Клименко Владимир. Резервация 'Земля'

Клименко Владимир
Резервация 'Земля'

   Владимир КЛИМЕНКО
   РЕЗЕРВАЦИЯ "ЗЕМЛЯ"
   Рассвет - обычное время для ареста. Правда, сообщение о том, что на ЭН-12 направляется пилотируемый бот вместе с Мергом, на арест походило мало, и все-таки это - арест. Причем в какой-то дурацкой, извращенной форме. Ведь существует в конце концов планетная инспекция. К тому же, если честно, куда приятнее было бы увидеть входящих на станцию крепких парней в черной форме с золотыми шевронами и с расстегнутыми кобурами деструкторов, чем вечно лоснящуюся от пота рожу Мерга.
   Естественно, Клор не спал. То есть он пытался заснуть и ему почти удалось сделать это, но потом он встал и начал бесцельно бродить по станции.
   Делать было нечего, ко всему он уже давно приготовился. Вот только вахтенный журнал...
   Клор взглянул на обзорный экран. Пилотируемый бот как раз заканчивал посадку и мелкий песок, поднятый пламенем дюз, почти полностью скрыл сверкающий конус корабля.
   По всем правилам неписанного этикета следовало выйти и приветствовать гостя. "Ничего, перебьется", - подумал Клор, глядя, как Мерг, неуклюже ступив на песок, направился к станции. Он даже не стал снимать защиту с купола и с непонятным для себя злорадством стал наблюдать за беспомощной жестикуляцией Мерга, пока тот топтался у входного люка.
   Не пустить Мерга на станцию было бы окончательной глупостью, защиту надо снимать, и будь, что будет, но, словно назло самому себе, Клор нажал кнопку уничтожения магнитной записи вахтенного журнала. Зачем он это сделал, Клор и сам не знал. Ничего такого, что могло бы заинтересовать Координаторов и причинить ему вред, в журнал он не вносил. Мало того, уничтожение журнала грозило еще большими неприятностями. Но само по себе то, что он стер запись, ничего уже не значило. Меньшее преступление всегда поглощается большим.
   Клор надел парадный, белый, как инерционная полоса в небе, комбинезон, привычно пробежал пальцами по молниям и кнопкам, проверяя насколько строго и по-уставному плотно прилегает к телу каждый шов, и подошел к иллюминатору.
   Длинные рассветные тени от невысоких, постепенно разрушающихся валунов, рассеянных по пустыне и напоминающих муравейники, вытянулись в сторону станции. В бледно-фиолетовом небе желтым клыком торчал треугольный спутник - небольшой астероид некрепко захваченный тяготением ЭН-12 и вращающийся вокруг планеты по низкой орбите. Клор за все время пребывания здесь в качестве Созидателя никак не мог привыкнуть к его необычной форме. К тому же, оставаясь нестабильным по отношению к собственной оси, спутник постоянно менял положение относительно горизонта. Сейчас его острый край был направлен точно вниз, словно занесенный над Клором разящий клинок.
   Поймав себя на этом сравнении, Клор раздраженно фыркнул. Не хватало еще впасть в сентиментальность. Он решительно шагнул к входному люку и поворотом тумблера снял защиту.
   Мерг, ввалившись на станцию и сорвав кислородную маску, несколько раз беззвучно, как рыба, открывал и закрывал рот. Лицо его горело от возмущения. Но через пару секунд, овладев собой, он вполне дружелюбно махнул Клору рукой. Собственно говоря, и Клору следовало бы вести себя более приветливо, как никак они с Мергом однокурсники и то, что из этого паршивца так и не получился стоящий Созидатель, свидетельствовало только о его бесталанности, но холодные голубые глаза Клора не стали теплее даже тогда, когда вместо ожидаемой официальной фразы: "Именем Совета...", Мерг тоном близкого приятеля заметил:
   - А чего это ты так вырядился?
   Не успел Клор подобающе ответить, чтобы сразу поставить непрошенного гостя на место, как раздался щелчок, и в прорезь панели вытолкнуло диск магнитной памяти.
   Мерг поморщился.
   - Зря ты это, - сказал он осуждающе. - Координаторам и так все известно.
   - Тем лучше, - Клору не хотелось сейчас ничего обсуждать с Мергом, выскочкой и прилипалой, к тому же младшим по званию. - Забери диск. И что там еще...
   - Еще деструктор.
   Покосившись на Мерга, Клор отметил, что тот явился без оружия. Он подошел к нише и вынул из нее деструктор. Постоял немного посреди комнаты, поглядывая на Мерга и поглаживая спусковую скобу. Мерг сразу отвел взгляд и побледнел. Он уставился на свои пальцы, нервно ощупывающие пустой магнитный диск.
   - Ты все знаешь лучше меня, - заговорил Мерг, не поднимая глаз. - Мне приказали сопроводить тебя на Денту и только. И еще. Приказ подписал твой брат.
   "О Вечный Разум, в руке твоей горсть звезд, готовых к посеву, и смерть..."
   Клор щелкнул предохранителем и небрежно бросил деструктор Мергу на колени.
   "Свободный гражданин свободной страны не станет просить ничего, ибо все ему будет дано без просьб".
   - Хорошо, - Мерг крепко сжал деструктор. - Я доложу, что ты сдался добровольно. Пусть тебе это зачтется.
   - Куликов, тебя шеф вызывает, - бросила на ходу наборщица Людочка, вертляво пробегая через общую комнату в свой закуток с компьютером, отделенный от столов корреспондентов большим книжным шкафом.
   - Чаю попить не дадут! - возмутился Кирилл Куликов и устало поднялся.
   - Чем нибудь не угодил? - сочувственно предположил Сергей, экономический обозреватель "Утренней газеты". - Готовься.
   - Черта лысого! - огрызнулся Куликов. - Не к чему там придраться. Я ж с его подачи этот материал писал.
   - К чему придраться всегда найдется, - философски заметил Сергей. Была бы охота.
   - А-а, - отмахнулся Куликов уже на ходу. - Я за эту статью головой ручаюсь. Документов навалом. Будет суд - выиграем. Перестраховщик проклятый.
   "Перестраховщик" встретил Куликова дружелюбной улыбкой. Старик был не так уж плох и занудлив, как думали некоторые молодые корреспонденты, но возраст, а значит и опыт подсказывали ему, что осторожность лишний раз не помешает. Некоторое время он молча смотрел на Куликова, словно испытывая его терпение, а потом добродушно заметил:
   - Хороший материал написал. Молодец!
   - Правда? - легко попался в очередной раз Куликов.
   - Правда, - подтвердил редактор и откинулся на спинку стула. Действительно хороший. Но я тебе уже говорил, что не стоит все так драматизировать.
   - То есть как? - недоуменно вскинул брови Кирилл. - Вы же сами говорили, что Лобанов жулик. Эти его махинации. Вот и пусть теперь повертится.
   - Боюсь, вертеться придется нам. Газета едва окупается, а он деньги предлагает, спонсорские. И просит только об одном, поменьше крику.
   - Если так, то и газета не нужна, - вспылил Куликов. - Будем печатать одну рекламу. Продадимся на корню.
   - Нет, ты неправильно меня понял, - редактор поправил несуществующую прическу. - Мы временно, повторяю временно, заключили перемирие. Так зачем все это? - с этими словами шеф подтолкнул к Кириллу гранки со статьей. Если хочешь, то это моя личная просьба.
   - Ну, если так, то пожалуйста, - понимающе, но холодно улыбнулся Куликов. - Он аккуратно подровнял листочки и прихватил их скрепкой с редакторского стола. - Если так, то в "Вечерке" напечатают.
   - С ума сошел! - разом рассвирепел редактор. - Под монастырь подвести хочешь. Ведь наверняка подумают, что это я тебя надоумил.
   - Не подумают, - зло успокоил Кирилл. - Прецедентов не было.
   - Ты у меня вот где, - жалобно признался редактор. - Ты, Кирилл, меня уже во как достал. И что тебе спокойно не сидится, как Сергею, например?
   - Я работать привык, - привычно огрызнулся Куликов. - А вы не даете.
   - Я?! - редактор даже поперхнулся от неожиданности. - А не кажется ли вам, Куликов...
   - Кажется.
   - Вот и лучше бы было.
   Кирилл выскочил из редакторского кабинета и, скомкав листки со злополучной статьей, кинул их в корзину для бумаг. Потом, свирепо ворча, он начал двигать ящики стола, собирая черновики и блокноты.
   - Опять? - поинтересовалась из-за шкафа Людочка.
   - Все, хватит! Наигрался! - Кирилл совал в спортивную сумку свои вещички. - Меня давно в "Вечерку" зовут, и чего раньше не шел, дурак набитый!
   - Этот вопрос надо понимать как риторический, - подал реплику Сергей, - или тебя интересует мое мнение?
   - И тебя к черту! - не остался в долгу Куликов. - Всех к черту!
   - Кирилл! - обратилась к нему из-за шкафа Людочка. - У нас чай кончился. Завтра принесешь?
   На Денте Мерг удивил тем, что сразу же, на космодроме, сдав личное оружие Клора и пустой вахтенный журнал, сказал, что тот должен явиться в Совет сам, а до этого волен распоряжаться своим временем, как вздумается. Это было неожиданно, и потому неприятно.
   Клор подумал, что в Совет следует явиться немедленно, но почему-то не сделал этого, и хотя существовало множество способов добраться до города быстро, предпочел самый неспешный из них - пневмокапсулу.
   Полулежа в тесноте кабины, он летел по пустой трубе, словно торпеда, и прикидывал, что в городе, в сущности, делать тоже нечего. Обращаться к знакомым не имело смысла, вряд ли они не знают, что он доставлен сюда под конвоем, связываться с братом тем более, ведь приказ об аресте, по словам Мерга, подписал именно он.
   Из-за того, что сразу же после окончания школы космической разведки все время Клор проводил вне Денты, собственной квартиры в городе у него не было. В редкие отпуска он иногда останавливался у брата, но чаще в гостиницах, потому что не любил даже на короткий срок стеснять чужую семью. Созидатели редко женятся, и Клор не составлял исключения.
   В гостиницу, где он привык жить, бывая в городе, ехать не хотелось. Там наверняка найдутся знакомые, а лишние расспросы сейчас ни к чему. Лучше остановиться в туристическом кемпинге в одном из близлежащих планетных парков. Придя к такому выводу, Клор, покинув пневмокапсулу, тут же на станции взял легкий вертолет и наугад ткнул пальцем в панель автоматической доставки.
   Когда-то в этот парк он ездил на пикник. Кажется, сразу после окончания школы. И даже жил в этом же кемпинге. Тогда здесь было многолюдно, а сейчас тишина. Впрочем, зачем он это вспоминает. Тишина это то, что сейчас нужно, можно спокойно подумать.
   В номере царила стерильная чистота и пахло нежилым. Комната была настолько уныла, что Клор поймал себя на мысли, что обрадовался бы даже насекомому.
   Принимая душ - одна из немногих радостей, на осваиваемых планетах воды всегда не хватает - Клор продолжал думать о своем аресте, который арестом назвать трудно. С одной стороны, приказ Совета о его доставке на Денту не сулил ничего приятного, но, с другой, - его не поволокли немедленно в трибунал для скорого суда и расправы, и это вселяло надежду. Хотя, если как следует подумать, на снисхождение рассчитывать нечего. За вмешательство в развитие цивилизации аборигенов карали строго.
   Завернувшись в мягкую ворсистую простыню, Клор вышел из ванной и сел около окна. Ему не верилось, что в Совет он должен явиться сам. Нет, конечно, он не станет метаться по Денте в поисках спасения - это бесполезно, но зачем ему дана эта отсрочка, зачем ему лишнее время, которое он все равно не сможет никак использовать? Неужели Координаторы решили лишний раз позабавиться с будущей жертвой? Эдакая игра в кошки-мышки.
   Раздался сигнал срочного вызова, как будто проиграли на полковой флейте. Вызов застал Клора врасплох, хотя он и ожидал нечто подобного. Вряд ли его местопребывания осталось для Координаторов тайной.
   Проклиная банную простыню, которую все равно уже не успеть сменить на форму, Клор нажал клавишу приема и тотчас на экране появился Верх.
   Один из тридцати Генеральных Координаторов появился перед младшим братом во всем великолепии. Белый китель за знаками отличия, красными шевронами и сапфировыми пуговицами заполнил весь экран. На Клора глянули такие знакомые с детства глаза, которые никогда не знали растерянности. Клор вспомнил, что когда-то мальчишкой он пытался, вертясь перед зеркалом, научиться глядеть так же уверенно и властно, но получалось смешно и глупо, и невольно улыбнулся.
   - Рад застать тебя в хорошем настроении, - сухо сказал Верх. - Я-то думал тебе не до улыбок.
   - Мне действительно не весело, - неожиданно для себя признался Клор, хотя еще секунду назад решил выдержать строго уставный тон.
   - И все-таки ты улыбаешься.
   - Я рад тебя видеть, Верх.
   - Зато мне не доставляет радости видеть тебя здесь. Ты знаешь причину ареста?
   - Догадываюсь.
   - И не хочешь мне ничего сказать?
   - Зачем? - Клор поморщился. - Тебе известно достаточно, иначе бы ты не подписал приказ.
   - Надеюсь, ты понимаешь, что было бы хуже, если приказ подписал кто-нибудь другой? А так у тебя остается шанс...
   - Это у тебя остается шанс не испортить свою репутацию. У меня шансов нет.
   - Ты плохо думаешь обо мне, Клор. Завтра ты убедишься в обратном. А сейчас советую как следует подумать о том, что будешь говорить. Повторяю, шанс, пусть и небольшой, у тебя есть. Что ты скажешь, например, об отставке?
   - Я не вижу смысла продолжать разговор, - признался Клор. - Мы все равно не поймем друг друга. Извини, Верх, я устал.
   - Ладно, мы продолжим этот разговор завтра, - сказал Координатор.
   В его голосе не было угрозы, и первый раз за всю свою жизнь Клор уловил в интонациях старшего брата растерянность.
   Денек выдался ветреный. Небо плотно затянуло низкими облаками, вдоль улиц мела поземка, и Кирилла сразу прохватило насквозь. Старую синтепоновую куртку продувало, как марлю.
   Куликов взвесил на руке сумку с ворохом блокнотов и усмехнулся. Чем таскать все это барахло по городу, проще вернуться и положить бумаги назад в стол. Но возвращаться не хотелось.
   Еще когда он с силой захлопывал дверь, ему было ясно, что никуда он не денется. Вернется, как миленький. И редактор это знал, и ребята. За последний год он сжился с маленьким газетным коллективом и менять место работы не входило в его планы. Все его здесь устраивало, он был на месте и понимал это.
   В предыдущие три года он поменял несколько редакций, пока не пристроился в "Утренней газете". Главным достоинством работы являлось свободное время, которое всегда можно выкроить, если умело распорядиться своим днем. А свободное время ему очень и очень нужно, так как папка, в которую он складывал страницы рукописи, становилась все толще.
   Подошел трамвай. Его большие окна густо покрывал мохнатый иней и в салоне было не теплее, чем на улице, только не дуло. Пристроившись в углу на задней площадке, Кирилл еще раз мысленно "прокрутил" разговор с редактором и вздохнул. Наверное, старик прав. Этот бой газете сейчас не по силам. И все же оставалось чувство неудовлетворенности.
   В маленькой однокомнатной квартире на седьмом этаже пахло пылью и книгами. Привычный мир. К одному только не смог привыкнуть Кирилл за четыре года - постоянному шуму. Прямо под окнами до глубокой ночи грохотали машины и трамваи, летом из-за выхлопных газов невозможно открыть балкон, а в остальном это была очень уютная, на его взгляд, квартира, крепость старого холостяка. Атмосферу одиночества не могло изменить даже почти ежедневное Верино присутствие. Тот порядок, что Кирилл завел у себя, он не позволял нарушать никому.
   Ручным гейзером закипел электрический самовар, и Куликов, соблюдая привычный ритуал, заварил чай. Настоящий "Липтон" из желтой коробочки. Что он успел оценить за последние годы, так этот напиток. Впрочем, он прекрасно освоился на Земле, иногда ему даже казалось, что другой жизни у него не было.
   Космический бродяга, твой дом - Вселенная,
   Скитание - твоя судьба.
   В дверь постучали. Кирилл неохотно вытянул из пишущей машинки почти законченную страницу и убрал в папку. Взглянул на часы: для Веры еще рано, а больше никого он не ждал. Но снова постучали, уже громче и нахальнее, и он пошел открывать.
   Сергей ввалился веселый и замерзший.
   - Здесь живут правдоискатели-одиночки или я ошибся адресом? - начал он дурачиться еще с порога.
   - Вам в соседний подъезд, - выдерживая тон, засмеялся Куликов и попытался вытолкнуть Сергея на лестничную площадку.
   Но с таким же успехом он мог бы бороться с бульдозером. Сергей быстро сунул ему в руки свой портфель и стал разматывать длинный шарф, который при желании можно было поделить на всю редакцию.
   - Старик! - кричал он, шумно ворочаясь в прихожей. - Давай пить вино. Я "Напареули" купил по случаю. Представляешь! А потом, если захочется, чай. А потом ты мне прочтешь свою гениальную рукопись.
   - С чего ты взял, что я пишу?
   - Совсем за идиота держишь, да? Это же любому тупому ясно, что творишь. Потому и нервный. Я пришел снять с твоей души грех одиночества. Нехорошо отрываться от коллектива.
   До этого дня Сергей заходил к нему пару раз, не больше. Друзьями они никогда не были, но и неприязни у Кирилла сослуживец не вызывал. Просто он привык быть один, вот и все. Кириллу казалось, что он удачно застраховался от случайных знакомых и любопытных взглядов, что его жизнь вне редакции остается никому неизвестной, поэтому упоминание о рукописи насторожило. Действительно, почему это Сергей интересуется, что он пишет, да и вообще, откуда он может знать про это?
   - Вот что, - сказал Кирилл. - Вино мы выпьем в другой раз, когда будет для этого повод. А чай я только что заварил. Тебе покрепче?
   - Что за вопрос? - Сергея нисколько не огорчил отказ Куликова от приятельской выпивки. - Ты не обижайся, Кирилл, что я вот так, незваным гостем. Просто подумал, что переживаешь из-за сегодняшнего разговора с шефом. Мы ведь уже привыкли друг к другу. Жаль будет расставаться.
   - Да пустое все это, - Кирилл махнул рукой. - Завтра приду, как обычно.
   - Вот и ладненько. А то "к черту!". Шеф, между прочим, сам расстроился.
   В Совет Клор отправился утром сам, так и не дождавшись больше ни одного вызова.
   Ночь прошла плохо. Даже долгий опыт работы на осваиваемых планетах, который вырабатывает способность засыпать при любых обстоятельствах, на сей раз не помог.
   Клор надел парадный комбинезон и весь рассвет простоял у окна, наблюдая, как пробуждается близкий лес. Затем решительно захлопнул дверь и направился к вертолетной стоянке.
   Было довольно странно вот так, без конвоя, заставлять себя идти на суд Координаторов. Но Клор прекрасно понимал, что бежать с планеты, где каждый житель находится под постоянным и бдительным контролем, невозможно.
   Дежурный офицер в приемной Совета тотчас препроводил его в комнату рядом с залом заседаний. Не успел Клор присесть в кресло, как раздался сигнал войти.
   Все было так и не так, как он представлял себе. Во-первых, его не сопровождала охрана, и он, как свободный гражданин, вошел в зал не арестованным, а гостем. Во-вторых, тот зал заседаний Совета, который он неоднократно видел в записях видеохроники, оказался намного меньше и даже по-своему уютнее, чем это смотрелось с экрана. Координаторы сидели в креслах, расположившихся небольшим крутым амфитеатром и, если бы не возраст большинства из них, напоминали скорее студенческую аудиторию, чем грозных вершителей судеб Федерации.
   Еще от входа Клор разыскал глазами брата, но сразу отвел взгляд в сторону. Верх смотрел неприступно и строго, словно с первой минуты подчеркивал, что между этим провинившимся Созидателем и им, Верхом, одним из Координаторов, не может быть ничего общего.
   Впрочем, не ощутил Клор и той враждебности, которой ожидал. Обстановка напомнила ему студенческие годы и выпускной экзамен, и на секунду он снова почувствовал себя курсантом.
   Он ожидал вопросов, но вопросов не было. Затянувшееся молчание вернуло Клора в настоящее, и он со все возрастающей тревогой начал оглядывать зал.
   Наконец, сидящий в первом ряду Координатор, лениво потянулся к клавишам пульта, и почти сразу в тишине отчетливо зазвучал голос самого Клора - та самая запись в вахтенном журнале, которую он так отчаянно стер перед арестом.
   Клор невольно покачал головой. Ничего крамольного в журнале, конечно, не было. Зря старались ребята из шифровального отдела. Но все же...
   После того, как было прослушано несколько ежедневных отчетов, составленных по обязательной форме, куда кроме данных о погоде и собственном самочувствии вносились сведения о ходе программы изменения климата, запись выключили. Неожиданно раздался вопрос, которого Клор опасался.
   - Все ли, что вы считаете нужным, вносилось в журнал?
   - Все, что считал нужным, - лаконично ответил Клор.
   - А происходило ли за время вашей работы Созидателем на ЭН-12 что-нибудь такое, что вы были обязаны внести в журнал и не сделали этого?
   "Вот оно!" - Клор машинально прижал вспотевшие ладони к ткани комбинезона.
   "Скажи было", - вертелось в голове, но вместо этого он сухо отрапортовал:
   - Ничего заслуживающего внимания Совета.
   - Это ложь! - не выдержал тот самый Координатор, который включал запись. - Нам все известно!
   "О, Вечный Разум, в твоей руке горсть звезд..."
   Клор украдкой посмотрел на брата. Тот сидел, прикрыв веки, как будто дремал, и только уголки быстро подрагивающих губ выдавали, что он все слышит.
   У Клора гулко забилось сердце, как было когда-то единственный раз после поступления сигнала о разгерметизации десантного бота - тогда у него оставались считанные мгновения для того, чтобы нажать кнопку аварийного катапультирования.
   "Ну и пусть, - мелькнула мысль. - Все равно им все известно.
   - Да, это правда, - быстро сказал он.
   - Что именно? - тут же последовал вопрос из задних рядов.
   - Я поделился с аборигенами продуктами и медикаментами во время засухи, иначе бы они погибли.
   Проклятая рукопись! Он так устал от нее.
   Клор оттолкнул от себя пишущую машинку и тут же стал Кириллом. Он ощутил это почти физически, хотя ничего не изменилось. Те же глаза, тело, руки.
   Но еще секунду назад он был в той жизни, к которой уже не вернуться.
   Кирилл некоторое время посидел спокойно, словно приходя в себя после трудного путешествия. Зачем он взялся за это? Что дадут ему эти записи на чужом языке? Почему он снова и снова пытается привести в порядок мысли и ведет записи, которые никогда не найдут своего читателя? На Земле его исповедь в лучшем случае воспримут как научно-фантастический роман. И что за архаичный способ фиксировать происходящее?
   В дверь постучали. Точка-тире-точка. Это - Вера. Вот сегодня уж ни к чему. Но наверняка она видела свет в окне. Кирилл поплелся в прихожую.
   Вера вошла в квартиру осторожно, словно в первый раз, словно спрашивая разрешения. Это ее обычная манера. Маленькая прихожая сразу стала уютной, как будто только и ждала ее прихода.
   - Здравствуй, - она поцеловала Кирилла в щеку и на секунду прижалась к нему так, что он ощутил запах свежего снега и духов от лисьего воротника. - Какие нынче стоят ветреные погоды, - протянула Вера нараспев, разыскивая домашние тапочки. - А что ты такой угрюмый?
   - На работе неприятности.
   - Это из-за статьи-то?
   - А ты откуда знаешь?
   - В редакцию звонила, мне Сергей все рассказал. Эх ты, гусь принципиальный.
   - Гусь, гусь, - засмеялся Кирилл. - Но не принципиальный. И хватит об этом.
   - И правда, - согласилась Вера. - Давай лучше ужинать. Конечно, не ел ничего.
   У них сложились странные отношения.
   Вот уже третий год Вера иногда приходит к нему в гости, и тогда Кириллу начинает казаться, что они знакомы сто лет и за это время не расставались ни разу. Все тогда преображается в его доме и забывается прошлое - Дента, ЭН-12, другие планеты, на которых он побывал, и остается лишь его комната и Вера, и еще земная работа, совсем не похожая на ту прежнюю, которую ему приходилось выполнять раньше. В эти минуты ему начинает казаться, что не было другой жизни, и все, что он знает о себе, всего лишь сон.
   Кирилл пошел за Верой на кухню, но был изгнан, так как просто сидеть и смотреть на то, как работают другие он не умел, а, взявшись помогать, только мешал. Он вернулся в комнату и аккуратно зачехлил машинку, предварительно убрав со стола все бумаги.
   - Кирилл! - Вера стояла в дверях кухни, внимательно наблюдая. - А ты мне прочтешь, что написал?
   Вопрос застал врасплох. Да что они сегодня, сговорились все, что ли?
   - Вера, тут ничего особенного. Это для газеты, не успеваю в редакции.
   Прозвучало неубедительно. Кирилл так и не научился уверенно лгать.
   - Как хочешь, - сразу поскучнела Вера, и остаток вечера прошел в молчании.
   Ночью, отодвинувшись к краю дивана, чтобы не мешать Вере спать, Кирилл долго смотрел в незадернутое шторой окно и видел в прояснившемся небе звезды, как на поверхности воды, подернутые рябью.
   Желто-коричневый пейзаж ЭН-12 утомлял однообразностью. В более ранние геологические эпохи планета, вероятно, выглядела повеселее, но ей так и не суждено было увидеть расцвет цивилизации.
   Населяющие ЭН-12 аборигены навсегда остались разобщенными племенами, так и не создавшими ничего кроме самых нехитрых приспособлений для охоты и землепашества. Почему произошло так, а не иначе знали, пожалуй, только ученые-археологи Денты. Созидателей никогда не посвящали в специальные труды по планетам, предназначенные для преобразования.
   К тому же, инструкции говорили лишь о том, что нужно выполнить для того, чтобы планета стала годной для освоения. До этого ей не давали даже имени, и она значилась под порядковым номером или шифром.
   В обязанности Созидателей входило постепенное изменение климата - со временем здесь будут основаны собственные поселения. При этом строжайше запрещалось вмешиваться в жизнь аборигенов, если таковые на планете окажутся. Передача им лекарств, орудий, продуктов каралась строго. В лучшем случае провинившийся Созидатель мог рассчитывать на отставку. В худшем...
   Всякий контакт с местными племенами кроме особых случаев, также оговоренных правилами инструкции, рассматривался как нежелательное вмешательство в развитие аборигенов. Считалось, что ничего не должно влиять на естественный ход событий.