Страница:
Кирилл Казанцев
Легальная дурь
©Казанцев К., 2013
©Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
©Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
Пролог
Анатолий Трофимович Варламов проснулся довольно рано. Рассвет за окном был зябкий, серый и никакого прояснения на ближайшее будущее не обещал. Да, март подходил к концу, но весной еще даже и не пахло. Настроения это не прибавляло. А еще Анатолий Трофимович вспомнил, что отпустил на субботу домработницу, а значит, о завтраке сегодня придется позаботиться самому. Это окончательно его добило. Теоретически завтрак могла приготовить жена, хозяйка она была замечательная, но Анатолий Трофимович точно знал, что супруга этого делать не будет. В последнее время между ним и женой образовалась ощутимая и весьма неприятная дистанция. Возможно, это было из-за очередного кризиса супружеской жизни, но, возможно, Галина о чем-то догадывалась. Или злые языки подсказали. Уж чего-чего, а их в его городе хватало. Впрочем, Анатолий Трофимович считал, что в любом случае жене не на что обижаться. Живут-то они дай бог каждому, положение в городе исключительное, наверное, тысячи женщин мечтали бы стать женой мэра. Уже одно то, что не приходится, выпучив глаза, бежать каждый день на работу, дорогого стоит. И копейки считать не нужно. А любовь, что же? Любовь проходит, остается, как говорится, уважение. Только женщины не желают вникать в частности, а именно в них самая суть. Ему как мэру приходится тащить на себе тяжкий крест – все городские заботы об этих ЖКХ, торговых точках, недвижимости. А поганые статейки в газетках? А зависть людская, когда даже близкие желают твоей погибели? А выходки городской думы? А проблемы с собственным бизнесом? Жена думает, что благополучие приходит само, падает с неба. Ну, допустим, так она не думает, но должного понимания от нее все равно не дождешься. И завтрак придется готовить самому. Конечно, ничего хитрого – хлопья с молоком, чашка кофе, парочка тостов с мармеладом. С некоторых пор Анатолий Трофимович старался соблюдать диету, а то уж чересчур стал расплываться, тогда как в моде сейчас руководители подтянутые, спортивные, энергичные. Позитивные, одним словом. Он-то, конечно, позитивный, но вот расплываться стал, тут не поспоришь.
Обнаружилось, что жены и вовсе нет дома. Пока он спал (спальни у них давно разные), она куда-то укатила, не оставив даже записки. Скорее всего, к сестричке, которая держит модный салон в центре города, – чесать языками. Про него чесать. А то, что без него, без его власти никакого бы салона и в помине не было, про это они не думают. Что ж, сепаратные процессы в наше время сильны как никогда, это даже на семьях сказывается, но он сумеет обуздать их.
Когда Анатолий Трофимович готовил тосты, в дверь позвонили. Жили они с женой в элитном доме, с ограниченным числом квартир, и если консьерж кого-то впускал, то это мог быть только свой, хорошо известный человек. Охрана здесь была на высоте. Тем не менее Анатолий Трофимович посмотрел на гостя через дверной глазок. Было опасение, что с утра пораньше может заявиться дочь. Характерец у нее вздорный, целиком от мамаши достался. К тому же в последнее время она вспоминала об отце, только когда требовались деньги. Причем речь шла, как правило, о солидных суммах. Но пронесло – оказалось, что его решил навестить двоюродный племянник Павел, коммерческий директор их собственной фармацевтической фирмы. Правда, такой ранний визит был неожиданным, и Анатолий Трофимович даже слегка встревожился.
– Привет! – буркнул он, впуская племянника в квартиру. – Что без звонка? На заводе, надеюсь, ничего не случилось?
– Пока не случилось, – сказал Павел, снимая дубленку и аккуратно вешая ее в шкаф в прихожей. – А без звонка, потому что проезжал мимо – вот и подумал, зайду посоветоваться, я тут всю ночь думал…
Он остановился напротив большого зеркала и принялся старательно зачесывать растрепавшиеся волосы с ранними залысинами на узкой голове. Павел был высок, худ, с длинными неловкими руками, неуклюжей походкой, но голова у него работала – дай бог всякому, и Анатолий Трофимович очень его за это ценил. В фирме Павел занимал место коммерческого директора и был чем-то вроде мотора, который тащит все производство.
– Завтракал? – спросил Анатолий Трофимович деловито. – Кофе будешь? Предложил бы тебе и коньячку дернуть, но знаю, что не употребляешь!.. Ну, что нахмурился, шучу я, понятно? Проходи на кухню. Я, знаешь, привык по старинке на кухне, не понимаю всех этих гостиных, будуаров… Душа не лежит. Мой дед из глухой деревни вышел, городскую специальность своим умом освоил, и я этим горжусь! Аристократа из себя строить не буду, хоть режь!.. И, между прочим, простой человек всегда за меня…
Павел, кажется, пропустил всю эту болтовню мимо ушей. Он давно привык к красноречию своего высокопоставленного родственника. Приведя себя в порядок, он взял с тумбочки кожаную папку, которую принес с собой, кашлянул и с весьма озабоченным видом зашагал на кухню. Там он из вежливости мигом проглотил предложенную чашку кофе, положил папку на худые колени и выжидательно посмотрел на Анатолия Трофимовича. Тот, поморщившись, прожевал остаток тоста и со вздохом сказал:
– Ну, выкладывай, что у тебя там! Вид у тебя какой-то… не вдохновляющий, прямо скажем… Чего стряслось-то? С оборудованием что-то? Или по финансовой части?
Анатолий Трофимович не слишком разбирался в фармации, но в один прекрасный момент появилась возможность прибрать к рукам небольшой завод лекарственных препаратов, и вот этот самый Павел, да еще зять, служивший в ту пору заведующим городским отделом здравоохранения, убедили Анатолия Трофимовича, что это дело необычайно выгодное, если за него взяться с головой. Он согласился, вложил капитал и не пожалел об этом. Ведь взялся он за это дело с золотой головой племянника Павла, и дело пошло в гору как бы само собой. Анатолий Трофимович почти и не вмешивался в производственный процесс, но за финансами следил лично и строго. И, слава богу, до сих пор прибыль шла бесперебойно. Завод был записан на зятя, который уже и зятем не был, но сидел у Анатолия Трофимовича на крючке, потому что немало накуролесил в пору своего заведования, и доказательства этого хранились в надежном месте. Нет, зять вряд ли мог ему напакостить, да и не захотел бы он лишаться куска пирога. Так что же случилось?
– Ничего не случилось, Анатолий Трофимович, – с серьезным видом сообщил Павел. – Пока у нас все тип-топ. Но есть одна вещь, которая меня беспокоит.
– Ну-ну, и что же это? – подбодрил Анатолий Трофимович племянника.
– Я скажу, – кивнул Павел. – Но сначала ответьте откровенно – вы всю жизнь рассчитываете быть мэром?
Анатолий Трофимович нахмурил брови. Таких вопросов он не любил категорически. Однако догадавшись, что вопрос задан не из пустого любопытства, ответил:
– Пока уходить не собираюсь. А что там дальше – это один бог знает. И тот, кто его на земле представляет. А ты для чего это спросил? Слышал что-нибудь? Кто-то копает? Я их всех знаю, кто копает. Кишка у них тонка. Кто-то новый?
– Нет, я не о том, – отмахнулся Павел. – Я в том смысле, что фирма – это база. Фундамент. Если дело налажено, то превратности судьбы, допустим, решаются легче, правильно?
– А что не так с фирмой? – опять нахмурился Анатолий Трофимович. – Я тут целиком на тебя полагаюсь, ты знаешь…
– Я это ценю, Анатолий Трофимович, – с уважением сказал Павел. – Потому и беспокоюсь. В нашем деле ведь как? Как в джунглях. Хватай первым, не схватишь – другой оторвет, и с руками. Но это все предисловие. А суть в том, что наметилась тут одна неприятная вещь. Лабораторию прикладных биотехнологий в нашем городе знаете? Ну, там еще этот, как его – Старосельцев Леонид Григорьевич руководитель.
– Ленька Старосельцев? – изумился мэр. – Постой, так ведь мы с ним в одной школе учились! Она теперь в физико-химический лицей преобразована. Он уже в десятом классе учился, а я в восьмом. Десятиклассники на нас свысока поглядывали, важничали – куда там! А Старосельцев у них первый пижон был. Точно! Помню, тогда мечтал ему нос утереть, аж до слез! Сейчас-то смешно… Ну и чего этот Старосельцев?
– Он-то сам ничего, – ответил Павел, терпеливо переждавший воспоминания старшего товарища. – А вот в лаборатории у него готовят новый препарат – говорят, настоящая революция будет в лечении сосудистой патологии. Весь современный арсенал окажется ненужным. Теперь понимаете?
– Пока не очень, – настороженно произнес Анатолий Трофимович. – Это ж вроде как положительный факт – такой препарат?
– Положительный, согласен, – кивнул Павел. – Но только не для нас с вами. Такой вот парадокс. У нас ведь с вами как раз традиционные препараты для лечения сосудистых болезней. Вспомните, каких трудов нам все это стоило – лицензии, патенты…
– Я помню, – буркнул Анатолий Трофимович. – Так ты хочешь сказать, что с приходом на рынок этого препарата нам хана?
– Ну, такой терминологией я предпочитаю не пользоваться, – пожал острыми плечами Павел. – Но в целом… Появление на рынке такого препарата поставит под удар наше производство. Не сразу, не в один день, но вектор именно такой. Наша задача – отодвинуть день «икс» как можно дальше во времени. Есть два пути – покупка нового патента, перестройка производственной базы, и здесь мы сталкиваемся с неизбежными издержками. Я прикинул возможные потери, и вот… – он достал из папки печатный лист с цифрами и протянул его мэру. – Если я и ошибся в расчетах, то только в меньшую сторону.
Анатолий Трофимович с недоверчивым видом взял листок, насупившись, принялся читать и, прочитав, присвистнул. Он встретился глазами с племянником.
– Именно, – кивнул Павел. – Про это и говорю. Причем, учтите, пока еще у нас есть возможность для маневра. Я разговаривал с людьми, которые работают в лаборатории, и из этих разговоров выяснил следующее – основные исследования и основные идеи исходят от одного человека, молодого ученого. Алексеем Веденеевым его зовут. Талантливый парень, энергичный в своей сфере, но абсолютно неприспособленный в смысле борьбы за существование. Стопроцентный ботаник. Таких теперь в музее показывать надо. В Красную книгу занести. Зарплата копеечная. Наверху против его исследований не возражают, но и не превозносят. Вяло все. Понятно же, что по большому счету это никому радости не принесет. Финансирование из федеральных источников, скудное, экономят на всем. Разработка препарата ведется во многом на свой страх и риск, это не заказ из Центра. Вот такой расклад. Думаю, если заинтересовать Старосельцева, он своим решением прекратит разработки. Но это нужно делать не откладывая, потому что они там собираются подавать заявку на клинические испытания, вот что я слышал. А если клинические испытания пройдут гладко, то чем черт не шутит – вдруг какая-то крупная фирма в Москве возьмется за это дело? Тогда мы идем на дно, Анатолий Трофимович. Если акулы бизнеса решат раскрутить этот препарат, года через полтора нам придется полностью перестраиваться. Возможно, на самом деле сценарий не столь мрачен, но я бы предпочел перестраховаться. А кто знает, что там впереди, какой кризис? В нашем деле благодушие недопустимо.
– Да уж какое благодушие! – протянул Анатолий Трофимович. – С тобой не заблагодушествуешь, Паша! Но ты, это, не обижайся! Все правильно. Предупрежден, значит, вооружен. Золотая у тебя голова! На пять ходов вперед смотришь. Так и надо.
Видно, однако, было, что Анатолий Трофимович не слишком доволен открытой перед ним перспективой. Он даже полез в какой-то шкафчик и извлек оттуда початую бутылку шотландского виски.
– Не хотел с утра-то, – сердито объяснил он. – Но теперь все одно к одному. Нервы успокоить надо. Так ты дернешь?
Павел протестующе помотал головой и поспешил объясниться:
– Я вас расстраивать не хотел. Просто чем раньше примешь меры, тем меньшие потери, Анатолий Трофимович. Это как закон. Врачи говорят, что болезнь легче предупредить, чем потом лечить.
– Сам понимаю, – с легкой досадой сказал мэр и налил в стакан из толстого стекла изрядную порцию виски. – И что же ты предлагаешь конкретно?
– Поговорить с этим, как его, со Старосельцевым. Как-никак он в этом городе живет. И дальше ему тут жить. Пускай он федерального подчинения – это ничего не решает. Кому он в Москве нужен? Да по сути дела никому. Сами знаете, какая сейчас тенденция – экономия и еще раз экономия. Сворачивают институты, производства, больницы… А тут паршивая лаборатория. И даже запатентуют они это лекарство – радость небольшая. Заплатят им гроши. Пятнадцать минут славы? Поговорить с ним надо. Он человек разумный, поймет, что ему выгоднее. Я тут прикинул, в какую сумму это нам может обойтись… Вот, ознакомьтесь, Анатолий Трофимович!
Павел достал из папки еще один листок с расчетами и протянул мэру. Тот, хмурясь, отставил стакан, из которого успел отхлебнуть глоток, и погрузился в изучение математических изысканий своего директора.
– Я смотрю, ты не поскупился, – не слишком любезно заметил он, прочтя все до конца. – Не жирно будет?
– Думаю, в самый раз, – деловито заметил Павел. – Улучшение жилищных условий – это для вас в данный момент не проблема, а человек на добавочную жилплощадь всегда клюет. Небольшая сумма на личный счет, это уж как заведено. Это, так сказать, главный аргумент. Ну и турпоездка в экзотическую страну как завершающий штрих. Позагорает товарищ у теплого моря, поглядит на мулаток, на бирюзовую волну и забудет все свои заботы и страхи. С путевкой, думаю, проблем не будет – с Марией Анатольевной договоримся…
– С Марией Анатольевной договоришься! – скривил губы мэр. – Она с тебя самого семь шкур спустит!
Речь шла о дочери Анатолия Трофимовича, которая с легкой руки отца держала в городе туристическое бюро, но добра не помнила, вела себя заносчиво и глупо. Дела при этом у нее шли неважно, и она регулярно являлась к отцу за материальной помощью – можно сказать, как на работу ходила, но стиль поведения при этом не меняла. Одним словом, неблагодарная свинья, дело обычное. Анатолий Трофимович махнул рукой.
– Ладно, в общих чертах ясно, – сказал он. – Раз ты говоришь, что дело обстоит таким образом, оснований не доверять у меня нет, ты в этих делах лучше меня разбираешься. Вот только кто возьмет на себя переговоры? Мне не с руки, ты понимаешь. Да и, честно говоря, нет у меня желания с Леней Старосельцевым объясняться. Глупо, конечно, но вот эти школьные дела… Все мне кажется, что он опять пижонить начнет. Противно.
– Не начнет, – убежденно заявил Павел. – Я его немного знаю. Нормальный мужик. Любого начальства как огня боится. Договориться с ним можно в два счета. Я это так себе представляю – сначала вы с ним встретитесь. Как бы на официальном уровне. Ну, типа, мэр интересуется научными разработками в нашем городе, проявляет заботу… Спросите, не нужно ли чего. Мол, возможности у нас небольшие, но если что в наших силах, всегда готовы помочь… В общем, лапши на уши навешать. Главное, чтобы он прикинул, откуда ветер дует. Ничего конкретного с вашей стороны, но само появление заставит задуматься. А дальше уже с глазу на глаз или я с ним буду договариваться, или наш Васильчиков – он у нас мастер на все руки, убеждать умеет. Под водочку, при соответствующем антураже… Я в этом плане, конечно, проигрываю. А он к любому подход найдет. Где польстит, а где и припугнет.
– Ладно, с этим делом, допустим, решили, – Анатолий Трофимович задумчиво почесал нос. – Но проблема не в одном Лене. Ты же сказал, там этот, талант… И вообще, целая же лаборатория…
– Талант пусть на себя Старосельцев берет, – убежденно сказал Павел. – Ну, я не знаю, заинтересует чем-то человека. Переключит на более реальные цели, зарплату там повысит, должностишку подкинет повыше. Много ли нашим ботаникам надо? А лаборатория, что ж? Обычная организация, девяносто процентов бездарей и завистников. Только рады будут, если более талантливый товарищ по носу получит. Нет, тут, я думаю, сложностей уже не возникнет. Главное, с начальством договориться. Он волевым решением разработку закроет как бесперспективную, документацию в архив, а лучше нам передаст, парня этого повысит, чтобы ему не обидно было, и дело в шляпе. И мы будем спокойны.
– Спокойны, говоришь? Ну что же, спокойствие дорогого стоит, – пробурчал Анатолий Трофимович. – Решено, сделаем, как ты советуешь. График у меня плотный, но я выкрою время, навещу этот гадюшник. Как говорится, хороший градоначальник обо всех печется. Даже о тех, кто на сторону смотрит. Поинтересуемся, как живется на федеральном финансировании. Вот, кстати, подкину тебе еще одну вводную – насчет финансов. Я слышал, научные организации сейчас всякие гранты хватают, а где гранты, там и финансовые нарушения. С этой стороны хорошо бы Леню проверить. Налоговую к нему направить…
– Пока можно не направлять, – вставил Павел. – Пока можно только намекнуть на такую возможность. Если у него рыло в пуху, он сразу поймет, что к чему.
– Согласен, – кивнул Анатолий Трофимович и уже с большим оптимизмом поднял стакан с виски. – За удачу! Может, дернешь все-таки? Нет? А я дерну. В субботу можно. Тем более, ты мне такую задачу подкинул, что без бутылки не разберешься.
– Не переживайте, разберемся, – успокоил Павел, деловито складывая бумаги в свою папку. – Главное, цель намечена, что делать – понятно. Разрулим, будьте уверены.
Обнаружилось, что жены и вовсе нет дома. Пока он спал (спальни у них давно разные), она куда-то укатила, не оставив даже записки. Скорее всего, к сестричке, которая держит модный салон в центре города, – чесать языками. Про него чесать. А то, что без него, без его власти никакого бы салона и в помине не было, про это они не думают. Что ж, сепаратные процессы в наше время сильны как никогда, это даже на семьях сказывается, но он сумеет обуздать их.
Когда Анатолий Трофимович готовил тосты, в дверь позвонили. Жили они с женой в элитном доме, с ограниченным числом квартир, и если консьерж кого-то впускал, то это мог быть только свой, хорошо известный человек. Охрана здесь была на высоте. Тем не менее Анатолий Трофимович посмотрел на гостя через дверной глазок. Было опасение, что с утра пораньше может заявиться дочь. Характерец у нее вздорный, целиком от мамаши достался. К тому же в последнее время она вспоминала об отце, только когда требовались деньги. Причем речь шла, как правило, о солидных суммах. Но пронесло – оказалось, что его решил навестить двоюродный племянник Павел, коммерческий директор их собственной фармацевтической фирмы. Правда, такой ранний визит был неожиданным, и Анатолий Трофимович даже слегка встревожился.
– Привет! – буркнул он, впуская племянника в квартиру. – Что без звонка? На заводе, надеюсь, ничего не случилось?
– Пока не случилось, – сказал Павел, снимая дубленку и аккуратно вешая ее в шкаф в прихожей. – А без звонка, потому что проезжал мимо – вот и подумал, зайду посоветоваться, я тут всю ночь думал…
Он остановился напротив большого зеркала и принялся старательно зачесывать растрепавшиеся волосы с ранними залысинами на узкой голове. Павел был высок, худ, с длинными неловкими руками, неуклюжей походкой, но голова у него работала – дай бог всякому, и Анатолий Трофимович очень его за это ценил. В фирме Павел занимал место коммерческого директора и был чем-то вроде мотора, который тащит все производство.
– Завтракал? – спросил Анатолий Трофимович деловито. – Кофе будешь? Предложил бы тебе и коньячку дернуть, но знаю, что не употребляешь!.. Ну, что нахмурился, шучу я, понятно? Проходи на кухню. Я, знаешь, привык по старинке на кухне, не понимаю всех этих гостиных, будуаров… Душа не лежит. Мой дед из глухой деревни вышел, городскую специальность своим умом освоил, и я этим горжусь! Аристократа из себя строить не буду, хоть режь!.. И, между прочим, простой человек всегда за меня…
Павел, кажется, пропустил всю эту болтовню мимо ушей. Он давно привык к красноречию своего высокопоставленного родственника. Приведя себя в порядок, он взял с тумбочки кожаную папку, которую принес с собой, кашлянул и с весьма озабоченным видом зашагал на кухню. Там он из вежливости мигом проглотил предложенную чашку кофе, положил папку на худые колени и выжидательно посмотрел на Анатолия Трофимовича. Тот, поморщившись, прожевал остаток тоста и со вздохом сказал:
– Ну, выкладывай, что у тебя там! Вид у тебя какой-то… не вдохновляющий, прямо скажем… Чего стряслось-то? С оборудованием что-то? Или по финансовой части?
Анатолий Трофимович не слишком разбирался в фармации, но в один прекрасный момент появилась возможность прибрать к рукам небольшой завод лекарственных препаратов, и вот этот самый Павел, да еще зять, служивший в ту пору заведующим городским отделом здравоохранения, убедили Анатолия Трофимовича, что это дело необычайно выгодное, если за него взяться с головой. Он согласился, вложил капитал и не пожалел об этом. Ведь взялся он за это дело с золотой головой племянника Павла, и дело пошло в гору как бы само собой. Анатолий Трофимович почти и не вмешивался в производственный процесс, но за финансами следил лично и строго. И, слава богу, до сих пор прибыль шла бесперебойно. Завод был записан на зятя, который уже и зятем не был, но сидел у Анатолия Трофимовича на крючке, потому что немало накуролесил в пору своего заведования, и доказательства этого хранились в надежном месте. Нет, зять вряд ли мог ему напакостить, да и не захотел бы он лишаться куска пирога. Так что же случилось?
– Ничего не случилось, Анатолий Трофимович, – с серьезным видом сообщил Павел. – Пока у нас все тип-топ. Но есть одна вещь, которая меня беспокоит.
– Ну-ну, и что же это? – подбодрил Анатолий Трофимович племянника.
– Я скажу, – кивнул Павел. – Но сначала ответьте откровенно – вы всю жизнь рассчитываете быть мэром?
Анатолий Трофимович нахмурил брови. Таких вопросов он не любил категорически. Однако догадавшись, что вопрос задан не из пустого любопытства, ответил:
– Пока уходить не собираюсь. А что там дальше – это один бог знает. И тот, кто его на земле представляет. А ты для чего это спросил? Слышал что-нибудь? Кто-то копает? Я их всех знаю, кто копает. Кишка у них тонка. Кто-то новый?
– Нет, я не о том, – отмахнулся Павел. – Я в том смысле, что фирма – это база. Фундамент. Если дело налажено, то превратности судьбы, допустим, решаются легче, правильно?
– А что не так с фирмой? – опять нахмурился Анатолий Трофимович. – Я тут целиком на тебя полагаюсь, ты знаешь…
– Я это ценю, Анатолий Трофимович, – с уважением сказал Павел. – Потому и беспокоюсь. В нашем деле ведь как? Как в джунглях. Хватай первым, не схватишь – другой оторвет, и с руками. Но это все предисловие. А суть в том, что наметилась тут одна неприятная вещь. Лабораторию прикладных биотехнологий в нашем городе знаете? Ну, там еще этот, как его – Старосельцев Леонид Григорьевич руководитель.
– Ленька Старосельцев? – изумился мэр. – Постой, так ведь мы с ним в одной школе учились! Она теперь в физико-химический лицей преобразована. Он уже в десятом классе учился, а я в восьмом. Десятиклассники на нас свысока поглядывали, важничали – куда там! А Старосельцев у них первый пижон был. Точно! Помню, тогда мечтал ему нос утереть, аж до слез! Сейчас-то смешно… Ну и чего этот Старосельцев?
– Он-то сам ничего, – ответил Павел, терпеливо переждавший воспоминания старшего товарища. – А вот в лаборатории у него готовят новый препарат – говорят, настоящая революция будет в лечении сосудистой патологии. Весь современный арсенал окажется ненужным. Теперь понимаете?
– Пока не очень, – настороженно произнес Анатолий Трофимович. – Это ж вроде как положительный факт – такой препарат?
– Положительный, согласен, – кивнул Павел. – Но только не для нас с вами. Такой вот парадокс. У нас ведь с вами как раз традиционные препараты для лечения сосудистых болезней. Вспомните, каких трудов нам все это стоило – лицензии, патенты…
– Я помню, – буркнул Анатолий Трофимович. – Так ты хочешь сказать, что с приходом на рынок этого препарата нам хана?
– Ну, такой терминологией я предпочитаю не пользоваться, – пожал острыми плечами Павел. – Но в целом… Появление на рынке такого препарата поставит под удар наше производство. Не сразу, не в один день, но вектор именно такой. Наша задача – отодвинуть день «икс» как можно дальше во времени. Есть два пути – покупка нового патента, перестройка производственной базы, и здесь мы сталкиваемся с неизбежными издержками. Я прикинул возможные потери, и вот… – он достал из папки печатный лист с цифрами и протянул его мэру. – Если я и ошибся в расчетах, то только в меньшую сторону.
Анатолий Трофимович с недоверчивым видом взял листок, насупившись, принялся читать и, прочитав, присвистнул. Он встретился глазами с племянником.
– Именно, – кивнул Павел. – Про это и говорю. Причем, учтите, пока еще у нас есть возможность для маневра. Я разговаривал с людьми, которые работают в лаборатории, и из этих разговоров выяснил следующее – основные исследования и основные идеи исходят от одного человека, молодого ученого. Алексеем Веденеевым его зовут. Талантливый парень, энергичный в своей сфере, но абсолютно неприспособленный в смысле борьбы за существование. Стопроцентный ботаник. Таких теперь в музее показывать надо. В Красную книгу занести. Зарплата копеечная. Наверху против его исследований не возражают, но и не превозносят. Вяло все. Понятно же, что по большому счету это никому радости не принесет. Финансирование из федеральных источников, скудное, экономят на всем. Разработка препарата ведется во многом на свой страх и риск, это не заказ из Центра. Вот такой расклад. Думаю, если заинтересовать Старосельцева, он своим решением прекратит разработки. Но это нужно делать не откладывая, потому что они там собираются подавать заявку на клинические испытания, вот что я слышал. А если клинические испытания пройдут гладко, то чем черт не шутит – вдруг какая-то крупная фирма в Москве возьмется за это дело? Тогда мы идем на дно, Анатолий Трофимович. Если акулы бизнеса решат раскрутить этот препарат, года через полтора нам придется полностью перестраиваться. Возможно, на самом деле сценарий не столь мрачен, но я бы предпочел перестраховаться. А кто знает, что там впереди, какой кризис? В нашем деле благодушие недопустимо.
– Да уж какое благодушие! – протянул Анатолий Трофимович. – С тобой не заблагодушествуешь, Паша! Но ты, это, не обижайся! Все правильно. Предупрежден, значит, вооружен. Золотая у тебя голова! На пять ходов вперед смотришь. Так и надо.
Видно, однако, было, что Анатолий Трофимович не слишком доволен открытой перед ним перспективой. Он даже полез в какой-то шкафчик и извлек оттуда початую бутылку шотландского виски.
– Не хотел с утра-то, – сердито объяснил он. – Но теперь все одно к одному. Нервы успокоить надо. Так ты дернешь?
Павел протестующе помотал головой и поспешил объясниться:
– Я вас расстраивать не хотел. Просто чем раньше примешь меры, тем меньшие потери, Анатолий Трофимович. Это как закон. Врачи говорят, что болезнь легче предупредить, чем потом лечить.
– Сам понимаю, – с легкой досадой сказал мэр и налил в стакан из толстого стекла изрядную порцию виски. – И что же ты предлагаешь конкретно?
– Поговорить с этим, как его, со Старосельцевым. Как-никак он в этом городе живет. И дальше ему тут жить. Пускай он федерального подчинения – это ничего не решает. Кому он в Москве нужен? Да по сути дела никому. Сами знаете, какая сейчас тенденция – экономия и еще раз экономия. Сворачивают институты, производства, больницы… А тут паршивая лаборатория. И даже запатентуют они это лекарство – радость небольшая. Заплатят им гроши. Пятнадцать минут славы? Поговорить с ним надо. Он человек разумный, поймет, что ему выгоднее. Я тут прикинул, в какую сумму это нам может обойтись… Вот, ознакомьтесь, Анатолий Трофимович!
Павел достал из папки еще один листок с расчетами и протянул мэру. Тот, хмурясь, отставил стакан, из которого успел отхлебнуть глоток, и погрузился в изучение математических изысканий своего директора.
– Я смотрю, ты не поскупился, – не слишком любезно заметил он, прочтя все до конца. – Не жирно будет?
– Думаю, в самый раз, – деловито заметил Павел. – Улучшение жилищных условий – это для вас в данный момент не проблема, а человек на добавочную жилплощадь всегда клюет. Небольшая сумма на личный счет, это уж как заведено. Это, так сказать, главный аргумент. Ну и турпоездка в экзотическую страну как завершающий штрих. Позагорает товарищ у теплого моря, поглядит на мулаток, на бирюзовую волну и забудет все свои заботы и страхи. С путевкой, думаю, проблем не будет – с Марией Анатольевной договоримся…
– С Марией Анатольевной договоришься! – скривил губы мэр. – Она с тебя самого семь шкур спустит!
Речь шла о дочери Анатолия Трофимовича, которая с легкой руки отца держала в городе туристическое бюро, но добра не помнила, вела себя заносчиво и глупо. Дела при этом у нее шли неважно, и она регулярно являлась к отцу за материальной помощью – можно сказать, как на работу ходила, но стиль поведения при этом не меняла. Одним словом, неблагодарная свинья, дело обычное. Анатолий Трофимович махнул рукой.
– Ладно, в общих чертах ясно, – сказал он. – Раз ты говоришь, что дело обстоит таким образом, оснований не доверять у меня нет, ты в этих делах лучше меня разбираешься. Вот только кто возьмет на себя переговоры? Мне не с руки, ты понимаешь. Да и, честно говоря, нет у меня желания с Леней Старосельцевым объясняться. Глупо, конечно, но вот эти школьные дела… Все мне кажется, что он опять пижонить начнет. Противно.
– Не начнет, – убежденно заявил Павел. – Я его немного знаю. Нормальный мужик. Любого начальства как огня боится. Договориться с ним можно в два счета. Я это так себе представляю – сначала вы с ним встретитесь. Как бы на официальном уровне. Ну, типа, мэр интересуется научными разработками в нашем городе, проявляет заботу… Спросите, не нужно ли чего. Мол, возможности у нас небольшие, но если что в наших силах, всегда готовы помочь… В общем, лапши на уши навешать. Главное, чтобы он прикинул, откуда ветер дует. Ничего конкретного с вашей стороны, но само появление заставит задуматься. А дальше уже с глазу на глаз или я с ним буду договариваться, или наш Васильчиков – он у нас мастер на все руки, убеждать умеет. Под водочку, при соответствующем антураже… Я в этом плане, конечно, проигрываю. А он к любому подход найдет. Где польстит, а где и припугнет.
– Ладно, с этим делом, допустим, решили, – Анатолий Трофимович задумчиво почесал нос. – Но проблема не в одном Лене. Ты же сказал, там этот, талант… И вообще, целая же лаборатория…
– Талант пусть на себя Старосельцев берет, – убежденно сказал Павел. – Ну, я не знаю, заинтересует чем-то человека. Переключит на более реальные цели, зарплату там повысит, должностишку подкинет повыше. Много ли нашим ботаникам надо? А лаборатория, что ж? Обычная организация, девяносто процентов бездарей и завистников. Только рады будут, если более талантливый товарищ по носу получит. Нет, тут, я думаю, сложностей уже не возникнет. Главное, с начальством договориться. Он волевым решением разработку закроет как бесперспективную, документацию в архив, а лучше нам передаст, парня этого повысит, чтобы ему не обидно было, и дело в шляпе. И мы будем спокойны.
– Спокойны, говоришь? Ну что же, спокойствие дорогого стоит, – пробурчал Анатолий Трофимович. – Решено, сделаем, как ты советуешь. График у меня плотный, но я выкрою время, навещу этот гадюшник. Как говорится, хороший градоначальник обо всех печется. Даже о тех, кто на сторону смотрит. Поинтересуемся, как живется на федеральном финансировании. Вот, кстати, подкину тебе еще одну вводную – насчет финансов. Я слышал, научные организации сейчас всякие гранты хватают, а где гранты, там и финансовые нарушения. С этой стороны хорошо бы Леню проверить. Налоговую к нему направить…
– Пока можно не направлять, – вставил Павел. – Пока можно только намекнуть на такую возможность. Если у него рыло в пуху, он сразу поймет, что к чему.
– Согласен, – кивнул Анатолий Трофимович и уже с большим оптимизмом поднял стакан с виски. – За удачу! Может, дернешь все-таки? Нет? А я дерну. В субботу можно. Тем более, ты мне такую задачу подкинул, что без бутылки не разберешься.
– Не переживайте, разберемся, – успокоил Павел, деловито складывая бумаги в свою папку. – Главное, цель намечена, что делать – понятно. Разрулим, будьте уверены.
1
Алексей Веденеев, молодой мужчина лет тридцати пяти, очень не любил пьющих. Сам он за всю жизнь раза два прикладывался к рюмке (и то после долгих уговоров и насмешек окружающих), и оба раза ничего хорошего в этом действии не нашел. Он, конечно, понимал, что люди пьют, чтобы забыться, чтобы получить дозу положительных эмоций, чтобы раскрепоститься, но сам так поступать не хотел. Алексей был убежден, что радость и положительные эмоции дарит человеку сама жизнь – работа, творчество, семья. Он горел на работе, с увлечением занимался исследованиями, поддерживал жизненный тонус, занимаясь в свободное время спортом, обожал свою тихую жену, участкового врача по специальности, и горевал только об одном – у них с женой не было детей. В чем была причина, кто был тому виной, он не выяснял, или, может быть, боялся выяснять. В конце концов, они были еще молоды и не теряли надежды завести детей.
Алексей Веденеев был кандидатом медицинских наук и работал в научной организации, которая вкратце называлась лабораторией прикладных биотехнологий, а среди своих именовалась и вовсе кратко – Лаборатория. В отличие от жены, которая выбрала занятия практической медициной и ежедневно вращалась в самой гуще больных, Алексей предпочел исследовательскую работу. Имея за плечами два высших образования – медицинское и химическое, – он сосредоточился на синтезе новых лекарственных препаратов. В лаборатории велись в основном рутинные работы по заказам из Федерального центра или каких-нибудь фирм, ничего интересного. Оригинальная разработка была только у Веденеева. Он вынашивал формулу этого лекарства несколько лет, ошибался, заходил в тупик, выбирался из него и снова шел в бой. И наконец пришла удача. Он синтезировал препарат, который должен был помочь тысячам больных. Оставалось только провести последние испытания, пройти проверку и запатентовать препарат. Правда, львиная доля славы при этом отходила к Старосельцеву, заведующему лабораторией, который сам ни на что не был годен, но приклеивался ко всем мало-мальски выгодным разработкам в качестве научного руководителя. Но бог с ним. Веденеева это не слишком волновало. Важен был уникальный результат. Да и Старосельцев, в конце концов, заслужил благодарность. По крайней мере, он не мешал. А в чем-то даже и помогал Веденееву. И ребята из лаборатории тоже немало сделали. Нет, пускай это будет общий труд. Веденееву было достаточно знать, что его фамилия прозвучит среди прочих. Он знал себе цену, но он также знал, что без помощи товарищей, без коллективных усилий не сумел бы пройти этот нелегкий путь. По складу характера он был все-таки коллективистом. Не любил он только общих застолий и пьяных.
Именно по этой причине произошла у него стычка в подъезде собственного дома. Дело было вечером в пятницу. Веденеев задержался на работе и вернулся домой позже обычного, часов в девять. Ленка давно была дома и ждала его, волнуясь и регулярно справляясь по мобильному, все ли у мужа в порядке. Потому Алексей торопился и старался нигде не задерживаться. Он уже вошел в дом, предвкушая встречу с женой, как вдруг случилось происшествие, которого он никак не ждал и которое оставило у него в душе крайне неприятный осадок.
Алексей пешком поднимался к себе на пятый этаж, рассеянно мурлыча под нос какой-то нехитрый мотив. Неожиданно у него над головой на площадке третьего этажа послышались возня, сдавленные восклицания, тяжелый топот ног. Алексей вздрогнул и остановился, прислушиваясь. Странным образом все замерло, и наверху тоже. Подняв голову, Алексей продолжил подъем, придерживаясь за перила, и, преодолев поворот, вдруг увидел двух намертво сцепившихся на площадке людей. Обоих Веденеев знал в лицо, не более, – они даже не здоровались никогда. Один, молодой человек лет двадцати восьми с виду, жил на третьем этаже, всегда держался надменно, хорошо одевался и владел темно-вишневым «Фольксвагеном». Это было все, что Веденеев о нем знал. Второй сосед жил под квартирой Веденеева, на четвертом этаже, дома бывал редко, приходил поздно и почти всегда пьяным. Этот сосед одевался неважно, стригся коротко и имел взгляд настолько тяжелый, что Веденеев при встрече старался поскорее отвести глаза. Он был уверен, что сосед связан с уголовным миром. Правда, до сих пор все возможные неприятности со стороны этого человека тяжелым взглядом и ограничивались.
А вот сегодня его, кажется, прорвало. Весь негатив, скопившийся в этой мрачной душе, выплеснулся на приличного с виду молодого человека. Что послужило тому причиной, Алексей не знал. Но картина, представшая его глазам, казалась вопиющей. Тот сосед, которого Веденеев почитал за уголовника, держал молодого человека за горло и, невзирая на сопротивление, размеренно вколачивал в стену. Он был намного сильнее парня и имел неоспоримое преимущество в драке. Оба противника были красны, но по разным причинам. Лицо молодого человека наливалось кровью из-за пережатого намертво горла, а тот, кто его душил, был багрового цвета от ярости и еще от выпитого алкоголя. По всей площадке разносился душный ядовитый запах перегара.
Глаза молодого человека с налитыми красными прожилками с отчаянием и ненавистью смотрели в мутные глаза нападающего. Он пытался вырваться, но у него ничего не получалось. Он даже крикнуть как следует был не в состоянии. Его элегантное пальто было вымазано в штукатурке, то же самое творилось и с наглаженными брюками. Из-под шарфа, сбившегося набок, выглядывал краешек шелкового галстука. Из распухшей нижней губы на подбородок сбегала тонкая струйка крови – видимо, сначала он получил удар по лицу. Но хулиган явно этим не удовлетворился. Веденеев понял, что если он не остановит злодея, то у них в подъезде случится убийство.
– Что вы делаете?! – закричал он отчаянно. – Немедленно прекратите! Да я полицию сейчас вызову!
Не помня себя от гнева, Веденеев взбежал наверх и с разгона пихнул пьяного в бок. Драться по-настоящему он не собирался. Во-первых, не слишком был к этому привычен, а во-вторых, надеялся, что нарушитель порядка все-таки опомнится и постесняется дебоширить при свидетелях. Алексей не раз слышал, что, получив отпор, подобные типы мгновенно тушуются и отступают.
В его случае получилось не совсем так. Стриженый мужик и в самом деле не ожидал удара. От толчка он потерял равновесие и слегка ослабил хватку. Молодой человек тут же отреагировал – он с удивительной ловкостью, которой Веденеев от него не ждал, освободился от захвата, нырнул в сторону под руками своего врага и, не говоря ни слова, пустился опрометью вниз по лестнице. Через секунду внизу с грохотом захлопнулась входная дверь. Пьяный развернулся лицом к Веденееву и в упор посмотрел на него своим тяжелым взглядом.
– Ты что такое творишь, сучонок? – хрипло спросил он. – Ты что это себе позволяешь?
– Я позволяю?! – возмутился Алексей. – Это вы как себя ведете! Что вы устраиваете в подъезде? Нападаете на людей! Думаете, управы на вас нет?
Он нисколько не боялся сейчас этого нетрезвого дебошира, хотя нельзя сказать, чтобы ему приходилось часто бывать в подобных переделках. Но Веденеев был слишком возмущен, чтобы бояться. К тому же его воодушевляло удачное начало – он едва шевельнул рукой, и жертва хулигана была спасена. Он вдруг понял, что способен поставить на место любого.
Алексей Веденеев был кандидатом медицинских наук и работал в научной организации, которая вкратце называлась лабораторией прикладных биотехнологий, а среди своих именовалась и вовсе кратко – Лаборатория. В отличие от жены, которая выбрала занятия практической медициной и ежедневно вращалась в самой гуще больных, Алексей предпочел исследовательскую работу. Имея за плечами два высших образования – медицинское и химическое, – он сосредоточился на синтезе новых лекарственных препаратов. В лаборатории велись в основном рутинные работы по заказам из Федерального центра или каких-нибудь фирм, ничего интересного. Оригинальная разработка была только у Веденеева. Он вынашивал формулу этого лекарства несколько лет, ошибался, заходил в тупик, выбирался из него и снова шел в бой. И наконец пришла удача. Он синтезировал препарат, который должен был помочь тысячам больных. Оставалось только провести последние испытания, пройти проверку и запатентовать препарат. Правда, львиная доля славы при этом отходила к Старосельцеву, заведующему лабораторией, который сам ни на что не был годен, но приклеивался ко всем мало-мальски выгодным разработкам в качестве научного руководителя. Но бог с ним. Веденеева это не слишком волновало. Важен был уникальный результат. Да и Старосельцев, в конце концов, заслужил благодарность. По крайней мере, он не мешал. А в чем-то даже и помогал Веденееву. И ребята из лаборатории тоже немало сделали. Нет, пускай это будет общий труд. Веденееву было достаточно знать, что его фамилия прозвучит среди прочих. Он знал себе цену, но он также знал, что без помощи товарищей, без коллективных усилий не сумел бы пройти этот нелегкий путь. По складу характера он был все-таки коллективистом. Не любил он только общих застолий и пьяных.
Именно по этой причине произошла у него стычка в подъезде собственного дома. Дело было вечером в пятницу. Веденеев задержался на работе и вернулся домой позже обычного, часов в девять. Ленка давно была дома и ждала его, волнуясь и регулярно справляясь по мобильному, все ли у мужа в порядке. Потому Алексей торопился и старался нигде не задерживаться. Он уже вошел в дом, предвкушая встречу с женой, как вдруг случилось происшествие, которого он никак не ждал и которое оставило у него в душе крайне неприятный осадок.
Алексей пешком поднимался к себе на пятый этаж, рассеянно мурлыча под нос какой-то нехитрый мотив. Неожиданно у него над головой на площадке третьего этажа послышались возня, сдавленные восклицания, тяжелый топот ног. Алексей вздрогнул и остановился, прислушиваясь. Странным образом все замерло, и наверху тоже. Подняв голову, Алексей продолжил подъем, придерживаясь за перила, и, преодолев поворот, вдруг увидел двух намертво сцепившихся на площадке людей. Обоих Веденеев знал в лицо, не более, – они даже не здоровались никогда. Один, молодой человек лет двадцати восьми с виду, жил на третьем этаже, всегда держался надменно, хорошо одевался и владел темно-вишневым «Фольксвагеном». Это было все, что Веденеев о нем знал. Второй сосед жил под квартирой Веденеева, на четвертом этаже, дома бывал редко, приходил поздно и почти всегда пьяным. Этот сосед одевался неважно, стригся коротко и имел взгляд настолько тяжелый, что Веденеев при встрече старался поскорее отвести глаза. Он был уверен, что сосед связан с уголовным миром. Правда, до сих пор все возможные неприятности со стороны этого человека тяжелым взглядом и ограничивались.
А вот сегодня его, кажется, прорвало. Весь негатив, скопившийся в этой мрачной душе, выплеснулся на приличного с виду молодого человека. Что послужило тому причиной, Алексей не знал. Но картина, представшая его глазам, казалась вопиющей. Тот сосед, которого Веденеев почитал за уголовника, держал молодого человека за горло и, невзирая на сопротивление, размеренно вколачивал в стену. Он был намного сильнее парня и имел неоспоримое преимущество в драке. Оба противника были красны, но по разным причинам. Лицо молодого человека наливалось кровью из-за пережатого намертво горла, а тот, кто его душил, был багрового цвета от ярости и еще от выпитого алкоголя. По всей площадке разносился душный ядовитый запах перегара.
Глаза молодого человека с налитыми красными прожилками с отчаянием и ненавистью смотрели в мутные глаза нападающего. Он пытался вырваться, но у него ничего не получалось. Он даже крикнуть как следует был не в состоянии. Его элегантное пальто было вымазано в штукатурке, то же самое творилось и с наглаженными брюками. Из-под шарфа, сбившегося набок, выглядывал краешек шелкового галстука. Из распухшей нижней губы на подбородок сбегала тонкая струйка крови – видимо, сначала он получил удар по лицу. Но хулиган явно этим не удовлетворился. Веденеев понял, что если он не остановит злодея, то у них в подъезде случится убийство.
– Что вы делаете?! – закричал он отчаянно. – Немедленно прекратите! Да я полицию сейчас вызову!
Не помня себя от гнева, Веденеев взбежал наверх и с разгона пихнул пьяного в бок. Драться по-настоящему он не собирался. Во-первых, не слишком был к этому привычен, а во-вторых, надеялся, что нарушитель порядка все-таки опомнится и постесняется дебоширить при свидетелях. Алексей не раз слышал, что, получив отпор, подобные типы мгновенно тушуются и отступают.
В его случае получилось не совсем так. Стриженый мужик и в самом деле не ожидал удара. От толчка он потерял равновесие и слегка ослабил хватку. Молодой человек тут же отреагировал – он с удивительной ловкостью, которой Веденеев от него не ждал, освободился от захвата, нырнул в сторону под руками своего врага и, не говоря ни слова, пустился опрометью вниз по лестнице. Через секунду внизу с грохотом захлопнулась входная дверь. Пьяный развернулся лицом к Веденееву и в упор посмотрел на него своим тяжелым взглядом.
– Ты что такое творишь, сучонок? – хрипло спросил он. – Ты что это себе позволяешь?
– Я позволяю?! – возмутился Алексей. – Это вы как себя ведете! Что вы устраиваете в подъезде? Нападаете на людей! Думаете, управы на вас нет?
Он нисколько не боялся сейчас этого нетрезвого дебошира, хотя нельзя сказать, чтобы ему приходилось часто бывать в подобных переделках. Но Веденеев был слишком возмущен, чтобы бояться. К тому же его воодушевляло удачное начало – он едва шевельнул рукой, и жертва хулигана была спасена. Он вдруг понял, что способен поставить на место любого.