Их лица становились все более и более виноватыми. Но Рэйчел продолжала. Она должна дать детям понять, насколько дурно они повели себя.
   – И ваш отец любит вас, – проговорила она. Он все для вас делает. Все, что может. Он работает ради вас. Чтобы вы ни в чем не знали недостатка. Чтобы у вас была возможность учиться.
   Старается уберечь вас от ошибок. А вы отвечаете ему таким образом. Вы пытаетесь манипулировать его жизнью.
   Вероятно, Сидни больше не могла сдерживаться. Она сказала:
   – Мы не хотели сделать ничего плохого.
   – Ни вам, ни ему, – добавила Софи тихо.
   – Мы только хотели… – Саша не могла найти слова для самооправдания.
   Рэйчел добавила:
   – Получить свободу?
   Три сестры кивнули, сгорая от стыда.
   – Простите меня, – прошептала Софи.
   Саша кивнула:
   – И меня тоже.
   Сидни посмотрела на Рэйчел:
   – И меня, Рэйчел.
   Рэйчел обрадовало, что хотя бы сейчас не прозвучала их привычная формула «Нас всех».
   Значит, девочки понимают всю серьезность ситуации.
   Саша спросила:
   – А вы рассказали папе о том, что мы сделали?
   – Нет, – ответила Рэйчел. – Я не сказала. Вы сами ему скажете. Не знаю, что теперь будет с вашей вечеринкой, но вам необходимо во всем признаться отцу. Вы должны отвечать за то, что делаете, так будет лучше для вас же.
   Сидни возмутилась:
   – Почему взрослые так всегда говорят?
   Рэйчел усмехнулась и ответила:
   – Если вы хотите быть свободными, как взрослые, вам придется принимать правила, по которым должны жить и живут взрослые. – И уже более серьезно произнесла:
   – Я бы хотела еще кое-что сказать. Вы думали освободиться от надзора. Поверьте мне, вы совершили ошибку, я буду присматривать за вами всегда.
   – И я тоже, – сказала Джейн, входя в комнату.
   – Все мы, – добавила Диана.
   Грег подтвердил слова Джейн и Дианы:
   – И мы тоже.
   – Я присоединяюсь, – добавил Трэвис.
   Все взрослые стояли перед сестрами, но все они смотрели на них с симпатией и любовью, никто не был разгневан или рассержен.
   Три сестры были в замешательстве.
   – Почему нам так не везет? – вскричала одна из них.
   – И вам не стоит забывать, что так будет всегда, – смеясь, сказала Рэйчел.
   – Это нечестно! – вскричала другая.
   – Что именно?
   Рэйчел повернулась и увидела Слоана, стоявшего в дверях, позади всех. Сердце ее замерло. О господи, как же она любит его! Как она скажет ему о том, что собирается оставить работу и уйти от него?! Неужели уйти?
   Почему она должна уйти? Потому что у нее нет больше сил видеть его и сдерживаться.
   – Что вы опять натворили? – спросил дочерей Слоан.
   – Да, ну-ка объясните нам всем, – потребовал весело Грег, – и мы решим, что с вами делать.
   – Ах, – усмехнулся Слоан, – вы уже вступили на путь борьбы тинейджеров против взрослых?
   Все весело подтвердили его слова.
   – Так говорите же, – начал он добродушно. Я и сам некогда был тинейджером, попробуем разобраться. – Он обратился к друзьям:
   – Я рассчитываю на вашу поддержку.
   Рэйчел сказала:
   – Я думаю, они вам обязательно расскажут.
   Она почувствовала, что едва устояла на ногах, взглянув в темные глаза Слоана.
   – Можем ли мы побеседовать минуту? – спросил он.
   – Конечно. – Она поднялась за ним по лестнице.
   Он, возможно, хотел обсудить поездку в больницу. Но именно теперь и следовало все объяснить ему. Рассказать о своем плане. Она понимала, что дальше тянуть невозможно.
   Когда они пришли на кухню, Рэйчел спросила:
   – Как миссис Лоуренс?
   – Как я и думал, – сказал Слоан. – Ей просто необходимо было с кем-нибудь поговорить. Она страдает из-за развода. И по поводу отъезда сына. Страдает от одиночества. Я хочу попросить Диану побеседовать с ней. Миссис Лоуренс беспокоится о неоплаченных счетах. Как вы полагаете, ее страховки хватит на погашение долга?
   – Я не знаю. Но обязательно позвоню в понедельник и выясню все, что касается ее вопроса.
   Но как раз по поводу работы…
   Слова застревали у нее в горле, и мысли путались. Ей было трудно собраться с силами.
   – Я хотела сказать вам, – начала она, – что собираюсь просить об отставке.
   – Но почему, Рэйчел? – Он покачал головой в полном недоумении. – Почему?
   Слоан пристально смотрел на нее, ожидая ответа. Она чувствовала, что его взгляд причиняет ей боль, но не могла ничего изменить. Она должна была выдержать все.
   – Потому что… – продолжала она и снова запнулась. Ей хватило времени, чтобы облизнуть пересохшие губы, она взяла себя в руки и постаралась сосредоточиться на главном. – Потому что есть нечто, касающееся прошлого, о чем вам не следовало бы знать. Я не все открыла вам. И знаю, о чем вам не следовало бы знать. Тогда наконец все прояснится. И я смогу.., уйти из вашей жизни. – Она поспешно добавила:
   – Я говорю о наших отношениях. Но надеюсь, что смогу общаться с девочками.
   Она безумно хотела избавить Слоана от неприятного ожидания.
   – Когда я сказала, что не захотела остаться с Оливией в одной комнате, потому что была возмущена ее поступком.., это была только половина правды.
   Не смей опускать глаза, приказала она себе, подними их. В последний раз в жизни ты должна пойти на жертву и смириться. Тебе необходимо признаться, открыть Слоану свою последнюю тайну.
   Посмотрев прямо на него, Рэйчел сказала:
   – Я ушла потому, что.., была ужасно влюблена в вас тогда. И ничего не могла с собой поделать. Но я никоим образом не хотела помешать Оливии. Она была моей лучшей подругой. И я понимала, что должна сделать это ради нее.
   Теперь оставалось самое трудное.
   – Однако потом я все же продолжала поддерживать с ней отношения. Я понимала, что моя любовь не угасла. И все годы… – Рэйчел закрыла глаза, чувствуя, что язык прилип к небу. Она может. Она обязана! Она заговорила вновь, но голос ее теперь звучал совсем тихо:
   – Все годы я любила вас, все сильнее и сильнее. – И наконец она нашла в себе силы сделать последнее признание. – Я и сейчас люблю вас.
   Туман застилал ей глаза.
   – Поэтому я прошу об отставке, Я не могу больше работать с вами, Слоан.
   Других объяснений не требовалось. Он был достаточно умен и тонок, чтобы понять значимость для нее ежедневных встреч с ним.
   Слоан едва заметно улыбнулся. Она и предположить не могла, что он будет улыбаться. Неужели его не удивило ее признание? Она покраснела, ей было стыдно, тяжело. Она чувствовала непереносимую боль, словно в сердце ей вонзился нож.
   – Я позвал вас сюда, – сказал Рэдклифф, чтобы поговорить обо всем, что я узнал от вас вчера в офисе. Вы дали мне совет простить и забыть все, что случилось.
   Рэйчел почувствовала, что ей не хватает воздуха. И все же странно, почему он никак не реагирует на ее признание? Понял ли он то, о чем она говорила? И вообще, интересуют ли его ее чувства? Или его совершенно не заботит, что она любит его столько лет?
   – И я подумал, что вы правы. – Он подошел совсем близко, так что она ощутила на лице его дыхание. – Не могу утверждать, что я простил Оливию. Но я уже не испытываю гнева оттого, что она лгала и манипулировала мною. Она подарила мне сокровище. Трех дочерей. Они моя единственная радость. И их рождение было самым счастливым моментом моей жизни.
   Он приблизился вплотную к ней.
   – Но это только одна сторона нашего разговора.
   Его улыбка, растерянная и загадочная одновременно, тревожила Рэйчел. Она все больше и больше теряла контроль над собой.
   – Я хотел поговорить с вами наедине, – продолжал Слоан, – и теперь наконец могу это сделать.
   Теперь я знаю, каковы ваши чувства ко мне, – Он улыбнулся еще более странной, непостижимой улыбкой.
   Рэйчел испытывала и страх, и жгучее желание.
   – Но перед тем как я все скажу, – произнес он, – я хочу, чтобы вы знали, о чем я думал последние пару дней. Об Оливии. О ее болезни. И о вас. Обо всем, что вы для меня сделали.
   Рэйчел и не думала, что услышит такое, но открытая улыбка подтверждала его слова.
   – Вы сделали для меня больше, чем можно выразить словами. Для меня и моих дочерей. И не меньше, чем о них, вы заботились обо мне. Я люблю вас, Рэйчел. Люблю.
   Действительно ли он произнес эти три слова?
   Слоан обнял ее за талию и привлек к себе.
   Рэйчел не сопротивлялась.
   – В ту ночь, когда я поцеловал вас.., под Новый год…
   – Девочки сделали для этого больше, чем вы можете себе представить, – Рэйчел наконец обрела дар речи, – но об этом они вам сами расскажут.
   Он покачал головой.
   – Они наверняка схитрили.
   Она кивнула, улыбаясь.
   – Именно так…
   Слоан рассмеялся, звонко и громко.
   – Тогда я поцеловал вас – и совершил самый потрясающий поступок в своей жизни. Я понял, насколько сильно хочу вас. И все, что вы рассказали об Оливии, только убедило меня в том, что я действительно больше не испытываю никакого чувства вины. – Он поднял глаза. – О, я по-прежнему буду сожалеть о ее смерти. Навсегда останется чувство, что можно было поступить иначе.
   Но остатки любви исчезли. Я сделал все, что мог, чтобы спасти ее. И вы сами это подтвердили.
   Он взял ее руки и прижал к своей шее. Она жаждала его прикосновения.
   – Сейчас наше время, – прошептал Слоан. Время счастья и исполнения желаний. Время любви. Правда?
   Она ответила прерывающимся от радости голосом:
   – Я так долго мечтала об этом. Надеялась на это. Жаждала этого. Я так тебя люблю.
   – И я люблю тебя.
   Их губы встретились. Они любили друг друга. Ничто больше не могло разлучить их.

ЭПИЛОГ

   Осень окрасила Филадельфию в яркие цвета. И Рэйчел выбрала именно такую гамму для своего свадебного наряда.
   Стоя у порога зала бракосочетаний, Слоан прошептал ей:
   – Я самый счастливый мужчина на свете.
   Рэйчел вздрогнула от удовольствия.
   – Я никогда не видел более очаровательной невесты.
   Она улыбнулась в ответ на его комплимент.
   – А я никогда не видела такого красивого жениха. – И тихо прибавила:
   – И такого привлекательного.
   Софи, Сидни и Саша кинулись к отцу, их лица светились счастьем, когда они обнимали его.
   Девочки выглядели очень красиво в темно-красных длинных платьях. Их покрой был почти взрослый и очень женственный. Но радовались они, скорее, как дети.
   – Я даже не представляла, что вы такая красивая, Рэйчел, – сказала Сидни.
   – И я тоже, – добавила Саша.
   – Мы все, – заключила Софи.
   Первыми прибыли Грег и Джейн. Грег держал на руках маленькую Джой, которая весело лепетала все, что ей запомнилось из разговора взрослых. Рэйчел радовалась за Джейн, пополневшую и ставшую более спокойной во время беременности. Меньше чем через два месяца они ждали появления малыша.
   Пока Грег поздравлял Слоана, Джейн подошла к Рэйчел и, коснувшись ее щеки, сказала:
   – Я желаю тебе счастья на всю жизнь.
   Она высказала то, что сама желала себе.
   Затем подъехали Диана и Трэвис, Джош и Джаред. Мальчики в костюмах с галстуками выглядели как настоящие джентльмены.
   Трэвис и Диана поженились прошлой весной, и свадебная церемония была потрясающей. Бабушка Дианы приехала из Колгика, чтобы благословить их союз. И Рэйчел до сих пор не могла забыть пожилую женщину при всех ее шаманских регалиях.
   Диана получила лицензию терапевта, практиковала в их клинике. Все были удивлены ее способностями.
   – Твои глаза светятся от счастья, – сказала Диана.
   Рэйчел обняла подругу.
   – Именно так я себя и чувствую.
   Трэвис поцеловал Рэйчел в щеку, а Джош и Джаред вручили ей и Слоану подарки.
   Слоан обнял невесту.
   – Я знаю, что должен хоть несколько слов сказать гостям, – признался он, – но я просто счастлив тем, что завоевал тебя.
   Гости разразились приветственными возгласами. Рэйчел чувствовала, как ее возбужденное настроение мгновенно преображается в страстное желание – оно непременно будет удовлетворено в свой срок. Предвкушение любви, которая останется с ними на всю жизнь, было лучшей частью благословенного для них дня.
   Обнимая ее, Слоан добавил:
   – Я самый счастливый человек на свете.
   Рэйчел засмеялась.
   – Если ты еще раз повторишь эти слова, я начну беспокоиться.
   Глаза ее мужа заблестели.
   – Я не могу не говорить об этом. Ведь это правда. Жаль, что мои родители не дожили до такого события. Они были бы так же счастливы, как и я.
   Он взглянул на своих друзей, стоявших рядом. Грег и Джейн разговаривали с Трэвисом и Дианой. Когда малышка Джой решила слезть с детских качелей, все три дочери Слоана бросились помогать ей. Джой была в восторге от такого внимания, и все завершилось веселым детским смехом.
   – У нас нет родственников, – сказал Слоан Рэйчел, – но все равно у нас самая замечательная семья, правда?
   Рэйчел кивнула:
   – У нас чудесная семья.