Мистер Джон А. Вонельк - убежденный холостяк. Ему 44 года. Он высок, худ, немного сутулится. Фотографировать себя он не позволил, поэтому мы приводим его снимок с лицом, прикрытым рукой. Мистер Вонельк живет в маленькой одинокой квартирке и известен у соседей своим аскетизмом. Судя по его скромным расходам, он должен был скопить за годы своего профессорства немалую сумму, хотя в нашей стране ученому платят меньше, чем полицейскому.
На наш вопрос, какую пользу смогут принести человечеству его работы по созданию искусственных элементов, мистер Вонельк ответил, что польза от его работ заключается в том, что они не приносят человечеству вреда.
Несмотря на этот странный ответ, предположение о слабоумии профессора не подтверждается. Он производит впечатление весьма здравомыслящего, но лишь немного раздражительного человека.
"Сан", 20 июля 1935 года
ЗНАМЕНИТЫЙ АНГЛИЙСКИЙ ФИЗИК
РЕЗЕРФОРД ПОСЕЩАЕТ АМЕРИКАНСКИХ УЧЕНЫХ
Великий английский ученый лорд Резерфорд во время пребывания в Корнельском университете несколько часов провел в лаборатории теоретической физики, беседуя с профессором Джоном Алленом Вонельком. Лорд Резерфорд был восхищен своим собеседником, заметив, что ему редко приходилось встречаться с изумительными экспериментаторами, осуществившими такие опыты, которые не удавались ни Резерфорду, ни его самым талантливым ученикам. Лорд Резерфорд, прощаясь, пригласил профессора Вонелька приехать в Англию, хотя бы для кратковременной работы в его лаборатории. Покидая США, лорд Резерфорд специально упомянул об американском ученом Д. А. Вонельке, которого он ставит в ряд с виднейшими физиками мира.
Сообщение агентства Ассошиэйтед Пресс, 2 октября 1943 года
В Корнельском университете удивлены неожиданным уходом в отставку известного физика профессора Джона Аллена Вонелька, двадцатипятилетний юбилей работы которого в университете недавно отмечался. Прекратив свои многообещающие работы, профессор Во-нельк перешел на службу в Радиокорпорейшн, предполагая в дальнейшем заниматься лишь исследованиями в области радиофизики.
Генерал Маккрам, близкий к Пентагону, заметил, что в тяжелые дни войны с Японией и Германией поступок профессора Вонелька нельзя рассматривать как патриотический. Генерал добавил, что он не имеет в виду исследований Вонелька, которые не представляют никакой военной ценности, но поражен его гражданской недисциплинированностью.
"Нью-Йорк, таймс", 18 ноября 1943 года
Профессор Вонельк, скандально покинувший Корнельский университет, не пожелавший посчитаться с предложенной ему программой исследований, недавно сделал рассчитанный на эффект жест. Он пожертвовал значительную часть своего состояния на закупку оборудования для госпиталя, которое распорядился отгрузить Советскому Союзу.
Уместно заметить, что на американскую санитарную службу мистер Вонельк до сих пор не пожертвовал ни доллара.
"Нью-Йорк таймс", 17 марта 1946 года
Профессор Джон Аллен Вонельк, отказавшийся во время войны принимать какое-либо участие в создании атомной бомбы, подписал вместе с некоторыми американскими учеными обращение, призывающее отказаться от использования атомной энергии в военных целях.
"Нью-Йорк таймс", 3 июня 1947 года
Наконец-то начинает проясняться поведение "красного" профессора Джона Аллена Вонелька! На днях Государственный департамент отказал ему в визе на выезд в Советский Союз.
Так вот куда стремится крупнейший специалист по ядерной физике, которому известны многие достижения, американской науки! Нетрудно догадаться, какие сведения собирается захватить с собой в виде "невидимого багажа" почтенный профессор, еще во время войны, как утверждают многие, получивший из Москвы значительную сумму за свой уход с работы, связанной с созданием атомной бомбы.
Государственный департамент мудро поступил, задержав в США человека неясных политических взглядов, обладающего секретными сведениями.
"Вашингтон пост", 26 мая 1948 года
На прошлой неделе газеты были заняты так называемым делом профессора Вонелька, отказавшегося дать показания Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и попавшего за оскорбление конгресса в тюрьму.
Ценное высказывание по этому поводу мистера Фредерика Вельта. Крупный ученый-физик, руководитель промышленного концерна и подлинный сын Америки, мистер Вельт призывает к бдительности. По его мнению, люди типа профессора Вонелька требуют к себе пристального внимания. В поступках Вонелька внимательный наблюдатель легко узнает знакомый почерк. На профессора Вонелька стоило бы посмотреть со всех сторон. Не только его показания, будь они даны, но даже его имя заслуживает подозрения. Быть может, окажется полезным читать его наоборот.
Доктор Шварцман в полном изнеможении достал платок и вытер лысину, потом попытался водрузить на нос висящее на шнурке пенсне. Рука его дрожала, пенсне слетело; он не заметил этого. Достав из кармана вечное перо и бланк истории болезни, он написал на нем одно слово: "Vonelk".
Глава Х
СЮРПРИЗЫ ЮТЛАНДСКОГО ЗАМКА
День складывался весело и необычно.
Ленч должен был состояться в громадной столовой, где когда-то собирались все защитники замка вместе со своими оруженосцами, пажами, слугами и собаками.
Пол в столовой был двух уровней. На более высоком прежде стояли столы для рыцарей, на более низком - столы оруженосцев и пажей. Собакам разрешалось быть и там и здесь.
Сейчас в столовой тоже были два стола, но сервирован каждый из них был самым необычайным образом. Собственно, верхний стол даже и не был сервирован. Он был весь уставлен всевозможными колбами и непонятными приборами.
Нижний же стол, по мысли, высказанной Вельту Троcсом, был отделан под траншею, так что занимавшие за ним места гости мистера Вельта могли переглядываться только через узкие бойницы.
Это вызвало смех и доставило гостям несомненное удовольствие, хотя и служило довольно прозрачным намеком, если принять во внимание отведенное каждому эксперту место.
Внезапно гости убедились, что и приборы у них также необычны. Вместо тарелки перед каждым стоял изящный тарельчатый пулемет, вилку заменяла миниатюрная винтовка со штыком, а нож - изогнутая острая сабля.
В столовой были только одни военные эксперты. Дамы отсутствовали. Не видно было и лакеев. Все окна были закрыты. Тросс по приказу Вельта лично осмотрел их. После этого Вельт занял председательское место и оглядел своих гостей, слегка прищурив левый глаз.
Француз наклонился к англичанину:
- Кажется, мистер Вельт собирается угостить нас обедом в стиле не забытых им американских замашек!
Кушаний не подавали. Гости рассматривали винтовочки, сабли, тарельчатые пулеметы и переглядывались через бойницы.
Вдруг англичанин и француз, оглянувшись на дверь, вздрогнули.
Из открытой двери зловеще вползал в комнату знакомый им по вчерашнему дню отвратительный сизо-коричневый дым. Оба хотели вскочить с места.
Вельт был неподвижен, старый японец невозмутим, генерал Копф, глядя на них, тоже не двигался. Тогда и Бенуа с Уитсли остались на месте.
Дым ровной стеной надвигался на обедающих. Люди закрывали глаза, готовые чихать, задыхаться, погибать. Но внешне все с подобающей военным стойкостью ждали неизбежного.
Первым вдохнул газ "золотой генерал", и ноздри его жадно расширились. Он стал вбирать его со свистом, напоминающим свист сталебетонных машин мегатериев, гнавших газ на параде.
Но что это был за газ! Он содержал все умопомрачительные запахи, могущие довести даже неголодного человека до исступления. Тут было все, что могло до предела возбудить, раздразнить, наконец, просто взбесить аппетит.
Гости яростно засопели, посматривая друг на друга сквозь бойницы и сизо-коричневую пелену.
Послышался звук пропеллеров. Под потолком зала оказались два могучих авиационных мотора, которые подняли своими воздушными винтами такую бурю, что вскоре и следа не осталось от страшного облака этой необыкновенной газовой атаки.
Гости отчаянно захотели есть.
Фредерик Вельт поднялся.
Тут каждый из гостей заметил, что во время газовой атаки около него появилась сделанная в форме пушки бутылка с вином. Чтобы откупорить ее, вероятно, надо было выстрелить пробкой.
Поистине этот ловкий помощник Вельта неистощим на выдумку!
Мистер Вельт подал пример. Его пушечная бутылка выстрелила, и пробка полетела в потолок.
- Джентльмены! Я пригласил вас в свои владения для того, чтобы доказать, что техника и наука стоят на службе ваших интересов и могут дать в руки правительств любых государств все необходимые средства для торжества цивилизации во всем мире. Я надеюсь, что помыслы всех представляемых вами стран - моих заказчиков - направлены в едином стремлении к великой цели осуществления высших идеалов человечества, которое сможет жить в нерушимом мире.
Артиллерийский залп полетевших в потолок пробок был ему ответом.
Одновременно раздался грохот, напомнивший гостям недавний парад. В зал въехала модель сухопутного броненосца, доверху нагруженная испеченными в форме снарядов хлебцами.
Когда броненосец объехал вокруг стола и все запаслись необходимым количеством "боеприпасов", мистер Вельт продолжал:
- С прискорбием я замечал, что выполнение священных обязанностей цивилизованных стран постоянно задерживалось необоснованным страхом перед будто бы мощными вооружениями идейно противной стороны. Армии мира почему-то стали испытывать страх перед, красными странами, а наши правительства стали чрезмерно считаться с ними, проводить пагубную политику разрядки напряженности, умиротворения и сближения с коммунистическими странами, ставя их на один уровень с подлинно передовыми и цивилизованными государствами. Этим заблуждениям я решил положить конец во имя всеобщего нашего стремления к миру и спокойствию.
Снова раздался треск, и в столовую вползли маленькие танки-черепахи. Каждый из них был нагружен блюдом с зайчатиной.
Гости снимали эти блюда на ходу, а черепахи, продефилировав по столовой строго заданным маршрутом, удалились.
Бенуа от удивления прозевал взять свою порцию и едва догнал танк у самого выхода, откуда вернулся с победоносным видом.
Гости, доведенные ранним вставанием, охотой, голодом и газовой атакой до бешенства, с остервенением накинулись на еду.
Один лишь Вельт не ел:
- Представления ваших правительств ложны! Я продемонстрировал перед вами на плац-параде то, что может сделать ваши армии непобедимыми, вернее, всепобеждающими. Наука, дающая в ваши руки новейшие средства войны, должна отныне направлять политику, она должна вмешиваться в человеческие отношения и установить справедливость на Земле... Свою жизнь я посвятил раскрытию двух тайн науки, не уступающих по значению тайне атомной энергии. И вот одна из этих величайших тайн человечества снова в моих руках, как была когда-то моей много лет назад в Аппалачских горах Америки.
Англичанин переглянулся с французом. Японец поправил очки и бросил на Вельта быстрый взгляд.
- Вы первые, кому я изложу сущность огненного облака и продемонстрирую ряд невиданных еще на земле опытов.
И среди всеобщего молчания Вельт поднялся на возвышение и подошел к столу с расставленными колбами.
Тросс поднялся за ним следом, чтобы ассистировать ему.
Гости мистера Вельта с содроганием смотрели на проходившую перед их глазами химическую реакцию, и страх, невольный щемящий страх, заползал в сердце каждого.
- Джентльмены! - сказал Вельт, опуская засученные рукава. - Вот перед вами подлинное величие науки. Простая химическая реакция с веществом, повсеместно окружающим нас, с веществом, которым мы дышим, которое, как рубашка, предохраняет от межпланетного холода нашу Землю, - простая химическая реакция с этим веществом дает в наши руки могучее средство, какому нет равных даже в атомном арсенале. Мы в силах создавать не только летающие облака огня. Мы в состоянии зажечь целые стены пламени вдоль границ цивилизованного мира и двинуть эти стены на наших заклятых врагов во имя воцарения мира на земле. Для этого потребуется только фиолетовый газ с острова Аренида, неограниченным владельцем которого является мой концерн. Лишь в присутствии этого фиолетового газа возможна упомянутая мной химическая реакция горения. Газ способствует течению реакции, не расходуясь в то же время сам. Он является только катализатором...
Некоторые из военных экспертов встали со своих мест и подошли к столу с колбами. К Вельту приблизился седобородый японец. Он долго смотрел на серое вещество, осевшее на дне одной из колб, где только что произошла реакция горения.
- Так вот какой этот шестой окисел! - сказал японец.
- Да, - ответил Вельт, - чтобы найти его, я потратил десятки лет своей жизни, но получил сегодня возможность указать миру его путь.
Японец наклонился к Вельту и тихо сказал:
- Я очень рад, мистер Вельт, что хоть через несколько десятков лет, но получил все-таки от вас ответ, в чем состояло открытие ассистента профессора Холмстеда - таинственного Ирландца.
Лицо Вельта передернулось:
- Кто вы? Что хотите вы сказать?
- О-о! Только то, мистер Вельт, что я восхищаюсь вашей энергией, вашим упорством - словом, всеми теми вашими качествами, в которых я имел уже случай убедиться во время наших прежних встреч в 1914 году.
Вельт нахмурился, внимательно вглядываясь в черты седобородого. Так и стояли эти два старика... И в далеких уголках памяти всплывала другая сцена, когда эти же два человека готовились к борьбе за право жить.
- Возможно ли? Вы и... - начал Вельт.
- Да, мистер Фредерик Вельт: я и слуга Кэд - одно и то же лицо. Ваш бывший противник, коллега, а ныне заказчик, покупатель, единомышленник и друг, представитель старой Японии и поклонник сильных средств.
Задвигались морщины на дряблом лбу старика Вельта. Он нехорошо усмехнулся и протянул руку. Его левый глаз был прикрыт больше правого, как бы напоминая о старом шраме, нанесенном ему его же собственным стеком в руке японца.
Генерал Кадасима пожал протянутую руку.
- Каждый крупный заказчик - мой друг, - сказал Вельт.
Эту сцену молча наблюдал почтительно застывший Тросс.
Гости, перешептываясь, возвращались к своим местам.
Фредерик Вельт снова подошел к столу:
- Джентльмены, военные эксперты и представители передовых стран! Как я сказал уже в своем вступлении, вооруженная последними достижениями наука должна взять в свои руки мировую политику и направить ее в то русло, которое поведет народы мира к подлинному счастью и благоденствию. На теле нашей планеты существует пятно страшной проказы. Это пятно, угрожающее благополучию всего остального мира, должно быть устранено. Для этой цели я предлагаю вниманию ваших правительств свой "план огненной метлы", о технической осуществимости которого вы и доложите своим правительствам. Джентльмены! Мало победить коммунизм! Мало поставить на колени ненавистные коммунистические страны! Дело не в военной победе, джентльмены, а в полной дезинфекции, то есть в мере чисто санитарного порядка.
Я дам вашим правительствам все виденные вами вчера вооружения. Но, кроме этого, для священного похода против мировой заразы взамен стального оружия, которое опасно, так как солдаты могут применять его по своему усмотрению, я дам вам движущиеся стены огня, и они огненной метлой выметут все зараженные пространства. В дальнейшем эти дезинфицированные и освобожденные области будут заселены новыми людьми, необходимыми для обеспечения деятельности предприятий, создание которых возьмет на себя наряду с вашими правительствами мой концерн. Я согласен на равных правах с передовыми странами нести все тяготы и расходы по освоению освобождаемых земель.
В ближайшее время мне будут доставлены новые запасы фиолетового газа, достаточные для окружения владений коммунизма сплошной огненно-фиолетовой стеной...
Эксперты испуганно смотрели на автора страшного плача "огненной метлы", стремящегося создать сбыт своей продукции. А он продолжал:
- Я понимаю, что вы не правительства своих стран. Вы только военные эксперты! Но через вас хочу я передать политическим руководителям ваших стран свой призыв к забвению споров между собой, к отказу от политики умиротворения, к священной войне против коммунистов - губителей частной собственности и цивилизации! В моих руках наука, которая может отныне повелевать миром. Я играю в открытую, джентльмены, я показал вам свои товары, которые правительства могут приобрести, руководствуясь величайшими гуманными целями спасения человечества. Мало этого: я указал вам неисчерпаемую область их применения.
Я предлагаю тост, джентльмены, за тот факел, который выжжет язву коммунизма на нашей планете, тост за соединение наших идущих с востока и запада огненных стен на Урале, тост за очищение от продуктов горения органических и неорганических тел вновь освобождаемых земель будущих колоний ваших держав! За мир на земном шаре!
Мистер Вельт осушил свой бокал и, словно присматриваясь, уставился своим прищуренным глазом на опустивших головы гостей.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
АРЕНИДА
Жаль, что ученые слишком часто играют с огнем, не понимая последствий этой игры для человечества.
Глава 1
РЖАВЫЕ СКАЛЫ
Любимец Вельта и его доверенное лицо мистер Тросс, одетый в белоснежный костюм, стоял на палубе яхты и смотрел в море.
Неподалеку от него болтали моряки.
- Тысяча три морских черта! - проворчал просоленный и выветренный бризами человек, переложив трубку из одного угла рта в другой. - Когда я вижу твою чугунную сковородку, мне приходит на ум старая история!
Негр-кок блеснул белыми зубами. Два матроса подошли поближе. Еще бы! Боцман опять хочет что-то рассказать.
Старенькая яхта, недавно вышедшая из капитального ремонта, неслась в свой тихоокеанский рейс, как, бывало, на увеселительную прогулку мистера Вельта-старшего, с прежней легкостью, пиратской скоростью и юным изяществом в дряхлом теле.
- Расскажите нам, дядя Эд! - попросил матрос.
- Когда же наконец мне надоест услаждать ваши дырявые раковины? - заворчал моряк, выколачивая трубку. - Ну, поверните свои уши на три румба.
Матросы и кок уселись на связки каната. Теплый ветер изредка доносил влажные брызги.
- Пусть кошка научится плавать, если с того времени прошло мало лет! начал боцман.
Ганс Шютте вышел из своей каюты. Подражая истым морякам, он широко расставил ноги, похожие на бревна, облокотился о борт и с шумом вдохнул в себя свежий воздух.
Ветер фамильярно трепал его куртку, а Ганс Шютте смотрел на него, если только на ветер можно смотреть, и усмехался, словно у него было что-то на уме.
Да, Ганс Шютте смотрел именно на ветер, на воздух, на морскую смесь кислорода и азота, которую с легким гудением продолжал вдыхать.
Вдоль палубы, постукивая косточками пальцев по деревянной обшивке, опустив голову с торчащей шевелюрой, шел невысокий человек.
Шютте вытянулся и громоподобно приветствовал его.
Тот поднял усталое лицо с остренькой черной бородкой, молча кивнул.
Удаляясь, он продолжал постукивать пальцами о стенку. Если переборка в каком-нибудь месте кончалась, он не обращал на это внимания, продолжая выстукивать свою дробь в воздухе.
Когда, три раза обойдя палубу, человек этот наконец заметил, что у перил стоит не кто иной, как Тросс, он остановился.
- О, мистер Тросс! Не могу отделаться от ощущения нереальности всего, что происходит со мной, с нами...
- Тем не менее это вполне реально, - отозвался Тросс. - И вполне реально следом за нами идет караван кораблей во главе с "Голштинией" с людьми и грузами. Через десять дней они будут здесь.
- Я часто вспоминаю о нашем разговоре на закате... и стихи вашего поэта. Почему вы сказали тогда: "В сто тысяч солнц закат пылал"?
- Потому что, профессор, вижу две стороны применения вашего открытия... Не только вездесущее топливо, но и вездесущий огонь...
- Он не может быть вездесущим, мистер Тросс, пока я один владею "воздушной спичкой". Меня не так-то легко заменить. Ведь потому я и здесь, в этой экспедиции, которую хочу контролировать.
- Вы не сможете контролировать всех действий Вельта. Если бы вы, проф, доверились мне, я сумел бы укрыть и вас, и ваш секрет от любых глаз.
- Вы хотите, чтобы я открыл его вам?
- О нет! Я не специалист.
- Я бы очень хотел довериться вам, Тросс, но... мне нужно сделать для этого последнее усилие. Ведь вы доверенное лицо мистера Вельта. Не так ли?
- Очевидно, мистер Вельт уже сделал то усилие, которое вы лишь хотите сделать.
- И он доверился вам?
- Потому я и беседую с вами на его яхте, близ его острова, очень далеко от него...
- Но можем ли мы с мистером Вельтом доверять одному и тому же лицу? вкрадчиво спросил Бернштейн.
- Вы сможете это сделать, если будете знать больше мистера Вельта.
- Я бы этого очень хотел.
- Поверьте для начала в то, что у меня найдется средство сделать вас недосягаемым для всех.
- Для всех? Но я-то хочу служить всему человечеству!..
- Человечеству вы и будете служить, это я вам гарантирую.
- Как имя поэта, который писал о закате?
- Маяковский.
- Поляк?
- Нет, русский.
- Вот как? - удивился Бернштейн и проницательно посмотрел на Тросса, потом вежливо раскланялся с ним и снова пошел по палубе.
Тросс настороженно смотрел ему вслед. Профессор, заложив одну руку за спину, другой задевая за все попадающиеся предметы, продолжал свой путь, опустив в глубокой задумчивости лохматую голову.
Ганс Шютте наблюдал за Бернштейном и Троссом, который остался стоять на своем месте.
- Обрабатываешь? - усмехнулся Шютте. - Ну, давай, давай, обрабатывай, обрабатывай. Это по твоей, а не по моей части.
До Ганса Шютте донесся раскатистый хохот матросов. - Он резко обернулся и прислушался.
- Пусть проглочу я морского ежа и он начнет во мне кувыркаться, если я не второй раз в жизни отправлюсь в такой проклятый рейс! Первый раз моим единственным пассажиром тоже был профессор. Он нанял мой моторный бот в Ливерпуле для увеселительной прогулки. Уплывали мы очень весело, тайком, ночью... и увеселялись до самой Арктики...
Ганс приблизился на несколько шагов:
- Эй, дядя Эд! Что вы тут врете про Арктику и ливерпульского профессора?
- Пусть язык мой заржавеет, как старый якорь, если вру, мистер Шютте! Мне очень не хотелось отправляться в рейс с одним-единственным пассажиром. Я знал, что у моего отца, старого шкипера, именно такой рейс и был последним. Однако мистер Вонельк заплатил мне вперед хорошую сумму, на которую можно было купить не одну бочку рому. А я в конце концов свободный моряк... свободный от лишних денег.
- Вонельк? - переспросил Шютте. - Англичанин?
- Нет, американец. Но он незадолго перед тем получил английское подданство. Кажется, как он говорил, это было нелегко. Будь я колесом на ухабистой дороге, если тут обошлось без дипломатических нот! Этот профессор Вонельк был ценной штучкой, что-то он знал такое, о чем стоило спорить дипломатам. В конце концов его уступили, как племенную лошадь.
- Вонельк? - глубокомысленно повторил Ганс. - Куда же вы его прокатили на боте?
- Я же вам говорю, сэр, в Арктику. До первой хорошей льдины... Пришлось ее искать на севере Баренцева моря, чуть ли не у самых берегов Земли Франца-Иосифа. Там были уже советские воды, и мне было не по себе. Но когда мы увидели наконец ледяные поля, тут-то и началось самое необыкновенное. Пусть у меня вырастут вместо рук ласты, если мой пассажир не решил уподобиться тюленю! Он потребовал, чтобы я его высадил на льдину. Я готов был лопнуть от изумления, как глубоководная рыба на воздухе. Он забрал радиостанцию, которую захватил из Ливерпуля, теплую палатку, немного продуктов и все-таки перебрался на наиболее симпатичную льдину, согнав с нее огромного тюленя. На обратном пути я видел на горизонте советский ледокол...
- Словом, с вашей помощью он удрал от своих боссов, - усмехнулся Ганс. - У меня тоже был такой случай. Только посмешнее. Все затеял шельма-японец! Чтобы устроить побег одному слабоумному и безобидному человеку, он заставил меня с ним вместе вынести на носилках свинью...
- Свинью, мистер Шютте? - заинтересовались матросы.
- Ну, это было чуть не сто лет назад. Только тогда этот японец смог сыграть на жалости Ганса. Теперь такой номер ни у кого не вышел бы!
- Расскажите, мистер Шютте, про свинью.
- Еще чего захотели! Не стану я с вами про свинство рассуждать. Что вы тут расселись, лодыри? Развесили уши?
Подошедший профессор обратился к Гансу:
- Не скажете ли вы мне, уважаемый герр Шютте, какое название носит эта земля на горизонте?
Все стали всматриваться.
- Пусть меня похоронят на суше, если это не тот самый проклятый остров, о котором рассказывал, мне еще отец! - сказал Эд.
- Аренида, - сказал Ганс.
- Аренида! - закричали матросы и кок.
- Аренида! - прошептал профессор Бернштейн.
Смотрел на остров и мистер Тросс, но не выражал своих чувств.
Плеск разбивающихся о борт волн и мерное дыхание судовых машин стали необыкновенно отчетливыми. Люди на яхте молча смотрели на поднимающийся, из моря остров.
Матросы смотрели с любопытством, кок - с некоторым страхом, боцман недоброжелательно, профессор - с нетерпением, а Ганс Шютте - с усмешкой. Он подумал. "Вот она, та печка, откуда начнет танцевать новая война!"
На наш вопрос, какую пользу смогут принести человечеству его работы по созданию искусственных элементов, мистер Вонельк ответил, что польза от его работ заключается в том, что они не приносят человечеству вреда.
Несмотря на этот странный ответ, предположение о слабоумии профессора не подтверждается. Он производит впечатление весьма здравомыслящего, но лишь немного раздражительного человека.
"Сан", 20 июля 1935 года
ЗНАМЕНИТЫЙ АНГЛИЙСКИЙ ФИЗИК
РЕЗЕРФОРД ПОСЕЩАЕТ АМЕРИКАНСКИХ УЧЕНЫХ
Великий английский ученый лорд Резерфорд во время пребывания в Корнельском университете несколько часов провел в лаборатории теоретической физики, беседуя с профессором Джоном Алленом Вонельком. Лорд Резерфорд был восхищен своим собеседником, заметив, что ему редко приходилось встречаться с изумительными экспериментаторами, осуществившими такие опыты, которые не удавались ни Резерфорду, ни его самым талантливым ученикам. Лорд Резерфорд, прощаясь, пригласил профессора Вонелька приехать в Англию, хотя бы для кратковременной работы в его лаборатории. Покидая США, лорд Резерфорд специально упомянул об американском ученом Д. А. Вонельке, которого он ставит в ряд с виднейшими физиками мира.
Сообщение агентства Ассошиэйтед Пресс, 2 октября 1943 года
В Корнельском университете удивлены неожиданным уходом в отставку известного физика профессора Джона Аллена Вонелька, двадцатипятилетний юбилей работы которого в университете недавно отмечался. Прекратив свои многообещающие работы, профессор Во-нельк перешел на службу в Радиокорпорейшн, предполагая в дальнейшем заниматься лишь исследованиями в области радиофизики.
Генерал Маккрам, близкий к Пентагону, заметил, что в тяжелые дни войны с Японией и Германией поступок профессора Вонелька нельзя рассматривать как патриотический. Генерал добавил, что он не имеет в виду исследований Вонелька, которые не представляют никакой военной ценности, но поражен его гражданской недисциплинированностью.
"Нью-Йорк, таймс", 18 ноября 1943 года
Профессор Вонельк, скандально покинувший Корнельский университет, не пожелавший посчитаться с предложенной ему программой исследований, недавно сделал рассчитанный на эффект жест. Он пожертвовал значительную часть своего состояния на закупку оборудования для госпиталя, которое распорядился отгрузить Советскому Союзу.
Уместно заметить, что на американскую санитарную службу мистер Вонельк до сих пор не пожертвовал ни доллара.
"Нью-Йорк таймс", 17 марта 1946 года
Профессор Джон Аллен Вонельк, отказавшийся во время войны принимать какое-либо участие в создании атомной бомбы, подписал вместе с некоторыми американскими учеными обращение, призывающее отказаться от использования атомной энергии в военных целях.
"Нью-Йорк таймс", 3 июня 1947 года
Наконец-то начинает проясняться поведение "красного" профессора Джона Аллена Вонелька! На днях Государственный департамент отказал ему в визе на выезд в Советский Союз.
Так вот куда стремится крупнейший специалист по ядерной физике, которому известны многие достижения, американской науки! Нетрудно догадаться, какие сведения собирается захватить с собой в виде "невидимого багажа" почтенный профессор, еще во время войны, как утверждают многие, получивший из Москвы значительную сумму за свой уход с работы, связанной с созданием атомной бомбы.
Государственный департамент мудро поступил, задержав в США человека неясных политических взглядов, обладающего секретными сведениями.
"Вашингтон пост", 26 мая 1948 года
На прошлой неделе газеты были заняты так называемым делом профессора Вонелька, отказавшегося дать показания Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и попавшего за оскорбление конгресса в тюрьму.
Ценное высказывание по этому поводу мистера Фредерика Вельта. Крупный ученый-физик, руководитель промышленного концерна и подлинный сын Америки, мистер Вельт призывает к бдительности. По его мнению, люди типа профессора Вонелька требуют к себе пристального внимания. В поступках Вонелька внимательный наблюдатель легко узнает знакомый почерк. На профессора Вонелька стоило бы посмотреть со всех сторон. Не только его показания, будь они даны, но даже его имя заслуживает подозрения. Быть может, окажется полезным читать его наоборот.
Доктор Шварцман в полном изнеможении достал платок и вытер лысину, потом попытался водрузить на нос висящее на шнурке пенсне. Рука его дрожала, пенсне слетело; он не заметил этого. Достав из кармана вечное перо и бланк истории болезни, он написал на нем одно слово: "Vonelk".
Глава Х
СЮРПРИЗЫ ЮТЛАНДСКОГО ЗАМКА
День складывался весело и необычно.
Ленч должен был состояться в громадной столовой, где когда-то собирались все защитники замка вместе со своими оруженосцами, пажами, слугами и собаками.
Пол в столовой был двух уровней. На более высоком прежде стояли столы для рыцарей, на более низком - столы оруженосцев и пажей. Собакам разрешалось быть и там и здесь.
Сейчас в столовой тоже были два стола, но сервирован каждый из них был самым необычайным образом. Собственно, верхний стол даже и не был сервирован. Он был весь уставлен всевозможными колбами и непонятными приборами.
Нижний же стол, по мысли, высказанной Вельту Троcсом, был отделан под траншею, так что занимавшие за ним места гости мистера Вельта могли переглядываться только через узкие бойницы.
Это вызвало смех и доставило гостям несомненное удовольствие, хотя и служило довольно прозрачным намеком, если принять во внимание отведенное каждому эксперту место.
Внезапно гости убедились, что и приборы у них также необычны. Вместо тарелки перед каждым стоял изящный тарельчатый пулемет, вилку заменяла миниатюрная винтовка со штыком, а нож - изогнутая острая сабля.
В столовой были только одни военные эксперты. Дамы отсутствовали. Не видно было и лакеев. Все окна были закрыты. Тросс по приказу Вельта лично осмотрел их. После этого Вельт занял председательское место и оглядел своих гостей, слегка прищурив левый глаз.
Француз наклонился к англичанину:
- Кажется, мистер Вельт собирается угостить нас обедом в стиле не забытых им американских замашек!
Кушаний не подавали. Гости рассматривали винтовочки, сабли, тарельчатые пулеметы и переглядывались через бойницы.
Вдруг англичанин и француз, оглянувшись на дверь, вздрогнули.
Из открытой двери зловеще вползал в комнату знакомый им по вчерашнему дню отвратительный сизо-коричневый дым. Оба хотели вскочить с места.
Вельт был неподвижен, старый японец невозмутим, генерал Копф, глядя на них, тоже не двигался. Тогда и Бенуа с Уитсли остались на месте.
Дым ровной стеной надвигался на обедающих. Люди закрывали глаза, готовые чихать, задыхаться, погибать. Но внешне все с подобающей военным стойкостью ждали неизбежного.
Первым вдохнул газ "золотой генерал", и ноздри его жадно расширились. Он стал вбирать его со свистом, напоминающим свист сталебетонных машин мегатериев, гнавших газ на параде.
Но что это был за газ! Он содержал все умопомрачительные запахи, могущие довести даже неголодного человека до исступления. Тут было все, что могло до предела возбудить, раздразнить, наконец, просто взбесить аппетит.
Гости яростно засопели, посматривая друг на друга сквозь бойницы и сизо-коричневую пелену.
Послышался звук пропеллеров. Под потолком зала оказались два могучих авиационных мотора, которые подняли своими воздушными винтами такую бурю, что вскоре и следа не осталось от страшного облака этой необыкновенной газовой атаки.
Гости отчаянно захотели есть.
Фредерик Вельт поднялся.
Тут каждый из гостей заметил, что во время газовой атаки около него появилась сделанная в форме пушки бутылка с вином. Чтобы откупорить ее, вероятно, надо было выстрелить пробкой.
Поистине этот ловкий помощник Вельта неистощим на выдумку!
Мистер Вельт подал пример. Его пушечная бутылка выстрелила, и пробка полетела в потолок.
- Джентльмены! Я пригласил вас в свои владения для того, чтобы доказать, что техника и наука стоят на службе ваших интересов и могут дать в руки правительств любых государств все необходимые средства для торжества цивилизации во всем мире. Я надеюсь, что помыслы всех представляемых вами стран - моих заказчиков - направлены в едином стремлении к великой цели осуществления высших идеалов человечества, которое сможет жить в нерушимом мире.
Артиллерийский залп полетевших в потолок пробок был ему ответом.
Одновременно раздался грохот, напомнивший гостям недавний парад. В зал въехала модель сухопутного броненосца, доверху нагруженная испеченными в форме снарядов хлебцами.
Когда броненосец объехал вокруг стола и все запаслись необходимым количеством "боеприпасов", мистер Вельт продолжал:
- С прискорбием я замечал, что выполнение священных обязанностей цивилизованных стран постоянно задерживалось необоснованным страхом перед будто бы мощными вооружениями идейно противной стороны. Армии мира почему-то стали испытывать страх перед, красными странами, а наши правительства стали чрезмерно считаться с ними, проводить пагубную политику разрядки напряженности, умиротворения и сближения с коммунистическими странами, ставя их на один уровень с подлинно передовыми и цивилизованными государствами. Этим заблуждениям я решил положить конец во имя всеобщего нашего стремления к миру и спокойствию.
Снова раздался треск, и в столовую вползли маленькие танки-черепахи. Каждый из них был нагружен блюдом с зайчатиной.
Гости снимали эти блюда на ходу, а черепахи, продефилировав по столовой строго заданным маршрутом, удалились.
Бенуа от удивления прозевал взять свою порцию и едва догнал танк у самого выхода, откуда вернулся с победоносным видом.
Гости, доведенные ранним вставанием, охотой, голодом и газовой атакой до бешенства, с остервенением накинулись на еду.
Один лишь Вельт не ел:
- Представления ваших правительств ложны! Я продемонстрировал перед вами на плац-параде то, что может сделать ваши армии непобедимыми, вернее, всепобеждающими. Наука, дающая в ваши руки новейшие средства войны, должна отныне направлять политику, она должна вмешиваться в человеческие отношения и установить справедливость на Земле... Свою жизнь я посвятил раскрытию двух тайн науки, не уступающих по значению тайне атомной энергии. И вот одна из этих величайших тайн человечества снова в моих руках, как была когда-то моей много лет назад в Аппалачских горах Америки.
Англичанин переглянулся с французом. Японец поправил очки и бросил на Вельта быстрый взгляд.
- Вы первые, кому я изложу сущность огненного облака и продемонстрирую ряд невиданных еще на земле опытов.
И среди всеобщего молчания Вельт поднялся на возвышение и подошел к столу с расставленными колбами.
Тросс поднялся за ним следом, чтобы ассистировать ему.
Гости мистера Вельта с содроганием смотрели на проходившую перед их глазами химическую реакцию, и страх, невольный щемящий страх, заползал в сердце каждого.
- Джентльмены! - сказал Вельт, опуская засученные рукава. - Вот перед вами подлинное величие науки. Простая химическая реакция с веществом, повсеместно окружающим нас, с веществом, которым мы дышим, которое, как рубашка, предохраняет от межпланетного холода нашу Землю, - простая химическая реакция с этим веществом дает в наши руки могучее средство, какому нет равных даже в атомном арсенале. Мы в силах создавать не только летающие облака огня. Мы в состоянии зажечь целые стены пламени вдоль границ цивилизованного мира и двинуть эти стены на наших заклятых врагов во имя воцарения мира на земле. Для этого потребуется только фиолетовый газ с острова Аренида, неограниченным владельцем которого является мой концерн. Лишь в присутствии этого фиолетового газа возможна упомянутая мной химическая реакция горения. Газ способствует течению реакции, не расходуясь в то же время сам. Он является только катализатором...
Некоторые из военных экспертов встали со своих мест и подошли к столу с колбами. К Вельту приблизился седобородый японец. Он долго смотрел на серое вещество, осевшее на дне одной из колб, где только что произошла реакция горения.
- Так вот какой этот шестой окисел! - сказал японец.
- Да, - ответил Вельт, - чтобы найти его, я потратил десятки лет своей жизни, но получил сегодня возможность указать миру его путь.
Японец наклонился к Вельту и тихо сказал:
- Я очень рад, мистер Вельт, что хоть через несколько десятков лет, но получил все-таки от вас ответ, в чем состояло открытие ассистента профессора Холмстеда - таинственного Ирландца.
Лицо Вельта передернулось:
- Кто вы? Что хотите вы сказать?
- О-о! Только то, мистер Вельт, что я восхищаюсь вашей энергией, вашим упорством - словом, всеми теми вашими качествами, в которых я имел уже случай убедиться во время наших прежних встреч в 1914 году.
Вельт нахмурился, внимательно вглядываясь в черты седобородого. Так и стояли эти два старика... И в далеких уголках памяти всплывала другая сцена, когда эти же два человека готовились к борьбе за право жить.
- Возможно ли? Вы и... - начал Вельт.
- Да, мистер Фредерик Вельт: я и слуга Кэд - одно и то же лицо. Ваш бывший противник, коллега, а ныне заказчик, покупатель, единомышленник и друг, представитель старой Японии и поклонник сильных средств.
Задвигались морщины на дряблом лбу старика Вельта. Он нехорошо усмехнулся и протянул руку. Его левый глаз был прикрыт больше правого, как бы напоминая о старом шраме, нанесенном ему его же собственным стеком в руке японца.
Генерал Кадасима пожал протянутую руку.
- Каждый крупный заказчик - мой друг, - сказал Вельт.
Эту сцену молча наблюдал почтительно застывший Тросс.
Гости, перешептываясь, возвращались к своим местам.
Фредерик Вельт снова подошел к столу:
- Джентльмены, военные эксперты и представители передовых стран! Как я сказал уже в своем вступлении, вооруженная последними достижениями наука должна взять в свои руки мировую политику и направить ее в то русло, которое поведет народы мира к подлинному счастью и благоденствию. На теле нашей планеты существует пятно страшной проказы. Это пятно, угрожающее благополучию всего остального мира, должно быть устранено. Для этой цели я предлагаю вниманию ваших правительств свой "план огненной метлы", о технической осуществимости которого вы и доложите своим правительствам. Джентльмены! Мало победить коммунизм! Мало поставить на колени ненавистные коммунистические страны! Дело не в военной победе, джентльмены, а в полной дезинфекции, то есть в мере чисто санитарного порядка.
Я дам вашим правительствам все виденные вами вчера вооружения. Но, кроме этого, для священного похода против мировой заразы взамен стального оружия, которое опасно, так как солдаты могут применять его по своему усмотрению, я дам вам движущиеся стены огня, и они огненной метлой выметут все зараженные пространства. В дальнейшем эти дезинфицированные и освобожденные области будут заселены новыми людьми, необходимыми для обеспечения деятельности предприятий, создание которых возьмет на себя наряду с вашими правительствами мой концерн. Я согласен на равных правах с передовыми странами нести все тяготы и расходы по освоению освобождаемых земель.
В ближайшее время мне будут доставлены новые запасы фиолетового газа, достаточные для окружения владений коммунизма сплошной огненно-фиолетовой стеной...
Эксперты испуганно смотрели на автора страшного плача "огненной метлы", стремящегося создать сбыт своей продукции. А он продолжал:
- Я понимаю, что вы не правительства своих стран. Вы только военные эксперты! Но через вас хочу я передать политическим руководителям ваших стран свой призыв к забвению споров между собой, к отказу от политики умиротворения, к священной войне против коммунистов - губителей частной собственности и цивилизации! В моих руках наука, которая может отныне повелевать миром. Я играю в открытую, джентльмены, я показал вам свои товары, которые правительства могут приобрести, руководствуясь величайшими гуманными целями спасения человечества. Мало этого: я указал вам неисчерпаемую область их применения.
Я предлагаю тост, джентльмены, за тот факел, который выжжет язву коммунизма на нашей планете, тост за соединение наших идущих с востока и запада огненных стен на Урале, тост за очищение от продуктов горения органических и неорганических тел вновь освобождаемых земель будущих колоний ваших держав! За мир на земном шаре!
Мистер Вельт осушил свой бокал и, словно присматриваясь, уставился своим прищуренным глазом на опустивших головы гостей.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
АРЕНИДА
Жаль, что ученые слишком часто играют с огнем, не понимая последствий этой игры для человечества.
Глава 1
РЖАВЫЕ СКАЛЫ
Любимец Вельта и его доверенное лицо мистер Тросс, одетый в белоснежный костюм, стоял на палубе яхты и смотрел в море.
Неподалеку от него болтали моряки.
- Тысяча три морских черта! - проворчал просоленный и выветренный бризами человек, переложив трубку из одного угла рта в другой. - Когда я вижу твою чугунную сковородку, мне приходит на ум старая история!
Негр-кок блеснул белыми зубами. Два матроса подошли поближе. Еще бы! Боцман опять хочет что-то рассказать.
Старенькая яхта, недавно вышедшая из капитального ремонта, неслась в свой тихоокеанский рейс, как, бывало, на увеселительную прогулку мистера Вельта-старшего, с прежней легкостью, пиратской скоростью и юным изяществом в дряхлом теле.
- Расскажите нам, дядя Эд! - попросил матрос.
- Когда же наконец мне надоест услаждать ваши дырявые раковины? - заворчал моряк, выколачивая трубку. - Ну, поверните свои уши на три румба.
Матросы и кок уселись на связки каната. Теплый ветер изредка доносил влажные брызги.
- Пусть кошка научится плавать, если с того времени прошло мало лет! начал боцман.
Ганс Шютте вышел из своей каюты. Подражая истым морякам, он широко расставил ноги, похожие на бревна, облокотился о борт и с шумом вдохнул в себя свежий воздух.
Ветер фамильярно трепал его куртку, а Ганс Шютте смотрел на него, если только на ветер можно смотреть, и усмехался, словно у него было что-то на уме.
Да, Ганс Шютте смотрел именно на ветер, на воздух, на морскую смесь кислорода и азота, которую с легким гудением продолжал вдыхать.
Вдоль палубы, постукивая косточками пальцев по деревянной обшивке, опустив голову с торчащей шевелюрой, шел невысокий человек.
Шютте вытянулся и громоподобно приветствовал его.
Тот поднял усталое лицо с остренькой черной бородкой, молча кивнул.
Удаляясь, он продолжал постукивать пальцами о стенку. Если переборка в каком-нибудь месте кончалась, он не обращал на это внимания, продолжая выстукивать свою дробь в воздухе.
Когда, три раза обойдя палубу, человек этот наконец заметил, что у перил стоит не кто иной, как Тросс, он остановился.
- О, мистер Тросс! Не могу отделаться от ощущения нереальности всего, что происходит со мной, с нами...
- Тем не менее это вполне реально, - отозвался Тросс. - И вполне реально следом за нами идет караван кораблей во главе с "Голштинией" с людьми и грузами. Через десять дней они будут здесь.
- Я часто вспоминаю о нашем разговоре на закате... и стихи вашего поэта. Почему вы сказали тогда: "В сто тысяч солнц закат пылал"?
- Потому что, профессор, вижу две стороны применения вашего открытия... Не только вездесущее топливо, но и вездесущий огонь...
- Он не может быть вездесущим, мистер Тросс, пока я один владею "воздушной спичкой". Меня не так-то легко заменить. Ведь потому я и здесь, в этой экспедиции, которую хочу контролировать.
- Вы не сможете контролировать всех действий Вельта. Если бы вы, проф, доверились мне, я сумел бы укрыть и вас, и ваш секрет от любых глаз.
- Вы хотите, чтобы я открыл его вам?
- О нет! Я не специалист.
- Я бы очень хотел довериться вам, Тросс, но... мне нужно сделать для этого последнее усилие. Ведь вы доверенное лицо мистера Вельта. Не так ли?
- Очевидно, мистер Вельт уже сделал то усилие, которое вы лишь хотите сделать.
- И он доверился вам?
- Потому я и беседую с вами на его яхте, близ его острова, очень далеко от него...
- Но можем ли мы с мистером Вельтом доверять одному и тому же лицу? вкрадчиво спросил Бернштейн.
- Вы сможете это сделать, если будете знать больше мистера Вельта.
- Я бы этого очень хотел.
- Поверьте для начала в то, что у меня найдется средство сделать вас недосягаемым для всех.
- Для всех? Но я-то хочу служить всему человечеству!..
- Человечеству вы и будете служить, это я вам гарантирую.
- Как имя поэта, который писал о закате?
- Маяковский.
- Поляк?
- Нет, русский.
- Вот как? - удивился Бернштейн и проницательно посмотрел на Тросса, потом вежливо раскланялся с ним и снова пошел по палубе.
Тросс настороженно смотрел ему вслед. Профессор, заложив одну руку за спину, другой задевая за все попадающиеся предметы, продолжал свой путь, опустив в глубокой задумчивости лохматую голову.
Ганс Шютте наблюдал за Бернштейном и Троссом, который остался стоять на своем месте.
- Обрабатываешь? - усмехнулся Шютте. - Ну, давай, давай, обрабатывай, обрабатывай. Это по твоей, а не по моей части.
До Ганса Шютте донесся раскатистый хохот матросов. - Он резко обернулся и прислушался.
- Пусть проглочу я морского ежа и он начнет во мне кувыркаться, если я не второй раз в жизни отправлюсь в такой проклятый рейс! Первый раз моим единственным пассажиром тоже был профессор. Он нанял мой моторный бот в Ливерпуле для увеселительной прогулки. Уплывали мы очень весело, тайком, ночью... и увеселялись до самой Арктики...
Ганс приблизился на несколько шагов:
- Эй, дядя Эд! Что вы тут врете про Арктику и ливерпульского профессора?
- Пусть язык мой заржавеет, как старый якорь, если вру, мистер Шютте! Мне очень не хотелось отправляться в рейс с одним-единственным пассажиром. Я знал, что у моего отца, старого шкипера, именно такой рейс и был последним. Однако мистер Вонельк заплатил мне вперед хорошую сумму, на которую можно было купить не одну бочку рому. А я в конце концов свободный моряк... свободный от лишних денег.
- Вонельк? - переспросил Шютте. - Англичанин?
- Нет, американец. Но он незадолго перед тем получил английское подданство. Кажется, как он говорил, это было нелегко. Будь я колесом на ухабистой дороге, если тут обошлось без дипломатических нот! Этот профессор Вонельк был ценной штучкой, что-то он знал такое, о чем стоило спорить дипломатам. В конце концов его уступили, как племенную лошадь.
- Вонельк? - глубокомысленно повторил Ганс. - Куда же вы его прокатили на боте?
- Я же вам говорю, сэр, в Арктику. До первой хорошей льдины... Пришлось ее искать на севере Баренцева моря, чуть ли не у самых берегов Земли Франца-Иосифа. Там были уже советские воды, и мне было не по себе. Но когда мы увидели наконец ледяные поля, тут-то и началось самое необыкновенное. Пусть у меня вырастут вместо рук ласты, если мой пассажир не решил уподобиться тюленю! Он потребовал, чтобы я его высадил на льдину. Я готов был лопнуть от изумления, как глубоководная рыба на воздухе. Он забрал радиостанцию, которую захватил из Ливерпуля, теплую палатку, немного продуктов и все-таки перебрался на наиболее симпатичную льдину, согнав с нее огромного тюленя. На обратном пути я видел на горизонте советский ледокол...
- Словом, с вашей помощью он удрал от своих боссов, - усмехнулся Ганс. - У меня тоже был такой случай. Только посмешнее. Все затеял шельма-японец! Чтобы устроить побег одному слабоумному и безобидному человеку, он заставил меня с ним вместе вынести на носилках свинью...
- Свинью, мистер Шютте? - заинтересовались матросы.
- Ну, это было чуть не сто лет назад. Только тогда этот японец смог сыграть на жалости Ганса. Теперь такой номер ни у кого не вышел бы!
- Расскажите, мистер Шютте, про свинью.
- Еще чего захотели! Не стану я с вами про свинство рассуждать. Что вы тут расселись, лодыри? Развесили уши?
Подошедший профессор обратился к Гансу:
- Не скажете ли вы мне, уважаемый герр Шютте, какое название носит эта земля на горизонте?
Все стали всматриваться.
- Пусть меня похоронят на суше, если это не тот самый проклятый остров, о котором рассказывал, мне еще отец! - сказал Эд.
- Аренида, - сказал Ганс.
- Аренида! - закричали матросы и кок.
- Аренида! - прошептал профессор Бернштейн.
Смотрел на остров и мистер Тросс, но не выражал своих чувств.
Плеск разбивающихся о борт волн и мерное дыхание судовых машин стали необыкновенно отчетливыми. Люди на яхте молча смотрели на поднимающийся, из моря остров.
Матросы смотрели с любопытством, кок - с некоторым страхом, боцман недоброжелательно, профессор - с нетерпением, а Ганс Шютте - с усмешкой. Он подумал. "Вот она, та печка, откуда начнет танцевать новая война!"