Страница:
– Оказалось, не понимаю, – Сергей сжал пальцы в кулак и тяжело посмотрел на Нику. Она всегда была расчетлива, но он не думал, что до такой степени… Или… она постепенно становилась такой, а он и не замечал? Сначала она была манекенщицей, потом ей это надоело и она увлеклась журналистикой, а потом кто-то из знакомых устроил ее редактором в «Кисс». Ника всегда умело совмещала одно с другим и всегда четко знала чего хочет. А вот ему, как оказалось, были известны не все ее желания и устремления…
– Да не сердись ты на меня, – она вновь засмеялась, поднося к тонким губам сигарету. – Кто же знал что тебя так переклинит! Ну же, не злись! Просто подумай, о чем я тебе говорю. Попытайся меня понять. Я права, тысячу раз права! Надеюсь, ты не купил мне кольцо? – Ника кокетливо сморщила носик и выдала милую улыбку.
– Нет, – соврал Сергей.
– Это хорошо, хотя и жалко, – легко бросила она, поднимаясь с дивана. – Ну, давай без обид, ладно? Ты – супер-мужчина, и я сама себе завидую, когда ты рядом, но если мы поженимся… то… то с моей стороны это будет глупый и дурацкий поступок. Да, ты отлично зарабатываешь, у тебя машина, квартира, но есть мужчины, которые зарабатывают намного больше. И главное – они не тратят деньги направо и налево, не думая о завтрашнем дне. Они преумножают свой капитал. – Ника положила руки на плечи Сергею и добавила: – и я хочу выйти замуж именно за такого человека, и для этого я занимаюсь собой, завожу нужные знакомства и не купаюсь в коротких лучах сентиментальности. И тебе советую поступать так же. То есть найди себе какую-нибудь молоденькую дурочку, у которой папа, нефтяной магнат, и женись на ней.
Она потянулась к губам Сергея, но он отстранился.
– Пожалуй, я так и сделаю, – ответил он. В его словах сквозила усмешка. – Как только мне встретится дочка нефтяного магната – я тут же потащу ее к алтарю. Спасибо за совет.
– Я не хотела тебя обижать… – Ника потушила сигарету в стеклянной пепельнице и скрестила руки на груди. – Из уважения к нашим отношениям и чтобы больше не было таких неловких ситуаций – я сказала тебе правду. – Она начала сердиться и раздражаться. – Думаешь, мне нравится работать до ночи, таскаться по бесконечным тусовкам, устранять конкуренток, выстраивать карьеру по кирпичику? Это мой задел на будущее! Возможно, ты меня не правильно понял. Мне не нужны деньги ради денег, брюлики и отдельно взятые яхты. Я не хочу быть просто куклой среди роскоши. Я хочу особую жизнь, в которой буду успешна и значима! А муж – это лишь дорога, которая приведет меня к цели.
– Не волнуйся, я тебя правильно понял.
Сергей злился, по-настоящему злился – не только на Нику, но и на себя. Дурак, дурак… Дурак! Хорошо ума хватило кольцо сразу не достать, а то вообще бы выглядел полным идиотом! «Давай поженимся…». Ч-ч-черт!
Кивнув, он направился к двери.
– Подожди… – попыталась остановить его Ника. – Да не относись ты к этому так серьезно!
– А я и не отношусь, – он сунул ноги в ботинки, обернулся, криво улыбнулся и вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь. – «А я и не отношусь», – повторил Сергей уже про себя, быстро спускаясь по ступенькам на первый этаж.
Только вот сердце ныло и в висках стучали болезненные молоточки. Будь ему сейчас лет шестнадцать, он бы поддал ногой урну, да так, чтобы она гремела метров десять, выплевывая в разные стороны мусор! Но ему тридцать два и, похоже, его злость останется при нем.
В машине Сергей просидел минуты две неподвижно, затем завел мотор. Только сейчас он вспомнил, что обещал отвезти Нику в аэропорт, но возвращаться не стал – придется ей вызвать такси. Через неделю они, наверняка, увидятся и, конечно, сделают вид, будто ничего и не было – их отношения вряд ли сильно изменятся в ту или иную сторону. Да, через неделю. Она вернется из Парижа отдохнувшая, довольная и на ее пальце не будет кольца… Его кольца.
Вдавив педаль газа в пол, Сергей сжал руль – досада и злость не отпускали. Он выехал со двора и помчался в сторону центра. Светофоры мигали то зеленым, то красным, то желтым, и он заставлял себя тормозить, когда этого требовали правила. Заставлял себя сбавлять скорость и прогонял мысли прочь.
Пролетев по Садовому Кольцу, он свернул к набережной Москвы-реки. Остановил машину около дорожки пожелтевших кленов, хлопнул дверцей, вдохнул влажный воздух и подошел к ограждению. Мутная вода неспокойно рябила, вспыхивая то тут, то там молочными бликами.
Сергей вынул из кармана брюк бархатную коробочку, открыл ее, задержал взгляд на кольце – бриллиант отчего-то показался тусклым, хотя солнце светило ярко, закрыл ее и со всего размаха бросил как можно дальше в реку.
Бульк! И все.
Он немного посмотрел на дублирующие друг друга круги и вернулся в машину, включил музыку и вновь рванул с места…
На этот раз Сергей покидал город, он гнал вперед, превышая допустимую скорость, остро желая побыть в одиночестве – подальше от Москвы, там, где никто не полезет в душу и где он сможет разобраться в себе.
«Давай поженимся…».
«Я не поняла… ты… шутишь?»
Глава 4
Глава 5
– Да не сердись ты на меня, – она вновь засмеялась, поднося к тонким губам сигарету. – Кто же знал что тебя так переклинит! Ну же, не злись! Просто подумай, о чем я тебе говорю. Попытайся меня понять. Я права, тысячу раз права! Надеюсь, ты не купил мне кольцо? – Ника кокетливо сморщила носик и выдала милую улыбку.
– Нет, – соврал Сергей.
– Это хорошо, хотя и жалко, – легко бросила она, поднимаясь с дивана. – Ну, давай без обид, ладно? Ты – супер-мужчина, и я сама себе завидую, когда ты рядом, но если мы поженимся… то… то с моей стороны это будет глупый и дурацкий поступок. Да, ты отлично зарабатываешь, у тебя машина, квартира, но есть мужчины, которые зарабатывают намного больше. И главное – они не тратят деньги направо и налево, не думая о завтрашнем дне. Они преумножают свой капитал. – Ника положила руки на плечи Сергею и добавила: – и я хочу выйти замуж именно за такого человека, и для этого я занимаюсь собой, завожу нужные знакомства и не купаюсь в коротких лучах сентиментальности. И тебе советую поступать так же. То есть найди себе какую-нибудь молоденькую дурочку, у которой папа, нефтяной магнат, и женись на ней.
Она потянулась к губам Сергея, но он отстранился.
– Пожалуй, я так и сделаю, – ответил он. В его словах сквозила усмешка. – Как только мне встретится дочка нефтяного магната – я тут же потащу ее к алтарю. Спасибо за совет.
– Я не хотела тебя обижать… – Ника потушила сигарету в стеклянной пепельнице и скрестила руки на груди. – Из уважения к нашим отношениям и чтобы больше не было таких неловких ситуаций – я сказала тебе правду. – Она начала сердиться и раздражаться. – Думаешь, мне нравится работать до ночи, таскаться по бесконечным тусовкам, устранять конкуренток, выстраивать карьеру по кирпичику? Это мой задел на будущее! Возможно, ты меня не правильно понял. Мне не нужны деньги ради денег, брюлики и отдельно взятые яхты. Я не хочу быть просто куклой среди роскоши. Я хочу особую жизнь, в которой буду успешна и значима! А муж – это лишь дорога, которая приведет меня к цели.
– Не волнуйся, я тебя правильно понял.
Сергей злился, по-настоящему злился – не только на Нику, но и на себя. Дурак, дурак… Дурак! Хорошо ума хватило кольцо сразу не достать, а то вообще бы выглядел полным идиотом! «Давай поженимся…». Ч-ч-черт!
Кивнув, он направился к двери.
– Подожди… – попыталась остановить его Ника. – Да не относись ты к этому так серьезно!
– А я и не отношусь, – он сунул ноги в ботинки, обернулся, криво улыбнулся и вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь. – «А я и не отношусь», – повторил Сергей уже про себя, быстро спускаясь по ступенькам на первый этаж.
Только вот сердце ныло и в висках стучали болезненные молоточки. Будь ему сейчас лет шестнадцать, он бы поддал ногой урну, да так, чтобы она гремела метров десять, выплевывая в разные стороны мусор! Но ему тридцать два и, похоже, его злость останется при нем.
В машине Сергей просидел минуты две неподвижно, затем завел мотор. Только сейчас он вспомнил, что обещал отвезти Нику в аэропорт, но возвращаться не стал – придется ей вызвать такси. Через неделю они, наверняка, увидятся и, конечно, сделают вид, будто ничего и не было – их отношения вряд ли сильно изменятся в ту или иную сторону. Да, через неделю. Она вернется из Парижа отдохнувшая, довольная и на ее пальце не будет кольца… Его кольца.
Вдавив педаль газа в пол, Сергей сжал руль – досада и злость не отпускали. Он выехал со двора и помчался в сторону центра. Светофоры мигали то зеленым, то красным, то желтым, и он заставлял себя тормозить, когда этого требовали правила. Заставлял себя сбавлять скорость и прогонял мысли прочь.
Пролетев по Садовому Кольцу, он свернул к набережной Москвы-реки. Остановил машину около дорожки пожелтевших кленов, хлопнул дверцей, вдохнул влажный воздух и подошел к ограждению. Мутная вода неспокойно рябила, вспыхивая то тут, то там молочными бликами.
Сергей вынул из кармана брюк бархатную коробочку, открыл ее, задержал взгляд на кольце – бриллиант отчего-то показался тусклым, хотя солнце светило ярко, закрыл ее и со всего размаха бросил как можно дальше в реку.
Бульк! И все.
Он немного посмотрел на дублирующие друг друга круги и вернулся в машину, включил музыку и вновь рванул с места…
На этот раз Сергей покидал город, он гнал вперед, превышая допустимую скорость, остро желая побыть в одиночестве – подальше от Москвы, там, где никто не полезет в душу и где он сможет разобраться в себе.
«Давай поженимся…».
«Я не поняла… ты… шутишь?»
Глава 4
И что теперь делать?
Владимирская область
– Извини, что я так рано. Сегодня суббота, ты, наверное, хотел выспаться…
Сашенька сделала большой глоток обжигающего чая и тяжело вздохнула.
– Тетка? – понимающе спросил Пашка, вынимая из шкафчика пачку печенья «Юбилейное».
– Угу.
– Сколько я тебе раз говорил – будь с ней построже. Ты имеешь право приходить домой во сколько считаешь нужным, и пусть она…
– Не в этом дело, – перебила Сашенька. – Когда я вчера пришла, она уже спала… но… м-м-м…
Пашка нахмурился, откусил печенье и поторопил:
– Давай, рассказывай.
И Сашенька рассказала. Как вернулась после кино, как подошла к своей комнате, как услышала храп, как не поверила собственным глазам и как просидела всю ночь на стуле. И объяснения Галины Аркадьевны тоже изложила правдиво и подробно.
– …она ко мне относится, как будто я… но это же моя комната!
– Это твоя половина дома, – поправил Пашка. – Ну почему ты меня никогда не слушаешь!
– Я слушаю!
– Нет, не слушаешь!
Сашенька, понимая, что Пашка во многом прав и что сейчас ей вовсе не хочется ссориться еще и с ним, поставила чашку на клеенчатую скатерть, опустила голову и опять вздохнула.
– Я больше не могу там жить, – она хлюпнула носом и сцепила пальцы. – Противно… Мужика этого командировочного я из своей комнаты не выгоню, а на террасе спать холодно. Сколько он пробудет? Два дня? Три? Пять? Мало ли как…
– Тогда скажи, чтобы твоя разлюбезная Галина Аркадьевна пустила тебя к себе, а то совсем уже обнаглела – кладет твои деньги в свой карман и считает, будто так и надо!
– Я к ней не пойду…
– А где ты собираешься жить? – откинув со лба светлую челку, с недоумением спросил Пашка.
Сашенька подняла на него глаза, пожала плечами и робко улыбнулась, и до него медленно, но верно стало доходить, куда она клонит…
– Ты самый дорогой человек в моей жизни… – пробормотала она и замолчала.
Тут же потеряв аппетит, Пашка встал и заходил по кухне от окна к двери. Влип. Глупо влип. Она ему, конечно, нравится и даже очень, но он не дурак, чтобы попадаться на удочку. Если он ее пустит пожить к себе хотя бы на несколько дней (пока не свалит этот хренов командировочный), то – прощай, свобода. Возвращаться к тетке она не захочет. А жениться он собирался уж никак не в двадцать восемь лет! Там, где идет разговор о гражданском браке, там и до ЗАГСа полкилометра. Плавали, знаем… Хотя, если она останется у него ночевать, то он наконец-то… Не, обойдется он как-нибудь… Перетерпит.
Тетка у нее вообще прибабахнутая, и Сашке с ней никогда не справиться, а ему вот больше делать нечего как дом их делить…
И на улицу – то ее не выставишь… Раньше, раньше ему надо было головой думать, а то связался с котенком, а таких не бросают, таких как раз в дом несут – холят, лелеют и… любят. А он не любит. Не успел еще заболеть, слава богу. Знал, знал, что потом будут с ней проблемы, и все равно распустил павлиний хвост! Идиот!
– Саша, я знаю, что мои слова совершенно не кстати, – начал Павел, возвращаясь на табурет, – но лучше я скажу тебе все сейчас, чем потом. – Он побарабанил пальцами по столу и отвел глаза в сторону. – Ты же сама видишь, что у нас с тобой… ничего не получается. Не ладится как-то… Мне сначала казалось… а теперь не кажется… понимаешь?
– Нет, – мотнула головой Сашенька.
– Как друг я тебе во многом готов помочь, но наши отношения… Прости, но я не думаю, что нам стоит и дальше встречаться.
Выпалив это, Паша почувствовал неимоверное облегчение. Теперь-то уж что дергаться – сказал и сказал. Главное сделано. Он поступает честно. Во-первых – ничего не обещал, во-вторых, ну нет у него в душе того волнения, на которое она рассчитывает. Говорил ли он ей о любви? Фиг его знает! Если не помнит, значит, и не было этого.
– Ты со мной расстаешься?… Я тебе не нужна? – тихо спросила Сашенька, чувствуя, как краснеют щеки и как подкатывает к горлу ком. Может, она не правильно поняла Пашку? Своего Пашку…
– Ну почему сразу – не нужна… я же говорю, как друг я буду рад тебе помочь. Давай подумаем, где ты можешь переждать три-четыре дня… Я могу одолжить тебе денег, устроишься в гостинице… Дороговато, но на несколько дней…
Встретившись с ней взглядом, он осекся.
– Паша, как же так?..
Ну все, сейчас начнутся слезы… Пора закругляться.
– Я тебе ничего не обещал, и давай не будем расставаться вот так – со скандалом.
Но у Сашеньки на скандал уже не было никаких душевных сил. Она медленно встала и так же медленно поплелась к двери. О таком она читала в романах, о таком она слышала от подруг, о таком смотрела кино, о таком она никогда не задумывалась по отношению к себе. Разве так бывает? Ведь еще вчера… В миг она все поняла – он испугался, испугался и она действительно ему совершенно не нужна! Вернее нужна, но похоже, только для одного…
– Апчхи! – громко чихнула Сашенька и, всхлипнув, выскочила из квартиры.
Пашка… ее Пашка… Они ходили в кино, кафешки, просто гуляли по улицам… Было же хорошо.
– Было… – выдохнула Сашенька, сжимая пальцами узкий деревянный подоконник.
За окном моросил дождь и капли воды рисовали на стекле однообразный узор – тонюсенькие полосочки наискосок.
Теперь она одна, совсем одна…
– Теперь я одна, совсем одна…
Уйти бы отсюда, куда глаза глядят. Подальше от Галины Аркадьевны, Светки и… Пашки. Далеко-далеко: за глубокие моря, за дремучие леса, за высокие горы. Забыть обо всем и начать жизнь заново. Самостоятельно.
Что здесь осталось?
Она обернулась и посмотрела на дверь, ведущую в коридор и к комнатам. Командировочный, пожилая дама, мечтающая наладить личную жизнь, семейная пара с крикливым попугаем в нагрузку – постояльцы. Ни одного близкого человека.
Сашенька вновь глянула в окно, вспомнила, что утром не вынула из почтового ящика газету и торопливо выскочила на улицу. Ящик у них хоть и новый, но дождь все равно проберется куда не следует и намочит тонкую бумагу.
Вернувшись, она села на скрипучий покосившейся стул, поджала ноги, отложила газету в сторону и пролистала рекламный журнал. Последние страницы пестрели предложениями о работе и обещаниями, от которых в душе затеплилась надежда. Требуются, требуются, требуются… Где? Во Владимире, в Кольчугине, в Суздале, в Москве…
«Принимаем на работу выпускников и молодых специалистов. Стартовая заработная плата – 15 тысяч рублей. Требования к кандидатам – минимальные. Работа в офисах Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода и Ярославля.
Более подробную информацию о компании, вакансиях и требованиях к кандидатам вы можете получить по адресу: г. Москва, Вишняковский переулок, дом…
Профессиональное обучение и карьерный рост гарантируем!»
Это объявление Сашенька перечитала несколько раз. Расплывчато, но так заманчиво… Она уедет далеко, как и мечтала несколько минут назад, вырвет из сердца Пашку, наконец-то лишится «теплой опеки» Галины Аркадьевны, чему-нибудь научится, познакомится с хорошими людьми.
И зарплату предлагают просто огромную! На такую и комнату можно снять, и жить целый месяц вполне прилично. А она же готова много работать, будет стараться изо всех сил – с утра до ночи, и, кто знает, возможно, со временем действительно получит хорошую должность. И тогда Пашка поймет!..
Опять Пашка…
Ну, почему так…
Сашенька положила журнал на колени и нахмурилась. У нее есть обязательства перед мальчиком Колей, его мамой-манекенщицей и папой-бизнесменом, но с весны она всегда слышала только одно: «ты мне надоела», «мы тебя уволим», «да нельзя же быть такой нерасторопной», так что – все к лучшему. Родители Коли найдут другую гувернантку и вряд ли будут сожалеть о прежней.
Значит, она поедет в Москву.
Сейчас вот соберется и поедет.
Да, а почему бы и нет…
А если не возьмут на работу?
Ничего страшного, она всегда может вернуться обратно. Если все время сидеть на одном месте, то и жизнь пройдет мимо и не узнаешь, как оно там – за глубокими морями, за дремучими лесами, за высокими горами. И любовь к Пашке пройдет… ничего же не будет о нем напоминать… Пройдет боль и любовь. Пройдет.
Сашенька прижала к груди журнал, вскочила со стула и решительным шагом направилась в свою комнату. Командировочный громко и протяжно пел на кухне: «тройка мчится, тройка скачет, вьется пыль из-под копыт…» и помешать сборам никак не мог.
Спешно сложив в сумку вещи, которые показались необходимыми, Саша застегнула молнию, огляделась, перечеркнула страх, проигнорировала сомнения и вернулась на террасу.
У нее есть немного денег – на первое время хватит, потом-то она уже зарабатывать начнет… или вернется обратно… Не надо думать о плохом! Не надо! Все получится! Сашенька кивнула своим мыслям.
Еще остался один нерешенный вопрос – где жить в Москве? Не на вокзале же. Гостиницы – удовольствие слишком дорогое, на комнату денег тоже не хватит… А если обратиться за помощью к Элеоноре Борисовне? Маминой лучшей подруге. Она приезжала на похороны, звала в гости и даже в прошлом году поздравляла с днем рождения, а еще говорила – «если тебе что-нибудь понадобится, обязательно звони». Сердце Сашеньки задрожало от волнения. Нет, она не будет злоупотреблять гостеприимством, как встанет на ноги, сразу же подыщет себе жилье. У Элеоноры Борисовны семья: муж – ученый, сын – студент и собака… кажется, доберман – зачем же людям мешать?
А если Пашка поймет, что ошибался?
Опять Пашка…
Все уже решено и нечего метаться! Она позвонит родителям Коли, попрощается с Галиной Аркадьевной и Светой, скажет им, что просто уезжает в гости к Элеоноре Борисовне, узнает расписание автобусов, отправляющихся в Москву, и начнет новую жизнь. Самостоятельную.
– Ой, забыла! – Сашенька торопливо поставила сумку на пол и бросилась обратно в свою комнату. Она редко пользовалась мобильным телефоном, подаренным Светой на прошлый Новый год («на возьми, мне эта модель уже надоела»), но сейчас он мог здорово пригодиться. В чужой город лучше ехать во всеоружии. – А Пашку я забуду, – бурчала под нос Сашенька, выдвигая ящик письменного стола, – и с мужчинами больше никогда встречаться не стану. Не нужны они мне.
– Да кому ты нужна в этой Москве, – фыркнула Света, лениво щелкая пультом телевизора.
– Я же говорю, – Сашенька скрестила за спиной пальцы, – меня Элеонора Борисовна пригласила. На месяц… Я уже вещи собрала и зашла попрощаться.
– Конечно, поезжай, – приторно улыбнулась Галина Аркадьевна. – Город посмотришь, отдохнешь. Родителям Коли я все объясню…
– Я им уже позвонила…
– Вот и хорошо. А комнату твою я пока буду сдавать, зачем же деньгам зазря пропадать, – глазки Галины Аркадьевны воровато забегали. Что бы еще такое девчонке сказать, чтобы обратно не торопилась… – А Григорий Лукич как раз решил подзадержаться у нас… все дела торговые. Света, бери с него пример – учился человек и теперь место хорошее занимает.
«Мою комнату он занимает», – про себя рассердилась Сашенька.
– Ма, ну чего ты опять пристаешь? Я только-только академию закончила! Имею я право на отдых или нет?
– Имеешь, имеешь…
– До свидания, – выдохнула Сашенька, желая как можно скорее оказаться подальше и от тети, и от двоюродной сестрицы. – Пойду я, а то на автобус опоздаю.
Галина Аркадьевна кивнула и выдала еще одну приторную улыбку. Душа аж подпрыгнула от пузырящегося восторга – наконец-то, наконец-то! В голове кнопочками защелкал калькулятор, подсчитывая вероятный доход, на который можно рассчитывать, сдавая еще одну комнату. Неплохо, очень даже неплохо…
Как только Сашенька вышла за дверь, Галина Аркадьевна тут же прилипла к окну. Выражение ее лица выдавало все тайные мысли и желания, а взгляд настойчиво подталкивал племянницу в спину. Доброго пути – пиши, звони, всегда рады встретить, будем скучать… Ага!
– Извини, что я так рано. Сегодня суббота, ты, наверное, хотел выспаться…
Сашенька сделала большой глоток обжигающего чая и тяжело вздохнула.
– Тетка? – понимающе спросил Пашка, вынимая из шкафчика пачку печенья «Юбилейное».
– Угу.
– Сколько я тебе раз говорил – будь с ней построже. Ты имеешь право приходить домой во сколько считаешь нужным, и пусть она…
– Не в этом дело, – перебила Сашенька. – Когда я вчера пришла, она уже спала… но… м-м-м…
Пашка нахмурился, откусил печенье и поторопил:
– Давай, рассказывай.
И Сашенька рассказала. Как вернулась после кино, как подошла к своей комнате, как услышала храп, как не поверила собственным глазам и как просидела всю ночь на стуле. И объяснения Галины Аркадьевны тоже изложила правдиво и подробно.
– …она ко мне относится, как будто я… но это же моя комната!
– Это твоя половина дома, – поправил Пашка. – Ну почему ты меня никогда не слушаешь!
– Я слушаю!
– Нет, не слушаешь!
Сашенька, понимая, что Пашка во многом прав и что сейчас ей вовсе не хочется ссориться еще и с ним, поставила чашку на клеенчатую скатерть, опустила голову и опять вздохнула.
– Я больше не могу там жить, – она хлюпнула носом и сцепила пальцы. – Противно… Мужика этого командировочного я из своей комнаты не выгоню, а на террасе спать холодно. Сколько он пробудет? Два дня? Три? Пять? Мало ли как…
– Тогда скажи, чтобы твоя разлюбезная Галина Аркадьевна пустила тебя к себе, а то совсем уже обнаглела – кладет твои деньги в свой карман и считает, будто так и надо!
– Я к ней не пойду…
– А где ты собираешься жить? – откинув со лба светлую челку, с недоумением спросил Пашка.
Сашенька подняла на него глаза, пожала плечами и робко улыбнулась, и до него медленно, но верно стало доходить, куда она клонит…
– Ты самый дорогой человек в моей жизни… – пробормотала она и замолчала.
Тут же потеряв аппетит, Пашка встал и заходил по кухне от окна к двери. Влип. Глупо влип. Она ему, конечно, нравится и даже очень, но он не дурак, чтобы попадаться на удочку. Если он ее пустит пожить к себе хотя бы на несколько дней (пока не свалит этот хренов командировочный), то – прощай, свобода. Возвращаться к тетке она не захочет. А жениться он собирался уж никак не в двадцать восемь лет! Там, где идет разговор о гражданском браке, там и до ЗАГСа полкилометра. Плавали, знаем… Хотя, если она останется у него ночевать, то он наконец-то… Не, обойдется он как-нибудь… Перетерпит.
Тетка у нее вообще прибабахнутая, и Сашке с ней никогда не справиться, а ему вот больше делать нечего как дом их делить…
И на улицу – то ее не выставишь… Раньше, раньше ему надо было головой думать, а то связался с котенком, а таких не бросают, таких как раз в дом несут – холят, лелеют и… любят. А он не любит. Не успел еще заболеть, слава богу. Знал, знал, что потом будут с ней проблемы, и все равно распустил павлиний хвост! Идиот!
– Саша, я знаю, что мои слова совершенно не кстати, – начал Павел, возвращаясь на табурет, – но лучше я скажу тебе все сейчас, чем потом. – Он побарабанил пальцами по столу и отвел глаза в сторону. – Ты же сама видишь, что у нас с тобой… ничего не получается. Не ладится как-то… Мне сначала казалось… а теперь не кажется… понимаешь?
– Нет, – мотнула головой Сашенька.
– Как друг я тебе во многом готов помочь, но наши отношения… Прости, но я не думаю, что нам стоит и дальше встречаться.
Выпалив это, Паша почувствовал неимоверное облегчение. Теперь-то уж что дергаться – сказал и сказал. Главное сделано. Он поступает честно. Во-первых – ничего не обещал, во-вторых, ну нет у него в душе того волнения, на которое она рассчитывает. Говорил ли он ей о любви? Фиг его знает! Если не помнит, значит, и не было этого.
– Ты со мной расстаешься?… Я тебе не нужна? – тихо спросила Сашенька, чувствуя, как краснеют щеки и как подкатывает к горлу ком. Может, она не правильно поняла Пашку? Своего Пашку…
– Ну почему сразу – не нужна… я же говорю, как друг я буду рад тебе помочь. Давай подумаем, где ты можешь переждать три-четыре дня… Я могу одолжить тебе денег, устроишься в гостинице… Дороговато, но на несколько дней…
Встретившись с ней взглядом, он осекся.
– Паша, как же так?..
Ну все, сейчас начнутся слезы… Пора закругляться.
– Я тебе ничего не обещал, и давай не будем расставаться вот так – со скандалом.
Но у Сашеньки на скандал уже не было никаких душевных сил. Она медленно встала и так же медленно поплелась к двери. О таком она читала в романах, о таком она слышала от подруг, о таком смотрела кино, о таком она никогда не задумывалась по отношению к себе. Разве так бывает? Ведь еще вчера… В миг она все поняла – он испугался, испугался и она действительно ему совершенно не нужна! Вернее нужна, но похоже, только для одного…
– Апчхи! – громко чихнула Сашенька и, всхлипнув, выскочила из квартиры.
* * *
К обеду настроение дошло до критической точки. Нарыдавшись, Саша устроилась на террасе и вспоминала последние четыре месяца.Пашка… ее Пашка… Они ходили в кино, кафешки, просто гуляли по улицам… Было же хорошо.
– Было… – выдохнула Сашенька, сжимая пальцами узкий деревянный подоконник.
За окном моросил дождь и капли воды рисовали на стекле однообразный узор – тонюсенькие полосочки наискосок.
Теперь она одна, совсем одна…
– Теперь я одна, совсем одна…
Уйти бы отсюда, куда глаза глядят. Подальше от Галины Аркадьевны, Светки и… Пашки. Далеко-далеко: за глубокие моря, за дремучие леса, за высокие горы. Забыть обо всем и начать жизнь заново. Самостоятельно.
Что здесь осталось?
Она обернулась и посмотрела на дверь, ведущую в коридор и к комнатам. Командировочный, пожилая дама, мечтающая наладить личную жизнь, семейная пара с крикливым попугаем в нагрузку – постояльцы. Ни одного близкого человека.
Сашенька вновь глянула в окно, вспомнила, что утром не вынула из почтового ящика газету и торопливо выскочила на улицу. Ящик у них хоть и новый, но дождь все равно проберется куда не следует и намочит тонкую бумагу.
Вернувшись, она села на скрипучий покосившейся стул, поджала ноги, отложила газету в сторону и пролистала рекламный журнал. Последние страницы пестрели предложениями о работе и обещаниями, от которых в душе затеплилась надежда. Требуются, требуются, требуются… Где? Во Владимире, в Кольчугине, в Суздале, в Москве…
«Принимаем на работу выпускников и молодых специалистов. Стартовая заработная плата – 15 тысяч рублей. Требования к кандидатам – минимальные. Работа в офисах Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода и Ярославля.
Более подробную информацию о компании, вакансиях и требованиях к кандидатам вы можете получить по адресу: г. Москва, Вишняковский переулок, дом…
Профессиональное обучение и карьерный рост гарантируем!»
Это объявление Сашенька перечитала несколько раз. Расплывчато, но так заманчиво… Она уедет далеко, как и мечтала несколько минут назад, вырвет из сердца Пашку, наконец-то лишится «теплой опеки» Галины Аркадьевны, чему-нибудь научится, познакомится с хорошими людьми.
И зарплату предлагают просто огромную! На такую и комнату можно снять, и жить целый месяц вполне прилично. А она же готова много работать, будет стараться изо всех сил – с утра до ночи, и, кто знает, возможно, со временем действительно получит хорошую должность. И тогда Пашка поймет!..
Опять Пашка…
Ну, почему так…
Сашенька положила журнал на колени и нахмурилась. У нее есть обязательства перед мальчиком Колей, его мамой-манекенщицей и папой-бизнесменом, но с весны она всегда слышала только одно: «ты мне надоела», «мы тебя уволим», «да нельзя же быть такой нерасторопной», так что – все к лучшему. Родители Коли найдут другую гувернантку и вряд ли будут сожалеть о прежней.
Значит, она поедет в Москву.
Сейчас вот соберется и поедет.
Да, а почему бы и нет…
А если не возьмут на работу?
Ничего страшного, она всегда может вернуться обратно. Если все время сидеть на одном месте, то и жизнь пройдет мимо и не узнаешь, как оно там – за глубокими морями, за дремучими лесами, за высокими горами. И любовь к Пашке пройдет… ничего же не будет о нем напоминать… Пройдет боль и любовь. Пройдет.
Сашенька прижала к груди журнал, вскочила со стула и решительным шагом направилась в свою комнату. Командировочный громко и протяжно пел на кухне: «тройка мчится, тройка скачет, вьется пыль из-под копыт…» и помешать сборам никак не мог.
Спешно сложив в сумку вещи, которые показались необходимыми, Саша застегнула молнию, огляделась, перечеркнула страх, проигнорировала сомнения и вернулась на террасу.
У нее есть немного денег – на первое время хватит, потом-то она уже зарабатывать начнет… или вернется обратно… Не надо думать о плохом! Не надо! Все получится! Сашенька кивнула своим мыслям.
Еще остался один нерешенный вопрос – где жить в Москве? Не на вокзале же. Гостиницы – удовольствие слишком дорогое, на комнату денег тоже не хватит… А если обратиться за помощью к Элеоноре Борисовне? Маминой лучшей подруге. Она приезжала на похороны, звала в гости и даже в прошлом году поздравляла с днем рождения, а еще говорила – «если тебе что-нибудь понадобится, обязательно звони». Сердце Сашеньки задрожало от волнения. Нет, она не будет злоупотреблять гостеприимством, как встанет на ноги, сразу же подыщет себе жилье. У Элеоноры Борисовны семья: муж – ученый, сын – студент и собака… кажется, доберман – зачем же людям мешать?
А если Пашка поймет, что ошибался?
Опять Пашка…
Все уже решено и нечего метаться! Она позвонит родителям Коли, попрощается с Галиной Аркадьевной и Светой, скажет им, что просто уезжает в гости к Элеоноре Борисовне, узнает расписание автобусов, отправляющихся в Москву, и начнет новую жизнь. Самостоятельную.
– Ой, забыла! – Сашенька торопливо поставила сумку на пол и бросилась обратно в свою комнату. Она редко пользовалась мобильным телефоном, подаренным Светой на прошлый Новый год («на возьми, мне эта модель уже надоела»), но сейчас он мог здорово пригодиться. В чужой город лучше ехать во всеоружии. – А Пашку я забуду, – бурчала под нос Сашенька, выдвигая ящик письменного стола, – и с мужчинами больше никогда встречаться не стану. Не нужны они мне.
* * *
Мысленно Галина Аркадьевна потирала ручки – ее племянница уезжает (жаль, если ненадолго). Скатертью дорога, милая.– Да кому ты нужна в этой Москве, – фыркнула Света, лениво щелкая пультом телевизора.
– Я же говорю, – Сашенька скрестила за спиной пальцы, – меня Элеонора Борисовна пригласила. На месяц… Я уже вещи собрала и зашла попрощаться.
– Конечно, поезжай, – приторно улыбнулась Галина Аркадьевна. – Город посмотришь, отдохнешь. Родителям Коли я все объясню…
– Я им уже позвонила…
– Вот и хорошо. А комнату твою я пока буду сдавать, зачем же деньгам зазря пропадать, – глазки Галины Аркадьевны воровато забегали. Что бы еще такое девчонке сказать, чтобы обратно не торопилась… – А Григорий Лукич как раз решил подзадержаться у нас… все дела торговые. Света, бери с него пример – учился человек и теперь место хорошее занимает.
«Мою комнату он занимает», – про себя рассердилась Сашенька.
– Ма, ну чего ты опять пристаешь? Я только-только академию закончила! Имею я право на отдых или нет?
– Имеешь, имеешь…
– До свидания, – выдохнула Сашенька, желая как можно скорее оказаться подальше и от тети, и от двоюродной сестрицы. – Пойду я, а то на автобус опоздаю.
Галина Аркадьевна кивнула и выдала еще одну приторную улыбку. Душа аж подпрыгнула от пузырящегося восторга – наконец-то, наконец-то! В голове кнопочками защелкал калькулятор, подсчитывая вероятный доход, на который можно рассчитывать, сдавая еще одну комнату. Неплохо, очень даже неплохо…
Как только Сашенька вышла за дверь, Галина Аркадьевна тут же прилипла к окну. Выражение ее лица выдавало все тайные мысли и желания, а взгляд настойчиво подталкивал племянницу в спину. Доброго пути – пиши, звони, всегда рады встретить, будем скучать… Ага!
Глава 5
Дороги пересекаются… в лесу
Владимирская область
– А ну посторонись, девицы-красавицы!
Сашенька повернула голову и увидела в проходе смешного мужичка. Из-за плеч у него торчал рюкзак болотного цвета, а в руках он держал по ведру с гладиолусами. Цветы были бережно обмотаны пожелтевшей от времени марлей, но яркие краски лепестков все равно пробивались сквозь мелкую сеточку. Сам он был похож на лесовичка – невысокий, лохматый, с рыжей бородой и торчащими в сторону усами. Черные резиновые сапоги поскрипывали при каждом его шаге.
– Где тут местечко свободное есть?! – бодро крикнул он, шагая вперед и при этом цепляя рюкзаком высокие спинки кресел.
Свободных мест было предостаточно – Сашеньке показалось, что «лесовичок» выбирает с кем бы ему сесть, с кем провести долгие часы до Москвы.
– А иди к нам, соколик! – хохотнули две бабульки, похожие одна на другую, как две капли воды.
– Ну вас, – засмеялся мужичок, – вы меня плохому научите! Ишь как глаза горят!
Старушенции, абсолютно довольные полученным ответом, выдали новый взрыв хохота, а Сашенька отвернулась к окошку, борясь с душевным волнением. Куда она едет? Зачем? Взяла вдруг собралась и отправилась в путь… А Пашка ничего и не знает… и с Элеонорой Борисовной она толком не договорилась. Позвонила, представилась, та ее узнала, даже обрадовалась, но как только дело дошло до главной части разговора, на линии образовались какие-то помехи. Элеонора Борисовна кричала в трубку: «что, что, ничего не слышно, повтори…» и просила перезвонить. Сашенька набирала номер еще три раза, но никто не ответил. Так что теперь она едет в чужой город, можно сказать, сюрпризом.
– А здесь местечко свободное?
– Да, – ответила Саша, понимая, что теперь переживать и мучиться сомнениями она не сможет – шумный попутчик избавит ее от всех душевных терзаний. Улыбнувшись, она добавила: – цветов у вас так много…
– Сам выращиваю, – похвалился «лесовичок», пристраивая ведра в проходе. – Гладиолусы – это же поэзия! Одни названия чего стоят: «Зеленый Лед», «Перо Павлина», «Курортный роман», «Волшебная Свирель». А? Каково? Понимать же надо!
Он плюхнулся в кресло и пригладил короткую бородку. Сашенька изумилась цвету его глаз – цвет лесного ореха. Точно лесовичок!
– Ага, красиво, – согласилась она и второй раз за последние часы улыбнулась.
– Зовут меня – Федор Иванович Веревкин, – представился он, – а ты кто такая будешь?
– Александра.
– Хорошее имя. Правильное.
Половина пути пролетела действительно незаметно. Федор Иванович то рассказывал, как выращивать гладиолусы, то цеплялся к сидящим неподалеку великовозрастным барышням, то подбадривал водителя, то задавал вопросы. Он лучился простым здоровым оптимизмом, и Сашеньке даже захотелось придвинуться к нему поближе или положить голову на его плечо.
– А ты к кому едешь?
– К маминой подруге. Она уже давно в Москве живет – лет двадцать пять. Учиться отправилась и замуж вышла.
– Да, такое частенько случается. Знаешь что, ты как сможешь, заходи ко мне в гости, – Федор Иванович полез в карман потертого коричневого пиджака, достал карандаш, замусоленный блокнот на пружинках и, высунув кончик языка, старательно вывел свой адрес. Вырвал листок и, протянув его, добавил: – я один живу, супруги-то от меня сбежали… Главное, я виноватым не был, природа – зараза такая, подкачала!
При чем здесь природа, Сашенька не поняла, но бумажку взяла, сложила ее пополам и пожала плечами. Вряд ли она когда-нибудь отправится в гости к этому милому «лесовичку», но он так искренне пригласил, что отказать сейчас было бы некрасиво.
– А нас чего в гости не зовешь? – пропела одна из бабулек. – Мы б с пирогами пришли!
– Обойдетесь, – добродушно ответил Федор Иванович.
И тут автобус повело вправо, а затем влево, он несколько раз дернулся, издал рычащий и чихающий звуки и резко остановился.
– Ой! – взвизгнули старушки, и по рядам кресел пролетели возгласы недоумения и возмущения.
– На кой так тормозить-то! – крикнул белобрысый парень, махнув кепкой.
– Безобразие! Безобразие! – заверещала тощая, похожая на куклу Барби, девица.
Федор Иванович бросился на выручку к гладиолусам.
– Все! Приехали! – рассерженно гаркнул водитель.
Десять минут пассажиры дружно надеялись на то, что автобус каким-нибудь невероятным образом починится. Потом еще десять минут куксились и ворчали, потом опять ждали и надеялись, потом бухтели и ругались.
– Значит, так, – облокотившись на спинку одного из кресел, начал свою речь взмыленный водитель, – колымага дальше не поедет – кирдык ей пришел. Кто не слишком торопится, может ждать подмоги. Вызов я уже сделал, так что шансы добраться до Москвы часа через три есть. Пока прикатят, пока то, пока се… Ну, а кому невмоготу – выходите на дорогу и голосуйте, народ у нас отзывчивый, авось кто и подвезет… тысячи за полторы или две.
– Как это автобус дальше не поедет?! – запищала «Барби». – Торчать здесь три часа… да вы с ума сошли! Тут осталось-то всего километров сто! Немедленно почините свою развалюху! – Натолкнувшись на равнодушный взгляд водителя, она подскочила с кресла, схватила свою маленькую кожаную сумочку и, недовольно махая рукой, заспешила к выходу. – Да о чем с вами разговаривать! Все ясно! Я сейчас же поймаю тачку и уеду отсюда! Но учтите, если частником окажется какой-нибудь маньяк, я вас потом по судам затаскаю! Номер вашей колымаги, как вы изволили выразиться, я запомнила, так что…
Окончание угрозы разобрать не удалось – «Барби» спрыгнула со ступенек автобуса и исчезла из поля зрения.
– Да кто на тебя позарится – доска гладильная, – фыркнул водитель, вынимая из мятой пачки сигарету. – Жрать надо, тогда на человека будешь похожа, и маньяки, соответственно, начнут тобой интересоваться. Размечталась! Маньяка ей подавай.
Пассажиры, потеряв одного «бойца» и поняв всю бессмысленность дальнейших пререканий, выдали общий тяжелый вдох огорчения и волной хлынули на улицу.
Сашенька пребывала в состоянии растерянности. Ждать пару часов другой автобус, а потом потратить еще час-полтора на дорогу до Москвы? Но будет уже вечер, а нужно еще отыскать дом Элеоноры Борисовны, да и неловко как-то вваливаться к ней на ночь глядя… А если обещанная подмога задержится?.. Нет, надо добираться самостоятельно.
– Народ, кто со мной?! – крикнул белобрысый парень, накидывая на плечи спортивную ветровку. – Выйдет гораздо дешевле, если мы скооперируемся.
Пока Сашенька думала, что делать, первая партия пассажиров умчалась к городу на белоснежной «десятке».
– Александра! Поедем? – донесся голос Федора Ивановича.
Мысли от волнения запутались, растерянность сковала душу, и Саша, закусив губу, замотала головой. На двоих до Москвы – приблизительно по тысяче рублей… Может ли она себе это позволить, когда впереди сплошная неизвестность? Вряд ли.
Две бабульки-хохотушки, тут же вцепились в Федора Ивановича и потянули к дороге. Смех, взмах руки и – ш-ш-ш-ш – перед ними остановилась старенькая, потрепанная жизнью вишневая иномарка. Хозяин двух ведер с гладиолусами и бойкие старушенции полезли в салон машины. Вж-ж-жик – и еще одна машина унесла к городу пассажиров приболевшего автобуса. Только сейчас Сашенька сообразила, что могла бы быть четвертой и платить пришлось бы гораздо меньше, но теперь суетиться было поздно. Около дороги в стороне от нее кучно стояли четыре человека, и она в их компанию никак не вписывалась. Пятый в данном случае – лишний.
Через три минуты она осталась одна, хотя был еще водитель, который сидел на ступеньках автобуса и курил.
– Извините, – обратилась к нему Сашенька, – а подмога точно придет?
– Точно, – кивнул тот, почесав за ухом. – Не буду же я тут до утра куковать.
– Два часа надо подождать?
– А кто ж его знает!
– А что же мне делать…
– Отдыхай, – он потушил сигарету о подошву ботинка и устало потянулся. – Со всеми-то почему не поехала?
Сашенька пожала плечами. Надо было, наверное… Но она растерялась, не каждый же день она совершает такие путешествия, да и денег в обрез.
– А ну посторонись, девицы-красавицы!
Сашенька повернула голову и увидела в проходе смешного мужичка. Из-за плеч у него торчал рюкзак болотного цвета, а в руках он держал по ведру с гладиолусами. Цветы были бережно обмотаны пожелтевшей от времени марлей, но яркие краски лепестков все равно пробивались сквозь мелкую сеточку. Сам он был похож на лесовичка – невысокий, лохматый, с рыжей бородой и торчащими в сторону усами. Черные резиновые сапоги поскрипывали при каждом его шаге.
– Где тут местечко свободное есть?! – бодро крикнул он, шагая вперед и при этом цепляя рюкзаком высокие спинки кресел.
Свободных мест было предостаточно – Сашеньке показалось, что «лесовичок» выбирает с кем бы ему сесть, с кем провести долгие часы до Москвы.
– А иди к нам, соколик! – хохотнули две бабульки, похожие одна на другую, как две капли воды.
– Ну вас, – засмеялся мужичок, – вы меня плохому научите! Ишь как глаза горят!
Старушенции, абсолютно довольные полученным ответом, выдали новый взрыв хохота, а Сашенька отвернулась к окошку, борясь с душевным волнением. Куда она едет? Зачем? Взяла вдруг собралась и отправилась в путь… А Пашка ничего и не знает… и с Элеонорой Борисовной она толком не договорилась. Позвонила, представилась, та ее узнала, даже обрадовалась, но как только дело дошло до главной части разговора, на линии образовались какие-то помехи. Элеонора Борисовна кричала в трубку: «что, что, ничего не слышно, повтори…» и просила перезвонить. Сашенька набирала номер еще три раза, но никто не ответил. Так что теперь она едет в чужой город, можно сказать, сюрпризом.
– А здесь местечко свободное?
– Да, – ответила Саша, понимая, что теперь переживать и мучиться сомнениями она не сможет – шумный попутчик избавит ее от всех душевных терзаний. Улыбнувшись, она добавила: – цветов у вас так много…
– Сам выращиваю, – похвалился «лесовичок», пристраивая ведра в проходе. – Гладиолусы – это же поэзия! Одни названия чего стоят: «Зеленый Лед», «Перо Павлина», «Курортный роман», «Волшебная Свирель». А? Каково? Понимать же надо!
Он плюхнулся в кресло и пригладил короткую бородку. Сашенька изумилась цвету его глаз – цвет лесного ореха. Точно лесовичок!
– Ага, красиво, – согласилась она и второй раз за последние часы улыбнулась.
– Зовут меня – Федор Иванович Веревкин, – представился он, – а ты кто такая будешь?
– Александра.
– Хорошее имя. Правильное.
Половина пути пролетела действительно незаметно. Федор Иванович то рассказывал, как выращивать гладиолусы, то цеплялся к сидящим неподалеку великовозрастным барышням, то подбадривал водителя, то задавал вопросы. Он лучился простым здоровым оптимизмом, и Сашеньке даже захотелось придвинуться к нему поближе или положить голову на его плечо.
– А ты к кому едешь?
– К маминой подруге. Она уже давно в Москве живет – лет двадцать пять. Учиться отправилась и замуж вышла.
– Да, такое частенько случается. Знаешь что, ты как сможешь, заходи ко мне в гости, – Федор Иванович полез в карман потертого коричневого пиджака, достал карандаш, замусоленный блокнот на пружинках и, высунув кончик языка, старательно вывел свой адрес. Вырвал листок и, протянув его, добавил: – я один живу, супруги-то от меня сбежали… Главное, я виноватым не был, природа – зараза такая, подкачала!
При чем здесь природа, Сашенька не поняла, но бумажку взяла, сложила ее пополам и пожала плечами. Вряд ли она когда-нибудь отправится в гости к этому милому «лесовичку», но он так искренне пригласил, что отказать сейчас было бы некрасиво.
– А нас чего в гости не зовешь? – пропела одна из бабулек. – Мы б с пирогами пришли!
– Обойдетесь, – добродушно ответил Федор Иванович.
И тут автобус повело вправо, а затем влево, он несколько раз дернулся, издал рычащий и чихающий звуки и резко остановился.
– Ой! – взвизгнули старушки, и по рядам кресел пролетели возгласы недоумения и возмущения.
– На кой так тормозить-то! – крикнул белобрысый парень, махнув кепкой.
– Безобразие! Безобразие! – заверещала тощая, похожая на куклу Барби, девица.
Федор Иванович бросился на выручку к гладиолусам.
– Все! Приехали! – рассерженно гаркнул водитель.
Десять минут пассажиры дружно надеялись на то, что автобус каким-нибудь невероятным образом починится. Потом еще десять минут куксились и ворчали, потом опять ждали и надеялись, потом бухтели и ругались.
– Значит, так, – облокотившись на спинку одного из кресел, начал свою речь взмыленный водитель, – колымага дальше не поедет – кирдык ей пришел. Кто не слишком торопится, может ждать подмоги. Вызов я уже сделал, так что шансы добраться до Москвы часа через три есть. Пока прикатят, пока то, пока се… Ну, а кому невмоготу – выходите на дорогу и голосуйте, народ у нас отзывчивый, авось кто и подвезет… тысячи за полторы или две.
– Как это автобус дальше не поедет?! – запищала «Барби». – Торчать здесь три часа… да вы с ума сошли! Тут осталось-то всего километров сто! Немедленно почините свою развалюху! – Натолкнувшись на равнодушный взгляд водителя, она подскочила с кресла, схватила свою маленькую кожаную сумочку и, недовольно махая рукой, заспешила к выходу. – Да о чем с вами разговаривать! Все ясно! Я сейчас же поймаю тачку и уеду отсюда! Но учтите, если частником окажется какой-нибудь маньяк, я вас потом по судам затаскаю! Номер вашей колымаги, как вы изволили выразиться, я запомнила, так что…
Окончание угрозы разобрать не удалось – «Барби» спрыгнула со ступенек автобуса и исчезла из поля зрения.
– Да кто на тебя позарится – доска гладильная, – фыркнул водитель, вынимая из мятой пачки сигарету. – Жрать надо, тогда на человека будешь похожа, и маньяки, соответственно, начнут тобой интересоваться. Размечталась! Маньяка ей подавай.
Пассажиры, потеряв одного «бойца» и поняв всю бессмысленность дальнейших пререканий, выдали общий тяжелый вдох огорчения и волной хлынули на улицу.
Сашенька пребывала в состоянии растерянности. Ждать пару часов другой автобус, а потом потратить еще час-полтора на дорогу до Москвы? Но будет уже вечер, а нужно еще отыскать дом Элеоноры Борисовны, да и неловко как-то вваливаться к ней на ночь глядя… А если обещанная подмога задержится?.. Нет, надо добираться самостоятельно.
– Народ, кто со мной?! – крикнул белобрысый парень, накидывая на плечи спортивную ветровку. – Выйдет гораздо дешевле, если мы скооперируемся.
Пока Сашенька думала, что делать, первая партия пассажиров умчалась к городу на белоснежной «десятке».
– Александра! Поедем? – донесся голос Федора Ивановича.
Мысли от волнения запутались, растерянность сковала душу, и Саша, закусив губу, замотала головой. На двоих до Москвы – приблизительно по тысяче рублей… Может ли она себе это позволить, когда впереди сплошная неизвестность? Вряд ли.
Две бабульки-хохотушки, тут же вцепились в Федора Ивановича и потянули к дороге. Смех, взмах руки и – ш-ш-ш-ш – перед ними остановилась старенькая, потрепанная жизнью вишневая иномарка. Хозяин двух ведер с гладиолусами и бойкие старушенции полезли в салон машины. Вж-ж-жик – и еще одна машина унесла к городу пассажиров приболевшего автобуса. Только сейчас Сашенька сообразила, что могла бы быть четвертой и платить пришлось бы гораздо меньше, но теперь суетиться было поздно. Около дороги в стороне от нее кучно стояли четыре человека, и она в их компанию никак не вписывалась. Пятый в данном случае – лишний.
Через три минуты она осталась одна, хотя был еще водитель, который сидел на ступеньках автобуса и курил.
– Извините, – обратилась к нему Сашенька, – а подмога точно придет?
– Точно, – кивнул тот, почесав за ухом. – Не буду же я тут до утра куковать.
– Два часа надо подождать?
– А кто ж его знает!
– А что же мне делать…
– Отдыхай, – он потушил сигарету о подошву ботинка и устало потянулся. – Со всеми-то почему не поехала?
Сашенька пожала плечами. Надо было, наверное… Но она растерялась, не каждый же день она совершает такие путешествия, да и денег в обрез.