Кимбэлл Тереза. Холодный огонь

   — Вы понимаете, надеюсь, на что идете? — неожиданно спросил Джим, и его глаза стального цвета внимательно посмотрели на нее.
   Гейби очень удивилась.
   — Извините, но я вас не понимаю.
   — Как мой секретарь, вы имеете и будете в дальнейшем иметь доступ к информации о проектах Джексона и Гордона. В случае если этой информацией будет обладать Гарет Барт, он получит массу преимуществ во сравнению с другими претендентами.
   — Но он никогда не спрашивал меня о
   служебных делах, — горячо принялась защищать Гейбриела и себя и Гари.
   Действительно, в течение последних выходных у него было достаточно возможностей выведать у нее информацию о совещании в пятницу, но он ведь не сделал этого.
   — Но даже если он меня и спросит о чем-либо подобном, я же ему не скажу, — добавила она.
   Однако озабоченность в глазах Харриса осталась.
   — Возможно, так оно и будет, но сплетники получат повод для кривотолков.
   Управляющий крупнейшей компанией не собирался рисковать своей репутацией. И неважно, что Гейби была прекрасным работником, — она поняла, что их сотрудничеству приходит конец.
   — Я не хочу терять работу, сэр, — упрямо заявила молодая женщина и твердо взглянула на босса своими темными глазами.
   — Тогда вам придется выбирать, моя дорогая. .
   — А почему я должна выбирать? — Ей совершенно не хотелось менять работу, кота" рая ее абсолютно устраивала.
   Но Джим Харрис не отступал.
   — Мне претит сама мысль о возможности вашей нелояльности взамен той преданности, которую вы проявляли раньше.
   — Этого никогда не случится. Несколько секунд он не сводил глаз с ее раскрасневшегося лица.
   — Хорошо, я подумаю, — сказал Джим. Было вполне очевидно, что эта ситуация ему решительно не нравилась.
   Не нравилась, конечно, она и самой Гейби. В голову вдруг пришла совсем уж нелепая мысль: что, если Гари женится на ней только ради того, чтобы получить полезную для его бизнеса информацию? Но она тут же отбросила эту идею — Гари Барт способен на крайности, но такой деловой ход далее для него выглядел совершенно запредельным.
   Когда он позвонил вечером, Гейби напрочь забыла об этих мыслях. У нее была сейчас масса проблем, которые приходилось решать, — организация свадьбы и всего, что с ней связано, целиком легла на хрупкие женские плечи. Да и предстоящая встреча жениха с ее родителями чрезвычайно волновала ее.
   К счастью, визит прошел достаточно успешно. Гари всем понравился: красивый, удачливый, вполне состоятельный, он мог удовлетворить требования самых взыскательных родителей. То, что они довольны, было написано на их лицах. Проблемы появились, когда речь зашла о проведении свадьбы. Гари полностью согласился со всеми предложениями, выдвигаемыми семьей Симони относительно числа приглашенных, но сам со своей стороны не назвал ни одного человека, которого хотел бы видеть на брачной церемонии. Он заявил, что женитьба — это его сугубо личное дело.
   — И вы даже не пригласите своих родителей? — удивилась мать Гейби.
   Последовал отрицательный ответ.
   Она сразу же почувствовала, какой шок произвели эти слова на отца и мать, и очень рассердилась на Гари за то, что он не смог более деликатным образом решить эту проблему.
   Позднее Гейби разъяснила, как могла, ситуацию в семье ее жениха, и мать стала убеждать ее, что свадьба — лучшее место для укрепления ослабленных родственных связей.
   — Я поговорю с ним об этом, мама, — обещала Гейби.
   Но она сомневалась, что этот разговор даст какие-то результаты. Гари уже сформулировал такой постулат: ее семья должна принять его таким, какой он есть. Она, правда, надеялась, что хотя бы сестра жениха приедет на их брачную церемонию. Он все-таки поддерживал с ней родственные отношения. Не обидится ли сестра, если брат не пригласит ее на свадьбу?
   Когда они ехали в машине после визита к родителям, Гейби решила прояснить ситуацию. В конце концов, приглашения на свадьбу надо рассылать уже на этой неделе. Все нужно обсудить уже сейчас.
   — Твоя сестра…
   — Нет, Гейби. — Гари сказал, как отрезал.
   Она прикусила язык. Он устало вздохнул и бросил на нее тяжелый взгляд.
   — Твои родители прекрасные люди. Мне ясно, почему ты хочешь, чтобы вся твоя семья присутствовала на церемонии. И я понимаю, что ты будешь поддерживать с ними тесную связь и после свадьбы. Но это просто невозможно в отношении моей семьи, поверь мне.
   — Потому что ты считаешь, что это невозможно, да?
   Гари нервно засмеялся.
   — Они так же ненавидят меня, как и я их.
   — Почему?
   Его лицо напряглось.
   — Потому что я заставил их заплатить за то, что они сделали, — сказал он тоном, от которого у Гейби мурашки побежали по спине.
   Что-то здесь не так.
   Не похоже, что поведение Гари диктуется лишь психической травмой, вызванной разводом родителей. Гейбриела попыталась вспомнить все, что он когда-либо говорил о своей семье. Но это были довольно —скудные сведения.
   Она знала, что отец Гари довольно известный психиатр, которого часто привлекали как эксперта во время судебных процессов. Как правило, он высказывался в пользу подсудимых.
   «Отец мог оправдать все» — это было одно из замечаний Гари, произносимое им с весьма мрачным выражением на лице. Согласно жизненной позиции Гари Барта, существовали вещи, которые нельзя прощать никому и никогда. И он не прощал.
   Гейби ничего не знала о его матери. Лишь то, что после развода она вышла замуж.
   Сестра Гари, страдавшая нервным заболеванием, была безнадежно больным человеком. Ее муж выполнял при ней роль няньки. Гейби поражало, как могло такое случиться в семье известного психиатра.
   Это все, что было известно невесте о семье жениха.
   — Полагаю, я имею право знать, что они такого сделали тебе и что ты сделал им.
   — Оставь, — ответил Гари, — это уже история.
   — Нет. Я целый год не спрашивала тебя о твоих родных, потому что у меня не было права этого делать. Но теперь я должна все знать о человеке, с которым связываю свою жизнь, хотя бы для того, чтобы лучше его понимать.
   Он искоса взглянул на нее.
   — А ты что, не понимаешь своего будущего мужа?
   — Не полностью.
   — То же самое и я, — усмехнулся Гари.
   — Мне кажется, ты должен рассказать все, что произошло в вашей семье, — настаивала Гейби все решительнее.
   Он пожал плечами.
   — Это некрасивая история.
   — А мне и не нужно красивых историй, я хочу знать правду. Если ты будешь и дальше не допускать меня в свою прошлую жизнь, что за брак у нас получится?
   — Это решит будущее, — уверенно ответил Гари.
   — Но прошлое сделало тебя таким, какой ты есть. Не зная его, я никогда не пойму некоторые твои слова и поступки. А я
   хочу их понимать. Он нахмурился.
   — Но тебе все это не понравится.
   — Не имеет значения.
   На несколько секунд воцарилась тишина.
   — По совести говоря, — наконец произнес
   Гари, одобряюще улыбнувшись ей, — это именно то, что я люблю в тебе, дорогая. Ты никогда не отворачиваешься от правды,
   какой бы она ни была.
   Гейби подумала, что здесь он близок к истине. Но в прошлый уик-энд она, однако, позволила себе, словно страус, спрятать голову в песок. Но тем не менее ей было приятно, что возлюбленный ценит не только ее женственность, но и характер.
   — Так что же произошло? — снова вернулась она к волнующей ее теме, внутренне готовая услышать все, что угодно.
   Он расслабился, откинувшись на спинку сиденья. Угрюмое выражение покинуло его лицо. И когда он начал говорить, его голос звучал бесстрастно, без всяких эмоций.
   — Во-первых, я разрушил профессиональную репутацию моего отца.
   Гейби удивленно взглянула на него.
   — Но как?! — воскликнула она.
   — Удалось собрать кое-какой компромат.
   — О Господи!
   За какого же человека она собирается выходить замуж! Она знала, что Гари суров, но чтобы быть настолько жестоким…
   Он ни на секунду не отрывал взгляда от дороги, словно не слышал ее восклицания. В его взгляде и движениях чувствовалось полное спокойствие.
   — Затем я привел к финансовому краху моего отчима. Такая операция отняла у меня много сил и времени, но тем не менее я сделал это.
   У Гейби пропал дар речи.
   Что же могло породить такую ненависть? Должно быть, была какая-то веская причина. Гари ничего не делал просто так.
   — Затем я привел свою мать на грань нищеты. Она лишилась всего, что ей было дорого, лишилась своей безумной роскоши, которая значила для нее больше всего в жизни, — почти нежно закончил он.
   — Это был реванш? — Гейби старалась изо всех сил, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее.
   — Нет, это не реванш, это справедливость!
   Сколько страсти было вложено в последнее слово!
   — Где же твое милосердие, Гари? — мягко спросила она.
   — Ты права — я жесток, — легко согласился он. — Но и у них его не было. Когда меня) заставляли изучать Библию в частной школе, куда меня отправили, чтобы не путался под ногами, я сделал для себя важные выводы.
   — Но что они такого сделали? Гари скривил губы. Голос его зазвучал зло и резко:
   — Нечто более непростительное, чем их жуткие пьяные оргии, чем их дикий разврат.
   Он с силой сжал челюсть, а затем медленно, вероятно, большим усилием воли заставил себя немного расслабиться.
   — Что, что случилось, кроме этого? — тихо спросила Гейби.
   — Они вовлекли в свои грязные дела и мою сестру.
   Абсолютно лишенное эмоций заявление. Лишь констатация факта. Такая зловещая, что кровь застыла в ее жилах при мысли о том, что осталось невысказанным. Ведь за этими словами крылось нечто ужасное.
   — А она? Тоже охотно принимала участие в такой жизни?
   — Нет. Дайана этого не хотела. Она была словно маленький испуганный кролик, абсолютно беспомощный, легко обращаемый в жертву. Все это продолжалось годами.
   — Но ведь ты же боролся. Гари.
   — Да, они не смогли сломить меня. Он все-таки сумел выжить, отделиться от них и добиться высот в жизни. Но его сестра… Мозг Гейбриелы еще отказывался признать ту правду, которая заключалась в словах Гари. Она была уверена в том, что предполагает нечто худшее, нежели происходило на самом деле.
   — А что случилось с Дайаной? — спросила она и вдруг покраснела: ведь Гари может подумать, что ее привлекают подробности.
   Его рот превратился в узкую линию.
   — Это животное, мой отчим, жил с ней каждый день, пока она оставалась с ними, — горько произнес он. — Заодно, естественно, спал и с моей матерью. А отец, чьей жизненной установкой было оправдывать любое преступление, отказывался поверить в это, вмешаться и забрать Дайану. Моя мать, боявшаяся расстаться с роскошью, окружавшей ее, закрывала глаза на все происходящее…
   Гейби зажмурилась, почувствовав, как что-то содрогается у нее внутри от услышанного. О, она читала о таких случаях в газетах, слышала о них по телевизору, но никогда не предполагала, что весь этот ужас коснется ее жизни.
   Ничего удивительного в том, что Гари хранил все в тайне от нее. Гейби даже пожалела, что расспросила его об этом. Но зато теперь она будет лучше понимать человека, с которым собирается связать свою жизнь,
   Гейбриела попыталась представить, каким бессильным он себя чувствовал не в состоянии прекратить весь этот ужас и вырвать из него свою сестру. Мальчик двенадцати-тринадцати лет, пытающийся в одиночку сражаться со взрослыми. Ее сердце сжалось от симпатии к этому мальчику.
   — А как тебе удалось разорить отчима? — спросила она.
   В глазах Гари на мгновение вспыхнуло мрачное удовлетворение.
   — Он владел строительной компанией. Я начал работать там и постепенно настроил всех его сотрудников против него. Это оказалось не так сложно. Ведь он был таким же негодяем в работе, как и в личной жизни. И постепенно часть за частью я лрибрал & рукам весь его бизнес. С перепугу отчим сделал несколько глупых поступков, и это окончательно разорило его. А чуть позже он умер от сердечного приступа. Я ни на секунду не испытал угрызений совести.
   Вот именно поэтому бизнес так много значит для него! Не только как показатель его личных жизненных достижений, но и как орудие справедливого возмездия.
   Суровый, беспощадный Гарет Барт.
   — Ты поклялся сделать это, еще учась в школе, да?
   —Да.
   Его руки крепко сжали руль.
   — Справедливость, — сказал он. — Во всем должна быть справедливость.
   Несмотря на относительно спокойный внешний вид, внутри Гейби бушевала целая буря эмоций. Все-таки эта самая справедливость восторжествовала не полностью. Ведь нельзя исправить то, что уже произошло. Виновные наказаны, но жертва не спасена.
   — Но почему .же Дайана не ушла от них?
   — Она была слишком слаба, слишком зависима…
   — Но ведь когда-то этому пришел конец? — с надеждой спросила Гейби, страстно желая, чтобы в этом черном тоннеле блеснул хоть один луч света.
   — Да, я забрал ее, когда стал достаточно взрослым, чтобы дать им отпор, — просто сказал Гари. Его пальцы еще крепче сжали руль и стали почти белыми от напряжения. — Но к тому времени она была практически полностью потеряна и для себя и для общества.
   Он тяжело вздохнул, словно хотел с помощью этого вздоха хоть частично облегчить свои страдания.
   — Я делаю все, что могу. Ежемесячно посылаю ей чек на сумму, достаточную для того, чтобы сестра чувствовала себя независимой. Она знает, что всегда может обратиться ко мне. Но мы не можем говорить друг с другом — слишком многое произошло.
   Сколько боли, сколько воспоминаний, которые разрывают его душу и сердце! Ничего удивительного, что он никому не доверяет, и ничего удивительного в том, что он так одинок! Гейбриела подумала о собственной беззаботной жизни и по достоинству оценила, каким сильным человеком был
   Гари.
   У нее ни на секунду не возникло чувства жалости ни к его отцу, ни к его отчиму, ни к его матери. Она не могла ни понять, ни простить того, что они сделали со своими детьми.
   Гари не спросил, одобряет ли она его поступки. Гордый. Самолюбивый. Сам себе судья. Но это ее мужчина. Если то, что он сделал, хоть как-то помогло справиться с той болью, которую испытал в детстве, то Гейби на его стороне.
   — Извини, дорогой, — грустно сказала Гейби. — Спасибо, что рассказал мне, — добавила она, протягивая руку, чтобы коснуться его.
   Он бросил на нее внимательный взгляд. Интуитивно Гейби почувствовала, что Гари никогда и никому раньше не раскрывал свою душу, и она стойко встретила его взгляд, страстно желая, чтобы он поверил в искренность ее слов. Это был важный момент в их отношениях. На доверие, которое он проявил к ней, она должна ответить только доверием.
   Гари ладонью накрыл ее руку.
   — Я хочу, чтобы воспоминания о нашей свадьбе были счастливыми.
   — Они такими и будут, — уверила его Гейби.
   — Именно поэтому никто из моей семьи не будет присутствовать на нашем торжестве.
   Он одинокий человек. У него есть только она.
   — Может быть, ты полетишь сегодня более поздним рейсом?
   Ее сердце рвалось к нему.
   — А почему? — Гари бросил на нее короткий взгляд. — Неужели мне нужно встретиться еще с каким-нибудь членом твоей семьи?
   Она призывно улыбнулась.
   — Нет, мне кажется, мы могли бы поехать к тебе и…
   Оттенок нерешительности появился на его лице. Словно он не мог поверить в то, что она так просто может забыть только что сказанное им.
   — Ведь ты хочешь побыть со мной, правда? — продолжила она.
   — Да, очень.
   — Мы будем счастливы вместе? Теперь в его темных глазах появилась твердая уверенность.
   Гейби расслабилась, окунаясь в теплую волну надежды на то, что Гари будет любить ее так, как она хочет. Во всяком случае, он уже начал делить с Гейби свою жизнь и все, что в ней есть и плохого и хорошего.
   — Давай займемся любовью сегодня дважды.
   На его лице появилась легкая улыбка.
   — Но если ты думаешь, что не сможешь… — поддразнила она.
   Глаза его заискрились. Он не сможет? Да он едва был способен дождаться момента, чтобы доказать, что сможет. Причем с большим удовольствием.
   Много позже они лежали рядом. наслаждаясь полным умиротворением.
   — Я хочу иметь семью, — твердо произнес Гари. — Мою собственную семью. Такую, какой должна быть настоящая семья. Я хочу дать моим детям хорошее воспитание, быть добрым отцом. Мне кажется, я смогу им стать. Ведь ты тоже хочешь семью, правда?
   — Да, конечно, — счастливо пробормотала Гейби.
   И это не было сиюминутным желанием. Всегда в глубине души она считала себя лишь маленькой частью своей большой будущей семьи.
   Грудь Гари поднялась и опустилась при вздохе, в котором Гейби почувствовала удовлетворение.
   — Из нас получатся хорошие родители. Она улыбнулась, ощущая, как волосы у него на груди щекочут ей висок.
   — Мы постараемся. Мне кажется, все родители не избегают ошибок. Нет идеальных семей.
   — Твои родители прекрасно воспитали тебя.
   Еще одно одобрение. Сегодня она многое узнала о том, как в действительности Гари относится к ней. Все это так замечательно.
   — Спасибо, — сказала она и поцеловала пульсирующую жилку на его шее.
   Его пальцы проложили дорогу через густую копну ее волос.
   — Но тебе придется показать мне, как это делать, — тихо произнес он, и его голос дрогнул.
   — Делать что? — & поцелуем спросила она.
   — Стать хорошим отцом. Ее звонкий смех рассыпался по комнате.
   — Ты думаешь, у меня на этот счет больше практики?
   — Но у тебя перед глазами был хороший пример, это должно помочь.
   Она издала вздох облегчения.
   — Я рада, что мои родители тебе понравились.
   — Они не могут кому-нибудь не понравиться. Ведь от них совсем нет вреда.
   Ей стало интересно, является ли это утверждение Гари его универсальной формулой для оценки людей. Видимо, так оно и есть. Она почувствовала себя намного ближе к нему, чем когда-либо, начиная понимать систему его ценностей.
   Возможно, он и не знал, что такое любовь. Но из всех женщин выбрал именно ее. Гари начал доверять ей, полагаться на нее. Он хотел, чтобы именно она стала его женой и создала с ним семью, о которой мечтал всю свою жизнь. А это уже очень много. А любовь? Со временем придет и она. Гари научится любить. Он добивается всего, чего захочет.

7

   То было скромное торжество, но со всеми важными и приятными мелочами, которые сумела предусмотреть Гейби. Ее мать заявила, что это самая крошечная свадьба за всю историю человечества.
   Когда невеста шла под руку с отцом к алтарю, на душе у нее было неспокойно. А что, если отношение Гари ко всем людям полностью испорчено его отношением к своей семье? А что, если он никогда не сможет любить ее так, как она, Гейби, того хочет? А что, если она не сможет удовлетворить все запросы и представления Гари о семейной жизни? Не будет ли он относиться к ней с этой его уже привычной беспощадностью? Либо все черное, либо белое! И никакой середины! Выйти замуж за Гарета Барта — очень рискованный поступок. Зачем же она совершает его?
   Потому что так требует сердце!
   А разум говорит Гейби, что все проблемы еще впереди.
   Все поплыло перед глазами, когда отец подвел ее к мужчине, который отныне станет ее мужем. Гари улыбнулся ей ласковой улыбкой и выразил восхищение свадебным нарядом Гейби.
   С того момента как самые главные слова были произнесены, Гейби перестала быть беспричинно дрожащей невестой, а превратилась в безумно счастливую жену. Ее родители и все гости обратили на это внимание. Но сама Гейби ничего такого не ощущала. Она думала о том, что, какими бы ни были последствия всего происшедшего, ей придется смело встретиться с ними лицом к лицу. Дороги назад не было. Она заварила эту кашу, ей и расхлебывать.
   Вместе с Гари. Вместе они встретят и разделят все невзгоды судьбы, которые выпадут на их долю.
   В том, как Гари занимался любовью с ней в первую брачную ночь, Гейби почувствовала существенную разницу по сравнению с тем, что было раньше. Будучи любовниками в течение года, они прекрасно знали интимные пристрастия друг друга. Но сейчас все происходило так, словно Гари впервые познавал ее и целовал с такой нежностью, какую она и не могла предполагать в нем.
   Ей было настолько хорошо, что, когда наконец их тела слились в единое целое, из глаз новобрачной хлынули беспричинные слезы. И она так крепко, руками и ногами, обхватила тело Гари и так крепко прижала его к себе, словно пыталась самой себе и всему миру сказать, что теперь он только ее мужчина, сегодня и навсегда!
   — Я люблю тебя, Гари, — прошептала она, желая в эти слова вложить всю свою душу. — Я очень люблю тебя.
   — Гейби, — все, что он смог прошептать в ответ. Но счастливая женщина уловила в этом слове, означающем лишь ее имя, огромную любовь. И она замерла, наслаждаясь его поцелуями, прикосновениями и просто тем, что сейчас он был рядом с ней.
   Медовый месяц обещал стать настоящей идиллией. Он таким и оказался. На следующее утро после свадьбы они улетели на Багамы. Молодая чета остановилась на маленьком острове, крошечном курорте, который принимал всего десять-пятнадцать пар одновременно. С того самого момента, как Гейби очутилась там, ей показалось, что она попала в настоящий рай. Но тем не менее их первая ночь на острове была омрачена странной реакцией Гари на ее желание использовать контрацептивы.
   Он считал, что они уже договорились, что у них будет полноценная семья и дети. Но Гейби совсем не нравилась идея забеременеть во время медового месяца. Вот когда их браку ничто не будет угрожать, когда как бы пройдет некий испытательный срок, она, конечно же, будет счастлива заиметь малыша, но пока лучше подождать.
   Гари не стал спорить. Он сказал только, что в этом деле право выбора за ней. Однако страсть его заметно уменьшилась, хотя он все с той же заботливостью относился к ней, но Гейби поняла, что несколько разочаровала его. И это заставило ее чувствовать себя виноватой.
   Она решила отбросить все предосторожности и была награждена счастливым взглядом Гари. И за все дни их пребывания на острове у нее не было повода почувствовать, что куда-то исчезает первозданная сладость в ее отношениях с любимым. И это делало Гейбриелу сказочно счастливой.
   Один идеальный день следовал за другим. Погода не могла быть еще лучше. До завтрака они катались на лошадях. Загорали и купались в море на своем собственном маленьком пляже до ленча. А в полуденную жару занимались любовью. Вечером вместе с другими постояльцами отеля играли на пляже в волейбол. Обедали, как правило, вместе с остальными гостями отеля, включаясь в общие разговоры. А длинные летние ночи опять проходили в сладостном плену любви.
   Гейби почти не думала о том, что может в любой момент забеременеть. Но ей хотелось знать, помнит ли об этом Гари каждый раз, когда оставляет в ней частичку себя. Но он ничего не говорил. Точно так же, как и она.
   Медовый месяц закончился неожиданно. На пятый день их пребывания на острове пришла телеграмма из Торонто. Там назрел еще один кризис. Рабочие на предприятии Гари начали забастовку, требуя повышения заработной платы. Они прекратили работу до тех пор, пока их требования не будут удовлетворены.
   Не было никаких сомнений по поводу того, что предпримет Гари. Дело для него было всегда на первом месте. И никакие
   другие соображения не принимались в расчет. Он мгновенно принял решение купить билеты в Канаду на следующий день. Не последовало никаких извинений по поводу того, что их медовому месяцу пришел конец. Его мозг был полностью занят финансовыми проблемами.
   Гейби пыталась убедить себя, что у него есть веские причины поступать так, а не иначе. Если забастовка прижмет фирму Гари к стенке, то все, чего он добился за свою жизнь, будет поставлено под угрозу. И к тому же она не собиралась тешить себя надеждой, что занимает первое место в его душе. Главным для Гари оставалась работа. И Гейби теперь знала, почему дело так много значит для него. Она не собиралась жаловаться на то, что происходит, но его нежелание поделиться с ней своими проблемами ранило ее очень сильно. Гари снова становился бизнесменом Бартом, а не ее мужем.
   Ей такое поведение казалось неправильным. Она ведь теперь его жена, и то, что касается его, отныне затрагивает и ее, поэтому она имеет все основания быть в курсе всех его дел.
   — Я поеду в Торонто с тобой, — заявила Гейби.
   Он насупился.
   — У нас будет целая неделя для медового месяца, когда я вернусь. Ведь у меня есть еще время до выхода на работу.
   — Я не собираюсь одна оставаться в Ванкувере.
   — Чтобы вытащить все это из огня, мне придется работать день и ночь. — Гари снова нахмурился. — Если хочешь, то можешь остаться здесь; Извини, но я совершенно не подумал об этом. Если ты хочешь…
   — Нет. Я не собираюсь оставаться здесь без тебя. Я хочу побывать в Торонто. Я ни разу не видела этот город и уверена, что найду там много интересного для себя. И, может быть, тебе понадобится какая-нибудь помощь от меня. Ведь я хороший секретарь! Ты же знаешь!
   Его глаза приняли задумчивое выражение.
   — А ты не будешь обижаться, если я не смогу оказать тебе должного внимания? Не смогу, например, обедать и ужинать с тобой? Буду приходить поздно ночью и тревожить твой сон?
   Она подошла к нему и обхватила руками за шею. Их тела были теперь так близко друг от друга.