(26) Арефа же, испугавшись, как бы римляне не отняли у него добычу, не захотел больше возвращаться в лагерь 115. (27) Отправив некоторых из своих людей якобы в качестве лазутчиков, он тайком приказал им как можно скорее вернуться и объявить всем, что большое вражеское войско находится у переправы через реку. (28) По этой причине он посоветовал Траяну и Иоанну возвращаться в римские земли другой дорогой. (29) Они так и не пришли к Велисарию, но имея Евфрат по правую руку, прибыли в Феодосиополь, расположенный на реке Аворрас. (30) Ничего не ведая об этом войске, Велисарий и римская армия пребывали в досаде и были исполнены страха и нестерпимого ужасного подозрения. (31) Поскольку им пришлось остаться здесь на весьма продолжительное время, многих солдат поразила сильная горячка, ибо подвластная персам Месопотамия чрезвычайно знойная страна. (32) Римляне к этому были непривычны, особенно те, что были родом из Фракии, и так как они пребывали в этой исключительно знойной местности и им приходилось летней порой жить в душных хижинах, они захворали, так что почти треть войска лежала полумертвой. (33) Все войско жаждало уйти оттуда и как можно скорее возвратиться в свою страну, а пуще всех командующие ливанскими войсками Рекитанг и Феоктист, которые понимали, что и время принесения даров сарацинами своему богу уже миновало. (34) Они не раз обращались к Велисарию с просьбой немедленно отпустить их, утверждая, что в то время как они сидят здесь без всякой надобности, все области Ливана и Сирии отданы на произвол Аламундару. (35) Поэтому Велисарий, созвав всех военачальников, устроил совещание. (36) Тогда первым встал Иоанн, сын Никиты, и сказал следующее: "О храбрейший Велисарий, никогда, я думаю, не было полководца, равного тебе ни по удаче, ни по доблести. (37) Такое мнение о тебе господствует не только среди римлян, но и среди варваров. (38) Эту славу, однако, ты еще больше укрепишь, если окажешься в состоянии спасти нас, приведя живыми на римскую землю, ибо теперь наши надежды на это отнюдь не блестящи. Посуди сам, в каком положении находится наше войско. (39) Сарацины и самые доблестные из наших воинов, перейдя через Тигр, не знаю, сколько дней тому назад, попали в такую беду, что даже вестника к нам не смогли прислать. Рекитанг и Феоктист, думая, что войско Аламундара уже находится в центре Финикии, грабя и разоряя все тамошние места, уйдут, как ты и сам, конечно, видишь. (40) Из тех, кто останется, такое количество больных, что тех, кто будет за ними ухаживать и повезет на римскую землю, окажется значительно меньше их самих. (41) При таких обстоятельствах, если случится так, что враг нападет на нас либо в то время, когда мы будем находиться здесь, либо когда мы будем отступать, некому, пожалуй, будет известить находящихся в Даре римлян о постигшем нас несчастье. (42) А о том, чтобы идти вперед, даже и говорить нечего. Поэтому пока остается у нас какая-то надежда, самым полезным для нас будет обдумать план нашего возвращения и претворить его в жизнь. (43) Ибо для людей, попавших в такое опасное положение, было бы безумием думать не о собственном спасении, а о том, как причинить вред врагу". (44) Так сказал Иоанн; все остальные одобрили его слова и, придя в волнение, стали требовать как можно скорее организовать отступление. (45) Поэтому Велисарий, посадив больных на вьючных животных, отправил их вперед, а сам со всем войском последовал за ними 116. (46) Как только они оказались на римской земле, Велисарий узнал обо всем, что было сделано Арефой, но у него не было никакой возможности наказать его, поскольку он больше не показывался ему на глаза. Так завершилось это вторжение римлян.
(47) После того, как Хосров взял Пeтру, ему было объявлено о вторжении Велисария в Персию, о битве около города Нисибиса, о взятии крепости Сисавранон и о том, что совершило войско во главе с Арефой, перейдя реку Тигр. (48) Оставив гарнизон для охраны Петры, он тотчас со всем остальным войском и взятыми в плен римлянами вернулся в персидокие пределы. (49) Таковы . были события, произошедшие во время второго нашествия Хосрова. Велисарий же, явившись во вызову василевса в Визaнтий 117, провел там зиму.
XX. С началом весны <542 г.> Хосров, сын Кавада, в третий раз с большим войском вторгся в пределы римлян, имея реку Евфрат с правой стороны 118. (2) Священник города Сергиополя Кандид, узнав, что мидийское войско подошло уже совсем близко, и испугавшись и за .себя, и за город, поскольку он в условленное время не заплатил Хосрову договоренную сумму 119, явился в лагерь врагов и. просил Хосрова не гневаться на него за это. (3) Ибо денег у него никогда не было, и по этой причине он с самого начала даже не помышлял о спасении суронцев, и, хотя он многократно молил за них василевса Юстиииана, это оказалось напрасным 120. (4) Хоеров заключил его под стражу и, подвергнув его тело жесточайшей пытке, потребовал от него уплаты суммы, в два раза превышающей ту, о которой было договорено. (5) Кандид умолял его послать несколько человек в Сергиополь с тем, чтобы они забрали, все сокровища тамошнего храма. (6) Когда Хосров согласился это сделать, Кандид отправил вместе с ними некоторых из своих провожатых. (7) Жители Сергиополя, приняв в город посланников Хосрова, дали им много ценностей, заявив, что больше у них ничего не осталось. (8) Хосров, однако, сказал, что это его совсем не удовлетворяет и потребовал, чтобы ему было дано много больше этого. (9) Итак, он посылает еще некоторых лиц под тем предлогом, чтобы они с точностью выявили имеющиеся в городе богатства, на деле же - с тем, чтобы захватить город. (10) Но поскольку не суждено было Сергиополю быть захваченным персами, некий сарацин, христианин, служившим под началом Аламундара, по имени Амвр, подойдя ночью к городской стене, известил жителей обо всем этом деле, запретив им каким бы те ни было образом пускать персов в город. (11) Таким образом посланники Хосрова вернулись к нему ни с чем. Тот, пылая гневом, вознамерился захватить город. (12) Послав войско в шесть тысяч человек, он приказал ему осадить город к совершить атаку на его укрепления. (13) Те подошли к городу к приступили к делу. Жители Сергиополя сначала храбро защищались, но затем, пав духом и испугавшись опасности, начали уже подумывать о том, чтобы сдать город врагу. (14) Ибо случилось так, что в городе у них было не более двухсот солдат. Однако Амвр, опять подойдя ночью к стене, сказал, что персы через два дня снимут осаду, поскольку у них совершенно не осталось воды. (15) Поэтому они не вступили ни в какие переговоры с врагами, и варвары, страдая от жажды, поднялись и вернулись к Хосрову, Кандида, однако, Хосров так и ве отпустил. (16) Ибо ему уже, я думаю, нельзя было больше оставаться священником, поскольку он не исполнил данную им клятву. Так обстояли здесь дела.
(17) Когда Хосров прибыл в Коммагену, которую называют Евфратисией 121, он не хотел ни грабить страну, ни заниматься захватом какого-либо укрепления, нескольку все сплошь до Сирии он уже раньше либо завоевывал, либо обобрал, как я уже рассказывал об этом в предшествующих главах. (18) Он вознамерился вести войско прямо в Палестину, чтобы разграбить все тамошние сокровища, особенно же те, которые имелись в Иерусалиме. До него доходили слухи, что страна эта исключительно плодородна, а у жителей ее много золота. (19) Все же римляне, как военачальники, так и солдаты, совершенно не думали выступать против него или оказывать препятствие его походу, но, заняв, где кто мог, укрепленные места, считали, что достаточно охранять их и спасаться самим.
(20) Узнав о нашествии персов, василевс Юстиниан вновь послал против них Велисария. Поскольку он ехал на почтовых лошадях, которых называют вередами 122, и при нем не было войска, ои очень скоро прибыл в Евфратисию. Двоюродный же брат василевса Юст 123 вместе с Вузой и некоторыми другими, спасшись бегством, находился в Иераполе. (21) Услышав, что Велисарий едет к ним и находится уже неподалеку, они написали ему письмо, которое гласило следующее: (22) "Опять, как ты и сам, наверное, знаешь, Хосров двинулся походом па римлян, ведя с собой войско больше прежнего. Куда оя задумал идти, пока еще неясно. Мы лишь слышали, что он где-то поблизости и что он не причинил вреда ни одному местечку, но все время продвигается вперед. (23) Приходи к нам как можно скорее, если только ты в состоянии скрыть свой путь от вражеского войска, с тем, чтобы ты на пользу василевсу был цел и невредим и вместе с нами охранял бы Иераполь" 124. (24) Так гласило письмо. Велисарий не одобрил того, что было написано. Он прибыл в местечко Европ, расположенное на реке Евфрат. (25) Разослав оттуда во все стороны гонцов, он начал собирать войско, разбив здесь свой лагерь. Военачальникам же Иераполя он ответил следующее: "Если бы Хосров двинулся на других, а не на подданных римлян, то ваш план был бы удачным и в высшей степени обеспечивающим безопасность. (26) Ибо для того, кто может, оставаясь в покое, быть избавленным от бед, .было бы большим безумием идти навстречу ненужной 9пасности. Но если теперь этот варвар, уйдя отсюда, решится напасть на какую-нибудь другую, подвластную василевсу Юстиниану область, причем дивно цветущую, но не имеющую никакой военной охраны, то знайте, что в таком случае лучше всего доблестно погибнуть в бою, чем уцелеть без боя. (27) Ибо это справедливо бы было Назвать не спасением, а предательством. Приходите как можно скорее в Европ, где я, собрав все войско, надеюсь поступить с врагами так, как Бог даст". (28) Когда военачальники увидели доставленное послание, они воодушевились и, оставив Юста с немногими солдатами охранять рераполь, все остальные вместе со всем войском явились в Европ.
XXI. Хосров, узнав, что Велисарий со всем римским войском расположился лагерем в Европе, больше уже не решался идти дальше, но послал к Велисарию одного из царских секретарей, по имени Авандан, снискавшего за свой разум большую славу, с тем, чтобы он выведал, что Представляет собой этот полководец, а для вида - чтобы выразить ему неудовольствие василевсом Юстинианом за то, что он решительно не пожелал направить в Персию послов для утверждения условий мира, как было договорено. Узнав об этом, Велисарий сделал следующее. (2) Отобрав для себя шесть тысяч воинов, отличавшихся красотой, он отправился с ними довольно далеко от лагеря якобы на охоту; Диогену же, копьеносцу, и Адолию, сыну Акакия 125, родом армянину, находившемуся всегда во дворце для охраны спокойствия василевса (тех, на кого возложена эта почетная должность, римляне называют силенциариями), а в то время командовавшего армянским отрядом, он приказал переправиться с тысячей всадников через реку и разъезжать по тому берегу, внушая таким образом неприятелям мысль, что, если те захотят перейти Евфрат и этой дорогой возвратиться в свои пределы, они этого никак не допустят. Они так и сделали.
(3) Когда Велисарию стало известно, что посол находится поблизости, он велел возвести шатер из толстого полотна, которое называют папилоном. Он расположился в нем, делая вид, что он прибыл в это пустынное место случайно, безо всяких приготовлений. (4) Солдат же он разместил следующим образом. По обеим сторонам шатра находились фракийцы и иллирийцы, за ними были готы, рядом с ними герулы, дальше шли вандалы и маврусии. Занимали они значительную часть равнины, (5) ибо они не стояли на одном и том же месте, но, рассеявшись, прохаживались туда-сюда и мимоходом, без особого внимания, посматривали на посла Хосрова. (6) Никто из них не имел ни плаща, ни накидки, но все они были одеты в льняные хитоны и штаны, и, подпоясавшись, так и ходили. (7) У каждого была плеть для коня, а оружием одному служил меч, другому - топор, третьему лук. (8) Все они делали вид, что ничем не озабочены и заняты только охотой. (9) Итак, Авандан, представ перед Велисарием, заявил, что Хосров пребывает в негодовании на василевса, поскольку кесарь (так персы называли римского василевса) 126 не прислал к нему послов, как было раньше условлено, и поэтому Хосров вынужден был явиться в землю римлян с оружием в руках. (10) Велисарий не обнаружил страха перед тем, что где-то поблизости расположилось лагерем такое множество варваров; не смутившись такой речью, со смеющимся и высоко поднятым лицом он ответил: "Не так, как теперь действует Хосров, принято у людей вести дела. (11) Другие, когда возникают у них разногласия с соседями, сначала отправляют к ним послов и только тогда идут на них войной, когда не добьются удовлетворительного ответа. (12) А он сначала оказался в центре римских земель, а затем начинает вести переговоры о мире". Сказав так, Велисарий отпустил посла 127.
(13) Явившись к Хосрову, тот дал ему совет как можно скорее отступать. (14) Он сказал, что встретился с полководцем самым мужественным и самым мудрым из всех людей, что он видел таких воинов, каких раньше никогда не видел, и что больше всего его поразили их дисциплина и прекрасный внешний вид, что опасность сражения для него и для Велисария неодинакова: разница в том, что, победив Велисария, он одержит победу над рабом кесаря, а если случится так, что побежденным окажется он сам, то велик будет позор и для его царского достоинства, и для персидского народа; что римляне, оказавшись побежденными, легко укроются в своих крепостях и спасутся на собственной земле, а если с ними самими случится какое-то несчастье, даже вестник от них не примчится на персидскую землю. (15) Убежденный этим предостережением, Хосров решил отступать 128, но оказался в большом затруднении. (16) Ибо он думал, что переправа через реку охраняется неприятелем, а возвращаться прежней дорогой, совершенно безлюдной, он не мог, поскольку все запасы продовольствия, которые персы имели раньше, когда вторглись в землю римлян, уже истощились. (17) В конце концов после долгого размышления он счел наиболее выгодным отважиться на сражение, с тем чтобы переправиться на земли, расположенные на другом берегу реки и совершать путь по стране, изобилующей всеми жизненными благами. (18) Что касается Велисария, то он хорошо понимал, что даже ста тысяч человек окажется недостаточно, чтобы как-то помешать перенраве Хосрова, поскольку река здесь на большом расстоянии была во многих местах удобна для переправы на судах, и, кроме того, персидское войско было слишком внушительным, чтобы противник, обладающий незначительными силами, мог бы отрезать его от переправы. Правда, сначала он приказал Диогену и Адолию вместе с их отрядами в тысячу человек продвигаться по другому берегу реки, чтобы таким образом привести варваров в сильное замешательство. (19) Наведя на них страх, как было мной сказано, Велисарий сам испугался, как бы что-либо не помешало Хосрову уйти из римской земли. (20) Ему казалось делом чрезвычайно важным изгнать отсюда войско Хосрова, не подвергая себя опасности сражения с многими десятками тысяч варваров, в то время как сам он располагал очень небольшим числом воинов, к тому же страшно боявшихся мидийского войска. Поэтому он приказал Диогену и Адолию не предпринимать никаких военных действий. (21) Итак, Хосров, с огромной быстротой наведя мост, внезапно со всем войском перешел реку Евфрат. (22) Ибо персам не представляет особого труда переправляться через любые реки, поскольку, отправляясь в поход, они берут с собой заготовленные заранее железные крюки, которыми они скрепляют друг с другом длинные бревна, тотчас сооружая мост в любом месте, где захотят 129. (23) Как только он оказался по другую сторону реки, он направил к Велисарию послов, сказав, что выполняет желание римлян, уводя назад персидское войско, с их же стороны он ожидает послов, которым следует явиться без промедления. (24) Тогда Велисарий, также со всем своим войском перейдя Евфрат, отправил к Хосрову послов. (25) Прибыв к нему, они много восхваляли его за решение отступить и пообещали, что тотчас же прибудут к нему послы от василевса, которые приведут с ним в исполнение ранее договоренное о мире. (26) Они просили его совершать свой путь по римской земле как по дружественной. Хосров пообещал это исполнить при условии, что ему дадут в качестве заложника кого-нибудь из знатных лиц в знак согласия ва те условия, на которых они будут выполнять то, о чем договорились. (27) Послы, возвратившись к Велисарию, изложили сказанное Хосровом, и он тотчас же послал к Хосрову в качестве заложника Иоанна, сына Василия, самого выдающегося яз жителей Эдессы родом и богатством, хотя и против воли самого Иоанна 130. (28) Римляие же восхваляли Велисария; им казалось, что этим делом он прославил себя больше, чем тогда, когда привел в Визaнтий пленниками Гелимера или Витигиса. (29) В самом деле, этот подвиг заслуживает удивления и похвалы. В то время как римляне были перепуганы и скрывались все по своим укреплениям, а Хосров находился в самом центре Римской державы, этот полководец, спешно прибыв из Визaнтия с небольшим числом спутников, разбил свой лагерь против лагеря персидского царя, и Хосров, сверх всякого ожидания устрашившись то ли счастья, то ли доблести Велисария, а возможна, и обманутый какими-либо его военными хитростями, уже не решился идти дальше и ушел, на словах стремясь к миру, на деле же - бежал.
(30) Между тем Хосров, не придав никакого значения договору, захватил Каллиник, город, совершенно никем не защищенный. Римляне, видя, что стены города ветхи и легко могут быть взяты, постепенно разрушали их по частям, возводя новую постройку. (31) В то время они как раз срыли часть стены и не успели ее надстроить. Услышав, что враги находятся неподалеку, они вывезли самые дорогие свои вещи, и богатые жители города бежали в разные другие крепости, остальные же без солдат остались тут. (32) Сюда же сбежалось множество крестьян. Обратив их всех в рабство, Хосров сравнял все постройки с землей 131. (33) Немного времени спустя, получив Иоанна в качестве заложника, он удалился в родные пределы. (34) Армяне, перешедшие на сторону Хосрова, получив от римлян гарантии их неприкосновенности, прибыли в Визaнтий вместе с Васаком 132. Таковы были дела римлян во время третьего вторжения Хосрова. Уехал и Велисарий. Его вызвал в Визaнтий василевс с тем, чтобы вновь отправить в Италию, поскольку дела римлян там были уже в очень тяжелом положении 133.
XXII. Около этого времени распространилась моровая язва 134, из-за которой чуть было не погибла вся жизнь человеческая. Возможно, всему тому, чем небо поражает нас, кто-либо из людей дерзновенных решится найти объяснение. Ибо именно так склонны действовать люди, считающие себя умудренными в подобных вещах, придумывая ложь о причинах, для человека совершенно непостижимых, и сочиняя сверхъестественные теории о явлениях природы. Хотя сами они знают, что в их словах нет ничего здравого, они считают, что вполне достаточно, если они убедят своими доводами кого-либо из первых встречных, совершенно обманув их. (2) Причину же этого бедствия невозможно ни выразить в словах, ни достигнуть умом, разве что отнести все это к воле Божьей 135. (3) Ибо болезнь разразилась не в какой-то одной части земли, не среди каких-то отдельных людей, не в одно какое-то время года, на основании чего можно было бы найти подходящее объяснение ее причины, но она охватила всю землю, задела жизнь всех людей, при том что они резко отличались друг от друга; она не щадила ни пола, ни возраста. (4) Жили ли они в разных рдестах, был ли различен их образ жизни, отличались лв они своими природными качествами или занятиями или чем-либо еще, чем может отличаться один человек от другого, эта болезнь, и только она одна, не делала для них различия. (5) Одних она поразила летом, других зимой, третьих в иное время года. Пусть каждый, философ или астролог, говорит об этих явлениях как ему заблагорассудится, я же перехожу к рассказу о том, откуда пошла эта болезнь и каким образом губила она людей.
(6) Началась она у египтян, что живут в Пелусии. Зародившись там, она распространилась в двух направлениях, с одной стороны на Александрию и остальные области Египта, с другой стороны - на соседних с Египтом жителей Палестины, а затем она охватила всю землю, продвигаясь всегда в определенном направлении и в надлежащие сроки. (7) Казалось, она распространялась по точно установленным законам и в каждом месте держалась назначенное время. Свою пагубную силу она ни на ком не проявляла мимоходом, но распространялась повсюду до самых крайних пределов обитаемой земли, как будто боясь, как бы от нее не укрылся какой-нибудь дальний уголок. (8) Ни острова, ни пещеры, ни горной вершины, если там обитали люди, она не оставила в покое. Если она и пропускала какую-либо страну, не коснувшись ее жителей или коснувшись их слегка, с течением времени она вновь возвращалась туда; тех жителей, которых она прежде жестоко поразила, она больше не трогала, однако, уходила из этой страны не раньше, чем отдаст точную и определенную дань смерти, погубив столько, сколько она погубила в предшествующее время в соседних землях. (9) Начинаясь всегда в приморских землях, эта болезнь проникала затем в самое сердце материка. На второй год после появления этой болезни она в середине весны дошла до Византия, где в ту пору мне довелось жить. (10) Происходило здесь все следующим образом. Многим являлись демоны в образе различных людей, и те, которым они показывались, думали, что они от встреченного ими человека получили удар в какую-нибудь часть тела, и сразу же, как только они видели этот призрак, их поражала болезнь. (11) Сначала люди пытались отвратить от себя попадавшихся им призраков, произнося самые святые имена и совершая другие священные обряды кто как мог, но пользы от этого не было никакой, ибо даже и бежавшие в храмы погибали там. (12) Потом они уже теряли желание слышать своих друзей, когда те к ним приходили, и запершись в своих комнатах, делали вид, что не слышат даже тогда, когда двери у них тряслись от стука, явно опасаясь как бы зовущий их не оказался демоном. (13) Некоторых эта моровая язва поражала иначе. Этим было видение во сне, и им казалось, что они испытывают то же самое от того, кто стоял над ними, или же они слышали голос, возвещающий им, что они занесены в число тех, кому суждено умереть. (14) Большинство же ни во сне, ни наяву не ведали того, что произойдет, и все же болезнь поражала их. (15) Охватывала она их следующим образом. Внезапно у них появлялся жар; у одних, когда они пробуждались ото сна, у других, когда они гуляли, у третьих, когда они были чем-то заняты. (16) При этом тело не теряло своего прежнего цвета и не становилось горячим, как бывает при лихорадке, и не было никакого воспаления, но с утра до вечера жар был настолько умеренным, что ни у самих больных, ни у врача, прикасавшегося к ним, не возникало мысли об опасности. (17) В самом деле, никому из тех, кто впал в эту болезнь, не казалось, что им предстоит умереть. У одних в тог же день, у других на следующий, у третьих немного дней спустя появлялся бубон, ве только в той части тела, которая расположена ниже живота и называется пахом (бубоном), но и под мышкой, иногда около уха, а также в любой части бедра.
(18) До сих пор у всех, охваченных этой болезнью, она проявлялась почти одинаково. Но затем, не могу сказать, вследствие ли телесных различий или же по воле того, кто эту болезнь послал, стали наблюдаться и различия в ее проявлении. (19) Одни впадали в глубокую сонливость, у других наступал сильный бред, но и те и другие переносили все страдания, сопутствующие этой болезни. Те, которых охватывала сонливость, забыв обо всем, к чему они привыкли, казалось, все время пребывали во сне. (20) И если кто-нибудь ухаживал за ними, они ели, не просыпаясь; другие же, оставленные без присмотра, быстро умирали от недостатка пищи. (21) Те же, кто находился в бреду, страдали от бессонницы, их преследовали кошмары, и им казалось, что кто-то идет, чтобы их погубить. Они впадали в беспокойство, издавали страшные вопли и куда-то рвались. (22) Те, кто ухаживал за ними, несли бремя непрерывного труда и страдали от сильного переутомления. (23) По этой причине все жалели их не меньше, чем самих больных, и не потому, что они могли заразиться болезнью от близкого с ними соприкосновения, а потому, что им было так тяжело. Ибо не было случая, чтобы врач или другой какой-то человек, приобрел эту болезнь от соприкосновения с больным или умершим; многие, занимаясь похоронами или ухаживая даже за посторонними им людьми, против всякого ожидания не заболевали в период ухода за больным, между тем как многих болезнь поражала без всякого повода, и они быстро умирали. (24) Эти присматривающие за больными должны были поднимать и класть их на постели, когда они иадали с них и катались ни полу, оттаскивать и отталкивать их, когда они стремились броситься из дома. (25) Если же кому-либо из больных попадалась вода, они стремились броситься в нее, причем не столько из-за жажды (ибо многие бросались к морю), сколько, главным образом, из-за расстройства умственных способностей. (26) Очень трудно было и кормить таких больных, ибо они неохотно принимали пищу. Многие и погибали от того, что за ними некому было ухаживать: они либо умирали с голоду, либо бросалась с высоты. (27) Тех, которые не впадали в кoму или безумие, мучили сильные боли, сопровождавшиеся конвульсиями, в они, не имея сил выносить страданий, умирали. (28) Можно было предположить, что и со всеми другими происходило то же самое, но поскольку они были совершенно вне себя, то они не могли полностью ощущать своих страданий, так как расстройство их умственных способностей притупляло у них всякое сознание и чувствительность.
(47) После того, как Хосров взял Пeтру, ему было объявлено о вторжении Велисария в Персию, о битве около города Нисибиса, о взятии крепости Сисавранон и о том, что совершило войско во главе с Арефой, перейдя реку Тигр. (48) Оставив гарнизон для охраны Петры, он тотчас со всем остальным войском и взятыми в плен римлянами вернулся в персидокие пределы. (49) Таковы . были события, произошедшие во время второго нашествия Хосрова. Велисарий же, явившись во вызову василевса в Визaнтий 117, провел там зиму.
XX. С началом весны <542 г.> Хосров, сын Кавада, в третий раз с большим войском вторгся в пределы римлян, имея реку Евфрат с правой стороны 118. (2) Священник города Сергиополя Кандид, узнав, что мидийское войско подошло уже совсем близко, и испугавшись и за .себя, и за город, поскольку он в условленное время не заплатил Хосрову договоренную сумму 119, явился в лагерь врагов и. просил Хосрова не гневаться на него за это. (3) Ибо денег у него никогда не было, и по этой причине он с самого начала даже не помышлял о спасении суронцев, и, хотя он многократно молил за них василевса Юстиииана, это оказалось напрасным 120. (4) Хоеров заключил его под стражу и, подвергнув его тело жесточайшей пытке, потребовал от него уплаты суммы, в два раза превышающей ту, о которой было договорено. (5) Кандид умолял его послать несколько человек в Сергиополь с тем, чтобы они забрали, все сокровища тамошнего храма. (6) Когда Хосров согласился это сделать, Кандид отправил вместе с ними некоторых из своих провожатых. (7) Жители Сергиополя, приняв в город посланников Хосрова, дали им много ценностей, заявив, что больше у них ничего не осталось. (8) Хосров, однако, сказал, что это его совсем не удовлетворяет и потребовал, чтобы ему было дано много больше этого. (9) Итак, он посылает еще некоторых лиц под тем предлогом, чтобы они с точностью выявили имеющиеся в городе богатства, на деле же - с тем, чтобы захватить город. (10) Но поскольку не суждено было Сергиополю быть захваченным персами, некий сарацин, христианин, служившим под началом Аламундара, по имени Амвр, подойдя ночью к городской стене, известил жителей обо всем этом деле, запретив им каким бы те ни было образом пускать персов в город. (11) Таким образом посланники Хосрова вернулись к нему ни с чем. Тот, пылая гневом, вознамерился захватить город. (12) Послав войско в шесть тысяч человек, он приказал ему осадить город к совершить атаку на его укрепления. (13) Те подошли к городу к приступили к делу. Жители Сергиополя сначала храбро защищались, но затем, пав духом и испугавшись опасности, начали уже подумывать о том, чтобы сдать город врагу. (14) Ибо случилось так, что в городе у них было не более двухсот солдат. Однако Амвр, опять подойдя ночью к стене, сказал, что персы через два дня снимут осаду, поскольку у них совершенно не осталось воды. (15) Поэтому они не вступили ни в какие переговоры с врагами, и варвары, страдая от жажды, поднялись и вернулись к Хосрову, Кандида, однако, Хосров так и ве отпустил. (16) Ибо ему уже, я думаю, нельзя было больше оставаться священником, поскольку он не исполнил данную им клятву. Так обстояли здесь дела.
(17) Когда Хосров прибыл в Коммагену, которую называют Евфратисией 121, он не хотел ни грабить страну, ни заниматься захватом какого-либо укрепления, нескольку все сплошь до Сирии он уже раньше либо завоевывал, либо обобрал, как я уже рассказывал об этом в предшествующих главах. (18) Он вознамерился вести войско прямо в Палестину, чтобы разграбить все тамошние сокровища, особенно же те, которые имелись в Иерусалиме. До него доходили слухи, что страна эта исключительно плодородна, а у жителей ее много золота. (19) Все же римляне, как военачальники, так и солдаты, совершенно не думали выступать против него или оказывать препятствие его походу, но, заняв, где кто мог, укрепленные места, считали, что достаточно охранять их и спасаться самим.
(20) Узнав о нашествии персов, василевс Юстиниан вновь послал против них Велисария. Поскольку он ехал на почтовых лошадях, которых называют вередами 122, и при нем не было войска, ои очень скоро прибыл в Евфратисию. Двоюродный же брат василевса Юст 123 вместе с Вузой и некоторыми другими, спасшись бегством, находился в Иераполе. (21) Услышав, что Велисарий едет к ним и находится уже неподалеку, они написали ему письмо, которое гласило следующее: (22) "Опять, как ты и сам, наверное, знаешь, Хосров двинулся походом па римлян, ведя с собой войско больше прежнего. Куда оя задумал идти, пока еще неясно. Мы лишь слышали, что он где-то поблизости и что он не причинил вреда ни одному местечку, но все время продвигается вперед. (23) Приходи к нам как можно скорее, если только ты в состоянии скрыть свой путь от вражеского войска, с тем, чтобы ты на пользу василевсу был цел и невредим и вместе с нами охранял бы Иераполь" 124. (24) Так гласило письмо. Велисарий не одобрил того, что было написано. Он прибыл в местечко Европ, расположенное на реке Евфрат. (25) Разослав оттуда во все стороны гонцов, он начал собирать войско, разбив здесь свой лагерь. Военачальникам же Иераполя он ответил следующее: "Если бы Хосров двинулся на других, а не на подданных римлян, то ваш план был бы удачным и в высшей степени обеспечивающим безопасность. (26) Ибо для того, кто может, оставаясь в покое, быть избавленным от бед, .было бы большим безумием идти навстречу ненужной 9пасности. Но если теперь этот варвар, уйдя отсюда, решится напасть на какую-нибудь другую, подвластную василевсу Юстиниану область, причем дивно цветущую, но не имеющую никакой военной охраны, то знайте, что в таком случае лучше всего доблестно погибнуть в бою, чем уцелеть без боя. (27) Ибо это справедливо бы было Назвать не спасением, а предательством. Приходите как можно скорее в Европ, где я, собрав все войско, надеюсь поступить с врагами так, как Бог даст". (28) Когда военачальники увидели доставленное послание, они воодушевились и, оставив Юста с немногими солдатами охранять рераполь, все остальные вместе со всем войском явились в Европ.
XXI. Хосров, узнав, что Велисарий со всем римским войском расположился лагерем в Европе, больше уже не решался идти дальше, но послал к Велисарию одного из царских секретарей, по имени Авандан, снискавшего за свой разум большую славу, с тем, чтобы он выведал, что Представляет собой этот полководец, а для вида - чтобы выразить ему неудовольствие василевсом Юстинианом за то, что он решительно не пожелал направить в Персию послов для утверждения условий мира, как было договорено. Узнав об этом, Велисарий сделал следующее. (2) Отобрав для себя шесть тысяч воинов, отличавшихся красотой, он отправился с ними довольно далеко от лагеря якобы на охоту; Диогену же, копьеносцу, и Адолию, сыну Акакия 125, родом армянину, находившемуся всегда во дворце для охраны спокойствия василевса (тех, на кого возложена эта почетная должность, римляне называют силенциариями), а в то время командовавшего армянским отрядом, он приказал переправиться с тысячей всадников через реку и разъезжать по тому берегу, внушая таким образом неприятелям мысль, что, если те захотят перейти Евфрат и этой дорогой возвратиться в свои пределы, они этого никак не допустят. Они так и сделали.
(3) Когда Велисарию стало известно, что посол находится поблизости, он велел возвести шатер из толстого полотна, которое называют папилоном. Он расположился в нем, делая вид, что он прибыл в это пустынное место случайно, безо всяких приготовлений. (4) Солдат же он разместил следующим образом. По обеим сторонам шатра находились фракийцы и иллирийцы, за ними были готы, рядом с ними герулы, дальше шли вандалы и маврусии. Занимали они значительную часть равнины, (5) ибо они не стояли на одном и том же месте, но, рассеявшись, прохаживались туда-сюда и мимоходом, без особого внимания, посматривали на посла Хосрова. (6) Никто из них не имел ни плаща, ни накидки, но все они были одеты в льняные хитоны и штаны, и, подпоясавшись, так и ходили. (7) У каждого была плеть для коня, а оружием одному служил меч, другому - топор, третьему лук. (8) Все они делали вид, что ничем не озабочены и заняты только охотой. (9) Итак, Авандан, представ перед Велисарием, заявил, что Хосров пребывает в негодовании на василевса, поскольку кесарь (так персы называли римского василевса) 126 не прислал к нему послов, как было раньше условлено, и поэтому Хосров вынужден был явиться в землю римлян с оружием в руках. (10) Велисарий не обнаружил страха перед тем, что где-то поблизости расположилось лагерем такое множество варваров; не смутившись такой речью, со смеющимся и высоко поднятым лицом он ответил: "Не так, как теперь действует Хосров, принято у людей вести дела. (11) Другие, когда возникают у них разногласия с соседями, сначала отправляют к ним послов и только тогда идут на них войной, когда не добьются удовлетворительного ответа. (12) А он сначала оказался в центре римских земель, а затем начинает вести переговоры о мире". Сказав так, Велисарий отпустил посла 127.
(13) Явившись к Хосрову, тот дал ему совет как можно скорее отступать. (14) Он сказал, что встретился с полководцем самым мужественным и самым мудрым из всех людей, что он видел таких воинов, каких раньше никогда не видел, и что больше всего его поразили их дисциплина и прекрасный внешний вид, что опасность сражения для него и для Велисария неодинакова: разница в том, что, победив Велисария, он одержит победу над рабом кесаря, а если случится так, что побежденным окажется он сам, то велик будет позор и для его царского достоинства, и для персидского народа; что римляне, оказавшись побежденными, легко укроются в своих крепостях и спасутся на собственной земле, а если с ними самими случится какое-то несчастье, даже вестник от них не примчится на персидскую землю. (15) Убежденный этим предостережением, Хосров решил отступать 128, но оказался в большом затруднении. (16) Ибо он думал, что переправа через реку охраняется неприятелем, а возвращаться прежней дорогой, совершенно безлюдной, он не мог, поскольку все запасы продовольствия, которые персы имели раньше, когда вторглись в землю римлян, уже истощились. (17) В конце концов после долгого размышления он счел наиболее выгодным отважиться на сражение, с тем чтобы переправиться на земли, расположенные на другом берегу реки и совершать путь по стране, изобилующей всеми жизненными благами. (18) Что касается Велисария, то он хорошо понимал, что даже ста тысяч человек окажется недостаточно, чтобы как-то помешать перенраве Хосрова, поскольку река здесь на большом расстоянии была во многих местах удобна для переправы на судах, и, кроме того, персидское войско было слишком внушительным, чтобы противник, обладающий незначительными силами, мог бы отрезать его от переправы. Правда, сначала он приказал Диогену и Адолию вместе с их отрядами в тысячу человек продвигаться по другому берегу реки, чтобы таким образом привести варваров в сильное замешательство. (19) Наведя на них страх, как было мной сказано, Велисарий сам испугался, как бы что-либо не помешало Хосрову уйти из римской земли. (20) Ему казалось делом чрезвычайно важным изгнать отсюда войско Хосрова, не подвергая себя опасности сражения с многими десятками тысяч варваров, в то время как сам он располагал очень небольшим числом воинов, к тому же страшно боявшихся мидийского войска. Поэтому он приказал Диогену и Адолию не предпринимать никаких военных действий. (21) Итак, Хосров, с огромной быстротой наведя мост, внезапно со всем войском перешел реку Евфрат. (22) Ибо персам не представляет особого труда переправляться через любые реки, поскольку, отправляясь в поход, они берут с собой заготовленные заранее железные крюки, которыми они скрепляют друг с другом длинные бревна, тотчас сооружая мост в любом месте, где захотят 129. (23) Как только он оказался по другую сторону реки, он направил к Велисарию послов, сказав, что выполняет желание римлян, уводя назад персидское войско, с их же стороны он ожидает послов, которым следует явиться без промедления. (24) Тогда Велисарий, также со всем своим войском перейдя Евфрат, отправил к Хосрову послов. (25) Прибыв к нему, они много восхваляли его за решение отступить и пообещали, что тотчас же прибудут к нему послы от василевса, которые приведут с ним в исполнение ранее договоренное о мире. (26) Они просили его совершать свой путь по римской земле как по дружественной. Хосров пообещал это исполнить при условии, что ему дадут в качестве заложника кого-нибудь из знатных лиц в знак согласия ва те условия, на которых они будут выполнять то, о чем договорились. (27) Послы, возвратившись к Велисарию, изложили сказанное Хосровом, и он тотчас же послал к Хосрову в качестве заложника Иоанна, сына Василия, самого выдающегося яз жителей Эдессы родом и богатством, хотя и против воли самого Иоанна 130. (28) Римляие же восхваляли Велисария; им казалось, что этим делом он прославил себя больше, чем тогда, когда привел в Визaнтий пленниками Гелимера или Витигиса. (29) В самом деле, этот подвиг заслуживает удивления и похвалы. В то время как римляне были перепуганы и скрывались все по своим укреплениям, а Хосров находился в самом центре Римской державы, этот полководец, спешно прибыв из Визaнтия с небольшим числом спутников, разбил свой лагерь против лагеря персидского царя, и Хосров, сверх всякого ожидания устрашившись то ли счастья, то ли доблести Велисария, а возможна, и обманутый какими-либо его военными хитростями, уже не решился идти дальше и ушел, на словах стремясь к миру, на деле же - бежал.
(30) Между тем Хосров, не придав никакого значения договору, захватил Каллиник, город, совершенно никем не защищенный. Римляне, видя, что стены города ветхи и легко могут быть взяты, постепенно разрушали их по частям, возводя новую постройку. (31) В то время они как раз срыли часть стены и не успели ее надстроить. Услышав, что враги находятся неподалеку, они вывезли самые дорогие свои вещи, и богатые жители города бежали в разные другие крепости, остальные же без солдат остались тут. (32) Сюда же сбежалось множество крестьян. Обратив их всех в рабство, Хосров сравнял все постройки с землей 131. (33) Немного времени спустя, получив Иоанна в качестве заложника, он удалился в родные пределы. (34) Армяне, перешедшие на сторону Хосрова, получив от римлян гарантии их неприкосновенности, прибыли в Визaнтий вместе с Васаком 132. Таковы были дела римлян во время третьего вторжения Хосрова. Уехал и Велисарий. Его вызвал в Визaнтий василевс с тем, чтобы вновь отправить в Италию, поскольку дела римлян там были уже в очень тяжелом положении 133.
XXII. Около этого времени распространилась моровая язва 134, из-за которой чуть было не погибла вся жизнь человеческая. Возможно, всему тому, чем небо поражает нас, кто-либо из людей дерзновенных решится найти объяснение. Ибо именно так склонны действовать люди, считающие себя умудренными в подобных вещах, придумывая ложь о причинах, для человека совершенно непостижимых, и сочиняя сверхъестественные теории о явлениях природы. Хотя сами они знают, что в их словах нет ничего здравого, они считают, что вполне достаточно, если они убедят своими доводами кого-либо из первых встречных, совершенно обманув их. (2) Причину же этого бедствия невозможно ни выразить в словах, ни достигнуть умом, разве что отнести все это к воле Божьей 135. (3) Ибо болезнь разразилась не в какой-то одной части земли, не среди каких-то отдельных людей, не в одно какое-то время года, на основании чего можно было бы найти подходящее объяснение ее причины, но она охватила всю землю, задела жизнь всех людей, при том что они резко отличались друг от друга; она не щадила ни пола, ни возраста. (4) Жили ли они в разных рдестах, был ли различен их образ жизни, отличались лв они своими природными качествами или занятиями или чем-либо еще, чем может отличаться один человек от другого, эта болезнь, и только она одна, не делала для них различия. (5) Одних она поразила летом, других зимой, третьих в иное время года. Пусть каждый, философ или астролог, говорит об этих явлениях как ему заблагорассудится, я же перехожу к рассказу о том, откуда пошла эта болезнь и каким образом губила она людей.
(6) Началась она у египтян, что живут в Пелусии. Зародившись там, она распространилась в двух направлениях, с одной стороны на Александрию и остальные области Египта, с другой стороны - на соседних с Египтом жителей Палестины, а затем она охватила всю землю, продвигаясь всегда в определенном направлении и в надлежащие сроки. (7) Казалось, она распространялась по точно установленным законам и в каждом месте держалась назначенное время. Свою пагубную силу она ни на ком не проявляла мимоходом, но распространялась повсюду до самых крайних пределов обитаемой земли, как будто боясь, как бы от нее не укрылся какой-нибудь дальний уголок. (8) Ни острова, ни пещеры, ни горной вершины, если там обитали люди, она не оставила в покое. Если она и пропускала какую-либо страну, не коснувшись ее жителей или коснувшись их слегка, с течением времени она вновь возвращалась туда; тех жителей, которых она прежде жестоко поразила, она больше не трогала, однако, уходила из этой страны не раньше, чем отдаст точную и определенную дань смерти, погубив столько, сколько она погубила в предшествующее время в соседних землях. (9) Начинаясь всегда в приморских землях, эта болезнь проникала затем в самое сердце материка. На второй год после появления этой болезни она в середине весны дошла до Византия, где в ту пору мне довелось жить. (10) Происходило здесь все следующим образом. Многим являлись демоны в образе различных людей, и те, которым они показывались, думали, что они от встреченного ими человека получили удар в какую-нибудь часть тела, и сразу же, как только они видели этот призрак, их поражала болезнь. (11) Сначала люди пытались отвратить от себя попадавшихся им призраков, произнося самые святые имена и совершая другие священные обряды кто как мог, но пользы от этого не было никакой, ибо даже и бежавшие в храмы погибали там. (12) Потом они уже теряли желание слышать своих друзей, когда те к ним приходили, и запершись в своих комнатах, делали вид, что не слышат даже тогда, когда двери у них тряслись от стука, явно опасаясь как бы зовущий их не оказался демоном. (13) Некоторых эта моровая язва поражала иначе. Этим было видение во сне, и им казалось, что они испытывают то же самое от того, кто стоял над ними, или же они слышали голос, возвещающий им, что они занесены в число тех, кому суждено умереть. (14) Большинство же ни во сне, ни наяву не ведали того, что произойдет, и все же болезнь поражала их. (15) Охватывала она их следующим образом. Внезапно у них появлялся жар; у одних, когда они пробуждались ото сна, у других, когда они гуляли, у третьих, когда они были чем-то заняты. (16) При этом тело не теряло своего прежнего цвета и не становилось горячим, как бывает при лихорадке, и не было никакого воспаления, но с утра до вечера жар был настолько умеренным, что ни у самих больных, ни у врача, прикасавшегося к ним, не возникало мысли об опасности. (17) В самом деле, никому из тех, кто впал в эту болезнь, не казалось, что им предстоит умереть. У одних в тог же день, у других на следующий, у третьих немного дней спустя появлялся бубон, ве только в той части тела, которая расположена ниже живота и называется пахом (бубоном), но и под мышкой, иногда около уха, а также в любой части бедра.
(18) До сих пор у всех, охваченных этой болезнью, она проявлялась почти одинаково. Но затем, не могу сказать, вследствие ли телесных различий или же по воле того, кто эту болезнь послал, стали наблюдаться и различия в ее проявлении. (19) Одни впадали в глубокую сонливость, у других наступал сильный бред, но и те и другие переносили все страдания, сопутствующие этой болезни. Те, которых охватывала сонливость, забыв обо всем, к чему они привыкли, казалось, все время пребывали во сне. (20) И если кто-нибудь ухаживал за ними, они ели, не просыпаясь; другие же, оставленные без присмотра, быстро умирали от недостатка пищи. (21) Те же, кто находился в бреду, страдали от бессонницы, их преследовали кошмары, и им казалось, что кто-то идет, чтобы их погубить. Они впадали в беспокойство, издавали страшные вопли и куда-то рвались. (22) Те, кто ухаживал за ними, несли бремя непрерывного труда и страдали от сильного переутомления. (23) По этой причине все жалели их не меньше, чем самих больных, и не потому, что они могли заразиться болезнью от близкого с ними соприкосновения, а потому, что им было так тяжело. Ибо не было случая, чтобы врач или другой какой-то человек, приобрел эту болезнь от соприкосновения с больным или умершим; многие, занимаясь похоронами или ухаживая даже за посторонними им людьми, против всякого ожидания не заболевали в период ухода за больным, между тем как многих болезнь поражала без всякого повода, и они быстро умирали. (24) Эти присматривающие за больными должны были поднимать и класть их на постели, когда они иадали с них и катались ни полу, оттаскивать и отталкивать их, когда они стремились броситься из дома. (25) Если же кому-либо из больных попадалась вода, они стремились броситься в нее, причем не столько из-за жажды (ибо многие бросались к морю), сколько, главным образом, из-за расстройства умственных способностей. (26) Очень трудно было и кормить таких больных, ибо они неохотно принимали пищу. Многие и погибали от того, что за ними некому было ухаживать: они либо умирали с голоду, либо бросалась с высоты. (27) Тех, которые не впадали в кoму или безумие, мучили сильные боли, сопровождавшиеся конвульсиями, в они, не имея сил выносить страданий, умирали. (28) Можно было предположить, что и со всеми другими происходило то же самое, но поскольку они были совершенно вне себя, то они не могли полностью ощущать своих страданий, так как расстройство их умственных способностей притупляло у них всякое сознание и чувствительность.