ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ЗАЛП
С шипением вырывались из кратеров столбы алебастрового пара и врезались в небо удивительной колоннадой. Ветер крушил, валил эти колонны, но они неуклонно рвались в небо...
Глава I
ДВА СНАРЯДА
Министр одернул гимнастерку и повернулся к профессору.
- Так. Резюмирую все сказанное.
Они находились в будке центрального поста управления батареями Аренидстроя. Щит автоматики, два экрана, какие-то аппараты стояли у серых стен.
- Вы продолжаете утверждать, что защитный слой с заменителем Марины Садовской, которым покрыты все заряженные аккумуляторы, нестоек?
- М-да!.. Совершенно верно
- Есть опасность, что снаряды, несущие энергию для уничтожения очага пожара, разорвутся, едва вылетев из орудия, благодаря удару, который они воспримут?
- Да, таковы мои опасения. Поэтому радий-дельта был бы надежнее полученного Садовской изотопа.
- И вы считаете необходимым задержать выстрел до полного выяснения дела с Матросовым и радием-дельта?
- Совершенно верно.
- Помните ли вы о тех тысячах человеческих жизней, которые может унести каждая минута промедления?
- Мне страшно и думать об этом... Но, Василий Климентьевич, если мы все же произведем немедленно залп, то может случиться, что вся накопленная нами с такой изумительной организованностью и таким напряжением энергия пропадет даром, быть может уничтожив и весь Аренидстрой. М-да!.. Мне нет надобности указывать вам на то, что ждет в этом случае человечество...
- Так.
Сергеев встал и прошелся по комнате, глубоко задумавшись.
- Хорошо, - сказал он. - Возражения ваши серьезны и глубоки. Я должен поделиться своими сомнениями, получить совет и указания. Вы извините меня, Иван Алексеевич. - Министр прошел в угол комнаты, где стоял красный аппарат прямой связи с Кремлем.
Он говорил долго. Кленов не прислушивался к тихому разговору. Казалось, что усталость бесконечных тревожных дней и бессонных ночей проявилась именно сейчас.
Профессор вздрогнул от голоса министра.
- Так, - сказал Василий Климентьевич. - Решение следующее. Хотя теперь у нас и есть предположения о местонахождении Матросова, ожидание может стоить многих жертв. Мы произведем два пробных выстрела. Если все будет благополучно, то немедленно же мы произведем и залп; если же нас постигнет неудача, реализуем имеющиеся у нас сведения, чтобы добыть радий-дельта. Покроем новым защитным слоем наши аккумуляторы еще раз, поверх заменителя, который уже дал нам возможность зарядить аккумулятор. Кстати, на пробном выстреле мы проверим прицел наших батарей.
- Великолепно, Василий Климентьевич! Это прекраснейшая мысль! Мы действительно убедимся, как следует нам поступить. Тогда ожидать радия-дельта нужно будет только при неудачном исходе эксперимента. Вы превосходно поступили, воспользовавшись прямой связью.
- Я сейчас же отдам распоряжение Молнии - он теперь в ранге майора занимается обеспечением артиллерийского залпа - о подготовке выстрела. Мы снабдим снаряд телевизионным передатчиком, чтобы следить за траекторией полета.
Сергеев хотел нажать кнопку, чтобы вызвать секретаря, но, раньше, чем он успел это сделать, секретарь появился на пороге сам.
- Василий Климентьевич, - сказал он, - на площадку строительства прибыло одно лицо, требующее немедленного свидания с вами или с профессором Кленовым.
Сергеев заложил пальцы за борт гимнастерки:
- Так.
- Я пробовал говорить о вашей занятости, но... его настойчивости нет границ. Это очень пожилой человек, Василий Климентьевич, глубокий старик.
- Ну, тогда просите. Стариков надо уважать. Впрочем, могу догадаться, что это господин Кадасима, который, как мне доложили, неистово стремится сюда. Что ж, он всю жизнь мечтал о вооруженном нападении на нас, пусть на склоне лет убедится, к чему это приведет. Зовите его, Николай Степанович, и попросите ко мне немедленно Молнию.
- Будет исполнено.
Секретарь вышел. Кленов подошел к окну и стал разглядывать гигантскую эстакаду электрической пушки, уходящую в низкое песчаное небо.
Сергеев задумчиво остановился около стола.
Дверь открылась.
- Я должен принести вам, господин уполномоченный по борьбе с катастрофой, свои глубочайшие извинения, - начал вошедший на чистом, но несколько мягком русском языке, церемонно раскланиваясь. - Но обстоятельства необыкновенные привели меня к вам.
- Так, - сказал министр. - С кем имею честь?
Незнакомец печально посмотрел в сторону Кленова.
Кленов внимательно вгляделся в бородатое лицо незнакомца.
- Я профессор Кадасима.
- Так. Генерал Кадасима. Чем обязан?
Кленов испуганно смотрел на японца, который подошел к нему, протягивая руку.
- Иван Алексеевич, жизнь привела меня к вам. Никогда я при других обстоятельствах не посмел бы напомнить вам о своей роли в вашем спасении... Вы помните, как устроил я ваш побег из Ютландского замка? Я вырвал вас из рук Вельта...
- М-да... М-да!.. - бурчал Кленов. - Если не вспоминать ничего другого, то... м-да, я благодарен вам.
Министр с интересом наблюдал за беседой двух стариков.
- Иван Алексеевич, я пришел просить вас и господина товарища Сергеева вспомнить эту заслугу - ваше спасение имею я в виду - и удовлетворить мою просьбу.
- М-да!.. Право, я в замешательстве...
- Какова ваша просьба, господин Кадасима?
Старик повернулся к Сергееву:
- Вы видите, я пришел сюда как проситель. Я всегда стоял за дружбу с социалистическими странами... Мне известно, что вы построили в пещерах прекрасные убежища. Умоляю вас принять в них мою приемную дочь. Она не должна погибнуть!
- Так. Что же, это маленькая девочка?
- Нет, уважаемый господин министр, это девушка в цвете сил и красоты. Но она должна жить, господин уполномоченный, она не может погибнуть! Вы должны вспомнить, что именно я вернул вам профессора Кленова...
- Мы ценим это, господин Кадасима. Однако боюсь, что удовлетворение вашей просьбы не в моих силах, хотят я и понимаю вас.
- Почему? - испуганно спросил Кадасима, опускаясь в кресло.
- Я уважаю ваши годы, господин Кадасима, и поэтому я объясняю вам. Наши подземные убежища предназначены только для детей. Для всего же остального человечества мы проводим работы, которые вы видите вокруг. Пещеры на случай неудачи существуют только для детей. Ваша же приемная дочь, к сожалению, уже не ребенок. Поэтому...
- Ужас! - простонал Кадасима, закрывая руками лицо.
Кленов яростно терзал свою бороду.
Кадасима поднял глаза.
- Господин уполномоченный, сделайте исключение! Я открою вам ценнейшие сведения, которые известны мне как эксперту о военной продукции концерна Вельта. Я сообщу вам все.
Министр еле заметно улыбнулся.
- Не трудитесь, господин Кадасима. Мы хорошо осведомлены о достижениях господина Вельта. Повторяю, никто не в силах изменить установки нашего правительства относительно населения пещер.
Кадасима повернулся к Кленову:
- И вы, вы, Иван Алексеевич, молчите?.. Просите же его, просите! Я умоляю вас! Когда-то я спас в ущелье вашу невесту. Теперь я прошу вас о спасении девушки...
Кленов болезненно поморщился:
- М-да!.. Право, надейтесь, уважаемый Кадасима... Поверьте, мы уничтожим очаг пожара...
- О черствые сердца! - воскликнул Кадасима и стал раскачиваться в кресле. - Знайте же, что Вельт уничтожит все ваши сооружения! Он уничтожит вас, а с вами вместе и мою девочку...
На минуту он замолчал, словно задохнувшись. Потом опустил голову, рассматривая свои то сжимающиеся, то разжимающиеся пальцы.
- Я получил эти сведения, - добавил он шепотом.
- Мы тоже получили их, - сказал спокойно министр.
Дверь быстро открылась. Вбежал секретарь:
- Василий Климентьевич, сообщение с границы! Четыре волны бомбардировщиков летят над нашей страной.
- Уже? Хорошо. Их ждали. Так. Включите, пожалуйста, экраны первой зоны.
Министр вышел из-за стола и стал расхаживать по помещению центрального поста.
- Василий Климентьевич, осмелюсь вас спросить, что это такое? взволновался Кленов.
- А вот сейчас увидите, Иван Алексеевич. Приглашаю вас смотреть на этот экран. Центральная оборонная диспетчерская уже действует, сюда транслируется изображение.
Комната внезапно наполнилась шумом моторов. Воздушные корабли, неровно покачиваясь от ураганного ветра, шли боевым строем.
На экране замелькали какие-то цифры.
- Ого! Держат курс прямо на Каракумы. К нам в гости хотят пожаловать.
- Они уничтожат вас! Все бесполезно... - прошептал Кадасима.
- Нет, почему же бесполезно? Очень даже полезно. Это тоже следует рассматривать как некоторый эксперимент для будущего времени. Как вы думаете, Иван Алексеевич?
- М-да!.. Я, право, затрудняюсь...
В правом нижнем углу экрана появилась большая цифра 1.
- Операция номер один, внимание! Вражеские самолеты уже далеко вклинились в нашу территорию.
- Почему же их не обстреливают, осмелюсь вас спросить?
- Зачем? - пожал плечами министр.
Кадасима вскинул на него глаза.
- Цифра "один" показывает, что эскадрилья входит сейчас в зону бесцветного, невидимого газа, обладающего неприятным свойством. При засасывании его в цилиндры мотора или в реактивный двигатель исключается возможность вспышки. Мотор задыхается, а боевой самолет мирно спускается на нашу землю, где и вынужден сдаться.
Министр говорил спокойно, словно читал лекцию.
- Это не поможет! - глухо сказал Кадасима.
- М-да!.. Занимательно, занимательно... Как же достигается это, осмелюсь узнать?
- Очень просто. При вспышке мгновенно происходит реакция с громадным поглощением тепла. Температура сразу падает. В результате этой реакции в цилиндре образуется порошок, который невозможно удалить. В реактивном двигателе засоряются камера сгорания и дюзы. Моторы отказываются работать.
Цифра 1 исчезла. Самолеты продолжали лететь.
- Странно! - сказал министр.
- Самолеты Вельта потребляют жидкий кислород, они не засасывают воздуха, произнес Кадасима. - Они неуязвимы.
В правом нижнем углу выскочила цифра 2.
- Значит, к ним применят операцию номер два, - сказал министр.
Комната огласилась страшным грохотом. Кленов вздрогнул. Кадасима поднял глаза.
На экране то там, то здесь возникали взрывы. Объятые пламенем, самолеты падали вниз.
- Что это? - спросил Кленов.
- Это детонирующая ультразвуковая волна. Луч такой направленной волны настигает корабль. Взрывчатые вещества в бомбах корабля в силу детонации взрываются. Результат вам виден.
- М-да... виден! - покачал головой Кленов.
- Не все, не все взорвались! У Вельта должны быть атомные бомбы. Они не взорвутся от детонации!
Кленов посмотрел на Кадасиму, потом на экран.
- Конечно, не взорвутся! - сердито сказал он.
Министр подошел к аппарату, нажал кнопку и спросил:
- Сколько машин прошло две оборонные зоны?
- Девять тысяч самолетов приблизительно, - сказал голос из репродуктора.
- Девять тысяч! - ужаснулся Кленов.
- Они долетят - погибнет все! - сказал Кадасима.
- Что вы каркаете?.. М-да!.. Собственно, что вы каркаете? - рассердился Кленов.
Кадасима устало посмотрел на него.
Самолеты покачивались на экране.
- Преодолена половина пути, - нахмурился министр.
Самолеты проходили зону зенитных батарей. Все небо между машинами наполнилось черными расплывающимися пятнами. Это были взрывы самонаводящихся снарядов. То и дело падали объятые пламенем самолеты, но остальные стаей саранчи летели дальше.
- Достаточно, чтобы долетела только одна сотая часть этих машин, - и все погибло! - сказал Кадасима.
Самолеты бомбили зенитные батареи, отвлекали на себя их огонь, а в высоте над ними шли жужжащие тучи черных машин.
Вдруг на экране появились движущиеся черные точки.
Ракетные торпеды.
Торпеды взрывались и около самых машин, в вдали от них.
- По-видимому, у врага есть средства и против наших торпед. Он взрывает их на расстоянии.
- Конечно, есть... У него все есть! - прошептал японец.
Самолеты то и дело падали вниз, но места их тотчас же заполнялись другими.
- М-да! Об этом страшно даже подумать. Если бы мы создали Аренидстрой не в такой отдаленной местности, все погибло бы уже, - сказал Кленов.
- Мы должны были учесть и эту возможность, - сказал министр.
Он был по-прежнему спокоен, но Кленов, привыкший уже к нему, замечал в нем неуловимую перемену.
Василий Климентьевич подошел к аппарату вплотную и тихо разговаривал с невидимым собеседником.
- Всего выведено из строя около шести с половиной тысяч вражеских машин, наконец повернулся он,
- Сколько же осталось? - заволновался опять профессор.
- Около четырех тысяч.
- Это чудовищная цифра!
- Истребители! - воскликнул министр радостно. Видимо, он давно уже ждал этого момента.
- Наконец-то, наконец-то! - закричал Кленов. - Как они медлили!
Навстречу туче бомбардировщиков двигалась стая вертких машин.
- Есть еще время. Надо было беречь наши машины.
- И людей! - воскликнул Кленов.
Министр улыбнулся.
- Это радиоистребители, - сказал он.
- Что такое?
- Это истребители без людей. Человек сидит в своем кабинете на земле, но видит и управляет истребителем, словно находится в воздухе. Сейчас мы проследим за боем самолетов, а, кстати, вы увидите одну знакомую вам фигуру.
Министр нажал кнопку.
На втором экране возникло изображение комнаты, в которой помещалась модель кабины самолета в натуральную величину, со всеми приборами управления.
В комнате было несколько военных. Вдруг они вытянулись и отдали честь. В комнату вкатили кресло на колесах. В нем сидел седой генерал с бритым лицом. На груди его блестели три Золотых Звезды и колодка несчетных правительственных наград.
Профессор Кленов радостно улыбнулся и взглянул на министра. Видимо, он сразу узнал этого человека.
Человек в кресле был серьезен. Он отдал несколько приказаний. Его подкатили к приборам управления.
- Значит... значит, он снова полетит? - взволнованно произнес Кленов.
- Снова полетит его истребитель, - сказал министр.
Вспыхнули лампочки перед пилотом в кресле. Появилось голубое небо, за стеклами кабины, чье-то заглянувшее в кабину лицо, крыло соседнего самолета...
Седой пилот положил руки на рычаги.
Несколько молодых военных оживленно зашептались.
За окном самолета побежала земля и постройки аэродрома.
- Поднялся, - сказал Василий Климентьевич.
За стеклами виднелось синее небо и плывущие облака.
Но вот в белой дымке показались черные точки.
- Вот они! - сказал министр.
В то же время на первом экране был виден набирающий высоту истребитель.
За окнами кабины появился бомбардировщик. Седой пилот нажал рычаги. Бомбардировщик исчез.
На втором экране было видно, как, кувыркаясь, летел он вниз. Истребитель подходил уже к другому.
Насколько краток воздушный бой! Зрители не могли уловить, что происходит, хотя наблюдали за боем одновременно с двух точек: из кабины истребителя и со стороны.
Еще два бомбардировщика один за другим были сбиты старым, заслуженным пилотом.
- Здорово! М-да!.. Это замечательно! - трясся от возбуждения Кленов.
Вдруг за окнами кабины что-то блеснуло.
- Столкнулся! - сурово сказал пилот. - Себя не пожалел.
Кленов видел, как, слившись в один огненный клубок, падали вниз два самолета.
Седой пилот покачал головой и, обернувшись к молодым, сказал:
- Характерный прием, товарищи. Они прибегают к столкновению как к последнему средству. Вам надо будет учитывать это в своей практике. В следующих теоретических занятиях мы познакомимся с этим подробно.
Он нажал рычаг, и за окном его кабины появилось изображение аэродрома. Седой пилот поднимал с земли новый истребитель. Снова за стеклами кабины закачались вражеские самолеты.
- Каковы потери врага? - спросил министр.
- Не больше полутора тысяч машин продолжают полет.
- Но и это чудовищно... чудовищно! - воскликнул Кленов.
- Вот они, наши соколы! - закричал возбужденно министр.
Кленов впервые видел его таким.
- Вот когда начинается настоящее дело!
- Что такое? Что такое?
- Видите, идет отряд настоящих машин. Это эскадрилья Героев Советского Союза.
Верткие красные сверхзвуковые истребители врезались в самую чащу бомбардировщиков. То и дело вниз факелами летели сбитые самолеты. Вот развернулся парашют, один, другой...
- И наших сбивают! - сердито сказал Кленов.
- Флагман! Смотрите, флагман! - Министр схватил за руку Кленова, указывая ему на черный маленький самолет с белыми крыльями, к которому приближался советский истребитель.
- Он погибнет, этот русский пилот! - сказал Кадасима. - Флагман - сам знаменитый Копф.
- Летчик-то не погибнет! - ответил министр. - Он по радио управляет.
С напряженным вниманием следили все за единоборством двух машин. Радиоистребитель ловким маневром заставил флагмана изменить курс. Он старался подняться выше. Флагман сделал "мертвую петлю" и полетел вверх колесами в противоположную сторону, поливая красный истребитель огнем пулеметов. Истребитель гнался за ним.
Но здесь произошла странная вещь. Вся воздушная флотилия повернула за своим флагманом и полетела назад.
- Побежали! Побежали! - закричал Кленов.
Из репродуктора послышалось:
"Враг в составе шестисот машин уходит!"
Несколько минут все молчали. Потом голос в репродукторе сказал:
"Враг сбрасывает груз бомб на наши города. Есть жертвы".
- Гады! - скрипнул зубами министр.
На втором экране седого пилота вывезли на середину комнаты.
- Товарищи, - сказал он, - сейчас мы с вами подробно разберем сегодняшнюю операцию.
Министр многозначительно взглянул на Кленова и выключил второй экран.
На первом экране не оставалось больше самолетов: он был пуст.
- Бежали! - сказал министр и улыбнулся. - Героев наших не выдержали. Люди страшнее машин оказались.
Кадасима встал и, не глядя на министра, подошел к Кленову.
- Иван Алексеевич, могу я просить вас об одолжении выйти со мной на улицу лишь на одну минуту...
Кленов пожал плечами:
- Извольте, я могу.
Едва вышли они на воздух, как неприятный песчаный ветер ударил их.
Кадасима шел понуро, ни на что не глядя.
- Вот, господин Кадасима, осмелюсь обратить ваше внимание. Это должно укрепить в вас надежду. Вот электрическая пушка сверхдальнего боя. Весь ствол ее представляет собой два полюса магнита, между которыми создается сильнейшее магнитное поле. Все получается как в моторе постоянного тока. Через снаряд из наших аккумуляторов пропускается громадной силы электрический ток. Он взаимодействует с магнитным полем. Каждый знает, что магнитное поле не терпит присутствия электрического тока, который искажает его, поэтому оно с колоссальной силой выталкивает снаряд с током прочь. Начальная скорость, обретаемая снарядом, достаточна, чтобы перебросить его через два океана. М-да!.. Позвольте, господин Кадасима... Я осмелюсь выразить опасение, что вы не слушаете меня.
- Да, я не слушаю вас, господин Кленов, хотя в другое время я заплатил бы вам за эти сведения немалые деньги. Сейчас у меня с вами иной разговор. Моя ставка проиграна. Как истый японец, я должен уйти из жизни и ждать другого перевоплощения. Но я должен выполнить это согласно всем нашим обычаям.
- М-да!.. Хорошо ли я вас понимаю?
- Я уничтожен, я не нужен никому... Нет никого, кто внял бы последней моей мольбе. Я должен умереть!
- М-да!.. - сказал Кленов и растопырил локти.
В этот момент мимо прошел бывший полковник, а ныне майор Молния. Профессор вежливо поздоровался с ним.
- Я должен умереть, Иван Алексеевич! Но у нас существуют традиции, которые я не могу переступить! У меня есть в мире только один человек, на дружбу которого осмеливаюсь я рассчитывать. И этот человек вы, Иван Алексеевич.
- Я? М-да!.. - удивился Кленов.
- Да, вы. Вы единственный человек, который может и должен оказать мне последнюю услугу.
- Услугу? М-да!.. Пожалуйста, что могу... Извольте!
- О, я знал это! Я не мог сомневаться. Мы связаны кровью, пусть случайно не пролитой, но все же кровью!..
- М-да.!. М-да!.. - сразу рассердился Кленов.
Японец выхватил кинжал. Профессор в испуге попятился.
- Не бойтесь! Это священный вакасатси. Я ношу его с собой как защиту от всех жизненных невзгод. У японского дворянина из жизни есть только одна дверь, на пороге которой лежит этот кинжал.
- М-да!.. Но я не вполне понимаю...
- В древней стране Ямато есть священный обычай сеппуку, или харакири... Этим кинжалом японец взрезает себе живот, а друг его, выполняя роль кайтсаки, должен отрубить ему в этот момент голову. Я привез для этого саблю... Иван Алексеевич, об этой дружеской последней услуге я прошу вас!
- Что? - в испуге закричал Кленов, отскакивая от японца и хватаясь за сердце.
Лицо старого японца исказилось от внутреннего страдания.
- Я не могу уйти из жизни иначе. Поэтому я прошу, я умоляю вас, профессор: отрубите мне голову, когда я вспорю себе живот!
- М-да!.. Но, позвольте... ведь я же не умею рубить головы...
Японец упал на колени и, держа в одной руке кинжал, другой хватался за полы пальто профессора.
К ним подошел секретарь министра:
- Василий Климентьевич просит вас на испытание, профессор. Сейчас будет произведен эксперимент выстрела. Всем остальным предлагается скрыться за прикрытия.
- М-да!.. Я сейчас, сейчас... - растерянно говорил профессор, глядя на распростертого на песке японца.
Секретарь остался с хнычущим японцем, а Кленов зашагал прочь. Два раза он сердито обернулся.
- Мы ждем вас, - сказал министр, увидев Кленова.
- М-да!.. Понимаете, задержался... Какие-то совершенно необыкновенные предложения... Никогда в жизни не слышал ничего подобного! - Руки профессора тряслись.
- Товарищ майор!
- Есть!
- Все ли готово?
- Есть все готово.
- Ваши координаты?
- Триста сорок семь и девятьсот восемьдесят четыре.
- Так. Подождите. - Министр полез в карман гимнастерки и вынул маленькую записную книжку. - Я, друзья, на досуге прежде астрономией и математикой занимался. Вот и решил траекторию подсчитать... Подождите, посмотрю, что у меня получилось. Так...
Молния удивленно смотрел на министра.
Молния, еще в бытность свою полковником, написал классический труд о сверхдальней стрельбе. Ему он и был обязан тем, что, отстраненный от руководства строительством, он все же остался при батарее сверхдальнего боя, чтобы произвести залп. Все подсчеты были сделаны им на основе этого труда. И вот Василий Климентьевич неожиданно сомневается теперь даже в правильности его расчетов. Но Молния не повел и бровью. Он умел сносить невзгоды, понимая, какому делу служит.
- Триста сорок семь и девятьсот восемьдесят шесть? - спросил Василий Климентьевич, суетливо и застенчиво перелистывая книжку.
- Нет, триста сорок семь и девятьсот восемьдесят четыре, - твердо сказал Молния.
Министр нашел нужную страницу, голос его сразу стал, как и прежде, уверенным:
- А по-моему, девятьсот восемьдесят шесть. Я учел некоторые дополнительные моменты притяжения космических тел. Знаете задачу о трех телах?
- Разве вам удалось решить эту задачу? - удивился Молния.
- В общем виде нет. Но методом постепенного приближения подсчитать конкретный случай можно.
Молния пожал плечами.
- Прежде вам пришлось бы только один случай подсчитывать несколько лет.
- Вы правы. Но в наш электронный век это делает электронно-вычислительная машина. Это оказалось даже легче, чем переводить с одного языка на другой, играть в шахматы, точно определять по миллиону данных прогноз погоды, она может решить и наш случай.
- Вы правы, - сказал Молния. - Без электронных машин не обойтись.
- Все дело в программе вычислений. В моем случае машина получила цифры: триста сорок семь и девятьсот восемьдесят шесть.
- Я могу изменить прицел. Промах не играет сейчас роли.
Василий Климентьевич нахмурился.
- Сейчас, может быть, и не играет. Но мы с вами ведь собирались взорвать остров Аренида. Точность прицела решает в таком случае все.
- Какие будут приказания? - сухо спросил Молния.
- Что ж, проверим? Тогда, товарищ майор, будьте любезны изменить прицел.
С безразличным видом Молния подошел к аппарату и отдал распоряжение.
Пока ждали сигнала готовности, все молчали.
Кленов, растопырив локти, хмуро смотрел в пол. Наконец сигнальная доска засветилась. Министр взглянул на Молнию.
- Огонь!
- Есть огонь! - Молния нажал кнопку.
Задрожали стены. Пол под ногами заколебался. За окном взметнулись тучи песка.
Министр указал глазами на экран.
В первое мгновение ничего нельзя было разглядеть. Потом стала отчетливо вырисовываться Земля, словно видимая с громадной высоты. С непостижимой быстротой она сначала превратилась в вогнутую чашу, с одного конца которой виднелось море. Потом чаша эта, постепенно поворачиваясь и удаляясь, стала закругляться с краев, превращаясь в шар.
Молния, Кленов и министр переглянулись. Они видели земной шар, который благодаря полету снаряда заметно поворачивался. Сквозь просветы между облаками угадывались неясные очертания материков и морей.
В немом молчании смотрели люди на чудесный экран телевизора, принимавшего передачу со снаряда.
Люди потеряли счет времени. Тяжело дыша, они не отводили от экрана взоров.
Вместе со снарядом неслись они сейчас в верхних слоях стратосферы.
ЗАЛП
С шипением вырывались из кратеров столбы алебастрового пара и врезались в небо удивительной колоннадой. Ветер крушил, валил эти колонны, но они неуклонно рвались в небо...
Глава I
ДВА СНАРЯДА
Министр одернул гимнастерку и повернулся к профессору.
- Так. Резюмирую все сказанное.
Они находились в будке центрального поста управления батареями Аренидстроя. Щит автоматики, два экрана, какие-то аппараты стояли у серых стен.
- Вы продолжаете утверждать, что защитный слой с заменителем Марины Садовской, которым покрыты все заряженные аккумуляторы, нестоек?
- М-да!.. Совершенно верно
- Есть опасность, что снаряды, несущие энергию для уничтожения очага пожара, разорвутся, едва вылетев из орудия, благодаря удару, который они воспримут?
- Да, таковы мои опасения. Поэтому радий-дельта был бы надежнее полученного Садовской изотопа.
- И вы считаете необходимым задержать выстрел до полного выяснения дела с Матросовым и радием-дельта?
- Совершенно верно.
- Помните ли вы о тех тысячах человеческих жизней, которые может унести каждая минута промедления?
- Мне страшно и думать об этом... Но, Василий Климентьевич, если мы все же произведем немедленно залп, то может случиться, что вся накопленная нами с такой изумительной организованностью и таким напряжением энергия пропадет даром, быть может уничтожив и весь Аренидстрой. М-да!.. Мне нет надобности указывать вам на то, что ждет в этом случае человечество...
- Так.
Сергеев встал и прошелся по комнате, глубоко задумавшись.
- Хорошо, - сказал он. - Возражения ваши серьезны и глубоки. Я должен поделиться своими сомнениями, получить совет и указания. Вы извините меня, Иван Алексеевич. - Министр прошел в угол комнаты, где стоял красный аппарат прямой связи с Кремлем.
Он говорил долго. Кленов не прислушивался к тихому разговору. Казалось, что усталость бесконечных тревожных дней и бессонных ночей проявилась именно сейчас.
Профессор вздрогнул от голоса министра.
- Так, - сказал Василий Климентьевич. - Решение следующее. Хотя теперь у нас и есть предположения о местонахождении Матросова, ожидание может стоить многих жертв. Мы произведем два пробных выстрела. Если все будет благополучно, то немедленно же мы произведем и залп; если же нас постигнет неудача, реализуем имеющиеся у нас сведения, чтобы добыть радий-дельта. Покроем новым защитным слоем наши аккумуляторы еще раз, поверх заменителя, который уже дал нам возможность зарядить аккумулятор. Кстати, на пробном выстреле мы проверим прицел наших батарей.
- Великолепно, Василий Климентьевич! Это прекраснейшая мысль! Мы действительно убедимся, как следует нам поступить. Тогда ожидать радия-дельта нужно будет только при неудачном исходе эксперимента. Вы превосходно поступили, воспользовавшись прямой связью.
- Я сейчас же отдам распоряжение Молнии - он теперь в ранге майора занимается обеспечением артиллерийского залпа - о подготовке выстрела. Мы снабдим снаряд телевизионным передатчиком, чтобы следить за траекторией полета.
Сергеев хотел нажать кнопку, чтобы вызвать секретаря, но, раньше, чем он успел это сделать, секретарь появился на пороге сам.
- Василий Климентьевич, - сказал он, - на площадку строительства прибыло одно лицо, требующее немедленного свидания с вами или с профессором Кленовым.
Сергеев заложил пальцы за борт гимнастерки:
- Так.
- Я пробовал говорить о вашей занятости, но... его настойчивости нет границ. Это очень пожилой человек, Василий Климентьевич, глубокий старик.
- Ну, тогда просите. Стариков надо уважать. Впрочем, могу догадаться, что это господин Кадасима, который, как мне доложили, неистово стремится сюда. Что ж, он всю жизнь мечтал о вооруженном нападении на нас, пусть на склоне лет убедится, к чему это приведет. Зовите его, Николай Степанович, и попросите ко мне немедленно Молнию.
- Будет исполнено.
Секретарь вышел. Кленов подошел к окну и стал разглядывать гигантскую эстакаду электрической пушки, уходящую в низкое песчаное небо.
Сергеев задумчиво остановился около стола.
Дверь открылась.
- Я должен принести вам, господин уполномоченный по борьбе с катастрофой, свои глубочайшие извинения, - начал вошедший на чистом, но несколько мягком русском языке, церемонно раскланиваясь. - Но обстоятельства необыкновенные привели меня к вам.
- Так, - сказал министр. - С кем имею честь?
Незнакомец печально посмотрел в сторону Кленова.
Кленов внимательно вгляделся в бородатое лицо незнакомца.
- Я профессор Кадасима.
- Так. Генерал Кадасима. Чем обязан?
Кленов испуганно смотрел на японца, который подошел к нему, протягивая руку.
- Иван Алексеевич, жизнь привела меня к вам. Никогда я при других обстоятельствах не посмел бы напомнить вам о своей роли в вашем спасении... Вы помните, как устроил я ваш побег из Ютландского замка? Я вырвал вас из рук Вельта...
- М-да... М-да!.. - бурчал Кленов. - Если не вспоминать ничего другого, то... м-да, я благодарен вам.
Министр с интересом наблюдал за беседой двух стариков.
- Иван Алексеевич, я пришел просить вас и господина товарища Сергеева вспомнить эту заслугу - ваше спасение имею я в виду - и удовлетворить мою просьбу.
- М-да!.. Право, я в замешательстве...
- Какова ваша просьба, господин Кадасима?
Старик повернулся к Сергееву:
- Вы видите, я пришел сюда как проситель. Я всегда стоял за дружбу с социалистическими странами... Мне известно, что вы построили в пещерах прекрасные убежища. Умоляю вас принять в них мою приемную дочь. Она не должна погибнуть!
- Так. Что же, это маленькая девочка?
- Нет, уважаемый господин министр, это девушка в цвете сил и красоты. Но она должна жить, господин уполномоченный, она не может погибнуть! Вы должны вспомнить, что именно я вернул вам профессора Кленова...
- Мы ценим это, господин Кадасима. Однако боюсь, что удовлетворение вашей просьбы не в моих силах, хотят я и понимаю вас.
- Почему? - испуганно спросил Кадасима, опускаясь в кресло.
- Я уважаю ваши годы, господин Кадасима, и поэтому я объясняю вам. Наши подземные убежища предназначены только для детей. Для всего же остального человечества мы проводим работы, которые вы видите вокруг. Пещеры на случай неудачи существуют только для детей. Ваша же приемная дочь, к сожалению, уже не ребенок. Поэтому...
- Ужас! - простонал Кадасима, закрывая руками лицо.
Кленов яростно терзал свою бороду.
Кадасима поднял глаза.
- Господин уполномоченный, сделайте исключение! Я открою вам ценнейшие сведения, которые известны мне как эксперту о военной продукции концерна Вельта. Я сообщу вам все.
Министр еле заметно улыбнулся.
- Не трудитесь, господин Кадасима. Мы хорошо осведомлены о достижениях господина Вельта. Повторяю, никто не в силах изменить установки нашего правительства относительно населения пещер.
Кадасима повернулся к Кленову:
- И вы, вы, Иван Алексеевич, молчите?.. Просите же его, просите! Я умоляю вас! Когда-то я спас в ущелье вашу невесту. Теперь я прошу вас о спасении девушки...
Кленов болезненно поморщился:
- М-да!.. Право, надейтесь, уважаемый Кадасима... Поверьте, мы уничтожим очаг пожара...
- О черствые сердца! - воскликнул Кадасима и стал раскачиваться в кресле. - Знайте же, что Вельт уничтожит все ваши сооружения! Он уничтожит вас, а с вами вместе и мою девочку...
На минуту он замолчал, словно задохнувшись. Потом опустил голову, рассматривая свои то сжимающиеся, то разжимающиеся пальцы.
- Я получил эти сведения, - добавил он шепотом.
- Мы тоже получили их, - сказал спокойно министр.
Дверь быстро открылась. Вбежал секретарь:
- Василий Климентьевич, сообщение с границы! Четыре волны бомбардировщиков летят над нашей страной.
- Уже? Хорошо. Их ждали. Так. Включите, пожалуйста, экраны первой зоны.
Министр вышел из-за стола и стал расхаживать по помещению центрального поста.
- Василий Климентьевич, осмелюсь вас спросить, что это такое? взволновался Кленов.
- А вот сейчас увидите, Иван Алексеевич. Приглашаю вас смотреть на этот экран. Центральная оборонная диспетчерская уже действует, сюда транслируется изображение.
Комната внезапно наполнилась шумом моторов. Воздушные корабли, неровно покачиваясь от ураганного ветра, шли боевым строем.
На экране замелькали какие-то цифры.
- Ого! Держат курс прямо на Каракумы. К нам в гости хотят пожаловать.
- Они уничтожат вас! Все бесполезно... - прошептал Кадасима.
- Нет, почему же бесполезно? Очень даже полезно. Это тоже следует рассматривать как некоторый эксперимент для будущего времени. Как вы думаете, Иван Алексеевич?
- М-да!.. Я, право, затрудняюсь...
В правом нижнем углу экрана появилась большая цифра 1.
- Операция номер один, внимание! Вражеские самолеты уже далеко вклинились в нашу территорию.
- Почему же их не обстреливают, осмелюсь вас спросить?
- Зачем? - пожал плечами министр.
Кадасима вскинул на него глаза.
- Цифра "один" показывает, что эскадрилья входит сейчас в зону бесцветного, невидимого газа, обладающего неприятным свойством. При засасывании его в цилиндры мотора или в реактивный двигатель исключается возможность вспышки. Мотор задыхается, а боевой самолет мирно спускается на нашу землю, где и вынужден сдаться.
Министр говорил спокойно, словно читал лекцию.
- Это не поможет! - глухо сказал Кадасима.
- М-да!.. Занимательно, занимательно... Как же достигается это, осмелюсь узнать?
- Очень просто. При вспышке мгновенно происходит реакция с громадным поглощением тепла. Температура сразу падает. В результате этой реакции в цилиндре образуется порошок, который невозможно удалить. В реактивном двигателе засоряются камера сгорания и дюзы. Моторы отказываются работать.
Цифра 1 исчезла. Самолеты продолжали лететь.
- Странно! - сказал министр.
- Самолеты Вельта потребляют жидкий кислород, они не засасывают воздуха, произнес Кадасима. - Они неуязвимы.
В правом нижнем углу выскочила цифра 2.
- Значит, к ним применят операцию номер два, - сказал министр.
Комната огласилась страшным грохотом. Кленов вздрогнул. Кадасима поднял глаза.
На экране то там, то здесь возникали взрывы. Объятые пламенем, самолеты падали вниз.
- Что это? - спросил Кленов.
- Это детонирующая ультразвуковая волна. Луч такой направленной волны настигает корабль. Взрывчатые вещества в бомбах корабля в силу детонации взрываются. Результат вам виден.
- М-да... виден! - покачал головой Кленов.
- Не все, не все взорвались! У Вельта должны быть атомные бомбы. Они не взорвутся от детонации!
Кленов посмотрел на Кадасиму, потом на экран.
- Конечно, не взорвутся! - сердито сказал он.
Министр подошел к аппарату, нажал кнопку и спросил:
- Сколько машин прошло две оборонные зоны?
- Девять тысяч самолетов приблизительно, - сказал голос из репродуктора.
- Девять тысяч! - ужаснулся Кленов.
- Они долетят - погибнет все! - сказал Кадасима.
- Что вы каркаете?.. М-да!.. Собственно, что вы каркаете? - рассердился Кленов.
Кадасима устало посмотрел на него.
Самолеты покачивались на экране.
- Преодолена половина пути, - нахмурился министр.
Самолеты проходили зону зенитных батарей. Все небо между машинами наполнилось черными расплывающимися пятнами. Это были взрывы самонаводящихся снарядов. То и дело падали объятые пламенем самолеты, но остальные стаей саранчи летели дальше.
- Достаточно, чтобы долетела только одна сотая часть этих машин, - и все погибло! - сказал Кадасима.
Самолеты бомбили зенитные батареи, отвлекали на себя их огонь, а в высоте над ними шли жужжащие тучи черных машин.
Вдруг на экране появились движущиеся черные точки.
Ракетные торпеды.
Торпеды взрывались и около самых машин, в вдали от них.
- По-видимому, у врага есть средства и против наших торпед. Он взрывает их на расстоянии.
- Конечно, есть... У него все есть! - прошептал японец.
Самолеты то и дело падали вниз, но места их тотчас же заполнялись другими.
- М-да! Об этом страшно даже подумать. Если бы мы создали Аренидстрой не в такой отдаленной местности, все погибло бы уже, - сказал Кленов.
- Мы должны были учесть и эту возможность, - сказал министр.
Он был по-прежнему спокоен, но Кленов, привыкший уже к нему, замечал в нем неуловимую перемену.
Василий Климентьевич подошел к аппарату вплотную и тихо разговаривал с невидимым собеседником.
- Всего выведено из строя около шести с половиной тысяч вражеских машин, наконец повернулся он,
- Сколько же осталось? - заволновался опять профессор.
- Около четырех тысяч.
- Это чудовищная цифра!
- Истребители! - воскликнул министр радостно. Видимо, он давно уже ждал этого момента.
- Наконец-то, наконец-то! - закричал Кленов. - Как они медлили!
Навстречу туче бомбардировщиков двигалась стая вертких машин.
- Есть еще время. Надо было беречь наши машины.
- И людей! - воскликнул Кленов.
Министр улыбнулся.
- Это радиоистребители, - сказал он.
- Что такое?
- Это истребители без людей. Человек сидит в своем кабинете на земле, но видит и управляет истребителем, словно находится в воздухе. Сейчас мы проследим за боем самолетов, а, кстати, вы увидите одну знакомую вам фигуру.
Министр нажал кнопку.
На втором экране возникло изображение комнаты, в которой помещалась модель кабины самолета в натуральную величину, со всеми приборами управления.
В комнате было несколько военных. Вдруг они вытянулись и отдали честь. В комнату вкатили кресло на колесах. В нем сидел седой генерал с бритым лицом. На груди его блестели три Золотых Звезды и колодка несчетных правительственных наград.
Профессор Кленов радостно улыбнулся и взглянул на министра. Видимо, он сразу узнал этого человека.
Человек в кресле был серьезен. Он отдал несколько приказаний. Его подкатили к приборам управления.
- Значит... значит, он снова полетит? - взволнованно произнес Кленов.
- Снова полетит его истребитель, - сказал министр.
Вспыхнули лампочки перед пилотом в кресле. Появилось голубое небо, за стеклами кабины, чье-то заглянувшее в кабину лицо, крыло соседнего самолета...
Седой пилот положил руки на рычаги.
Несколько молодых военных оживленно зашептались.
За окном самолета побежала земля и постройки аэродрома.
- Поднялся, - сказал Василий Климентьевич.
За стеклами виднелось синее небо и плывущие облака.
Но вот в белой дымке показались черные точки.
- Вот они! - сказал министр.
В то же время на первом экране был виден набирающий высоту истребитель.
За окнами кабины появился бомбардировщик. Седой пилот нажал рычаги. Бомбардировщик исчез.
На втором экране было видно, как, кувыркаясь, летел он вниз. Истребитель подходил уже к другому.
Насколько краток воздушный бой! Зрители не могли уловить, что происходит, хотя наблюдали за боем одновременно с двух точек: из кабины истребителя и со стороны.
Еще два бомбардировщика один за другим были сбиты старым, заслуженным пилотом.
- Здорово! М-да!.. Это замечательно! - трясся от возбуждения Кленов.
Вдруг за окнами кабины что-то блеснуло.
- Столкнулся! - сурово сказал пилот. - Себя не пожалел.
Кленов видел, как, слившись в один огненный клубок, падали вниз два самолета.
Седой пилот покачал головой и, обернувшись к молодым, сказал:
- Характерный прием, товарищи. Они прибегают к столкновению как к последнему средству. Вам надо будет учитывать это в своей практике. В следующих теоретических занятиях мы познакомимся с этим подробно.
Он нажал рычаг, и за окном его кабины появилось изображение аэродрома. Седой пилот поднимал с земли новый истребитель. Снова за стеклами кабины закачались вражеские самолеты.
- Каковы потери врага? - спросил министр.
- Не больше полутора тысяч машин продолжают полет.
- Но и это чудовищно... чудовищно! - воскликнул Кленов.
- Вот они, наши соколы! - закричал возбужденно министр.
Кленов впервые видел его таким.
- Вот когда начинается настоящее дело!
- Что такое? Что такое?
- Видите, идет отряд настоящих машин. Это эскадрилья Героев Советского Союза.
Верткие красные сверхзвуковые истребители врезались в самую чащу бомбардировщиков. То и дело вниз факелами летели сбитые самолеты. Вот развернулся парашют, один, другой...
- И наших сбивают! - сердито сказал Кленов.
- Флагман! Смотрите, флагман! - Министр схватил за руку Кленова, указывая ему на черный маленький самолет с белыми крыльями, к которому приближался советский истребитель.
- Он погибнет, этот русский пилот! - сказал Кадасима. - Флагман - сам знаменитый Копф.
- Летчик-то не погибнет! - ответил министр. - Он по радио управляет.
С напряженным вниманием следили все за единоборством двух машин. Радиоистребитель ловким маневром заставил флагмана изменить курс. Он старался подняться выше. Флагман сделал "мертвую петлю" и полетел вверх колесами в противоположную сторону, поливая красный истребитель огнем пулеметов. Истребитель гнался за ним.
Но здесь произошла странная вещь. Вся воздушная флотилия повернула за своим флагманом и полетела назад.
- Побежали! Побежали! - закричал Кленов.
Из репродуктора послышалось:
"Враг в составе шестисот машин уходит!"
Несколько минут все молчали. Потом голос в репродукторе сказал:
"Враг сбрасывает груз бомб на наши города. Есть жертвы".
- Гады! - скрипнул зубами министр.
На втором экране седого пилота вывезли на середину комнаты.
- Товарищи, - сказал он, - сейчас мы с вами подробно разберем сегодняшнюю операцию.
Министр многозначительно взглянул на Кленова и выключил второй экран.
На первом экране не оставалось больше самолетов: он был пуст.
- Бежали! - сказал министр и улыбнулся. - Героев наших не выдержали. Люди страшнее машин оказались.
Кадасима встал и, не глядя на министра, подошел к Кленову.
- Иван Алексеевич, могу я просить вас об одолжении выйти со мной на улицу лишь на одну минуту...
Кленов пожал плечами:
- Извольте, я могу.
Едва вышли они на воздух, как неприятный песчаный ветер ударил их.
Кадасима шел понуро, ни на что не глядя.
- Вот, господин Кадасима, осмелюсь обратить ваше внимание. Это должно укрепить в вас надежду. Вот электрическая пушка сверхдальнего боя. Весь ствол ее представляет собой два полюса магнита, между которыми создается сильнейшее магнитное поле. Все получается как в моторе постоянного тока. Через снаряд из наших аккумуляторов пропускается громадной силы электрический ток. Он взаимодействует с магнитным полем. Каждый знает, что магнитное поле не терпит присутствия электрического тока, который искажает его, поэтому оно с колоссальной силой выталкивает снаряд с током прочь. Начальная скорость, обретаемая снарядом, достаточна, чтобы перебросить его через два океана. М-да!.. Позвольте, господин Кадасима... Я осмелюсь выразить опасение, что вы не слушаете меня.
- Да, я не слушаю вас, господин Кленов, хотя в другое время я заплатил бы вам за эти сведения немалые деньги. Сейчас у меня с вами иной разговор. Моя ставка проиграна. Как истый японец, я должен уйти из жизни и ждать другого перевоплощения. Но я должен выполнить это согласно всем нашим обычаям.
- М-да!.. Хорошо ли я вас понимаю?
- Я уничтожен, я не нужен никому... Нет никого, кто внял бы последней моей мольбе. Я должен умереть!
- М-да!.. - сказал Кленов и растопырил локти.
В этот момент мимо прошел бывший полковник, а ныне майор Молния. Профессор вежливо поздоровался с ним.
- Я должен умереть, Иван Алексеевич! Но у нас существуют традиции, которые я не могу переступить! У меня есть в мире только один человек, на дружбу которого осмеливаюсь я рассчитывать. И этот человек вы, Иван Алексеевич.
- Я? М-да!.. - удивился Кленов.
- Да, вы. Вы единственный человек, который может и должен оказать мне последнюю услугу.
- Услугу? М-да!.. Пожалуйста, что могу... Извольте!
- О, я знал это! Я не мог сомневаться. Мы связаны кровью, пусть случайно не пролитой, но все же кровью!..
- М-да.!. М-да!.. - сразу рассердился Кленов.
Японец выхватил кинжал. Профессор в испуге попятился.
- Не бойтесь! Это священный вакасатси. Я ношу его с собой как защиту от всех жизненных невзгод. У японского дворянина из жизни есть только одна дверь, на пороге которой лежит этот кинжал.
- М-да!.. Но я не вполне понимаю...
- В древней стране Ямато есть священный обычай сеппуку, или харакири... Этим кинжалом японец взрезает себе живот, а друг его, выполняя роль кайтсаки, должен отрубить ему в этот момент голову. Я привез для этого саблю... Иван Алексеевич, об этой дружеской последней услуге я прошу вас!
- Что? - в испуге закричал Кленов, отскакивая от японца и хватаясь за сердце.
Лицо старого японца исказилось от внутреннего страдания.
- Я не могу уйти из жизни иначе. Поэтому я прошу, я умоляю вас, профессор: отрубите мне голову, когда я вспорю себе живот!
- М-да!.. Но, позвольте... ведь я же не умею рубить головы...
Японец упал на колени и, держа в одной руке кинжал, другой хватался за полы пальто профессора.
К ним подошел секретарь министра:
- Василий Климентьевич просит вас на испытание, профессор. Сейчас будет произведен эксперимент выстрела. Всем остальным предлагается скрыться за прикрытия.
- М-да!.. Я сейчас, сейчас... - растерянно говорил профессор, глядя на распростертого на песке японца.
Секретарь остался с хнычущим японцем, а Кленов зашагал прочь. Два раза он сердито обернулся.
- Мы ждем вас, - сказал министр, увидев Кленова.
- М-да!.. Понимаете, задержался... Какие-то совершенно необыкновенные предложения... Никогда в жизни не слышал ничего подобного! - Руки профессора тряслись.
- Товарищ майор!
- Есть!
- Все ли готово?
- Есть все готово.
- Ваши координаты?
- Триста сорок семь и девятьсот восемьдесят четыре.
- Так. Подождите. - Министр полез в карман гимнастерки и вынул маленькую записную книжку. - Я, друзья, на досуге прежде астрономией и математикой занимался. Вот и решил траекторию подсчитать... Подождите, посмотрю, что у меня получилось. Так...
Молния удивленно смотрел на министра.
Молния, еще в бытность свою полковником, написал классический труд о сверхдальней стрельбе. Ему он и был обязан тем, что, отстраненный от руководства строительством, он все же остался при батарее сверхдальнего боя, чтобы произвести залп. Все подсчеты были сделаны им на основе этого труда. И вот Василий Климентьевич неожиданно сомневается теперь даже в правильности его расчетов. Но Молния не повел и бровью. Он умел сносить невзгоды, понимая, какому делу служит.
- Триста сорок семь и девятьсот восемьдесят шесть? - спросил Василий Климентьевич, суетливо и застенчиво перелистывая книжку.
- Нет, триста сорок семь и девятьсот восемьдесят четыре, - твердо сказал Молния.
Министр нашел нужную страницу, голос его сразу стал, как и прежде, уверенным:
- А по-моему, девятьсот восемьдесят шесть. Я учел некоторые дополнительные моменты притяжения космических тел. Знаете задачу о трех телах?
- Разве вам удалось решить эту задачу? - удивился Молния.
- В общем виде нет. Но методом постепенного приближения подсчитать конкретный случай можно.
Молния пожал плечами.
- Прежде вам пришлось бы только один случай подсчитывать несколько лет.
- Вы правы. Но в наш электронный век это делает электронно-вычислительная машина. Это оказалось даже легче, чем переводить с одного языка на другой, играть в шахматы, точно определять по миллиону данных прогноз погоды, она может решить и наш случай.
- Вы правы, - сказал Молния. - Без электронных машин не обойтись.
- Все дело в программе вычислений. В моем случае машина получила цифры: триста сорок семь и девятьсот восемьдесят шесть.
- Я могу изменить прицел. Промах не играет сейчас роли.
Василий Климентьевич нахмурился.
- Сейчас, может быть, и не играет. Но мы с вами ведь собирались взорвать остров Аренида. Точность прицела решает в таком случае все.
- Какие будут приказания? - сухо спросил Молния.
- Что ж, проверим? Тогда, товарищ майор, будьте любезны изменить прицел.
С безразличным видом Молния подошел к аппарату и отдал распоряжение.
Пока ждали сигнала готовности, все молчали.
Кленов, растопырив локти, хмуро смотрел в пол. Наконец сигнальная доска засветилась. Министр взглянул на Молнию.
- Огонь!
- Есть огонь! - Молния нажал кнопку.
Задрожали стены. Пол под ногами заколебался. За окном взметнулись тучи песка.
Министр указал глазами на экран.
В первое мгновение ничего нельзя было разглядеть. Потом стала отчетливо вырисовываться Земля, словно видимая с громадной высоты. С непостижимой быстротой она сначала превратилась в вогнутую чашу, с одного конца которой виднелось море. Потом чаша эта, постепенно поворачиваясь и удаляясь, стала закругляться с краев, превращаясь в шар.
Молния, Кленов и министр переглянулись. Они видели земной шар, который благодаря полету снаряда заметно поворачивался. Сквозь просветы между облаками угадывались неясные очертания материков и морей.
В немом молчании смотрели люди на чудесный экран телевизора, принимавшего передачу со снаряда.
Люди потеряли счет времени. Тяжело дыша, они не отводили от экрана взоров.
Вместе со снарядом неслись они сейчас в верхних слоях стратосферы.