Страница:
– Я уже давно хочу увидеть будущее, – сказал Аладдин.
– Будущее? – переспросил Хаттабыч. – Какое будущее? Там, где разные биржи?
– И где на каждом шагу бутики «Дольче и Габано»? – спросила Шахерезада.
– И где я буду жить в одной из моих будущих жизней, – закончил Аладдин.
– Есть один вариант, – кивнул Хаттабыч. – Но ты и сам помнишь, что с тебя причитается.
– Ладно, – кивнул Аладдин. – Я вместе с Шахерезадой и Хаттабычем хочу попасть в такое будущее, где я смогу увидеть мир и себя в будущем воплощении, где Шахерезада сможет найти свой бутик «Доеного кабана» и где Хаттабыч сможет так закрутить нефтяную биржу, что доведет до инфаркта этого… Жоржа Ужа.
– Джорджа Буша, – поправил Хаттабыч. – Ну, Аладдин, спасибо тебе! Честно сказать, от тебя не ожидал! ТВОЕ ЖЕЛАНИЕ…
– Быстрей, Хаттабыч, я уже слышу приближение погони, – поторопила его Шахерезада.
– …ИСПОЛНЕНО!!! – провозгласил Хаттабыч.
Мир, в котором много дыр
Шок будущего
Джинны носят «Адидас»
Дебри и Аладдин
Самый странный допрос в жизни Джона Дебри
Шоппинг творит чудеса!
Как Хаттабыч подшутил над Бушем
Эль-Абдурахман
– Будущее? – переспросил Хаттабыч. – Какое будущее? Там, где разные биржи?
– И где на каждом шагу бутики «Дольче и Габано»? – спросила Шахерезада.
– И где я буду жить в одной из моих будущих жизней, – закончил Аладдин.
– Есть один вариант, – кивнул Хаттабыч. – Но ты и сам помнишь, что с тебя причитается.
– Ладно, – кивнул Аладдин. – Я вместе с Шахерезадой и Хаттабычем хочу попасть в такое будущее, где я смогу увидеть мир и себя в будущем воплощении, где Шахерезада сможет найти свой бутик «Доеного кабана» и где Хаттабыч сможет так закрутить нефтяную биржу, что доведет до инфаркта этого… Жоржа Ужа.
– Джорджа Буша, – поправил Хаттабыч. – Ну, Аладдин, спасибо тебе! Честно сказать, от тебя не ожидал! ТВОЕ ЖЕЛАНИЕ…
– Быстрей, Хаттабыч, я уже слышу приближение погони, – поторопила его Шахерезада.
– …ИСПОЛНЕНО!!! – провозгласил Хаттабыч.
Мир, в котором много дыр
Аладдин удивленно оглядывал залитый светом Солнца асфальт, высокие дома из красного кирпича и забор из проволочной сетки. Затем он начал с удивлением разглядывать свою одежду. Она была похожа на традиционное арабское одеяние, только была намного удобней. И еще везде – и на куртке, и на штанах – почему-то было написано непонятное для Аладдина слово «Reebok».
Пока Аладдин озирался, с его головы свалился странный головной убор – шапочка, наполовину сделанная из синей материи, наполовину – из незнакомого Аладдину материала. Это было нечто твердое и дырчатое. Пластик бейсболки с многочисленными дырочками показался Аладдину похожим на проволочный забор. Аладдин подумал, что в этом мире, в который он только что попал, наверное, много дыр.
Вздохнув, наш герой снова начал разглядывать свою шапочку. На синей материи была непонятная желтая надпись «USA». И для полного счастья на шапочке был длинный-предлинный козырек – Аладдин таких никогда не видел. Но решил все же не выделяться из толпы и, надев бейсболку козырьком назад, отправился навстречу приключениям.
Приключения не заставили себя ждать – зайдя за угол, Аладдин тут же ринулся обратно, испугавшись огромного быстро движущегося желтого монстра с надписью «NYC TAXI» на боку. Минут через пять придя в себя после атаки монстра, Аладдин снова испугался. Рядом с ним не было ни Хаттабыча, ни Шахерезады.
Пока Аладдин стоял, потрясенный осознанием этого факта, из-за угла появился джинн, одетый во что-то странное и черное… Аладдину не хватило слов, чтобы описать смокинг.
– Хаттабыч! – только и мог воскликнуть Аладдин.
– Привет, Аладдин, – кивнул Хаттабыч. – Ты чего такой… обалделый?
– На меня за углом напал демон! – воскликнул Аладдин.
– А, это, наверно, мое такси было, – кивнул Хаттабыч.
– Что, вроде Кондратия? – спросил Аладдин.
– Да нет, намного проще, – ответил Хаттабыч. – А может, и сложнее. У Кондратия не было двигателя внутреннего сгорания.
– Чего? – спросил Аладдин.
– Ладно, расслабься, я тебе сейчас инструкцию дам, – сказал Хаттабыч, доставая инструкцию. – Кстати, извини, что задержался – давал инструкцию Шахерезаде.
– Как она?! – воскликнул Аладдин.
– Да все с ней в порядке, ходит по бутикам, – ответил Хаттабыч. – Я вас по документам записал как богачей из Саудовской Аравии, а деньги на ваш счет скинул с моих последних операций с нефтью, так что вы тут вроде как люди не бедные…
– Хаттабыч, кончай нести свою магическую абракадабру, я ничего не понимаю, – сказал Аладдин. – Ты мне лучше скажи, как тут жить? Почему у меня дырки на шляпе? Почему забор весь в дырках? Почему земля черная и в ней тоже дырки? – Аладдин только что заметил в асфальте водосток.
– Успокойся, Аладдин! Чего тебя все на дырки тянет? – спросил Хаттабыч. – А, понимаю, по Шахерезаде соскучился. Ничего, скоро встретитесь, как только каждый из вас со своими делами разберется. Ладно, пошли. Сначала сядем в такси, а уж потом я тебе все покажу.
– В какое еще такси? – недоверчиво спросил Аладдин.
Пока Аладдин озирался, с его головы свалился странный головной убор – шапочка, наполовину сделанная из синей материи, наполовину – из незнакомого Аладдину материала. Это было нечто твердое и дырчатое. Пластик бейсболки с многочисленными дырочками показался Аладдину похожим на проволочный забор. Аладдин подумал, что в этом мире, в который он только что попал, наверное, много дыр.
Вздохнув, наш герой снова начал разглядывать свою шапочку. На синей материи была непонятная желтая надпись «USA». И для полного счастья на шапочке был длинный-предлинный козырек – Аладдин таких никогда не видел. Но решил все же не выделяться из толпы и, надев бейсболку козырьком назад, отправился навстречу приключениям.
Приключения не заставили себя ждать – зайдя за угол, Аладдин тут же ринулся обратно, испугавшись огромного быстро движущегося желтого монстра с надписью «NYC TAXI» на боку. Минут через пять придя в себя после атаки монстра, Аладдин снова испугался. Рядом с ним не было ни Хаттабыча, ни Шахерезады.
Пока Аладдин стоял, потрясенный осознанием этого факта, из-за угла появился джинн, одетый во что-то странное и черное… Аладдину не хватило слов, чтобы описать смокинг.
– Хаттабыч! – только и мог воскликнуть Аладдин.
– Привет, Аладдин, – кивнул Хаттабыч. – Ты чего такой… обалделый?
– На меня за углом напал демон! – воскликнул Аладдин.
– А, это, наверно, мое такси было, – кивнул Хаттабыч.
– Что, вроде Кондратия? – спросил Аладдин.
– Да нет, намного проще, – ответил Хаттабыч. – А может, и сложнее. У Кондратия не было двигателя внутреннего сгорания.
– Чего? – спросил Аладдин.
– Ладно, расслабься, я тебе сейчас инструкцию дам, – сказал Хаттабыч, доставая инструкцию. – Кстати, извини, что задержался – давал инструкцию Шахерезаде.
– Как она?! – воскликнул Аладдин.
– Да все с ней в порядке, ходит по бутикам, – ответил Хаттабыч. – Я вас по документам записал как богачей из Саудовской Аравии, а деньги на ваш счет скинул с моих последних операций с нефтью, так что вы тут вроде как люди не бедные…
– Хаттабыч, кончай нести свою магическую абракадабру, я ничего не понимаю, – сказал Аладдин. – Ты мне лучше скажи, как тут жить? Почему у меня дырки на шляпе? Почему забор весь в дырках? Почему земля черная и в ней тоже дырки? – Аладдин только что заметил в асфальте водосток.
– Успокойся, Аладдин! Чего тебя все на дырки тянет? – спросил Хаттабыч. – А, понимаю, по Шахерезаде соскучился. Ничего, скоро встретитесь, как только каждый из вас со своими делами разберется. Ладно, пошли. Сначала сядем в такси, а уж потом я тебе все покажу.
– В какое еще такси? – недоверчиво спросил Аладдин.
Шок будущего
Полчаса Хаттабыч потратил на то, чтобы уговорить Аладдина залезть внутрь автомобиля. В конце концов, Аладдин обнаружил, что внутри у «желтого демона» не так уж плохо. Особенно ему понравился кондиционер и радио. По радио пел Джордж Майкл, он же улыбался с рекламных щитов, мимо которых такси проезжало, однако меньше всего Аладдин обращал внимание на Джорджа Майкла и ему подобных. Прилипнув к боковому стеклу машины, Аладдин пялился на девок, идущих по тротуарам, не обращая внимания на пояснения Хаттабыча.
– Слушай, Хаттабыч, это рай! – воскликнул Аладдин. – Тут все бабы ходят полуголые?
– Да, только не вздумай на них кидаться – посадят за решетку. Это здесь называется «сексуальное домогательство», – усмехнулся Хаттабыч. – Вот Шахерезада из бутика вернется в таком же наряде – и можешь лапать ее сколько угодно.
– Моя Шахер наденет такое и выйдет в этом на улицу?! – возмутился Аладдин. – Никогда не допущу этого! Такие наряды женщина может надевать только для мужа!
– Не буду с тобой спорить. Но если учесть, что мы сейчас в будущем, ты бы лучше попридержал свои средневековые манеры, – улыбнулся Хаттабыч. – Вот вернешься в свой 1170-й – и твори, что хочешь.
– А сейчас какой год? – недоверчиво спросил Аладдин.
– Да как бы тебе сказать, чтоб тебя не шокировать… – пробормотал Хаттабыч.
Такси проехало мимо какого-то банка, при входе в который висело электронное табло, показывающее время и дату. К счастью, Аладдин не понял смысла этих цифр, но они ясно сказали Хаттабычу, что на дворе стоит лето 2003 года.
– Слушай, Хаттабыч, это рай! – воскликнул Аладдин. – Тут все бабы ходят полуголые?
– Да, только не вздумай на них кидаться – посадят за решетку. Это здесь называется «сексуальное домогательство», – усмехнулся Хаттабыч. – Вот Шахерезада из бутика вернется в таком же наряде – и можешь лапать ее сколько угодно.
– Моя Шахер наденет такое и выйдет в этом на улицу?! – возмутился Аладдин. – Никогда не допущу этого! Такие наряды женщина может надевать только для мужа!
– Не буду с тобой спорить. Но если учесть, что мы сейчас в будущем, ты бы лучше попридержал свои средневековые манеры, – улыбнулся Хаттабыч. – Вот вернешься в свой 1170-й – и твори, что хочешь.
– А сейчас какой год? – недоверчиво спросил Аладдин.
– Да как бы тебе сказать, чтоб тебя не шокировать… – пробормотал Хаттабыч.
Такси проехало мимо какого-то банка, при входе в который висело электронное табло, показывающее время и дату. К счастью, Аладдин не понял смысла этих цифр, но они ясно сказали Хаттабычу, что на дворе стоит лето 2003 года.
Джинны носят «Адидас»
Аладдину понравился его номер «люкс» в отеле «Плаза». Но вот вид из окна ему совсем не понравился, поэтому он задернул шторы, включил лампу (Хаттабыч объяснил, как пользоваться выключателями) и ощутил себя в средневековом арабском дворце. Если, конечно, забыть про пятнадцатый этаж.
К счастью, про этаж забыть у Аладдина получилось, и он с огромным наслаждением впервые в жизни принял душ (как им пользоваться, Хаттабыч тоже объяснил). После душа Аладдин облачился в халат, включил телевизор и начал потягивать «Кока-Колу», так как ислам, в отличие от Минздрава, не просто предупреждает о вреде алкоголя, но и строго запрещает его употреблять.
По телеку Аладдин нашел научную программу, где историки с умным видом рассуждали о жизни средневекового Багдада. Эти рассуждения повергли Аладдина в такой невыразимый хохот, что он даже два раза подавился «Кока-Колой». Наш герой ну никак не ожидал, что по прошествии всего одной тысячи лет можно так исказить реальность так называемой «историей».
В общем, в этот день Аладдин развлекался так, как только мог – хавал чипсы с беконом (не подозревая о том, что бекон – это свинья, а насчет нее ислам тоже не просто предупреждает), звонил в «секс по телефону», мешал «Фанту» со «Спрайтом», после чего с непривычки провел долгое время в туалете, очищая желудок. Хотя в защиту чипсов с беконом от ислама можно сказать, что от бекона в этих чипсах остался один запах, да и тот больше отдает шкварками со сковородки… Так что свинью Аладдин так и так не ел.
Вечером, услышав стук в дверь, Аладдин подумал, что это вернулась Шахерезада, но за дверью стоял Хаттабыч – уже не в смокинге, а в «Адидасе».
– Чего уставился? – спросил Хаттабыч, заметив, как Аладдин пялится на «Адидас». – Да, джинны носят «Адидас» – у нас это нечто вроде визитной карточки. Мы с этой фирмой заключили договор на рекламу их продукции.
– Хаттабыч, я же тебе говорил, что в магии ничего не понимаю! – сказал Аладдин. – Ты лучше скажи, зачем ты пришел и где Шахерезада?!
– Ну что ж, инструкцию ты получил, – кивнул Хаттабыч, достав из буфета коньяк и развалившись на диване. – Теперь знаешь, что и как говорить, как включать телевизор и так далее. Значит, пришла пора исполнить твое желание.
– Погоди, а оно что, не исполнилось? – спросил Аладдин. – Я и так всем доволен, не хочу ничего другого, только вот хочу, чтобы Шахерезада поскорее вернулась.
– Нет, так не пойдет, – усмехнулся Хаттабыч. – Раз ты желание загадал, оно обязательно сбудется. Так что давай, одевайся в свой «Reebok» – остальное за мной.
– А это точно обязательно? – спросил Аладдин.
– Угу, – кивнул Хаттабыч, прихлебывая коньяк. – Знаешь, больше всего я доволен тем, что джинны никогда не пьянеют!
– Правда? – спросил Аладдин, натягивая штаны.
– Иначе мы работать не сможем, – кивнул Хаттабыч. – А спиртное можно хлебать в любых количествах – просто для собственного удовольствия. Слава Шефу!
– Чего? – спросил Аладдин.
– Да так, – уклонился от ответа Хаттабыч.
– Слушай, а как ты стал джинном? – спросил Аладдин.
– Оказался в неподходящем месте в ночь убийства Тутанхамона, – ответил Хаттабыч. – Так меня и запендюрили в лампу! Но я не жалуюсь. Хамэрхэду-то пришлось куда хуже.
– Кому? – спросил Аладдин.
– Кончай трепаться, пошли, – сказал Хаттабыч. – Будем знакомить тебя с самим собой. Знаешь, как говорят дзен-буддисты, «чтобы достичь просветления, нужно пожать собственную руку или услышать звук хлопка одной ладони»…
Не успели они дойти до двери, как Хаттабыч поднял в воздух правую руку – и раздался хлопок.
К счастью, про этаж забыть у Аладдина получилось, и он с огромным наслаждением впервые в жизни принял душ (как им пользоваться, Хаттабыч тоже объяснил). После душа Аладдин облачился в халат, включил телевизор и начал потягивать «Кока-Колу», так как ислам, в отличие от Минздрава, не просто предупреждает о вреде алкоголя, но и строго запрещает его употреблять.
По телеку Аладдин нашел научную программу, где историки с умным видом рассуждали о жизни средневекового Багдада. Эти рассуждения повергли Аладдина в такой невыразимый хохот, что он даже два раза подавился «Кока-Колой». Наш герой ну никак не ожидал, что по прошествии всего одной тысячи лет можно так исказить реальность так называемой «историей».
В общем, в этот день Аладдин развлекался так, как только мог – хавал чипсы с беконом (не подозревая о том, что бекон – это свинья, а насчет нее ислам тоже не просто предупреждает), звонил в «секс по телефону», мешал «Фанту» со «Спрайтом», после чего с непривычки провел долгое время в туалете, очищая желудок. Хотя в защиту чипсов с беконом от ислама можно сказать, что от бекона в этих чипсах остался один запах, да и тот больше отдает шкварками со сковородки… Так что свинью Аладдин так и так не ел.
Вечером, услышав стук в дверь, Аладдин подумал, что это вернулась Шахерезада, но за дверью стоял Хаттабыч – уже не в смокинге, а в «Адидасе».
– Чего уставился? – спросил Хаттабыч, заметив, как Аладдин пялится на «Адидас». – Да, джинны носят «Адидас» – у нас это нечто вроде визитной карточки. Мы с этой фирмой заключили договор на рекламу их продукции.
– Хаттабыч, я же тебе говорил, что в магии ничего не понимаю! – сказал Аладдин. – Ты лучше скажи, зачем ты пришел и где Шахерезада?!
– Ну что ж, инструкцию ты получил, – кивнул Хаттабыч, достав из буфета коньяк и развалившись на диване. – Теперь знаешь, что и как говорить, как включать телевизор и так далее. Значит, пришла пора исполнить твое желание.
– Погоди, а оно что, не исполнилось? – спросил Аладдин. – Я и так всем доволен, не хочу ничего другого, только вот хочу, чтобы Шахерезада поскорее вернулась.
– Нет, так не пойдет, – усмехнулся Хаттабыч. – Раз ты желание загадал, оно обязательно сбудется. Так что давай, одевайся в свой «Reebok» – остальное за мной.
– А это точно обязательно? – спросил Аладдин.
– Угу, – кивнул Хаттабыч, прихлебывая коньяк. – Знаешь, больше всего я доволен тем, что джинны никогда не пьянеют!
– Правда? – спросил Аладдин, натягивая штаны.
– Иначе мы работать не сможем, – кивнул Хаттабыч. – А спиртное можно хлебать в любых количествах – просто для собственного удовольствия. Слава Шефу!
– Чего? – спросил Аладдин.
– Да так, – уклонился от ответа Хаттабыч.
– Слушай, а как ты стал джинном? – спросил Аладдин.
– Оказался в неподходящем месте в ночь убийства Тутанхамона, – ответил Хаттабыч. – Так меня и запендюрили в лампу! Но я не жалуюсь. Хамэрхэду-то пришлось куда хуже.
– Кому? – спросил Аладдин.
– Кончай трепаться, пошли, – сказал Хаттабыч. – Будем знакомить тебя с самим собой. Знаешь, как говорят дзен-буддисты, «чтобы достичь просветления, нужно пожать собственную руку или услышать звук хлопка одной ладони»…
Не успели они дойти до двери, как Хаттабыч поднял в воздух правую руку – и раздался хлопок.
Дебри и Аладдин
Аладдин неожиданно очутился где-то на окраине Нью-Йорка. Перед таким же проволочным забором, как тот, что он видел утром. И снова светило Солнце, хотя только что был вечер.
– Ни хрена себе, – пробормотал Аладдин. – Я и не знал, что Хаттабыч такое вытворять может! Это надо же – ударил ладонью по воздуху – и такой хлопок! Вау!
Пока Аладдин удивлялся хлопкам Хаттабыча, рядом с ним, визжа мигалками, затормозила полицейская машина.
– А, такси! – кивнул Аладдин. – В отель «Плаза», пожалуйста.
Из машины вылезли Джон Дебри, Тупой и Ещетупее. Дебри, направив пистолет на Аладдина, крикнул:
– Стоять! Руки вверх!
– Вы не поняли, – сказал Аладдин. – Мне в отель надо.
– Подними руки вверх, придурок! – крикнул Джон Дебри.
– Сэр, а что с ним не так? – спросил Тупой.
– Да сегодня утром Невруб сказал, что этого парня объявили в розыск, – ответил Дебри. – Я вам еще не успел фоторобота показать.
– А-а, – кивнул Тупой, доставая пистолет.
Ещетупее вместо того, чтобы достать оружие, изобразил пистолет, сжав правую руку в кулак и выставив вперед указательный палец.
– Ребята, вы что, по-английски не понимаете? – спросил Аладдин. – Может, тогда по-арабски?
Он выдал длинную фразу на арабском. В ответ Дебри сделал предупредительный выстрел в асфальт. Аладдин, решив, что перед ним колдуны, упал на колени, подняв руки вверх. С особым почтением наш арабский придурок смотрел на Ещетупее, который, в отличие от двух других идиотов, готов был выплюнуть молнию из пальца, а не из магического жезла – по крайней мере, так думалось Аладдину.
– Да он же арабский террорист! – воскликнул Дебри, самый сообразительный из присутствующих. – Сейчас официально задержим его за 11 сентября… Ещетупее, наручники!
Ещетупее надел на Аладдина наручники, после чего арестованного «террориста» посадили в машину и отвезли в участок комиссара Невруба.
– Ни хрена себе, – пробормотал Аладдин. – Я и не знал, что Хаттабыч такое вытворять может! Это надо же – ударил ладонью по воздуху – и такой хлопок! Вау!
Пока Аладдин удивлялся хлопкам Хаттабыча, рядом с ним, визжа мигалками, затормозила полицейская машина.
– А, такси! – кивнул Аладдин. – В отель «Плаза», пожалуйста.
Из машины вылезли Джон Дебри, Тупой и Ещетупее. Дебри, направив пистолет на Аладдина, крикнул:
– Стоять! Руки вверх!
– Вы не поняли, – сказал Аладдин. – Мне в отель надо.
– Подними руки вверх, придурок! – крикнул Джон Дебри.
– Сэр, а что с ним не так? – спросил Тупой.
– Да сегодня утром Невруб сказал, что этого парня объявили в розыск, – ответил Дебри. – Я вам еще не успел фоторобота показать.
– А-а, – кивнул Тупой, доставая пистолет.
Ещетупее вместо того, чтобы достать оружие, изобразил пистолет, сжав правую руку в кулак и выставив вперед указательный палец.
– Ребята, вы что, по-английски не понимаете? – спросил Аладдин. – Может, тогда по-арабски?
Он выдал длинную фразу на арабском. В ответ Дебри сделал предупредительный выстрел в асфальт. Аладдин, решив, что перед ним колдуны, упал на колени, подняв руки вверх. С особым почтением наш арабский придурок смотрел на Ещетупее, который, в отличие от двух других идиотов, готов был выплюнуть молнию из пальца, а не из магического жезла – по крайней мере, так думалось Аладдину.
– Да он же арабский террорист! – воскликнул Дебри, самый сообразительный из присутствующих. – Сейчас официально задержим его за 11 сентября… Ещетупее, наручники!
Ещетупее надел на Аладдина наручники, после чего арестованного «террориста» посадили в машину и отвезли в участок комиссара Невруба.
Самый странный допрос в жизни Джона Дебри
Невруб сильно подозревал, что съел с утра несвежий пончик. Или с вечера – несвежую пиццу. Или по дороге на работу – несвежий сэндвич. Или все это вместе. Поэтому, чтобы успокоить волнение в желудке, Невруб пил свежее пиво. После второго глотка к нему в кабинет ввалился улыбающийся Дебри.
– Чего лыбишься? – спросил Невруб. – Бен-Ладена поймал?
– Почти, – ответил Дебри. – Мы только что повязали на окраине арабского террориста. Сейчас с него пальчики снимают, а потом допросим, наверное.
– А ты уверен, что это арабский террорист? – подозрительно спросил Невруб. – Почему ты вообще так решил?
– На нем прошлогодний «Reebok», и он несет чушь на непонятном языке, – ответил Дебри.
– Тогда ладно, – кивнул Невруб, вспомнив, что и сам не прочь погулять по городу в старом костюме «Reebok». – Будем допрашивать.
Аладдина сфотографировали анфас и в профиль, сняли с него отпечатки и прогнали их по базе данных. В базе данных Аладдина не оказалось, но полицейских это не удивило – арабские террористы в базе могли и не числиться. Тогда нашего арабского героя посадили в комнату с зеркалом и стали решать, кто будет его допрашивать.
– Почему именно я? – возмущался Дебри. – Я вообще по-арабски не говорю.
– Не дрейфь, Дебри, мы уже позвонили в ЁБР, попросили прислать переводчика, – успокоил коллегу Невруб. – Часа через три переводчик будет, если повезет. А пока что нам нужно выудить из этого чувака максимум информации. Ты его поймал – тебе его и допрашивать.
– Ладно, так и быть, – кивнул Дебри. – А если он действительно террорист, с меня снимут выговор за тот раз, когда я пьяный приполз в участок, а здесь была правительственная комиссия?
– Снимут, – кивнул Невруб. – И может, даже поощрят как-нибудь.
– Спасибо, комиссар! – сказал Дебри. – Считайте, я уже доказал, что он – террорист.
И Дебри мужественно зашел в комнату для допроса.
За зеркалом удобно устроились Невруб, Тупой, Ещетупее и лейтенант Шериф. Аладдин за время, проведенное в одиночестве, подумал и пришел к определенным выводам. Поэтому, когда к нему зашел Дебри, Аладдин даже улыбнулся.
– Ну что, начнем, – сказал Дебри, усаживаясь за стол напротив Аладдина и приготовившись записывать. – Имя?
– Что? – спросил Аладдин.
– Как вас зовут? – снова спросил Дебри.
– Алла-аддин ибн Ахмед ибн Рашид ибн Мустафа ибн Аль-Хаттаб, – представился Аладдин.
Дебри какое-то время чесал затылок шариковой ручкой, после чего записал в бланке «Абдула». За зеркалом Невруб и компания пытались переварить сказанное Аладдином. И тут неожиданно отключился микрофон, спрятанный в столе прямо перед Аладдином, так что Невруб с друзьями больше ничего не услышал.
– А вас как зовут? – спросил Аладдин.
– А вам зачем это знать? – спросил Дебри.
– Ну, я же представился, – улыбнулся Аладдин. – Теперь вы должны представиться, хотя бы из вежливости.
– Джон Дебри, – буркнул Дебри и продолжил допрос. – Год рождения?
– По летоисчислению Бонда? – уточнил Аладдин, разглядывая висящий на шее у Дебри бондовский амулет.
– Естественно, по какому же еще! – воскликнул Дебри.
– Так, прибавим шестьсот лет… – пробормотал Аладдин. – Тысяча сто тридцать восьмой.
На этот раз Дебри понадобилось дольше чесать в затылке, чтобы разобраться, что происходит.
– А, – сообразил, наконец, Дебри. – Под дурачка косишь. То «Абдула-ибн-хаттаб», то год рождения этакий называешь. Значит, думаешь, психушка лучше, чем электрический стул? Только не пройдет этот номер. И не таких раскалывали. Пока что ты у нас – подозреваемый номер один, так что давай-ка, называй свою дату рождения, и закончим с этим побыстрее.
Аладдин некоторое время с улыбкой глядел на Дебри, после чего сказал:
– Да, не ожидал я, что в будущем стану подчиняться Бонду, как эти крестоносцы, что буянят у нас на севере. Они ж совсем дикие, варвары. Ну что ж, судьба еще и не такие фокусы выкидывает.
– Чего? – спросил Дебри.
– Ты ведь – мое будущее воплощение, – улыбнулся Аладдин. – Когда-то ты был мной, а я когда-нибудь стану тобой. Разве ты не помнишь? Впрочем, неудивительно. Даже я до последнего времени не верил в реинкарнацию, думал, что это сказки, пока не встретил Хаттабыча.
– Так, мне все ясно, комиссар, зовите психиатра, – сказал Дебри, посмотрев в зеркало.
– Дебри, у нас микрофон отрубился, мы тебя не слышим, – услышал он голос Невруба через наушник, который заблаговременно воткнул в ухо. – Ничего страшного, потом починим, а ты пока импровизируй, его надо расколоть.
Дебри поднял руку, чтобы покрутить пальцем у виска и дать Неврубу понять, что Аладдин сумасшедший, но тут Аладдин спросил:
– Тебе ведь иногда снится шикарный арабский дворец? Дворец в Багдаде? Или красота закатной пустыни? Ароматы благовоний, которыми торгуют на рынке? А как красив ночной Багдад под звездным небом! И, конечно же, море… Невероятные берега Персидского залива…
Рука Дебри замерла сама собой, и он снова повернулся лицом к Аладдину, широко раскрыв рот.
– Откуда ты?.. – Дебри даже вопрос не смог закончить от удивления.
– Говорю же, я – твое прошлое воплощение, – улыбнулся Аладдин. – Я родился в 1138 году на окраине Багдада. За свою жизнь я много кем побывал… и дворцовым дегустатором, и братом шейха… Теперь вот вижу, что однажды стану тобой.
– Кошмар! – воскликнул Дебри. – Быть не может! Что же ты тогда делаешь здесь, в Нью-Йорке, тысячу лет спустя?
– Меня принес сюда мой джинн Хаттабыч, – улыбнулся Аладдин. – Кстати, раз уж об этом зашла речь, ты случайно не знаешь, где тут бутик «Доеного кабана»? А то, Шахерезада, похоже, слишком уж увлеклась шоппингом.
– Сиди здесь, – сказал Дебри, вскакивая на ноги и направляясь к двери.
За дверью уже стоял Невруб.
– Комиссар! – воскликнул Дебри. – Этого парня надо немедленно отпустить!
– Что с вами, мистер Дебри? – спросил Тупой. – У вас такое же лицо, как под Рождество, когда вы нам рассказывали свой ночной кошмар о том, как вы сами себя преследуете и арестовываете.
– Да, – кивнул Дебри, вспомнив этот страшный сон. – Почти что аналогичная ситуация.
– Успокойся, Дебри, я и без тебя знаю, что парня надо выпустить, – кивнул Невруб. – За ним уже и адвокат явился.
Невруб указал на Хаттабыча, который с хитрой улыбочкой подписывал какие-то юридические документы.
Обалдевший Дебри вывел Аладдина в коридор, снял с него наручники и передал Хаттабычу.
– А ты ничего, парень, – сказал Аладдин, обращаясь к Дебри. – Ты мне даже понравился. Приятно знать, что и через тысячу лет я мало изменился. Кстати, познакомься, это Хаттабыч. Благодаря ему я здесь.
– Очень приятно, – сказал ошарашенный Дебри, пожав руку Хаттабычу.
– Взаимно, – сказал Хаттабыч. – А вы перспективный кадр, мистер Дебри. Хоть пока что ничего и не соображаете. Что ж, нам пора. До свидания, мистер Дебри.
– Ага, – только и мог сказать Дебри.
– Пока, чувак, – кивнул Аладдин. – Еще увидимся. Через тысячу лет, когда я буду тобой.
На эту фразу Дебри даже «ага» не смог ответить. Поэтому он так и стоял с открытым ртом, когда Аладдин с Хаттабычем покинули участок.
– Ну что, Хаттабыч, – сказал Аладдин. – На себя я посмотрел. Теперь едем к Шахерезаде?
– Вот теперь действительно можно и к ней, – кивнул Хаттабыч. – Я думаю, она уже в отеле.
А Джон Дебри тем временем понемногу выходил из ступора. Придя в себя, он надел куртку и направился к двери, крикнув лейтенанту Шерифу:
– Скажи комиссару, что я ушел на встречу с информатором.
– Окей, – кивнул лейтенант Шериф. – Отмазка устаревшая, но может сработать.
Ноги сами несли Джона Дебри к ближайшей дешевой пивнушке.
– Выпить! – твердил он себе. – Выпить и забыть все. Только напиться так же, как в прошлый раз, когда комиссия меня засекла. До скотского состояния. Чтоб утром я даже двух слов связать не мог. Иначе с ума сойду. Какой-то кошмар… Арабский террорист из Багдада… Мое прошлое воплощение… Встретимся через тысячу лет… Нет, нет, нет, срочно все забыть! И этот сон дурной, что я бегу за грабителем, хватаю его – и вижу свое лицо… И экстрасенс, к которому я ходил перед 11 сентября… Все надо забыть. Забыть все.
До пивнушки Дебри все же дошел. Невдомек ему было, что не позже, чем через год ему суждено встретить Стреляного Воробья и сэра Эльдорадо…
– Чего лыбишься? – спросил Невруб. – Бен-Ладена поймал?
– Почти, – ответил Дебри. – Мы только что повязали на окраине арабского террориста. Сейчас с него пальчики снимают, а потом допросим, наверное.
– А ты уверен, что это арабский террорист? – подозрительно спросил Невруб. – Почему ты вообще так решил?
– На нем прошлогодний «Reebok», и он несет чушь на непонятном языке, – ответил Дебри.
– Тогда ладно, – кивнул Невруб, вспомнив, что и сам не прочь погулять по городу в старом костюме «Reebok». – Будем допрашивать.
Аладдина сфотографировали анфас и в профиль, сняли с него отпечатки и прогнали их по базе данных. В базе данных Аладдина не оказалось, но полицейских это не удивило – арабские террористы в базе могли и не числиться. Тогда нашего арабского героя посадили в комнату с зеркалом и стали решать, кто будет его допрашивать.
– Почему именно я? – возмущался Дебри. – Я вообще по-арабски не говорю.
– Не дрейфь, Дебри, мы уже позвонили в ЁБР, попросили прислать переводчика, – успокоил коллегу Невруб. – Часа через три переводчик будет, если повезет. А пока что нам нужно выудить из этого чувака максимум информации. Ты его поймал – тебе его и допрашивать.
– Ладно, так и быть, – кивнул Дебри. – А если он действительно террорист, с меня снимут выговор за тот раз, когда я пьяный приполз в участок, а здесь была правительственная комиссия?
– Снимут, – кивнул Невруб. – И может, даже поощрят как-нибудь.
– Спасибо, комиссар! – сказал Дебри. – Считайте, я уже доказал, что он – террорист.
И Дебри мужественно зашел в комнату для допроса.
За зеркалом удобно устроились Невруб, Тупой, Ещетупее и лейтенант Шериф. Аладдин за время, проведенное в одиночестве, подумал и пришел к определенным выводам. Поэтому, когда к нему зашел Дебри, Аладдин даже улыбнулся.
– Ну что, начнем, – сказал Дебри, усаживаясь за стол напротив Аладдина и приготовившись записывать. – Имя?
– Что? – спросил Аладдин.
– Как вас зовут? – снова спросил Дебри.
– Алла-аддин ибн Ахмед ибн Рашид ибн Мустафа ибн Аль-Хаттаб, – представился Аладдин.
Дебри какое-то время чесал затылок шариковой ручкой, после чего записал в бланке «Абдула». За зеркалом Невруб и компания пытались переварить сказанное Аладдином. И тут неожиданно отключился микрофон, спрятанный в столе прямо перед Аладдином, так что Невруб с друзьями больше ничего не услышал.
– А вас как зовут? – спросил Аладдин.
– А вам зачем это знать? – спросил Дебри.
– Ну, я же представился, – улыбнулся Аладдин. – Теперь вы должны представиться, хотя бы из вежливости.
– Джон Дебри, – буркнул Дебри и продолжил допрос. – Год рождения?
– По летоисчислению Бонда? – уточнил Аладдин, разглядывая висящий на шее у Дебри бондовский амулет.
– Естественно, по какому же еще! – воскликнул Дебри.
– Так, прибавим шестьсот лет… – пробормотал Аладдин. – Тысяча сто тридцать восьмой.
На этот раз Дебри понадобилось дольше чесать в затылке, чтобы разобраться, что происходит.
– А, – сообразил, наконец, Дебри. – Под дурачка косишь. То «Абдула-ибн-хаттаб», то год рождения этакий называешь. Значит, думаешь, психушка лучше, чем электрический стул? Только не пройдет этот номер. И не таких раскалывали. Пока что ты у нас – подозреваемый номер один, так что давай-ка, называй свою дату рождения, и закончим с этим побыстрее.
Аладдин некоторое время с улыбкой глядел на Дебри, после чего сказал:
– Да, не ожидал я, что в будущем стану подчиняться Бонду, как эти крестоносцы, что буянят у нас на севере. Они ж совсем дикие, варвары. Ну что ж, судьба еще и не такие фокусы выкидывает.
– Чего? – спросил Дебри.
– Ты ведь – мое будущее воплощение, – улыбнулся Аладдин. – Когда-то ты был мной, а я когда-нибудь стану тобой. Разве ты не помнишь? Впрочем, неудивительно. Даже я до последнего времени не верил в реинкарнацию, думал, что это сказки, пока не встретил Хаттабыча.
– Так, мне все ясно, комиссар, зовите психиатра, – сказал Дебри, посмотрев в зеркало.
– Дебри, у нас микрофон отрубился, мы тебя не слышим, – услышал он голос Невруба через наушник, который заблаговременно воткнул в ухо. – Ничего страшного, потом починим, а ты пока импровизируй, его надо расколоть.
Дебри поднял руку, чтобы покрутить пальцем у виска и дать Неврубу понять, что Аладдин сумасшедший, но тут Аладдин спросил:
– Тебе ведь иногда снится шикарный арабский дворец? Дворец в Багдаде? Или красота закатной пустыни? Ароматы благовоний, которыми торгуют на рынке? А как красив ночной Багдад под звездным небом! И, конечно же, море… Невероятные берега Персидского залива…
Рука Дебри замерла сама собой, и он снова повернулся лицом к Аладдину, широко раскрыв рот.
– Откуда ты?.. – Дебри даже вопрос не смог закончить от удивления.
– Говорю же, я – твое прошлое воплощение, – улыбнулся Аладдин. – Я родился в 1138 году на окраине Багдада. За свою жизнь я много кем побывал… и дворцовым дегустатором, и братом шейха… Теперь вот вижу, что однажды стану тобой.
– Кошмар! – воскликнул Дебри. – Быть не может! Что же ты тогда делаешь здесь, в Нью-Йорке, тысячу лет спустя?
– Меня принес сюда мой джинн Хаттабыч, – улыбнулся Аладдин. – Кстати, раз уж об этом зашла речь, ты случайно не знаешь, где тут бутик «Доеного кабана»? А то, Шахерезада, похоже, слишком уж увлеклась шоппингом.
– Сиди здесь, – сказал Дебри, вскакивая на ноги и направляясь к двери.
За дверью уже стоял Невруб.
– Комиссар! – воскликнул Дебри. – Этого парня надо немедленно отпустить!
– Что с вами, мистер Дебри? – спросил Тупой. – У вас такое же лицо, как под Рождество, когда вы нам рассказывали свой ночной кошмар о том, как вы сами себя преследуете и арестовываете.
– Да, – кивнул Дебри, вспомнив этот страшный сон. – Почти что аналогичная ситуация.
– Успокойся, Дебри, я и без тебя знаю, что парня надо выпустить, – кивнул Невруб. – За ним уже и адвокат явился.
Невруб указал на Хаттабыча, который с хитрой улыбочкой подписывал какие-то юридические документы.
Обалдевший Дебри вывел Аладдина в коридор, снял с него наручники и передал Хаттабычу.
– А ты ничего, парень, – сказал Аладдин, обращаясь к Дебри. – Ты мне даже понравился. Приятно знать, что и через тысячу лет я мало изменился. Кстати, познакомься, это Хаттабыч. Благодаря ему я здесь.
– Очень приятно, – сказал ошарашенный Дебри, пожав руку Хаттабычу.
– Взаимно, – сказал Хаттабыч. – А вы перспективный кадр, мистер Дебри. Хоть пока что ничего и не соображаете. Что ж, нам пора. До свидания, мистер Дебри.
– Ага, – только и мог сказать Дебри.
– Пока, чувак, – кивнул Аладдин. – Еще увидимся. Через тысячу лет, когда я буду тобой.
На эту фразу Дебри даже «ага» не смог ответить. Поэтому он так и стоял с открытым ртом, когда Аладдин с Хаттабычем покинули участок.
– Ну что, Хаттабыч, – сказал Аладдин. – На себя я посмотрел. Теперь едем к Шахерезаде?
– Вот теперь действительно можно и к ней, – кивнул Хаттабыч. – Я думаю, она уже в отеле.
А Джон Дебри тем временем понемногу выходил из ступора. Придя в себя, он надел куртку и направился к двери, крикнув лейтенанту Шерифу:
– Скажи комиссару, что я ушел на встречу с информатором.
– Окей, – кивнул лейтенант Шериф. – Отмазка устаревшая, но может сработать.
Ноги сами несли Джона Дебри к ближайшей дешевой пивнушке.
– Выпить! – твердил он себе. – Выпить и забыть все. Только напиться так же, как в прошлый раз, когда комиссия меня засекла. До скотского состояния. Чтоб утром я даже двух слов связать не мог. Иначе с ума сойду. Какой-то кошмар… Арабский террорист из Багдада… Мое прошлое воплощение… Встретимся через тысячу лет… Нет, нет, нет, срочно все забыть! И этот сон дурной, что я бегу за грабителем, хватаю его – и вижу свое лицо… И экстрасенс, к которому я ходил перед 11 сентября… Все надо забыть. Забыть все.
До пивнушки Дебри все же дошел. Невдомек ему было, что не позже, чем через год ему суждено встретить Стреляного Воробья и сэра Эльдорадо…
Шоппинг творит чудеса!
Хаттабыч подбросил Аладдина до отеля, а сам рванул к ближайшей бирже.
Аладдин же, войдя в свой номер, не сразу узнал его – все пространство было завалено пакетами из бутиков. Шахерезада целых два дня ходила по магазинам с кредитной карточкой Хаттабыча, так что теперь она была абсолютно счастлива, примеряя очередную, девяносто пятую по счету, яркую кофточку.
– Привет, дорогая! – крикнул Аладдин с порога. – Слушай, я так рад тебя видеть! Только никак не могу перелезть через эту кучу пакетов…
– Погоди секундочку, пупсик ты мой! – промурлыкала Шахерезада, упорхнув в соседнюю комнату. – Я сейчас примерю одну штучку, которую только что прикупила. Уверена, тебе понравится.
Аладдин тем временем мужественно преодолевал препятствие, возникшее на его пути. Перевалившись через гору пакетов и свертков, раскидав часть их них по номеру, а заодно повалив тумбочку, Аладдин всё-таки шлепнулся на ковер по ту сторону горы шмоток и где-то через минуту кое-как смог встать. Но тут из спальни вышла Шахерезада, и Аладдин понял, что лучше бы он не вставал. Шахерезада надела невероятно эротическое нижнее белье, и первым желанием Аладдина, когда он ее увидел, было желание присесть.
– Ах-хе-ре-з-з-з… – протянул Аладдин, с открытым ртом пялясь на Шахерезаду.
– И в самом деле, действует, – тихо пробормотала Шахерезада. – Аладдин, ты не представляешь, как я соскучилась!
– И я тоже! – воскликнул Аладдин, наконец, взявший себя в руки. – Я тоже так по тебе соскучился!!!
И он с разбегу бросился на Шахерезаду, схватил ее и потащил в спальню. Даже не повесив на дверь табличку «Не беспокоить».
Аладдин же, войдя в свой номер, не сразу узнал его – все пространство было завалено пакетами из бутиков. Шахерезада целых два дня ходила по магазинам с кредитной карточкой Хаттабыча, так что теперь она была абсолютно счастлива, примеряя очередную, девяносто пятую по счету, яркую кофточку.
– Привет, дорогая! – крикнул Аладдин с порога. – Слушай, я так рад тебя видеть! Только никак не могу перелезть через эту кучу пакетов…
– Погоди секундочку, пупсик ты мой! – промурлыкала Шахерезада, упорхнув в соседнюю комнату. – Я сейчас примерю одну штучку, которую только что прикупила. Уверена, тебе понравится.
Аладдин тем временем мужественно преодолевал препятствие, возникшее на его пути. Перевалившись через гору пакетов и свертков, раскидав часть их них по номеру, а заодно повалив тумбочку, Аладдин всё-таки шлепнулся на ковер по ту сторону горы шмоток и где-то через минуту кое-как смог встать. Но тут из спальни вышла Шахерезада, и Аладдин понял, что лучше бы он не вставал. Шахерезада надела невероятно эротическое нижнее белье, и первым желанием Аладдина, когда он ее увидел, было желание присесть.
– Ах-хе-ре-з-з-з… – протянул Аладдин, с открытым ртом пялясь на Шахерезаду.
– И в самом деле, действует, – тихо пробормотала Шахерезада. – Аладдин, ты не представляешь, как я соскучилась!
– И я тоже! – воскликнул Аладдин, наконец, взявший себя в руки. – Я тоже так по тебе соскучился!!!
И он с разбегу бросился на Шахерезаду, схватил ее и потащил в спальню. Даже не повесив на дверь табличку «Не беспокоить».
Как Хаттабыч подшутил над Бушем
На следующее утро Аладдина весьма удивил тот факт, что прямо в номер принесли свежие газеты. Почесав затылок, он попытался почитать газету, но не разобрал английских букв, хоть и говорил по-английски, благодаря магии Хаттабыча. Тогда он позвонил в администрацию отеля, и уже через десять минут в номер принесли выпуск «New York Times» на арабском. Аладдин, конечно, офигел, увидев, до чего дошел прогресс, однако после магических фокусов Хаттабыча уже ничто не казалось невероятным. Поэтому он сел в кресло и начал читать газету.
– И что там пишут? – спросила Шахерезада, выходившая из ванной и заметившая, что Аладдин читает газету.
– Вот, это кажется, про Хаттабыча, – кивнул Аладдин. – Вчера разразился кризис на нефтяной бирже, в результате чего цены на нефть снова подскочили. Джорджа Буша от шока хватил инфаркт, и сейчас у него в Белом Доме собрались лучшие кардиологи Соединенных Штатов, готовые на все, чтобы спасти жизни президенту… Дальше какая-то хрень, ничего не понимаю, но судя по всему, Хаттабыч сейчас счастлив.
– Я тоже счастлива, – кивнула Шахерезада, продолжая разбирать пакеты со шмотками. – Я ведь за эти два дня прибарахлилась на всю жизнь! Шоппинг на полную катушку – и ни в чем себе не отказывала… Круто! Спасибо тебе, Аладдин, за то, что ты раздобыл такого классного джинна, который отправил нас в это замечательное время!
– Ну, раз все счастливы, то и я счастлив, – заключил Аладдин. – Так и быть, захватим всю эту кучу с собой в Багдад. Мне так понравился твой вчерашний наряд!
– Кстати, почему бы нам не сходить в какой-нибудь арабский ресторан? – предложила Шахерезада. – Я видела один подходящий тут неподалеку. Давай прогуляемся?
– Окей, – кивнул Аладдин. – Только паранджу надень.
– В этом мире женщины сами решают, что носить, – гордо заявила Шахерезада. – И мужчины в этом нам не указ! Но так и быть, ради тебя надену что-нибудь поскромнее.
Если бы Аладдин знал слово «эмансипация», он сейчас хорошенько обругал бы эту самую эмансипацию.
– И что там пишут? – спросила Шахерезада, выходившая из ванной и заметившая, что Аладдин читает газету.
– Вот, это кажется, про Хаттабыча, – кивнул Аладдин. – Вчера разразился кризис на нефтяной бирже, в результате чего цены на нефть снова подскочили. Джорджа Буша от шока хватил инфаркт, и сейчас у него в Белом Доме собрались лучшие кардиологи Соединенных Штатов, готовые на все, чтобы спасти жизни президенту… Дальше какая-то хрень, ничего не понимаю, но судя по всему, Хаттабыч сейчас счастлив.
– Я тоже счастлива, – кивнула Шахерезада, продолжая разбирать пакеты со шмотками. – Я ведь за эти два дня прибарахлилась на всю жизнь! Шоппинг на полную катушку – и ни в чем себе не отказывала… Круто! Спасибо тебе, Аладдин, за то, что ты раздобыл такого классного джинна, который отправил нас в это замечательное время!
– Ну, раз все счастливы, то и я счастлив, – заключил Аладдин. – Так и быть, захватим всю эту кучу с собой в Багдад. Мне так понравился твой вчерашний наряд!
– Кстати, почему бы нам не сходить в какой-нибудь арабский ресторан? – предложила Шахерезада. – Я видела один подходящий тут неподалеку. Давай прогуляемся?
– Окей, – кивнул Аладдин. – Только паранджу надень.
– В этом мире женщины сами решают, что носить, – гордо заявила Шахерезада. – И мужчины в этом нам не указ! Но так и быть, ради тебя надену что-нибудь поскромнее.
Если бы Аладдин знал слово «эмансипация», он сейчас хорошенько обругал бы эту самую эмансипацию.
Эль-Абдурахман
Арабское кафе, которое приглянулось Шахерезаде, оказалось очень приличным заведением, и Аладдин впервые за последние несколько дней отведал на завтрак привычные ему блюда. Правда, это удовольствие обошлось нашей парочке недешево, но у них по-прежнему была кредитка Хаттабыча.
А дела у Хаттабыча, судя по всему, шли неплохо – Джордж Буш еще не оправился от инфаркта. Так вот, Аладдин с Шахерезадой мирно завтракали, как вдруг к их столику подошел странный человек в черном костюме «Adidas» и кепке-бейсболке. Аладдин посмотрел на этого человека, увидел слово «Adidas» на костюме, улыбнулся и кивнул со словами:
– А, вы – джинн!
– Ну, почти что, – кивнул незнакомец. – Аладдин, а ты чего здесь делаешь?
– Мы что, знакомы? – спросил Аладдин.
– Если нет, то будем, – ответил странный человек, подсаживаясь к ним. – Возможно, ты знаешь меня под именем Эль-Абдурахман. Я одно время был придворным магом багдадского шейха. Это, конечно, позорное занятие – работать на шейхов, но уж очень деньги нужны были, в долги влез…
– Погоди! Ты – Эль-Абдурахман, который двадцать лет назад наводнил Багдад всякой нечистью, но был схвачен и казнен на городской площади?! – с увеличивающимся страхом спросила Шахерезада.
– Ну, – улыбнулся «Эль-Абдурахман». – Вроде того. Только меня не казнили, как видите. Это была обыкновенная голограмма.
– Чего? – спросил Аладдин.
– И наполнять Багдад гадами я вовсе не хотел, – продолжал колдун. – Говорил же я шейху, чтоб он рукопись в огонь не бросал! Вот она и материализовалась – а в ней как раз описание низших демонов было. После этого случая нам с чуваками пришлось разрабатывать новую технологию «Рукописи не горят»… Ну да ладно, это все дело прошлое. Вы лучше расскажите, как вы в Нью-Йорке оказались?
А дела у Хаттабыча, судя по всему, шли неплохо – Джордж Буш еще не оправился от инфаркта. Так вот, Аладдин с Шахерезадой мирно завтракали, как вдруг к их столику подошел странный человек в черном костюме «Adidas» и кепке-бейсболке. Аладдин посмотрел на этого человека, увидел слово «Adidas» на костюме, улыбнулся и кивнул со словами:
– А, вы – джинн!
– Ну, почти что, – кивнул незнакомец. – Аладдин, а ты чего здесь делаешь?
– Мы что, знакомы? – спросил Аладдин.
– Если нет, то будем, – ответил странный человек, подсаживаясь к ним. – Возможно, ты знаешь меня под именем Эль-Абдурахман. Я одно время был придворным магом багдадского шейха. Это, конечно, позорное занятие – работать на шейхов, но уж очень деньги нужны были, в долги влез…
– Погоди! Ты – Эль-Абдурахман, который двадцать лет назад наводнил Багдад всякой нечистью, но был схвачен и казнен на городской площади?! – с увеличивающимся страхом спросила Шахерезада.
– Ну, – улыбнулся «Эль-Абдурахман». – Вроде того. Только меня не казнили, как видите. Это была обыкновенная голограмма.
– Чего? – спросил Аладдин.
– И наполнять Багдад гадами я вовсе не хотел, – продолжал колдун. – Говорил же я шейху, чтоб он рукопись в огонь не бросал! Вот она и материализовалась – а в ней как раз описание низших демонов было. После этого случая нам с чуваками пришлось разрабатывать новую технологию «Рукописи не горят»… Ну да ладно, это все дело прошлое. Вы лучше расскажите, как вы в Нью-Йорке оказались?