Страница:
– Они кусали меня, я стала кусаться в ответ, – огрызнулась Табу. – Это я вскоре преподнесу им урок.
– Похоже, все Кошки неспособны подставить обидчику вторую щеку, – печально покачал головой Криг.
– Кошки? – вздрогнул Дрю и спросил Табу: – Так вы леди-кошка?
– И что с того? – резко ответила она. – Ты что, уже встречался с представителями моего рода?
– Да, доводилось сталкиваться.
Сидевший по другую руку от Крига лохматый оборотень перегнулся через Носорога и сказал Дрю:
– Можешь забыть о принадлежности к разным родам. Здесь, в Печи, мы должны держаться вместе.
О Печи Дрю уже слышал. Это была арена, на которой проходили бои гладиаторов, а Печью называлась она потому, что находилась на покрытом действующими вулканами горном плато Скории.
– Держаться вместе? – переспросил Дрю. – А я думал, они хотят, чтобы мы перебили друг друга.
– Иногда это действительно случается, когда Игнус и его гости пребывают в садистском настроении, но вообще-то нас, оборотней, берегут, мы здесь считаемся главным аттракционом, – сказал лохматый. Даже в человеческом обличье его плечи были непомерно широкими, покрытыми тугими буграми мускулов, а торчащие во все стороны волосы покрывали голову оборотня, словно плохо сплетенная тростниковая крыша. Глаза оборотня были темными, с тяжелыми веками, уголки широких губ опущены вниз, придавая лицу унылое, задумчивое выражение. – Ты собственность лорда Скории, такая же, как любой из нас. За пределами Печи жизни для нас нет. Мы должны драться с теми, кого против нас выставит хозяин – будь то человек, зверь или монстр.
– Монстр?
– Ты правильно расслышал Стамма, – сказал Криг.
Дрю слышал разговоры о разных животных, которых приготовил Игнус для своей арены. Их держали внутри круглых стен Печи, вдали от глаз Дрю и других гладиаторов.
– Итак, мы должны приглядывать друг за другом? – спросил Дрю, пытаясь разобраться в обстановке. Гориллы, судя по описанию гиганта, были жуткой парочкой, и Дрю не думал, что они вспомнят о нем и тем более придут на помощь, окажись он в отчаянном положении в Печи. Девушка, Табу, тоже казалась ему слетевшей с катушек, готовой в любой момент взорваться.
Гигант вздохнул, тяжело и долго. Он был немолод, пожалуй, ровесник Бергана, годы и арена не были милостивы к нему. Тело гиганта покрывали шрамы, его задубевшая кожа была сухой и серой. Грустно смотрели его темные глаза с загнутыми вниз веками.
– Делай все что можешь, чтобы выжить. Если будешь искать здравый смысл – погибнешь. Если выживешь в первом своем бою, сам поймешь, как нужно себя вести. Живи одним днем – вот единственный совет, который я могу тебе дать. И не строй никаких планов на будущее.
Гигант поднялся, кивнул Кригу и Стамму и медленно пошел прочь.
– Носорог говорит правду, – раздался голос с дальнего конца стола. Говоривший – последний из семи сидевших за столом верлордов-гладиаторов – выглядел апатичным, тощим, лежал на спине на скамье. По виду он был ровесником Дрю. Сказав свою реплику, он забарабанил пальцами по своему животу – звук был таким, словно дятел долбит по дереву.
– Носорог? Это его имя?
– Так зовем его мы. А я Дрейк. Чтоб ты знал… когда я должен буду убить тебя.
Дрю фыркнул, заставив всех остальных повернуть головы. Даже Дрейк приподнялся на скамье, чтобы уставиться на Дрю, который смеялся все громче и громче. Затем юный Волк ударил своей единственной ладонью по столешнице.
– Все понятно, – сказал он, вытирая выступившие на глазах слезы и поднимаясь на ноги.
– Что тебе понятно? – смущенно спросил Стамм.
– Все. Я здесь новичок. Некоторые из вас, такие, как братья Гориллы, будут травить меня. Другие станут вести себя так, чтобы я боялся приблизиться к ним, чтобы мне не порвали глотку – например, ты, Табу.
Молодая женщина осталась сидеть, но лицо ее перекосилось от гнева, а Дрю продолжал.
– А что толкуют нам ветераны – Бегемот, Стамм и ты, Криг? Как я понимаю, вы здесь самые долгожители? «Сиди тихо, думай только о себе, отпускай злые шуточки и жди, когда же наконец тебе перережут горло…»
Дрейк вскочил со скамьи и бросился через стол на Дрю. Стамм и Криг схватили его за руки, а Табу взволнованно вскрикнула. Дрю стоял неподвижно, дерзко глядя вокруг, чувствуя во рту привкус желчи. Сердце его колотилось, сидящий внутри него Волк рвался наружу. Дрю не должен показать им, как он испуган, как они все достали его.
– Я вижу здесь только одного типа, который позволяет себе дерзкие шуточки, Волк! – зло выкрикнул Дрейк. – И как ты думаешь, кто это? Где твое уважение к тем, кто старше и лучше тебя?
– Я хотел относиться к своим товарищам-верлордам со всем уважением, которого они заслуживают. Но все вы повернулись ко мне спиной. Мне теперь известно, что оборотни во всем мире одинаковы – спесивые верлорды не редкость и в Лиссии!
– Ты слишком задираешь нос, подонок! – рявкнул Стамм, переставая удерживать рвущегося через стол Дрейка, более того, сам попытался схватить Дрю, но тот увернулся от его огромной грязной руки. Табу в восторге колотила кулаками по столу. Теперь Кригу приходилось одному удерживать и Дрейка, и Стамма.
– Неужели вы сами не понимаете? – сказал Дрю, его уверенный тон сменился, стал сердечным, убеждающим. – Вы позволяете Игнусу обращаться с собой как с животными. Этого не должно быть!
– Сбавь обороты, мальчик, – устало сказал Криг. – Многие и до тебя говорили здесь то же самое, а где они теперь? Превратились в пыль.
– Так чтоб вы знали, – сказал Дрю, глядя на оборотней, – я не собираюсь оставаться здесь, не намерен умереть в этой выжженной солнцем дыре посреди океана. Я покину Скорию при первом же удобном случае. А ваше дело решать, присоединитесь вы ко мне или нет. В Лиссии я потерял руку, меня били, пытали, преследовали мои враги. Я должен вернуться туда, помочь своему народу, а кое с кем и рассчитаться сполна. Сейчас вы, возможно, сломлены, но если вспомните о том, что когда-то и вы были великими верлордами, то найдите меня. У меня всегда найдется место для того, кто хочет помочь мне своими зубами и когтями.
С этими словами Дрю повернулся и пошел прочь, оставив оборотней молча смотреть друг на друга.
Внешне Дрю хоть и выглядел полноправным королем Вестланда и самой большой надеждой для тех, кто мечтал о свободе Лиссии, но в душе оставался все тем же сыном фермера с Холодного побережья. «Я только что попытался поставить на место шайку бойцов-верлордов, – подумал он. – Они могут убить меня в мгновение ока». От сельского паренька потребовалось все напряжение воли и нервов, чтобы не ускорять шаги, прямо держать спину и не спотыкаться.
6. Грейзтаун
Часть II. Красный песок, Мертвое море
1. Зверь за спиной
– Похоже, все Кошки неспособны подставить обидчику вторую щеку, – печально покачал головой Криг.
– Кошки? – вздрогнул Дрю и спросил Табу: – Так вы леди-кошка?
– И что с того? – резко ответила она. – Ты что, уже встречался с представителями моего рода?
– Да, доводилось сталкиваться.
Сидевший по другую руку от Крига лохматый оборотень перегнулся через Носорога и сказал Дрю:
– Можешь забыть о принадлежности к разным родам. Здесь, в Печи, мы должны держаться вместе.
О Печи Дрю уже слышал. Это была арена, на которой проходили бои гладиаторов, а Печью называлась она потому, что находилась на покрытом действующими вулканами горном плато Скории.
– Держаться вместе? – переспросил Дрю. – А я думал, они хотят, чтобы мы перебили друг друга.
– Иногда это действительно случается, когда Игнус и его гости пребывают в садистском настроении, но вообще-то нас, оборотней, берегут, мы здесь считаемся главным аттракционом, – сказал лохматый. Даже в человеческом обличье его плечи были непомерно широкими, покрытыми тугими буграми мускулов, а торчащие во все стороны волосы покрывали голову оборотня, словно плохо сплетенная тростниковая крыша. Глаза оборотня были темными, с тяжелыми веками, уголки широких губ опущены вниз, придавая лицу унылое, задумчивое выражение. – Ты собственность лорда Скории, такая же, как любой из нас. За пределами Печи жизни для нас нет. Мы должны драться с теми, кого против нас выставит хозяин – будь то человек, зверь или монстр.
– Монстр?
– Ты правильно расслышал Стамма, – сказал Криг.
Дрю слышал разговоры о разных животных, которых приготовил Игнус для своей арены. Их держали внутри круглых стен Печи, вдали от глаз Дрю и других гладиаторов.
– Итак, мы должны приглядывать друг за другом? – спросил Дрю, пытаясь разобраться в обстановке. Гориллы, судя по описанию гиганта, были жуткой парочкой, и Дрю не думал, что они вспомнят о нем и тем более придут на помощь, окажись он в отчаянном положении в Печи. Девушка, Табу, тоже казалась ему слетевшей с катушек, готовой в любой момент взорваться.
Гигант вздохнул, тяжело и долго. Он был немолод, пожалуй, ровесник Бергана, годы и арена не были милостивы к нему. Тело гиганта покрывали шрамы, его задубевшая кожа была сухой и серой. Грустно смотрели его темные глаза с загнутыми вниз веками.
– Делай все что можешь, чтобы выжить. Если будешь искать здравый смысл – погибнешь. Если выживешь в первом своем бою, сам поймешь, как нужно себя вести. Живи одним днем – вот единственный совет, который я могу тебе дать. И не строй никаких планов на будущее.
Гигант поднялся, кивнул Кригу и Стамму и медленно пошел прочь.
– Носорог говорит правду, – раздался голос с дальнего конца стола. Говоривший – последний из семи сидевших за столом верлордов-гладиаторов – выглядел апатичным, тощим, лежал на спине на скамье. По виду он был ровесником Дрю. Сказав свою реплику, он забарабанил пальцами по своему животу – звук был таким, словно дятел долбит по дереву.
– Носорог? Это его имя?
– Так зовем его мы. А я Дрейк. Чтоб ты знал… когда я должен буду убить тебя.
Дрю фыркнул, заставив всех остальных повернуть головы. Даже Дрейк приподнялся на скамье, чтобы уставиться на Дрю, который смеялся все громче и громче. Затем юный Волк ударил своей единственной ладонью по столешнице.
– Все понятно, – сказал он, вытирая выступившие на глазах слезы и поднимаясь на ноги.
– Что тебе понятно? – смущенно спросил Стамм.
– Все. Я здесь новичок. Некоторые из вас, такие, как братья Гориллы, будут травить меня. Другие станут вести себя так, чтобы я боялся приблизиться к ним, чтобы мне не порвали глотку – например, ты, Табу.
Молодая женщина осталась сидеть, но лицо ее перекосилось от гнева, а Дрю продолжал.
– А что толкуют нам ветераны – Бегемот, Стамм и ты, Криг? Как я понимаю, вы здесь самые долгожители? «Сиди тихо, думай только о себе, отпускай злые шуточки и жди, когда же наконец тебе перережут горло…»
Дрейк вскочил со скамьи и бросился через стол на Дрю. Стамм и Криг схватили его за руки, а Табу взволнованно вскрикнула. Дрю стоял неподвижно, дерзко глядя вокруг, чувствуя во рту привкус желчи. Сердце его колотилось, сидящий внутри него Волк рвался наружу. Дрю не должен показать им, как он испуган, как они все достали его.
– Я вижу здесь только одного типа, который позволяет себе дерзкие шуточки, Волк! – зло выкрикнул Дрейк. – И как ты думаешь, кто это? Где твое уважение к тем, кто старше и лучше тебя?
– Я хотел относиться к своим товарищам-верлордам со всем уважением, которого они заслуживают. Но все вы повернулись ко мне спиной. Мне теперь известно, что оборотни во всем мире одинаковы – спесивые верлорды не редкость и в Лиссии!
– Ты слишком задираешь нос, подонок! – рявкнул Стамм, переставая удерживать рвущегося через стол Дрейка, более того, сам попытался схватить Дрю, но тот увернулся от его огромной грязной руки. Табу в восторге колотила кулаками по столу. Теперь Кригу приходилось одному удерживать и Дрейка, и Стамма.
– Неужели вы сами не понимаете? – сказал Дрю, его уверенный тон сменился, стал сердечным, убеждающим. – Вы позволяете Игнусу обращаться с собой как с животными. Этого не должно быть!
– Сбавь обороты, мальчик, – устало сказал Криг. – Многие и до тебя говорили здесь то же самое, а где они теперь? Превратились в пыль.
– Так чтоб вы знали, – сказал Дрю, глядя на оборотней, – я не собираюсь оставаться здесь, не намерен умереть в этой выжженной солнцем дыре посреди океана. Я покину Скорию при первом же удобном случае. А ваше дело решать, присоединитесь вы ко мне или нет. В Лиссии я потерял руку, меня били, пытали, преследовали мои враги. Я должен вернуться туда, помочь своему народу, а кое с кем и рассчитаться сполна. Сейчас вы, возможно, сломлены, но если вспомните о том, что когда-то и вы были великими верлордами, то найдите меня. У меня всегда найдется место для того, кто хочет помочь мне своими зубами и когтями.
С этими словами Дрю повернулся и пошел прочь, оставив оборотней молча смотреть друг на друга.
Внешне Дрю хоть и выглядел полноправным королем Вестланда и самой большой надеждой для тех, кто мечтал о свободе Лиссии, но в душе оставался все тем же сыном фермера с Холодного побережья. «Я только что попытался поставить на место шайку бойцов-верлордов, – подумал он. – Они могут убить меня в мгновение ока». От сельского паренька потребовалось все напряжение воли и нервов, чтобы не ускорять шаги, прямо держать спину и не спотыкаться.
6. Грейзтаун
Едкий дым забивал рот и ноздри, щипал глаза. Набрав слюны, юноша сплюнул на свой грязный красный плащ. Поежился, вспомнив о домах, которые они сожгли, о деревнях, которые они разорили, – и все во имя своей главной цели, все в надежде отыскать Волка.
Трент Ферран посмотрел на горящие вокруг фермы. Женский плач тонул в треске пылающих стен и крыш. Эти люди были такими же, как жители Холодного побережья, рядом с которыми он вырос, – простые люди, по большей части пастухи и крестьяне, которые мирно пасли свой скот и обрабатывали землю. Но жители Лонграйдингса были на стороне врага – Волка и его союзников. Он не может пролить ни единой слезинки по тем, кто посмел выступить против Льва.
Неподалеку стояла группа местных жителей, окруженных дюжиной бастийских солдат. Пленники выглядели жалко, жались друг к другу, по их перепачканным сажей лицам текли слезы. Грейзтаун был одним из самых больших поселений в Лонграйдингсе, хотя по сравнению с другими городами Лиссии выглядел скорее просто большой деревней. В Грейзтауне не было ни крепостных стен, ни сильного ополчения, способного оказать хоть какое-то сопротивление врагу. Попытавшихся дать отпор крестьян с вилами в руках очень быстро и жестоко подавили опытные бойцы-бастийцы и гвардейцы Льва. На тех, кого не успели убить в кровавой стычке, уже надели кандалы. Трент не знал, что именно сделают с ними, надеялся только, что членам их семей сохранят жизнь. Для одной ночи и так уже было пролито слишком много крови.
Трент посмотрел на Вольфсхед, который держал в руках, – клинок меча потемнел от крови. Старый отцовский меч, найденный в кровавых развалинах Кейп Гала, брошенный вероломным братом Трента, Дрю. Интересно, скольких врагов убил этим мечом отец, Мак Ферран, ходивший с этим клинком в сражения вместе со старым королем Вергаром Волком много лет тому назад. Трент вспомнил ту ночь, когда они с отцом нашли его мать, только что убитую превратившимся в Зверя Дрю. После этого у Мака и Трента не было иного выбора, как только примкнуть к Львиной гвардии в поисках мести.
Всю свою жизнь старик пытался отговорить Трента от его желания стать военным. Но после того, как его жена была зверски убита, Мак Ферран изменил свое мнение относительно карьеры Трента и позволил сыну вступить вместе с ним в гвардию. Более опытный Мак очень скоро оказался в рядах Королевской гвардии в Хайклиффе, а Трент – искусный наездник – был зачислен верховым в полевую армию.
Когда Дрю и его сторонники захватили Хайклифф, Мак пал в первом же бою от рук дружков юного Волка. Трент не понимал, как мог Дрю совершить такое. Далеко не все братья так близки друг с другом, как были они с Дрю. Трент не знал тогда, каким чудовищем был Дрю на самом деле. Когда сидевший внутри брата Зверь вышел наружу, Трент оказался бессилен остановить его, и Дрю предал их семью, разрушил весь мир, в котором жил Трент. Дрю навсегда лишил его матери, а затем и отца. Скольких еще людей убил Волк? Трент должен остановить его. Он больше не боялся убивать, когда у него появился смертельный враг – Волк.
Вложив Вольфсхед в ножны, Трент направился мимо солдат и их пленников. Многие солдаты почтительно кивали ему. Он сумел за это время доказать своим товарищам по оружию свою преданность и верность. Поначалу многие сомневались в нем, ведь, как ни крути, он был братом Волка. Но теперь их сомнения рассеялись, с тех пор как их отряд покинул Кейп Гала и начал свой поход по Лонграйдингсу, он стал среди них своим.
Из толпы вырвалась и бросилась навстречу Тренту пожилая женщина, держащая на руках плачущего младенца. Она крепко вцепилась в красный плащ Трента своими высохшими руками.
– Как же так, – умоляюще сказала она. – На носу зима, а вы оставили нас без всего!
Лежавший на ее руках младенец заплакал еще громче. На лоб женщины упала прядь седых волос, ее лицо превратилось в маску страдания. Ее крик пронзил Трента до костей. Перед ним была одна из немногих невинных жертв. Он оторвал от себя руки женщины.
– Мне очень жаль, – сочувственно сказал он, отталкивая от себя женщину, – но я ничем не могу помочь.
С этими словами Трент прошел дальше, крики младенца постепенно затихали. Трент двигался между пылающими домами, направляясь к высокому строению в центре Грейзтауна. Это был центр местной власти. Двери дома оказались распахнуты настежь, солдаты выносили из дома все, что могли найти в нем, – ящики с провизией, бочонки с вином, золотые подсвечники, дорогие гобелены. Трент вошел внутрь.
Зал местного лорда был обобран до нитки. На полу валялись тела защитников дома – гражданские ополченцы и несколько солдат в плащах Конской гвардии Лонграйдингса. Перешагивая через тела, Трент направился к солдатам, столпившимся вокруг стола лорда. Перед ними на коленях стояли двое.
Лорд Гален и леди Дженна, правители Грейзтауна, выглядели сломленными. Длинные серые волосы Галена были срезаны в знак высшего неуважения к лорду-коню, рядом с ним тихо всхлипывала его жена. У дальнего конца стола сгрудились остальные члены семьи лорда, беспомощные в руках Львиных гвардейцев. За спиной лорда и леди стоял Сорин, на его лице со сломанным носом играла широкая, как лиссийские проливы, ухмылка. Капитан гвардейцев все еще оставался на ножах с Трентом, не мог простить того, что юный всадник отобрал у него в Кейп Гала меч Мака Феррана. Сорин даже не пытался скрывать своего отношения к Тренту и при любой возможности называл его «волчьим братом». Увидев Трента, Сорин неприязненно подмигнул ему. Тренту тоже не нравился Сорин, но он уважал его как искусного бойца.
– Еще раз спрашиваю вас – где Волк? – сказал Фрост.
Белобрысый лорд-кот лениво прохаживался перед стоящими на коленях лордами-конями, поигрывая жезлом, который держал в руках. Гален поднял взгляд на Фроста.
– Я уже сказал, что не знаю, где он находится. Когда ваши люди грабили Кейп Гала, мы с женой уже были в пути, направлялись домой. Мы не принимали участия в резне, которая там случилась.
– Послушайте, милорд, – сказал Фрост. – Я задал вам простой вопрос, а вы все юлите. Вас видели, когда вы покидали город вместе со своими дружками, лордами-конями, которые устроили бунт против лорда Ванкаскана.
– Он нам не лорд! – вспыхнула Дженна, а муж бросил на нее предупреждающий взгляд.
– Ну, вот мы и сдвинулись с места. Я знаю, Ванкаскан оказался непопулярен как протектор города, назначенный на время отсутствия моей семьи, но как бы то ни было, он был вашим лордом. Я не жду от вас признания, все, что было нужно, мы уже знаем от уважаемого виконта Кольта. Он любезно рассказал нам о том, кто участвовал в мятеже.
– Этот дряхлый пони предал Лонграйдингс! – огрызнулась Дженна.
– И тем не менее, сейчас он, представьте, сидит на троне в Кейп Гала! – Кот-альбинос перестал ходить, заложил жезл себе за спину. – Где – сейчас – Волк? – медленно сказал он.
– Мы не знаем, – вздохнул Гален. – Бренн свидетель, мы не знаем.
– Но вы должны знать! Вы с вашими дружками освободили его!
– Когда мы вошли в тронный зал, Дрю уже исчез. Там оставались только трупы и ходячие мертвецы – благодарите за это своего разлюбезного лорда-крысу!
Трент вздрогнул, вспомнив ходячих мертвецов в Кейп Гала, творения злых рук лорда-крысы Ванкаскана. Черный маг не успокоился, убив своих врагов в Хай Стебл, вместо этого он оживил их, чтобы начать мучить заново. Сорин вытащил свой меч – шорох металла по ножнам заставил Галена и его жену испуганно оглянуться через плечо. На клинке сверкнули серебряные руны, отражая падающие снаружи отблески пламени. Трент наблюдал за Сорином. С тех пор, как они покинули Кейп Гала, он каждый день видел допросы, и все они заканчивались одинаково.
Глаза Галена расширились.
– Клянусь, мы не знаем, куда он делся!
– Погоди, – сказал Трент, вмешиваясь в допрос. – Возможно, он действительно не знает, где Волк. Но здесь могут быть и другие, которые знают.
– Давай дальше, – сказал Фрост, жестом приказывая Тренту продолжать. Трент выступил вперед.
– У Волка в Кейп Гала были друзья, разве нет? Леди Гретхен из Хеджмура его близкая подруга, не так ли? Она была с вами, когда вы покидали ваш город. Куда она направилась?
Дженна кивнула Тренту, умоляюще взглянула на него полными слез глазами.
– Жена, прошу тебя, – начал Гален, но Дженна не дала ему договорить.
– Если я скажу, как я узнаю, что вы не убьете меня? Вы убили так много наших людей!
– Даю вам слово, что мы не причиним вам зла, миледи, – пообещал Трент. – Пожалуйста, ответьте на вопрос, и ваши мучения закончатся.
– Калико, – чуть слышно сказала Дженна. – Она направилась на побережье.
Трент выпрямился и сказал, поворачиваясь к Фросту:
– Если она направилась в Калико, значит, там же появится и Волк.
– Вы уверены в этом, Ферран?
– Волк искал ее по всей дороге до Кейп Гала. Если он жив, он найдет ее, гарантирую.
– Хорошо, – сказал Фрост, вертя в руках свой жезл. – Найдем Лисицу – найдем и Волка.
Он ударил концом своего жезла по полу, и из рукоятки жезла выскочил двадцатисантиметровый серебряный клинок. Фрост взмахнул жезлом и вонзил Галену клинок прямо в сердце. Жена лорда-коня и его родственники вскрикнули от ужаса. Тело лорда соскользнуло с клинка и свалилось на каменный пол. Фрост смахнул с клинка кровь, вновь ударил жезлом по полу, и лезвие ушло внутрь. Затем Фрост повернулся, обхватил Трента за талию и пошел вместе с ним прочь, а леди Дженна упала на тело своего мертвого мужа и зарыдала.
– Вы обещали пощадить нас! – крикнула она вслед уходящим.
– Он сказал, что пощадит вас, миледи, – ответил Фрост, выходя вместе с Трентом из зала. – Свое слово он сдержал!
Трент оглянулся на семью лорда-коня, оплакивающую смерть своего отца и мужа.
– Отлично сыграно, Ферран, – хмыкнул кот-альбинос. – Ты способный парень. Пойдем со мной, твоему мечу кое-чего недостает.
Трент Ферран посмотрел на горящие вокруг фермы. Женский плач тонул в треске пылающих стен и крыш. Эти люди были такими же, как жители Холодного побережья, рядом с которыми он вырос, – простые люди, по большей части пастухи и крестьяне, которые мирно пасли свой скот и обрабатывали землю. Но жители Лонграйдингса были на стороне врага – Волка и его союзников. Он не может пролить ни единой слезинки по тем, кто посмел выступить против Льва.
Неподалеку стояла группа местных жителей, окруженных дюжиной бастийских солдат. Пленники выглядели жалко, жались друг к другу, по их перепачканным сажей лицам текли слезы. Грейзтаун был одним из самых больших поселений в Лонграйдингсе, хотя по сравнению с другими городами Лиссии выглядел скорее просто большой деревней. В Грейзтауне не было ни крепостных стен, ни сильного ополчения, способного оказать хоть какое-то сопротивление врагу. Попытавшихся дать отпор крестьян с вилами в руках очень быстро и жестоко подавили опытные бойцы-бастийцы и гвардейцы Льва. На тех, кого не успели убить в кровавой стычке, уже надели кандалы. Трент не знал, что именно сделают с ними, надеялся только, что членам их семей сохранят жизнь. Для одной ночи и так уже было пролито слишком много крови.
Трент посмотрел на Вольфсхед, который держал в руках, – клинок меча потемнел от крови. Старый отцовский меч, найденный в кровавых развалинах Кейп Гала, брошенный вероломным братом Трента, Дрю. Интересно, скольких врагов убил этим мечом отец, Мак Ферран, ходивший с этим клинком в сражения вместе со старым королем Вергаром Волком много лет тому назад. Трент вспомнил ту ночь, когда они с отцом нашли его мать, только что убитую превратившимся в Зверя Дрю. После этого у Мака и Трента не было иного выбора, как только примкнуть к Львиной гвардии в поисках мести.
Всю свою жизнь старик пытался отговорить Трента от его желания стать военным. Но после того, как его жена была зверски убита, Мак Ферран изменил свое мнение относительно карьеры Трента и позволил сыну вступить вместе с ним в гвардию. Более опытный Мак очень скоро оказался в рядах Королевской гвардии в Хайклиффе, а Трент – искусный наездник – был зачислен верховым в полевую армию.
Когда Дрю и его сторонники захватили Хайклифф, Мак пал в первом же бою от рук дружков юного Волка. Трент не понимал, как мог Дрю совершить такое. Далеко не все братья так близки друг с другом, как были они с Дрю. Трент не знал тогда, каким чудовищем был Дрю на самом деле. Когда сидевший внутри брата Зверь вышел наружу, Трент оказался бессилен остановить его, и Дрю предал их семью, разрушил весь мир, в котором жил Трент. Дрю навсегда лишил его матери, а затем и отца. Скольких еще людей убил Волк? Трент должен остановить его. Он больше не боялся убивать, когда у него появился смертельный враг – Волк.
Вложив Вольфсхед в ножны, Трент направился мимо солдат и их пленников. Многие солдаты почтительно кивали ему. Он сумел за это время доказать своим товарищам по оружию свою преданность и верность. Поначалу многие сомневались в нем, ведь, как ни крути, он был братом Волка. Но теперь их сомнения рассеялись, с тех пор как их отряд покинул Кейп Гала и начал свой поход по Лонграйдингсу, он стал среди них своим.
Из толпы вырвалась и бросилась навстречу Тренту пожилая женщина, держащая на руках плачущего младенца. Она крепко вцепилась в красный плащ Трента своими высохшими руками.
– Как же так, – умоляюще сказала она. – На носу зима, а вы оставили нас без всего!
Лежавший на ее руках младенец заплакал еще громче. На лоб женщины упала прядь седых волос, ее лицо превратилось в маску страдания. Ее крик пронзил Трента до костей. Перед ним была одна из немногих невинных жертв. Он оторвал от себя руки женщины.
– Мне очень жаль, – сочувственно сказал он, отталкивая от себя женщину, – но я ничем не могу помочь.
С этими словами Трент прошел дальше, крики младенца постепенно затихали. Трент двигался между пылающими домами, направляясь к высокому строению в центре Грейзтауна. Это был центр местной власти. Двери дома оказались распахнуты настежь, солдаты выносили из дома все, что могли найти в нем, – ящики с провизией, бочонки с вином, золотые подсвечники, дорогие гобелены. Трент вошел внутрь.
Зал местного лорда был обобран до нитки. На полу валялись тела защитников дома – гражданские ополченцы и несколько солдат в плащах Конской гвардии Лонграйдингса. Перешагивая через тела, Трент направился к солдатам, столпившимся вокруг стола лорда. Перед ними на коленях стояли двое.
Лорд Гален и леди Дженна, правители Грейзтауна, выглядели сломленными. Длинные серые волосы Галена были срезаны в знак высшего неуважения к лорду-коню, рядом с ним тихо всхлипывала его жена. У дальнего конца стола сгрудились остальные члены семьи лорда, беспомощные в руках Львиных гвардейцев. За спиной лорда и леди стоял Сорин, на его лице со сломанным носом играла широкая, как лиссийские проливы, ухмылка. Капитан гвардейцев все еще оставался на ножах с Трентом, не мог простить того, что юный всадник отобрал у него в Кейп Гала меч Мака Феррана. Сорин даже не пытался скрывать своего отношения к Тренту и при любой возможности называл его «волчьим братом». Увидев Трента, Сорин неприязненно подмигнул ему. Тренту тоже не нравился Сорин, но он уважал его как искусного бойца.
– Еще раз спрашиваю вас – где Волк? – сказал Фрост.
Белобрысый лорд-кот лениво прохаживался перед стоящими на коленях лордами-конями, поигрывая жезлом, который держал в руках. Гален поднял взгляд на Фроста.
– Я уже сказал, что не знаю, где он находится. Когда ваши люди грабили Кейп Гала, мы с женой уже были в пути, направлялись домой. Мы не принимали участия в резне, которая там случилась.
– Послушайте, милорд, – сказал Фрост. – Я задал вам простой вопрос, а вы все юлите. Вас видели, когда вы покидали город вместе со своими дружками, лордами-конями, которые устроили бунт против лорда Ванкаскана.
– Он нам не лорд! – вспыхнула Дженна, а муж бросил на нее предупреждающий взгляд.
– Ну, вот мы и сдвинулись с места. Я знаю, Ванкаскан оказался непопулярен как протектор города, назначенный на время отсутствия моей семьи, но как бы то ни было, он был вашим лордом. Я не жду от вас признания, все, что было нужно, мы уже знаем от уважаемого виконта Кольта. Он любезно рассказал нам о том, кто участвовал в мятеже.
– Этот дряхлый пони предал Лонграйдингс! – огрызнулась Дженна.
– И тем не менее, сейчас он, представьте, сидит на троне в Кейп Гала! – Кот-альбинос перестал ходить, заложил жезл себе за спину. – Где – сейчас – Волк? – медленно сказал он.
– Мы не знаем, – вздохнул Гален. – Бренн свидетель, мы не знаем.
– Но вы должны знать! Вы с вашими дружками освободили его!
– Когда мы вошли в тронный зал, Дрю уже исчез. Там оставались только трупы и ходячие мертвецы – благодарите за это своего разлюбезного лорда-крысу!
Трент вздрогнул, вспомнив ходячих мертвецов в Кейп Гала, творения злых рук лорда-крысы Ванкаскана. Черный маг не успокоился, убив своих врагов в Хай Стебл, вместо этого он оживил их, чтобы начать мучить заново. Сорин вытащил свой меч – шорох металла по ножнам заставил Галена и его жену испуганно оглянуться через плечо. На клинке сверкнули серебряные руны, отражая падающие снаружи отблески пламени. Трент наблюдал за Сорином. С тех пор, как они покинули Кейп Гала, он каждый день видел допросы, и все они заканчивались одинаково.
Глаза Галена расширились.
– Клянусь, мы не знаем, куда он делся!
– Погоди, – сказал Трент, вмешиваясь в допрос. – Возможно, он действительно не знает, где Волк. Но здесь могут быть и другие, которые знают.
– Давай дальше, – сказал Фрост, жестом приказывая Тренту продолжать. Трент выступил вперед.
– У Волка в Кейп Гала были друзья, разве нет? Леди Гретхен из Хеджмура его близкая подруга, не так ли? Она была с вами, когда вы покидали ваш город. Куда она направилась?
Дженна кивнула Тренту, умоляюще взглянула на него полными слез глазами.
– Жена, прошу тебя, – начал Гален, но Дженна не дала ему договорить.
– Если я скажу, как я узнаю, что вы не убьете меня? Вы убили так много наших людей!
– Даю вам слово, что мы не причиним вам зла, миледи, – пообещал Трент. – Пожалуйста, ответьте на вопрос, и ваши мучения закончатся.
– Калико, – чуть слышно сказала Дженна. – Она направилась на побережье.
Трент выпрямился и сказал, поворачиваясь к Фросту:
– Если она направилась в Калико, значит, там же появится и Волк.
– Вы уверены в этом, Ферран?
– Волк искал ее по всей дороге до Кейп Гала. Если он жив, он найдет ее, гарантирую.
– Хорошо, – сказал Фрост, вертя в руках свой жезл. – Найдем Лисицу – найдем и Волка.
Он ударил концом своего жезла по полу, и из рукоятки жезла выскочил двадцатисантиметровый серебряный клинок. Фрост взмахнул жезлом и вонзил Галену клинок прямо в сердце. Жена лорда-коня и его родственники вскрикнули от ужаса. Тело лорда соскользнуло с клинка и свалилось на каменный пол. Фрост смахнул с клинка кровь, вновь ударил жезлом по полу, и лезвие ушло внутрь. Затем Фрост повернулся, обхватил Трента за талию и пошел вместе с ним прочь, а леди Дженна упала на тело своего мертвого мужа и зарыдала.
– Вы обещали пощадить нас! – крикнула она вслед уходящим.
– Он сказал, что пощадит вас, миледи, – ответил Фрост, выходя вместе с Трентом из зала. – Свое слово он сдержал!
Трент оглянулся на семью лорда-коня, оплакивающую смерть своего отца и мужа.
– Отлично сыграно, Ферран, – хмыкнул кот-альбинос. – Ты способный парень. Пойдем со мной, твоему мечу кое-чего недостает.
Часть II. Красный песок, Мертвое море
1. Зверь за спиной
В первый момент он не узнал свое собственное отражение. Его лицо загорело, обветрилось, темные волосы челкой нависли над глазами, пряча их в своей тени. Когда он провел пальцами по поверхности воды, она пошла волнами, постепенно размывая, а затем и вовсе скрывая отражение.
Дрю хлопнул своей единственной рукой по краю бочки, наклонил лицо вперед и целиком погрузил всю голову под воду. На дворе стояли сумерки, но простоявшая весь день на солнцепеке вода в бочке оставалась еще очень теплой. Дрю помотал головой из стороны в сторону, смывая кровь, пыль и грязь с лица.
Вытащив голову из воды, он на какое-то время ослеп, а затем провел своей искалеченной левой рукой по глазам, чтобы смахнуть с них воду. Понемногу Дрю привыкал жить без руки и все делать одной правой. Фантомные ощущения, вероятно, никогда не покинут его, но со временем он привыкнет и к ним тоже. Когда Дрю поморгал и вновь стал хорошо видеть, обнаружилось, что он больше не один. Построенная под открытым небом купальня до этого была пуста, все гладиаторы – и люди, и оборотни – ушли в людус ужинать. Протолкавшись весь день среди толпы тренирующихся или ведущих спарринг бойцов, Дрю был рад возможности хотя бы короткое время побыть в одиночестве – успокоить нервы и поразмыслить о своем положении. Однако ему следовало бы знать, что одиночество – вещь не только полезная, но и опасная для здоровья. Отделившись от толпы, человек становится особенно уязвимым для тех, кто собирается напасть на него.
Арик и Балк появились в дальнем конце купальни, ожидая, когда Дрю двинется с места. Их фигуры отбрасывали в направлении Дрю длинные черные тени. Дрю почувствовал прилив адреналина в крови, но, честно говоря, совершенно не был готов к схватке. Его тело было измучено часами непрерывных тренировок, избито, покрыто подсыхающими ссадинами.
Дрю окинул вошедших в купальню братьев мрачным взглядом, обнажил зубы, демонстрируя свою силу. Но это была лишь бравада, не более того.
Сегодня Дрю почти весь день вел спарринги с этими братьями-гориллами, и не раз победил каждого из них под бдительным присмотром старого тренера гладиаторов, Гриффина. Свои победы в спаррингах Дрю одерживал за счет везения и собственного инстинкта самосохранения. К каждому бою, даже учебному, Дрю подходил как к самому последнему и решающему в своей жизни, видел в каждом сопернике преграду, которую необходимо преодолеть, если он хочет когда-нибудь вновь увидеть Лиссию. Но победить каждого из братьев-горилл по одиночке – это одно, а устоять перед ними, когда они выступают на пару… Братья-гориллы ухмылялись, скалили свои белоснежные зубы и понемногу приближались к Дрю.
А затем неожиданно остановились.
Ухмылки на уродливых лицах братьев сменились недовольными гримасами. Потом Арик сплюнул на пол, а Балк крадучись отправился прочь. Оставшийся на месте Арик грозно зарычал басом – этот низкий, мощный звук отразился от стен купальни, волной ударил в живот Дрю. Затем Арик повернулся и вразвалку ушел вслед за своим братом. Дрю остался на месте, неожиданно заметив, что невольно задержал свое дыхание. Он медленно сделал выдох, выпуская воздух из легких сквозь сложенные в трубочку губы. Руки и ноги Дрю дрожали, накачанное адреналином тело было готово к схватке, которой уже не суждено состояться. «Что заставило их остановиться?» – подумал Дрю.
– Я не могу всегда прикрывать твою спину, Волк.
Дрю обернулся на голос и с удивлением увидел стоявшего в нескольких шагах позади него Дрейка.
– Я не видел тебя, – сказал Дрю.
– Зато они увидели, – усмехнулся Дрейк и махнул рукой в ту сторону, куда ушли Гориллы.
Он прошел мимо Дрю к деревянной бочке с водой, обхватил руками ее край и погрузил свою голову под воду. Сейчас у Дрю впервые появилась возможность как следует рассмотреть Дрейка. Тот был, пожалуй, всего лишь на год старше Дрю и, судя по внешнему виду, провел в Печи уже немало времени – его мускулистое загорелое тело покрывала густая сеть шрамов и заживших следов от старых ран. Дрю подумал о своих собственных ужасных ранах – искалеченной руке, которую он сам себе отгрыз в Кейп Гала, шрамах от кнута, которым его били в Хайклиффе, о клейме, выжженном на его предплечье уже здесь, в Печи, – и впервые после того, как покинул Лиссию, почувствовал симпатию к другому человеку.
Дрю встревожился – голова Дрейка находилась под водой слишком долго, казалось, целую вечность. Неужели он решил таким способом покончить с собой? Дрю решительно подошел к бочке, схватил своего товарища-оборотня за плечо и выдернул Дрейка из воды. Оба они повалились в грязь, а Дрейк набросился на Дрю с кулаками.
– Что ты делаешь? – раздраженно крикнул Дрейк.
– Ты так долго был под водой, – выдохнул Дрю. – Я подумал…
– Что ты подумал? Что я утонул?
Дрейк поднялся на ноги, отряхнулся, провел руками по мокрым волосам, убирая их с лица.
– Тебе еще многое предстоит узнать об оборотнях из Баста, Волк, – хмыкнул Дрейк. – Я лорд-крокодил. Вода – моя родная стихия.
– Я сражался с одним крокодилом, – сказал Дрю. – Мне кажется, они похожи на дракона.
Дрейк улыбнулся – впервые за все время знакомства с Дрю.
– Мне тоже так кажется. Мой отец всегда повторял, что нашими предками были драконы. Наверное, он что-то знал.
Дрейк протянул Дрю свою руку, помог ему подняться на ноги.
– Но я не единственный лорд-рептилия, здесь нас несколько таких, – сказал он, устало глядя в открытый дверной проем, ведущий из купальни назад в людус.
– Ты совсем другой, когда один, – сказал Дрю, тепло глядя на Дрейка.
– На людях я должен поддерживать свою репутацию убийцы, Волк. Для меня не будет ничего хорошего, если все узнают, что я заступился за кого-то. Они подумают, что я становлюсь мягче и слабее.
– Тогда что сегодня было? Редкая вспышка сочувствия?
Дрейк ответил, пристально глядя на Дрю:
– Мы не такие уж разные – ты и я.
– Ты тоже это чувствуешь? – откликнулся Дрю. – Как же давно я не разговаривал с нормальным человеком, почти забыл, что это такое. Здесь, в Печи, я меньше всего мог рассчитывать на чью-то дружбу.
Услышав слова Дрю, Дрейк приподнял свою тонкую бровь и ответил:
– Дружбу? Ты опережаешь события, Волк. Я просто хотел сказать, что ты напомнил мне меня самого, каким я был, когда только что попал в Скорию.
– Когда это было?
– Девять лет назад.
– Девять лет? – воскликнул Дрю, не в силах скрыть свое удивление. Попытался вспомнить, что сам делал девять лет назад. Скорее всего, играл на ферме с ягнятами или держался за материнский фартук. А Дрейк уже тогда оказался в людусе – таким же ребенком, каким был тогда Дрю?
– Верно, – подтвердил Дрейк, слегка задумался и продолжил: – В этой чертовой дыре я провел половину жизни. Честно говоря, я почти ничего не помню о том, как жил до Печи.
Дрю ожидал, что после этого настроение Дрейка упадет, но этого не случилось. Крокодил просто прислонился к каменной стене купальни и уставился в темнеющее небо.
– А кем ты был до того, как попал сюда? – спросил Дрейк.
Теперь пришла очередь Дрю улыбнуться.
– Сколько у тебя свободного времени?
И Дрю коротко рассказал Дрейку о себе, начиная с детства, проведенного на ферме, до того момента, когда он открыл в себе дар перевоплощения, и обо всем, что за этим последовало.
– Итак, ты последний из Серых Волков из Лиссии? – сказал Дрейк, облизывая свои зубы. – Знаешь, в Басте народ считал твоего старика страшилищем. Он был для них «Врагом, Который Живет По Другую Сторону Воды», монстром, который постоянно собирается отправиться на юг и напасть на наши земли. Настоящий враг был гораздо ближе к нашему дому, но мы этого не знали.
– Ближе к дому?
– Коты, – негромко пробормотал Дрейк. – Это из-за них я здесь. Они победили мой народ, захватили нашу землю и похитили сотни детей, таких же, как я. Я часто думаю о том, что стало с моей семьей, сохранили ли Коты жизнь моей матери или убили ее так же, как моего отца.
– И с тех пор ты сражаешься на арене?
– Клянусь зубами Змея, нет! Когда я оказался в Скории, меня направили работать во дворце Игнуса. Когда я из ребенка начал превращаться в юношу, от меня поспешили избавиться – кому захочется, чтобы вокруг дворца бродил трансформировавшийся оборотень-крокодил! Вот тогда-то меня и отправили учеником к Гриффину. В людусе я оказался в одно время с Табу.
– Мне кажется, Гриффин жесткий человек.
– Гриффин? Пожалуй. Только нужно правильно понимать то, что на первый взгляд кажется грубостью. Когда Гриффин гоняет тебя по арене или заставляет раз за разом проводить спарринги, он на самом деле помогает тебе выжить. Если Гриффин никогда не бывает милосердным, то лишь потому, что ни капли милосердия не ожидает нас и в Печи. Поверь мне, если кто и знает, как выжить на арене, то это Гриффин.
Дрю хлопнул своей единственной рукой по краю бочки, наклонил лицо вперед и целиком погрузил всю голову под воду. На дворе стояли сумерки, но простоявшая весь день на солнцепеке вода в бочке оставалась еще очень теплой. Дрю помотал головой из стороны в сторону, смывая кровь, пыль и грязь с лица.
Вытащив голову из воды, он на какое-то время ослеп, а затем провел своей искалеченной левой рукой по глазам, чтобы смахнуть с них воду. Понемногу Дрю привыкал жить без руки и все делать одной правой. Фантомные ощущения, вероятно, никогда не покинут его, но со временем он привыкнет и к ним тоже. Когда Дрю поморгал и вновь стал хорошо видеть, обнаружилось, что он больше не один. Построенная под открытым небом купальня до этого была пуста, все гладиаторы – и люди, и оборотни – ушли в людус ужинать. Протолкавшись весь день среди толпы тренирующихся или ведущих спарринг бойцов, Дрю был рад возможности хотя бы короткое время побыть в одиночестве – успокоить нервы и поразмыслить о своем положении. Однако ему следовало бы знать, что одиночество – вещь не только полезная, но и опасная для здоровья. Отделившись от толпы, человек становится особенно уязвимым для тех, кто собирается напасть на него.
Арик и Балк появились в дальнем конце купальни, ожидая, когда Дрю двинется с места. Их фигуры отбрасывали в направлении Дрю длинные черные тени. Дрю почувствовал прилив адреналина в крови, но, честно говоря, совершенно не был готов к схватке. Его тело было измучено часами непрерывных тренировок, избито, покрыто подсыхающими ссадинами.
Дрю окинул вошедших в купальню братьев мрачным взглядом, обнажил зубы, демонстрируя свою силу. Но это была лишь бравада, не более того.
Сегодня Дрю почти весь день вел спарринги с этими братьями-гориллами, и не раз победил каждого из них под бдительным присмотром старого тренера гладиаторов, Гриффина. Свои победы в спаррингах Дрю одерживал за счет везения и собственного инстинкта самосохранения. К каждому бою, даже учебному, Дрю подходил как к самому последнему и решающему в своей жизни, видел в каждом сопернике преграду, которую необходимо преодолеть, если он хочет когда-нибудь вновь увидеть Лиссию. Но победить каждого из братьев-горилл по одиночке – это одно, а устоять перед ними, когда они выступают на пару… Братья-гориллы ухмылялись, скалили свои белоснежные зубы и понемногу приближались к Дрю.
А затем неожиданно остановились.
Ухмылки на уродливых лицах братьев сменились недовольными гримасами. Потом Арик сплюнул на пол, а Балк крадучись отправился прочь. Оставшийся на месте Арик грозно зарычал басом – этот низкий, мощный звук отразился от стен купальни, волной ударил в живот Дрю. Затем Арик повернулся и вразвалку ушел вслед за своим братом. Дрю остался на месте, неожиданно заметив, что невольно задержал свое дыхание. Он медленно сделал выдох, выпуская воздух из легких сквозь сложенные в трубочку губы. Руки и ноги Дрю дрожали, накачанное адреналином тело было готово к схватке, которой уже не суждено состояться. «Что заставило их остановиться?» – подумал Дрю.
– Я не могу всегда прикрывать твою спину, Волк.
Дрю обернулся на голос и с удивлением увидел стоявшего в нескольких шагах позади него Дрейка.
– Я не видел тебя, – сказал Дрю.
– Зато они увидели, – усмехнулся Дрейк и махнул рукой в ту сторону, куда ушли Гориллы.
Он прошел мимо Дрю к деревянной бочке с водой, обхватил руками ее край и погрузил свою голову под воду. Сейчас у Дрю впервые появилась возможность как следует рассмотреть Дрейка. Тот был, пожалуй, всего лишь на год старше Дрю и, судя по внешнему виду, провел в Печи уже немало времени – его мускулистое загорелое тело покрывала густая сеть шрамов и заживших следов от старых ран. Дрю подумал о своих собственных ужасных ранах – искалеченной руке, которую он сам себе отгрыз в Кейп Гала, шрамах от кнута, которым его били в Хайклиффе, о клейме, выжженном на его предплечье уже здесь, в Печи, – и впервые после того, как покинул Лиссию, почувствовал симпатию к другому человеку.
Дрю встревожился – голова Дрейка находилась под водой слишком долго, казалось, целую вечность. Неужели он решил таким способом покончить с собой? Дрю решительно подошел к бочке, схватил своего товарища-оборотня за плечо и выдернул Дрейка из воды. Оба они повалились в грязь, а Дрейк набросился на Дрю с кулаками.
– Что ты делаешь? – раздраженно крикнул Дрейк.
– Ты так долго был под водой, – выдохнул Дрю. – Я подумал…
– Что ты подумал? Что я утонул?
Дрейк поднялся на ноги, отряхнулся, провел руками по мокрым волосам, убирая их с лица.
– Тебе еще многое предстоит узнать об оборотнях из Баста, Волк, – хмыкнул Дрейк. – Я лорд-крокодил. Вода – моя родная стихия.
– Я сражался с одним крокодилом, – сказал Дрю. – Мне кажется, они похожи на дракона.
Дрейк улыбнулся – впервые за все время знакомства с Дрю.
– Мне тоже так кажется. Мой отец всегда повторял, что нашими предками были драконы. Наверное, он что-то знал.
Дрейк протянул Дрю свою руку, помог ему подняться на ноги.
– Но я не единственный лорд-рептилия, здесь нас несколько таких, – сказал он, устало глядя в открытый дверной проем, ведущий из купальни назад в людус.
– Ты совсем другой, когда один, – сказал Дрю, тепло глядя на Дрейка.
– На людях я должен поддерживать свою репутацию убийцы, Волк. Для меня не будет ничего хорошего, если все узнают, что я заступился за кого-то. Они подумают, что я становлюсь мягче и слабее.
– Тогда что сегодня было? Редкая вспышка сочувствия?
Дрейк ответил, пристально глядя на Дрю:
– Мы не такие уж разные – ты и я.
– Ты тоже это чувствуешь? – откликнулся Дрю. – Как же давно я не разговаривал с нормальным человеком, почти забыл, что это такое. Здесь, в Печи, я меньше всего мог рассчитывать на чью-то дружбу.
Услышав слова Дрю, Дрейк приподнял свою тонкую бровь и ответил:
– Дружбу? Ты опережаешь события, Волк. Я просто хотел сказать, что ты напомнил мне меня самого, каким я был, когда только что попал в Скорию.
– Когда это было?
– Девять лет назад.
– Девять лет? – воскликнул Дрю, не в силах скрыть свое удивление. Попытался вспомнить, что сам делал девять лет назад. Скорее всего, играл на ферме с ягнятами или держался за материнский фартук. А Дрейк уже тогда оказался в людусе – таким же ребенком, каким был тогда Дрю?
– Верно, – подтвердил Дрейк, слегка задумался и продолжил: – В этой чертовой дыре я провел половину жизни. Честно говоря, я почти ничего не помню о том, как жил до Печи.
Дрю ожидал, что после этого настроение Дрейка упадет, но этого не случилось. Крокодил просто прислонился к каменной стене купальни и уставился в темнеющее небо.
– А кем ты был до того, как попал сюда? – спросил Дрейк.
Теперь пришла очередь Дрю улыбнуться.
– Сколько у тебя свободного времени?
И Дрю коротко рассказал Дрейку о себе, начиная с детства, проведенного на ферме, до того момента, когда он открыл в себе дар перевоплощения, и обо всем, что за этим последовало.
– Итак, ты последний из Серых Волков из Лиссии? – сказал Дрейк, облизывая свои зубы. – Знаешь, в Басте народ считал твоего старика страшилищем. Он был для них «Врагом, Который Живет По Другую Сторону Воды», монстром, который постоянно собирается отправиться на юг и напасть на наши земли. Настоящий враг был гораздо ближе к нашему дому, но мы этого не знали.
– Ближе к дому?
– Коты, – негромко пробормотал Дрейк. – Это из-за них я здесь. Они победили мой народ, захватили нашу землю и похитили сотни детей, таких же, как я. Я часто думаю о том, что стало с моей семьей, сохранили ли Коты жизнь моей матери или убили ее так же, как моего отца.
– И с тех пор ты сражаешься на арене?
– Клянусь зубами Змея, нет! Когда я оказался в Скории, меня направили работать во дворце Игнуса. Когда я из ребенка начал превращаться в юношу, от меня поспешили избавиться – кому захочется, чтобы вокруг дворца бродил трансформировавшийся оборотень-крокодил! Вот тогда-то меня и отправили учеником к Гриффину. В людусе я оказался в одно время с Табу.
– Мне кажется, Гриффин жесткий человек.
– Гриффин? Пожалуй. Только нужно правильно понимать то, что на первый взгляд кажется грубостью. Когда Гриффин гоняет тебя по арене или заставляет раз за разом проводить спарринги, он на самом деле помогает тебе выжить. Если Гриффин никогда не бывает милосердным, то лишь потому, что ни капли милосердия не ожидает нас и в Печи. Поверь мне, если кто и знает, как выжить на арене, то это Гриффин.