Кэрри Гринберг. Когда начинается смерть?

   – Так.
   – И слышала…
   – Та-ак.
   – И разговаривала. Долго. Теперь мне осталось только пойти и сдаться в Бедлам. Хотя, говорят, в Сальпетьер во Франции методы гуманнее. Но нет, меня уже ничего не спасет, я безнадежна!
   – Постой, постой, какой призрак?
   – Ну, такой, нормальный, обычный призрак. Прозрачный, пугает и все дела. Правда, потом мы разговорились, и он, в смысле она, рассказала мне о себе, милая такая девушка, хоть и глупа непроходимо.
   – Августа, скажи мне честно, что ты пила? Это все абсент, он до добра не доведет!
   – Ничего я не пила. И вообще, Фрэнк, что ты себе позволяешь!
   – Тогда что это? Гашиш, морфий, опий, лауданум? Знаешь, пойдем-ка присядем.
   Я обиженно хмыкнула, что он меня не за ту принимает, но все же понимала, что совершенно не понимала, что же произошло. И даже стала сомневаться, а был ли призрак?
   – Фрэнк, послушай, я правда видела привидение. Говорила с ним. Оно – настоящее!
   – Графиня, ты знаешь, что привидений не существует?
   Я кивнула. Это я знала точно. Не существует, как и Санта-Клауса, и зубных фей, и эльфов, и русалок, и духов, и оборотней. А привидений – в первую очередь. Знала, но уже не была в этом так уверена.
   – Но я же его видела… Ведь не зря же этот дом стоял запертым столько лет, мой дедушка был тем еще скрягой, все-таки он приехал из Шотландии, и просто так дом бы он не оставил! Это привидение девушки, которую убили в этом доме, отравили.
   – И она стала призраком? Не хочу тебя разочаровывать, но людей убивают направо и налево, в том числе и травят, уж поверь адвокату. Если бы каждый из убитых становился привидением, в Лондоне было бы просто не протолкнуться. И почему же она не появилась в первую ночь, когда я был в твоем доме? Тогда, может быть, я бы поверил. Или отправился бы вместе с тобой в Сальпетьер.
   – Ну, откуда же мне знать! – воскликнула я. – Может, ты ей не понравился? Или она тебя испугалась.
   – Призрак испугался меня? Ты мне льстишь, графиня. И все же, тебе следовало спросить.
   – Можно подумать, я только и задавала ей вопросы. Кстати, хорошая идея, надо будет этим заняться.
   – Зная тебя, я бы не удивился, если бы ты устроила своему привидению допрос с пристрастием. Жаль, что ты такая вся из себя изысканная и благородная леди, из тебя мог бы получиться неплохой дознаватель. Ну а что же ты тогда делала с этим привидением?
   – Боялась, представь себе! Вернее, сначала боялась, потом она рассказывала мне свою грустную историю, а потом я заснула.
   Он усмехнулся.
   – Узнаю тебя. Но, послушай, Августа, чтобы это ни было: призрак, видение, мираж, галлюцинация – мы непременно разберемся. Успокойся и ничего не бойся, мы справимся и избавимся от этого.
   – Я уже не боюсь, к тому же я не уверена…
   – У меня есть знакомый, он журналист и все время пишет обо всем сверхъестественном, просто помешан на этом. Правда, ему не особенно везет на это самое сверхъестественное, и пока все то, что он писал – выдумка чистой воды. Но наверняка он лучше нас знает, как избавляться от привидений.
   – Думаешь, надо избавляться?
   – А как же? – удивился он. – Еще минуту назад ты сама говорила про привидение, а теперь еще и спрашиваешь. Если это действительно призрак, полтергейст, злой дух или что-то в таком роде, мы найдем способ с ним справиться и изгнать! Ну или придумаем, как тебя лечить.
   – Ну, может не такой уж и злой этот дух, – предположила я. – Так, надоедливый слегка, а в остальном волне милый.
   – То есть ты хочешь сказать, что тебя все устраивает? Тогда ты самая оригинальная женщина, которую я когда-либо встречал.
   – Фрэнк, я не знаю! Я боюсь! Я чувствую, что схожу с ума, мне нужна помощь и поддержка. Я не каждый день сталкиваюсь с привидениями и понятия не имею, что с ними надо делать!
   – Хорошо, хорошо, графиня, я понял. Я обещаю тебе, что поговорю с этим журналистом, и, быть может, втроем мы что-нибудь сделаем. Но если это привидение посмеет причинить тебе хоть малейший вред, я лично сотру его с лица земли. Правда, пока не представляю, как.
   Я улыбнулась.
   – Как хорошо, что у меня есть такой защитник! А теперь, Фрэнк, позволь попрощаться, не буду больше отрывать тебя от работы. Вдруг какой-нибудь клиент да заглянет? Я уже научилась верить в чудеса.
   Галантно коснувшись губами моей руки, он направился в офис, а я задумчиво побрела прочь. Интересно, правильно ли я поступила, рассказав ему все и открыв тайну о призраке? Сможем ли мы вместе разобраться с этой Корделией Амалией? А, может быть, разбираться и вовсе не нужно, и все следует оставить так, как есть? Или изгнать духа и продолжить дальше жить спокойной, обычной, скучной жизнью?
   И уж точно не стоит на каждом шагу кричать, что в моем доме поселилось замечательное привидение, вход открыт по субботам с десяти до шести, стоимость 5 шиллингов, напитки в цену билета не входят.

* * *

   Подъездная площадка перед моим домом напоминала цыганский табор, разве что костра не хватало. Пара дюжих ребят стояла около калитки, косо поглядывая на окна дома. Лишь только я покинула карету, они направились ко мне так стремительно, как будто я была по крайней мере Жанной д'Арк, и должна была их спасти.
   – Мэм, леди Стэффорд?
   – Собственно, да, – честно призналась я. – А кто вы, позвольте спросить?
   – Мебель доставили, от "Хауз и сыновья".
   Я довольно улыбнулась. Это значит: долой средневековье, вперед навстречу светлому будущему в наш просвещенный век! Если честно, вся эта тяжелая угловатая мебель из потемневшего от времени дерева действовала на нервы получше всяких привидений. Осталось всего ничего: обои, паркет… канализация, газ… Мои мечты казались неосуществимыми.
   – Ну, заносите! – милостиво разрешила я.
   Потом заняла стратегический пост и наблюдала за разгрузкой мебели.
 
   … – И комод воооон туда, пожалуйста.
   Все пережитки прошлого мы (я принимала непосредственное участие, давая необходимые указания) сдвинули к каминной стене, чтобы потом увезти, остальное составили на время в одном зале.
   – Странный у вас дом, мэм, – пробормотал один из грузчиков, потирая ушибленный локоть. – То двери сами по себе закрываются, причем, ударить норовят побольнее, то ветер такой, что стулья падают, а эту этажерку, мне кажется, мы уже третий раз переносим.
   – А… Это у меня сквозняки такие. Вы не обращайте внимания, носите, я с ними потом разберусь.
   Я погрозила пальцем воздуху, и сквозняк покорно утих.
   Когда работники "Хауз и сыновья" отбыли, я, усталая, но довольная, улеглась на свежеприобретенную мягкую кушетку. И пусть средневековый антураж дома не гармонировал с новыми приобретениями, я была рада, как никогда. Неужели все налаживается?..
   – Ушли? – недовольно поинтересовался голос призрачной девушки.
   – А, Корделия Амалия, а я-то уже обрадовалась…
   – Ты! Ты, как ты могла!
   – Что, прости? – устало поинтересовалась я.
   – Все это, эти вещи, вот так просто взяла и выкинула, как будто это… просто вещи!
   Меня не покидало ощущение, что кто-то из нас говорит нечто странное. И это точно была не я.
   – Да ну? А что же это?
   – В них вся моя жизнь! Они как часть меня… Я жила все эти годы в окружении их, как будто со старыми знакомыми. Я не могла покинуть этот дом, и все, что у меня было, – это вот этот стол, вот эта скамейка, которая сейчас пошла на дрова и, и…
   – Хм, – задумчиво произнесла я и добавила: – Хм. Ты, конечно, извини, но это мой дом. И… И вообще, я не знала, что ты так будешь убиваться по поводу кусков дерева.
   – Убийца! Я делилась с ними своими секретами, переживаниями, мыслями, мы разговаривали, вместе коротали эти долгие сто лет… Они были моими друзьями!
   – Извини, но я правильно поняла: ты разговаривала с мебелью? – на всякий случай переспросила я.
   – Я знала о них все, а они – все обо мне. Мы так привязались друг к другу, – продолжала она, не слушая меня. – И вот ты пришла в мой дом, выкинула их, как ненужный хлам!
   – Кхм, прости. Но я правда не знала, что ты так… привязана к мебели.
   – Теперь уже поздно! Жестокая, жестокая!..
   С этими словами Корделия испарилась, а по комнате еще долго разносились ее рыдания.

* * *

   Следующий день начался в десять утра, когда почтальон явился ко мне со срочным извещением. Я неохотно спустилась вниз, поминая по пути всех, кто встает ни свет, ни заря и не дает спать приличным женщинам.
   Стоило мне лишь открыть конверт, как все мысли о сне пропали.
   Я схватилась за спинку кресла, чтобы не упасть. Буквы плыли у меня перед глазами и никак не хотели складываться в предложение.
   Извещение сообщало о смерти мисс Виктории Джейн Морган.

Глава 5

   – Пора, графиня.
   Фрэнк заехал за мной с утра в день похорон. Я вышла ему навстречу, поприветствовала, может быть, даже улыбнулась. Не помню. Все было как в тумане.
   – Твой призрак больше не появлялся? – спросил Фрэнк. Наверное, он спросил это только для того, чтобы что-нибудь спросить.
   – Там он где-то, – я вяло махнула рукой в сторону дома.
   Признаться, с призраком коротать эти дни после страшного известия было намного легче, чем одной. Удивляюсь только, как Корделия выдержала мои страдания, слезы и жалобы на несправедливость мира и не сбежала куда-нибудь. Хотя, с другой стороны, ей было некуда деться, и она мужественно терпела.
   Мы ехали молча. Фрэнк хотел произнести слова соболезнования, но что он мог сказать? Я покачала головой, давая понять, что хотела бы побыть в тишине.
   Я не понимала, почему. Почему умерла Виктория? Почему умерла именно она? Какова причина ее смерти? Все было так загадочно, так таинственно, так необъяснимо… Смерть выбрала ее среди многих других жертв. Виктория не смогла ей отказать.
   Но все же, все же. Наверняка были более достойные кандидатуры для этого танца. Спросите меня, и я с удовольствием составила бы список, кого отправить в вечное путешествие со смертью.
   Виктория же всегда являлась для меня примером человека, который живет в полном смысле слова, наслаждается жизнью, берет от нее по полной. И – смерть?
   Я так не убивалась после смерти мужа, но то – муж, а то – Виктория! Я не могла представить себя без нее, мы всегда были вместе, у нас не было секретов друг от друга… Наверное, не было… Почти не было.
   А Фрэнка больше интересовал другой вопрос: что произошло? Полиция молчала, они и сами были в замешательстве и знали не больше нас. Но у смерти ведь должна быть какая-то причина?
   Сегодня собрались немногие. Не пришел даже ее последний любовник. Виктория была не из тех, кого называли душой компании, она легко распоряжалась людьми и бросала их, когда они становились не нужны. Она вообще была той еще эгоисткой. В общем, не самым приятным человеком.
   Я аккуратно прислонила скромный букет к могиле. Цветы окружали ее при жизни, пусть и при смерти не покинут. Священник произносил длинную речь, в слова которой я не вслушивалась. Что он знает о Виктории?..
   Фрэнк стоял в почтительном отдалении, молча наблюдая за мной. Та еще картина, наверное, но пусть терпит, сам согласился сопровождать меня. Он-то не знал Викторию и заочно был о ней не самого лучшего мнения.
   – Верни ее, пожалуйста… – прошептала я.
   Интересно, могла бы я что-нибудь изменить? Остаться с ней в тот день? Ну вот, не хватало еще считать себя виновной. Гони все эти мысли прочь, Августа. Послушай Фрэнка, он прав. Забудь, прими.
   – Вы не должны этого говорить, мисс, – я и не заметила, как священник подошел ко мне. – Мисс Морган сейчас в лучшем мире, и оттуда не возвращаются. Это невозможно.
 

 
   Я вздохнула:
   – Я понимаю. Просто… Просто все случилось так неожиданно. Она не должна была умирать, понимаете?
   Он кивнул.
   – Только Бог знает, когда следует забрать человека, не нам решать, пришло ли его время. Смиритесь и отпустите ее, не держите больше на земле.
   "А спросил ли кто-нибудь у Виктории, чего хочет она сама?"
   Но, разумеется, этого я не сказала. Я только покорно покивала, мол, что мы можем. Но осознавать собственную беспомощность было не особенно приятно.
   – Саймон? – удивился Фрэнк за моей спиной.
   "Саймон?" – удивилась я, так как никого с таким именем не знала и едва ли горела желанием узнать. И вообще, я еще не закончила страдать!
   – Фрэнк, что ты здесь делаешь? Кладбища – это не по твоей части. О, мисс…
   – Леди Стэффорд, – холодно произнесла я, глядя на небрежно одетого молодого человека, которого и звали Саймон. Ужасное имя. Он нагловато смотрел на меня из-под широкополой шляпы, как будто изучая что-то диковинное.
   – Не та ли это леди Стэффорд… – он перевел взгляд на адвоката. – Привидения, духи, все такое?
   – Сейчас не лучшее время, – осадил его Фрэнк.
   – Ах да, – он огляделся и, кажется, только сейчас заметил, что похороны лишь недавно закончились. – Но, я надеюсь, леди Стэффорд пообещает мне беседу? Мне не терпится познакомиться с вашим призраком.
   – Непременно, – пробормотала я, выныривая из омута своих мыслей.
   – Но не сейчас, – твердо произнес Фрэнк.
   – Хорошо, но мы ведь встретимся завтра, как и договаривались?
   – В "Le Matin" в одиннадцать. Но даже не рассчитывай, что леди Стэффорд присоединится к нам.
   – Я приду, – неожиданно для них и для себя произнесла я. – Нет, Фрэнк, правда. Я думаю… это будет не так уж плохо.
   – Иногда я не понимаю тебя, – развел руками Фрэнк, а журналист просиял.
   – Буду ждать, леди Стэффорд!
   – Да, иди-иди, Саймон, – Фрэнк легонько подтолкнул его в спину, и когда тот отошел на почтительное расстояние, добавил: – прости его, графиня. Хорошие манеры – не его конек, он все больше на всякой мистике специализируется.
   Я равнодушно пожала плечами.
   – Хорошо, мне все равно. Призраки сейчас мало меня интересуют.
   – Но как же? – удивился он. – Ведь…
   – Не сейчас. Фрэнк, просто не сейчас. Потом мы непременно разберемся и с Корделией Амалией и с чем-нибудь еще, если твоему другу так этого хочется. А сейчас, пожалуйста, оставь меня одну.
   – Тебе точно не нужна помощь?
   – Нет. Точно не нужна. Я хочу побыть с Викторией.
   – Экипаж будет ждать тебя у ворот. И если что-то потребуется…
   – Я знаю. Спасибо, Фрэнк.
   Как трудно порой оказаться наедине со своими чувствами. Их принято скрывать от людей – это нормально. Мы привыкаем скрывать их и от самих себя – это тоже становится нормой. Но вот выпустить их наружу…
   Я воровато огляделась по сторонам: народу на кладбище почти не осталось. Только теперь я могла позволить себе расплакаться, как маленькой девчонке.
   – Прости меня, Вики… Я буду помнить тебя!
   Стемнело. Я и не заметила, как бежит время.
   Я медленно ходила по кладбищу, как другие гуляют по парку. Это успокаивало и настраивало на правильный лад. Что-то вроде "Все мы там будем, но лучше не торопиться" или "Какое безвкусное оформление у этого могильного памятника, себе я бы такого не поставила". В глубине кладбища темнел склеп – не особенно уютное местечко. А около склепа темнела одинокая фигура.
   И что-то мне подсказывало, что ничего хорошего меня не ждет. Хотя бы потому, что одинокие фигуры на пустой ночном кладбище редко предвещают что-то хорошее.
   Я не ошиблась.
   – Эй, миссис… Стэффорд? – обратилась ко мне фигура голосом журналиста Саймона, так интересовавшимся моим домашним привидением.
   Но, во всяком случае, было непохоже, что он только что поднялся из могилы и собирается напасть на меня, чтобы высосать кровь, мозги или что-нибудь не менее важное из организма. Хотя, кто знает этих журналистов!
   – Леди Августа Луиза София Корнелия Стэффорд, – поправила я его.
   – Я это и имел в виду. Уже поздний вечер, что вы делаете на кладбище? – изумленно произнес он. – Это далеко не лучшее время для такой, э… молодой и, э… привлекательной особы. И вообще для любой не лучшее.
   – Гуляю, свежим воздухом дышу, да мало ли что, – пожала я плечами.
   – Ну и место вы выбрали! Я хочу вам кое-что сказать, – он понизил голос, однако в кладбищенской тишине мне все равно было прекрасно его слышно. – Это касается некоторых… сверхъестественных вещей, ну, вы понимаете.
   – Нет! – резко произнесла я. – Все, хватит, с меня довольно! В моем доме нет никаких привидений, это самый обычный, скучный, старый дом, без малейшего намека на это ваше… сверхъестественное. Оставьте нас в покое. То есть меня. Приведений нет, Фрэнк пошутил, все, вы довольны?
   – Да, да, конечно, – он сделал шаг назад, ошеломленный моей слегка экспрессивной реакцией. – Вообще-то я и не говорил о вашем привидении. Которого, конечно же, нет. Но по вечерам на кладбище лучше не гулять, атмосфера, знаете ли, не располагает. Я хотел вас предостеречь: в этом районе уже несколько недель находят обескровленные трупы, и все следы вновь и вновь выводят меня на кладбище. Знаете, – проговорил он доверительным шепотом, – я склонен думать, что здесь действует вампир.
   – Ага. Вампир, – согласно закивала я, медленно отходя назад. – Конечно-конечно. Я, пожалуй, это… пойду.
   "Псих, совершеннейший псих", – думала я, покидая кладбище.

* * *

   Он проследил взглядом, как медленно, смертельно медленно закрылись ворота кладбища, оставляя его здесь одного. Одного ли? Мысль о ночном обитателе кладбища не покидала Саймона с тех пор как, сопоставив несколько очевидных фактом, он пришел к выводу, что:
   – вампиры существуют;
   – и один конкретный вампир существует на этом кладбище;
   Третий вывод напрашивался сам: сто будет настоящая сенсация! Разумеется, он и мечтать не мог, что ему разрешат провести фотосъемку на кладбище, или что вампир будет так любезен, что сам придет в редакцию "Ночного Лондона"… Но все же на маленькое интервью Саймон надеялся.
   Журналист закрыл глаза и представил передовицу газеты с броским заголовком: "Вурдалак в Лондоне! Отважный журналист Саймон Гринт (прим.: придумать более звучную фамилию) спасает город от кровососущего монстра". Это воодушевляло лучше всякой молитвы.
   Он толкнул дверь в склеп, и она со скрипом поддалась.
   Саймон решительно сделал шаг внутрь, доставая припасенный большой деревянный крест. На всякий случай. Если что, им и по голове ударить можно. Выставив крест вперед, он прошел в темное помещение. Осмотрелся. Поздоровался, потому что даже журналисты знают, что входить в чужой дом без приглашения неучтиво. Эхо вежливо поздоровалось в ответ. И больше никто.
   Свет, пробивающийся в узкую щелочку незакрытой двери, тускло освещал холодные каменные стены, давая ясно понять, что никаких вампиров тут нет. Ни одного, даже самого завалящего.
   Зато было много паутины, холода, сырости и камней. И два совершенно пустых гроба. Саймон даже постучал по одному и аккуратно приподнял крышку. Внутри лежала уютная паутина, один тапочек, помятая подушка, и опять – никакого вампира. Но ведь журналист наблюдал за склепом уже в течение дня, да и когда стемнело – не отходил ни на шаг от дверей! Значит, если бы здесь был вампир, он никак бы не смог покинуть склеп… Значит, здесь не было вампира?
   Расстроенный своей неудачей, Саймон направился к выходу.

* * *

   А между тем…
   – Прости меня, Вики… Я буду помнить тебя! – заунывно протянул голос Августы над самым ухом.
   Виктория едва сдерживалась, чтобы не забарабанить в крышку гроба с криками "Замолчите все и дайте поспать нормально!". И на будущее твердо решила завести табличку "Соблюдайте тишину в общественных местах" и огородить могилу колючей проволокой радиусом так в полмили.
   Наконец, отплакав свое, Августа удалилась, и Виктория облегченно вздохнула. Фигурально выражаясь.
   Теперь стоило дождаться темноты…
   … "Нет, ребята, так нечестно! – грустно размышляла она, от скуки полируя крышку гроба изнутри. – Найдите себе другое место и поговорите там спокойно, в уютном уединении. Саймон, – она уже успела выучить его имя, и через пару часов наверняка узнала бы, как зовут его троюродную бабку из Девоншира, – привидений не существует. Совсем. Вампиров тоже. И убирайся отсюда поскорее, если не хочешь убедиться в обратном. И Августу с собой захвати".
   Как сладко звучала музыка тишины, когда оба их голоса замолчали. Но упивалась этим безмолвием не-окончально-умершая недолго. С радостью откинув крышку гроба, которую раньше едва ли подняла бы, она очутилась на свободе.