Кэрролл Льюис. Алиса в стране чудес tr Заходера с иллюстрациями

   — Все понятно! — с торжеством сказал Шляпа. — Провести время?! Ишь чего захотела! Время не проведешь! Да и не любит он этого! Ты бы лучше постаралась с ним подружиться — вот тогда бы твое дело было… в шляпе! Старик бы для тебя что хочешь сделал! Возьми часы: предположим, сейчас девять часов утра, пора садиться за уроки; а ты бы только шепнула ему словечко — и пожалуйста, стрелки так и завертелись. Жжжик! Дело в шляпе: полвторого, пора обедать!
   — Ой, как бы хорошо было! — чуть слышно прошептал Заяц.
   — Да, конечно, это было бы здорово, — протянула в раздумье Алиса, — но. только… но только ведь у меня бы тогда еще не было аппетита…
   — Разве что на первых порах,-.сказал Шляпа, — но ведь ты могла бы сколько хочешь подождать!
   — А вот вы… а ваше дело в шляпе? — спросила Алиса.
   Шляпа уныло покачал головой.
   — Охо-хо! — ответил он. — Мы со Стариком поссорились! Недавно, в марте — как раз когда вон он (он показал своей ложкой на Зайца) очумел. Понимаешь, у Червонной Королевы был прием, и в концерте я должен был петь романс. Этот, всем известный:

 
Крокодильчики мои,
Цветики речные!
Что глядите на меня
Прямо как родные?
Припоминаешь?
 

   — Я что-то похожее слышала, — сказала Алиса.
   — Ну как же! Дальше там, помнишь, — продолжал Шляна, —

 
Это кем хрустите вы
В день веселый мая,
Средь нескушанной травы
Головой качая?
 

   Тут Соня встрепенулась и запела сквозь сон:

 
— Чая!.. Чая!.. Чая!..
 

   Пела она до тех пор, пока не догадались ее ущипнуть. Тогда она сразу замолчала.
   — И представляешь, не успел я спеть первый куплет, — снова заговорил Шля— па, — Королева завопила: «Он у нас только время отнимает! Отрубить ему голову!»
   — Какое ужасное зверство! — воскликнула Алиса.
   — А самое ужасное, — продолжал Шляпа трагическим тоном, — что Старик почему-то обиделся! Теперь он меня знать не желает! И с тех пор у нас всегда пять часов.
   ??? В Англии есть старинный обычай — в пять часов вечера обязательно пить чай. Особенно странно, что, когда сказка про Алису вышла в свет, такого обычая еще не было! Но англичане, как известно, вообще большие чудаки. Тут Алису осенило. Она вдруг все поняла.
   — Ах, так вот почему у вас тут так много чайной посуды накопилось! — воскликнула она.
   — Именно, именно, — сказал Шляпа со вздохом. — У нас всегда время только пить чай! Представляешь? Даже нет времени помыть все эти штуки.
   — Значит, вам приходится все время пересаживаться, да? — спросила Алиса.
   — Именно, именно! — сказал Шляпа. — По мере использования посуды!
   — Ой! А что же будет, когда вы опять дойдете до начала? — не удержалась Алиса.
   — Не пора ли переменить тему? — вмешался Заяц, зевая. — Мне все это уже порядком надоело! Предлагаю, чтобы наша юная гостья рассказала нам интересную сказку.
   — Ой, лучше не надо! — испугалась Алиса. — Я ни одной как следует не знаю.
   — Ну, тогда пускай Соня расскажет! — закричали Шляпа и Заяц. — Соня, хватит спать! Проснись!
   И оба ущипнули ее — каждый со своего боку. Соня с трудом открыла глаза.
   — Что вы, ребята, я и не думала спать, — сказала она осипшим спросонья голосом. — Я все слышала, о чем вы тут говорили. Могу повторить каждое слово.
   — Расскажи нам сказку! — скомандовал Заяц.
   — Пожалуйста, пожалуйста! — умоляла Алиса.
   — И поторапливайся, — добавил Шляпа, — а то опять уснешь, не добравшись до конца!
   — В некотором Дарстве, в некотором государстве, — скороговоркой начала Соня, — жили-были три сестрички, три бедных сиротки, звали их Элей, Лэси и Тилли, и жили они в колодце на самом дне.
   — А что же они там ели и пили? — спросила Алиса, которую всегда весьма интересовали вопросы питания.
   Соня долго думала — наверное, целую минуту, — а потом сказала:
   — Сироп.
   — Что вы! Этого не может быть, — робко запротестовала Алиса, — они бы заболели!
   — Так и было, — сказала Соня, — заболели, да еще как! Жилось им не сладко! Их все так и звали: Бедные Сиропки!
   Алиса попыталась себе представить, что ей самой вдруг пришлось вести такую странную жизнь. Но у нее что-то ничего не получилось. Тогда она возобновила расспросы.
   — А зачем они поселились в колодце, да еще на самом дне?
   — Почему ты не пьешь больше чаю? — спросил Заяц заботливо.
   — Что значит «больше»? — обиделась Алиса. — Я вообще ничего тут не пила!
   — Тем более! — сказал Шляпа. — Выпить больше, чем ничего, — легко и просто. Вот если бы ты выпила меньше, чем ничего, — это был бы фокус!
   — А вас никто не спрашивает! — выпалила Алиса.
   — Так-с! Кто теперь делает замечания малознакомым людям? — победоносно сказал Шляпа.
   Уничтожающий ответ что-то долго не приходил Алисе в голову, так что она просто-напросто намазала себе бутерброд, налила чаю, а спустя некоторое время, обернувшись к Соне, повторила свой вопрос:
   — Так зачем же они поселились на дне колодца?
   Соня опять долго думала — во всяком случае, долго молчала! — а потом сказала:
   — Потому что там было повидло!
   — Какое повидло? — возмутилась Алиса. — Вы говорили, там был…
   Но тут Шляпа и Заяц ужасно зашикали на нее, а Соня надулась и сказала:
   — Не умеешь прилично вести себя — тогда досказывай сама.
   — Ой, простите, — взмолилась Алиса-пожалуйста, рассказывайте, я вас больше ни разу не перебью! Вы говорили — там что-то было…— напомнила она.
   — Мало ли, что там было, — сказал Заяц. — Что было, то сплыло.
   — Кто старое помянет, тому глаз вон! — поддержал Шляпа.
   (Алиса сидела тише воды, ниже травы, хотя, говоря по совести, она могла бы Шляпе кое о чем напомнить!)
   — Так вот, — наконец возобновила свой рассказ Соня, — они таскали мармалад оттуда…
   — Откуда взялся мармелад?.. — начала было Алиса, забыв о своем торжественном обещании, и тут же осеклась. Но Соня, казалось, *чего не заметила.
   — Это был мармаладный колодец, — объяснила она.
   — Мне нужна чистая чашка, — прервал ее Шляпа. — Давайте подвинемся! Он тут же пересел на соседний стул; Соня села на его место. Заяц — на место Сони, а Алиса — без особой охоты — пересела на стул Зайца. От всех этих перемещений выиграл только Шляпа, а Алиса, наоборот, сильно прогадала, так как Заяц только что опрокинул молочник.
   — Я не понимаю, — очень робко, боясь опять рассердить Соню, начала Алиса, — как же они таскали оттуда мармелад?
   — Из обыкновенного колодца таскают воду, — сказал Шляпа, — а из мармеладного колодца всякий может, я надеюсь, таскать мармелад. Ты что — совсем дурочка?
   — Я говорю, как они могли таскать мармелад оттуда? Ведь они там жили— сказала Алиса, — решив оставить без ответа последние слова Шляпы.
   — Не только жили! — сказала Соня. — Они жили-были!
   И этот ответ настолько ошеломил бедную Алису, что она позволила Соне некоторое время продолжать рассказ без вынужденных остановок. Это было весьма кстати, так как рассказчица отчаянно зевала и усиленно терла глаза.
   — Так вот, — продолжала Соня, — этот самый мармадад они ели и пили — делали что хотели…
   Тут Алиса не выдержала.
   — Как же это они пили мармелад?! — закричала она. — Этого не может быть!
   — А кто сказал, что они его пили? — спросила Соня.
   — Как — кто? Вы сами сказали.
   — Я сказала — они его ели! — ответила Соня. — Ели и лепили! Лепили из него все, что хотели, — все, что начинается на букву М, — продолжала она, позевывая, — ее сильно клонило ко сну.
   — Почему на букву М? — только и могла спросить Алиса.
   — А почему нет? — сказал Заяц.
   Алиса прикусила язычок. «Хотя да, мармелад ведь тоже на М», — мелькнуло у нее в голове.
   Соня уже успела закрыть глаза и основательно задремать; но Шляпа снова ущипнул ее, и она с легким писком пробудилась и продолжала рассказ:
   — На букву М: мышеловки, и морковки, и мартышек, и мальчишек, и мурашки, и мораль… Ты видела мурашки, хотя бы на картинках?
   — Кажется, да, — начала Алиса неуверенно, — хотя не знаю…
   — А не знаешь, так помалкивай, — перебил ее Шляпа.
   Алиса вытерпела за этот день немало грубостей, но это было уже слишком! Возмущенная до предела, она, не говоря ни слова, встала и гордо удалилась.
   На хозяев ее уход не произвел, увы, особого впечатления. Соня немедленно заснула, а остальные двое, по всей видимости, вообще ничего не заметили, хотя Алиса несколько раз оборачивалась, втайне надеясь, что они одумаются и будут упрашивать ее вернуться. Но, обернувшись напосле— док, она увидела только, что они пытаются запихнуть Соню в чайник.
   — Ни за что сюда больше не вернусь! — повторяла Алиса, пробираясь между деревьями. — Ни за какие коврижки! Никогда с такими дураками чаю не пила!
   И тут-то она заметила, что в одном дереве есть дверь и эта дверь открывается прямо в дерево.
   «Как интересно! — подумала Алиса. — А если войти — наверно, будет еще интересней. Пожалуй, войду!» Она смело вошла — и тут же оказалась в знакомом подземелье, как раз возле стеклянного столика.
   — Ну, теперь-то я знаю, что делать! — сказала Алиса, поскорее взяла золотой ключик и отперла дверцу в сад.
   Потом она достала ТОТ кусочек гриба (у нее сохранились остатки в кармашке) и жевала его, пока не стала как раз такого роста, что свободно могла войти в заветную дверь.
   Потом она прошла по тесному, как крысиный лаз, коридорчику, а потом… потом она, наконец, оказалась в чудесном саду, среди ярких, веселых цветов и прохладных фонтанов.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
в которой играют в крокет у Королевы

 

   У самого входа в сад рос высокий цветущий розовый куст. Розы на нем были белые, но возле куста суетились трое садовников и деловито красили их красной краской. Алиса не поверила своим глазам и решила подойти поближе, надеясь понять, что же там такое творится на самом деле.
   — Эй, ты, Шестерка, осторожнее! Ты меня опять всего краской обляпал!
   — услышала она еще издалека.
   — А что я сделаю, — мрачно отвечал Шестерка, — меня вон Семерка под руку толкает!
   Семерка покосился на него и сказал:
   — Молодец ты у нас! Правильно делаешь! Всегда вали с больной головы на здоровую!
   — Насчет головы ты бы лучше помалкивал, — сказал Шестерка. — Я сам слыхал, Королева вчера говорила — по твоей голове давно топор плачет!
   — А за что? — спросил первый садовник, тот, который начал разговор.
   — Тебе-то, Двойка, какое дело? — сказал Семерка. — Тебя уж это никак не касается!
   — Нет, это всех касается, — сказал Шестерка. — Зачем правду скрывать? Не ты, что ли, принес на господскую кухню хрен заместо редьки?
   Семерка бросил свою кисть на землю и только было начал:
   — Ну, знаешь, слыхал я напраслину, но такой…— как вдруг его взгляд упал на Алису, которая стояла рядом и внимательно слушала.
   Он тут же замолчал; остальные тоже оглянулись на нее, и вся троица низко поклонилась.
   — Скажите, пожалуйста, — несмело начала Алиса, — а почему вы красите эти розы?
   Шестерка с Семеркой переглянулись и, как по команде, поглядели на Двойку.
   — Тут, барышня, такая история вышла, — понизив голос, начал Двойка. — Велено нам было посадить розы, полагаются тут у нас красные, а мы, значит, маху дали — белые выросли. Понятное дело, если про то ее величество проведают — пропали, значит, наши головушки. Вот мы, это, и стараемся, значит, грех прикрыть, пока она не пришла, а то…
   В это время Шестерка, то и дело тревожно озиравшийся, закричал:
   — Королева! Королева!
   И все трое пали ниц, то есть повалились на землю лицом вниз. Послышался мерный топот большой процессии, и Алиса тоже оглянулась — ей, конечно, ужасно захотелось поглядеть на Королеву.
   Вскоре шествие показалось. Впереди по двое маршировали десять солдат с пиками; все они были очень похожи на садовников — такие же плоские и прямоугольные, руки и ноги у них росли по углам. За ними, тоже парами, шли придворные в пышных одеяниях; среди них было, видимо, немало Тузов, были и Шуты с бубенчиками, но все выступали прямо-таки козырем; за ними вприпрыжку бежали, резвясь (но тоже попарно), малютки Принцы и Принцессы, в костюмах, расшитых золотом; далее парами следовали гости — все больше Короли и Дамы разных мастей. Алиса узнала среди гостей Белого Кролика, хотя его было трудно узнать: он улыбался всем и каждому, суетился и что-то без умолку тараторил; Алису он не заметил. Далее шел Червонный Валет — он нес на алой бархатной подушке королевскую корону, — и, наконец, замыкали это грандиозное шествие ЧЕРВОННЫЙ КОРОЛЬ и ЧЕРВОННАЯ ДАМА, то есть КОРОЛЕВА.
   У Алисы возникли некоторые сомнения: не нужно ли и ей, по примеру садовников, пасть ниц; но что-то никаких таких правил поведения во время шествий вспомнить она не могла.
   «Да и вообще-то, — подумала она, — кому тогда будут нужны шествия, если все кругом будут лежать лицом вниз и ничего не увидят?»
   И она решила просто постоять на месте.
   Когда процессия поравнялась с ней, все вдруг остановились и с любопытством поглядели на Алису.
   — Кто такая? — сердито спросила Королева у Червонного Валета.
   Валет вместо ответа поклонился и улыбнулся.
   — Болван! — бросила Королева, нетерпеливо тряхнув головой.
   — Твое имя, девочка? — обратилась она к Алисе.
   — Алиса, с позволения вашего величества! — весьма учтиво отвечала Алиса, а про себя сказала: «Подумаешь! Какая-то карточная королева! Нечего ее бояться!»
   — А это кто такие? — спросила Королева, подбородком указав на трех садовников, которые все так и валялись под кустом. Ведь, как вы помните, они лежали лицевой стороной вниз, а рисунок рубашки был у них один и тот же — как и у всей колоды, — и, значит. Королева не могла сейчас их отличить ни от придворных Тузов, ни даже от своих собственных детей — Принцев и Принцесс.
   — Откуда я знаю! — в тон Королеве ответила Алиса, в душе удивляясь собственной отваге. — Это не мое дело!
   Королева побагровела от ярости; несколько секунд она, не в силах выговорить ни слова, только бросала на Алису испепеляющие взгляды, а потом завизжала во все горло:
   — Отрубить ей голову! Отрубить ей!..
   — Глупости! — очень громко, и решительно ответила Алиса, и Королева прикусила язычок.
   Король робко взял ее за руку и сказал:
   — Одумайся, дорогая, — это ведь маленькая девочка!
   Королева с раздражением отвернулась от него.
   — Перевернуть их! — приказала она Валету.
   Валет осторожно, носком ноги, перевернул лежавших.
   — Встать! — пронзительным голосом приказала Королева.
   Садовники немедленно вскочили и принялись кланяться Королю, Королеве, Принцам, Принцессам — вообще всем и каждому.
   — Прекратить поклоны! — завизжала Королева. — У меня голова кружится!
   Тут ее взгляд упал на розовый куст.
   — Отвечайте: что вы тут делали? — спросила она.
   — С дозволения вашего величества, — начал Двойка смиренно, опустившись на колени, — мы, значит, старались…
   — Ясно! — закричала Королева, которая в это время внимательно рассматривала розы. — Отрубить им головы!
   И процессия двинулась дальше, за исключением трех солдат, оставшихся, чтобы выполнить королевский приказ.
   Злосчастные садовники кинулись, умоляя о спасении, к кому бы вы думали? Да, да, именно к Алисе!
   — Никто вас не тронет! — сказала Алиса.
   Она легко подняла всех троих и посадила их в большую цветочную вазу, стоявшую поблизости.
   Солдаты поискали, поискали обреченных и, никого не обнаружив, преспокойно вернулись на свои места в первых рядах процессии.
   — Покончили с ними? — крикнула солдатам Королева,)
   — Так точно! И следа не осталось, ваше величество! — как один человек, гаркнули бравые солдаты.
   — Молодцы! — крикнула Королева. — В крокет играть умеем?
   Так как солдаты молчали и дружно уставились на Алису, вопрос ее величества, видимо, относился к ней.
   — Умеем! — откликнулась Алиса.
   — Тогда пошли! — рявкнула Королева.
   И Алиса тоже присоединилась к шествию и, шагая среди гостей, с большим интересом ожидала развития событий.
   — Чудесный… чудесный денек сегодня, не правда ли? — произнес чей-то робкий голосок.
   Алиса обернулась — рядом с ней трусил Белый Кролик, заискивающе заглядывая ей в лицо.
   — Очень чудесный! — согласилась Алиса. — А где же Герцогиня?
   — Тсс! Тсс! — зашикал на нее Кролик.
   Он испуганно, тревожно оглянулся кругом, а потом, поднявшись на цыпочки, прошептал ей в самое ухо:
   — Приговорена к смертной казни!
   — Как так? — удивилась Алиса.
   — Вы сказали «как жаль»? — испуганно переспросил Кролик.
   — Да нет, — сказала Алиса, — особенно жалеть не о чем. Я хотела сказать — за что?
   — Она дала Королеве по уху…— начал Кролик.
   Алиса так и прыснула.
   — Тише! — снова опасливо шикнул на нее Кролик. — Королева может услышать! Понимаете, она опоздала, а Королева сказала…
   — По местам! — раздался громовой голос Королевы, и все начали как безумные носиться взад и вперед, поминутно натыкаясь друг на друга и кувыркаясь.
   Тем не менее не прошло и пяти минут, как все оказались на своих местах, и игра началась.
   ??? Если вам не приходилось играть в крокет, мне вас жаль. Это очень, очень веселая летняя игра! Мне особенно нравится, что можно просто выиграть, а можно стать разбойником и сбивать чужие шары с позиций «Ну и ну, — подумала Алиса вскоре, — они как-то странно играют в крокет!» Действительно, площадка была вся в буграх и рытвинах, кочках и ямках, вместо шаров были живые ежи, вместо молотков — живые фламинго, а солдаты, встав на четвереньки и изогнувшись дугой, выполняли обязаннос— ти крокетных ворот.
   Алисе труднее всего давалось искусство управляться со своим фламинго; ей, правда, удалось довольно удобно взять птицу под мышку, так, чтобы длинные ноги не мешали, но, едва она успевала аккуратно выпрямить фламинго шею и собиралась стукнуть его носом в шар (то бишь, ежика), как он обязательно оборачивался и заглядывал ей в глаза с таким забавным удивлением, что ей ничего не оставалось, как покатиться со смеху. С большим трудом она умудрялась заставить фламинго снова опустить голову, но тут оказывалось, что ежик уже развернулся и удрал; это было уж вот до чего обидно!
   Мало того, обычно как раз там, куда она собиралась направить ежа, был на дороге бугор или ямка. И сверх всего этого солдаты, служившие воротами, то и дело поднимались и разгуливали по площадке, чтобы поразмяться. Словом, можно согласиться с Алисой: играть в крокет здесь было трудновато! Игроки били по шарам все сразу, никто не соблюдал очереди хода, зато все непрерывно скандалили и спорили, а то и прямо дрались из-за ежей; игра только началась, а Королева была уже в безумной ярости и вопила «Отрубитьему голову!» (или «Отрубить ей голову!») ежеминутно, а то и чаще.
   Алиса порядком струхнула; правда, пока что она ни разу не навлекла на себя гнев ее величества, но была уверена, что взрыв не заставит себя долго ждать.
   «А что же тогда со мной будет? — думала она. — Ведь это ужас как они тут любят рубить людям головы; прямо чудо, что кто-то еще в живых остался!
   Она начала подумывать, как бы незаметно улизнуть подобру-поздорову. И, озираясь, она вдруг заметила в воздухе какое-то странное явление. Сначала Алиса никак не могла понять, что это такое, но, понаблюдав некоторое время, догадалась, что это — просто улыбка.
   «Ура! — подумала она. — Это Чеширский Кот; теперь хоть будет с кем поговорить»,!
   — Ну, как успехи? — спросил Чеширский Кот, как только рот его достаточно проявился, чтобы говорить.
   Алиса обождала, пока появятся глаза, и тогда молча кивнула. «Говорить с ним еще рано, — думала она, — надо подождать ушей. Или хоть одного уха».
   Не прошло и минуты, как голова появилась целиком; Алиса поставила своего фламинго на землю и, очень довольная, что наконец нашла слушателя, приступила к отчету о ходе игры.
   Кот, по-видимому, решил, что проявил себя достаточно, и на этом остановился; остальные его части так и не появились.
   — По-моему, они вообще неправильно играют, — начала Алиса жалобным тоном, — и они все так жутко ссорятся, что сам себя не слышишь; и они, наверное, никаких правил не знают, а если и знают, то не выполняют! И вы себе не представляете, как ужасно неудобно играть, когда все они живые! Например, я должна была пройти эти ворота, а они уже вот где — видите? — на том конце площадки! А вот сейчас я могла крокировать королевиного ежика, а он взял да и убежал от моего ежа…
   — Как тебе нравится Королева? — понизив голос, спросил Кот.
   — Никак не нравится! — сказала Алиса. — Она так ужасно…— Тут она заметила, что Королева стоит за ее спиной и внимательно прислушивается, и продолжала так: — …Сильно играет, что прямо хоть сразу сдавайся!
   Королева милостиво улыбнулась и прошла мимо.
   — С кем ты говоришь, девочка? — спросил Король.
   Он незаметно подошел к Алисе и разглядывал Кота с большим интересом.
   — Это мой друг. Чеширский Кот, — сказала Алиса, — разрешите вас познакомить.
   — У него нерасполагающая внешность, — сказал Король. — Впрочем, он может поцеловать мне руку, если хочет.
   — Спасибо, обойдусь, — сказал Чеширский Кот.
   — Не говори дерзостей, — сказал Король. — И не смотри на меня так! — закричал он и спрятался за спину Алисы.
   — А кошкам разрешается смотреть на королей, — сказала Алиса. — Я читала об этом в одной книжке, только не помню в какой.
   ??? «И кошка может посмотреть на короля» — это просто английская поговорка. Почему Алиса говорит, что читала об этом в одной книжке, я никак не могу понять. Про эту кошку и про то, как она смотрела на короля, правда, написано в книге про Мэри Поппинс, но Алиса уж никак не могла ее читать!
   — Все равно этого надо убрать! — сказал Король с глубоким убеждением и закричал проходившей неподалеку Королеве:
   — Дорогая, я просил бы, чтобы ты приказала убрать этого Кота.
   Королева знала только один способ разрешения всех проблем, больших и малых.
   — Отрубить ему голову! — крикнула она, даже не обернувшись.
   — Я лично сбегаю за Палачом! — немедленно откликнулся Король и помчался со всех ног.
   Алиса все-таки решила вернуться и посмотреть, как идет игра. До нее еще издали донесся голос, вернее, вопль разъяренной Королевы. Королева приказывала казнить трех играющих сразу за то, что они пропустили свой ход, и Алисе это крайне не понравилось, потому что игра так запуталась, что сама Алиса давно не имела никакого понятия о том, когда ее ход. Она поскорее отправилась на поиски своего ежика и разыскала его, как раз когда он вступил в сражение с каким-то другим ежом. Алиса обрадовалась: перед ней была блестящая возможность крокировать хоть одного ежа! Увы, оказалось, что ее фламинго, как назло, улетучился. Алиса с трудом нашла его в другом конце сада, где он неуклюже пытался взлететь на дерево. Когда же она в конце концов изловила его и притащила на место, сражение уже окончилось и оба его участника скрылись…
   — Ну ладно, не беда, — утешила себя Алиса, — все равно и ворота все поразбежались!
   Она устроила фламинго у себя под мышкой поудобнее, чтобы он опять не удрал, и отправилась продолжать беседу со своим приятелем — Котом.
   К ее удивлению, там собралась целая толпа народу. Между Палачом, Королем и Королевой шел жаркий спор: все трое говорили одновременно и все трое очень громко; зато все остальные уныло молчали.
   Едва показалась Алиса, как трое спорщиков бросились к ней и потребовали, чтобы она рассудила их спор. Они дружно принялись повторять ей свои доводы, но, так как они по-прежнему говорили все сразу, ей было нелегко понять, кто что утверждает.
   Кажется, Палач утверждал, что нельзя отрубить голову, если не имеется тела, от которого ее можно отрубить, что он никогда такими вещами не , занимался и на старости дет заниматься не собирается!
   Король утверждал, что лишь бы была голова, а отрубить ее можно, и нечего болтать чепуху!
   А Королева утверждала, что, если все не будет исполнено сию секунду и даже значительно раньше, она велит отрубить головы всем без исключения!
   (Именно это последнее заявление и привело всех присутствующих в такое похоронное настроение.)
   — Ведь он герцогинин, — сказала Алиса, — вы бы лучше спросили у нее! Это было все, что она смогла придумать.
   — Она в тюрьме, — сказала Королева Палачу. — Доставить ее сюда!
   И Палач полетел стрелой.
   Но в ту же минуту голова Кота начала бледнеть и таять, а к тому времени, как Палач возвратился с Герцогиней, исчезла совсем.
   Король и Палач как угорелые кинулись искать Кота, а все остальные возобновили игру.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
в которой рассказана история Деликатеса

 

 
   — Ах ты, моя душечка-дорогушечка, ты себе не представляешь, как я рада снова видеть тебя! — сказала Герцогиня с чувством. Она нежно взяла Алису под руку, отвела ее в сторонку, и они пошли дальше вместе.
   Алиса была тоже очень рада — рада видеть Герцогиню в таком милом настроении; она подумала, что, наверное, это от перца в кухне та была такая злющая.
   — Когда я стану герцогиней, — сказала она себе (правда, без особой уверенности), — у меня на кухне вообще не будет перцу! Зачем он нужен? Суп и так можно есть! Ой, вообще, наверно, это от перцу люди делаются вспыльчивые, — продолжала она, очень довольная, что сама обнаружила вроде как новый закон природы, — а от уксуса делаются кислые… а от хрена — сердитые-, а от… а от… а вот от конфет-то дети становятся ну прямо прелесть! Потому их все так и любят! Вот хорошо бы все это узнали, тогда бы не ворчали на них из-за них, а наоборот, сами…