если бы самородок радиоактивного вещества, способного взрываться, существовал, то он должен был бы взорваться через долю секунды после своего возникновения, а никак не блуждать миллионы лет в космосе, чтобы когда-нибудь встретиться с Землей.
Взорваться над тунгусской тайгой могло лишь вещество, полученное искусственно. Но разве могли люди в ту пору создавать такое вещество? Конечно, нет! Для решения подобной задачи потребовалось бы современное оборудование и армия ученых и специалистов.
Так возникло смелое предположение: да, вещество, взорвавшееся в тунгусской тайге в 1908 году, было получено искусственно, но не на Земле, а на другой планете. Оно служило радиоактивным топливом для межпланетного корабля, прилетевшего на Землю из глубин космоса и погибшего в силу каких-то причин. Очевидно, уже неуправляемый, он ворвался в земную атмосферу, во всем уподобляясь метеориту. От трения о воздух оболочка его расплавилась, и радиоактивное топливо взорвалось.
Эта гипотеза была прямым признанием существования разумных существ на других планетах. Более того: признанием их попытки прилететь к нам.
Астрономическое общество обсудило новую гипотезу. 20 февраля 1948 года в Малом зале Московского планетария состоялась дискуссия о тунгусской катастрофе, которую докладчик объяснил взрывом межпланетного корабля с Марса.
Очевидцы утверждают, что в тот день Малый зал Московского планетария больше походил на ринг для состязаний по боксу, чем на аудиторию для лекций и научных споров. Сторонники гипотезы (докладчик был не одинок) одержали победу.
Председатель Московского отделения Всесоюзного астрономического общества профессор П. П. Паренаго, руководивший дискуссией, так подвел ее итоги. "Я думаю, - заявил он, - что выражу общее мнение, если скажу, что все спорившие сошлись на том, что мы имеем дело с "гостем из космоса". Что касается меня, то я на семьдесят процентов верю в то, что это был метеорит, но на тридцать процентов готов допустить, что это были марсиане".
Прошло несколько лет. Опять никто не побывал на месте предполагаемого падения метеорита, однако интерес к тунгусскому феномену вновь возрос.
На этот раз в связи с изучением Марса.
В ту пору Марс изучали лишь астрономы. Они давно заметили странные образования, которые называли еще в прошлом веке "каналами". Временами существование их оспаривалось, потом вновь признавалось, когда они были зафиксированы фотоаппаратами. Однако вскоре астрономам пришлось отказаться от вульгарного представления о каналах как выемках, заполненных водой. Скорее всего сезонные изменения окраски загадочных полос, соединяющие любые две точки на них по кратчайшему пути (по дугам больших кругов), могли оказаться растительностью, причем не сплошной, а расположенной оазисами. И эти оазисы расположены строго на этих проложенных по поверхности Марса идеальных прямых.