Клэнси Том. Все страхи мира (Том 1)

   - В чем именно? - спросил командир.
   - С взрывчатым веществом.
   - Но ведь ты сам эксперт в этой области, - возразил Куати.
   - Для осуществления этой задачи, командир, потребуется особая точность, какой раньше не требовалось. Здесь нельзя использовать обычную пластиковую взрывчатку, в частности именно потому, что она пластиковая - меняет форму. Разрывные блоки, используемые в бомбе, должны быть твердыми, как камень, их формы нужно рассчитать до тысячной доли миллиметра, а сами очертания рассчитываются математически. Я могу овладеть теорией, но на это уйдут месяцы. Мне хотелось бы лучше потратить время на переработку ядерного заряда.., и...
   - Да?
   - Мне кажется, я могу улучшить бомбу, командир.
   - Улучшить? Каким образом?
   - Если мои первоначальные расчеты верны, этот тип атомной бомбы можно превратить из взрывного устройства в спусковой механизм.
   - Спусковой механизм чего? - спросил Куати..
   - Термоядерной бомбы, Исмаил, или, как ее еще называют, водородной. В ней используется реакция синтеза. Мощность заряда увеличится в десять раз, может быть даже в сто. Мы сумеем уничтожить Израиль - по крайней мере большую его часть.
   Командир помолчал несколько секунд, обдумывая полученную информацию. Затем он заговорил тихо, почти шепотом:
   - Итак, тебе нужна помощь. Где лучше всего найти ее?
   - У Гюнтера должны остаться в Германии ценные контакты"
   Если ему можно доверять, - добавил Госн.
   - Я думал об этом. На Гюнтера можно положиться. - Куати объяснил почему.
   - Ты уверен, что это правда? - спросил Госн. - Как и ты, я не верю в случайные совпадения, командир.
   - Я видел фотографию в немецкой газете. Она показалась мне подлинной. Германская бульварная газета сумела достать выразительную черно-белую фотографию, на которой были видны последствия смерти от повешения во всем своем кошмарном "великолепии". Главным доводом в пользу публикации оказалось то, что Петра на фотографии обнажена выше пояса. Нельзя отказать германским мужчинам в столь пикантном зрелище, как смерть убийцы и террористки, особенно если принять во внимание, что одного из них эта женщина кастрировала.
   - Наша проблема в том, что нужно свести до минимума количество людей, посвященных в, эту тайну, иначе - извини меня, Исмаил.
   - Однако нам понадобится помощь. Да, я понимаю это. - Куати улыбнулся. Ты совершенно прав. Надо обсудить эти планы с нашим другом. Ты намерен взорвать бомбу в Израиле?
   - А где еще? Не мне заниматься такими планами, но мне кажется...
   - Я пока не думал об этом. Будем действовать постепенно и не спеша, Ибрагим. Когда ты едешь в Израиль?
   - На следующей неделе.
   - Подождем результатов обсуждения договора. - Куати задумался. - Хорошо, принимайся за работу. С этим нельзя торопиться. Сначала ты должен определить свои потребности. Потом мы постараемся удовлетворить их в самом безопасном месте, которое я сумею отыскать.
   ***
   Казалось, на это потребуется целая вечность, однако вечность в политике может быть периодом от пяти минут до пяти лет. В данном случае не прошло и трех дней, как развернулись важные события. На площадь перед кнессетом пришло еще пятьдесят тысяч демонстрантов. С ветеранами израильских войн во главе они поддерживали ратификацию договоров. Раздавались выкрики, демонстранты размахивали кулаками, однако стычек на этот раз не произошло - полиция сумела разделить взволнованные стороны. Кончилось тем, что они старались перекричать друг друга.
   Кабинет министров снова собрался на закрытое заседание, игнорируя шум за окнами и в то же время прислушиваясь к нему. Во время обсуждения на удивление тихо вел себя министр обороны. В ответ на запрос он признал, что дополнительные поставки вооружения будут как нельзя кстати: еще сорок восемь истребителей-бомбардировщиков Ф-16, боевые машины пехоты М-2/3 "Брэдли", противотанковые ракетные снаряды "Хеллфайр", а также доступ к принципиально новым танковым орудиям, разработанным американскими инженерами, которые совершают революцию в артиллерийской технологии. Американцы берут на себя основную часть расходов по строительству новой высокотехнологической базы в пустыне Негев, похожей на их собственный национальный тренировочный центр в Форт-Ирвине, Калифорния, где подразделения Десятого кавалерийского полка ведут непрерывную подготовку в качестве силы, противостоящей израильским частям. Министр обороны знал, какое воздействие оказывает на американскую армию этот НТЦ, - сейчас армия США находилась на пике боевой подготовки и армейского профессионализма после окончания второй мировой войны. По его мнению, после переоснащения новым вооружением и создания тренировочного центра мощь оборонительных сил Израиля вырастет на пятьдесят процентов. К этому он прибавил авиакрыло американских Ф-16 и механизированный полк. Обе части, как это было оговорено в секретном протоколе к Ватиканскому договору, переходили под израильское командование в случае чрезвычайной ситуации - причем эту ситуацию определял сам Израиль. Как указал министр иностранных дел, подобное не имело прецедента в американской истории.
   - Итак, в результате заключения договоров национальная безопасность Израиля укрепится или ослабнет? - спросил премьер-министр.
   - До некоторой степени укрепится, - был вынужден признать министр обороны.
   - И ты готов заявить об этом?
   Министр обороны задумался, его глаза встретились с глазами мужчины, что сидел во главе стола. "А ты поддержишь меня, когда я захочу стать премьер-министром?" - говорил его взгляд.
   Премьер-министр кивнул.
   - Я обращусь к демонстрантам. Эти договоры не повредят нам.
   Его речь не успокоила всех, однако после ее окончания треть демонстрантов, выступавших против договоров, ушла с площади. Умеренные депутаты кнессета, чья поддержка была критически важной при голосовании, посоветовались со своей совестью и приняли решение. Соглашения получили одобрение и были ратифицированы большинством в несколько голосов. Еще до того, как Сенат Соединенных Штатов успел пропустить договоры через комитеты по делам вооруженных сил и иностранных дел, началось их осуществление.
   Глава 11
   Робосолдаты
   От них не требовалось походить на людей. Все швейцарские гвардейцы были ростом за 185 сантиметров и весили больше восьмидесяти пяти килограммов, что в американских единицах измерения равнялось соответственно шести футам одному дюйму и ста девяноста фунтам. Их физическая подготовка была исключительной. В лагере гвардейцев, расположенном за пределами города в зданиях, еще две, недели назад принадлежавших израильским поселенцам, находился превосходно оборудованный гимнастический зал, и швейцарские гвардейцы проводили в нем немало времени, тренируясь с тяжестями и на самых совершенных силовых аппаратах, так что походили теперь на могучих атлетов. На обнаженных до локтя руках под уже загоревшей кожей, покрытой выцветшими на солнце светлыми волосами, играли мускулы. У большинства были голубые глаза, прикрытые от яркого света темными очками у офицеров и дымчатыми лексановыми козырьками у солдат.
   Гвардейцы надевали для дежурства масккомбинезоны, рисунок на которых представлял собой странную комбинацию черно-белых пятен на разнооттеночном сером фоне, что делало гвардейцев незаметными среди камней и белой штукатурки иерусалимских зданий, особенно ночью. Их сапоги были такого же цвета, как и комбинезоны, резко отличаясь от начищенных до блеска сапог солдат, готовящихся к параду. Изготовленные из кевлара шлемы покрывала ткань с аналогичным рисунком. Поверх комбинезонов надевались бронежилеты американского образца, которые увеличивали и без того пугающие размеры гвардейцев, а уже на бронежилетах были ремни для снаряжения и боезапаса. Каждый солдат имел на вооружении четыре осколочные и две дымовые гранаты, сумки с патронами, пакет для оказания первой помощи и литровую флягу с водой. Общий вес снаряжения составлял двенадцать килограммов.
   Они патрулировали по городу группами в пять человек - четыре солдата и сержант. У каждого был автомат "СИГ" швейцарского производства, причем двое из пяти были оснащены гранатометами, закрепленными под стволом. Сержант был вооружен также и пистолетом, а двое солдат несли приемопередатчики. Каждый из дюжины таких патрулей поддерживал друг с другом связь по радио, и регулярно проводились учения по совместным действиям.
   Таким образом, в Иерусалиме постоянно несли патрульную службу двенадцать групп по пять вооруженных гвардейцев в каждой. Половина из этих групп несла службу пешим строем, а половина передвигалась, медленно и угрожающе, на американских боевых автомобилях. Эти автомобили представляли собой всего лишь большие "джипы", оснащенные крупнокалиберным пулеметом на вращающейся станине или шестиствольными автоматами. Снаружи "джипы" были снабжены броней из кевлара, защищающей гвардейцев от случайных пуль. Услышав хриплый рев гудка, ставшего знакомым местному населению, все спешили уступить дорогу.
   На командном пункте стояло несколько бронетранспортеров, изготовленных в Англии, настолько больших, что они с трудом разворачивались на улицах древнего города. Там же постоянно нес дежурство взвод быстрого реагирования под командой капитана. Его солдаты имели на вооружении тяжелое оружие вроде шведских безоткатных орудий "Карл-Густав М-2", снаряды которых пробивали дыры в любых зданиях. Взвод быстрого реагирования в свою очередь мог вызвать на помощь группы саперов, в распоряжении которых имелось большое количество взрывчатых веществ. Эти подрывники проводили на виду у всех тренировки, взрывая здания, покинутые израильтянами. Фактически весь полк использовал такие здания для учений, причем никому не возбранялось наблюдать за ними с безопасного расстояния в несколько сотен метров. Более того, эти учения быстро превращались в зрелище, любимое туристами. Арабские торговцы уже продавали майки с надписями вроде "РОБОСОЛДАТЫ!" всем, кому они нравились. Коммерческая жилка предпринимателей приносила немалые доходы.
   Швейцарские гвардейцы никогда не улыбались, не отвечали на попытки завязать разговор - впрочем, это качество было у них врожденным. Журналисты могли побеседовать с командиром полка, полковником Жаком Швиндлером. Иногда им разрешали встретиться и с рядовыми солдатами - в казарме или во время учений, но никогда не допускались разговоры с патрулями. Разумеется, невозможно было запретить все контакты гвардейцев с местным населением. Солдаты овладели начатками арабского языка; им, однако, было достаточно английского для разговоров с остальными. Временами им приходилось накладывать штрафы за нарушение правил движения, хотя это входило в обязанности местной полиции, которая формировалась с помощью израильтян, постепенно уступающих свое место. Еще реже гвардейцы усмиряли уличных драчунов или других нарушителей общественного порядка. Обычно появления пяти вооруженных солдат было достаточно, чтобы воцарилась тишина, полная уважения и покорности. Задачей швейцарских гвардейцев являлось устрашение, и понадобилось всего несколько дней для достижения этой цели - жители поняли, насколько решительно солдаты выполняли свои обязанности. В то же время эффективность гвардейцев зависела больше всего не от физического воздействия.
   На правом плече у каждого из них виднелась нашивка, исполненная в виде щита. В центре щита - белый крест на красном фоне - герб Швейцарии, родины солдат. Кроме того, на нашивках можно было встретить звезду и полумесяц ислама, шестиконечную звезду Давида - символ Израиля, а также христианский крест. Существовало три варианта нашивки и на каждом было уделено место соответствующей религиозной эмблеме, так что все три религии имели равную возможность оказаться на плече солдата. Все знали, что нашивки раздавали гвардейцам совершенно произвольно, и символика означала, что швейцарский флаг охранял в равной мере все религии.
   Гвардейцы всегда подчинялись религиозным авторитетам. Полковник Швиндлер ежедневно встречался с тремя духовными деятелями, стоящими во главе города. Считалось, что лишь они определяли политику в Иерусалиме, однако Швиндлер был умным и проницательным человеком, так что его предложения с самого начала принимались во внимание имамом, раввином и патриархом. Кроме того, Швиндлер посетил все столицы на Ближнем Востоке. Швейцарское правительство сделало удачный выбор - он по праву считался лучшим полковником их армии. Скрупулезно честный и справедливый человек, Швиндлер приобрел завидную репутацию. На стене в его кабинете уже висел золотой меч, подарок от короля Саудовской Аравии. Не менее драгоценный жеребец разместился в импровизированной конюшне в лагере полка - Швиндлер не умел ездить верхом.
   Именно тройка религиозных деятелей управляла городом. Они оказались еще более умелыми, чем на это могли надеяться. Избранные на эту должность за свою набожность и эрудицию, они сразу произвели друг на друга благоприятное впечатление. Была достигнута договоренность, что каждую неделю будет проводиться богослужение, посвященное поочередно каждой религии, и на нем будут присутствовать остальные двое - не принимая участия, а лишь присутствуя и демонстрируя тем самым свое уважение, лежащее в основе их сотрудничества. Эту идею первым выдвинул имам, и она неожиданно оказалась самым действенным средством урегулировать разногласия и одновременно дать хороший пример жителям их города. Нельзя сказать, что разногласий совсем не было. Однако всякий раз они возникали между двумя религиозными деятелями, и тогда третий выступал в роли посредника. В общих интересах было достичь мирного и справедливого урегулирования. "Господь Бог" - эту фразу каждый из них мог использовать без всякого предубеждения - требовал доброй воли, и после решения нескольких болезненных проблем в первые же дни здравый смысл победил. Однажды, сидя за утренним кофе, когда тройке удалось разрешить спор относительно распределения времени доступа к одной из святынь, греческий патриарх с улыбкой заметил, что это было первое из чудес, свидетелем которого он стал. "Нет, - ответил раввин, - нет ничего чудесного в том, что служители Бога нашли в себе силы следовать религиозным принципам, лежащим в основе их религии". "Всем сразу? - усмехнулся имам. - Может быть, это не принадлежит к разряду чудес, однако для осуществления этого действительно потребовалось больше тысячелетия". "Давайте не будем начинать новые дебаты, - заметил греческий патриарх, не удержавшись от громкого хохота, - сразу после того, как нам удалось урегулировать предыдущие, лучше помогите мне заняться моими единоверцами-христианами"!
   На улице, на виду у всех, когда священнослужители одной веры встречали духовных наставников другой, они неизменно обменивались приветствиями, чтобы поставить это в пример населению. Швейцарские гвардейцы тоже приветствовали каждого из них. При встрече со старейшими и наиболее уважаемыми религиозными деятелями они снимали очки или шлемы в знак глубокого почтения. Это был единственный признак человечности, который им разрешалось проявлять. Ходили слухи, что швейцарские гвардейцы даже не потели.
   - У них действительно пугающий вид, - заметил Райан, стоя на углу улицы в одной рубашке без пиджака. Американские туристы без устали фотографировали. Евреи все еще выглядели обиженными. Арабы улыбались. Христиане, вынужденные покинуть город из-за возросшего насилия, начали возвращаться. Когда пять огромных гвардейцев, увешанных оружием, шли по улице, им поспешно освобождали путь. Солдаты двигались не спеша, то и дело посматривая по сторонам.
   - А ведь они действительно походят на роботов.
   - Знаешь, Джек, - сказал Ави, - после первой недели никто не осмеливался нападать на них. Никто, ни единого раза.
   - Да и я не решился бы связываться с ними, - тихо произнес Кларк.
   На первой неделе произошло событие, словно ниспосланное провидением, арабский юноша убил ножом пожилую израильтянку. Это было отнюдь не политическим преступлением, а всего лишь попыткой ограбления. Араб допустил роковую ошибку - он убил старуху на глазах у патруля. Солдат тут же догнал его и обезвредил одним ударом каратэ - словно на учениях или в кино. Задержанному арабу тройка религиозных деятелей предоставила выбор: подвергнуться израильскому суду или понести наказание в соответствии с традициями ислама. Юноша совершил еще одну роковую, на этот раз последнюю, ошибку - он потребовал, чтобы его судили по мусульманским обычаям, рассчитывая на снисхождение. После недельного пребывания в израильской больнице - это было необходимо для лечения от полученной травмы - араба доставили на суд, проведенный по традициям Корана и под председательством имама Ахмеда бин Юсуфа. На следующий день его доставили самолетом в столицу Саудовской Аравии Эр-Рияд, вывели на базарную площадь, позволили юноше раскаяться в своих прегрешениях, и тут же палач обезглавил его мечом. Райан не знал, как произнести фразу "жестокое, но справедливое наказание" на иврите, по-гречески и по-арабски. Израильтян потрясла суровая и мгновенная кара, однако мусульмане только пожимали плечами: у Корана строгие законы по отношению к преступникам, и на протяжении веков они продемонстрировали свою действенность.
   - Твои соотечественники все еще недовольны условиями соглашений?
   Ави нахмурился. Джек поставил его перед выбором - выразить личную точку зрения или сказать правду.
   - Между нами, Райан.., они чувствовали бы себя в большей безопасности под защитой наших десантников. - Как всегда, правда одержала у Ави верх. - Но они привыкнут. Потребуется еще несколько недель, и они обязательно привыкнут. Арабам нравятся швейцарские гвардейцы, а ключ к спокойствию на улицах - в настроении у наших арабских друзей. А ты ответишь на мой вопрос? - При этих словах голова Кларка чуть повернулась.
   - Возможно. - Райан смотрел на улицу.
   - Ты имел отношение к заключению этих соглашений?
   - Нет, - ответил Райан бесстрастным голосом, ничем не отличающимся от поведения солдат патруля. - Это ведь было озарение Чарлза Олдена, верно? А я стал всего лишь рассыльным.
   - Именно это и утверждает Элизабет Эллиот. - Ави больше ничего не требовалось.
   - Ты не задал бы этот вопрос, не зная ответа на него, Ави. Тогда зачем спрашивать?
   - Весьма искусно. - Генерал Бен-Иаков сел за стол и знаком подозвал официанта. Прежде чем снова заговорить с Райаном, он заказал две бутылки пива. Кларк и второй телохранитель ничего не пили. - Ваш президент оказал на нас огромное давление - пригрозил приостановить поставки оружия...
   - Согласен, Ави, он мог бы сделать это более деликатно, но не я формирую политику. Твои соотечественники навлекли это на себя убийством безоружных демонстрантов. В результате перед нами открылась страница нашей истории, которую хочется забыть. Этот безумный поступок обезоружил израильское лобби в конгрессе - многие из них находились по другую сторону нашего движения за гражданские права - не забывай этого, Ави. Вы вынудили нас предпринять определенные шаги. К тому же... - Райан внезапно замолчал.
   - Да?
   - Понимаешь, Ави, все может обернуться к лучшему. Ты только оглянись по сторонам! - В этот момент принесли заказанное ими пиво. Джеку так хотелось пить, что трети бутылки тут же не стало.
   - Действительно, нельзя исключить такую вероятность, - согласился Бен-Иаков.
   - Разведывательная информация, которую вы получаете из Сирии, лучше нашей, - напомнил Райан. - Мне стало известно, что там начинают относиться к урегулированию серьезно - не поднимая излишнего шума, разумеется. Ну, прав я или нет?
   - Если это на самом деле правда, - проворчал Ави.
   - А ты не задумывался над тем, что самое трудное в мирной разведывательной информации?
   Бен-Иаков задумавшись уставился на дальнюю стену.
   - Верить в то, что мир в пределах досягаемости? Джек кивнул.
   - В этом у нас преимущество перед вами, дружище. Мы уже прошли через подобные испытания.
   - Это верно, но русские никогда не говорили - не утверждали - на протяжении двух поколений, что намереваются стереть вас с лица земли. Передай уважаемому президенту Фаулеру, что такие угрозы быстро не забываются.
   Джек вздохнул.
   - Я уже говорил об этом. Поверь, Ави, я тебе не враг.
   - Но и не союзник.
   - Теперь - союзник, генерал. Договоры вступили в силу. Моя задача заключается в том, чтобы представить нашему правительству информацию и оценку создавшегося положения. Формируют политику другие лица, занимающие более ответственное положение, которые намного умнее меня, - прибавил Райан с бесстрастной иронией.
   - Вот как? И кто же эти люди? - Генерал Бен-Иаков посмотрел на американца, не скрывая улыбки. Его голос стал тише. - Сколько времени ты занимаешься разведкой, Джек? Меньше десяти лет. А за плечами у тебя дело с подводной лодкой, операция в Москве, роль, которую ты сыграл во время президентских выборов...
   Джек попытался сдержаться, но потерпел неудачу.
   - Бог мой, Ави! - Но как он узнал обо всем?
   - Не поминай имя Господа всуе, доктор Райан, - упрекнул его заместитель директора Моссада. - Мы находимся в городе Бога. Эти швейцарские парни могут услышать и открыть огонь. Передай прелестной мисс Эллиот: если она все-таки захочет оказать слишком большое давление, у нас есть друзья в средствах массовой информации, а также история... - Ави улыбнулся.
   - Ави, если твои сотрудники заговорят об этом с Элизабет, она просто не поймет, о чем идет речь.
   - Чепуха! - фыркнул генерал Бен-Иаков.
   - Могу поручиться за это.
   Теперь удивился бригадный генерал:
   - Этому трудно поверить. Джек допил пиво.
   - Ави, я сказал тебе все, что мог. Тебе никогда не приходило в голову, что ты получаешь сведения из недостаточно надежного источника? Тогда я вот что тебе скажу: у меня нет точной информации о том, на что ты намекал. Если и был достигнут какой-то компромисс, меня не посвятили в подробности. Ну хорошо, у меня есть основания считать, что такое могло произойти, и я даже могу постараться угадать, о чем идет речь. Но если меня посадят перед судьей и начнут задавать вопросы, все, что я смогу ответить, будет: мне ничего не известно. Так что, мой друг, нельзя шантажировать человека, угрожая обнародовать сведения, о которых он ничего не знает. Тебе придется немало потрудиться, чтобы убедить их в том, что вообще что-то произошло.
   - Боже мой, Мур и Риттер действовали по-настоящему элегантно, правда?
   Райан поставил на стол пустой стакан.
   - Генерал, такого не бывает в действительности. Это происходит только в кино. Послушай, Ави, поступившая к тебе информация скорее всего недостаточно проверена. Сенсационные сведения часто грешат этим. Жизнь никогда не сумеет сравняться с искусством. - Райан проявил способности незаурядного актера, он даже усмехнулся для пущей убедительности.
   - Доктор Райан, в 1972 году фракция "Черный сентябрь", отколовшаяся от Фронта освобождения Палестины, наняла террористов из японской организации Красной армии и поручила им расстрелять посетителей аэропорта Бен-Гуриона. Террористы выполнили задание, убив много пассажиров, главным образом американских протестантов из Пуэрто-Рико. Единственный террорист, которого удалось захватить живым - остальные погибли под пулями наших сил безопасности, - рассказал на допросе, что его мертвые товарищи и их жертвы превратятся в небесное созвездие. Я слышал, что в тюрьме он принял иудаизм и даже сделал себе обрезание - зубами, что красноречиво говорит о его незаурядной гибкости, - сухо закончил генерал Авраам Бен-Иаков. - Так что не пытайся убедить меня, будто в мире существуют настолько безумные вещи, что они не могут оказаться правдой. Я занимаюсь разведкой более двадцати лет и за это время убедился, что многое мне неизвестно.
   - Ави, даже я не такой параноик.
   - Ты не переживал Холокоста, Джек.
   - Неужели? Выходит, Кромвель и Картофельный голод не в счет? Бросьте, генерал. Мы размещаем здесь свои войска. Если что-то случится, в Негеве или на Голанских высотах прольется американская кровь.
   - Что если...
   - Ави, ты спрашиваешь меня "что если". Если это "что если" когда-нибудь произойдет, я сам прилечу сюда. В прошлом я был морским пехотинцем. Ты знаешь, сколько раз в меня стреляли. Второго Холокоста не будет - по крайней мере пока я жив. Мои соотечественники не допустят этого. Подчеркиваю, Ави, не мое правительство, а мои соотечественники. Мы никогда не позволим, чтобы такое произошло еще раз. Если американцам суждено умереть, защищая вашу страну, они умрут.
   - Вы уже говорили нечто подобное во Вьетнаме. - Бен-Иаков заметил, как сверкнули при этих словах глаза Кларка.
   - Извините меня, генерал, я не высокий правительственный чиновник, всего лишь маленький человек, лезущий не в свое дело. Но я провел на фронте больше времени, чем любой военнослужащий у вас в стране. Надеюсь, вы не обидитесь на мою откровенность. Так вот, сэр, меня по-настоящему приводит в ужас то, что вы у себя постоянно ухитряетесь ступить ногами в дерьмо - вроде как мы у себя дома; правда, мы научились на своем горьком опыте, а вот вы - нет. И я согласен с доктором Райаном. Он действительно приедет сюда, чтобы защищать вас. И я приеду с ним вместе, если дело зайдет так далеко. Мне пришлось убить немало врагов, - произнес Кларк тихим спокойным голосом.
   - Еще один морской пехотинец? - попытался свести разговор к шутке Ави, хотя делать этого не следовало.