Прокопий Кесарийский
Война с вандалами
ПРОКОПИЙ КЕСАРИЙСКИЙ
ВОЙНА С ВАНДАЛАМИ
Перевод, статья, комментарии А. А. ЧЕКАЛОВОЙ
КНИГА ПЕРВАЯ
Так василевс Юстиниан закончил войну с персами. Я же перехожу к рассказу о том, что он совершил против вандалов и маврусиев. Но сначала я скажу о том, как войско вандалов обрушилось на римские земли. (2) Когда римский автократор Феодосий, справедливый человек в прекрасный воин, покинул здешний мир, держава была разделена между двумя его детьми. Старший, Аркадий, получил восточную часть; младший, Гонорий,-западную 1. (3) Разделена же держава была еще Константином и его детьми 2. Этот Константин перенес место пребывания василевса в Визaнтий, который он значительно расширил, сделал гораздо более блестящим и позволил назвать своим именем 3.
(4) Земля или во всяком случае большая ее часть (поскольку наши познания в этой области еще не совсем точны) окружена океаном. Ее разделяет на два материка поток, изливающийся от океана 4 и образующий это море, начинаясь от Гадира и простираясь до Меотийского озера. (5) Один из материков, тот, который расположен справа, если плыть по морю в направлении от океана до этого озера, назван Азией и начинается от Гадира и южного Гераклова столпа. (6) Местные жители называют находящееся здесь укрепление Септон, поскольку там есть семь холмов, а "септон" на латинском языке означаем "семь" 5. (7) Противолежащий же материк называется Европой. Пролив, разделяющий в этом месте два материка, имеет в ширину самое большее восемьдесят четыре стадии 6; начиная отсюда, они отделяются друг от друга большими морями вплоть до Геллеспонта. (8) Здесь они вновь сближаются около Систа и Авидоса и опять у Визaнтия и Халкидона до так называемых в древности Кианейских (темно-синих) скал, где и теперь есть место, называемое Иерон. Тут оба материка отстоят друг от друга на расстоянии десяти стадий, а то и еще меньше 7.
(9) Расстояние от одного Гераклова столпа до другого, если идти береговой дорогой, не обходя Ионийский залив и так называемый Понт Эвксинский, а переправившись из Халкидона в Визaнтий и далее из Дриунта на противолежащий материк, путник налегке пройдет за двести восемьдесят пять дней. (10) Местности же вокруг Понта Эвксинского, простирающегося от Византия до Меотийского озера, описать все точно невозможно, так как из-за варваров обитающих к северу от Истра, называемого Данувием, этот берег совершенно недоступен для римлян. Известно только, что расстояние от Византия до устья Истра составляет двадцать два дня пути, причем исчислять его следует так, как это делается по отношению к Европе. (11) Со стороны Азии, если считать от Халкидона до реки Фасис, которая, вытекая из пределов колхов, впадает в Понт, расстояние равно сорока дням пути. (12) Таким образом, все римские владения, если идти вдоль моря, имеют протяженность в 347 дней пути, если, как сказано выше, переправиться из Дриунта через Ионийский валив, имеющий по окружности не менее восьмисот стадий. (13) Чтобы обойти этот залив, необходимо не меньше четырех дней пути. Такова была величина Римской державы, правда, в древнее время 8.
(14) Тому, кто правил на Западе, принадлежала власть и над большей частью Ливии, т. е. на протяжении девяноста дней пути - таково расстояние от Гадира до границ Триполиса в Ливии. В Европе же на его долю досталось пространство в семьдесят дней пути. (15) Таково пространство от второго Гераклова столпа до Ионийского залива. Сюда следует еще прибавить окружность этого залива. (16) Василевсу же Востока досталось в наследство пространство в сто двадцать дней пути: от пределов Кирены в Ливии до Эпидамна, расположенного у самого Ионийского залива (ныне его называет Диррахием), и все те земли, которые лежат вокруг Понта Эвксинского и, как было сказано раньше, находятся под властью римлян. (17) Один день пути равен двумстам десяти стадиям. Таково расстояние от Афин до Мегары. Так римские автократоры поделили между собою оба материка. (18) Из островов же Британия, которая лежит по ту сторону Геракловых столпов и является самым большим среди всех островов, естественно, причислена к западной части. А по эту сторону столпов находится [остров] Эбуса; он лежит в [Средиземном] море, как бы в "Предморье", возле того места, где вливается океан, отстоя от него приблизительно на семь дней пути; около Эбусы расположены два других острова, которые местные жители называют Майорикой и Минорикой. Из других же островов, находящихся в море, каждый принадлежит тому царству, в пределах которого он расположен.
II. Когда на Западе царствовал Гонорий, варвары захватили его землю. Кто они были и как они это совершали, сейчас будет рассказано. (2) В прежнее время готских племен 9 было много, и много их и теперь, но самыми большими и значительными из них были готы, вандалы, визиготы и гепиды. В прежнее время, правда, они назывались савроматами 10 и меланхлеиами 11. Некоторые называли эти племена гетами. (3) Все эти народы, как было сказано, отличаются друг от друга только именами, но во всем же остальном они сходны. (4) Все они белы телом, имеют русые волосы, рослые и хороши на вид; у них одни и те же законы и исповедуют они одну п ту же веру. (5) Все они ариане и говорят на одном языке, так называемом готском; и, как мне кажется, в древности они были одного племени, но впоследствии стали называться по-разному: по именам тех, кто были их,вождями. (6) Этот народ издревле жил по ту сторону Истра. Затем гепиды заняли местности вокруг Сингидуна и Сирмия, по ту и другую сторону реки Истра, где они пребывают и в мое время.
(7) Визиготы отдельно от других, поднявшись отсюда, сначала заключили союз с василевсом Аркадием, впоследствии же (ведь в умах варваров не живет верность к римлянам), когда их предводителем был Аларих 12, стали строить козни против того и другого василевса и, начав с Фракии, они как с вражеской страной обошлись со всей Европой. (8) До этих событий василевс Гонорий жил в Риме, не допуская даже мысли о каких-либо военных действиях, и был бы, я думаю, доволен, если бы его оставили в покое в его дворце. (9) Когда же он получил известие, что варвары пребывают не где-то вдалеке, но с большим войском находятся в земле тавлантиев 13, он, покинув свой дворец, в полном смятении бежал в Равенну, хорошо укрепленный город, расположенный у самой оконечности Ионийского залива. (10) Некоторые, правда, говорят, будто он сам призвал варваров, так как подданные подняли против него восстание; но мне кажется, что они говорят неверно, насколько, по крайней мере, можно судить по характеру этого человека. (11) Поскольку варвары не встречали никакого сопротивления, они показали себя самыми жестокими из всех людей. Те города, которые они взяли, они разрушили до такой степени, что даже до моего времени от них не осталось никакого следа, особенно от тех, которые были расположены по эту сторону Ионийского залива, разве что случайно сохранилась кое-где одинокая башня, или ворота, или что-либо подобное.
(12) Попадавшихся им людей они всех убивали, равно и старых, и молодых, не щадя ни женщин, ни детей. Потому-то еще и доныне Италия так малолюдна. (13) Они разграбили богатства всей Европы, особенно же в Риме они не оставили ничего ни из государственных, ни из частных богатств и удалились в Галлию. А как Аларих взял Рим, я сейчас расскажу.
(14) Когда он потратил много времени на осаду Рима и не смог взять его ни силой, ни другим каким-либо способом, он придумал следующее. (15) Отобрав из своего войска триста молодцов, еще безбородых, только что достигших юношеского возраста, которые, как он знал, были хорошего рода и обладали доблестью большей, чем свойственно их возрасту, он тайно сообщил им, что собирается притворно подарить их некоторым римским патрициям, выдавая их за рабов, разумеется только на словах. (16) Он приказал, чтобы они, как только окажутся в домах этих римлян, проявляя величайшую кротость и благонравие, со всем усердием выполняли все, что бы им ни поручали их владельцы, (17) Вскоре затем, в назначенный день, приблизительно около полудня, когда все их владельцы после еды будут, как обычно, предаваться сну, пусть все они соберутся к так называемым Саларийским воротам, внезапно нападут на ничего не подозревающую стражу, перебьют ее и как можно скорее откроют ворота. (18) Дав такой приказ юношам, Аларих тут же отправил послов к сенаторам, заявляя, что он восхищен их преданностью своему василевсу, что в дальнейшем он не будет причинять им неприятностей и что в признание их доблести и верности, к которым они так ясно обнаружили свое стремление, и чтобы сохранить о себе память у столь прекрасных людей, он желает одарить каждого из них несколькими рабами. (19) Заявив это и немного времени спустя отослав юношей, он велел варварам готовиться к отступлению и сделал так, чтобы римляне могли это заметить. (20) Римляне с удовольствием выслушали предложение Алариха и, приняв дары, были чрезвычайно счастливы, совершенно не подозревая о коварном замысле варвара, (21) ибо крайнее послушание, оказываемое молодыми людьми своим хозяевам, устраняло всякое подозрение, а находившиеся в лагере Алариха одни уже явно снимались со стоянки и прекращали осаду, другие притворялись, что вот-вот сделают то же самое. (22) Когда наступил назначенный день, Аларих, вооружив все войско для нападения, держал его в готовности поблизости от Саларийских ворот: с самого начала осады ему пришлось стать здесь лагерем. (23) В условленное время этого дня все юноши, собравшись у названных ворот, неожиданно напав на стражу, перебили ее, и, открыв ворота, приняли в город Алариха и его войско. (24) Варвары сожгли дома, расположенные вблизи этих ворот. В их числе был дом Саллюстия, который в древнее время написал историю римлян; большая часть его, полуобгорелая, была цела еще в мое время. Разграбив весь город и истребив большинство римлян, варвары двинулись дальше. (25) Говорят, что в это время: в Равенне василевсу Гонорию один из евнухов, вероятнее всего, смотритель его птичника, сообщил, что Рим погиб; в ответ василевс громко воскликнул: "Да ведь я только что кормил его из своих рук!". (26) Дело в том, что у него был огромный петух, по имени Рим: евнух, поняв его слова, сказал ему, что город Рим погиб от руки Алариха; успокоившись, василевс сказал: "А я-то, дружище, подумал, что это погиб мой петух Рим". Столь велико, говорят, было безрассудство этого василевса.
(27) Некоторые же утверждают, что Рим был взят Аларихом не так, но что одна женщина по имени Проба, из сенатского сословия, блиставшая и славой, и богатством, сжалилась над римлянами, погибавшими от голода и других бедствий: ибо они уже стали поедать друг друга. Видя, что у них нет уже никакой надежды на лучшее, поскольку и река, и гавань находились в руках врагов, она приказала своим рабам открыть ночью ворота города. (28) Собираясь уйти из Рима, Аларих провозгласил римским василевсом одного из эвпатридов, Аттала 14, возложив на него диадему, порфиру и все другое, что подобает царскому достоинству. Он делал это с целью низложить Гонория и передать всю власть над западной державой Атталу. (29) Поэтому Аттал и Аларих с большим войском отправились к Равенне. Этот Аттал не был способен ни сам здраво судить о делах, ни слушать разумный совет, когда ему его давали. (30) В самом деле, хотя Аларих этого совсем не одобрил, он послал в Ливию архонтов безо всякого войска. Так обстояли тогда дела.
(31) В то время и остров Британия отложился от римлян и находившееся там войско избрало себе василевсом Константина 15, мужа не из безвестных. Он, собрав флот и значительное войско, напал на Испанию и Галлию с тем, чтобы подчинить их себе. (32) А Гонорий держал суда наготове; он ожидал, каков будет исход событий в Ливии, намереваясь, если посланные Атталом люди будут прогнаны, плыть в Ливию и удержать за собой хоть эту часть своего царства; если же и там обстоятельства сложатся против него, плыть к Феодосию 16 и остаться при нем там. (33) Дело в том, что Аркадий уже давно умер, и его сын Феодосий, совсем еще юный мальчик, правил на Востоке. (34) Когда Гонорий был охвачен такими беспокойными мыслями и тяжкие валы бурной и ненадежной судьбы надвигалась на него, пришло вдруг огромное и удивительное счастье. (35) Ибо Богу угодно приходить на помощь тем, кто не отличается сообразительностью, и, попав в крайнее затруднение, сами не способны что-либо придумать, если только они не негодяи. Нечто подобное случилось и с этим василевсом. (36) Неожиданно из Ливии пришло известие, что архонты, посланные Атталом, убиты; что большое количество кораблей с сильным войском явилось ему на помощь из Византия, чего он не ожидал; что Аларих, поссорившись с Атталом, лишил того всех знаков царского достоинства и, сделав его частным человеком, держит под стражей. (37) Затем Аларих умер от болезни, а войско визиготов, возглавляемое Атаульфом 17, ушло в Галлию; Константин же, разбитый в сражении, погиб вместе со своими сыновьями. (38) Но Британию римляне уже не могли впредь вернуть под свою власть; она так и осталась под властью тиранов. (39) Готы, перейдя через Истр, заняли сначала Паннонию, а затем, с разрешения императора, заселили местности во Фракии. (40) Пробыв здесь недолгое время, они завоевали Запад. Но об этом я буду говорить, когда начну рассказ о войне с готами 18.
III. Вандалы прежде жили около Меотиды 19. Страдая от голода, они направились к германцам, называемым теперь франками, и к реке Рейну, присоединив к себе готское племя аланов 20. (2) Потом, двинувшись оттуда под предводительством Годигискла, они поселились в Испании 21, которая является первой страной Римской державы со стороны океана. Тогда Гонорий заключил соглашение с Годигисклом о том, что вандалы будут жить там, не причиняя вреда стране. (3) Так как у римлян существовал закон, что те, которые сами не пользовались своей собственностью в течение тридцати лет, не могут требовать ее обратно от тех, кто ею завладел, и в силу давности теряют право выступать на суде с жалобой, Гонорий издал закон, чтобы в течение всего того времени, которое вандалы проведут в пределах Римской державы, не действовал пункт о применении тридцатилетней давности 22. (4) Когда дела на Западе обстояли таким образом, Гонорий скончался от болезни. Еще до того, как это случилось, вместе с Гонорием царскую власть разделил Констанций, муж сестры Аркадия и Гонория Плацидии 23; однако, вступив на престол, он прожил только несколько дней, тяжко захворал и умер еще при жизни Гонория, не имев возможности ни сказать, на сделать чего-либо достойного: слишком коротко было время, в течение которого он был василевсом. (5) Сын этого Констанция, Валентиниан 24, только что отнятый от груди, воспитывался при дворе Феодосия, и римские придворные избрали василевсом одного из дворцовых воинов по имени Иоанн 25. (6) Это был человек кроткого нрава, одаренный разумом, во в то же время способный к решительным действиям. (7) Пять лет своей власти он провел в благоразумной умеренности, не слушал доносчиков, никого не умертвил по произволу, ни у кого не отобрал имущества; против же варваров ему не удалось сделать ничего значительного, так как с Византием он был во вражде. (8) Сын Аркадия Феодосий послал против этого Иоанна большое войско под начальством Аспара 26 и Ардавурия 27, сына Аспара; он лишил Иоанна власти и передал царскую власть Валентиниану, совсем еще мальчику. (9) Валентиниан, захватив Иоанна живым, велел отправить его на ипподром Аквилеи, отрубить ему одну руку, провезти его перед народом посаженным на осла и, заставив испытать множество оскорблений от слов и действий мимов казнил. Так Валентиниан получил власть над Западом. (10) Его мать Плацидия вырастила и воспитала этого василевса в распущенной неге и роскоши, и поэтому он с детства предавался всяким порокам. (11) Он по большей части общался со знахарями и с теми,кто гадает по звездам; он безумно предавался любовным связям с чужими женами, ведя беззаконный образ жизни, хотя жена его была исключительной красавицей. (12) Поэтому он не только не вернул державе что-либо из того, что было раньше отторгнуто, но и потерял Ливию, да и сам погиб. (13) Когда же он умер, то его жена и дети оказались пленниками. Несчастие, постигшее Ливию, произошло следующим образом.
(14) Было два римских полководца, Аэций 28 и Бонифаций 29, оба исключительной доблести и по опытности в военном деле не уступавшие никому из своих современников. (15) Хотя они не имели согласия в том, как вести государственные дела, оба они были одарены таким величием духа и такими выдающимися качествами, что если бы кто назвал того или другого "последним из римлян", он бы не ошибся. Ибо вся римская доблесть оказалась сокрытой в этих мужах. (16) Одного из них, Бонифация, Плацидия назначила главнокомандующим всеми военными силами в Ливии. Это было не по душе Аэцию, однако, он не подал виду, что ему это не нравится. Их вражда еще не обнаруживалась, но была скрыта под личиной приязни. (17) Когда Бонифаций оказался уже далеко, Аэций оклеветал его перед Плацидией, говоря, что он хочет незаконно захватить власть над Ливией, отняв у нее и у василевса всю эту область; он говорил, что ей самой нетрудно убедиться в справедливости его слов: если она вызовет Бонифация в Рим, он ни в коем случае к ней не явится. (18) Когда Плацидия это услышала, ей показалось, что Аэций говорят верно, и она так и поступала. Аэций же, предупредив ее, тайно написал Бонифацию, что мать василевса злоумышляет против него и хочет его погубить. (19) Ои утверждал, что есть у него и серьезное доказательство, а именно то" что очень скоро Бонифаций будет без всякой причины отозван в Рим. Вот что гласило письмо. (20) Бонифаций не пренебрег тем, что было в нем написано, и когда вскоре явились к нему посланники, чтобы позвать его к василевсу, он отказался повиноваться василевсу и его матери, никому не сказав о предупреждении Аэция. (21) Услышав такой ответ, Плапидия стала считать Аэция в высшей степени преданным государю, и начала обдумывать, как ей поступить с Бонифацием. (22) Тот же, понимая, что не может противиться василевсу и в то же время, если он вернется в Рим, ему не ждать пощады, стал размышлять, как бы ему заключить, насколько возможно, соглашение с вандалами, которые, как было сказано раньше, поселились в Испании, недалеко от Ливии. (23) В это время Годигискл уже умер, и власть перешла к его сыновьям, Гонтарису 30, рожденному от законной его супруги, и Гизериху 31-его побочному сыну. (24) Первый, однако, был еще мальчиком и не обладал большой мощью, Гизерих же прекрасно знал военное дело и был необыкновенным человеком. (25) И вот Бонифаций, послав в Испанию самых близких своих людей, пришел к соглашению и с тем, и с другим сыном Годигискла с условием полного равенства, т. е. чтобы каждый из них, получив треть Ливии, самостоятельно управлял своими подданными; если же кто пойдет на них войной, они должны были общими силами отражать нападающих. (26) На основании этого договора, вандалы, перейдя через переправу в Гадире, прибыли в Ливию 32; впоследствии на их месте в Испании поселились визиготы.
(27) В Риме друзья Бонифация, зная его характер и видя странность этого поступка, оказались очень удивлены тем, что Бонифаций захотел стать тираном; некоторые из них по приказу Плацидии отправились в Карфаген. (28) Там, встретившись с Бонифацием, они увидели письмо Аэция и, услышав эту историю, со всей поспешностью вернулись в Рим и рассказали Плацидии, почему Бонифаций так поступил по отношению к ней. (29) Они была поражена, но не причинила Аэцию никакого вреда, даже не упрекнула его за поступок, принесший вред царскому дому, поскольку он имел великую силу, а государство в это время было уже в очень тяжелом положении. Друзьям же Бонифация она рассказала о данном ей Аэцием совете и клятвенно просила их, чтобы они, если возможно, убедили Бонифация вернуться на родину и не допустить, чтобы Римская держава лежала под пятою варваров. (30) Когда Бонифаций узнал об этом, он раскаялся в своем поступке и в своем соглашении с варварами и стал умолять их, давая им тысячу обещаний, уйти из Ливии. (31) Но вандалы не соглашались на его просьбы; напротив, считали себя оскорбленными. Бонифацию пришлось вступить с ними в сражение, но, побежденный, он вынужден был удалиться в Гиппонерегий 33, укрепленный город, расположенный в Нумидии. (32) Вандалы под предводительством Гизериха стали здесь лагерем и начали осаду; Гонтарис к этому времени уже умер. (33) Говорят, что он был умерщвлен братом. Но вандалы отвергают эти утверждения, говоря, что Гонтарис в битве с германцами был захвачен и посажен ими на кол и что Гизерих, будучи уже единодержавным вождем, привел вандалов в Ливию. (34) Это я слышал и от самих вандалов, передававших события в таком виде. Прошло немало времени, и так как вандалы ни силой, ни по соглашению не могли захватить Гиппонерегий, они, страдая от голода, сняли осаду. (35) Немного времени спустя Бонифаций и находившиеся в Ливии римляне, поскольку к ним из Рима и Византия прибыло большое войско под предводительством Аспара, решили вновь вступить в бой. Произошла жестокая битва, и римляне, наголову разбитые врагами, бежали кто куда 34. (36) Аспар отправился домой, а Бонифаций, прибыв к Плацидии, рассеял ее подозрения, доказав, что они были возведены на него несправедливо.
IV. Так вандалы отняли у римлян Ливию и завладели ею. Врагов, которых они взяли в плен живыми, они, обратив в рабов, держали под стражею. (2) В числе их оказался Маркиан 35, который впоследствии, после смерти Феодосия, стал василевсом. (3) Тогда же Гизерих повелел привести пленных к царскому дворцу, чтобы ол мог посмотреть и решить, какому господину каждый из них сможет служить, не унижая своего достоинства. (4) Когда их собрали, они сидели под открытым небом около полудня в летнюю пору, изнуряемые солнечным зноем. Среди них находился и Маркиан, который совершенно беззаботно спал. (5) И тут, говорят, орел стал летать над ним в воздухе на одном месте, прикрывая своей тенью одного только Маркиана. (6) Увидев сверху, что происходит, Гизерих как человек весьма проницательный, сообразил, что это делается но воле Божьей, послал за Маркианом и стал его расспрашивать, кто он такой; (7) Тот сказал, что был у Аспара приближенным по секретным делам; римляне на своем языке называют таких лиц доместиками 36. (8) Когда Гизерих услышал это и сопоставил с тем, что делал орел, а также принял во внимание то влияние, каким пользовался в Визaнтии Аспар, ему стало ясно, что этот человек самой судьбой предназначается для царского престола. (9) Он счел, что негодно будет убить его, поскольку если бы ему суждено было погибнуть, то оказалось бы, что действия птицы не имели никакого смысла, (ибо не стала бы она заботиться как о василевсе о том, кому предстояло тотчас погибнуть), да и убить его не было никакого основания; если же этому человеку в будущем суждено царствовать, то причинить ему смерть окажется совершенно невозможно: ибо тому, что предопределено Богом, нельзя помешать человеческим разумением. (10) Поэтому Гизерих взял с Маркиана клятву 37, что, если когда-либо это будет в его власти, он не поднимет оружия против вандалов. С этим он отпустил Маркиана и тот прибыл в Визaнтий. Немного спустя, когда Феодосий умер, Маркиан принял царство. (11) Во всем остальаом он был прекрасный василевс, однако он ничего не предпринимал по отношению к Ливии. Но это произошло уже позднее.
(12) Победив тогда в сражении Аспара и Бонифация, Гизерих проявил замечательную, достойную рассказа прозорливость, чем и закрепил счастливый для себя исход войны. (13) Опасаясь, что, если вновь двинется против него войско из Рима и Византия, вандады не смогут ви проявить такой же силы, ни воспользоваться таким же счастливым стечением обстоятельств (ведь человеческие дела ниспровергаются Божьей волей, а физическим силам свайственно приходить в упадок), боясь всего этого, он не возгордился от успехов, но заключил мирный договор с василевсом Валентинианом на том условии, что каждый год будет посылать василевсу дань с ливии а одного из своих сыновей, Гонориха, отдал в качестве заложника за выполнение договора 38. (14) Таким образом, Гизерих на войне оказался хорошим военачальником, сохранил в неприкосновенности плоды своей победы, а когда дружба его с Валентинианом укрепилась, сумел забрать от него и своего сына Гонориха. (15) В Риме же сначала умерла Плацидия, а затем и ее сын Валентиниан, не оставивший детей мужского пола (хотя у него было две дочери от Евдоксии, отцом которой был Феодосий 39). Я сейчас расскажу, как погиб Валентиниан.
(16) Среди римских сенаторов был некто Максим, из рода того Максима, которого Феодосий старший, лишив захваченной им незаконно власти, предал смерти; по этому поводу римляне справляют ежегодный праздник, получивший свое название в честь победы над Максимом 40. (17) У Максима младшего была жена, очень скромная и отличавшаяся исключительной красотой. Поэтому Валентиниана охватило желание вступить с ней в связь. (18) Так как выполнить это с ее согласия оказалось для него невозможным, он задумал нечестивое дело и привел его в исполнение. (19) Пригласив Максима во дворец, он начал играть с ним в шахматы. Проигравший должен был уплатить в виде штрафа назначенную сумму золота. (20) Василевс выиграл, и, получив в качестве залога перстень Максима, послал с ним в дом Максима, повелев сказать его жене, что муж приказывает ей как можно скорее явиться во дворец приветствовать василису Евдоксию. (21) Она, увидев подтверждение слов в перстне Максима, села в носилки и прибыла в царский дворец. (22) Те, кому василевс поручил выполнение своего дела, внесли ее в помещение, находившееся очень далеко от женской половины. Здесь Валентиниан против ее воли произвел над ней насилие. (23) Вернувшись домой после нанесенного ей поругания, она жестоко страдала от случившегося с ней несчастья и в слезах проклинала Максима как давшего повод к тому, что произошло. (24) Конечно, Максим был чрезвычайно огорчен этим происшествием и тотчас же принялся замышлять нечто против василевса. Видя, что Аэций возымел исключительную силу, так как он только что одержал победу над Аттилой 41, вторгнувшимся с огромным войском массагетов и других скифов в пределы Римской державы, он подумал, что Аэций окажется препятствием в задуманном им деле. (25) Поразмыслив, он решил сначала устранить Аэция, не придав никакого значения тому, что в нем была вся надежда римлян. (26) Так как все евнухи, окружавшие василевса, были расположены к нему, Максим при их посредстве убедил василевса, что Аэций готовит государственный переворот. (27) И только потому, что Аэций обладал силой и доблестью, а не на каком-либо другом основании, Валентивиан приказал его убить. (28) Тогда один римлянин произнес прославившую его замечательную фразу. Когда василевс спросил его, хорошо ли он сделал для себя, убив Аэция, он ответил, что он не может знать, хорошо ли это или нет, но что очень хорошо знает, что василевс левой рукой отрубил себе правую.
ВОЙНА С ВАНДАЛАМИ
Перевод, статья, комментарии А. А. ЧЕКАЛОВОЙ
КНИГА ПЕРВАЯ
Так василевс Юстиниан закончил войну с персами. Я же перехожу к рассказу о том, что он совершил против вандалов и маврусиев. Но сначала я скажу о том, как войско вандалов обрушилось на римские земли. (2) Когда римский автократор Феодосий, справедливый человек в прекрасный воин, покинул здешний мир, держава была разделена между двумя его детьми. Старший, Аркадий, получил восточную часть; младший, Гонорий,-западную 1. (3) Разделена же держава была еще Константином и его детьми 2. Этот Константин перенес место пребывания василевса в Визaнтий, который он значительно расширил, сделал гораздо более блестящим и позволил назвать своим именем 3.
(4) Земля или во всяком случае большая ее часть (поскольку наши познания в этой области еще не совсем точны) окружена океаном. Ее разделяет на два материка поток, изливающийся от океана 4 и образующий это море, начинаясь от Гадира и простираясь до Меотийского озера. (5) Один из материков, тот, который расположен справа, если плыть по морю в направлении от океана до этого озера, назван Азией и начинается от Гадира и южного Гераклова столпа. (6) Местные жители называют находящееся здесь укрепление Септон, поскольку там есть семь холмов, а "септон" на латинском языке означаем "семь" 5. (7) Противолежащий же материк называется Европой. Пролив, разделяющий в этом месте два материка, имеет в ширину самое большее восемьдесят четыре стадии 6; начиная отсюда, они отделяются друг от друга большими морями вплоть до Геллеспонта. (8) Здесь они вновь сближаются около Систа и Авидоса и опять у Визaнтия и Халкидона до так называемых в древности Кианейских (темно-синих) скал, где и теперь есть место, называемое Иерон. Тут оба материка отстоят друг от друга на расстоянии десяти стадий, а то и еще меньше 7.
(9) Расстояние от одного Гераклова столпа до другого, если идти береговой дорогой, не обходя Ионийский залив и так называемый Понт Эвксинский, а переправившись из Халкидона в Визaнтий и далее из Дриунта на противолежащий материк, путник налегке пройдет за двести восемьдесят пять дней. (10) Местности же вокруг Понта Эвксинского, простирающегося от Византия до Меотийского озера, описать все точно невозможно, так как из-за варваров обитающих к северу от Истра, называемого Данувием, этот берег совершенно недоступен для римлян. Известно только, что расстояние от Византия до устья Истра составляет двадцать два дня пути, причем исчислять его следует так, как это делается по отношению к Европе. (11) Со стороны Азии, если считать от Халкидона до реки Фасис, которая, вытекая из пределов колхов, впадает в Понт, расстояние равно сорока дням пути. (12) Таким образом, все римские владения, если идти вдоль моря, имеют протяженность в 347 дней пути, если, как сказано выше, переправиться из Дриунта через Ионийский валив, имеющий по окружности не менее восьмисот стадий. (13) Чтобы обойти этот залив, необходимо не меньше четырех дней пути. Такова была величина Римской державы, правда, в древнее время 8.
(14) Тому, кто правил на Западе, принадлежала власть и над большей частью Ливии, т. е. на протяжении девяноста дней пути - таково расстояние от Гадира до границ Триполиса в Ливии. В Европе же на его долю досталось пространство в семьдесят дней пути. (15) Таково пространство от второго Гераклова столпа до Ионийского залива. Сюда следует еще прибавить окружность этого залива. (16) Василевсу же Востока досталось в наследство пространство в сто двадцать дней пути: от пределов Кирены в Ливии до Эпидамна, расположенного у самого Ионийского залива (ныне его называет Диррахием), и все те земли, которые лежат вокруг Понта Эвксинского и, как было сказано раньше, находятся под властью римлян. (17) Один день пути равен двумстам десяти стадиям. Таково расстояние от Афин до Мегары. Так римские автократоры поделили между собою оба материка. (18) Из островов же Британия, которая лежит по ту сторону Геракловых столпов и является самым большим среди всех островов, естественно, причислена к западной части. А по эту сторону столпов находится [остров] Эбуса; он лежит в [Средиземном] море, как бы в "Предморье", возле того места, где вливается океан, отстоя от него приблизительно на семь дней пути; около Эбусы расположены два других острова, которые местные жители называют Майорикой и Минорикой. Из других же островов, находящихся в море, каждый принадлежит тому царству, в пределах которого он расположен.
II. Когда на Западе царствовал Гонорий, варвары захватили его землю. Кто они были и как они это совершали, сейчас будет рассказано. (2) В прежнее время готских племен 9 было много, и много их и теперь, но самыми большими и значительными из них были готы, вандалы, визиготы и гепиды. В прежнее время, правда, они назывались савроматами 10 и меланхлеиами 11. Некоторые называли эти племена гетами. (3) Все эти народы, как было сказано, отличаются друг от друга только именами, но во всем же остальном они сходны. (4) Все они белы телом, имеют русые волосы, рослые и хороши на вид; у них одни и те же законы и исповедуют они одну п ту же веру. (5) Все они ариане и говорят на одном языке, так называемом готском; и, как мне кажется, в древности они были одного племени, но впоследствии стали называться по-разному: по именам тех, кто были их,вождями. (6) Этот народ издревле жил по ту сторону Истра. Затем гепиды заняли местности вокруг Сингидуна и Сирмия, по ту и другую сторону реки Истра, где они пребывают и в мое время.
(7) Визиготы отдельно от других, поднявшись отсюда, сначала заключили союз с василевсом Аркадием, впоследствии же (ведь в умах варваров не живет верность к римлянам), когда их предводителем был Аларих 12, стали строить козни против того и другого василевса и, начав с Фракии, они как с вражеской страной обошлись со всей Европой. (8) До этих событий василевс Гонорий жил в Риме, не допуская даже мысли о каких-либо военных действиях, и был бы, я думаю, доволен, если бы его оставили в покое в его дворце. (9) Когда же он получил известие, что варвары пребывают не где-то вдалеке, но с большим войском находятся в земле тавлантиев 13, он, покинув свой дворец, в полном смятении бежал в Равенну, хорошо укрепленный город, расположенный у самой оконечности Ионийского залива. (10) Некоторые, правда, говорят, будто он сам призвал варваров, так как подданные подняли против него восстание; но мне кажется, что они говорят неверно, насколько, по крайней мере, можно судить по характеру этого человека. (11) Поскольку варвары не встречали никакого сопротивления, они показали себя самыми жестокими из всех людей. Те города, которые они взяли, они разрушили до такой степени, что даже до моего времени от них не осталось никакого следа, особенно от тех, которые были расположены по эту сторону Ионийского залива, разве что случайно сохранилась кое-где одинокая башня, или ворота, или что-либо подобное.
(12) Попадавшихся им людей они всех убивали, равно и старых, и молодых, не щадя ни женщин, ни детей. Потому-то еще и доныне Италия так малолюдна. (13) Они разграбили богатства всей Европы, особенно же в Риме они не оставили ничего ни из государственных, ни из частных богатств и удалились в Галлию. А как Аларих взял Рим, я сейчас расскажу.
(14) Когда он потратил много времени на осаду Рима и не смог взять его ни силой, ни другим каким-либо способом, он придумал следующее. (15) Отобрав из своего войска триста молодцов, еще безбородых, только что достигших юношеского возраста, которые, как он знал, были хорошего рода и обладали доблестью большей, чем свойственно их возрасту, он тайно сообщил им, что собирается притворно подарить их некоторым римским патрициям, выдавая их за рабов, разумеется только на словах. (16) Он приказал, чтобы они, как только окажутся в домах этих римлян, проявляя величайшую кротость и благонравие, со всем усердием выполняли все, что бы им ни поручали их владельцы, (17) Вскоре затем, в назначенный день, приблизительно около полудня, когда все их владельцы после еды будут, как обычно, предаваться сну, пусть все они соберутся к так называемым Саларийским воротам, внезапно нападут на ничего не подозревающую стражу, перебьют ее и как можно скорее откроют ворота. (18) Дав такой приказ юношам, Аларих тут же отправил послов к сенаторам, заявляя, что он восхищен их преданностью своему василевсу, что в дальнейшем он не будет причинять им неприятностей и что в признание их доблести и верности, к которым они так ясно обнаружили свое стремление, и чтобы сохранить о себе память у столь прекрасных людей, он желает одарить каждого из них несколькими рабами. (19) Заявив это и немного времени спустя отослав юношей, он велел варварам готовиться к отступлению и сделал так, чтобы римляне могли это заметить. (20) Римляне с удовольствием выслушали предложение Алариха и, приняв дары, были чрезвычайно счастливы, совершенно не подозревая о коварном замысле варвара, (21) ибо крайнее послушание, оказываемое молодыми людьми своим хозяевам, устраняло всякое подозрение, а находившиеся в лагере Алариха одни уже явно снимались со стоянки и прекращали осаду, другие притворялись, что вот-вот сделают то же самое. (22) Когда наступил назначенный день, Аларих, вооружив все войско для нападения, держал его в готовности поблизости от Саларийских ворот: с самого начала осады ему пришлось стать здесь лагерем. (23) В условленное время этого дня все юноши, собравшись у названных ворот, неожиданно напав на стражу, перебили ее, и, открыв ворота, приняли в город Алариха и его войско. (24) Варвары сожгли дома, расположенные вблизи этих ворот. В их числе был дом Саллюстия, который в древнее время написал историю римлян; большая часть его, полуобгорелая, была цела еще в мое время. Разграбив весь город и истребив большинство римлян, варвары двинулись дальше. (25) Говорят, что в это время: в Равенне василевсу Гонорию один из евнухов, вероятнее всего, смотритель его птичника, сообщил, что Рим погиб; в ответ василевс громко воскликнул: "Да ведь я только что кормил его из своих рук!". (26) Дело в том, что у него был огромный петух, по имени Рим: евнух, поняв его слова, сказал ему, что город Рим погиб от руки Алариха; успокоившись, василевс сказал: "А я-то, дружище, подумал, что это погиб мой петух Рим". Столь велико, говорят, было безрассудство этого василевса.
(27) Некоторые же утверждают, что Рим был взят Аларихом не так, но что одна женщина по имени Проба, из сенатского сословия, блиставшая и славой, и богатством, сжалилась над римлянами, погибавшими от голода и других бедствий: ибо они уже стали поедать друг друга. Видя, что у них нет уже никакой надежды на лучшее, поскольку и река, и гавань находились в руках врагов, она приказала своим рабам открыть ночью ворота города. (28) Собираясь уйти из Рима, Аларих провозгласил римским василевсом одного из эвпатридов, Аттала 14, возложив на него диадему, порфиру и все другое, что подобает царскому достоинству. Он делал это с целью низложить Гонория и передать всю власть над западной державой Атталу. (29) Поэтому Аттал и Аларих с большим войском отправились к Равенне. Этот Аттал не был способен ни сам здраво судить о делах, ни слушать разумный совет, когда ему его давали. (30) В самом деле, хотя Аларих этого совсем не одобрил, он послал в Ливию архонтов безо всякого войска. Так обстояли тогда дела.
(31) В то время и остров Британия отложился от римлян и находившееся там войско избрало себе василевсом Константина 15, мужа не из безвестных. Он, собрав флот и значительное войско, напал на Испанию и Галлию с тем, чтобы подчинить их себе. (32) А Гонорий держал суда наготове; он ожидал, каков будет исход событий в Ливии, намереваясь, если посланные Атталом люди будут прогнаны, плыть в Ливию и удержать за собой хоть эту часть своего царства; если же и там обстоятельства сложатся против него, плыть к Феодосию 16 и остаться при нем там. (33) Дело в том, что Аркадий уже давно умер, и его сын Феодосий, совсем еще юный мальчик, правил на Востоке. (34) Когда Гонорий был охвачен такими беспокойными мыслями и тяжкие валы бурной и ненадежной судьбы надвигалась на него, пришло вдруг огромное и удивительное счастье. (35) Ибо Богу угодно приходить на помощь тем, кто не отличается сообразительностью, и, попав в крайнее затруднение, сами не способны что-либо придумать, если только они не негодяи. Нечто подобное случилось и с этим василевсом. (36) Неожиданно из Ливии пришло известие, что архонты, посланные Атталом, убиты; что большое количество кораблей с сильным войском явилось ему на помощь из Византия, чего он не ожидал; что Аларих, поссорившись с Атталом, лишил того всех знаков царского достоинства и, сделав его частным человеком, держит под стражей. (37) Затем Аларих умер от болезни, а войско визиготов, возглавляемое Атаульфом 17, ушло в Галлию; Константин же, разбитый в сражении, погиб вместе со своими сыновьями. (38) Но Британию римляне уже не могли впредь вернуть под свою власть; она так и осталась под властью тиранов. (39) Готы, перейдя через Истр, заняли сначала Паннонию, а затем, с разрешения императора, заселили местности во Фракии. (40) Пробыв здесь недолгое время, они завоевали Запад. Но об этом я буду говорить, когда начну рассказ о войне с готами 18.
III. Вандалы прежде жили около Меотиды 19. Страдая от голода, они направились к германцам, называемым теперь франками, и к реке Рейну, присоединив к себе готское племя аланов 20. (2) Потом, двинувшись оттуда под предводительством Годигискла, они поселились в Испании 21, которая является первой страной Римской державы со стороны океана. Тогда Гонорий заключил соглашение с Годигисклом о том, что вандалы будут жить там, не причиняя вреда стране. (3) Так как у римлян существовал закон, что те, которые сами не пользовались своей собственностью в течение тридцати лет, не могут требовать ее обратно от тех, кто ею завладел, и в силу давности теряют право выступать на суде с жалобой, Гонорий издал закон, чтобы в течение всего того времени, которое вандалы проведут в пределах Римской державы, не действовал пункт о применении тридцатилетней давности 22. (4) Когда дела на Западе обстояли таким образом, Гонорий скончался от болезни. Еще до того, как это случилось, вместе с Гонорием царскую власть разделил Констанций, муж сестры Аркадия и Гонория Плацидии 23; однако, вступив на престол, он прожил только несколько дней, тяжко захворал и умер еще при жизни Гонория, не имев возможности ни сказать, на сделать чего-либо достойного: слишком коротко было время, в течение которого он был василевсом. (5) Сын этого Констанция, Валентиниан 24, только что отнятый от груди, воспитывался при дворе Феодосия, и римские придворные избрали василевсом одного из дворцовых воинов по имени Иоанн 25. (6) Это был человек кроткого нрава, одаренный разумом, во в то же время способный к решительным действиям. (7) Пять лет своей власти он провел в благоразумной умеренности, не слушал доносчиков, никого не умертвил по произволу, ни у кого не отобрал имущества; против же варваров ему не удалось сделать ничего значительного, так как с Византием он был во вражде. (8) Сын Аркадия Феодосий послал против этого Иоанна большое войско под начальством Аспара 26 и Ардавурия 27, сына Аспара; он лишил Иоанна власти и передал царскую власть Валентиниану, совсем еще мальчику. (9) Валентиниан, захватив Иоанна живым, велел отправить его на ипподром Аквилеи, отрубить ему одну руку, провезти его перед народом посаженным на осла и, заставив испытать множество оскорблений от слов и действий мимов казнил. Так Валентиниан получил власть над Западом. (10) Его мать Плацидия вырастила и воспитала этого василевса в распущенной неге и роскоши, и поэтому он с детства предавался всяким порокам. (11) Он по большей части общался со знахарями и с теми,кто гадает по звездам; он безумно предавался любовным связям с чужими женами, ведя беззаконный образ жизни, хотя жена его была исключительной красавицей. (12) Поэтому он не только не вернул державе что-либо из того, что было раньше отторгнуто, но и потерял Ливию, да и сам погиб. (13) Когда же он умер, то его жена и дети оказались пленниками. Несчастие, постигшее Ливию, произошло следующим образом.
(14) Было два римских полководца, Аэций 28 и Бонифаций 29, оба исключительной доблести и по опытности в военном деле не уступавшие никому из своих современников. (15) Хотя они не имели согласия в том, как вести государственные дела, оба они были одарены таким величием духа и такими выдающимися качествами, что если бы кто назвал того или другого "последним из римлян", он бы не ошибся. Ибо вся римская доблесть оказалась сокрытой в этих мужах. (16) Одного из них, Бонифация, Плацидия назначила главнокомандующим всеми военными силами в Ливии. Это было не по душе Аэцию, однако, он не подал виду, что ему это не нравится. Их вражда еще не обнаруживалась, но была скрыта под личиной приязни. (17) Когда Бонифаций оказался уже далеко, Аэций оклеветал его перед Плацидией, говоря, что он хочет незаконно захватить власть над Ливией, отняв у нее и у василевса всю эту область; он говорил, что ей самой нетрудно убедиться в справедливости его слов: если она вызовет Бонифация в Рим, он ни в коем случае к ней не явится. (18) Когда Плацидия это услышала, ей показалось, что Аэций говорят верно, и она так и поступала. Аэций же, предупредив ее, тайно написал Бонифацию, что мать василевса злоумышляет против него и хочет его погубить. (19) Ои утверждал, что есть у него и серьезное доказательство, а именно то" что очень скоро Бонифаций будет без всякой причины отозван в Рим. Вот что гласило письмо. (20) Бонифаций не пренебрег тем, что было в нем написано, и когда вскоре явились к нему посланники, чтобы позвать его к василевсу, он отказался повиноваться василевсу и его матери, никому не сказав о предупреждении Аэция. (21) Услышав такой ответ, Плапидия стала считать Аэция в высшей степени преданным государю, и начала обдумывать, как ей поступить с Бонифацием. (22) Тот же, понимая, что не может противиться василевсу и в то же время, если он вернется в Рим, ему не ждать пощады, стал размышлять, как бы ему заключить, насколько возможно, соглашение с вандалами, которые, как было сказано раньше, поселились в Испании, недалеко от Ливии. (23) В это время Годигискл уже умер, и власть перешла к его сыновьям, Гонтарису 30, рожденному от законной его супруги, и Гизериху 31-его побочному сыну. (24) Первый, однако, был еще мальчиком и не обладал большой мощью, Гизерих же прекрасно знал военное дело и был необыкновенным человеком. (25) И вот Бонифаций, послав в Испанию самых близких своих людей, пришел к соглашению и с тем, и с другим сыном Годигискла с условием полного равенства, т. е. чтобы каждый из них, получив треть Ливии, самостоятельно управлял своими подданными; если же кто пойдет на них войной, они должны были общими силами отражать нападающих. (26) На основании этого договора, вандалы, перейдя через переправу в Гадире, прибыли в Ливию 32; впоследствии на их месте в Испании поселились визиготы.
(27) В Риме друзья Бонифация, зная его характер и видя странность этого поступка, оказались очень удивлены тем, что Бонифаций захотел стать тираном; некоторые из них по приказу Плацидии отправились в Карфаген. (28) Там, встретившись с Бонифацием, они увидели письмо Аэция и, услышав эту историю, со всей поспешностью вернулись в Рим и рассказали Плацидии, почему Бонифаций так поступил по отношению к ней. (29) Они была поражена, но не причинила Аэцию никакого вреда, даже не упрекнула его за поступок, принесший вред царскому дому, поскольку он имел великую силу, а государство в это время было уже в очень тяжелом положении. Друзьям же Бонифация она рассказала о данном ей Аэцием совете и клятвенно просила их, чтобы они, если возможно, убедили Бонифация вернуться на родину и не допустить, чтобы Римская держава лежала под пятою варваров. (30) Когда Бонифаций узнал об этом, он раскаялся в своем поступке и в своем соглашении с варварами и стал умолять их, давая им тысячу обещаний, уйти из Ливии. (31) Но вандалы не соглашались на его просьбы; напротив, считали себя оскорбленными. Бонифацию пришлось вступить с ними в сражение, но, побежденный, он вынужден был удалиться в Гиппонерегий 33, укрепленный город, расположенный в Нумидии. (32) Вандалы под предводительством Гизериха стали здесь лагерем и начали осаду; Гонтарис к этому времени уже умер. (33) Говорят, что он был умерщвлен братом. Но вандалы отвергают эти утверждения, говоря, что Гонтарис в битве с германцами был захвачен и посажен ими на кол и что Гизерих, будучи уже единодержавным вождем, привел вандалов в Ливию. (34) Это я слышал и от самих вандалов, передававших события в таком виде. Прошло немало времени, и так как вандалы ни силой, ни по соглашению не могли захватить Гиппонерегий, они, страдая от голода, сняли осаду. (35) Немного времени спустя Бонифаций и находившиеся в Ливии римляне, поскольку к ним из Рима и Византия прибыло большое войско под предводительством Аспара, решили вновь вступить в бой. Произошла жестокая битва, и римляне, наголову разбитые врагами, бежали кто куда 34. (36) Аспар отправился домой, а Бонифаций, прибыв к Плацидии, рассеял ее подозрения, доказав, что они были возведены на него несправедливо.
IV. Так вандалы отняли у римлян Ливию и завладели ею. Врагов, которых они взяли в плен живыми, они, обратив в рабов, держали под стражею. (2) В числе их оказался Маркиан 35, который впоследствии, после смерти Феодосия, стал василевсом. (3) Тогда же Гизерих повелел привести пленных к царскому дворцу, чтобы ол мог посмотреть и решить, какому господину каждый из них сможет служить, не унижая своего достоинства. (4) Когда их собрали, они сидели под открытым небом около полудня в летнюю пору, изнуряемые солнечным зноем. Среди них находился и Маркиан, который совершенно беззаботно спал. (5) И тут, говорят, орел стал летать над ним в воздухе на одном месте, прикрывая своей тенью одного только Маркиана. (6) Увидев сверху, что происходит, Гизерих как человек весьма проницательный, сообразил, что это делается но воле Божьей, послал за Маркианом и стал его расспрашивать, кто он такой; (7) Тот сказал, что был у Аспара приближенным по секретным делам; римляне на своем языке называют таких лиц доместиками 36. (8) Когда Гизерих услышал это и сопоставил с тем, что делал орел, а также принял во внимание то влияние, каким пользовался в Визaнтии Аспар, ему стало ясно, что этот человек самой судьбой предназначается для царского престола. (9) Он счел, что негодно будет убить его, поскольку если бы ему суждено было погибнуть, то оказалось бы, что действия птицы не имели никакого смысла, (ибо не стала бы она заботиться как о василевсе о том, кому предстояло тотчас погибнуть), да и убить его не было никакого основания; если же этому человеку в будущем суждено царствовать, то причинить ему смерть окажется совершенно невозможно: ибо тому, что предопределено Богом, нельзя помешать человеческим разумением. (10) Поэтому Гизерих взял с Маркиана клятву 37, что, если когда-либо это будет в его власти, он не поднимет оружия против вандалов. С этим он отпустил Маркиана и тот прибыл в Визaнтий. Немного спустя, когда Феодосий умер, Маркиан принял царство. (11) Во всем остальаом он был прекрасный василевс, однако он ничего не предпринимал по отношению к Ливии. Но это произошло уже позднее.
(12) Победив тогда в сражении Аспара и Бонифация, Гизерих проявил замечательную, достойную рассказа прозорливость, чем и закрепил счастливый для себя исход войны. (13) Опасаясь, что, если вновь двинется против него войско из Рима и Византия, вандады не смогут ви проявить такой же силы, ни воспользоваться таким же счастливым стечением обстоятельств (ведь человеческие дела ниспровергаются Божьей волей, а физическим силам свайственно приходить в упадок), боясь всего этого, он не возгордился от успехов, но заключил мирный договор с василевсом Валентинианом на том условии, что каждый год будет посылать василевсу дань с ливии а одного из своих сыновей, Гонориха, отдал в качестве заложника за выполнение договора 38. (14) Таким образом, Гизерих на войне оказался хорошим военачальником, сохранил в неприкосновенности плоды своей победы, а когда дружба его с Валентинианом укрепилась, сумел забрать от него и своего сына Гонориха. (15) В Риме же сначала умерла Плацидия, а затем и ее сын Валентиниан, не оставивший детей мужского пола (хотя у него было две дочери от Евдоксии, отцом которой был Феодосий 39). Я сейчас расскажу, как погиб Валентиниан.
(16) Среди римских сенаторов был некто Максим, из рода того Максима, которого Феодосий старший, лишив захваченной им незаконно власти, предал смерти; по этому поводу римляне справляют ежегодный праздник, получивший свое название в честь победы над Максимом 40. (17) У Максима младшего была жена, очень скромная и отличавшаяся исключительной красотой. Поэтому Валентиниана охватило желание вступить с ней в связь. (18) Так как выполнить это с ее согласия оказалось для него невозможным, он задумал нечестивое дело и привел его в исполнение. (19) Пригласив Максима во дворец, он начал играть с ним в шахматы. Проигравший должен был уплатить в виде штрафа назначенную сумму золота. (20) Василевс выиграл, и, получив в качестве залога перстень Максима, послал с ним в дом Максима, повелев сказать его жене, что муж приказывает ей как можно скорее явиться во дворец приветствовать василису Евдоксию. (21) Она, увидев подтверждение слов в перстне Максима, села в носилки и прибыла в царский дворец. (22) Те, кому василевс поручил выполнение своего дела, внесли ее в помещение, находившееся очень далеко от женской половины. Здесь Валентиниан против ее воли произвел над ней насилие. (23) Вернувшись домой после нанесенного ей поругания, она жестоко страдала от случившегося с ней несчастья и в слезах проклинала Максима как давшего повод к тому, что произошло. (24) Конечно, Максим был чрезвычайно огорчен этим происшествием и тотчас же принялся замышлять нечто против василевса. Видя, что Аэций возымел исключительную силу, так как он только что одержал победу над Аттилой 41, вторгнувшимся с огромным войском массагетов и других скифов в пределы Римской державы, он подумал, что Аэций окажется препятствием в задуманном им деле. (25) Поразмыслив, он решил сначала устранить Аэция, не придав никакого значения тому, что в нем была вся надежда римлян. (26) Так как все евнухи, окружавшие василевса, были расположены к нему, Максим при их посредстве убедил василевса, что Аэций готовит государственный переворот. (27) И только потому, что Аэций обладал силой и доблестью, а не на каком-либо другом основании, Валентивиан приказал его убить. (28) Тогда один римлянин произнес прославившую его замечательную фразу. Когда василевс спросил его, хорошо ли он сделал для себя, убив Аэция, он ответил, что он не может знать, хорошо ли это или нет, но что очень хорошо знает, что василевс левой рукой отрубил себе правую.