Страница:
11
Вечером того же дня три пилигрима сидели вокруг громадного костра, который Эдди с Сюзанной развели на поляне, прозванной Эдди тиром. В зимнее время поляна эта, открывающаяся в долину, не годилась бы для стоянки, но сейчас подходила как нельзя лучше. В мире Роланда еще стояло позднее лето. Над головой чернел высокий свод небес, испещренный, казалось, целыми галактиками. Впереди, почти точно на юге, за рекой тьмы - долиной - Эдди была видна встающая из-за далекого невидимого горизонта Праматерь. Он поглядел на Роланда. Стрелок, нахохлившись, сидел у огня, завернутый, несмотря на теплую ночь и жар костра, в оленьи шкуры. Рядом с ним стояла миска с нетронутой едой, а в руках Роланд бережно держал человеческую кость. Эдди опять устремил взгляд на небо, и ему вспомнилась история, рассказанная им с Сюзанной стрелком в один из тех долгих дней, что они провели в пути, удаляясь от берега моря и пробираясь через предгорья, пока наконец не очутились в этой дремучей чаще, где нашли временное пристанище. До сотворения мира, рассказывал Роланд, Древняя Звезда и Праматерь, юные и страстные, заключили брачный союз. Потом в один прекрасный день они страшно повздорили. Праматерь (известная в те стародавние времена под своим настоящим именем, Лидия) застигла супруга (прозывавшегося на самом деле Апоном), когда тот крутился подле младой красавицы Кассиопеи. У парочки случился отменный скандал - с тасканьем за волосы, выцарапываньем глаз и битьем посуды. Осколок одного из пущенных разгневанной рукою горшков стал землей, черепок поменьше - луной, уголек же из кухонного очага - солнцем. В конце концов, дабы Лидия с Апоном в своей ярости не уничтожили вселенную прежде, чем та должным образом начнет свое существование, вмешались боги. Дерзкую негодницу Кассиопею, главную виновницу всех бед ("Угу-угу, конечно, всегда виновата женщина",- заметила тут Сюзанна), навечно сослали в звездную колесницу. Однако даже это не разрешило проблему. Лидия горела желанием попробовать сызнова наладить семейную жизнь, но гордый Апон заупрямился ("Ага, вали все на мужиков",- проворчал в этом месте повествования Эдди). Посему супруги расстались и ныне с ненавистью и страстной тоской взирают друг на друга через звездное пепелище, плод их разрыва. Лидии и Апона нет уже более трех миллиардов лет, поведал стрелок. Они стали Праматерью и Древней Звездой, севером и югом, изнывающими друг по другу, но ныне чересчур гордыми, чтобы молить о примирении... а Кассиопея сидит в сторонке на своей колеснице, болтает ногами и посмеивается над обоими. Эдди вздрогнул, испуганный мягким прикосновением к своей руке. Сюзанна. - Пойдем,- сказала она.- Мы должны его разговорить. Эдди отнес ее к костру и бережно опустил на землю по правую руку от Роланда. Сам он уселся слева. Роланд посмотрел сперва на Сюзанну, потом на Эдди. - Как близко ко мне вы сидите,- заметил он.- Как любовники... или тюремщики. - Тебе пора кое-что нам рассказать,- грудным, чистым и певучим голосом сказала Сюзанна.- Если мы твои товарищи и сподвижники - а хочешь не хочешь, получается вроде бы именно так - то пора начать и ~обращаться~ с нами, как с товарищами и сподвижниками. Расскажи нам, что с тобой... - ...и чем мы можем помочь,- закончил Эдди. Роланд глубоко вздохнул. - Не знаю, как начать,- сказал он.- У меня так давно не было ни товарищей, ни сподвижников... ни истории, какую я мог бы поведать... - Начни с медведя,- предложил Эдди. Сюзанна наклонилась и притронулась к кости, которую Роланд держал в руках. Кость - челюсть человека в черном, Уолтера,- внушала молодой женщине робость, но она все равно притронулась к ней. - А закончи этим. - Да.- Роланд поднял кость на уровень глаз, мгновение смотрел на нее, потом бросил обратно к себе на колени.- Никуда не денешься - поговорить о ней нам придется. В ней-то все и дело. Но сперва речь пошла о медведе.
12
- Вот какую историю рассказывали мне в детстве,- начал Роланд.- Когда все было еще совсем новенькое, Великие Пращуры - не боги, а люди, владевшие почти божественным знанием,- создали двенадцать Стражей, нести дозор у двенадцати порталов, открывающих проход в наш мир и из него. Мне доводилось слышать, что порталы эти естественного происхождения, как небесные созвездия или бездонная расселина в земле, прозванная у нас Драконовой Могилой за то, что всякий тридцатый или сороковой день оттуда вырывалось великое облако пара. Иные же - одного я помню особенно хорошо: Хэкс, главный повар в замке моего отца,- говорили, будто означенные порталы создала не природа, а сами Великие Пращуры, в те дни еще не вздернувшие себя в петле собственной гордыни и не исчезнувшие с лица земли. Хэкс говаривал, бывало, что сотворение Двенадцати Стражей было последним деянием Великих Пращуров, попыткой искупить великую кривду, причиненную ими друг другу и самой земле. - Порталы,- задумчиво пробормотал Эдди.- Ты хочешь сказать, ~двери~. Снова-здорово! И что, эти здешние двери открываются в наш со Сьюзи родной мир? Как те, что мы нашли у моря? - Не знаю,- ответил Роланд.- На всякое мое знание найдется сотня вещей, мне неведомых. Вам - обоим - придется примириться с этим обстоятельством. Вот мы говорим: "мир сдвинулся с места". Когда это произошло, словно огромная волна схлынула, оставляя за собой лишь разор и следы крушения... обломки, порой напоминающие карту. - А как тебе ~кажется~? Попробуй ~догадаться~! - воскликнул Эдди, и неприкрытая горячность в его голосе сказала стрелку, что даже теперь Эдди до конца не оставил мысли вернуться в свой - и Сюзанны - родной мир. - Отстань, Эдди,- осадила юношу Сюзанна.- Этот человек догадок не строит. - Ошибаетесь - иной раз ~строит~,- сказал Роланд, удивив обоих.- Когда ничего более не остается, этот человек порой берется строить догадки. Я отвечу: нет, Эдди. Не думаю - мне не ~кажется~ - что у этих порталов много общего с дверьми на морском берегу. Мне не ~кажется~, что они ведут в узнаваемое для нас ~куда~ или ~когда~. Думаю, двери на взморье - те, что открывались в мир, откуда родом вы оба,- походили на ось детской ходун-доски. Знаете, что это такое? - Качели? - спросила Сюзанна, для наглядности покачав рукой. - Да! - с довольным видом подтвердил Роланд.- Именно. На одном конце качалей... - Качелей,- поправил Эдди с едва заметной улыбкой. - Да. На одном конце доски - мое ~ка~. На другом - ~ка~ человека в черном, Уолтера. Ось - двери, созданные напряжением противостояния двух судеб. Порталы же чересчур велики и для Уолтера, и для меня, и для нашего маленького братства трех. - Ты хочешь сказать,- с заминкой проговорила Сюзанна,- что порталы, которые охраняют эти Стражи, находятся ~вне ка~? За пределами ~ка~? - Я хочу сказать, что мне так кажется.- На освещенном пламенем костра лице стрелка показался и пропал тонкий серп улыбки.- Что таковы мои ~догадки~. На мгновение он притих, потом подобрал палочку, смел в сторону ковер сосновых иголок и начертил на расчищенной земле:
<<рисунок со стр. 52 оригинала>>
- Вот мир, как, по словам моих наставников, он был устроен в дни моего детства. Крестики суть порталы, кольцом стоящие у его вечных и незыблемых границ. Если провести шесть линий, соединив порталы попарно, вот так...
<<рисунок со стр. 53 оригинала>>
Он поднял голову. - Видите, где пересекаются все линии - здесь, в центре? Эдди почувствовал, что руки и спина у него покрываются гусиной кожей. Во рту у молодого человека вдруг пересохло. - Это она, Роланд? Это?.. Роланд кивнул. Его изрезанное морщинами лицо было мрачно и серьезно. - В оном средоточии находится Великий Портал, сиречь Тринадцатые Врата, правящие не только этим - всеми мирами. Он потыкал палочкой в центр круга. - Здесь стоит Темная Башня, которую я искал всю свою жизнь.
13
- У каждых из двенадцати малых врат,- продолжал стрелок,- Великие Пращуры поставили Стража. Ребенком я мог перечислить их всех в стихах, которым меня выучила нянька... и повар Хэкс... но мое детство - достояние далекого прошлого. Конечно, среди них был Медведь... Рыба... Лев... Нетопырь. И Черепаха - важная фигура... Глядя в звездное небо, стрелок в глубокой задумчивости наморщил лоб. Потом его лицо озарила удивительно радостная улыбка, и он прочел:
~ЧЕРЕПАХА-великанша держит Землю на спине, Неохватная такая - не приснится и во сне! Мир на панцире качает от утра и до утра, Мыслью пусть нетороплива, да зато всегда добра. Обо всяком-каждом помнит, знает всех наперечет, Оттого-то повсеместно ей и слава, и почет. Кто клянется, всяк помянет, а иначе веры нет Черепаху не обманешь, это знает целый свет. Все ей мило, все любезно, будь то суша, иль моря, Или даже пострелята - огольцы, как ты и я~.
Стрелок озадаченно и смущенно хохотнул. - Этим стихам меня научил Хэкс. Размешивает, бывало, глазурь для какого-нибудь торта и поет, и нет-нет да сунет мне ложку, глотнуть с краешка капельку сладкого... Диву даешься, что только мы помним, верно? Ну, как бы то ни было, я рос, взрослел и мало-помалу пришел к убеждению, что никаких Стражей нет. Что они скорее символы, чем материя. Похоже, я ошибался. - Я назвал его роботом,- сказал Эдди,- но на самом деле это был не робот. Сюзанна права - когда подстрелишь робота, единственное, что течет, это машинное масло. Я думаю, Роланд, этот медведь - то, что в моем мире называется "киборг". Существо, которое отчасти машина, а отчасти живая плоть и кровь. Я смотрел одно кино... про кино мы тебе объясняли, да? Чуть улыбаясь, Роланд кивнул. - Ну, вот. Кино называлось "Робокоп", и мужик там не больно-то отличался от медведя, которого убила Сюзанна. А почем ты знал, куда ей надо было стрелять? - Вспомнил старые байки в изложении Хэкса,- ответил Роланд.- Кабы я помнил одну только болтовню своей няньки, быть бы тебе, Эдди, сейчас у медведя в брюхе. Скажи-ка, если в вашем мире ребятенок порой чего-нибудь не понимает, велят ему натянуть "соображальную шапочку"? - Да,- сказала Сюзанна.- А как же. - Вот и здесь так говорят, а пошло это присловье с истории о Стражах. Все они якобы носили с собой запасные мозги, да не в голове, а в шапочке.- Стрелок посмотрел на них совершенно затравленными глазами и опять улыбнулся.- Не очень-то она была похожа на шапочку, а? - Нет,- откликнулся Эдди.- Но сказка ложь, да в ней намек - чтоб спасти наши шкуры, хватило. - Теперь-то я думаю, что искал одного из Стражей с тех самых пор, как пустился в свое странствие,- продолжал Роланд.- Когда мы разыщем врата, что стерег этот Шардик,- хитрость невелика, стоит лишь пройти вспять по его следу,- мы наконец узнаем, куда держать путь. Нужно будет стать к вратам спиной, а затем просто идти вперед, не сворачивая. К центру круга... к Башне. Эдди открыл рот, чтобы сказать: "Ладно, давайте-ка поговорим об этой Башне и наконец раз и навсегда выясним, что она такое, какой в ней смысл и, самое главное, что с нами произойдет, когда мы туда доберемся" - но мгновенье спустя снова закрыл, не издав ни звука. Час еще не пробил - не время было говорить о Башне сейчас, когда Роланд так явно страдал. Когда лишь искра их костра не давала мраку ночи подступить вплотную. - Теперь пойдем дальше,- тяжело молвил Роланд.- Я наконец обрел свою дорогу - после стольких долгих лет я отыскал верный путь... но в то же время я, кажется, теряю рассудок. Мое здравомыслие рушится, разваливается, подобно тому, как оползает под ногами крутая насыпь, размытая дождем. Это - наказание мне за то, что допустил гибель мальчика, никогда не существовавшего. И это - тоже ~ка~. - Что за мальчик, Роланд? - полюбопытствовала Сюзанна. Роланд быстро взглянул на Эдди. - И ~ты~ не знаешь? Эдди помотал головой. - Но я говорил о нем,- сказал Роланд.- Даже ~бредил~ им, когда болезнь моя была в разгаре, а сам я - при смерти.- Голос стрелка вдруг поднялся на пол-октавы, и он так здорово передразнил Эдди, что Сюзанна ощутила внутри тугую спиральку суеверного страха: "Если ты не перестанешь болтать про этого проклятущего пацана, Роланд, я заткну тебе пасть твоей же рубахой! Обрыдло про него слушать!" Помнишь такой разговор, Эдди? Эдди тщательно обдумал вопрос. Пока они с Роландом с великими муками пробирались берегом моря от двери с надписью "НЕВОЛЬНИК" к двери с надписью "ВЛАДЫЧИЦА ТЕНЕЙ", стрелок говорил о тысяче разных вещей и в горячечных монологах упоминал, кажется, тысячу имен - Аллен, Корт, Джейми де Кэрри, Катберт (это имя чаще всех прочих), Хэкс, Мартин (или, возможно, Март, как месяц), Уолтер, Сьюзан; помянул даже какого-то парня с невероятным именем Золтан. Эдди очень устал слушать про всех этих людей, с которыми никогда не был знаком (и вовсе не стремился знакомиться), но, конечно, у Эдди в то время были и свои проблемы - взять хотя бы героиновую абстиненцию или постоянно томившее его чудовищное изнеможение, какое бывает после долгого авиарейса, когда нарушаются все биоритмы организма. Впрочем, справедливости ради следовало признаться: Эдди догадывался, что Роланду его Сказочки С Надломом (про то, как они с Генри вместе росли и вместе стали торчками) опостылели не меньше, чем ему - байки Роланда. Но он не помнил, чтобы когда-нибудь обещал заткнуть Роланду пасть его же рубахой, если Роланд не перестанет болтать про какого-то там пацана. - Ничего не припоминаешь? - спросил Роланд.- Совсем ничего? Да точно ли ~ничего~? А легчайшая неуловимая щекотка, сродни ощущению ~deja vu~, возникшему у Эдди, когда он разглядел пращу, затаившуюся в торчащем из пня куске дерева? Эдди попытался понять, что это за щекочущее чувство, но того как не бывало. Вообще не было, решил Эдди, просто мне очень ~хотелось~, чтобы было - уж больно Роланду худо. - Нет,- сказал он.- Извини, старина. - Но я же ~рассказывал~ тебе.- Голос Роланда звучал спокойно, но под невозмутимостью тона алой нитью билась и трепетала настойчивость.- Мальчика звали Джейк. Я принес его в жертву - погубил - ради того, чтобы наконец догнать Уолтера и заставить говорить. Я сгубил его под горами. На этот счет Эдди мог высказаться более категорично. - Ну, может, так оно и было, только ~рассказывал~ ты другое. Ты говорил, что пробирался под горами в одиночку, на какой-то раздолбанной дрезине. Пока мы волоклись по взморью, ~про это~ ты много говорил, Роланд. Про то, как страшно было одному. - Я помню. А еще я помню, что рассказывал тебе про мальчика и про то, как он сорвался с эстакады в пропасть. Зазор между этими двумя воспоминаниями и разрывает мой рассудок. - Ничего не понимаю,- обеспокоенно подала голос Сюзанна. - А я,- сказал Роланд,- по-моему, только начинаю понимать.- Он подбросил в огонь валежника - в темное небо винтом взвились толстые снопы багряных искр - и вновь устроился на прежнем месте между Эдди и Сюзанной.- Сейчас вы узнаете чистейшую правду,- начал он,- а следом - чистейшую ложь... которая ~должна~ быть правдой. В Прайстауне я купил мула, и когда наконец добрался до Талла, последнего поселка перед пустыней, животное еще было полно сил...
14
Так стрелок приступил к той части своего длинного повествования, что живописала самые недавние события. Уже знакомый с ее отдельными отрывками Эдди, тем не менее, увлекся до крайности, весь обратясь в слух наравне с Сюзанной, слышавшей историю Роланда впервые. А стрелок говорил и говорил - о заведении, где в уголке шла нескончаемая игра в "глянь-ка"; о тапере по имени Шеб; об Элли - женщине со шрамом на лбу... и о Норте, травоеде, что умер и был воскрешен человеком в черном, вдохнувшим в него некое подобие темной, нечистой жизни. Он поведал им о Сильвии Питтстон - воплощении религиозного безумия - и о последней катастрофе, трагическом кровопролитии, когда он, Роланд Стрелок, убил всех до единого мужчин, женщин и детей в поселке. - Бляха-муха! - тихим потрясенным голосом выдавил Эдди.- Теперь понятно, Роланд, почему у тебя была такая напряженка с патронами. - Тихо! - оборвала его Сюзанна.- Дай ему закончить! С тем же бесстрастием, с каким он пересек пустыню, миновав хижину последнего поселенца - молодца с буйной, доходившей почти до пояса рыжей шевелюрой - Роланд продолжил свой рассказ, и Эдди с Сюзанной узнали, что мул в конце концов издох. Даже того, что ручной ворон поселенца, Золтан, выклевал мулу глаза, не утаил стрелок. Он рассказал о потянувшейся затем веренице долгих дней и коротких ночей в пустыне, о том, как от кострища к кострищу шел по следу Уолтера и как наконец, валясь с ног, полумертвый от обезвоживания, вышел к постоялому двору. - Там не было ни души. Думаю, этот постоялый двор запустел еще в ту пору, когда оный медведь-великан был новехонек. Я провел там ночь и поспешил дальше. Вот так... а теперь я расскажу вам другую историю. - Чистейшую ложь, в которой каждое слово, тем не менее, должно быть правдой? - спросила Сюзанна. Роланд кивнул. - В этой выдуманной истории - в этой небылице - стрелок по имени Роланд встретил на постоялом дворе мальчика по имени Джейк. Мальчика из вашего мира, из вашего города Нью-Йорка, из ~когда~, лежащего где-то между 1987 годом Эдди и 1963 годом Одетты Холмс. Эдди нетерпеливо подался вперед. - А есть в этой истории дверь, Роланд? Дверь, помеченная "МАЛЬЧИК" или как-нибудь в этом роде? Роланд покачал головой. - Для мальчика дверью стала смерть. Он шел в школу, когда какойто человек - человек, которого я посчитал Уолтером,- вытолкнул его на мостовую под колеса автомобиля. Мальчик слышал, как этот человек сказал что-то вроде "Дайте пройти, пропустите меня, я священник". Джейк ~увидел~ этого человека - всего лишь на миг - и очутился в ~моем~ мире. Стрелок примолк, глядя в огонь. - Теперь я хочу ненадолго прервать рассказ о мальчике, который никогда здесь не появлялся, и вернуться к тому, что случилось на самом деле. Согласны? Молодые люди озадаченно переглянулись, и Эдди жестом изобразил "прошу, любезный мой Альфонс". - Как я уже сказал, постоялый двор был заброшенным и безлюдным. Однако там отыскалась колонка, которая еще работала. Она помещалась в задней части конюшни, где держат упряжных лошадей. К колонке я вышел по слуху, но нашел бы ее и в том случае, если бы она ничем не нарушала тишины. Я ~чуял~ воду, вот в чем штука. Проведши в пустыне довольно времени, перед угрозою скорой смерти от жажды ~в самом деле~ оказываешься способен на нечто подобное. Я напился и заснул, а проснувшись, опять напился. Мне хотелось немедля двинуться дальше - страстное желание вновь пуститься в путь было подобно лихорадке. То лекарство, что ты принес мне из своего мира, ~астин~,- великолепное снадобье, Эдди, но есть такие лихорадки, излечить которые не под силу никакому зелью, и меня сжигала одна из них. Я понимал, что телу моему необходим отдых, и все же на то, чтобы задержаться на постоялом дворе хотя бы на ночь, ушла вся моя сила воли, до единой унции. Утром я почувствовал себя отдохнувшим, а потому заново наполнил бурдюки и двинулся в путь. ~Я не взял с этого постоялого двора ничего, кроме воды~. Вот самое главное из того, что произошло в действительности. Сюзанна заговорила самым рассудительным и приятным тоном в манере Одетты Холмс, на какой была способна: - Ну, хорошо, это - то, что произошло в действительности. Ты заново наполнил бурдюки и пошел дальше. А теперь доскажи нам историю о том, чего ~не было~. Стрелок на мгновение положил кость себе на колени, сжал руки в кулаки, странно детским жестом потер глаза, вновь ухватился за кость, словно желая придать себе храбрости, и продолжал: - Я загипнотизировал мальчика, которого не было. С помощью патрона. Хитрость эту я знаю много лет и почерпнул ее из источника весьма предосудительного, обучившись ей у Мартена, придворного мага моего отца. Мальчик оказался хорошо внушаем. Погрузившись в транс, он поведал мне обстоятельства своей смерти - так, как я описал их вам. Узнавши столько, сколько, как мне казалось, можно было узнать, не нарушив душевного равновесия мальчика или, пуще того, не повредив ему, я приказал Джейку после пробуждения начисто забыть о своей гибели. - Кто бы возражал,- пробормотал себе под нос Эдди. Роланд кивнул. - Поистине, кто? Транс мальчика перешел в естественный сон. Уснул и я. По нашем пробуждении я поведал мальчику, что хочу изловить человека в черном. Он знал, о ком речь: Уолтер тоже останавливался на постоялом дворе. Джейк испугался его и спрятался. Уверен, Уолтер знал, что мальчик там, но ему было на руку притвориться, будто ему невдомек. Он ушел с постоялого двора, мальчика же - настороженную ловушку - оставил. Я спросил Джейка, есть ли на постоялом дворе съестное. Мне казалось, что должно быть. Мальчик выглядел довольно крепким; снедь же в пустынном климате чудесно сохраняется. У парнишки было немного сушеного мяса, и он сказал, что есть еще погреб. Сам он его не разведывал - боялся.- Стрелок окинул собеседников угрюмым взглядом.- И правильно делал. Еду-то я нашел... но еще я нашел Говорящего Демона. Эдди большими глазами посмотрел на кость. Оранжевый свет костра плясал на ее древних изгибах и зловещем оскале. - Говорящего Демона? Ты... имеешь в виду ~вот это~? - Нет,- ответил стрелок.- Да. И да и нет. Слушай, и ты поймешь. И Эдди с Сюзанной услышали о коснувшихся слуха стрелка нечеловеческих стонах, что неслись из толщи земли за стенами погреба; о том, как Роланд увидел ручеек песка, бегущий из щели меж древних каменных глыб, слагавших эти стены. О том, как под пронзительные призывы Джейка подняться наверх стрелок приблизился к возникшему в стене отверстию. Роланд велел демону: говори... и демон заговорил - голосом Элли, женщины со шрамом на лбу, кабатчицы из Талла. ~"Мимо Свалки иди медленно, стрелок. Пока ты путешествуешь с мальчиком, человек в черном путешествует с твоей душой в кармане"~. - Свалки? - переспросила пораженная Сюзанна. - Да.- Роланд одарил ее внимательным взглядом.- Для тебя это не пустой звук, верно? - Да... и нет. Сказано это было с большим колебанием. Роланд догадывался, что отчасти подобная нерешительность проистекает из обыкновеннейшего нежелания говорить о вещах мучительных. Однако главным образом стрелок относил ее на счет стремления Сюзанны не запутывать и без того уже запутанный клубок проблем разговорами о том, чего она в действительности не знает. Он восхищался этим. Восхищался ~Сюзанной~. - Говори только то, в чем можешь быть уверена,- велел он.- Другого не нужно. - Хорошо. Детта Уокер знала про Свалку. И постоянно про нее ~думала~. Словцо это просторечное; Детта подцепила его, подслушивая за старшими, когда те усаживались на крылечке попить пивка да вспомнить прежние времена. Означает оно бесплодное, загаженное, бесполезное место. В Свалке - в ~идее~ Свалки - для Детты заключалось нечто притягательное. Не спрашивай, что именно; когда-то я, может, и знала, но то было когда-то. Сейчас я этого не знаю. И знать не хочу. Детта стащила у Тети Синьки фарфоровую тарелочку - свадебный подарок моих родителей - и утащила на Свалку, на ~свою~ Свалку, чтобы разбить. Свалкой Детты был гравийный карьер, заполненный отбросами. Помойка. Став постарше, Детта иногда снимала в придорожных закусочных молоденьких мальчишек. Сюзанна крепко сжала губы и на мгновение понурила голову. Вновь вскинув глаза на собеседников, молодая женщина продолжала: - ~Белых~ мальчишек. Шла с ними на стоянку, в машину, обжималась по-всякому, но давать не давала, крутила динамо. Ноги в руки - и привет. Эти стоянки... они тоже были Свалка. Опасная игра, но молодость, проворство и подлость натуры позволяли Детте пускаться во все тяжкие и наслаждаться. Позднее, в Нью-Йорке, она пристрастилась воровать в магазинах... про это вы знаете. Оба. Она всегда выбирала большие универмаги, торгующие галантереей,- "Мэйси", "Гимбел", "Блумингдэйл" - а крала ерунду, безделушки. И, надумав кутнуть таким манером, говорила себе: "Двину-ка я нынче на Свалку. Тисну у белых какое-нибудь говно. Потырю какую-нибудь напамять, а потом возьму да раскокаю это паскудство". Сюзанна умолкла, глядя в огонь. Губы у нее дрожали. Когда она вновь оторвала взгляд от костра, Роланд и Эдди увидели, что в глазах молодой женщины стоят слезы. - Не купитесь на то, что я реву. Я все помню - и что я делала, и с каким ~наслаждением~. Наверное, я плачу потому, что знаю - при соответствующем стечении обстоятельств я бы опять взялась за старое. Казалось, Роланд заново обрел малую толику прежней невозмутимости, свойственного ему непостижимого самообладания. - У меня на родине, Сюзанна, говаривали так: "Умному вору во всякую пору благоденствие". - По-моему, стянуть пригоршню бранзулеток большого ума не надо,- отрезала она. - Тебя хоть раз изловили? - Нет... Стрелок развел руками, словно говоря: "То-то и оно". - Выходит, для Детты Уокер Свалкой была всякая параша? - спросил Эдди.- Поганые ситуевины, поганые моменты, всякая грязь? Так или нет? Потому как, по-моему, ~что-то~ тут не то. - Грязь... и блаженство. ~Яркие~ мгновения жизни... в те минуты она... она ~придумывала себя заново~ - наверное, можно так сказать. Впечатляющие мгновения... но бесплодные, потраченные впустую. ~Загубленные~. Впрочем, все это не имеет отношения к призрачному мальчику Роланда, не так ли? - Быть может, нет,- сказал Роланд.- Видите ли, и в моем мире тоже существовала Свалка. И у нас это словечко тоже было просторечным. Да и толковалось весьма похоже. - Что оно означало для тебя и твоих друзей? - спросил Эдди. - Смысл его слегка менялся сообразно обстоятельствам. "Свалкой" могли назвать кучу отбросов. Или бордель. Или притон, куда ходят играть на деньги или жевать бес-траву. Однако самое распространенное, самое обычное значение этого слова, какое я знаю,- оно же и самое простое. Стрелок посмотрел на своих собеседников. - Свалка - место запущенное и необитаемое,- сказал он.- Свалка - это... это бесплодные земли.
Вечером того же дня три пилигрима сидели вокруг громадного костра, который Эдди с Сюзанной развели на поляне, прозванной Эдди тиром. В зимнее время поляна эта, открывающаяся в долину, не годилась бы для стоянки, но сейчас подходила как нельзя лучше. В мире Роланда еще стояло позднее лето. Над головой чернел высокий свод небес, испещренный, казалось, целыми галактиками. Впереди, почти точно на юге, за рекой тьмы - долиной - Эдди была видна встающая из-за далекого невидимого горизонта Праматерь. Он поглядел на Роланда. Стрелок, нахохлившись, сидел у огня, завернутый, несмотря на теплую ночь и жар костра, в оленьи шкуры. Рядом с ним стояла миска с нетронутой едой, а в руках Роланд бережно держал человеческую кость. Эдди опять устремил взгляд на небо, и ему вспомнилась история, рассказанная им с Сюзанной стрелком в один из тех долгих дней, что они провели в пути, удаляясь от берега моря и пробираясь через предгорья, пока наконец не очутились в этой дремучей чаще, где нашли временное пристанище. До сотворения мира, рассказывал Роланд, Древняя Звезда и Праматерь, юные и страстные, заключили брачный союз. Потом в один прекрасный день они страшно повздорили. Праматерь (известная в те стародавние времена под своим настоящим именем, Лидия) застигла супруга (прозывавшегося на самом деле Апоном), когда тот крутился подле младой красавицы Кассиопеи. У парочки случился отменный скандал - с тасканьем за волосы, выцарапываньем глаз и битьем посуды. Осколок одного из пущенных разгневанной рукою горшков стал землей, черепок поменьше - луной, уголек же из кухонного очага - солнцем. В конце концов, дабы Лидия с Апоном в своей ярости не уничтожили вселенную прежде, чем та должным образом начнет свое существование, вмешались боги. Дерзкую негодницу Кассиопею, главную виновницу всех бед ("Угу-угу, конечно, всегда виновата женщина",- заметила тут Сюзанна), навечно сослали в звездную колесницу. Однако даже это не разрешило проблему. Лидия горела желанием попробовать сызнова наладить семейную жизнь, но гордый Апон заупрямился ("Ага, вали все на мужиков",- проворчал в этом месте повествования Эдди). Посему супруги расстались и ныне с ненавистью и страстной тоской взирают друг на друга через звездное пепелище, плод их разрыва. Лидии и Апона нет уже более трех миллиардов лет, поведал стрелок. Они стали Праматерью и Древней Звездой, севером и югом, изнывающими друг по другу, но ныне чересчур гордыми, чтобы молить о примирении... а Кассиопея сидит в сторонке на своей колеснице, болтает ногами и посмеивается над обоими. Эдди вздрогнул, испуганный мягким прикосновением к своей руке. Сюзанна. - Пойдем,- сказала она.- Мы должны его разговорить. Эдди отнес ее к костру и бережно опустил на землю по правую руку от Роланда. Сам он уселся слева. Роланд посмотрел сперва на Сюзанну, потом на Эдди. - Как близко ко мне вы сидите,- заметил он.- Как любовники... или тюремщики. - Тебе пора кое-что нам рассказать,- грудным, чистым и певучим голосом сказала Сюзанна.- Если мы твои товарищи и сподвижники - а хочешь не хочешь, получается вроде бы именно так - то пора начать и ~обращаться~ с нами, как с товарищами и сподвижниками. Расскажи нам, что с тобой... - ...и чем мы можем помочь,- закончил Эдди. Роланд глубоко вздохнул. - Не знаю, как начать,- сказал он.- У меня так давно не было ни товарищей, ни сподвижников... ни истории, какую я мог бы поведать... - Начни с медведя,- предложил Эдди. Сюзанна наклонилась и притронулась к кости, которую Роланд держал в руках. Кость - челюсть человека в черном, Уолтера,- внушала молодой женщине робость, но она все равно притронулась к ней. - А закончи этим. - Да.- Роланд поднял кость на уровень глаз, мгновение смотрел на нее, потом бросил обратно к себе на колени.- Никуда не денешься - поговорить о ней нам придется. В ней-то все и дело. Но сперва речь пошла о медведе.
12
- Вот какую историю рассказывали мне в детстве,- начал Роланд.- Когда все было еще совсем новенькое, Великие Пращуры - не боги, а люди, владевшие почти божественным знанием,- создали двенадцать Стражей, нести дозор у двенадцати порталов, открывающих проход в наш мир и из него. Мне доводилось слышать, что порталы эти естественного происхождения, как небесные созвездия или бездонная расселина в земле, прозванная у нас Драконовой Могилой за то, что всякий тридцатый или сороковой день оттуда вырывалось великое облако пара. Иные же - одного я помню особенно хорошо: Хэкс, главный повар в замке моего отца,- говорили, будто означенные порталы создала не природа, а сами Великие Пращуры, в те дни еще не вздернувшие себя в петле собственной гордыни и не исчезнувшие с лица земли. Хэкс говаривал, бывало, что сотворение Двенадцати Стражей было последним деянием Великих Пращуров, попыткой искупить великую кривду, причиненную ими друг другу и самой земле. - Порталы,- задумчиво пробормотал Эдди.- Ты хочешь сказать, ~двери~. Снова-здорово! И что, эти здешние двери открываются в наш со Сьюзи родной мир? Как те, что мы нашли у моря? - Не знаю,- ответил Роланд.- На всякое мое знание найдется сотня вещей, мне неведомых. Вам - обоим - придется примириться с этим обстоятельством. Вот мы говорим: "мир сдвинулся с места". Когда это произошло, словно огромная волна схлынула, оставляя за собой лишь разор и следы крушения... обломки, порой напоминающие карту. - А как тебе ~кажется~? Попробуй ~догадаться~! - воскликнул Эдди, и неприкрытая горячность в его голосе сказала стрелку, что даже теперь Эдди до конца не оставил мысли вернуться в свой - и Сюзанны - родной мир. - Отстань, Эдди,- осадила юношу Сюзанна.- Этот человек догадок не строит. - Ошибаетесь - иной раз ~строит~,- сказал Роланд, удивив обоих.- Когда ничего более не остается, этот человек порой берется строить догадки. Я отвечу: нет, Эдди. Не думаю - мне не ~кажется~ - что у этих порталов много общего с дверьми на морском берегу. Мне не ~кажется~, что они ведут в узнаваемое для нас ~куда~ или ~когда~. Думаю, двери на взморье - те, что открывались в мир, откуда родом вы оба,- походили на ось детской ходун-доски. Знаете, что это такое? - Качели? - спросила Сюзанна, для наглядности покачав рукой. - Да! - с довольным видом подтвердил Роланд.- Именно. На одном конце качалей... - Качелей,- поправил Эдди с едва заметной улыбкой. - Да. На одном конце доски - мое ~ка~. На другом - ~ка~ человека в черном, Уолтера. Ось - двери, созданные напряжением противостояния двух судеб. Порталы же чересчур велики и для Уолтера, и для меня, и для нашего маленького братства трех. - Ты хочешь сказать,- с заминкой проговорила Сюзанна,- что порталы, которые охраняют эти Стражи, находятся ~вне ка~? За пределами ~ка~? - Я хочу сказать, что мне так кажется.- На освещенном пламенем костра лице стрелка показался и пропал тонкий серп улыбки.- Что таковы мои ~догадки~. На мгновение он притих, потом подобрал палочку, смел в сторону ковер сосновых иголок и начертил на расчищенной земле:
<<рисунок со стр. 52 оригинала>>
- Вот мир, как, по словам моих наставников, он был устроен в дни моего детства. Крестики суть порталы, кольцом стоящие у его вечных и незыблемых границ. Если провести шесть линий, соединив порталы попарно, вот так...
<<рисунок со стр. 53 оригинала>>
Он поднял голову. - Видите, где пересекаются все линии - здесь, в центре? Эдди почувствовал, что руки и спина у него покрываются гусиной кожей. Во рту у молодого человека вдруг пересохло. - Это она, Роланд? Это?.. Роланд кивнул. Его изрезанное морщинами лицо было мрачно и серьезно. - В оном средоточии находится Великий Портал, сиречь Тринадцатые Врата, правящие не только этим - всеми мирами. Он потыкал палочкой в центр круга. - Здесь стоит Темная Башня, которую я искал всю свою жизнь.
13
- У каждых из двенадцати малых врат,- продолжал стрелок,- Великие Пращуры поставили Стража. Ребенком я мог перечислить их всех в стихах, которым меня выучила нянька... и повар Хэкс... но мое детство - достояние далекого прошлого. Конечно, среди них был Медведь... Рыба... Лев... Нетопырь. И Черепаха - важная фигура... Глядя в звездное небо, стрелок в глубокой задумчивости наморщил лоб. Потом его лицо озарила удивительно радостная улыбка, и он прочел:
~ЧЕРЕПАХА-великанша держит Землю на спине, Неохватная такая - не приснится и во сне! Мир на панцире качает от утра и до утра, Мыслью пусть нетороплива, да зато всегда добра. Обо всяком-каждом помнит, знает всех наперечет, Оттого-то повсеместно ей и слава, и почет. Кто клянется, всяк помянет, а иначе веры нет Черепаху не обманешь, это знает целый свет. Все ей мило, все любезно, будь то суша, иль моря, Или даже пострелята - огольцы, как ты и я~.
Стрелок озадаченно и смущенно хохотнул. - Этим стихам меня научил Хэкс. Размешивает, бывало, глазурь для какого-нибудь торта и поет, и нет-нет да сунет мне ложку, глотнуть с краешка капельку сладкого... Диву даешься, что только мы помним, верно? Ну, как бы то ни было, я рос, взрослел и мало-помалу пришел к убеждению, что никаких Стражей нет. Что они скорее символы, чем материя. Похоже, я ошибался. - Я назвал его роботом,- сказал Эдди,- но на самом деле это был не робот. Сюзанна права - когда подстрелишь робота, единственное, что течет, это машинное масло. Я думаю, Роланд, этот медведь - то, что в моем мире называется "киборг". Существо, которое отчасти машина, а отчасти живая плоть и кровь. Я смотрел одно кино... про кино мы тебе объясняли, да? Чуть улыбаясь, Роланд кивнул. - Ну, вот. Кино называлось "Робокоп", и мужик там не больно-то отличался от медведя, которого убила Сюзанна. А почем ты знал, куда ей надо было стрелять? - Вспомнил старые байки в изложении Хэкса,- ответил Роланд.- Кабы я помнил одну только болтовню своей няньки, быть бы тебе, Эдди, сейчас у медведя в брюхе. Скажи-ка, если в вашем мире ребятенок порой чего-нибудь не понимает, велят ему натянуть "соображальную шапочку"? - Да,- сказала Сюзанна.- А как же. - Вот и здесь так говорят, а пошло это присловье с истории о Стражах. Все они якобы носили с собой запасные мозги, да не в голове, а в шапочке.- Стрелок посмотрел на них совершенно затравленными глазами и опять улыбнулся.- Не очень-то она была похожа на шапочку, а? - Нет,- откликнулся Эдди.- Но сказка ложь, да в ней намек - чтоб спасти наши шкуры, хватило. - Теперь-то я думаю, что искал одного из Стражей с тех самых пор, как пустился в свое странствие,- продолжал Роланд.- Когда мы разыщем врата, что стерег этот Шардик,- хитрость невелика, стоит лишь пройти вспять по его следу,- мы наконец узнаем, куда держать путь. Нужно будет стать к вратам спиной, а затем просто идти вперед, не сворачивая. К центру круга... к Башне. Эдди открыл рот, чтобы сказать: "Ладно, давайте-ка поговорим об этой Башне и наконец раз и навсегда выясним, что она такое, какой в ней смысл и, самое главное, что с нами произойдет, когда мы туда доберемся" - но мгновенье спустя снова закрыл, не издав ни звука. Час еще не пробил - не время было говорить о Башне сейчас, когда Роланд так явно страдал. Когда лишь искра их костра не давала мраку ночи подступить вплотную. - Теперь пойдем дальше,- тяжело молвил Роланд.- Я наконец обрел свою дорогу - после стольких долгих лет я отыскал верный путь... но в то же время я, кажется, теряю рассудок. Мое здравомыслие рушится, разваливается, подобно тому, как оползает под ногами крутая насыпь, размытая дождем. Это - наказание мне за то, что допустил гибель мальчика, никогда не существовавшего. И это - тоже ~ка~. - Что за мальчик, Роланд? - полюбопытствовала Сюзанна. Роланд быстро взглянул на Эдди. - И ~ты~ не знаешь? Эдди помотал головой. - Но я говорил о нем,- сказал Роланд.- Даже ~бредил~ им, когда болезнь моя была в разгаре, а сам я - при смерти.- Голос стрелка вдруг поднялся на пол-октавы, и он так здорово передразнил Эдди, что Сюзанна ощутила внутри тугую спиральку суеверного страха: "Если ты не перестанешь болтать про этого проклятущего пацана, Роланд, я заткну тебе пасть твоей же рубахой! Обрыдло про него слушать!" Помнишь такой разговор, Эдди? Эдди тщательно обдумал вопрос. Пока они с Роландом с великими муками пробирались берегом моря от двери с надписью "НЕВОЛЬНИК" к двери с надписью "ВЛАДЫЧИЦА ТЕНЕЙ", стрелок говорил о тысяче разных вещей и в горячечных монологах упоминал, кажется, тысячу имен - Аллен, Корт, Джейми де Кэрри, Катберт (это имя чаще всех прочих), Хэкс, Мартин (или, возможно, Март, как месяц), Уолтер, Сьюзан; помянул даже какого-то парня с невероятным именем Золтан. Эдди очень устал слушать про всех этих людей, с которыми никогда не был знаком (и вовсе не стремился знакомиться), но, конечно, у Эдди в то время были и свои проблемы - взять хотя бы героиновую абстиненцию или постоянно томившее его чудовищное изнеможение, какое бывает после долгого авиарейса, когда нарушаются все биоритмы организма. Впрочем, справедливости ради следовало признаться: Эдди догадывался, что Роланду его Сказочки С Надломом (про то, как они с Генри вместе росли и вместе стали торчками) опостылели не меньше, чем ему - байки Роланда. Но он не помнил, чтобы когда-нибудь обещал заткнуть Роланду пасть его же рубахой, если Роланд не перестанет болтать про какого-то там пацана. - Ничего не припоминаешь? - спросил Роланд.- Совсем ничего? Да точно ли ~ничего~? А легчайшая неуловимая щекотка, сродни ощущению ~deja vu~, возникшему у Эдди, когда он разглядел пращу, затаившуюся в торчащем из пня куске дерева? Эдди попытался понять, что это за щекочущее чувство, но того как не бывало. Вообще не было, решил Эдди, просто мне очень ~хотелось~, чтобы было - уж больно Роланду худо. - Нет,- сказал он.- Извини, старина. - Но я же ~рассказывал~ тебе.- Голос Роланда звучал спокойно, но под невозмутимостью тона алой нитью билась и трепетала настойчивость.- Мальчика звали Джейк. Я принес его в жертву - погубил - ради того, чтобы наконец догнать Уолтера и заставить говорить. Я сгубил его под горами. На этот счет Эдди мог высказаться более категорично. - Ну, может, так оно и было, только ~рассказывал~ ты другое. Ты говорил, что пробирался под горами в одиночку, на какой-то раздолбанной дрезине. Пока мы волоклись по взморью, ~про это~ ты много говорил, Роланд. Про то, как страшно было одному. - Я помню. А еще я помню, что рассказывал тебе про мальчика и про то, как он сорвался с эстакады в пропасть. Зазор между этими двумя воспоминаниями и разрывает мой рассудок. - Ничего не понимаю,- обеспокоенно подала голос Сюзанна. - А я,- сказал Роланд,- по-моему, только начинаю понимать.- Он подбросил в огонь валежника - в темное небо винтом взвились толстые снопы багряных искр - и вновь устроился на прежнем месте между Эдди и Сюзанной.- Сейчас вы узнаете чистейшую правду,- начал он,- а следом - чистейшую ложь... которая ~должна~ быть правдой. В Прайстауне я купил мула, и когда наконец добрался до Талла, последнего поселка перед пустыней, животное еще было полно сил...
14
Так стрелок приступил к той части своего длинного повествования, что живописала самые недавние события. Уже знакомый с ее отдельными отрывками Эдди, тем не менее, увлекся до крайности, весь обратясь в слух наравне с Сюзанной, слышавшей историю Роланда впервые. А стрелок говорил и говорил - о заведении, где в уголке шла нескончаемая игра в "глянь-ка"; о тапере по имени Шеб; об Элли - женщине со шрамом на лбу... и о Норте, травоеде, что умер и был воскрешен человеком в черном, вдохнувшим в него некое подобие темной, нечистой жизни. Он поведал им о Сильвии Питтстон - воплощении религиозного безумия - и о последней катастрофе, трагическом кровопролитии, когда он, Роланд Стрелок, убил всех до единого мужчин, женщин и детей в поселке. - Бляха-муха! - тихим потрясенным голосом выдавил Эдди.- Теперь понятно, Роланд, почему у тебя была такая напряженка с патронами. - Тихо! - оборвала его Сюзанна.- Дай ему закончить! С тем же бесстрастием, с каким он пересек пустыню, миновав хижину последнего поселенца - молодца с буйной, доходившей почти до пояса рыжей шевелюрой - Роланд продолжил свой рассказ, и Эдди с Сюзанной узнали, что мул в конце концов издох. Даже того, что ручной ворон поселенца, Золтан, выклевал мулу глаза, не утаил стрелок. Он рассказал о потянувшейся затем веренице долгих дней и коротких ночей в пустыне, о том, как от кострища к кострищу шел по следу Уолтера и как наконец, валясь с ног, полумертвый от обезвоживания, вышел к постоялому двору. - Там не было ни души. Думаю, этот постоялый двор запустел еще в ту пору, когда оный медведь-великан был новехонек. Я провел там ночь и поспешил дальше. Вот так... а теперь я расскажу вам другую историю. - Чистейшую ложь, в которой каждое слово, тем не менее, должно быть правдой? - спросила Сюзанна. Роланд кивнул. - В этой выдуманной истории - в этой небылице - стрелок по имени Роланд встретил на постоялом дворе мальчика по имени Джейк. Мальчика из вашего мира, из вашего города Нью-Йорка, из ~когда~, лежащего где-то между 1987 годом Эдди и 1963 годом Одетты Холмс. Эдди нетерпеливо подался вперед. - А есть в этой истории дверь, Роланд? Дверь, помеченная "МАЛЬЧИК" или как-нибудь в этом роде? Роланд покачал головой. - Для мальчика дверью стала смерть. Он шел в школу, когда какойто человек - человек, которого я посчитал Уолтером,- вытолкнул его на мостовую под колеса автомобиля. Мальчик слышал, как этот человек сказал что-то вроде "Дайте пройти, пропустите меня, я священник". Джейк ~увидел~ этого человека - всего лишь на миг - и очутился в ~моем~ мире. Стрелок примолк, глядя в огонь. - Теперь я хочу ненадолго прервать рассказ о мальчике, который никогда здесь не появлялся, и вернуться к тому, что случилось на самом деле. Согласны? Молодые люди озадаченно переглянулись, и Эдди жестом изобразил "прошу, любезный мой Альфонс". - Как я уже сказал, постоялый двор был заброшенным и безлюдным. Однако там отыскалась колонка, которая еще работала. Она помещалась в задней части конюшни, где держат упряжных лошадей. К колонке я вышел по слуху, но нашел бы ее и в том случае, если бы она ничем не нарушала тишины. Я ~чуял~ воду, вот в чем штука. Проведши в пустыне довольно времени, перед угрозою скорой смерти от жажды ~в самом деле~ оказываешься способен на нечто подобное. Я напился и заснул, а проснувшись, опять напился. Мне хотелось немедля двинуться дальше - страстное желание вновь пуститься в путь было подобно лихорадке. То лекарство, что ты принес мне из своего мира, ~астин~,- великолепное снадобье, Эдди, но есть такие лихорадки, излечить которые не под силу никакому зелью, и меня сжигала одна из них. Я понимал, что телу моему необходим отдых, и все же на то, чтобы задержаться на постоялом дворе хотя бы на ночь, ушла вся моя сила воли, до единой унции. Утром я почувствовал себя отдохнувшим, а потому заново наполнил бурдюки и двинулся в путь. ~Я не взял с этого постоялого двора ничего, кроме воды~. Вот самое главное из того, что произошло в действительности. Сюзанна заговорила самым рассудительным и приятным тоном в манере Одетты Холмс, на какой была способна: - Ну, хорошо, это - то, что произошло в действительности. Ты заново наполнил бурдюки и пошел дальше. А теперь доскажи нам историю о том, чего ~не было~. Стрелок на мгновение положил кость себе на колени, сжал руки в кулаки, странно детским жестом потер глаза, вновь ухватился за кость, словно желая придать себе храбрости, и продолжал: - Я загипнотизировал мальчика, которого не было. С помощью патрона. Хитрость эту я знаю много лет и почерпнул ее из источника весьма предосудительного, обучившись ей у Мартена, придворного мага моего отца. Мальчик оказался хорошо внушаем. Погрузившись в транс, он поведал мне обстоятельства своей смерти - так, как я описал их вам. Узнавши столько, сколько, как мне казалось, можно было узнать, не нарушив душевного равновесия мальчика или, пуще того, не повредив ему, я приказал Джейку после пробуждения начисто забыть о своей гибели. - Кто бы возражал,- пробормотал себе под нос Эдди. Роланд кивнул. - Поистине, кто? Транс мальчика перешел в естественный сон. Уснул и я. По нашем пробуждении я поведал мальчику, что хочу изловить человека в черном. Он знал, о ком речь: Уолтер тоже останавливался на постоялом дворе. Джейк испугался его и спрятался. Уверен, Уолтер знал, что мальчик там, но ему было на руку притвориться, будто ему невдомек. Он ушел с постоялого двора, мальчика же - настороженную ловушку - оставил. Я спросил Джейка, есть ли на постоялом дворе съестное. Мне казалось, что должно быть. Мальчик выглядел довольно крепким; снедь же в пустынном климате чудесно сохраняется. У парнишки было немного сушеного мяса, и он сказал, что есть еще погреб. Сам он его не разведывал - боялся.- Стрелок окинул собеседников угрюмым взглядом.- И правильно делал. Еду-то я нашел... но еще я нашел Говорящего Демона. Эдди большими глазами посмотрел на кость. Оранжевый свет костра плясал на ее древних изгибах и зловещем оскале. - Говорящего Демона? Ты... имеешь в виду ~вот это~? - Нет,- ответил стрелок.- Да. И да и нет. Слушай, и ты поймешь. И Эдди с Сюзанной услышали о коснувшихся слуха стрелка нечеловеческих стонах, что неслись из толщи земли за стенами погреба; о том, как Роланд увидел ручеек песка, бегущий из щели меж древних каменных глыб, слагавших эти стены. О том, как под пронзительные призывы Джейка подняться наверх стрелок приблизился к возникшему в стене отверстию. Роланд велел демону: говори... и демон заговорил - голосом Элли, женщины со шрамом на лбу, кабатчицы из Талла. ~"Мимо Свалки иди медленно, стрелок. Пока ты путешествуешь с мальчиком, человек в черном путешествует с твоей душой в кармане"~. - Свалки? - переспросила пораженная Сюзанна. - Да.- Роланд одарил ее внимательным взглядом.- Для тебя это не пустой звук, верно? - Да... и нет. Сказано это было с большим колебанием. Роланд догадывался, что отчасти подобная нерешительность проистекает из обыкновеннейшего нежелания говорить о вещах мучительных. Однако главным образом стрелок относил ее на счет стремления Сюзанны не запутывать и без того уже запутанный клубок проблем разговорами о том, чего она в действительности не знает. Он восхищался этим. Восхищался ~Сюзанной~. - Говори только то, в чем можешь быть уверена,- велел он.- Другого не нужно. - Хорошо. Детта Уокер знала про Свалку. И постоянно про нее ~думала~. Словцо это просторечное; Детта подцепила его, подслушивая за старшими, когда те усаживались на крылечке попить пивка да вспомнить прежние времена. Означает оно бесплодное, загаженное, бесполезное место. В Свалке - в ~идее~ Свалки - для Детты заключалось нечто притягательное. Не спрашивай, что именно; когда-то я, может, и знала, но то было когда-то. Сейчас я этого не знаю. И знать не хочу. Детта стащила у Тети Синьки фарфоровую тарелочку - свадебный подарок моих родителей - и утащила на Свалку, на ~свою~ Свалку, чтобы разбить. Свалкой Детты был гравийный карьер, заполненный отбросами. Помойка. Став постарше, Детта иногда снимала в придорожных закусочных молоденьких мальчишек. Сюзанна крепко сжала губы и на мгновение понурила голову. Вновь вскинув глаза на собеседников, молодая женщина продолжала: - ~Белых~ мальчишек. Шла с ними на стоянку, в машину, обжималась по-всякому, но давать не давала, крутила динамо. Ноги в руки - и привет. Эти стоянки... они тоже были Свалка. Опасная игра, но молодость, проворство и подлость натуры позволяли Детте пускаться во все тяжкие и наслаждаться. Позднее, в Нью-Йорке, она пристрастилась воровать в магазинах... про это вы знаете. Оба. Она всегда выбирала большие универмаги, торгующие галантереей,- "Мэйси", "Гимбел", "Блумингдэйл" - а крала ерунду, безделушки. И, надумав кутнуть таким манером, говорила себе: "Двину-ка я нынче на Свалку. Тисну у белых какое-нибудь говно. Потырю какую-нибудь напамять, а потом возьму да раскокаю это паскудство". Сюзанна умолкла, глядя в огонь. Губы у нее дрожали. Когда она вновь оторвала взгляд от костра, Роланд и Эдди увидели, что в глазах молодой женщины стоят слезы. - Не купитесь на то, что я реву. Я все помню - и что я делала, и с каким ~наслаждением~. Наверное, я плачу потому, что знаю - при соответствующем стечении обстоятельств я бы опять взялась за старое. Казалось, Роланд заново обрел малую толику прежней невозмутимости, свойственного ему непостижимого самообладания. - У меня на родине, Сюзанна, говаривали так: "Умному вору во всякую пору благоденствие". - По-моему, стянуть пригоршню бранзулеток большого ума не надо,- отрезала она. - Тебя хоть раз изловили? - Нет... Стрелок развел руками, словно говоря: "То-то и оно". - Выходит, для Детты Уокер Свалкой была всякая параша? - спросил Эдди.- Поганые ситуевины, поганые моменты, всякая грязь? Так или нет? Потому как, по-моему, ~что-то~ тут не то. - Грязь... и блаженство. ~Яркие~ мгновения жизни... в те минуты она... она ~придумывала себя заново~ - наверное, можно так сказать. Впечатляющие мгновения... но бесплодные, потраченные впустую. ~Загубленные~. Впрочем, все это не имеет отношения к призрачному мальчику Роланда, не так ли? - Быть может, нет,- сказал Роланд.- Видите ли, и в моем мире тоже существовала Свалка. И у нас это словечко тоже было просторечным. Да и толковалось весьма похоже. - Что оно означало для тебя и твоих друзей? - спросил Эдди. - Смысл его слегка менялся сообразно обстоятельствам. "Свалкой" могли назвать кучу отбросов. Или бордель. Или притон, куда ходят играть на деньги или жевать бес-траву. Однако самое распространенное, самое обычное значение этого слова, какое я знаю,- оно же и самое простое. Стрелок посмотрел на своих собеседников. - Свалка - место запущенное и необитаемое,- сказал он.- Свалка - это... это бесплодные земли.