Страница:
пыталась удержать внимание на говорящих, но она так устала, была такой
дремлющей, что улавливала только обрывки фраз. Потом она толчком
встрепенулась. Говорила мадам Трюдо.
"...книгу, которая станет руководством всем будущим Учителям, покажет
им путь сквозь личные испытания и трудности к достижению спокойствия,
которым обладала мадам Вестфол. Я горжусь этой привилегией, тем, что мне
выпала честь завершить этот труд..."
Карла подумала о невнятице, что она вносит в свою записную книжку, и
сморгнула слезы стыда. Мадам Трюдо следовало сказать, зачем ей потребовалась
информация. А ей надо вернуться в келью и уничтожить всю чепуху, что она
понаписала.
Позднее этим же днем почетный эскорт из девочек предупредили, что они
будут сопровождать мадам Вестфол на ее последнюю церемонию в Скрентон, ее
родной город, где погребение вернет ее в семью.
Мадам Трюдо поговорила с Карлой перед отправлением. "Ты будешь отвечать
за других девочек", сказала она. "Я жду, что ты поддержишь порядок. Ты
сообщишь мне немедленно о любых затруднениях, о любом нарушении правил, а
если это невозможно если я буду занята, ты лично восстановишь порядок от
моего имени."
"Да, мадам."
"Очень хорошо. Во время путешествия девочки будут вместе ехать в
отдельном компартаменте метро. Разговоры разрешаются, но не смех и не
детские игры. Когда мы прибудем в дом в Скрентоне, вам выделят комнаты с
койками. И снова, вам позволено устраиваться поудобнее, но с достоинством
той службы, которую вам приказано исполнять в данный момент."
Карла чувствовала, как в ней растет возбуждение, когда девочки
выстроились, чтобы занять свои места по бокам гроба. Они прошли с ним к
закрытому лимузину, где сели тесно, колено к колену, в духоте, и примерно с
час их везли по гладкому шоссе к метро. Мадам Вестфол отказывалась летать
при жизни, и ей даровали те же права и после смерти, так что ее тело будет
перевезено из Уиллингтона в Скрентон скоростным метро. Как только девочки
сопроводили гроб в его вагон и были направлены в собственный компартамент,
она сразу возбужденно заговорили. Ибо впервые каждая из них покидала
территорию школы после перевода туда в возрасте пяти лет.
Рути хотела работать в детской больнице и она слегка порозовела и
похорошела, когда заговорила об этом. Луэлья уже училась музыке, с раннего
возраста показав искусство владения пианино. Лоретта слегка прихорошилась и
объявила, что она выбрала стать Подругой джентльмена. Когда-нибудь она
станет Леди. Карла с любопытством смотрела на нее, удивляясь ее довольному
выражению лица, и думая, неужели ей еще не показали эти ужасные фильмы.
Лоретта была голубоглазой, с невзрачными волосами, и сложена почти так же,
как и Карла. Глядя на нее, Карла воображала ее в нежных одеждах, с
подкрашенным ртом, с волосами, прикрытыми другими волосами, облачно пышными
и сияющими... Она смотрела на щеки девочки, раскрасневшиеся от возбуждения
при мысли о своем будущем, и она поняла, что с коробочкой красок, или без
нее, но Лоретта будет Леди, чья кожа будет гладкой, а рот нежным...
"Пушок сейчас такой мягкий, плоть так нежна..." Она вспомнила аромат,
мягкость ладони Леди, то, как шелестела ее юбка на обтянутых красным бедрах.
Она закусила губы. Но она же не хочет быть Леди. Она даже подумать не
может об этом снова без тошноты и отвращения. Она выбрала быть Учителем.
Говорят, что долг общества - приготовить своих неграждан к гражданству,
но признают, что есть и такие, кто не отвечает высоким требованиям, и само
общество не приходится винить в случайных неизбежных неудачах.
Она достала свою книжку и записала туда эту фразу.
"Ты только что вспомнила, что она еще сказала?", спросила Лайза. Она
была самой младшей из девочек, всего десяти лет, и ухаживала за мадам
Вестфол один раз. Она выглядела очень уставшей.
Карла взглянула на то, что записала, потом прочитала вслух. "Это из
книги школьных правил", сказала она. "Может, слегка изменено, но смысл тот
же. Ты сама выучишь это через год-другой."
Лайза кивнула. "Знаешь, что она еще мне сказала? Что я должна
спрятаться в пещере и никогда не терять свой сертификат о рождении Она
сказала, что я никому и никогда не должна говорить, где радио." Она
нахмурилась. "Ты знаешь, что это за пещера? И радио?"
"Ты записала это, верно? В свою записную книжку?"
Лайза опустила голову. "Опять забыла. Я как-то раз вспомнила, а потом
снова забыла и вспомнила только сейчас." Она поискала записную книжку в
своей матерчатой дорожной сумке, а когда не нашла, то вывалила все ее
содержимое на пол, чтобы порыться более тщательно. Книжки не было.
"Лайза, когда т ее видела в последний раз?"
"Не помню. Несколько дней назад. Я не помню."
"Когда мадам Трюдо в последний раз говорила с тобой, книжка еще была?"
"Нет. Я не смогла ее найти. Она сказала, что если я ее не найду когда в
следующий раз меня позовут на разговор, она меня выпорет. Но я никак не могу
ее найти!" Лайза разразилась слезами и бросилась на свою небольшую кучку
пожиток. Она стучала по ним кулачками и всхлипывала. "Мадам хочет меня
выпороть, а я не могу ее найти. Не могу. Она пропала."
Карла уставилась на нее и покачала головой. "Лайза, перестань так
убиваться. Ты не могла ее потерять. Тебе просто негде ее терять. Ты не
выносила ее из кельи?"
Девочка стала всхлипывать еще громче. "Нет. Нет. Я не знаю, где она."
Карла встала рядом на колени, подняла девочку с пола и обняла ее.
"Лайза, что ты записывала в книжку? Ты играла с нею?"
Лайза мертвенно побледнела, глаза стали громадными, потом она их
закрыла и больше не всхлипывала.
"Так ты пользовалась ею для чего-то другого? Так? Для Чего?"
Лайза покивала: "Да, так, для всякого..."
"И всю исписала? Целую книжку?"
"Я не смогла удержаться. Я не знала, что туда записывать. Мадам Вестфол
говорила так много. Я не могла записать все. Она хотела потрогать меня, а я
боялась и спряталась от нее за стул, а она все звала меня: "Дитя, иди сюда,
не прячься, я не из них. Иди в пещеру и возьми с собой это." И она все
тянулась ко мне своими руками. Они были как лапки у цыпленка. И острые - она
смогла бы ими разрезать меня на кусочки. Она ненавидела меня. Она сама
сказала, что ненавидит меня. Она сказала, что меня должны убить вместе с
другими, почему же меня не убили вместе с другими."
Карла, крепко обнимая ребенка за плечи, отвернулась, чтобы не видеть
того страха и отчаянья, что проступал на лице девочки.
Рути протиснулась к ним и тоже обняла ребенка. "Ш-ш, Лайза, не плачь.
Ш-ш. Ну, вот и все."
Карла встала и подвинулась. "Лайза, что ты заносила в записную книжку?"
"Все, что нравится. Рисовала снежинки, цветы, моды."
"Хорошо. Собери свои вещи и сядь. Мы, наверное, уже подъезжаем. Похоже,
метро останавливается."
Их снова перевели из закрытого компартамента в закрытый же лимузин и
помчали по местности, оставшейся им невидимой. Когда они остановились и
выбрались из машины, моросил дождь.
Дом мадам Вестфол был трехэтажным псевдовикторианским деревянным
зданием с балконами, куполами и многими каминными трубами. Он стоял в
строительных лесах, одна из веранд была удалена во время реставрации здания,
превращенного в национальный памятник. Девочки сопроводили гроб в мрачную,
громадную комнату, где воздух стоял холодный и сырой, а скудное освещение
отбрасывало глубокие тени. После того, как гроб установили на возвышении,
которое тоже приехало вместе с ними, девочки последовали за мадам Трюдо по
узким коридорам вверх по узким лестницам на третий этаж, где для них
приготовили две большие комнаты, в каждой по семь коек.
Мадам Трюдо показала ванную комнату, что будет служить их нуждам,
пожелала спокойной ночи и знаком приказала Карле следовать за ней. Они по
ступенькам спустились в комнату второго этажа с черной, массивной мебелью:
стол, два прямых стула, бюро с волнистым зеркалом под ним, с громадной
постелью под балдахином.
Мадам Трюдо несколько минут молча расхаживала по черному полу, потом
резко повернулась и сказала: "Карла, я слышала каждое слово, которое эта
глупая девчонка произнесла сегодня днем. Она рисовала картинки в своей
записной книжке! И в отчетах о бормотании мадам Вестфол снова уже в третий
раз всплывает пещера. Тебе она говорила о пещерах?"
Голова Карлы закружилась вихрем. Как мадам услышала, что они говорили?
Разве зрелость одаряет еще и магическими способностями? Она ответила: "Да,
мадам, она говорила, чтобы я спряталась в пещере."
"Где эта пещера? Где она?"
"Я не знаю, мадам, она не сказала."
Мадам Трюдо снова начала расхаживать. Бледное лицо исчертили
сосредоточенные морщины, глубоко врезавшиеся в кожу, две борозды прямо над
бровями, другие линии по бокам носа до подбородка, рот крепко и жестко сжат.
Вдруг она села и откинулась на спинку стула. "Карла, в последние четыре-пять
лет у мадам Вестфол развивалось старческое слабоумие, большую часть времени
она жила уже не настоящим, а заново переживала события далекого прошлого. Ты
понимаешь, что я хочу сказать?"
Карла кивнула, потом торопливо добавила: "Да, мадам."
"Да. Что ж, теперь это больше не имеет значения. Ты знаешь, что меня
уполномочили написать биографию мадам Вестфол, чтобы обессмертить ее
письменные труды и ее устные высказывания. Однако, имеется пробел, громадный
пробел в наших знаниях, и до сих пор казалось, что этот пробел никогда не
будет заполнен. Когда мадам Вестфол была найдена ребенком, в полубреду
бредущим неведомо куда, истощенной и полумертвой от непогоды, она не
помнила, кто она, откуда, она все забыла о своем прошлом. Кто-то надел на ее
руку стальной идентификационный браслет, который невозможно было снять, и
этот браслет оказался единственным ключом к ее происхождению. Потом десять
лет подряд ее лечили лучшие врачи и учили лучшие учителя, но она так никогда
и не обрела полной памяти."
Мадам Трюдо перевела взгляд на Карлу. Причуда освещения заставила ее
глаза засверкать, словно драгоценные камни. "Ты изучала в классе, как она
открыла свою первую школу с восемью ученицами, а в течении последующих
десятилетий развила свои методы обучения до той степени совершенства,
которую ныне мы пытаемся распространить по всей стране, во всех школах, как
для Мужчин, так и для Женщин. Ее усилиями Учителя стали самыми уважаемыми из
всех граждан, а школы самыми влиятельными из всех общественных институтов."
Холодная улыбка прошла по ее лицу, исчезнув так же быстро, как и появилась,
оставив только глубокие тени, морщины и сверкающие глаза. "Я оказала тебе
честь гораздо большую, чем ты понимаешь, когда выбрала тебя своей протеже."
Воздух в комнате был слишком спертый и сырой, пахло заплесневелым
деревом и непроветриваемым местом. Карла продолжала следить за мадам Трюдо,
но чувствовала себя опустошенной и измученной, разговор казался ей
бесконечным. Сверкающие глаза не спускали с нее взгляда и она просто
молчала. До нее дошло, что теперь мадам Трюдо займет в школе место мадам
Вестфол.
"Поощряй девочек говорить, Карла. Пусть они вспомнят как можно больше,
что говорила мадам Вестфол, все время возвращай их к этому, если они
уклоняются от темы. Письменные отчеты прискорбно недостаточны." Она
остановилась и вопросительно взглянула на Карлу. "Да? Что ты хочешь
сказать?"
"Но... если она говорят, то ведь могут и записать?.. Или мне надо все
это пытаться запомнить и записывать самой?"
"В этом нет нужды", сказала мадам Трюдо. "Просто пусть говорят, сколько
захотят."
"Да, мадам."
"Очень хорошо. Вот расписание на следующие несколько дней. Две девочки
на службе в Смотровом зале все время с рассвета до заката, упражнения в
закрытом саду позади здания, если позволит погода, обязанности на кухне, и
так далее. Выучи его и распредели девочек по их обязанностям. В субботу днем
все должны присутствовать на погребении, а в воскресенье мы вернемся в
школу. Теперь иди."
Карла поклонилась и повернулась уходить. Голос мадам Трюдо остановил ее
еще раз. "Подожди, Карла. Подойди сюда. Перед уходом ты расчешешь мне
волосы."
Карла онемевшими пальцами взяла щетку и послушно обошла мадам Трюдо,
которая вынула свои заколки и высвободила тяжелые черные волосы. Медленно
разворачиваясь, они пали с нее, словно мертвые змеи. Карла начала их
расчесывать.
"Сильнее, девочка. Ты так ослабла, что не можешь расчесать волосы?"
Она стала сильнее давить на щетку, пока руку не онемела окончательно и
мадам Трюдо сказала: "Достаточно. Ты неуклюжая девочка, неловкая и глупая. Я
должна учить тебя всему, даже тому, как правильно расчесывать волосы." Она
вырвала щетку из рук Карлы, на щеках ее разгорелись пятна, а глаза яростно
засверкали. "Убирайся! Уходи! Оставь меня! В субботу сразу после похорон ты
накажешь Лайзу за рисование в записной книжке. Потом отчитаешься мне. А
теперь уходи отсюда!"
Карла схватила расписание и попятилась из комнаты, устрашенная
Учителем, которая вдруг показалась демонической стороной. Она наткнулась на
стул и чуть не упала. Мадам Трюдо коротко хохотнула и крикнула вдогонку:
"Неловкая, неуклюжая! И ты хочешь быть Леди? Ты?"
Карла кое-как нашарила за собой дверную ручку и, наконец, убежала в
коридор, где прислонилась к стене, слишком дрожа, чтобы двигаться дальше.
Что-то с треском ударилось в закрытую дверь, у нее вырвался сдавленный крик
и она побежала. Щетка. Мадам Трюдо швырнула в дверь щетку.
Призрак мадам Вестфол бродил всю ночь, гоняясь в комнатах за тенями,
заставляя полы скрипеть под ногами, эхо ее голоса витало в
спальне-дормитории, где беспокойно ворочалась Карла. Дважды, не понимая
почему, она вскакивала в страхе, напряженно вслушиваясь. Один раз Лайза
расплакалась во сне, она подошла к ней и держала за руку, пока девочка снова
не успокоилась. Когда рассвет, наконец, осветил комнату, карла уже не спала,
и, стоя у окна, разглядывала кольцо гор, окружавших город. Как черные тени
на фоне рассеивающейся тьмы неба, они вдруг зажглись пожаром, когда солнце
ударило по их вершинам. Огонь спускался все ниже, ширился, и стал всего лишь
светом на листьях, обернувшимися красными и золотыми. Карла отвернулась, не
в силах объяснить боль, охватившую ее. Она разбудила первых двух девочек,
которые должны были идти на пост к мадам Вестфол, и после их тихого ухода
вернулась к окну. Солнце уже взошло полностью, утренний свет был мягок,
смазывая все резкие линии. Деревья рисовались общей зеленой массой без
индивидуальных границ, скалы и земля смешались в единое целое. Птицы запели
с отчаяньем конца лета и предчувствием приближения зимы.
"Карла?", дотронулась до ее руки Лайза, глядя вверх широко открытыми
глазами, полными страха. "Она хочет выпороть меня?"
"Тебя накажут после похорон", с трудом выговорила Карла. "И мне
придется написать в рапорте, что ты мне говорила."
Ребенок отшатнулся, уставившись вниз на черную кайму юбки Карлы. "Я
забыла." Она повесила голову. "Я так боюсь..."
"Время завтракать, а потом нам надо погулять в саду. Ты почувствуешь
себя лучше, когда выйдешь на солнце и свежий воздух."
"Хризантемы, далии, маргаритки. Нет, вон те маленькие, с коричневой
каймой..." Луэлья показывала цветы другим девочкам. Карла шла сзади, едва
прислушиваясь и стараясь спрятать глаза от Лайзы, которая тоже тащилась
позади. Она тревожилась за ребенка. Лайза спала плохо, не стала есть за
завтраком и была такой бледной и изнуренной, что казалась недостаточно
сильной, чтобы участвовать с ними в короткой прогулке по саду.
Важные лица теснились в мрачном старом доме, разговаривая тихими
голосами. Карла почти не обращала на них внимания. "Я изменю все, если
приобрету какой-нибудь авторитет", говорила она своему молчаливому
внутреннему я, которое слушало, но не отвечало. "Что я могу сейчас? Я
собственность. Я принадлежу государству, мадам Трюдо и школе. Что хорошего,
если я не стану повиноваться и меня тоже выпорют? Может ли это хоть чему-то
помочь? Я-то не стану бить ее слишком сильно." Внутреннее я ничего не
говорило, но ей показалось, что она расслышала насмешливый хохоток столь
чтимой всеми мумии.
У них же остались все эти пустые школы, мили и мили школьных коридоров,
по которым не ступали ничьи ноги, столы, за которыми не сидели студенты,
книги, где не рисовали ученики, и они привели туда детей и сразу увидели,
кто не тянет, кто не может научиться новым порядкам, и они избавились от
них. Умно. Очень умно. Они были умны, они обладали вещами, деньгами и были
полны ненависти. Боже мой, как они ненавидели. Победители ненавидят больше
всего. И еще больше боятся. Все время.
Карла заставила свои руки не шевелится, сложив ладони перед собой,
заставила голову остаться склоненной. Голос теперь звучал и звучал, она не
могла от него освободиться.
...каждый день шел холодный ледяной дождь и папа не вернулся а мама
сказала спрячь ребенка спрячьтесь в пещере где тепло и не шевелись что бы ни
случилось не шевелись дай-ка я одену это тебе на руку никогда не снимай если
они найдут тебя покажи ми покажи заставь их взглянуть...
Я вилась смена и Карла ушла. В широком коридоре, ведущем к заднему
крыльцу, ее остановила жесткая ладонь, вцепившаяся в руку. "Черт, вот она,
кажется. Иди-ка сюда, девочка, дай-ка я на тебя взгляну." Ее повернули, та
же ладонь ухватила ее за подбородок и подняла голову. "А я что говорил! Я
заметил ее еще в том конце коридора! То, что у нее есть, не спрятать под
длинными юбками и стрижкой наголо, не так ли? Я ее засек!" Он рассмеялся и
повернул голову Карлы в сторону, чтобы взглянуть на нее в профиль, а потом
засмеялся еще громче.
Она видела только, что он краснорожий, с кустистыми бровями и густыми
седыми волосами. Его лапа жестко держала подбородок, пальцы больно вцепились
в челюсть по обе стороны.
"Виктор, оставь ее", сказал затем холодный женский голос. "Ее уже
избрали Подмастерьем Учителя."
Он оттолкнул Карлу, продолжая удерживать ее подбородок и посмотрел вниз
на юбку с широкой черной каймой по нижнему краю. Он пихнул ее так, что она
отлетела к противоположной стене. Она прижалась к ней, чтобы не упасть.
"Чья она?", мрачно спросил он.
"Трюдо."
Он повернулся и затопал прочь, не глядя больше на Карлу. На нем была
синяя с белым одежда Законника. Женщина была Леди в розовом и черном.
"Карла, иди наверх." Из открывшейся двери вышла мадам Трюдо и встала
рядом с Карлой. Она с головы до ног осмотрела дрожавшую девушку. "Теперь ты
понимаешь, зачем я избрала тебя еще до этой поездки? Для твоей собственной
безопасности."
Они пошли на кладбище в субботу, в яркий теплый день с золотистым
светом и запахом горящих листьев. Закончились речи, сыграли любимую мелодию
мадам Вестфол, и служба завершилась. Карла страшилась возвращаться в
дормиторий. Она продолжала пристально следить за Лайзой, которая казалась
тенью самой себя. Трижды в течении ночи ей пришлось держать девочку, пока не
стихли ее кошмары, и каждый раз она гладила ее тонкие волосы и мягкие щеки,
бормоча что-то успокаивающее, но понимала, что только трусость не дает ей
сказать, что именно она будет руководить поркой. Первая лопата земли была
брошена на крышку гроба и все повернулись уходить, когда вдруг воздух
наполнился грубым смехом, непристойными песнями и дикой музыкой. Она
кончилась так же внезапно, как и началась, но группа присутствующих замерла,
когда стала так неестественно тихо. После такой маниакальной вспышки даже
птицы не решались издать ни звука.
Карла не смогла удержаться, чтобы не бросить непроизвольного взгляда на
лес, окружавший кладбище. Кто мог такое осмелиться? Шевельнулись лишь
один-два листочка, легко спланировав вниз в мягком воздухе. Где-то далеко
птицы снова запели, как будто злые духи, пронесшиеся мимо, уже удалились.
"Это прислала тебе мадам Трюдо", нервно сказала Луэлья, вручая Карле
прут. Он был пластиковый, длиной в три фута, тонкий и гибкий. Карла
посмотрела на него и медленно повернулась к Лайзе. Казалось, что девочка
шатается от страха.
"Я проведу порку", сказала Карла. "Ты должна раздеться."
Лайза с недоверием уставилась на нее, потом вдруг пробежала через всю
комнату и бросилась в объятия Карле, крепко обнимая ее и всхлипывая.
"Спасибо, Карла! Спасибо тебе большое! Я так боялась, ты не представляешь,
как я боялась! Спасибо тебе. Как тебе удалось заставить ее, чтобы это
сделала ты? Тебя не накажут тоже? Я так люблю тебя, Карла!" В своем
облегчении она говорила бессвязно, срывая с себя платье, белье и
поворачиваясь.
Ее кожа была бледной и нежной, округлые ягодицы с ямочкой сверху. У нее
еще не было талии, не было грудей, не было волос на ее детском теле. Ночью
она хныкала как дитя, крепко прижимаясь к Карле и пряча голову в ложбинке ее
грудей.
Карла подняла прут и опустила вниз так легко, как только смогла. Но и
это было слишком сильно. Остался красный рубец. Девочка наклонила голову
ниже, но не захныкала. Она держалась за спинку стула и стул дернулся, когда
ударил прут.
Было бы хуже, если б это делала мадам Трюдо, думала Карла. Она бы
пыталась причинить боль, она хлестала бы так, чтобы потекла кровь. Почему?
Зачем? Прут висел безвольно, и она поняла, что для них обеих будет тяжелее,
если она не закончит порку быстро. Она снова подняла прут и снова
почувствовала, как он впивается в плоть, вызывая ответные вибрации в ее
руке, во всем ее теле.
Еще удар. Девочка вскрикнула и на ее спине появилось пятнышко крови.
Карла уставилась на него с изумлением и отчаяньем. Она ничего не могла
поделать. Ее рука владела кнутом слишком умело, и она ничего не могла с этим
поделать. Она на мгновение закрыла глаза, подняла прут и снова ударила.
Лучше. Но вибрации, что начались с первым же ударом, усилились, она
чувствовала головокружение и не могла отвести глаз от струйки крови,
потекшей по спине девочки. Лайза теперь плакала, тело ее сотрясалось. Карла
почувствовала, как в ней самой начинается ответная дрожь.
Восемь. Девять. Возбуждение, охватившее ее, не имело имени, было
неведомым, никогда прежде она такого не чувствовала. Вдруг она подумала о
Леди, которая говорила с ней когда-то, и сцены из фильма, который ее
вынудили смотреть, вспыхнули в ее сознании... ...переделай их по нашему
образцу и подобию. Она огляделась вокруг в это мгновение застывшего времени
и на некоторых лицах увидела нездоровое возбуждение, на других - страх,
отвращение или омерзение. Ее взгляд задержался на Хельге, которая закрыла
глаза и ритмично покачивалась всем телом. Она подняла прут и хлестнула им
так сильно, как только смогла, ударив по стулу со звуком, который вывел всех
из его собственного подобия транса. Резкий, щелкающий звук, означавший конец
порки.
"Десять!", крикнула она и швырнула прут через всю комнату.
Лайза повернулась и сквозь кипящие слезами глаза, опухшие, некрасивые
от плача, сказала: "Спасибо тебе, Карла, был совсем не больно."
Глядя на нее, Карла поняла, что такое ненависть. Она обожгла ее,
исказив все, что она видела. В ее теле возбуждение не находило выхода,
отчего огнем вспыхнуло ее лицо, онемели сжатые в кулаки ладони, и вся она
наполнилась огненной ненавистью. Она повернулась и побежала.
Перед дверью мадам Трюдо она на мгновение остановилась, сделала
глубокий вздох и постучала. Через несколько мгновений дверь отворилась и
оттуда вышла мадам Трюдо. Ее глаза еще больше сверкали, а на мучнисто-белых
щеках горели цветные пятна.
"Сделано? Дай-ка я посмотрю на тебя." И она приподняла подбородок Карлы
холодными, чуть влажными пальцами. "Да, я вижу, вижу. Я сейчас занята.
Вернись через полчаса. Ты все мне об этом расскажешь через полчаса." Карла
еще никогда не видела такой искренней улыбки на лице Учителя, теперь,
улыбаясь, она выглядела еще страшнее, чем хмурясь. Карла не пошевелилась, но
чувствовала каждой клеточкой тела, что хочет отступить.
Она поклонилась и повернулась уходить. Мадам Трюдо сделала шаг за ней и
спросила тихим звенящим голосом: "Ты почувствовала это, правда? Ты теперь
понимаешь, да?"
"Мадам Трюдо, где вы?" Дверь за нею приоткрылась и в ней появился один
из Законников.
"Я сейчас." И она вернулась в комнату.
Карла вошла в небольшой замкнутый тамбур между второй и третьей дверью
и остановилась. Она слышала доносящиеся снизу голоса девочек, идущих на
работу на кухню или на вечерние упражнения наружу. Они остановилась, чтобы
подождать, пока они пройдут и устало прислонилась к стене. Тамбур был
примерно в два с половиной квадратных фута. Место очень сырое и душное.
Отсюда она слышала каждый звук производимый девочками на лестнице. Наверное,
поэтому здесь была добавлена вторая дверь - чтобы заглушить шум от ходьбы
вверх и вниз по лестнице. Девочки остановились на ступеньках и обсуждали
между собой тот непристойный смех, что они услышали на кладбище.
Карла знала, что обязана предстать перед ними, чтобы приказать им
вернуться к своим обязанностям, призвать к должной тишине в публичном месте,
однако закрыла глаза и сильно прижала ладонь к деревянной панели позади
себя, желая, чтобы они побыстрее закончили свою детскую болтовню и шли
дальше. Вдруг панель за нею начала скользить.
Она отпрянула. Сдвигающаяся дверца? Она ощупала ее и пробежала пальцами
по гладкому дереву от края до края, где теперь образовалось отверстие дюймов
дремлющей, что улавливала только обрывки фраз. Потом она толчком
встрепенулась. Говорила мадам Трюдо.
"...книгу, которая станет руководством всем будущим Учителям, покажет
им путь сквозь личные испытания и трудности к достижению спокойствия,
которым обладала мадам Вестфол. Я горжусь этой привилегией, тем, что мне
выпала честь завершить этот труд..."
Карла подумала о невнятице, что она вносит в свою записную книжку, и
сморгнула слезы стыда. Мадам Трюдо следовало сказать, зачем ей потребовалась
информация. А ей надо вернуться в келью и уничтожить всю чепуху, что она
понаписала.
Позднее этим же днем почетный эскорт из девочек предупредили, что они
будут сопровождать мадам Вестфол на ее последнюю церемонию в Скрентон, ее
родной город, где погребение вернет ее в семью.
Мадам Трюдо поговорила с Карлой перед отправлением. "Ты будешь отвечать
за других девочек", сказала она. "Я жду, что ты поддержишь порядок. Ты
сообщишь мне немедленно о любых затруднениях, о любом нарушении правил, а
если это невозможно если я буду занята, ты лично восстановишь порядок от
моего имени."
"Да, мадам."
"Очень хорошо. Во время путешествия девочки будут вместе ехать в
отдельном компартаменте метро. Разговоры разрешаются, но не смех и не
детские игры. Когда мы прибудем в дом в Скрентоне, вам выделят комнаты с
койками. И снова, вам позволено устраиваться поудобнее, но с достоинством
той службы, которую вам приказано исполнять в данный момент."
Карла чувствовала, как в ней растет возбуждение, когда девочки
выстроились, чтобы занять свои места по бокам гроба. Они прошли с ним к
закрытому лимузину, где сели тесно, колено к колену, в духоте, и примерно с
час их везли по гладкому шоссе к метро. Мадам Вестфол отказывалась летать
при жизни, и ей даровали те же права и после смерти, так что ее тело будет
перевезено из Уиллингтона в Скрентон скоростным метро. Как только девочки
сопроводили гроб в его вагон и были направлены в собственный компартамент,
она сразу возбужденно заговорили. Ибо впервые каждая из них покидала
территорию школы после перевода туда в возрасте пяти лет.
Рути хотела работать в детской больнице и она слегка порозовела и
похорошела, когда заговорила об этом. Луэлья уже училась музыке, с раннего
возраста показав искусство владения пианино. Лоретта слегка прихорошилась и
объявила, что она выбрала стать Подругой джентльмена. Когда-нибудь она
станет Леди. Карла с любопытством смотрела на нее, удивляясь ее довольному
выражению лица, и думая, неужели ей еще не показали эти ужасные фильмы.
Лоретта была голубоглазой, с невзрачными волосами, и сложена почти так же,
как и Карла. Глядя на нее, Карла воображала ее в нежных одеждах, с
подкрашенным ртом, с волосами, прикрытыми другими волосами, облачно пышными
и сияющими... Она смотрела на щеки девочки, раскрасневшиеся от возбуждения
при мысли о своем будущем, и она поняла, что с коробочкой красок, или без
нее, но Лоретта будет Леди, чья кожа будет гладкой, а рот нежным...
"Пушок сейчас такой мягкий, плоть так нежна..." Она вспомнила аромат,
мягкость ладони Леди, то, как шелестела ее юбка на обтянутых красным бедрах.
Она закусила губы. Но она же не хочет быть Леди. Она даже подумать не
может об этом снова без тошноты и отвращения. Она выбрала быть Учителем.
Говорят, что долг общества - приготовить своих неграждан к гражданству,
но признают, что есть и такие, кто не отвечает высоким требованиям, и само
общество не приходится винить в случайных неизбежных неудачах.
Она достала свою книжку и записала туда эту фразу.
"Ты только что вспомнила, что она еще сказала?", спросила Лайза. Она
была самой младшей из девочек, всего десяти лет, и ухаживала за мадам
Вестфол один раз. Она выглядела очень уставшей.
Карла взглянула на то, что записала, потом прочитала вслух. "Это из
книги школьных правил", сказала она. "Может, слегка изменено, но смысл тот
же. Ты сама выучишь это через год-другой."
Лайза кивнула. "Знаешь, что она еще мне сказала? Что я должна
спрятаться в пещере и никогда не терять свой сертификат о рождении Она
сказала, что я никому и никогда не должна говорить, где радио." Она
нахмурилась. "Ты знаешь, что это за пещера? И радио?"
"Ты записала это, верно? В свою записную книжку?"
Лайза опустила голову. "Опять забыла. Я как-то раз вспомнила, а потом
снова забыла и вспомнила только сейчас." Она поискала записную книжку в
своей матерчатой дорожной сумке, а когда не нашла, то вывалила все ее
содержимое на пол, чтобы порыться более тщательно. Книжки не было.
"Лайза, когда т ее видела в последний раз?"
"Не помню. Несколько дней назад. Я не помню."
"Когда мадам Трюдо в последний раз говорила с тобой, книжка еще была?"
"Нет. Я не смогла ее найти. Она сказала, что если я ее не найду когда в
следующий раз меня позовут на разговор, она меня выпорет. Но я никак не могу
ее найти!" Лайза разразилась слезами и бросилась на свою небольшую кучку
пожиток. Она стучала по ним кулачками и всхлипывала. "Мадам хочет меня
выпороть, а я не могу ее найти. Не могу. Она пропала."
Карла уставилась на нее и покачала головой. "Лайза, перестань так
убиваться. Ты не могла ее потерять. Тебе просто негде ее терять. Ты не
выносила ее из кельи?"
Девочка стала всхлипывать еще громче. "Нет. Нет. Я не знаю, где она."
Карла встала рядом на колени, подняла девочку с пола и обняла ее.
"Лайза, что ты записывала в книжку? Ты играла с нею?"
Лайза мертвенно побледнела, глаза стали громадными, потом она их
закрыла и больше не всхлипывала.
"Так ты пользовалась ею для чего-то другого? Так? Для Чего?"
Лайза покивала: "Да, так, для всякого..."
"И всю исписала? Целую книжку?"
"Я не смогла удержаться. Я не знала, что туда записывать. Мадам Вестфол
говорила так много. Я не могла записать все. Она хотела потрогать меня, а я
боялась и спряталась от нее за стул, а она все звала меня: "Дитя, иди сюда,
не прячься, я не из них. Иди в пещеру и возьми с собой это." И она все
тянулась ко мне своими руками. Они были как лапки у цыпленка. И острые - она
смогла бы ими разрезать меня на кусочки. Она ненавидела меня. Она сама
сказала, что ненавидит меня. Она сказала, что меня должны убить вместе с
другими, почему же меня не убили вместе с другими."
Карла, крепко обнимая ребенка за плечи, отвернулась, чтобы не видеть
того страха и отчаянья, что проступал на лице девочки.
Рути протиснулась к ним и тоже обняла ребенка. "Ш-ш, Лайза, не плачь.
Ш-ш. Ну, вот и все."
Карла встала и подвинулась. "Лайза, что ты заносила в записную книжку?"
"Все, что нравится. Рисовала снежинки, цветы, моды."
"Хорошо. Собери свои вещи и сядь. Мы, наверное, уже подъезжаем. Похоже,
метро останавливается."
Их снова перевели из закрытого компартамента в закрытый же лимузин и
помчали по местности, оставшейся им невидимой. Когда они остановились и
выбрались из машины, моросил дождь.
Дом мадам Вестфол был трехэтажным псевдовикторианским деревянным
зданием с балконами, куполами и многими каминными трубами. Он стоял в
строительных лесах, одна из веранд была удалена во время реставрации здания,
превращенного в национальный памятник. Девочки сопроводили гроб в мрачную,
громадную комнату, где воздух стоял холодный и сырой, а скудное освещение
отбрасывало глубокие тени. После того, как гроб установили на возвышении,
которое тоже приехало вместе с ними, девочки последовали за мадам Трюдо по
узким коридорам вверх по узким лестницам на третий этаж, где для них
приготовили две большие комнаты, в каждой по семь коек.
Мадам Трюдо показала ванную комнату, что будет служить их нуждам,
пожелала спокойной ночи и знаком приказала Карле следовать за ней. Они по
ступенькам спустились в комнату второго этажа с черной, массивной мебелью:
стол, два прямых стула, бюро с волнистым зеркалом под ним, с громадной
постелью под балдахином.
Мадам Трюдо несколько минут молча расхаживала по черному полу, потом
резко повернулась и сказала: "Карла, я слышала каждое слово, которое эта
глупая девчонка произнесла сегодня днем. Она рисовала картинки в своей
записной книжке! И в отчетах о бормотании мадам Вестфол снова уже в третий
раз всплывает пещера. Тебе она говорила о пещерах?"
Голова Карлы закружилась вихрем. Как мадам услышала, что они говорили?
Разве зрелость одаряет еще и магическими способностями? Она ответила: "Да,
мадам, она говорила, чтобы я спряталась в пещере."
"Где эта пещера? Где она?"
"Я не знаю, мадам, она не сказала."
Мадам Трюдо снова начала расхаживать. Бледное лицо исчертили
сосредоточенные морщины, глубоко врезавшиеся в кожу, две борозды прямо над
бровями, другие линии по бокам носа до подбородка, рот крепко и жестко сжат.
Вдруг она села и откинулась на спинку стула. "Карла, в последние четыре-пять
лет у мадам Вестфол развивалось старческое слабоумие, большую часть времени
она жила уже не настоящим, а заново переживала события далекого прошлого. Ты
понимаешь, что я хочу сказать?"
Карла кивнула, потом торопливо добавила: "Да, мадам."
"Да. Что ж, теперь это больше не имеет значения. Ты знаешь, что меня
уполномочили написать биографию мадам Вестфол, чтобы обессмертить ее
письменные труды и ее устные высказывания. Однако, имеется пробел, громадный
пробел в наших знаниях, и до сих пор казалось, что этот пробел никогда не
будет заполнен. Когда мадам Вестфол была найдена ребенком, в полубреду
бредущим неведомо куда, истощенной и полумертвой от непогоды, она не
помнила, кто она, откуда, она все забыла о своем прошлом. Кто-то надел на ее
руку стальной идентификационный браслет, который невозможно было снять, и
этот браслет оказался единственным ключом к ее происхождению. Потом десять
лет подряд ее лечили лучшие врачи и учили лучшие учителя, но она так никогда
и не обрела полной памяти."
Мадам Трюдо перевела взгляд на Карлу. Причуда освещения заставила ее
глаза засверкать, словно драгоценные камни. "Ты изучала в классе, как она
открыла свою первую школу с восемью ученицами, а в течении последующих
десятилетий развила свои методы обучения до той степени совершенства,
которую ныне мы пытаемся распространить по всей стране, во всех школах, как
для Мужчин, так и для Женщин. Ее усилиями Учителя стали самыми уважаемыми из
всех граждан, а школы самыми влиятельными из всех общественных институтов."
Холодная улыбка прошла по ее лицу, исчезнув так же быстро, как и появилась,
оставив только глубокие тени, морщины и сверкающие глаза. "Я оказала тебе
честь гораздо большую, чем ты понимаешь, когда выбрала тебя своей протеже."
Воздух в комнате был слишком спертый и сырой, пахло заплесневелым
деревом и непроветриваемым местом. Карла продолжала следить за мадам Трюдо,
но чувствовала себя опустошенной и измученной, разговор казался ей
бесконечным. Сверкающие глаза не спускали с нее взгляда и она просто
молчала. До нее дошло, что теперь мадам Трюдо займет в школе место мадам
Вестфол.
"Поощряй девочек говорить, Карла. Пусть они вспомнят как можно больше,
что говорила мадам Вестфол, все время возвращай их к этому, если они
уклоняются от темы. Письменные отчеты прискорбно недостаточны." Она
остановилась и вопросительно взглянула на Карлу. "Да? Что ты хочешь
сказать?"
"Но... если она говорят, то ведь могут и записать?.. Или мне надо все
это пытаться запомнить и записывать самой?"
"В этом нет нужды", сказала мадам Трюдо. "Просто пусть говорят, сколько
захотят."
"Да, мадам."
"Очень хорошо. Вот расписание на следующие несколько дней. Две девочки
на службе в Смотровом зале все время с рассвета до заката, упражнения в
закрытом саду позади здания, если позволит погода, обязанности на кухне, и
так далее. Выучи его и распредели девочек по их обязанностям. В субботу днем
все должны присутствовать на погребении, а в воскресенье мы вернемся в
школу. Теперь иди."
Карла поклонилась и повернулась уходить. Голос мадам Трюдо остановил ее
еще раз. "Подожди, Карла. Подойди сюда. Перед уходом ты расчешешь мне
волосы."
Карла онемевшими пальцами взяла щетку и послушно обошла мадам Трюдо,
которая вынула свои заколки и высвободила тяжелые черные волосы. Медленно
разворачиваясь, они пали с нее, словно мертвые змеи. Карла начала их
расчесывать.
"Сильнее, девочка. Ты так ослабла, что не можешь расчесать волосы?"
Она стала сильнее давить на щетку, пока руку не онемела окончательно и
мадам Трюдо сказала: "Достаточно. Ты неуклюжая девочка, неловкая и глупая. Я
должна учить тебя всему, даже тому, как правильно расчесывать волосы." Она
вырвала щетку из рук Карлы, на щеках ее разгорелись пятна, а глаза яростно
засверкали. "Убирайся! Уходи! Оставь меня! В субботу сразу после похорон ты
накажешь Лайзу за рисование в записной книжке. Потом отчитаешься мне. А
теперь уходи отсюда!"
Карла схватила расписание и попятилась из комнаты, устрашенная
Учителем, которая вдруг показалась демонической стороной. Она наткнулась на
стул и чуть не упала. Мадам Трюдо коротко хохотнула и крикнула вдогонку:
"Неловкая, неуклюжая! И ты хочешь быть Леди? Ты?"
Карла кое-как нашарила за собой дверную ручку и, наконец, убежала в
коридор, где прислонилась к стене, слишком дрожа, чтобы двигаться дальше.
Что-то с треском ударилось в закрытую дверь, у нее вырвался сдавленный крик
и она побежала. Щетка. Мадам Трюдо швырнула в дверь щетку.
Призрак мадам Вестфол бродил всю ночь, гоняясь в комнатах за тенями,
заставляя полы скрипеть под ногами, эхо ее голоса витало в
спальне-дормитории, где беспокойно ворочалась Карла. Дважды, не понимая
почему, она вскакивала в страхе, напряженно вслушиваясь. Один раз Лайза
расплакалась во сне, она подошла к ней и держала за руку, пока девочка снова
не успокоилась. Когда рассвет, наконец, осветил комнату, карла уже не спала,
и, стоя у окна, разглядывала кольцо гор, окружавших город. Как черные тени
на фоне рассеивающейся тьмы неба, они вдруг зажглись пожаром, когда солнце
ударило по их вершинам. Огонь спускался все ниже, ширился, и стал всего лишь
светом на листьях, обернувшимися красными и золотыми. Карла отвернулась, не
в силах объяснить боль, охватившую ее. Она разбудила первых двух девочек,
которые должны были идти на пост к мадам Вестфол, и после их тихого ухода
вернулась к окну. Солнце уже взошло полностью, утренний свет был мягок,
смазывая все резкие линии. Деревья рисовались общей зеленой массой без
индивидуальных границ, скалы и земля смешались в единое целое. Птицы запели
с отчаяньем конца лета и предчувствием приближения зимы.
"Карла?", дотронулась до ее руки Лайза, глядя вверх широко открытыми
глазами, полными страха. "Она хочет выпороть меня?"
"Тебя накажут после похорон", с трудом выговорила Карла. "И мне
придется написать в рапорте, что ты мне говорила."
Ребенок отшатнулся, уставившись вниз на черную кайму юбки Карлы. "Я
забыла." Она повесила голову. "Я так боюсь..."
"Время завтракать, а потом нам надо погулять в саду. Ты почувствуешь
себя лучше, когда выйдешь на солнце и свежий воздух."
"Хризантемы, далии, маргаритки. Нет, вон те маленькие, с коричневой
каймой..." Луэлья показывала цветы другим девочкам. Карла шла сзади, едва
прислушиваясь и стараясь спрятать глаза от Лайзы, которая тоже тащилась
позади. Она тревожилась за ребенка. Лайза спала плохо, не стала есть за
завтраком и была такой бледной и изнуренной, что казалась недостаточно
сильной, чтобы участвовать с ними в короткой прогулке по саду.
Важные лица теснились в мрачном старом доме, разговаривая тихими
голосами. Карла почти не обращала на них внимания. "Я изменю все, если
приобрету какой-нибудь авторитет", говорила она своему молчаливому
внутреннему я, которое слушало, но не отвечало. "Что я могу сейчас? Я
собственность. Я принадлежу государству, мадам Трюдо и школе. Что хорошего,
если я не стану повиноваться и меня тоже выпорют? Может ли это хоть чему-то
помочь? Я-то не стану бить ее слишком сильно." Внутреннее я ничего не
говорило, но ей показалось, что она расслышала насмешливый хохоток столь
чтимой всеми мумии.
У них же остались все эти пустые школы, мили и мили школьных коридоров,
по которым не ступали ничьи ноги, столы, за которыми не сидели студенты,
книги, где не рисовали ученики, и они привели туда детей и сразу увидели,
кто не тянет, кто не может научиться новым порядкам, и они избавились от
них. Умно. Очень умно. Они были умны, они обладали вещами, деньгами и были
полны ненависти. Боже мой, как они ненавидели. Победители ненавидят больше
всего. И еще больше боятся. Все время.
Карла заставила свои руки не шевелится, сложив ладони перед собой,
заставила голову остаться склоненной. Голос теперь звучал и звучал, она не
могла от него освободиться.
...каждый день шел холодный ледяной дождь и папа не вернулся а мама
сказала спрячь ребенка спрячьтесь в пещере где тепло и не шевелись что бы ни
случилось не шевелись дай-ка я одену это тебе на руку никогда не снимай если
они найдут тебя покажи ми покажи заставь их взглянуть...
Я вилась смена и Карла ушла. В широком коридоре, ведущем к заднему
крыльцу, ее остановила жесткая ладонь, вцепившаяся в руку. "Черт, вот она,
кажется. Иди-ка сюда, девочка, дай-ка я на тебя взгляну." Ее повернули, та
же ладонь ухватила ее за подбородок и подняла голову. "А я что говорил! Я
заметил ее еще в том конце коридора! То, что у нее есть, не спрятать под
длинными юбками и стрижкой наголо, не так ли? Я ее засек!" Он рассмеялся и
повернул голову Карлы в сторону, чтобы взглянуть на нее в профиль, а потом
засмеялся еще громче.
Она видела только, что он краснорожий, с кустистыми бровями и густыми
седыми волосами. Его лапа жестко держала подбородок, пальцы больно вцепились
в челюсть по обе стороны.
"Виктор, оставь ее", сказал затем холодный женский голос. "Ее уже
избрали Подмастерьем Учителя."
Он оттолкнул Карлу, продолжая удерживать ее подбородок и посмотрел вниз
на юбку с широкой черной каймой по нижнему краю. Он пихнул ее так, что она
отлетела к противоположной стене. Она прижалась к ней, чтобы не упасть.
"Чья она?", мрачно спросил он.
"Трюдо."
Он повернулся и затопал прочь, не глядя больше на Карлу. На нем была
синяя с белым одежда Законника. Женщина была Леди в розовом и черном.
"Карла, иди наверх." Из открывшейся двери вышла мадам Трюдо и встала
рядом с Карлой. Она с головы до ног осмотрела дрожавшую девушку. "Теперь ты
понимаешь, зачем я избрала тебя еще до этой поездки? Для твоей собственной
безопасности."
Они пошли на кладбище в субботу, в яркий теплый день с золотистым
светом и запахом горящих листьев. Закончились речи, сыграли любимую мелодию
мадам Вестфол, и служба завершилась. Карла страшилась возвращаться в
дормиторий. Она продолжала пристально следить за Лайзой, которая казалась
тенью самой себя. Трижды в течении ночи ей пришлось держать девочку, пока не
стихли ее кошмары, и каждый раз она гладила ее тонкие волосы и мягкие щеки,
бормоча что-то успокаивающее, но понимала, что только трусость не дает ей
сказать, что именно она будет руководить поркой. Первая лопата земли была
брошена на крышку гроба и все повернулись уходить, когда вдруг воздух
наполнился грубым смехом, непристойными песнями и дикой музыкой. Она
кончилась так же внезапно, как и началась, но группа присутствующих замерла,
когда стала так неестественно тихо. После такой маниакальной вспышки даже
птицы не решались издать ни звука.
Карла не смогла удержаться, чтобы не бросить непроизвольного взгляда на
лес, окружавший кладбище. Кто мог такое осмелиться? Шевельнулись лишь
один-два листочка, легко спланировав вниз в мягком воздухе. Где-то далеко
птицы снова запели, как будто злые духи, пронесшиеся мимо, уже удалились.
"Это прислала тебе мадам Трюдо", нервно сказала Луэлья, вручая Карле
прут. Он был пластиковый, длиной в три фута, тонкий и гибкий. Карла
посмотрела на него и медленно повернулась к Лайзе. Казалось, что девочка
шатается от страха.
"Я проведу порку", сказала Карла. "Ты должна раздеться."
Лайза с недоверием уставилась на нее, потом вдруг пробежала через всю
комнату и бросилась в объятия Карле, крепко обнимая ее и всхлипывая.
"Спасибо, Карла! Спасибо тебе большое! Я так боялась, ты не представляешь,
как я боялась! Спасибо тебе. Как тебе удалось заставить ее, чтобы это
сделала ты? Тебя не накажут тоже? Я так люблю тебя, Карла!" В своем
облегчении она говорила бессвязно, срывая с себя платье, белье и
поворачиваясь.
Ее кожа была бледной и нежной, округлые ягодицы с ямочкой сверху. У нее
еще не было талии, не было грудей, не было волос на ее детском теле. Ночью
она хныкала как дитя, крепко прижимаясь к Карле и пряча голову в ложбинке ее
грудей.
Карла подняла прут и опустила вниз так легко, как только смогла. Но и
это было слишком сильно. Остался красный рубец. Девочка наклонила голову
ниже, но не захныкала. Она держалась за спинку стула и стул дернулся, когда
ударил прут.
Было бы хуже, если б это делала мадам Трюдо, думала Карла. Она бы
пыталась причинить боль, она хлестала бы так, чтобы потекла кровь. Почему?
Зачем? Прут висел безвольно, и она поняла, что для них обеих будет тяжелее,
если она не закончит порку быстро. Она снова подняла прут и снова
почувствовала, как он впивается в плоть, вызывая ответные вибрации в ее
руке, во всем ее теле.
Еще удар. Девочка вскрикнула и на ее спине появилось пятнышко крови.
Карла уставилась на него с изумлением и отчаяньем. Она ничего не могла
поделать. Ее рука владела кнутом слишком умело, и она ничего не могла с этим
поделать. Она на мгновение закрыла глаза, подняла прут и снова ударила.
Лучше. Но вибрации, что начались с первым же ударом, усилились, она
чувствовала головокружение и не могла отвести глаз от струйки крови,
потекшей по спине девочки. Лайза теперь плакала, тело ее сотрясалось. Карла
почувствовала, как в ней самой начинается ответная дрожь.
Восемь. Девять. Возбуждение, охватившее ее, не имело имени, было
неведомым, никогда прежде она такого не чувствовала. Вдруг она подумала о
Леди, которая говорила с ней когда-то, и сцены из фильма, который ее
вынудили смотреть, вспыхнули в ее сознании... ...переделай их по нашему
образцу и подобию. Она огляделась вокруг в это мгновение застывшего времени
и на некоторых лицах увидела нездоровое возбуждение, на других - страх,
отвращение или омерзение. Ее взгляд задержался на Хельге, которая закрыла
глаза и ритмично покачивалась всем телом. Она подняла прут и хлестнула им
так сильно, как только смогла, ударив по стулу со звуком, который вывел всех
из его собственного подобия транса. Резкий, щелкающий звук, означавший конец
порки.
"Десять!", крикнула она и швырнула прут через всю комнату.
Лайза повернулась и сквозь кипящие слезами глаза, опухшие, некрасивые
от плача, сказала: "Спасибо тебе, Карла, был совсем не больно."
Глядя на нее, Карла поняла, что такое ненависть. Она обожгла ее,
исказив все, что она видела. В ее теле возбуждение не находило выхода,
отчего огнем вспыхнуло ее лицо, онемели сжатые в кулаки ладони, и вся она
наполнилась огненной ненавистью. Она повернулась и побежала.
Перед дверью мадам Трюдо она на мгновение остановилась, сделала
глубокий вздох и постучала. Через несколько мгновений дверь отворилась и
оттуда вышла мадам Трюдо. Ее глаза еще больше сверкали, а на мучнисто-белых
щеках горели цветные пятна.
"Сделано? Дай-ка я посмотрю на тебя." И она приподняла подбородок Карлы
холодными, чуть влажными пальцами. "Да, я вижу, вижу. Я сейчас занята.
Вернись через полчаса. Ты все мне об этом расскажешь через полчаса." Карла
еще никогда не видела такой искренней улыбки на лице Учителя, теперь,
улыбаясь, она выглядела еще страшнее, чем хмурясь. Карла не пошевелилась, но
чувствовала каждой клеточкой тела, что хочет отступить.
Она поклонилась и повернулась уходить. Мадам Трюдо сделала шаг за ней и
спросила тихим звенящим голосом: "Ты почувствовала это, правда? Ты теперь
понимаешь, да?"
"Мадам Трюдо, где вы?" Дверь за нею приоткрылась и в ней появился один
из Законников.
"Я сейчас." И она вернулась в комнату.
Карла вошла в небольшой замкнутый тамбур между второй и третьей дверью
и остановилась. Она слышала доносящиеся снизу голоса девочек, идущих на
работу на кухню или на вечерние упражнения наружу. Они остановилась, чтобы
подождать, пока они пройдут и устало прислонилась к стене. Тамбур был
примерно в два с половиной квадратных фута. Место очень сырое и душное.
Отсюда она слышала каждый звук производимый девочками на лестнице. Наверное,
поэтому здесь была добавлена вторая дверь - чтобы заглушить шум от ходьбы
вверх и вниз по лестнице. Девочки остановились на ступеньках и обсуждали
между собой тот непристойный смех, что они услышали на кладбище.
Карла знала, что обязана предстать перед ними, чтобы приказать им
вернуться к своим обязанностям, призвать к должной тишине в публичном месте,
однако закрыла глаза и сильно прижала ладонь к деревянной панели позади
себя, желая, чтобы они побыстрее закончили свою детскую болтовню и шли
дальше. Вдруг панель за нею начала скользить.
Она отпрянула. Сдвигающаяся дверца? Она ощупала ее и пробежала пальцами
по гладкому дереву от края до края, где теперь образовалось отверстие дюймов