Люк кивнул. Его запястья были холодными и скользкими от пота.
Клэр перегнулась через край подоконника, так что ее ноги даже оторвались от пола, и, удерживая сына лишь тяжестью собственного тела, осторожно заглянула вниз, дожидаясь того момента, когда его ноги перестанут раскачиваться.
Сможет ли она сделать это? А он сможет? Хватит ли ей мужества отпустить его?Для мальчика, причем отнюдь не атлетического телосложения, десять футов были все же чертовски большой высотой.
Мысленно она представила себе, как он со сломанной шеей лежит на куче досок и бревен...
На какое-то мгновение ее охватило отчаянное желание втащить Люка обратно в комнату, через это же самое окно вернуть к себе, а потом прижать крепко-крепко и сидеть так до тех пор, пока все это не кончится, пока они не останутся совсем одни, и ни ночь, ни даже Стивен не смогут причинить им ни малейшего вреда.
Мелисса не издавала ни звука.
Снизу же продолжали доноситься отчаянные вопли Эми. Кто-то снова попытался высадить дверь. Ты должна сделать это, —сказала она себе.
– Люк, подогни ноги, – проговорила Клэр, причем настолько спокойно, что это даже поразило ее. Ради него же самого. —Я люблю тебя и спущусь следом за тобой. Ну, давай, на счет три. Раз, два...
Она ощутила, как напряглись, а затем снова расслабились его пальцы.
– Три!
Клэр приказала пальцам разжаться и почувствовала, как мальчик выскользнул вниз, а потом, совершенно не обращая внимания на удар топора в дверь, наблюдала, как он с устрашающей скоростью удаляется от нее, падает, переворачивается, чуть было не свалившись с бревен – слава Богу, все же удержался, – после чего снова вскакивает на ноги.
Она повернулась к Мелиссе, и в тот же самый момент услышала, а вместе с тем и увидела, как топор в очередной раз вонзился в дверь, прорубил ее насквозь, и тут же заметила промелькнувшие в проломе очертания крупного, обнаженного по пояс мужчины, вымазанного в чем-то, похожем на толстый слой жира, ухмыляющегося и поблескивающего крохотными, почерневшими, похожими на острые клыки зубами.
Клэр схватила лежавший на кровати шерстяной шарф Дэвида, укутала в него младенца – и тут же услышала новый удар топора. На сей раз в расширившемся проломе показалось уже откровенно смеющееся лицо мужчины, наблюдавшего за всеми ее передвижениями. Внезапно он словно уловил смысл ее действий, понял, что именно она собирается сделать, – а Клэр уже взобралась на кровать и стала подходить к краю подоконника.
Удары топора стали с учащенной быстротой обрушиваться на дверь, оглушительным грохотом отдаваясь в ушах Клэр, когда она все же встала у кромки оконной рамы и, придерживая одной рукой ее верхний край, плотно прижала к себе другой Мелиссу, после чего шагнула вперед, скользнув спиной о край подоконника.
По позвоночнику метнулась обжигающая, острая боль, которая тут же потонула в жутковатом ощущении свободного падения, показавшегося ей взрывом абсолютной свободы, настолько пронзительной и ужасающей, что она невольно вытянула свободную руку, пытаясь ухватиться за что-нибудь, сохранить равновесие – как если бы летела не сквозь пустоту воздуха, а погружалась в толщу воды. Но уже через долю секунды она снова инстинктивно вспомнила про Мелиссу, еще крепче прижала ее к себе и тут же ощутила удар; оказавшись на бревнах, Клэр поняла, что сделала что-то не так, поскольку уже через мгновение ее залил свет звезд, тут же сменившийся кромешной тьмой, к которому примешивался аромат еловой хвои, пропитавший ночной воздух.
Он узнал эту фразу, хотя никак не мог понять, откуда она взялась – такая простая, без конца крутящаяся в голове.
«Леса здесь темные». Темные.
Он все еще продолжал воспринимать доносившиеся из телевизора голоса и прочие звуки, пока кто-то с силой не ударил по деревянному ящику, вслед за чем в нос ударил характерный запах горелой проводки, и Дэвид тут же вспомнил, кто он такой, где находится – и кто этот странный хирург, который в данный момент оперировал его, свесив над ним свои обнаженные, окровавленные груди.
Дэвид не помнил, как девушка-хирург расстегивала его рубашку, хотя наверняка было и это – ведь в противном случае она не смогла бы добраться до его раны; и вот сейчас она проводит скальпелем острую и тонкую полоску, тянущуюся от его ключицы – через грудину – прямо к животу, и вслед за этой полоской тянется едва слышный звук расходящейся под ее пальцами плоти.
Но какая же поразительная у нее анестезия. Скользнув взглядом вниз, он увидел свои собственные органы, лежащие под дымящимся тонким слоем крови, свои легкие, сердце, а чуть ниже – диафрагму, желудок, печень.
И главное – никакой боли.
Единственное, что он чувствовал, был лишь зуд в области ключицы, да еще разве что прикосновение чего-то очень холодного – как если в жаркий летний полдень выпить стакан ледяной воды и чувствовать при этом, как она движется по твоему пищеводу.
Судя по всему, у него было что-то не в порядке с сердцем и речь шла о его пересадке, поскольку он увидел, как девушка-хирург медленно протянула обе руки и извлекла его все еще бьющееся сердце из груди... А потом, словно во сне, перед его взором предстала и вовсе невозможная картина – как она подняла его сердце к своим губам и вонзила в него зубы, тогда как двое ее ассистентов также потянулись к нему и принялись ковыряться грязными пальцами в его печени.
Все так же пребывая в состоянии наркотического кошмара, он наблюдал за тем, как ритмично двигаются ее жующие челюсти.
Взгляд Дэвида снова соскользнул на экран монитора – пустой, погасший, – хотя теперь это был уже экран не компьютера, а его собственного сердца, причем настолько безжизненный и неподвижный, что ему стало ясно: он умер.
Люк тряс ее, тогда как она по-прежнему сжимала в руках младенца Эми.
Упав на штабель дров, Клэр резко завалилась на бок и сильно ударилась головой о стену дома. К счастью, без сознания она пребывала буквально какую-то секунду, поскольку и сейчас все так же крепко прижимала к себе Мелиссу.
Подняв взгляд на окно, она увидела именно то, что так боялась увидеть – сверху на них смотрел тот самый мужчина, который тут же скрылся внутри дома.
Клэр соскочила на землю, ухватила Люка за руку и устремилась с ним к зарослям высокой травы.
– Я знаю дорогу! – воскликнул мальчик.
Мелисса зашлась в плаче, и Клэр никак не удавалось ее успокоить.
– Показывай, – сказала она.
Что-то у него не получилось, —подумала Девушка. – У Первого Похищенного что-то не получилось!
Это ее откровенно порадовало.
Он указал рукой в сторону дверей.
– Ребенок... женщина и мальчишка!
Явно чувствуя смущение, Первый Похищенный, однако, тоже рассердился и теперь яростно размахивал рукой с зажатым в ней молотком.
Ведь Женщина не сказала им ни про мальчика, ни про какую-то другую женщину, кроме той, которую сейчас держали за курчавые рыжие волосы. Впрочем, их появление, похоже, застало врасплох также и ее.
И это тоже порадовало Девушку – то, что и Женщина могла ошибаться.
Женщина сделала один-единственный жест рукой, охватывавший их всех – в том числе и Вторую Похищенную, Кролика и даже Землеедку, которые тем временем пожирали плоть лежавшей на полу добычи.
Вперед! За ними.
Девушка вложила нож в ножны, тогда как Первый Похищенный уже почти выбежал из дверей дома – и тут же замер на месте словно олень, столкнувшийся со снопом яркого света, который ударил в окна кухни. Его лучи залили и Девушку, и плененную женщину, и, огибая их фигуры, устремлялись дальше, в направлении другой комнаты, после чего всем присутствующим стало ясно, что они здесь уже не одни.
Выключил мотор и погасил фары.
Неожиданно входная дверь в дом распахнулась, и его взору предстала фигура какого-то человека, за которой маячили другие силуэты, размерами поменьше.
А это еще что за группа встречающих? Они что, вечеринку здесь решили организовать?
Между тем в дверном проеме появлялись все новые и новые фигуры.
Огибая вторую припаркованную машину, они приближались к «мерседесу», но двигались при этом слишком уж быстро, чересчур поспешно. Стивену это ему не понравилось, тем более, что бегущие люди как бы стремились взять его машину в обхват... Внезапно его поразила вроде бы нелепая мысль о том, что здесь у него могут возникнуть какие-то неприятности. А вдруг Клэр решила нанять банду головорезов, которые намеревались помешать ему встретиться с ней, повидаться с Люком? В общем-то это было на нее непохоже, но с этими бабами сам черт никогда ничего не разберет.
И все же что-то здесь определенно не состыковывалось, поскольку даже если это и в самом деле были бандюги, то по меньшей мере половину их набирали среди цирковых лилипутов. Нет, что-то здесь не так, не нравилось ему все это, ох как не нравилось.
Стивен успел вовремя нажать на кнопку, блокирующую замки на всех дверях, после чего снова включил фары, свет который выхватил последнюю выбежавшую из дома фигуру.
С топором в руке.Причем на сей раз это был уже никак не лилипут.
Стивен потянулся к ключу зажигания. Прежде он сомневался в том, что когда-либо в жизни испытывал настоящий страх, даже тогда, когда увидел лежащее на кровати безжизненное тело Мэрион, лицезрея дело рук своих и раздумывая над тем, что же делать дальше. Однако в данную минуту ему стало действительно страшно; адреналин мчался по кровеносным сосудам со скоростью вашингтонского экспресса, а мочевой пузырь вдруг опасно напомнил о себе судорожными спазмами. Двигатель «мерседеса» с ревом вернулся к жизни, и Стивен собирался было уже включить заднюю передачу, когда вспомнил про ручной тормоз и опустил руку вдоль кресла.
И в этот самый момент увидел, как женщина – Боже Правый! – да ведь она даже выше него! – протянула руку, и мужчина вложил ей в ладонь рукоятку топора. В то же мгновение Стивен почувствовал, как кто-то другой ползет по кузову машины, слегка раскачивая ее своими движениями, после чего внезапно и почти одновременно раздались два оглушительных взрыва, спереди и сзади, а сам он оказался засыпан – голова, лицо, все тело – мелкими, похожими на пыль стеклянными осколками.
Стивен вцепился в рычаг переключения передач. Сквозь мутную пелену белесых трещин, которыми сплошь покрылось лобовое стекло машины, он увидел, как женщина в очередной раз подняла топор и вторично, со все той же ошеломляющей силой нанесла очередной удар по растрескавшемуся стеклу, отчего все то, что от него еще оставалось, окончательно завалилось внутрь кабины. Издав короткий вопль, Стивен ударил по газам, причем настолько резко, что машина судорожно скакнула назад, кинув его самого на руль, стукнулась задним бампером о заляпанный засохшей грязью край каменистого склона, и мальчишка – теперь он совершенно отчетливо разглядел, что на самом деле это был никакой не лилипут, а просто мальчишка, хотя и странныйкакой-то, – скатился с крыши машины на землю.
Через пустой проем в кузове «мерседеса», где всего несколько секунд назад было совершенно целое лобовое стекло, ему были видны женщина, мужчина и вся остальная их братия, которая бежала к нему, стремительно надвигалась, тогда как сам он продолжал сдавать машину назад, моля Бога лишь о том, чтобы сзади не попалось какое-нибудь дерево. Вроде бы по пути сюда никаких деревьев он здесь не заметил, но удостовериться в этом теперь уже не мог, поскольку и заднее стекло превратилось в молочно-белую, непроглядную стену, да и сам он тоже не мог отвести взгляда от этих людей,большинство из которых были наполовину нагими. Груди женщин подпрыгивали на бегу, а скатившийся на землю малец проворно вскочил на ноги – надо же, со стоящим членом! совершенно голый и, казалось, ничуть не поранившийся, словно какое-то неуязвимое привидение или лесной зверек, – после чего припустился бежать следом за остальными.
А Стивен все гнал «мерседес» задним ходом – черт с ней, с краской и резиной! – царапая кузов об острые края камней. Мотор пронзительно ревел, да и до него самого только тогда дошло, что все это время он пронзительно орет, вопит и визжит – и так продолжалось вплоть до тех пор, пока фары машины снова не выхватили поворот на Скраб-Пойнт Роуд.
Стивен ударил по тормозам, однако успел все же заметить, что большинство его преследователей, по крайней мере тех, кого он разглядел, находились примерно в сотне ярдов от него, однако, даже несмотря на разделявшую их довольно длинную дистанцию, и не думали сбавлять темпа бега и сейчас стремительно приближались к нему. Резко кинув машину на проезжую часть, он почувствовал, как ее начинает заносить вбок, и только было начал выворачивать руль, как прямо перед ним показалась фигура мужчины, в яростном броске нырнувшая прямо на капот, кинувшая что-то и тут же снова исчезнувшая из виду. А уже через долю секунды Стивен почувствовал жуткую боль от удара чего-то тяжелого и твердого, саданувшего его по лбу прямо над левым глазом. Это был молоток-гвоздодер, отлетевший после соприкосновения с его головой назад, в сторону заднего стекла – там, в стекле, он и застрял, зацепившись раздвоенным концом о край металлического остова машины и уставившись концом рукоятки, словно укоряющим перстом, ему в спину.
У Стивена все поплыло перед глазами, как после жуткой попойки – хотя он не припоминал, чтобы когда-либо напивался до такой степени, – и он лишь каким-то чудом, буквально в нескольких дюймах пролетел мимо откуда ни возьмись появившейся белой березы, судорожно сжимая в руках руль, на оплетке которого оставались широкие кровавые мазки от попавших между ладонями и кожей стеклянных осколков.
Чувствовал он себя хуже некуда, желудок был готов вывернуться наизнанку.
Стивен осознавал, как через рану во лбу из него стремительно, словно вода между пальцами, вытекают остатки сознания, и потому яростно, как никогда раньше за всю свою жизнь, цепко удерживал его – пожалуй, даже еще яростнее, чем цеплялась за него самого умирающая Мэрион, – поскольку они все еще преследовали его и были теперь совсем недалеко от машины.
И еще эта проклятая ночь – ни черта нигде не видно, хоть глаз выколи.
22.05.
22.10.
Клэр перегнулась через край подоконника, так что ее ноги даже оторвались от пола, и, удерживая сына лишь тяжестью собственного тела, осторожно заглянула вниз, дожидаясь того момента, когда его ноги перестанут раскачиваться.
Сможет ли она сделать это? А он сможет? Хватит ли ей мужества отпустить его?Для мальчика, причем отнюдь не атлетического телосложения, десять футов были все же чертовски большой высотой.
Мысленно она представила себе, как он со сломанной шеей лежит на куче досок и бревен...
На какое-то мгновение ее охватило отчаянное желание втащить Люка обратно в комнату, через это же самое окно вернуть к себе, а потом прижать крепко-крепко и сидеть так до тех пор, пока все это не кончится, пока они не останутся совсем одни, и ни ночь, ни даже Стивен не смогут причинить им ни малейшего вреда.
Мелисса не издавала ни звука.
Снизу же продолжали доноситься отчаянные вопли Эми. Кто-то снова попытался высадить дверь. Ты должна сделать это, —сказала она себе.
– Люк, подогни ноги, – проговорила Клэр, причем настолько спокойно, что это даже поразило ее. Ради него же самого. —Я люблю тебя и спущусь следом за тобой. Ну, давай, на счет три. Раз, два...
Она ощутила, как напряглись, а затем снова расслабились его пальцы.
– Три!
Клэр приказала пальцам разжаться и почувствовала, как мальчик выскользнул вниз, а потом, совершенно не обращая внимания на удар топора в дверь, наблюдала, как он с устрашающей скоростью удаляется от нее, падает, переворачивается, чуть было не свалившись с бревен – слава Богу, все же удержался, – после чего снова вскакивает на ноги.
Она повернулась к Мелиссе, и в тот же самый момент услышала, а вместе с тем и увидела, как топор в очередной раз вонзился в дверь, прорубил ее насквозь, и тут же заметила промелькнувшие в проломе очертания крупного, обнаженного по пояс мужчины, вымазанного в чем-то, похожем на толстый слой жира, ухмыляющегося и поблескивающего крохотными, почерневшими, похожими на острые клыки зубами.
Клэр схватила лежавший на кровати шерстяной шарф Дэвида, укутала в него младенца – и тут же услышала новый удар топора. На сей раз в расширившемся проломе показалось уже откровенно смеющееся лицо мужчины, наблюдавшего за всеми ее передвижениями. Внезапно он словно уловил смысл ее действий, понял, что именно она собирается сделать, – а Клэр уже взобралась на кровать и стала подходить к краю подоконника.
Удары топора стали с учащенной быстротой обрушиваться на дверь, оглушительным грохотом отдаваясь в ушах Клэр, когда она все же встала у кромки оконной рамы и, придерживая одной рукой ее верхний край, плотно прижала к себе другой Мелиссу, после чего шагнула вперед, скользнув спиной о край подоконника.
По позвоночнику метнулась обжигающая, острая боль, которая тут же потонула в жутковатом ощущении свободного падения, показавшегося ей взрывом абсолютной свободы, настолько пронзительной и ужасающей, что она невольно вытянула свободную руку, пытаясь ухватиться за что-нибудь, сохранить равновесие – как если бы летела не сквозь пустоту воздуха, а погружалась в толщу воды. Но уже через долю секунды она снова инстинктивно вспомнила про Мелиссу, еще крепче прижала ее к себе и тут же ощутила удар; оказавшись на бревнах, Клэр поняла, что сделала что-то не так, поскольку уже через мгновение ее залил свет звезд, тут же сменившийся кромешной тьмой, к которому примешивался аромат еловой хвои, пропитавший ночной воздух.
* * *
Полностью парализованный от шока, Дэвид лежал на полу и смотрел на возвышавшийся над ним пустой экран монитора.Он узнал эту фразу, хотя никак не мог понять, откуда она взялась – такая простая, без конца крутящаяся в голове.
«Леса здесь темные». Темные.
Он все еще продолжал воспринимать доносившиеся из телевизора голоса и прочие звуки, пока кто-то с силой не ударил по деревянному ящику, вслед за чем в нос ударил характерный запах горелой проводки, и Дэвид тут же вспомнил, кто он такой, где находится – и кто этот странный хирург, который в данный момент оперировал его, свесив над ним свои обнаженные, окровавленные груди.
Дэвид не помнил, как девушка-хирург расстегивала его рубашку, хотя наверняка было и это – ведь в противном случае она не смогла бы добраться до его раны; и вот сейчас она проводит скальпелем острую и тонкую полоску, тянущуюся от его ключицы – через грудину – прямо к животу, и вслед за этой полоской тянется едва слышный звук расходящейся под ее пальцами плоти.
Но какая же поразительная у нее анестезия. Скользнув взглядом вниз, он увидел свои собственные органы, лежащие под дымящимся тонким слоем крови, свои легкие, сердце, а чуть ниже – диафрагму, желудок, печень.
И главное – никакой боли.
Единственное, что он чувствовал, был лишь зуд в области ключицы, да еще разве что прикосновение чего-то очень холодного – как если в жаркий летний полдень выпить стакан ледяной воды и чувствовать при этом, как она движется по твоему пищеводу.
Судя по всему, у него было что-то не в порядке с сердцем и речь шла о его пересадке, поскольку он увидел, как девушка-хирург медленно протянула обе руки и извлекла его все еще бьющееся сердце из груди... А потом, словно во сне, перед его взором предстала и вовсе невозможная картина – как она подняла его сердце к своим губам и вонзила в него зубы, тогда как двое ее ассистентов также потянулись к нему и принялись ковыряться грязными пальцами в его печени.
Все так же пребывая в состоянии наркотического кошмара, он наблюдал за тем, как ритмично двигаются ее жующие челюсти.
Взгляд Дэвида снова соскользнул на экран монитора – пустой, погасший, – хотя теперь это был уже экран не компьютера, а его собственного сердца, причем настолько безжизненный и неподвижный, что ему стало ясно: он умер.
* * *
– Мамочка! Проснись! Мамочка!Люк тряс ее, тогда как она по-прежнему сжимала в руках младенца Эми.
Упав на штабель дров, Клэр резко завалилась на бок и сильно ударилась головой о стену дома. К счастью, без сознания она пребывала буквально какую-то секунду, поскольку и сейчас все так же крепко прижимала к себе Мелиссу.
Подняв взгляд на окно, она увидела именно то, что так боялась увидеть – сверху на них смотрел тот самый мужчина, который тут же скрылся внутри дома.
Клэр соскочила на землю, ухватила Люка за руку и устремилась с ним к зарослям высокой травы.
– Я знаю дорогу! – воскликнул мальчик.
Мелисса зашлась в плаче, и Клэр никак не удавалось ее успокоить.
– Показывай, – сказала она.
* * *
Девушка уже поднесла нож к горлу матери младенца, намереваясь рассечь его, когда с лестницы кубарем скатился Первый Похищенный, тут же устремившийся к стеклянным дверям. Женщина остановила его, окинула вопросительным, сердитым взглядом.Что-то у него не получилось, —подумала Девушка. – У Первого Похищенного что-то не получилось!
Это ее откровенно порадовало.
Он указал рукой в сторону дверей.
– Ребенок... женщина и мальчишка!
Явно чувствуя смущение, Первый Похищенный, однако, тоже рассердился и теперь яростно размахивал рукой с зажатым в ней молотком.
Ведь Женщина не сказала им ни про мальчика, ни про какую-то другую женщину, кроме той, которую сейчас держали за курчавые рыжие волосы. Впрочем, их появление, похоже, застало врасплох также и ее.
И это тоже порадовало Девушку – то, что и Женщина могла ошибаться.
Женщина сделала один-единственный жест рукой, охватывавший их всех – в том числе и Вторую Похищенную, Кролика и даже Землеедку, которые тем временем пожирали плоть лежавшей на полу добычи.
Вперед! За ними.
Девушка вложила нож в ножны, тогда как Первый Похищенный уже почти выбежал из дверей дома – и тут же замер на месте словно олень, столкнувшийся со снопом яркого света, который ударил в окна кухни. Его лучи залили и Девушку, и плененную женщину, и, огибая их фигуры, устремлялись дальше, в направлении другой комнаты, после чего всем присутствующим стало ясно, что они здесь уже не одни.
* * *
Нашел все-таки, черт побери! —подумал Стивен, сворачивая со Скраб-Пойнт Роуд на еще более узкую и ухабистую дорогу, у поворота на которую он увидел почтовый ящик с надписью «Холбэрд». Некоторое время дорога шла в гору, но вскоре он оказался на вершине холма, после чего предстояло преодолеть небольшой спуск. Впереди, в нескольких сотнях ярдов от себя, он увидел дом, все окна которого были ярко освещены. У крыльца стояли две машины – Клэр и еще чья-то. Припарковавшись за машиной Клэр, он до отказа дернул на себя рукоятку ручного тормоза.Выключил мотор и погасил фары.
Неожиданно входная дверь в дом распахнулась, и его взору предстала фигура какого-то человека, за которой маячили другие силуэты, размерами поменьше.
А это еще что за группа встречающих? Они что, вечеринку здесь решили организовать?
Между тем в дверном проеме появлялись все новые и новые фигуры.
Огибая вторую припаркованную машину, они приближались к «мерседесу», но двигались при этом слишком уж быстро, чересчур поспешно. Стивену это ему не понравилось, тем более, что бегущие люди как бы стремились взять его машину в обхват... Внезапно его поразила вроде бы нелепая мысль о том, что здесь у него могут возникнуть какие-то неприятности. А вдруг Клэр решила нанять банду головорезов, которые намеревались помешать ему встретиться с ней, повидаться с Люком? В общем-то это было на нее непохоже, но с этими бабами сам черт никогда ничего не разберет.
И все же что-то здесь определенно не состыковывалось, поскольку даже если это и в самом деле были бандюги, то по меньшей мере половину их набирали среди цирковых лилипутов. Нет, что-то здесь не так, не нравилось ему все это, ох как не нравилось.
Стивен успел вовремя нажать на кнопку, блокирующую замки на всех дверях, после чего снова включил фары, свет который выхватил последнюю выбежавшую из дома фигуру.
С топором в руке.Причем на сей раз это был уже никак не лилипут.
Стивен потянулся к ключу зажигания. Прежде он сомневался в том, что когда-либо в жизни испытывал настоящий страх, даже тогда, когда увидел лежащее на кровати безжизненное тело Мэрион, лицезрея дело рук своих и раздумывая над тем, что же делать дальше. Однако в данную минуту ему стало действительно страшно; адреналин мчался по кровеносным сосудам со скоростью вашингтонского экспресса, а мочевой пузырь вдруг опасно напомнил о себе судорожными спазмами. Двигатель «мерседеса» с ревом вернулся к жизни, и Стивен собирался было уже включить заднюю передачу, когда вспомнил про ручной тормоз и опустил руку вдоль кресла.
И в этот самый момент увидел, как женщина – Боже Правый! – да ведь она даже выше него! – протянула руку, и мужчина вложил ей в ладонь рукоятку топора. В то же мгновение Стивен почувствовал, как кто-то другой ползет по кузову машины, слегка раскачивая ее своими движениями, после чего внезапно и почти одновременно раздались два оглушительных взрыва, спереди и сзади, а сам он оказался засыпан – голова, лицо, все тело – мелкими, похожими на пыль стеклянными осколками.
Стивен вцепился в рычаг переключения передач. Сквозь мутную пелену белесых трещин, которыми сплошь покрылось лобовое стекло машины, он увидел, как женщина в очередной раз подняла топор и вторично, со все той же ошеломляющей силой нанесла очередной удар по растрескавшемуся стеклу, отчего все то, что от него еще оставалось, окончательно завалилось внутрь кабины. Издав короткий вопль, Стивен ударил по газам, причем настолько резко, что машина судорожно скакнула назад, кинув его самого на руль, стукнулась задним бампером о заляпанный засохшей грязью край каменистого склона, и мальчишка – теперь он совершенно отчетливо разглядел, что на самом деле это был никакой не лилипут, а просто мальчишка, хотя и странныйкакой-то, – скатился с крыши машины на землю.
Через пустой проем в кузове «мерседеса», где всего несколько секунд назад было совершенно целое лобовое стекло, ему были видны женщина, мужчина и вся остальная их братия, которая бежала к нему, стремительно надвигалась, тогда как сам он продолжал сдавать машину назад, моля Бога лишь о том, чтобы сзади не попалось какое-нибудь дерево. Вроде бы по пути сюда никаких деревьев он здесь не заметил, но удостовериться в этом теперь уже не мог, поскольку и заднее стекло превратилось в молочно-белую, непроглядную стену, да и сам он тоже не мог отвести взгляда от этих людей,большинство из которых были наполовину нагими. Груди женщин подпрыгивали на бегу, а скатившийся на землю малец проворно вскочил на ноги – надо же, со стоящим членом! совершенно голый и, казалось, ничуть не поранившийся, словно какое-то неуязвимое привидение или лесной зверек, – после чего припустился бежать следом за остальными.
А Стивен все гнал «мерседес» задним ходом – черт с ней, с краской и резиной! – царапая кузов об острые края камней. Мотор пронзительно ревел, да и до него самого только тогда дошло, что все это время он пронзительно орет, вопит и визжит – и так продолжалось вплоть до тех пор, пока фары машины снова не выхватили поворот на Скраб-Пойнт Роуд.
Стивен ударил по тормозам, однако успел все же заметить, что большинство его преследователей, по крайней мере тех, кого он разглядел, находились примерно в сотне ярдов от него, однако, даже несмотря на разделявшую их довольно длинную дистанцию, и не думали сбавлять темпа бега и сейчас стремительно приближались к нему. Резко кинув машину на проезжую часть, он почувствовал, как ее начинает заносить вбок, и только было начал выворачивать руль, как прямо перед ним показалась фигура мужчины, в яростном броске нырнувшая прямо на капот, кинувшая что-то и тут же снова исчезнувшая из виду. А уже через долю секунды Стивен почувствовал жуткую боль от удара чего-то тяжелого и твердого, саданувшего его по лбу прямо над левым глазом. Это был молоток-гвоздодер, отлетевший после соприкосновения с его головой назад, в сторону заднего стекла – там, в стекле, он и застрял, зацепившись раздвоенным концом о край металлического остова машины и уставившись концом рукоятки, словно укоряющим перстом, ему в спину.
У Стивена все поплыло перед глазами, как после жуткой попойки – хотя он не припоминал, чтобы когда-либо напивался до такой степени, – и он лишь каким-то чудом, буквально в нескольких дюймах пролетел мимо откуда ни возьмись появившейся белой березы, судорожно сжимая в руках руль, на оплетке которого оставались широкие кровавые мазки от попавших между ладонями и кожей стеклянных осколков.
Чувствовал он себя хуже некуда, желудок был готов вывернуться наизнанку.
Стивен осознавал, как через рану во лбу из него стремительно, словно вода между пальцами, вытекают остатки сознания, и потому яростно, как никогда раньше за всю свою жизнь, цепко удерживал его – пожалуй, даже еще яростнее, чем цеплялась за него самого умирающая Мэрион, – поскольку они все еще преследовали его и были теперь совсем недалеко от машины.
И еще эта проклятая ночь – ни черта нигде не видно, хоть глаз выколи.
22.05.
Они установили, что «мерседес» гнал где-то под семьдесят миль в час, и хотя никому особо не хотелось утруждать себя сейчас выписыванием штрафа за превышение скорости, все прекрасно понимали, что на Шоссе номер шесть полно крутых поворотов, и, следовательно, оставалось либо догонять нарушителя, либо дожидаться того момента, когда этот дурень сам себя угробит где-нибудь впереди. Плюс к тому ехал он как-то неровно, петляя из стороны в сторону, словно раненый канюк. Плюс еще это вдребезги разбитое заднее стекло.
Выехав на ровный участок дороги, который начинался сразу за перегороженным участком местности, где раньше располагался универсам Хэрмона, Харрисон включил мигалку, сирену и надавил на педаль газа.
А потом «мерседес» настолько резко остановился, что они чуть было не врезались ему в задний бампер.
И увидели, как нарушитель вышел из машины.
При виде этого человека у Питерса все похолодело внутри. В сущности, полицейских всегда так и подстреливали, пока они как утки сидели в своих патрульных машинах, тогда как преступники стреляли в них через лобовое стекло. Он машинально протянул руку в сторону заднего сиденья и схватил свой тридцать восьмой калибр. Тем временем Харрисон и Манетти распахнули дверцы сбоку от себя и, прикрываясь ими наподобие щитов, навели на него свои револьверы. В принципе, Питерс поступил бы точно так же, не будь он таким старым, медлительным и толстым.
– Стоять на месте! – скомандовал Манетти, В облике которого лишь подергивающаяся щека выдавала то, что внутри у него все поджилки трясутся от страха.
– Встать лицом к машине, опустить ладони на кузов. Живо!
Мужчина продолжал отупело смотреть на них.
Возникла напряженная пауза.
Манетти повторил приказ.
Мужчина еще пару секунд постоял неподвижно, после чего повернулся и сделал то, что ему было сказано.
Все облегченно перевели дыхание.
Питерс вылез из машины, тогда как Манетти и Майлз Харрисон стали приближаться к мужчине.
На нем был довольно дорогой костюм, хотя сам он сейчас походил черт-те знает на кого. Кровь, вытекавшая из раны над левым глазом, заливала лицо и уже насквозь пропитала край дорогой рубашки. Сам он был словно обсыпан какой-то пудрой или порошком, а когда Питерс подошел ближе, то увидел, что и ладони у парня тоже окровавлены.
Кровь на ладонях не особенно четко ассоциировалась со штрафом за превышение скорости.
Короче говоря, все это было очень даже неприятно.
Манетти продолжал держать нарушителя под прицелом своего револьвера, тогда как Харрисон ловко ощупывал его карманы.
Только теперь все они увидели, что за порошок покрывал его с ног до головы – как выяснилось, переднего стекла у «мерседеса» не было вовсе.
– Сэр, вы можете объяснить мне, что здесь произошло? – спросил Манетти, однако водитель лишь беззвучно шевелил губами, явно пребывая в почти полной отключке.
Прошло несколько секунд, когда они наконец разобрали, что именноон бормочет себе под нос, и когда это случилось, их интерес к водителю «мерседеса» возрос многократно.
Заскочив домой, Питерс прихватил запасную пинту виски, но пока к ней еще не прикасался, и в данный момент был даже рад этому обстоятельству.
– Погодите-ка, – перебил нарушителя Манетти. – О каких детях вы нам толкуете? Дети и... кто еще? Женщина?
– Да, что-то похожеена женщину, черт бы ее побрал! Все стекло мне вдребезги разнесла! – Стивен показал на лобовое стекло машины. – И еще там был какой-то парень с топором и... один Господь Бог знает, сколько всего их там было. Они окружили меня со всехсторон! Клянусь всем святым, что половина их бегала вокруг меня нагишом и...
– Кстати, сэр, а зачем вы туда поехали?
– Повидаться с женой.
– Ваша жена тоже была там? Вы можете повернуться, сэр. Все в порядке, поворачивайтесь.
Водитель «мерседеса» повернулся – белый как мел.
– Ее я таки не видел, – ответил он. – Не знаю. Я вообще даже из машины вылезти не успел.
– Она там живет? – спросил Питерс.
– Нет, приехала погостить... у знакомых.
– У кого именно? Кто эти знакомые?
– Эми и Дэвид... как его... вот еб... совсем вылетело из головы, как фамилия Дэвида! Боже Правый, не могу даже... Я хочу сказать, что знаю их уже... ну, примерно...
Речь этого человека не столько лилась, сколько прыгала, скакала рывками, словно кто-то бросил ему за шиворот только что извлеченную из костра картофелину.
– Да вы успокойтесь, сэр, – сказал Манетти. – А кровь на ладонях у вас откуда?
– Стекло! Да я же весь в осколках. Высадили стекло и обсыпали меня им с ног до головы! Да вы сами посмотрите!
Он протянул руки вперед. Глубоких порезов Питерс не обнаружил, так что, судя по всему, это была лишь стеклянная пудра. Впрочем, ее также не мешало бы удалить. Однако прежде ему хотелось разобраться в другом.
Судя по всему, обитатели того дома попали в беду.
– Ну, а сейчас вы можете вспомнить их фамилию?
– Ну конечно. Разумеется, могу. Дэвид и Эми... Боже... Вот же дерьмо! Дерьмо!
–А вас-то как зовут, сэр? Вас лично?
– Стивен. Стивен Кэри.
– Может, сейчас припомните и ихфамилию?
– Я...
Не нравилось Питерсу все это. Глаза у парня были словно стеклянные.
– Ну ладно. А проводить нас туда сможете? Вы помните, по какой дороге ехали?
– Я... я...
– Надо вернуться назад, правильно? – спросил Манетти, указывая Стивену за спину.
– Да. Узкая такая, ухабистая дорога. Думаю, что смогу ее отыскать. Но я... Мне бы не хотелось... возвращаться туда. Вы меня понимаете?
Он едва не плакал.
– Сэр, – перебил его Манетти, – вы понимаете, что в настоящий момент ваша жена и друзья могут находиться в опасности? В очень большой опасности.
– Да, – кивнул Стивен. – И сын тоже.
– Ваш ребенок тоже там?
– Да, сын. Л-Люк.
– Нет, сэр, вам все же следует попытаться проводить нас туда. Ради вашей жены и вашего же сына.
– У-у.
– А мне кажется, что стоит сделать это.
– Вот дерьмо. Да я же говорю вам... говорю вам, что не хочу возвращаться туда. Вы даже не представляете себе, что это... за дерьмо... Я не хочу туда ехать...
Стивена бил такой колотун, что Питерс опасался, как бы он не рухнул прямо у них на глазах. Ему уже доводилось наблюдать, как люди после подобных переживаний впадают в шоковое состояние, а этот парень, судя по всему, был на грани того.
Он шагнул вперед.
– Успокойтесь, сэр, – сказал он. – Ну, успокойтесь. Смотрите, посмотрите же на меня.
Стивен поднял взгляд, и Питерс показал ему свой револьвер. Говорить он старался как можно мягче, спокойнее.
– Видите, мы все вооружены. Вы меня поняли? Более того, мы прямо сейчас, немедленно соберем дополнительные силы. Вы даже глазом не успеете моргнуть, как сюда стянутся новые полицейские отряды. Можете быть уверены, мы постараемся сделать все как надо. Ведь мы остаемся полицией, и это наш долг. О'кей?
Казалось, что на мужчину его слова особо не подействовали.
– Кстати, вы не заметили, не было в руках у кого-либо из них огнестрельного оружия? Ну, ружья, обрезы, пистолеты?
– Нет.
– А что-нибудь еще в этом роде?
– Нет.
– Ну вот, вы же понимаете, к чему я клоню?
– Я видел ножи, видел топоры...
– Но другого оружия не было, правильно?
Стивен кивнул.
– Таким образом вы поняли, что я имею в виду. С нами вы будете находиться в полной безопасности.
Тот, однако, продолжал колебаться.
– Ну пойдемте, сэр. Садитесь в машину. Покажите нам ту дорогу, и мы вместе отправимся на поиски вашего сына. Пошли. И потом, вам ведь надо перебинтовать голову, да и руки тоже. В машине у нас есть аптечка первой помощи. О'кей?
– Я...
– О'кей. Пошли. Идите за мной.
Стивен, похоже, и в самом деле находился на грани шока. Если он действительно отключится, то они никогда не отыщут то место, так что им следовало поторопиться. На основании того, что Питерс знал по прошлым временам, они и так могли уже опоздать.
Он взял Стивена под руку и повел его к патрульной машине – тот шел как лунатик.
– Сюда, сэр, – сказал Питерс, открывая дверцу.
Стивен забрался в салон, Питерс сел рядом с ним.
Харрисон и Манетти приготовились к отправке.
Питерс глянул на сидевшего рядом с ним мужчину – крупного, высокого, насмерть перепуганного.
Я тебя понимаю, парень —подумал он.
Включив сирену и мигалку, они развернулись и поехали в обратном направлении.
Выехав на ровный участок дороги, который начинался сразу за перегороженным участком местности, где раньше располагался универсам Хэрмона, Харрисон включил мигалку, сирену и надавил на педаль газа.
А потом «мерседес» настолько резко остановился, что они чуть было не врезались ему в задний бампер.
И увидели, как нарушитель вышел из машины.
При виде этого человека у Питерса все похолодело внутри. В сущности, полицейских всегда так и подстреливали, пока они как утки сидели в своих патрульных машинах, тогда как преступники стреляли в них через лобовое стекло. Он машинально протянул руку в сторону заднего сиденья и схватил свой тридцать восьмой калибр. Тем временем Харрисон и Манетти распахнули дверцы сбоку от себя и, прикрываясь ими наподобие щитов, навели на него свои револьверы. В принципе, Питерс поступил бы точно так же, не будь он таким старым, медлительным и толстым.
– Стоять на месте! – скомандовал Манетти, В облике которого лишь подергивающаяся щека выдавала то, что внутри у него все поджилки трясутся от страха.
– Встать лицом к машине, опустить ладони на кузов. Живо!
Мужчина продолжал отупело смотреть на них.
Возникла напряженная пауза.
Манетти повторил приказ.
Мужчина еще пару секунд постоял неподвижно, после чего повернулся и сделал то, что ему было сказано.
Все облегченно перевели дыхание.
Питерс вылез из машины, тогда как Манетти и Майлз Харрисон стали приближаться к мужчине.
На нем был довольно дорогой костюм, хотя сам он сейчас походил черт-те знает на кого. Кровь, вытекавшая из раны над левым глазом, заливала лицо и уже насквозь пропитала край дорогой рубашки. Сам он был словно обсыпан какой-то пудрой или порошком, а когда Питерс подошел ближе, то увидел, что и ладони у парня тоже окровавлены.
Кровь на ладонях не особенно четко ассоциировалась со штрафом за превышение скорости.
Короче говоря, все это было очень даже неприятно.
Манетти продолжал держать нарушителя под прицелом своего револьвера, тогда как Харрисон ловко ощупывал его карманы.
Только теперь все они увидели, что за порошок покрывал его с ног до головы – как выяснилось, переднего стекла у «мерседеса» не было вовсе.
– Сэр, вы можете объяснить мне, что здесь произошло? – спросил Манетти, однако водитель лишь беззвучно шевелил губами, явно пребывая в почти полной отключке.
Прошло несколько секунд, когда они наконец разобрали, что именноон бормочет себе под нос, и когда это случилось, их интерес к водителю «мерседеса» возрос многократно.
Заскочив домой, Питерс прихватил запасную пинту виски, но пока к ней еще не прикасался, и в данный момент был даже рад этому обстоятельству.
– Погодите-ка, – перебил нарушителя Манетти. – О каких детях вы нам толкуете? Дети и... кто еще? Женщина?
– Да, что-то похожеена женщину, черт бы ее побрал! Все стекло мне вдребезги разнесла! – Стивен показал на лобовое стекло машины. – И еще там был какой-то парень с топором и... один Господь Бог знает, сколько всего их там было. Они окружили меня со всехсторон! Клянусь всем святым, что половина их бегала вокруг меня нагишом и...
– Кстати, сэр, а зачем вы туда поехали?
– Повидаться с женой.
– Ваша жена тоже была там? Вы можете повернуться, сэр. Все в порядке, поворачивайтесь.
Водитель «мерседеса» повернулся – белый как мел.
– Ее я таки не видел, – ответил он. – Не знаю. Я вообще даже из машины вылезти не успел.
– Она там живет? – спросил Питерс.
– Нет, приехала погостить... у знакомых.
– У кого именно? Кто эти знакомые?
– Эми и Дэвид... как его... вот еб... совсем вылетело из головы, как фамилия Дэвида! Боже Правый, не могу даже... Я хочу сказать, что знаю их уже... ну, примерно...
Речь этого человека не столько лилась, сколько прыгала, скакала рывками, словно кто-то бросил ему за шиворот только что извлеченную из костра картофелину.
– Да вы успокойтесь, сэр, – сказал Манетти. – А кровь на ладонях у вас откуда?
– Стекло! Да я же весь в осколках. Высадили стекло и обсыпали меня им с ног до головы! Да вы сами посмотрите!
Он протянул руки вперед. Глубоких порезов Питерс не обнаружил, так что, судя по всему, это была лишь стеклянная пудра. Впрочем, ее также не мешало бы удалить. Однако прежде ему хотелось разобраться в другом.
Судя по всему, обитатели того дома попали в беду.
– Ну, а сейчас вы можете вспомнить их фамилию?
– Ну конечно. Разумеется, могу. Дэвид и Эми... Боже... Вот же дерьмо! Дерьмо!
–А вас-то как зовут, сэр? Вас лично?
– Стивен. Стивен Кэри.
– Может, сейчас припомните и ихфамилию?
– Я...
Не нравилось Питерсу все это. Глаза у парня были словно стеклянные.
– Ну ладно. А проводить нас туда сможете? Вы помните, по какой дороге ехали?
– Я... я...
– Надо вернуться назад, правильно? – спросил Манетти, указывая Стивену за спину.
– Да. Узкая такая, ухабистая дорога. Думаю, что смогу ее отыскать. Но я... Мне бы не хотелось... возвращаться туда. Вы меня понимаете?
Он едва не плакал.
– Сэр, – перебил его Манетти, – вы понимаете, что в настоящий момент ваша жена и друзья могут находиться в опасности? В очень большой опасности.
– Да, – кивнул Стивен. – И сын тоже.
– Ваш ребенок тоже там?
– Да, сын. Л-Люк.
– Нет, сэр, вам все же следует попытаться проводить нас туда. Ради вашей жены и вашего же сына.
– У-у.
– А мне кажется, что стоит сделать это.
– Вот дерьмо. Да я же говорю вам... говорю вам, что не хочу возвращаться туда. Вы даже не представляете себе, что это... за дерьмо... Я не хочу туда ехать...
Стивена бил такой колотун, что Питерс опасался, как бы он не рухнул прямо у них на глазах. Ему уже доводилось наблюдать, как люди после подобных переживаний впадают в шоковое состояние, а этот парень, судя по всему, был на грани того.
Он шагнул вперед.
– Успокойтесь, сэр, – сказал он. – Ну, успокойтесь. Смотрите, посмотрите же на меня.
Стивен поднял взгляд, и Питерс показал ему свой револьвер. Говорить он старался как можно мягче, спокойнее.
– Видите, мы все вооружены. Вы меня поняли? Более того, мы прямо сейчас, немедленно соберем дополнительные силы. Вы даже глазом не успеете моргнуть, как сюда стянутся новые полицейские отряды. Можете быть уверены, мы постараемся сделать все как надо. Ведь мы остаемся полицией, и это наш долг. О'кей?
Казалось, что на мужчину его слова особо не подействовали.
– Кстати, вы не заметили, не было в руках у кого-либо из них огнестрельного оружия? Ну, ружья, обрезы, пистолеты?
– Нет.
– А что-нибудь еще в этом роде?
– Нет.
– Ну вот, вы же понимаете, к чему я клоню?
– Я видел ножи, видел топоры...
– Но другого оружия не было, правильно?
Стивен кивнул.
– Таким образом вы поняли, что я имею в виду. С нами вы будете находиться в полной безопасности.
Тот, однако, продолжал колебаться.
– Ну пойдемте, сэр. Садитесь в машину. Покажите нам ту дорогу, и мы вместе отправимся на поиски вашего сына. Пошли. И потом, вам ведь надо перебинтовать голову, да и руки тоже. В машине у нас есть аптечка первой помощи. О'кей?
– Я...
– О'кей. Пошли. Идите за мной.
Стивен, похоже, и в самом деле находился на грани шока. Если он действительно отключится, то они никогда не отыщут то место, так что им следовало поторопиться. На основании того, что Питерс знал по прошлым временам, они и так могли уже опоздать.
Он взял Стивена под руку и повел его к патрульной машине – тот шел как лунатик.
– Сюда, сэр, – сказал Питерс, открывая дверцу.
Стивен забрался в салон, Питерс сел рядом с ним.
Харрисон и Манетти приготовились к отправке.
Питерс глянул на сидевшего рядом с ним мужчину – крупного, высокого, насмерть перепуганного.
Я тебя понимаю, парень —подумал он.
Включив сирену и мигалку, они развернулись и поехали в обратном направлении.
22.10.
Обнаженная девушка с таким видом тянула за собой Эми, словно вела на поводке сопротивляющуюся собаку, время от времени дергая за кожаные ремни, когда та останавливалась, чтобы присмотреться к окружавшей ее темноте.
Тропа была узкой, а деревья у них над головами образовали естественный свод из густо переплетенных ветвей. Было очень темно, отчего складывалось впечатление, будто они бредут по туннелю, длинной и черной извилистой трубе, внутренние контуры которой лишь изредка проступали в слабом свечении луны.
Все вокруг пугало Эми.
Случайная ветка царапнула ее по щеке, другая скользнула по краю платья.
Откуда-то спереди послышалось шуршание крыльев потревоженной птицы.
Земля под босыми, исцарапанными, избитым ногами Эми была устлана чем-то мягким и скользким, отчего у нее возникло ощущение, будто она шагает по мертвечине.
От тел окружавших ее существ и в самом деле исходил запах смерти.
Пройдя через поле, они стали подниматься по пологому склону холма. Эми чувствовала, что ее ноги совершенно неприспособлены для подобных путешествий. Ночь выдалась теплой, однако все ее тело колотила неукротимая дрожь, а проникавший под платье легкий ветерок заставлял ее кожу покрываться пупырышками и в данных условиях представлялся ей еще одним инструментом пытки.
Вскоре плотный свод листвы над головами расступился и их залили лучи лунного света. Они оказались на поляне неподалеку от кромки леса. Вскоре склон холма стал заметно круче, и Эми увидела на фоне ночного неба проступившие контуры более высоких деревьев.
Тропа была узкой, а деревья у них над головами образовали естественный свод из густо переплетенных ветвей. Было очень темно, отчего складывалось впечатление, будто они бредут по туннелю, длинной и черной извилистой трубе, внутренние контуры которой лишь изредка проступали в слабом свечении луны.
Все вокруг пугало Эми.
Случайная ветка царапнула ее по щеке, другая скользнула по краю платья.
Откуда-то спереди послышалось шуршание крыльев потревоженной птицы.
Земля под босыми, исцарапанными, избитым ногами Эми была устлана чем-то мягким и скользким, отчего у нее возникло ощущение, будто она шагает по мертвечине.
От тел окружавших ее существ и в самом деле исходил запах смерти.
Пройдя через поле, они стали подниматься по пологому склону холма. Эми чувствовала, что ее ноги совершенно неприспособлены для подобных путешествий. Ночь выдалась теплой, однако все ее тело колотила неукротимая дрожь, а проникавший под платье легкий ветерок заставлял ее кожу покрываться пупырышками и в данных условиях представлялся ей еще одним инструментом пытки.
Вскоре плотный свод листвы над головами расступился и их залили лучи лунного света. Они оказались на поляне неподалеку от кромки леса. Вскоре склон холма стал заметно круче, и Эми увидела на фоне ночного неба проступившие контуры более высоких деревьев.