(9) Тогда же, когда над эфиопами царствовал еще Еллисфей, а над омиритами Есимифей, василевс Юстиниан отправил к ним послом Юлиана 161 и просил их обоих как единоверцев помочь римлянам против воевавших с ними персов; он предложил, чтобы эфиопы покупали шелк, доставляемый из Индии, и продавали бы его римлянам; таким образом, они получали бы большие деньги, а римлянам дали бы только ту выгоду, что им не пришлось бы передавать врагам [персам] собственные свои богатства. Это тот самый шелк, из которого обыкновенно выделывают одежды, в древности эллины называли их мидийскими, теперь же называют сирийскими. От омиритов же Юстиниан требовал, чтобы они поставили филархом бежавшего из их страны Кайса 162 и сами омириты и сарацины-маддины с большим войском вторглись бы в земли персов. (10) Этот Кайс был из рода филархов и исключительно талантлив в военном деле; убив одного из родственников Есимифея, он бежал в страну совершенно пустынную. (11) Еллисфей и Есимифей, оба обещали исполнить просьбу василевса и с этим отослали посла обратно, но ни тот, ни другой не сделали того, на что согласились. (12) Эфиопам покупать шелк у индов было невозможно, так как персидские купцы, населяя соседнюю с индами страну, всегда оказываются у тех самых пристаней, куда индийские корабли причаливают прежде всего, и обычно покупают у них все грузы; а омиритам показалось трудным совершить многодневный путь по пустынной стране и затем напасть на людей, намного более воинственных, чем они сами. (13) И впоследствии, когда Авраам уже прочно укрепил свою власть, он много раз обещал василевсу Юстиниану напасть на персидскую землю; но один только раз начав поход, он тотчас же вернулся назад. Так обстояли у римлян дела с эфиопами и омиритами.
XXI. Как только произошло сражение у Евфрата, к Каваду в качестве посла прибыл Гермоген, но не достиг никакого результата в деле заключения мира, из-за чего собственно он и прибыл, так как он застал Кавада еще раздраженным против римлян. Поэтому он удалился без всякого успеха. (2) Велисарий же был вызван василевсом в Визaiтий 163: с него было снято командование восточными войсками с тем, чтобы он выступил с войском против вандалов. (3) Для охраны восточных пределов по воле василевса отправился туда Сита. (4) Вновь большое войско персов под командованием ханаранга, Аспеведа и Мермероя вторглось в Месопотамию. (5) Поскольку никто не отважился вступить с ними в битву, они, разбив лагерь, приступили к осаде Мартирополя 164, охрана которого была возложена на Вузу и Весу. (6) Этот город лежит в области, называемой Софанена, на расстоянии двухсот сорока стадий от города Амиды, к северу от него, на самой реке Нимфий, отделяющей пределы римлян от персидских. (7) Итак, персы приступили к штурму стен; осажденные вначале храбро отражали их, однако, казалось, что долго они не выдержат. (8) Стены по большей части были удобны для приступа, да и осадой этот город персам было очень легко взять, так как продовольствия было у осажденных недостаточно, и более того, не было у них ни машин, ни чего-либо другого, чем бы они могли защищаться. (9) Сита с римским войском дошел до местечка Аттахи, отстоявшего от Мартирополя на расстоянии ста стадий, дальше идти он не решился и, разбив лагерь, остался здесь. (10) К ним прибыл и Гермоген, вновь отправленный из Византия послом. В это время произошло следующее событие.
(11) У римлян и у персов издавна существует правило содержать за счет казны лазутчиков, которые обычно тайком идут к неприятелям, чтобы тщательно все высмотреть, а затем по возвращении доложить об этом властям. (12) Многие из них, как и следует ожидать, из чувства расположения к соплеменникам изо всех сил стараются быть им полезными; другие же открывают все тайны неприятелю. (13) Вот и тогда один из таких лазутчиков, посланный персами к римлянам, явился к василевсу Юстиниану и рассказал ему многое из того, что делается у варваров, в том числе и то, что племя массагетов, замышляя зло против римлян, собирается в скором времени вступить в пределы персов, а затем оно хочет соединиться с войском персов с намерением двинуться оттуда на землю римлян. (14) Услышав об этом и зная на деле преданность к нему этого человека, василевс щедро одарил его деньгами и убедил пойти в войско персов, которое осаждало Мартирополь, и объявить находящимся там варварам, что эти массагеты, купленные за деньги василевсом римлян, собираются в ближайшее время двинуться на них. (15) Так тот и сделал и, придя в лагерь варваров, объявил ханарангу и другим вождям, что войско враждебных им гуннов в скором времени прибудет к римлянам. (16) Услышав это, персы устрашились и не знали, что им делать в подобных обстоятельствах. (17) В это время случилось так, что Кавад тяжело заболел. Призвав к себе одного из персов из числа самых близких к нему людей, по имени Мевод, он начал беседовать с ним относительно Хосрова и царской власти, говоря, что опасается, как бы персы не поспешили отменить что-либо из того, что им решено. (18) Мевод предложил ему оставить выражение своей воли письменно и уверил его, что персы никогда не осмелятся им пренебречь. (19) Тогда Кавад открыто объявил о своем желании, чтобы царем персов был поставлен Хосров. Это письмо написал собственноручно сам Мевод, и Кавад тотчас покинул этот мир 165. <8 сент. 531 г.>
(20) После того, как были совершены все полагающиеся по обычаю погребальные обряды, Каос, опираясь на существующий у персов закон, пытался занять царский престол, но Мевод помешал ему в этом, говоря, что никто не должен вступать на престол самовольно, по только по избранию знатных персов. (21) Каос предоставил решение этого дела лицам, облеченным должностью, предполагая, что с этой стороны ему не будет никаких препятствий. (22) Когда все знатные персы собрались для решения этого вопроса, Мевод прочитал письмо, где Кавад выражал свою волю относительно Хосрова; тогда все присутствующие, вспомнив о высоких достоинствах Кавада, тотчас объявили царем персов Хосрова.
(23) Таким образом Хосров пришел к власти. Что же касается Мартирополя, то Сита и Гермоген, беспокоясь за город, но не имея никакой возможности отразить грозившую ему опасность, послали к врагам несколько человек. Они, явившись перед лицом военачальников, сказали следующее: (24) "Сами того не ведая, вы являетесь нарушителями (а этого бы вам не следовало) и воли персидского царя, и благ мира, и пользы обоих наших государств. Ибо в данный момент здесь присутствуют послы, направленные василевсом к персидскому царю для того, чтобы устранить все возникшие разногласия и заключить с ним мир. Поэтому как можно скорее поднимайтесь и уходите с земли римлян, предоставьте послам действовать так, как будет выгодно обеим сторонам. (25) А в том, что действительно совершится и в ближайшее время, мы готовы дать вам в качестве заложников людей самых именитых". Так сказали послы римлян. (26) Случилось так, что в это же время прибыл к персам посланец из царского дворца с известием, что Кавад умер и что Хосров, сын Кавада, поставлен царем над персами и что дела в стране пришли в смутное состояние. (27) Поэтому военачальники охотно выслушали речи римлян, ибо они боялись и нападения гуннов. Римляне тотчас дали им в качестве заложников Мартина 166 и одного из телохранителей Ситы, по имени Сенекий. Персы же, сняв осаду, немедленно удалились 167. (28) Вскоре гунны вторглись в пределы римлян, но персидского войска они уже там не нашли, и после кратковременного набега все они вернулись домой.
XXII. Тотчас же прибыли сюда Руфин, Александр 168 и Фома, чтобы вместе с Гермогеном принять участие в посольстве; они направились к персидскому царю на берег Тигра. (2) Увидев их, Хосров отпустил заложников. Стараясь заслужить милость Хосрова, послы наговорили ему много льстивых слов, менее всего подобающих римским послам. (3) Смягченный всем этим, Хосров согласился за сто десять кентинариев заключить с римлянами "вечный мир" с условием, что командующий войсками в Месопотамии впредь не будет находиться в Даре, но останется навсегда в Константине, как это было прежде; он сказал, что укрепления в Лазике он не возвратит, хотя сам он счел должным требовать возвращения себе Фарангия и крепости Вол. (4) Кентинарий имеет вес сто либр, поэтому он так и называется: словом "кентон" римляне обозначают "сто". (5) Он требовал, чтобы эти Деньги были даны ему за то, чтобы он не принуждал римлян срыть город Дару и не заставлял их принимать вместе с персами участие в охране Каспийских ворот. (6) Послы сказали, что на все остальное они согласны, ро уступить ему крепости они не могут, пока не испросят на это соизволения василевса. (7) Поэтому было решено послать в Визaнтий по поводу этих вопросов Руфина, а остальным послам остаться тут до его возвращения. Руфину было назначено семьдесят дней для поездки туда и обратно. (8) Когда Руфин сообщил василевсу, как Смотрит на заключение мира Хосров, тот приказал ему заключить мир на этих самых условиях.
(9) В это время до персидских пределов дошел ложный слух, что василевс Юстиниан, разгневавшись, велел казнить Руфина. Возмущенный этим известием и охваченный сильным гневом, Хосров со всем войском двинулся против римлян. Руфин между тем, возвращаясь, встретился с ним недалеко от города Нисибиса. (10) Поэтому они остановились в этом городе и, поскольку дело шло к заключению мира, послы туда же доставили и золото. (11) Но василевс Юстиниан уже раскаялся, что согласился уступить крепости в Лазике. Поэтому он отправил послам письма, решительно запрещающие в каком бы то ни было случае уступать персам эти укрепления. (12) По этой причине Хосров более не счел нужным заключать договора. У Руфина же тогда возникла мысль, что он доставил деньги в Персию более поспешно, чем этого требовали благоразумие и безопасность. (13) Поэтому он повергся на землю перед Хосровом и, лежа ниц, умолял его позволить им взять деньги с собою и не идти сейчас войной на римлян, а отложить ее до другого времени. (14) Хосров велел ему встать и обещал, что он исполнит все, о чем его просит Руфин. Итак послы с деньгами вернулись в Дару, а персидское войско отправилось обратно.
(15) Тогда у товарищей Руфина по посольству возникло против него сильное подозрение, и они оклеветали его перед василевсом на том основании, что Хосров, послушавшись Руфина, согласился на все, о чем он его просил. (16) Но василевс не стал из-за этого относиться к нему с меньшим расположением. Спустя некоторое время он опять отправил того самого Руфина вместе с Гермогеном послом к Хосрову. И тотчас обе стороны согласились заключить между собой договор на следующих условиях: и те, и другие отдают те местности, которые за время этой войны они отняли друг у друга; военная власть в Даре упраздняется, ивирам предоставляется на их усмотрение - или оставаться в Визaнтии, или вернуться к себе на родину. Из них оказалось много таких, которые остались здесь, и таких, которые вернулись в родные края. (17) Таким образом был заключен так называемый вечный мир 169. Шел уже шестой год правления Юстиниана. <532 г.> (18) Римляне возвратили персам Фарангий и крепость Вол и заплатили деньги, а персы вернули римлянам укрепления в Лазике. Они отдали римлянам и Дагариса 170, получив взамен него одного человека не из простых. (19) Этот Дагарис впоследствии не раз изгонял гуннов, вторгавшихся в пределы римлян, побеждая их в сражении. Ибо был он исключительно талантливым воином. Так, как мной рассказано, и та, и другая сторона утвердила мирный договор.
XXIII. Вскоре и тому, и другому государю пришлось пережить заговор со стороны своих подданных. Как это произошло, я сейчас расскажу. Хосров, сын Кавада, был характера неспокойного и удивительный любитель всяких новшеств. (2) Поэтому и сам он всегда пребывал в тревоге и беспокойстве и был причиной того же и для всех остальных 171. (3) Недовольные его правлением, самые деятельные из персов стали совещаться, чтобы избрать себе другого царя из дома Кавада. (4) Им очень хотелось иметь во главе государства Зама, но этому препятствовал закон, как мной сказано раньше, из-за порчи его глаза. Поэтому, поразмыслив, они сочли за лучшее избрать царем его сына Кавада, тезку своего деда, а Заму, который будет опекуном своего сына, предоставить право распоряжаться по своему усмотрению делами персов. (5) Собравшись у Зама, они сообщили ему свой план и, усиленно настаивая, побуждали его к действию. Поскольку Зам оказался доволен их решением, они стали выжидать удобного момента для нападения на Хосрова. Однако их план получил огласку и дошел до царя, что помешало его выполнению. (6) Хосров предал смерти как самого Зама, так и [других] своих братьев и всех братьев Зама 172 с их мужским потомством, а также тех из знатных персов, которые в злом умысле против него либо стояли во главе этого заговора, либо как-нибудь иначе принимали в нем участие. В их числе был Аспевед, брат матери Хосрова 173.
(7) Однако Кавада, сына Зама, он убить никак не мог: тот еще воспитывался под надзором ханаранга Адергудунвада. Хосрои приказал ханарангу самому умертвить мальчика, которого он воспитывал. У него не было оснований не доверять этому человеку, и, кроме того, он не мог принудить его сделать это. (8) Когда ханаранг выслушал поручение Хосрова, он очень огорчился и, сожалея о несчастной судьбе Кавада, сообщил своей жене и няньке Кавада, какое приказание он получил от царя. Вся в слезах, обнимая колени мужа, жена ханаранга умоляла его никоим образом не убивать Кавада. (9) Посоветовавшись между собой, они решили воспитывать мальчика дальше, скрыв его в совершенно безопасном месте, а Хосрову спешно дать знать, что Кавада больше нет в живых. (10) Они послали известие царю, а Кавада так тщательно скрыли, что об этом никто не знал ничего, кроме Варрама, их сына, и одного из слуг, который казался им наиболее преданным. (11) Когда с течением времени Кавад повзрослел, ханаранг, опасаясь, как бы дело не обнаружилось, дал Каваду денег и велел ему, удалившись, искать спасения, где только ему как беглецу будет возможно. Тогда еще и Хосров, и все остальные пребывали в неведении относительно того, что было сделано ханарангом 174.
(12) Спустя некоторое время Хосров с большим войском вторгся в область Колхиды, о чем я расскажу позднее175. (13) Следовал за ним и сын этого ханаранга Варрам, имея в числе прочих служителей и того, которому, как и ему, было известно все, касающееся участи Кавада. Тогда Варрам рассказал царю все о Каваде и представил ему слугу, который полностью подтвердил его слова. (14) Узнав об этом, Хосров вскипел страшным гневом, крайне негодуя, что претерпел такую обиду от своего раба. Не имея возможности заполучить этого человека в свои руки, он придумал следующее. (15) Собираясь возвращаться из Колхиды домой, он написал ханарангу, что намерен со всем войском вторгнуться в землю римлян, однако, не в одном месте, а разделив персидское войско на две части с тем, чтобы вторжение в земли врагов было совершено и по эту, и по ту сторону Евфрата. (16) Одну часть войска он по обычаю поведет сам; командование же другой частью - честь, в этом случае равная царской,- он не поручит никому из своих рабов, кроме ханаранга, в силу его доблести. (17) Пусть же тот явится к нему как можно скорее во время его [Хосрова] обратного пути, чтобы, побеседовав с ним обо всем, мог сделать распоряжения, полезные для будущего похода; а своей свите пусть велит следовать позади, не торопясь. (18) Когда ханаранг увидел послание Хосрова, он очень обрадовался оказываемой ему царем чести и, далекий от мысли о грозящих ему бедах, тотчас же принялся выполнять данное ему поручение. (19) Будучи человеком очень старым, он оказался не в состоянии вынести трудности этого пути: выпустив из рук поводья своего коня, он упал и переломил ногу в бедре; поэтому ему поневоле пришлось остановиться здесь и лечиться, оставаясь неподвижные, и в таком виде предстать перед царем, прибывшим в это местечко. (20) Хосров сказал, что при таком состоянии ноги ему нельзя идти вместе с ним в поход, но надо отправиться в одну из тамошних крепостей, чтобы получить там уход врачей. (21) Так Хосров послал на смерть этого человека. Следом за ним шли люди, которые должны были в этой крепости убить его, человека, бывшего и считавшегося среди персов непобедимым полководцем, который, совершив походы на двенадцать варварских племен, всех их подчинил царю Каваду. (22) Когда Адергудунвад был лишен жизни, его сын Варрам получил звание ханаранга. (23) Некоторое время спустя сам ли Кавад, сын Зама, или кто-то другой, присвоивший себе имя Кавада, прибыл в Визaнтий, лицом он был очень похож на царя Кавада. (24) Хотя василевс Юстиниан не был уверен, что это внук царя Кавада, он принял его весьма благосклонно и держал в большом почете. Такова была участь персов, восставших против Хосрова.
(25) Впоследствии Хосров предал смерти и Мевода по следующей причине. Занятый важными делами, он приказал присутствовавшему здесь Завергану позвать к нему Мевода. Заверган 176, находившийся тогда с Меводом в ссоре, придя к нему, застал его производившим учение подчиненных ему воинов; он сказал ему, что царь как можно скорее требует его к себе. (26) Мевод ответил, что он немедленно придет, как только кончит срочные дела. Заверган же, под влиянием вражды к Меводу, сказал Хосрову, будто Мевод не хочет идти к нему, говоря, будто бы он сейчас занят. (27) Охваченный гневом, Хосров послал к Меводу одного из своей свиты с приказанием следовать к треножнику. А что это значит, я сейчас объясню. (28) Перед царским дворцом издревле находится железный треножник. И когда кто-либо из персов узнает, что царь гневается на него, тому не полагается ни укрываться в храме, ни идти в какое-либо другое место, но он садится у этого треножника и ожидает воли царя, причем никто его здесь не стережет. (29) Мевод в самом жалком виде сидел здесь много дней, пока кто-то по приказанию Хосрова не убил его. Таким был для него результат оказанной им Хосрову услуги 177.
XXIV. Примерно в то же время 178 в Визaнтии разразился вдруг 179 в народе мятеж, который сверх всякого ожидания оказался весьма значительным и вылился в большое зло для народа и сената 180 следующим образом. (2) В каждом городе димы 181 издревле делились на венетов и прасинов, но лишь с недавнего времени они тратят деньги и не считают недостойным для себя быть подвергнутыми суровым телесным наказаниям и самой позорной смерти из-за этих названий и из-за мест, которые они занимают во время зрелищ. (3) Они сражаются со своими соперниками, не ведая, из-за чего подвергают себя подобной опасности, и вполне отдавая себе отчет в том, что даже если они и одержат победу в побоище со своими противниками, им не останется ничего другого, кроме как быть заключенными в тюрьму и, претерпев там жестокие мучения, погибнуть. (4) Эта вражда к ближним родилась безо всякой причины и останется вечно неутоленной, не отступая ни перед родством по браку, ни перед кровным родством, ни перед узами дружбы даже и тогда, когда родные братья или как-то иначе связанные между собой люди оказываются приверженцами различных цветов 182. (5) В сравнении с победой над соперниками для них ничто ни божьи, ни человеческие дела. И если кто-либо совершает нечестивое пред Богом дело, если законы и государство претерпевают насилие от своих или от врагов, и даже если они сами терпят недостаток в самом необходимом, и если отечество оскорблено в самом существенном, это их нисколько не беспокоит, лишь бы их партии было хорошо. Партией они называют своих сообщников. (6) И даже женщины принимают участие в этой скверне, не только следуя за своими мужьями, но, случается, и выступая против них, хотя женщины вообще не посещают зрелищ и ничто иное не побуждает их к этому. Поэтому я не могу назвать это иначе, как только душевной болезнью. Вот что происходит в городах и у каждого демоса.
(7) В это время городские власти Визaнтия 183 приговорили кого-то из мятежников к смерти. Объединившись и договорившись друг с другом, члены обеих партий захватили тех, кого вели (на казнь) и тут же, ворвавшись в тюрьму 184, освободили всех заключенных там за мятеж или иное преступление. (8) Лица же, находившиеся на службе у городских властей, были убиты безо всякой причины. Благонамеренные граждане бежали на противолежащий материк. Город был подожжен, словно он находился в руках неприятелей. (9) Храм Софии 185, бани Зевксипп 186 и царский дворец от пропилеи 187 до дома Ареса погибли в пламени, тогда же погибли оба больших портика 188, простиравшиеся до площади, носящей имя Константина 189, [а также] многие дома богатых людей и большие богатства. (10) Василеве с супругой и некоторые из сенаторов, запершись во дворце, пребывали в бездействии 190. Димы подавали друг другу знак словом "побеждай" (Ника) 191, и от этого мятеж до сих пор известен под названием "Ника".
(11) В то время эпархом двора был Иоанн Каппадокийский 192, Трибониан же, родом из Памфилии, был советником василевса 193. Римляне называют такого человека квестором. (12) Первый из них, Иоанн, не отличался ни ученостью, ни образованием. Он ничему не научился, посещая грамматиста, разве что писать письма, да и это делал из рук вон плохо. Но из всех известных мне людей он был самым одаренным от природы. (13) Его отличала необычайная способность постигнуть необходимое и умение найти выход из самых затруднительных обстоятельств. Самый скверный из всех людей, он использовал свои способности исключительно на дурное. До него не доходило слово Божье, и не было у него человеческого стыда. Ради наживы он погубил жизни многих людей и разрушил целые города. (14) Награбив за короткое время большие деньги, он предался не знающему границ пьянству. Грабя до полудня имущество подданных, остальное время он пил и предавался разврату. (15) Он никогда не мог обуздать себя, ел до пресыщения и рвоты и всегда был готов воровать деньги, но еще более же был способен расточать их и тратить. Таков был Иоанн. (16) Трибониан был талантлив от природы и достиг высокой степени учености, не уступая в этом никому из современников, но он был безумно корыстолюбив и ради выгоды всегда был готов торговать правосудием; с давних пор он ежедневно одни законы уничтожал, а другие создавал, продавая их просителям в зависимости от нужды.
(17) Пока в народе шли раздоры из-за названий цветов, никто не говорил о том, что эти люди наносят вред государству. Когда же [димы], придя к согласию, как мной уже было сказано, подняли мятеж, по всему городу начали раздаваться оскорбительные речи в их адрес, и их стали искать с тем, чтобы убить. Поэтому василевс, желая угодить народу, тотчас отстранил их от должности. (18) Эпархом двора он назначил патрикия Фоку, человека благоразумного и чрезвычайно радеющего о соблюдении закона 194; Василиду же, прославившемуся среди патрикиев справедливостью и во всех отношениях достойному 195, он приказал занять должность квестора. (19) Однако мятеж разгорался с прежней силой. На пятый день мятежа 196 поздним вечером василевс Юстиниан приказал Ипатию 197 и Помпею 198, племянникам ранее правившего Анастасия, как можно быстрее отправиться домой; то ли он подозревал их в посягательстве на свою жизнь, то ли сама судьба вела их к этому, (20) Те же, испугавшись, как бы народ не принудил их принять царскую власть, как то и случилось, сказали, что поступят неблагоразумно, если оставят василевса в минуту опасности. (21) Услышав это, василевс Юстиниан тем больше стал пх подозревать и еще настойчивее приказал им удалиться 199. Таким образом оба они были отведены домой и, пока не прошла ночь, пребывали там в бездействии.
(22) На следующий день с восходом солнца в народе распростанилось известие, что оба они удалены из дворца. Весь народ поспешил к ним, провозглашая Ипатия василевсом, и повел его на площадь с тем, чтобы он принял царскую власть. (23) Жена же Ипатия, Мария, женщина разумная и известная своей рассудительностью, удерживала мужа и не пускала его, громко стеная и взывая ко всем близким, что димы ведут его на смерть 200. (24) Когда же, однако, толпа превозмогла ее, она против воли отпустила мужа, и народ, приведя его против его собственного желания на форум Константина, призывал принять царскую власть. Поскольку же у них не было ни диадемы, ни чего-либо другого, чем полагается увенчивать василевса, ему возложили на голову золотую цепь и провозгласили василевсом римлян. (25) Когда в скором времени собрались и сенаторы 201, которые отсутствовали тогда во дворце, много было высказано мнений, что следует идти на штурм дворца. (26) Сенатор же Ориген сказал следующее; "Римляне, настоящее положение дел не может разрешиться иначе, как войною. Война и царская власть, по всеобщему разумению, являются самыми важными из человеческих дел. (27) Великие же дела разрешаются не в короткий срок, но лишь по здравому размышлению В в результате долгих физических усилий, требующих от человека немало времени. (28) Если мы пойдем сейчас на противника, то все у нас повиснет на волоске, мы все подвергнем риску и за все то, что произойдет, мы будем либо благодарить судьбу, либо сетовать на нее. (29) Ведь дела, которые совершаются в спешке, во многом зависят от могущества судьбы. Если же мы будем устраивать наши дела не торопясь, то даже и не желая того, мы сможем захватить Юстиниана во дворце, а он будет рад, если кто-нибудь позволит ему бежать. (30) Презираемая власть обычно рушится, поскольку силы покидают ее с каждым днем. У нас есть и другие дворцы, Плакиллианы 202 и Еленианы 203, откуда этому василевсу [Ипатию] можно будет вести войну и устраивать другие дела наилучшим образом" 204. (31) Так сказал Ориген. Прочие же, как в обычае у толпы, стояли за немедленные действия, полагая, что быстрота поступков сулит выгоду. Не менее других того же мнения придерживался и Ипатий (видно, суждено было, чтобы с ним случилось несчастье), приказавший двинуться дорогой на ипподром 205. Некоторые говорят, что он с умыслом пошел туда, храня верность василевсу.
XXI. Как только произошло сражение у Евфрата, к Каваду в качестве посла прибыл Гермоген, но не достиг никакого результата в деле заключения мира, из-за чего собственно он и прибыл, так как он застал Кавада еще раздраженным против римлян. Поэтому он удалился без всякого успеха. (2) Велисарий же был вызван василевсом в Визaiтий 163: с него было снято командование восточными войсками с тем, чтобы он выступил с войском против вандалов. (3) Для охраны восточных пределов по воле василевса отправился туда Сита. (4) Вновь большое войско персов под командованием ханаранга, Аспеведа и Мермероя вторглось в Месопотамию. (5) Поскольку никто не отважился вступить с ними в битву, они, разбив лагерь, приступили к осаде Мартирополя 164, охрана которого была возложена на Вузу и Весу. (6) Этот город лежит в области, называемой Софанена, на расстоянии двухсот сорока стадий от города Амиды, к северу от него, на самой реке Нимфий, отделяющей пределы римлян от персидских. (7) Итак, персы приступили к штурму стен; осажденные вначале храбро отражали их, однако, казалось, что долго они не выдержат. (8) Стены по большей части были удобны для приступа, да и осадой этот город персам было очень легко взять, так как продовольствия было у осажденных недостаточно, и более того, не было у них ни машин, ни чего-либо другого, чем бы они могли защищаться. (9) Сита с римским войском дошел до местечка Аттахи, отстоявшего от Мартирополя на расстоянии ста стадий, дальше идти он не решился и, разбив лагерь, остался здесь. (10) К ним прибыл и Гермоген, вновь отправленный из Византия послом. В это время произошло следующее событие.
(11) У римлян и у персов издавна существует правило содержать за счет казны лазутчиков, которые обычно тайком идут к неприятелям, чтобы тщательно все высмотреть, а затем по возвращении доложить об этом властям. (12) Многие из них, как и следует ожидать, из чувства расположения к соплеменникам изо всех сил стараются быть им полезными; другие же открывают все тайны неприятелю. (13) Вот и тогда один из таких лазутчиков, посланный персами к римлянам, явился к василевсу Юстиниану и рассказал ему многое из того, что делается у варваров, в том числе и то, что племя массагетов, замышляя зло против римлян, собирается в скором времени вступить в пределы персов, а затем оно хочет соединиться с войском персов с намерением двинуться оттуда на землю римлян. (14) Услышав об этом и зная на деле преданность к нему этого человека, василевс щедро одарил его деньгами и убедил пойти в войско персов, которое осаждало Мартирополь, и объявить находящимся там варварам, что эти массагеты, купленные за деньги василевсом римлян, собираются в ближайшее время двинуться на них. (15) Так тот и сделал и, придя в лагерь варваров, объявил ханарангу и другим вождям, что войско враждебных им гуннов в скором времени прибудет к римлянам. (16) Услышав это, персы устрашились и не знали, что им делать в подобных обстоятельствах. (17) В это время случилось так, что Кавад тяжело заболел. Призвав к себе одного из персов из числа самых близких к нему людей, по имени Мевод, он начал беседовать с ним относительно Хосрова и царской власти, говоря, что опасается, как бы персы не поспешили отменить что-либо из того, что им решено. (18) Мевод предложил ему оставить выражение своей воли письменно и уверил его, что персы никогда не осмелятся им пренебречь. (19) Тогда Кавад открыто объявил о своем желании, чтобы царем персов был поставлен Хосров. Это письмо написал собственноручно сам Мевод, и Кавад тотчас покинул этот мир 165. <8 сент. 531 г.>
(20) После того, как были совершены все полагающиеся по обычаю погребальные обряды, Каос, опираясь на существующий у персов закон, пытался занять царский престол, но Мевод помешал ему в этом, говоря, что никто не должен вступать на престол самовольно, по только по избранию знатных персов. (21) Каос предоставил решение этого дела лицам, облеченным должностью, предполагая, что с этой стороны ему не будет никаких препятствий. (22) Когда все знатные персы собрались для решения этого вопроса, Мевод прочитал письмо, где Кавад выражал свою волю относительно Хосрова; тогда все присутствующие, вспомнив о высоких достоинствах Кавада, тотчас объявили царем персов Хосрова.
(23) Таким образом Хосров пришел к власти. Что же касается Мартирополя, то Сита и Гермоген, беспокоясь за город, но не имея никакой возможности отразить грозившую ему опасность, послали к врагам несколько человек. Они, явившись перед лицом военачальников, сказали следующее: (24) "Сами того не ведая, вы являетесь нарушителями (а этого бы вам не следовало) и воли персидского царя, и благ мира, и пользы обоих наших государств. Ибо в данный момент здесь присутствуют послы, направленные василевсом к персидскому царю для того, чтобы устранить все возникшие разногласия и заключить с ним мир. Поэтому как можно скорее поднимайтесь и уходите с земли римлян, предоставьте послам действовать так, как будет выгодно обеим сторонам. (25) А в том, что действительно совершится и в ближайшее время, мы готовы дать вам в качестве заложников людей самых именитых". Так сказали послы римлян. (26) Случилось так, что в это же время прибыл к персам посланец из царского дворца с известием, что Кавад умер и что Хосров, сын Кавада, поставлен царем над персами и что дела в стране пришли в смутное состояние. (27) Поэтому военачальники охотно выслушали речи римлян, ибо они боялись и нападения гуннов. Римляне тотчас дали им в качестве заложников Мартина 166 и одного из телохранителей Ситы, по имени Сенекий. Персы же, сняв осаду, немедленно удалились 167. (28) Вскоре гунны вторглись в пределы римлян, но персидского войска они уже там не нашли, и после кратковременного набега все они вернулись домой.
XXII. Тотчас же прибыли сюда Руфин, Александр 168 и Фома, чтобы вместе с Гермогеном принять участие в посольстве; они направились к персидскому царю на берег Тигра. (2) Увидев их, Хосров отпустил заложников. Стараясь заслужить милость Хосрова, послы наговорили ему много льстивых слов, менее всего подобающих римским послам. (3) Смягченный всем этим, Хосров согласился за сто десять кентинариев заключить с римлянами "вечный мир" с условием, что командующий войсками в Месопотамии впредь не будет находиться в Даре, но останется навсегда в Константине, как это было прежде; он сказал, что укрепления в Лазике он не возвратит, хотя сам он счел должным требовать возвращения себе Фарангия и крепости Вол. (4) Кентинарий имеет вес сто либр, поэтому он так и называется: словом "кентон" римляне обозначают "сто". (5) Он требовал, чтобы эти Деньги были даны ему за то, чтобы он не принуждал римлян срыть город Дару и не заставлял их принимать вместе с персами участие в охране Каспийских ворот. (6) Послы сказали, что на все остальное они согласны, ро уступить ему крепости они не могут, пока не испросят на это соизволения василевса. (7) Поэтому было решено послать в Визaнтий по поводу этих вопросов Руфина, а остальным послам остаться тут до его возвращения. Руфину было назначено семьдесят дней для поездки туда и обратно. (8) Когда Руфин сообщил василевсу, как Смотрит на заключение мира Хосров, тот приказал ему заключить мир на этих самых условиях.
(9) В это время до персидских пределов дошел ложный слух, что василевс Юстиниан, разгневавшись, велел казнить Руфина. Возмущенный этим известием и охваченный сильным гневом, Хосров со всем войском двинулся против римлян. Руфин между тем, возвращаясь, встретился с ним недалеко от города Нисибиса. (10) Поэтому они остановились в этом городе и, поскольку дело шло к заключению мира, послы туда же доставили и золото. (11) Но василевс Юстиниан уже раскаялся, что согласился уступить крепости в Лазике. Поэтому он отправил послам письма, решительно запрещающие в каком бы то ни было случае уступать персам эти укрепления. (12) По этой причине Хосров более не счел нужным заключать договора. У Руфина же тогда возникла мысль, что он доставил деньги в Персию более поспешно, чем этого требовали благоразумие и безопасность. (13) Поэтому он повергся на землю перед Хосровом и, лежа ниц, умолял его позволить им взять деньги с собою и не идти сейчас войной на римлян, а отложить ее до другого времени. (14) Хосров велел ему встать и обещал, что он исполнит все, о чем его просит Руфин. Итак послы с деньгами вернулись в Дару, а персидское войско отправилось обратно.
(15) Тогда у товарищей Руфина по посольству возникло против него сильное подозрение, и они оклеветали его перед василевсом на том основании, что Хосров, послушавшись Руфина, согласился на все, о чем он его просил. (16) Но василевс не стал из-за этого относиться к нему с меньшим расположением. Спустя некоторое время он опять отправил того самого Руфина вместе с Гермогеном послом к Хосрову. И тотчас обе стороны согласились заключить между собой договор на следующих условиях: и те, и другие отдают те местности, которые за время этой войны они отняли друг у друга; военная власть в Даре упраздняется, ивирам предоставляется на их усмотрение - или оставаться в Визaнтии, или вернуться к себе на родину. Из них оказалось много таких, которые остались здесь, и таких, которые вернулись в родные края. (17) Таким образом был заключен так называемый вечный мир 169. Шел уже шестой год правления Юстиниана. <532 г.> (18) Римляне возвратили персам Фарангий и крепость Вол и заплатили деньги, а персы вернули римлянам укрепления в Лазике. Они отдали римлянам и Дагариса 170, получив взамен него одного человека не из простых. (19) Этот Дагарис впоследствии не раз изгонял гуннов, вторгавшихся в пределы римлян, побеждая их в сражении. Ибо был он исключительно талантливым воином. Так, как мной рассказано, и та, и другая сторона утвердила мирный договор.
XXIII. Вскоре и тому, и другому государю пришлось пережить заговор со стороны своих подданных. Как это произошло, я сейчас расскажу. Хосров, сын Кавада, был характера неспокойного и удивительный любитель всяких новшеств. (2) Поэтому и сам он всегда пребывал в тревоге и беспокойстве и был причиной того же и для всех остальных 171. (3) Недовольные его правлением, самые деятельные из персов стали совещаться, чтобы избрать себе другого царя из дома Кавада. (4) Им очень хотелось иметь во главе государства Зама, но этому препятствовал закон, как мной сказано раньше, из-за порчи его глаза. Поэтому, поразмыслив, они сочли за лучшее избрать царем его сына Кавада, тезку своего деда, а Заму, который будет опекуном своего сына, предоставить право распоряжаться по своему усмотрению делами персов. (5) Собравшись у Зама, они сообщили ему свой план и, усиленно настаивая, побуждали его к действию. Поскольку Зам оказался доволен их решением, они стали выжидать удобного момента для нападения на Хосрова. Однако их план получил огласку и дошел до царя, что помешало его выполнению. (6) Хосров предал смерти как самого Зама, так и [других] своих братьев и всех братьев Зама 172 с их мужским потомством, а также тех из знатных персов, которые в злом умысле против него либо стояли во главе этого заговора, либо как-нибудь иначе принимали в нем участие. В их числе был Аспевед, брат матери Хосрова 173.
(7) Однако Кавада, сына Зама, он убить никак не мог: тот еще воспитывался под надзором ханаранга Адергудунвада. Хосрои приказал ханарангу самому умертвить мальчика, которого он воспитывал. У него не было оснований не доверять этому человеку, и, кроме того, он не мог принудить его сделать это. (8) Когда ханаранг выслушал поручение Хосрова, он очень огорчился и, сожалея о несчастной судьбе Кавада, сообщил своей жене и няньке Кавада, какое приказание он получил от царя. Вся в слезах, обнимая колени мужа, жена ханаранга умоляла его никоим образом не убивать Кавада. (9) Посоветовавшись между собой, они решили воспитывать мальчика дальше, скрыв его в совершенно безопасном месте, а Хосрову спешно дать знать, что Кавада больше нет в живых. (10) Они послали известие царю, а Кавада так тщательно скрыли, что об этом никто не знал ничего, кроме Варрама, их сына, и одного из слуг, который казался им наиболее преданным. (11) Когда с течением времени Кавад повзрослел, ханаранг, опасаясь, как бы дело не обнаружилось, дал Каваду денег и велел ему, удалившись, искать спасения, где только ему как беглецу будет возможно. Тогда еще и Хосров, и все остальные пребывали в неведении относительно того, что было сделано ханарангом 174.
(12) Спустя некоторое время Хосров с большим войском вторгся в область Колхиды, о чем я расскажу позднее175. (13) Следовал за ним и сын этого ханаранга Варрам, имея в числе прочих служителей и того, которому, как и ему, было известно все, касающееся участи Кавада. Тогда Варрам рассказал царю все о Каваде и представил ему слугу, который полностью подтвердил его слова. (14) Узнав об этом, Хосров вскипел страшным гневом, крайне негодуя, что претерпел такую обиду от своего раба. Не имея возможности заполучить этого человека в свои руки, он придумал следующее. (15) Собираясь возвращаться из Колхиды домой, он написал ханарангу, что намерен со всем войском вторгнуться в землю римлян, однако, не в одном месте, а разделив персидское войско на две части с тем, чтобы вторжение в земли врагов было совершено и по эту, и по ту сторону Евфрата. (16) Одну часть войска он по обычаю поведет сам; командование же другой частью - честь, в этом случае равная царской,- он не поручит никому из своих рабов, кроме ханаранга, в силу его доблести. (17) Пусть же тот явится к нему как можно скорее во время его [Хосрова] обратного пути, чтобы, побеседовав с ним обо всем, мог сделать распоряжения, полезные для будущего похода; а своей свите пусть велит следовать позади, не торопясь. (18) Когда ханаранг увидел послание Хосрова, он очень обрадовался оказываемой ему царем чести и, далекий от мысли о грозящих ему бедах, тотчас же принялся выполнять данное ему поручение. (19) Будучи человеком очень старым, он оказался не в состоянии вынести трудности этого пути: выпустив из рук поводья своего коня, он упал и переломил ногу в бедре; поэтому ему поневоле пришлось остановиться здесь и лечиться, оставаясь неподвижные, и в таком виде предстать перед царем, прибывшим в это местечко. (20) Хосров сказал, что при таком состоянии ноги ему нельзя идти вместе с ним в поход, но надо отправиться в одну из тамошних крепостей, чтобы получить там уход врачей. (21) Так Хосров послал на смерть этого человека. Следом за ним шли люди, которые должны были в этой крепости убить его, человека, бывшего и считавшегося среди персов непобедимым полководцем, который, совершив походы на двенадцать варварских племен, всех их подчинил царю Каваду. (22) Когда Адергудунвад был лишен жизни, его сын Варрам получил звание ханаранга. (23) Некоторое время спустя сам ли Кавад, сын Зама, или кто-то другой, присвоивший себе имя Кавада, прибыл в Визaнтий, лицом он был очень похож на царя Кавада. (24) Хотя василевс Юстиниан не был уверен, что это внук царя Кавада, он принял его весьма благосклонно и держал в большом почете. Такова была участь персов, восставших против Хосрова.
(25) Впоследствии Хосров предал смерти и Мевода по следующей причине. Занятый важными делами, он приказал присутствовавшему здесь Завергану позвать к нему Мевода. Заверган 176, находившийся тогда с Меводом в ссоре, придя к нему, застал его производившим учение подчиненных ему воинов; он сказал ему, что царь как можно скорее требует его к себе. (26) Мевод ответил, что он немедленно придет, как только кончит срочные дела. Заверган же, под влиянием вражды к Меводу, сказал Хосрову, будто Мевод не хочет идти к нему, говоря, будто бы он сейчас занят. (27) Охваченный гневом, Хосров послал к Меводу одного из своей свиты с приказанием следовать к треножнику. А что это значит, я сейчас объясню. (28) Перед царским дворцом издревле находится железный треножник. И когда кто-либо из персов узнает, что царь гневается на него, тому не полагается ни укрываться в храме, ни идти в какое-либо другое место, но он садится у этого треножника и ожидает воли царя, причем никто его здесь не стережет. (29) Мевод в самом жалком виде сидел здесь много дней, пока кто-то по приказанию Хосрова не убил его. Таким был для него результат оказанной им Хосрову услуги 177.
XXIV. Примерно в то же время 178 в Визaнтии разразился вдруг 179 в народе мятеж, который сверх всякого ожидания оказался весьма значительным и вылился в большое зло для народа и сената 180 следующим образом. (2) В каждом городе димы 181 издревле делились на венетов и прасинов, но лишь с недавнего времени они тратят деньги и не считают недостойным для себя быть подвергнутыми суровым телесным наказаниям и самой позорной смерти из-за этих названий и из-за мест, которые они занимают во время зрелищ. (3) Они сражаются со своими соперниками, не ведая, из-за чего подвергают себя подобной опасности, и вполне отдавая себе отчет в том, что даже если они и одержат победу в побоище со своими противниками, им не останется ничего другого, кроме как быть заключенными в тюрьму и, претерпев там жестокие мучения, погибнуть. (4) Эта вражда к ближним родилась безо всякой причины и останется вечно неутоленной, не отступая ни перед родством по браку, ни перед кровным родством, ни перед узами дружбы даже и тогда, когда родные братья или как-то иначе связанные между собой люди оказываются приверженцами различных цветов 182. (5) В сравнении с победой над соперниками для них ничто ни божьи, ни человеческие дела. И если кто-либо совершает нечестивое пред Богом дело, если законы и государство претерпевают насилие от своих или от врагов, и даже если они сами терпят недостаток в самом необходимом, и если отечество оскорблено в самом существенном, это их нисколько не беспокоит, лишь бы их партии было хорошо. Партией они называют своих сообщников. (6) И даже женщины принимают участие в этой скверне, не только следуя за своими мужьями, но, случается, и выступая против них, хотя женщины вообще не посещают зрелищ и ничто иное не побуждает их к этому. Поэтому я не могу назвать это иначе, как только душевной болезнью. Вот что происходит в городах и у каждого демоса.
(7) В это время городские власти Визaнтия 183 приговорили кого-то из мятежников к смерти. Объединившись и договорившись друг с другом, члены обеих партий захватили тех, кого вели (на казнь) и тут же, ворвавшись в тюрьму 184, освободили всех заключенных там за мятеж или иное преступление. (8) Лица же, находившиеся на службе у городских властей, были убиты безо всякой причины. Благонамеренные граждане бежали на противолежащий материк. Город был подожжен, словно он находился в руках неприятелей. (9) Храм Софии 185, бани Зевксипп 186 и царский дворец от пропилеи 187 до дома Ареса погибли в пламени, тогда же погибли оба больших портика 188, простиравшиеся до площади, носящей имя Константина 189, [а также] многие дома богатых людей и большие богатства. (10) Василеве с супругой и некоторые из сенаторов, запершись во дворце, пребывали в бездействии 190. Димы подавали друг другу знак словом "побеждай" (Ника) 191, и от этого мятеж до сих пор известен под названием "Ника".
(11) В то время эпархом двора был Иоанн Каппадокийский 192, Трибониан же, родом из Памфилии, был советником василевса 193. Римляне называют такого человека квестором. (12) Первый из них, Иоанн, не отличался ни ученостью, ни образованием. Он ничему не научился, посещая грамматиста, разве что писать письма, да и это делал из рук вон плохо. Но из всех известных мне людей он был самым одаренным от природы. (13) Его отличала необычайная способность постигнуть необходимое и умение найти выход из самых затруднительных обстоятельств. Самый скверный из всех людей, он использовал свои способности исключительно на дурное. До него не доходило слово Божье, и не было у него человеческого стыда. Ради наживы он погубил жизни многих людей и разрушил целые города. (14) Награбив за короткое время большие деньги, он предался не знающему границ пьянству. Грабя до полудня имущество подданных, остальное время он пил и предавался разврату. (15) Он никогда не мог обуздать себя, ел до пресыщения и рвоты и всегда был готов воровать деньги, но еще более же был способен расточать их и тратить. Таков был Иоанн. (16) Трибониан был талантлив от природы и достиг высокой степени учености, не уступая в этом никому из современников, но он был безумно корыстолюбив и ради выгоды всегда был готов торговать правосудием; с давних пор он ежедневно одни законы уничтожал, а другие создавал, продавая их просителям в зависимости от нужды.
(17) Пока в народе шли раздоры из-за названий цветов, никто не говорил о том, что эти люди наносят вред государству. Когда же [димы], придя к согласию, как мной уже было сказано, подняли мятеж, по всему городу начали раздаваться оскорбительные речи в их адрес, и их стали искать с тем, чтобы убить. Поэтому василевс, желая угодить народу, тотчас отстранил их от должности. (18) Эпархом двора он назначил патрикия Фоку, человека благоразумного и чрезвычайно радеющего о соблюдении закона 194; Василиду же, прославившемуся среди патрикиев справедливостью и во всех отношениях достойному 195, он приказал занять должность квестора. (19) Однако мятеж разгорался с прежней силой. На пятый день мятежа 196 поздним вечером василевс Юстиниан приказал Ипатию 197 и Помпею 198, племянникам ранее правившего Анастасия, как можно быстрее отправиться домой; то ли он подозревал их в посягательстве на свою жизнь, то ли сама судьба вела их к этому, (20) Те же, испугавшись, как бы народ не принудил их принять царскую власть, как то и случилось, сказали, что поступят неблагоразумно, если оставят василевса в минуту опасности. (21) Услышав это, василевс Юстиниан тем больше стал пх подозревать и еще настойчивее приказал им удалиться 199. Таким образом оба они были отведены домой и, пока не прошла ночь, пребывали там в бездействии.
(22) На следующий день с восходом солнца в народе распростанилось известие, что оба они удалены из дворца. Весь народ поспешил к ним, провозглашая Ипатия василевсом, и повел его на площадь с тем, чтобы он принял царскую власть. (23) Жена же Ипатия, Мария, женщина разумная и известная своей рассудительностью, удерживала мужа и не пускала его, громко стеная и взывая ко всем близким, что димы ведут его на смерть 200. (24) Когда же, однако, толпа превозмогла ее, она против воли отпустила мужа, и народ, приведя его против его собственного желания на форум Константина, призывал принять царскую власть. Поскольку же у них не было ни диадемы, ни чего-либо другого, чем полагается увенчивать василевса, ему возложили на голову золотую цепь и провозгласили василевсом римлян. (25) Когда в скором времени собрались и сенаторы 201, которые отсутствовали тогда во дворце, много было высказано мнений, что следует идти на штурм дворца. (26) Сенатор же Ориген сказал следующее; "Римляне, настоящее положение дел не может разрешиться иначе, как войною. Война и царская власть, по всеобщему разумению, являются самыми важными из человеческих дел. (27) Великие же дела разрешаются не в короткий срок, но лишь по здравому размышлению В в результате долгих физических усилий, требующих от человека немало времени. (28) Если мы пойдем сейчас на противника, то все у нас повиснет на волоске, мы все подвергнем риску и за все то, что произойдет, мы будем либо благодарить судьбу, либо сетовать на нее. (29) Ведь дела, которые совершаются в спешке, во многом зависят от могущества судьбы. Если же мы будем устраивать наши дела не торопясь, то даже и не желая того, мы сможем захватить Юстиниана во дворце, а он будет рад, если кто-нибудь позволит ему бежать. (30) Презираемая власть обычно рушится, поскольку силы покидают ее с каждым днем. У нас есть и другие дворцы, Плакиллианы 202 и Еленианы 203, откуда этому василевсу [Ипатию] можно будет вести войну и устраивать другие дела наилучшим образом" 204. (31) Так сказал Ориген. Прочие же, как в обычае у толпы, стояли за немедленные действия, полагая, что быстрота поступков сулит выгоду. Не менее других того же мнения придерживался и Ипатий (видно, суждено было, чтобы с ним случилось несчастье), приказавший двинуться дорогой на ипподром 205. Некоторые говорят, что он с умыслом пошел туда, храня верность василевсу.