Кэмпбелл Анна. Полночная страсть

   – Прекратите, – пробормотала Антония слабеющим голосом.
   Рейнло медленно очертил пальцем контур ее подбородка. Долгие годы никто не прикасался к ней так ласково, тем более мужчина. Нежность маркиза была притворной, но сердце Антонии не желало об этом знать. Ее глупое сердце замирало от желания. Боже, надо же быть такой идиоткой! Слезы сжимали ей горло. Собрав все силы, Антония отвернулась.
   – Можно мне снять с вас очки? – Наклонившись, Рейнло коснулся щекой ее щеки.
   Целую вечность ни один мужчина не подступал к Антонии так близко. Она вдруг необычайно остро ощутила свое несходство с Рейнло. Он был намного выше ростом. Сильнее. В нем чувствовалась скрытая мощь. Его щека, покрытая щетиной, царапнула кожу.
   Тигрица превратилась в глупого маленького крольчонка. Ей оставалось лишь сдаться. Сердце Антонии так отчаянно колотилось, что, казалось, каждый удар способен сбить ее с ног. Слова Рейнло доносились до нее откуда-то издалека, словно сквозь слой ваты. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы уяснить их смысл. Маркиз уже протянул руку, чтобы снять с нее очки.
   – Нет! – Антония отпрянула, и хотя ей не удалось вырваться, теперь она стояла чуть дальше от Рейнло. – Я же сказала вам: прекратите.
   – Вы не хотите узнать, что такое поцелуй? Вы казались мне любознательной женщиной.
   – Оставьте этот покровительственный тон. Вы до отвращения высокомерны.
   – А вы невероятно соблазнительны.
   Лорд Рейнло, будь он неладен, говорил вполне искренне. Впрочем, искренность всего лишь уловка распутника, напомнила себе Антония.
   – Не смешите меня.
   Она попыталась отвернуться, но Рейнло мягко взял ее за подбородок.
   – Антония, поцелуйте меня.
   Откуда эта настойчивость в его голосе? Повесы никогда не проявляют настойчивости. Весь мир для них – одна большая кладовая, где они вольны лакомиться любыми кушаньями. Если не удалось отведать одно блюдо, взамен всегда найдется другое.
   – У вас нет права называть меня по имени, – выпалила Антония, с досадой сознавая, что ведет себя как испуганная девственница.
   Рейнло с улыбкой отвел от ее лица белокурую прядь, выбившуюся из-под чепца. Побольше нежности. Пусть безрассудное сердце Антонии затрепещет от желания.
   – Глупышка.
   Рейнло крепко держал ее, не давая вырваться. И если быть честной, его железная хватка отзывалась сладкой дрожью в теле Антонии.
   Она и в самом деле всего лишь глупая девчонка.
   Антония тщетно попыталась придать голосу твердость.
   – Я не предам Касси ради ваших прекрасных глаз.
   Рейнло продолжал поглаживать ей виски. О Боже, хоть бы он остановился.
   Господи, хоть бы он не останавливался никогда.
   – А я не знаю, красивы ли ваши глаза. Сказать по правде, я слишком мало о вас знаю. Настало время это исправить.
   Наслаждение наплывало волнами, и все же Антония почувствовала угрозу в словах Рейнло. Она попробовала увернуться, но было поздно. Маркиз сорвал с нее кружевной чепец и швырнул на пол.
   – Будьте вы прокляты, лорд Рейнло! – гневно воскликнула Антония. Ей наконец-то удалось вырваться.
   Она не сознавала, как отчаянно цепляется за маску компаньонки, пока маркиз не начал срывать с нее личину.
   Антония так сильно дрожала, что ей не сразу удалось подобрать чепец. Она выпрямилась, яростно комкая в руках кружевную тряпицу, словно желая разорвать ее в клочья.
   – Уходите, – бросила она глухим дрожащим голосом. Слезы жгли ей глаза. – Просто… уйдите.
   Ей бы следовало знать, что Рейнло ее не послушает. Он и не подумал двинуться с места. Маркиз проявлял усиленное внимание к мисс Смит с первой их встречи. Теперь же его интерес лишь усилился.
   Он нежно, почти благоговейно коснулся волос Антонии. Казалось, его пальцы легки как перья.
   – Почему вы прячете волосы?
   – Я компаньонка, а не куртизанка, – огрызнулась Антония, пытаясь снова нацепить чепец. Руки ее дрожали. Неуклюже поправляя локоны, она собиралась с силами. Нужно выглядеть уверенной и невозмутимой, чтобы дать отпор наглому повесе. Нет, она не поддастся на его обман, ей слишком хорошо знакомы мужские уловки.
   Забыв об осторожности, она повернулась к Рейнло спиной, проверяя, надежно ли спрятаны волосы. При виде своего отражения в зеркале Антония в ужасе замерла. Руки ее безвольно повисли. Несмотря на безобразные очки, она вся словно сияла внутренним светом. С ней не случалось такого целую вечность. Десять лет назад горящий в ней пламень спалил ее жизнь дотла, остались одни руины. Но больше этому не бывать.
   Щеки ее пылали, а алые губы молили о поцелуе.
   Поцелуе одного-единственного мужчины.
   К несчастью, мужчина, о котором она грезила, был гнусным негодяем. Рейнло жестом собственника положил ей руку на плечо. Антонию охватило отчаяние. Нет, она ни за что не позволит еще одному мерзавцу разрушить ее жизнь. Она должна положить конец его коварным козням. Лучше состариться в одиночестве, чем превратиться в распутную девку.
   Рейнло не мог отвести глаз от белокурых кос, уложенных короной вокруг головы Антонии. Строгая прическа не могла скрыть необычный цвет ее пышных густых волос.
   – Грешно прятать такую красоту под уродливой тряпкой. – Рейнло повернул Антонию к себе лицом.
   После минутного колебания она уступила. Гнев и замешательство захлестнули ее. Желудок свело в тугой узел. Почему лорд Рейнло прикасается к ней так властно? Он что, имеет на это право? Откуда этот задушевный тон? Ведь они едва знакомы. Вдобавок маркиз не друг ей, а враг.
   Рейнло смотрел на нее с непередаваемым выражением, словно никогда прежде не видел женщины.
   Значит, распутнику нравятся ее волосы. Что ж, это не повод сиять от радости. Джонни Бентону тоже нравились ее волосы. Он любил играть ими, прикрывая волнистыми прядями ее обнаженную грудь.
   Джонни соблазнил ее, обесчестил и бросил, предоставив ей одной расхлебывать последствия.
   Антония храбро встретила взгляд черных сверкающих глаз Рейнло и угадала, что в его голове бродят те же фантазии: ее нагое тело, едва прикрытое длинными пышными волосами. Маркиз крепко сжимал запястья Антонии.
   – Слишком поздно. Я знаю.
   – Что… что вы знаете? – Ужас охватил ее, почти погасив желание.
   – Я знаю, какую красоту вы скрываете под этими блеклыми тряпками.
   Ответ маркиза приглушил страх компаньонки. Смятение сменилось гневом.
   – Не говорите глупости, Рейнло! – воскликнула Антония.
   – О, пусть я буду глупцом, – пробормотал маркиз и, притянув ее к себе, крепко обнял.
   Вихрь чувств, знакомых и незнакомых, захлестнул Антонию. Когда-то мужчина уже держал ее в объятиях. Но прежде она не испытывала ничего подобного. Эти сильные руки, сжимавшие ее, это мощное тело, чистый свежий запах… один лишь Рейнло мог заставить ее трепетать от желания.
   – Нет… – прошептала Антония, но Рейнло ее не слушал.
   Он склонил голову и поцеловал ее, пользуясь языком как оружием, чтобы разомкнуть ее губы и завладеть ртом. Он был безжалостен и ненасытен, не считаясь с ее желаниями. Смятение Антонии он принял за неопытность.
   Скованная скорее потрясением, нежели чопорностью или сознанием собственной греховности, она оставалась неподвижной. Волны жара разливались по ее телу, бедра трепетали, охваченные огнем.
   Оторвавшись от ее губ, Рейнло поднял голову. У него вырвался тихий возглас разочарования. С силой сжимая плечи Антонии, он испытующе посмотрел ей в глаза:
   – Вы способны на большее.
   Щеки Антонии гневно вспыхнули. Прославленный любовник поцеловал ее со сноровкой землекопа, роющего землю, чтобы проложить новый канал.
   – Как и вы, – резко парировала она. В черных глазах Рейнло блеснул вызов, и Антония тотчас пожалела о неосторожно брошенных словах. – Н-нет… – пролепетала она, попытавшись наконец вырваться. До этого мгновения она стояла неподвижно словно фарфоровая кукла. Ей следовало позаботиться о собственной безопасности, пока не стало слишком поздно.
   Боже, она опоздала.
   – Разве хоть один мужчина способен оставить без внимания жалобу хорошенькой женщины? – вкрадчиво произнес маркиз.
   – Поверьте, вам не стоит придавать значение моим словам, – вяло запротестовала Антония, делая слабую попытку высвободиться.
   – Рыцарский долг велит мне прислушаться к ним. – Губы Рейнло насмешливо изогнулись, и сердце Антонии пустилось вскачь.
   «Беги, Антония, беги…»
   Но ноги ее не слушались. В дрожащей тишине она ждала, когда губы Рейнло прижмутся к ее губам.
   С первым касанием его губ у Антонии вырвался сдавленный вздох. Желая оттолкнуть Рейнло, она вцепилась в отвороты его сюртука. Но в следующее мгновение колени ее подогнулись, ноги стали ватными. Солоноватый, пряный вкус поцелуя заставил ее затрепетать. Блаженство затопило ее, вытесняя, стушевывая все иные чувства. Подступила слабость. На мгновение ей показалось, что маркиз колеблется, словно смущенный ее внезапной покорностью, но прежде чем она успела воспользоваться дарованной ей передышкой, губы Рейнло впились в ее рот. Огненная волна поглотила Антонию. Ее губы разомкнулись, язык жадно скользнул в глубину рта Рейнло, руки обхватили его мощные плечи, пальцы впились в ткань сюртука. Антония закрыла глаза, позволив темным жарким волнам восторга подхватить ее точно легкую соломинку. К чему лукавить? Именно этого она и хотела. Хотела всегда, с самой первой встречи с Рейнло. Пусть она поступила безрассудно, но поцелуй маркиза заставил ее почувствовать себя по-настоящему живой впервые за последние десять лет.
   – Какая вы сладкая, Антония… – прошептал Рейнло, касаясь губами ее шеи и легонько покусывая кожу.
   Его губы вновь завладели ее ртом, целуя, терзая, дразня. Антония пошатнулась от слабости. Рейнло крепче прижал ее к себе.
   Но, оторвавшись от его губ, Антония произнесла наконец нужное слово:
   – Нет!
   Отказ лишил ее последних сил. Шальная, неистовая Антония, впервые за много лет наслаждавшаяся свободой, возмущенно взвыла. Безрассудную Антонию влекло к лорду Рейнло, как пропойцу тянет к бутылке джина.
   Маркиз приник губами к ее горлу, и будто огненные стрелы вонзились ей в живот. Его рука ласкала ее грудь, заставляя Антонию трепетать от страсти. Задыхаясь, она хватала ртом воздух. Ее пальцы вцепились в плечи Рейнло. Гордость шептала, что это лишь попытка оттолкнуть маркиза, но беспощадная честность заставила Антонию признать: ей просто хотелось прикоснуться к нему.
   – Рейнло, нет. – На этот раз в ее голосе звучала убежденность. В конце концов чары развеются, и что случится тогда?
   К несчастью, она слишком хорошо знала ответ.
   – Неужели вы это серьезно? Не может быть, – сбивчиво пробормотал Рейнло. Подняв голову, он окинул Антонию долгим взглядом из-под тяжелых век.
   – Я не шучу, – тяжело дыша, возразила она. Пальцы Рейнло принялись расстегивать пуговицы на ее скромном корсаже. – Прекратите. – Антония стряхнула с себя руку маркиза.
   – Я хочу увидеть вас. – Низкий звучный голос Рейнло был полон соблазна, но Антония успела овладеть собой. Она с ужасом понимала, как близко подошла к запретной грани, за которой женщину ждет гибель.
   – Вы не получите желаемого.
   Ее платье распахнулось, открыв простой белый полотняный корсет и рубашку. Должно быть, маркизу доводилось видеть немало полуобнаженных женщин в самом соблазнительном белье, и все же его взгляд жадно скользнул по груди Антонии.
   – Обещаю, я буду только смотреть.
   Антония враждебно сверкнула глазами.
   – О да, охотно верю.
   Рука Рейнло, обнимавшая ее за талию, напряглась.
   – Вы мне больше нравитесь, когда я вас целую.
   – Не надейтесь вскружить мне голову своими жалкими уловками. Ступайте прочь.
   Маркиз взял ее за подбородок. В его глазах читалось вожделение и насмешка.
   – О нет, дорогая. Наша встреча слишком увлекательна, чтобы оборвать ее на самом интересном месте.
   Антония замерла в ужасе. Его лицо выражало решимость, твердый подбородок надменно выдался вперед. Рейнло считал сопротивление своей жертвы не более чем притворством.
   Чему тут удивляться? Антония целовала его с такой страстью, словно он открыл ей ворота в рай.
   – Нет, – решительно произнесла она, не находя в себе сил отшатнуться.
   – Да. – Рейнло запрокинул ей голову, прижался губами к ее губам. Антония ожидала бури, стремительного натиска, но маркиз покорил ее нежностью, такой же безжалостной, как и его страсть. На мгновение она поддалась его чарам, погрузившись в теплые воды блаженства.
   Рейнло сжал ее плечи, впился в ее губы властно, требовательно. Антония, шатаясь, отступила. Ноги ее опалило жаром горящего камина, но куда опаснее было пламя, зажженное лордом Рейнло в ее сердце.
   Рука маркиза скользнула ей за корсаж. Ладонь обхватила грудь, сжала крохотный бутон соска. Бурлящий поток желания захлестнул Антонию, у нее вырвался хриплый стон. Тело безвольно обмякло, затуманенный разум отказывался повиноваться.
   Еще немного, и она сама станет умолять Рейнло сделать с ней все, что ему захочется, а его желания не представляли секрета. В отчаянии Антония пошарила рукой у себя за спиной.
   «Черт возьми, да где же она?»
   Наконец пальцы ее нащупали то, что искали. Сжав в кулаке кочергу, Антония собрала остатки воли и изо всех сил ударила маркиза по голове.

Глава 5

   Боже милостивый, она убила Рейнло.
   Антония в ужасе смотрела на безжизненное тело маркиза, распростертое на турецком ковре. Кочерга выпала из ее ослабевших пальцев.
   Антония смутно сознавала, что должна испытывать раскаяние, но страх вытеснил все чувства. Во рту пересохло. Горло свело судорогой. Перед глазами поплыла пелена.
   Объяснить появление живого лорда Рейнло в ее спальне было бы довольно непросто. Что ж тут говорить о мертвом? Как спрятать тело, если она не в силах даже сдвинуть его с места?
   Кровь, хлынувшая из раны на виске маркиза, испачкала ковер. Теперь ни за что не удастся свести предательские пятна. Сердце Антонии бешено колотилось о ребра. Шатаясь на нетвердых ногах, она подошла к умывальнику. Внезапно в дверь постучали. Вспомнив, что дверь не заперта, Антония испуганно прижала руку к губам. Мучительная тошнота подступила к горлу. Если кто-нибудь войдет, она погибла.
   – Мисс Смит, у вас все в порядке? – Это была Белла, немолодая женщина, горничная Кассандры. Она спала в маленькой комнатке рядом с покоями госпожи. – Я слышала ужасный грохот.
   – Белла… – «Силы небесные, только этого не хватало». Антония постаралась придать голосу веселость. – Я споткнулась о стул. Вам не о чем волноваться.
   – Вы не поранились? – Горничная давно ревновала Касси к компаньонке и с радостью уличила бы мисс Смит в грехопадении. Антонии ни за что не удалось бы убедить Беллу держать случившееся в секрете. – Вы не хотите меня впустить?
   «Боже праведный, нет!»
   – Нет. – Решив, что ее резкий ответ мог пробудить любопытство горничной, Антония добавила, осторожно подбирая слова: – Нет, спасибо. Я не ушиблась. Идите спать, Белла. Час поздний, а вы, должно быть, устали.
   Наступила тишина. Антония настороженно замерла, полная дурных предчувствий. Грудь ее будто стянуло железным обручем. Что делать, если дверь распахнется настежь? У Антонии не было денег, чтобы купить молчание горничной. И она не посмела бы заставить Беллу умолкнуть навсегда при помощи кочерги. Хватит с нее убийства одного лорда Рейнло.
   Наконец Белла отозвалась, и Антония облегченно перевела дыхание.
   – Ну, если вы так говорите, мисс… Доброй ночи.
   – Доброй ночи, Белла.
   Антония застыла, прислушиваясь к удаляющимся шагам горничной. Ее сотрясал озноб. Как бы ей хотелось оказаться подальше отсюда. Она посмотрела на неподвижную фигуру, лежавшую у ее ног.
   Ничтожная компаньонка убила пэра Англии. Она могла бы заявить, что защищалась, но кто поверит женщине с ее прошлым? После громкого скандала, который неминуемо уничтожит ее, петля палача представлялась Антонии едва ли не спасением.
   «Пожалуйста, не умирайте».
   Нанеся удар кочергой, Антония задела не только висок Рейнло, но и лицо. Вдоль скулы его тянулась длинная багровая полоса. Кровь капала из раны на ковер. Очнувшись от оцепенения, Антония бросилась к умывальнику, наполнила лохань водой и схватила салфетку. Затаив дыхание, она опустилась на колени рядом с лордом Рейнло.
   Как отчаянно хотелось ей изгнать маркиза из своей жизни. Знакомство с Рейнло принесло ей одни несчастья. Теперь она никогда больше не услышит его язвительных острот, не увидит его улыбки, от которой ее всегда охватывал трепет.
   Она с трудом сглотнула подступивший к горлу ком, пытаясь справиться с паникой. Не так уж сильно она ударила маркиза. Ей вспомнилось, как в Блейдон-Парке садовник наткнулся виском на сук и тотчас умер. Тогда Антония была еще девочкой.
   Лицо Рейнло казалось бледным и строгим. Теперь в этом лице прежде всего поражала красота черт, раньше внимание отвлекал лукавый огонь в глазах. Антония удивленно нахмурила брови. Такое лицо могло бы принадлежать отшельнику, аскету. Рейнло походил на каменную статую рыцаря, а не на мужчину, чье имя служило символом порока.
   – Господи, пожалуйста, не допусти, чтобы он умер.
   Антония шептала слова молитвы, хотя в душе ее росло отчаяние. Она не желала смерти Рейнло. Он доставил ей немало хлопот и угрожал разрушить жизнь Касси, но без него мир Антонии стал бы беднее.
   Она намочила тряпицу и прижала к ране. Руки дрожали. Ей пришлось закусить губу, чтобы сдержать слезы. Кожа Рейнло была теплой. Может, он еще жив? Мертвец был бы холодным как камень.
   – Не умирай.
   Она повторяла эти слова снова и снова, словно литанию. Внезапно Рейнло пошевелился и застонал. Антония запнулась и умолкла, не веря своему счастью.
   Но в следующее мгновение маркиз снова стал пугающе неподвижен. Может ей привиделся этот краткий проблеск жизни? Густые черные ресницы Рейнло не трепетали. Крови оказалось куда меньше, чем вообразила Антония. Тонкая струйка, а не поток. Она смахнула ладонью слезы.
   – Рейнло, ответьте мне.
   Молчание.
   Она попыталась придать голосу решительности, и невольно с губ ее сорвалось имя маркиза.
   – Николас! Николас, пожалуйста, очнитесь.
   На белом как бумага лице Рейнло выделялась багровая полоса. Антония так сильно закусила губу, что почувствовала солоноватый вкус крови. Нет, она не позволит этому мужчине умереть. И не потому, что от мертвого Рейнло еще больше неприятностей, чем от живого.
   В оцепенелом мозгу Антонии слабо забрезжила спасительная мысль. Пульс. Ей следовало проверить пульс Рейнло.
   Да что с ней такое, черт возьми? Это первое, что надо было сделать!
   Смяв манжету, она прижала пальцы к могучему запястью маркиза. Ее затопило облегчение. Ровные, размеренные удары сердца убеждали: она не убила Рейнло.
   Губы ее принялись шептать благодарственные молитвы.
   Теперь оставалось лишь привести Рейнло в чувство, избавиться от него и навсегда забыть события этой ужасной ночи. Антония не сомневалась: после случившегося маркиз к ней на пушечный выстрел не подойдет.
   Казалось бы, можно было только порадоваться. Но в мертвящей тишине комнаты Антония призналась себе в том, о чем не решилась бы поведать ни одной живой душе. Постыдная правда ужаснула ее. После бесконечной череды унылых лет одиночества жалкая серая мышка с наслаждением изведала вновь упоительный вкус мужского желания.
   С восхитительным мужчиной. Сильным. Зрелым. Полным соблазна.
   Господи, неужели она так безнадежно испорчена? Ее тянет к Рейнло, как ржавый гвоздь к магниту. С железной решимостью Антония запрятала пугающее чувство поглубже в тайники души, в темноту, куда не проникают лучи света. Однажды, десять лет назад, ей довелось заглянуть в бездну и чудом удержаться на краю, не сгинуть в пучине блуда. Никогда больше она не падет так низко.
   Нужно поставить маркиза на ноги и отправить восвояси. Да побыстрее.
   Антония снова принялась вытирать кровь с лица раненого.
   – Очнитесь. Ну пожалуйста. – Под потеками крови скрывалась длинная царапина. Рана казалась неглубокой, но Антония не обладала достаточными познаниями в медицине, чтобы судить об этом. – Рейнло, умоляю вас, очнитесь.
   – Раньше вы называли меня Николасом, – прошептал маркиз, не открывая глаз.
   Рука Антонии, сжимавшая влажную салфетку, застыла в воздухе. Она взволнованно перевела дыхание; радость боролась в ней с гневом. И, как часто случалось, когда дело касалось Рейнло, гнев одержал верх.
   – Итак, вы живы, – сухо произнесла она.
   – Разумеется, жив. – Маркиз по-прежнему лежал с закрытыми глазами. – Требуется нечто большее, нежели неловкий девичий удар, чтобы отправить меня на небеса.
   Облегчение почти лишило Антонию сил, однако, не желая обнаруживать слабость, она презрительно фыркнула.
   – На небеса? Как бы не так! Почему вы не подавали признаков жизни? Я едва не сошла с ума от тревоги.
   – Вот и поделом вам. Вы чертовски больно меня ударили.
   – Вы не желали остановиться, – возразила Антония, не обращая внимания на укоры совести. Прежде ей никогда не доводилось ударить кого-то в ярости. Рейнло пробудил в ней самое дурное.
   Наконец маркиз открыл глаза. Вернее, один глаз. Другая сторона его лица потемнела и распухла. «К завтрашнему дню глаз оплывет и почернеет», – отметила про себя Антония.
   – Вы и не хотели, чтобы я останавливался.
   Заглушив голос вины, Антония с силой провела тряпицей по скуле Рейнло.
   – Какой же вы тщеславный петух.
   Маркиз вздрогнул от боли.
   – Не пытайтесь убить меня снова.
   – Я смываю кровь, – хмуро пробурчала Антония.
   Как она могла сожалеть о том, что едва не убила этого негодяя? Да он напрашивался, чтобы его огрели кочергой. Мерзавца следовало бы отходить корабельной мачтой.
   Губы маркиза растянулись в знакомой кривой усмешке.
   – Может, лучше поцелуете рану?
   – Нет, и не надейтесь. – Антония отжала салфетку над лоханью. Несмотря на клокотавшую в ней ярость, горло ее сжалось, когда вода в лохани окрасилась в алый цвет.
   Рейнло с усилием приподнялся и сел.
   – Вы слегка побледнели, мисс Смит.
   Гневно сверкнув глазами, Антония снова отжала салфетку.
   – Уже поздно. Я устала. Лучше бы я вас убила. Это послужило бы вам хорошим уроком.
   – Если бы я погиб, целуя вас, то умер бы счастливым.
   Антония недоверчиво вскинула брови, осторожно промывая рану. Кровь почти остановилась, но синяки проступали все отчетливее. Рейнло не один день будет вспоминать о стычке с мисс Смит, глядя в зеркало.
   – И подобные эскапады приносят вам успех у женщин?
   Рейнло рассмеялся, но тотчас болезненно поморщился. Взяв Антонию за руку, он прижал ее ладонь к своему раненому виску.
   – Еще какой. Вы бы удивились.
   Антония вырвала руку и отшатнулась. Она не желала, чтобы Рейнло к ней прикасался. С этого начались все ее невзгоды. Впрочем, конечно, они начались куда раньше: в то мгновение, когда Антония встретила взгляд Рейнло в шумном бальном зале, среди разряженной толпы.
   – Я сделала все, что смогла, – холодно проговорила Антония. – Вам нужен доктор – возможно, придется наложить швы. Дома приложите лед к кровоподтекам.
   Рейнло улыбнулся, словно Антония была драгоценным подарком, о котором он молил целый год.
   – Вы поразительная женщина.
   Если маркиз способен был флиртовать, он вполне мог обойтись без ее забот. Намочив салфетку, Антония принялась оттирать с ковра кровавое пятно. К счастью, оно оказалось вовсе не таким большим, как ей почудилось вначале, когда Рейнло упал замертво после удара кочергой.
   Рейнло, пошатываясь, поднялся.
   «Похоже, рана серьезнее, чем он хочет показать», – встревожилась Антония, ощутив укол вины.
   Она поспешно подставила маркизу плечо:
   – Вы не в состоянии идти домой. Сможете хотя бы добраться до постели?
   – О, мисс Смит, я уж думал, вы никогда не предложите.
   – Не болтайте ерунду, – беззлобно бросила Антония.
   Рейнло был тяжелым, и даже такой высокой женщине, как она, нелегко оказалось волочить его на себе. Неуклюже ковыляя рядом с маркизом, а иногда и подталкивая его, она кое-как доплелась до кровати.
   Рейнло со стоном повалился на постель. Сидя на полу, он куда больше походил на себя самого. Теперь же он заметно побледнел, из раны на виске снова начала сочиться кровь. Откинувшийся на изголовье кровати с безразличным видом – не слишком удачной попыткой скрыть боль, – он казался до отвращения романтичным, словно раненый герой какого-нибудь сентиментального романа, издания «Минерва-пресс».
   – У вас найдется немного бренди? – устало спросил он.
   – Разумеется, у меня нет бренди. – Резкий тон Антонии объяснялся не одним лишь желанием удержать Рейнло на расстоянии. Ее тревожило состояние маркиза. Он выглядел изможденным, обессиленным. Взяв в руки салфетку, она присела на кровать, чтобы вытереть свежую кровь с его лица.
   – Жаль. Судя по вашему виду, вам не помешал бы глоток бренди.
   Поднявшись, Антония налила маркизу стакан воды.
   – Вам нельзя здесь оставаться.
   Рейнло взял нетвердой рукой стакан и с жадностью сделал несколько глотков.
   – Я не смогу вылезти через окно и спуститься с дерева. Когда едва стоишь на ногах, трудно удержать равновесие в дюжине ярдов над землей.
   – Вам не удастся выйти из дома незамеченным. Мистер Демарест приказал поставить человека у двери, вход охраняют всю ночь.