Кир Булычев. Глубокоуважаемый микроб (сборник)

   Опуская спасенного человечка на землю, Удалов спросил шепотом:
   – И это все, что от вас осталось?
   – Да, – ответил человечек. – Ведь за Диктатором, который повторил опыт Тирана, последовал Деспот, затем Деспот Второй, затем три Угнетателя и один Узурпатор, а сейчас нами правит Душегуб, которого вы имеете счастье видеть.
   Человечек указал на правителя городка, который как раз вышел из своего игрушечного дворца. Ростом Душегуб достигал трех с половиной сантиметров и грозно возвышался над своим народом. Увидев на окраине столицы двух неизвестных гигантов, Душегуб ничуть не оробел, а приказал палить из пушек. Пушечки развернулись против путешественников и начали кидать в них ядра размером с перечное зерно. Ядра небольно ударялись в щиколотки Удалова.
   – Это ужасно! – воскликнул Острадам, имея в виду не артиллерийскую канонаду, а судьбу города и его обитателей.
   – И с каждым разом нас все меньше! – откликнулся спасенный человечек, который уже нырнул в траншею, прокопанную через площадь. – С каждым новым тираном у нас все больше врагов! Любой воробей нам смертельно опасен! Любой жук – враг! Моего брата до смерти высосал комар!
   Лилипутик уморился, лег на дно траншеи и замер.
   – Ну прямо бы раздавил этого Душегуба! – в сердцах вскричал Острадам.
   – Могут пострадать невинные, – возразил Удалов. – К тому же индивидуальный террор мы отвергаем.
   – Это не индивидуальность, а плод генетического безумия! – сказал Острадам.
   – Не упрощай, – вздохнул Удалов. – Ты плохо знаешь историю. Если существуют условия для процветания тирана, если продажная бюрократия и жестокая полиция держат в узде общественное мнение, если задавлена демократия, то тираны будут вырастать здесь, как грибы после дождя. Но они не могут затормозить исторического развития. Со временем народ опомнится и начнет новую жизнь.
   – А за это время люди превратятся в микробов и их сожрут амебы, – усмехнулся Острадам.
   – Нет, – сказал Удалов. – Людей мы вернем в исходное состояние. И я знаю, как это сделать.
   Он осторожно вошел в город, остановился на площади прямо перед палящими пушками, наклонился и схватил бросившегося было в укрытие Душегуба.
   – Спокойно, – приказал Корнелий, поднимая Душегуба к своему лицу. – Ничего тебе не грозит. Но выслушай мое конструктивное предложение.
   Душегуб был мелким лилипутом, но ему нельзя было отказать в храбрости и хладнокровии, что помогло ему пережить шесть заговоров и три восстания.
   – Я вас слушаю, – сказал он Удалову, становясь в позу на его ладони.
   – Интересно ли вам, – прошептал Удалов, – править муравьишками, когда вокруг возвышаются громадные каменные здания?
   – Это нам не по зубам, – с тоской произнес Душегуб.
   – Сегодня не по зубам. А завтра?
   – А что изменится завтра?
   – Вы и ваши предшественники-тираны, – сказал Удалов, – думали только о том, как сделать прочих ниже себя. Занятие, достойное тиранов, но ведущее к стагнации.
   – Не выношу, когда кто-то выше меня, – признался Душегуб.
   – Молодец, – проговорил Удалов. – Так будь выше всех!
   – И выше тебя?
   – Значительно выше!
   – Но как?
   – Прикажи увеличить все население страны в десять раз! В сто раз!
   – А я?
   – А себя увеличь в сто пятьдесят раз!
   – Опусти меня вниз! – приказал Душегуб.
   Удалов подчинился.
   – Ученых ко мне! – громко пискнул тиран.
   В мгновение ока сбежались ученые.
   Удалов слушал, как тиран дает им рабочее задание, смотрел, как разбегаются по своим лабораториям обрадованные ученые, а сам в это время отгонял от возбужденного города мух и стрекоз.
   Острадаму надоело ждать, и он пошел обратно к машине мгновенного перемещения. От угла он обернулся и крикнул:
   – Корнелий, идем, они сами разберутся!
   Корнелий кивнул и вскоре догнал товарища. Дальше они шли молча, занятые своими мыслями. Через три часа город остался позади. У машины Удалов вынул из кармана Душегуба и поставил его на землю.
   – Что ты наделал! – охнул Острадам. – Ему же до города три месяца идти. Да и дорога опасная…
   – Дай ученым потрудиться в свое удовольствие, – сказал Удалов. – Дай отдохнуть населению. Глядь, и перерастут тирана…

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ,

в которой бушует гражданская война

   Следующая планета встретила путешественников утробным гулом и раскатами жестяного грохота. Шум настолько въелся в ее атмосферу, что воздух, насыщенный пылью, сажей и газами, постоянно колебался, дрожал, отчего очертания предметов были неясными и обманчивыми.
   – Опять экологические беды? – закричал Удалов, стараясь перекрыть гул.
   Острадам кивнул. Хотя вскоре обнаружилось, что он ошибся.
   По низине, затянутой туманом, где среди редких гнилых пней валялись ржавые станки, рваные шины, сплющенные консервные банки и прочие ненужные вещи, путешественники добрались до широкого разбитого шоссе. Они вскарабкались на выступавшую из тумана насыпь и оттуда смогли обозреть окрестности.
   В пределах видимости обнаружилось несколько строений. Насколько можно было разобрать сквозь пелену дрожащего воздуха – это были странные гибриды между феодальными замками и промышленными предприятиями. Из-за высоких стен над вершинами зубчатых башен поднимались фабричные трубы, выплескивая в серое небо разноцветные струи дыма.
   Пока Удалов с Острадамом рассуждали, к какому из замков им направиться, грохот усилился. По шоссе надвигалась колонна машин.
   Отступив на обочину, путешественники ждали приближения колонны.
   Шествие открывало сооружение, схожее с бронепоездом. Оно состояло из нескольких бронированных вагонов и платформ. Из вагонов торчали дула пулеметов, на платформах стояли длинноствольные орудия.
   Одно из орудий развернулось, показав Удалову черную внутренность ствола, но тот стоял неподвижно, памятуя из книжек, что хуже нет, чем убегать от крупного хищника. На неподвижных храбрецов тигры и медведи обычно не нападают.
   Бронепоезд миновал Удалова. Сквозь грохот до Корнелия донесся дробный мелкий стук – это колотились зубы Острадама, которого пришлось крепко схватить за руку, чтобы он не кинулся бежать и не погубил этим себя и своего товарища.
   За бронепоездом ехали самоходные орудия грозного, но примитивного облика, затем десятка два тяжелых грузовиков. Кузова их были пустыми, а в кабинах находились строгие автоматчики в надвинутых на глаза серых касках.
   За грузовиками следовал штабной бронеавтомобиль.
   И надо же было так случиться, что именно в тот момент, когда он поравнялся с путешественниками и Удалов решил, что встреча с боевой колонной закончилась благополучно, у броневика лопнула шина. Накренившись, он скатился к обочине и замер.
   В узкой щели над дверью показались глаза.
   Глаза строго смотрели на Удалова. Удалов несмело улыбнулся и кивнул – ему не хотелось портить отношения с обладателем глаз, у которого под рукой был спаренный пулемет.
   Броневик тревожно загудел, и по колонне прокатились ответные гудки. Грузовики и самоходки тормозили, поднимая густую пыль.
   Дверца броневика распахнулась, оттуда выскочили два автоматчика в серых касках и взяли путешественников на прицел. Острадам снова было рванулся в бега, но Удалов ухитрился в последний момент удержать его.
   Вслед за автоматчиками из броневика тяжело выбрался толстый, ответственного вида мужчина в полувоенной одежде и начищенных сапогах.
   За мужчиной следовал бравый адъютант с аксельбантом, при эполетах, в фуражке с пышным гербом. Под мышкой он держал папку для бумаг.
   По знаку адъютанта автоматчики шустро обыскали Удалова и Острадама, но ничего подозрительного не нашли, о чем и доложили начальнику.
   – Шпионы? – произнесло начальство, пронзая Удалова взглядом.
   Непроизвольно вытянувшись, Удалов ответил:
   – Никак нет. Путешествуем.
   – Общественность? – спросило начальство еще строже.
   – Но не местная, – поспешил с ответом Острадам. – Пролетная.
   Удалов протянул документы, и адъютант, изучив их, доложил начальству, что Удалов – существо с другой планеты.
   У Острадама документов, конечно, не было, но Удалов за него поручился.
   Тем временем водитель с помощью автоматчиков менял колесо, а прочие военнослужащие рассыпались по обочинам шоссе и отдыхали.
   – Простите, – спросил Удалов, воспользовавшись паузой. – А что у вас происходит? Война?
   Этот вопрос вызвал в начальстве вспышку подозрительности.
   – Может, они из газеты? – предположило оно, обращаясь к адъютанту.
   Слово «газета» вызвало неожиданную и довольно резкую реакцию со стороны автоматчиков и даже экипажей соседних машин. Все схватились за автоматы и пистолеты.
   – Нет, – заверил Удалов. – Мы проездом. Сейчас осмотримся и дальше. Нам тут нечего делать и, честно говоря, не нравится.
   – Не нравится, – задумчиво произнесло начальство. Оно сняло шляпу, вытерло ею лицо и село на складной стул, который адъютант вынес из броневика. – Мне тут тоже не нравится. Вы у себя там какую должность занимаете?
   На Острадама оно не глядело. Может, по причине малого роста, а скорее, как догадался Удалов, оттого, что у Острадама были длинные волосы, чего начальство на дальних планетах не выносит.
   – Руковожу стройконторой, – честно ответил Удалов.
   – И трудно? – спросило начальство. Оно говорило усталым голосом немолодого человека, обремененного обязанностями.
   – Когда как. Сейчас я в отпуске.
   – А я вот четвертый год без отпуска, – сообщило начальство.
   – Дела? – догадался Удалов.
   – Дела.
   Помолчали.
   Адъютант принес начальству стакан воды. Удалову и Острадаму не предлагали. Они и не обижались. В Удалове боролись два чувства: любопытство и опасение. Любопытно было узнать, что творится на этой незнакомой планете. Опасно было оставаться долго в обществе начальства, которое направляется в военный поход.
   – Я бы не назвал ситуацию критической, – сказало начальство, допивая и возвращая стакан адъютанту. – Войны у нас нет. Но работаем в трудных условиях.
   – Простите, но нам, пришельцам, это непонятно. Что за работа?
   – Вот там, видишь? – Перейдя незаметно на ты, начальство показало рукой на отдельный замок, увенчанный заводскими трубами. – Там мое графство.
   – Какое графство?
   – В переводе на ваш земной язык оно именуется Главтяжпрокатконструкцией.
   – А зачем такие стены?
   – А как же без стен?
   Удалов кивнул, будто согласился, что без стен графству нельзя.
   – Значит, делаете конструкции, – продолжал он. – А сейчас куда собрались?
   – В поход, – ответил граф. – Вон против них.
   Он показал вперед, где несколько в стороне от шоссе возвышались стены другого замка и дымили другие трубы.
   – А кто они? – спросил Удалов.
   – Наши заклятые поставщики, – ответил граф. – Княжество Главтяжлитейпрокатлист.
   – А зачем в поход?
   – А как иначе нам добиться поставки листового проката? Уже второй квартал мы задыхаемся, а они игнорируют все наши требования. После прошлой трехмесячной войны, в которой с нашей стороны выступали герцог Главстанкострой и боевые дружины Главсельхозмашины, они обязаны выдать нам контрибуцию в объеме…
   – Триста тонн листа ежемесячно, – подсказал адъютант.
   – Но эти мерзавцы втянули в свою коалицию три баронства и одно герцогство, переманили посулами и жалкими подачками Главхолодильмонтажсбыт и дезавуировали мирный договор. И теперь мы идем жестоко мстить этим лицемерам и обманщикам. Неужели мы не правы?
   – Конечно правы! – искренне согласился Удалов. – Они же вас лишили сырья. У вас стоят станки. Народ ждет от вас продукции. Я разделяю ваше возмущение.
   – Вот насчет народа, ты эту демагогию брось, – поморщился граф. – Народ – это мы. Наш славный народ Главтяжпрокатконструкции в едином порыве сплоченно идет за мной.
   – Но ведь вы же выпускаете продукцию.
   – Разумеется. В этом смысл существования нашего замка.
   – А какие это конструкции?
   – Да вот они – на шоссе стоят. – И начальство показало обескураженному Удалову на вереницу самоходок, бронегру-зовиков и другой военной техники.
   – И когда вы отвоюете этот прокат…
   – Тогда мы утроим наши силы и пойдем в бой на остальных поставщиков!
   Удалов растерянно кивнул. Он еще не до конца осознал особенности экономической структуры этой планеты.
   – А впрочем, Удалов, – произнес граф, изобразив на лице отеческую улыбку, – я вижу, что ты прилетел с очень отсталой планеты. Тебе еще учиться и учиться. Так что предлагаю – присоединяйся к нам, поглядишь в деле молодцов из Главтяжпрокатконструкции. Все готово? По машинам!
   – Я бы с удовольствием, – ответил Удалов. – Но, к сожалению, дела требуют присутствия.
   Он не успел договорить, потому что Острадам внезапно дернул его за рукав:
   – Смотри.
   Удалов оглянулся.
   По низине, скрываясь по пояс в пыли и тумане, к ним спешила Тулия с могильщиком. Удалов сразу принял решение.
   – Спасибо, – сказал он графу. – Мы согласны. Куда садиться?
   – Давай ко мне в броневик, – пригласил граф.
   Они мгновенно нырнули в открытую дверцу боевой машины, надеясь, что преследователи не успели их разглядеть среди сотен сотрудников и бойцов Главтяжпрокатконструкции.
   В броневике было душновато и тесно. Граф уселся в обитое бархатом кресло, остальные устроились на ящиках с боеприпасами. Колонна медленно двинулась вперед.
   Глянув в узкую смотровую щель, Удалов увидел, что могильщик и Тулия семенят вдоль шоссе, заглядывая в боевые машины. Удалов облегченно вздохнул. Теперь оставался пустяк – избежать прямого участия в конфликте с поставщиками.
   – Значит, – Удалов обратился к графу, – все предприятия на вашей планете такие… автономные.
   – Каждое блюдет свои интересы, – согласился собеседник. – Интересы расширенного воспроизводства. Иначе наступит анархия.
   – А за пределами ваших замков.
   – За пределами – моральная пустота, – резко ответил граф.
   – Общественность! – воскликнул, поморщившись, адъютант.
   – Пресловутая якобы общественность, – уточнил граф.
   Броневик подпрыгивал в рытвинах, пыль пробивалась в щели.
   – А впрочем, – граф лукаво улыбнулся, – нет худа без добра.
   Они с адъютантом засмеялись, и тут же граф пояснил:
   – Почему мы едем за поставками именно сегодня? Потому что гарнизон противника сильно ослаблен. Разведка донесла, что вчера при попытке отравить для заводских нужд последнее в этих краях озеро мелиоративный батальон Главтяжлитейпрокатлиста попал в засаду, устроенную так называемой общественностью соседнего города.
   – Исторически объяснимо, – вмешался адъютант. – Может, в учебнике читали: конфликт между городами и баронами?
   – Это было при феодализме! – резко оборвал его граф. – Мы же вырвались далеко вперед.
   И он похлопал пухлой ладонью по рукояти пистолета.
   – И что же было дальше?
   – Прокатлист подтянул основные силы. С ночи идут упорные бои на берегах озера. И пока они конфликтуют с общественностью, мы ударим в тыл! – торжествующе воскликнул граф. – В этом наша стратегия!
   – Вы добудете прокат и будете из него делать броневики, чтобы добывать прокат и делать броневики? – постарался осмыслить ситуацию Острадам.
   Но граф игнорировал вопрос длинноволосого карлика. Он приподнялся и смотрел в щель – видно, цель похода была уже близка.
   Вдруг впереди послышались грохот, выстрелы, лязг и визг тормозов. Адъютант начал задавать вопросы в рацию, но рация лишь трещала и ничего не выдавала в ответ.
   – В разведку! – крикнул граф.
   Адъютант шумно вздохнул. Автоматчик открыл дверцу броневика и первым выскочил на шоссе. Адъютант последовал за ним. И тут же в открытую дверь влетело несколько небольших белых снарядов.
   «Всё! – мелькнуло в голове Удалова. – Конец!»
   Он бросился на пол. Сверху на него навалился визжащий граф. Но взрыва не последовало. Лишь легкий треск, заглушаемый криками… И страшная вонь…
   Удалов попытался освободиться из-под графской туши. Прямо перед глазами было что-то знакомое. Конечно же! Разбитое тухлое яйцо.
   Дышать было невозможно. Всё новые тухлые яйца и иные некогда съедобные, а ныне разложившиеся продукты влетали в дверцу броневика. Граф сполз с Удалова и, хрипя, рванулся к двери. Его туша застряла в ней, и это оказалось роковым для экспедиции. Покрытая плесенью, невероятно вонючая и скользкая палка вареной колбасы, выпущенная, как потом понял Удалов, из катапульты, установленной в засаде у дороги, поразила графа в переносицу, и он без чувств вывалился на шоссе.
   Удалов с Острадамом, отделавшись малыми ранами, скатились в кювет.
   Там скрывались остатки армии графства Главтяжпрокатконструкция. Рядом с ними, задыхаясь от миазмов, корчился адъютант.
   – Кто это? – спросил у него любознательный Удалов. – Чья засада?
   – Негодяи! – прохрипел адъютант. – Ничтожные выродки из Главмясяйцомолока!
   – Сдавайтесь! – послышался голос, усиленный рупором. – Ваш граф в плену. Если не сдадитесь сейчас, задохнетесь!
   – Пора сдаваться, – с горечью произнес адъютант.
   – Но что им нужно? – настаивал Удалов.
   – Наша боевая техника, – ответил адъютант, с поднятыми руками выползая из кювета. – У них ведь тоже есть поставщики и потребители.
   – Бежим! – шепнул Удалов. – Пока они пленных считают.
   И они с Острадамом быстро уползли в туман.
   Через два часа, чуть не попав в центр боя между батальонами Главтяжлитейпрокатлиста и общественностью, чудом избежав трех засад и двух перестрелок, они вернулись к машине мгновенного перемещения.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ,

в которой путешественники попадают на планету, не достигшую цивилизации

   Еще один мир удалось увидеть на бегу. Преследователи буквально наступали на пятки.
   Он был населен существами, склонными заниматься не своим делом.
   Как раз возле того места, где Удалов с Острадамом высадились на планете, располагалось поэтическое издательство, где редакторами служили свинарки, а авторами были ассенизаторы. Редакторы же выкармливали свиноматок, а поэты чистили нужники. Но никого это не удивляло.
   Чуть дальше путешественники увидели балетный театр, в котором танцевали бухгалтеры и дискоболы, потому что балерины были по горло заняты выведением слонов, в то время как погонщики слонов добивались успехов в теоретической алгебре. Все были при деле, все были страшно заняты, но все же Удалову посчастливилось: обнаружились люди, которые сооружали космический корабль. Со строителями удалось поговорить. Они даже показали тот корабль. Их детище оказалось пышным по форме и многоцветным. Строители клялись, что сооружение корабля будет завершено в ближайшие дни, и звали гостей присоединиться к созидательному труду. Но путешественники от приглашения отказались: строители космического корабля оказались по специальности кулинарами.
   Несмотря на очевидную ненормальность такого перераспределения труда, тамошняя пресса и телевидение не уставали воспевать живописцев, что высиживали за пингвинов яйца, и врачей, отдававших все силы выпиливанию по дереву. Впрочем, в газетах трудились большей частью умельцы по гибридизации ананасов.
   – Как же вы? – спрашивал Удалов у аборигенов.
   – А то как же? – говорили некоторые.
   Другие говорили:
   – Еще как!
   Но глаза Удалова открылись только после случайной встречи с бабусей, на которую он натолкнулся в густом кустарнике, когда пробирался обратно к машине мгновенного перемещения, таясь от преследователей.
   Бабуся, по ее признанию, собирала лечебные травки для аптеки.
   – И попадаются? – спросил Удалов.
   – Откуда мне знать, – ответила бабуся. – Я председатель местного общества слепых.
   – Разве вы незрячая?
   – А у нас в обществе все зрячие. Настоящие слепцы из луков стреляют. Но траву эту я не выношу, и по мне эти травинки все на одно лицо.
   – Так и отравить кого-нибудь можно, – сказал Острадам.
   – Не без этого, – призналась бабуся.
   – Но кто же это дозволяет?
   – Король наш. По специальности он спелеолог и третий год живет в пещере без связи с внешним миром.
   – Как же ваше государство существует? – изумился Удалов.
   – А нам все равно, – ответила бабуся.
   – Всем все равно?
   – Абсолютно всем.
   – Ну, если всем, – согласился мудрый карлик Острадам, – тогда без разницы.
   Тут в кустах зашуршало. Похоже, приближалась неутомимая Тулия.
   Удалов с Острадамом еле успели нырнуть в машину. Через несколько мучительных минут перелета они вылезли на планете, которая вначале внушила им надежды.
   В оранжевых закатных облаках, собравшихся над холмами у горизонта, пролетело космическое тело. За ним тянулся дымный след. Карлик, уже отчаявшийся выбраться из этого лабиринта чужих миров, схватил Удалова за рукав:
   – Корнелий, мы спасены!
   – Хорошо бы, – сказал Удалов. – Пора возвращаться. Опасаюсь, что слухи о моем исчезновении достигнут Ксении, а в стрессе она ужасна.
   – Тогда поспешим, пока не выскочили эти дьяволы. Никак они след не потеряют.
   – Что поделаешь, микробы, примитивные существа. Пока нас не прикончат, не успокоятся.
   – С ними не договоришься, – согласился карлик. – Не найдешь разумного компромисса. Погляди, что там за рощей?
   За рощей располагалось первобытное поселение, обнесенное высоким тыном. На углах ограды возвышались деревянные башни.
   – Неужели и здесь графы и бароны промышленности ведут войну? – произнес Удалов. – Хотя надеюсь, что нет здесь еще никакой промышленности. И воздух чистый. Но тогда и кораблю взяться неоткуда.
   – Корнелий, перестань сомневаться! – осерчал Острадам. – Разве ты собственными глазами не видел, как по небу пролетело что-то современное?
   Они выбрались на пыльную проселочную дорогу с глубокими колеями, оставленными телегами или колесницами. Солнце припекало. Удалову докучали слепни и мухи, которые то и дело садились на его обнаженные плечи и безжалостно жалили его.
   Корнелий отломил хворостину и принялся стегать себя по плечам и груди. От ударов оставались красные полосы. Конечно, было больно, но лучше, чем когда тебя жалят. Удалов стегал себя столь усердно, что местный поселянин, который увидел Удалова, воскликнул:
   – Святой человек! Плоть истязает!
   И с этой вестью, не замеченный усталыми беглецами, поселянин бросился короткой дорогой к замку, чтобы сообщить о достойном страннике.
   А беглецы не дошли до замка. В километре от него карлик вдруг остановился и сказал:
   – Кажется, это то, что мы ищем.
   Удалов перестал себя стегать и осмотрелся. Никаких следов космического корабля или хотя бы космодрома.
   – Ты что имеешь в виду? – спросил он.
   Острадам, который сохранил куда больше сил, чем его спутник, резво сбежал с дороги и, пробравшись сквозь бурьян, выскочил на голое поле.
   – Сюда, Удалов! – крикнул он. – Мы и вправду спасены!
   Удалов с трудом перебрался через канаву, угодил в крапиву и, чуть не плача, подошел к карлику.
   – Ты посмотри, где стоишь! – торжествовал Острадам. – Ты погляди под ноги.
   Удалов посмотрел под ноги и ничего не увидел. Земля как земля, твердая, голая…
   – Она же прокалена! – Карлик топнул ногой, и раздался гулкий звук, словно он стучал по обожженному горшку. – Сюда садятся космические корабли! Никакого другого объяснения я не нахожу и искать не намерен.
   – Так где же корабли?
   – Не понимаешь? Это отсталый мир, связь с которым поддерживают только экспедиции. Они прилетают обменивать промышленные товары на местное сырье. Обычная система в Галактике. Никакого вмешательства во внутренние дела развивающихся планет, но ограниченное экономическое сотрудничество.
   Площадка была невелика, круг диаметром метров в сто. Значит, сюда прилетали не очень большие корабли. Ну что ж.
   У Острадама есть опыт космических путешествий. Ему лучше знать, куда садятся космические корабли.
   – Я посижу, подожду, – сказал Удалов. – Устал очень.
   – И не мечтай! – ответил предсказатель. – Ты что, забыл, что за нами гонятся микробы? Затаимся в кустах.
   – Затаимся, – покорно согласился Удалов. – Хорошо бы корабль поскорее прилетел. А то ведь и от голода можно помереть.
   Послышался стук копыт.
   По дороге от замка к путникам неслась кавалькада. Деваться было некуда, прятаться поздно.
   Всадники, одетые в плащи и куртки из звериных шкур, вооруженные короткими мечами и копьями с бронзовыми наконечниками, неслись на Удалова так стремительно и грозно, что Корнелий зажмурился, размышляя о том, как обидно погибнуть от руки дикаря после всех приключений и чудесных избавлений.
   Но стук копыт прервался у края площадки, и послышался густой бас:
   – Какой из них святой человек?
   – Вот этот!
   Удалов раскрыл глаза и увидел, что оборванный поселянин указывает на него солидному, облаченному в львиную шкуру мужчине с зеленой бритой головой и длинными, спадающими на грудь фиолетовыми усами. В руке у мужчины была тяжелая палица.
   – Ты свою плоть изнурял? – спросил мужчина Удалова.
   – Она у меня изнурена до крайности, – признался Удалов. – Скоро кончится.