Страница:
два раза веселее. Бег у нас не очень-то получается: преодолев несколько
крутых изнурительных подъемов, Сява и Аленка устали и идут пешком. Тропинка
петляет по желтым, с выгоревшей на солнце травой лугам, забирается вверх и
тут же срывается вниз, в заросшие дубовыми рощами ущелья. Мы останавливаемся
у малого родника.
В утренние часы людей у источника почти нет и, дождавшись, когда мы
остались совсем одни, решили устроить небольшой банный день, точнее банное
утро. Раздевшись, мы с Сявой побрили уже прилично заросшие подбородки,
почистили зубы и вымыли с мылом шеи. Намылив подмышки и: другие части тела,
мы ждали, пока белое пластмассовое ведро наполнится, и мы устроим друг для
друга настоящий душ. В это время к роднику поднялась группа туристов, и по
их смущенным взглядам мы поняли, что оказались в ситуации более чем
комичной: два абсолютно голых молодых человека с намыленными:частями тела и
непонятно для какой цели намыленными подмышками наводили на странные мысли.
Присутствие в нашей компании девушки становилось и вовсе непонятным. Туристы
любезно согласились не мешать нам в реализации наших планов и удалились
прочь. Наобливавшись холодной родниковой водой и заполнив все пустые
емкости, мы двинулись в обратный путь.
Вернувшись в лагерь, мы приступили к разборам оставленных со вчерашнего
вечера завалам бутылок и наведению общего порядка в лагере. Мытье посуды
было полностью возложено на хрупкие женские плечи и, нужно сказать, девушки
успешно справились с этой задачей.
Я приготовил шикарный обед: картофельный суп с мясом и специями, а на
второе были макароны с соевым соусом и знаменитый салат по-крымски. Третьим
блюдом стал ароматным настой каркадэ со сгущенным молоком - объеденье!
Признав все вышеперечисленное очень вкусным и, отблагодарив меня за труды,
вся наша шумная компания стала расходиться по палаткам - тихий час.
Вечером, собравшись за каменным столом, мы пили коньяк с персиками и
дыней. Молодой месяц набирал силы и его серп ярко сиял в черном небе.
"Пешком по шпалам на юга" - пел магнитофон, "пешком по шпалам на юга" -
подпевали мы.
Наши дамы стали было уже сомневаться в существовании легендарных
peenkie (скалапендр) : мол, где они ваши чудовища,
рассказывали-рассказывали, а их и нет, но старые знакомые не заставили себя
долго ждать. В тот же вечер Макс с олимпийским спокойствием тихо сказал:
"Дайте мне фонарик, пожалуйста, кажется они пришли". И правда, гадина
преспокойно сидела на голой ступне Макса, спрятавшись под лямку пляжной
тапки. Яркий свет вспугнул монстра и она уползла под стол. "Ну, как они вам,
девушки?" - спросил Макс. Может быть в другое время и при других
обстоятельствах наши барышни поддержали бы эту беседу и ответили Максу
чем-нибудь из своего богатого женского арсенала, но сейчас они испуганно
светили фонариком себе под ноги и было видно, что peenkie им не очень
понравились. Больше в тот вечер скалапендры нас не тревожили.
Расправившись с запасами коньяка, мы пребывали в прекрасном настроении.
Сердца наши были распахнуты навстречу всему миру, а весь мир сосредоточился
на ту пору в границах плато одного из живописнейших холмов Лисьей Бухты.
Что делает все прогрессивное человечество, вылезая из палаток навстречу
восходящему солнцу, потягиваясь и жмурясь от яркого света? - Правильно,
чистит зубы. Спустившись к морю, мы рассаживаемся на выступающих из воды
валунах, и восстанавливаем нарушенный с вечера кислотно-щелочной баланс.
А не сходить ли нам "в люди"? Действительно, хватит бездельничать - все
в КырПыр. К сожалению, всем уходить из лагеря нельзя, нужно чтобы кто-то
присматривал за палатками. Макс самоотверженно согласился остаться. Взяв с
него обещание не скучать без нас, мы покидаем лагерь.
Пройдя через Чушку (или Нюшку, как называет бухту Алена) мы подходим к
Зеленке - это участок побережья около 150 метров длиной, поросший
кустарником и невысокими деревьями дающими богатую тень, множество палаток
располагалось именно там - это своего рода столица Лисьей бухты. Мы идем
дальше в сторону огромного осколка скалы, торчащего из моря у самого обреза
воды - это мыс Арбуз. За ним, метрах в семидесяти, еще один камушек поменьше
- мыс Крабий.
Вот мы и пришли: шумная суета торговцев, маленькие пляжные кафе и
магазинчики, одним словом - КырПыр. Мы еще не завтракали сегодня и поэтому
первым делом решили подкрепиться. Для этого мы купили пива и несколько
пирогов с капустой. Удобно расположившись на газоне местного парка, в густой
тени больших деревьев, мы отдыхали и пили украинское пиво "Eagle".
Со стороны набережной до нас доносились звуки гитары и бонгов, стройный
хор голосов пел на незнакомом языке протяжную песню. Из любопытства мы
отправились посмотреть на уличных музыкантов. Ими оказалась группа молодых
людей и девушек, сидящих под большой чинарой у самого тротуара. Они устроили
целое представление: играли, пели, танцевали, был даже жонглер. На асфальте
лежала перевернутая шляпа, в ней блестела мелочь и валялось несколько
сигарет, листок картона был обращен к проходящим мимо "Не оскудеет рука
дающего".
А что если вместо коньяка мы купим сегодня много-много пива? А почему
бы и нет? - Сказано - сделано. Одной из многочисленных лавок мы за десять
минут сделали дневную выручку, купив сразу 37 бутылок пива: "Славутичъ -
классическое", "Славутичъ- свiтле","Оболонь-премiум ","Оболонь - ладжер",
"Веселый монах", "Рогань - Золотая Ера".Заполнив до отказа Симин рюкзак и
два чехла от палаток мы взвалили все это на плечи и двинулись в сторону
дома.
Пройдя около двухсот метров у Алены порвалась вторая босоножка (первая
разорвалась еще на пути в КырПыр). Скача босиком по камням можно запросто
проколоть себе ступню. После недолгих уговоров мне удалось усадить Алену к
себе на плечи, и мы снова зашагали вперед. Пройдя треть пути, моя всадница
категорически отказалась ехать дальше. Общими усилиями мы пересадили ее на
Сявины плечи, но через некоторое время ситуация повторилась и остаток пути
она все равно прошла пешком. Характер.
Изрядно вымотавшись в обратной дороге, мы идем купаться в Мертвую Бухту
(мертвая она потому, что в ней не стоит ни одной палатки, а так ничего
мертвого в ней нет). Взяв с собой все купленное пиво мы было хотели его
охладить, опустив бутылки в прочном капроновом садке на приличную глубину,
но вызывавшие опасение волны не дали нам осуществить задуманное. Наполнив
морской водой нашу 40-литровую бочку, мы сложили в нее почти все бутылки, и
стали готовить ужин.
Вечер проходил по знакомому сценарию: в перерывах между тостами и
разговорами мы пели песни и танцевали (!) под музыку Агузаровой, Чайф,
Ляписа Трубецкого. Песня "Зеленоглазое такси" в исполнении Ляписа стала
одним из величайших хитов. "Шеф, два счетчика!", "Шеф, два счетчика!".
Взяв гитару, я спускаюсь к морю. В небе еще нет полной луны, но даже
видимая ее часть светит ярко и лунные блики танцуют на плещущихся волнах. Я
встречаю Сяву и мы идем гулять по тянущейся вдоль берега тропке. Он
прихватил из лагеря пару бутылочек пива и от этого гулять нам становится еще
приятнее. Исполнив в два голоса "Раскинулось море широко" мы срываем бурю
аплодисментов от благодарных слушателей, оставшихся в лагере - почти
стопроцентная слышимость обеспечивает постоянный звуковой контакт. Мы идем
дальше и подходим к одному из костров на стоянках наших многочисленных
соседей. Познакомившись, мы выяснили, что они приехали из города Сумы, а
один из них оказался жителем города Москва, что само по себе уже приятно -
соотечественник. Спев для них парочку песен, мы возвращаемся в лагерь. Свет
луны падает со стороны моря и наши с Сявой тени отчетливо видны на склоне
холма. Мы поднимаемся по тропинке к ожидающим нас друзьям, но жесткий
блюзовый ритм "Все это rock-n-roll" (песня, которую мы играли в данный
момент) заводит и мешает нашему продвижению вперед. Взяв финальный аккорд,
мы входим в лагерь - пива музыкантам! На звон гитары и шум застолья из
глубины ночи к нашим палаткам поднялись несколько молодых людей и девушка -
это наши соседи, их лагерь в 40 метрах от нас. Они приехали их города
Харькiва и за глаза мы называли их просто - "хохлы". Российско-украинская
встреча проходила в спокойной дружественной обстановке, причем гости
усиленно нажимали на пиво, запасы которого стали стремительно истощаться.
Харькiвчане принесли с собой гитары и стали петь и играть что-то
собственного сочинения. Внимательно прослушав 3-4 песни, мы забрались в
Сявину палатку: лежа на спине, курили "Ватру" и тихо разговаривали. Наши
ночные гости преспокойно сидели в лагере и покидать его явно не хотели.
Затянувшись сигаретой ,Сява задумчиво произнес:
- Хлопцы, а как по вашему будет "пошли"?
- "Пiшли", - ответили хлопцы.
- Ну а как будет "х.."?
- Так и будет "хг..", с проносом на "хгэ" отвечали ночные гости.
- Ну так вот, хлопцы, -пiшли вы все на "хг.."!
Ошалев от такой коммуникабельности, хлопцы сразу поняли свою ошибку, и
засобирались домой. Наверное, не стоило нам так жестко обходиться с ними, но
сложившиеся обстоятельства просто вынудили Сяву на этот шаг. Харькiвчане на
нас не обиделись и отнеслись к этому понимающе.
Перед тем как лечь спать мы решили, что завтра нам непременно нужно
отправиться в горы. Ночная тишина - клейкая, плотная, вязкая, все напитывает
сном и покоем, высасывает жажду движения, присущую всему живому. Утренняя
тишина имеет несколько пород, а уж оттенков у нее столько, что этот абзац
можно было продолжать еще очень долго.
Шум накатывающихся на берег волн выкарабкивался из легкой дымки тумана,
осторожно входил в палатку, словно хотел сообщить что-то неведомое прежде.
Он был тих и не мешал Аленке и Максу досматривать сны - будить их в столь
ранний час я не решился.
Осторожно расстегнув молнию на палатке, я вышел навстречу улыбающемуся
восходящему солнцу. Услышав, что кто-то проснулся из своей палатки вылез
Сява. Пожелав друг другу доброго утра, мы стали готовиться к восхождению:
пластиковая полутора литровая бутылка наполовину наполненная сухим вином
производства местных умельцев была примерно одинаковой температуры с землей,
на которой стояла, но вино в ней еще не успело (или не могло?) так
нагреться, поэтому Сява выпил не обжигаясь и видимо почувствовал только
приятное тепло. Я последовал его примеру. Заметно повеселев, мы стали будить
мирно спящих "альпинистов".
-Макс! Алена! Вставайте! Пора, горы ждут!
-Угу, сейчас встаю, - сквозь сон пропела Алена.
-Давайте еще немного поспим, а? - с надеждой в голосе еле слышно
произнес Макс.
-Нет, спать мы не будем - у нас так не принято, если уж решили в горы -
значит в горы.
Покинув свой гарем (Старый жил в одной палатке с Лидой и Надей) Старик
тоже решил отправиться с нами. Покуда Алена и Макс ходили к морю умыться и
почистить бивни, мы собрали рюкзаки, не забыв прихватить с собой знаменитый
флаг (громадный триколор и в этом году величаво развевался над нашей
палаткой). Все собрались - вперед!
Первые подъемы мы преодолеваем в быстром походном темпе, но с каждым
следующим рывком сил становилось все меньше. Решив пройти по знакомому
прошлогоднему маршруту, дойдя до развилки, мы свернули налево и спустились в
дубовую рощу на краю глубокого ущелья. На самом дне ущелья в русле
пересохшей горной реки мы сделали небольшой привал. Едва отдышавшись, снова
ползем вверх. Срывающиеся из-под ног камни скачут по склонам гребня и с
грохотом исчезают в поросших яркой зеленью низинах. Дышать становилось все
труднее, ноги "забитые" сверхтяжелой нагрузкой с трудом поднимали нас к
заветной вершине. Не даром говорят, что альпинизм - самый энергоемкий вид
спорта.
Привал. Сбросив рюкзаки, мы сидим на жесткой выгоревшей траве и с
восхищением смотрим вниз на высланные зеленым бархатом склоны и золотистые
луга на плоских вершинах холмов. Собрав всю свою волю в железный кулак
"альпинисты" снова ползут вверх. "Мы рубим ступени - ни шагу назад, и от
напряженья колени дрожат, и сердце к вершине готово бежать из груди:" Иногда
казалось, что едва заметная тропинка вела к самому небу, потому что сколько
глаз мог разглядеть она все поднималась и, наконец, пропадала где-то в
облаках. Воздух становился так редок, что больно было дышать. Кровь
поминутно приливала в голову, но вместе с тем какое-то странное чувство
распространилось по всем жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко
над миром.
Чувство детское, не спорю, но удаляясь от условностей общества и
приближаясь к природе мы невольно становимся детьми. Все приобретенное
отпадает от души и она делается вновь такою, какой была некогда и, наверное,
станет когда-нибудь вновь.
Мы в точности повторили старый маршрут, и вышли на небольшой балкон -
плоский зубец скалы, вертикально срывающийся вниз. Проглотив с аппетитом
принесенные с собой хлеб и консервы, мы лежали на побежденной вершине,
счастливые и довольные удачному восхождению на Эчки-Даг.
Спускаясь с гор, мы непременно заходим на "большой" родник, где в
густой тени под куполом ярко-зеленой листвы уставший в дороге путник может
отдохнуть и утолить жажду. Вода в источнике волшебная. Где-то далеко под
землей в недрах величественных скал живет подземное озеро, откуда вместе с
водой к нам в бутылки иногда попадают пресноводные креветки. Как известно,
креветки живут только в очень чистой, прозрачной воде. Рядом с источником
растет кизил, его ветки усыпаны ярко- красными кисловатыми ягодами. Из
кизила и диких яблок Сява варил отличный компот. Отдохнув, мы идем домой -
нас ждут. Вернувшись в лагерь, мы нашли его в полном порядке: вся посуда
была вымыта, все вещи аккуратно сложены, а дрова распилены, поколоты и
уложены в поленницу. Ай да Сима! Ай да Татьяна!
Пообедав, мы заползаем в мою гигантскую желто-зеленую палатку и играем
в преферанс - это наша самая любимая карточная игра. В Ростове мы купили
футбольную колоду карт (на их лицевой стороне были изображены звезды
мирового футбола - Zidane, Beckham, Hagi и многие другие).
Включив магнитофон, мы с головой уходили в игру и приходили в себя
только к вечеру. Нужно было готовить ужин и делать это мы начинали не
прерывая игры : сидящий на прикупе шел разжигать костер, его менял следующий
и ставил на огонь котелки, третий солил воду и подкладывал в костер дров.
Вечер ложился на плечи, мы собирались за каменным столом и пили старый
добрый коньяк, закусывая его персиками, дыней или арбузом. Наши давние
знакомые pinkee регулярно посещали лагерь, и встречи с ними стали явлением
почти обыденным. Чудовища оказались жуткими сладкоежками и перспектива
полакомиться дыней или виноградом привлекала их в нашу палатку, где обычно
хранились все фрукты. Редкий день проходил без того, чтобы кто- нибудь не
поймал хотя бы одного монстра. Орудием лова обычно выступала Сявина
эмалированная кружка (бегая по ее донышку, скалапендра не могла вылезти по
высоким скользким стенкам). Ночь зажигала в небе алмазные россыпи звезд,
из-за хребта Кара-Дага выплывала сияющая полная луна. От самого горизонта по
морю тянулась серебристая лунная дорожка, вернее целое лунное шоссе
проходило по плещущимся волнам. Свет ночного светила был настолько ярок, что
надобность в использовании свечки во время вечерней трапезы отпадала. Это
было очень удобно - ужин при луне.
Прогрев двигатели я беру гитару и мы начинаем петь. Мы играли часа по
два без перерыва, используя в качестве допинга все тот же коньяк, пели
настолько громко, что живущие на другом конце Чушки могли слушать живой
концерт нашего стройного хора. Постепенно голоса расходились по своим
палаткам и на сцене оставались два самых стойких артиста : я и Алена. Забыв
про все нормы социального общежития, мы в полный голос поем песни Чайф и
Zеmфиры.
Утро. Мы с Максом и Сявой сидим на камушках у самого моря, чистим зубы
и наблюдаем за группой наших соседей, застывших в неестественных позах на
прибрежной гальке. Наверное, это зарядка йогов или занятия ушу, но почему-то
это выглядит очень забавно, и мы прикалываемся над живыми истуканами. Сява
предлагает посвятить этот день морю и отправиться на подводную охоту.
Сказано - сделано. Взяв маски и ласты, мы заходим в шипящие волны. Сначала
мы решили наловить рапанов, а уж потом пострелять по прячущимся среди камней
рыбам.
И вот мы в море. Дно плавно понижалось. Подводные скалы темнели и
словно растворялись в глубине. Солнце пронизывало толщу воды, и она
загоралась яркой синевой. В этой синеве вспыхивали крохотными зайчиками
мириады небольших рыбок. Мы нырнули и проплыли сквозь это живое облако. На
нас надвигался зеленый сумрак. Сквозь него проступала гряда камней, дальше
светлела полоса песка. Глубина была уже большой. Я завис неподвижно в толще
воды, а Сява отправился к песчаной отмели. Проплыв над ее поверхностью он
резко повернул и, часто работая ластами, взмыл вверх. Потом, лежа на
поверхности моря, мы часто и глубоко дышали, словно пили живительную влагу и
снова ныряли на дно. И так раз за разом.
Вот с камня скатился небольшой краб. Боком пробежал по разноцветной
гальке и забился в щель, прикрывшись клешнями- кулачками. Порхали в воде
прозрачные тарелочки медуз. Колыхались бордовые и розовые пушистые
водоросли. На вершинах камней прилепились колонии мидий, а среди них лежали
бурые раковины - рапаны. Я складываю их в садок и вскоре он заметно
потяжелел, но я все равно собираю моллюсков - это очень увлекательное
занятие, все равно, что ходить за грибами. Проплавав еще минут 40, я стал
замерзать и направился к берегу. Выйдя из воды, я понимаю насколько по
настоящему успел охладиться мой организм, - меня колотит жуткий озноб. Взяв
под мышку ласты и маску, я поднимаюсь в лагерь. Солнце плавилось в
раскаленном небосклоне, но даже нестерпимая полуденная жара не могла согреть
меня. Забравшись в палатку, я укутался шерстяным одеялом, но все равно
продолжал мерзнуть, и судорога то и дело пробегала по всему телу. Растерев
мне спину Алена вернула меня к жизни.
Подсчитав свои трофеи, я был приятно удивлен - тридцать один рапан. В
лагерь вернулся Сява, он тоже жутко замерз и пытался отогреться лежа на
берегу под нещадно палящим солнцем. Мы заварили каркадэ и наслаждались его
слегка кисловатым вкусом, приятное тепло растекалось по всему телу. Я давно
хотел попробовать заняться бодиартом и сейчас для этого предоставилась
замечательная возможность. В КырПыре была приобретена тоненькая кисточка, а
в качестве краски я намеревался использовать обычную зеленку. Для своих
художеств я даже нашел подходящее боди - Сява согласился предоставить свою
спину в качестве живого полотна. Забравшись в палатку, я принялся творить.
Макая кисточку в зеленку, я аккуратно выводил тонкие линии рисунка.
Дело это оказалось весьма трудоемким, но мы никуда не спешим, Сява терпеливо
ждет окончания работы. Я рисую солнце с лучами во всю спину. Макс лежит
рядом и читает футбольный журнал, Алена раскладывает пасьянс - все заняты
делом. Закончив солнце, я решил заполнить оставшееся свободное пространство
и нарисовал извивающуюся ветку сказочного чертополоха. Последний штрих и :.-
готово! К сожалению, Сява не может лицезреть мое творение и судит о качестве
работы по оценкам Макса и Алены. Им мои рисунки понравились, и Алена даже
просит меня нарисовать что-нибудь для нее. Как художнику мне очень льстит
подобное предложение, но и ответственность за конечный результат здесь во
много раз выше, поэтому я сначала набросал черновой вариант рисунка в своей
тетради.
Алена захотела, что бы я изобразил на ее плече змею, и я осторожно
начинаю работу. Стараюсь изо всех сил, но все еще очень волнуюсь -
понравится ли моей модели гигантская змея у нее на плече ? Миллиметр за
миллиметром змея заползала на аленкино плечо и вскоре застыла, завившись
причудливыми кольцами. Завершив рисунок на плече я перебрался вниз, и стал
наносить на правую щиколотку "браслет" - строгий греческий узор. Сява уже
успел заснуть, а Макс в очередной раз менял кассету в деке магнитофона.
Венцом моих художеств должна была стать бабочка, сидящая у Алены на левой
груди. Мобилизовав все свои творческие способности я уже не мог
остановиться, и кисточка сама рисовала по бронзовой упругой коже. Я не имел
права на ошибку, потому как слишком прекрасное полотно было доверено кисти
художника. Время перестало существовать для меня, и я не знаю, как долго
пришлось мне работать над рисунком. Когда последний штрих завершил работу на
лагерь уже наступал вечер. "Если ты на Транс-М, ты в Крыму! Ощути горячее
дыхание крымского ветра в старом как мир уголке земли:", подобного рода
реклама местных радиостанций заполняла весь доступный нашему приемнику эфир.
Проснувшись, я ощутил острое желание позавтракать и узнав, что в своих
мечтаниях я не одинок (Макс и Алена тоже были не против проглотить
что-нибудь) я стал готовить завтрак. Проголодался я, видимо, серьезно и
приготовил его аж из двух блюд: 4-х литрового котелка с гречневой кашей мне
показалось явно недостаточно, и я сварил еще и простенький супчик из
быстроразвариваюшихся макарон. На завтрак все собрались в нашей палатке - на
улице дул сильный ветер, а места в нашем большом доме хватало всем. Утолив
голод, я предлагаю всей компании отправиться в КырПыр, чтобы посетить
местный дельфинарий и побродить среди экзотических южных растений (рядом был
организован неплохой дендрарий). Я мог бы остаться в лагере и побывать в Кыр
Пыре с культурной программой в следующий раз. Предложение мое было
единогласно принято, но Сява тоже пожелал остаться, чтобы сходить за водой,
да и вдвоем нам было бы гораздо веселее.
Одев чистые майки и шорты, вся группа уже была готова к выходу, как
вдруг у Алены схватило живот и идти в Кыр Пыр она не смогла. Мы с Сявой
перетрясли всю аптечку в поисках какого- нибудь чудодейственного средства,
способного излечить Аленку. После того как Сява заставил ее проглотить
таблетку от болей в спине (о чем он сказал ей уже позже) приступ прекратился
так же быстро, как и возник. Несмотря на наши уговоры остаться в лагере,
Алена все равно собралась сходить к роднику. Пока они ходили за водой, я
вымыл посуду, и стал пилить и укладывать в поленницу дрова.
Сява и Алена быстро вернулись, и мы стали готовить обед на троих. Мы
варим щи из свежей капусты: дело у двух искусных кулинаров спорится, и вот
мы уже снимаем дымящийся котелок с огня. Хорошо когда все под рукой - и вода
и дрова.
-Василий Григорьевич, а не жахнуть ли нам по махонькой коньячку для
аппетита?
-С удовольствием, Александр Сергеевич, я уж и сам хотел было Вам
предложить.
Взяв с собой все необходимое мы залезли в нашу палатку и, застегнув
молнию входа, уединились от всего окружающего мира. Щи удались на славу -
ароматные, наваристые - просто объеденье. Достав коньяк, Сява начислил нам
грамм по 70-80. "Алена, давай с нами! заодно и желудок полечишь - коньяк в
этом деле самое лучшее лекарство". К нашему с Сявой удивлению Алена
утвердительно кивнула головой. Сява налил в ее кружку поровну с нами - этого
должно хватить ей на весь обед (кто-кто, а Алена, тем более коньяк, больше
пить не станет). Как обычно вначале застолья произносятся тосты, надобность
в которых отпадает по мере увеличения количества выпитого. Не вовремя
выпитая вторая - загубленная первая. Сява быстренько начислил нам по второй.
Каково же было наше удивление, когда мы увидели пустую Аленкину кружку,
придвинутую к нашим с Сявой. Мы переглянулись и, улыбнувшись, Сява начислил
Алене вторую. Резкий выдох:Лимон:Вдох. Что за щи, ну просто чудо, а не щи!
Съев уже по одной порции, мы принимаемся за вторую. Алена не ест тушенку:
она вылавливает ее из щей и отдает нам с Сявой. Он не забывает наливать
коньяк в кружки, причем скорость опустошения последних неуклонно возрастает.
Закончив первые 0,5 л., мы принялись а вторую бутылку. Алена не отставала от
нас ни на грамм и это все больше удивляло "злыдней" (так однажды назвал нас
с Сявой наш друг Севка), мы лишь переглядывались и многозначительно
улыбались друг другу. Обязанности начисляющего вскоре перешли на меня, а это
лишь добавило оборотов в и без того уже бешено вращающийся процесс.
Способности наши безграничны: в ход пошла уже четвертая бутылка. Пора
было остановиться, и мы делаем небольшой перекур. "А девушка пьяна, уже
который день:" - про нас, все про нас. Мы пребывали в таком прекрасном
настроении, так радовались друг другу, что казалось в воздухе витает особый
фермент счастья и мы ловили его ртом, впитывали всем телом, было так
здорово, что мы даже не заметили, как к лагерю подошла кырпырская
экспедиция.
В этот момент мы находились в палатке и услышав знакомые голоса
поспешили на выход. Молния на нашем жилище расстегнулась только наполовину,
и из палатки одновременно выкатились я и Сява. Не говоря ни единого слова
Сява подошел к Старому, который тащил огромный арбуз и подняв его (не
Старого, а арбуз конечно) над головой вдруг ни с того ни с сего шарахнул об
землю. Так же не произнося ни единого звука он направился к Симе. Сима
слегка повел мускулистыми плечами и посмотрел на Сяву чистым, ясным взором.
крутых изнурительных подъемов, Сява и Аленка устали и идут пешком. Тропинка
петляет по желтым, с выгоревшей на солнце травой лугам, забирается вверх и
тут же срывается вниз, в заросшие дубовыми рощами ущелья. Мы останавливаемся
у малого родника.
В утренние часы людей у источника почти нет и, дождавшись, когда мы
остались совсем одни, решили устроить небольшой банный день, точнее банное
утро. Раздевшись, мы с Сявой побрили уже прилично заросшие подбородки,
почистили зубы и вымыли с мылом шеи. Намылив подмышки и: другие части тела,
мы ждали, пока белое пластмассовое ведро наполнится, и мы устроим друг для
друга настоящий душ. В это время к роднику поднялась группа туристов, и по
их смущенным взглядам мы поняли, что оказались в ситуации более чем
комичной: два абсолютно голых молодых человека с намыленными:частями тела и
непонятно для какой цели намыленными подмышками наводили на странные мысли.
Присутствие в нашей компании девушки становилось и вовсе непонятным. Туристы
любезно согласились не мешать нам в реализации наших планов и удалились
прочь. Наобливавшись холодной родниковой водой и заполнив все пустые
емкости, мы двинулись в обратный путь.
Вернувшись в лагерь, мы приступили к разборам оставленных со вчерашнего
вечера завалам бутылок и наведению общего порядка в лагере. Мытье посуды
было полностью возложено на хрупкие женские плечи и, нужно сказать, девушки
успешно справились с этой задачей.
Я приготовил шикарный обед: картофельный суп с мясом и специями, а на
второе были макароны с соевым соусом и знаменитый салат по-крымски. Третьим
блюдом стал ароматным настой каркадэ со сгущенным молоком - объеденье!
Признав все вышеперечисленное очень вкусным и, отблагодарив меня за труды,
вся наша шумная компания стала расходиться по палаткам - тихий час.
Вечером, собравшись за каменным столом, мы пили коньяк с персиками и
дыней. Молодой месяц набирал силы и его серп ярко сиял в черном небе.
"Пешком по шпалам на юга" - пел магнитофон, "пешком по шпалам на юга" -
подпевали мы.
Наши дамы стали было уже сомневаться в существовании легендарных
peenkie (скалапендр) : мол, где они ваши чудовища,
рассказывали-рассказывали, а их и нет, но старые знакомые не заставили себя
долго ждать. В тот же вечер Макс с олимпийским спокойствием тихо сказал:
"Дайте мне фонарик, пожалуйста, кажется они пришли". И правда, гадина
преспокойно сидела на голой ступне Макса, спрятавшись под лямку пляжной
тапки. Яркий свет вспугнул монстра и она уползла под стол. "Ну, как они вам,
девушки?" - спросил Макс. Может быть в другое время и при других
обстоятельствах наши барышни поддержали бы эту беседу и ответили Максу
чем-нибудь из своего богатого женского арсенала, но сейчас они испуганно
светили фонариком себе под ноги и было видно, что peenkie им не очень
понравились. Больше в тот вечер скалапендры нас не тревожили.
Расправившись с запасами коньяка, мы пребывали в прекрасном настроении.
Сердца наши были распахнуты навстречу всему миру, а весь мир сосредоточился
на ту пору в границах плато одного из живописнейших холмов Лисьей Бухты.
Что делает все прогрессивное человечество, вылезая из палаток навстречу
восходящему солнцу, потягиваясь и жмурясь от яркого света? - Правильно,
чистит зубы. Спустившись к морю, мы рассаживаемся на выступающих из воды
валунах, и восстанавливаем нарушенный с вечера кислотно-щелочной баланс.
А не сходить ли нам "в люди"? Действительно, хватит бездельничать - все
в КырПыр. К сожалению, всем уходить из лагеря нельзя, нужно чтобы кто-то
присматривал за палатками. Макс самоотверженно согласился остаться. Взяв с
него обещание не скучать без нас, мы покидаем лагерь.
Пройдя через Чушку (или Нюшку, как называет бухту Алена) мы подходим к
Зеленке - это участок побережья около 150 метров длиной, поросший
кустарником и невысокими деревьями дающими богатую тень, множество палаток
располагалось именно там - это своего рода столица Лисьей бухты. Мы идем
дальше в сторону огромного осколка скалы, торчащего из моря у самого обреза
воды - это мыс Арбуз. За ним, метрах в семидесяти, еще один камушек поменьше
- мыс Крабий.
Вот мы и пришли: шумная суета торговцев, маленькие пляжные кафе и
магазинчики, одним словом - КырПыр. Мы еще не завтракали сегодня и поэтому
первым делом решили подкрепиться. Для этого мы купили пива и несколько
пирогов с капустой. Удобно расположившись на газоне местного парка, в густой
тени больших деревьев, мы отдыхали и пили украинское пиво "Eagle".
Со стороны набережной до нас доносились звуки гитары и бонгов, стройный
хор голосов пел на незнакомом языке протяжную песню. Из любопытства мы
отправились посмотреть на уличных музыкантов. Ими оказалась группа молодых
людей и девушек, сидящих под большой чинарой у самого тротуара. Они устроили
целое представление: играли, пели, танцевали, был даже жонглер. На асфальте
лежала перевернутая шляпа, в ней блестела мелочь и валялось несколько
сигарет, листок картона был обращен к проходящим мимо "Не оскудеет рука
дающего".
А что если вместо коньяка мы купим сегодня много-много пива? А почему
бы и нет? - Сказано - сделано. Одной из многочисленных лавок мы за десять
минут сделали дневную выручку, купив сразу 37 бутылок пива: "Славутичъ -
классическое", "Славутичъ- свiтле","Оболонь-премiум ","Оболонь - ладжер",
"Веселый монах", "Рогань - Золотая Ера".Заполнив до отказа Симин рюкзак и
два чехла от палаток мы взвалили все это на плечи и двинулись в сторону
дома.
Пройдя около двухсот метров у Алены порвалась вторая босоножка (первая
разорвалась еще на пути в КырПыр). Скача босиком по камням можно запросто
проколоть себе ступню. После недолгих уговоров мне удалось усадить Алену к
себе на плечи, и мы снова зашагали вперед. Пройдя треть пути, моя всадница
категорически отказалась ехать дальше. Общими усилиями мы пересадили ее на
Сявины плечи, но через некоторое время ситуация повторилась и остаток пути
она все равно прошла пешком. Характер.
Изрядно вымотавшись в обратной дороге, мы идем купаться в Мертвую Бухту
(мертвая она потому, что в ней не стоит ни одной палатки, а так ничего
мертвого в ней нет). Взяв с собой все купленное пиво мы было хотели его
охладить, опустив бутылки в прочном капроновом садке на приличную глубину,
но вызывавшие опасение волны не дали нам осуществить задуманное. Наполнив
морской водой нашу 40-литровую бочку, мы сложили в нее почти все бутылки, и
стали готовить ужин.
Вечер проходил по знакомому сценарию: в перерывах между тостами и
разговорами мы пели песни и танцевали (!) под музыку Агузаровой, Чайф,
Ляписа Трубецкого. Песня "Зеленоглазое такси" в исполнении Ляписа стала
одним из величайших хитов. "Шеф, два счетчика!", "Шеф, два счетчика!".
Взяв гитару, я спускаюсь к морю. В небе еще нет полной луны, но даже
видимая ее часть светит ярко и лунные блики танцуют на плещущихся волнах. Я
встречаю Сяву и мы идем гулять по тянущейся вдоль берега тропке. Он
прихватил из лагеря пару бутылочек пива и от этого гулять нам становится еще
приятнее. Исполнив в два голоса "Раскинулось море широко" мы срываем бурю
аплодисментов от благодарных слушателей, оставшихся в лагере - почти
стопроцентная слышимость обеспечивает постоянный звуковой контакт. Мы идем
дальше и подходим к одному из костров на стоянках наших многочисленных
соседей. Познакомившись, мы выяснили, что они приехали из города Сумы, а
один из них оказался жителем города Москва, что само по себе уже приятно -
соотечественник. Спев для них парочку песен, мы возвращаемся в лагерь. Свет
луны падает со стороны моря и наши с Сявой тени отчетливо видны на склоне
холма. Мы поднимаемся по тропинке к ожидающим нас друзьям, но жесткий
блюзовый ритм "Все это rock-n-roll" (песня, которую мы играли в данный
момент) заводит и мешает нашему продвижению вперед. Взяв финальный аккорд,
мы входим в лагерь - пива музыкантам! На звон гитары и шум застолья из
глубины ночи к нашим палаткам поднялись несколько молодых людей и девушка -
это наши соседи, их лагерь в 40 метрах от нас. Они приехали их города
Харькiва и за глаза мы называли их просто - "хохлы". Российско-украинская
встреча проходила в спокойной дружественной обстановке, причем гости
усиленно нажимали на пиво, запасы которого стали стремительно истощаться.
Харькiвчане принесли с собой гитары и стали петь и играть что-то
собственного сочинения. Внимательно прослушав 3-4 песни, мы забрались в
Сявину палатку: лежа на спине, курили "Ватру" и тихо разговаривали. Наши
ночные гости преспокойно сидели в лагере и покидать его явно не хотели.
Затянувшись сигаретой ,Сява задумчиво произнес:
- Хлопцы, а как по вашему будет "пошли"?
- "Пiшли", - ответили хлопцы.
- Ну а как будет "х.."?
- Так и будет "хг..", с проносом на "хгэ" отвечали ночные гости.
- Ну так вот, хлопцы, -пiшли вы все на "хг.."!
Ошалев от такой коммуникабельности, хлопцы сразу поняли свою ошибку, и
засобирались домой. Наверное, не стоило нам так жестко обходиться с ними, но
сложившиеся обстоятельства просто вынудили Сяву на этот шаг. Харькiвчане на
нас не обиделись и отнеслись к этому понимающе.
Перед тем как лечь спать мы решили, что завтра нам непременно нужно
отправиться в горы. Ночная тишина - клейкая, плотная, вязкая, все напитывает
сном и покоем, высасывает жажду движения, присущую всему живому. Утренняя
тишина имеет несколько пород, а уж оттенков у нее столько, что этот абзац
можно было продолжать еще очень долго.
Шум накатывающихся на берег волн выкарабкивался из легкой дымки тумана,
осторожно входил в палатку, словно хотел сообщить что-то неведомое прежде.
Он был тих и не мешал Аленке и Максу досматривать сны - будить их в столь
ранний час я не решился.
Осторожно расстегнув молнию на палатке, я вышел навстречу улыбающемуся
восходящему солнцу. Услышав, что кто-то проснулся из своей палатки вылез
Сява. Пожелав друг другу доброго утра, мы стали готовиться к восхождению:
пластиковая полутора литровая бутылка наполовину наполненная сухим вином
производства местных умельцев была примерно одинаковой температуры с землей,
на которой стояла, но вино в ней еще не успело (или не могло?) так
нагреться, поэтому Сява выпил не обжигаясь и видимо почувствовал только
приятное тепло. Я последовал его примеру. Заметно повеселев, мы стали будить
мирно спящих "альпинистов".
-Макс! Алена! Вставайте! Пора, горы ждут!
-Угу, сейчас встаю, - сквозь сон пропела Алена.
-Давайте еще немного поспим, а? - с надеждой в голосе еле слышно
произнес Макс.
-Нет, спать мы не будем - у нас так не принято, если уж решили в горы -
значит в горы.
Покинув свой гарем (Старый жил в одной палатке с Лидой и Надей) Старик
тоже решил отправиться с нами. Покуда Алена и Макс ходили к морю умыться и
почистить бивни, мы собрали рюкзаки, не забыв прихватить с собой знаменитый
флаг (громадный триколор и в этом году величаво развевался над нашей
палаткой). Все собрались - вперед!
Первые подъемы мы преодолеваем в быстром походном темпе, но с каждым
следующим рывком сил становилось все меньше. Решив пройти по знакомому
прошлогоднему маршруту, дойдя до развилки, мы свернули налево и спустились в
дубовую рощу на краю глубокого ущелья. На самом дне ущелья в русле
пересохшей горной реки мы сделали небольшой привал. Едва отдышавшись, снова
ползем вверх. Срывающиеся из-под ног камни скачут по склонам гребня и с
грохотом исчезают в поросших яркой зеленью низинах. Дышать становилось все
труднее, ноги "забитые" сверхтяжелой нагрузкой с трудом поднимали нас к
заветной вершине. Не даром говорят, что альпинизм - самый энергоемкий вид
спорта.
Привал. Сбросив рюкзаки, мы сидим на жесткой выгоревшей траве и с
восхищением смотрим вниз на высланные зеленым бархатом склоны и золотистые
луга на плоских вершинах холмов. Собрав всю свою волю в железный кулак
"альпинисты" снова ползут вверх. "Мы рубим ступени - ни шагу назад, и от
напряженья колени дрожат, и сердце к вершине готово бежать из груди:" Иногда
казалось, что едва заметная тропинка вела к самому небу, потому что сколько
глаз мог разглядеть она все поднималась и, наконец, пропадала где-то в
облаках. Воздух становился так редок, что больно было дышать. Кровь
поминутно приливала в голову, но вместе с тем какое-то странное чувство
распространилось по всем жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко
над миром.
Чувство детское, не спорю, но удаляясь от условностей общества и
приближаясь к природе мы невольно становимся детьми. Все приобретенное
отпадает от души и она делается вновь такою, какой была некогда и, наверное,
станет когда-нибудь вновь.
Мы в точности повторили старый маршрут, и вышли на небольшой балкон -
плоский зубец скалы, вертикально срывающийся вниз. Проглотив с аппетитом
принесенные с собой хлеб и консервы, мы лежали на побежденной вершине,
счастливые и довольные удачному восхождению на Эчки-Даг.
Спускаясь с гор, мы непременно заходим на "большой" родник, где в
густой тени под куполом ярко-зеленой листвы уставший в дороге путник может
отдохнуть и утолить жажду. Вода в источнике волшебная. Где-то далеко под
землей в недрах величественных скал живет подземное озеро, откуда вместе с
водой к нам в бутылки иногда попадают пресноводные креветки. Как известно,
креветки живут только в очень чистой, прозрачной воде. Рядом с источником
растет кизил, его ветки усыпаны ярко- красными кисловатыми ягодами. Из
кизила и диких яблок Сява варил отличный компот. Отдохнув, мы идем домой -
нас ждут. Вернувшись в лагерь, мы нашли его в полном порядке: вся посуда
была вымыта, все вещи аккуратно сложены, а дрова распилены, поколоты и
уложены в поленницу. Ай да Сима! Ай да Татьяна!
Пообедав, мы заползаем в мою гигантскую желто-зеленую палатку и играем
в преферанс - это наша самая любимая карточная игра. В Ростове мы купили
футбольную колоду карт (на их лицевой стороне были изображены звезды
мирового футбола - Zidane, Beckham, Hagi и многие другие).
Включив магнитофон, мы с головой уходили в игру и приходили в себя
только к вечеру. Нужно было готовить ужин и делать это мы начинали не
прерывая игры : сидящий на прикупе шел разжигать костер, его менял следующий
и ставил на огонь котелки, третий солил воду и подкладывал в костер дров.
Вечер ложился на плечи, мы собирались за каменным столом и пили старый
добрый коньяк, закусывая его персиками, дыней или арбузом. Наши давние
знакомые pinkee регулярно посещали лагерь, и встречи с ними стали явлением
почти обыденным. Чудовища оказались жуткими сладкоежками и перспектива
полакомиться дыней или виноградом привлекала их в нашу палатку, где обычно
хранились все фрукты. Редкий день проходил без того, чтобы кто- нибудь не
поймал хотя бы одного монстра. Орудием лова обычно выступала Сявина
эмалированная кружка (бегая по ее донышку, скалапендра не могла вылезти по
высоким скользким стенкам). Ночь зажигала в небе алмазные россыпи звезд,
из-за хребта Кара-Дага выплывала сияющая полная луна. От самого горизонта по
морю тянулась серебристая лунная дорожка, вернее целое лунное шоссе
проходило по плещущимся волнам. Свет ночного светила был настолько ярок, что
надобность в использовании свечки во время вечерней трапезы отпадала. Это
было очень удобно - ужин при луне.
Прогрев двигатели я беру гитару и мы начинаем петь. Мы играли часа по
два без перерыва, используя в качестве допинга все тот же коньяк, пели
настолько громко, что живущие на другом конце Чушки могли слушать живой
концерт нашего стройного хора. Постепенно голоса расходились по своим
палаткам и на сцене оставались два самых стойких артиста : я и Алена. Забыв
про все нормы социального общежития, мы в полный голос поем песни Чайф и
Zеmфиры.
Утро. Мы с Максом и Сявой сидим на камушках у самого моря, чистим зубы
и наблюдаем за группой наших соседей, застывших в неестественных позах на
прибрежной гальке. Наверное, это зарядка йогов или занятия ушу, но почему-то
это выглядит очень забавно, и мы прикалываемся над живыми истуканами. Сява
предлагает посвятить этот день морю и отправиться на подводную охоту.
Сказано - сделано. Взяв маски и ласты, мы заходим в шипящие волны. Сначала
мы решили наловить рапанов, а уж потом пострелять по прячущимся среди камней
рыбам.
И вот мы в море. Дно плавно понижалось. Подводные скалы темнели и
словно растворялись в глубине. Солнце пронизывало толщу воды, и она
загоралась яркой синевой. В этой синеве вспыхивали крохотными зайчиками
мириады небольших рыбок. Мы нырнули и проплыли сквозь это живое облако. На
нас надвигался зеленый сумрак. Сквозь него проступала гряда камней, дальше
светлела полоса песка. Глубина была уже большой. Я завис неподвижно в толще
воды, а Сява отправился к песчаной отмели. Проплыв над ее поверхностью он
резко повернул и, часто работая ластами, взмыл вверх. Потом, лежа на
поверхности моря, мы часто и глубоко дышали, словно пили живительную влагу и
снова ныряли на дно. И так раз за разом.
Вот с камня скатился небольшой краб. Боком пробежал по разноцветной
гальке и забился в щель, прикрывшись клешнями- кулачками. Порхали в воде
прозрачные тарелочки медуз. Колыхались бордовые и розовые пушистые
водоросли. На вершинах камней прилепились колонии мидий, а среди них лежали
бурые раковины - рапаны. Я складываю их в садок и вскоре он заметно
потяжелел, но я все равно собираю моллюсков - это очень увлекательное
занятие, все равно, что ходить за грибами. Проплавав еще минут 40, я стал
замерзать и направился к берегу. Выйдя из воды, я понимаю насколько по
настоящему успел охладиться мой организм, - меня колотит жуткий озноб. Взяв
под мышку ласты и маску, я поднимаюсь в лагерь. Солнце плавилось в
раскаленном небосклоне, но даже нестерпимая полуденная жара не могла согреть
меня. Забравшись в палатку, я укутался шерстяным одеялом, но все равно
продолжал мерзнуть, и судорога то и дело пробегала по всему телу. Растерев
мне спину Алена вернула меня к жизни.
Подсчитав свои трофеи, я был приятно удивлен - тридцать один рапан. В
лагерь вернулся Сява, он тоже жутко замерз и пытался отогреться лежа на
берегу под нещадно палящим солнцем. Мы заварили каркадэ и наслаждались его
слегка кисловатым вкусом, приятное тепло растекалось по всему телу. Я давно
хотел попробовать заняться бодиартом и сейчас для этого предоставилась
замечательная возможность. В КырПыре была приобретена тоненькая кисточка, а
в качестве краски я намеревался использовать обычную зеленку. Для своих
художеств я даже нашел подходящее боди - Сява согласился предоставить свою
спину в качестве живого полотна. Забравшись в палатку, я принялся творить.
Макая кисточку в зеленку, я аккуратно выводил тонкие линии рисунка.
Дело это оказалось весьма трудоемким, но мы никуда не спешим, Сява терпеливо
ждет окончания работы. Я рисую солнце с лучами во всю спину. Макс лежит
рядом и читает футбольный журнал, Алена раскладывает пасьянс - все заняты
делом. Закончив солнце, я решил заполнить оставшееся свободное пространство
и нарисовал извивающуюся ветку сказочного чертополоха. Последний штрих и :.-
готово! К сожалению, Сява не может лицезреть мое творение и судит о качестве
работы по оценкам Макса и Алены. Им мои рисунки понравились, и Алена даже
просит меня нарисовать что-нибудь для нее. Как художнику мне очень льстит
подобное предложение, но и ответственность за конечный результат здесь во
много раз выше, поэтому я сначала набросал черновой вариант рисунка в своей
тетради.
Алена захотела, что бы я изобразил на ее плече змею, и я осторожно
начинаю работу. Стараюсь изо всех сил, но все еще очень волнуюсь -
понравится ли моей модели гигантская змея у нее на плече ? Миллиметр за
миллиметром змея заползала на аленкино плечо и вскоре застыла, завившись
причудливыми кольцами. Завершив рисунок на плече я перебрался вниз, и стал
наносить на правую щиколотку "браслет" - строгий греческий узор. Сява уже
успел заснуть, а Макс в очередной раз менял кассету в деке магнитофона.
Венцом моих художеств должна была стать бабочка, сидящая у Алены на левой
груди. Мобилизовав все свои творческие способности я уже не мог
остановиться, и кисточка сама рисовала по бронзовой упругой коже. Я не имел
права на ошибку, потому как слишком прекрасное полотно было доверено кисти
художника. Время перестало существовать для меня, и я не знаю, как долго
пришлось мне работать над рисунком. Когда последний штрих завершил работу на
лагерь уже наступал вечер. "Если ты на Транс-М, ты в Крыму! Ощути горячее
дыхание крымского ветра в старом как мир уголке земли:", подобного рода
реклама местных радиостанций заполняла весь доступный нашему приемнику эфир.
Проснувшись, я ощутил острое желание позавтракать и узнав, что в своих
мечтаниях я не одинок (Макс и Алена тоже были не против проглотить
что-нибудь) я стал готовить завтрак. Проголодался я, видимо, серьезно и
приготовил его аж из двух блюд: 4-х литрового котелка с гречневой кашей мне
показалось явно недостаточно, и я сварил еще и простенький супчик из
быстроразвариваюшихся макарон. На завтрак все собрались в нашей палатке - на
улице дул сильный ветер, а места в нашем большом доме хватало всем. Утолив
голод, я предлагаю всей компании отправиться в КырПыр, чтобы посетить
местный дельфинарий и побродить среди экзотических южных растений (рядом был
организован неплохой дендрарий). Я мог бы остаться в лагере и побывать в Кыр
Пыре с культурной программой в следующий раз. Предложение мое было
единогласно принято, но Сява тоже пожелал остаться, чтобы сходить за водой,
да и вдвоем нам было бы гораздо веселее.
Одев чистые майки и шорты, вся группа уже была готова к выходу, как
вдруг у Алены схватило живот и идти в Кыр Пыр она не смогла. Мы с Сявой
перетрясли всю аптечку в поисках какого- нибудь чудодейственного средства,
способного излечить Аленку. После того как Сява заставил ее проглотить
таблетку от болей в спине (о чем он сказал ей уже позже) приступ прекратился
так же быстро, как и возник. Несмотря на наши уговоры остаться в лагере,
Алена все равно собралась сходить к роднику. Пока они ходили за водой, я
вымыл посуду, и стал пилить и укладывать в поленницу дрова.
Сява и Алена быстро вернулись, и мы стали готовить обед на троих. Мы
варим щи из свежей капусты: дело у двух искусных кулинаров спорится, и вот
мы уже снимаем дымящийся котелок с огня. Хорошо когда все под рукой - и вода
и дрова.
-Василий Григорьевич, а не жахнуть ли нам по махонькой коньячку для
аппетита?
-С удовольствием, Александр Сергеевич, я уж и сам хотел было Вам
предложить.
Взяв с собой все необходимое мы залезли в нашу палатку и, застегнув
молнию входа, уединились от всего окружающего мира. Щи удались на славу -
ароматные, наваристые - просто объеденье. Достав коньяк, Сява начислил нам
грамм по 70-80. "Алена, давай с нами! заодно и желудок полечишь - коньяк в
этом деле самое лучшее лекарство". К нашему с Сявой удивлению Алена
утвердительно кивнула головой. Сява налил в ее кружку поровну с нами - этого
должно хватить ей на весь обед (кто-кто, а Алена, тем более коньяк, больше
пить не станет). Как обычно вначале застолья произносятся тосты, надобность
в которых отпадает по мере увеличения количества выпитого. Не вовремя
выпитая вторая - загубленная первая. Сява быстренько начислил нам по второй.
Каково же было наше удивление, когда мы увидели пустую Аленкину кружку,
придвинутую к нашим с Сявой. Мы переглянулись и, улыбнувшись, Сява начислил
Алене вторую. Резкий выдох:Лимон:Вдох. Что за щи, ну просто чудо, а не щи!
Съев уже по одной порции, мы принимаемся за вторую. Алена не ест тушенку:
она вылавливает ее из щей и отдает нам с Сявой. Он не забывает наливать
коньяк в кружки, причем скорость опустошения последних неуклонно возрастает.
Закончив первые 0,5 л., мы принялись а вторую бутылку. Алена не отставала от
нас ни на грамм и это все больше удивляло "злыдней" (так однажды назвал нас
с Сявой наш друг Севка), мы лишь переглядывались и многозначительно
улыбались друг другу. Обязанности начисляющего вскоре перешли на меня, а это
лишь добавило оборотов в и без того уже бешено вращающийся процесс.
Способности наши безграничны: в ход пошла уже четвертая бутылка. Пора
было остановиться, и мы делаем небольшой перекур. "А девушка пьяна, уже
который день:" - про нас, все про нас. Мы пребывали в таком прекрасном
настроении, так радовались друг другу, что казалось в воздухе витает особый
фермент счастья и мы ловили его ртом, впитывали всем телом, было так
здорово, что мы даже не заметили, как к лагерю подошла кырпырская
экспедиция.
В этот момент мы находились в палатке и услышав знакомые голоса
поспешили на выход. Молния на нашем жилище расстегнулась только наполовину,
и из палатки одновременно выкатились я и Сява. Не говоря ни единого слова
Сява подошел к Старому, который тащил огромный арбуз и подняв его (не
Старого, а арбуз конечно) над головой вдруг ни с того ни с сего шарахнул об
землю. Так же не произнося ни единого звука он направился к Симе. Сима
слегка повел мускулистыми плечами и посмотрел на Сяву чистым, ясным взором.