Страница:
— Вот вам и бригада мусорщиков, — провозгласила Франческа. Ей ответили дружным смехом.
— Поймите же, почему я хочу действовать быстрее, — продолжал Дэвид Браун. — Этот короткий фильм вот-вот увидят и на Земле. Целый миллиард наших собратьев, мужчин и женщин, будет смотреть его с тем же интересом и трепетом, что и вы сами. Представьте себе, какие лаборатории придется построить, чтобы изучить такое создание. Представьте себе, что мы сможем узнать…
— А почему вы считаете, что такого зверя можно поймать? — спросил генерал О'Тул. — На вид он достаточно грозный противник.
— Мы уверены, что эти создания, как бы ни были они похожи на живые существа, на самом деле являются роботами. Отсюда и название «биоты», которое они получили в ходе первой экспедиции на Раму. В соответствии с отчетами Нортона и других космонавтов Рамы I каждый из биотов предназначен для выполнения особого вида работ. Они не обладают разумом в той мере, каким наделены мы сами. И потому мы должны их перехитрить… и поймать.
На огромном экране крупным планом появились острые ножницы клешней. Явно очень острые.
— Ну не знаю, — сказал О'Тул. — Лично я придерживаюсь мнения доктора Такагиси. Я тоже считаю, что лучше как следует понаблюдать за ними, прежде чем приступить к ловле.
— А я согласна, — возразила Франческа. — С точки зрения журналиста, ничего более захватывающего, чем поимка такого создания, не придумаешь. Вся Земля будет смотреть. Другого шанса может и не представится. — Она умолкла на миг. — МКА требует от нас какую-нибудь сенсацию. Смерть Борзова не смогла убедить налогоплательщиков, что их денежки тратятся с толком в космосе.
— Почему бы не заняться сразу обоими делами? — спросил О'Тул. Пусть одна группа обследует Нью-Йорк, а другая ловит краба.
— Так не пойдет, — ответила Николь. — Если цель вылазки — поймать биота, значит, все наши силы должны быть брошены только на это. Помните, ведь мы ограничены и во времени, и в рабочей силе.
— К несчастью, — с тщеславной улыбкой проговорил Дэвид Браун, — такой вопрос не относится к числу решаемых коллегиально. Раз согласие не достигнуто, придется решать мне… Итак, цель нашей следующей вылазки — ловля биота. Думаю, адмирал Хейльман возражать не будет. Если же он не согласен, то пусть решит голосование экипажа.
Собрание завершилось. Доктор Такагиси хотел предложить еще один аргумент — ведь биоты на первом Раме показались послевскрытия Цилиндрического моря, но его уже не стали слушать. Все успели устать.
Николь подошла к Такагиси и включила свой биосканер. Предупреждающих сигналов не было.
— Ровная дорога, — проговорила она с улыбкой.
Такагиси глядел на нее очень серьезно.
— Такая ошибка, — пожаловался он. — Надо было начинать с Нью-Йорка.
27. ПОЙМАЙ БИОТА
28. ЭКСТРАПОЛЯЦИЯ
— Поймите же, почему я хочу действовать быстрее, — продолжал Дэвид Браун. — Этот короткий фильм вот-вот увидят и на Земле. Целый миллиард наших собратьев, мужчин и женщин, будет смотреть его с тем же интересом и трепетом, что и вы сами. Представьте себе, какие лаборатории придется построить, чтобы изучить такое создание. Представьте себе, что мы сможем узнать…
— А почему вы считаете, что такого зверя можно поймать? — спросил генерал О'Тул. — На вид он достаточно грозный противник.
— Мы уверены, что эти создания, как бы ни были они похожи на живые существа, на самом деле являются роботами. Отсюда и название «биоты», которое они получили в ходе первой экспедиции на Раму. В соответствии с отчетами Нортона и других космонавтов Рамы I каждый из биотов предназначен для выполнения особого вида работ. Они не обладают разумом в той мере, каким наделены мы сами. И потому мы должны их перехитрить… и поймать.
На огромном экране крупным планом появились острые ножницы клешней. Явно очень острые.
— Ну не знаю, — сказал О'Тул. — Лично я придерживаюсь мнения доктора Такагиси. Я тоже считаю, что лучше как следует понаблюдать за ними, прежде чем приступить к ловле.
— А я согласна, — возразила Франческа. — С точки зрения журналиста, ничего более захватывающего, чем поимка такого создания, не придумаешь. Вся Земля будет смотреть. Другого шанса может и не представится. — Она умолкла на миг. — МКА требует от нас какую-нибудь сенсацию. Смерть Борзова не смогла убедить налогоплательщиков, что их денежки тратятся с толком в космосе.
— Почему бы не заняться сразу обоими делами? — спросил О'Тул. Пусть одна группа обследует Нью-Йорк, а другая ловит краба.
— Так не пойдет, — ответила Николь. — Если цель вылазки — поймать биота, значит, все наши силы должны быть брошены только на это. Помните, ведь мы ограничены и во времени, и в рабочей силе.
— К несчастью, — с тщеславной улыбкой проговорил Дэвид Браун, — такой вопрос не относится к числу решаемых коллегиально. Раз согласие не достигнуто, придется решать мне… Итак, цель нашей следующей вылазки — ловля биота. Думаю, адмирал Хейльман возражать не будет. Если же он не согласен, то пусть решит голосование экипажа.
Собрание завершилось. Доктор Такагиси хотел предложить еще один аргумент — ведь биоты на первом Раме показались послевскрытия Цилиндрического моря, но его уже не стали слушать. Все успели устать.
Николь подошла к Такагиси и включила свой биосканер. Предупреждающих сигналов не было.
— Ровная дорога, — проговорила она с улыбкой.
Такагиси глядел на нее очень серьезно.
— Такая ошибка, — пожаловался он. — Надо было начинать с Нью-Йорка.
27. ПОЙМАЙ БИОТА
— Будьте очень осторожны, — сказал адмирал Хейльман Франческе. — Мне в дрожь бросает, когда вы так высовываетесь.
Синьора Сабатини перегнулась через край двери, зацепившись ногами за ножки сидения геликоптера. В ее правой руке была небольшая видеокамера. В трех-четырех метрах под ними, не обращая внимания на жужжащую над головой машину, деловито двигались вперед крабы, сохраняя походный порядок в три ряда, словно набор штырьков в детском бильярде.
— Поворачивайте к морю, — выкрикнула Франческа, обращаясь к Хиро Яманаке. — Они двигаются к краю воды и наверняка повернут обратно.
Геликоптер резко взял влево, пролетая над краем пятисотметрового обрыва, отделявшего южную половину Рамы от Цилиндрического моря. Здесь берег был в десять раз выше, чем на севере. Поглядев на замерзшую поверхность в полукилометре под собой, Дэвид Браун даже охнул.
— Франческа, это просто смешно, — проговорил он. — Чего ты добиваешься? Автоматическая камера в носу геликоптера снимет в точности то же самое.
— У этой камеры переменное фокусное расстояние, — пояснила она. — К тому же легкое подрагивание придает фильму большую достоверность.
Яманака вновь правил к берегу. Теперь биоты оказались прямо спереди — метрах в тридцати. Оказавшись в половине корпуса от края обрыва, первый биот помедлил какую-то долю секунды и резко повернул направо. Маневр завершился еще одним поворотом на девяносто градусов — биот развернулся в обратную сторону, остальные последовали примеру ведущего с военной точностью.
— Вовремя успели, — Франческа с довольным видом уселась на сиденье, — и во весь кадр. Кажется, я даже сумела снять, как блеснул голубой глаз вожака.
Биоты иноходью удалялись от края утеса с обычной для них скоростью — десять километров в час. За походной колонной оставались легкие вмятины в глинистой почве. Теперь они двигались параллельно пути, которым пришли к морю. Весь район сверху напоминал наполовину скошенное поле: с одной стороны четкие рядки следов, а там, где биоты еще не побывали, — ровная почва.
— Скучно становится, — проговорила Франческа, с игривым видом обнимая за шею Дэвида Брауна. — Может быть, развлечемся чем-нибудь другим.
— Пусть сделают еще один стежок. Схема движения очень простая, — щекочущее прикосновение пальцев Франчески он игнорировал, словно бы проверял в уме какой-то список, и наконец проговорил в коммуникатор:
— А как считаете вы, доктор Такагиси? Можем ли мы сейчас сделать еще что-нибудь?
В научном центре «Ньютона» Такагиси следил за движением биотов на экране монитора.
— Очень важно, — отвечал он, — узнать побольше об их сенсорных способностях, прежде чем приступать к поимке. На шумы или далекие визуальные стимулы они не реагировали, похоже, биоты попросту не заметили нашего присутствия. Впрочем, я не сомневаюсь, что вы согласитесь со мной — информации для каких бы то ни было выводов у нас маловато. Вот если бы можно было подвергнуть их полному диапазону электромагнитных частот и прокалибровать реакцию, тогда мы получили бы известное представление…
— На это уйдут дни, — перебил его Браун, — а потом опять лови удачу. Кстати, не представляю, как эта информация может изменить наши планы.
— Подробное исследование биотов, — возразил Такагиси, — позволило бы нам надежнее спланировать операцию по их поимке. Новые факты могли бы даже заставить нас вообще отказаться…
— Едва ли, — коротко отреагировал Дэвид Браун. С его точки зрения, дискуссия была закрыта. — Эй, Табори, — крикнул он. — Как там у вас, ребята, обстоит дело с палатками?
— Почти закончили, — ответил венгр, — работы осталось самое большее на тридцать минут. А потом я готов прямо в койку.
— Нет, сперва перекусим, — возразила Франческа, — на пустой желудок плохо спится.
— И что же ты нам готовишь, прекрасная? — игривым тоном осведомился Табори.
— Osso buco alia Rama note 41.
— Довольно, — сказал доктор Браун и, помедлив пару секунд, продолжил. — О'Тул, вы справитесь с «Ньютоном» в одиночку? Хотя бы в течение ближайших двенадцати часов?
— Безусловно.
— Тогда пришлите вниз всех остальных. Встречаемся у лагеря, он будет уже готов. Перекусим, вздремнем. А затем приступим к составлению плана охоты на биота.
Не зная сомнений шесть крабовидных существ маршировали под геликоптером по пустынному грунту. Четверо людей следили, как они приближаются к четкой границе — здесь глина и гравий уступали место переплетению тонкой проволоки. Приблизившись к узкой тропинке, разделявшей оба района, крабы по дуге повернули обратно и параллельно своему прежнему следу направились к морю. Креня геликоптер, Яманака набирал высоту, уходя в сторону лагеря «Бета», лежавшего в десяти километрах за Цилиндрическим морем.
«Они правы, — думала Николь, — одно дело видеть все это на мониторе, другое — в реальности». Кресельный лифт опускал ее внутрь Рамы. Николь миновала уже половину пути, и во все стороны открывались головокружительные перспективы. Она вспомнила, что уже испытывала нечто похожее на плато Тонто в Национальном парке Большой Каньон. «Но там все было создано самой природой, к тому же за миллиард лет, — сказала она себе. — А Раму построили. Кто-то, а может быть, нечто».
Кресло на миг остановилось. Внизу в километре под ней Сигеру Такагиси оставлял подъемник. Николь не видела его, но было слышно, как он переговаривается с Ричардом Уэйкфилдом.
— Поторопитесь там, — прозвучал голос Реджи Уилсона. — Мне совершенно не нравится сидеть посреди этой бездны.
Николь же было только приятно — удивительная сцена вокруг нее на мгновение замерла, и можно было в свое удовольствие разглядеть все подробности.
Еще одна остановка — высадился Уилсон. Наконец и кресло с Николь приблизилось к подножию лестницы «Альфа». Завороженная, она удивлялась, как быстро обретает ясность ее зрение на последних трехстах метрах спуска. Нагромождение деталей превратилось в вездеход, троих человек, какое-то оборудование, небольшой палаточный лагерь. Еще через несколько секунд она уже видела лица тех троих, что стояли внизу. Вдруг вспомнился другой кресельный лифт — в Швейцарии, два месяца назад. Перед умственным взором возникло лицо Генри. Его сменила улыбающаяся физиономия Ричарда Уэйкфилда. Стоя внизу, он наставлял ее, как лучше выбираться из кресла.
— Лифт не останавливается, — говорил он, — только кресло здорово замедляет свой ход. Расстегните пояс и сходите, как с эскалатора.
Подхватив Николь за талию, Уэйкфилд спустил ее на землю. Такагиси и Уилсон уже находились на заднем сиденьи вездехода.
— Добро пожаловать на Раму, — приветствовал Уэйкфилд и проговорил в микрофон коммуникатора. — Табори, все в порядке. Все собрались и готовы. Переключаемся на ждущий режим.
— Поторопитесь, — подогнал его Янош. — Иначе съедим ваш ленч. Кстати, Ричард, прихвати с собой коробку «С» с инструментами. Мы тут обсуждаем сети и клетки, возможно мне потребуются самые разнообразные инструменты.
— Принял, — ответил Уэйкфилд. Он рысцой добежал до лагеря и нырнул в единственную большую палатку. Когда Ричард вновь показался снаружи, в руках он держал довольно тяжелый на вид ящик.
— Ну и дерьмо, Табори, — ругнулся он в микрофон, — чего ты туда напихал?
В ответ раздался смешок.
— Все, что может понадобиться для ловли биота. И еще сверх того.
Отключив передатчик, Уэйкфилд поднялся в вездеход и сразу же повел его от лестницы в направлении Цилиндрического моря.
— Глупее этой ловли биотов я еще ничего не слыхал, — брюзжал Реджи Уилсон. — Кому-то из нас не поздоровится.
В вездеходе на минуту воцарилась тишина. Вдалеке, в пределах видимости, маячил здешний Лондон.
— Ну и как вам нравится быть дублером? — произнес Уилсон, ни к кому не обращаясь персонально.
После неловкого молчания ему ответил Такагиси.
— Простите, мистер Уилсон, — вежливо проговорил он, — не меня ли вы имеете в виду?
— Безусловно, — свои слова Уилсон подтвердил кивком. — Или вам еще никто не объяснил, что в нашей экспедиции вы ученый номер два? — После короткой паузы он продолжил. — Впрочем, вам нечему удивляться — на Земле я тоже не думал, что окажусь журналистом номер два.
— Реджи, мне кажется… — начала Николь.
— А вас, доктор, — перебил ее Уилсон, склоняясь вперед, — можно считать даже третьимномером. Я слышал, что говорили о вас наши славные вожди Браун и Хейльман. Им бы хотелось вообще оставить вас на «Ньютоне». Но раз уж нам может понадобиться ваше искусство…
— Хватит, — вмешался Ричард Уэйкфилд, в голосе его слышалась угроза. — Можно вести себя повежливей? — Через несколько секунд он добавил тоном ниже. — Кстати, Уилсон, — проговорил Уэйкфилд. — Если я не ошибаюсь, вы поклонник автогонок. Не хотите поводить этот багги?
Предложение оказалось как нельзя более уместным. И несколько минут спустя Реджи Уилсон, сидя в водительском кресле рядом с Уэйкфилдом, с хохотом гнал вездеход по дуге. Космонавты де Жарден и Такагиси только подпрыгивали на заднем сиденьи.
Николь внимательно следила за Уилсоном. «Опять с ним что-то не так, — размышляла она. — Третий раз за последние два дня». Николь пыталась вспомнить, когда же она в последний раз обследовала Уилсона. «Ни разу после смерти Борзова. Кадетов я осмотрела дважды… черт, — сказала она себе. — Размышления о Борзове заставили меня потерять осторожность». И решила сразу же обследовать всех в лагере «Бета».
— Кстати, мой добрый профессор, — проговорил Ричард Уэйкфилд после того, как, оставив пируэты, Уилсон по прямой погнал к лагерю. — У меня есть вопрос к вам, — он обернулся к японскому ученому. — Ну и как вы нашли наш «странный звук» в архивах первой встречи? Или доктор Браун убедил вас, что с нами произошла коллективная галлюцинация?
Такагиси покачал головой.
— Я ведь сразу сказал, что это новый звук, — он поглядел вдаль за загадочные механические поля Центральной равнины. — Это другой Рама. Я это знаю. Квадратики на юге выложены совершенно иначе, они не доходят до берега Цилиндрического моря. И свет включился до того, как растаяло море. Выключался от тоже иначе — сразу, не тускнея, как о том свидетельствовали исследователи первого Рамы. Крабовидные биоты бродят стаями, а не поодиночке. — Он умолк, все еще глядя через поля. — Доктор Браун уверяет, что все эти различия тривиальны, но, по-моему, в них есть смысл. Возможно,
— негромко проговорил Такагиси, — доктор Браун ошибается.
— А мне кажется, что он законченный сукин сын, — с горечью отозвался Уилсон, задавая предельную скорость. — Ну вот и лагерь «Бета».
Синьора Сабатини перегнулась через край двери, зацепившись ногами за ножки сидения геликоптера. В ее правой руке была небольшая видеокамера. В трех-четырех метрах под ними, не обращая внимания на жужжащую над головой машину, деловито двигались вперед крабы, сохраняя походный порядок в три ряда, словно набор штырьков в детском бильярде.
— Поворачивайте к морю, — выкрикнула Франческа, обращаясь к Хиро Яманаке. — Они двигаются к краю воды и наверняка повернут обратно.
Геликоптер резко взял влево, пролетая над краем пятисотметрового обрыва, отделявшего южную половину Рамы от Цилиндрического моря. Здесь берег был в десять раз выше, чем на севере. Поглядев на замерзшую поверхность в полукилометре под собой, Дэвид Браун даже охнул.
— Франческа, это просто смешно, — проговорил он. — Чего ты добиваешься? Автоматическая камера в носу геликоптера снимет в точности то же самое.
— У этой камеры переменное фокусное расстояние, — пояснила она. — К тому же легкое подрагивание придает фильму большую достоверность.
Яманака вновь правил к берегу. Теперь биоты оказались прямо спереди — метрах в тридцати. Оказавшись в половине корпуса от края обрыва, первый биот помедлил какую-то долю секунды и резко повернул направо. Маневр завершился еще одним поворотом на девяносто градусов — биот развернулся в обратную сторону, остальные последовали примеру ведущего с военной точностью.
— Вовремя успели, — Франческа с довольным видом уселась на сиденье, — и во весь кадр. Кажется, я даже сумела снять, как блеснул голубой глаз вожака.
Биоты иноходью удалялись от края утеса с обычной для них скоростью — десять километров в час. За походной колонной оставались легкие вмятины в глинистой почве. Теперь они двигались параллельно пути, которым пришли к морю. Весь район сверху напоминал наполовину скошенное поле: с одной стороны четкие рядки следов, а там, где биоты еще не побывали, — ровная почва.
— Скучно становится, — проговорила Франческа, с игривым видом обнимая за шею Дэвида Брауна. — Может быть, развлечемся чем-нибудь другим.
— Пусть сделают еще один стежок. Схема движения очень простая, — щекочущее прикосновение пальцев Франчески он игнорировал, словно бы проверял в уме какой-то список, и наконец проговорил в коммуникатор:
— А как считаете вы, доктор Такагиси? Можем ли мы сейчас сделать еще что-нибудь?
В научном центре «Ньютона» Такагиси следил за движением биотов на экране монитора.
— Очень важно, — отвечал он, — узнать побольше об их сенсорных способностях, прежде чем приступать к поимке. На шумы или далекие визуальные стимулы они не реагировали, похоже, биоты попросту не заметили нашего присутствия. Впрочем, я не сомневаюсь, что вы согласитесь со мной — информации для каких бы то ни было выводов у нас маловато. Вот если бы можно было подвергнуть их полному диапазону электромагнитных частот и прокалибровать реакцию, тогда мы получили бы известное представление…
— На это уйдут дни, — перебил его Браун, — а потом опять лови удачу. Кстати, не представляю, как эта информация может изменить наши планы.
— Подробное исследование биотов, — возразил Такагиси, — позволило бы нам надежнее спланировать операцию по их поимке. Новые факты могли бы даже заставить нас вообще отказаться…
— Едва ли, — коротко отреагировал Дэвид Браун. С его точки зрения, дискуссия была закрыта. — Эй, Табори, — крикнул он. — Как там у вас, ребята, обстоит дело с палатками?
— Почти закончили, — ответил венгр, — работы осталось самое большее на тридцать минут. А потом я готов прямо в койку.
— Нет, сперва перекусим, — возразила Франческа, — на пустой желудок плохо спится.
— И что же ты нам готовишь, прекрасная? — игривым тоном осведомился Табори.
— Osso buco alia Rama note 41.
— Довольно, — сказал доктор Браун и, помедлив пару секунд, продолжил. — О'Тул, вы справитесь с «Ньютоном» в одиночку? Хотя бы в течение ближайших двенадцати часов?
— Безусловно.
— Тогда пришлите вниз всех остальных. Встречаемся у лагеря, он будет уже готов. Перекусим, вздремнем. А затем приступим к составлению плана охоты на биота.
Не зная сомнений шесть крабовидных существ маршировали под геликоптером по пустынному грунту. Четверо людей следили, как они приближаются к четкой границе — здесь глина и гравий уступали место переплетению тонкой проволоки. Приблизившись к узкой тропинке, разделявшей оба района, крабы по дуге повернули обратно и параллельно своему прежнему следу направились к морю. Креня геликоптер, Яманака набирал высоту, уходя в сторону лагеря «Бета», лежавшего в десяти километрах за Цилиндрическим морем.
«Они правы, — думала Николь, — одно дело видеть все это на мониторе, другое — в реальности». Кресельный лифт опускал ее внутрь Рамы. Николь миновала уже половину пути, и во все стороны открывались головокружительные перспективы. Она вспомнила, что уже испытывала нечто похожее на плато Тонто в Национальном парке Большой Каньон. «Но там все было создано самой природой, к тому же за миллиард лет, — сказала она себе. — А Раму построили. Кто-то, а может быть, нечто».
Кресло на миг остановилось. Внизу в километре под ней Сигеру Такагиси оставлял подъемник. Николь не видела его, но было слышно, как он переговаривается с Ричардом Уэйкфилдом.
— Поторопитесь там, — прозвучал голос Реджи Уилсона. — Мне совершенно не нравится сидеть посреди этой бездны.
Николь же было только приятно — удивительная сцена вокруг нее на мгновение замерла, и можно было в свое удовольствие разглядеть все подробности.
Еще одна остановка — высадился Уилсон. Наконец и кресло с Николь приблизилось к подножию лестницы «Альфа». Завороженная, она удивлялась, как быстро обретает ясность ее зрение на последних трехстах метрах спуска. Нагромождение деталей превратилось в вездеход, троих человек, какое-то оборудование, небольшой палаточный лагерь. Еще через несколько секунд она уже видела лица тех троих, что стояли внизу. Вдруг вспомнился другой кресельный лифт — в Швейцарии, два месяца назад. Перед умственным взором возникло лицо Генри. Его сменила улыбающаяся физиономия Ричарда Уэйкфилда. Стоя внизу, он наставлял ее, как лучше выбираться из кресла.
— Лифт не останавливается, — говорил он, — только кресло здорово замедляет свой ход. Расстегните пояс и сходите, как с эскалатора.
Подхватив Николь за талию, Уэйкфилд спустил ее на землю. Такагиси и Уилсон уже находились на заднем сиденьи вездехода.
— Добро пожаловать на Раму, — приветствовал Уэйкфилд и проговорил в микрофон коммуникатора. — Табори, все в порядке. Все собрались и готовы. Переключаемся на ждущий режим.
— Поторопитесь, — подогнал его Янош. — Иначе съедим ваш ленч. Кстати, Ричард, прихвати с собой коробку «С» с инструментами. Мы тут обсуждаем сети и клетки, возможно мне потребуются самые разнообразные инструменты.
— Принял, — ответил Уэйкфилд. Он рысцой добежал до лагеря и нырнул в единственную большую палатку. Когда Ричард вновь показался снаружи, в руках он держал довольно тяжелый на вид ящик.
— Ну и дерьмо, Табори, — ругнулся он в микрофон, — чего ты туда напихал?
В ответ раздался смешок.
— Все, что может понадобиться для ловли биота. И еще сверх того.
Отключив передатчик, Уэйкфилд поднялся в вездеход и сразу же повел его от лестницы в направлении Цилиндрического моря.
— Глупее этой ловли биотов я еще ничего не слыхал, — брюзжал Реджи Уилсон. — Кому-то из нас не поздоровится.
В вездеходе на минуту воцарилась тишина. Вдалеке, в пределах видимости, маячил здешний Лондон.
— Ну и как вам нравится быть дублером? — произнес Уилсон, ни к кому не обращаясь персонально.
После неловкого молчания ему ответил Такагиси.
— Простите, мистер Уилсон, — вежливо проговорил он, — не меня ли вы имеете в виду?
— Безусловно, — свои слова Уилсон подтвердил кивком. — Или вам еще никто не объяснил, что в нашей экспедиции вы ученый номер два? — После короткой паузы он продолжил. — Впрочем, вам нечему удивляться — на Земле я тоже не думал, что окажусь журналистом номер два.
— Реджи, мне кажется… — начала Николь.
— А вас, доктор, — перебил ее Уилсон, склоняясь вперед, — можно считать даже третьимномером. Я слышал, что говорили о вас наши славные вожди Браун и Хейльман. Им бы хотелось вообще оставить вас на «Ньютоне». Но раз уж нам может понадобиться ваше искусство…
— Хватит, — вмешался Ричард Уэйкфилд, в голосе его слышалась угроза. — Можно вести себя повежливей? — Через несколько секунд он добавил тоном ниже. — Кстати, Уилсон, — проговорил Уэйкфилд. — Если я не ошибаюсь, вы поклонник автогонок. Не хотите поводить этот багги?
Предложение оказалось как нельзя более уместным. И несколько минут спустя Реджи Уилсон, сидя в водительском кресле рядом с Уэйкфилдом, с хохотом гнал вездеход по дуге. Космонавты де Жарден и Такагиси только подпрыгивали на заднем сиденьи.
Николь внимательно следила за Уилсоном. «Опять с ним что-то не так, — размышляла она. — Третий раз за последние два дня». Николь пыталась вспомнить, когда же она в последний раз обследовала Уилсона. «Ни разу после смерти Борзова. Кадетов я осмотрела дважды… черт, — сказала она себе. — Размышления о Борзове заставили меня потерять осторожность». И решила сразу же обследовать всех в лагере «Бета».
— Кстати, мой добрый профессор, — проговорил Ричард Уэйкфилд после того, как, оставив пируэты, Уилсон по прямой погнал к лагерю. — У меня есть вопрос к вам, — он обернулся к японскому ученому. — Ну и как вы нашли наш «странный звук» в архивах первой встречи? Или доктор Браун убедил вас, что с нами произошла коллективная галлюцинация?
Такагиси покачал головой.
— Я ведь сразу сказал, что это новый звук, — он поглядел вдаль за загадочные механические поля Центральной равнины. — Это другой Рама. Я это знаю. Квадратики на юге выложены совершенно иначе, они не доходят до берега Цилиндрического моря. И свет включился до того, как растаяло море. Выключался от тоже иначе — сразу, не тускнея, как о том свидетельствовали исследователи первого Рамы. Крабовидные биоты бродят стаями, а не поодиночке. — Он умолк, все еще глядя через поля. — Доктор Браун уверяет, что все эти различия тривиальны, но, по-моему, в них есть смысл. Возможно,
— негромко проговорил Такагиси, — доктор Браун ошибается.
— А мне кажется, что он законченный сукин сын, — с горечью отозвался Уилсон, задавая предельную скорость. — Ну вот и лагерь «Бета».
28. ЭКСТРАПОЛЯЦИЯ
Николь уже разделалась со своей порцией прессованной утки, восстановленной брокколи и картофельного пюре. Остальные космонавты все еще ели, и за длинным столом на время установилось спокойствие. На мониторе в уголке у входа отслеживалось положение крабов с помощью пятнышка, которое минут десять двигалось в одну сторону, потом поворачивало обратно.
— И что будет, когда они закончат этот участок? — поинтересовался Ричард Уэйкфилд. Он разглядывал компьютерную карту, приколотую к временной доске объявлений.
— Прошлый раз по одной из тропок между клетками они добрались до ямы, — отозвалась Франческа с другого края стола, — и высыпали в нее весь мусор. На этой новой территории они ничего не нашли, так что можно только гадать, чем все закончится на этот раз.
— Ну каково будет общее мнение? Наши биоты, конечно, местные мусорщики?
— Весьма похоже на то, — проговорил Дэвид Браун. — Одиночный краб, встреченный Джимми Пэком внутри первого Рамы, также показался ему мусорщиком.
— Мы льстим самим себе, — вмешался Сигеру Такагиси. Он дожевал последний кусок и проглотил. — Прежде сам доктор Браун утверждал, что нам, людям, не понять смысл происходящего на Раме. Наш разговор напоминает мне старинную индийскую поговорку о слепцах, ощупывавших слона. Ощупав по небольшому участку шкуры, все описывали его по-разному и ни один не был прав.
— Значит, вы считаете, что наши крабы работают не на местную санэпидемстанцию? — поинтересовался Янош Табори.
— Я не говорил этого, — возразил Такагиси. — Просто я предположил, что мы проявим самонадеянность, если так быстро решим, что уборка мусора является единственным делом этих шести существ. У нас явно не хватает данных.
— Иногда необходимо прибегать к экстраполяции, — раздражительным тоном отозвался доктор Браун, — даже дерзать, используя минимальный объем данных. Вы сами знаете, что наша новорожденная наука о Раме основывается скорее на сходстве, чем на уверенности.
— Прежде чем все мы увлечемся эзотерической note 42дискуссией о науке и ее методологии, — ухмыльнувшись, вмешался Янош, — хочу всем предложить поиграть. — Он поднялся. — Правда, первоначально идея принадлежала Ричарду, однако, как сделать из нее игру, придумал я сам. Дело в свете.
Янош быстро отпил воды из чашки.
— С момента нашего прибытия в Рамландию, — проговорил он официальным тоном, — произошло три изменения освещенности.
— Жми! Давай! — выкрикнул Уэйкфилд. Янош рассмеялся.
— Значит так, ребята, — продолжал невысокий венгр в более привычной для себя непринужденной манере. — Что-то приключилось со светом. То включается, то гаснет, то вспыхивает вновь. А что еще с ним будет? Предлагаю всем скинуться, скажем по двадцати марок. Пусть каждый сделает свои предположения о том, как далее будет меняться свет внутри Рамы. Выигрывает тот, кто окажется ближе всего к истине.
— А кто это определит? — сонным голосом отозвался Реджи Уилсон. За последний час он уже зевал несколько раз. — Все выдающиеся умы, собравшиеся за этим столом, не сумели еще понять целей Рамы. Но я готов утверждать, что освещение не будет следовать никаким схемам — свет будет включаться и выключаться наугад, чтобы нам было над чем поломать голову.
— Запишите и перешлем на корабль О'Тулу. Мы с Ричардом считаем, что лучшего судьи нам не найти. Когда все закончится, он сравнит факты и предсказания, и кто-то из нас выиграет обед на две персоны в ресторане.
Доктор Дэвид Браун отодвинул свой стул от стола.
— Табори, вы закончили со своей игрой? Если так, — ответа Браун не дожидался, — давайте уберем со стола и приступим к планам.
— Шкипер, — сказал Янош, — я просто хочу, чтобы люди расслабились. Напряженность…
Браун вышел из палатки, прежде чем Табори успел договорить.
— Что его тревожит? — спросил Ричард у Франчески.
— Я думаю, его беспокоит охота. У него сегодня с самого утра плохое настроение. Наверное, понимает всю ответственность.
— А я думаю, что он просто подонок, — ответил Уилсон. Он тоже встал из-за стола. — Я лично собираюсь вздремнуть.
Пока Уилсон шел к выходу из палатки, Николь вспомнила, что намеревалась проверить перед охотой биометрические показания всего экипажа. Дело несложное. Необходимо было сорок пять секунд простоять с включенным сканером рядом с каждым космонавтом, а потом считать показания с монитора. Если дело обходилось без предупреждающих сигналов, процедура не занимала много времени. Все оказалось в порядке, даже у Такагиси.
— Отлично, — Николь негромко похвалила коллегу.
Она вышла, чтобы найти Дэвида Брауна и Реджи Уилсона. Палатка доктора Брауна располагалась в дальнем конце лагеря. Как и все остальные личные помещения, она более всего напоминала тонкую шляпу, поставленную на пол. Все эти белые палатки высотой около двух с половиной метров и поперечником чуть меньше двух метров были изготовлены из чрезвычайно легких и эластичных материалов, обеспечивавших быструю сборку и обладавших значительной прочностью. Николь подумала про себя, что палатки похожи на типи американских индейцев.
В своей хижине доктор Браун сидел скрестив ноги перед монитором портативного компьютера. На экране шел текст главы о биотах из «Атласа Рамы» доктора Такагиси.
— Простите, доктор Браун, — проговорила Николь, просовывая голову в дверь.
— Да, — ответил он, — что еще? — Браун и не пытался скрыть раздражения.
— Необходимо проверить показания биометрических датчиков. После первой вылазки я не делала этого.
Браун окинул ее сердитым взглядом. Николь не отступила. Пожав плечами, американец буркнул что-то под нос и повернулся спиной к монитору. Встав рядом с ним на колени, Николь включила сканер.
— В кладовой есть складные кресла, — заметила Николь, пока Браун опускался на землю, не обращая внимания на ее слова. «Почему он так груб со мной? — невольно удивилась Николь. — Из-за того отчета о нем и об Уилсоне? Нет, — ответила она сама себе. — Скорее всего я не выказываю должного почтения».
На экране начали появляться данные. Она специально включила вводы предупреждающих сигналов.
— За последние семьдесят два часа, включая сегодняшний день, — невозмутимо проговорила она, — ваше давление часто превышало норму. Подобная картина обычно связывается с нервными стрессами.
Прекратив читать о биотах, доктор Браун повернулся к офицеру службы жизнеобеспечения. Он глядел на показания монитора, не видя их.
— На этом графике отмечена длительность и амплитуда всех запредельных отклонений за эти часы, — Николь указала на экран. — Ни одно из этих отклонений само по себе не является серьезным. Но общая картина вселяет определенное беспокойство.
— Да, я волнуюсь, — пробормотал он. Николь выдала на дисплей прочие данные, подтверждающие ее заключение. Многие из предупреждающих файлов оказались переполненными.
На мониторе вспыхивали огоньки.
— И что же может ждать меня в самом худшем случае? — осведомился Браун.
Николь поглядела на пациента.
— Удар с параличом или смерть, если состояние будет ухудшаться.
Он присвистнул.
— И что же мне делать?
— В первую очередь, — ответила Николь, — необходимо выспаться. Метаболические характеристики свидетельствуют, что после смерти генерала Борзова вам удалось проспать всего одиннадцать часов. Почему вы не сказали мне, что у вас проблемы со сном?
— Я решил, что это просто от перевозбуждения. Принимал снотворное каждый вечер, но без всякого эффекта.
Николь нахмурилась.
— Что-то не помню, чтобы я давала вам снотворное.
Доктор Браун улыбнулся.
— О, черт! — проговорил он. — Забыл предупредить вас. Однажды вечером я рассказал про свою бессонницу Франческе Сабатини и она дала мне таблетку. Я принял ее не раздумывая.
— Когда же это было? — спросила Николь. Она запросила из буферной памяти на монитор новую информацию.
— Не помню, — с некоторой неуверенностью ответил доктор Браун. — Кажется, это было…
— Вот и это место, — проговорила Николь, — вижу по химическому анализу. Третье марта — вторая ночь после смерти Борзова. В тот день, когда вас с Хейльманом выбрали исполнять обязанности командира. По этому пику в данных спектрометрии я могу судить, что вы приняли дозу медвила.
— Неужели биометрия показывает и это?
— Нет, — Николь улыбнулась. — Толкование не является однозначным. Как это вы сказали за ленчем? Иногда необходимо экстраполировать… И догадываться.
Их глаза на миг встретились. «Не страх ли он прячет?» — подумала Николь, заметив, как поторопился доктор Браун опустить взгляд.
— Спасибо вам, доктор де Жарден, — отвечал тот сдержанно, — за ваше сообщение о моем давлении. Попытаюсь расслабиться и поспать. Приношу свои извинения за то, что принял пилюлю без разрешения. — И движением руки распрощался с ней.
Николь собиралась запротестовать, но передумала. «Все равно он не последует моему совету, — решила она, направляясь к жилью Уилсона. — К тому же давление было не столь уж высоким». Она подумала о последних двух минутах их разговора, когда точно назвала тип снотворного и доктор Браун проявил признаки смятения. «Что-то тут не так. Чего я не знаю?»
Храп Реджи Уилсона она услышала еще издалека. После короткого обдумывания Николь решила проверить его после сна. А потом вернулась в свою палатку и быстро уснула.
— Николь, Николь де Жарден, — в ее сон вторгся голос, разбудивший ее. — Это я, Франческа. Мне необходимо кое-что сказать вам.
Николь медленно уселась. Франческа уже была в палатке. На лице итальянки играла самая дружелюбная улыбка, которую, по мнению Николь, журналистка приберегала исключительно для камеры.
— Несколько минут назад я поговорила с Дэвидом, — произнесла Франческа, приближаясь к кровати, — он сообщил мне о вашем разговоре. — Николь зевнула и спустила ноги на пол. Франческа тем временем не умолкала. — Меня, конечно, очень встревожило его повышенное давление — не беспокойтесь, мы с ним уже решили, что я обо всем умолчу, — но я в самом деле смущена: он так ничего и не сказал вам про мою таблетку, разумеется, мы должны были это сделать сразу же. — Франческа говорила слишком быстро. Николь только что спала, ей снился их дом в Бовуа… и вдруг исповедальное стаккато итальянской космонавтки.
— Подождите-ка, дайте проснуться, — жестко попросила Николь. Она потянулась мимо Франчески к переносному столику и налила в чашку воды. Медленно выпила.
— Итак, как я понимаю, — проговорила Николь, — вы будите меня лишь для того, чтобы сообщить о той таблетке, которую дали доктору Брауну? Словно я не знаю об этом…
— Да, — Франческа улыбнулась. — Вы правы. Но это не все. Я сообразила, что забыла сказать вам про Реджи.
Николь покачала головой.
— Что-то я не понимаю, Франческа. Вы говорите уже про Уилсона?
Помедлив секунду, Франческа согласилась.
— Да, его вы еще не проверяли?
Николь вновь качнула головой.
— Нет, он уже уснул, — она поглядела на часы. — Я хотела снять показания его датчиков до совещания. Через часок, наверное.
Франческа была взволнована.
— Хорошо, — начала она, — когда Дэвид сказал мне, что результаты биометрии свидетельствовали об использовании медвила, я подумала… — она остановилась, не договорив, словно пытаясь собраться с мыслями. Николь терпеливо ждала.
— Неделю назад Реджи начал жаловаться на головные боли, — наконец продолжила Франческа, — как раз после стыковки обоих кораблей экспедиции перед встречей с Рамой. Мы с ним близкие друзья, и он знал, что, работая над документальными сериями, я изучала всякие препараты и поэтому попросил у меня что-нибудь от головной боли. Сперва я отказалась, но он все приставал, и мне пришлось дать ему нубитрол.
— И что будет, когда они закончат этот участок? — поинтересовался Ричард Уэйкфилд. Он разглядывал компьютерную карту, приколотую к временной доске объявлений.
— Прошлый раз по одной из тропок между клетками они добрались до ямы, — отозвалась Франческа с другого края стола, — и высыпали в нее весь мусор. На этой новой территории они ничего не нашли, так что можно только гадать, чем все закончится на этот раз.
— Ну каково будет общее мнение? Наши биоты, конечно, местные мусорщики?
— Весьма похоже на то, — проговорил Дэвид Браун. — Одиночный краб, встреченный Джимми Пэком внутри первого Рамы, также показался ему мусорщиком.
— Мы льстим самим себе, — вмешался Сигеру Такагиси. Он дожевал последний кусок и проглотил. — Прежде сам доктор Браун утверждал, что нам, людям, не понять смысл происходящего на Раме. Наш разговор напоминает мне старинную индийскую поговорку о слепцах, ощупывавших слона. Ощупав по небольшому участку шкуры, все описывали его по-разному и ни один не был прав.
— Значит, вы считаете, что наши крабы работают не на местную санэпидемстанцию? — поинтересовался Янош Табори.
— Я не говорил этого, — возразил Такагиси. — Просто я предположил, что мы проявим самонадеянность, если так быстро решим, что уборка мусора является единственным делом этих шести существ. У нас явно не хватает данных.
— Иногда необходимо прибегать к экстраполяции, — раздражительным тоном отозвался доктор Браун, — даже дерзать, используя минимальный объем данных. Вы сами знаете, что наша новорожденная наука о Раме основывается скорее на сходстве, чем на уверенности.
— Прежде чем все мы увлечемся эзотерической note 42дискуссией о науке и ее методологии, — ухмыльнувшись, вмешался Янош, — хочу всем предложить поиграть. — Он поднялся. — Правда, первоначально идея принадлежала Ричарду, однако, как сделать из нее игру, придумал я сам. Дело в свете.
Янош быстро отпил воды из чашки.
— С момента нашего прибытия в Рамландию, — проговорил он официальным тоном, — произошло три изменения освещенности.
— Жми! Давай! — выкрикнул Уэйкфилд. Янош рассмеялся.
— Значит так, ребята, — продолжал невысокий венгр в более привычной для себя непринужденной манере. — Что-то приключилось со светом. То включается, то гаснет, то вспыхивает вновь. А что еще с ним будет? Предлагаю всем скинуться, скажем по двадцати марок. Пусть каждый сделает свои предположения о том, как далее будет меняться свет внутри Рамы. Выигрывает тот, кто окажется ближе всего к истине.
— А кто это определит? — сонным голосом отозвался Реджи Уилсон. За последний час он уже зевал несколько раз. — Все выдающиеся умы, собравшиеся за этим столом, не сумели еще понять целей Рамы. Но я готов утверждать, что освещение не будет следовать никаким схемам — свет будет включаться и выключаться наугад, чтобы нам было над чем поломать голову.
— Запишите и перешлем на корабль О'Тулу. Мы с Ричардом считаем, что лучшего судьи нам не найти. Когда все закончится, он сравнит факты и предсказания, и кто-то из нас выиграет обед на две персоны в ресторане.
Доктор Дэвид Браун отодвинул свой стул от стола.
— Табори, вы закончили со своей игрой? Если так, — ответа Браун не дожидался, — давайте уберем со стола и приступим к планам.
— Шкипер, — сказал Янош, — я просто хочу, чтобы люди расслабились. Напряженность…
Браун вышел из палатки, прежде чем Табори успел договорить.
— Что его тревожит? — спросил Ричард у Франчески.
— Я думаю, его беспокоит охота. У него сегодня с самого утра плохое настроение. Наверное, понимает всю ответственность.
— А я думаю, что он просто подонок, — ответил Уилсон. Он тоже встал из-за стола. — Я лично собираюсь вздремнуть.
Пока Уилсон шел к выходу из палатки, Николь вспомнила, что намеревалась проверить перед охотой биометрические показания всего экипажа. Дело несложное. Необходимо было сорок пять секунд простоять с включенным сканером рядом с каждым космонавтом, а потом считать показания с монитора. Если дело обходилось без предупреждающих сигналов, процедура не занимала много времени. Все оказалось в порядке, даже у Такагиси.
— Отлично, — Николь негромко похвалила коллегу.
Она вышла, чтобы найти Дэвида Брауна и Реджи Уилсона. Палатка доктора Брауна располагалась в дальнем конце лагеря. Как и все остальные личные помещения, она более всего напоминала тонкую шляпу, поставленную на пол. Все эти белые палатки высотой около двух с половиной метров и поперечником чуть меньше двух метров были изготовлены из чрезвычайно легких и эластичных материалов, обеспечивавших быструю сборку и обладавших значительной прочностью. Николь подумала про себя, что палатки похожи на типи американских индейцев.
В своей хижине доктор Браун сидел скрестив ноги перед монитором портативного компьютера. На экране шел текст главы о биотах из «Атласа Рамы» доктора Такагиси.
— Простите, доктор Браун, — проговорила Николь, просовывая голову в дверь.
— Да, — ответил он, — что еще? — Браун и не пытался скрыть раздражения.
— Необходимо проверить показания биометрических датчиков. После первой вылазки я не делала этого.
Браун окинул ее сердитым взглядом. Николь не отступила. Пожав плечами, американец буркнул что-то под нос и повернулся спиной к монитору. Встав рядом с ним на колени, Николь включила сканер.
— В кладовой есть складные кресла, — заметила Николь, пока Браун опускался на землю, не обращая внимания на ее слова. «Почему он так груб со мной? — невольно удивилась Николь. — Из-за того отчета о нем и об Уилсоне? Нет, — ответила она сама себе. — Скорее всего я не выказываю должного почтения».
На экране начали появляться данные. Она специально включила вводы предупреждающих сигналов.
— За последние семьдесят два часа, включая сегодняшний день, — невозмутимо проговорила она, — ваше давление часто превышало норму. Подобная картина обычно связывается с нервными стрессами.
Прекратив читать о биотах, доктор Браун повернулся к офицеру службы жизнеобеспечения. Он глядел на показания монитора, не видя их.
— На этом графике отмечена длительность и амплитуда всех запредельных отклонений за эти часы, — Николь указала на экран. — Ни одно из этих отклонений само по себе не является серьезным. Но общая картина вселяет определенное беспокойство.
— Да, я волнуюсь, — пробормотал он. Николь выдала на дисплей прочие данные, подтверждающие ее заключение. Многие из предупреждающих файлов оказались переполненными.
На мониторе вспыхивали огоньки.
— И что же может ждать меня в самом худшем случае? — осведомился Браун.
Николь поглядела на пациента.
— Удар с параличом или смерть, если состояние будет ухудшаться.
Он присвистнул.
— И что же мне делать?
— В первую очередь, — ответила Николь, — необходимо выспаться. Метаболические характеристики свидетельствуют, что после смерти генерала Борзова вам удалось проспать всего одиннадцать часов. Почему вы не сказали мне, что у вас проблемы со сном?
— Я решил, что это просто от перевозбуждения. Принимал снотворное каждый вечер, но без всякого эффекта.
Николь нахмурилась.
— Что-то не помню, чтобы я давала вам снотворное.
Доктор Браун улыбнулся.
— О, черт! — проговорил он. — Забыл предупредить вас. Однажды вечером я рассказал про свою бессонницу Франческе Сабатини и она дала мне таблетку. Я принял ее не раздумывая.
— Когда же это было? — спросила Николь. Она запросила из буферной памяти на монитор новую информацию.
— Не помню, — с некоторой неуверенностью ответил доктор Браун. — Кажется, это было…
— Вот и это место, — проговорила Николь, — вижу по химическому анализу. Третье марта — вторая ночь после смерти Борзова. В тот день, когда вас с Хейльманом выбрали исполнять обязанности командира. По этому пику в данных спектрометрии я могу судить, что вы приняли дозу медвила.
— Неужели биометрия показывает и это?
— Нет, — Николь улыбнулась. — Толкование не является однозначным. Как это вы сказали за ленчем? Иногда необходимо экстраполировать… И догадываться.
Их глаза на миг встретились. «Не страх ли он прячет?» — подумала Николь, заметив, как поторопился доктор Браун опустить взгляд.
— Спасибо вам, доктор де Жарден, — отвечал тот сдержанно, — за ваше сообщение о моем давлении. Попытаюсь расслабиться и поспать. Приношу свои извинения за то, что принял пилюлю без разрешения. — И движением руки распрощался с ней.
Николь собиралась запротестовать, но передумала. «Все равно он не последует моему совету, — решила она, направляясь к жилью Уилсона. — К тому же давление было не столь уж высоким». Она подумала о последних двух минутах их разговора, когда точно назвала тип снотворного и доктор Браун проявил признаки смятения. «Что-то тут не так. Чего я не знаю?»
Храп Реджи Уилсона она услышала еще издалека. После короткого обдумывания Николь решила проверить его после сна. А потом вернулась в свою палатку и быстро уснула.
— Николь, Николь де Жарден, — в ее сон вторгся голос, разбудивший ее. — Это я, Франческа. Мне необходимо кое-что сказать вам.
Николь медленно уселась. Франческа уже была в палатке. На лице итальянки играла самая дружелюбная улыбка, которую, по мнению Николь, журналистка приберегала исключительно для камеры.
— Несколько минут назад я поговорила с Дэвидом, — произнесла Франческа, приближаясь к кровати, — он сообщил мне о вашем разговоре. — Николь зевнула и спустила ноги на пол. Франческа тем временем не умолкала. — Меня, конечно, очень встревожило его повышенное давление — не беспокойтесь, мы с ним уже решили, что я обо всем умолчу, — но я в самом деле смущена: он так ничего и не сказал вам про мою таблетку, разумеется, мы должны были это сделать сразу же. — Франческа говорила слишком быстро. Николь только что спала, ей снился их дом в Бовуа… и вдруг исповедальное стаккато итальянской космонавтки.
— Подождите-ка, дайте проснуться, — жестко попросила Николь. Она потянулась мимо Франчески к переносному столику и налила в чашку воды. Медленно выпила.
— Итак, как я понимаю, — проговорила Николь, — вы будите меня лишь для того, чтобы сообщить о той таблетке, которую дали доктору Брауну? Словно я не знаю об этом…
— Да, — Франческа улыбнулась. — Вы правы. Но это не все. Я сообразила, что забыла сказать вам про Реджи.
Николь покачала головой.
— Что-то я не понимаю, Франческа. Вы говорите уже про Уилсона?
Помедлив секунду, Франческа согласилась.
— Да, его вы еще не проверяли?
Николь вновь качнула головой.
— Нет, он уже уснул, — она поглядела на часы. — Я хотела снять показания его датчиков до совещания. Через часок, наверное.
Франческа была взволнована.
— Хорошо, — начала она, — когда Дэвид сказал мне, что результаты биометрии свидетельствовали об использовании медвила, я подумала… — она остановилась, не договорив, словно пытаясь собраться с мыслями. Николь терпеливо ждала.
— Неделю назад Реджи начал жаловаться на головные боли, — наконец продолжила Франческа, — как раз после стыковки обоих кораблей экспедиции перед встречей с Рамой. Мы с ним близкие друзья, и он знал, что, работая над документальными сериями, я изучала всякие препараты и поэтому попросил у меня что-нибудь от головной боли. Сперва я отказалась, но он все приставал, и мне пришлось дать ему нубитрол.