Страница:
Обшарив карманы поверженной, он с глубоким удовлетворением обнаружил аккуратно упакованный пёстрый пакетик (сервис, блин!!!), заботливо вернул его обратно и стал звонить соседям с просьбой засвидетельствовать отрадный факт изъятия наркотиков. Оказывать помощь подчинённому нужды не было. Тот на силовых задержаниях кулаки стёр. Действительно, мгновение спустя из квартиры донеслись слабые стоны Заплаткина, подтверждающие, что захват произведён успешно. Ещё через три секунды заговорила барабанная установка.
– Как ребёнок малый, – проворчал Дукалис, поднося к носу блондинки специально приготовленный пузырёк нашатыря.
Не дозвонившись до совести соседей, он решил отложить формальную часть вопроса на потом, заволок немного пришедшую в себя блондинку обратно в квартиру и запер дверь. Сейчас важнее встречать покупателей. Да, ещё бы пару человек в помощь не помешали.
Бросив гепатитную даму на пороге, Дукалис устремился в большую комнату, откуда лилась весёлая дробь пионерского марша. Заплаткин, цветущий толстячок лет двадцати пяти, покоился на ковре лицом вниз и тихо постанывал. Петров сидел за ударной установкой и с довольной рожей лупил палочками по барабанам и тарелкам.
– Кончай, Ринго Старр, – скомандовал Дукалис.
– Ты представляешь, Валентиныч? Ловлю по подъезду своего кота, а он от меня в открытую дверь. Я за ним в комнату влетаю, а в барабане – героин! О, как нам повезло!
Петров, не прекращая музицировать, кивнул на диван, где валялся полиэтиленовый мешок и несколько уже расфасованных доз. Пургу про кота он гнал не пурги ради. Иначе дело может развалитьсч. Незаконное проникновение в жилище автоматически амнистирует Заплаткина. Новый Уголовно-процессуальный кодекс строго стоял на защите прав простого гражданина и отпугивал милицию от завоеваний демократии. А так, хоть не сразу козла выпустят… Что, не может кот в чужую квартиру забежать? В кодексе про это ничего не сказано.
Анатолий Валентинович заглянул внутрь пакета, затем попробовал на вес.
– Ого. На полкило тянет. И пять лет с конфискацией.
– Не было никакого кота, – промяукал Заплаткин, – это не по закону…
– Заткнись… Валентиныч, а у меня получается стучать. Вот послушай темку.
Миша обрушил на барабаны град тяжёлых ударов, от которых у начальника заложило уши.
– Завязывай, я сказал, – приказал Дукалис, – закончим, наиграешься. Девицу в комнату лучше перетащи.
Миша положил палочки, вылез из-за ударной установки и отправился выполнять приказ. Толик склонился над поверженным Заплаткиным, освежил нашатырём, после чего в двух словах разъяснил диспозицию. Откуда героин, паренёк, мы с тобой отдельно поговорим. Вляпался ты основательно. В Китае за такое расстреливают, а в Малайзии вешают. У нас четвертуют, поэтому ежели не хочешь остаться без рук, без ног, должен помогать. Встречать покупателей и продавать зелье. Мы будем стоять рядом и помогать торговле. Чем больше продашь, тем лучше нам всем. Согласен? Вот и хорошо. «В раба мужчину превращает наркота…» И не вздумай клиентам подмигивать, тик заработаешь… Сам подняться сможешь?
Вернулся Петров с висящей на плече блондинкой, словно первобытный охотник с добычей.
– Куда её?
– Сказал же, во вторую комнату. Будем там их складировать. Балкона нет, не выскочат.
Едва Миша выполнил указание, раздался звонок.
– Быстро к двери, – прошептал Дукалис держащемуся за бок Заплаткину, – и рожу-то не криви, как роженица.
Тот, кряхтя, поковылял в коридор.
– Между прочим, звонок обычный. Не ус
ловный, – отметил наблюдательный Петров.
– Открывай, – приказал хозяину Дукалис, прячась за шкаф.
Миша засел в ванной, дверь которой выходила в прихожую. Заплаткин прильнул к глазку и тут же отпрянул, удивлённо таращась на Дукалиса.
– Там ваши…
– Какие ещё наши? – прошептал тот.
– В форме…
– Впускай.
Заплаткин отомкнул засовы, в квартиру ворвалась делегация из трех человек, возглавлял которую участковый инспектор Коля Иволгин.
– Ну, что, Заплаткин, достучался?
– Куда?
– Не куда, а по барабану. Все зафиксировано со свидетелями, – довольный Иволгин кивнул на выглядывающих из-за его спины соседей, – ровно в двадцать три часа девять минут ты грубо нарушил общественный порядок. Я предупреждал, что поймаю? Предупреждал. Будем протокол составлять.
– Я не стучал… Это, – Заплаткин покосился на шкаф.
– Мне по барабану, кто стучал. Хата твоя, тебя и привлечём, – участковый развернул планшет и достал бланк протокола, – на первый раз штраф, потом пятнадцать суток.
– И долго ты в засаде сидел? – Дукалис по явился из-за шкафа и предстал перед изумлённой публикой.
– Три дня, – растерянно ответил Иволгин, ой, Анатолий Валентинович, а вы тут откуда?
– Ты б ещё месяц сидел. Миш, слышал? У нас работать некому, а он три дня дурака валяет.
– Почему дурака? – обиделся Иволгин. – Этот герой весь дом своим стуком достал. Я должен реагировать или нет? А как его ещё поймать?
Из ванной вышел Петров.
– Ты б его лучше за героин поймал.
– Какой героин?
– Подучетных героев надо знать не только в лицо.
– Короче, так, – хлопнул Иволгина по плечу Дукалис, – протокол отменяется.
Проходи в комнату, будешь караулить задержанных. А вы, граждане, сидите на кухне. Нам как раз понятые нужны.
– Мне на работу в шесть утра, – заявил сосед.
– Мы недолго, – успокоил его Петров, – выспитесь.
Спустя минуту все заняли исходные позиции. Работа закипела. С интервалом в пятнадцать минут к Заплаткину приползали тёмные и светлые личности микрорайона с целью приобрести заветный пакетик или ширнуться прямо на месте. Заплаткин никому отказать не мог по причине присутствия за шкафом Ду-калиса. Конвейер крутился без перебоя. Деньги – героин – руки вверх – понятые – протокол изъятия – комната для задержанных – следующий. В комнате Иволгин, держа у бедра пистолет, читал пойманным бесплатную лекцию о правовом поле. К двум часам ночи слушателей набилось человек двенадцать, в том числе негр и один голландец, вероятно приехавший в Питер по обмену опытом.
Когда уставший, но довольный Петров предложил заканчивать операцию и вызывать из отдела транспорт и конвой, в квартире раздался очередной условный звонок.
– Все, берём последнего и на сегодня завязываем. Лучше завтра продолжим.
Измученный торговец героином, не дожидаясь команды, побрёл к двери. Дукалис и Петров заняли привычные позиции. Иволгин прервал лекцию, опустив пистолет.
Заплаткин распахнул бронированную калитку, на пороге покачивался засаленный чахлый отрок с блуждающей улыбкой. Правая рука что-то придерживала за пазухой.
– Продашь? – без лишних церемоний спросил он Заплаткина.
– Продам, – кивнул тот.
«А ведь, действительно, продаст, – подумал Дукалис, – любопытная игра слов».
– Только, знаешь, – засмущался отрок, растягивая словно резину слова, – у меня с бабосами сейчас голяк. Возьми вот это.
Он что-то достал из-за пазухи и протянул Заплаткину.
– Чумовая вещь. У брата взял. Он себе новую купил. Она работает, не сомневайся, я проверил. Здоровьем клянусь.
Дукалис осторожно выглянул из-за шкафа, пытаясь разглядеть, что там принёс молодой человек. Секунду спустя на него накатила волна благородной ярости. Он с рёвом раненого носорога выскочил из засады, вмяв несчастного отрока в стену.
– Здоровьем клянёшься, чахотка?! Брата, говоришь?! Убью!!!
Отрок выронил вещь на пол. Это была автомобильная магнитола. Из машины «Мерседес» темно-вишнёвого цвета. Анатолий Валентинович узнал бы её из тысячи. «Родная моя…» Марка, белая царапина на чёрной панели, самодельная ручка… Подарок Виктора Ивановича.
Бережно подняв магнитолу, Дукалис, шепча: «Убью, убью…», выскочил из квартиры и, прыгая через пять ступенек, устремился вниз.
«Мерседес», слава Богу, стоял на месте. Но с небольшим изменением во внешнем облике. Боковое стекло было безжалостно разбито обломком кирпича, лежавшим на сиденье. Содержимое бардачка валялось на полу. Толик застонал и обнял машину, словно раненого друга. «За что? За что? Неужели, других машин мало… Не бойся, друг, я отомщу. Жестоко и страшно отомщу».
Толик наклонился и принялся трепетно собирать уже ненужные осколки с асфальта, словно их можно было склеить. Потом, опомнился, сунул их в карман и бросился в подъезд.
«Когда ты счастлив сам – счастьем поделись с другим…»
Убью насмерть, желтуха!!!
Вход в квартиру перегородил Миша.
– Толя, не делай глупостей!!! Не надо!!!
– Пусти!..
– Он берет на себя все наши машины! Все двадцать! С твоей – двадцать одну!
Толик, не убивай его! Мы же выйдем в лидеры! Он нам живой нужен!
– Он их берет или он их совершил?
– Естественно, совершил! Мне чужого не надо, ты ж знаешь! Толя, это круто!
Если б не твой «Мерсак»… Дукалис чуть ослабил натиск.
– Почему он полез именно в мою тачку?
– Говорит, стояла в темноте, на ощупь – навороченная. Вот и соблазнился. Не переживай, Толь, страховку получишь, стекло купишь.
– Кончилась страховка, а на новую денег нет! И где я теперь такое стекло возьму?
– Плёнкой пока залепишь… Главное, колченогого этого взяли, хоть передохнем от заявителей. Кстати, езжай в отдел заяву пиши. Будешь главным потерпевшим…
– Толян, в дежурке сказали, ты стал жертвой. Это правда?
– Сам ты жертва, – ответил Дукалис, кромсавший ножницами большой кусок полиэтиленовой плёнки. Плёнка лежала в диване, когда-то её использовали во время застолий в качестве скатерти-самобранки.
– Ты не переживай, – продолжал Кивинов, – у меня на днях тоже фотоаппарат спёрли. В метро, из сумки. Даже как-то непривычно. Все вроде знаю, а проворонил. Слушай, вы же «серию» подняли. Сколько эпизодов? Двадцать?
– Двадцать один.
– Поздравляю!.. Я днём заскочу, узнаю подробности. Материальчик сбацаю.
Подниму авторитет органов в глазах обывателя.
– Заскакивай, – Анатолий Валентинович положил трубку и продолжил прерванное занятие.
Закончив, завернул в канцелярию, попросил у секретарши скотч и вышел во двор к раненному в бою другу. Накрапывал мелкий дождь, заливая салон, пришлось принимать срочные меры по оказанию первой помощи. Петров разбирался с задержанной ночью публикой, поспать ему не удалось, как, впрочем, и Дукалису. Начальник РУВД, узнав о результатах операции, лично поздравил Анатолия Валентиновича, отметив, что тот сумел грамотно организовать работу отдела, и с назначением Дукалиса не прогадали.
– Стараемся, Юрий Александрович, – ответил Толик, – там, в кассе, на оперрасходы случайно не осталось? А то я свои потратил…
– Говорят, ты «Мерседес» купил? И не стыдно после этого деньгу клянчить?..
Анатолий Валентинович приложил плёнку к зияющему проёму, прикрепил его скотчем. Мера временная, по крайней мере, салон не будет продуваться ветром. Час назад Дукалис позвонил знакомому автомеханику. Тот, узнав модель машины и год её выпуска, призадумался. Таких стёкол немецкая промышленность уже не выпускает. Можно поискать на складах запчастей. Может, где запылилось. «Давай, пригоняй завтра с утра агрегат, покумекаем. На крайняк из оргстекла вырежем». Дукалис в очередной раз пожалел, что связался с Виктором Ивановичем. На «Жигулях» за полчаса стекло бы поменял.
Мастерская находилась рядом с домом Анатолия Валентиновича. Чтобы не тратить драгоценного времени, он решил отправиться туда завтра до работы. Правда, бросать машину без стекла во дворе крайне опасно. На автостоянке же зарядят полтинник, а в семейном бюджете исключительно на обед, ужин и бензин. Плюс длинный список кредиторов. «Перебьюсь без стоянки. В случае чего, на заднем сиденье переночую, благо салон широкий».
Магнитола осталась в кабинете. Теперь это улика, вещдок. Придётся немного потерпеть без музыки.
Он отошёл от «Мерседеса» на метр, оценил свою работу. Хреново вышло. Заплатка смотрелась, как синяк на лице фотомодели. Толик вздохнул. «Бедная моя… Как там прежний хозяин говорил? У машин есть душа, они все понимают и чувствуют. И боль и заботу… И ещё что-то про помощь»… Черт, а, может, он прав? Вдруг, она действительно помогает хозяевам?.. Сколько б мы ещё ворюгу ловили?
Нет, нет. Чепуха все это… Обычное совпадение. Не пойди мы к Заплаткину, ничего бы и не случилось.
– Серьёзно, Паш? – обрадовался Толик.
– Без базара. Даже молдинги заменим. А то твои какие-то мятые.
– И во сколько все обойдётся?
– Да стольник, не больше… Рублей. Все равно стекла хотели выбрасывать.
Только место занимают. Таких тачек уж ни у кого не осталось. Где откопал?
– У знакомого купил… Ты прямо сейчас стекло поставишь?
– На склад сгонять надо. Это рядом, минут десять. Подкинешь?
– Само собой, – Дукалис достал ключ, – садись.
– Только переоденусь.
Механик скрылся в ангаре, на дверях которого Толик заметил подозрительное объявление: «Перебивка номеров двигателей и кузовов на ворованных иномарках. Недорого».
«Надо будет стукануть в угонный отдел. Потом. Когда стекло заменят».
Вернулся механик.
– Дай, я поведу… Заодно послушаю, что ещё болит.
– Конечно. Держи, – Дукалис протянул ему ключ, обошёл машину и сел на пассажирское место.
Они выехали на оживлённый проспект, механик тут же включил форсаж, разогнав «Мерседес» до сотни. С учётом интенсивного движения, не самый лучший вариант.
– Карбюратор, похоже, заливает, шаровые постукивают, – ставил диагноз Паша, назвав затем ещё около десяти неполадок, при этом не снижая оборотов.
– Ты б скинул чуток, – предложил Дукалис, вжимаясь в кресло, – протараним кого-нибудь.
– Все под контролем. Я ж стритрейсер[5]. На деньги с мужиками по пробкам гоняем. Довезу.
Езда напоминала Толику компьютерные гонки, в которые любила играть дочка на старенькой приставке. Влево-вправо, влево-вправо… По встречной. Правда, если стукнешься, эффект будет не компьютерный.
Стрелка переползла цифру сто двадцать. Толик ватными ногами упёрся в пол. Сто тридцать, сто сорок…
– Сбрось скорость! Слышишь? Тормози!
Механик, будто не слыша, загорланил песню. «Гудбай, Америка, о-о-о…»
Впереди, из-за угла выполз тяжёлый тягач с длинным прицепом, напоминавший динозавра. Водитель, вероятно, не видя приближающегося справа «Мерседеса», начал пересекать проспект. И явно не успевал это сделать.
– Тормози!!! – заорал Дукалис, понимая, что свернуть в сторону невозможно. – Куда ж он прёт, придурок?!!
Паша перекинул ногу с газа на тормоз, выжал педаль… Та с убийственным треском отвалилась и отлетела под кресло.
– Черт! Она ж гнилая! Что ж ты не сказал?!
Дукалис не ответил. Он заторможенным
взглядом смотрел на огромную тушу прицепа, с бешеной скоростью летящую навстречу. Три, два, один… Толик зажмурился и выставил перед собой руки… Все, хана! Откатался…
…Когда он открыл глаза, машина продолжала ехать, как ни в чем не бывало. Только сидел он не на переднем сиденье рядом с Пашей, а почему-то лежал на полу, между передними и задними креслами. Лежал на спине, согнув ноги в коленях, и ошалело таращился в потолок.
«Неужели проскочили?.. А как я оказался здесь»?
Сознание медленно возвращалось. «Механик Паша… Стекла на складе, тягач… Стоп, я ж не знаю никакого Паши… Блин, это ж все приснилось!
Дукалис проснулся окончательно, придя в себя и все вспомнив.
Бросать машину без стекла во дворе он не решился. Часиков в десять вечера, предупредив жену, взяв байковое одеяло, термос с чаем и бутерброды, спустился вниз и кое-как разместился на заднем сиденье широкого салона. В принципе, с его комплекцией лежать было можно, чуть подогнув ноги. Толик, не спавший вторые сутки, вырубился моментально. Вероятно, во сне свалился с сиденья на пол. Да ещё чепуха эта привиделась…
Привидилась?.. Он перевёл взгляд с потолка на стекло и заметил мелькающие за ним фонари. Машина двигалась! Причём с приличной скоростью… Что за чертовщина? Он попытался подняться и тут услышал фразу, от которой замер…
– Не гони так. Легавые тормознут.
– Спокуха… Их тут никогда не стояло…
Голоса принадлежали мужчинам зрелого возраста. Разглядеть их лиц в силу местонахождения возможности не было. Толик замер, анализируя ситуацию. Мозг опытного оперативника мгновенно подсказал, что вряд ли ребята перепутали в темноте свою машину с его «Мерседесом». Угонщики. Интересно, а как они движок завели? Всяко не ключом. Скорей всего, провода замкнули напрямую. А стало быть, рулевую колонку разворотили.
– Зря мы «Мерсак» дёрнули… Больно приметный, – продолжал первый, надо было «Жигуля».
– Ничего не зря. Эту рухлядь никто искать не будет. Зато от ментов сорваться можно, в случае чего. И, главное, Дюбель ни хрена не заподозрит. Сам прикинь, какой дурак будет «Мерс» взрывать, даже старый. Дешевле родной «Москвич» заминировать. Или «Оку». Да и сам Бог велел. Стекла нет – сел и поехал…
– Ладно, убедил… Интересно, чья она?
– Не все ли равно? Лоха какого-нибудь… Или вообще ничья. Ты бы бросил тачку без стекла?
– Нет. Стоянки же есть.
– Вот и я о том же… Так что операцию «Перехват» из-за этого корыта объявлять не будут… Одно плохо, глушак рваный, шума много. Замотай потом чем-нибудь.
– Хорошо.
Дукалис продолжил оперативный анализ. «Лоха», «рухлядь» и «корыто» он пропустил мимо ушей, вернее сделал пометочку в памяти, чтоб разобраться после. Ухо зацепила знакомую кликуху. Дюбель. Бывший прораб, в начале девяностых сменивший строительный пистолет на боевой. Прошёл все стадии эволюции. От бойца до отца. Сейчас легализовался, вспомнил основную специальность и возводил жилые комплексы. Ну и кое-чем по мелочи промышлял – туризм, казино, ресторации. Никакого криминала, Боже упаси… Чтобы очиститься от скверны окончательно, даже принял обряд крещения. Но видимо, процесс очищения шёл с трудом. Либо кому-то загораживали солнце построенные им дома. За последние полгода на Дюбеля трижды покушались. И везде ему чертовски везло. Пули летели мимо, либо не задевали жизненно важных органов. Судя по всему, теперь пули решили заменить более надёжной взрывчаткой. А в качестве оболочки для тротила или гексогена использовать несчастный «Мерседес» и. о. начальника уголовного розыска 85-го отдела милиции Анатолия Валентиновича Дукалиса.
Что последнего чрезвычайно расстраивало и беспокоило. Он осторожно надвинул на себя одеяло, оставив щёлочку для глаз. Именно из-за одеяла угонщики и не заметили в темноте лежащего на полу человека. Хорошо б не замечали и дальше. Конечно, можно было с криком выскочить из засады, столкнуть две башни и наслаждаться увиденным. Если не инфаркт, то по крайней мере мокрые штаны взрывникам обеспечены. Но тут вновь вмешался инстинкт оперативника. Вряд ли ребят арестуют за один угон, даже у сотрудника милиции. Оставят гулять на подписке. А насчёт взрывчатки господа скажут, что пошутили. И дело своё чёрное все-таки рано или поздно доделают, предупреждай Дюбеля, не предупреждай. К тому ж он и сам знает.
А ребята, не простые. Ребята золотые… И убойному отделу очень понравятся, много они общих тем найдут. Стало быть, до последней возможности надо лежать и не высовываться. Заметят, тогда деваться некуда, придётся крутить. Обидно, пистолета нет с собой. Лишь бы не чихнуть…
Пассажир раскрыл бардачок, где лежали бутерброды и термос с чаем.
– Глянь – закусь… О, и чаек горячий… Значит, не бесхозный «мерсачок».
Будешь?
– Давай.
Минуты три из передней части машины доносилось некультурное чавканье.
«Чтоб вы подавились моими бутербродами».
– Надо в багажнике пошарить. Чего добру пропадать, если оно там конечно есть.
Добро в багажнике было. Запаска, вполне пригодная к эксплуатации, ножной насос, ведро и новый китайский набор инструментов, подаренный женой.
– Здесь лучше сворачивай. На развилке мусора тусуются.
– Не учи.
Машина ушла вправо, запрыгала по ухабам. Пропетляв ещё минут двадцать, остановилась. То лик краешком глаза выглянул из-под одеяла, ничего не разобрал в окне, кроме отблеска тусклого фонаря.
– Брезентом накрыть? – спросил пассажир.
– Не надо. Лишнее внимание. Ничего с ней за два дня не случится.
Оба вышли из машины. Лязгнул открываемый багажник, затем глухой звук от брошенной на землю запаски.
Дукалис опять выглянул. Один из парней стоял прямо напротив окна и курил. Чёрная шапочка. Длинный, как у Пиноккио, нос. Серебристый перстень на большом пальце.
– Отваливаем.
Судя по звукам, парни перегрузили содержимое багажника в другую машину, затем сели в неё сами и скрылись с места событий. Дукалис откинул одеяло, вскарабкался на сиденье и посмотрел на руль. Так и есть. Колонку изуродовали, сволочи. Причём, варварски. Провода свисали вниз, словно стекающие струйки из кровоточащей раны. Выплеснув по этому поводу поток матерного сознания, Анатолий Валентинович осторожно вывалился из салона «Мерседеса» и бегло огляделся. Определить местонахождение в темноте оказалось крайне затруднительно. Свет от одинокого, каким-то чудом сохранившегося здесь фонаря выхватывал лишь фрагмент разбитой кирпичной стены с корявым предвыборным лозунгом, сделанным баллончиком. «Единая Россия – сильная Россия». Определённо было ясно, что это не Невский проспект. И даже не Ленинский. Толик прислушался. С южной стороны доносился отдалённый гул трассы и собачий лай. Скорей всего, пригород. Как до дома-то добраться? Или до отдела? Денег – по нулям. Но, главное, обратную дорогу хрен в потёмках запомнишь. Останешься без тачки. А Дюбель – без мозгов. Нет, блуждать по грязи во мраке под начавшимся дождём совершенно непрофессионально. И бросать любимую машину в одиночестве недопустимо. Ей и так, бедняжке, досталось. Не хватало, чтоб окончательно разворовали. Вывод напрашивался сам собой. Возвращаться под одеяло, дожидаться рассвета, а дальше действовать по обстановке. Взрывники до утра не вернутся, а если вернутся, можно закосить под бомжа. Да это оптимальный вариант. Хоть высплюсь…
Толик повернулся к «Мерседесу» и, словно любимую кошку, ласково погладил его по крыше.
– И чего ж нам с тобой так везёт? Но ты не волнуйся, все будет нормально. Мы ещё прокатимся в Павловск…
– Хорошее название. Незаезженное. Делает честь фантазии автора. Что ж, почитаем. «Длительное время автолюбители Кировского района страдали от действий неизвестного злоумышленника, совершавшего кражи из оставленных на улице машин. Способ был довольно прост. Ночью разбивалось стекло и похищалось все ценное, что было в салоне. Несмотря на принимаемые меры, оперативники 85-го отдела милиции долго не могли выйти на след преступника. Но, в конце концов, это удалось сделать. Была получена оперативная информация, что преступник в очередной раз собирается на дело. Сыщики решили устроить засаду. Рядом с подъездом, где проживал воришка, начальник уголовного розыска Анатолий Дукалис поставил свою личную машину „Мерседес", а сам, вместе с подчинёнными наблюдал за ней со стороны. Капкан сработал. Увидев незнакомый автомобиль, преступник, не долго думая, разбил камнем стекло и попытался похитить магнитолу, но был задержан с поличным подбежавшими оперативниками. Им оказался нигде не работающий Иванов К. С, семнадцати лет, к тому же наркоман. Под тяжестью улик он признался в совершении ещё двадцати краж из автомобилей. Иванов арестован, ведётся следствие. Андрей Рублёв».
Закончив, Соловец глубоко затянулся «Беломором» и прокомментировал:
– Н-да, видно, тяжелы были улики… Все-таки «отказники» у Андрюхи лучше получались. А тут какая-то казёнщина… Хорошую он себе кликуху выбрал. Рублёв. Толик, ты на самом деле машину подставил? И не жалко?
– Моя фамилия не Абрамович, лишних машин нет. Кивин приукрасил.
– Он не только приукрасил. Он тебя под УСБ[6] подвёл.
– Как это?
– Думаешь, они пропустят информацию, что у простого зама рядового отдела личный «Мерседес»? Особенно в разгар травли оборотней.
– Ох, блин, – оторопел Дукалис, но тут же взял себя в руки, – мой «Мерседес» дешевле горбатого «Запорожца».
– Между прочим, в заметке не сказано, сколько он стоит. «Мерседес» и на Чукотке «Мерседес». Хорошо, хоть не написано – шестисотый. А уэсбэшники ребята горячие. Они сначала кол осиновый в спину забьют, а потом на «машину» посмотрят. Он, небось, на тебя оформлен?
– На меня, – растерянно подтвердил Толик.
– Поздравляю. Готовься…
– Ну, Кивин… Получит он у меня теперь информацию…
Запиликала мелодия «Мурки». Соловец снял с пояса трубку.
– Да… Так… Отлично… Мы выдвигаемся. Аккуратно там, не засветитесь. Связь через меня. Удачи.
Отключившись, он бросил газету на стол, загасил «Беломорину» и поднялся.
– Вперёд, Толик… Они выехали.
Дукалис тоже поднялся.
– Не потерять бы…
– Ничего… Мы же знаем их цель.
Они выскочили из кабинета Управления уголовного розыска. Внизу, в холле бил небольшой декоративный фонтанчик. (Не пиво!) Дукалис пошарил в карманах, нашёл монетку и бросил её в воду.
– Как ребёнок малый, – проворчал Дукалис, поднося к носу блондинки специально приготовленный пузырёк нашатыря.
Не дозвонившись до совести соседей, он решил отложить формальную часть вопроса на потом, заволок немного пришедшую в себя блондинку обратно в квартиру и запер дверь. Сейчас важнее встречать покупателей. Да, ещё бы пару человек в помощь не помешали.
Бросив гепатитную даму на пороге, Дукалис устремился в большую комнату, откуда лилась весёлая дробь пионерского марша. Заплаткин, цветущий толстячок лет двадцати пяти, покоился на ковре лицом вниз и тихо постанывал. Петров сидел за ударной установкой и с довольной рожей лупил палочками по барабанам и тарелкам.
– Кончай, Ринго Старр, – скомандовал Дукалис.
– Ты представляешь, Валентиныч? Ловлю по подъезду своего кота, а он от меня в открытую дверь. Я за ним в комнату влетаю, а в барабане – героин! О, как нам повезло!
Петров, не прекращая музицировать, кивнул на диван, где валялся полиэтиленовый мешок и несколько уже расфасованных доз. Пургу про кота он гнал не пурги ради. Иначе дело может развалитьсч. Незаконное проникновение в жилище автоматически амнистирует Заплаткина. Новый Уголовно-процессуальный кодекс строго стоял на защите прав простого гражданина и отпугивал милицию от завоеваний демократии. А так, хоть не сразу козла выпустят… Что, не может кот в чужую квартиру забежать? В кодексе про это ничего не сказано.
Анатолий Валентинович заглянул внутрь пакета, затем попробовал на вес.
– Ого. На полкило тянет. И пять лет с конфискацией.
– Не было никакого кота, – промяукал Заплаткин, – это не по закону…
– Заткнись… Валентиныч, а у меня получается стучать. Вот послушай темку.
Миша обрушил на барабаны град тяжёлых ударов, от которых у начальника заложило уши.
– Завязывай, я сказал, – приказал Дукалис, – закончим, наиграешься. Девицу в комнату лучше перетащи.
Миша положил палочки, вылез из-за ударной установки и отправился выполнять приказ. Толик склонился над поверженным Заплаткиным, освежил нашатырём, после чего в двух словах разъяснил диспозицию. Откуда героин, паренёк, мы с тобой отдельно поговорим. Вляпался ты основательно. В Китае за такое расстреливают, а в Малайзии вешают. У нас четвертуют, поэтому ежели не хочешь остаться без рук, без ног, должен помогать. Встречать покупателей и продавать зелье. Мы будем стоять рядом и помогать торговле. Чем больше продашь, тем лучше нам всем. Согласен? Вот и хорошо. «В раба мужчину превращает наркота…» И не вздумай клиентам подмигивать, тик заработаешь… Сам подняться сможешь?
Вернулся Петров с висящей на плече блондинкой, словно первобытный охотник с добычей.
– Куда её?
– Сказал же, во вторую комнату. Будем там их складировать. Балкона нет, не выскочат.
Едва Миша выполнил указание, раздался звонок.
– Быстро к двери, – прошептал Дукалис держащемуся за бок Заплаткину, – и рожу-то не криви, как роженица.
Тот, кряхтя, поковылял в коридор.
– Между прочим, звонок обычный. Не ус
ловный, – отметил наблюдательный Петров.
– Открывай, – приказал хозяину Дукалис, прячась за шкаф.
Миша засел в ванной, дверь которой выходила в прихожую. Заплаткин прильнул к глазку и тут же отпрянул, удивлённо таращась на Дукалиса.
– Там ваши…
– Какие ещё наши? – прошептал тот.
– В форме…
– Впускай.
Заплаткин отомкнул засовы, в квартиру ворвалась делегация из трех человек, возглавлял которую участковый инспектор Коля Иволгин.
– Ну, что, Заплаткин, достучался?
– Куда?
– Не куда, а по барабану. Все зафиксировано со свидетелями, – довольный Иволгин кивнул на выглядывающих из-за его спины соседей, – ровно в двадцать три часа девять минут ты грубо нарушил общественный порядок. Я предупреждал, что поймаю? Предупреждал. Будем протокол составлять.
– Я не стучал… Это, – Заплаткин покосился на шкаф.
– Мне по барабану, кто стучал. Хата твоя, тебя и привлечём, – участковый развернул планшет и достал бланк протокола, – на первый раз штраф, потом пятнадцать суток.
– И долго ты в засаде сидел? – Дукалис по явился из-за шкафа и предстал перед изумлённой публикой.
– Три дня, – растерянно ответил Иволгин, ой, Анатолий Валентинович, а вы тут откуда?
– Ты б ещё месяц сидел. Миш, слышал? У нас работать некому, а он три дня дурака валяет.
– Почему дурака? – обиделся Иволгин. – Этот герой весь дом своим стуком достал. Я должен реагировать или нет? А как его ещё поймать?
Из ванной вышел Петров.
– Ты б его лучше за героин поймал.
– Какой героин?
– Подучетных героев надо знать не только в лицо.
– Короче, так, – хлопнул Иволгина по плечу Дукалис, – протокол отменяется.
Проходи в комнату, будешь караулить задержанных. А вы, граждане, сидите на кухне. Нам как раз понятые нужны.
– Мне на работу в шесть утра, – заявил сосед.
– Мы недолго, – успокоил его Петров, – выспитесь.
Спустя минуту все заняли исходные позиции. Работа закипела. С интервалом в пятнадцать минут к Заплаткину приползали тёмные и светлые личности микрорайона с целью приобрести заветный пакетик или ширнуться прямо на месте. Заплаткин никому отказать не мог по причине присутствия за шкафом Ду-калиса. Конвейер крутился без перебоя. Деньги – героин – руки вверх – понятые – протокол изъятия – комната для задержанных – следующий. В комнате Иволгин, держа у бедра пистолет, читал пойманным бесплатную лекцию о правовом поле. К двум часам ночи слушателей набилось человек двенадцать, в том числе негр и один голландец, вероятно приехавший в Питер по обмену опытом.
Когда уставший, но довольный Петров предложил заканчивать операцию и вызывать из отдела транспорт и конвой, в квартире раздался очередной условный звонок.
– Все, берём последнего и на сегодня завязываем. Лучше завтра продолжим.
Измученный торговец героином, не дожидаясь команды, побрёл к двери. Дукалис и Петров заняли привычные позиции. Иволгин прервал лекцию, опустив пистолет.
Заплаткин распахнул бронированную калитку, на пороге покачивался засаленный чахлый отрок с блуждающей улыбкой. Правая рука что-то придерживала за пазухой.
– Продашь? – без лишних церемоний спросил он Заплаткина.
– Продам, – кивнул тот.
«А ведь, действительно, продаст, – подумал Дукалис, – любопытная игра слов».
– Только, знаешь, – засмущался отрок, растягивая словно резину слова, – у меня с бабосами сейчас голяк. Возьми вот это.
Он что-то достал из-за пазухи и протянул Заплаткину.
– Чумовая вещь. У брата взял. Он себе новую купил. Она работает, не сомневайся, я проверил. Здоровьем клянусь.
Дукалис осторожно выглянул из-за шкафа, пытаясь разглядеть, что там принёс молодой человек. Секунду спустя на него накатила волна благородной ярости. Он с рёвом раненого носорога выскочил из засады, вмяв несчастного отрока в стену.
– Здоровьем клянёшься, чахотка?! Брата, говоришь?! Убью!!!
Отрок выронил вещь на пол. Это была автомобильная магнитола. Из машины «Мерседес» темно-вишнёвого цвета. Анатолий Валентинович узнал бы её из тысячи. «Родная моя…» Марка, белая царапина на чёрной панели, самодельная ручка… Подарок Виктора Ивановича.
Бережно подняв магнитолу, Дукалис, шепча: «Убью, убью…», выскочил из квартиры и, прыгая через пять ступенек, устремился вниз.
«Мерседес», слава Богу, стоял на месте. Но с небольшим изменением во внешнем облике. Боковое стекло было безжалостно разбито обломком кирпича, лежавшим на сиденье. Содержимое бардачка валялось на полу. Толик застонал и обнял машину, словно раненого друга. «За что? За что? Неужели, других машин мало… Не бойся, друг, я отомщу. Жестоко и страшно отомщу».
Толик наклонился и принялся трепетно собирать уже ненужные осколки с асфальта, словно их можно было склеить. Потом, опомнился, сунул их в карман и бросился в подъезд.
«Когда ты счастлив сам – счастьем поделись с другим…»
Убью насмерть, желтуха!!!
Вход в квартиру перегородил Миша.
– Толя, не делай глупостей!!! Не надо!!!
– Пусти!..
– Он берет на себя все наши машины! Все двадцать! С твоей – двадцать одну!
Толик, не убивай его! Мы же выйдем в лидеры! Он нам живой нужен!
– Он их берет или он их совершил?
– Естественно, совершил! Мне чужого не надо, ты ж знаешь! Толя, это круто!
Если б не твой «Мерсак»… Дукалис чуть ослабил натиск.
– Почему он полез именно в мою тачку?
– Говорит, стояла в темноте, на ощупь – навороченная. Вот и соблазнился. Не переживай, Толь, страховку получишь, стекло купишь.
– Кончилась страховка, а на новую денег нет! И где я теперь такое стекло возьму?
– Плёнкой пока залепишь… Главное, колченогого этого взяли, хоть передохнем от заявителей. Кстати, езжай в отдел заяву пиши. Будешь главным потерпевшим…
* * *
Утром, по обыкновению позвонил репортёр Кивинов.– Толян, в дежурке сказали, ты стал жертвой. Это правда?
– Сам ты жертва, – ответил Дукалис, кромсавший ножницами большой кусок полиэтиленовой плёнки. Плёнка лежала в диване, когда-то её использовали во время застолий в качестве скатерти-самобранки.
– Ты не переживай, – продолжал Кивинов, – у меня на днях тоже фотоаппарат спёрли. В метро, из сумки. Даже как-то непривычно. Все вроде знаю, а проворонил. Слушай, вы же «серию» подняли. Сколько эпизодов? Двадцать?
– Двадцать один.
– Поздравляю!.. Я днём заскочу, узнаю подробности. Материальчик сбацаю.
Подниму авторитет органов в глазах обывателя.
– Заскакивай, – Анатолий Валентинович положил трубку и продолжил прерванное занятие.
Закончив, завернул в канцелярию, попросил у секретарши скотч и вышел во двор к раненному в бою другу. Накрапывал мелкий дождь, заливая салон, пришлось принимать срочные меры по оказанию первой помощи. Петров разбирался с задержанной ночью публикой, поспать ему не удалось, как, впрочем, и Дукалису. Начальник РУВД, узнав о результатах операции, лично поздравил Анатолия Валентиновича, отметив, что тот сумел грамотно организовать работу отдела, и с назначением Дукалиса не прогадали.
– Стараемся, Юрий Александрович, – ответил Толик, – там, в кассе, на оперрасходы случайно не осталось? А то я свои потратил…
– Говорят, ты «Мерседес» купил? И не стыдно после этого деньгу клянчить?..
Анатолий Валентинович приложил плёнку к зияющему проёму, прикрепил его скотчем. Мера временная, по крайней мере, салон не будет продуваться ветром. Час назад Дукалис позвонил знакомому автомеханику. Тот, узнав модель машины и год её выпуска, призадумался. Таких стёкол немецкая промышленность уже не выпускает. Можно поискать на складах запчастей. Может, где запылилось. «Давай, пригоняй завтра с утра агрегат, покумекаем. На крайняк из оргстекла вырежем». Дукалис в очередной раз пожалел, что связался с Виктором Ивановичем. На «Жигулях» за полчаса стекло бы поменял.
Мастерская находилась рядом с домом Анатолия Валентиновича. Чтобы не тратить драгоценного времени, он решил отправиться туда завтра до работы. Правда, бросать машину без стекла во дворе крайне опасно. На автостоянке же зарядят полтинник, а в семейном бюджете исключительно на обед, ужин и бензин. Плюс длинный список кредиторов. «Перебьюсь без стоянки. В случае чего, на заднем сиденье переночую, благо салон широкий».
Магнитола осталась в кабинете. Теперь это улика, вещдок. Придётся немного потерпеть без музыки.
Он отошёл от «Мерседеса» на метр, оценил свою работу. Хреново вышло. Заплатка смотрелась, как синяк на лице фотомодели. Толик вздохнул. «Бедная моя… Как там прежний хозяин говорил? У машин есть душа, они все понимают и чувствуют. И боль и заботу… И ещё что-то про помощь»… Черт, а, может, он прав? Вдруг, она действительно помогает хозяевам?.. Сколько б мы ещё ворюгу ловили?
Нет, нет. Чепуха все это… Обычное совпадение. Не пойди мы к Заплаткину, ничего бы и не случилось.
* * *
– Пустяки, починим без проблем, – механик оторвал плёнку от окна «Мерседеса», – оказывается, у нас на складе таких стёкол навалом.– Серьёзно, Паш? – обрадовался Толик.
– Без базара. Даже молдинги заменим. А то твои какие-то мятые.
– И во сколько все обойдётся?
– Да стольник, не больше… Рублей. Все равно стекла хотели выбрасывать.
Только место занимают. Таких тачек уж ни у кого не осталось. Где откопал?
– У знакомого купил… Ты прямо сейчас стекло поставишь?
– На склад сгонять надо. Это рядом, минут десять. Подкинешь?
– Само собой, – Дукалис достал ключ, – садись.
– Только переоденусь.
Механик скрылся в ангаре, на дверях которого Толик заметил подозрительное объявление: «Перебивка номеров двигателей и кузовов на ворованных иномарках. Недорого».
«Надо будет стукануть в угонный отдел. Потом. Когда стекло заменят».
Вернулся механик.
– Дай, я поведу… Заодно послушаю, что ещё болит.
– Конечно. Держи, – Дукалис протянул ему ключ, обошёл машину и сел на пассажирское место.
Они выехали на оживлённый проспект, механик тут же включил форсаж, разогнав «Мерседес» до сотни. С учётом интенсивного движения, не самый лучший вариант.
– Карбюратор, похоже, заливает, шаровые постукивают, – ставил диагноз Паша, назвав затем ещё около десяти неполадок, при этом не снижая оборотов.
– Ты б скинул чуток, – предложил Дукалис, вжимаясь в кресло, – протараним кого-нибудь.
– Все под контролем. Я ж стритрейсер[5]. На деньги с мужиками по пробкам гоняем. Довезу.
Езда напоминала Толику компьютерные гонки, в которые любила играть дочка на старенькой приставке. Влево-вправо, влево-вправо… По встречной. Правда, если стукнешься, эффект будет не компьютерный.
Стрелка переползла цифру сто двадцать. Толик ватными ногами упёрся в пол. Сто тридцать, сто сорок…
– Сбрось скорость! Слышишь? Тормози!
Механик, будто не слыша, загорланил песню. «Гудбай, Америка, о-о-о…»
Впереди, из-за угла выполз тяжёлый тягач с длинным прицепом, напоминавший динозавра. Водитель, вероятно, не видя приближающегося справа «Мерседеса», начал пересекать проспект. И явно не успевал это сделать.
– Тормози!!! – заорал Дукалис, понимая, что свернуть в сторону невозможно. – Куда ж он прёт, придурок?!!
Паша перекинул ногу с газа на тормоз, выжал педаль… Та с убийственным треском отвалилась и отлетела под кресло.
– Черт! Она ж гнилая! Что ж ты не сказал?!
Дукалис не ответил. Он заторможенным
взглядом смотрел на огромную тушу прицепа, с бешеной скоростью летящую навстречу. Три, два, один… Толик зажмурился и выставил перед собой руки… Все, хана! Откатался…
…Когда он открыл глаза, машина продолжала ехать, как ни в чем не бывало. Только сидел он не на переднем сиденье рядом с Пашей, а почему-то лежал на полу, между передними и задними креслами. Лежал на спине, согнув ноги в коленях, и ошалело таращился в потолок.
«Неужели проскочили?.. А как я оказался здесь»?
Сознание медленно возвращалось. «Механик Паша… Стекла на складе, тягач… Стоп, я ж не знаю никакого Паши… Блин, это ж все приснилось!
Дукалис проснулся окончательно, придя в себя и все вспомнив.
Бросать машину без стекла во дворе он не решился. Часиков в десять вечера, предупредив жену, взяв байковое одеяло, термос с чаем и бутерброды, спустился вниз и кое-как разместился на заднем сиденье широкого салона. В принципе, с его комплекцией лежать было можно, чуть подогнув ноги. Толик, не спавший вторые сутки, вырубился моментально. Вероятно, во сне свалился с сиденья на пол. Да ещё чепуха эта привиделась…
Привидилась?.. Он перевёл взгляд с потолка на стекло и заметил мелькающие за ним фонари. Машина двигалась! Причём с приличной скоростью… Что за чертовщина? Он попытался подняться и тут услышал фразу, от которой замер…
– Не гони так. Легавые тормознут.
– Спокуха… Их тут никогда не стояло…
Голоса принадлежали мужчинам зрелого возраста. Разглядеть их лиц в силу местонахождения возможности не было. Толик замер, анализируя ситуацию. Мозг опытного оперативника мгновенно подсказал, что вряд ли ребята перепутали в темноте свою машину с его «Мерседесом». Угонщики. Интересно, а как они движок завели? Всяко не ключом. Скорей всего, провода замкнули напрямую. А стало быть, рулевую колонку разворотили.
– Зря мы «Мерсак» дёрнули… Больно приметный, – продолжал первый, надо было «Жигуля».
– Ничего не зря. Эту рухлядь никто искать не будет. Зато от ментов сорваться можно, в случае чего. И, главное, Дюбель ни хрена не заподозрит. Сам прикинь, какой дурак будет «Мерс» взрывать, даже старый. Дешевле родной «Москвич» заминировать. Или «Оку». Да и сам Бог велел. Стекла нет – сел и поехал…
– Ладно, убедил… Интересно, чья она?
– Не все ли равно? Лоха какого-нибудь… Или вообще ничья. Ты бы бросил тачку без стекла?
– Нет. Стоянки же есть.
– Вот и я о том же… Так что операцию «Перехват» из-за этого корыта объявлять не будут… Одно плохо, глушак рваный, шума много. Замотай потом чем-нибудь.
– Хорошо.
Дукалис продолжил оперативный анализ. «Лоха», «рухлядь» и «корыто» он пропустил мимо ушей, вернее сделал пометочку в памяти, чтоб разобраться после. Ухо зацепила знакомую кликуху. Дюбель. Бывший прораб, в начале девяностых сменивший строительный пистолет на боевой. Прошёл все стадии эволюции. От бойца до отца. Сейчас легализовался, вспомнил основную специальность и возводил жилые комплексы. Ну и кое-чем по мелочи промышлял – туризм, казино, ресторации. Никакого криминала, Боже упаси… Чтобы очиститься от скверны окончательно, даже принял обряд крещения. Но видимо, процесс очищения шёл с трудом. Либо кому-то загораживали солнце построенные им дома. За последние полгода на Дюбеля трижды покушались. И везде ему чертовски везло. Пули летели мимо, либо не задевали жизненно важных органов. Судя по всему, теперь пули решили заменить более надёжной взрывчаткой. А в качестве оболочки для тротила или гексогена использовать несчастный «Мерседес» и. о. начальника уголовного розыска 85-го отдела милиции Анатолия Валентиновича Дукалиса.
Что последнего чрезвычайно расстраивало и беспокоило. Он осторожно надвинул на себя одеяло, оставив щёлочку для глаз. Именно из-за одеяла угонщики и не заметили в темноте лежащего на полу человека. Хорошо б не замечали и дальше. Конечно, можно было с криком выскочить из засады, столкнуть две башни и наслаждаться увиденным. Если не инфаркт, то по крайней мере мокрые штаны взрывникам обеспечены. Но тут вновь вмешался инстинкт оперативника. Вряд ли ребят арестуют за один угон, даже у сотрудника милиции. Оставят гулять на подписке. А насчёт взрывчатки господа скажут, что пошутили. И дело своё чёрное все-таки рано или поздно доделают, предупреждай Дюбеля, не предупреждай. К тому ж он и сам знает.
А ребята, не простые. Ребята золотые… И убойному отделу очень понравятся, много они общих тем найдут. Стало быть, до последней возможности надо лежать и не высовываться. Заметят, тогда деваться некуда, придётся крутить. Обидно, пистолета нет с собой. Лишь бы не чихнуть…
Пассажир раскрыл бардачок, где лежали бутерброды и термос с чаем.
– Глянь – закусь… О, и чаек горячий… Значит, не бесхозный «мерсачок».
Будешь?
– Давай.
Минуты три из передней части машины доносилось некультурное чавканье.
«Чтоб вы подавились моими бутербродами».
– Надо в багажнике пошарить. Чего добру пропадать, если оно там конечно есть.
Добро в багажнике было. Запаска, вполне пригодная к эксплуатации, ножной насос, ведро и новый китайский набор инструментов, подаренный женой.
– Здесь лучше сворачивай. На развилке мусора тусуются.
– Не учи.
Машина ушла вправо, запрыгала по ухабам. Пропетляв ещё минут двадцать, остановилась. То лик краешком глаза выглянул из-под одеяла, ничего не разобрал в окне, кроме отблеска тусклого фонаря.
– Брезентом накрыть? – спросил пассажир.
– Не надо. Лишнее внимание. Ничего с ней за два дня не случится.
Оба вышли из машины. Лязгнул открываемый багажник, затем глухой звук от брошенной на землю запаски.
Дукалис опять выглянул. Один из парней стоял прямо напротив окна и курил. Чёрная шапочка. Длинный, как у Пиноккио, нос. Серебристый перстень на большом пальце.
– Отваливаем.
Судя по звукам, парни перегрузили содержимое багажника в другую машину, затем сели в неё сами и скрылись с места событий. Дукалис откинул одеяло, вскарабкался на сиденье и посмотрел на руль. Так и есть. Колонку изуродовали, сволочи. Причём, варварски. Провода свисали вниз, словно стекающие струйки из кровоточащей раны. Выплеснув по этому поводу поток матерного сознания, Анатолий Валентинович осторожно вывалился из салона «Мерседеса» и бегло огляделся. Определить местонахождение в темноте оказалось крайне затруднительно. Свет от одинокого, каким-то чудом сохранившегося здесь фонаря выхватывал лишь фрагмент разбитой кирпичной стены с корявым предвыборным лозунгом, сделанным баллончиком. «Единая Россия – сильная Россия». Определённо было ясно, что это не Невский проспект. И даже не Ленинский. Толик прислушался. С южной стороны доносился отдалённый гул трассы и собачий лай. Скорей всего, пригород. Как до дома-то добраться? Или до отдела? Денег – по нулям. Но, главное, обратную дорогу хрен в потёмках запомнишь. Останешься без тачки. А Дюбель – без мозгов. Нет, блуждать по грязи во мраке под начавшимся дождём совершенно непрофессионально. И бросать любимую машину в одиночестве недопустимо. Ей и так, бедняжке, досталось. Не хватало, чтоб окончательно разворовали. Вывод напрашивался сам собой. Возвращаться под одеяло, дожидаться рассвета, а дальше действовать по обстановке. Взрывники до утра не вернутся, а если вернутся, можно закосить под бомжа. Да это оптимальный вариант. Хоть высплюсь…
Толик повернулся к «Мерседесу» и, словно любимую кошку, ласково погладил его по крыше.
– И чего ж нам с тобой так везёт? Но ты не волнуйся, все будет нормально. Мы ещё прокатимся в Павловск…
* * *
«КОНЕЦ АВТОМОБИЛЬНОГО ВОРА»…Прочитав заголовок заметки, Соловец поднял глаза на Дукалиса.
– Хорошее название. Незаезженное. Делает честь фантазии автора. Что ж, почитаем. «Длительное время автолюбители Кировского района страдали от действий неизвестного злоумышленника, совершавшего кражи из оставленных на улице машин. Способ был довольно прост. Ночью разбивалось стекло и похищалось все ценное, что было в салоне. Несмотря на принимаемые меры, оперативники 85-го отдела милиции долго не могли выйти на след преступника. Но, в конце концов, это удалось сделать. Была получена оперативная информация, что преступник в очередной раз собирается на дело. Сыщики решили устроить засаду. Рядом с подъездом, где проживал воришка, начальник уголовного розыска Анатолий Дукалис поставил свою личную машину „Мерседес", а сам, вместе с подчинёнными наблюдал за ней со стороны. Капкан сработал. Увидев незнакомый автомобиль, преступник, не долго думая, разбил камнем стекло и попытался похитить магнитолу, но был задержан с поличным подбежавшими оперативниками. Им оказался нигде не работающий Иванов К. С, семнадцати лет, к тому же наркоман. Под тяжестью улик он признался в совершении ещё двадцати краж из автомобилей. Иванов арестован, ведётся следствие. Андрей Рублёв».
Закончив, Соловец глубоко затянулся «Беломором» и прокомментировал:
– Н-да, видно, тяжелы были улики… Все-таки «отказники» у Андрюхи лучше получались. А тут какая-то казёнщина… Хорошую он себе кликуху выбрал. Рублёв. Толик, ты на самом деле машину подставил? И не жалко?
– Моя фамилия не Абрамович, лишних машин нет. Кивин приукрасил.
– Он не только приукрасил. Он тебя под УСБ[6] подвёл.
– Как это?
– Думаешь, они пропустят информацию, что у простого зама рядового отдела личный «Мерседес»? Особенно в разгар травли оборотней.
– Ох, блин, – оторопел Дукалис, но тут же взял себя в руки, – мой «Мерседес» дешевле горбатого «Запорожца».
– Между прочим, в заметке не сказано, сколько он стоит. «Мерседес» и на Чукотке «Мерседес». Хорошо, хоть не написано – шестисотый. А уэсбэшники ребята горячие. Они сначала кол осиновый в спину забьют, а потом на «машину» посмотрят. Он, небось, на тебя оформлен?
– На меня, – растерянно подтвердил Толик.
– Поздравляю. Готовься…
– Ну, Кивин… Получит он у меня теперь информацию…
Запиликала мелодия «Мурки». Соловец снял с пояса трубку.
– Да… Так… Отлично… Мы выдвигаемся. Аккуратно там, не засветитесь. Связь через меня. Удачи.
Отключившись, он бросил газету на стол, загасил «Беломорину» и поднялся.
– Вперёд, Толик… Они выехали.
Дукалис тоже поднялся.
– Не потерять бы…
– Ничего… Мы же знаем их цель.
Они выскочили из кабинета Управления уголовного розыска. Внизу, в холле бил небольшой декоративный фонтанчик. (Не пиво!) Дукалис пошарил в карманах, нашёл монетку и бросил её в воду.