Казанцев Кирилл. Галера для рабов

   – И куда прокуратура смотрит? – усмехнулся Желтухин.
   Раздались размеренные и отчетливые хлопки в ладоши. Приятный женский голос произнес:
   – Браво, одно из богатейших выражений планеты.
   Обернулись и застыли все четверо. Полковник покраснел, как китайский флаг. В глубине коридора, недалеко от выхода на палубу, стояла привлекательная молодая женщина с хорошей осанкой. Она не выглядела помятой, впрочем, брючный костюм, подчеркивающий изгибы фигуры, был сшит из практически немнущейся материи. У нее были темно-русые волосы до плеч, на плече висела сумочка, которую она сжимала за ремешок. Приятное лицо с ямочкой на щеке и сжатыми губами казалось спокойным, только жилка в височной области слегка подрагивала, но это мог заметить лишь человек с хорошим зрением.
   – Доброе утро, господа, – она казалась спокойной, но голос позванивал, выдавая волнение. – Подозреваю, вы все оказались в одинаковом положении. Вам не хватает рассудительности и сдержанности, держите себя в руках. Что же касается вопроса, куда смотрит прокуратура, то довожу до вашего сведения – в данный момент она очень пристально смотрит на вас. Прохоренко Евгения Дмитриевна. Живу и работаю в Калининграде. Прокурор Балтийского района, советник юстиции. В данный момент нахожусь в отпуске… – голос зазвенел на высокой ноте, женщина замолчала.
   – Мэм? – как-то неопределенно брякнул Желтухин, ухмыляясь.
   – Простите, я тоже волнуюсь… – женщина перевела дыхание. – Подтвердить свои слова не могу, пропали документы, которые я всегда ношу с собой… Я очнулась в пустой каюте – видимо, раньше вас. Набралась смелости, вышла на палубу… Когда я проснулась, судно шло, работал мотор. Сейчас оно никуда не идет. Мне казалось, я слышала рассерженные голоса. Но палуба была пуста. Мы находимся на дорогой яхте. Ее название – «Ковчег». Мне пришлось перегнуться через борт, я едва не свалилась в море… На что-то большее мне мужества не хватило, я вернулась сюда. Если вы настоящие мужчины, господа, по крайней мере, хоть кто-то из вас… Давайте выясним, кто мы здесь – пленники, заложники, гости? Это глупая шутка? Смелый розыгрыш? Надеюсь, мы не сами себя обвели вокруг пальца?
   – Евгения Дмитриевна, оставайтесь на месте, мы уже идем к вам, – встрепенулся полковник, разворачивая грудь колесом. – Сейчас мы выясним, что за абракадабра тут творится…
   Но путь до женщины был тернист и непредсказуем. Не успела вся компания прийти в движение, как за спиной что-то заскрипело. Охнул Аркадьев, прячась за широкую спину полковника. Подкосились ноги у рослого Глуховца. Напрягся майор, развернулся, вскидывая кулак. В дальнем конце коридора, ближе к корме, послышались шаги. Похоже, там имелась лестница в трюм и узкая дверь. Из нее задним ходом выбирался молодой человек в белоснежной униформе стюарда. Перед собой он держал две картонные коробки – не очень объемные, но высокие. Коробки стояли одна на другой, а чтобы они не развалились, он придерживал верхнюю подбородком. В таком положении молодой человек и засеменил по коридору, скромно потупив глаза. «Пассажиры» впали в ступор. Отвесил челюсть Глуховец. Прошамкал что-то Аркадьев, прижимаясь к стене. Стюарду было лет тридцать или около того, гладко выбритый, весь какой-то лоснящийся. Не сказать, что он никого не замечал – покосился влево-вправо и уткнулся в свою коробку. В переносимой им ноше что-то многозначительно позвякивало.
   – Есть минутка, милейший? – вышел из оцепенения Желтухин.
   – На месте стой – раз, два, – более конкретно выразился полковник, перекрывая стюарду дорогу. Тот поежился, когда над ним зависла туша, стал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу.
   – Господа, у вас проблемы? – заблеял он слабеньким голоском с лакейскими нотками.
   – Ну, в общем-то, да, – допустил Желтухин, – если можно так выразиться. Не сомневаюсь, милейший, что, судя по вашему благородному лицу, ваши умственные способности несколько ограниченны, но, думаю, вы в состоянии ответить на пару простых вопросов.
   – Простите, господа, я всего лишь здесь работаю, я ничего не знаю, у меня свой круг обязанностей… – пугливо забормотал стюард. – Мне некогда, вы можете поговорить с капитаном, он вам все расскажет… Петр Ильич на судне, он никуда не отлучался…
   И стюард совершил великолепный маневр, просочившись под рукой нависшей над ним глыбы, что, учитывая переносимую им тяжесть, заслуживало аплодисментов. В следующий миг он уже семенил по коридору, наращивая скорость. Евгения Дмитриевна не стала его задерживать, отпрянула к стене, чтобы тот не задел ее своими коробками. Все пятеро недоуменно провожали его глазами. Стюард пропал за изгибом коридора – видимо, выбрался на палубу.
   – Ну же, мужчины, вторая попытка, – насмешливо произнесла Евгения Дмитриевна. – Не хотелось бы вас критиковать, но вся проделанная вами работа пока равна нулю. А вдруг не все так страшно, как нам кажется?
   – Это, похоже, не баба, – желчно пробормотал Желтухин, вглядываясь в женские очертания, – а снайперская винтовка с оптическим прицелом…
   – Ах да, – спохватился полковник, бросаясь на призыв представительницы слабого пола. Но сделал лишь два семимильных шага и встал, навострив уши. За дверью, мимо которой он пролетел, что-то заерзало и упало. Он сделал сосредоточенное выражение лица, вернулся, распахнул дверь и бесстрашно вошел в каюту. Вслед за ним туда же втиснулся Желтухин. Остальные не решились, выглядывали из-за косяка.
   Внутри была женщина, которая только что поднялась с постели, обнаружив, что кровать не ее. Встав, она зацепила резной венский стул, тот красиво ухнул, и с него отвалилась подушка, призванная доставлять комфорт мягким человеческим местам. Мужчины оторопели от удивления. Посмотреть тут было на что. На мордашке пепельной блондинки, возможно, ей было лет тридцать с небольшим, застыло выражение первородного ужаса. Она присела от страха, безудержно икала, глаза наполнялись слезами. Одета была в какую-то серенькую блузку, в небесно-голубые, еще не потрепанные джинсы. На кровати лежала приоткрытая сумочка из крокодиловой кожи. Женщина выглядела неважно: растрепанная, волосы дыбом, под глазами набухли мешки – хотя, возможно, без всех этих «излишеств» она оказалась бы привлекательной. Женщина смотрела на вторгшихся мужчин, как на какой-то Армагеддон по собственную душу.
   – Вот так разлюли, – восхитился вернувшийся к жизни полковник. Про женщину в коридоре он, кажется, забыл. – А уже не так тоскливо, согласитесь, Желтухин? Смотрите, какая хорошенькая панда.
   – Воистину, полковник, – ухмыльнулся майор. – К четырем прибавить два называется… Вернее, две. Нас уже шестеро.
   Он шагнул вперед, чтобы, как истинный джентльмен, подать женщине руку, но та отшатнулась, забралась с ногами на кровать и обняла свою сумочку.
   – Не подходите… – всхлипывала она. – Кто вы такие, что вам нужно?
   – Не плачьте, дитя мое, – сказал полковник. – Глазки вытекут.
   – Попробую догадаться, – ощерился Желтухин. – Вы отдыхали в Сочи, вечером что-то случилось, вероятно, вы встретили прекрасного незнакомца, который вам очень понравился. Потом был ужин с алкогольными напитками, вы расслабились – причем настолько, что очнулись только здесь. Вы не знаете, где вы, не помните, чем закончился памятный вечер, у вас пропали документы, сотовый, но почему-то сохранились деньги…
   – Откуда вы знаете? – прошептала блондинка, теребя сумочку.
   – Догадался. Но вы обязаны помнить, кто вы такая и как вас зовут.
   – Рита… Маргарита Юрьевна Статская…
   – Какая видная фамилия. Позвольте еще раз догадаться. Вы занимаете ответственный пост в одной из государственных структур…
   – Не занимаю я никаких ответственных постов! – взвизгнула блондинка и закашлялась, театрально взявшись за грудь (не самого, кстати, ничтожного размера). Откашлявшись, она несколько раз вздохнула и сделала тщетную попытку обрести душевное спокойствие. – Я работаю в районном управлении по налогам и сборам города Барнаула. Исполняю обязанности заместителя начальника управления. Советник налоговой службы первого ранга…
   – Послушайте, Желтухин, вам не кажется, что в этом просматривается нездоровая тенденция… – сглотнув слюну, заметил Костровой.
   – Я тоже обратил внимание, полковник, – бросил помрачневший майор. – Оттого и спросил, не работает ли эта крошка на ответственной должности в государственной структуре.
   – Да кто вы такие, черт возьми? – набравшись храбрости, возмутилась дама. Возможно, находиться в вечном страхе и не было ее коньком, но с нервами у нее были проблемы.
   – Мы тоже пострадавшие, – объяснил Желтухин. – Собирайтесь, Маргарита Юрьевна, вы пойдете с нами, – он развернулся, двинул к выходу, обернулся на пороге, а когда обнаружил, что блондинка и не думает шевелиться, раздраженно рявкнул: – Женщина, освободите помещение!
 
   Возможно, все действительно было не так плохо? Шестеро растерянных людей по лестнице, устланной дорожкой, выбрались на левый борт. Ослепительно сияло солнце, по небу плыли перистые облачка. Море под лучами светила было спокойным, простиралось до горизонта и было всячески лишено посторонних предметов (во всяком случае, с данного ракурса). Двигатель не работал, судно дрейфовало, сносимое морским течением. Справа за изгибом надстройки – открытая палуба на носу, но полковник Костровой повернул налево, услышав шум. Желтухин сунулся за ним, не желая отставать от событий. В электрическом щитке, подвешенном к надстройке, ковырялся угрюмый тип в недавно стиранном, но уже замасленном комбинезоне. Обычный тип, ничего примечательного, если не считать угрюмости и сутулости. На щеках и подбородке серебрилась трехдневная щетина. В отличие от стюарда, вынужденного вертеться на публике, этого типа ничто не обязывало одеваться с иголочки. Он искоса глянул на столпившихся за спиной людей и снова зарылся в провода, платы и таинственные коробочки.
   – Ты чьих, холоп, будешь? – мрачно бросил Костровой.
   – Чего это? – ворчливо отозвался тип.
   – Фамилия, говорю! – разъярился Федор Иванович. – И должность! Отвечать внятно и вразумительно! И не перечить, когда с тобой полковник полиции разговаривает!
   – Какие мы страшные, – пробормотала дышащая в затылок Евгения Дмитриевна. – Вы сущий трехзвездочный маньяк, полковник… там, где это не нужно. – И стало как-то непонятно, на чьей она стороне.
   – Панов, – сварливо отозвался человек, ковыряющийся в щитке. И принялся монотонно перечислять свои должности. – Матрос, механик, наладчик оборудования…
   – И все в одном флаконе, – прокомментировал Желтухин. – Три в одном. Здесь экономят на зарплатах?
   – А я-то чо? – как-то нелогично отозвался матрос-механик.
   – Хрен через плечо! – Желтухин тоже разозлился. – Ты, конечно же, мил-человек, ничего не знаешь, занимаешься своим делом, имеешь тут круг обязанностей, и по всем возникающим вопросам следует обращаться к капитану. Так?
   – Ну, – пробормотал матрос.
   – Потрясающе… – вымолвила блондинка Статская. Она, похоже, возвращалась в этот мир, чего нельзя было сказать о подавленных Аркадьеве и Глуховце. Оба растерянно озирались, не зная, куда деть руки.
   – Почему не плывем? – поинтересовался Желтухин.
   – Сломались. И бензин кончился.
   – Это как? – не поняла прокурорская работница. – Мы что, на трассе? Пойдем с бутылочкой до ближайшей заправки?
   – Скоро починимся, – проворчал Панов.
   – И бензин зальем – заправщик прибудет! – снова разъярился полковник. – Ты что, издеваешься над нами, матрос?
   – А я-то чо? – проворчал работник.
   – Дать бы тебе по шее, – в сердцах сплюнул Желтухин. – Да руки пачкать неохота.
   – А я, пожалуй, испачкаю, – зловеще процедил полковник, сжимая огромный кулак.
   – Ладно, полковник, оставьте его, не убежит, – сказал Желтухин и принюхался.
   Потом шагнул еще левее и вторгся на камбуз, откуда проистекали разные запахи. Вся толпа машинально подалась за ним. Женщина в переднике, орудующая в средоточии кастрюль и прочего вспомогательного оборудования, собралась пресечь вторжение, но такой наплыв посетителей ее нешуточно испугал. Она застыла с занесенным кухонным ножом, которым кромсала пучки зеленого лука. За спиной попыхивала печка, на которой стояли две высокие кастрюли. Бесформенные одежды на поварихе не позволяли оценить качество фигуры. Возможно, фигура была и неплохой. Сама она тоже не разменяла возраст, после которого женщины начинают отчаянно молодиться. Ее волосы были спрятаны под белой шапочкой. Смышленые глаза скользили по человеческим лицам. Забавно морщился курносый нос. Возникла пауза – похоже, люди в корне меняли свое представление о судовых поварихах. Затем от группы отделился полковник Костровой – вкрадчиво ступая, вышел вперед, глаза поварихи при этом расширились от изумления – и через несколько секунд здоровый кухонный нож, отточенный до блеска, сменил владельца. Перечить она не стала, проводила, моргая глазами, удаляющуюся спину.
   – А… зачем? – хрипловатым грудным голосом спросила кок.
   – Пассажиру виднее, – иезуитски осклабился Желтухин. – Ведь это не последний нож в хозяйстве? Только два вопроса, сударыня. Как вас зовут и что сегодня на обед?
   – Виолетта Игоревна, суп с клецками, креветками и кальмарами… – сглотнув, отозвалась миловидная женщина.
   – И это все, что вы, Желтухин, хотели у нее спросить? – шипела в затылок прокурорская работница, когда майор повернулся и поволокся прочь.
   – А что я должен был спросить? – огрызался Желтухин. – На кого она работает и сколько ей заплатили, чтобы она изобразила кока? Я вам вот что скажу, Евгения Дмитриевна… – Он резко повернулся к женщине, подался вперед, оскалив зубы, хотя при этом не улыбался. Их лица почти соприкоснулись. Женщина оторопела и подалась назад. – Вы вроде не тупая, так давайте такой и останетесь, договорились? Во-первых, эта женщина – настоящий кок, во всяком случае, готовить ей не в диковинку. Во-вторых, если нам всем и угрожает опасность, то отнюдь не от банды диких пиратов, размахивающих трезубцами, а от чего-то другого, чью природу мы еще не уяснили. На вашем месте я бы воздержался от вздорных замечаний, а побольше мотал на ус.
   На носовой палубе под южным солнцем было хорошо. Плетеные диванчики вдоль бортов, ротанговые столики, стулья. Аляповатое смешение «стекло-металла» с соломенной непосредственностью. За столом под зонтиком сидели двое, мужчина и женщина. Они тянули что-то желтоватое из трубочек и вели размеренную светскую беседу. Отдыхающие настороженно покосились на живописную компанию, особенно на полковника Кострового, чей брутальный облик в эту минуту хорошо подчеркивался кухонным ножом. Женщина сглотнула, отставила наполовину пустой граненый бокал. Она не отличалась привлекательностью, хотя особого неприятия ее внешность не вызывала. Ей было, возможно, под сорок. Одета была в клетчатый жакет, юбку, фигура сносная для ее возраста. У женщины было сухое продолговатое лицо. Темно-каштановые крашеные волосы не очень аккуратно были уложены на затылке, утыканы заколками, чтобы не развалились. Она носила очки с дымчатыми стеклами – в данный момент они были опущены на переносицу. Дама в отпуске время не теряла – кожа отливала бронзовым загаром. Хотя, вполне возможно, ее просто качественно прожарили в солярии. Она казалась спокойной, но если присмотреться, можно было заметить, что представительницу слабого пола что-то гнетет. Ее спутник нахмурился, подобрался. Внешний вид мужчины внушал уважение: одет неброско, но ладно сложен, широк в плечах, он обладал густыми бровями, придающими убедительность цепкому взгляду. Он тоже отставил стакан и нервно забарабанил пальцами по столу, уставившись на нож в руке полковника.
   – О, господи, хоть бы эти двое были ответом на наши молитвы… – взмолилась блондинка Статская. Евгения Дмитриевна поперхнулась и закашлялась.
   – Доброе утро, – поздоровался Желтухин, исподлобья озирая парочку. – Погодка супер, не правда ли, господа?
   – Кому как, – неуверенно произнесла дама. – Лично мне уже хватит, – она показала большим пальцем на небо, – этого желтого карлика.
   – Почему вы с ножом? – проворчал крепыш, не сводя глаз с полковника, который напоминал разбойника с большой дороги.
   – Не помешает, уважаемый, – процедил Федор Иванович.
   – Я же говорила, что он трехзвездочный маньяк, – усмехнулась Евгения Дмитриевна.
   – А вы бы лучше сопели в тряпочку, Евгения Дмитриевна, – резко повернулся к ней полковник. – Сначала вы мне понравились. Теперь я точно не уверен. Давайте не будем искушать судьбу, добиваясь, чтобы я окончательно взбесился.
   Женщина немного побледнела, но это не помешало ей с насмешкой выдержать взгляд.
   – А как нам себя вести, когда вокруг сплошной терроризм? – проговорил долговязый Глуховец. – Нас выкрадывают, спаивают бог знает чем – да так, что мы чуть концы не отдаем, увозят черт знает куда, похищают наши документы, средства связи, бросают в вонючих каютах…
   – Вот именно! – взвился толстяк Аркадьев. – Мы протестуем! Это скотское обращение! Я занимаю ответственную должность, я просто так это дело не оставлю, я приму самые жесткие меры! – и, оборвав свою визгливую руладу, на всякий случай спрятался за спину полковника, где было спокойнее и безопаснее.
   Женщина за столом беспокойно шевельнулась. Крепыш, сидящий напротив, сурово свел брови, он сделал вид, что напряженно думает.
   – Знаете, – неуверенно начала женщина, переглянувшись с мужчиной, – мы с Дмитрием Валентиновичем оказались в схожей ситуации. Очнулись, как вы выразились, черт знает где, черт знает на чем… Вероятно, мы проснулись раньше вас. Примерно четверть часа назад к нам подходил помощник капитана – на вид приличный молодой человек по имени Андрей… его фамилия Шварц, он сказал, что мы гости и не стоит волноваться. Просто у человека, который нас пригласил, довольно своеобразное чувство юмора…
   – Вроде как шутка, – проворчал низким голосом крепыш. – Хреновая, безвкусная, но все же шутка. Сюрприз. Да уж, удался, ничего не скажешь… Но мы не пленники и не заложники. Официантка предложила завтрак, но куда уж после вчерашнего, кусок в горло не лезет…
   – Обломались, Маргарита Юрьевна, – осклабился Желтухин, наблюдая, как вытягивается от разочарования мордашка блондинки. – Эти двое не ответят на ваши молитвы.
   – Да шли бы вы, Желтухин, – дерзко буркнула Статская и отвернулась. Майор стерпел, смерил блондинку раздевающим взглядом.
   – Вы ведь путешествуете не инкогнито, верно? – осведомился Костровой. Похоже, он начинал догадываться, что с ножом в руке выглядит глуповато.
   – Бобрович Дмитрий Валентинович, – не очень любезно представился крепыш. – Начальник районного управления министерства по чрезвычайным ситуациям. Геленджик.
   – Есаулова, – дама с бронзовым лицом подняла голову. – Полина Викторовна Есаулова. Живу и работаю в подмосковном Старотроицке. Руководитель городской администрации.
   – Леди мэр? – удивился Желтухин.
   – Ладно, не бомж, – пошловато хрюкнул полковник.
   – Это вы так съязвили? – предположила дама. – Да, если угодно, «леди мэр», – произнесла она с нажимом, испепелив взглядом развязного Кострового. – В моем подчинении, к вашему сведению, серьезный город, большой производственный и научно-технический центр, в который вкладываются колоссальные инвестиции. А я тут…
   Она вздрогнула, и все остальные тоже. Дружно повернули головы. По лестнице, сбегающей на палубу от кают-компании, нескромно виляя бедрами, спускалась худенькая официантка в легкомысленном кружевном переднике и с забавной мордашкой. Такое ощущение, что она нарисовалась прямо со съемок немецкого порнофильма, посвященного нелегкому бытию официанток. Девушка помахивала пустым подносом. Юбочка на ней была такая короткая, что короче просто некуда. Легкая, воздушная, с точеной сексуальной фигуркой – она спрыгнула на палубу и, ничуть не смущаясь, аппетитно покачивая чреслами, направилась к компании. Задорно цокали высокие каблучки. Девушка улыбалась. Возможно, она и не была красавицей в обычном понимании, но с такой фигуркой, с такими экспрессией, обаянием, шармом, летящих на крыльях впереди нее… быть красавицей просто излишество. Люди застыли. Приверженцев нетрадиционной сексуальной ориентации (во всяком случае, среди мужчин) в коллективе не было.
   – Вот черт… – потрясенно пробормотал Желтухин.
   – О, страна тысячи улыбок… – как-то невпопад промямлил Костровой, машинально освобождая даме проход. Она очаровательно улыбнулась полковнику, изобразила что-то вроде благодарного книксена. Забрала со столика пустые бокалы, составила их на поднос и удалилась с гордо поднятой головой. Люди провожали глазами убегающие аппетитные формы. И лишь когда захлопнулась дверь в кают-компанию, они вернулись к привычному «деловому» ритму.
   – Нужно было попросить что-нибудь выпить, – посетовал Глуховец. – А то уставились на нее, языки проглотили…
   – Шлюха, – презрительно высказалась «госпожа мэр» Есаулова.
   – Да пошла она… – фыркнула блондинка из налогового управления.
   – Отличное непуганое дитя, – усмехнулась прокурор Евгения Дмитриевна. – Когда-нибудь поймет, что жизнь – не только кокетство и виляние задом. Боже правый, а вы еще кто такой? – она от неожиданности отпрянула, обнаружив под боком на плетеном стуле постороннего мужчину.
   Все дружно в изумлении повернули головы.
   – Какого черта? – возмутился полковник Костровой. – Вы чего тут подкрадываетесь, словно оппозиционер какой-то?
   – Это я-то подкрадываюсь? – возмутился мужчина. Он сидел напряженный на стуле. – Это вы шары закатили, пялясь на эту шалаву – слух и зрение, блин, потеряли. А я поднялся на палубу и сел. Ну, извините, – развел он дрожащими руками, – сирену и проблесковый маячок с собой не захватил.
   Он выглядел не очень здоровым. Помятый, в топорщащейся сорочке, в домашних (!) брюках с серебристыми лампасами. Обут был в шлепанцы с пряжками на босу ногу. Довольно молодой, хотя и не сказать, что мальчик. Асимметричная физиономия, под которой подрагивали лицевые мышцы, беспокойный, мечущийся взгляд. Он то и дело вскидывал руку, чтобы глянуть на наручные часы, словно торопился на важную встречу.
   – Представьтесь, мил-человек, – предложил Бобрович.
   Тот дернулся, сглотнул.
   – Только воздержитесь от повествования, как вы тут оказались в пустой каюте, как вас опоили, ограбили, вся фигня, – хмыкнул полковник. – Это понятно и уже оскомину набило.
   – А заодно просветите нас, какую государственную должность вы занимаете и из какого города прибыли на отдых, – проворчал Желтухин.
   – Почему я обязан занимать государственную должность? – нервно среагировал прибывший.
   – Вы не обязаны, – сказала, побледнев, Евгения Дмитриевна. Похоже, она тоже начинала вникать в общую направленность «темы». – Но вы ведь занимаете, верно?
   – Да, я занимаю ответственную должность в государственной компании «Военсервис», непосредственно связанной с Министерством обороны Российской Федерации… – как-то судорожно, но в целом пафосно возвестил господин. – Моя фамилия Зуев, зовут Павел Гаврилович, я проживаю в Москве на Мосфильмовской улице… Объясните, пожалуйста, что здесь происходит? Я всего лишь вышел из номера гостиницы, чтобы купить сигареты…
   – Дерьмо… – пробормотал Желтухин. – Вы как хотите, господа дорогие, а я бы сейчас чего-нибудь хлопнул… в смысле, выпил, – он отметил краем глаза белое пятно у ограждения, решил, что это опять стюард в униформе. – Эй, милейший, – небрежно бросил он, – тащите-ка сюда всю выпивку, что есть в этом доме, и немедленно зовите капитана. Боюсь, у нас накопились вопросы…
   – Ничего себе, – прозвучал насмешливый голос. – Вы, наверное, занимаете серьезную должность, если хотите, чтобы вам прислуживал заместитель губернатора. Вы не замещаете президента Российской Федерации?
   И теперь уже взоры всех присутствующих обратились в другую сторону. На палубу, держась за поручни, поднялся представительный подтянутый мужчина в белоснежном летнем костюме, прислонился к фальшборту и скрестил руки на груди. Он внимательно, с затаенной усмешкой наблюдал за собравшимися. Этот тип заметно отличался от остальных, осанистый, из породы тех, что нравятся женщинам, на вид вполне спокойный. Впрочем, если присмотреться, и у этого товарища были проблемы. Пребывание в образе давалось с трудом. Густые волосы были не расчесаны, а приглажены пятерней. Мешки под глазами выдавали потрясение и плохое самочувствие. С пиджака оторвалась пуговица, и в складках благородной ткани просматривалась грязь. Элегантные туфли с остроносыми носками покрывало ненавязчивое напыление.
   – Вы как песец, – проворчал полковник, – тоже подкрадываетесь незаметно. Отрекомендуйтесь, раз пришли. Из какого дерьма вы такой нарядный вылезли?
   – Потрясающе, – пробормотала Евгения Дмитриевна. – Всегда считала, что в мужчине должна быть какая-то загадка…
   – Альфонс напыщенный, – фыркнула мэр Есаулова. – Все в дерьме, а он, блин, на белой лошади.
   – Ну, это, по крайней мере, лучше, чем предыдущая кочерга, – с какой-то нехарактерной задумчивостью произнесла блондинка Статская, и все обратили к ней взоры.
   – Потрясающая реакция на появление человека, желающего выглядеть прилично в любой ситуации, – сухо рассмеялся прибывший. – А вам, дамы, требуется хороший психотерапевт. Причем всем троим. Ваши комплексы как на ладони. Спешу представиться – Вышинский Роман Сергеевич, заместитель губернатора Омской области, руководитель департамента транспорта и дорожного строительства. Если вас не устраивают мои молодые годы, то лично меня они устраивают, – он как-то вымученно улыбнулся. – Стыдно признаться, господа, но когда я обнаружил, что не один такой несчастный, мне стало значительно легче. Простите. Но этот мужчина, по-видимому, офицер полиции, – он кивнул на мрачнеющего Желтухина, – решительно прав – выпить нужно.