Страница:
Подхожу к входной двери, медлю, оглядываюсь на Люка. Вот он, торжественный момент. С новым приливом волнения жму на кнопку звонка.
Тихо.
Я жду, потом звоню еще раз. Но никто не отвечает.
Их нет дома.
Как же так?
Я обиженно гляжу на закрытую дверь. Где это, интересно, разгуливают мои родители? Да еще в такой день, когда их единственная и обожаемая дочь вернулась из кругосветного путешествия?
— Можем сходить в кафе и вернуться попозже, — предлагает Люк.
— Пожалуй, — отвечаю я, изо всех сил стараясь скрыть разочарование.
Мой план рухнул. А я так готовилась к радостной встрече! И не думала, что сначала придется коротать время в какой-нибудь забегаловке и давиться кофе.
Огорченно отхожу от двери и толкаю кованую калитку. Тереблю сломанную задвижку, которую папа уже лет двадцать собирается починить, и смотрю на розы, посаженные мамой в прошлом году к нашей свадьбе.
Господи, мы женаты почти целый год. Как странно.
Вдруг я слышу чьи-то далекие голоса. Поднимаю голову и приглядываюсь. Из-за утла только что вывернули двое. Ой, да это же мама с папой! Идут себе по улице. На маме летнее платье в цветочек, на папе — розовая рубашка с коротким рукавом. Оба такие загорелые и бодрые.
— Мама! — визжу я, и мой звонкий возглас эхом отражается от тротуара. — Папа! — Широко развожу руки. — Мы вернулись!
Мама с папой поднимают головы и застывают на месте. И тут я замечаю, что с ними еще кто-то. Какая-то женщина. Или девушка. Солнце слепит так, что не различишь.
— Мама, папа! — снова кричу я.
Что это с ним? Не двигаются с места. Видно, потрясены до глубины души. Или приняли меня за призрак.
— Я вернулась! Это же я, Бекки! Сюрприз! Неловкая пауза.
К моему полному изумлению, мама с папой вдруг начинают пятиться.
Что… что они делают?
Примерно так я и представляла себе нашу встречу. Только наоборот. Они должны были бежать ко мне, а не от меня.
А мама с папой уже скрылись за углом. Улица снова опустела и притихла. Даже не знаю, что сказать.
— Люк, это были мои родители? — наконец в полной растерянности выговариваю я.
— Кажется, — отвечает обескураженный Люк.
— И они сбежали… от меня?
Мне ужасно обидно. Родные мама с папой бегут от меня как от прокаженной.
— Нет! — спешит успокоить Люк. — Конечно, не от тебя. Они, наверное, тебя и не заметили. Смотри, — он указывает пальцем, — да вот же они.
И точно: из-за поворота появляются мама и папа, но на этот раз одни. Пройдя несколько шагов, папа наигранно хватает маму за локоть и тычет в мою сторону:
— Это же Бекки!
— Бекки! — вопит мама не своим голосом. — Не может быть!
Примерно так же фальшиво она кричала в прошлом году, играя в любительском спектакле по роману Агаты Кристи роль женщины, обнаружившей труп.
— Бекки! Люк! — орет папа.
И они действительно бегут к нам, а я от волнения сама не своя.
— Мама! — кричу я. — Папа! Мы вернулись!
Я несусь к ним, раскинув руки. Бросаюсь в объятия к папе, к нам присоединяется мама, и вот мы уже слепились в один ком.
— Ты дома! — восклицает папа. — С возвращением, детка!
— Все нормально? — Мама взволнованно оглядывает меня. — У вас все хорошо?
— Прекрасно! Мы просто решили вернуться домой! Соскучились! — Я крепко обнимаю маму. — Мы знали, что вы тоже скучаете!
Мы втроем возвращаемся к дому. Папа жмет руку Люку, а мама обнимает его.
— Поверить не могу, — она переводит взгляд с Люка на меня, — просто не могу в это поверить. Люк, какие у тебя длинные волосы!
— Еще бы, — он улыбается мне, — постригусь, когда выйду на работу.
Я так счастлива, что не хочу затевать с ним перепалку. Вот такой мне и представлялась встреча: все вместе и рады видеть друг друга.
— Заходите, выпьем по чашечке кофе! — говорит мама, доставая ключи.
— Мы не хотим кофе! — заявляет папа. — Хотим шампанского! Такое событие!
— А может, они не хотят шампанского! — возражает мама. — Может, они устали после перелета. Дорогая, ты устала? Не хочешь прилечь?
— Нет, мама, спасибо. — От нахлынувших эмоций я опять обнимаю ее свободной рукой. — Я так рада вас видеть.
— А мы-то как рады, дочка! — Она обнимает меня, и я вдыхаю знакомый аромат духов «Твид». Сколько себя помню, другими мама не пользуется.
— Ну слава богу! — смеюсь я. — А мне уж показалось, что вы… — Я неловко замолкаю.
— Что, дорогая?
— Ну, мне показалось, что вы, как бы это сказать, сбежали, как только увидели меня! — Я посмеиваюсь, чтобы мама не обиделась.
Повисает пауза. Мама с папой переглядываются.
— Просто папа уронил очки! — вдруг сообщает мама. — Правда, милый?
— Точно! — оживленно подхватывает папа. -
Уронил очки.
— Пришлось вернуться за ними, — поясняет мама.
Но оба тем временем напряженно на меня смотрят.
Что тут происходит? От меня явно что-то скрывают!
Неожиданно у нас за спиной раздается возглас:
— Кого я вижу! Бекки?
Это Дженис, наша соседка, заглядывает через забор. На ней розовое платье в цветочек, на веках такие же розовые тени, а волосы выкрашены в какой-то неестественно рыжий цвет.
— Бекки! — Она прижимает руки к груди. — Это в самом деле ты!
— Здравствуйте, Дженис, — улыбаюсь я. — Да, мы вернулись!
— А похорошели-то как! — ахает она. — Правда, похорошели! Такие загорелые!
— Да, путешествовали, — небрежно отвечаю я.
— Ой, Люк, а вы прямо как Данди-Крокодил! — Дженис пялится на нас с таким неприкрытым восхищением, что мне до невозможности приятно.
— Ну, пошли в дом, — говорит мама. — Расскажете нам все по порядку!
Ах, сколько раз я представляла себе этот момент. Как я сижу со своими родными и друзьями, рассказываю им о своих приключениях в разных странах. Раскладываю потрепанную карту… живописую закаты в горах… гляжу в завороженные лица слушателей… слушаю их восторженные возгласы…
Но все с самого начала идет не так, как мне виделось.
— Ну и где вы были? — спрашивает Дженис, как только мы рассаживаемся за обеденным столом.
— Везде! — гордо говорю я. — Назовите любую страну!
— О-о! На Тенерифе были?
— Э… нет.
— А на Майорке?
— Нет. — Так, мне это надоело. — Мы были в Африке, Южной Америке, Индии… Везде!
— Боже мой! — восклицает Дженис, округлив глаза. — А в Африке жарко?
— Ужасно, — улыбаюсь я.
— Не выношу жару, — качает головой Дженис. — Всю жизнь терпеть ее не могла. Даже когда мы были во Флориде. — Она вдруг оживляется: — А вы в Диснейленд ездили?
— Э… нет.
— Ну ничего, — сочувствует Дженис, — может, в другой раз!
В другой раз? Когда мы еще найдем время, чтобы пропутешествовать годик по миру?
— Похоже, отпуск удался на славу, — подбадривает она меня.
«Это был не отпуск! — так и хочется крикнуть мне. — Это было настоящее путешествие!» Ну в самом деле! Представляете, если бы Христофора Колумба встретили дома со словами: «Ой, Христофор, а ты Диснейленд видел?»
Я оглядываюсь на маму с папой, но они нас даже не слушают. Стоят возле раковины, и мама что-то нашептывает папе.
Ох, не нравится мне это. Что-то тут нечисто. Смотрю на Люка — он внимательно наблюдает за моими родителями.
— Мы привезли вам подарки! — громко объявляю я и тянусь к дорожной сумке. — Мама, папа, поглядите, что здесь!
С трудом вытаскиваю из сумки деревянную маску южноамериканских индейцев и вручаю маме. Маска в виде собачьей морды с большими клыками и огромными вытаращенными глазами. В общем, впечатляющая вещица.
— Из Парагвая! — с гордостью добавляю я. Чувствую себя опытной путешественницей.
Вот, привезла образец туземного ритуального искусства из далекой Америки в родной Оксшотт. Вдумайтесь, много ли моих соотечественников видело такое? Может быть, эту маску у меня даже попросят для музея!
— О господи! — Мама нервно вертит маску в руках. — Что это?
— Ритуальная маска индейцев племени чиригуано, да? — спрашивает Дженис.
От удивления я столбенею.
— Вы что, бывали в Парагвае?
— Нет, что ты, милочка. — Она отпивает глоточек кофе. — Просто такие же есть в магазине «Джон Льюис».
— В магазине… «Джон Льюис»? — выдавливаю я.
— Да, в Кингстоне. В отделе подарков, — улыбается она. — В наши дни у «Джона Льюиса» можно купить что угодно!
— Говорят, у них даже без распродаж все раскупают, — добавляет мама.
Не может быть. Я волокла эту бандуру шесть тысяч миль. Думала, привезу домой экзотическую и уникальную вещь. А ее, оказывается, можно преспокойно купить в соседнем магазине!
Мама замечает мое огорчение.
— Дорогая, но твоя-то маска — самая настоящая! — быстро говорит она. — Мы ее поставим на полку над камином, рядом с папиными призами за гольф.
— Ладно, — угрюмо соглашаюсь я. Перевожу взгляд на папу. Но он стоит у окна, погруженный в свои мысли. Отдам ему подарок попозже.
— А у вас здесь как дела? — спрашиваю я, принимая из маминых рук чашку с кофе. — Как Мартин? Как Том?
— У обоих все нормально, спасибо! — отвечает Дженис. — Том на время переехал к нам.
— А-а, — понимающе киваю я.
Том, сын Мартина и Дженис, не слишком удачно женился. Его жена, Люси, ушла от него, потому что он не согласился сделать татуировку, как у нее.
— Дом они продали, — грустно сообщает Дженис. — Кстати, очень выгодно.
— Он все еще переживает? Мама с Дженис переглядываются.
— Том с головой ушел в свои увлечения, — наконец произносит Дженис таким тоном, словно оправдывается. — Старается не сидеть сложа руки. Сейчас вот занялся столярным ремеслом. Столько всего понаделал! Три садовые скамьи… две кормушки для птиц, а теперь вот строит двухэтажную беседку!
— Ого! — вежливо восторгаюсь я. — Здорово!
Неожиданно в духовке звенит таймер. Неужели мама без меня увлеклась стряпней?
— Ты что-то печешь? — спрашиваю я и заглядываю в духовку, но там, кажется, пусто.
— Нет! — смеется мама. — Это напоминалка, чтобы не забыть про торги на eBay [Самый большой интернет-аукцион, на котором можно купить все — от антиквариата до колготок] .
— eBay? — Я удивленно таращусь на нее. — Это еще что такое?
Откуда мама знает про сетевой аукцион? Она же к компьютеру близко не подходит! В прошлом году я предложила ей подарить Люку на Рождество коврик для мыши, так она отправилась за подарком в зоомагазин.
— Ну как же, шопинг по Интернету! Я сделала ставку на пару подсвечников… — Она вытаскивает из кармана цветастый блокнотик и сверяется с записями. — Ах да, и еще секатор для папы. Почти новый!
— Интернет-аукцион — это нечто! — вторит ей Дженис. — Развлечение — блеск! А ты там ничего не покупала, Бекки?
— Я?… Нет.
— Знаешь, тебе понравится, — подхватывает мама. — Правда, вот вчера вечером зайти на сайт так и не смогла и ставки на портмейрон-ские тарелки не проверила. Не знаю, что со связью случилось.
— Наверное, доменные сервера у них глючат, — со знанием дела говорит Дженис. — Я всю неделю со своим модемом мучилась. Бекки, печеньку будешь?
Ничего не понимаю. Мама бывает на виртуальном аукционе? А завтра что? Скажет, что прошла шестой уровень «Лары Крофт — расхитительницы гробниц»?
— Да у тебя и компьютера-то нет! Ты же терпеть не можешь всю эту современную технику, — говорю я.
— Ну, это уже в прошлом! Я вместе с Дженис позанималась на курсах. И еще мы провели выделенную линию! — Мама на полном серьезе продолжает: — И вот что я тебе скажу, Бекки: надумаешь заводить выделенку, обязательно поставь надежный брандмауэр [Программа, защищающая компьютер от вторжения извне; как правило, входит в состав всех современных операционных систем].
Нет, это уже слишком. Родителям не полагается знать о компьютерах больше своих детей. Я беспечно киваю и отпиваю кофе, ничем не выдавая беспокойства, хотя понятия не имею, что за зверь этот брандмауэр!
— Джейн, уже без десяти двенадцать, — осторожно напоминает Дженис. — Ты собираешься…
— Вряд ли, — отвечает мама. — А ты иди.
— Что такое? — Я перевожу взгляд с одной на другую. — Что-то не так?
— Все хорошо! — Мама ставит чашку на стол. — Просто мы договорились сегодня пойти в гости к Маршаллам вместе с Дженис и Мартином. Но ты не волнуйся. Мы вежливо откажемся.
— Вот еще! — порывисто возражаю я. — Обязательно сходите. Не надо лишать себя удовольствия из-за нас.
Пауза.
— Ты правда считаешь, нам стоит пойти? — спрашивает мама.
Мне немного обидно. Не думала, что она так скажет. По идее, она должна была ответить: «Зачем нам какие-то гости, если приехала единственная дочка?»
— Конечно! — с напускным оживлением говорю я. — Идите, веселитесь, а поболтаем потом.
— Ну, если ты настаиваешь… — неуверенно тянет мама.
— Я мигом соберусь, — обещает Дженис, — Было очень приятно повидаться, Бекки!
Когда она уходит, я замечаю, что папа так и стоит, угрюмо глядя в окно.
— Папа, у тебя все в порядке? Ты что-то все молчишь.
— Прости, — он поворачивается и улыбается, — просто я немного задумался о… гольфе — соревнования через неделю. Очень важные, — Папа имитирует удар клюшкой по мячу.
— Ясно, — отвечаю я, все еще притворяясь веселой.
Но на самом деле мне давно уже не по себе. Нет, не о гольфе папа думает. Что он скрывает?
Что здесь вообще творится?
И тут я вспоминаю о той женщине, которую видела с родителями на улице. Пока они не сбежали обратно за угол.
— А… кто эта женщина, которая была с вами? — спрашиваю я как ни в чем не бывало. — Там, на улице?
С таким же успехом я могла бы взорвать бомбу. Маму с папой будто парализовало. До смерти перепуганные, они переглядываются и отводят глаза.
— Женщина? — наконец произносит мама. — Какая женщина? Грэхем, ты кого-нибудь видел?
— Может быть, Бекки имеет в виду… прохожих, — бормочет папа.
— Ах да! — Опять этот фальшивый тон. — Помню, проходила мимо какая-то дама. Совершенно незнакомая. Наверное, ты о ней и говоришь, дорогая.
— Понятно.
Пытаюсь улыбнуться, но мне уже по-настоящему тошно от этой комедии. Мама с папой мне врут?
— Ну… вам пора! Идите, веселитесь.
Когда за ними закрывается дверь, я с трудом удерживаюсь от слез. Как я ждала этого дня! А теперь жалею, что мы вообще вернулись домой. Никто нам даже не обрадовался. И мои сувениры никакая не редкость и не экзотика. И с родителями что-то неладное. Отчего они такие странные?
— Хочешь еще кофе? — спрашивает Люк.
— Нет, спасибо. — Я тоскливо шаркаю ногой по полу.
— Бекки, ты расстроилась?
— Да, — еле слышно шепчу я. — Немного. Я думала, все будет по-другому.
— Иди ко мне. — Люк разводит руки, и я прижимаюсь к нему. — А чего ты ожидала?
Что они все бросят и закатят в нашу честь праздник?
— Нет, конечно! — Я замолкаю и поднимаю голову. — Вообще-то… да. Броде того. Нас так долго не было дома, а встретили нас, будто мы выскочили в магазин на пару минут.
— Сюрприз — это всегда лотерея, — наставительно объясняет Люк. — Нас ждали только через пару месяцев. Неудивительно, что к встрече никто не подготовился.
— Знаю, но дело не только в этом.
Я вздыхаю. — Люк, тебе не показалось, что мама с папой… что-то скрывают?
— Показалось.
— Да?!
Я в полной растерянности. А я-то надеялась, что он скажет по своему обыкновению: «Нет, Бекки, тебе почудилось».
— Тут явно что-то случилось. — Люк замолкает. — И я догадываюсь, в чем дело.
— В чем? — Я уже устала удивляться.
— Думаю, женщина, которую мы с ними видели и о которой они не хотят говорить, — агент по продаже недвижимости. Наверное, твои родители задумали продать дом.
— Продать дом? — ужасаюсь я, — Но почему? Это же замечательный дом! Лучше не найдешь!
— Ты переехала, а для них он слишком велик.
— А почему мне никто ничего не сказал? Я же им дочь, единственная! Уж мне-то могли бы довериться! — В расстройстве я почти кричу.
— Наверное, не хотели тебя огорчать.
— Я бы не огорчилась! — негодую я. И тут же понимаю, что уже огорчена.
— Ну и огорчилась бы, подумаешь. А скрытничать-то зачем?
Высвобождаюсь из объятий Люка и подхожу к окну. Даже думать невыносимо, что мама с папой решили продать наш дом, С тоской оглядываю сад. Нет, с ним родители не расстанутся. Просто не смогут. Папа так холил и лелеял свои бегонии!
Вдруг я замечаю в соседнем саду Тома Вебстера. На нем джинсы и футболка с надписью «Меня бросила жена и оставила только эту паршивую футболку». Том тащит здоровенную доску. Ну и свирепый же у него вид.
— Возможно, причина не в этом, — говорит Люк у меня за спиной. — Возможно, я ошибаюсь.
— Нет. — С несчастным видом я оборачиваюсь. — Ты наверняка прав. Что им еще скрывать?
— Лучше не думай об этом. Выбрось из головы. Завтра крестины, увидишь Сьюзи!
— Да! — Мне сразу полегчало. — Точно. Люк прав. Может, сегодня встреча и не удалась, но завтра будет грандиозный сюрприз. Я увижусь со Сьюзи, с моей самой лучшей, самой близкой подругой. Ох, не могу дождаться!
5
Тихо.
Я жду, потом звоню еще раз. Но никто не отвечает.
Их нет дома.
Как же так?
Я обиженно гляжу на закрытую дверь. Где это, интересно, разгуливают мои родители? Да еще в такой день, когда их единственная и обожаемая дочь вернулась из кругосветного путешествия?
— Можем сходить в кафе и вернуться попозже, — предлагает Люк.
— Пожалуй, — отвечаю я, изо всех сил стараясь скрыть разочарование.
Мой план рухнул. А я так готовилась к радостной встрече! И не думала, что сначала придется коротать время в какой-нибудь забегаловке и давиться кофе.
Огорченно отхожу от двери и толкаю кованую калитку. Тереблю сломанную задвижку, которую папа уже лет двадцать собирается починить, и смотрю на розы, посаженные мамой в прошлом году к нашей свадьбе.
Господи, мы женаты почти целый год. Как странно.
Вдруг я слышу чьи-то далекие голоса. Поднимаю голову и приглядываюсь. Из-за утла только что вывернули двое. Ой, да это же мама с папой! Идут себе по улице. На маме летнее платье в цветочек, на папе — розовая рубашка с коротким рукавом. Оба такие загорелые и бодрые.
— Мама! — визжу я, и мой звонкий возглас эхом отражается от тротуара. — Папа! — Широко развожу руки. — Мы вернулись!
Мама с папой поднимают головы и застывают на месте. И тут я замечаю, что с ними еще кто-то. Какая-то женщина. Или девушка. Солнце слепит так, что не различишь.
— Мама, папа! — снова кричу я.
Что это с ним? Не двигаются с места. Видно, потрясены до глубины души. Или приняли меня за призрак.
— Я вернулась! Это же я, Бекки! Сюрприз! Неловкая пауза.
К моему полному изумлению, мама с папой вдруг начинают пятиться.
Что… что они делают?
Примерно так я и представляла себе нашу встречу. Только наоборот. Они должны были бежать ко мне, а не от меня.
А мама с папой уже скрылись за углом. Улица снова опустела и притихла. Даже не знаю, что сказать.
— Люк, это были мои родители? — наконец в полной растерянности выговариваю я.
— Кажется, — отвечает обескураженный Люк.
— И они сбежали… от меня?
Мне ужасно обидно. Родные мама с папой бегут от меня как от прокаженной.
— Нет! — спешит успокоить Люк. — Конечно, не от тебя. Они, наверное, тебя и не заметили. Смотри, — он указывает пальцем, — да вот же они.
И точно: из-за поворота появляются мама и папа, но на этот раз одни. Пройдя несколько шагов, папа наигранно хватает маму за локоть и тычет в мою сторону:
— Это же Бекки!
— Бекки! — вопит мама не своим голосом. — Не может быть!
Примерно так же фальшиво она кричала в прошлом году, играя в любительском спектакле по роману Агаты Кристи роль женщины, обнаружившей труп.
— Бекки! Люк! — орет папа.
И они действительно бегут к нам, а я от волнения сама не своя.
— Мама! — кричу я. — Папа! Мы вернулись!
Я несусь к ним, раскинув руки. Бросаюсь в объятия к папе, к нам присоединяется мама, и вот мы уже слепились в один ком.
— Ты дома! — восклицает папа. — С возвращением, детка!
— Все нормально? — Мама взволнованно оглядывает меня. — У вас все хорошо?
— Прекрасно! Мы просто решили вернуться домой! Соскучились! — Я крепко обнимаю маму. — Мы знали, что вы тоже скучаете!
Мы втроем возвращаемся к дому. Папа жмет руку Люку, а мама обнимает его.
— Поверить не могу, — она переводит взгляд с Люка на меня, — просто не могу в это поверить. Люк, какие у тебя длинные волосы!
— Еще бы, — он улыбается мне, — постригусь, когда выйду на работу.
Я так счастлива, что не хочу затевать с ним перепалку. Вот такой мне и представлялась встреча: все вместе и рады видеть друг друга.
— Заходите, выпьем по чашечке кофе! — говорит мама, доставая ключи.
— Мы не хотим кофе! — заявляет папа. — Хотим шампанского! Такое событие!
— А может, они не хотят шампанского! — возражает мама. — Может, они устали после перелета. Дорогая, ты устала? Не хочешь прилечь?
— Нет, мама, спасибо. — От нахлынувших эмоций я опять обнимаю ее свободной рукой. — Я так рада вас видеть.
— А мы-то как рады, дочка! — Она обнимает меня, и я вдыхаю знакомый аромат духов «Твид». Сколько себя помню, другими мама не пользуется.
— Ну слава богу! — смеюсь я. — А мне уж показалось, что вы… — Я неловко замолкаю.
— Что, дорогая?
— Ну, мне показалось, что вы, как бы это сказать, сбежали, как только увидели меня! — Я посмеиваюсь, чтобы мама не обиделась.
Повисает пауза. Мама с папой переглядываются.
— Просто папа уронил очки! — вдруг сообщает мама. — Правда, милый?
— Точно! — оживленно подхватывает папа. -
Уронил очки.
— Пришлось вернуться за ними, — поясняет мама.
Но оба тем временем напряженно на меня смотрят.
Что тут происходит? От меня явно что-то скрывают!
Неожиданно у нас за спиной раздается возглас:
— Кого я вижу! Бекки?
Это Дженис, наша соседка, заглядывает через забор. На ней розовое платье в цветочек, на веках такие же розовые тени, а волосы выкрашены в какой-то неестественно рыжий цвет.
— Бекки! — Она прижимает руки к груди. — Это в самом деле ты!
— Здравствуйте, Дженис, — улыбаюсь я. — Да, мы вернулись!
— А похорошели-то как! — ахает она. — Правда, похорошели! Такие загорелые!
— Да, путешествовали, — небрежно отвечаю я.
— Ой, Люк, а вы прямо как Данди-Крокодил! — Дженис пялится на нас с таким неприкрытым восхищением, что мне до невозможности приятно.
— Ну, пошли в дом, — говорит мама. — Расскажете нам все по порядку!
Ах, сколько раз я представляла себе этот момент. Как я сижу со своими родными и друзьями, рассказываю им о своих приключениях в разных странах. Раскладываю потрепанную карту… живописую закаты в горах… гляжу в завороженные лица слушателей… слушаю их восторженные возгласы…
Но все с самого начала идет не так, как мне виделось.
— Ну и где вы были? — спрашивает Дженис, как только мы рассаживаемся за обеденным столом.
— Везде! — гордо говорю я. — Назовите любую страну!
— О-о! На Тенерифе были?
— Э… нет.
— А на Майорке?
— Нет. — Так, мне это надоело. — Мы были в Африке, Южной Америке, Индии… Везде!
— Боже мой! — восклицает Дженис, округлив глаза. — А в Африке жарко?
— Ужасно, — улыбаюсь я.
— Не выношу жару, — качает головой Дженис. — Всю жизнь терпеть ее не могла. Даже когда мы были во Флориде. — Она вдруг оживляется: — А вы в Диснейленд ездили?
— Э… нет.
— Ну ничего, — сочувствует Дженис, — может, в другой раз!
В другой раз? Когда мы еще найдем время, чтобы пропутешествовать годик по миру?
— Похоже, отпуск удался на славу, — подбадривает она меня.
«Это был не отпуск! — так и хочется крикнуть мне. — Это было настоящее путешествие!» Ну в самом деле! Представляете, если бы Христофора Колумба встретили дома со словами: «Ой, Христофор, а ты Диснейленд видел?»
Я оглядываюсь на маму с папой, но они нас даже не слушают. Стоят возле раковины, и мама что-то нашептывает папе.
Ох, не нравится мне это. Что-то тут нечисто. Смотрю на Люка — он внимательно наблюдает за моими родителями.
— Мы привезли вам подарки! — громко объявляю я и тянусь к дорожной сумке. — Мама, папа, поглядите, что здесь!
С трудом вытаскиваю из сумки деревянную маску южноамериканских индейцев и вручаю маме. Маска в виде собачьей морды с большими клыками и огромными вытаращенными глазами. В общем, впечатляющая вещица.
— Из Парагвая! — с гордостью добавляю я. Чувствую себя опытной путешественницей.
Вот, привезла образец туземного ритуального искусства из далекой Америки в родной Оксшотт. Вдумайтесь, много ли моих соотечественников видело такое? Может быть, эту маску у меня даже попросят для музея!
— О господи! — Мама нервно вертит маску в руках. — Что это?
— Ритуальная маска индейцев племени чиригуано, да? — спрашивает Дженис.
От удивления я столбенею.
— Вы что, бывали в Парагвае?
— Нет, что ты, милочка. — Она отпивает глоточек кофе. — Просто такие же есть в магазине «Джон Льюис».
— В магазине… «Джон Льюис»? — выдавливаю я.
— Да, в Кингстоне. В отделе подарков, — улыбается она. — В наши дни у «Джона Льюиса» можно купить что угодно!
— Говорят, у них даже без распродаж все раскупают, — добавляет мама.
Не может быть. Я волокла эту бандуру шесть тысяч миль. Думала, привезу домой экзотическую и уникальную вещь. А ее, оказывается, можно преспокойно купить в соседнем магазине!
Мама замечает мое огорчение.
— Дорогая, но твоя-то маска — самая настоящая! — быстро говорит она. — Мы ее поставим на полку над камином, рядом с папиными призами за гольф.
— Ладно, — угрюмо соглашаюсь я. Перевожу взгляд на папу. Но он стоит у окна, погруженный в свои мысли. Отдам ему подарок попозже.
— А у вас здесь как дела? — спрашиваю я, принимая из маминых рук чашку с кофе. — Как Мартин? Как Том?
— У обоих все нормально, спасибо! — отвечает Дженис. — Том на время переехал к нам.
— А-а, — понимающе киваю я.
Том, сын Мартина и Дженис, не слишком удачно женился. Его жена, Люси, ушла от него, потому что он не согласился сделать татуировку, как у нее.
— Дом они продали, — грустно сообщает Дженис. — Кстати, очень выгодно.
— Он все еще переживает? Мама с Дженис переглядываются.
— Том с головой ушел в свои увлечения, — наконец произносит Дженис таким тоном, словно оправдывается. — Старается не сидеть сложа руки. Сейчас вот занялся столярным ремеслом. Столько всего понаделал! Три садовые скамьи… две кормушки для птиц, а теперь вот строит двухэтажную беседку!
— Ого! — вежливо восторгаюсь я. — Здорово!
Неожиданно в духовке звенит таймер. Неужели мама без меня увлеклась стряпней?
— Ты что-то печешь? — спрашиваю я и заглядываю в духовку, но там, кажется, пусто.
— Нет! — смеется мама. — Это напоминалка, чтобы не забыть про торги на eBay [Самый большой интернет-аукцион, на котором можно купить все — от антиквариата до колготок] .
— eBay? — Я удивленно таращусь на нее. — Это еще что такое?
Откуда мама знает про сетевой аукцион? Она же к компьютеру близко не подходит! В прошлом году я предложила ей подарить Люку на Рождество коврик для мыши, так она отправилась за подарком в зоомагазин.
— Ну как же, шопинг по Интернету! Я сделала ставку на пару подсвечников… — Она вытаскивает из кармана цветастый блокнотик и сверяется с записями. — Ах да, и еще секатор для папы. Почти новый!
— Интернет-аукцион — это нечто! — вторит ей Дженис. — Развлечение — блеск! А ты там ничего не покупала, Бекки?
— Я?… Нет.
— Знаешь, тебе понравится, — подхватывает мама. — Правда, вот вчера вечером зайти на сайт так и не смогла и ставки на портмейрон-ские тарелки не проверила. Не знаю, что со связью случилось.
— Наверное, доменные сервера у них глючат, — со знанием дела говорит Дженис. — Я всю неделю со своим модемом мучилась. Бекки, печеньку будешь?
Ничего не понимаю. Мама бывает на виртуальном аукционе? А завтра что? Скажет, что прошла шестой уровень «Лары Крофт — расхитительницы гробниц»?
— Да у тебя и компьютера-то нет! Ты же терпеть не можешь всю эту современную технику, — говорю я.
— Ну, это уже в прошлом! Я вместе с Дженис позанималась на курсах. И еще мы провели выделенную линию! — Мама на полном серьезе продолжает: — И вот что я тебе скажу, Бекки: надумаешь заводить выделенку, обязательно поставь надежный брандмауэр [Программа, защищающая компьютер от вторжения извне; как правило, входит в состав всех современных операционных систем].
Нет, это уже слишком. Родителям не полагается знать о компьютерах больше своих детей. Я беспечно киваю и отпиваю кофе, ничем не выдавая беспокойства, хотя понятия не имею, что за зверь этот брандмауэр!
— Джейн, уже без десяти двенадцать, — осторожно напоминает Дженис. — Ты собираешься…
— Вряд ли, — отвечает мама. — А ты иди.
— Что такое? — Я перевожу взгляд с одной на другую. — Что-то не так?
— Все хорошо! — Мама ставит чашку на стол. — Просто мы договорились сегодня пойти в гости к Маршаллам вместе с Дженис и Мартином. Но ты не волнуйся. Мы вежливо откажемся.
— Вот еще! — порывисто возражаю я. — Обязательно сходите. Не надо лишать себя удовольствия из-за нас.
Пауза.
— Ты правда считаешь, нам стоит пойти? — спрашивает мама.
Мне немного обидно. Не думала, что она так скажет. По идее, она должна была ответить: «Зачем нам какие-то гости, если приехала единственная дочка?»
— Конечно! — с напускным оживлением говорю я. — Идите, веселитесь, а поболтаем потом.
— Ну, если ты настаиваешь… — неуверенно тянет мама.
— Я мигом соберусь, — обещает Дженис, — Было очень приятно повидаться, Бекки!
Когда она уходит, я замечаю, что папа так и стоит, угрюмо глядя в окно.
— Папа, у тебя все в порядке? Ты что-то все молчишь.
— Прости, — он поворачивается и улыбается, — просто я немного задумался о… гольфе — соревнования через неделю. Очень важные, — Папа имитирует удар клюшкой по мячу.
— Ясно, — отвечаю я, все еще притворяясь веселой.
Но на самом деле мне давно уже не по себе. Нет, не о гольфе папа думает. Что он скрывает?
Что здесь вообще творится?
И тут я вспоминаю о той женщине, которую видела с родителями на улице. Пока они не сбежали обратно за угол.
— А… кто эта женщина, которая была с вами? — спрашиваю я как ни в чем не бывало. — Там, на улице?
С таким же успехом я могла бы взорвать бомбу. Маму с папой будто парализовало. До смерти перепуганные, они переглядываются и отводят глаза.
— Женщина? — наконец произносит мама. — Какая женщина? Грэхем, ты кого-нибудь видел?
— Может быть, Бекки имеет в виду… прохожих, — бормочет папа.
— Ах да! — Опять этот фальшивый тон. — Помню, проходила мимо какая-то дама. Совершенно незнакомая. Наверное, ты о ней и говоришь, дорогая.
— Понятно.
Пытаюсь улыбнуться, но мне уже по-настоящему тошно от этой комедии. Мама с папой мне врут?
— Ну… вам пора! Идите, веселитесь.
Когда за ними закрывается дверь, я с трудом удерживаюсь от слез. Как я ждала этого дня! А теперь жалею, что мы вообще вернулись домой. Никто нам даже не обрадовался. И мои сувениры никакая не редкость и не экзотика. И с родителями что-то неладное. Отчего они такие странные?
— Хочешь еще кофе? — спрашивает Люк.
— Нет, спасибо. — Я тоскливо шаркаю ногой по полу.
— Бекки, ты расстроилась?
— Да, — еле слышно шепчу я. — Немного. Я думала, все будет по-другому.
— Иди ко мне. — Люк разводит руки, и я прижимаюсь к нему. — А чего ты ожидала?
Что они все бросят и закатят в нашу честь праздник?
— Нет, конечно! — Я замолкаю и поднимаю голову. — Вообще-то… да. Броде того. Нас так долго не было дома, а встретили нас, будто мы выскочили в магазин на пару минут.
— Сюрприз — это всегда лотерея, — наставительно объясняет Люк. — Нас ждали только через пару месяцев. Неудивительно, что к встрече никто не подготовился.
— Знаю, но дело не только в этом.
Я вздыхаю. — Люк, тебе не показалось, что мама с папой… что-то скрывают?
— Показалось.
— Да?!
Я в полной растерянности. А я-то надеялась, что он скажет по своему обыкновению: «Нет, Бекки, тебе почудилось».
— Тут явно что-то случилось. — Люк замолкает. — И я догадываюсь, в чем дело.
— В чем? — Я уже устала удивляться.
— Думаю, женщина, которую мы с ними видели и о которой они не хотят говорить, — агент по продаже недвижимости. Наверное, твои родители задумали продать дом.
— Продать дом? — ужасаюсь я, — Но почему? Это же замечательный дом! Лучше не найдешь!
— Ты переехала, а для них он слишком велик.
— А почему мне никто ничего не сказал? Я же им дочь, единственная! Уж мне-то могли бы довериться! — В расстройстве я почти кричу.
— Наверное, не хотели тебя огорчать.
— Я бы не огорчилась! — негодую я. И тут же понимаю, что уже огорчена.
— Ну и огорчилась бы, подумаешь. А скрытничать-то зачем?
Высвобождаюсь из объятий Люка и подхожу к окну. Даже думать невыносимо, что мама с папой решили продать наш дом, С тоской оглядываю сад. Нет, с ним родители не расстанутся. Просто не смогут. Папа так холил и лелеял свои бегонии!
Вдруг я замечаю в соседнем саду Тома Вебстера. На нем джинсы и футболка с надписью «Меня бросила жена и оставила только эту паршивую футболку». Том тащит здоровенную доску. Ну и свирепый же у него вид.
— Возможно, причина не в этом, — говорит Люк у меня за спиной. — Возможно, я ошибаюсь.
— Нет. — С несчастным видом я оборачиваюсь. — Ты наверняка прав. Что им еще скрывать?
— Лучше не думай об этом. Выбрось из головы. Завтра крестины, увидишь Сьюзи!
— Да! — Мне сразу полегчало. — Точно. Люк прав. Может, сегодня встреча и не удалась, но завтра будет грандиозный сюрприз. Я увижусь со Сьюзи, с моей самой лучшей, самой близкой подругой. Ох, не могу дождаться!
5
Близнецов решили крестить в Хэмпшире, дома у родителей Сьюзи, потому что все молодое семейство живет пока у них, ожидая, когда отремонтируют правое крыло родового замка Таркина в Шотландии. Конечно, можно было переехать в его поместье в Пемброкшире, но там временно обосновались дальние родственники. А свой дом в Суссексе Таркин великодушно предоставил для съемок нового фильма по роману Джейн Остин.
Такая вот у Сьюзи семейка. Что ни родственник, то пара замков. Правда, ни в одном не сыщешь нормальную душевую кабину.
Пока мы трясемся по усыпанной гравием аллее, я еле сдерживаю нетерпение.
— Быстрее! — подгоняю я Люка, когда он ставит машину во дворе.
Не дожидаясь, пока он выключит двигатель, выскакиваю из машины и несусь к дому. Боже, скорее бы увидеть Сьюзи!
Тяжелая дверь парадного входа приоткрыта, и я бочком проскальзываю внутрь. Огромный холл, выложенный каменными плитами, украшен бесчисленными букетами благоухающих лилий. Пара официантов чинно шествуют с подносами, уставленными бокалами с шампанским. А на старинном кресле у камина валяется седло. Похоже, тут ничего не изменилось.
Официанты исчезают в глубинах коридора, и я остаюсь одна. Осторожно ступаю по каменным плитам, мне вдруг становится неспокойно. А если Сьюзи тоже пустится наутек, как мои родители? Вдруг и у нее появились странности?
И тут в приоткрытую дверь гостиной вижу Сьюзи. Светлые волосы уложены в высокий узел, сама одета в роскошное розовое платье с мелким рисунком, а на руках — младенец в длинной крестильной рубашечке. Ой. Это, наверное, один из близнецов.
Таркин стоит рядом, и у него на руках второй младенец, тоже в длинном и белом. И хотя Таркин опять напялил самый старый костюм из своего антикварного гардероба, выглядит он на удивление неплохо. Раньше был вылитый суслик, а сейчас вроде даже похорошел. Может, внешность Таркина меняется с возрастом в лучшую сторону? К пятидесяти, глядишь, совсем красавчиком станет.
Светловолосый малыш вцепился в ногу Таркина, и тот бережно разжимает его пальчики.
— Эрни, — терпеливо говорит он.
Эрни? Боже правый! Эрни, мой крестник? Но ведь в прошлый раз он был совсем крошечный!
— Уилфи похож на девочку! — говорит Сьюзи, знакомо хмуря брови. — А Клементина — на мальчика!
— Дорогая моя, они оба похожи на младенцев в крестильных рубашках, — успокаивает ее Таркин.
— А вдруг они оба нетрадиционной ориентации? — тревожится Сьюзи. — А если у них еще до рождения гормоны перемешались?
— Все у них нормально!
Я стою, не решаясь войти. Как-то неловко им мешать. Такая семейная сцена. Они ведь и в самом деле семья.
— Который час? — Сьюзи пытается взглянуть на часы, но Эрни теперь вцепился ей в руку и старается подпрыгнуть. — Эрни, зайка, мне нужно подкрасить губы! Отдай маме руку… Тарки, подержи его минутку, ладно?
— Только сначала положу куда-нибудь Клем-ми… — Таркин начинает оглядывать комнату, как будто в ней по волшебству должна появиться колыбелька.
— Давайте я подержу, — срывающимся голосом предлагаю я.
Тишина. Сьюзи резко поворачивается, и ее глаза увеличиваются до размера блюдец.
— Бекки? Бекс?
— Мы вернулись! — Я нервно смеюсь. — Сюрприз!
— Не может быть! Боже!
Она сует ребенка Таркину, который, как настоящий мужчина, умудряется удержать сразу двух младенцев на руках, и буквально кидается мне на шею.
— Бекки! Миссис Брэндон!
— Миссис Клиф-Стюарт! — отвечаю я, а слезы уже тут как тут. Я знала, знала, что Сьюзи останется прежней!
— Просто поверить не могу, что ты вернулась! — Сьюзи так и сияет от радости. — Расскажи о своем путешествии! Все-все… — Она вдруг замолкает, увидев сумку на моем плече, и благоговейно шепчет: — Боже мой! Это что, настоящая «ангельская сумочка»?
Ха, видали? Кто разбирается — сразу все замечает!
— Конечно, настоящая. — Я небрежно поправляю ремешок. — Так, скромный сувенирчик из Милана. Э-э… только при Люке — молчок, — тихо добавляю я. — Он о ней не знает.
— Бекки! — с легким упреком смеется Сьюзи. — Он же твой муж!
— Вот именно. — Я смотрю ей в глаза, и мы хихикаем.
Как в старые добрые времена.
— Ну, как тебе замужем? — спрашивает Сьюзи.
— Великолепно, — счастливо вздыхаю я. — Просто замечательно. Сама знаешь, как это бывает в медовый месяц.
— В наш медовый месяц я уже была беременной, — смущенно говорит Сьюзи. Она восхищенно поглаживает мою сумочку. — Я и не знала, что вы собирались в Милан. А где еще были?
— Везде! Мы весь мир объехали!
— А в храме Махакала были? — спрашивает чей-то гулкий голос.
В комнату входит Кэролайн, мама Сьюзи. Опять в каком-то диковинном платье из горохово-зеленой мешковины.
— Да! — ликую я. — Были!
На мысль о настоящем путешествии меня натолкнула как раз Кэролайн: обмолвилась как-то, что ее лучшая подруга — крестьянка из Боливии.
— А древний город инков Оллантайтамбо видели?
— Несколько дней осматривали! Кэролайн улыбается. Кажется, экзамен я выдержала. Я — настоящая путешественница! Вот так-то! А уточнять, что в город инков мы ездили из пятизвездочного курорта, совсем ни к чему.
— Я только что говорила со священником, — обращается Кэролайн к Сьюзи, — он что-то там болтал о теплой воде для купели. Но я, конечно, отказалась наотрез! Холодная вода малышам пойдет только на пользу.
— Мама! — стонет Сьюзи. — Я его сама просила, чтобы воду для крещения подогрели! Они же еще совсем крошки!
— Ерунда! — безапелляционно заявляет Кэролайн. — В их возрасте тебя уже купали в озере! А в шесть месяцев я взяла тебя в поход по холмам Тсодила в Вотсване. В моем доме прошу не устраивать тепличных крещений!
Сьюзи кидает на меня полный отчаяния взгляд, и я сочувственно улыбаюсь ей в ответ.
— Мне нужно идти, — говорит она. — Бекс, поболтаем позже. Погостите у нас пару дней, хорошо?
— С удовольствием! — радостно соглашаюсь я.
— И обязательно познакомься с Лулу! — кричит Сьюзи уже из коридора.
— А Лулу — это кто? — спрашиваю я, но она меня не слышит.
Ну ладно, скоро узнаю. Наверное, ее новая лошадь.
Выхожу к Люку — он во дворе, рядом с навесом, которым соединили церковь с домом, прямо как на свадьбе Сьюзи. Мы идем по циновкам, и на меня вдруг такая ностальгия накатывает. Ведь не где-нибудь, а здесь мы впервые заговорили о свадьбе, пусть и намеками. А потом Люк сделал мне предложение.
И вот мы снова тут. Почти год как женаты!
За спиной шуршат чьи-то шаги. Это Таркин спешит в церковь, на руках у него ребенок.
— Тарки, привет! — говорю я, дождавшись, когда он поравняется с нами. — Это который из двух?
— Клементина, — улыбается он. — Наша малютка Клемми.
Я наклоняюсь к младенцу и пытаюсь скрыть изумление. Черт возьми, Сьюзи права — Клементина действительно похожа на мальчишку.
— Какая красавица! — спешу восхититься я. — Просто принцесса!
Пока я соображаю, что бы такого женственного в ней похвалить, откуда-то сверху доносится шум и быстро усиливается, перерастая в захлебывающееся тарахтение. Задираю голову. С неба спускается гигантский черный вертолет и приземляется прямо на лужайке за домом.
— Кто-то из твоих друзей обзавелся вертолетом?
— Хм… вообще-то это мой, — застенчиво отвечает Таркин. — Дал друзьям полетать.
У Таркина есть вертолет?!
Ну, знаете ли, владелец десятка замков, да еще вертолета в придачу мог бы купить себе костюмчик поприличнее!
Церковь полна гостей. Мы с Люком устраиваемся в последних рядах, я оглядываю собравшихся родственников. Вот отец Таркина в смокинге баклажанного оттенка, а вон там Фенелла, сестра Таркина. Она в голубом. Торжествующе взвизгивает, болтая о чем-то с незнакомой блондинкой.
— Кто это, Агнес? — интересуется резкий голос у меня за спиной. Осторожно поворачиваю голову. Дама с седой шевелюрой и гигантской рубиновой брошью разглядывает Фен в лорнет.
— Дорогая, это же Фенелла! — отвечает ей соседка в зеленом.
— Да не Фенелла, а та девица, с которой она разговаривает.
— А, ты про Лулу. Это Лулу Хезерингтон. Ну и ну. Лулу-то, оказывается, не лошадь, а девица.
Вообще— то, если честно, она здорово похожа на лошадь. Худая, поджарая, как Сьюзи. На ней розовый твидовый костюм. Вот Фенелла сказала что-то, и Лулу рассмеялась, продемонстрировав не только зубы, но и десны.
Такая вот у Сьюзи семейка. Что ни родственник, то пара замков. Правда, ни в одном не сыщешь нормальную душевую кабину.
Пока мы трясемся по усыпанной гравием аллее, я еле сдерживаю нетерпение.
— Быстрее! — подгоняю я Люка, когда он ставит машину во дворе.
Не дожидаясь, пока он выключит двигатель, выскакиваю из машины и несусь к дому. Боже, скорее бы увидеть Сьюзи!
Тяжелая дверь парадного входа приоткрыта, и я бочком проскальзываю внутрь. Огромный холл, выложенный каменными плитами, украшен бесчисленными букетами благоухающих лилий. Пара официантов чинно шествуют с подносами, уставленными бокалами с шампанским. А на старинном кресле у камина валяется седло. Похоже, тут ничего не изменилось.
Официанты исчезают в глубинах коридора, и я остаюсь одна. Осторожно ступаю по каменным плитам, мне вдруг становится неспокойно. А если Сьюзи тоже пустится наутек, как мои родители? Вдруг и у нее появились странности?
И тут в приоткрытую дверь гостиной вижу Сьюзи. Светлые волосы уложены в высокий узел, сама одета в роскошное розовое платье с мелким рисунком, а на руках — младенец в длинной крестильной рубашечке. Ой. Это, наверное, один из близнецов.
Таркин стоит рядом, и у него на руках второй младенец, тоже в длинном и белом. И хотя Таркин опять напялил самый старый костюм из своего антикварного гардероба, выглядит он на удивление неплохо. Раньше был вылитый суслик, а сейчас вроде даже похорошел. Может, внешность Таркина меняется с возрастом в лучшую сторону? К пятидесяти, глядишь, совсем красавчиком станет.
Светловолосый малыш вцепился в ногу Таркина, и тот бережно разжимает его пальчики.
— Эрни, — терпеливо говорит он.
Эрни? Боже правый! Эрни, мой крестник? Но ведь в прошлый раз он был совсем крошечный!
— Уилфи похож на девочку! — говорит Сьюзи, знакомо хмуря брови. — А Клементина — на мальчика!
— Дорогая моя, они оба похожи на младенцев в крестильных рубашках, — успокаивает ее Таркин.
— А вдруг они оба нетрадиционной ориентации? — тревожится Сьюзи. — А если у них еще до рождения гормоны перемешались?
— Все у них нормально!
Я стою, не решаясь войти. Как-то неловко им мешать. Такая семейная сцена. Они ведь и в самом деле семья.
— Который час? — Сьюзи пытается взглянуть на часы, но Эрни теперь вцепился ей в руку и старается подпрыгнуть. — Эрни, зайка, мне нужно подкрасить губы! Отдай маме руку… Тарки, подержи его минутку, ладно?
— Только сначала положу куда-нибудь Клем-ми… — Таркин начинает оглядывать комнату, как будто в ней по волшебству должна появиться колыбелька.
— Давайте я подержу, — срывающимся голосом предлагаю я.
Тишина. Сьюзи резко поворачивается, и ее глаза увеличиваются до размера блюдец.
— Бекки? Бекс?
— Мы вернулись! — Я нервно смеюсь. — Сюрприз!
— Не может быть! Боже!
Она сует ребенка Таркину, который, как настоящий мужчина, умудряется удержать сразу двух младенцев на руках, и буквально кидается мне на шею.
— Бекки! Миссис Брэндон!
— Миссис Клиф-Стюарт! — отвечаю я, а слезы уже тут как тут. Я знала, знала, что Сьюзи останется прежней!
— Просто поверить не могу, что ты вернулась! — Сьюзи так и сияет от радости. — Расскажи о своем путешествии! Все-все… — Она вдруг замолкает, увидев сумку на моем плече, и благоговейно шепчет: — Боже мой! Это что, настоящая «ангельская сумочка»?
Ха, видали? Кто разбирается — сразу все замечает!
— Конечно, настоящая. — Я небрежно поправляю ремешок. — Так, скромный сувенирчик из Милана. Э-э… только при Люке — молчок, — тихо добавляю я. — Он о ней не знает.
— Бекки! — с легким упреком смеется Сьюзи. — Он же твой муж!
— Вот именно. — Я смотрю ей в глаза, и мы хихикаем.
Как в старые добрые времена.
— Ну, как тебе замужем? — спрашивает Сьюзи.
— Великолепно, — счастливо вздыхаю я. — Просто замечательно. Сама знаешь, как это бывает в медовый месяц.
— В наш медовый месяц я уже была беременной, — смущенно говорит Сьюзи. Она восхищенно поглаживает мою сумочку. — Я и не знала, что вы собирались в Милан. А где еще были?
— Везде! Мы весь мир объехали!
— А в храме Махакала были? — спрашивает чей-то гулкий голос.
В комнату входит Кэролайн, мама Сьюзи. Опять в каком-то диковинном платье из горохово-зеленой мешковины.
— Да! — ликую я. — Были!
На мысль о настоящем путешествии меня натолкнула как раз Кэролайн: обмолвилась как-то, что ее лучшая подруга — крестьянка из Боливии.
— А древний город инков Оллантайтамбо видели?
— Несколько дней осматривали! Кэролайн улыбается. Кажется, экзамен я выдержала. Я — настоящая путешественница! Вот так-то! А уточнять, что в город инков мы ездили из пятизвездочного курорта, совсем ни к чему.
— Я только что говорила со священником, — обращается Кэролайн к Сьюзи, — он что-то там болтал о теплой воде для купели. Но я, конечно, отказалась наотрез! Холодная вода малышам пойдет только на пользу.
— Мама! — стонет Сьюзи. — Я его сама просила, чтобы воду для крещения подогрели! Они же еще совсем крошки!
— Ерунда! — безапелляционно заявляет Кэролайн. — В их возрасте тебя уже купали в озере! А в шесть месяцев я взяла тебя в поход по холмам Тсодила в Вотсване. В моем доме прошу не устраивать тепличных крещений!
Сьюзи кидает на меня полный отчаяния взгляд, и я сочувственно улыбаюсь ей в ответ.
— Мне нужно идти, — говорит она. — Бекс, поболтаем позже. Погостите у нас пару дней, хорошо?
— С удовольствием! — радостно соглашаюсь я.
— И обязательно познакомься с Лулу! — кричит Сьюзи уже из коридора.
— А Лулу — это кто? — спрашиваю я, но она меня не слышит.
Ну ладно, скоро узнаю. Наверное, ее новая лошадь.
Выхожу к Люку — он во дворе, рядом с навесом, которым соединили церковь с домом, прямо как на свадьбе Сьюзи. Мы идем по циновкам, и на меня вдруг такая ностальгия накатывает. Ведь не где-нибудь, а здесь мы впервые заговорили о свадьбе, пусть и намеками. А потом Люк сделал мне предложение.
И вот мы снова тут. Почти год как женаты!
За спиной шуршат чьи-то шаги. Это Таркин спешит в церковь, на руках у него ребенок.
— Тарки, привет! — говорю я, дождавшись, когда он поравняется с нами. — Это который из двух?
— Клементина, — улыбается он. — Наша малютка Клемми.
Я наклоняюсь к младенцу и пытаюсь скрыть изумление. Черт возьми, Сьюзи права — Клементина действительно похожа на мальчишку.
— Какая красавица! — спешу восхититься я. — Просто принцесса!
Пока я соображаю, что бы такого женственного в ней похвалить, откуда-то сверху доносится шум и быстро усиливается, перерастая в захлебывающееся тарахтение. Задираю голову. С неба спускается гигантский черный вертолет и приземляется прямо на лужайке за домом.
— Кто-то из твоих друзей обзавелся вертолетом?
— Хм… вообще-то это мой, — застенчиво отвечает Таркин. — Дал друзьям полетать.
У Таркина есть вертолет?!
Ну, знаете ли, владелец десятка замков, да еще вертолета в придачу мог бы купить себе костюмчик поприличнее!
Церковь полна гостей. Мы с Люком устраиваемся в последних рядах, я оглядываю собравшихся родственников. Вот отец Таркина в смокинге баклажанного оттенка, а вон там Фенелла, сестра Таркина. Она в голубом. Торжествующе взвизгивает, болтая о чем-то с незнакомой блондинкой.
— Кто это, Агнес? — интересуется резкий голос у меня за спиной. Осторожно поворачиваю голову. Дама с седой шевелюрой и гигантской рубиновой брошью разглядывает Фен в лорнет.
— Дорогая, это же Фенелла! — отвечает ей соседка в зеленом.
— Да не Фенелла, а та девица, с которой она разговаривает.
— А, ты про Лулу. Это Лулу Хезерингтон. Ну и ну. Лулу-то, оказывается, не лошадь, а девица.
Вообще— то, если честно, она здорово похожа на лошадь. Худая, поджарая, как Сьюзи. На ней розовый твидовый костюм. Вот Фенелла сказала что-то, и Лулу рассмеялась, продемонстрировав не только зубы, но и десны.