Страница:
поднял руку на уровень глаз. И стал чем-то похож на кукловода.
Эдди уже собрался спросить у Хенчека, а что, по мнению старика, должно
произойти, но не успел раскрыть рта, как отвес начал раскачиваться из
стороны в сторону, по малой дуге.
- Я его не раскачиваю, - вырвалось у Эдди. - Во всяком случае, думаю,
что не раскачиваю. Должно быть, ветер.
- Думаю, что ветер здесь не причем, - возразил Каллагэн. - Порывов-то
нет...
- Тихо! - воскликнул Кантаб, и так зыкрнул на Каллагэна, что священник
замолчал.
Эдди стоял перед пещерой, от горы разбегались русла пересохших рек, а
дальше перед ним расстилалась практически вся Кэлла Брин Стерджис.
Далеко-далеко сине-серой громадой виднелся лес, через который они пришли
сюда, последнее свидетельство существования Срединного мира, в который они
уже не могли вернуться. Ветер дул, но в одну сторону, сметая волосы со лба,
и внезапно он услышал гудение.
Да только не слышал его. Гудело в руке, которую он поднял на уровень
глаз, с обмотанными цепочкой пальцами. И, главным образом, в голове.
А на другом конце цепочки, примерно на высоте правого колена Эдди,
отвес набирал скорость, дуга раскачивания все увеличивалась и увеличивалась.
И вот еще какую странность заметил Эдди: при достижении самой высокой точки,
отвес становился тяжелее. То есть по мере раскачивания возрастала
центробежная сила.
Дуга удлинялась, отвес раскачивался быстрее, цепочка сильнее тащила за
собой руку. А потом...
- Эдди! - воскликнул Джейк, в голосе слышались тревога и радость. - Ты
видишь?
Конечно же, он видел. Теперь, на конце дуги, отвес словно окутывала
дымка. И давление на руку, определяемое массой отвеса, в этот момент
значительно возрастало. Ему уже приходилось поддерживать правую руку левой,
чтобы цепочку не вырвало из пальцев, и тело его начало раскачиваться в такт
движениям отвеса. Эдди внезапно вспомнил, где находится: на краю пропасти
глубиной в добрые семьсот футов. И эта "игрушка", если ее не остановить,
вскорости могла забросить его за край. Он уже сомневался, что ему удастся
освободить руку от цепочки.
Отвес пошел направо, прочерчивая в воздухе невидимую улыбку, набирая
вес по мере подъема к высшей точке. Эта деревяшка, которую он с такой
легкостью достал из коффа, теперь весила шестьдесят, восемьдесят, а то и сто
фунтов. А когда отвес на мгновение замер в высшей точке, где центробежная
сила сравнивалась с силой тяжести, Эдди вдруг осознал, что может видеть
сквозь него Восточную дорогу, не только ясно, но и куда как ближе: отвес
Бранни превратился в увеличительное стекло. Потом он пошел вниз, набирая
скорость, слишком тяжелый. А когда вновь начал подъем, по левому сегменту
дуги...
- Хорошо, я все понял! - закричал Эдди. - Забери его, Хенчек. По
крайней мере, останови!
Хенчек вымолвил одно лишь слово, скорее гортанный звук, какой слышится,
если что-то выдергивают из вязкой глины. Отвес не начал замедлять движение,
с каждым проходом сокращая длину дуги, а просто повис у колена Эдди,
нацелившись острием в сапог. Еще с мгновение сохранялось гудение в руке и
голове. Потом стихло. А вместе с ним исчез и вес. Чертова штуковина вновь
стала легкой, как перышко.
- Тебе есть, что сказать мне, Эдди из Нью-Йорка? - спросил Хенчек.
- Да, прости, прошу тебя.
Вновь появились зубы Хенчека, блеснув меж зарослей густой бороды и
усов, и исчезли.
- Соображаешь ты быстро, не так ли?
- Надеюсь на это, - ответил Эдди и облегченно выдохнул, когда старик
мэнни взялся за серебряную цепочку.
Хенчек настоял на репетиции. Эдди понимал, в чем причина, но
затягивающаяся прелюдия злила его. Уходящее время ощущалось буквально
физически, как кусок грубой материи, скользящий под ладонью. Тем не менее,
он смолчал. Однажды уже сорвался и более не хотел выставлять себя на
посмешище.
Старик завел в пещеру шесть своих amigos <друзей (исп.)> (пятеро
из которых, по мнению Эдди, выглядели постарше Бога). Троим дал в руки
отвесы, остальным - магниты в форме раковины. Отвес Бранни, самый мощный из
принадлежащих клану, оставил себе. Все семеро образовали кольцо у входа в
пещеру.
- Не вокруг двери? - спросил Роланд.
- Только когда возникнет такая необходимость, - ответил Хенчек. Старики
взялись за руки, их пальцы переплелись на отвесе или магните. Как только
круг замкнулся, Эдди вновь услышал гудение. Заметил, как Джейк заткнул уши
руками, а лицо Роланда скривилось в короткой гримасе. Посмотрел на дверь и
увидел, что от ее "ненужности" не осталось и следа. Вновь четко выделялись
иероглифы, означающие на давно забытом языке слово: НЕНАЙДЕННАЯ. Хрустальная
ручка светилась и волны белого света омывали вырезанную в ней розу. "Могу я
открыть ее сейчас? - гадал Эдди. - Открыть и пройти через нее?" Решил, что
нет. Пока - нет. Но уверенности в успехе куда как прибавилось, в сравнении с
той, что была пятью минутами раньше.
Внезапно ожили голоса в глубинах пещеры, но только зазвучали все разом,
перекрывая и заглушая друг друга. Эдди различил голос Бенни
Слайтмана-младшего, выкрикивающего слово "Доган", услышал, как его мать
выговаривает ему, что он всегда все терял, а теперь вот потерял жену,
услышал какого-то мужчину (вероятно, Элмера Чеймберза), говорящего Джейку,
что Джейк сошел с ума, что он - ку-ку, Monsieur Lunatique <10 Monsieur
Lunatique - мсье Псих (фр.)>. К этим голосам присоединялись все новые и
новые.
Хенчек резко кивнул своим коллегам. Их руки разделились. И в тот же
самый момент голоса, доносившиеся снизу, пропали, словно их отрезало. И Эдди
нисколько не удивился, увидев, что дверь мгновенно потеряла свою
уникальность, стала обычной дверью, мимо которой он бы прошел по улице, не
удостоив и взгляда.
- Что, во имя Господа, это было? - спросил Каллагэн, мотнув головой в
сторону темноты, сгущающейся там, где пол пещеры уходил вниз. - Раньше я
такого не слышал.
- Я думаю, землетрясение и потеря магического кристалла свели пещеру с
ума, - спокойно ответил Хенчек. - В любом случае, к нашему делу это
отношения не имеет. Для нас главное - дверь, - он посмотрел на рюкзак
Каллагэна. - В свое время ты был бродягой.
- Да.
Зубы Хенчека вновь нанесли им короткий визит вежливости. И Эдди решил,
что, возможно, и подсознательно, старику все это нравится.
- Глядя на твою амуницию, сэй Каллагэн, поневоле задумываешься над тем,
а не растерял ли ты прежние навыки.
- Наверное, мне трудно поверить, что мы действительно куда-то
отправимся, - ответил Каллагэн и улыбнулся. В сравнении с Хэнчеком улыбка
вышла очень уж жалкой. - И я стал старше.
Хенчек издал какой-то пренебрежительный звук, что-то вроде: "Фу!"
- Хенчек, ты знаешь, что заставило землю вздрогнуть этой ночью? -
спросил Роланд.
Глаза старика чуть затуманились. Он кивнул. Вне пещеры, вытянувшись
цепочкой вдоль тропы, терпеливо ждали более тридцати мэнни.
- Мы думаем, разрушился один из Лучей.
- И я так думаю, - кивнул Роланд. - Так что времени у нас все меньше и
меньше. Я бы хотел положить конец этим пустопорожним разговорам, если ты не
возражаешь. Давай посовещаемся о том, что мы должны делать, а потом
приступим.
Хенчек глянул на Роланда столь же холодно, как смотрел на Эдди, но
стрелок не отвел глаз. Брови Хенчека сошлись у переносицы, потом лоб
разгладился.
- Ага. Как скажешь, Роланд. Ты сослужил нам великую службу, как мэнни,
как и забывшим людям, и мы в ответ сделаем все, что сможем. Магия
по-прежнему здесь, пещера пропитана ею. Требуется только искра. Мы можем
высечь эту искру, ага, это просто, как каммала. Возможно, ты получить
желаемое. С другой стороны, мы вместе можем отправиться на пустошь в конце
тропы. Или в тьму. Ты понимаешь?
Роланд кивнул.
- И согласен на это пойти?
Роланд с мгновение молчал, опустив голову, положив руку на рукоятку
револьвера. А когда вскинул глаза на Хенчека, на его губах играла улыбка.
Красивая улыбка, в которой читались усталость, отчаяние и совет не
становиться у него на пути. Он дважды вертанул здоровой левой рукой в
воздухе: "Начинаем".
Коффы поставили на землю, осторожно и тщательно, в силу узости тропы,
ведущей к пещере, которую мэнни называли Кра-Каммен, и достали их
содержимое. Пальцы с длинными ногтями (мэнни дозволялось стричь ногти только
раз в год) скребли по магнитам, издавая пронзительные звуки, которые, как
ножи, втыкались в голову Джейка. Звуки эти напоминали ему колокольца Прыжка,
и он полагал, что удивляться тут нечему: эти колокольца и назывались каммен.
- Что означает Кра-Каммен? - спросил он Кантаба. - Дом колоколов?
- Дом духов, - ответил тот, не отрывая глаз от цепочки, которую
разматывал. - Оставь меня в покое, Джейк, это тонкая работа.
Джейк не понимал, почему, но подчинился. Роланд, Эдди и Каллагэн стояли
в пещере, у самого входа. Джейк присоединился к ним. Хенчек, тем временем,
разместил самых пожилых мэнни полукругом за обратной стороной двери. Фасад,
с иероглифами и хрустальной ручкой оставались без охраны, пока.
Старик вернулся на площадку перед пещерой, коротко переговорил с
Кантабом, затем взмахом руки предложил подниматься к пещере мэнни,
выстроившимся вдоль тропы. Как только первый из них вошел в пещеру, Хенчек
остановил его и шагнул к Роланду. Присел на корточки, взглядом предложил
стрелку составить ему компанию.
Пол пещеры покрывала пыль. Она сыпалась со свода, в нее превращались
косточки мелких зверьком, которые на свою беду забредали сюда. Ногтем Хенчек
нарисовал прямоугольник, не замкнув его в одном узком основании, потом
охватывающий его полукруг.
- Дверь, - указал он. - И люди моего кра. Ты меня понимаешь?
Роланд кивнул.
- Ты и твои люди замкнут круг, - он дорисовал недостающий сегмент. -
Мальчик силен в прикосновениях, - Хенчек внезапно взглянул на Джейка, и от
неожиданности тот даже подпрыгнул.
- Да, - согласился Роланд.
- Мы поставим его прямо перед дверью, но достаточно далеко, чтобы
дверь, если она резко откроется, а такое может быть, не разбила ему голову.
Ты встанешь там, мальчик?
- Да, если не получу другого указания от тебя или Роланда, - ответил
Джек.
- В голове у тебя возникнет ощущение... как всасывание. Не самое
приятное, - он помолчал. - Дверь придется открывать дважды.
- Да, - вновь кивнул Роланд. - Дважды.
Эдди знал, что второе с конца открытие двери связано с Келвином
Тауэром, но он давно уже потерял всякий интерес к книготорговцу. Нет, трусом
Эдди назвать его не мог, но видел в нем только жадность, упрямство и эгоизм,
другими словами, образцового жителя Нью-Йорка. А самый последний раз этой
дверью воспользовалась Сюзи, и он намеривался проскочить в дверь, как только
она откроется вновь. Если потом она откроется еще раз, в маленьком городке
штата Мэн, где спрятались от нью-йоркских бандитов Келвин Тауэр и его друг
Эрон Дипно, что ж, будем петь и плясать. Если остальные отправятся туда,
пытаясь защитить Тауэра и приобрести право владения на некий пустырь и некую
дикую розу, флаг им в руки. Эдди же главным для себя считал Сюзанну. Все
остальное - вторичным.
Даже Башню.
- Кого ты пошлешь через дверь, когда она откроется в первый раз? -
спросил Хенчек.
Роланд обдумывал ответ, рассеянно поглаживая шкаф с книгами, который по
настоянию Келвина Тауэра оказался в Пещере двери. В шкафу стояла книга,
которая так расстроила отца Каллагэна. Он не хотел посылать Эдди, по натуре
импульсивного, а теперь еще и ослепленного любовью и тревогой, за его женой.
Однако, подчинится ли Эдди, если он прикажет ему отправляться за Тауэром и
Дипно. Роланд в этом сильно сомневался. Что означало...
- Стрелок? - подал голос Хенчек.
- Когда дверь откроется в первый раз, через нее пройдем мы с Эдди, -
ответил Роланд. - Дверь захлопнется сама?
- Именно захлопнется, - кивнул Хенчек. - Вы должны быть быстрее укуса
дьявола, а не то вас разрежет пополам, и одна половина останется здесь, а
остальное - в том месте, куда перенеслась коричневокожая женщина.
- Мы будем быстры, не сомневайся, - заверил его Роланд.
- Ага, постарайтесь, - и опять сверкнули зубы Хенчека. В улыбке,
(Чего он не говорит? Что-то такое, что знает или только думает, что
знает?)
Только Роланду так и не удалось подумать о ее сущности.
- На вашем месте я бы оставил оружие здесь, - продолжил Хенчек. - Если
попытаетесь пронести его с собой, возможно, потеряете.
- Я с пистолетом не расстанусь, - ответил Джейк. - Принес его с той
стороны, следовательно, с ним ничего не должно случиться. А если он
потеряется, я найду другой, так или иначе.
- Я думаю, мои тоже попадут на ту сторону двери, - добавил Роланд. Он
долго об этом думал и решил, что они с Эдди должны взять с собой большие
револьверы.
Хенчек пожал плечами, как бы говоря: "Воля ваша".
- А как насчет Чика? - спросил Эдди.
Глаза Джейка широко раскрылись, челюсть отпала. Роланд понял, что до
этого момента мальчик и не думал о своем друге - пересмешнике. И отметил про
себя (не в первый раз), как это легко, забыть о Джоне "Джейке" Чеймберзе
самое главное: он еще ребенок.
- Когда мы уходили в Прыжок, Чик... - начал Джейк.
- Это совсем другое, сладенький, - ответил Эдди, и, услышав любимое
словечко Сюзанны, соскользнувшее с губ, почувствовал, как сжалось сердце.
Впервые он допустил, что может больше не увидеть ее, как Джейк может не
увидеть Чика после того, как они покинут эту вонючую пещеру.
- Но... - начал Джейк, и Чик с упреком тявкнул. Джейк слишком сильно
прижал его к себе.
- Мы позаботимся о нем, - раздался мягкий голос Кантаба. - Хорошо
позаботимся, будь уверен. Здесь всегда будет человек, до того момента, как
ты вернешься за своим другом и оставшимися вещами.
По своей доброте он не мог произнести: "Если когда-нибудь вернешься",
но Роланд прочитал эти слова в его глазах.
- Роланд, ты уверен, что я должен... что он не может... нет. Все ясно.
Это не Прыжок. Ладно. Нет.
Джейк сунул руки в передний карман пончо, вытащил Чика, поставил на
пыльный пол. Наклонился, уперевшись руками в ноги, чуть повыше коленей. Чик
поднял голову, вытянул шею. Мордочкой практически коснулся лица Джейка. И
Роланд увидел нечто удивительное: слезы не только в глазах Джейка, но и
Чика. Косолап-пересмешник плакал. Да, такую историю с восторгом приняли бы в
салуне, когда время позднее и много выпито, о верном пересмешнике, который
плачет, потому что хозяин оставляет его. В такие истории, само собой, не
веришь, но не говоришь об этом, чтобы избежать драки (а может, и стрельбы).
И однако, в глазах пересмешника стояли слезы, Роланд видел это собственными
глазами, отчего и самому хотелось плакать. Чик вновь просто имитировал
Джейка или действительно понимал, что происходит? Роланд всем сердцем
надеялся, что именно первый вариант соответствует действительности.
- Чик, ты должен некоторое время побыть с Кантабом. Ты с ним поладишь.
Он - славный парень.
- Табом! - повторил путаник. Слезы уже падали с мордочки и оставляли на
светлой пыли темные, размером с пятицентовик, пятна. На Роланда слезы
зверька производили жуткое впечатление, даже слезы ребенка он бы, пожалуй,
воспринял легче.
- Эйк! Эйк!
- Нет, я должен уйти, - Джейк вытер щеки ребрами ладоней. Оставшиеся
грязные разводы напоминали боевой раскрас.
- Нет! Эйк!
- Я должен. Ты остаешься с Кантабом. Я вернусь за тобой, Чик... если не
умру, вернусь за тобой, - он прижал к себе зверька, поднялся. - Иди к
Кантабу. Вон он, - Джейк указал. - Иди к нему, немедленно, слушайся меня.
- Эйк! Таб! - только глухой не услышал бы переполнявшее голос горе. Еще
мгновение Чик постоял, потом, по-прежнему плача или имитируя слезы Джейка,
на что надеялся Роланд, пересмешник повернулся, затрусил к Кантабу и сел
между запыленных сапог с короткими голенищами молодого мэнни.
Эдди попытался обнял Джейка, но мальчик стряхнул руку и отошел на шаг.
Эдди в недоумении посмотрел на него, лицо Роланда оставалось бесстрастным,
но мысленно стрелок одобрил поступок Джейка: еще нет тринадцати, а стали в
характере уже предостаточно.
Но время поджимало.
- Хенчек?
- Ага. Не хочешь ли сначала помолиться, Роланд? Тому Богу, которому
покланяешься?
- Я не поклоняюсь никакому Богу, - ответил Роланд. - Я поклоняюсь
Башне, а ей молиться не нужно.
На лицах некоторых amigos Хенчека отразился ужас, но старик лишь
кивнул, словно ничего другого и не ожидал. Повернулся к Каллагэну.
- Отец?
- Господи, на твою помощь уповаю, на твою волю надеюсь, - он прочертил
крест в воздухе и кивнул Хенчеку. - Если мы куда-то собрались, пора в путь.
Хенчек выступил вперед, коснулся хрустальной ручки Ненайденной двери,
повернулся к Роланду. Его глаза ярко сверкали.
- Выслушай меня в этот последний раз, Роланд из Галаада.
- Я слушаю тебя, и слушаю внимательно.
- Я - Хенчек из мэнни Кра-Красной-тропы-а-Стерджис. Мы заглядываем в
далекие дали и посещает далекие миры. Мы - матросы парусника, несущегося под
ветром ка. Ты готов к путешествию под этим ветром? Ты и твой ка-тет?
- Ага, готов оказаться там, куда он нас понесет.
Хенчек обернул вкруг тыльной стороны ладони цепочку отвеса Бранни, и
Роланд сразу почувствовал возникновение в пещере новой силы. Пока еще
слабой, но она нарастала. Распускалась, словно роза.
- Сколько раз должна открыться дверь?
Роланд поднял два оставшихся пальца правой руки.
- Два. Твим, как говорили в Эльде.
- Два или твим, суть одно, - кивнул Хенчек. - Каммала-кам - два, - он
возвысил голос. - Подходите, мэнни! Кам-каммала, соедините свою силу с моей!
Походите и выполните свое обещание! Подходите и заплатите наш долг этим
стрелкам! Помогите мне послать их, куда им нужно! Ну же!
Прежде чем, кто-то из них начал осознавать, что желания ка и их чаяния
не совпадают, ка уже начала реализовывать свои планы. Но поначалу казалось,
что ничего не произойдет.
Мэнни, которых отобрал Хэнчек, шесть старейшин плюс Кантаб, взяли в
полукольцо заднюю сторону двери и ее боковые торцы. Эдди переплел пальцы
одной руки с Кантабом, магнит в форме раковины разделил их ладони. Эдди
чувствовал, что магнит вибрирует, как что-то живое. Наверное, так оно и
было. Каллагэн ухватился за его другую руку и крепко ее сжал.
У второго края двери Роланд уже держал за руку Хенчека, заплетя цепочку
отвеса Бранни в свои пальцы. Теперь круг практически замкнулся, за
исключением небольшого сегмента по центру двери. Джейк глубоко вдохнул,
огляделся, увидел Чика, сидевшего у стены пещеры в десяти футах за Кантабом,
и кивнул.
"Чик, оставайся на месте, я вернусь", - послал он короткую команду и
занял свое место. Взялся за правую руку Каллагэна, а после короткого
колебания, за правую Роланда.
Тут же вернулось гудение. Отвес Бранни пришел в движение, но теперь
двинулся не по дуге, а начал описывать круг малого диаметра. У двери
прибавилось четкости, она словно надвинулась на них из сумрака пещеры: Джейк
видел это собственными глазами. Линии и круги иероглифов, обозначающих слово
НЕНАЙДЕННАЯ, теперь выделялись куда сильнее. Роза, выгравированная на ручке,
засветилась.
Дверь, однако, оставалась закрытой.
(Сосредоточься, мальчик!)
Голос Хенчека звучал в голове Джейка, да так сильно, что буквально
расплющивал мозг. Он наклонил голову, уставился на ручку. Видел розу. Видел
ее очень хорошо. Представил себе, как она поворачивается, по мере того, как
поворачивается ручка, на которой ее выгравировали. Однажды, не так уж и
давно, двери стали его навязчивой идеей, двери и другой мир,
(Срединный мир)
Который, он это знал, должен находиться за одной из них. И теперь
прежние ощущения вернулись. Он представил себе все двери, которые только
знавал в своей жизни: двери спален двери ванных комнат двери кухонь двери
чуланов двери залов для боулинга двери раздевалок двери кинотеатров двери
ресторанов двери с табличками "ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН" двери с
табличками "ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ" дверцы холодильников, да, даже их... а
потом увидел, как все они разом открылись.
"Откройся! - мысленно приказал он двери, чувствуя себя арабским
мальчишкой в какой-то древней сказке. - Откройся сезам! Откройся, говорю я!"
Из глубины, из чрева пещеры вновь зазвучали голоса. Что-то ухнуло,
что-то упало. Пол пещеры задрожал под их ногами, будто еще один Луч приказал
долго жить. Джейк не обратил на это ни малейшего внимания. Ощущение
присутствия некой живой силы все усиливалось, мальчик чувствовал, как она
щиплет его кожу, заставляет вибрировать нос и глаза, поднимает волосы дыбом,
но дверь оставалась закрытой. Он еще сильнее вцепился в руку Роланда и руку
отца Каллагэна, сосредоточился на дверях зданий пожарных команд, дверях
полицейских участков, двери кабинета директора школы Пайпера, даже на
научно-фантастическом романе, который он когда-то читал, назывался роман
"Дверь в лето". Запах пещеры, тяжелый - плесени, древних костей, занесенного
издалека дымка - вдруг резко усилился. Неимоверная радость охватила его,
радость уверенности: "Сейчас, сейчас это произойдет, я знаю, что
произойдет", - но дверь оставалась закрытой. И теперь до его ноздрей долетел
другой запах. Нет, не пещеры, запах собственного, с металлическим привкусом,
пота, струящегося по лицу.
- Хенчек, не получается. Думаю, я...
- Да, пока не получается, но только не думай, парень, что ты все должен
сделать сам. Нащупай что-то между собой и дверью... что-то похожее на
крюк... или шип... - произнеся эти слова, Хенчек обратился к стоящим у входа
в пещеру мэнни. - Хедрон, иди сюда. Тонни, ухватись за плечи Хедрона. Льюис,
ухватись за Тонни. И так далее! Сделайте это! Все!
Колонна мэнни придвинулась. Чик тявкнул, похоже, сомневался в
результате.
- Ищи, мальчик! Ищи крюк! Он между тобой и дверью! Нащупай его!
Джейк напрягся, тогда как его воображение внезапно нарисовало образы
невероятной и ужасающей четкости и яркости, недостижимых ни в каком сне. Он
увидел Пятую авеню между Сорок восьмой и Шестидесятой улицами ("Двенадцать
кварталов, где каждый январь исчезают мои рождественские премии", -
частенько бурчал его отец). Он видел как все двери, на обоих сторонах улицы,
распахнулись одновременно: "Фенди"! "Тиффани"! "Бергдорфа Гудмана"!
"Картье", "Даблдей букс"! Отеля "Шерри Нитенленд". Он увидел бесконечный
холл, застланный коричневым линолеумом, и знал, что холл этот - в кинотеатре
"Пентагон". Он видел двери, никак не меньше тысячи дверей, разом
распахнувшихся и создающих мощнейший сквозняк.
Однако, дверь перед ним, единственная, нужная им, оставалась закрытой.
Да, закрытой, но... Ее трясло, она стучала о дверной косяк. Он это слышал.
- Давай, малыш! - процедил Эдди сквозь сжатые зубы. - Если не сможешь
отрыть ее, вышиби пинком.
- Помогайте мне! - прокричал Джейк. - Помогайте, черт побери! Все
вместе!
Сила в пещере, казалось, удвоилась. От гудения завибрировали кости
черепа Джейка. Зубы давно уже выбивали барабанную дробь. Пот застилал глаза,
туманя зрение. Он видел двух Хенчеков, кивающих кому-то, стоявшему за их
спинами: Хедрону. А за Хедроном стоял Тонни. А за Тонни - остальные, змеей
вытягиваясь из пещеры на тропу.
- Приготовься, парень, - выдохнул Хенчек. Рука Хедрона скользнула под
рубашку Джейка и ухватилась за пояс джинсов. Джейк почувствовал, как его
толкает в двери, а не оттаскивает назад. Что-то в его голове устремилось
вперед, он увидел как все двери тысячи, тысячи миров широко распахнулись,
вызвав ветер такой силы, что он мог практически задуть солнце. А потом все
замерло. Зато что-то появилось... появилось перед дверью... Крюк. Это крюк!
Он накинул на крюк, словно петлю, свой разум и жизненную силу. И
одновременно почувствовал, как Хедрон и другие тянут его назад. Тут же
возникла боль, невыносимая, рвущая в клочья. А потом чувство, будто из тебя
вытягивают все нутро. Отвратительное чувство, казалось, кто-то наматывал на
крюк кишку за кишкой. И при этом мерзкое жужжание в ушах и глубоко в мозгу.
Джейк попытался выкрикнуть: "Нет, хватит, отпустите меня", - и не смог.
Он попытался вскрикнуть и услышал свой крик, да только в голове. Боже, его
подцепили. Подцепили на крюк и теперь рвут надвое. Только одно существо
услышало его крик. С яростным лаем Чик рванулся к Джейку. И в тот же самый
момент Ненайденная дверь открылась, распахнулась, с шипящим свистом
повернулась на петлях перед носом Джейка.
- Возрадуемся! - крикнул Хенчек, и в его голосе слышались ужас и
восторг. - Возрадуемся, дверь открылась! Оувер кам-каммен! Кан-тах,
кан-кавар каммен! Оувер-кан-тах!
Остальные мэнни подхватили крик Хенчека, но к тому времени Джейк
Чеймберз уже вырвал руку из руки Роланда, который стоял справа от него. К
тому времени он уже летел, и не один. На пару с отцом Каллагэном.
Эдди едва успел услышать Нью-Йорк, учуять Нью-Йорк, и осознать, что же
случилось. А самое ужасное заключалось в том, что его рассудок четко все
фиксировал, он отдавал себе отчет: все идет с точностью до наоборот от
ожидаемого им, но ничего не мог поделать.
Он увидел, как Джейка выдернуло из круга, и почувствовал, как рука
Каллигэна вырвалась из его руки; увидел, как они летят по воздуху к двери, в
тандеме крутят сальто, словно пара гребаных акробатов. Что-то пушистое и
гавкающее прямо-таки как пуля пронеслось мимо его головы. Кувыркающийся Чик,
с прижатыми к голове ушами, выпученными от ужаса глазами, которые, казалось,
отделились от мордочки зверька и летели сами по себе.
Более того, Эдди вдруг понял, что он более не держит Кантаба за руку и
Эдди уже собрался спросить у Хенчека, а что, по мнению старика, должно
произойти, но не успел раскрыть рта, как отвес начал раскачиваться из
стороны в сторону, по малой дуге.
- Я его не раскачиваю, - вырвалось у Эдди. - Во всяком случае, думаю,
что не раскачиваю. Должно быть, ветер.
- Думаю, что ветер здесь не причем, - возразил Каллагэн. - Порывов-то
нет...
- Тихо! - воскликнул Кантаб, и так зыкрнул на Каллагэна, что священник
замолчал.
Эдди стоял перед пещерой, от горы разбегались русла пересохших рек, а
дальше перед ним расстилалась практически вся Кэлла Брин Стерджис.
Далеко-далеко сине-серой громадой виднелся лес, через который они пришли
сюда, последнее свидетельство существования Срединного мира, в который они
уже не могли вернуться. Ветер дул, но в одну сторону, сметая волосы со лба,
и внезапно он услышал гудение.
Да только не слышал его. Гудело в руке, которую он поднял на уровень
глаз, с обмотанными цепочкой пальцами. И, главным образом, в голове.
А на другом конце цепочки, примерно на высоте правого колена Эдди,
отвес набирал скорость, дуга раскачивания все увеличивалась и увеличивалась.
И вот еще какую странность заметил Эдди: при достижении самой высокой точки,
отвес становился тяжелее. То есть по мере раскачивания возрастала
центробежная сила.
Дуга удлинялась, отвес раскачивался быстрее, цепочка сильнее тащила за
собой руку. А потом...
- Эдди! - воскликнул Джейк, в голосе слышались тревога и радость. - Ты
видишь?
Конечно же, он видел. Теперь, на конце дуги, отвес словно окутывала
дымка. И давление на руку, определяемое массой отвеса, в этот момент
значительно возрастало. Ему уже приходилось поддерживать правую руку левой,
чтобы цепочку не вырвало из пальцев, и тело его начало раскачиваться в такт
движениям отвеса. Эдди внезапно вспомнил, где находится: на краю пропасти
глубиной в добрые семьсот футов. И эта "игрушка", если ее не остановить,
вскорости могла забросить его за край. Он уже сомневался, что ему удастся
освободить руку от цепочки.
Отвес пошел направо, прочерчивая в воздухе невидимую улыбку, набирая
вес по мере подъема к высшей точке. Эта деревяшка, которую он с такой
легкостью достал из коффа, теперь весила шестьдесят, восемьдесят, а то и сто
фунтов. А когда отвес на мгновение замер в высшей точке, где центробежная
сила сравнивалась с силой тяжести, Эдди вдруг осознал, что может видеть
сквозь него Восточную дорогу, не только ясно, но и куда как ближе: отвес
Бранни превратился в увеличительное стекло. Потом он пошел вниз, набирая
скорость, слишком тяжелый. А когда вновь начал подъем, по левому сегменту
дуги...
- Хорошо, я все понял! - закричал Эдди. - Забери его, Хенчек. По
крайней мере, останови!
Хенчек вымолвил одно лишь слово, скорее гортанный звук, какой слышится,
если что-то выдергивают из вязкой глины. Отвес не начал замедлять движение,
с каждым проходом сокращая длину дуги, а просто повис у колена Эдди,
нацелившись острием в сапог. Еще с мгновение сохранялось гудение в руке и
голове. Потом стихло. А вместе с ним исчез и вес. Чертова штуковина вновь
стала легкой, как перышко.
- Тебе есть, что сказать мне, Эдди из Нью-Йорка? - спросил Хенчек.
- Да, прости, прошу тебя.
Вновь появились зубы Хенчека, блеснув меж зарослей густой бороды и
усов, и исчезли.
- Соображаешь ты быстро, не так ли?
- Надеюсь на это, - ответил Эдди и облегченно выдохнул, когда старик
мэнни взялся за серебряную цепочку.
Хенчек настоял на репетиции. Эдди понимал, в чем причина, но
затягивающаяся прелюдия злила его. Уходящее время ощущалось буквально
физически, как кусок грубой материи, скользящий под ладонью. Тем не менее,
он смолчал. Однажды уже сорвался и более не хотел выставлять себя на
посмешище.
Старик завел в пещеру шесть своих amigos <друзей (исп.)> (пятеро
из которых, по мнению Эдди, выглядели постарше Бога). Троим дал в руки
отвесы, остальным - магниты в форме раковины. Отвес Бранни, самый мощный из
принадлежащих клану, оставил себе. Все семеро образовали кольцо у входа в
пещеру.
- Не вокруг двери? - спросил Роланд.
- Только когда возникнет такая необходимость, - ответил Хенчек. Старики
взялись за руки, их пальцы переплелись на отвесе или магните. Как только
круг замкнулся, Эдди вновь услышал гудение. Заметил, как Джейк заткнул уши
руками, а лицо Роланда скривилось в короткой гримасе. Посмотрел на дверь и
увидел, что от ее "ненужности" не осталось и следа. Вновь четко выделялись
иероглифы, означающие на давно забытом языке слово: НЕНАЙДЕННАЯ. Хрустальная
ручка светилась и волны белого света омывали вырезанную в ней розу. "Могу я
открыть ее сейчас? - гадал Эдди. - Открыть и пройти через нее?" Решил, что
нет. Пока - нет. Но уверенности в успехе куда как прибавилось, в сравнении с
той, что была пятью минутами раньше.
Внезапно ожили голоса в глубинах пещеры, но только зазвучали все разом,
перекрывая и заглушая друг друга. Эдди различил голос Бенни
Слайтмана-младшего, выкрикивающего слово "Доган", услышал, как его мать
выговаривает ему, что он всегда все терял, а теперь вот потерял жену,
услышал какого-то мужчину (вероятно, Элмера Чеймберза), говорящего Джейку,
что Джейк сошел с ума, что он - ку-ку, Monsieur Lunatique <10 Monsieur
Lunatique - мсье Псих (фр.)>. К этим голосам присоединялись все новые и
новые.
Хенчек резко кивнул своим коллегам. Их руки разделились. И в тот же
самый момент голоса, доносившиеся снизу, пропали, словно их отрезало. И Эдди
нисколько не удивился, увидев, что дверь мгновенно потеряла свою
уникальность, стала обычной дверью, мимо которой он бы прошел по улице, не
удостоив и взгляда.
- Что, во имя Господа, это было? - спросил Каллагэн, мотнув головой в
сторону темноты, сгущающейся там, где пол пещеры уходил вниз. - Раньше я
такого не слышал.
- Я думаю, землетрясение и потеря магического кристалла свели пещеру с
ума, - спокойно ответил Хенчек. - В любом случае, к нашему делу это
отношения не имеет. Для нас главное - дверь, - он посмотрел на рюкзак
Каллагэна. - В свое время ты был бродягой.
- Да.
Зубы Хенчека вновь нанесли им короткий визит вежливости. И Эдди решил,
что, возможно, и подсознательно, старику все это нравится.
- Глядя на твою амуницию, сэй Каллагэн, поневоле задумываешься над тем,
а не растерял ли ты прежние навыки.
- Наверное, мне трудно поверить, что мы действительно куда-то
отправимся, - ответил Каллагэн и улыбнулся. В сравнении с Хэнчеком улыбка
вышла очень уж жалкой. - И я стал старше.
Хенчек издал какой-то пренебрежительный звук, что-то вроде: "Фу!"
- Хенчек, ты знаешь, что заставило землю вздрогнуть этой ночью? -
спросил Роланд.
Глаза старика чуть затуманились. Он кивнул. Вне пещеры, вытянувшись
цепочкой вдоль тропы, терпеливо ждали более тридцати мэнни.
- Мы думаем, разрушился один из Лучей.
- И я так думаю, - кивнул Роланд. - Так что времени у нас все меньше и
меньше. Я бы хотел положить конец этим пустопорожним разговорам, если ты не
возражаешь. Давай посовещаемся о том, что мы должны делать, а потом
приступим.
Хенчек глянул на Роланда столь же холодно, как смотрел на Эдди, но
стрелок не отвел глаз. Брови Хенчека сошлись у переносицы, потом лоб
разгладился.
- Ага. Как скажешь, Роланд. Ты сослужил нам великую службу, как мэнни,
как и забывшим людям, и мы в ответ сделаем все, что сможем. Магия
по-прежнему здесь, пещера пропитана ею. Требуется только искра. Мы можем
высечь эту искру, ага, это просто, как каммала. Возможно, ты получить
желаемое. С другой стороны, мы вместе можем отправиться на пустошь в конце
тропы. Или в тьму. Ты понимаешь?
Роланд кивнул.
- И согласен на это пойти?
Роланд с мгновение молчал, опустив голову, положив руку на рукоятку
револьвера. А когда вскинул глаза на Хенчека, на его губах играла улыбка.
Красивая улыбка, в которой читались усталость, отчаяние и совет не
становиться у него на пути. Он дважды вертанул здоровой левой рукой в
воздухе: "Начинаем".
Коффы поставили на землю, осторожно и тщательно, в силу узости тропы,
ведущей к пещере, которую мэнни называли Кра-Каммен, и достали их
содержимое. Пальцы с длинными ногтями (мэнни дозволялось стричь ногти только
раз в год) скребли по магнитам, издавая пронзительные звуки, которые, как
ножи, втыкались в голову Джейка. Звуки эти напоминали ему колокольца Прыжка,
и он полагал, что удивляться тут нечему: эти колокольца и назывались каммен.
- Что означает Кра-Каммен? - спросил он Кантаба. - Дом колоколов?
- Дом духов, - ответил тот, не отрывая глаз от цепочки, которую
разматывал. - Оставь меня в покое, Джейк, это тонкая работа.
Джейк не понимал, почему, но подчинился. Роланд, Эдди и Каллагэн стояли
в пещере, у самого входа. Джейк присоединился к ним. Хенчек, тем временем,
разместил самых пожилых мэнни полукругом за обратной стороной двери. Фасад,
с иероглифами и хрустальной ручкой оставались без охраны, пока.
Старик вернулся на площадку перед пещерой, коротко переговорил с
Кантабом, затем взмахом руки предложил подниматься к пещере мэнни,
выстроившимся вдоль тропы. Как только первый из них вошел в пещеру, Хенчек
остановил его и шагнул к Роланду. Присел на корточки, взглядом предложил
стрелку составить ему компанию.
Пол пещеры покрывала пыль. Она сыпалась со свода, в нее превращались
косточки мелких зверьком, которые на свою беду забредали сюда. Ногтем Хенчек
нарисовал прямоугольник, не замкнув его в одном узком основании, потом
охватывающий его полукруг.
- Дверь, - указал он. - И люди моего кра. Ты меня понимаешь?
Роланд кивнул.
- Ты и твои люди замкнут круг, - он дорисовал недостающий сегмент. -
Мальчик силен в прикосновениях, - Хенчек внезапно взглянул на Джейка, и от
неожиданности тот даже подпрыгнул.
- Да, - согласился Роланд.
- Мы поставим его прямо перед дверью, но достаточно далеко, чтобы
дверь, если она резко откроется, а такое может быть, не разбила ему голову.
Ты встанешь там, мальчик?
- Да, если не получу другого указания от тебя или Роланда, - ответил
Джек.
- В голове у тебя возникнет ощущение... как всасывание. Не самое
приятное, - он помолчал. - Дверь придется открывать дважды.
- Да, - вновь кивнул Роланд. - Дважды.
Эдди знал, что второе с конца открытие двери связано с Келвином
Тауэром, но он давно уже потерял всякий интерес к книготорговцу. Нет, трусом
Эдди назвать его не мог, но видел в нем только жадность, упрямство и эгоизм,
другими словами, образцового жителя Нью-Йорка. А самый последний раз этой
дверью воспользовалась Сюзи, и он намеривался проскочить в дверь, как только
она откроется вновь. Если потом она откроется еще раз, в маленьком городке
штата Мэн, где спрятались от нью-йоркских бандитов Келвин Тауэр и его друг
Эрон Дипно, что ж, будем петь и плясать. Если остальные отправятся туда,
пытаясь защитить Тауэра и приобрести право владения на некий пустырь и некую
дикую розу, флаг им в руки. Эдди же главным для себя считал Сюзанну. Все
остальное - вторичным.
Даже Башню.
- Кого ты пошлешь через дверь, когда она откроется в первый раз? -
спросил Хенчек.
Роланд обдумывал ответ, рассеянно поглаживая шкаф с книгами, который по
настоянию Келвина Тауэра оказался в Пещере двери. В шкафу стояла книга,
которая так расстроила отца Каллагэна. Он не хотел посылать Эдди, по натуре
импульсивного, а теперь еще и ослепленного любовью и тревогой, за его женой.
Однако, подчинится ли Эдди, если он прикажет ему отправляться за Тауэром и
Дипно. Роланд в этом сильно сомневался. Что означало...
- Стрелок? - подал голос Хенчек.
- Когда дверь откроется в первый раз, через нее пройдем мы с Эдди, -
ответил Роланд. - Дверь захлопнется сама?
- Именно захлопнется, - кивнул Хенчек. - Вы должны быть быстрее укуса
дьявола, а не то вас разрежет пополам, и одна половина останется здесь, а
остальное - в том месте, куда перенеслась коричневокожая женщина.
- Мы будем быстры, не сомневайся, - заверил его Роланд.
- Ага, постарайтесь, - и опять сверкнули зубы Хенчека. В улыбке,
(Чего он не говорит? Что-то такое, что знает или только думает, что
знает?)
Только Роланду так и не удалось подумать о ее сущности.
- На вашем месте я бы оставил оружие здесь, - продолжил Хенчек. - Если
попытаетесь пронести его с собой, возможно, потеряете.
- Я с пистолетом не расстанусь, - ответил Джейк. - Принес его с той
стороны, следовательно, с ним ничего не должно случиться. А если он
потеряется, я найду другой, так или иначе.
- Я думаю, мои тоже попадут на ту сторону двери, - добавил Роланд. Он
долго об этом думал и решил, что они с Эдди должны взять с собой большие
револьверы.
Хенчек пожал плечами, как бы говоря: "Воля ваша".
- А как насчет Чика? - спросил Эдди.
Глаза Джейка широко раскрылись, челюсть отпала. Роланд понял, что до
этого момента мальчик и не думал о своем друге - пересмешнике. И отметил про
себя (не в первый раз), как это легко, забыть о Джоне "Джейке" Чеймберзе
самое главное: он еще ребенок.
- Когда мы уходили в Прыжок, Чик... - начал Джейк.
- Это совсем другое, сладенький, - ответил Эдди, и, услышав любимое
словечко Сюзанны, соскользнувшее с губ, почувствовал, как сжалось сердце.
Впервые он допустил, что может больше не увидеть ее, как Джейк может не
увидеть Чика после того, как они покинут эту вонючую пещеру.
- Но... - начал Джейк, и Чик с упреком тявкнул. Джейк слишком сильно
прижал его к себе.
- Мы позаботимся о нем, - раздался мягкий голос Кантаба. - Хорошо
позаботимся, будь уверен. Здесь всегда будет человек, до того момента, как
ты вернешься за своим другом и оставшимися вещами.
По своей доброте он не мог произнести: "Если когда-нибудь вернешься",
но Роланд прочитал эти слова в его глазах.
- Роланд, ты уверен, что я должен... что он не может... нет. Все ясно.
Это не Прыжок. Ладно. Нет.
Джейк сунул руки в передний карман пончо, вытащил Чика, поставил на
пыльный пол. Наклонился, уперевшись руками в ноги, чуть повыше коленей. Чик
поднял голову, вытянул шею. Мордочкой практически коснулся лица Джейка. И
Роланд увидел нечто удивительное: слезы не только в глазах Джейка, но и
Чика. Косолап-пересмешник плакал. Да, такую историю с восторгом приняли бы в
салуне, когда время позднее и много выпито, о верном пересмешнике, который
плачет, потому что хозяин оставляет его. В такие истории, само собой, не
веришь, но не говоришь об этом, чтобы избежать драки (а может, и стрельбы).
И однако, в глазах пересмешника стояли слезы, Роланд видел это собственными
глазами, отчего и самому хотелось плакать. Чик вновь просто имитировал
Джейка или действительно понимал, что происходит? Роланд всем сердцем
надеялся, что именно первый вариант соответствует действительности.
- Чик, ты должен некоторое время побыть с Кантабом. Ты с ним поладишь.
Он - славный парень.
- Табом! - повторил путаник. Слезы уже падали с мордочки и оставляли на
светлой пыли темные, размером с пятицентовик, пятна. На Роланда слезы
зверька производили жуткое впечатление, даже слезы ребенка он бы, пожалуй,
воспринял легче.
- Эйк! Эйк!
- Нет, я должен уйти, - Джейк вытер щеки ребрами ладоней. Оставшиеся
грязные разводы напоминали боевой раскрас.
- Нет! Эйк!
- Я должен. Ты остаешься с Кантабом. Я вернусь за тобой, Чик... если не
умру, вернусь за тобой, - он прижал к себе зверька, поднялся. - Иди к
Кантабу. Вон он, - Джейк указал. - Иди к нему, немедленно, слушайся меня.
- Эйк! Таб! - только глухой не услышал бы переполнявшее голос горе. Еще
мгновение Чик постоял, потом, по-прежнему плача или имитируя слезы Джейка,
на что надеялся Роланд, пересмешник повернулся, затрусил к Кантабу и сел
между запыленных сапог с короткими голенищами молодого мэнни.
Эдди попытался обнял Джейка, но мальчик стряхнул руку и отошел на шаг.
Эдди в недоумении посмотрел на него, лицо Роланда оставалось бесстрастным,
но мысленно стрелок одобрил поступок Джейка: еще нет тринадцати, а стали в
характере уже предостаточно.
Но время поджимало.
- Хенчек?
- Ага. Не хочешь ли сначала помолиться, Роланд? Тому Богу, которому
покланяешься?
- Я не поклоняюсь никакому Богу, - ответил Роланд. - Я поклоняюсь
Башне, а ей молиться не нужно.
На лицах некоторых amigos Хенчека отразился ужас, но старик лишь
кивнул, словно ничего другого и не ожидал. Повернулся к Каллагэну.
- Отец?
- Господи, на твою помощь уповаю, на твою волю надеюсь, - он прочертил
крест в воздухе и кивнул Хенчеку. - Если мы куда-то собрались, пора в путь.
Хенчек выступил вперед, коснулся хрустальной ручки Ненайденной двери,
повернулся к Роланду. Его глаза ярко сверкали.
- Выслушай меня в этот последний раз, Роланд из Галаада.
- Я слушаю тебя, и слушаю внимательно.
- Я - Хенчек из мэнни Кра-Красной-тропы-а-Стерджис. Мы заглядываем в
далекие дали и посещает далекие миры. Мы - матросы парусника, несущегося под
ветром ка. Ты готов к путешествию под этим ветром? Ты и твой ка-тет?
- Ага, готов оказаться там, куда он нас понесет.
Хенчек обернул вкруг тыльной стороны ладони цепочку отвеса Бранни, и
Роланд сразу почувствовал возникновение в пещере новой силы. Пока еще
слабой, но она нарастала. Распускалась, словно роза.
- Сколько раз должна открыться дверь?
Роланд поднял два оставшихся пальца правой руки.
- Два. Твим, как говорили в Эльде.
- Два или твим, суть одно, - кивнул Хенчек. - Каммала-кам - два, - он
возвысил голос. - Подходите, мэнни! Кам-каммала, соедините свою силу с моей!
Походите и выполните свое обещание! Подходите и заплатите наш долг этим
стрелкам! Помогите мне послать их, куда им нужно! Ну же!
Прежде чем, кто-то из них начал осознавать, что желания ка и их чаяния
не совпадают, ка уже начала реализовывать свои планы. Но поначалу казалось,
что ничего не произойдет.
Мэнни, которых отобрал Хэнчек, шесть старейшин плюс Кантаб, взяли в
полукольцо заднюю сторону двери и ее боковые торцы. Эдди переплел пальцы
одной руки с Кантабом, магнит в форме раковины разделил их ладони. Эдди
чувствовал, что магнит вибрирует, как что-то живое. Наверное, так оно и
было. Каллагэн ухватился за его другую руку и крепко ее сжал.
У второго края двери Роланд уже держал за руку Хенчека, заплетя цепочку
отвеса Бранни в свои пальцы. Теперь круг практически замкнулся, за
исключением небольшого сегмента по центру двери. Джейк глубоко вдохнул,
огляделся, увидел Чика, сидевшего у стены пещеры в десяти футах за Кантабом,
и кивнул.
"Чик, оставайся на месте, я вернусь", - послал он короткую команду и
занял свое место. Взялся за правую руку Каллагэна, а после короткого
колебания, за правую Роланда.
Тут же вернулось гудение. Отвес Бранни пришел в движение, но теперь
двинулся не по дуге, а начал описывать круг малого диаметра. У двери
прибавилось четкости, она словно надвинулась на них из сумрака пещеры: Джейк
видел это собственными глазами. Линии и круги иероглифов, обозначающих слово
НЕНАЙДЕННАЯ, теперь выделялись куда сильнее. Роза, выгравированная на ручке,
засветилась.
Дверь, однако, оставалась закрытой.
(Сосредоточься, мальчик!)
Голос Хенчека звучал в голове Джейка, да так сильно, что буквально
расплющивал мозг. Он наклонил голову, уставился на ручку. Видел розу. Видел
ее очень хорошо. Представил себе, как она поворачивается, по мере того, как
поворачивается ручка, на которой ее выгравировали. Однажды, не так уж и
давно, двери стали его навязчивой идеей, двери и другой мир,
(Срединный мир)
Который, он это знал, должен находиться за одной из них. И теперь
прежние ощущения вернулись. Он представил себе все двери, которые только
знавал в своей жизни: двери спален двери ванных комнат двери кухонь двери
чуланов двери залов для боулинга двери раздевалок двери кинотеатров двери
ресторанов двери с табличками "ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН" двери с
табличками "ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ" дверцы холодильников, да, даже их... а
потом увидел, как все они разом открылись.
"Откройся! - мысленно приказал он двери, чувствуя себя арабским
мальчишкой в какой-то древней сказке. - Откройся сезам! Откройся, говорю я!"
Из глубины, из чрева пещеры вновь зазвучали голоса. Что-то ухнуло,
что-то упало. Пол пещеры задрожал под их ногами, будто еще один Луч приказал
долго жить. Джейк не обратил на это ни малейшего внимания. Ощущение
присутствия некой живой силы все усиливалось, мальчик чувствовал, как она
щиплет его кожу, заставляет вибрировать нос и глаза, поднимает волосы дыбом,
но дверь оставалась закрытой. Он еще сильнее вцепился в руку Роланда и руку
отца Каллагэна, сосредоточился на дверях зданий пожарных команд, дверях
полицейских участков, двери кабинета директора школы Пайпера, даже на
научно-фантастическом романе, который он когда-то читал, назывался роман
"Дверь в лето". Запах пещеры, тяжелый - плесени, древних костей, занесенного
издалека дымка - вдруг резко усилился. Неимоверная радость охватила его,
радость уверенности: "Сейчас, сейчас это произойдет, я знаю, что
произойдет", - но дверь оставалась закрытой. И теперь до его ноздрей долетел
другой запах. Нет, не пещеры, запах собственного, с металлическим привкусом,
пота, струящегося по лицу.
- Хенчек, не получается. Думаю, я...
- Да, пока не получается, но только не думай, парень, что ты все должен
сделать сам. Нащупай что-то между собой и дверью... что-то похожее на
крюк... или шип... - произнеся эти слова, Хенчек обратился к стоящим у входа
в пещеру мэнни. - Хедрон, иди сюда. Тонни, ухватись за плечи Хедрона. Льюис,
ухватись за Тонни. И так далее! Сделайте это! Все!
Колонна мэнни придвинулась. Чик тявкнул, похоже, сомневался в
результате.
- Ищи, мальчик! Ищи крюк! Он между тобой и дверью! Нащупай его!
Джейк напрягся, тогда как его воображение внезапно нарисовало образы
невероятной и ужасающей четкости и яркости, недостижимых ни в каком сне. Он
увидел Пятую авеню между Сорок восьмой и Шестидесятой улицами ("Двенадцать
кварталов, где каждый январь исчезают мои рождественские премии", -
частенько бурчал его отец). Он видел как все двери, на обоих сторонах улицы,
распахнулись одновременно: "Фенди"! "Тиффани"! "Бергдорфа Гудмана"!
"Картье", "Даблдей букс"! Отеля "Шерри Нитенленд". Он увидел бесконечный
холл, застланный коричневым линолеумом, и знал, что холл этот - в кинотеатре
"Пентагон". Он видел двери, никак не меньше тысячи дверей, разом
распахнувшихся и создающих мощнейший сквозняк.
Однако, дверь перед ним, единственная, нужная им, оставалась закрытой.
Да, закрытой, но... Ее трясло, она стучала о дверной косяк. Он это слышал.
- Давай, малыш! - процедил Эдди сквозь сжатые зубы. - Если не сможешь
отрыть ее, вышиби пинком.
- Помогайте мне! - прокричал Джейк. - Помогайте, черт побери! Все
вместе!
Сила в пещере, казалось, удвоилась. От гудения завибрировали кости
черепа Джейка. Зубы давно уже выбивали барабанную дробь. Пот застилал глаза,
туманя зрение. Он видел двух Хенчеков, кивающих кому-то, стоявшему за их
спинами: Хедрону. А за Хедроном стоял Тонни. А за Тонни - остальные, змеей
вытягиваясь из пещеры на тропу.
- Приготовься, парень, - выдохнул Хенчек. Рука Хедрона скользнула под
рубашку Джейка и ухватилась за пояс джинсов. Джейк почувствовал, как его
толкает в двери, а не оттаскивает назад. Что-то в его голове устремилось
вперед, он увидел как все двери тысячи, тысячи миров широко распахнулись,
вызвав ветер такой силы, что он мог практически задуть солнце. А потом все
замерло. Зато что-то появилось... появилось перед дверью... Крюк. Это крюк!
Он накинул на крюк, словно петлю, свой разум и жизненную силу. И
одновременно почувствовал, как Хедрон и другие тянут его назад. Тут же
возникла боль, невыносимая, рвущая в клочья. А потом чувство, будто из тебя
вытягивают все нутро. Отвратительное чувство, казалось, кто-то наматывал на
крюк кишку за кишкой. И при этом мерзкое жужжание в ушах и глубоко в мозгу.
Джейк попытался выкрикнуть: "Нет, хватит, отпустите меня", - и не смог.
Он попытался вскрикнуть и услышал свой крик, да только в голове. Боже, его
подцепили. Подцепили на крюк и теперь рвут надвое. Только одно существо
услышало его крик. С яростным лаем Чик рванулся к Джейку. И в тот же самый
момент Ненайденная дверь открылась, распахнулась, с шипящим свистом
повернулась на петлях перед носом Джейка.
- Возрадуемся! - крикнул Хенчек, и в его голосе слышались ужас и
восторг. - Возрадуемся, дверь открылась! Оувер кам-каммен! Кан-тах,
кан-кавар каммен! Оувер-кан-тах!
Остальные мэнни подхватили крик Хенчека, но к тому времени Джейк
Чеймберз уже вырвал руку из руки Роланда, который стоял справа от него. К
тому времени он уже летел, и не один. На пару с отцом Каллагэном.
Эдди едва успел услышать Нью-Йорк, учуять Нью-Йорк, и осознать, что же
случилось. А самое ужасное заключалось в том, что его рассудок четко все
фиксировал, он отдавал себе отчет: все идет с точностью до наоборот от
ожидаемого им, но ничего не мог поделать.
Он увидел, как Джейка выдернуло из круга, и почувствовал, как рука
Каллигэна вырвалась из его руки; увидел, как они летят по воздуху к двери, в
тандеме крутят сальто, словно пара гребаных акробатов. Что-то пушистое и
гавкающее прямо-таки как пуля пронеслось мимо его головы. Кувыркающийся Чик,
с прижатыми к голове ушами, выпученными от ужаса глазами, которые, казалось,
отделились от мордочки зверька и летели сами по себе.
Более того, Эдди вдруг понял, что он более не держит Кантаба за руку и