Клейпас Лиза. И вот пришел ты (И появился ты)

   На лице Закари была написана смертная мука. Лили пристально посмотрела на него и беспомощно покачала головой. Ей не хотелось быть источником чьей-либо надежды, тем более что ее собственные скудные запасы надежды уже давно истощились. Не в силах усидеть на месте, она встала и заходила взад-вперед по комнате.
   Помолчав, Закари заговорил. Казалось, он опасался, что любое неверное слово приведет его к окончательной гибели.
   — Лили, только подумай, что чувствует твоя сестра! Представь, каково приходится женщине, не обладающей твоей силой духа и свободой. Испуганная, полностью зависимая от других, беспомощная… О, я знаю, что такие чувства не знакомы женщине вроде тебя, но…
   Его перебил язвительный смех. Лили остановилась возле окна с тяжелыми шторами. Она прислонилась к стене, подогнув одну ногу. При этом полы халата распахнулись, обнажив круглую коленку. В ее живых глазах отражалась насмешка, губы растянулись в ироничной улыбке.
   — Абсолютно не знакомы, — повторила она.
   — Но мы с Пенелопой на краю гибели… нам нужна чья-то помощь, нам нужно, чтобы кто-то вывел нас на дорогу, по которой нам суждено идти вдвоем…
   — Боже, как поэтично!
   — Господи, Лили, неужели ты не понимаешь, что значит любить? Разве ты не веришь в любовь?
   Отвернувшись, Лили принялась теребить прядь волос, затем устало провела рукой по лбу.
   — Нет, в такую любовь я не верю, — смущенно ответила она. Вопрос Закари разбередил ей душу.
   Внезапно ей захотелось, чтобы он поскорее ушел и избавил ее от своего полного отчаяния и мольбы взгляда. — Я верю в любовь матери к своему ребенку. В любовь между братом и сестрой. Я верю в дружбу. Но я никогда не видела, чтобы романтические отношения длились долго. Им суждено погибнуть под натиском ревности, гнева, безразличия… — Лили заставила себя успокоиться и твердо посмотрела на Закари. — Будь таким, как все мужчины, дорогой мой! Женись с выгодой, потом заведи любовницу, которая будет дарить тебе любовь и исполнять твои желания до тех пор, пока тебе не захочется избавиться от нее.
   Закари вздрогнул, будто она ударила его, и посмотрел на нее так, как не смотрел никогда. В его взгляде явственно читалось осуждение.
   — Впервые, — неуверенно проговорил он, — я начинаю верить в то, что рассказывают о тебе. П-прости, что пришел. Я думал, ты поможешь. Или хотя бы утешишь.
   — Проклятие! — воскликнула Лили, прибегнув к своему любимому ругательству. Закари заморгал, но остался сидеть в кресле. Лили догадалась, что его любовь велика, а надежда неистощима. И уж кому, как не ей, понимать, что значит быть разлученным с любимым человеком.
   Она медленно подошла к Закари, поцеловала его в лоб и погладила по голове, словно маленького мальчика.
   — Прости меня, — виновато проговорила она. — Я мерзкая эгоистка.
   — Нет, — поспешно возразил он. — Нет, ты…
   — Да, я невозможна. Конечно, я помогу тебе, Закари. Я всегда отдаю долги, а с уплатой этого долга я давно просрочила. — Неожиданно она вновь преисполнилась энергии и заходила по комнате, покусывая палец. — Дай мне подумать… дай подумать…
   Ошеломленный столь резкой сменой настроения, Закари выпрямился в кресле и молча следил за ней.
   — Я должна встретиться с Вулвертоном, — наконец объявила Лили. — Я должна сама все увидеть своими глазами.
   — Но я же уже рассказал тебе, что он собой представляет.
   — Я должна составить собственное мнение. Если я обнаружу, что Вулвертон совсем не так жесток и ужасен, как ты описываешь его, то не буду вмешиваться. — Она принялась сгибать и разгибать свои изящные пальчики, будто разминая их, прежде чем взяться за повод своей лошади и сорваться с места в карьер. — Возвращайся в деревню, Закари. Я сообщу тебе, когда приму решение.
   — А если ты обнаружишь, что я прав?
   — Тогда, — решительно заявила она, — я сделаю все, чтобы помочь тебе заполучить Пенни.

Глава 2

   В комнату вошла горничная, неся в руках пышный вечерний наряд.
   — Нет, Энни, не розовое платье, — бросила через плечо Лили. — Сегодня мне понадобится нечто более вызывающее. Нечто порочное.
   Лили села за туалетный столик и, посмотрев на свое отражение в овальном зеркале с позолоченной рамой, провела рукой по непричесанным черным волосам.
   — Голубое с разрезами, буфами на рукавах и низким вырезом? — предложила Энни, чье круглое лицо расплылось в улыбке.
   Выросшая в деревне, она обожала роскошные и изящные туалеты, модные в Лондоне.
   — Отлично! В этом платье я всегда выигрываю. Все джентльмены таращатся на мою грудь, вместо того чтобы сосредоточиться на картах.
   Энни хихикнула и отправилась за платьем, а Лили застегнула на лбу серебряный обруч с сапфирами и выпустила из прически несколько прядей. Она улыбнулась своему отражению, однако ее улыбка скорее напоминала гримасу. Вызывающей соблазнительной усмешки, которой она часто пользовалась, как не бывало. В последнее время ей удается только жалкое подобие. Возможно, в этом виновато внутреннее напряжение, давно не покидающее ее.
   Лили с грустью глядела в зеркало. Если бы не дружба с Дереком Крейвеном, ее жизнь была бы горше и тяжелее. По иронии судьбы именно самые циничные из всех знакомых мужчин всегда помогали ей сохранить последние крохи надежды.
   Как было известно Лили, в свете считали, будто у нее связь с Дереком. Подобные подозрения не удивляли ее: Дерек не принадлежал к тем, кто согласился бы на платонические отношения с женщиной. Однако между ними действительно не было никакой романтической привязанности и никогда не будет. Он ни разу не пытался поцеловать ее. Естественно, попытка разубедить высший свет не увенчалась бы успехом, потому что их часто видели вместе. Они следовали друг за другом, как нитка за иголкой, по своим любимым местам: как в опере, так и в злачных заведениях Ковент-Гардена.
   Дерек никогда не напрашивался в гости к Лили, а она не приглашала его. Существовали некие границы, которые они не хотели переступать. Лили нравился такой порядок вещей, потому что он защищал ее от нежелательных домогательств мужчин. Никто не осмелился бы вторгаться на территорию Дерека Крейвена.
   В течение последних двух лет Лили обнаружила в Дереке качества, которыми не уставала восхищаться, — силу и абсолютное бесстрашие. Естественно, он имел свои недостатки. Ему была чужда чувственность. Он любил только деньги. Звон монет был для него божественной музыкой, более сладкой, чем звук скрипки или фортепиано. Дереку недоставало лоска, который обычно дает образование, он не разбирался в живописи и скульптуре, но зато восхищался совершенной формой игральной фишки. Лили вынуждена была признать, что Дерек эгоистичен до мозга костей. Видимо, именно поэтому он никогда не любил… Он просто не смог бы поставить чьи-то интересы выше своих. Однако если бы он был меньшим эгоистом и обладал доброй и чуткой душой, детство раздавило бы его в лепешку.
   Дерек как-то признался Лили, что он родился в сточной канаве. Мать сразу бросила его. Его воспитывали сутенеры, проститутки и преступники. Эти люди показали ему изнанку жизни. В детстве он промышлял грабежом могил, однако оказался слишком впечатлительным для такого ремесла. Потом он трудился в доках: сгребал навоз, сортировал рыбу — короче, делал все, что приносило хотя бы жалкие гроши. Он был еще мальчишкой, когда одна благородная дама, проезжавшая в карете, заметила, как он тащит из пивной ящик с пустыми бутылками. Несмотря на лохмотья и грязное лицо, что-то привлекло ее в его внешности, и она пригласила его в карету.
   — Ложь! — перебила его Лили на середине рассказа. Все это время она не сводила с него широко распахнутых от любопытства глаз.
   — Это правда, — лениво возразил ей Дерек. Черноволосый, загорелый, он развалился в кресле перед камином и вытянул ноги к огню. Его черты нельзя было назвать ни грубыми, ни утонченными. Он был красив… почти. Его белые зубы слегка выдавались вперед, и когда он улыбался, то походил на добродушного льва. Улыбка его была неотразимой, однако она никогда не затрагивала его глаз. — Она усадила меня в свою карету и привезла в свой лондонский дом.
   — А где был ее муж?
   — В деревне.
   — Зачем ей понадобился грязный мальчишка с улицы? — с подозрением спросила Лили. Многозначительный взгляд Дерека рассердил ее. — Я не верю ни единому слову!
   — Сначала она заставила меня помыться, — вспоминал Дерек. — Боже — горячая вода… твердое мыло… а как оно бесподобно пахло… и ковер на полу… мягкий. Сначала я вымыл руки до локтей… кожа показалась мне удивительно белой… — Он задумчиво покачал головой и отхлебнул бренди. — Скоро я сиял, как пасхальное яйцо.
   — А потом, полагаю, она пригласила тебя в свою кровать и ты показал себя потрясающим любовником и превзошел все ее ожидания? — насмешливо заметила Лили.
   — Нет, — ухмыльнулся Дерек, — скорее, худшим в мире. Откуда мне было знать, как ублажить женщину? Я умел ублажать только себя.
   — И все-таки ей понравилось? — В голосе Лили слышалось сомнение.
   Она испытывала смущение, как и всегда, когда разговор касался подобных вопросов. Она не имела ни малейшего представления о том, что влечет мужчину и женщину друг к другу, почему они так стремятся оказаться в постели и заняться тем, что приносит только боль, растерянность и тоску. Без сомнения, мужчинам этот процесс нравится гораздо больше, чем женщинам. Тогда почему женщина намеренно искала незнакомца, чтобы совокупиться с ним? Зардевшись, Лили опустила глаза, однако продолжала внимательно слушать рассказ Дерека.
   — Она показала мне, что ей нравится, — говорил он. — А я был не прочь поучиться.
   — Зачем?
   — Зачем? — Дерек колебался, потягивая бренди и глядя в огонь. — Переспать с женщиной может любой, но мало кто знает или вообще задумывается о том, как доставить ей удовольствие. А видеть, как женщина становится мягкой и послушной под тобой… это дает мужчине силу, понимаешь? — Он посмотрел на смущенную Лили и расхохотался. — Нет, думаю, не понимаешь, бедная Цыганочка!
   — Я не бедная! — вспылила Лили, недовольно наморщив носик. — Что ты подразумеваешь под силой?
   В его улыбке промелькнуло раздражение.
   — Дерни женщину за хвост там, где надо, и она сделает для тебя все. Все!
   — Все? — четко произнесла Лили и пораженно покачала головой. — Я не согласна с тобой, Дерек. У меня была… я хочу сказать, я делала… это… но все получилось не так, как я ожидала. А Джузеппе, между прочим, считался лучшим любовником Италии. Все так говорили…
   В ярко-зеленых глазах Дерека появилась насмешка.
   — А ты уверена, что он все делал правильно?
   — Раз я зачала ребенка, значит, он хоть что-то делал правильно! — отпарировала Лили.
   — Радость моя, мужчина может зачать тысячи ублюдков и так и не научится делать это правильно. Ясно как день: ты ничего не знаешь об этом деле.
   Самоуверенный самец, подумала Лили и бросила на него испепеляющий взгляд. Какая разница, кто и как это делает, все равно тут не может быть ничего приятного.
   Нахмурившись, она вспомнила, как мокрые губы Джузеппе прикасались к ее шее, как он навалился на нее всем телом и она едва не задохнулась, как ее вновь и вновь пронзала боль, пока она не перестала что-либо чувствовать, замкнувшись в своем страдании…
   «Ты на большее не способна! — по-итальянски возмутился он, проводя руками по ее телу. После грубого и болезненного вторжения в нее его ласки вызывали у нее отвращение, и она всячески старалась избежать их. — А-а, ты такая же, как все англичанки… холодная как рыба!»
   Задолго до того случая Лили поняла, что мужчинам нельзя доверять свое сердце. Джузеппе же преподал ей урок о том, что им нельзя доверять и свое тело. Если она еще раз подвергнет себя подобному испытанию, причем с любым мужчиной, то ее жизнь будет кончена, такого унижения она не вынесет.
   Словно прочитав ее мысли, Дерек встал и подошел к ней. Он взял ее лицо в ладони и устремил на нее взгляд своих зеленых глаз. Лили почувствовала себя пойманной в ловушку и заерзала в кресле.
   — Ты искушаешь меня, радость моя, — проговорил он. — Мне бы очень хотелось стать тем, кто покажет тебе, насколько приятным может быть соитие.
   Почувствовав непонятную тревогу, Лили сурово взглянула на Дерека:
   — Ты кокни с грязным носом, я бы не позволила тебе даже прикоснуться ко мне!
   — Если бы я захотел, я бы прикоснулся, — спокойно заявил Дерек. — И тебе бы понравилось. Тебе нужна хорошая встряска, больше чем любой другой женщине. Только преподам тебе этот урок не я.
   — Почему? — осведомилась Лили, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.
   Однако Дерек все же уловил легкую неуверенность и усмехнулся.
   — Потому что тогда я потеряю тебя, — ответил он. — Так происходит всегда. Но дьявол ослепнет прежде, чем я потеряю тебя. Так что тебе придется найти себе другого, кто опрокинет тебя на спину. А я буду ждать твоего возвращения. Всегда! Лили молчала, растерянно глядя на решительное лицо Дерека. Возможно, подумала она, сейчас он вплотную приблизился к тому, чтобы полюбить кого-то.
   Он воспринимал любовь как слабость, а слабость, особенно в себе, он презирал. И в то же время он зависел от их странной дружбы. Он не хотел потерять ее, но и она не хочет терять его.
   Лили придала своему лицу шутливо-строгое выражение.
   — Можно ли твои слова считать объяснением в любви? — спросила она.
   Момент был упущен. Дерек улыбнулся и взлохматил ей волосы.
   — Как пожелаешь, радость моя!

* * *

   После встречи с Закари Лили отправилась на поиски Дерека. Уж он-то обязательно должен кое-что знать о Вулвертоне. Ему многое известно о состоянии финансов всех знатных особ Англии, в том числе будущих наследников и тех, кто когда-то обанкротился, или стал причиной скандала, или залез в долги. С помощью собственной службы он выяснял, кто из этих людей содержит любовницу и сколько за нее платит, какие оценки их сыновья получают в Итоне, Харроу и Уэстфилде. Для Дерека не было тайной даже содержание завещаний английских аристократов.
   Лили, одетая в бледно-голубое платье, появилась в доме Крейвена. Круглый вырез с отделкой кремовым кружевом подчеркивал красивую форму ее небольшой груди. Лили часто видели здесь и воспринимали ее приход без сопровождения как проявление оригинальности. Она была единственной женщиной, которую Дерек допускал в свой клуб, но взамен он требовал от нее полной искренности. Только он знал ее самые сокровенные тайны.
   Заглядывая то в одну комнату, то в другую, Лили видела, что в этом игорном дворце уже вовсю кипит ночная жизнь. Столовые были полны гостей, поглощавших изысканные блюда и напитки.
   — Голуби, — пробормотала она, улыбнувшись самой себе.
   Именно так Дерек называл своих гостей, хотя это прозвище слышала от него только она.
   Сначала «голуби» отдадут должное лучшей кухне Лондона. Яства готовил шеф-повар, которому Дерек платил немыслимые деньги: две тысячи фунтов в год. К блюдам подадут отборные французские и рейнские вина — Дерек угощал ими бесплатно, просто по доброте душевной. Подобное великодушие побуждало гостей тратить больше денег за игорными столами.
   После ужина члены клуба проследуют через весь дом в игорные комнаты. Людовик XIV почувствовал бы себя здесь как дома — в окружении цветного стекла, изумительной красоты канделябров, акров ярко-синего бархата, бесценных произведений искусства. Центром здания, как драгоценный камень в оправе, был восьмигранный зал для игры в кости. Под его куполообразным потолком царило спокойствие, нарушаемое лишь негромким гулом голосов.
   Лили шла через зал и слышала, как ритмично постукивают по столу кости и шуршат тасуемые карты. Под самым куполом висела люстра, яркий свет которой падал на зеленое сукно с желтой разметкой. Сегодня за центральным столом собрались чиновники из немецкого посольства, эмигранты из Франции и английские денди. Губы Лили тронула снисходительная улыбка, когда она увидела их сосредоточенные лица. Делались ставки, и кости катились по столу, потом снова делались ставки, и снова метались кости — и так до бесконечности, с завораживающей ритмичностью. Окажись здесь человек, незнакомый с азартными играми, он бы решил, что стал свидетелем некоего религиозного ритуала.
   Чтобы выиграть, нужно было оставаться бесстрастным и рисковать, но обдуманно. Однако большинство гостей играли не ради выигрыша, а ради азарта. С лихорадочным блеском в глазах они отдавали себя во власть судьбы. Лили играла спокойно, выигрывала хоть и помалу, но постоянно. Дерек называл ее шулером, что в его устах звучало как наивысшая похвала.
   Даниэль и Фиц, крупье за столом для игры в кости, едва заметно кивнули Лили, когда она проходила мимо.
   Она была в отличных отношениях со всеми работниками Дерека, в том числе и с прислугой. Шеф-повар, месье Лабарж, всегда настаивал на том, чтобы она попробовала и оценила его творения: клешни омара в сметане и сухарях, суфле из картофеля, куропатку, фаршированную фундуком и трюфелями, омлет с фруктовым желе, кондитерские изделия и миндальное печенье, прослоенное потрясающим заварным кремом, при мысли о котором рот наполнялся слюной.
   Лили оглядела комнату, но Дерека нигде не было.
   Тогда она направилась к одной из шести арочных дверей.
   Внезапно кто-то слегка дотронулся до ее локтя. Она улыбнулась и повернулась, ожидая увидеть Дерека. Однако это был не Дерек, а высокий испанец с золотым значком на рукаве, свидетельствовавшим о том, что он является секретарем посла. Небрежно поклонившись Лили, он с надменной фамильярностью взял ее за руку.
   — Вы привлекли внимание посла Альвареса, — заявил он. — Идемте, он желает, чтобы вы сели рядом. Идемте со мной.
   Высвободив руку, Лили перевела взгляд на посла, пухлого мужчину с тонкими усиками. Он смотрел на нее с похотливой жадностью и недвусмысленным жестом поманил к себе.
   — Произошла ошибка, — мягко сказала Лили. — Передайте сеньору Альваресу, что я польщена его вниманием, но у меня другие планы на сегодняшний вечер.
   Лили собралась было уйти, однако испанец снова схватил ее за руку и дернул.
   — Идемте! — продолжал настаивать он. — Сеньор Альварес хорошо заплатит за удовольствие.
   Очевидно, ее спутали с одной из женщин, которых нанимали, чтобы развлекать гостей, но даже с ними не обращались как с проститутками.
   — Я не уличная девка! — процедила сквозь зубы Лили. — Я не продаюсь, понятно? Руки прочь!
   Лицо испанца потемнело от негодования. Он затараторил по-испански и потянул Лили к столу, за которым сидел Альварес. Кое-кто из гостей приостановил игру. Неловкая ситуация только разозлила Лили, и она устремила уничтожающий взгляд на Уорти, секретаря Дерека. Тот встал из-за конторки и направился к ней. Но прежде чем он успел прийти на помощь, откуда-то чудесным образом появился Дерек.
   — Послушайте, сеньор Барреда, я вижу, вы познакомились с мисс Лоусон. Красавица, не правда ли? — Дерек ловко высвободил руку Лили из цепких пальцев испанца. — Она особая гостья — моя гостья. А для посла, дабы он не скучал, много других дам, гораздо более аппетитных. Эта же — просто кислое яблоко, поверьте мне.
   — Знаешь, кто ты такой? — прошипела Лили, глядя на Дерека.
   — Он желает эту, — настаивал испанец.
   — Он ее не получит! — твердо заявил Дерек.
   Этот дворец был его царством, а его слово — решающим.
   Лили заметила, что в глазах испанца промелькнуло беспокойство. Однажды она на собственном опыте узнала, сколь страшен может быть Дерек. Как всегда, Дерек был одет очень дорого: в синий сюртук, жемчужно-серые панталоны и идеально белую сорочку. Однако несмотря на великолепно сшитую одежду, в нем нельзя было не угадать человека, получившего жизненную закалку на улицах Лондона. Сейчас он принимал в своем доме сливки общества, однако понимал, что изначально ему была предназначена гораздо менее благородная компания.
   Дерек сделал знак своим самым красивым женщинам, и те поспешили к хмурившемуся послу.
   — Уверяю вас, те две понравятся ему больше… Видите? Счастлив, как мышь в сыре.
   Лили и Барреда проследили за его взглядом и обнаружили, что Альварес перестал хмуриться и доволен любезностью дам. Бросив на Лили последний сердитый взгляд и пробормотав что-то себе под нос, Барреда ретировался.
   — Как он посмел?! — возмущенно воскликнула Лили, покраснев. — И как посмел ты? Твоя особая гостья! Я не желаю, чтобы кто-то думал, будто мне требуется покровитель. Я вполне способна постоять за себя и буду благодарна, если ты перестанешь намекать на обратное, особенно в разговорах с…
   — Ну это уж слишком! Мне следовало позволить ему и дальше приставать к тебе, да?
   — Нет, но ты мог бы говорить обо мне с уважением. Кстати, где, черт побери, ты был? Мне нужно кое-что обсудить с тобой…
   — Я уважаю тебя, радость моя, больше, чем следует уважать женщину. А теперь давай прогуляемся. Можешь сжевать мое ухо, вернее, то, что осталось от него.
   Лили не удержалась от смеха и взяла Дерека под руку. Ему нравилось гулять с ней по игорному дворцу, как будто она была его призом, доставшимся ему дорогой ценой. Когда они прошли через холл и направлялись к главной лестнице, приехали новые члены клуба — барон Миллрайт и граф Невилл. Дерек радостно приветствовал их, а Лили ослепительно улыбнулась.
   — Надеюсь, Эдвард, вы составите мне компанию для криббиджа? — обратилась она к Невиллу. — После проигрыша на прошлой неделе я жду не дождусь, когда мне представится возможность отыграться.
   Пухлое лицо лорда Невилла расплылось в ответной улыбке.
   — Всенепременно, мисс Лоусон. С нетерпением жду следующей партии.
   Невилл и Миллрайт направились в зал. Лили услышала, как Невилл произнес:
   — Для женщины она очень умна…
   — Не очень зверствуй с ним, — предупредил Дерек. — Вчера он занял у меня немалую сумму. Его карманы слишком малы, чтобы порадовать такую плутовку, как ты.
   — Тогда у кого же они велики? — спросила Лили, и Дерек засмеялся:
   — Попытай молодого лорда Бентинка — когда он играет слишком круто, его долгами занимается отец.
   Они поднялись по роскошной лестнице.
   — Дерек, — без обиняков начала Лили, — я приехала узнать, что тебе известно об одном джентльмене.
   — О ком?
   — Меня интересует граф Вулвертон, лорд Александер Рейфорд.
   Дерек поднял брови.
   — Щеголь, с которым обручена твоя сестра?
   — Да. Я слышала довольно неприятные отзывы о нем. Мне надо знать твое мнение.
   — Зачем?
   — Боюсь, что он будет очень жестоким мужем для Пенелопы. Еще есть время что-либо изменить. Свадьба состоится через четыре недели.
   — Да ты не дашь за свою сестру и устрицы! — заявил Дерек.
   Лили устремила на него осуждающий взгляд:
   — Это доказывает, что ты плохо меня знаешь! Верно, что мы с ней абсолютно разные, но я боготворю Пенни. Она нежная, робкая, покладистая… думаю, эти качества очень ценятся в других женщинах.
   — Ей не нужна твоя помощь.
   — Нет, нужна. Пенни слаба и беспомощна, как ягненок.
   — А ты родилась с клыками и когтями, — усмехнулся Дерек.
   Лили гордо вскинула голову.
   — Счастье моей сестры под угрозой, и я должна ей как-то помочь.
   — Ну ты прямо святая!
   — А теперь расскажи, что тебе известно о Вулвертоне. Ты все обо всех знаешь. И хватит хмыкать! Я не намерена вмешиваться в чью-то жизнь или совершать опрометчивые поступки…
   — Так я в это и поверил! — Дерек хохотал во все горло, представляя, как Лили выбирается из очередной переделки.
   — Сегодня ты не встречался с мистером Гастингсом, верно? Я всегда могу определить, когда ты пропустил урок.
   Дерек бросил на нее предостерегающий взгляд.
   Только Лили знала, что два дня в неделю Дерек занимается с учителем, который пытается отучить его от кокни и привить ему более благородный акцент. Однако случай оказался безнадежным. После долгих лет усиленных занятий Дереку удалось поднять свою речь с уровня продавца рыбы в Биллингейте <Рыбный рынок в Лондоне> до… ну, возможно, извозчика или торговца у Темпл-Бар <Лондонские ворота перед зданием Темпла>. Прогресс, но почти незаметный…
   — "Г" — это его слабое место, — однажды в отчаянии признался Лили учитель. — У него получается этот звук, когда он старается, но он постоянно забывает. Он до последнего дня будет называть меня «мистер Хастинхс».
   — Все в порядке, мистер Гастингс, — сочувственно проговорила Лили. — Просто имейте терпение. Однажды он вас удивит. Неудачи с "г" не остановят его.
   — Да он вообще не слышит это звук, — уныло произнес учитель.
   Лили не спорила. В глубине души она знала, что Дерек никогда не будет говорить как джентльмен. Но для нее это не имело значения. Ей даже нравился его говор, когда он путал "в" и "ф" и глотал согласные.
   Дерек провел ее на галерею с позолоченными коваными перилами, выходившую на залы первого этажа. Это было его любимым местом для бесед, так как он мог наблюдать за карточной игрой внизу, постоянно делая какие-то сложные подсчеты в уме. Ни фартинг, ни карточная фишка, ни карта, мелькнувшая в ловких пальцах, — ничто не ускользало от его внимательного взгляда.
   — Алекс Рейфорд, — задумчиво проговорил он. — Да, раз или два он бывал здесь. Хотя он и не голубь.
   — Вот как? — удивилась Лили. — Не голубь. В твоих устах это звучит как комплимент.
   — Рейфорд поступает мудро: следит за мастью и никогда не играет по-крупному. — Дерек улыбнулся Лили. — Даже тебе не удалось бы облапошить его.