Страница:
Коллекции музея находятся в идеальном состоянии. Знакомство с ними представляет собой лучшую форму подготовки к поездке на Север.
По дороге на Феникс (111 км севернее Тусона) впервые встречаются руины. Это развалины Каса-Гранде - глиняно-желтой, напоминающей колоду постройки, когда-то насчитывавшей четыре этажа, которая является центром поселка, процветавшего 600 лет назад.
Путь, ведущий из Феникса до Флагстаффа, проходит сегодня по прекрасным дорогам, расположенным в двух типичных и прекраснейших ландшафтах Аризоны. Сначала он пролегает через пустыню, в которой, подобно многорожковым канделябрам, возвышаются только кактусы Сачуаро (требуется 70 лет, чтобы у него выросла одна ветвь). Дальше путь ведет в край фантастических, сверкающих красной и желтой краской скал. Перед Флагстаффом расположен "Замок Монтесумы" - одно из наиболее сохранившихся скальных жилищ. Он буквально висит - и это очень непривычно видеть - в расположенной на равном расстоянии от подножия и вершины скалы гигантской пещере. Мертвые, пустые окна смотрят на дорогу. Туда можно добраться только по приставным лестницам. Заботливый смотритель развалин поместил рядом с ними объявление: "Кто хотел бы иметь счастье видеть гремучую змею, пусть обратится к смотрителю".
Около 1450 г. город был покинут. Разумеется, этот "Замок Монтесумы" не имеет ничего общего с последним ацтекским царем, который был побежден Кортесом в 1520 г., а затем побит камнями собственным народом[27]. Он имеет так же мало общего с Монтесу-мой, как и расположенный вблизи "Источник Монтесумы"-круглое озеро, представляющее собой таинственную водную поверхность, возникшую, видимо, на месте падения метеорита1 которая взирает на вас, словно глаз из земных глубин. Здесь индейцы строили труднодоступные скальные жилища в каменных стенах.
Музей Северной Аризоны во Флагстаффе, построенный много лет назад Эдвардом Б. Дансоном, является центром многочисленных антропологических, археологических, геологических, этнологических и биологических исследований. Музей построен на средства мецената и ученого Гарольда С. Колтона. О нем стоит сказать несколько слов. Колтон был сыном банкира из Филадельфии. Он родился в 1881 г. Сначала изучал зоологию и химию и стал профессором Пенсильванского университета. В 1912 г. он впервые приехал во Флагстафф, который насчитывал в то время 2000 жителей. В 1916 г. Колтон отправился в свои первые археологические экспедиции в окрестностях города1 используя для этого лошадей и мулов.
В 1926 г. он поселился во Флагстаффе и основал музей, директором которого был на протяжении 32 лет. Им были разработаны детальнейшие планы застройки города. В соответствии с ними Колтон строил из серо-коричневого базальта здания в стиле, который создал во Флагстаффе, и только там, целую архитектурную школу. Этот высокий, худой джентльмен с орлиным носом и тщательно ухоженными усами к моменту нашей первой встречи был уже 84-летним стариком, отличавшимся неистощимой энергией, бодростью духа и подвижностью. Однажды после обеда он повез меня за сотню миль к "своим" руинам.
Ему удалось выявить 156 пунктов, связанных с древнейшей историей Америки, опубликовать более 200 работ по самым различным вопросам, классифицировать 400 типов керамики Юго-Запада. Научные заслуги Колтона столь велики и многочисленны, что американский биографический словарь "Кто есть кто" уделил ему двадцать строчек. Их пришлось сплошь заполнить сокращениями, чтобы перечислить его заслуги. Колтон уже при жизни стал почти мифической фигурой археологии штата Аризона, и таким он останется навсегда.
Одна из его наиболее популярных и содержащих богатейшую информацию книг о доисторической эпохе северной Аризоны называется "Черный песок". Она посвящена главным образом последствиям катастрофы, имевшей место в 1064-1065 гг. н. э. северо-восточнее нынешнего Флагстаффа. Речь идет об извержении вулкана Кратера заходящего солнца (Сансет Крейтер). В результате извержения ближайшие к вулкану земли на площади более 800 км2 были засыпаны черным пеплом, уничтожившим там всякую жизнь. В этой связи можно было бы вести речь об американских Помпеях. Но племя синагуас, обитавшее в тех краях, ютилось в примитивных землянках. Поэтому черные пески не погребли под собой никаких дворцов. Кроме того, "черная смерть" явилась началом новой жизни. Покрытая пеплом земля стала плодороднее, чем когда-либо в прошлом. Индейцы, которые вовремя покинули зону катастрофы, поспешили возвратиться. Молва о чуде плодородия распространялась все шире и вызвала небывалый приток на черные земли. Особенно мощный наплыв индейских семей наблюдался с Юга. Следует подчеркнуть - и это является самым важным,- что они принесли с собой новые идеи, новый жизненный опыт, новую, более высокую культуру. Страна и ее население изменились. После извержения вулкана поколение прежних обитателей землянок жило уже в трехкомнатных домах!
Когда сегодня индеец хопи смотрит на кратер, он уверен, что на него взирают оттуда некоторые из 250 качинас - обитающих там добрых и злых духов. Там же, в ущелье, прорытом в лаве, обитает могучий бог ветра Йапонча! И разве не он спустя полтора столетия после "счастливой" катастрофы медленно, но настойчиво сдул оттуда всю плодородную землю? В первой половине XIII столетия урожаи маиса становились все более скудными. Поля все больше пересыхали. В результате люди снова покинули эти места 4.
В 29 км севернее Кратера заходящего солнца (Сансет Крейтер) расположены четырехэтажные развалины Вупатки,, а в 34 км южнее - развалины Уолнат-Каньона.
В Вупатки также жили синагуас (испанское "син" означает "без"; "агуа" "вода"). Их название, связанное с именем Колто-ваг несет в себе отзвук тяжелых условий жизни этих индейцев. Внутри Национального заповедника Вупатки ("Вупатки нэпшл моньюмент") находится 800 развалин. Собственно Вупатки был заселен с 1120 по 1210 г. н. э.- на протяжении 90 лет. Это были годы, напоминающие библейское описание трагической судьбы Ниневии[28]. С той лишь разницей, что в Вупатки стояли жилые дома, а не дворцы, вместо храмов - кивы, а сам город был покинут, а не стерт с лица земли. Однако еще и сегодня там можно видеть две постройки, совсем необычные и имеющие большое значение для Юго-Запада.
Когда в 1933 г. в развалинах Вупатки начались первые раскопки, предпринятые Музеем Северной Аризоны, археологи наткнулись на степу. Она имела форму круга. Вдоль нее по всей длине шла ступень, очевидно служившая скамьей. Создавалось впечатление, что это была кива. Однако обычно имевшиеся в каждой киве сооружения для церемоний здесь полностью отсутствовали. Не было здесь и ни малейшего намека на то, что это круглое помещение когда-либо имело крышу. Могло ли оно являться кивой, иными словами, помещением, предназначавшимся для "тайных церемоний", оставаясь открытым посторонним взглядам и палящим лучам солнца? Археологи до сегодняшнего дня не могут точно установить действительное назначение этой постройки. Она является единственной в своем роде. За неимением лучшего определения, ее называют "амфитеатром".
Образцы многоцветной керамики из окрестностей Кайенты, штат Аризона.
Вторая постройка представляет собой площадку для игры в мяч. Она не является единственным сооружением такого рода. Однако это самое северное из них. Площадка наглядно свидетельствует, сколь далеко распространились с юга элементы духовной и материальной культуры, игры и танцы. Ведь эти "корты" для игры в мяч ведут свое происхождение из Мексики. Первыми их увидели испанские солдаты. Они же оказались первыми, кто получил возможность взять в руки удивительные эластичные мячи, которыми на этих площадках играли индейцы. Это были первые каучуковые мячи, которые увидел белый человек. Два экземпляра таких мячей было найдено в Аризоне.
Мы уже не сможем вырваться из мира руин и еще заселенных пуэбло после того, как, заехав в Синагуаские скальные жилища Уолнат-Каньона, снова двинемся на север и у Туба-Сити свернем с шоссе на восток. Здесь в стране хопи первым нам встретится Ораиби - старейший из обитаемых городов Соединенных Штатов. Люди живут в нем непрерывно с XII в. Следовательно, он старше Берлина и является таким же древним, как Москва.
Орнамент на керамических изделиях из Чако-Каньона, штат Нью-Мексико.
От Туба-Сити к северо-востоку ведет "навахо трейл" (индейская тропа). Сегодня она уже не является "тропой", а представляет собой шоссе, идущее до Кайенты. Президенту "Тедди" Рузвельту, который был страстным охотником, требовалось затратить несколько дней, чтобы добраться верхом до этого участка. Он ночевал в Кайенте на одинокой ферме одного из братьев Уэзериллов и находил такие путешествия достаточно увлекательными, чтобы писать о них газетные статьи. Еще десять лет назад Кайенту вряд-ли посещало более дюжины путешественников в месяц (если, разумеется, не считать участников экспедиции, проводившей раскопки в расположенных неподалеку оттуда руинах Бетатакина). Сегодня и там стоят роскошные мотели.
Дальше мы продвигаемся по Каньону Шелли в направлении Нью-Мексико, где на протяжении долгих лет вели раскопки супруги Моррис. Сделав крюк, чтобы посетить Фор Корнере, мы продолжаем путь по головокружительному серпантину дороги, ведущей на Меса-Верде (штат Колорадо). И вновь попадаем в пределы штата Нью-Мексико. Проехав через Фармингтон к югу, мы увидим в стороне от дороги No 44 пуэбло Бонито. Этот огромный комплекс с самого начала представлял наибольший интерес с археологической точки зрения. Именно обнаруженные там слои, черепки и годичные кольца деревьев впервые дали возможность археологам проследить ход истории.
Восемьсот помещений, достигающих высоты четырех-пяти этажей, покоятся на мощных, сложенных из камня стенах. В построенном между 919 и ИЗО гг. н. э. пуэбло (там имеются многочисленные остатки более древних построек), по приблизительным оценкам, жило до 1200 человек. Начиная с 1897 г., когда там были проведены первые раскопки Джорджем Н. Пеппером, продолженные затем Нейлом М. Джуддом, пуэбло вновь и вновь подвергался детальнейшим исследованиям. Около 100 000 т песка было перемещено с помощью лопат, кирок и ручных тачек. Первые бульдозеры, которые в те времена назывались "паровая лопата", было опасно использовать для раскопок. По словам Энн Моррис, как-то один из водителей был крайне возмущен тем, что найденная им половина мумии не вызвала никакого интереса у ученых.
Пуэбло занимает такую же площадь, как и здание Капитолия в Вашингтоне. В отдаленных окрестностях пуэбло на расстоянии от семи до сорока миль лежат еще пятнадцать развалин. В Бонито были найдены самые красивые украшения из бирюзы, среди них ожерелье, составленное из 2500 бирюзовых шариков!
Вазы, кувшины, чаши из Шелли-Каньона, штат Аризона,
Дальше в штате Нью-Мексико в обширной долине реки Рио-Гранде между городами Альбукерк и Санта-Фе руины и заселенные пуэбло тянутся вперемежку друг с другом вплоть до Таоса. Очарование Санта-Фе, городка, сохранившего в архитектуре вплоть до сегодняшнего дня все характерные черты его индейско-испанского прошлого, заслуживает отдельного рассказа. Музеи в Альбукерке и в старинном губернаторском дворце в Санта-Фе чрезвычайно достопримечательны. В 1948 г. впервые была начата планомерная аэрофотосъемка и получены первые снимки с воздуха двадцати пяти пуэбло, расположенных от Акомы на юге до Таоса на севере. Сравнив эти снимки с измерениями^ проводившимися на земле, Стенли А. Стаббс прокомментировал и опубликовал их в 1950 г. в своем труде "Пуэбло с птичьего полета"?.
Таос, вероятно, наиболее посещаемый из всех пуэбло. В то же время на него наложила наиболее сильный отпечаток индустрия туризма и связанные с ней отрасли деятельности. Ему 600 лет. Он был основан племенами, бежавшими от засухи из долины реки Сан-Хуан. Позже здесь находился центр уже упоминавшегося восстания индейцев пуэбло против испанского господства, разразившегося в 1680 г. под руководством лекаря Попе. Сегодня в Таосе проживает около 1200 человек. Самым выдающимся посетителем тех мест был, вне всякого сомнения, швейцарский психолог К. Г. Юнг, хотя этот факт и прошел почти не замеченным в специальной литературе. Этот известный психолог и автор классификации психологических типов в 1921-1925 гг. встречался здесь с индейским вождем Очвиайем Биано. Он называет его так1 хотя пуэбло никогда не имели вождей. В наши дни они имеют официального "губернатора", который представляет их во всех делах с белыми. Кроме того, они имеют гораздо более влиятельных и располагающих внутри пуэбло гораздо большей властью касиков[29], избираемых тайными сообществами и по сей день абсолютно неизвестных белым властям. Человек по имени Биано высказал Юнгу свое весьма невысокое мнение обо всех белых, закончив его следующими словами: "Мы считаем,, что все они сумасшедшие". На вопрос Юнга, почему они так считают,, Биано ответил: "Потому, что они говорят, что думают головой". "Но ведь это естественно,- ответил Юнг и спросил:- А чем думаешь ты?" "Мы думаем вот чем", - сказал индеец и показал на сердце. От неожиданности Юнг лишился дара речи. "Я погрузился в длительное раздумье... Этот индеец коснулся нашей уязвимой точки и затронул нечто такое, что мы не воспринимаем по своей душевной слепоте".
Несколько дней спустя он сидел на крыше пятого этажа пуэбло и вел новый разговор с Очвиайем. В результате этой беседы ему удалось (здесь все излагается по его дневнику) проникуть в таинства оккультных наук и внезапно понять некоторые бывшие ему неясными места из сочинений Павсания[30] и Геродота6.
Другой психолог сумел сделать более точные наблюдения и высказать суждения, отличавшиеся большей глубиной. Но он был поэтом, который долгое время прожил в Нью-Мексико. Это был не кто иной, как Д. X. Лоуренс. Следует прочитать три его коротких наброска: "Индейцы и зрелища", "Танец прорастающего маиса" и "Змеиный танец хопи" г.
Общественные и религиозные традиции, сохранившиеся в пуэбло до наших дней, уходят своими корнями в глубины доколумбовой эпохи. Например, их общественные обычаи.
"Женщины пользуются в обществе пуэбло большой властью. Им принадлежат дома и все, что находится внутри их. Женщина может как само собой разумеющееся сказать: "Это мой дом, а там, снаружи, находится дом моей бабушки!" Даже когда мужчина возвращается нагруженный убитой им дичью с охоты домой, в тот самый момент, как только он поднимет дичь над порогом дома, она становится собственностью его жены... Муж живет с женой в ее доме. Когда он женится на женщине из другой деревни, то уходит жить туда. Вдовец возвращается в дом своей матери.
Ребенок часто носит фамилию матери. Мальчик принадлежит к клану матери. Этот клан всегда иной, чем клан отца, ибо лица, принадлежащие к одному клану, не могут вступать в брак между собой. Самую важную роль в жизни юноши играет дядя с материнской стороны - брат матери. Он вводит юношу в свой клан и является его крестным, когда тот вступает в религиозное сообщество. Определенные виды работ выполняются женщинами, другие - мужчинами. Помимо множества работ по строительству и ремонту домов, женщины ухаживают за садами, выполняют легкие полевые работы, готовят пищу, изготовляют керамические изделия и корзины. Мужчины охотятся, выполняют тяжелые работы в поле и ткут. Каждый жених хопи должен выткать для своей невесты полный свадебный гардероб, включающий в себя одежды и одеяла.
Такое общество, где люди ведут свое происхождение от матерей, называется матриархатом. Когда женщина хочет развестись с мужчиной, она просто кладет перед дверью его одеяло и обувь. Это показывает, что его не желают больше видеть" 8.
В этом описании автор намеренно чрезвычайно упрощает данные отношения. В действительности они настолько сложны и в большинстве случаев имеют такую едва различимую глубокую религиозную основу, что со времен Моргана и Банделье появились буквально тысячи публикаций, посвященных только одной этой проблеме.
За 2000 лет, если считать от эпохи "корзинщиков", индейцы пуэбло не открыли ни колеса, ни плуга и не знали железа. Они не имели ни лошадей, ни крупного рогатого скота, ни овец, ни свиней и сумели приручить только собаку и индюка. Они не сумели изобрести никакой письменности, не говоря об алфавите. Тысячи изображенных на скалах пиктографов (это слово означает "рисуночное письмо") как средство передачи информации имеют очень ограниченное значение. Единственная реальная индейская письменность была изобретена и составлена немощным, но духовно богатым индейцем-чироком Секвойей, который родился около 1760 г. в Теннесси и умер в 1843 г. в Мексике. За двенадцать лет он составил разновидность алфавита с тем, чтобы развить способности своих соплеменников и тем самым сделать их равными по способностям с белыми людьми. Это была настоящая письменность, которую можно было учить, с помощью которой можно было читать и писать, но которая тем не менее не смогла пробить себе дорогу,
И несмотря на все это, достижение высшего уровня развития культуры было возможно. Это блестяще доказали майя и ацтеки в Мексике, инки в Южной Америке. Они создали сложнейшую государственную организацию, возводили монументальные постройки, делали ошеломляющие открытия в астрономии и математике (майя создали самый точный в мире календарь и открыли ноль). Племенам пуэбло было очень далеко до того, чтобы подняться на эту ступень высшей культуры. Чего же им не хватало из того, чем располагали народы Центральной Америки? Что помешало им сделать этот шаг?
Вспомним, что говорил Киддер в 1924 г.: "Лишь очень немногие народы так близко подошли к цивилизации, как индейцы пуэбло, сумев сохранить при этом в неприкосновенности столь необходимую демократию первобытной жизни... У них не было ни бедных, ни богатых. Все семьи жили в одинаковых жилищах и питались одинаковой пищей. Главенствующее положение в общественной или религиозной жизни достигалось исключительно благодаря индивидуальным способностям и являлось вознаграждением за оказанные общине услуги" 9.
Образцы алфавита, изобретенного индейцем чироком Секвойей, который должен был помочь приобщению индейцев к культуре белых людей Это единственная собственно индейская система письма (наполовину алфавит, наполовину силлабическое письмо), когда-либо существовавшая в Северной Америке. Она относится к 1800 г. н. э,
Почему они не воспринимали более интенсивное влияние, исходившее с юга? Диапазон этого влияния до сегодняшнего дня продолжает оставаться предметом споров. Может быть, они упорно желали жить в условиях описанной Киддером ранней демократии, где чувствовали себя почти счастливыми?
В 50-х годах английский археолог Жакетта Хоукс со своим мужем драматургом Дж. Б. Пристли побывала среди пуэбло. Она была потрясена увиденным: "Неужели все увиденное нами действительно возникло не под влиянием искры, попавшей сюда из Старого Света? Если это действительно так, то это весьма важно. Тогда человек предстает существом, которому присуще глубокое внутреннее стремление к городской цивилизации, к возведению алтарей, храмов и дворцов. Если бы я была американским археологом, я бы не думала ни о чем другом, кроме поисков ответа на вопрос, где же здесь находится истина" 10 .
В свою очередь Д. X. Лоуренс писал о пуэбло: "То, что они не разрушились, остается тайной. То, что эти четырехэтажные кучи глины продолжают стоять многие сотни лет, в то время как греческий мрамор рассыпается в прах и рушатся соборы, остается чудом. Простая человеческая рука с комком свежей мягкой глины оказывается более быстрой и более могучей, чем время, чем столетия" 11.
После стольких фактов мы завершаем главу романтической историей, которая могла бы быть названа "Потерянный город Лукачукай".
Заблуждается тот, кто думает, будто исследования пуэбло и скальных жилищ завершены. Сотни пещер и развалин пока еще не открыты. А потому они молчат, храня свои тайны. Они еще ждут своих исследователей. Сегодня почти полностью исчезла мечта, возбуждавшая людей 30-х годов, мечта об открытии сказочного городаг возможно, новой Сиболы. Но ведь еще Моррис всерьез относился к такого рода слухам1 а именно к слухам о "потерянном городе Лукачукай".
Насколько нам известно, эти слухи совсем не такие старые. Создается впечатление, что они возникли лишь в начале нынешнего столетия. По этому поводу Энн Моррис писала с иронией: "Детали этой необычной истории знаем я и Эрл... Это как раз один из тех случаев, когда мы знаем человека, который знал одного индейца, в свою очередь знавшего другого индейца..." 1а
Эти слухи, как и положено настоящим слухам, вели в неизвестность. В данном случае - в тогда еще недостаточно исследованный район, расположенный южнее Фор Корнере, где, например, целая горная цепь под названием Чуска, или Тунича, изображается на картах то высокой, то низкой, а то и вовсе исчезает. Сегодня туда ведет шоссейная дорога No 666, проходящая чуть восточнее вдоль всей этой области.
В соответствии со слухами речь шла об одной местности, которую индейцы навахо называли "Лу-ка-чу-кай", что означает "место с зарослями белого тростника". Если собрать воедино все сведения, то получится, что эта местность должна была находиться внутри ареала площадью более 50 км2. Его следовало обязательно найти!
Однако сделать это было совсем непросто, имея в виду природу данного района, который отличается необычной дикостью! Полное отсутствие дорог, нагромождения скал, расселины, по которым в сезон дождей несутся бурные потоки воды, сдерживали любое исследование.
Наряду со всякого рода слухами имелось точное, заслуживавшее доверия сообщение. В 1909 г. два францисканских монаха - отцы Финтан и Ансельм бродили вдоль и поперек по дикой горной местности. Однажды в полдень они добрались до высокого утеса и решили отдохнуть. Их проводник, молодой индеец навахо, неожиданно исчез. Вскоре он появился вновь. Он принес с собой "олью" необычайно большой, украшенный чудесным орнаментом глиняный кувшин для воды. И совершенно целый!
Оказалось очень кстати, что отец Финтан когда-то помогал в создании коллекции керамики Бруклинского музея. Он опознал редкость и тут же спросил проводника: "Где ты это взял?" В ответ навахо сделал широкий жест, охватывавший весь горизонт и скрывавший всякую возможность точно определить место.
Тем не менее он рассказал, что там, откуда он принес кувшин, находилось бесчисленное множество других таких же сосудов. Как? Просто так, на поверхности земли? И совершенно неповрежденных? Конечно, ответил юноша. Кроме того, там находятся большие дома и высокая, высокая башня. И все совершенно целое? Да, и притом многие кувшины стоят наполненные зернами маиса. Рядом с ними - многочисленные "метатес", небольшие, тщательно оформленные каменные плиты для растирания зерна, множество очень красивых одеял и чудесных сандалий. Очевидно, сказал индеец, анасази (древние люди) вынуждены были покинуть свои жилища совершенно неожиданно - ив один прекрасный день они наверняка туда вернутся.
Преподобные отцы описали внешний вид кувшина супругам Моррис, которые пришли к выводу, что он принадлежал, вероятно, к периоду пуэбло III, времени расцвета Юго-Запада. Еще больше в этом убеждали высокие дома и башня. Если все там действительно уцелело, то археологов ожидала бы необычайная удача.
Естественно, что преподобные отцы хотели купить олью. Но тут молодой навахо заупрямился. Ни деньги, ни слова не могли сломить его упорство. Он объяснил, что эта вещь принадлежала анасази и он только взял ее взаймы, чтобы показать своим друзьям. Потому он, вполне естественно, должен вернуть ее обратно! Здесь на память одному из монахов пришла история с неким мистером Кеннеди. На протяжении многих лет он украл из Музея естественной истории в Нью-Йорке один за другим не менее 400 предметов древнеиндейского обихода. Причем он делал это отнюдь не ради собственного обогащения или удовлетворения страсти к коллекционированию, а чтобы возвратить эти предметы индейцам!
Точно так же поступил индеец. Через полчаса он возвратился обратно, и три путника продолжили свой путь. Преподобные отцы встретили Морриса и рассказали ему о происшествии. Они обещали когда-нибудь вернуться на место привала. По их словам, это место было нетрудно найти, а "потерянный город" должен был находиться в 15 минутах ходьбы оттуда и именно там его следовало искать.
Но здесь они заблуждались. Эрл и Энн Моррис располагали точным описанием места. Однако, несмотря на неоднократные утомительные попытки, им так и не удалось его обнаружить. В 1927 г. Эмиль В. Хаури провел половину лета в этом районе каньонов, исследуя многочисленные руины, но ни одни из них не соответствовали сказочному "потерянному городу". С мифом покончено. Ни в одном современном труде по археологии название Лукачукай больше не упоминается. Несколько лет назад я встретил на шоссе No 666 индейцев навахо, которые еще носили твердые шляпы и короткие косы уходящего в прошлое старого поколения. Когда я начал настойчиво расспрашивать их о Лукачукай, они ответили, что никогда не слышали такого названия.
Они были плохо информированы. По другую сторону границы - в штате Аризона в тени огромного, высотой в 2700 м, пика Метьюза-расположен небольшой поселок, носящий звучное и таинственное название Лукачукай.
11. ЛЮБОПЫТНЫЕ БРАТЬЯ ИЗ МЕСА-ВЕРДЕ
Однажды в жаркое послеполуденное время два всадника ехали по выжженной местности вблизи Чако-Каньона. Это были фермер Ричард Уэзерилл и его пастух Билл Финн. Они хотели выяснить, кто убил любимую лошадь дочери Уэзерилла Элизабет. Приблизившись к руслу реки, фермер и пастух столкнулись с группой индейцев навахо, часть которых была вооружена.
По дороге на Феникс (111 км севернее Тусона) впервые встречаются руины. Это развалины Каса-Гранде - глиняно-желтой, напоминающей колоду постройки, когда-то насчитывавшей четыре этажа, которая является центром поселка, процветавшего 600 лет назад.
Путь, ведущий из Феникса до Флагстаффа, проходит сегодня по прекрасным дорогам, расположенным в двух типичных и прекраснейших ландшафтах Аризоны. Сначала он пролегает через пустыню, в которой, подобно многорожковым канделябрам, возвышаются только кактусы Сачуаро (требуется 70 лет, чтобы у него выросла одна ветвь). Дальше путь ведет в край фантастических, сверкающих красной и желтой краской скал. Перед Флагстаффом расположен "Замок Монтесумы" - одно из наиболее сохранившихся скальных жилищ. Он буквально висит - и это очень непривычно видеть - в расположенной на равном расстоянии от подножия и вершины скалы гигантской пещере. Мертвые, пустые окна смотрят на дорогу. Туда можно добраться только по приставным лестницам. Заботливый смотритель развалин поместил рядом с ними объявление: "Кто хотел бы иметь счастье видеть гремучую змею, пусть обратится к смотрителю".
Около 1450 г. город был покинут. Разумеется, этот "Замок Монтесумы" не имеет ничего общего с последним ацтекским царем, который был побежден Кортесом в 1520 г., а затем побит камнями собственным народом[27]. Он имеет так же мало общего с Монтесу-мой, как и расположенный вблизи "Источник Монтесумы"-круглое озеро, представляющее собой таинственную водную поверхность, возникшую, видимо, на месте падения метеорита1 которая взирает на вас, словно глаз из земных глубин. Здесь индейцы строили труднодоступные скальные жилища в каменных стенах.
Музей Северной Аризоны во Флагстаффе, построенный много лет назад Эдвардом Б. Дансоном, является центром многочисленных антропологических, археологических, геологических, этнологических и биологических исследований. Музей построен на средства мецената и ученого Гарольда С. Колтона. О нем стоит сказать несколько слов. Колтон был сыном банкира из Филадельфии. Он родился в 1881 г. Сначала изучал зоологию и химию и стал профессором Пенсильванского университета. В 1912 г. он впервые приехал во Флагстафф, который насчитывал в то время 2000 жителей. В 1916 г. Колтон отправился в свои первые археологические экспедиции в окрестностях города1 используя для этого лошадей и мулов.
В 1926 г. он поселился во Флагстаффе и основал музей, директором которого был на протяжении 32 лет. Им были разработаны детальнейшие планы застройки города. В соответствии с ними Колтон строил из серо-коричневого базальта здания в стиле, который создал во Флагстаффе, и только там, целую архитектурную школу. Этот высокий, худой джентльмен с орлиным носом и тщательно ухоженными усами к моменту нашей первой встречи был уже 84-летним стариком, отличавшимся неистощимой энергией, бодростью духа и подвижностью. Однажды после обеда он повез меня за сотню миль к "своим" руинам.
Ему удалось выявить 156 пунктов, связанных с древнейшей историей Америки, опубликовать более 200 работ по самым различным вопросам, классифицировать 400 типов керамики Юго-Запада. Научные заслуги Колтона столь велики и многочисленны, что американский биографический словарь "Кто есть кто" уделил ему двадцать строчек. Их пришлось сплошь заполнить сокращениями, чтобы перечислить его заслуги. Колтон уже при жизни стал почти мифической фигурой археологии штата Аризона, и таким он останется навсегда.
Одна из его наиболее популярных и содержащих богатейшую информацию книг о доисторической эпохе северной Аризоны называется "Черный песок". Она посвящена главным образом последствиям катастрофы, имевшей место в 1064-1065 гг. н. э. северо-восточнее нынешнего Флагстаффа. Речь идет об извержении вулкана Кратера заходящего солнца (Сансет Крейтер). В результате извержения ближайшие к вулкану земли на площади более 800 км2 были засыпаны черным пеплом, уничтожившим там всякую жизнь. В этой связи можно было бы вести речь об американских Помпеях. Но племя синагуас, обитавшее в тех краях, ютилось в примитивных землянках. Поэтому черные пески не погребли под собой никаких дворцов. Кроме того, "черная смерть" явилась началом новой жизни. Покрытая пеплом земля стала плодороднее, чем когда-либо в прошлом. Индейцы, которые вовремя покинули зону катастрофы, поспешили возвратиться. Молва о чуде плодородия распространялась все шире и вызвала небывалый приток на черные земли. Особенно мощный наплыв индейских семей наблюдался с Юга. Следует подчеркнуть - и это является самым важным,- что они принесли с собой новые идеи, новый жизненный опыт, новую, более высокую культуру. Страна и ее население изменились. После извержения вулкана поколение прежних обитателей землянок жило уже в трехкомнатных домах!
Когда сегодня индеец хопи смотрит на кратер, он уверен, что на него взирают оттуда некоторые из 250 качинас - обитающих там добрых и злых духов. Там же, в ущелье, прорытом в лаве, обитает могучий бог ветра Йапонча! И разве не он спустя полтора столетия после "счастливой" катастрофы медленно, но настойчиво сдул оттуда всю плодородную землю? В первой половине XIII столетия урожаи маиса становились все более скудными. Поля все больше пересыхали. В результате люди снова покинули эти места 4.
В 29 км севернее Кратера заходящего солнца (Сансет Крейтер) расположены четырехэтажные развалины Вупатки,, а в 34 км южнее - развалины Уолнат-Каньона.
В Вупатки также жили синагуас (испанское "син" означает "без"; "агуа" "вода"). Их название, связанное с именем Колто-ваг несет в себе отзвук тяжелых условий жизни этих индейцев. Внутри Национального заповедника Вупатки ("Вупатки нэпшл моньюмент") находится 800 развалин. Собственно Вупатки был заселен с 1120 по 1210 г. н. э.- на протяжении 90 лет. Это были годы, напоминающие библейское описание трагической судьбы Ниневии[28]. С той лишь разницей, что в Вупатки стояли жилые дома, а не дворцы, вместо храмов - кивы, а сам город был покинут, а не стерт с лица земли. Однако еще и сегодня там можно видеть две постройки, совсем необычные и имеющие большое значение для Юго-Запада.
Когда в 1933 г. в развалинах Вупатки начались первые раскопки, предпринятые Музеем Северной Аризоны, археологи наткнулись на степу. Она имела форму круга. Вдоль нее по всей длине шла ступень, очевидно служившая скамьей. Создавалось впечатление, что это была кива. Однако обычно имевшиеся в каждой киве сооружения для церемоний здесь полностью отсутствовали. Не было здесь и ни малейшего намека на то, что это круглое помещение когда-либо имело крышу. Могло ли оно являться кивой, иными словами, помещением, предназначавшимся для "тайных церемоний", оставаясь открытым посторонним взглядам и палящим лучам солнца? Археологи до сегодняшнего дня не могут точно установить действительное назначение этой постройки. Она является единственной в своем роде. За неимением лучшего определения, ее называют "амфитеатром".
Образцы многоцветной керамики из окрестностей Кайенты, штат Аризона.
Вторая постройка представляет собой площадку для игры в мяч. Она не является единственным сооружением такого рода. Однако это самое северное из них. Площадка наглядно свидетельствует, сколь далеко распространились с юга элементы духовной и материальной культуры, игры и танцы. Ведь эти "корты" для игры в мяч ведут свое происхождение из Мексики. Первыми их увидели испанские солдаты. Они же оказались первыми, кто получил возможность взять в руки удивительные эластичные мячи, которыми на этих площадках играли индейцы. Это были первые каучуковые мячи, которые увидел белый человек. Два экземпляра таких мячей было найдено в Аризоне.
Мы уже не сможем вырваться из мира руин и еще заселенных пуэбло после того, как, заехав в Синагуаские скальные жилища Уолнат-Каньона, снова двинемся на север и у Туба-Сити свернем с шоссе на восток. Здесь в стране хопи первым нам встретится Ораиби - старейший из обитаемых городов Соединенных Штатов. Люди живут в нем непрерывно с XII в. Следовательно, он старше Берлина и является таким же древним, как Москва.
Орнамент на керамических изделиях из Чако-Каньона, штат Нью-Мексико.
От Туба-Сити к северо-востоку ведет "навахо трейл" (индейская тропа). Сегодня она уже не является "тропой", а представляет собой шоссе, идущее до Кайенты. Президенту "Тедди" Рузвельту, который был страстным охотником, требовалось затратить несколько дней, чтобы добраться верхом до этого участка. Он ночевал в Кайенте на одинокой ферме одного из братьев Уэзериллов и находил такие путешествия достаточно увлекательными, чтобы писать о них газетные статьи. Еще десять лет назад Кайенту вряд-ли посещало более дюжины путешественников в месяц (если, разумеется, не считать участников экспедиции, проводившей раскопки в расположенных неподалеку оттуда руинах Бетатакина). Сегодня и там стоят роскошные мотели.
Дальше мы продвигаемся по Каньону Шелли в направлении Нью-Мексико, где на протяжении долгих лет вели раскопки супруги Моррис. Сделав крюк, чтобы посетить Фор Корнере, мы продолжаем путь по головокружительному серпантину дороги, ведущей на Меса-Верде (штат Колорадо). И вновь попадаем в пределы штата Нью-Мексико. Проехав через Фармингтон к югу, мы увидим в стороне от дороги No 44 пуэбло Бонито. Этот огромный комплекс с самого начала представлял наибольший интерес с археологической точки зрения. Именно обнаруженные там слои, черепки и годичные кольца деревьев впервые дали возможность археологам проследить ход истории.
Восемьсот помещений, достигающих высоты четырех-пяти этажей, покоятся на мощных, сложенных из камня стенах. В построенном между 919 и ИЗО гг. н. э. пуэбло (там имеются многочисленные остатки более древних построек), по приблизительным оценкам, жило до 1200 человек. Начиная с 1897 г., когда там были проведены первые раскопки Джорджем Н. Пеппером, продолженные затем Нейлом М. Джуддом, пуэбло вновь и вновь подвергался детальнейшим исследованиям. Около 100 000 т песка было перемещено с помощью лопат, кирок и ручных тачек. Первые бульдозеры, которые в те времена назывались "паровая лопата", было опасно использовать для раскопок. По словам Энн Моррис, как-то один из водителей был крайне возмущен тем, что найденная им половина мумии не вызвала никакого интереса у ученых.
Пуэбло занимает такую же площадь, как и здание Капитолия в Вашингтоне. В отдаленных окрестностях пуэбло на расстоянии от семи до сорока миль лежат еще пятнадцать развалин. В Бонито были найдены самые красивые украшения из бирюзы, среди них ожерелье, составленное из 2500 бирюзовых шариков!
Вазы, кувшины, чаши из Шелли-Каньона, штат Аризона,
Дальше в штате Нью-Мексико в обширной долине реки Рио-Гранде между городами Альбукерк и Санта-Фе руины и заселенные пуэбло тянутся вперемежку друг с другом вплоть до Таоса. Очарование Санта-Фе, городка, сохранившего в архитектуре вплоть до сегодняшнего дня все характерные черты его индейско-испанского прошлого, заслуживает отдельного рассказа. Музеи в Альбукерке и в старинном губернаторском дворце в Санта-Фе чрезвычайно достопримечательны. В 1948 г. впервые была начата планомерная аэрофотосъемка и получены первые снимки с воздуха двадцати пяти пуэбло, расположенных от Акомы на юге до Таоса на севере. Сравнив эти снимки с измерениями^ проводившимися на земле, Стенли А. Стаббс прокомментировал и опубликовал их в 1950 г. в своем труде "Пуэбло с птичьего полета"?.
Таос, вероятно, наиболее посещаемый из всех пуэбло. В то же время на него наложила наиболее сильный отпечаток индустрия туризма и связанные с ней отрасли деятельности. Ему 600 лет. Он был основан племенами, бежавшими от засухи из долины реки Сан-Хуан. Позже здесь находился центр уже упоминавшегося восстания индейцев пуэбло против испанского господства, разразившегося в 1680 г. под руководством лекаря Попе. Сегодня в Таосе проживает около 1200 человек. Самым выдающимся посетителем тех мест был, вне всякого сомнения, швейцарский психолог К. Г. Юнг, хотя этот факт и прошел почти не замеченным в специальной литературе. Этот известный психолог и автор классификации психологических типов в 1921-1925 гг. встречался здесь с индейским вождем Очвиайем Биано. Он называет его так1 хотя пуэбло никогда не имели вождей. В наши дни они имеют официального "губернатора", который представляет их во всех делах с белыми. Кроме того, они имеют гораздо более влиятельных и располагающих внутри пуэбло гораздо большей властью касиков[29], избираемых тайными сообществами и по сей день абсолютно неизвестных белым властям. Человек по имени Биано высказал Юнгу свое весьма невысокое мнение обо всех белых, закончив его следующими словами: "Мы считаем,, что все они сумасшедшие". На вопрос Юнга, почему они так считают,, Биано ответил: "Потому, что они говорят, что думают головой". "Но ведь это естественно,- ответил Юнг и спросил:- А чем думаешь ты?" "Мы думаем вот чем", - сказал индеец и показал на сердце. От неожиданности Юнг лишился дара речи. "Я погрузился в длительное раздумье... Этот индеец коснулся нашей уязвимой точки и затронул нечто такое, что мы не воспринимаем по своей душевной слепоте".
Несколько дней спустя он сидел на крыше пятого этажа пуэбло и вел новый разговор с Очвиайем. В результате этой беседы ему удалось (здесь все излагается по его дневнику) проникуть в таинства оккультных наук и внезапно понять некоторые бывшие ему неясными места из сочинений Павсания[30] и Геродота6.
Другой психолог сумел сделать более точные наблюдения и высказать суждения, отличавшиеся большей глубиной. Но он был поэтом, который долгое время прожил в Нью-Мексико. Это был не кто иной, как Д. X. Лоуренс. Следует прочитать три его коротких наброска: "Индейцы и зрелища", "Танец прорастающего маиса" и "Змеиный танец хопи" г.
Общественные и религиозные традиции, сохранившиеся в пуэбло до наших дней, уходят своими корнями в глубины доколумбовой эпохи. Например, их общественные обычаи.
"Женщины пользуются в обществе пуэбло большой властью. Им принадлежат дома и все, что находится внутри их. Женщина может как само собой разумеющееся сказать: "Это мой дом, а там, снаружи, находится дом моей бабушки!" Даже когда мужчина возвращается нагруженный убитой им дичью с охоты домой, в тот самый момент, как только он поднимет дичь над порогом дома, она становится собственностью его жены... Муж живет с женой в ее доме. Когда он женится на женщине из другой деревни, то уходит жить туда. Вдовец возвращается в дом своей матери.
Ребенок часто носит фамилию матери. Мальчик принадлежит к клану матери. Этот клан всегда иной, чем клан отца, ибо лица, принадлежащие к одному клану, не могут вступать в брак между собой. Самую важную роль в жизни юноши играет дядя с материнской стороны - брат матери. Он вводит юношу в свой клан и является его крестным, когда тот вступает в религиозное сообщество. Определенные виды работ выполняются женщинами, другие - мужчинами. Помимо множества работ по строительству и ремонту домов, женщины ухаживают за садами, выполняют легкие полевые работы, готовят пищу, изготовляют керамические изделия и корзины. Мужчины охотятся, выполняют тяжелые работы в поле и ткут. Каждый жених хопи должен выткать для своей невесты полный свадебный гардероб, включающий в себя одежды и одеяла.
Такое общество, где люди ведут свое происхождение от матерей, называется матриархатом. Когда женщина хочет развестись с мужчиной, она просто кладет перед дверью его одеяло и обувь. Это показывает, что его не желают больше видеть" 8.
В этом описании автор намеренно чрезвычайно упрощает данные отношения. В действительности они настолько сложны и в большинстве случаев имеют такую едва различимую глубокую религиозную основу, что со времен Моргана и Банделье появились буквально тысячи публикаций, посвященных только одной этой проблеме.
За 2000 лет, если считать от эпохи "корзинщиков", индейцы пуэбло не открыли ни колеса, ни плуга и не знали железа. Они не имели ни лошадей, ни крупного рогатого скота, ни овец, ни свиней и сумели приручить только собаку и индюка. Они не сумели изобрести никакой письменности, не говоря об алфавите. Тысячи изображенных на скалах пиктографов (это слово означает "рисуночное письмо") как средство передачи информации имеют очень ограниченное значение. Единственная реальная индейская письменность была изобретена и составлена немощным, но духовно богатым индейцем-чироком Секвойей, который родился около 1760 г. в Теннесси и умер в 1843 г. в Мексике. За двенадцать лет он составил разновидность алфавита с тем, чтобы развить способности своих соплеменников и тем самым сделать их равными по способностям с белыми людьми. Это была настоящая письменность, которую можно было учить, с помощью которой можно было читать и писать, но которая тем не менее не смогла пробить себе дорогу,
И несмотря на все это, достижение высшего уровня развития культуры было возможно. Это блестяще доказали майя и ацтеки в Мексике, инки в Южной Америке. Они создали сложнейшую государственную организацию, возводили монументальные постройки, делали ошеломляющие открытия в астрономии и математике (майя создали самый точный в мире календарь и открыли ноль). Племенам пуэбло было очень далеко до того, чтобы подняться на эту ступень высшей культуры. Чего же им не хватало из того, чем располагали народы Центральной Америки? Что помешало им сделать этот шаг?
Вспомним, что говорил Киддер в 1924 г.: "Лишь очень немногие народы так близко подошли к цивилизации, как индейцы пуэбло, сумев сохранить при этом в неприкосновенности столь необходимую демократию первобытной жизни... У них не было ни бедных, ни богатых. Все семьи жили в одинаковых жилищах и питались одинаковой пищей. Главенствующее положение в общественной или религиозной жизни достигалось исключительно благодаря индивидуальным способностям и являлось вознаграждением за оказанные общине услуги" 9.
Образцы алфавита, изобретенного индейцем чироком Секвойей, который должен был помочь приобщению индейцев к культуре белых людей Это единственная собственно индейская система письма (наполовину алфавит, наполовину силлабическое письмо), когда-либо существовавшая в Северной Америке. Она относится к 1800 г. н. э,
Почему они не воспринимали более интенсивное влияние, исходившее с юга? Диапазон этого влияния до сегодняшнего дня продолжает оставаться предметом споров. Может быть, они упорно желали жить в условиях описанной Киддером ранней демократии, где чувствовали себя почти счастливыми?
В 50-х годах английский археолог Жакетта Хоукс со своим мужем драматургом Дж. Б. Пристли побывала среди пуэбло. Она была потрясена увиденным: "Неужели все увиденное нами действительно возникло не под влиянием искры, попавшей сюда из Старого Света? Если это действительно так, то это весьма важно. Тогда человек предстает существом, которому присуще глубокое внутреннее стремление к городской цивилизации, к возведению алтарей, храмов и дворцов. Если бы я была американским археологом, я бы не думала ни о чем другом, кроме поисков ответа на вопрос, где же здесь находится истина" 10 .
В свою очередь Д. X. Лоуренс писал о пуэбло: "То, что они не разрушились, остается тайной. То, что эти четырехэтажные кучи глины продолжают стоять многие сотни лет, в то время как греческий мрамор рассыпается в прах и рушатся соборы, остается чудом. Простая человеческая рука с комком свежей мягкой глины оказывается более быстрой и более могучей, чем время, чем столетия" 11.
После стольких фактов мы завершаем главу романтической историей, которая могла бы быть названа "Потерянный город Лукачукай".
Заблуждается тот, кто думает, будто исследования пуэбло и скальных жилищ завершены. Сотни пещер и развалин пока еще не открыты. А потому они молчат, храня свои тайны. Они еще ждут своих исследователей. Сегодня почти полностью исчезла мечта, возбуждавшая людей 30-х годов, мечта об открытии сказочного городаг возможно, новой Сиболы. Но ведь еще Моррис всерьез относился к такого рода слухам1 а именно к слухам о "потерянном городе Лукачукай".
Насколько нам известно, эти слухи совсем не такие старые. Создается впечатление, что они возникли лишь в начале нынешнего столетия. По этому поводу Энн Моррис писала с иронией: "Детали этой необычной истории знаем я и Эрл... Это как раз один из тех случаев, когда мы знаем человека, который знал одного индейца, в свою очередь знавшего другого индейца..." 1а
Эти слухи, как и положено настоящим слухам, вели в неизвестность. В данном случае - в тогда еще недостаточно исследованный район, расположенный южнее Фор Корнере, где, например, целая горная цепь под названием Чуска, или Тунича, изображается на картах то высокой, то низкой, а то и вовсе исчезает. Сегодня туда ведет шоссейная дорога No 666, проходящая чуть восточнее вдоль всей этой области.
В соответствии со слухами речь шла об одной местности, которую индейцы навахо называли "Лу-ка-чу-кай", что означает "место с зарослями белого тростника". Если собрать воедино все сведения, то получится, что эта местность должна была находиться внутри ареала площадью более 50 км2. Его следовало обязательно найти!
Однако сделать это было совсем непросто, имея в виду природу данного района, который отличается необычной дикостью! Полное отсутствие дорог, нагромождения скал, расселины, по которым в сезон дождей несутся бурные потоки воды, сдерживали любое исследование.
Наряду со всякого рода слухами имелось точное, заслуживавшее доверия сообщение. В 1909 г. два францисканских монаха - отцы Финтан и Ансельм бродили вдоль и поперек по дикой горной местности. Однажды в полдень они добрались до высокого утеса и решили отдохнуть. Их проводник, молодой индеец навахо, неожиданно исчез. Вскоре он появился вновь. Он принес с собой "олью" необычайно большой, украшенный чудесным орнаментом глиняный кувшин для воды. И совершенно целый!
Оказалось очень кстати, что отец Финтан когда-то помогал в создании коллекции керамики Бруклинского музея. Он опознал редкость и тут же спросил проводника: "Где ты это взял?" В ответ навахо сделал широкий жест, охватывавший весь горизонт и скрывавший всякую возможность точно определить место.
Тем не менее он рассказал, что там, откуда он принес кувшин, находилось бесчисленное множество других таких же сосудов. Как? Просто так, на поверхности земли? И совершенно неповрежденных? Конечно, ответил юноша. Кроме того, там находятся большие дома и высокая, высокая башня. И все совершенно целое? Да, и притом многие кувшины стоят наполненные зернами маиса. Рядом с ними - многочисленные "метатес", небольшие, тщательно оформленные каменные плиты для растирания зерна, множество очень красивых одеял и чудесных сандалий. Очевидно, сказал индеец, анасази (древние люди) вынуждены были покинуть свои жилища совершенно неожиданно - ив один прекрасный день они наверняка туда вернутся.
Преподобные отцы описали внешний вид кувшина супругам Моррис, которые пришли к выводу, что он принадлежал, вероятно, к периоду пуэбло III, времени расцвета Юго-Запада. Еще больше в этом убеждали высокие дома и башня. Если все там действительно уцелело, то археологов ожидала бы необычайная удача.
Естественно, что преподобные отцы хотели купить олью. Но тут молодой навахо заупрямился. Ни деньги, ни слова не могли сломить его упорство. Он объяснил, что эта вещь принадлежала анасази и он только взял ее взаймы, чтобы показать своим друзьям. Потому он, вполне естественно, должен вернуть ее обратно! Здесь на память одному из монахов пришла история с неким мистером Кеннеди. На протяжении многих лет он украл из Музея естественной истории в Нью-Йорке один за другим не менее 400 предметов древнеиндейского обихода. Причем он делал это отнюдь не ради собственного обогащения или удовлетворения страсти к коллекционированию, а чтобы возвратить эти предметы индейцам!
Точно так же поступил индеец. Через полчаса он возвратился обратно, и три путника продолжили свой путь. Преподобные отцы встретили Морриса и рассказали ему о происшествии. Они обещали когда-нибудь вернуться на место привала. По их словам, это место было нетрудно найти, а "потерянный город" должен был находиться в 15 минутах ходьбы оттуда и именно там его следовало искать.
Но здесь они заблуждались. Эрл и Энн Моррис располагали точным описанием места. Однако, несмотря на неоднократные утомительные попытки, им так и не удалось его обнаружить. В 1927 г. Эмиль В. Хаури провел половину лета в этом районе каньонов, исследуя многочисленные руины, но ни одни из них не соответствовали сказочному "потерянному городу". С мифом покончено. Ни в одном современном труде по археологии название Лукачукай больше не упоминается. Несколько лет назад я встретил на шоссе No 666 индейцев навахо, которые еще носили твердые шляпы и короткие косы уходящего в прошлое старого поколения. Когда я начал настойчиво расспрашивать их о Лукачукай, они ответили, что никогда не слышали такого названия.
Они были плохо информированы. По другую сторону границы - в штате Аризона в тени огромного, высотой в 2700 м, пика Метьюза-расположен небольшой поселок, носящий звучное и таинственное название Лукачукай.
11. ЛЮБОПЫТНЫЕ БРАТЬЯ ИЗ МЕСА-ВЕРДЕ
Однажды в жаркое послеполуденное время два всадника ехали по выжженной местности вблизи Чако-Каньона. Это были фермер Ричард Уэзерилл и его пастух Билл Финн. Они хотели выяснить, кто убил любимую лошадь дочери Уэзерилла Элизабет. Приблизившись к руслу реки, фермер и пастух столкнулись с группой индейцев навахо, часть которых была вооружена.