Страница:
– Не могу, Китти. – Он приложил палец к ее губам. – Но не потому, что не хочу, а потому, что не знаю, где сейчас Алекс.
– Тогда как же ты...
– Зато ему известно, где я проведу завтрашнюю ночь...
– Завтрашнюю?
– Да, когда покину поместье. Он будет ждать ответа.
– Какого ответа?
– На письмо.
Кэтрин широко раскрыла глаза. Ее брат сунул руку во внутренний карман сюртука и извлек свернутый лист бумаги с печатью. Едва взглянув на почерк, Кэтрин перевела взгляд на лицо брата, на котором застыла выжидательная улыбка. В фиалковых глазах, еще наполненных слезами, блеснули радостные искры.
– И ты простоял здесь десять минут с письмом в кармане!
Не дождавшись ответа, она выхватила у Демиена письмо и на долгую минуту прижала его к груди. Она не сразу решилась вскрыть печать, дрожащими руками развернула единственный лист и дважды перечитала первые слова, которые расплывались у нее перед глазами.
«Моя дорогая Кэтрин...»
Она снова прижала письмо к груди. Демиен обнял ее за плечи.
– Не волнуйся за меня, – прошептала она.
Демиен нежно поцеловал ее в лоб и отошел в сторонку.
«Моя дорогая Кэтрин,
надеюсь, Демиен найдет тебя в хорошем расположении духа. Мы узнали, что местная знать покинула свои поместья, поэтому я даже не надеялся увидеться с тобой. Но я был счастлив узнать, что миссис Монтгомери гостит в Роузвуд-Холле, пока ее супруг в отъезде.
На бумаге не передать всего, что я хочу высказать. Мне понадобился бы поэтический дар Алуина, чтобы открыть тебе душу. Поэтому я ограничусь правдой и откровенностью. Каждый день, каждый час я думаю о тебе. Иногда мне кажется, что я видел чудесный сон, выдумал тебя, стремясь к любви. Если это был сон, я предпочел бы никогда не просыпаться. Если же все было на самом деле, тогда я надеюсь, что и ты думаешь обо мне, и, Бог даст, вскоре мы вновь будем засыпать и просыпаться вместе.
Твой преданный слуга А.К.».
Губы Кэтрин задрожали, она перечитала письмо трижды.
– Демиен... я должна увидеться с ним. Мы будем осторожны, мы...
– Это опасно, Китти.
– Мне все равно! Мне надоело бояться! Я поеду с тобой, и ты меня не остановишь. Слишком долго я прислушивалась к доводам рассудка – видишь, до чего они меня довели?
– Если ты не боишься за себя, подумай хотя бы о нем. – Увидев, как решительно выпятился вперед подбородок сестры, Демиен взял ее за руки. – За последние два месяца меня столько раз расспрашивали о местонахождении таинственного Рефера Монтгомери, что и не сосчитать!
– Господи, да при чем тут это?
– Среди моих собеседников были просто любопытные люди, которые услышали про дуэль и жаждали пикантных подробностей. Но других дуэль ничуть не интересовала, зато они изводили меня расспросами о пристрастиях Монтгомери, о его браке и молодой жене. А еще я слышал, как в кофейнях и клубах бурно обсуждают некоего Александера Камерона.
Кровь отхлынула от лица Кэтрин.
– Что ты имеешь в виду?
– Камероны – влиятельный и многочисленный клан. Если бы не Камерон из Лохиэла, принц не собрал бы и десятка сторонников, не говоря уже о тысячах. Что касается Алекса, тебе следует знать: он сам привлек к себе внимание. Его отряд сыграл решающую роль в захвате Перта, Стерлинга и Эдинбурга. В битве при Престонпансе Алекс с горсткой смельчаков выступил против тяжелой артиллерии, но не только не погиб, как полагалось бы любому смертному, а завладел пушками англичан, с которыми умеют обращаться лишь несколько горцев. Хватит или продолжать?
– Похоже, тебе известно все, что происходит в армии якобитов, – сухо откликнулась Кэтрин.
– Мне посчастливилось заполучить сведения, которыми в Лондоне располагают лишь немногие, в том числе слухи о легендарном храбреце, прозванном «неуязвимым». Видишь ли, сестра, любой солдат готов пожертвовать своим первенцем, лишь бы захватить в плен Александера Камерона.
– И все-таки не понимаю, при чем тут я.
– А по-моему, тут все ясно. Алекс все понял еще в августе, когда отослал тебя домой, надеясь сбить с толку преследователей.
– Демиен, ради Бога, прекрати говорить загадками!
– Ты же неглупая девушка, Кэтрин, подумай хорошенько. Ты вышла замуж за рослого черноволосого красавца, который выиграл поединок с одним из королевских драгунов. Более того, после пресловутой дуэли и свадьбы вы с ним бесследно исчезли на месяц. В то же время другой рослый черноволосый красавец, Александер Камерон, вернулся в Шотландию после длительного пребывания на континенте. Может быть, он старался остаться в тени? Как бы не так! Он завершил пятнадцатилетнюю вендетту убийством племянника одного из самых могущественных сторонников Ганновера в Шотландии и при этом спас свою молодую светловолосую жену-англичанку.
– Демиен, все это известно нам обоим. Но кому еще, скажи на милость, придет в голову искать связь между этими двумя историями?
– Ты же встречалась с родичами герцога Аргайла, – напомнил Демиен. – Значит, сама можешь ответить на свой вопрос.
– Но речь шла о ссоре Алекса с Малькольмом Кэмпбеллом. Малькольм мертв, ссоре конец.
– Я согласился бы с тобой, если бы мы говорили о порядочных английских джентльменах. Но увы, эти люди созданы, чтобы воевать. Для горцев честь свята, оскорбление, нанесенное дальнему родственнику, равносильно оскорблению, нанесенному вождю клана. Пятнадцать лет назад, когда Алекс убил Дугалла и Энгуса Кэмпбеллов, герцог Аргайл вынудил его покинуть страну. Герцог назначил за голову Алекса такую щедрую награду, что ради нее члены клана Кэмпбеллов ухитрялись разыскивать Алекса даже на континенте. А теперь, после гибели Малькольма, клан в ярости, награду удвоили. Любой человек, который вонзит нож в спину Алексу, получит двадцать тысяч золотых соверенов. И это еще не все, – мрачно продолжал Демиен. – До меня доходили слухи о наемных убийцах. Если это правда, значит, они будут упорно искать любую трещинку в броне нашего доблестного друга.
– Ты говоришь обо мне?
– О любом уязвимом месте. По очевидным причинам о тебе я вспомнил в первую очередь. Поэтому и приехал сюда – несмотря на промозглый холод и возможные последствия, готовый стать сводником, тайным агентом, посмешищем...
Кэтрин бросилась на шею брату и крепко обняла его.
– Нет, Демиен, ты никогда не станешь посмешищем! Я понимаю, как ты встревожен. Мне тоже не по себе, – она отстранилась, – но ты должен понять: мне необходимо увидеться с ним. Пусть даже на несколько минут.
Демиен криво усмехнулся:
– Как ни странно, те же слова я услышал от него... и не поверил.
Кэтрин вспыхнула и опустила руки.
– Тогда что же ты предлагаешь?
– Ничего. Ты вернешься домой и займешься делами как ни в чем не бывало.
– Но...
– А я тем временем встречусь с твоим мужем, мы все обсудим и решим, как устроить свидание. Только пообещай мне, Китти, что ты не выкинешь какую-нибудь глупость, не станешь следить за мной или искать Алекса. Сюда направляется армия, а от нее убегает не только знать: воры обыскивают каждый брошенный дом, прежде чем мятежники приблизятся к нему. Я не хочу, чтобы ты кончила жизнь где-нибудь в канаве, с перерезанным горлом.
– Весьма убедительный довод, – усмехнулась она.
– Просто я слишком хорошо знаю свою сестру. – Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. – А Алекс знает, что делает. И нам обоим известно: если у него появится хотя бы один шанс пробыть с тобой пять минут, он воспользуется им.
– Как это тяжело... – выговорила Кэтрин, и ее подбородок задрожал. – Тяжело знать, что он рядом, но мучиться неизвестностью...
– Надейся на лучшее. Рано или поздно ты все равно увидишься с ним: или наедине, где-нибудь в лесу, или в Дерби, как только город захватит армия мятежников.
Глава 5
– Тогда как же ты...
– Зато ему известно, где я проведу завтрашнюю ночь...
– Завтрашнюю?
– Да, когда покину поместье. Он будет ждать ответа.
– Какого ответа?
– На письмо.
Кэтрин широко раскрыла глаза. Ее брат сунул руку во внутренний карман сюртука и извлек свернутый лист бумаги с печатью. Едва взглянув на почерк, Кэтрин перевела взгляд на лицо брата, на котором застыла выжидательная улыбка. В фиалковых глазах, еще наполненных слезами, блеснули радостные искры.
– И ты простоял здесь десять минут с письмом в кармане!
Не дождавшись ответа, она выхватила у Демиена письмо и на долгую минуту прижала его к груди. Она не сразу решилась вскрыть печать, дрожащими руками развернула единственный лист и дважды перечитала первые слова, которые расплывались у нее перед глазами.
«Моя дорогая Кэтрин...»
Она снова прижала письмо к груди. Демиен обнял ее за плечи.
– Не волнуйся за меня, – прошептала она.
Демиен нежно поцеловал ее в лоб и отошел в сторонку.
«Моя дорогая Кэтрин,
надеюсь, Демиен найдет тебя в хорошем расположении духа. Мы узнали, что местная знать покинула свои поместья, поэтому я даже не надеялся увидеться с тобой. Но я был счастлив узнать, что миссис Монтгомери гостит в Роузвуд-Холле, пока ее супруг в отъезде.
На бумаге не передать всего, что я хочу высказать. Мне понадобился бы поэтический дар Алуина, чтобы открыть тебе душу. Поэтому я ограничусь правдой и откровенностью. Каждый день, каждый час я думаю о тебе. Иногда мне кажется, что я видел чудесный сон, выдумал тебя, стремясь к любви. Если это был сон, я предпочел бы никогда не просыпаться. Если же все было на самом деле, тогда я надеюсь, что и ты думаешь обо мне, и, Бог даст, вскоре мы вновь будем засыпать и просыпаться вместе.
Твой преданный слуга А.К.».
Губы Кэтрин задрожали, она перечитала письмо трижды.
– Демиен... я должна увидеться с ним. Мы будем осторожны, мы...
– Это опасно, Китти.
– Мне все равно! Мне надоело бояться! Я поеду с тобой, и ты меня не остановишь. Слишком долго я прислушивалась к доводам рассудка – видишь, до чего они меня довели?
– Если ты не боишься за себя, подумай хотя бы о нем. – Увидев, как решительно выпятился вперед подбородок сестры, Демиен взял ее за руки. – За последние два месяца меня столько раз расспрашивали о местонахождении таинственного Рефера Монтгомери, что и не сосчитать!
– Господи, да при чем тут это?
– Среди моих собеседников были просто любопытные люди, которые услышали про дуэль и жаждали пикантных подробностей. Но других дуэль ничуть не интересовала, зато они изводили меня расспросами о пристрастиях Монтгомери, о его браке и молодой жене. А еще я слышал, как в кофейнях и клубах бурно обсуждают некоего Александера Камерона.
Кровь отхлынула от лица Кэтрин.
– Что ты имеешь в виду?
– Камероны – влиятельный и многочисленный клан. Если бы не Камерон из Лохиэла, принц не собрал бы и десятка сторонников, не говоря уже о тысячах. Что касается Алекса, тебе следует знать: он сам привлек к себе внимание. Его отряд сыграл решающую роль в захвате Перта, Стерлинга и Эдинбурга. В битве при Престонпансе Алекс с горсткой смельчаков выступил против тяжелой артиллерии, но не только не погиб, как полагалось бы любому смертному, а завладел пушками англичан, с которыми умеют обращаться лишь несколько горцев. Хватит или продолжать?
– Похоже, тебе известно все, что происходит в армии якобитов, – сухо откликнулась Кэтрин.
– Мне посчастливилось заполучить сведения, которыми в Лондоне располагают лишь немногие, в том числе слухи о легендарном храбреце, прозванном «неуязвимым». Видишь ли, сестра, любой солдат готов пожертвовать своим первенцем, лишь бы захватить в плен Александера Камерона.
– И все-таки не понимаю, при чем тут я.
– А по-моему, тут все ясно. Алекс все понял еще в августе, когда отослал тебя домой, надеясь сбить с толку преследователей.
– Демиен, ради Бога, прекрати говорить загадками!
– Ты же неглупая девушка, Кэтрин, подумай хорошенько. Ты вышла замуж за рослого черноволосого красавца, который выиграл поединок с одним из королевских драгунов. Более того, после пресловутой дуэли и свадьбы вы с ним бесследно исчезли на месяц. В то же время другой рослый черноволосый красавец, Александер Камерон, вернулся в Шотландию после длительного пребывания на континенте. Может быть, он старался остаться в тени? Как бы не так! Он завершил пятнадцатилетнюю вендетту убийством племянника одного из самых могущественных сторонников Ганновера в Шотландии и при этом спас свою молодую светловолосую жену-англичанку.
– Демиен, все это известно нам обоим. Но кому еще, скажи на милость, придет в голову искать связь между этими двумя историями?
– Ты же встречалась с родичами герцога Аргайла, – напомнил Демиен. – Значит, сама можешь ответить на свой вопрос.
– Но речь шла о ссоре Алекса с Малькольмом Кэмпбеллом. Малькольм мертв, ссоре конец.
– Я согласился бы с тобой, если бы мы говорили о порядочных английских джентльменах. Но увы, эти люди созданы, чтобы воевать. Для горцев честь свята, оскорбление, нанесенное дальнему родственнику, равносильно оскорблению, нанесенному вождю клана. Пятнадцать лет назад, когда Алекс убил Дугалла и Энгуса Кэмпбеллов, герцог Аргайл вынудил его покинуть страну. Герцог назначил за голову Алекса такую щедрую награду, что ради нее члены клана Кэмпбеллов ухитрялись разыскивать Алекса даже на континенте. А теперь, после гибели Малькольма, клан в ярости, награду удвоили. Любой человек, который вонзит нож в спину Алексу, получит двадцать тысяч золотых соверенов. И это еще не все, – мрачно продолжал Демиен. – До меня доходили слухи о наемных убийцах. Если это правда, значит, они будут упорно искать любую трещинку в броне нашего доблестного друга.
– Ты говоришь обо мне?
– О любом уязвимом месте. По очевидным причинам о тебе я вспомнил в первую очередь. Поэтому и приехал сюда – несмотря на промозглый холод и возможные последствия, готовый стать сводником, тайным агентом, посмешищем...
Кэтрин бросилась на шею брату и крепко обняла его.
– Нет, Демиен, ты никогда не станешь посмешищем! Я понимаю, как ты встревожен. Мне тоже не по себе, – она отстранилась, – но ты должен понять: мне необходимо увидеться с ним. Пусть даже на несколько минут.
Демиен криво усмехнулся:
– Как ни странно, те же слова я услышал от него... и не поверил.
Кэтрин вспыхнула и опустила руки.
– Тогда что же ты предлагаешь?
– Ничего. Ты вернешься домой и займешься делами как ни в чем не бывало.
– Но...
– А я тем временем встречусь с твоим мужем, мы все обсудим и решим, как устроить свидание. Только пообещай мне, Китти, что ты не выкинешь какую-нибудь глупость, не станешь следить за мной или искать Алекса. Сюда направляется армия, а от нее убегает не только знать: воры обыскивают каждый брошенный дом, прежде чем мятежники приблизятся к нему. Я не хочу, чтобы ты кончила жизнь где-нибудь в канаве, с перерезанным горлом.
– Весьма убедительный довод, – усмехнулась она.
– Просто я слишком хорошо знаю свою сестру. – Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. – А Алекс знает, что делает. И нам обоим известно: если у него появится хотя бы один шанс пробыть с тобой пять минут, он воспользуется им.
– Как это тяжело... – выговорила Кэтрин, и ее подбородок задрожал. – Тяжело знать, что он рядом, но мучиться неизвестностью...
– Надейся на лучшее. Рано или поздно ты все равно увидишься с ним: или наедине, где-нибудь в лесу, или в Дерби, как только город захватит армия мятежников.
Глава 5
– Надо спасаться, – заявил сэр Альфред, подкрепив свои слова ударом кулака по каминной полке.
Леди Кэролайн Эшбрук, сидевшая у камина, заметила, что его кулак опустился рядом с хрупкой фарфоровой статуэткой, и кисло улыбнулась.
– Но с какой стати? Зачем нам покидать Роузвуд-Холл? – спросила она.
– А как же иначе? Если полковник Келли говорит правду, поражение неизбежно. Манчестер пал – без малейшего сопротивления! Без единого выстрела! Мало того, этим льстивым трусам хватило ума зазвонить во все колокола! Мятежников встречали радостными криками и колокольным звоном, горожане вышли на улицы навстречу якобитам, прихвостням самозванца!
Брызгая слюной, сэр Альфред завершил тираду, сделал паузу и одним глотком опустошил стакан. Дамы встревожено замахали веерами, переглядываясь и не зная, как воспринять эти известия. Мужчины неловко ерзали на местах.
– А отсюда до Манчестера всего пятьдесят миль, – продолжал сэр Альфред, вытирая с подбородка каплю бренди. – Кто защитит наши дома и близких?
Этот вопрос был обращен к одному из трех присутствующих офицеров, командиру отряда ополченцев, расположившегося в поместье Эшбрука. Полковник Брайан Келли был крепко сложенным мужчиной с почти квадратным лицом, забывающим обо всем, как только рядом оказывалась пышнотелая особа противоположного пола. Зазывать в армию местных жителей полковнику помогали два пехотных офицера, лейтенанты Гудвин и Темпл. Лейтенант Темпл был настолько невзрачным, что почти сливался с мебелью. Он редко открывал рот и обычно сохранял на лице выражение скуки. Лейтенант Дерек Гудвин пользовался шумным успехом у дам, несмотря на подпорченную репутацию.
Поскольку в настоящий момент полковник Келли был поглощен изучением декольте мистрис Пиктолл, лейтенант Гудвин решил ответить раздраженному хозяину дома.
– Уверяю вас, сэр Альфред, всем жителям округи гарантирована надежная защита. Да, на захваченных территориях случались грабежи и убийства, но в целом мятежники не причиняют вреда населению. Самозванец стремится завоевать доверие английского народа, он ни за что не допустит грабежей и поджогов. – Помедлив, лейтенант вкрадчиво добавил: – Но на мой взгляд, ему нечего рассчитывать на поддержку даже со стороны английских блох.
Гостьи захихикали, оценив шутку, а лейтенант украдкой взглянул на Кэтрин, которая осталась невозмутимой.
– К черту блох! – вскипел сэр Альфред. – Оглядитесь по сторонам, юноша! Что будет с моим имуществом? Вы можете поручиться за... к примеру, за этот подсвечник? – Он схватил подсвечник с ближайшего стола и высоко поднял его. Пламя свечей задрожало, расплавленный воск закапал на пол. – Где гарантии, что он не попадется на глаза какому-нибудь бандиту и не будет увезен в Инвернесс? Да ладно, черт с ними, с безделушками! Но мой погреб полон коллекционных вин и коньяков, которые собирало несколько поколений. Шотландцы сразу учуют спиртное! И труд нескольких поколений пропадет за считанные минуты!
– Полно, Альфред, – вмешалась леди Кэролайн, – незачем так сокрушаться из-за десятка пыльных бочек и сотни старых бутылок! К тому же твоей селезенке пойдет на пользу, если содержимое погреба уничтожит кто-нибудь другой.
– Женщины в таких делах ни черта не смыслят, – презрительно отозвался сэр Альфред. – Вот если бы я привел в пример не изысканные вина, а парижские платья, то мы услышали бы совсем иной ответ!
– Само собой, дорогой, – улыбнулась леди Кэролайн. – Платья – настоящие произведения искусства. Их ничем не заменишь, особенно с тех пор, как началась эта дурацкая блокада.
– Дурацкая блокада? – Сэр Альфред схватился за голову, чуть не сбив парик. – Ну, теперь вы видите? Мадам, вы предпочитаете, чтобы на нашем побережье высадились французы?
– Если благодаря этому у нас появятся шелковые туалеты, я окажу радушный прием нашим заморским соседям.
Сэр Альфред побагровел и застыл с разинутым ртом, растеряв все слова. Леди Кэролайн заговорила с одной из дам, поглядывая на гибкую фигуру капитана Ловат-Спенса, стоящего возле фортепиано.
Кэтрин заметила, какими многозначительными взглядами обмениваются ее мать и капитан. Она сразу отвела глаза, озадаченная тем, что испытывает не столько раздражение, сколько грусть. Значит, вот какой способ скрасить тягостный брак нашла ее мать! Должно быть, когда-то Кэролайн Пенрит была пылкой, веселой, смешливой красавицей. Но ее выдали замуж, лишив шанса самой сделать выбор, а уживаться с сэром Альфредом оказалось нелегко.
Вспыхнув от этих мыслей, Кэтрин пригубила вина и попыталась не сравнивать безрадостный брак матери с сэром Альфредом с ее собственным страстным союзом. Неужели именно поэтому мать меняет любовников как перчатки? Значит, она ищет страсть?
«Ты судишь ее слишком сурово, – заметил внутренний голос. – А сама думаешь только об одном...»
Кэтрин опять покраснела. Целых два дня после встречи с братом она не находила себе места – ждала, посматривала на дорогу, напрягала глаза. За эти два дня в доме появилось не меньше сотни посетителей, и каждый раз грохот колес у крыльца заставлял Кэтрин бросаться к окну, каждый стук в тяжелую дубовую дверь вынуждал ее вылетать на площадку лестницы и свешиваться через перила.
Алекс где-то рядом. Он хочет увидеться с ней – так же сильно, как она с ним. Сколько раз она читала и перечитывала его письмо! Сколько часов простояла у окна в спальне, представляя себя в башне замка Ахнакарри, в комнате, почти полностью занятой супружеским ложем! Любовь сильнее страсти, но как приятно было бы вновь оказаться в объятиях Алекса, услышать его хрипловатый от вожделения голос, почувствовать дрожь сильного тела!
«Что значит «безумно любить»?» – однажды спросил ее Алекс чуть насмешливо, но с затаенным любопытством. На что он намекал? Кэтрин припомнила, как ответила ему в тот раз.
– Всей душой и сердцем, – прошептала она.
– Что, простите?
Кэтрин вздрогнула и подняла голову. Рядом стоял лейтенант Дерек Гудвин и улыбался так, словно точно знал, о чем она задумалась.
– Я... просто соглашалась с отцом... всей душой и сердцем желала, чтобы тревоги остались позади.
– Вам не о чем тревожиться, – заверил ее лейтенант. – Мой долг – позаботиться о том, чтобы ни один волос не упал с вашей головы ни по какой причине – разве что от сильного ветра.
Кэтрин принужденно улыбнулась и отодвинулась. Погрузившись в раздумья, она даже не заметила, что заговорила вслух, забыв, что ее могут услышать. От лейтенанта исходила острая затхлая вонь чересчур обильно насаленного и напудренного парика.
– Ваш бокал пуст. Позвольте наполнить его.
– Нет, спасибо, лейтенант. Боюсь, сегодня спиртное мне только повредит.
– Напротив, миссис Монтгомери, – пойдет на пользу. Должно быть, вы извелись от одиночества. Как ваш муж посмел бросить такую юную и прелестную жену сразу после свадьбы!
– Меня никто не бросал, лейтенант, – спокойно возразила Кэтрин. – Мой муж занят делом, он не может пренебречь им ради минутных радостей.
Вкрадчивая улыбка лейтенанта стала шире.
– А я не представляю себе, что может сравниться с возможностью... – он перевел сальный взгляд на ложбинку в вырезе ее платья, – сжимать вас в объятиях!
Изумленная и раздосадованная его дерзостью, Кэтрин вспыхнула:
– Моему мужу на все хватает сил! Уверяю вас, я ни в коей мере не чувствую себя обделенной!
– Даже холодными зимними ночами, когда нечем развлечься, кроме чтения грошового романа?
– Грошовые романы бывают на редкость занимательными, лейтенант. Гораздо более занимательными, чем иные собеседники.
Лейтенант Гудвин проглотил обиду. Он воспринял назначение в Дерби с плохо скрытым равнодушием, считая его наказанием за преступную связь с молодой женой бывшего командира. Молодые жены особенно привлекали лейтенанта. Он коллекционировал их, как другие мужчины коллекционируют оружие, вспоминая о минувших битвах и победах. Жены – совсем не то, что стыдливые девственницы. Им и в голову не приходило потащить лейтенанта к алтарю, они тщательно скрывали свои романы от мужей и никому бы не признались, что лейтенант обладает необыкновенным даром убеждения.
Отношение Гудвина к Дерби резко изменилось в ту же секунду, когда он увидел Кэтрин Монтгомери. Светловолосая и гибкая, она принадлежала к числу женщин, при виде которых мужчины на миг столбенеют. Такие красавицы не обделены мужским вниманием. Гудвин знал, что Кэтрин замужем за почти незнакомым человеком, к которому она вряд ли питает нежные чувства. За ней закрепилась репутация кокетки, но Гудвин видел перед собой спокойную, гордую женщину. Он представлял себе, как она стояла в той же позе – слегка опустив веки, надув губки, постукивая тонкими пальцами по вееру и наблюдала за поединком двух мужчин, призом в котором была она сама. Значит, ей по вкусу такие игры? Поговаривали, что со своим мужем она познакомилась в лесу. Может, и сейчас она ждет, что кто-нибудь последует за ней, когда она с треском раскроет веер и покинет гостиную?
– Здесь слишком душно. Прошу меня простить.
– Позвольте! – Лейтенант подхватил ее под руку и повел к двери. После гула голосов и духоты прохлада и тишина коридора были особенно приятны. Кэтрин испустила вздох неподдельного облегчения.
– Благодарю вас, лейтенант, – произнесла она и высвободила руку. – День выдался долгим, я очень устала.
– Вы идете спать?
– Пожалуй, да.
– Но... я надеялся, что мы сможем побеседовать наедине...
Кэтрин устремила холодный взгляд на пальцы лейтенанта, сжимающие ее запястье.
– А я считаю, что разговор закончен. И если вы не возражаете...
– Возражаю! – перебил он. – Решительно возражаю, миссис Монтгомери. Я не желаю тратить время на флирт и жеманство.
Кэтрин изумленно раскрыла глаза:
– Что, простите?
– Довольно, Кэтрин! Мы здесь одни. Хватит притворяться. Я знаю, чего вы хотите, чего вам недостает уже несколько месяцев. Поверьте, я более чем готов исполнить ваши желания!
Кэтрин была скорее удивлена, нежели возмущена. Неужели офицеры, видя, как леди Кэролайн открыто наставляет рога мужу, решили, что и ее дочь способна на такое?
– Я вынуждена разочаровать вас, лейтенант: вы не наделены и десятой долей возможностей моего мужа. Но в тавернах и публичных домах Дерби вы найдете множество покладистых женщин.
Гудвин побагровел, но прежде чем он успел ответить, дверь гостиной распахнулась, и в коридор вышли смеющиеся гости. Один из них, молодой капрал Джеффри Питерс, направился прямиком к лейтенанту:
– А, вот вы где, сэр! Полковник Келли послал меня за вами. Он говорит, что нам не следует злоупотреблять гостеприимством наших хозяев. – Он галантно поклонился Кэтрин: – Вечер был чудесным, миссис Монтгомери. Как всегда.
Кэтрин резко высвободила руку из пальцев Гудвина.
– Вы здесь всегда желанный гость, капрал Питерс.
Веснушчатый капрал покраснел, смутился и повернулся к лейтенанту, надеясь, что тот выручит его. Но карие глаза Гудвина обдали его ненавистью.
– Благодарю, капрал, – язвительно выговорил Гудвин. – Вы выполнили поручение и нашли меня. Можете вернуться к полковнику и сообщить, что я сейчас же присоединюсь к нему.
Капрал попятился, но Кэтрин удержала его за руку.
– Я хочу попрощаться с вами, капрал: дело в том, что мне нездоровится, в гостиную я вряд ли вернусь.
Капрал с улыбкой поклонился:
– Спокойной ночи, миссис Монтгомери. Надеюсь, к утру вам станет лучше.
– Разумеется. И вам спокойной ночи, лейтенант. И удачи.
Гудвин уставился вслед Кэтрин, возбужденный ароматом ее волос и теплом нежной кожи. Очевидно, ей нравятся опасные игры, бешеные погони, словесные поединки. Ну что ж, на этот раз ей попался опытный охотник. Гудвин знал, что ее комнаты находятся в дальнем крыле дома, где больше никто не живет.
«Беги, прячься в норку, хитрая лисичка. Разведи огонь в камине, согрей простыни. Сегодня ночью тебе не придется страдать от одиночества».
– Она бесподобна, правда?
– Что? – Гудвин обернулся и увидел, что капрал по-прежнему стоит рядом. – Что ты сказал?
– Я... просто похвалил миссис Монтгомери, – запинаясь, объяснил капрал, проклиная заикание, которое начиналось у него при малейшем волнении. – Я никого не хотел обидеть...
Гудвин смерил тщедушного капрала презрительным взглядом:
– Да что ты знаешь о женщинах, молокосос? Ктаким, как ты, тянутся только дурнушки.
Капрал Питерс побледнел, выдержал паузу и заставил себя напомнить:
– Полковник ждет, сэр.
Гудвин усмехнулся, одернул мундир и направился к двери гостиной. Капрал Питерс задержался в коридоре, разжал стиснутые кулаки и последовал за ним.
– Дейрдре, еще немного – и я сойду с ума!
Темноволосая камеристка грустно улыбнулась, водя гребнем по длинным блестящим волосам хозяйки.
– Скоро вы получите весточку от мистера Камерона, вот увидите.
– Но прошло уже целых два дня! Зачем он послал ко мне Демиена, если знал, что встречи придется ждать так долго? Нет, наверняка случилось что-то ужасное. Я точно знаю!
– Ничего подобного, – возразила Дейрдре и отложила гребень. – Вы сами часто повторяете, что его нельзя застигнуть врасплох.
– Но Демиен не так умен, – напомнила Кэтрин. – А если за ним следили?
– Кому могло понадобится следить за мистером Демиеном?
Кэтрин только вздохнула.
– Скорее всего им обоим пришлось затаиться, – продолжала Дейрдре. – В конце концов, в округе полным-полно солдат. Наверное, мистеру Камерону пришлось искать новое место для встречи.
– Или отказаться от своих планов, – горестно закончила Кэтрин. – Мой муж слишком нетерпелив, жена не удержит его, когда он рвется в бой. – Ее сарказм был не таким красноречивым, как тяжелый вздох. – Ты слышала, что рассказывал о нем Демиен? Риск, опасность, дерзкие вылазки...
– Слышала, мистрис. И видела гордость в ваших глазах. Кэтрин вскинула голову, посмотрела на отражение служанки в зеркале и встала.
– Ты права. Но чем может гордиться вдова?
Подойдя к застекленной двери, Кэтрин порывисто распахнула ее и вышла на узкий балкон. От холодного ветра она сразу озябла. Перед ней расстилался залитый луной парк.
– Идите в комнату, мистрис, не то простудитесь!
– Он где-то здесь, Дейрдре. Я чувствую!
– Если вы сейчас же не вернетесь к огню, то назавтра точно расхвораетесь.
Кэтрин в последний раз окинула взглядом парк и вернулась к камину. Негромко ворча, Дейрдре закрыла и заперла дверь, наполнила углями медную грелку и сунула ее под одеяло.
– Заплести вам волосы, мистрис?
Кэтрин перевела взгляд с завораживающего пламени на зеркало в позолоченной раме. На ней был просторный муслиновый халат с широкими рукавами, отделанными кружевом. Воротник был расшит крошечными атласными бантиками и цветами. Тщательно расчесанные блестящие волосы золотым покрывалом падали на плечи и свисали до талии, перетянутой белым атласным поясом.
– Даже дева-весталка не выглядела бы более чистой, – усмехнулась Кэтрин. – Лейтенант Гудвин сегодня с радостью принес бы меня в жертву.
– Гудвин? Что это вы вспомнили об этом негодяе?
– Ты знаешь его?
– Знаю о нем, – хмуро поправила Дейрдре. – В первый же день он зашел в людскую и осмотрел всех женщин, будто товар на рынке. Две девушки, которых недавно привезли из деревни, сразу влюбились в его мундир, и он не замедлил этим воспользоваться. Но неужели он делал вам гнусные предложения, миледи? Об этом надо немедленно сообщить сэру Альфреду!
– А я уверена, что отцу незачем знать об этом... в гневе он страшен. Сегодня вечером я не стала щадить чувства лейтенанта: теперь он хорошенько подумает, прежде чем подойти ко мне. Как думаешь, может, отрезать их?
Дейрдре, разгневанная дерзостью лейтенанта Гудвина, растерялась:
– Простите, мистрис, что отрезать?
– Волосы. – Кэтрин собрала волосы на затылке и сверкнула их узлом. – Гарриет пишет, что в Лондоне в моде короткие локоны.
– А если в столице опять начнется чума, и все обреют головы, это тоже назовут модой?
– Я еще ничего не решила, – поспешила заверить ее Кэтрин. – И потом, весталке не пристало стричься.
– Весталке... – проворчала Дейрдре и протянула руки, чтобы снять с госпожи халат. Но едва Кэтрин развязала пояс, как Дейрдре издала изумленный возглас. – Мисс Кэтрин!
Под халатом на Кэтрин была шелковая рубашка, блестящая, словно сотканная из лунного света, и такая прозрачная, что тело казалось обнаженным и присыпанным серебристой пудрой. Рубашка ничем не напоминала ни одеяние весталки, ни скромную ночную кофточку, которую Дейрдре разложила на кровати.
– Мистрис Кэтрин, откуда у вас это?..
– Непристойное одеяние? – подсказала Кэтрин и грациозно повернулась перед зеркалом. – Из маминого шкафа, откуда же еще?
– Вы взяли его у леди Кэролайн?
– У нее полным-полно белья. Я стащила две рубашки. Уверена, она о них и не вспомнит.
– Но не хотите же вы... А если кто-нибудь увидит вас? Мистрис, это же неприлично!
Прозрачная рубашка держалась только на двух тонких шелковых бретельках. Едва окинув взглядом безупречную кожу и розовые соски, проступающие под тканью, Дейрдре бросилась задергивать шторы.
– Ну кто может меня увидеть? – устало отмахнулась Кэтрин. – Мы на втором этаже, а единственный мужчина, которому я не прочь показаться в таком виде, бог весть где. Просто... не знаю. Я хотела почувствовать себя... иначе.
– И вы своего добились: с виду вы точь-в-точь девица из портового борделя!
Леди Кэролайн Эшбрук, сидевшая у камина, заметила, что его кулак опустился рядом с хрупкой фарфоровой статуэткой, и кисло улыбнулась.
– Но с какой стати? Зачем нам покидать Роузвуд-Холл? – спросила она.
– А как же иначе? Если полковник Келли говорит правду, поражение неизбежно. Манчестер пал – без малейшего сопротивления! Без единого выстрела! Мало того, этим льстивым трусам хватило ума зазвонить во все колокола! Мятежников встречали радостными криками и колокольным звоном, горожане вышли на улицы навстречу якобитам, прихвостням самозванца!
Брызгая слюной, сэр Альфред завершил тираду, сделал паузу и одним глотком опустошил стакан. Дамы встревожено замахали веерами, переглядываясь и не зная, как воспринять эти известия. Мужчины неловко ерзали на местах.
– А отсюда до Манчестера всего пятьдесят миль, – продолжал сэр Альфред, вытирая с подбородка каплю бренди. – Кто защитит наши дома и близких?
Этот вопрос был обращен к одному из трех присутствующих офицеров, командиру отряда ополченцев, расположившегося в поместье Эшбрука. Полковник Брайан Келли был крепко сложенным мужчиной с почти квадратным лицом, забывающим обо всем, как только рядом оказывалась пышнотелая особа противоположного пола. Зазывать в армию местных жителей полковнику помогали два пехотных офицера, лейтенанты Гудвин и Темпл. Лейтенант Темпл был настолько невзрачным, что почти сливался с мебелью. Он редко открывал рот и обычно сохранял на лице выражение скуки. Лейтенант Дерек Гудвин пользовался шумным успехом у дам, несмотря на подпорченную репутацию.
Поскольку в настоящий момент полковник Келли был поглощен изучением декольте мистрис Пиктолл, лейтенант Гудвин решил ответить раздраженному хозяину дома.
– Уверяю вас, сэр Альфред, всем жителям округи гарантирована надежная защита. Да, на захваченных территориях случались грабежи и убийства, но в целом мятежники не причиняют вреда населению. Самозванец стремится завоевать доверие английского народа, он ни за что не допустит грабежей и поджогов. – Помедлив, лейтенант вкрадчиво добавил: – Но на мой взгляд, ему нечего рассчитывать на поддержку даже со стороны английских блох.
Гостьи захихикали, оценив шутку, а лейтенант украдкой взглянул на Кэтрин, которая осталась невозмутимой.
– К черту блох! – вскипел сэр Альфред. – Оглядитесь по сторонам, юноша! Что будет с моим имуществом? Вы можете поручиться за... к примеру, за этот подсвечник? – Он схватил подсвечник с ближайшего стола и высоко поднял его. Пламя свечей задрожало, расплавленный воск закапал на пол. – Где гарантии, что он не попадется на глаза какому-нибудь бандиту и не будет увезен в Инвернесс? Да ладно, черт с ними, с безделушками! Но мой погреб полон коллекционных вин и коньяков, которые собирало несколько поколений. Шотландцы сразу учуют спиртное! И труд нескольких поколений пропадет за считанные минуты!
– Полно, Альфред, – вмешалась леди Кэролайн, – незачем так сокрушаться из-за десятка пыльных бочек и сотни старых бутылок! К тому же твоей селезенке пойдет на пользу, если содержимое погреба уничтожит кто-нибудь другой.
– Женщины в таких делах ни черта не смыслят, – презрительно отозвался сэр Альфред. – Вот если бы я привел в пример не изысканные вина, а парижские платья, то мы услышали бы совсем иной ответ!
– Само собой, дорогой, – улыбнулась леди Кэролайн. – Платья – настоящие произведения искусства. Их ничем не заменишь, особенно с тех пор, как началась эта дурацкая блокада.
– Дурацкая блокада? – Сэр Альфред схватился за голову, чуть не сбив парик. – Ну, теперь вы видите? Мадам, вы предпочитаете, чтобы на нашем побережье высадились французы?
– Если благодаря этому у нас появятся шелковые туалеты, я окажу радушный прием нашим заморским соседям.
Сэр Альфред побагровел и застыл с разинутым ртом, растеряв все слова. Леди Кэролайн заговорила с одной из дам, поглядывая на гибкую фигуру капитана Ловат-Спенса, стоящего возле фортепиано.
Кэтрин заметила, какими многозначительными взглядами обмениваются ее мать и капитан. Она сразу отвела глаза, озадаченная тем, что испытывает не столько раздражение, сколько грусть. Значит, вот какой способ скрасить тягостный брак нашла ее мать! Должно быть, когда-то Кэролайн Пенрит была пылкой, веселой, смешливой красавицей. Но ее выдали замуж, лишив шанса самой сделать выбор, а уживаться с сэром Альфредом оказалось нелегко.
Вспыхнув от этих мыслей, Кэтрин пригубила вина и попыталась не сравнивать безрадостный брак матери с сэром Альфредом с ее собственным страстным союзом. Неужели именно поэтому мать меняет любовников как перчатки? Значит, она ищет страсть?
«Ты судишь ее слишком сурово, – заметил внутренний голос. – А сама думаешь только об одном...»
Кэтрин опять покраснела. Целых два дня после встречи с братом она не находила себе места – ждала, посматривала на дорогу, напрягала глаза. За эти два дня в доме появилось не меньше сотни посетителей, и каждый раз грохот колес у крыльца заставлял Кэтрин бросаться к окну, каждый стук в тяжелую дубовую дверь вынуждал ее вылетать на площадку лестницы и свешиваться через перила.
Алекс где-то рядом. Он хочет увидеться с ней – так же сильно, как она с ним. Сколько раз она читала и перечитывала его письмо! Сколько часов простояла у окна в спальне, представляя себя в башне замка Ахнакарри, в комнате, почти полностью занятой супружеским ложем! Любовь сильнее страсти, но как приятно было бы вновь оказаться в объятиях Алекса, услышать его хрипловатый от вожделения голос, почувствовать дрожь сильного тела!
«Что значит «безумно любить»?» – однажды спросил ее Алекс чуть насмешливо, но с затаенным любопытством. На что он намекал? Кэтрин припомнила, как ответила ему в тот раз.
– Всей душой и сердцем, – прошептала она.
– Что, простите?
Кэтрин вздрогнула и подняла голову. Рядом стоял лейтенант Дерек Гудвин и улыбался так, словно точно знал, о чем она задумалась.
– Я... просто соглашалась с отцом... всей душой и сердцем желала, чтобы тревоги остались позади.
– Вам не о чем тревожиться, – заверил ее лейтенант. – Мой долг – позаботиться о том, чтобы ни один волос не упал с вашей головы ни по какой причине – разве что от сильного ветра.
Кэтрин принужденно улыбнулась и отодвинулась. Погрузившись в раздумья, она даже не заметила, что заговорила вслух, забыв, что ее могут услышать. От лейтенанта исходила острая затхлая вонь чересчур обильно насаленного и напудренного парика.
– Ваш бокал пуст. Позвольте наполнить его.
– Нет, спасибо, лейтенант. Боюсь, сегодня спиртное мне только повредит.
– Напротив, миссис Монтгомери, – пойдет на пользу. Должно быть, вы извелись от одиночества. Как ваш муж посмел бросить такую юную и прелестную жену сразу после свадьбы!
– Меня никто не бросал, лейтенант, – спокойно возразила Кэтрин. – Мой муж занят делом, он не может пренебречь им ради минутных радостей.
Вкрадчивая улыбка лейтенанта стала шире.
– А я не представляю себе, что может сравниться с возможностью... – он перевел сальный взгляд на ложбинку в вырезе ее платья, – сжимать вас в объятиях!
Изумленная и раздосадованная его дерзостью, Кэтрин вспыхнула:
– Моему мужу на все хватает сил! Уверяю вас, я ни в коей мере не чувствую себя обделенной!
– Даже холодными зимними ночами, когда нечем развлечься, кроме чтения грошового романа?
– Грошовые романы бывают на редкость занимательными, лейтенант. Гораздо более занимательными, чем иные собеседники.
Лейтенант Гудвин проглотил обиду. Он воспринял назначение в Дерби с плохо скрытым равнодушием, считая его наказанием за преступную связь с молодой женой бывшего командира. Молодые жены особенно привлекали лейтенанта. Он коллекционировал их, как другие мужчины коллекционируют оружие, вспоминая о минувших битвах и победах. Жены – совсем не то, что стыдливые девственницы. Им и в голову не приходило потащить лейтенанта к алтарю, они тщательно скрывали свои романы от мужей и никому бы не признались, что лейтенант обладает необыкновенным даром убеждения.
Отношение Гудвина к Дерби резко изменилось в ту же секунду, когда он увидел Кэтрин Монтгомери. Светловолосая и гибкая, она принадлежала к числу женщин, при виде которых мужчины на миг столбенеют. Такие красавицы не обделены мужским вниманием. Гудвин знал, что Кэтрин замужем за почти незнакомым человеком, к которому она вряд ли питает нежные чувства. За ней закрепилась репутация кокетки, но Гудвин видел перед собой спокойную, гордую женщину. Он представлял себе, как она стояла в той же позе – слегка опустив веки, надув губки, постукивая тонкими пальцами по вееру и наблюдала за поединком двух мужчин, призом в котором была она сама. Значит, ей по вкусу такие игры? Поговаривали, что со своим мужем она познакомилась в лесу. Может, и сейчас она ждет, что кто-нибудь последует за ней, когда она с треском раскроет веер и покинет гостиную?
– Здесь слишком душно. Прошу меня простить.
– Позвольте! – Лейтенант подхватил ее под руку и повел к двери. После гула голосов и духоты прохлада и тишина коридора были особенно приятны. Кэтрин испустила вздох неподдельного облегчения.
– Благодарю вас, лейтенант, – произнесла она и высвободила руку. – День выдался долгим, я очень устала.
– Вы идете спать?
– Пожалуй, да.
– Но... я надеялся, что мы сможем побеседовать наедине...
Кэтрин устремила холодный взгляд на пальцы лейтенанта, сжимающие ее запястье.
– А я считаю, что разговор закончен. И если вы не возражаете...
– Возражаю! – перебил он. – Решительно возражаю, миссис Монтгомери. Я не желаю тратить время на флирт и жеманство.
Кэтрин изумленно раскрыла глаза:
– Что, простите?
– Довольно, Кэтрин! Мы здесь одни. Хватит притворяться. Я знаю, чего вы хотите, чего вам недостает уже несколько месяцев. Поверьте, я более чем готов исполнить ваши желания!
Кэтрин была скорее удивлена, нежели возмущена. Неужели офицеры, видя, как леди Кэролайн открыто наставляет рога мужу, решили, что и ее дочь способна на такое?
– Я вынуждена разочаровать вас, лейтенант: вы не наделены и десятой долей возможностей моего мужа. Но в тавернах и публичных домах Дерби вы найдете множество покладистых женщин.
Гудвин побагровел, но прежде чем он успел ответить, дверь гостиной распахнулась, и в коридор вышли смеющиеся гости. Один из них, молодой капрал Джеффри Питерс, направился прямиком к лейтенанту:
– А, вот вы где, сэр! Полковник Келли послал меня за вами. Он говорит, что нам не следует злоупотреблять гостеприимством наших хозяев. – Он галантно поклонился Кэтрин: – Вечер был чудесным, миссис Монтгомери. Как всегда.
Кэтрин резко высвободила руку из пальцев Гудвина.
– Вы здесь всегда желанный гость, капрал Питерс.
Веснушчатый капрал покраснел, смутился и повернулся к лейтенанту, надеясь, что тот выручит его. Но карие глаза Гудвина обдали его ненавистью.
– Благодарю, капрал, – язвительно выговорил Гудвин. – Вы выполнили поручение и нашли меня. Можете вернуться к полковнику и сообщить, что я сейчас же присоединюсь к нему.
Капрал попятился, но Кэтрин удержала его за руку.
– Я хочу попрощаться с вами, капрал: дело в том, что мне нездоровится, в гостиную я вряд ли вернусь.
Капрал с улыбкой поклонился:
– Спокойной ночи, миссис Монтгомери. Надеюсь, к утру вам станет лучше.
– Разумеется. И вам спокойной ночи, лейтенант. И удачи.
Гудвин уставился вслед Кэтрин, возбужденный ароматом ее волос и теплом нежной кожи. Очевидно, ей нравятся опасные игры, бешеные погони, словесные поединки. Ну что ж, на этот раз ей попался опытный охотник. Гудвин знал, что ее комнаты находятся в дальнем крыле дома, где больше никто не живет.
«Беги, прячься в норку, хитрая лисичка. Разведи огонь в камине, согрей простыни. Сегодня ночью тебе не придется страдать от одиночества».
– Она бесподобна, правда?
– Что? – Гудвин обернулся и увидел, что капрал по-прежнему стоит рядом. – Что ты сказал?
– Я... просто похвалил миссис Монтгомери, – запинаясь, объяснил капрал, проклиная заикание, которое начиналось у него при малейшем волнении. – Я никого не хотел обидеть...
Гудвин смерил тщедушного капрала презрительным взглядом:
– Да что ты знаешь о женщинах, молокосос? Ктаким, как ты, тянутся только дурнушки.
Капрал Питерс побледнел, выдержал паузу и заставил себя напомнить:
– Полковник ждет, сэр.
Гудвин усмехнулся, одернул мундир и направился к двери гостиной. Капрал Питерс задержался в коридоре, разжал стиснутые кулаки и последовал за ним.
– Дейрдре, еще немного – и я сойду с ума!
Темноволосая камеристка грустно улыбнулась, водя гребнем по длинным блестящим волосам хозяйки.
– Скоро вы получите весточку от мистера Камерона, вот увидите.
– Но прошло уже целых два дня! Зачем он послал ко мне Демиена, если знал, что встречи придется ждать так долго? Нет, наверняка случилось что-то ужасное. Я точно знаю!
– Ничего подобного, – возразила Дейрдре и отложила гребень. – Вы сами часто повторяете, что его нельзя застигнуть врасплох.
– Но Демиен не так умен, – напомнила Кэтрин. – А если за ним следили?
– Кому могло понадобится следить за мистером Демиеном?
Кэтрин только вздохнула.
– Скорее всего им обоим пришлось затаиться, – продолжала Дейрдре. – В конце концов, в округе полным-полно солдат. Наверное, мистеру Камерону пришлось искать новое место для встречи.
– Или отказаться от своих планов, – горестно закончила Кэтрин. – Мой муж слишком нетерпелив, жена не удержит его, когда он рвется в бой. – Ее сарказм был не таким красноречивым, как тяжелый вздох. – Ты слышала, что рассказывал о нем Демиен? Риск, опасность, дерзкие вылазки...
– Слышала, мистрис. И видела гордость в ваших глазах. Кэтрин вскинула голову, посмотрела на отражение служанки в зеркале и встала.
– Ты права. Но чем может гордиться вдова?
Подойдя к застекленной двери, Кэтрин порывисто распахнула ее и вышла на узкий балкон. От холодного ветра она сразу озябла. Перед ней расстилался залитый луной парк.
– Идите в комнату, мистрис, не то простудитесь!
– Он где-то здесь, Дейрдре. Я чувствую!
– Если вы сейчас же не вернетесь к огню, то назавтра точно расхвораетесь.
Кэтрин в последний раз окинула взглядом парк и вернулась к камину. Негромко ворча, Дейрдре закрыла и заперла дверь, наполнила углями медную грелку и сунула ее под одеяло.
– Заплести вам волосы, мистрис?
Кэтрин перевела взгляд с завораживающего пламени на зеркало в позолоченной раме. На ней был просторный муслиновый халат с широкими рукавами, отделанными кружевом. Воротник был расшит крошечными атласными бантиками и цветами. Тщательно расчесанные блестящие волосы золотым покрывалом падали на плечи и свисали до талии, перетянутой белым атласным поясом.
– Даже дева-весталка не выглядела бы более чистой, – усмехнулась Кэтрин. – Лейтенант Гудвин сегодня с радостью принес бы меня в жертву.
– Гудвин? Что это вы вспомнили об этом негодяе?
– Ты знаешь его?
– Знаю о нем, – хмуро поправила Дейрдре. – В первый же день он зашел в людскую и осмотрел всех женщин, будто товар на рынке. Две девушки, которых недавно привезли из деревни, сразу влюбились в его мундир, и он не замедлил этим воспользоваться. Но неужели он делал вам гнусные предложения, миледи? Об этом надо немедленно сообщить сэру Альфреду!
– А я уверена, что отцу незачем знать об этом... в гневе он страшен. Сегодня вечером я не стала щадить чувства лейтенанта: теперь он хорошенько подумает, прежде чем подойти ко мне. Как думаешь, может, отрезать их?
Дейрдре, разгневанная дерзостью лейтенанта Гудвина, растерялась:
– Простите, мистрис, что отрезать?
– Волосы. – Кэтрин собрала волосы на затылке и сверкнула их узлом. – Гарриет пишет, что в Лондоне в моде короткие локоны.
– А если в столице опять начнется чума, и все обреют головы, это тоже назовут модой?
– Я еще ничего не решила, – поспешила заверить ее Кэтрин. – И потом, весталке не пристало стричься.
– Весталке... – проворчала Дейрдре и протянула руки, чтобы снять с госпожи халат. Но едва Кэтрин развязала пояс, как Дейрдре издала изумленный возглас. – Мисс Кэтрин!
Под халатом на Кэтрин была шелковая рубашка, блестящая, словно сотканная из лунного света, и такая прозрачная, что тело казалось обнаженным и присыпанным серебристой пудрой. Рубашка ничем не напоминала ни одеяние весталки, ни скромную ночную кофточку, которую Дейрдре разложила на кровати.
– Мистрис Кэтрин, откуда у вас это?..
– Непристойное одеяние? – подсказала Кэтрин и грациозно повернулась перед зеркалом. – Из маминого шкафа, откуда же еще?
– Вы взяли его у леди Кэролайн?
– У нее полным-полно белья. Я стащила две рубашки. Уверена, она о них и не вспомнит.
– Но не хотите же вы... А если кто-нибудь увидит вас? Мистрис, это же неприлично!
Прозрачная рубашка держалась только на двух тонких шелковых бретельках. Едва окинув взглядом безупречную кожу и розовые соски, проступающие под тканью, Дейрдре бросилась задергивать шторы.
– Ну кто может меня увидеть? – устало отмахнулась Кэтрин. – Мы на втором этаже, а единственный мужчина, которому я не прочь показаться в таком виде, бог весть где. Просто... не знаю. Я хотела почувствовать себя... иначе.
– И вы своего добились: с виду вы точь-в-точь девица из портового борделя!