Страница:
А ты стоишь на моей ноге
Но моя маленькая лодка пуста
Она не плывет!
И мое весло сломалось
Оно не гребет!
Моя маленькая лодка пуста
Она не плывет!
И мое весло сломалось
Оно не гребет!
Твое маленькое тонкое личико
Скалится в темноте
В семи шагах от меня
На совке и метле
Я ничем не могу помочь, но представляю
Тебя распростертой, в различных позах
И все же маленький парень на моем плече
Говорит, что я один должен двигать домой
Но ты продолжаешь висеть на мне
И, кажется, уже очень пьяна
И могила, вырытая у тебя между ног
Так и тянет меня
Но моя маленькая лодка пуста
Он на плывет!
И мое весло сломалось
Оно не гребет!
Но моя маленькая лодка пуста
Он на плывет!
И мое весло сломалось
Оно не гребет!
Отдай Богу то, что принадлежит Богу
А мне дай отдохнуть
Пусть наш прелестный призрак трахает сам себя
Для нас время идти
Но моя маленькая лодка пуста
Он на плывет!
И мое весло сломалось
Оно не гребет!
Но моя маленькая лодка пуста
Он на плывет!
И мое весло сломалось
Оно не гребет!
Теперь эти горы бесполезных слов
И океан разделяют нас
И у каждого из нас свой набор звезд
Для того, чтобы защищать и спасать нас
Приди в мои сны,
Приди в мои сны,
Осуши глаза и не плачь,
Приди в мои сны
Плыви ко мне через темное синее море
Под сетью рассыпанных звезд
Лети ко мне через ночь любви
Сквозь тысячи миль лети
И приходи в мои сны
Приходи в мои сны
Как полуночные вздохи и тени крадись
Приходи в мои сны
Свяжи мои сны в своих запутанных волосах
Потому что мое сердце болит, дорогая
Свяжи мои сны в своих запутанных волосах
Они унесут все страдания, любимая
Возьми свои обвинения, свои извинения
И брось их в океан романтики
Оставь свои печали и невозможные сожаления
И рассыпь их в небе прямо над собой
И приди в мои сны
Приди в мои сны
Утешь мою душу и сохрани
Приходи в мои сны
Глаза осуши и в мои сны приходи
Когда я вернусь домой
Я уберу квартиру
Когда я вернусь домой
Я поймаю наконец-таки мышь
Когда я вернусь домой
Я расставлю все на места
Но сейчас, но сейчас
Сейчас я в пути
Когда я вернусь домой
Я собираюсь все-таки позвонить
Когда я вернусь домой
Я обязательно поговорю
Когда я вернусь домой
Я наконец-то выясню все
Но сейчас, но сейчас
Сейчас я в пути
Когда я вернусь домой
То наконец-то брошу пьянствовать
Когда я вернусь домой
Поем нормальной еды
Когда я вернусь домой
То отдам все наркотики
Но сейчас, но сейчас
Сейчас я в пути
Когда я вернусь домой
То позвоню свой маме
Когда я вернусь домой
Приготовлю для нее обед
Когда я вернусь домой
То приглашу своих братьев
Но сейчас, но сейчас
Сейчас я в пути
Когда я вернусь домой
Я увижу своего мальчишку
Когда я вернусь домой
Я куплю ему новую игру
Когда я вернусь домой
Он так обрадуется, что запрыгает
Но сейчас, но сейчас
Сейчас я в пути
Когда я вернусь домой
Возьму и распакую вещи
Когда я вернусь домой
Постираю свои грязные тряпки
Когда я вернусь домой
Упакую их затем снова
И снова поеду, снова поеду
В свой бесконечный путь
Детка, я поступил с тобой плохо
Замечтавшись о кровавом барабане
На котором играет только безумец
Детка, я поступил с тобой плохо
О, как бы я хотел просить Бога, чтобы этого не случилось
Мне так ужасно
О, детка, я поступил с тобой плохо
Да, детка, я обошелся с тобой плохо
Я тоскую по твоим губам
Изгибу рта
Твоему тонкому телу
В изголовье Юга
Я сам не понимаю, о чем говорю
Все мои слова безумны
О, детка, я поступил с тобой плохо
Времена года перемешались
Я упал на постель из снега
Дорогая, с тех пор, как ты ушла
Мои руки не находят себе места
Мои зубы оскалены
Я так поступил с тобой, что мне страшно
О, детка, я поступил с тобой плохо
Своей поганой рукой
Я нарушил все наши планы
Разорвал то мгновение, когда тебя целовал
В твой маленький горячий рот
Твои сладкие пальцы
Воспевая гимны славе, что таится в тебе
Посмотри на меня, дорогая, все очень печально
Посмотри на меня, дорогая, все очень грустно
Детка, я поступил с тобой плохо
Седые волны обивают мосты
Реки, в которых мы плавали, клубятся дымом
Мои руки ищут тебя везде
Но тебя нет, ты прячешься от меня
Тяжелая луна качается над облаками
О, милая, я знаю, что этого недостаточно
Просто сказать, что я поступил с тобой плохо
Удача сжал меня крепко, сказав
"Извини, мне мне нужно идти
Мой брат останется за меня
Пока я буду в пути"
"Вы друг другу понравитесь", - сказал он
Но не очень меня убедил
И солнце светило серебрянным светом
В тот день, когда он уходил
"Так как же зовут тебя?", - спросил я
Брат Удачи ответил так
"Называют меня Любовью
И мне жаль, что ушел мой брат"
Его зубы были жемчужно белы
Синий бархат - его глаза
И когда он снова заговорил
Его голос был низок и мягок
"Не удивляйся, - сказал он мне
Посмотри-ка лучше скорей"
Я увидел ее с обручальным кольцом
Идущую по конной тропе
Уже утро, а я все сплю
Пока не прозвенит будильник на молитву
И нечего делать, надо вставать
И следовать туда, куда приведет меня день
Я подхожу к окну и смотрю на море
И завариваю себе чай с опиумом
Я вижу, как внизу в порту причаливают корабли
Когда они пристают к берегу, с тобой что-то происходит
Вокруг носятся дети с выпачканными руками
И я кидаю им драхму или две
И я хотел бы знать, думают ли обо мне мои дети
Но я тот, кто я есть, и будет то, чему быть
Думают ли обо мне мои малыши,
Я улыбаюсь и попиваю свой чай с опиумом
Ночью море хлестало ржавые красные валуны
И образы различных людей прошли рядом со мной
И безумный горестный ветер смеялся и хохотал
Над странной долей, которую послала мне судьба
И коты на валунах пели весело
Но я тот, кто я есть, и будет то, чему быть
Коты на валунах пели весело
И я сидел и пил мой чай с опиумом
Я узник здесь, я никогда не вернусь домой
Здесь нечего терять и выигрывать
Нет выбора, который нужно сделать
И нет даже никакого права на выбор
Я узник, да, но я и свободен
Потому что я тот, кто есть, и будет то, чему быть
Я узник здесь, да, но я свободен
И я улыбаюсь и попиваю мой опиумный чай
Наше время прошло, моя любовь
Мы растратили абсолютно все
Тысяча полуночных поцелуев
Не смягчит этот горький вкус
Мое желание к тебе бесконечно
И я буду любить тебя до конца
Я просто не желаю быть с тобой больше
И это самый лучший выбор из всего
Думаешь, мы сможем найти счастье
Спрятанное в поцелуе
О, ты думаешь, что мы сможем найти счастье
Это самая большая ошибка
Здесь не за что удержаться, детка
И не на чем стоять
Я просто не желаю быть с тобой больше
И это самый лучший выбор, который можно принять
О, где это началось
Когда все, что мы нашли, потеряли
И не выиграли ничего
Итак, положи свое оружие вниз
В твоих руках оно бесполезно
И если ты хочешь обнять меня
Тогда давай, обними
Я не хочу нарушать твои планы
И если такова твоя месть
Тогда давай, детка
Или уходи за дверь
Я просто не хочу быть с тобой больше
И это самый лучший выбор из всего
О, где это началось
Когда все, что мы нашли, прошло
И мы не выиграли ничего
Все кончено, детка
И дело действительно дрянь
Мы проиграли с тобой, детка
В неравной и дурацкой игре
Мое желание к тебе бесконечно
И я люблю тебя больше всего
Я просто не хочу быть с тобой больше
И это самый лучший выбор из всего
Все началось, когда они забрали меня прямо из дома
И отвели на Мертвую Дорогу
И хотя я почти невиновен, ты знаешь
И я повторю это снова
Я... не... боюсь... умирать
Меня бросало то в жар, то в холод
В протесты и на поля сражений
Облезлая чаша, скрученная швабра
И в моем супе лик Христа
Эта ужасная полуденная пища
Прокрученная сквозь жернова злых троллей
И кривая кость выглядывает из моей чашки
Все вещи делятся на хорошие и плохие
И ожидает кресло милосердия
И, я думаю, моя голова уже горит
И в том, как я шучу
Чтобы быть рассмотренным по всем меркам истины
Глаз за глаз
Зуб за зуб
И все равно я говорил лишь правду
И я не боюсь умирать
Пойми значения и сны
Чернявый зуб, багровая лягушка
Плохие стены. Темень. И внизу
Зловонное дыхание сзади меня
Зловонное дыхание сзади меня
Зловонное дыхание сзади меня
Зловонное дыхание обжигает сзади меня
Я истории с младенчества
Как Иисус родился в сене
И словно бомж и враг первейший
Умер на кресте
И если можно так сказать, это подано забавно
Он был плотником сначала
Или, на худой конец, тем, что я сейчас сказал
На моей хорошей руке татуировка З.Л.О.Й.
Она идет через весь кулак
И пять заполнено! И ничего не изменить
На Небесах Его ждет трон из золота
И нагружен ковчег Его завета
И на том троне, о котором я говорю
История распята
А здесь, внизу, он сделан из дерева и проволоки
И мое тело горит в огне
И Бог всегда где-то рядом
Я карабкаюсь на кресло милосердия
Моя голова обрита, моя голова в терновом венке
И словно моль, все это выедает
Мои горящие глаза
И я играю с жизнью
Чтобы уйти немного подальше от смерти
Но в любом случае я никогда не лгал
На моей руке-убийце знак З.Л.О.Й.
А на обручальном кольце Д.О.Б.Р.О.
Это многолетние кандалы
Все покрытые бунтующей кровью
И ожидает кресло милосердия
И, я думаю, моя голова уже горит
И в том, как я шучу
Чтобы быть рассмотренным по всем меркам истины
Глаз за глаз
Зуб за зуб
И все равно я говорил лишь правду
И я не боюсь умирать
И ждет кресло милосердия
И мне кажется, моя голова раскаляется
И я надеюсь
Быть взвешенным на весах правды
Глаз за глаз
Зуб за зуб
И мне нечего терять
И я не боюсь умирать
И кресло милосердия горит
И мне кажется, что голова моя дымится
И я все равно надеюсь
Высказывая все эти признаки неверия
Глаз за глаз
Зуб за зуб
И все равно нет доказательств
И мотивов преступления.
И дымится кресло милосердия
И мне кажется, моя голова плавится
И я все равно надеюсь
Вывести всю правду наяву
Ложь за ложь
Истину за истину
И мне нечего терять
И я не боюсь умирать
И плавится кресло милосердия
И мне кажется, что закипает моя кровь
И я испорчен
Всей этой комедией с правдой и обстоятельствами
Глаз за глаз
Истина за истину
Я все равно я сказал правду
И я не боюсь умирать
И ждет кресло милосердия
И, мне кажется, голова моя горит
И так, как я шучу
Надеясь быть судимым с учетом всех обстоятельств
Жизнь за жизнь
Правда за правду
И все равно нет доказательств
Но я не боюсь сказать неправду
И ждет кресло милосердия
И мне кажется, что голова горит
И так, как я шучу
Чтобы быть судимым со всей долей правды
Глаз за глаз
Правда за правду
И все равно я сказал правду
Но я боюсь, что я солгал
Сладкая, сладкая, сладкая
Он совсем не хорош
Дорога, которой он тебя ведет
Наркотик, сладкая, нож
Эта дорога крива
Эта дорога узка
Это дорога вниз
И много девушек там
Сладкая, сладкая, сладкая
Ты идешь путем
Там, где Город Света
Сменяется Городом-Злом
Резинка длинна
Ты скользишь во сне
Но она приведет туда
Где будет плохо тебе
Охотник лжет
Ему нужна дичь
Его глаза хищны
Его пальцы ищут добычу
Ты королева на ночь
А утром проснешься
С теми господами
Что уже на дне
Сладкая, сладкая, сладкая
Он просто дикий
И ты, сладкая
Дитя молитвы
Он посмеется
И вывесит простыни
Как доказательство твоей чистоты
Сладкая, сладкая, сладкая
Дорогая, ты так сладка
И с тобою, малышка
Не сравнится никто никогда
Сладкая, сладкая, сладкая
Дорогая, ты так сладка
Но рядом с собой, малышка
пригрела ты подлеца
Молись, молись, дорогая
Молись, молись, молись
Сладкая, сладкая, сладкая
Он совсем не хорош
И вместе с ним, детка
Ты упадешь
Ты слышишь его страх
Ты чувствуешь его любовь
Когда он закрывает своим ртом
Твой алтарь и кровь...
Сладкая, сладкая, сладкая
Попытайся понять
Я ангел от Бога
Я храню тебя
Он чувствует твою невинность
И приходит, как пес
И, как этого пса
Я его застрелю
Сладкая, сладкая, сладкая
Я не могу объяснить
Я должен таких козлов
Каждый день ловить
А ты лучше молись
Первый раз я увидел датском телевидении. Было это в 1982 году. Группа,
с которой я играл тогда, - The Birthday Party - с серией концертов выступала
в Голландии, и это случилось уже почти под самый конец тура - мы все были на
волосок от смерти. Только я собирался навсегда покинуть наш скромный, но
гостеприимный отель, как вдруг странный гипнотический звук, коварно
соблазнительный, неотразимо печальный выплыл из комнаты, где стоял
телевизор. Эта злобная мелодия потащила меня, и когда я вступил в комнату,
откуда она исходила, увиденное на экране перечеркнуло все потрясающие звуки,
которые я слышал.
Там был молодой человек в темных очках, дующий в дренажную трубу. Позже
мне рассказали, что его звали Александр ван Борциг. Звали молодого человека,
конечно, - а не дренажную трубу. Труба называлась "Жаждущее Животное".
Благодаря совершенно нетрадиционной, если не сказать примитивной работе
оператора датского телевидения мы могли созерцать маниакального ван Борцига
без перерыва все пять или шесть минут, наблюдая за тем, как его естественно
бледная древнегерманская внешность становится цвета спелой сливы. Как
тоскливо звучал голос Жаждущего Животного, разливаясь в воздухе словно
присвистывающая, умирающая сирена. Я помню, что лицо ван Борцига постепенно
становилось точного такого же цвета красных чулок, которые носила Хейди,
горничная в отеле. Привет.
Затем ужасный грохот, исходивший, казалось, из самого чрева другого
зверя - очень голодного - принялся опустошать почву плача, протоптанную
Жаждущим Животным ван Борцига, пока эти двое не соединились в сочетании
звука, заставившем подскочить меня прямо до потолка. Это было похоже на
Улисса и его пьяных матросов, скачущих на одинокой сирене, которые таскают
ее и теребят прямо на камнях. Довольно медленно, что редко случается в
телевизионных шоу подобного рода, камера двинулась вдоль сцены и
остановилась на человеке с двумя деревянными молотками в руках, стоящем
подле двух огромных листов из стали, которые он колотил все сильнее и
сильнее, в то время как ван Борциг продолжал дуть - вызывая опухоль мозга.
Этим человеком был Эндрю Унрих, отличавшийся гитлеровскими усиками и
головой, похожей на поле боя. Наконец, камера остановилась на третьем
персонаже. Это был самый красивый человек в мире. Он стоял там в черном
обтягивающем свитере, черных каучуковых брюках, черных каучуковых ботинках.
На его шее болталась совершенно затраханная гитара. Кожа обтягивала его
кости, щеки были покрыты струпьями, словно от неизлечимой болезни, а глаза
выпрыгивали из орбит, как у слепого. Но все же глаза уставились на нас с
выражением какого-то божественного пришествия. Перед нами был человек,
полный величия; Наполеон-победитель посредине добычи, Цезарь-завоеватель на
своем параде, Христос, явившийся на Калвари. Бликса Баргельд.
Примерно шестьдесят секунд он стоял, словно парализованный, созерцая
собственное сумасшествие. Затем открыл рот и заорал так, словно кто-то
воткнул ему колючку прямо в самое сердце.
Когда представление было окончено, мой друг сказал, что встречался с
Сюзанной Кункл - Малярией - за день до того в Амстердаме, и она рассказала
ему о вечеринке Е.N. в амстердамском отеле. Все были практически голыми -
близко к этому. Александр ван Борциг сидел в углу, уставившись на метроном и
раскачиваясь вперед-назад - тук-тук-тук-тук - в такт.
Через несколько месяцев, когда Тhe Birthday Party переехали из Лондона
в Берлин, мы познакомились с Е.N. и стали друзьями. Я помню, что навещал их
во время записи "Жаждущего Животного" в маленькой крузбергской студии, очень
холодной и затхлой, заваленной кучей старья. И в центре комнаты стоял
микрофон, указывающий на маленького паршивого пса, крутящегося вокруг кучи
дымящихся поросячьих кишок. К груди Бликсы Баргельда был прикреплен
контактный микрофон, а жилистый Мафти барабанил кулаками по доске. Бум-бум
Бум-бум. Бум-бум Бум-бум. Е.N. принадлежат к той разновидности групп,
которая действует в туманной области "новой музыки", что для меня лично
только ярлык, раздаваемый чересчур щедро и чересчур быстро. Ярлык, который с
готовностью принимается большинством групп в наши дни, особенно в Германии;
группами, чьи амбиции не имеют иного конца, чем их собственное ничего не
значимое самоувековечивание через запугивание неизвестным, новым. Не таковы
Einsurzende Neubauten. Они просто "великая" группа - и я употребляю это
слово в его классическом смысле. Лично для меня их сущность кроется не в
необычной игре на музыкальных инструментах - хотя и это имеет ортодоксальные
корни. Что делает Einsurzende Neubauten великими в моих глазах, то же самое,
что делает Джонни Кэша - или Velvet Underground, Джони Ли Хукера, Suicide,
Элвиса, Дилана, Leadbelly, The Stooges - великими. Все они первопроходцы, но
что выделяет Ханка Уилльямса из массы его современников, то же отделяет E.N.
от огромной, безликой трясины, которая представляет из себя музыка "новой
волны". Благодаря собственному трудолюбию, стойкости по отношению к
компромиссам, благодаря боли истинного самовыражения, благодаря неподдельной
любви к своему медиуму, они добились звука, который прежде всего является их
собственным, их настоящим. Но не для того, чтобы как-то выделиться. Эта
группа разработала свой язык исключительно с одной целью - дать голос своей
душе.
И вот в чем основное отличие между E.N. и теми, кто им подражает. Вот
почему E.N. не подвластны времени. Они всегда знали значение и цель своей
музы: дать высказаться своей душе.
Но моя маленькая лодка пуста
Она не плывет!
И мое весло сломалось
Оно не гребет!
Моя маленькая лодка пуста
Она не плывет!
И мое весло сломалось
Оно не гребет!
Твое маленькое тонкое личико
Скалится в темноте
В семи шагах от меня
На совке и метле
Я ничем не могу помочь, но представляю
Тебя распростертой, в различных позах
И все же маленький парень на моем плече
Говорит, что я один должен двигать домой
Но ты продолжаешь висеть на мне
И, кажется, уже очень пьяна
И могила, вырытая у тебя между ног
Так и тянет меня
Но моя маленькая лодка пуста
Он на плывет!
И мое весло сломалось
Оно не гребет!
Но моя маленькая лодка пуста
Он на плывет!
И мое весло сломалось
Оно не гребет!
Отдай Богу то, что принадлежит Богу
А мне дай отдохнуть
Пусть наш прелестный призрак трахает сам себя
Для нас время идти
Но моя маленькая лодка пуста
Он на плывет!
И мое весло сломалось
Оно не гребет!
Но моя маленькая лодка пуста
Он на плывет!
И мое весло сломалось
Оно не гребет!
Теперь эти горы бесполезных слов
И океан разделяют нас
И у каждого из нас свой набор звезд
Для того, чтобы защищать и спасать нас
Приди в мои сны,
Приди в мои сны,
Осуши глаза и не плачь,
Приди в мои сны
Плыви ко мне через темное синее море
Под сетью рассыпанных звезд
Лети ко мне через ночь любви
Сквозь тысячи миль лети
И приходи в мои сны
Приходи в мои сны
Как полуночные вздохи и тени крадись
Приходи в мои сны
Свяжи мои сны в своих запутанных волосах
Потому что мое сердце болит, дорогая
Свяжи мои сны в своих запутанных волосах
Они унесут все страдания, любимая
Возьми свои обвинения, свои извинения
И брось их в океан романтики
Оставь свои печали и невозможные сожаления
И рассыпь их в небе прямо над собой
И приди в мои сны
Приди в мои сны
Утешь мою душу и сохрани
Приходи в мои сны
Глаза осуши и в мои сны приходи
Когда я вернусь домой
Я уберу квартиру
Когда я вернусь домой
Я поймаю наконец-таки мышь
Когда я вернусь домой
Я расставлю все на места
Но сейчас, но сейчас
Сейчас я в пути
Когда я вернусь домой
Я собираюсь все-таки позвонить
Когда я вернусь домой
Я обязательно поговорю
Когда я вернусь домой
Я наконец-то выясню все
Но сейчас, но сейчас
Сейчас я в пути
Когда я вернусь домой
То наконец-то брошу пьянствовать
Когда я вернусь домой
Поем нормальной еды
Когда я вернусь домой
То отдам все наркотики
Но сейчас, но сейчас
Сейчас я в пути
Когда я вернусь домой
То позвоню свой маме
Когда я вернусь домой
Приготовлю для нее обед
Когда я вернусь домой
То приглашу своих братьев
Но сейчас, но сейчас
Сейчас я в пути
Когда я вернусь домой
Я увижу своего мальчишку
Когда я вернусь домой
Я куплю ему новую игру
Когда я вернусь домой
Он так обрадуется, что запрыгает
Но сейчас, но сейчас
Сейчас я в пути
Когда я вернусь домой
Возьму и распакую вещи
Когда я вернусь домой
Постираю свои грязные тряпки
Когда я вернусь домой
Упакую их затем снова
И снова поеду, снова поеду
В свой бесконечный путь
Детка, я поступил с тобой плохо
Замечтавшись о кровавом барабане
На котором играет только безумец
Детка, я поступил с тобой плохо
О, как бы я хотел просить Бога, чтобы этого не случилось
Мне так ужасно
О, детка, я поступил с тобой плохо
Да, детка, я обошелся с тобой плохо
Я тоскую по твоим губам
Изгибу рта
Твоему тонкому телу
В изголовье Юга
Я сам не понимаю, о чем говорю
Все мои слова безумны
О, детка, я поступил с тобой плохо
Времена года перемешались
Я упал на постель из снега
Дорогая, с тех пор, как ты ушла
Мои руки не находят себе места
Мои зубы оскалены
Я так поступил с тобой, что мне страшно
О, детка, я поступил с тобой плохо
Своей поганой рукой
Я нарушил все наши планы
Разорвал то мгновение, когда тебя целовал
В твой маленький горячий рот
Твои сладкие пальцы
Воспевая гимны славе, что таится в тебе
Посмотри на меня, дорогая, все очень печально
Посмотри на меня, дорогая, все очень грустно
Детка, я поступил с тобой плохо
Седые волны обивают мосты
Реки, в которых мы плавали, клубятся дымом
Мои руки ищут тебя везде
Но тебя нет, ты прячешься от меня
Тяжелая луна качается над облаками
О, милая, я знаю, что этого недостаточно
Просто сказать, что я поступил с тобой плохо
Удача сжал меня крепко, сказав
"Извини, мне мне нужно идти
Мой брат останется за меня
Пока я буду в пути"
"Вы друг другу понравитесь", - сказал он
Но не очень меня убедил
И солнце светило серебрянным светом
В тот день, когда он уходил
"Так как же зовут тебя?", - спросил я
Брат Удачи ответил так
"Называют меня Любовью
И мне жаль, что ушел мой брат"
Его зубы были жемчужно белы
Синий бархат - его глаза
И когда он снова заговорил
Его голос был низок и мягок
"Не удивляйся, - сказал он мне
Посмотри-ка лучше скорей"
Я увидел ее с обручальным кольцом
Идущую по конной тропе
Уже утро, а я все сплю
Пока не прозвенит будильник на молитву
И нечего делать, надо вставать
И следовать туда, куда приведет меня день
Я подхожу к окну и смотрю на море
И завариваю себе чай с опиумом
Я вижу, как внизу в порту причаливают корабли
Когда они пристают к берегу, с тобой что-то происходит
Вокруг носятся дети с выпачканными руками
И я кидаю им драхму или две
И я хотел бы знать, думают ли обо мне мои дети
Но я тот, кто я есть, и будет то, чему быть
Думают ли обо мне мои малыши,
Я улыбаюсь и попиваю свой чай с опиумом
Ночью море хлестало ржавые красные валуны
И образы различных людей прошли рядом со мной
И безумный горестный ветер смеялся и хохотал
Над странной долей, которую послала мне судьба
И коты на валунах пели весело
Но я тот, кто я есть, и будет то, чему быть
Коты на валунах пели весело
И я сидел и пил мой чай с опиумом
Я узник здесь, я никогда не вернусь домой
Здесь нечего терять и выигрывать
Нет выбора, который нужно сделать
И нет даже никакого права на выбор
Я узник, да, но я и свободен
Потому что я тот, кто есть, и будет то, чему быть
Я узник здесь, да, но я свободен
И я улыбаюсь и попиваю мой опиумный чай
Наше время прошло, моя любовь
Мы растратили абсолютно все
Тысяча полуночных поцелуев
Не смягчит этот горький вкус
Мое желание к тебе бесконечно
И я буду любить тебя до конца
Я просто не желаю быть с тобой больше
И это самый лучший выбор из всего
Думаешь, мы сможем найти счастье
Спрятанное в поцелуе
О, ты думаешь, что мы сможем найти счастье
Это самая большая ошибка
Здесь не за что удержаться, детка
И не на чем стоять
Я просто не желаю быть с тобой больше
И это самый лучший выбор, который можно принять
О, где это началось
Когда все, что мы нашли, потеряли
И не выиграли ничего
Итак, положи свое оружие вниз
В твоих руках оно бесполезно
И если ты хочешь обнять меня
Тогда давай, обними
Я не хочу нарушать твои планы
И если такова твоя месть
Тогда давай, детка
Или уходи за дверь
Я просто не хочу быть с тобой больше
И это самый лучший выбор из всего
О, где это началось
Когда все, что мы нашли, прошло
И мы не выиграли ничего
Все кончено, детка
И дело действительно дрянь
Мы проиграли с тобой, детка
В неравной и дурацкой игре
Мое желание к тебе бесконечно
И я люблю тебя больше всего
Я просто не хочу быть с тобой больше
И это самый лучший выбор из всего
Все началось, когда они забрали меня прямо из дома
И отвели на Мертвую Дорогу
И хотя я почти невиновен, ты знаешь
И я повторю это снова
Я... не... боюсь... умирать
Меня бросало то в жар, то в холод
В протесты и на поля сражений
Облезлая чаша, скрученная швабра
И в моем супе лик Христа
Эта ужасная полуденная пища
Прокрученная сквозь жернова злых троллей
И кривая кость выглядывает из моей чашки
Все вещи делятся на хорошие и плохие
И ожидает кресло милосердия
И, я думаю, моя голова уже горит
И в том, как я шучу
Чтобы быть рассмотренным по всем меркам истины
Глаз за глаз
Зуб за зуб
И все равно я говорил лишь правду
И я не боюсь умирать
Пойми значения и сны
Чернявый зуб, багровая лягушка
Плохие стены. Темень. И внизу
Зловонное дыхание сзади меня
Зловонное дыхание сзади меня
Зловонное дыхание сзади меня
Зловонное дыхание обжигает сзади меня
Я истории с младенчества
Как Иисус родился в сене
И словно бомж и враг первейший
Умер на кресте
И если можно так сказать, это подано забавно
Он был плотником сначала
Или, на худой конец, тем, что я сейчас сказал
На моей хорошей руке татуировка З.Л.О.Й.
Она идет через весь кулак
И пять заполнено! И ничего не изменить
На Небесах Его ждет трон из золота
И нагружен ковчег Его завета
И на том троне, о котором я говорю
История распята
А здесь, внизу, он сделан из дерева и проволоки
И мое тело горит в огне
И Бог всегда где-то рядом
Я карабкаюсь на кресло милосердия
Моя голова обрита, моя голова в терновом венке
И словно моль, все это выедает
Мои горящие глаза
И я играю с жизнью
Чтобы уйти немного подальше от смерти
Но в любом случае я никогда не лгал
На моей руке-убийце знак З.Л.О.Й.
А на обручальном кольце Д.О.Б.Р.О.
Это многолетние кандалы
Все покрытые бунтующей кровью
И ожидает кресло милосердия
И, я думаю, моя голова уже горит
И в том, как я шучу
Чтобы быть рассмотренным по всем меркам истины
Глаз за глаз
Зуб за зуб
И все равно я говорил лишь правду
И я не боюсь умирать
И ждет кресло милосердия
И мне кажется, моя голова раскаляется
И я надеюсь
Быть взвешенным на весах правды
Глаз за глаз
Зуб за зуб
И мне нечего терять
И я не боюсь умирать
И кресло милосердия горит
И мне кажется, что голова моя дымится
И я все равно надеюсь
Высказывая все эти признаки неверия
Глаз за глаз
Зуб за зуб
И все равно нет доказательств
И мотивов преступления.
И дымится кресло милосердия
И мне кажется, моя голова плавится
И я все равно надеюсь
Вывести всю правду наяву
Ложь за ложь
Истину за истину
И мне нечего терять
И я не боюсь умирать
И плавится кресло милосердия
И мне кажется, что закипает моя кровь
И я испорчен
Всей этой комедией с правдой и обстоятельствами
Глаз за глаз
Истина за истину
Я все равно я сказал правду
И я не боюсь умирать
И ждет кресло милосердия
И, мне кажется, голова моя горит
И так, как я шучу
Надеясь быть судимым с учетом всех обстоятельств
Жизнь за жизнь
Правда за правду
И все равно нет доказательств
Но я не боюсь сказать неправду
И ждет кресло милосердия
И мне кажется, что голова горит
И так, как я шучу
Чтобы быть судимым со всей долей правды
Глаз за глаз
Правда за правду
И все равно я сказал правду
Но я боюсь, что я солгал
Сладкая, сладкая, сладкая
Он совсем не хорош
Дорога, которой он тебя ведет
Наркотик, сладкая, нож
Эта дорога крива
Эта дорога узка
Это дорога вниз
И много девушек там
Сладкая, сладкая, сладкая
Ты идешь путем
Там, где Город Света
Сменяется Городом-Злом
Резинка длинна
Ты скользишь во сне
Но она приведет туда
Где будет плохо тебе
Охотник лжет
Ему нужна дичь
Его глаза хищны
Его пальцы ищут добычу
Ты королева на ночь
А утром проснешься
С теми господами
Что уже на дне
Сладкая, сладкая, сладкая
Он просто дикий
И ты, сладкая
Дитя молитвы
Он посмеется
И вывесит простыни
Как доказательство твоей чистоты
Сладкая, сладкая, сладкая
Дорогая, ты так сладка
И с тобою, малышка
Не сравнится никто никогда
Сладкая, сладкая, сладкая
Дорогая, ты так сладка
Но рядом с собой, малышка
пригрела ты подлеца
Молись, молись, дорогая
Молись, молись, молись
Сладкая, сладкая, сладкая
Он совсем не хорош
И вместе с ним, детка
Ты упадешь
Ты слышишь его страх
Ты чувствуешь его любовь
Когда он закрывает своим ртом
Твой алтарь и кровь...
Сладкая, сладкая, сладкая
Попытайся понять
Я ангел от Бога
Я храню тебя
Он чувствует твою невинность
И приходит, как пес
И, как этого пса
Я его застрелю
Сладкая, сладкая, сладкая
Я не могу объяснить
Я должен таких козлов
Каждый день ловить
А ты лучше молись
Первый раз я увидел датском телевидении. Было это в 1982 году. Группа,
с которой я играл тогда, - The Birthday Party - с серией концертов выступала
в Голландии, и это случилось уже почти под самый конец тура - мы все были на
волосок от смерти. Только я собирался навсегда покинуть наш скромный, но
гостеприимный отель, как вдруг странный гипнотический звук, коварно
соблазнительный, неотразимо печальный выплыл из комнаты, где стоял
телевизор. Эта злобная мелодия потащила меня, и когда я вступил в комнату,
откуда она исходила, увиденное на экране перечеркнуло все потрясающие звуки,
которые я слышал.
Там был молодой человек в темных очках, дующий в дренажную трубу. Позже
мне рассказали, что его звали Александр ван Борциг. Звали молодого человека,
конечно, - а не дренажную трубу. Труба называлась "Жаждущее Животное".
Благодаря совершенно нетрадиционной, если не сказать примитивной работе
оператора датского телевидения мы могли созерцать маниакального ван Борцига
без перерыва все пять или шесть минут, наблюдая за тем, как его естественно
бледная древнегерманская внешность становится цвета спелой сливы. Как
тоскливо звучал голос Жаждущего Животного, разливаясь в воздухе словно
присвистывающая, умирающая сирена. Я помню, что лицо ван Борцига постепенно
становилось точного такого же цвета красных чулок, которые носила Хейди,
горничная в отеле. Привет.
Затем ужасный грохот, исходивший, казалось, из самого чрева другого
зверя - очень голодного - принялся опустошать почву плача, протоптанную
Жаждущим Животным ван Борцига, пока эти двое не соединились в сочетании
звука, заставившем подскочить меня прямо до потолка. Это было похоже на
Улисса и его пьяных матросов, скачущих на одинокой сирене, которые таскают
ее и теребят прямо на камнях. Довольно медленно, что редко случается в
телевизионных шоу подобного рода, камера двинулась вдоль сцены и
остановилась на человеке с двумя деревянными молотками в руках, стоящем
подле двух огромных листов из стали, которые он колотил все сильнее и
сильнее, в то время как ван Борциг продолжал дуть - вызывая опухоль мозга.
Этим человеком был Эндрю Унрих, отличавшийся гитлеровскими усиками и
головой, похожей на поле боя. Наконец, камера остановилась на третьем
персонаже. Это был самый красивый человек в мире. Он стоял там в черном
обтягивающем свитере, черных каучуковых брюках, черных каучуковых ботинках.
На его шее болталась совершенно затраханная гитара. Кожа обтягивала его
кости, щеки были покрыты струпьями, словно от неизлечимой болезни, а глаза
выпрыгивали из орбит, как у слепого. Но все же глаза уставились на нас с
выражением какого-то божественного пришествия. Перед нами был человек,
полный величия; Наполеон-победитель посредине добычи, Цезарь-завоеватель на
своем параде, Христос, явившийся на Калвари. Бликса Баргельд.
Примерно шестьдесят секунд он стоял, словно парализованный, созерцая
собственное сумасшествие. Затем открыл рот и заорал так, словно кто-то
воткнул ему колючку прямо в самое сердце.
Когда представление было окончено, мой друг сказал, что встречался с
Сюзанной Кункл - Малярией - за день до того в Амстердаме, и она рассказала
ему о вечеринке Е.N. в амстердамском отеле. Все были практически голыми -
близко к этому. Александр ван Борциг сидел в углу, уставившись на метроном и
раскачиваясь вперед-назад - тук-тук-тук-тук - в такт.
Через несколько месяцев, когда Тhe Birthday Party переехали из Лондона
в Берлин, мы познакомились с Е.N. и стали друзьями. Я помню, что навещал их
во время записи "Жаждущего Животного" в маленькой крузбергской студии, очень
холодной и затхлой, заваленной кучей старья. И в центре комнаты стоял
микрофон, указывающий на маленького паршивого пса, крутящегося вокруг кучи
дымящихся поросячьих кишок. К груди Бликсы Баргельда был прикреплен
контактный микрофон, а жилистый Мафти барабанил кулаками по доске. Бум-бум
Бум-бум. Бум-бум Бум-бум. Е.N. принадлежат к той разновидности групп,
которая действует в туманной области "новой музыки", что для меня лично
только ярлык, раздаваемый чересчур щедро и чересчур быстро. Ярлык, который с
готовностью принимается большинством групп в наши дни, особенно в Германии;
группами, чьи амбиции не имеют иного конца, чем их собственное ничего не
значимое самоувековечивание через запугивание неизвестным, новым. Не таковы
Einsurzende Neubauten. Они просто "великая" группа - и я употребляю это
слово в его классическом смысле. Лично для меня их сущность кроется не в
необычной игре на музыкальных инструментах - хотя и это имеет ортодоксальные
корни. Что делает Einsurzende Neubauten великими в моих глазах, то же самое,
что делает Джонни Кэша - или Velvet Underground, Джони Ли Хукера, Suicide,
Элвиса, Дилана, Leadbelly, The Stooges - великими. Все они первопроходцы, но
что выделяет Ханка Уилльямса из массы его современников, то же отделяет E.N.
от огромной, безликой трясины, которая представляет из себя музыка "новой
волны". Благодаря собственному трудолюбию, стойкости по отношению к
компромиссам, благодаря боли истинного самовыражения, благодаря неподдельной
любви к своему медиуму, они добились звука, который прежде всего является их
собственным, их настоящим. Но не для того, чтобы как-то выделиться. Эта
группа разработала свой язык исключительно с одной целью - дать голос своей
душе.
И вот в чем основное отличие между E.N. и теми, кто им подражает. Вот
почему E.N. не подвластны времени. Они всегда знали значение и цель своей
музы: дать высказаться своей душе.