Клавель Бернар. Малатаверн

   - И вообще многому можно научиться под коровьим хвостом от сиволапых крестьян.
   Робер разозлился Он попытался сдержаться, задыхаясь от злобы, но взорвался против воли. Он сжал кулаки и, напрягшись всем телом, бросил:
   - Заткнись, подонок! Ты мне надоел!
   Серж замахнулся и угрожающе переспросил:
   - Ах так? Подонок?
   Кристоф кинулся их разнимать, привстал на одно колено и расставил руки. В конце концов он заставил их сесть.
   - Э-э, так не годится. Если хотите свести счеты, я не прочь вас рассудить, только не сейчас.
   - Да я быстро с ним разделаюсь, - вскипел Серж. -Пачкаться, правда, об него не хочется!
   - Ах бедняжка! - притворно вздохнул Робер. - Уж как я его разукрашу!
   - Ну все, хватит!
   Все трое замолчали. Кристоф дал приятелям время успокоиться и продолжал:
   - Все эти дурацкие птицы! А мы-то идиоты! Ведь нам было наплевать, что за твари у них в курятнике, - индюшки, куры или страусы. Да что говорить! Если бы они не подняли шум, отличное бы вышло дельце.
   - Все-таки не с пустыми руками мы ушли! - заметил Робер. - Не Бог весть сколько взяли, ну да ладно...
   Разговор ненадолго прервался, потом Робер подошел к Кристофу и спросил:
   - А что вы здесь делаете?
   - Решили тебя подождать, а как увидели, что тебя все нет и нет, поняли, что ты у своей милашки.
   Серж и Кристоф так и покатились со смеху. Робер пожал плечами.
   - И что с того? Может, я не имею права? И не надоело вам чесать языками? - отрезал он - Конечно, дорогуша, твое право пусть будет при тебе, зато и мы можем повеселиться, когда хотим. Робер встал с травы.
   - Ладно, - буркнул он, - мне пора домой.
   - Э-э, не торопись! У нас к тебе серьезное дело. Не поднимаясь с места, Кристоф ухватил его за лодыжку. Робер плюхнулся в траву и сел, привалившись спиной к откосу. Уже вышла роса; рубашка у него промокла, спине было холодно.
   - Что еще за дело?
   Кристоф не спешил с ответом, он вполголоса осведомился:
   - Помнишь, мы как-то говорили о мотоциклах? У Робера вырвался вздох:
   - Ты не хуже меня знаешь, что это невозможно. Может, родители Сержа и согласятся, а я ..
   - Мои старики просто кретины, - буркнул Серж, - пока я дождусь их разрешения, мне инвалидная коляска будет нужна, а не мотоцикл.
   Все трое загоготали. Кристоф посерьезнел и прошипел:
   - Заткнитесь вы оба!
   Парни прислушались. Где-то далеко на юге тарахтел автомобиль.
   - Лучше убраться подальше от дороги. Машины еще ладно, а велосипед мы можем не услышать. Зато если кто-нибудь послушает, о чем мы тут говорим, все, нам крышка.
   - Еще чего! Мы разве не имеем права проветриться? не понял Робер. Серж и Кристоф так и прыснули.
   - Конечно, - заметил Серж, - ты имеешь полное право проветриться, если при этом будешь трепаться о погоде, о природе, о девочках, но уж никак не об этом.
   Они продрались сквозь кустарник и, миновав тропинку, спустились к пустырю, находившемуся на полпути к Оржолю.
   - Здесь будет поспокойней, - заметил Кристоф. Отыскав в зарослях ежевики пятачок, заросший пыреем, приятели решили там и остановиться. Трава была высокая, сухая и шуршала при малейшем движении. Вокруг них, из густых зарослей дрока доносились ночные шорохи. Автомобиль, который они слышали прежде, промчался по дороге выше того места, где они сидели, и свет его фар на мгновение выхватил из темноты живые изгороди и деревья, росшие вдоль дороги; затем шум мотора стал удаляться: машина ехала вниз, в сторону Сент-Люс.
   - Кто хочет посмолить? - спросил Серж. Беря у него сигарету, Робер нащупал целлофановую обертку, в какой бывают только дорогие сигареты.
   - Ишь ты, американские! Хорошо живешь!
   - Мои старики других не курят, так что если баловаться задарма деваться некуда, бери что есть. Конечно, с цигарками твоего водопроводчика не сравнить!
   - Да плевать на тебя хотел водопроводчик!
   - Опять вы за свое, - проворчал Кристоф.
   - Этот подонок действует мне на нервы, - снова сказал Робер, а Серж ехидно хмыкнул.
   Наступило молчание. Потом Кристоф чиркнул спичкой. Приятели по очереди прикурили, и лица их на минуту вынырнули из тьмы при свете крошечного язычка пламени, теплившегося в ладонях Кристофера. Какое-то время все трое молча курили, затем, не повышая голоса, Кристоф заговорил о деле:
   - Сам понимаешь, мы не можем провернуть ничего действительно стоящего, пока у каждого не будет мотоцикла, - обратился он к Роберу.
   - Конечно, - согласился тот, - но мне это не по силам.
   - Ну, ты и балда! Достанем мы тебе денег! - Робер рассмеялся:
   - Ну да, две тысячи монет за ворованный сыр! Придется хорошенько почистить окрестные фермы, пока наскребешь такие деньги.
   Кристоф схватил его за руку и быстро заговорил:
   - Сейчас не время валять дурака, парень. Мы готовим серьезное дело. Теперь главное - точно знать, хочешь ты обзавестись колесами или нет и хватит ли у тебя пороху провернуть это дело вместе с нами.
   - Говори, а там поглядим.
   - Ну нет, нечего ломаться. Или тебе это нужно, и ты работаешь с нами, или тебе наплевать, и тогда говорить не о чем. Мы и без тебя управимся. Да и Серж сможет купить машину посолидней.
   - Не говоря уже о том, - вмешался Серж, - что, может, еще и деньги останутся.
   - Все-таки я хочу знать, где вы добыли деньги и как их взять?
   И вновь тяжелая рука Кристофа стиснула Роберу плечо.
   - Ты так и не усек. Пойми, мы можем раскрыть все карты, если будем уверены, что ты не пойдешь на попятный. Единственное, что я могу тебе сказать, - дело верное. Никакого риска и верный барыш.
   - Если все так просто, как ты говоришь, почему я должен идти на попятный? - возразил Робер. - Разве я когда-нибудь дрейфил?
   Кристоф замялся, словно подбирая слова, потом медленно и еще тише произнес:
   - Нет, конечно, но все-таки дело-то нешуточное.
   - Ты же сам говоришь, что никакого риска нет. Кристоф вновь замолчал. Несколько раз он откашливался, но, как видно, так и решился продолжать. В разговор вмешался Серж:
   - Понимаешь, тут такое дело, что знать надо наверняка. Раздумывать хуже нет. Если уж мы возьмемся за это всерьез, то все должно идти как по маслу и точно по плану. До секунды. Иначе...
   Он запнулся, и за него договорил Робер:
   - Иначе нас сцапают.
   Кристоф возмущенно воскликнул:
   - Да нет же, дурень! Говорю тебе, риска никакого! Мы можем все завалить, если сами прошляпим. И неизвестно, удастся ли потом напасть на такое дельце.
   После этих слов все трое умолкли, прислушиваясь к шелесту травы. Все было тихо, и Серж с упреком в голосе проговорил:
   - Зря ты так орешь.
   - Знаю, - взвился Кристоф, - но этот тюфяк доводит меня до белого каления.
   После многозначительной паузы он вновь обратился к Роберу и проговорил - без крика, внушительно цедя слова:
   - Итак, ты работаешь с нами или как? Робер наконец решился:
   - Да, конечно, я с вами.
   И чуть слышно засвистел, склонившись к самому уху Кристофа. Остальные подхватили условный сигнал и, ударив по рукам, трижды произнесли:
   - Хоп - ты, хоп - я, хоп - он!
   Кристоф не торопился продолжать разговор. Где-то в Сент-Люс машина, должно быть, стала разворачиваться во дворе или на узкой улочке. Залаяли собаки, но затем шум мотора стих, и собаки успокоились.
   - Хорошо, - кивнул Кристоф, - теперь можно приступить к делу... Так вот... Это идея Сержа. Ты...
   Кристоф не находил нужных слов. Он помолчал, попытался что-то сказать, потом вдруг вышел из себя и велел Сержу:
   - Объясняй сам! В конце концов, это ты все придумал. Серж придвинулся ближе и склонился к Роберу.
   - Дело простое, - начал он. - Знаешь мамашу Вентар из Малатаверна?
   - Еще бы! Сколько раз мы таскали яблоки! Она ведь глухая!
   - Теперь речь не о яблоках, а о деньгах. Сразу тебе скажу: похоже, у нее там кругленькая сумма.
   Серж говорил быстро, не то что Кристоф. Ему никогда не нужно было подбирать слова. Когда он вдруг замолчал, Робер сразу понял: он дает ему время ответить. Подумав немного, он спросил:
   - И что дальше?
   - Я на днях к ней заходил за яйцами с нашей служанкой Ноэми. Мы не в первый раз покупаем у бабки яйца, но мне и в голову не приходило, что у старой карги водятся деньжата. Пока старухи торговались, я и подумал:
   "Пойду пройдусь к ручью". Выхожу себе, иду к воде, а потом, просто так, сам не знаю зачем, вместо того чтобы вернуться напрямик, пошел через ферму.
   - Значит, ты прошел сзади, между осыпями и кустарником, который растет между домом старухи и развалинами Малатаверна?
   - Да, и я чуть было не повернул обратно из-за крапивы, как вдруг слышу: старуха что-то бормочет. Сам знаешь, она глуха, как валенок, но всегда ворчит себе под нос.
   - Конечно, знаю! Когда учитель по четвергам водил нас в те места на прогулку, мы надували бумажные пакеты и хлопали ими у старухи за спиной, а она и ухом не вела. Даже свою собаку и то не слышит.
   - Это верно, зато когда говоришь с ней, она на тебя смотрит и все-все понимает.
   Тут вмешался Кристоф:
   - Она глухонемая, это всем известно.
   Серж продолжал свой рассказа; он пояснил, как через настежь распахнутое окно следил за старухой, пока та вытаскивала сдачу из огромного бумажника, битком набитого деньгами. Он видел, как она положила кубышку в большой кувшин, а сверху навалила деревянный кружок, сито для молока, половник, деревянную лопатку и мерные кружки - литровую и пол-литровую. Тут, как бы подводя итог, вмешался Кристоф:
   - Ничего не скажешь, до такого может додуматься только старая скряга. Да ни одному вору и в голову не придет заглянуть в этот дурацкий горшок, который стоит у нее прямо посреди заваленного всякой дребеденью стола.
   - И вы думаете, его можно стащить? - недоверчиво спросил Робер.
   - Нет ничего проще, - уверенно ответил Кристоф. План был уже готов. Был он в самом деле очень прост. Кристоф стащил у отца немного мышьяка, который тот держал от крыс; он сделает мясную котлету, они подбросят ее через забор, как только старуха ляжет спать. Прежде чем лезть во двор, они бросят несколько камней в сторону развалин и убедятся, подох кобель или нет.
   - Остальное, как ты понимаешь, ерунда, - продолжал Кристоф. - Старуха глуха как пень; мы взломаем дверь, она и не почешется.
   Робер покачал головой. Он мысленно представил себе двор, подходы к ферме со стороны Студеной дороги. Вспомнил он и развалины Малатаверна груду черепицы, балок и камней посреди трех уцелевших стен. Вокруг всего этого запустения возвышалась небольшая сложенная из камней стена, а сверху - проволочная сетка, предмет неустанных забот мамаши Вентар. Каменная ограда идет вдоль дороги, а с другой стороны отделяет усадьбу от фруктового сада, потом описывает широкий полукруг по луговине и подходит к самому ручью. Как и всем местным пацанам, Роберу при виде развалин не раз хотелось туда забраться, обшарить каждый уголок, покопаться в старых мрачных подвалах. Однако здоровенная рыжая дворняга Фино, ощерившись, кидалась на сетку, и клыки у собаки выглядели весьма внушительно. Этого самого Фино все дразнили издали, но никто не решался к нему подойти.
   - Ты и вправду думаешь, что твоя котлета с начинкой сработает и пес издохнет?
   - Еще бы, там хватит на двух таких брехунов. Я закачу такую дозу, что и быка свалит... Да ты сам знаешь: если он не залает, когда мы подойдем ближе - значит, уже сдох.
   - Ладно... А где спит старуха? На этот раз ответил Серж:
   - Ее лежанка стоит в дальней комнате...
   Кристоф перебил его и, обратившись к Роберу, сказал:
   - Пусть все это тебя не волнует. Ты поможешь нам с дверью, ведь железки - по твоей части. А потом мы с Сержем войдем, а ты останешься во дворе и будешь поглядывать за дорогой.
   Подумав, Робер спросил:
   - И когда это будет?
   - Завтра, ближе к полуночи.
   И вновь воцарилась тишина. Слышались лишь шорохи, доносившиеся с поля, да рокот Оржоля. Из лощины тянуло прохладой, и даже обожженные солнцем высокие сухие травы набухли влагой и уже не так гремели. Робер поежился: рубашка его так и не просохла. Он обернулся к Кристоферу и спросил:
   - Может, по домам?
   - Ты прав, пора. - Кристоф помолчал, прокашлялся и поинтересовался:
   - Ты, кажется, не в восторге от нашей затеи?
   - Да нет, все в порядке, - заверил его Робер. - Просто вам все равно вы оба в куртках, а я в одной рубашке, да и та мокрая. Если вы не против, я пойду.
   Все трое встали.
   - Видишь, что значит шляться по ночам, - хмыкнул Кристоф. - Мы с Сержем не такие лопухи, мы выбираем девчонок из местных.
   Они прошли несколько шагов, цепляясь за колючки;
   Серж, шедший впереди, остановился и, обернувшись, прибавил:
   - А скоро мы и в Лионе девочек найдем. Когда есть колеса, пятьдесят километров - пустяк.
   Глава 4
   Миновав пустошь, приятели прибавили шагу и за несколько минут одолели крутой подъем. Роберу стало жарко, хотя раньше спина и поясница у него совсем застыли Выйдя на дорогу, они пошли бок о бок, и Кристоф пустился в разглагольствования.
   - Главное - осторожность, когда все будет позади. Обычно все попадаются именно после дела, когда начинают сорить деньгами. Думаю, прежде чем покупать мотоциклы, нужно будет выждать месяца три, не меньше.
   - Думаешь, что старуха заявит в полицию? - спросил Робер.
   - Ну и шуточки у тебя! А ты думаешь, она постесняется? Зарубите себе на носу: наверняка будет следствие. Да что они найдут? Мы наденем перчатки. Главное, чтобы никто не увидел, как мы идем на дело.
   - Вот-вот, да еще алиби, - поддакнул Серж. - А для нас лучшее алиби наши старики. "Что вы, господин капрал, сегодня наш сын лег спать в девять часов. Еще бы! Если бы он уходил, я бы знала".
   Серж передразнил свою мать. Все трое заржали, а Кристоф, давясь смехом, прибавил:
   - Он, конечно, хохмит, но он прав. Первым делом, старики должны видеть, как мы ложимся спать.
   - Да ведь мой старик уже дрыхнет, когда я возвращаюсь, - возразил Робер.
   - Значит, разбудишь его...
   Так они прошли несколько шагов, и Серж закончил:
   - Если сумеешь.
   Робер только вздохнул. Кристоф ухватил Сержа за руку и до боли сдавил ее. Серж немного выждал и продолжал:
   - Не волнуйся, все старики одинаковы: им лишь бы избежать неприятностей; они присягнут, что самолично заперли тебя в твоей комнате, пусть даже они не видели, как ты вернулся.
   Они надолго умолкли. По мере того как они спускались к городу, ветер стихал. Когда дорога забирала вправо, словно взрезая склон, на них волнами накатывал теплый воздух, пахло разогретым камнем и асфальтом.
   - Еще в таких делах очень важно общественное мнение, - проговорил Серж.
   Он помолчал, но Кристоф и Робер терпеливо дожидались, что такое он еще скажет. Скоро он заговорил снова:
   - Общественное мнение - вещь нешуточная. Если верить газетам, оно может совершенно изменить положение.
   Он вновь замолчал, и Кристоф спросил:
   - Никак не пойму, что ты хочешь этим сказать. Мы сцапаем старухину кубышку. И что нам за дело до этого твоего общественного мнения!
   - Пусть так, но ведь полиция - не мы. Когда поднимается шум, легавые копают как бешеные. Но тут я почти уверен, что народ решит: "Вот ведь старая скряга! Если бы она тратила свои деньжата, нечего было бы брать".
   - Может, и так, - согласился Кристоф. - Беда в том, возразил Робер, что когда ты ее встречаешь, например, на рынке, то сам готов отвалить ей десяток монет - на бедность.
   Серж фыркнул.
   - Прекрасная мысль! - похвалил он. - Как-нибудь, после того как мы свистнем ее денежки, я готов раскошелиться и отвалить ей сотню франков. Я-то не жмот. А ей и в голову не придет, что это ее собственные деньги.
   За поворотом, огибавшим склон, показались огни Сент-Люс.
   - Который час? - спросил Кристоф. Засучив рукав, Серж показал ему часы, здоровенный хронометр со светящимся циферблатом.
   - Без двадцати одиннадцать. Завтра в это время мы уже будем собираться на дело.
   Они молча миновали первые дома Сент-Люс; кое-где еще горел огонь. Когда они уже почти поднялись по главной улице, Робер вдруг спросил:
   - А если старуха проснется?
   - Ах ты, Господи! - вскинулся Кристоф. - Ты прекрасно знаешь: она глуха, как пень!
   - Можно проснуться просто так, даже когда ничего не слышишь... Ну не знаю, просто, чтобы пописать... Они подошли к кругу света, отбрасываемому фонарем, который висел посреди улицы, и Серж с Кристофом переглянулись. Пожав плечами, Серж процедил:
   - Честное слово, нужно быть последними идиотами, чтобы брать на дело такого труса.
   Кристоф шел как раз посредине, и Робер прибавил шагу, чтобы заглянуть Сержу в лицо. Он хотел было что-то сказать, но передумал и снова зашагал вровень с приятелями. Так они прошли первый фонарь и теперь приближались ко второму, а вслед за ними скользили их тени, постепенно вытягиваясь и светлея. Робер чуть наклонился к Кристофу и, обращаясь к нему одному, спросил:
   - Тебе не кажется, что вы рискуете: старуха может проснуться и узнать вас? Пусть даже сразу она ничего не сделает, зато потом наверняка все расскажет. И как вы тогда будете отпираться?
   Кристоф прошел несколько шагов, не отвечая, потом не спеша, чуть насмешливо проговорил:
   - Все сказал? Все прикинул? Да ты что, в самом деле, принимаешь нас за кретинов? Может, ты думаешь, что мы так вот и попремся к старухе, как есть?
   Помедлив, он обернулся к Сержу и, взяв того за плечо, что-то шепнул ему на ухо. Серж улыбнулся и кивнул.
   - Раз я здесь лишний... - начал было Робер. Однако Кристоф уже повернулся в его сторону со словами:
   - Да нет, просто мы хотим кое-что опробовать. Если ты не против, давай зайдем к Сержу.
   - Так поздно? А как же родители?
   - Думаешь, мы попремся прямо к ним в спальню? Они свернули влево и пошли по Новой дороге. Снова их обступила темнота, лишь вдали светились редкие окна. В одном из них было видно, как хозяева сидят боком к окну. Комната была едва освещена, но лица мужчины и женщины, неподвижно сидевших в полумраке, озарялись неяркими вспышками отраженного света. Время от времени хозяева смеялись.
   - Мне повезло, - шепнул Серж, - сегодня они смотрят фильм для взрослых, как они говорят, иначе мне пришлось бы пить аспирин, прежде чем идти в постель.
   - Зачем? - не понял Робер. - Они насильно заставляют тебя смотреть вместе с ними телевизор?
   - Да нет, но им может показаться подозрительным, если вместо этого я вдруг улягусь спать. Так что когда мне нужно смыться, я говорю, что у меня трещит башка, и тогда мать сама укладывает меня, но заставляет выпить таблетку.
   - Вам обоим крупно повезло, что вашим родителям на все наплевать... со вздохом продолжал Серж, когда они миновали виллу.
   - Наплевать, это громко сказано, - возразил Робер, если мой отец напьется не до полной отключки и проснется, когда я возвращаюсь домой, дело может кончиться солидной разборкой, а уж лупит он меня от души.
   - А мне, - подхватил Кристоф, - уже восемнадцать лет, и работаю я как вол! С какой стати я должен отчитываться, когда и куда ухожу.
   Чуть помедлив, он со смехом прибавил:
   - Зато завтра вечером, предки точно будут знать, что я без сил и залег спать в восемь вечера, можете не сомневаться. Завтра базарный день, значит, придется поработать, так что мне тоже повезло!
   - Первый раз слышу, чтобы ты радовался работе, хмыкнул Серж, - обычно после четверга ты стонешь!
   Сойдя с дороги, они пошли через пустырь, чтобы обогнуть дом. Подойдя к нему с заднего двора, они остановились; Робер услышал, как Серж вставляет ключ в замок и осторожно его поворачивает. Все-таки замок довольно громко щелкнул. Все трое так и замерли, потом Серж толкнул дверь.
   - Входите, только не споткнитесь: тут пять ступенек. Нащупывая ногой ступеньки, все трое спустились, в подвал. Дверь закрылась, и юноши очутились в полной темноте.
   - Стойте на месте, - приказал Серж. - Сейчас зажгу свет, только сначала завешу окно каким-нибудь мешком.
   Робер и Кристоф слышали, как он копошится в темноте; вдруг подвал озарился светом. Робер поморгал, привыкая к свету, и огляделся. Они находились в большой прямоугольной комнате; подняв руку, можно было дотянуться до металлических балок, поддерживающих цементные плиты потолка.
   - Идемте!
   Серж повел их в глубь подвала, в закуток; там возле кучи антрацита находилась установка парового отопления. Потом он притащил старый стул и два ящика.
   - Садитесь, я сейчас.
   А сам вернулся в первый подвал. Робер и Кристоф навострили уши. Они ничего не могли видеть, но зато явственно слышали какие-то голоса. Время от времени голоса перекрывали звуки музыки.
   - Это у них телевизор работает, - пояснил Кристоф. Потом вдруг хихикнул и прибавил:
   - Все-таки мы молодцы!
   Робер ничего не ответил. Из соседней комнаты донесся лязг железа. Появился Серж, неся бутылку. Он закрыл за собой дверь закутка и пробурчал:
   - Теперь все: я опять погасил свет, если папаша выйдет в сад, он нас не заметит.
   - Думаешь, нас не будет слышно? - спросил Робер.
   - Да нет, если только мы не будем орать во все горло. -Он поставил на край парового котла бутылку и стакан. -Открывалка при тебе, Кристоф?
   - Спрашиваешь!
   - И правда, у бакалейщика...
   - Не трогай бакалейщиков, слышишь, ты! - Кристоф достал нож и откупорил бутылку. Затем поднес ее к глазам и стал разглядывать этикетку.
   - Ну старина, ты нас балуешь; это же Медок сорок седьмого!
   Серж состроил гримасу, так что его тонкое, усыпанное веснушками лицо вытянулось еще больше, и возразил:
   - Подумаешь! Может, завтра вечером мы все будем в тюрьме; так гуляй, пока свободен!
   - Брось такие шутки, - отозвался Кристоф, - давай лучше стакан.
   Все трое по очереди выпили почти по полному стакану вина.
   - Ну как? - поинтересовался Серж.
   - Ничего не скажешь, молодцы твои предки, - отвечал Кристоф. - И много у вас такого вина?
   - Целый шкаф, не считая того, что в нераспечатанных ящиках. Никуда не денешься, им приходится принимать гостей по два-три раза в неделю. И знаешь, что я тебе скажу, среди инженеров много любителей выпить, хоть по виду и не скажешь.
   - Видишь, Робер, - подхватил Кристоф, - красная кислятина годится для простаков, вроде нас с тобой, а им подавай лучшие вина.
   Серж достал из кармана сигареты. Он только рассмеялся в ответ на слова приятеля; Робер уставился на его вьющуюся белокурую шевелюру, из которой выбилась длинная прядь и спадала на лоб. Парень Стоял почти под самой лампой, и волосы его блестели, как золото.
   Все трое курили молча, затем Кристоф снова завел разговор о винах. Серж знаком приказал ему замолчать, сощурился, внимательно прислушиваясь, и пояснил:
   - Эта музыка всегда звучит, во время сводки новостей, значит, через четверть часа родители отправятся спать. Тогда нас и вовсе никто не потревожит.
   - А ты не боишься, что они заглянут к тебе в комнату, перед тем как идти к себе? - спросил Кристоф. - Для такой сумасшедшей мамаши, как твоя, это вполне обычное дело.
   - Раньше она каждый вечер так и делала. Но с тех пор, как я стал удирать по вечерам, я придумал славную штуку: я стал запираться, когда сажусь за уроки, чтобы сестренка мне не мешала. Так что если родители захотят меня увидеть, придется им лезть в окно, как и мне.
   Все трое прыснули со смеху, выпили еще по стаканчику, и Робер спросил:
   - Так что там у вас за сюрприз? Мне ведь к шести на работу, нужно хоть немного поспать.
   - Погоди еще немного, сейчас мои старики улягутся, и нам никто не будет мешать.
   Они допили бутылку, и Серж вышел, объяснив, что непременно хочет угостить их бургундским.
   - Мы же будем в стельку пьяны, - заметил Робер. Кристоф пожал плечами:
   - Чтобы меня как следует накачать, придется нанести по запасам папаши Дюпюи настоящий удар!
   Они вновь принялись за вино, а когда смолкла музыка, Серж вышел. Спустя несколько минут он вернулся и сообщил, что родители улеглись спать. Тут он зачем-то увел Кристофа в первый подвал, а Робер остался в закутке.
   Он ждал, уставившись на паровой котел, потом поднялся и подошел к тому месту, где трубы шли наверх. Он пощупал стыки, покрутил рукоятки, затем вернулся на прежнее место и открыл дверцу топки. А потом снова уселся на свой ящик, прислонившись спиной к цементной стене. Голова у него отяжелела, по телу разливалось приятное тепло. Робера одолела зевота.
   Наконец дверь отворилась, и появился Кристоф, а вслед за ним и Серж. Робер оглядел их с головы до ног, потом, давясь от смеха, простонал:
   - До чего же у вас дурацкий вид!
   Поверх одежды они натянули мешки с прорезями для рук и головы, на лицах были маски, а на головах - береты, надвинутые по самые брови. Наряд довершали кожаные перчатки.
   Услыхав слова Робера, приятели застыли на месте. Переглянулись. Затем, шагнув поближе к свету, Кристоф стянул вниз косынку, закрывавшую лицо, и сорвал с головы берет. Глаза его метали молнии. На его красных толстых щеках проступили белые пятна, постепенно наливавшиеся кровью. Он откинул рукой пышную черную шевелюру и жестко проговорил:
   - Ты все веселишься! Может, мы и вправду смешно выглядим в этом наряде, но плевать! Пусть будет смешно! Главное, чтобы старуха не смогла нас описать.
   Серж тоже снял косынку, берет, а потом и мешок и положил все на стул. Кивнув головой в сторону Робера, он процедил сквозь зубы:
   - Чего ты от него ждал? Ты можешь встать на уши и подготовить все как следует, а этот сиволапый пень только и знает, что посмеивается, как недоделанный кретин.
   Робер глазом не моргнул. Он по-прежнему сидел, прислонившись к стене, и улыбался, полуприкрыв глаза.
   Серж собрал вещи, сложил, завернул в мешок и отнес в первый подвал. Когда он вернулся, Робер, не вставая с места, указал пальцем на паровой котел: