– Мне нечего бояться. Меня незаконно обыскали. В суде не прокатит.
– Не сверкай эрудицией, Галина Михайловна. Все прокатит, ибо прав победитель. Как говорят спортсмены – счет на табло. И не нужен тебе никакой суд. Поэтому предлагаю деловой разговор, пока милиция не приехала.
– Пять штук сверху хватит?
– Ну что ты все на деньги переводишь? Я ж не гаишник, а человек с понятиями.
– А чего надо-то? – Галина Красная растерянно захлопала глазами, возможно предполагая, что ее попросят об интимной услуге. А что еще можно попросить кроме денег?
– Да в общем, как всегда…Шепчешь, кто еще из пингвиновской команды бомбит в «Планете» и других заведениях розничной торговли. Мы возвращаем набор на прилавок и расходимся миром.
– Вам только шепни, потом не отвяжешься…
Судя по интонации, Галина Михайловна когда-то состояла на негласной связи у правоохранительных органов. Причем, явно не по собственной инициативе.
– А как иначе? Ждать, пока рамочка зазвенит? Так рамочка на честных людей рассчитана, которые действительно заплатить забыли…
Галина Михайловна секунд пять что-то прикидывала в уме.
– Вы чего, меня пасли?
– Ну, а с чего бы ты зазвенела? – признался Чернаков, прикидывая, что эти слова к делу не подошьешь, – подсказали добрые люди. А теперь ты подскажи. Будет не так обидно.
– Не знаю я никого… Пингвин какой-то… А страуса вам не надо?
Чернаков на положительный ответ не очень то и рассчитывал. Дамочка не из той породы. Но оно и лучше. Хуже, если бы она с собачьей преданностью в очах принялась бы диктовать фамилии или клички несуществующих людей. Проверяй потом…
Вячеслав Андреевич про себя улыбнулся, вспомнив, как по молодости лет решил вербануть засиженную уголовницу, попавшуюся на краже банки огурцов и бутылки из магазина самообслуживания. Молодой опер, нагруженный советами старших товарищей, предложил обоюдовыгодный вариант. Сдавай кого-нибудь, а с магазином мы вопрос решим. Она и сдала. Сразу, без раздумий. В такой-то, такой-то квартире живет страшный человек. Заманивает малолеток, насилует, истязает, короче, ведет себя некультурно и в чем-то даже преступно. Потом запугивает детишек до смерти, поэтому заявлений от них нет. «А ты то откуда знаешь?» «Так я с этим маньяком водку пила… Бегите быстрее, он сейчас как раз за очередной жертвой пошел… Поймаете, премию получите, а то и чин новый…» Чернаков побежал. Не за премией и не за чином конечно. Проявить себя хотелось. Вот он, молодой, только пришел, и сразу маньяка повязал по оперативной информации. И нет, чтобы завербованную воровку в камеру посадить, пока тему не проверит. Так нет же – отпустил на радостях! Да еще червонец на бутылку дал. Потом взял двух студентов-внештатников и бегом в засаду, не предупредив начальства и коллег. Сами, сами гада возьмем!
Сам-сам-универсам…
Притаились на лестничной площадке. И действительно, минут через пятнадцать подходят к дверям дедок потрепанный и девчушка лет двенадцати с ранцем за спиной.
– Ты же обещал киндер-сюрприз!
– Будешь себя хорошо вести, куплю.
Нормальный разговор. Если в нормальных условиях. Но у нас то ненормальные условия. У нас педофил проклятый. Киндером заманивает, сволочь старая.
Дверь хлипкая. Вылетела с третьего удара. Можно было, конечно позвонить, вдруг бы сам открыл, но тогда бы терялся эффект внезапности. Деда с порога лицом к стене. «Молись, сволочь похотливая!» Кулак на пенсионера все-таки не поднялся. И, слава Богу. Потому что дед оказался не педофильным. А даже наоборот – бывшим районным прокурором. Почетным и заслуженным «прорабом» – прокурорским работником. Внучку со школы забирал. И нарвался на жестокую засаду. В итоге молодому оперативнику вместо премии – неполное служебное, тут вариант с «оказанием сопротивления работнику милиции» не прокатывал. Чернаков, естественно, воровку искать. И здесь облом. Она не только бывшего прокурора оклеветала, но еще и собственную фамилию и адрес из головы выдумала…
Возглавив службу безопасности «Планеты» Вячеслав Андреевич не отказался от старого, проверенного метода, хотя по закону его мог применять только сотрудник государственной силовой структуры. Но закон светлому делу не помеха. Без стука, этого позорного наследия тоталитарного строя, в демократическом тоже, в общем-то, делать нечего. Правильно он сказал – рамки для честных, но рассеянных. Вербовал Вячеслав Андреевич не только пойманных на контроле, от них то как раз мало толку. Гораздо больше от своих, магазинных тружеников. Естественно, вербовка была французской системы – безо всяких бумаг. Немецкую, с оформлением контрактов и письменных доносов, Чернаков отверг. Еще всплывет где-нибудь.
– Дело твое, Галя… Новый год в тюрьме это очень романтично. Ну, ты знаешь…
«Лучше Новый год на нарах, чем дома у Пингвина на пере», – прочитал он в ее обиженных глазках.
Он быстро составил акт, вызвал охранников и велел дождаться милиции, которая обещала приехать за «показателем». В конце года показатели особенно важны и полезны. Потом сходил за долговязым продавцом, показал ему задержанную – не она ли накануне купила перфоратор? Продавец не узнал. Чернаков на это и не рассчитывал, вряд ли вчерашняя «бригада» придет бомбить сегодня. У них там тоже посменная вахта, чтобы не примелькаться.
Вернулся в кабинет, к компьютеру.
«С Пингвином надо что-то решать. Может, действительно в лес вывезти, да пальцы переломать как Стас Доценко советует. Мораль ему читать бесполезно, воровал и будет воровать. Причем, гад, не сам. Достойную смену подготовил… Если косяком пойдут, никакие детективы не помогут…»
Он набрал номер трубки старшего смены, бывшего следователя следственного управления ГУВД, любившего с гордостью повторять: «За свою жизнь я предъявил более двухсот обвинений, и ни разу не слышал упрека, что у меня плохой почерк!»
– Павел Владимирович, максимум внимания. В магазине пингвиновская команда. Предупредите продавцов.
– Хорошо, Вячеслав Андреевич.
«Начинаем нашу дискотеку! Воруют все!!!»
Не закончив с «бумагооборотом», Чернаков переключился на камеры слежения.
– Привет… У меня обед через полчаса. Увидимся?
Чернаков посмотрел на перекидной календарь. Через полчаса у него встреча с подрядчиком – инженером из фирмы, устанавливающей охранные системы. Надо заблокировать один из коридоров. Но с Юлей он не общался «живьем» уже три дня, только по телефону. Поэтому подрядчику придется подождать.
– Конечно… Где всегда.
– До встречи. Целую.
У нее был скользящий график, соответственно, обеденный перерыв мог начаться и в полдень и в четыре вечера. Вячеслав Андреевич обедал, когда сочтет нужным, поэтому легко подстраивался под Юлю. Он не пользовался услугами корпоративного кафе для персонала, предлагавшего устриц, омдров, французский паштет «фуа-гра», кроликов в молоке и, конечно же фирменное блюдо – китайскую лапшу быстрого приготовления, наиболее популярную в народе. Точнее поначалу пользовался, но впоследствии присмотрел недорогое и уютное кафе в паре кварталов от «Планеты». Как постоянному клиенту хозяин предоставил ему приличную скидку. А теперь, когда в его жизни появилась Юля, кафе играло и роль явочного места.
Разумеется, Юля не состояла на оперативной связи у начальника службы безопасности супермаркета. И вообще не имела отношения к охранным структурам. Но она, выражаясь протокольным языком, имела доступ к его телу. И душе. И соответственно, наоборот. Чернаков имел доступ к ее душе и телу.
Доступ открылся в августе, когда законная супруга Вячеслава Андреевича Ирина, преподаватель философии в пединституте, уехала в Кисловодск, в санаторий МВД по путевке, добытой мужем. Но эти события не были связаны между собой, познакомься Чернаков с Юлей, например, в мае, ничего не изменилось бы.
В общем-то, все вышло спонтанно, и как-то буднично. Жизнь начальника охраны катилась по накатанной, отношения с женой давно превратились в формальные, но менять что-либо Вячеслав Андреевич не собирался. Менять по серьезному. Связи, типа «мы вчера с пацанами расслабля-бля-лись» не в счет, хотя их и было то всего… Перемены влекут за собой множество проблем, а проблем любой нормальный человек избегает. Пусть все остается, как есть. По крайней мере, в глазах окружающих. Образцовая семья, взрослая дочь, стабильность… О том, что жизнь не показательное выступление фигуриста, думать не хотелось. Все в порядке, все хорошо. Как у всех. Неси свой крест и не дергайся… Так положено. Ходи на юбилеи к друзьям и родственникам, встречай очередной Новый год, копи деньги на отпуск. В душе Вячеслав Андреевич завидовал Толику Бушуеву, который постоянно названивал по мобильнику жене, и шептался с ней, словно они познакомились неделю назад, а с каждой получки покупал букет в киоске «Планеты». Чернаков не шептался и не покупал. Не ломал голову, что подарить супруге на очередной день рождения. Не хотелось ломать. Дарил первый подвернувшийся парфюм в подарочной обертке. Жена, кстати, тоже давно не ломала. И тоже не порывалась что-то менять… Что касается супружеского долга? То они как-то одновременно решили, что никто никому ничего не должен. Спали они пока на одной кровати, но давно уже именно спали. В смысле ночевки.
Почему и когда это произошло? А надо ли теперь искать ответы? Главное – произошло. Осталась лишь запись в характеристике – прекрасный семьянин.
Иногда семьянина беспокоили романтические сны, в которых он встречался с симпатичными незнакомками, и незнакомки отвечали ему взаимностью. Вячеслав Андреевич целовал их и шептал добрые глупости, боясь потерять. Как правило, терял. Незнакомки исчезали, а он вспоминал, что не знает ни адреса, ни телефона. Чернаков просыпался, чуть не плача от досады. Но через день сон забывался, оставляя лишь легкую грусть.
Юля тоже работала в «Планете». Продавцом-консультантом отдела красок. Несколько необычно, ведь это мужской профиль. Считалось, что к словам продавца-мужчины покупатель мужского товара отнесется с большим доверием, чем к словам женщины. Но Юля, имея образование химика-технолога, неплохо разбиралась в красочной терминологии, и руководство доверило ей этот театр боевых действий.
Возможно, Чернаков не обратил бы на нее внимания. Среди продавцов текучка, редко кто задерживается на одном месте подолгу. И запоминать всех в лицо и тем паче знакомиться, начальнику охраны не имело смысла. Да если бы и обратил. Для него продавец отдела красок был бы всего лишь обладателем симпатичной мордашки и привлекательной фигурки, облаченной в красно-белую униформу. Мало ли таких?… Что ж, с каждой заигрывать?
Но знакомство произошло в процессе выполнения служебных обязанностей. У Юли украли сумочку, которую она оставляла в гардеробе, в своем шкафчике. У каждого продавца имелся персональный запирающийся шкафчик. Замочек, конечно, не ахти, скорее, формальный, но от случайного воришки все же защищал. Помимо этого в гардеробе постоянно дежурил охранник, поэтому оставлять вещи никто не боялся, хотя администрация и повесила предупреждающую табличку, что в случае кражи ответственности за имущество не несет.
Вернувшись со смены, Юля обнаружила, что шкафчик приоткрыт, а сумочка приказала долго жить. Утрата была существенной – помимо вчерашней зарплаты, в сумочке лежали документы, восстанавливать которые – сплошной геморрой.
Охранник развел руками, мол, он за всеми уследить не может. Он обязан смотреть, чтобы в гардероб не проникли посторонние, а сумочку наверняка украл кто-то из своих. Предположил, что Юля сама забыла запереть дверь на замочек.
Она пошла к начальнику службы безопасности. В конце концов, это его дело. Пусть разбирается и хотя бы поможет восстановить документы.
В кабинете Чернакова она разревелась. В последнее время какая-то полоса неудач. В начале недели потеряла новый мобильник, вчера новое платье утюгом сожгла… Покупатель сегодня нахамил на ровном месте, видимо сорвав дурное настроение на продавщице. А теперь еще эта кража. Снова придется у кого-то занимать. Это при том, что еще старые долги висят. На мужа никакой надежды, он в очередном астрале-запое.
Наверное, если бы она не заплакала, если б на ее лицо не упал случайный лучик солнца, Вячеслав Андреевич ограничился стандартными фразами типа «мы примем меры, вы сами виноваты, что оставили в шкафчике деньги» и отправил ее в милицию писать заявление об утрате паспорта.
Но… Все решают мгновенья. Так случается. Лучик упал удачно. Отразился от ее мокрых глаз и отрикошетил по его мозгам сильнее шайбы, пущенной лучшим нападающим НХЛ. Лицо из симпатичного превратилось в прекрасное, несмотря на следы слез… Вячеслав Андреевич неожиданно поймал себя на мысли, что даже совершенно не зная эту хрупкую плачущую продавщицу, хочет прижать ее к своей груди, гладить рукой по черным волосам и шептать, что ей ни о чем теперь не придется расстраиваться. Потому что теперь никто не посмеет ее обидеть. Беззащитность тоже бывает весьма притягательной. И многие женщины этим вполне умело пользуются.
Но, естественно, он быстро взял себя в руки. Спокойно, никаких розовых соплей. Помни про общественно-социальный статус, про имидж прекрасного семьянина. Да и у нее наверняка, найдется защитник, и вряд ли она увидит в Чернакове кого-то еще, кроме начальника службы безопасности. Староват он для нее. И внешне малопривлекательный – седина, далеко не апполоновская талия, уши торчком. Очки, обратно для чтения. А если про радикулит вспомнить, да панкреатит, заработанный на государственной службе, то вообще настоящий мачо. Поднимет любимую в порыве страсти, а опустить не сможет – сама грохнется. (Слава Богу, революционная ситуация пока не наступила. Это когда «верхи» хотят, а «низы» уже не могут. Но капитальный ремонт организма все же не повредит).
Взять себя в руки то взял, но удержать не смог. Лучик сделал свое светлое дело. Не хватало в его жизни этого лучика. Плюс переходный возраст. Седина в бороду…
Он пообещал, что постарается ей помочь. Но не тем тоном, которым хотел сказать это раньше, до лучика. Что, конечно, не укрылось от продавщицы. После сам отвез ее в отдел милиции, договорился с паспортным столом, что Юле изготовят новый паспорт безо всяких проволочек и очередей. Отдал ей свою дисконтную карту и даже предложил денег, пока не найдет вора, но она отказалась. На другой день он уволил охранника и установил в гардеробе камеру слежения.
Эта кража дала ему повод открыто подходить к ней и общаться. Никаких подозрений у окружающих – начальник добросовестно выполняет свой долг. (Так добросовестно, что раз в полчаса следил за обстановкой в отделе красок через секретные камеры слежения, влюбляясь все сильнее). Юля, естественно неладное (или ладное) заподозрила. Потому что разговоры плавно перемещались в неслужебную плоскость. Сначала погода (правда, дерьмовая?), потом обсуждение хоккейных матчей (как вчера наши облажались!). Дальше больше – веселые ментовские истории (помню, нашли мы в мусорном баке отрезанную голову и всем показывали – не узнаете ли?) И, наконец, комплименты и легкие намеки на неровное дыхание (Юля, вы так здорово разбираетесь в красках, что я не знаю, как мне жить дальше…)
Юля не уклонялась от разговоров, хотя поначалу была несколько удивлена, что такой влиятельный в «Планете» человек обратил внимание на обычного продавца. А может, он обычный бабник и со всеми подобным образом заигрывает? Но вскоре поняла, что только с ней. И, к удивлению и радости Чернакова, ответила взаимностью, ибо тоже была «прекрасной семьянинкой». Видимо, почувствовала в Вячеславе Андреевиче надежность и одновременно уютность, которой ей так не хватало. От мужа ничего подобного ждать не приходилось. Какая надежность? Того и гляди – напьется, уснет и квартиру сожжет хабариком. Один раз уже чуть не сжег. Замок дверной второй год прошу поменять, дверь булавкой открыть можно. Да и ладно б просто напивался и тихо засыпал… Так на подвиги тянет, благо кулаки здоровые. А уж про уют и говорить нечего. Конечно, его понять можно, две командировки в Чечню, контузия и в итоге увольнение из Вооруженных сил по собственному желанию. (Иначе бы уволили без желания, после того, как, напившись, решил поиграть в русскую рулетку с пистолетом Макарова, да вовремя ствол отобрали). Но с другой стороны, в Великую Отечественную вся страна воевала, так что ж теперь всем пить всю жизнь? Она пыталась объяснить это Диме, тот, не возражая, слушал, после чего молча наливал себе очередную порцию и поднимал тост за погибших пацанов. Утром валялся в ногах и просил прощения. Она прощала. Одно время работал сторожем на стройке, но через неделю завязал. Негоже боевому офицеру, орденоносцу лопаты и цемент охранять. Бросить его Юля не решалась. Во-первых, жалела, а во-вторых, побаивалась, не зная, что ожидать от супруга в случае разрыва. Как-то во время очередного дня памяти пацанов, он сурово намекнул, что не отпустит ее. «Уйдешь – взорву! И тебя и себя!…» А Димка может. Ничто на земле не проходит бесследно, особенно контузия. На всякий случай Юля обыскала всю квартиру, вдруг, привез какой сувенир из Чечни? Ничего не нашла.
Она тогда занималась сетевым маркетингом, распространяла среди знакомых какие-то пилюли от всех болезней. Конечно, для человека с высшим образованием это не самый престижный вариант, но где в двадцать пять лет найти что-то достойное без связей или покровителей? Пилюли продавались плохо, народ уже разбирался – качественное ли дерьмо ему впаривают или не очень. На плаву некоторое время помогала держаться профессия – химику-технологу втюхивать сомнительные лекарства удавалось несколько лучше других. Но все равно, прибыль не ахти, хорошо, если удавалось заработать долларов двестм в месяц, которые полностью уходили на еду и оплату бытовых услуг. Даже мобильный телефон не могла себе позволить. Родители не помогали, им в родных Сланцах тоже не особо сладко, а от Димки кроме пустых бутылок никаких дивидендов. Жили они в однокомнатной квартире мужа, доставшейся ему от бабки. Два года назад Юля забеременела, но ребенок родился мертвым. Рисковать второй раз она не захотела.
Перейти в «Планету» ей предложила подруга, работавшая здесь старшим продавцом. Она же замолвила словечко в отделе кадров. Юля особо не раздумывала, ничего лучшего все равно не найти. Окончила месячные курсы, получила форму, бейдж и девять тысяч оклада. Работа, правда, тяжелая, целый день на ногах, зато график скользящий, можно по магазинам успеть – закуску мужу сварганить, чтобы не скопытился от своей водки. К праздникам премии подкидывают. Через пару месяцев смогла накопить на мобильник, который, по правде говоря, ей был не особо и нужен. Но это лучше, чем отдать деньги Димке. Он по-прежнему валял дурака, считая, что настоящий боевой офицер не должен пачкать руки гражданской работой.
Во время очередного визита в отдел красок Чернаков пригласил ее… в кино. Вечером, после смены. Наверное, солидный и деловой ухажер пригласил бы в ресторан, затем – в «номера», но Вячеслав Андреевич, как человек, испорченный романтикой и поэзией, предпочитал старомодный киношно-цветочный путь. (Хорошо, хоть в кино, а не на хоккей). Юля удивилась, но приглашение приняла. (В кино тоже буфет есть, но водка там наверняка паленая. Шутка. Настоящая). На всякий случай Вячеслав Андреевич попросил ее выйти не к парадному, а служебному выходу, из чего она сделала вывод, что афишировать их отношения он не стремится. В общем-то понятно – неизвестно, что там у него с личной жизнью. Да и служебные романы в «Планете» не поощрялись. Они отвлекали работников, и руководство, узнав об интрижке, безжалостно разбивало пары, увольняя одного из любовников. Поэтому Юля поддержала конспирацию, ничего никому не рассказывая. Если напарница интересовалась, отвечала, не пряча глаз – да, начальник охраны уточняет, не пропало ли еще чего…
Вячеслав Андреевич встретил ее с большим букетом, который долго и придирчиво выбирал в фирменном цветочном магазине. Выбирал с теплым, почти забытым чувством. «Белые тюльпа-а-а-ны, вестники горячки…» Юля с таким же забытым чувством приняла цветы. Они объездили три кинотеатра, Чернаков хотел найти фильм про любовь. Но везде шел новый «Кинг-Конг». Тоже, в общем-то, кино про любовь, даже слезу у блондинок выжимает, когда обезьянка с крыши падает. Взяли места для поцелуев. (А вы бы, Юлечка, по мне плакали, если б я с крыши свалился? А вы бы полезли за мной на крышу, Вячеслав Андреевич?…) Из кинотеатра он повез ее домой. К ней домой, естественно. Фильм вдохновил на откровенность – Юля рассказала про мужа. Он про жену, тещу и дочь. Потом «прекрасные семьянины» страстно целовались, сидя в машине под аккомпанемент « Машины времени». «Он был старше ее, она была хороша, в ее маленьком теле гостила душа…» Потом она позвонила Диме и сообщила, что заночует у подруги. Не может больше видеть его опухший ветеранский лик. Муж не сумел привести контраргументов, ибо действительно в тот день поминал пацанов и был крив, как турецкая сабля.
Киношно-цветочная стадия закончилась, не успев толком начаться. Видимо, своими беседами с Юлей в отделе Чернаков подготовил хороший плацдарм. Они отправились к нему. Жена, как упоминалось, отдыхала в Кисловодске, и супружеское ложе пустовало. И все равно Вячеслав Андреевич чувствовал себя крайне неуверенно. Все-таки непросто на пятом десятке впервые привести домой постороннюю женщину. (Стыдно, стыдно, товарищ пенсионер!) Но бутылка чилийского вина нормализовала давление, и согрешил он на высшем уровне. Даже радикулит не помешал и лопоухие уши. (Не Кинг-Конг, конечно, но реветь умею не хуже). Досадная мелочь, правда, чуть не подпортила любовный праздник. Разные носки на Чернаковских ногах. Сказалось отсутствие супруги. Грязное белье уже не помещалось в корзину, а включить стиральную машину у временного холостяка руки не доходили. Проще использовать внутренние резервы шкафа. Но, как выяснилось, основные запасы подошли к концу, а утром, опаздывая, Чернаков не заметил, что выудил из остатков белья носочки не совсем одинаковой цветовой гаммы. Хорошо, не дырявые. Юля вроде бы ничего не заметила. На самом деле заметила, просто чисто по-женски приняла этот факт на свой счет – настолько голову от меня потерял, решила она, что носки разные надел и не заметил. Сработала дамская привычка всему искать объяснение и оправдание. В результате разные носки (один серый в черную полоску, другой темно-синий без полосок), из-за которых переживал Чернаков, сыграли на его стороне, вызвав у любовницы прилив незапланированной нежности. А он и не подозревал, что Юлину пылкость в некоторой степени спровоцировали разноцветные носки…
Утомленные, но не пресыщенные, они лежали рядом на раскладном диване, прижавшись к друг другу и шептали разные глупости под аккомпанемент каркающих за окном ворон. (залечь на супружескую постель у Чернакова рука не поднялась, если можно так сказать).
– Когда ты впервые меня заметил?
– Когда ты плакала.
– ???
– У меня в кабинете. Из-за сумочки,– добавил он, поймав недоуменный Юлин взгляд.
– А… То есть ты меня из жалости. Пожалел всю такую несчастную. Спасибо.
– Нет, не только… Честно говоря, я не ожидал, что ты ответишь.
– Почему?
– Да, вроде, староват уже…
– Глубокоуважаемый Вячеслав Андреевич, – Юля прижала пальчик к его губам. – Никогда так не говорите. Вы совсем не старый. В расцвете сил. И вас еще все впереди.
– Серьезно?
– Да ты просто кокетничаешь…
– Спасибо, что сказала правду в глаза.
На следующий день Чернаков разорился и обновил гардероб. Купил себе две новых рубашки, брюки, джемпер, носки и новую, стильную оправу для очков. Принес в кабинет эспандер и гимнастический коврик, чтобы качать пресс и избавляться от живота. Любовь, мало завоевать, как олимпийскую медаль. Ее надо постоянно доказывать. Даже в мелочах. Особенно, когда есть соперник.
Второй раз они грешили на конспиративной однокомнатной квартире районного управления милиции, в котором до недавнего времени служил начальник охраны «Планеты». Естественно, Вячеслав Андреевич не сообщил любовнице, что это конспиративная квартира, где оперативные уполномоченные встречаются со своим спец аппаратом. (Государственная тайна, блин!) «Приятель мой там живет. Хороший мужик, уехал в отпуск, попросил цветочки полить». Ключ он выклянчил у шефа районной криминальной милиции, с которым поддерживал приятельские отношения. Мол, надо встретиться с важным человеком в совершенно секретных условиях по острой служебной необходимости. Шеф, конечно «поверил», но ключ дал. Сегодня я выручу, завтра меня.
«Приятель» не только не поливал цветы, которых просто-напросто в квартире не было, но и ленился убирать объедки со стола, выносить с кухни пустые бутылки и собирать с пола использованные оперативные презервативы. Видимо, информация от спец аппарата оказалась настолько серьезной, что нельзя было терять ни секунды. Уборкой в срочном порядке пришлось заняться Вячеславу Андреевичу, пока Юля дожидалась в машине.
– Слава, твой приятель живет без вещей? – поинтересовалась она, поднявшись в квартиру и окинув взглядом комнату, где кроме облезлого стола, и провалившейся тахты ничего не наблюдалось.
– Не сверкай эрудицией, Галина Михайловна. Все прокатит, ибо прав победитель. Как говорят спортсмены – счет на табло. И не нужен тебе никакой суд. Поэтому предлагаю деловой разговор, пока милиция не приехала.
– Пять штук сверху хватит?
– Ну что ты все на деньги переводишь? Я ж не гаишник, а человек с понятиями.
– А чего надо-то? – Галина Красная растерянно захлопала глазами, возможно предполагая, что ее попросят об интимной услуге. А что еще можно попросить кроме денег?
– Да в общем, как всегда…Шепчешь, кто еще из пингвиновской команды бомбит в «Планете» и других заведениях розничной торговли. Мы возвращаем набор на прилавок и расходимся миром.
– Вам только шепни, потом не отвяжешься…
Судя по интонации, Галина Михайловна когда-то состояла на негласной связи у правоохранительных органов. Причем, явно не по собственной инициативе.
– А как иначе? Ждать, пока рамочка зазвенит? Так рамочка на честных людей рассчитана, которые действительно заплатить забыли…
Галина Михайловна секунд пять что-то прикидывала в уме.
– Вы чего, меня пасли?
– Ну, а с чего бы ты зазвенела? – признался Чернаков, прикидывая, что эти слова к делу не подошьешь, – подсказали добрые люди. А теперь ты подскажи. Будет не так обидно.
– Не знаю я никого… Пингвин какой-то… А страуса вам не надо?
Чернаков на положительный ответ не очень то и рассчитывал. Дамочка не из той породы. Но оно и лучше. Хуже, если бы она с собачьей преданностью в очах принялась бы диктовать фамилии или клички несуществующих людей. Проверяй потом…
Вячеслав Андреевич про себя улыбнулся, вспомнив, как по молодости лет решил вербануть засиженную уголовницу, попавшуюся на краже банки огурцов и бутылки из магазина самообслуживания. Молодой опер, нагруженный советами старших товарищей, предложил обоюдовыгодный вариант. Сдавай кого-нибудь, а с магазином мы вопрос решим. Она и сдала. Сразу, без раздумий. В такой-то, такой-то квартире живет страшный человек. Заманивает малолеток, насилует, истязает, короче, ведет себя некультурно и в чем-то даже преступно. Потом запугивает детишек до смерти, поэтому заявлений от них нет. «А ты то откуда знаешь?» «Так я с этим маньяком водку пила… Бегите быстрее, он сейчас как раз за очередной жертвой пошел… Поймаете, премию получите, а то и чин новый…» Чернаков побежал. Не за премией и не за чином конечно. Проявить себя хотелось. Вот он, молодой, только пришел, и сразу маньяка повязал по оперативной информации. И нет, чтобы завербованную воровку в камеру посадить, пока тему не проверит. Так нет же – отпустил на радостях! Да еще червонец на бутылку дал. Потом взял двух студентов-внештатников и бегом в засаду, не предупредив начальства и коллег. Сами, сами гада возьмем!
Сам-сам-универсам…
Притаились на лестничной площадке. И действительно, минут через пятнадцать подходят к дверям дедок потрепанный и девчушка лет двенадцати с ранцем за спиной.
– Ты же обещал киндер-сюрприз!
– Будешь себя хорошо вести, куплю.
Нормальный разговор. Если в нормальных условиях. Но у нас то ненормальные условия. У нас педофил проклятый. Киндером заманивает, сволочь старая.
Дверь хлипкая. Вылетела с третьего удара. Можно было, конечно позвонить, вдруг бы сам открыл, но тогда бы терялся эффект внезапности. Деда с порога лицом к стене. «Молись, сволочь похотливая!» Кулак на пенсионера все-таки не поднялся. И, слава Богу. Потому что дед оказался не педофильным. А даже наоборот – бывшим районным прокурором. Почетным и заслуженным «прорабом» – прокурорским работником. Внучку со школы забирал. И нарвался на жестокую засаду. В итоге молодому оперативнику вместо премии – неполное служебное, тут вариант с «оказанием сопротивления работнику милиции» не прокатывал. Чернаков, естественно, воровку искать. И здесь облом. Она не только бывшего прокурора оклеветала, но еще и собственную фамилию и адрес из головы выдумала…
Возглавив службу безопасности «Планеты» Вячеслав Андреевич не отказался от старого, проверенного метода, хотя по закону его мог применять только сотрудник государственной силовой структуры. Но закон светлому делу не помеха. Без стука, этого позорного наследия тоталитарного строя, в демократическом тоже, в общем-то, делать нечего. Правильно он сказал – рамки для честных, но рассеянных. Вербовал Вячеслав Андреевич не только пойманных на контроле, от них то как раз мало толку. Гораздо больше от своих, магазинных тружеников. Естественно, вербовка была французской системы – безо всяких бумаг. Немецкую, с оформлением контрактов и письменных доносов, Чернаков отверг. Еще всплывет где-нибудь.
– Дело твое, Галя… Новый год в тюрьме это очень романтично. Ну, ты знаешь…
«Лучше Новый год на нарах, чем дома у Пингвина на пере», – прочитал он в ее обиженных глазках.
Он быстро составил акт, вызвал охранников и велел дождаться милиции, которая обещала приехать за «показателем». В конце года показатели особенно важны и полезны. Потом сходил за долговязым продавцом, показал ему задержанную – не она ли накануне купила перфоратор? Продавец не узнал. Чернаков на это и не рассчитывал, вряд ли вчерашняя «бригада» придет бомбить сегодня. У них там тоже посменная вахта, чтобы не примелькаться.
Вернулся в кабинет, к компьютеру.
«С Пингвином надо что-то решать. Может, действительно в лес вывезти, да пальцы переломать как Стас Доценко советует. Мораль ему читать бесполезно, воровал и будет воровать. Причем, гад, не сам. Достойную смену подготовил… Если косяком пойдут, никакие детективы не помогут…»
Он набрал номер трубки старшего смены, бывшего следователя следственного управления ГУВД, любившего с гордостью повторять: «За свою жизнь я предъявил более двухсот обвинений, и ни разу не слышал упрека, что у меня плохой почерк!»
– Павел Владимирович, максимум внимания. В магазине пингвиновская команда. Предупредите продавцов.
– Хорошо, Вячеслав Андреевич.
«Начинаем нашу дискотеку! Воруют все!!!»
Не закончив с «бумагооборотом», Чернаков переключился на камеры слежения.
***
Юля позвонила на мобильник без четверти два.– Привет… У меня обед через полчаса. Увидимся?
Чернаков посмотрел на перекидной календарь. Через полчаса у него встреча с подрядчиком – инженером из фирмы, устанавливающей охранные системы. Надо заблокировать один из коридоров. Но с Юлей он не общался «живьем» уже три дня, только по телефону. Поэтому подрядчику придется подождать.
– Конечно… Где всегда.
– До встречи. Целую.
У нее был скользящий график, соответственно, обеденный перерыв мог начаться и в полдень и в четыре вечера. Вячеслав Андреевич обедал, когда сочтет нужным, поэтому легко подстраивался под Юлю. Он не пользовался услугами корпоративного кафе для персонала, предлагавшего устриц, омдров, французский паштет «фуа-гра», кроликов в молоке и, конечно же фирменное блюдо – китайскую лапшу быстрого приготовления, наиболее популярную в народе. Точнее поначалу пользовался, но впоследствии присмотрел недорогое и уютное кафе в паре кварталов от «Планеты». Как постоянному клиенту хозяин предоставил ему приличную скидку. А теперь, когда в его жизни появилась Юля, кафе играло и роль явочного места.
Разумеется, Юля не состояла на оперативной связи у начальника службы безопасности супермаркета. И вообще не имела отношения к охранным структурам. Но она, выражаясь протокольным языком, имела доступ к его телу. И душе. И соответственно, наоборот. Чернаков имел доступ к ее душе и телу.
Доступ открылся в августе, когда законная супруга Вячеслава Андреевича Ирина, преподаватель философии в пединституте, уехала в Кисловодск, в санаторий МВД по путевке, добытой мужем. Но эти события не были связаны между собой, познакомься Чернаков с Юлей, например, в мае, ничего не изменилось бы.
В общем-то, все вышло спонтанно, и как-то буднично. Жизнь начальника охраны катилась по накатанной, отношения с женой давно превратились в формальные, но менять что-либо Вячеслав Андреевич не собирался. Менять по серьезному. Связи, типа «мы вчера с пацанами расслабля-бля-лись» не в счет, хотя их и было то всего… Перемены влекут за собой множество проблем, а проблем любой нормальный человек избегает. Пусть все остается, как есть. По крайней мере, в глазах окружающих. Образцовая семья, взрослая дочь, стабильность… О том, что жизнь не показательное выступление фигуриста, думать не хотелось. Все в порядке, все хорошо. Как у всех. Неси свой крест и не дергайся… Так положено. Ходи на юбилеи к друзьям и родственникам, встречай очередной Новый год, копи деньги на отпуск. В душе Вячеслав Андреевич завидовал Толику Бушуеву, который постоянно названивал по мобильнику жене, и шептался с ней, словно они познакомились неделю назад, а с каждой получки покупал букет в киоске «Планеты». Чернаков не шептался и не покупал. Не ломал голову, что подарить супруге на очередной день рождения. Не хотелось ломать. Дарил первый подвернувшийся парфюм в подарочной обертке. Жена, кстати, тоже давно не ломала. И тоже не порывалась что-то менять… Что касается супружеского долга? То они как-то одновременно решили, что никто никому ничего не должен. Спали они пока на одной кровати, но давно уже именно спали. В смысле ночевки.
Почему и когда это произошло? А надо ли теперь искать ответы? Главное – произошло. Осталась лишь запись в характеристике – прекрасный семьянин.
Иногда семьянина беспокоили романтические сны, в которых он встречался с симпатичными незнакомками, и незнакомки отвечали ему взаимностью. Вячеслав Андреевич целовал их и шептал добрые глупости, боясь потерять. Как правило, терял. Незнакомки исчезали, а он вспоминал, что не знает ни адреса, ни телефона. Чернаков просыпался, чуть не плача от досады. Но через день сон забывался, оставляя лишь легкую грусть.
Юля тоже работала в «Планете». Продавцом-консультантом отдела красок. Несколько необычно, ведь это мужской профиль. Считалось, что к словам продавца-мужчины покупатель мужского товара отнесется с большим доверием, чем к словам женщины. Но Юля, имея образование химика-технолога, неплохо разбиралась в красочной терминологии, и руководство доверило ей этот театр боевых действий.
Возможно, Чернаков не обратил бы на нее внимания. Среди продавцов текучка, редко кто задерживается на одном месте подолгу. И запоминать всех в лицо и тем паче знакомиться, начальнику охраны не имело смысла. Да если бы и обратил. Для него продавец отдела красок был бы всего лишь обладателем симпатичной мордашки и привлекательной фигурки, облаченной в красно-белую униформу. Мало ли таких?… Что ж, с каждой заигрывать?
Но знакомство произошло в процессе выполнения служебных обязанностей. У Юли украли сумочку, которую она оставляла в гардеробе, в своем шкафчике. У каждого продавца имелся персональный запирающийся шкафчик. Замочек, конечно, не ахти, скорее, формальный, но от случайного воришки все же защищал. Помимо этого в гардеробе постоянно дежурил охранник, поэтому оставлять вещи никто не боялся, хотя администрация и повесила предупреждающую табличку, что в случае кражи ответственности за имущество не несет.
Вернувшись со смены, Юля обнаружила, что шкафчик приоткрыт, а сумочка приказала долго жить. Утрата была существенной – помимо вчерашней зарплаты, в сумочке лежали документы, восстанавливать которые – сплошной геморрой.
Охранник развел руками, мол, он за всеми уследить не может. Он обязан смотреть, чтобы в гардероб не проникли посторонние, а сумочку наверняка украл кто-то из своих. Предположил, что Юля сама забыла запереть дверь на замочек.
Она пошла к начальнику службы безопасности. В конце концов, это его дело. Пусть разбирается и хотя бы поможет восстановить документы.
В кабинете Чернакова она разревелась. В последнее время какая-то полоса неудач. В начале недели потеряла новый мобильник, вчера новое платье утюгом сожгла… Покупатель сегодня нахамил на ровном месте, видимо сорвав дурное настроение на продавщице. А теперь еще эта кража. Снова придется у кого-то занимать. Это при том, что еще старые долги висят. На мужа никакой надежды, он в очередном астрале-запое.
Наверное, если бы она не заплакала, если б на ее лицо не упал случайный лучик солнца, Вячеслав Андреевич ограничился стандартными фразами типа «мы примем меры, вы сами виноваты, что оставили в шкафчике деньги» и отправил ее в милицию писать заявление об утрате паспорта.
Но… Все решают мгновенья. Так случается. Лучик упал удачно. Отразился от ее мокрых глаз и отрикошетил по его мозгам сильнее шайбы, пущенной лучшим нападающим НХЛ. Лицо из симпатичного превратилось в прекрасное, несмотря на следы слез… Вячеслав Андреевич неожиданно поймал себя на мысли, что даже совершенно не зная эту хрупкую плачущую продавщицу, хочет прижать ее к своей груди, гладить рукой по черным волосам и шептать, что ей ни о чем теперь не придется расстраиваться. Потому что теперь никто не посмеет ее обидеть. Беззащитность тоже бывает весьма притягательной. И многие женщины этим вполне умело пользуются.
Но, естественно, он быстро взял себя в руки. Спокойно, никаких розовых соплей. Помни про общественно-социальный статус, про имидж прекрасного семьянина. Да и у нее наверняка, найдется защитник, и вряд ли она увидит в Чернакове кого-то еще, кроме начальника службы безопасности. Староват он для нее. И внешне малопривлекательный – седина, далеко не апполоновская талия, уши торчком. Очки, обратно для чтения. А если про радикулит вспомнить, да панкреатит, заработанный на государственной службе, то вообще настоящий мачо. Поднимет любимую в порыве страсти, а опустить не сможет – сама грохнется. (Слава Богу, революционная ситуация пока не наступила. Это когда «верхи» хотят, а «низы» уже не могут. Но капитальный ремонт организма все же не повредит).
Взять себя в руки то взял, но удержать не смог. Лучик сделал свое светлое дело. Не хватало в его жизни этого лучика. Плюс переходный возраст. Седина в бороду…
Он пообещал, что постарается ей помочь. Но не тем тоном, которым хотел сказать это раньше, до лучика. Что, конечно, не укрылось от продавщицы. После сам отвез ее в отдел милиции, договорился с паспортным столом, что Юле изготовят новый паспорт безо всяких проволочек и очередей. Отдал ей свою дисконтную карту и даже предложил денег, пока не найдет вора, но она отказалась. На другой день он уволил охранника и установил в гардеробе камеру слежения.
Эта кража дала ему повод открыто подходить к ней и общаться. Никаких подозрений у окружающих – начальник добросовестно выполняет свой долг. (Так добросовестно, что раз в полчаса следил за обстановкой в отделе красок через секретные камеры слежения, влюбляясь все сильнее). Юля, естественно неладное (или ладное) заподозрила. Потому что разговоры плавно перемещались в неслужебную плоскость. Сначала погода (правда, дерьмовая?), потом обсуждение хоккейных матчей (как вчера наши облажались!). Дальше больше – веселые ментовские истории (помню, нашли мы в мусорном баке отрезанную голову и всем показывали – не узнаете ли?) И, наконец, комплименты и легкие намеки на неровное дыхание (Юля, вы так здорово разбираетесь в красках, что я не знаю, как мне жить дальше…)
Юля не уклонялась от разговоров, хотя поначалу была несколько удивлена, что такой влиятельный в «Планете» человек обратил внимание на обычного продавца. А может, он обычный бабник и со всеми подобным образом заигрывает? Но вскоре поняла, что только с ней. И, к удивлению и радости Чернакова, ответила взаимностью, ибо тоже была «прекрасной семьянинкой». Видимо, почувствовала в Вячеславе Андреевиче надежность и одновременно уютность, которой ей так не хватало. От мужа ничего подобного ждать не приходилось. Какая надежность? Того и гляди – напьется, уснет и квартиру сожжет хабариком. Один раз уже чуть не сжег. Замок дверной второй год прошу поменять, дверь булавкой открыть можно. Да и ладно б просто напивался и тихо засыпал… Так на подвиги тянет, благо кулаки здоровые. А уж про уют и говорить нечего. Конечно, его понять можно, две командировки в Чечню, контузия и в итоге увольнение из Вооруженных сил по собственному желанию. (Иначе бы уволили без желания, после того, как, напившись, решил поиграть в русскую рулетку с пистолетом Макарова, да вовремя ствол отобрали). Но с другой стороны, в Великую Отечественную вся страна воевала, так что ж теперь всем пить всю жизнь? Она пыталась объяснить это Диме, тот, не возражая, слушал, после чего молча наливал себе очередную порцию и поднимал тост за погибших пацанов. Утром валялся в ногах и просил прощения. Она прощала. Одно время работал сторожем на стройке, но через неделю завязал. Негоже боевому офицеру, орденоносцу лопаты и цемент охранять. Бросить его Юля не решалась. Во-первых, жалела, а во-вторых, побаивалась, не зная, что ожидать от супруга в случае разрыва. Как-то во время очередного дня памяти пацанов, он сурово намекнул, что не отпустит ее. «Уйдешь – взорву! И тебя и себя!…» А Димка может. Ничто на земле не проходит бесследно, особенно контузия. На всякий случай Юля обыскала всю квартиру, вдруг, привез какой сувенир из Чечни? Ничего не нашла.
Она тогда занималась сетевым маркетингом, распространяла среди знакомых какие-то пилюли от всех болезней. Конечно, для человека с высшим образованием это не самый престижный вариант, но где в двадцать пять лет найти что-то достойное без связей или покровителей? Пилюли продавались плохо, народ уже разбирался – качественное ли дерьмо ему впаривают или не очень. На плаву некоторое время помогала держаться профессия – химику-технологу втюхивать сомнительные лекарства удавалось несколько лучше других. Но все равно, прибыль не ахти, хорошо, если удавалось заработать долларов двестм в месяц, которые полностью уходили на еду и оплату бытовых услуг. Даже мобильный телефон не могла себе позволить. Родители не помогали, им в родных Сланцах тоже не особо сладко, а от Димки кроме пустых бутылок никаких дивидендов. Жили они в однокомнатной квартире мужа, доставшейся ему от бабки. Два года назад Юля забеременела, но ребенок родился мертвым. Рисковать второй раз она не захотела.
Перейти в «Планету» ей предложила подруга, работавшая здесь старшим продавцом. Она же замолвила словечко в отделе кадров. Юля особо не раздумывала, ничего лучшего все равно не найти. Окончила месячные курсы, получила форму, бейдж и девять тысяч оклада. Работа, правда, тяжелая, целый день на ногах, зато график скользящий, можно по магазинам успеть – закуску мужу сварганить, чтобы не скопытился от своей водки. К праздникам премии подкидывают. Через пару месяцев смогла накопить на мобильник, который, по правде говоря, ей был не особо и нужен. Но это лучше, чем отдать деньги Димке. Он по-прежнему валял дурака, считая, что настоящий боевой офицер не должен пачкать руки гражданской работой.
Во время очередного визита в отдел красок Чернаков пригласил ее… в кино. Вечером, после смены. Наверное, солидный и деловой ухажер пригласил бы в ресторан, затем – в «номера», но Вячеслав Андреевич, как человек, испорченный романтикой и поэзией, предпочитал старомодный киношно-цветочный путь. (Хорошо, хоть в кино, а не на хоккей). Юля удивилась, но приглашение приняла. (В кино тоже буфет есть, но водка там наверняка паленая. Шутка. Настоящая). На всякий случай Вячеслав Андреевич попросил ее выйти не к парадному, а служебному выходу, из чего она сделала вывод, что афишировать их отношения он не стремится. В общем-то понятно – неизвестно, что там у него с личной жизнью. Да и служебные романы в «Планете» не поощрялись. Они отвлекали работников, и руководство, узнав об интрижке, безжалостно разбивало пары, увольняя одного из любовников. Поэтому Юля поддержала конспирацию, ничего никому не рассказывая. Если напарница интересовалась, отвечала, не пряча глаз – да, начальник охраны уточняет, не пропало ли еще чего…
Вячеслав Андреевич встретил ее с большим букетом, который долго и придирчиво выбирал в фирменном цветочном магазине. Выбирал с теплым, почти забытым чувством. «Белые тюльпа-а-а-ны, вестники горячки…» Юля с таким же забытым чувством приняла цветы. Они объездили три кинотеатра, Чернаков хотел найти фильм про любовь. Но везде шел новый «Кинг-Конг». Тоже, в общем-то, кино про любовь, даже слезу у блондинок выжимает, когда обезьянка с крыши падает. Взяли места для поцелуев. (А вы бы, Юлечка, по мне плакали, если б я с крыши свалился? А вы бы полезли за мной на крышу, Вячеслав Андреевич?…) Из кинотеатра он повез ее домой. К ней домой, естественно. Фильм вдохновил на откровенность – Юля рассказала про мужа. Он про жену, тещу и дочь. Потом «прекрасные семьянины» страстно целовались, сидя в машине под аккомпанемент « Машины времени». «Он был старше ее, она была хороша, в ее маленьком теле гостила душа…» Потом она позвонила Диме и сообщила, что заночует у подруги. Не может больше видеть его опухший ветеранский лик. Муж не сумел привести контраргументов, ибо действительно в тот день поминал пацанов и был крив, как турецкая сабля.
Киношно-цветочная стадия закончилась, не успев толком начаться. Видимо, своими беседами с Юлей в отделе Чернаков подготовил хороший плацдарм. Они отправились к нему. Жена, как упоминалось, отдыхала в Кисловодске, и супружеское ложе пустовало. И все равно Вячеслав Андреевич чувствовал себя крайне неуверенно. Все-таки непросто на пятом десятке впервые привести домой постороннюю женщину. (Стыдно, стыдно, товарищ пенсионер!) Но бутылка чилийского вина нормализовала давление, и согрешил он на высшем уровне. Даже радикулит не помешал и лопоухие уши. (Не Кинг-Конг, конечно, но реветь умею не хуже). Досадная мелочь, правда, чуть не подпортила любовный праздник. Разные носки на Чернаковских ногах. Сказалось отсутствие супруги. Грязное белье уже не помещалось в корзину, а включить стиральную машину у временного холостяка руки не доходили. Проще использовать внутренние резервы шкафа. Но, как выяснилось, основные запасы подошли к концу, а утром, опаздывая, Чернаков не заметил, что выудил из остатков белья носочки не совсем одинаковой цветовой гаммы. Хорошо, не дырявые. Юля вроде бы ничего не заметила. На самом деле заметила, просто чисто по-женски приняла этот факт на свой счет – настолько голову от меня потерял, решила она, что носки разные надел и не заметил. Сработала дамская привычка всему искать объяснение и оправдание. В результате разные носки (один серый в черную полоску, другой темно-синий без полосок), из-за которых переживал Чернаков, сыграли на его стороне, вызвав у любовницы прилив незапланированной нежности. А он и не подозревал, что Юлину пылкость в некоторой степени спровоцировали разноцветные носки…
Утомленные, но не пресыщенные, они лежали рядом на раскладном диване, прижавшись к друг другу и шептали разные глупости под аккомпанемент каркающих за окном ворон. (залечь на супружескую постель у Чернакова рука не поднялась, если можно так сказать).
– Когда ты впервые меня заметил?
– Когда ты плакала.
– ???
– У меня в кабинете. Из-за сумочки,– добавил он, поймав недоуменный Юлин взгляд.
– А… То есть ты меня из жалости. Пожалел всю такую несчастную. Спасибо.
– Нет, не только… Честно говоря, я не ожидал, что ты ответишь.
– Почему?
– Да, вроде, староват уже…
– Глубокоуважаемый Вячеслав Андреевич, – Юля прижала пальчик к его губам. – Никогда так не говорите. Вы совсем не старый. В расцвете сил. И вас еще все впереди.
– Серьезно?
– Да ты просто кокетничаешь…
– Спасибо, что сказала правду в глаза.
На следующий день Чернаков разорился и обновил гардероб. Купил себе две новых рубашки, брюки, джемпер, носки и новую, стильную оправу для очков. Принес в кабинет эспандер и гимнастический коврик, чтобы качать пресс и избавляться от живота. Любовь, мало завоевать, как олимпийскую медаль. Ее надо постоянно доказывать. Даже в мелочах. Особенно, когда есть соперник.
Второй раз они грешили на конспиративной однокомнатной квартире районного управления милиции, в котором до недавнего времени служил начальник охраны «Планеты». Естественно, Вячеслав Андреевич не сообщил любовнице, что это конспиративная квартира, где оперативные уполномоченные встречаются со своим спец аппаратом. (Государственная тайна, блин!) «Приятель мой там живет. Хороший мужик, уехал в отпуск, попросил цветочки полить». Ключ он выклянчил у шефа районной криминальной милиции, с которым поддерживал приятельские отношения. Мол, надо встретиться с важным человеком в совершенно секретных условиях по острой служебной необходимости. Шеф, конечно «поверил», но ключ дал. Сегодня я выручу, завтра меня.
«Приятель» не только не поливал цветы, которых просто-напросто в квартире не было, но и ленился убирать объедки со стола, выносить с кухни пустые бутылки и собирать с пола использованные оперативные презервативы. Видимо, информация от спец аппарата оказалась настолько серьезной, что нельзя было терять ни секунды. Уборкой в срочном порядке пришлось заняться Вячеславу Андреевичу, пока Юля дожидалась в машине.
– Слава, твой приятель живет без вещей? – поинтересовалась она, поднявшись в квартиру и окинув взглядом комнату, где кроме облезлого стола, и провалившейся тахты ничего не наблюдалось.