Киплинг Редьярд Джозеф. Отважные мореплаватели

   - Значит, я прав? - спросил Гарви, так как ему показалось, что Дэн на его стороне.
   - Ты неправ. Ты совсем по-настоящему неправ! Ты лучше держись ко мне поближе и не отставай, не то снова получишь, да и мне перепадет за то, что я - за тебя. Отец всегда выдает мне двойную порцию, потому что я его сын, и он терпеть не может поблажек. Ты, наверно, страсть как злишься на него. На меня тоже, бывало, находило такое. Но отец - самый справедливый человек на свете. Все рыбаки это знают.
   - И это, по-твоему, справедливо? Да? - указал Гарви на свой распухший нос.
   - Это ерунда. Из тебя выйдет сухопутная кровь. Это для твоей же пользы. Только послушай, я не хочу иметь дела с человеком, который считает меня, или отца, или кого другого на борту "Мы здесь" вором. Мы не из таких, кто бьет баклуши на пристани, ничего с ними общего. Мы - рыбаки и ходим вместе в море больше шести лет. Крепко-накрепко запомни это! Я говорил, что отец не разрешает мне божиться. Он говорит, что это богохульство, и лупцует меня. Но если бы я мог поклясться, как ты про своего папашу, я бы поклялся насчет твоих пропавших долларов. Не знаю, что у тебя было в карманах, я в них не рылся, когда сушил твою одежду. Но, поверь, ни я, ни мой отец - а с тех пор как тебя вытащили, только мы с ним и толковали с тобой ничегошеньки не знаем о твоих деньгах. Вот и все, что я хотел сказать. Ну как?
   Кровопускание определенно прочистило Гарви мозги. А может, это пустынное море так подействовало на него. Во всяком случае, он смущенно сказал:
   - Ну ладно. Похоже, что я оказался не слишком благодарным за спасение, Дэн.
   - Ты был расстроен и вел себя глупо, - ответил Дэн. - Но, кроме нас с отцом, никто этого не видел. Кок не в счет.
   - Как это я не подумал, что деньги могли потеряться, - пробормотал Гарви как бы про себя, - а стал называть всех подряд ворами... Где твой отец?
   - В рубке. Что тебе теперь от него надо?
   - Увидишь, - сказал Гарви, встал и пошел, пошатываясь, к ступеням рубки, окрашенной изнутри в желто-шоколадный цвет.
   Недалеко от штурвала, над которым висели судовые часы, сидел Троп, держа в руках блокнот и огромный черный карандаш, который он время от времени усердно слюнявил.
   - Я не совсем хорошо себя вел, - сказал Гарви, удивляясь собственной робости.
   - Что еще стряслось? - спросил шкипер. - Стакнулся с Дэном?
   - Нет, я насчет вас.
   - Ну, слушаю.
   - Так вот, я... я хочу взять свои слова обратно, - быстро проговорил Гарви. - Тех, кто спасает тебя от смерти... - Он проглотил слюну.
   - А? Если так пойдет дальше, из вас получится человек.
   - ...нельзя обзывать по-всякому, - закончил Гарви.
   - Правильно говорите, правильно. - Троп сдержанно улыбнулся.
   - Вот я и пришел извиниться.
   Троп медленно и тяжело поднялся с рундука, на котором сидел, и протянул ему ладонь в одиннадцать дюймов шириной.
   - Я полагал, что вам это очень пойдет на пользу, и вижу, что не ошибся. - С палубы донесся приглушенный смешок. - Я очень редко ошибаюсь в людях. - Огромная ладонь поглотила руку Гарви почти до локтя. - Мы малость поработаем над вами, прежде чем расстанемся, юноша. И я не держу против вас зла - что было, то прошло. Не ваша в том вина. Ну, а сейчас - за дело, и не обижайся.
   - Отец тебя признал, - сказал Дэн, когда Гарви выбрался на палубу.
   - Как это так? - удивился Гарви, щеки которого горели от возбуждения.
   - Ну, значит, он тебя оправдал. Но раз отец говорит, что не держит зла, значит, он попался. Страсть как не любит ошибаться. Хо, хо! Стоит отцу принять решение, и он скорее спустит флаг перед британцами, чем изменит решение. Я рад, что все уладилось. Отец прав, когда говорит, что не может отвезти тебя. Ведь мы одной рыбой и живем. Через полчаса весь экипаж будет мчаться сюда, как акулы к дохлому киту.
   - Почему? - спросил Гарви.
   - Чтобы поесть, конечно. Разве твой желудок не говорит, что пора ужинать? Тебе еще многому надо поучиться.
   - Это уж точно, - печально произнес Гарви, глядя на переплетение снастей над головой.
   - Шхуна у нас первый сорт, - с энтузиазмом отозвался Дэн, неправильно истолковав его взгляд. - Посмотришь, как она понесется с поднятым гротом, когда наполнится трюм. Правда, сначала нам придется изрядно потрудиться. И он указал на люк, черневший между двумя мачтами.
   - А это для чего? Там же пусто, - отозвался Гарви.
   - Нам с тобой да еще кое-кому надо его наполнить, - ответил Дэн. Туда сваливается рыба.
   - Живая? - удивился Гарви.
   - Ну, не совсем. Она к тому времени будет уже довольно мертвая, без внутренностей и соленая. У нас сто бочек соли, а мы еще и дна не покрыли.
   - А где же рыба?
   - Пока в воде, а лучше бы в лодке на дне, - ответил Дэн рыбацкой поговоркой. - Вместе с тобой вчера вечером выловили штук сорок. - Он указал на деревянный ларь на корме. - Когда рыбу разделают, нам с тобой придется его продраить. Сегодня лари, наверно, будут полные! Бывало, что шхуна оседала от рыбы на полфута! Мы с ног валились - так много ее привозили. А вот и они возвращаются. - Дэн поглядел поверх невысокого фальшборта туда, где по сверкающей глади океана к шхуне подгребали полдюжины лодок.
   - Я ни разу не был так близок от волн, - сказал Гарви. - Океан отсюда красивый.
   Заходящее солнце окрашивало воду в пурпурные и розоватые тона, и только на гребнях невысоких и длинных валов играли золотистые блики, а впадины между ними отдавали цветом сине-зеленой макрели. Шхуны, сколько их было, казалось, подтягивали к себе свои лодки невидимыми нитями, а крошечные темные фигурки в лодчонках двигались будто заводные.
   - Кажется, им повезло, - сказал Дэн, глядя на них прищуренными глазами. - У Мануэля рыбы столько, что он осел, как кувшинка в воде, правда?
   - А где Мануэль? Понять не могу, как ты различаешь их с такого расстояния.
   - Последняя лодка в южном направлении. Это он тебя спас вчера... ответил Дэн, указывая на лодку, - Мануэль гребет по-португальски. Его ни с кем не спутаешь. Восточнее его - этот парень гребет куда лучше - идет пенсильванец. А еще восточнее - видишь, как красиво они вытянулись, гребет Длинный Джек с мощными плечами. Он из Южного Бостона и, как все его жители, хороший гребец. А подальше к северу идет Том Плэтт. Сейчас услышишь, как он напевает. Он служил в военно-морском флоте на фрегате "Огайо". Говорит, что этот корабль первым у нас на флоте обогнул мыс Горн. Он только и знает, что рассказывать о службе - когда не поет, правда, - и ему сегодня улов привалил. Вот, слышишь?
   С лодки, что была севернее, через водный простор до них донеслась песня, в которой говорилось о чьих-то холодных руках и ногах. А потом шли такие слова:
   Достань карту, печальную карту,
   Посмотри, где сходятся эти горы!
   Их вершины затянуты тучами,
   А подножье окутано туманом.
   - У него полно рыбы! - радостно воскликнул Дэн. - Раз он поет "капитан", значит, его лодка полна.
   А громкий голос продолжал:
   Я обращаюсь к тебе, капитан,
   Я умоляю тебя,
   Чтоб меня не схоронили
   Ни в церкви, ни в сером монастыре.
   - Ох уж этот Том Плэтт! Завтра он тебе порасскажет о старом "Огайо". Видишь синюю лодку позади него? Это мой дядя, родной брат отца. Дядя Солтерс ужасно невезучий. Посмотри, как осторожно он гребет. Готов заложить все, что заработаю, и свою долю в придачу, что его одного сегодня обложило сыпью. И, наверно, здорово.
   - Сыпью? От чего? - спросил с интересом Гарви.
   - Скорее всего, от клубники. А еще бывает от оладьев или от лимонов и огурцов. Его обложило с ног до головы. До того ему не везет, прямо жуть! Ну, а сейчас за дело: будем их поднимать. Это верно, что ты никогда в жизни ни к чему рук не прикладывал? Тебе, должно быть, страшно, да?
   - Я все равно попробую работать, - решительно ответил Гарви. - Только все это для меня новое.
   - Тогда возьми-ка вон ту снасть. Да позади тебя!
   Гарви схватил веревку с длинным металлическим крюком на конце, которая свисала с грот-мачты, а Дэн потянул за другую, висевшую на том, что Дэн называл "подъемником". Тем временем к шхуне подошла доверху нагруженная лодка Мануэля. Португалец улыбнулся своей яркой улыбкой, которую Гарви хорошо узнал позднее, и короткими вилами стал перебрасывать рыбу в стоявший на палубе ларь.
   - Подай ему крюк, - сказал Дэн, и Гарви сунул крюк Мануэлю в руки. Тот продел его в веревочную петлю на носу лодки, подхватил веревку Дэна, закрепил ее на корме и вскарабкался на шхуну.
   - Тяни! - закричал Дэн, и Гарви потянул, удивившись, как легко поднимается лодка.
   - Держи! Это тебе не птичка в гнезде, - рассмеялся Дэн.
   Гарви крепко уцепился за веревку, потому что лодка висела у него прямо над головой.
   - Опускай! - скомандовал Дэн.
   Гарви стал опускать лодку, а Дэн одной рукой отвел ее в сторону, и она мягко села позади грот-мачты. - Порожняя, она легче легкого. Это хорошо, когда она на шхуне. А вот в открытом море с ней не так легко сладить.
   - Ага! - произнес Мануэль, протягивая коричневую руку. - Ты уже совсем хорошо? Вчера в это время на тебя охотилась рыба. А сегодня за рыбой охотишься ты. А? Что?
   - Я... я вам очень благодарен, - запинаясь, сказал Гарви. Его рука невольно потянулась к карману, но он вовремя вспомнил, что денег у него нет. Позднее, когда он узнал Мануэля получше, от одной мысли, какую ошибку он мог совершить, он густо краснел, лежа на своей койке.
   - Ты меня не надо благодарить! - ответил Мануэль. - Не мог же я допустить, чтобы тебя носило по всему морю. А теперь ты рабак. А что? О-хо-хо! - Он стал сгибаться вперед и назад, чтобы размяться. - Я сегодня лодку не мыл. Слишком был занят. Рыба так и шла... Дэнни, сынок, помой за меня.
   Гарви тут же шагнул вперед: он хоть чем-то может помочь человеку, спасшему ему жизнь.
   Дэн бросил ему швабру, и он стал неловко, но старательно смывать грязь.
   - Вынь упоры для ног. Они ходят в этих прорезях, - подсказал ему Дэн. - Протри их и поставь на место. Они никогда не должны заедать. Когда-нибудь сам узнаешь почему. А вот и Длинный Джек.
   Из приставшей к шхуне лодки в ларь полетел поток сверкающей рыбы.
   - Мануэль, берись за снасть. Я поставлю столы. Гарви, почисть лодку Мануэля. В нее пойдет лодка Длинного Джека.
   Гарви поднял голову и увидел над собой днище лодки Джека.
   - Прямо как в индейской игрушке, правда? - сказал Дэн, когда одна лодка вошла в другую.
   - Как рука в перчатку, - заметил ирландец Длинный Джек, сгибаясь вперед и назад, как до него это делал Мануэль.
   Из рубки послышалось ворчанье Диско, и он стал звучно слюнявить карандаш.
   - Сто сорок пять с половиной. Не везет тебе, Дискобол! - крикнул Длинный Джек. - Я из кожи вон лезу, чтобы набить твои карманы. Так и пиши улов никудышный, португалец обошел меня.
   В борт ткнулась еще одна лодка, и снова в ларь полетела рыба.
   - Двести три! А ну-ка посмотрим на пассажира! - Это сказал рыбак роста еще большего, нежели ирландец. Розовый шрам, пересекавший его лицо наискосок от левого глаза до правого уголка рта, придавал ему странное выражение.
   Не зная, что еще делать, Гарви швабрил каждую новую лодку, вынимал упоры для ног и клал их на дно лодки.
   - Что ж, неплохо, - сказал человек со шрамом, которого звали Том Плэтт и который следил за работой Гарви. - Все можно делать двумя способами: по-рыбацки или...
   - ...как мы это делали на старом "Огайо", - подхватил Дэн и двинулся на рыбаков, таща за собой длинную доску на ножках. - Посторонись, Том Плэтт, и дай мне установить столы.
   Он загнал один конец доски в прорези фальшборта, выпрямил ножку и едва увернулся от затрещины, которой хотел его наградить бывший военный моряк.
   - На "Огайо" это тоже умели делать, Дэнни. Понял? - рассмеялся Том Плэтт.
   - Но не очень-то ловко, потому что кое-кто промазал, и если он не оставит нас в покое, его башмаки окажутся на мачте. - Полный вперед! Не видишь, я занят?
   - Дэнни, да ты целыми днями дрыхнешь на канатах, - отозвался Длинный Джек. - И нахальнее тебя нет мальчишки на свете. Бьюсь об заклад, что ты испортишь нашего пассажира за неделю.
   - Его зовут Гарви, - сказал Дэн, размахивая двумя причудливо выгнутыми ножками, - и очень скоро он будет стоить пятерых салаг из Южного Бостона. Он аккуратно положил ножи на стол, склонил голову набок и стал любоваться произведенным эффектом.
   - По-моему, сорок две, - раздался за бортом тонкий голос, и на шхуне все покатились со смеху, когда другой голос ответил:
   - Значит, мне наконец повезло, потому что у меня сорок пять, хоть меня опять всего обложило до невозможности.
   - Сорок две, а может, сорок пять. Я сбился со счета, - произнес тонкий голос.
   - Это Пенн и дядюшка Солтерс считают рыбу. С ними не соскучишься, сказал Дэн. - Только погляди на них!
   - Поднимайтесь, поднимайтесь, детки! - проревел Длинный Джек. - Там ведь внизу сыро.
   - Ты сказал - сорок две. - Это говорил дядюшка Солтерс.
   - Тогда я пересчитаю снова, - робко ответил тонкий голос.
   Обе лодки сильно накренились и стукнулись о борт шхуны.
   - О господи! - воскликнул Солтерс, отгребая назад. - Понять не могу, что заставило этого фермера пойти в рыбаки... Ты чуть меня не перевернул.
   - Простите, мистер Солтерс. Я вышел в море из-за нервного расстройства. Причем по вашему же совету.
   - Ни дна тебе, ни покрышки с этим расстройством! - возмущенно вопил толстый коротышка дядюшка Солтерс. - Ты опять на меня лезешь! Так сколько ты сказал: сорок две или сорок пять?
   - Забыл, мистер Солтерс. Давайте пересчитаем снова.
   - Сорока пяти быть не может. Это у меня сорок пять, - продолжал дядя Солтерс. - Считай повнимательней, Пенн.
   Из рубки вышел Диско Троп.
   - Солтерс, немедленно перебрось рыбу на шхуну! - приказал он строго.
   - Пап, не мешай, - сказал тихо Дэн. - Они только начали.
   - Боже правый! Да он накалывает их по одной! - завопил Длинный Джек, когда дядюшка Солтерс энергично приступил к работе.
   Человек в другой лодке тщательно пересчитал зарубки на планшире.
   - Это за прошлую неделю, - сказал он, жалобно глядя вверх и держа палец там, где кончил считать.
   Мануэль подтолкнул Дэна, и тот бросился за снастью, перегнулся через борт и продел крюк в петлю на корме лодки, а в этот момент Мануэль резко подал ее вперед. Остальные поднатужились и вытащили лодку на борт вместе со всем ее содержимым.
   - Одна, две... четыре... девять, - быстро считал Том Плэтт.
   - Сорок семь. Молодец, Пенн! - Дэн отпустил свой конец, и незадачливый рыбак тут же оказался в ларе вместе со своей рыбой.
   - Держите! - ревел дядюшка Солтерс, неловко приседая. - Держите, я не успел сосчитать свою!
   Но с ним поступили точно так же, как с пенсильванцем.
   - Сорок одна, - произнес Том Плэтт. - Фермер обошел тебя, Солтерс. Такого моряка!
   - Ты неверно считал, - ворчал тот, выбираясь из ларя, - к тому же меня всего обложило сыпью.
   Его пухлые руки были все в волдырях.
   - Ради клубники кое-кто готов нырнуть на дно морское, - заметил Дэн, обращаясь к молодому месяцу.
   - А кое-кто, - отозвался дядя Солтерс, - бьет баклуши и насмешничает над своей родней.
   - По местам, по местам! - послышался незнакомый Гарви голос, и Диско Троп, Том Плэтт и Солтерс, не мешкая, отправились на бак.
   Маленький Пенн принялся распутывать свою рыболовную снасть, а Мануэль растянулся во весь рост на палубе. Дэн опустился в трюм, и Гарви услышал, как он колотит молотком по бочкам.
   - Соль, - сказал он, поднявшись на палубу. - Сразу после ужина примемся за разделку. Ты будешь помогать отцу. Отец работает на пару с Томом Плэттом, и ты услышишь, как они спорят. Мы поедим во вторую очередь: ты, я, Мануэль и Пенн - молодость и красота шхуны.
   - Это почему же? - возразил Гарви. - Я голоден.
   - Они закончат через минуту. Дух какой приятный. Отец хорошего кока держит, а вот с братцем ему морока. Хороший сегодня улов, правда? - Он показал на груды трески в ларях. - По какой воде ты шел, Мануэль?
   - Двадцать пять сажен, - ответил португалец сонным голосом. - Рыба шла хорошо и быстро. Когда-нибудь покажу тебе, Гарви.
   Луна уже начала свое шествие по спокойной воде, когда старшие члены экипажа вышли на корму. Коку не пришлось звать "вторую смену". Дэн и Мануэль оказались за столом прежде, чем Том Плэтт, последний и самый неторопливый из старших, успел обтереть губы тыльной стороной ладони. Гарви пришел вслед за Пенном и сел за стол. Перед ним стояла оловянная миска с языками и плавательными пузырями трески, перемешанными с кусочками свинины и жареным картофелем, черный и крепкий кофе и лежал ломоть еще горячего хлеба. Несмотря на голод, они подождали, пока пенсильванец произнесет короткую молитву. Затем все молча набросились на еду. Наконец Дэн перевел дух и поинтересовался, голоден ли еще Гарви.
   - Сыт по горло, но все же место еще для одного кусочка найдется.
   Коком на борту шхуны служил громадный иссиня-черный негр. В отличие от негров, которых знал Гарви, он большей частью молчал и жестами предлагал поесть еще.
   - Слушай, Гарви, - сказал Дэн, постукивая вилкой по столу, - вот я и говорю: молодые и красивые мужчины, как я, и Пеннси, и ты, и Мануэль, мы вторая смена. Мы едим, когда закончит первая. Они, старые кашалоты, подлые и нудные, и им надо ублажать свои желудки. Вот они и едят первыми, чего не заслуживают. Верно ведь, доктор?
   Кок кивнул.
   - Он умеет разговаривать? - спросил Гарви шепотом.
   - По-нашему чуть-чуть. Говорит на каком-то чудном, непонятном языке. Там, где он живет, на острове Кейп-Бретон, фермеры разговаривают на самодельном шотландском. Там полно негров, родители которых сбежали во время войны, и они все говорят, будто чавкают.
   - Это не по-шотландски, - вмешался пенсильванец. - Это гаэльский. Так сказано в книжке.
   - Пенн много читает. И он почти всегда говорит правду... когда дело не касается рыбы, а?
   - Твой отец верит им на слово и не пересчитывает улов?
   - Ну конечно. Стоит ли врать ради нескольких рыбок?
   - А я знал одного, который все время врал, - вставил Мануэль. - Каждый день врал. Прибавлял по пять, десять, а то и двадцать пять рыб в улов.
   - Где же это было? - удивился Дэн. - Среди наших такого не водится.
   - Француз.
   - А-а! Эти французы с западного берега, они и считать толком не умеют. Коль попадется тебе один из них, Гарви, сам узнаешь почему, - сказал Дэн с выражением крайнего презрения.
   Всегда больше, никогда меньше,
   Всякий раз, когда начинаем разделывать!
   Это Длинный Джек проревел в люк, и "вторая смена" тут же вскочила на ноги.
   В лунном свете тени мачт и снастей с никогда не убиравшимся новым парусом ходили взад и вперед по вздымавшейся палубе, а груда рыбы на корме блестела, как гора жидкого серебра. Из трюма, где Диско Троп и Том Плэтт расхаживали между соляных бочек, раздавался топот и громыханье. Дэн дал Гарви вилы и подвел его к грубому столу со стороны, ближней к борту, где дядюшка Солтерс нетерпеливо постукивал черенком ножа по столу. У его ног стояла бадья с соленой водой.
   - Ты подавай отцу и Тому Плэтту через люк и смотри, чтобы дядюшка Солтерс не выколол тебе ножом глаз, - сказал Дэн и полез в трюм. - Я буду подавать соль снизу.
   Пенни и Мануэль стояли в ларе по колено в рыбе, размахивая своими ножами. Длинный Джек в варежках и с корзиной, стоявшей у его ног, находился по другую сторону стола, напротив дядюшки Солтерса. Гарви же не сводил глаз со своих вил и бадьи с водой.
   - Эй! - воскликнул Мануэль, наклонился и подхватил рыбину, продев один палец в жабры, а другой - в глаз. Он положил ее на край ларя, сверкающее лезвие ножа со звуком рвущегося полотна рассекло ее вдоль, от головы до хвоста, и рыба с двумя зарубками с каждой стороны шеи шлепнулась к ногам Длинного Джека.
   - Эй! - воскликнул Длинный Джек, и его рука в варежке загребла печень трески и бросила ее в корзину. Еще один поворот и гребок, и в сторону полетели голова и потроха, а выпотрошенная рыба скользнула через стол к свирепо пыхтевшему дядюшке Солтерсу.
   Снова раздался звук рвущегося полотна, через борт полетел хребет, и рыба, без головы и внутренностей, плеснулась в бадью, обдав стоявшего рядом с открытым ртом Гарви брызгами соленой воды. Мужчины теперь работали молча. Треска двигалась будто живая, и не успел Гарви, пораженный этой удивительной ловкостью, прийти в себя, как бадья оказалась полной доверху.
   - Подавай! - прорычал дядюшка Солтерс, не поворачивая головы, и Гарви подхватил вилами две или три рыбины и бросил их в люк.
   - Эй! Подавай кучей! - закричал Дэн. - Не разбрасывай! Дядя Солтерс лучший потрошитель из всех. Смотри, он как книгу режет.
   И в самом деле, казалось, будто толстый дядюшка Солтерс соревнуется в скорости разрезания журнальных страниц. Согнувшийся в три погибели Мануэль стоял неподвижно, как статуя, только его длинные руки безостановочно хватали рыбу. Малышка Пенн трудился отважно, но было видно, что ему не хватало сил.
   Раз или два Мануэль ухитрялся выручать его, не переставая подбрасывать рыбу. А один раз он громко вскрикнул, когда наколол палец о французский крючок. Эти крючки делаются из мягкого металла, чтобы потом их можно было разогнуть. Но треска очень часто обрывает крючок и попадается на другой. Это одна из многих причин, по которой рыбаки презирают французов.
   Внизу в трюме скрежещущий звук от трения крупной соли о рыбью чешую напоминал жужжание точильного камня. На этом неумолчном фоне раздавались перестук ножей в ларе, звук отворачиваемых голов, шлепанье печени и потрохов, треск ножа дяди Солтерса, выдирающего хребты, и хлюпанье мокрых, разделанных рыбьих тушек, падающих в бадью.
   Час спустя Гарви отдал бы все на свете за то, чтобы отдохнуть. Ведь мокрая треска весит больше, чем можно себе представить, и от непривычной работы у Гарви ужасно разболелась спина. Но он в первый раз в жизни почувствовал, что работает вместе с другими, стал гордиться собой и продолжал молча трудиться.
   - Нож! - закричал наконец дядя Солтерс.
   Пенн, задыхаясь, согнулся пополам среди рыбы, Мануэль стал наклоняться взад и вперед, чтобы размяться, а Длинный Джек перегнулся через фальшборт. Появился кок, бесшумный, как черная тень; он собрал массу костей и голов и удалился.
   - На завтрак потроха и похлебка из голов! - зачмокал Длинный Джек.
   - Нож! - повторил дядюшка Солтерс, размахивая плоским изогнутым оружием потрошителя.
   Гарви увидел несколько ножей, торчавших возле люка. Он принес их, а тупые убрал.
   - Воды! - потребовал Диско Троп.
   - Бачок с питьевой водой на носу, рядом ковшик. Поторопись, Гарв, сказал Дэн.
   Гарви возвратился через минуту с полным ковшом застоявшейся коричневой воды, показавшейся ему вкуснее нектара и развязавшей языки Диско и Тома Плэтта.
   - Это - треска, - говорил Диско. - Это тебе не финики из Дамаска, Том Плэтт, и не бруски серебра. Я твержу это тебе с тех пор, как мы вместе вышли в море.
   - Значит, уже семь лет, - спокойно отозвался Том Плэтт. - Все равно укладывать груз в трюме надо правильно. Если бы ты когда-нибудь видел, как укладывают четыреста тонн железа в...
   - Эй! - раздался клич Мануэля, и работа закипела снова и продолжалась до тех пор, пока ларь не опустел. Как только последняя рыба отправилась вниз, Диско Троп со своим братом потопали на корму в рубку; Мануэль и Длинный Джек пошли на нос; Том Плэтт ждал лишь, пока можно будет задраить люк, и потом тоже исчез. Через полминуты из рубки донесся громкий храп, и, ничего не понимая, Гарви уставился на Дэна и Пенна.
   - На сей раз у меня вышло получше, Дэнни, - сказал Пенн, глаза которого слипались от сна. - Но мне кажется, мой долг - помочь с уборкой.
   - До чего же ты сознательный, прямо страсть, - ответил Дэн. Отправляйся спать, Пенн. Нечего тебе выполнять работу юнг. Набери в ведро воды, Гарви. О Пенн, пока ты не уснул, вывали это в бачок для потрохов. Столько-то ты сможешь продержаться?
   Пенн поднял тяжелую корзину с рыбьей печенью и вывалил ее содержимое в бачок с откидным верхом, прикрепленный у носового кубрика. Затем он тоже исчез в кубрике.
   - После разделки рыбы у нас на "Мы здесь" юнги занимаются уборкой, а если море спокойное, они же и несут первую вахту.
   Дэн стал энергично драить ларь; разобрал стол, поставил его сушиться при свете луны, начисто вытер красные лезвия ножей и начал точить их о небольшой камень. Под его руководством Гарви стал бросать за борт остатки потрохов и рыбьих костей.
   С первым всплеском из маслянистой воды выросло серебристо-белое чудище и издало жуткий свистящий вздох. Гарви вскрикнул и отпрянул назад, а Дэн лишь рассмеялся.
   - Дельфин, - пояснил он. - Просит рыбьих голов. Они всегда становятся стоймя, когда хотят есть. А пахнет от него, как от покойника, правда?
   Ужасным зловонием тухлой рыбы пахнуло на них, когда белый столб погрузился в забурлившую воду.
   - Неужто ты никогда не видел, как дельфины стоят? Здесь их тьма-тьмущая. Знаешь, здорово, что на борту есть еще один юнга! Отто был слишком стар, да к тому же он был голландец. Мы с ним часто воевали. Но это все ничего. Вот язык у него был не христианский... Спишь?
   - Страшно хочу, - ответил Гарви и клюнул носом.
   - На вахте спать нельзя. Встряхнись и погляди, ярко ли горит наш кормовой фонарь. Ты на вахте, Гарви.
   - Тьфу! Да кругом ни души. И светло как днем. Хррр...
   - Вот тогда-то и приходит беда, говорит отец. Стоит всем уснуть, и какой-нибудь пассажирский пароход в два счета рассечет тебя пополам, а потом семнадцать блестящих офицеров, все джентльмены, будут клясться, что огни твои не горели и что был густой туман... Гарв, ты неплохой парень, но если ты клюнешь носом еще раз, тебе от меня перепадет концами!