Клэнси Том. Охота за «Красным Октябрём»

   Уилльямз переводил на русский свою любимую морскую историю, когда они открыли люк, ведущий на верхнюю палубу ракетного отсека. Пройдя вслед за Комаровым, англичанин вспомнил, что яркое освещение в отсеке оставалось включённым. Разве нет?
   Райан пытался расслабиться, обрести спокойствие, но не мог. Кресло было неудобным, и он вспомнил русский анекдот о том, как партия формирует нового советского человека – с помощью кресел в авиалайнерах, где ему приходится принимать самые невероятные позы. На корме, в машинном отделении, офицеры запустили реактор. Рамиус говорил по телефону со своим старшим механиком как раз перед тем, как усилился шум хладагента, прокачиваемого насосами через реактор, и начал образовываться пар для турбогенераторов.
   Внезапно Райан поднял голову. Ему показалось, что он почувствовал звук ещё до того, как услышал его. По спине его пробежала струйка холодного пота, когда он понял, что это за звук.
   – Что это? – автоматически спросил он, уже заранее зная ответ.
   – Что именно? – Рамиус стоял ближе к корме, где теперь начали работать двигатели гусеницы. Странный грохот разносился по корпусу лодки.
   – Я слышал выстрел – нет, несколько выстрелов. На лице Рамиуса появилась улыбка, и он сделал несколько шагов вперёд.
   – Это, скорее всего, шум моторов гусеницы, – сказал он. – Вы впервые оказались на подводной лодке, а первое плаванье всегда действует на нервы. Даже мне оно показалось трудным.
   – Может быть, капитан, вы и правы, но уж отличить выстрел я как-нибудь сумею. – Райан встал, расстегнул пиджак и достал пистолет.
   – Отдайте его мне! – Рамиус протянул руку. – Я не разрешаю носить оружие на моей подлодке.
   – Где Уилльямз и Комаров? – заколебался Райан.
   – Они запаздывают, но это большой корабль, – пожал плечами Рамиус.
   – Я пройду вперёд и проверю.
   – Оставайтесь на своём посту! – приказал Рамиус. – Действуйте, как я сказал!
   – Капитан, я только что слышал пистолетные выстрелы и собираюсь выяснить, что произошло. В вас когда-нибудь стреляли? В меня стреляли, и шрам на плече подтверждает это. Встаньте-ка лучше за штурвал, сэр.
   Рамиус поднял телефонную трубку и нажал на кнопку. Он произнёс несколько слов по-русски и положил трубку.
   – Я пойду с вами и докажу, что на моей подлодке нет духов – или по-английски лучше сказать призраков, да? Никаких призраков. – Он показал на пистолет. – А вы действительно не шпион?
   – Капитан, вы можете верить, во что хотите. Это – длинная история, и когда-нибудь я вам её расскажу.
   Райан ждал, когда кто-то придёт на смену, – очевидно, Рамиус вызвал офицера, способного встать за штурвал. От грохота туннельного движителя казалось, что они находятся внутри барабана.
   В центральный пост вошёл офицер, фамилии которого Райан не помнил. Рамиус сказал что-то, и офицер засмеялся, но тут же замолчал, увидев в руке Райана пистолет. Судя по всему, русским это не нравилось.
   – Если позволите, капитан? – Райан сделал жест в сторону носового отсека, – Идите, Райан.
   Водонепроницаемая дверь между центральным постом и следующим отсеком была открыта. Райан, осторожно озираясь, вошёл в радиорубку. Никого. Он прошёл вперёд к двери, ведущей в ракетный отсек. Она была задраена. Дверь размером четыре фута на два намертво задраивалась с помощью запорного колеса, расположенного в центре. Райан одной рукой повернул колесо. Оно было хорошо смазано. Хорошо смазанными оказались и петли. Он медленно открыл дверь и заглянул в ракетный отсек.
   – Проклятье! – пробормотал Райан и сделал знак, подзывая к себе капитана. Ракетный отсек протянулся на добрых двести футов и был освещён только несколькими тусклыми лампами. Разве он не был залит светом совсем недавно? В конце отсека, у дальнего люка, мелькнул яркий свет, и Райан увидел две неподвижные фигуры, распростёртые на решётчатой палубе. Яркий свет переместился к ракетной шахте.
   – Значит, призраки, капитан? – прошептал он.
   – Это Комаров. – Рамиус пробормотал что-то ещё по-русски.
   Райан оттянул затвор пистолета, чтобы убедиться, что патрон в стволе. Затем он сбросил ботинки.
   – Будет лучше, если вы предоставите это мне, капитан. Я был когда-то лейтенантом морской пехоты. – А моя подготовка в Куантико не помощник мне в таком деле, подумал он, и вошёл в ракетный отсек.
   Помещение, где размещались баллистические ракеты, занимало почти треть длины субмарины и было высотой в две палубы, нижняя из сплошных металлических листов, верхняя – из металлических решёток. На американских ракетоносцах это помещение называли «Шервудским лесом». Меткое название: ракетные шахты добрых девяти футов диаметром, окрашенцые в темно-зелёный цвет, напоминали стволы огромных деревьев. Райан закрыл за собой дверь и сделал шаг вправо.
   Ему казалось, что свет исходит от самой дальней шахты на правом борту верхней палубы. Райан прислушался. Там что-то происходило. Он слышал тихие шуршащие звуки, а пятно света перемещалось, словно кто-то держал в руке переносную лампу. Звук распространялся вдоль гладкой поверхности внутренней обшивки корпуса.
   Но почему я? – мысленно спросил себя Райан. Ему придётся пройти мимо тринадцати ракетных шахт, чтобы добраться до источника света, пересечь больше двухсот футов открытой палубы.
   Он обошёл первую пусковую установку, держа пистолет в правой руке на уровне поясницы, левой касаясь гладкой поверхности шахты. Его ладонь, сжимающая рубчатую рукоятку пистолета, уже стала мокрой от пота. Потому-то их и делают рубчатыми, напомнил себе Райан. Теперь он стоял между первой и второй пусковыми установками, глядя влево, чтобы убедиться, что там никого нет, и готовясь идти дальше. Нужно обогнуть ещё двенадцать.
   Палубная решётка была сварена из стальных двухсантиметровых прутьев. Ступни ног уже болели от ходьбы по ним. Медленно и осторожно обходя вторую шахту, он чувствовал себя словно астронавт, облетающий Луну и постоянно стремящийся к горизонту. Правда, на Луне никто не подстерегает тебя с пистолетом в руке, чтобы подстрелить.
   Рука опустилась ему на плечо. Райан вздрогнул и резко обернулся. Рамиус. Он хотел сказать что-то, но Райан прижал кончики своих пальцев к губам капитана и отрицательно покачал головой. Сердце Райана билось так громко, что могло передавать телеграфные сигналы по азбуке Морзе, и он отчётливо слышал собственное дыхание – тогда почему, чёрт возьми, он не услышал шагов Рамиуса?
   Райан жестом показал, что собирается обходить каждое пусковое устройство со стороны борта. Рамиус дал понять, что будет делать то же с внутренней стороны корабля. Райан кивнул. Он застегнул пиджак и поднял воротник, чтобы быть менее заметной целью, – уж лучше быть тёмной фигурой, чем фигурой с белым треугольником на груди. Теперь следующая шахта.
   Райан заметил, что на поверхности кожухов что-то написано, а некоторые слова выдавлены на металле. Буквы выведены кириллицей, и слова значат, наверно, что-нибудь вроде «Не курить» или «Да здравствует Ленин», а может, и что-нибудь ещё более бесполезное. Райан все видел и слышал с поразительной чёткостью, словно его органы чувств зачистили тонкой шкуркой, придав им фантастическую остроту восприятия. Он обогнул следующую шахту, нервно перебирая пальцами рукоятку пистолета, жалея, что не может смахнуть пот, заливающий глаза. Здесь тоже пусто; на левом борту никого. Теперь дальше…
   Потребовалось пять минут, чтобы пройти половину ракетного отсека; теперь он находился между шестым и седьмым пусковыми устройствами. Шум из дальней части помещения слышался более отчётливо, и свет несомненно двигался. Не слишком заметно, но тень от пусковой шахты номер один слегка смещалась. Должно быть, переносная рабочая лампа, подключённая к настенной розетке или как там это называют на корабле. Чем он занимается? Работает с ракетой? Может быть, он там не один? Почему Рамиус не считал матросов во время погрузки на ГСУ?
   А почему сам Райан не сделал этого? Он выругался про себя. Ещё шесть пусковых устройств.
   Огибая следующую шахту, он жестом показал Рамиусу, что, по его мнению, в дальней части отсека всего один человек. Рамиус коротко кивнул, уже поняв это. Только сейчас он заметил что Райан идёт босиком и решил тоже последовать его примеру. Капитан остановился, поднял левую ногу и попытался снять ботинок. Затёкшие пальцы никак не могли справиться со шнурком, и ботинок со стуком упал на плохо закреплённую решётку. В этот момент Райан, выйдя из-за кожуха, оказался на открытом пространстве. Он замер. Свет на дальнем конце отсека дёрнулся и замер. Райан бросился влево и выглянул из-за шахты. Впереди ещё пять. Вдруг он увидел за ними вспышку, которая осветила часть лица. Сообразив, что это выстрел, Райан пригнулся. Пуля угодила в шпангоут и рикошетом отлетела от него. Райан спрятался за кожух ракетной шахты.
   – Я перейду на другую сторону, – прошептал Рамиус.
   – Подождите. – Райан схватил Рамиуса за локоть и, держа перед собой пистолет, выглянул из-за шахты справа. Он снова увидел лицо, и на этот раз выстрелил первым, зная, что промахнётся. В то же самое мгновение он толкнул Рамиуса влево. Капитан перебежал на другую сторону ракетного отсека и укрылся за ракетной шахтой.
   – Ты у нас в руках, – громко сказал Райан.
   – Меня никто не возьмёт. – Это был голос молодого человека, очень молодого и очень перепуганного.
   – Чем ты там занимаешься? – спросил Райан.
   – А ты как думаешь, янки? – На этот раз насмешка попала в цель.
   Собирается, по-видимому, взорвать боеголовку, решил Райан. Только этого не хватало.
   – Тогда и ты погибнешь, – сказал Райан. Разве полицейские не пытаются убедить загнанных в тупик преступников? – подумал он. Однажды нью-йоркский полицейский сказал по телевидению: – «Мы стараемся утомить их до смерти». Но то были преступники. А с кем он имеет дело сейчас? С матросом, оставшимся на лодке? С одним из офицеров, который передумал и решил, что судьба перебежчика его не устраивает? Агентом КГБ? Или агентом ГРУ, скрывавшимся под маской члена команды?
   – Надо будет – умру, – согласился голос. Свет двигался. Чем бы он не занимался, он пытался продолжить своё дело.
   Обогнув шахту, Райан сделал два выстрела. – Теперь осталось четыре пусковых устройства. Его пули бесцельно отскакивали от передней переборки. Если только рикошетом… Нет, это маловероятно. Райан посмотрел налево и увидел, что Рамиус по-прежнему находится рядом, скрываясь за ракетной шахтой на левом борту. Он безоружен. Почему не взял с собой пистолет?
   Райан сделал глубокий вдох и рванулся к следующей шахте. Противник ждал этого. Райан бросился на палубу, и пуля пролетела над ним.
   – Кто ты? – спросил Райан, вставая на колени и опираясь на кожух пускового устройства, чтобы перевести дыхание.
   – Советский патриот! А вы – враги моей страны, и вам не достанется этот корабль!
   Он слишком много разговаривает, подумал Райан. Может, это к лучшему.
   – Как тебя зовут?
   – Не имеет значения.
   – У тебя есть семья? – спросил Райан.
   – Мной будут гордиться родители.
   Агент ГРУ. Райан не сомневался в этом. Не замполит. Слишком хорошо говорит по-английски. Наверно, это матрос, задача которого в случае необходимости заменить замполита. Итак, Райан столкнулся с хорошо подготовленным оперативником. Прекрасно. Опытный оперативник и, как сказал он сам, патриот. Не фанатик, всего лишь человек, исполняющий свой долг. Он перепуган, но выполнит свою задачу. И взорвёт весь этот долбаный корабль – вместе со мной.
   Всё-таки Райан знал, что у него есть преимущество. Противнику нужно закончить дело, тогда как от Райана требуется лишь одно – остановить его или помешать. Он подошёл к правому краю пускового устройства и выглянул из-за него. Дальний конец отсека был освещён – ещё одно преимущество. Райан видел агента лучше, чем он мог видеть Райана.
   – Зачем тебе умирать, дружище? Брось пистолет на палубу… – И что с этим русским будет потом? – подумалось Райану. Проведёт жизнь в федеральной тюрьме? Скорее, просто исчезнет. Москва не должна узнать, что мы захватили их ракетоносец.
   – Бросить пистолет, чтобы ЦРУ было легче убить меня? – послышался насмешливый, но дрожащий голос. – Не считай меня дураком! Если мне суждено умереть, то хотя бы с пользой для родины, дружище!
   И тут свет погас. Надолго ли? – подумал Райан. А вдруг это означает, что он закончил свою работу и через мгновение будет уже поздно. Или, может быть, парень понял своё уязвимое положение. Оперативник или нет, перед Райаном был мальчишка, испуганный парень, который также боится потерять все, как и он сам. Черта с два, решил Райан, у меня есть что терять – жена, дети, и если я не прикончу его как можно быстрей, то никогда их не увижу.
   Счастливого Рождества, дети, вашего папочку только что разорвало на куски. Вы уж извините, тела не осталось, так что хоронить нечего, но видите ли… Райану захотелось произнести короткую молитву – только ради чего? Молиться, чтобы Господь помог ему убить другого человека? Видишь ли, Господи…
   – Вы ещё здесь, капитан? – спросил он.
   – Да.
   Райан задал вопрос намеренно, в надежде, что присутствие Рамиуса заставит агента ГРУ призадуматься и укрыться подальше, за шахтой слева. Он пригнулся и стремительно обежал очередное пусковое устройство. Осталось ещё три шахты. Рамиус последовал его примеру по левому борту. Грохнул выстрел. Но пуля миновала капитана, Райан видел это.
   Нужно остановиться и передохнуть. Голова кружилась от избытка кислорода. Но сейчас не время. Ведь он был лейтенантом морской пехоты – целых три месяца, до того как разбился вертолёт. Он должен знать, как действовать дальше. Но куда легче вести в бой сорок солдат с автоматами, чем сражаться в одиночку.
   Думай!
   – Может быть, нам удастся договориться, – предложил Райан.
   – Да, давай решим, какое ухо прострелить первым.
   – Тебе понравится жизнь в Америке.
   – А как насчёт моих родителей, янки, что будет с ними?
   – Может быть, нам удастся вывезти их из России, – сказал Райан из-за правого края шахты, двигаясь влево и ожидая ответа. Затем снова побежал вперёд. Теперь всего две ракетные шахты разделяли их. Приятель из ГРУ, подумал Райан, пытается, наверно, замкнуть провода в боеголовках и превратить в плазму половину кубической мили океана.
   – Давай умрём вместе, янки. Между нами всего одно пусковое устройство.
   Райан принял решение. Он не помнил, сколько сделал выстрелов, но в обойме тринадцать патронов. Этого хватит. Запасная обойма не понадобится. Можно швырнуть её в одну сторону, отвлечь этим внимание матроса и броситься в другую. Сработает ли такой манёвр? Черт побери! В кино это срабатывало. А уж бездействие точно ничем не поможет.
   Райан взял пистолет в левую руку, а правой достал запасную обойму из кармана пиджака и зажал в зубах, чтобы переложить пистолет назад в правую. Жалкий бандитский трюк… Он взял обойму в левую руку. О'кей. Нужно бросить обойму вправо и бежать влево. Получится или нет? Это неважно, у него не осталось времени.
   В Куантико его учили читать карты, знакомиться с местностью, вызывать воздушную и артиллерийскую поддержку, умело командовать взводами и огневыми группами – а сейчас он оказался внутри проклятого стального цилиндра в девяноста ярдах под водой, стреляя из пистолета в отсеке, где размещалось двести термоядерных боеголовок!
   Пора что-то предпринять. Он знал, что ему предстоит, но Рамиус опередил его. Уголком глаза Райан увидел фигуру капитана, мотнувшегося к дальней переборке. Добежав до неё, Рамиус включил свет, и тут же матрос выстрелил в него. Райан швырнул обойму вправо и тоже бросился вперёд. Противник повернулся в сторону шума, приняв действия офицеров за согласованный манёвр.
   Пробегая между двумя последними шахтами, Райан увидел, как упал Рамиус, и бросился на палубу рядом с пусковым устройством номер один. Он упал на левый бок, не обращая внимания на резкую боль, и прицелился. Агент уже поворачивался к нему, когда Райан выстрелил – шесть раз подряд. Грохот выстрелов заглушил его крик. Две пули попали в цель. Агента отбросило назад и полуразвернуло. Пистолет выпал из его руки, и он безжизненно рухнул на палубу.
   Райана била дрожь, он не смог даже сразу встать. Все ещё не опуская пистолета и тяжело дыша, он чувствовал, что сердце словно вырывается из груди. Стараясь сглотнуть пересохшим ртом, он медленно встал на колени. Агент был ещё жив. Хрипло дыша, он лежал на спине. Райану пришлось опереться на руку, чтобы встать.
   Две пули попали агенту в грудь, одна высоко в левую ключицу, другая ниже, туда, где находятся печень и селезёнка. Из нижней раны текла кровь, и парень прижал к ней руки. Ему было чуть больше двадцати. Синие глаза парня уставились в потолок. Он пытался что-то сказать, но изо рта, искажённого болью, доносилось неразборчивое бормотание.
   – Капитан, – позвал Райан. – Что с вами?
   – Ранен, но не смертельно, Райан. Кто это?
   Синие глаза умирающего матроса смотрели на Райана. Гримаса боли исчезла с его лица, сменившись чем-то другим.., печалью, бесконечной грустью. Он всё ещё пытался сказать что-то. Розовая пена появилась на губах. Прострелено лёгкое. Райан подошёл ближе, пинком отбросил пистолет в сторону и опустился на колени рядом с умирающим.
   – Мы ведь могли договориться, – негромко произнёс он. Парень все ещё что-то бормотал… Проклинал ли, взывал ли к матери, лепетал какие-то лозунги? Этого он, Райан, никогда не узнает. Глаза парня в последний раз расширились от невыносимой боли. Хриплый вдох через пену, покрывающую губы, – и руки, прижатые к животу, разжались. Райан проверил пульс на шее. Все.
   – Мне очень жаль. – Райан протянул руку и закрыл глаза своей жертвы. Ему действительно было очень жаль – но почему? Внезапно он почувствовал, что лицо покрылось капельками пота и силы, которые двигали им при перестрелке, покинули его. Поднялась тошнота. – Боже, мне так… – Он опустился на четвереньки, и приступ рвоты сотряс его тело. Желудок неудержимо извергал содержимое, которое через решётки стекало вниз, на нижнюю палубу. Позывы не прекратились даже после того, как желудок опустел. Ему пришлось несколько раз сплюнуть, чтобы избавиться от мерзкого ощущения во рту. Превозмогая себя, Райан встал.
   У него кружилась голова от напряжения последних минут и доброй кварты адреналина, попавшей в его кровеносную систему. Он тряхнул головой, глядя на мёртвое тело у своих ног. Пора возвращаться в реальный мир.
   Рамиус был ранен в бедро. Кровотечение не прекращалось. Он зажимал рану обеими руками, сквозь пальцы сочилась кровь, но рана не казалась опасной. Если бы пуля попала в бедренную артерию, капитан уже истёк бы кровью.
   Лейтенанта Уилльямза ранило в голову и грудь. Он был без сознания, но дышал. Пуля, попавшая в голову, лишь скользнула по черепу, зато из раны в груди, рядом с сердцем, при каждом вдохе слышался хрип. Комарову повезло меньше. В него попала только одна пуля, зато прямо в лоб, чуть выше переносицы, и начисто снесла затылок, превратив его в кровавое месиво.
   – Господи, почему никто не пришёл на помощь! – воскликнул Райан, только сейчас подумав об этом.
   – Люки в переборках задраены. Нажмите на – как вы называете это? – Райан посмотрел, куда указывал палец капитана. Он имел в виду систему внутренней связи.
   – На какую кнопку нажать? – спросил он. Капитан поднял два пальца.
   – Центральный пост, это Райан. Нужна помощь, ваш командир ранен.
   Из динамика донёсся поток русских слов. Вмешался Рамиус, громким голосом он прервал говорящего. Райан посмотрел на шахту пускового устройства. Агент действительно пользовался переносным фонарём, в точности похожим на американский – лампа в металлическом цоколе, от которого протянулся провод, подключённый к розетке. Дверца кожуха была открыта. За ней виднелся люк поменьше, ведущий, очевидно, внутрь самой ракеты. Он тоже был открыт.
   – Что он собирался сделать – взорвать боеголовки?
   – Это невозможно, – ответил Рамиус, терпеливо перенося боль. – Боеголовки ракеты – мы называем это специальной защитой – не могут взорваться до запуска.
   – Тогда что же он делал? – Райан подошёл к шахте. На палубе лежал предмет, напоминающий резиновую камеру. – Что это? – Райан подкинул предмет в руке. Он был изготовлен из резины или прорезиненной ткани с металлическим или пластиковым каркасом внутри, металлическим патрубком в углу и мундштуком.
   – Он делал что-то с ракетой, но заранее приготовил спасательную маску, чтобы вовремя уйти с подлодки, – понял Райан. – Господи, таймер! – Он наклонился, поднял переноску, включил её и направил луч света в открытый люк ракеты. – Капитан, что там внутри?
   – Это система наведения на цель. В ней компьютер, дающий команды, куда лететь ракете. Смотровой люк, – дыхание Рамиуса становилось все более тяжёлым, – предназначен для офицера.
   Райан заглянул внутрь ракеты. Там он увидел множество разноцветных проводов и монтажных плат, соединённых между собой совершенно непонятным для него образом. Райан раздвинул провода, ожидая увидеть там часовой механизм с динамитными шашками, присоединёнными к нему, и ничего не обнаружил.
   Как теперь поступить? Агент явно что-то готовил – но что именно? Успел ли он закончить работу? Этого Райан не знал. С одной стороны, он понимал, что должен предпринять что-то, но с другой – сознание подсказывало, что безумие копаться в этой массе электронных плат и бесчисленных проводов.
   Он стиснул в зубах покрытую резиной ручку переноски, сунул обе руки внутрь ракеты, ухватил два пучка проводов и дёрнул их изо всех сил. Оборвались лишь немногие. Тогда Райан обеими руками уцепился за один из пучков. Новый рывок – и у него в руках оказалась связка разноцветных пластиковых спагетти. Теперь пришла очередь второго пучка. Дёрнув за него, он почувствовал удар тока. Целую минуту, показавшуюся ему вечностью, Райан ждал взрыва. Однако его не последовало. Но внутри оставалось ещё немало проводов. Он снова принялся за дело и поспешно вырвал все провода вместе с дюжиной небольших монтажных плат. И тут стал лупить переноской по всему, что могло разбиться, до тех пор, пока отсек не стал похож на ящик с игрушками сына – кучу бесполезных обломков.
   Послышались шаги бегущих людей. Первым подбежал Бородин. Рамиус молча показал на Райана и мёртвого агента.
   – Судец? – недоуменно произнёс Бородин. – Но это Судец. – Он посмотрел на Райана. – Кок.
   Райан поднял с палубы пистолет агента.
   – А это его поваренная книга, – сказал он. – Думаю, ваш кок был агентом ГРУ. Он пытался взорвать подлодку. Капитан Рамиус, может быть, стоит запустить эту ракету – понимаете, избавиться от проклятой штуки, а?
   – По-моему, разумная мысль. – Рамиус говорил хриплым шёпотом. – Сначала закройте смотровой люк, а затем мы.., мы можем запустить её из центрального поста.
   Райан смахнул рукой обрывки проводов и осколки плат со смотрового люка, и крышка аккуратно встала на место. Труднее оказалось справиться с дверцей кожуха пускового устройства. Она была рассчитана на высокое давление и снабжена двумя пружинными замками. Пришлось не раз хлопнуть ею, пока она защёлкнулась.
   Бородин с одним из офицеров несли Уилльямза в сторону кормы. Кто-то уже успел наложить жгут на ногу Рамиуса, и кровотечение прекратилось. Райан помог ему встать и повёл к выходу. Рамиус скрипел зубами всякий раз, когда ступал на левую ногу.
   – Вы зря пошли на риск, капитан, – заметил Райан.
   – Это мой корабль – и мне не нравится темнота. Во всём виноват я сам. Нужно было считать людей, покидающих подлодку.
   Они подошли к водонепроницаемой двери.
   – Я пройду первым. – Райан переступил через комингс и помог Рамиусу выйти из ракетного отсека. Жгут, сделанный из ремня, ослаб, и кровотечение возобновилось.
   – Закройте дверь и задрайте её, – скомандовал капитан. Дверь легко закрылась. Райан повернул запорное колесо на три оборота и снова подхватил капитана. Ещё двадцать футов – и они оказались в центральном посту. Лицо лейтенанта, сидящего в кресле за штурвалом, было пепельным.
   Райан усадил капитана в кресло по левому борту.
   – У вас есть нож, сэр? – спросил он. Рамиус достал из кармана складной нож и что-то ещё. Оба предмета он передал Райану.
   – Вот, возьмите. Это ключ запуска баллистических ракет. Без него их нельзя запустить. Держите его у себя. – Он попытался засмеяться. Ведь это был ключ, который он снял с Путина.
   Райан повесил ключ себе на шею, открыл нож и разрезал брючину на ноге капитана снизу доверху. Пуля навылет пробила мягкую часть бедра. Он достал из кармана чистый носовой платок и прижал его к входной ране. Рамиус протянул ему свой платок, и Райан прижал его к выходной ране, которая имела полдюйма в диаметре, после чего как можно туже стянул поверх платков ремень.