Вот некоторые эпизоды из истории, свидетельствующие о централизации власти.
"...В начале 1918 года Ленин, которому надоели бесконечные дискуссии в ЦК, добивается создания Бюро ЦК "для решения экстренных вопросов", в Бюро входят - Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов" [ 55]. Естественно, что Бюро постепенно начинает решать все вопросы вместо ЦК.
В 1922 году существовала такая система. "С?езд партии выбирал ЦК, который выбирал Политбюро, Оргбюро и Секретариат. Секретариат, один из его отделов - Учраспред, подбирал губернских и уездных секретарей партийных комитетов, которые подбирали делегатов на с?езд, выбиравший секретариат" [ 56]. Таким образом, Секретариат фактически сам себя избирал, но видимость выборности все же оставалась.
Почему новую коммунистическую бюрократию можно назвать классом, причем классом господствующим?
В капиталистических странах также существуют государственные служащие. Их роль велика во всех сферах: и в политике, и в экономике, и в культуре. На частных предприятиях работают корпоративные служащие. Служащие управляют и национализированными предприятиями. Чем служащие при капитализме отличаются от бюрократии социалистической?
"Разница вот в чем: выделяясь спонтанно в особый слой, госслужащие и иные бюрократы в некоммунистических странах не определяют тем не менее судьбу собственности, как таковой, тогда как бюрократы коммунистические именно этим и занимаются. Над теми бюрократами стоят политические правители, обычно выборные, или же непосредственно хозяева, в то время как над коммунистами, кроме них самих, ни правителей, ни хозяев нет. Там мы видим все же чиновников в современном государстве и современной капиталистической экономике, а здесь наблюдаем нечто иное, новое - новый класс" [ 57]. Это пишет М. Джилас в своей книге "Новый класс".
Государственные чиновники при капитализме не образуют господствующего класса, так как сами являются только исполнителями чужой воли действительно господствующего класса, капиталистов, как верно определил еще Маркс. И даже тогда, когда мы имеем дело с управленцами на национализированных предприятиях, это не меняет дела. Управленец подчиняется государственному чиновнику, который, в свою очередь, представляет интересы класса капиталистов.
Совершенно иное происходило в Советской России, а затем - в СССР. Высшее руководство партии принимало все решения совершенно самостоятельно и независимо. Официальная пропаганда заявляла, что партия в начале выражала интересы пролетариата, а позже - всего трудового народа: рабочих, крестьян и интеллигенции. На самом деле пролетариат заботил большевиков только до революции и непродолжительное время после нее. Забастовки и выступления рабочих после октября 1917 года вызвали "разочарование Ленина в русском пролетариате (крестьянством он всегда был недоволен). Русский рабочий класс, "политическую зрелость" которого Ленин - после Октябрьского переворота - оценивал необычайно высоко, оказывается через несколько месяцев "незрелым", "недостаточно подготовленным" для управления страной, недостаточно "пролетарским" " [ 58]. Со временем Ленин еще больше укрепляется в своем негативном отношении к рабочему классу. "На Одиннадцатом с?езде Ленин теоретически обосновал вину российского пролетариата, заявив, что поскольку в Советской республике "разрушена крупная капиталистическая промышленность, поскольку фабрики и заводы стали, пролетариат исчез". Ленин не останавливается перед ревизией Маркса. Маркс, правда, писал, что на фабрики и заводы идет настоящий пролетариат и это было правильно на протяжении 500 лет для "капитализма в целом", но, заявляет Ленин, "для России теперешней это неверно". Ленину вторит на том же с?езде Зиновьев, утверждающий: "Рабочий класс, в силу перипетий революции, деклассирован". Александр Шляпников говорит, обращаясь к Ленину: "Разрешите поздравить вас, что вы являетесь авангардом несуществующего класса..." " [ 59].
Что касается крестьян, и, особенно, интеллигенции, то отношение к ним со стороны большевиков было почти всегда отрицательным. Эти классы считались большевиками реакционными, в отличие от пролетариата.
Если и можно говорить о выражении чьих-то интересов высшей партийной элитой, то это интересы коммунистических чиновников более низкого ранга, причем, только во вторую очередь. Первыми стояли свои собственные интересы, главнейшим из которых было стремление удержаться у власти. Руководители партии обязаны были иметь прочную социальную поддержку. Такую поддержку они получили в лице чиновничества. Большевики пришли к власти, опираясь на пролетариат, но затем отказались от прежней опоры и создали свою собственную опору, новый класс.
Чем отличалась новая бюрократия от других классов социалистического общества? Почему ее нельзя об?единить с другим классом, скажем, интеллигенцией?
Отличий очень много. Во-первых, это функциональные различия. Бюрократия выполняла особые функции - она управляла людьми.
Далее идут различия в материальном положении. Чиновники получали повышенные жалованья. Это дополнялось различного рода материальными привилегиями. Так средняя зарплата по стране составляла в 1925 году 40 червонцев. Зарплата же наркома еще в 1923 году была 210 червонцев, т.е. более чем в пять раз выше [ 60]. Позже различия усиливаются. М. Джилас, ссылаясь на книгу А. Уралова "Сталин у власти" (Париж, 1951), пишет: "среднегодовой заработок советского рабочего составлял в 1935 году тысячу восемьсот рублей, тогда как секретарь райкома вкупе со всякими приплатами получал около 45 тысяч" [ 61]. Здесь разница уже в 25 раз. Для партийных функционеров существовали специальные магазины, где товары были лучше и дешевле, специальные столовые, специальные дома отдыха и так далее.
Очень важным аспектом является отношение господствующего класса к собственности. Сравним господствующий класс новой России с господствующими классами других формаций.
Рабовладельцы в древнем мире, феодалы в средние века и капиталисты в новое время имели, во-первых, собственность на средства производства, а, во-вторых, власть в государстве. Новый класс бюрократии при социализме, безусловно, имеет полную власть в государстве. Но имеет ли он собственность на средства производства?
Юридическое понятие собственности, разработанное еще римским частным правом, состоит из трех правомочий: права владения, права пользования и права распоряжения. Если отсутствует хотя бы одно из правомочий, то права собственности не возникает.
Владеет ли чиновник вверенным ему имуществом? Скажем, владеет ли народный комиссар промышленности вверенными ему предприятиями? Нет, не владеет. Но может быть, как говорил М. Джилас, класс бюрократии владеет "коллективной собственностью" [ 62]? В этом случае надо, прежде всего, определить, что такое коллективная собственность. Гражданское право знает понятие совместной собственности, которая бывает двух видов: совместная собственность с определением долей и совместная собственность без определения долей. В первом случае доля каждого из собственников конкретно установлена в юридическом документе. Во втором случае юридический документ не определяет конкретную долю каждого участника совместной собственности, но она предполагается равной долям других участников; участники такой собственности оговорены в юридическом документе. "Коллективная собственность" чиновников не подпадает ни под один из этих видов, так как никакого документа, закрепляющего права собственности за конкретными физическими лицами, не существует. Не возможно даже определить четко круг лиц, или должностей, которых можно назвать совместными собственниками. Каждое должностное лицо выполняет в отношении вверенной ему собственности какую-то отдельную функцию. Но ни один из чиновников, ни бюрократия как класс не могут быть названы владельцами.
Таким образом, поскольку у класса бюрократии нет права владения вверенной ему собственностью, его уже нельзя назвать собственником. Но надо рассмотреть и два оставшихся правомочия.
Право пользования. Оно означает использование собственности в своих интересах, пользование плодами этой собственности. Чиновники могли пользоваться в собственных интересах вверенной им собственностью, но только в нарушение установленных правовых норм. Проще говоря, у чиновников была возможность воровать. Имели ли они право пользования? Нет, не имели. Если бы такое право у них было, они бы пользовались собственностью легально.
Последнее правомочие - право распоряжения. Должностное лицо имело право распоряжения. Причем это право было закреплено за конкретными должностями. Но даже здесь мы не можем говорить о наличии права распоряжения в чистом виде, поскольку последнее предполагает не просто распоряжение, но распоряжение по собственному усмотрению. Чиновник же всегда ограничен в этом своем собственном усмотрении.
Вывод: класс бюрократии не являлся классом собственников или "коллективным собственником". Средства производства принадлежат государству, так, как это было в древних деспотических обществах. Собственником является государство. Но власть в социалистическом государстве принадлежит классу бюрократии. То есть бюрократия имеет полную власть над собственником - государством.
При капитализме бюрократия тоже имеет политическую власть над собственниками - частными лицами. Но есть очень существенное отличие. При капитализме цепочка от собственности до чиновников выглядит следующим образом: Собственность Частные собственники Государство Чиновники. При социализме эта цепочка изменена: Собственность Государство Чиновники. При социализме нет промежуточного звена частных собственников. Между собственностью и чиновниками стоит только государство. Социалистическое государство выражает интересы чиновников. Капиталистическое государство представляет интересы класса частных собственников. Поэтому связь между собственностью и чиновниками при капитализме слабая. Тогда как при социализме она очень тесная.
Господствующее положение чиновников как класса определяется двумя моментами:
1. особым положением чиновников в системе социалистического государства;
2. особой ролью самого государства при социализме (точнее - деспотизме).
Отсутствие юридического права собственности при наличии власти над собственностью являлось противоречием. Это противоречие отметил еще М. Джилас. В своей книге "Новый класс", которая была написана задолго до начала перестройки в СССР, он писал: "Разрастание и обострение этого противоречия дает надежду на подлинные перемены в коммунизме вне зависимости от того, пойдет на них правящий класс или воспротивится им" [ 63]. С этим противоречием мы еще столкнемся в дальнейшем. Оно должно было сыграть свою роль в истории советского социализма.
Какие еще классы существовали после 1917 года в России кроме класса бюрократии?
Остался в почти неизменном виде рабочий класс. Эксплуатация буржуазии сменилась для пролетариата эксплуатацией государственной, более жесткой и тяжелой. Если до 1917 года рабочие могли отстаивать свои права через забастовки и другие формы протеста, то при большевиках это стало невозможным. Забастовки об?являлись саботажем, и участников ожидала суровая расправа. Профсоюзы стали полностью контролироваться партией. Свое первоначального назначение - отстаивать интересы рабочих перед администрацией - они абсолютно утратили.
Сильно изменился класс крестьянства. В результате коллективизации крестьяне лишились собственности. Колхозная собственность только формально отличалась от государственной собственности. Из класса мелких владельцев крестьянство превратилось в сельскохозяйственный рабочий класс, почти ничем не отличавшийся от рабочего класса в городах.
Приблизилась к положению рабочих и интеллигенция. Надо признать, что лозунги коммунистов о сближении города и деревни, умственного и физического труда были в какой-то степени осуществлены. И город, и деревня, и интеллигенция, и работники физического труда стали одинаково бесправными перед государством. Постепенно происходило выравнивание и материального положения этих групп. Равенство достигло своего пика в 1970-80-е годы, когда большинству населения наконец-то был обеспечен минимальный прожиточный уровень.
Можно сказать, что к середине 1980-х годов закончилось окончательное об?единение этих трех классов - рабочих, крестьян и интеллигенции - и формирование из них нового класса. Я назвал его классом трудящихся. Если использовать терминологию марксизма, то класс трудящихся является эксплуатируемым, угнетаемым классом, тогда как класс бюрократии эксплуататорским, господствующим классом.
5. Классовая борьба до "перестройки"
Борьба при социализме между новыми классами бюрократией и трудящимися - совершенно отрицалась официальной советской идеологией, также как и самое существование новых классов. Тем не менее, эта борьба возникла сразу после прихода большевиков к власти и никогда не исчезала, даже в годы сталинского правления. Формы и масштабы борьбы были довольно разнообразны. Можно выделить два основных вида:
1. борьба трудящихся - рабочих, крестьян и интеллигенции - за улучшение условий труда и жизни;
2. борьба трудящихся, в основном интеллигенции, за политические права и свободы и за изменение существующего строя.
Первый вид включал, несмотря на жесткость политического режима в стране, все возможные варианты:
открытые бунты, мятежи и восстания;
голодовки;
бойкоты;
демонстрации;
забастовки;
неподчинение властям;
прогулы;
опоздания на работу;
плохой труд на своем рабочем месте;
и пр.
Приведу только один яркий факт. В городе Муроме 30 июня 1961 года "сотрудники милиции задержали на улице мастера местного радиозавода и, раз?яренные его нежеланием пройти с ними в отделение, забили мужчину до смерти. Буквально в тот же день весть об этой расправе распространилась по всему городу, и толпы возмущенных людей отправились к горотделу милиции. Вскоре его здание было разгромлено, а из КПЗ были выпущены на свободу все заключенные. Однако уже через несколько дней зачинщики беспорядков из числа горожан были арестованы и трое из них приговорены к расстрелу" [ 64].
Второй вид классовой борьбы вылился, в основном, в движение, представители которого были позже названы "диссидентами", т.е. "отщепенцами", а само движение диссидентским. Его суть состояла в создании новых политических идей и распространении уже существовавших, альтернативных официальной идеологии. Пропаганда шла через литературу, изданную за рубежом и тайно ввезенную в страну, через "самиздат" - переписанные от руки или на пишущей машинке книги. Немало способствовали делу диссидентов западные радиостанции, вещавшие на территорию СССР на русском языке и языках других народов Союза.
Диссидентство не имело ни идеологического, ни, тем более, организационного единства. Недолговременные группы численностью в несколько человек обычно не имели между собой четких связей. Одно из наиболее крупных об?единений Всероссийский Социал-Христианский Союз Освобождения Народа было создано как подпольная организация в 1964 году, просуществовало 3 года и к концу насчитывало 28 членов и 30 кандидатов [ 65].
"В начале 70-х годов в диссидентстве обозначились тенденции, довольно различные по идеалам и политической направленности. Попытка точной классификации, как всегда в подобных случаях, приводит к упрощению. При всем том мы можем выделить, по крайней мере в общих чертах, три основных направления: ленинско-коммунистическое, либерально-демократическое и религиозно-националистическое... Три направления были представлены, соответственно, Роем Медведевым, Андреем Сахаровым и Александром Солженицыным..." [ 66].
Естественно, что многообразие идей диссидентов не ограничивалось этими тремя личностями, которые могут являться только яркой, но не единственной иллюстрацией разных направлений диссидентства. Общее количество диссидентов точно определить невозможно, поскольку нет критериев, позволяющих отделить диссидента от сочувствующего диссидентству. Можно встретить цифру в полмиллиона человек [ 67]. Почти все они принадлежали к религиозно-националистическому направлению, и только 20 - 30 тысяч - к двум первым направлениям [ 68].
Можно дать очень краткие характеристики основным идеям разных течений.
Ленинско-коммунистическое направление обвиняло лидеров КПСС в отклонении от идей Ленина и Маркса.
Либерально-демократическая ветвь свои помыслы обращала на Запад, к развитым капиталистическим странам. Идеал общественного устройства виделся представителям этого направления либо в чистом капитализме, либо где-то между капитализмом и социализмом. К этому направлению принадлежат теории конвергенции - т.е. постепенного сближения двух систем капитализма и социализма. Сюда же относятся теории рыночного социализма - привнесение в классическую модель социализма элементов рынка.
Наконец, последнее, самое крупное направление, видело перспективы в самобытном развитии России на основе национальной идеи. Это направление было самым пестрым. Представители его, как правило, предлагали вернуться к политической организации, существовавшей в России до Октября 1917 года, либо даже к монархии.
Все три направления, несмотря на идейные расхождения, об?ективно служили ослаблению идеологии официальной, претендовавшей на роль единственно правильной.
6. Классовая структура общества после "перестройки"
Весной 1985 года Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Михаил Сергеевич Горбачев. Начался новый этап в истории страны. Горбачев проводит целый ряд реформ, названных им самим "перестройкой".
Необходимо разобраться в сути этого явления. И первый вопрос: было ли первичной целью перестройки изменение общественно-экономической формации, а, следовательно, и классовой структуры советского общества?
Сама идея перестройки принадлежала классу бюрократии, причем самой ее верхушке. И претворять эту идею в жизнь начал Горбачев, лидер бюрократии. Как вытекает из заявлений Горбачева, его целью было улучшение и укрепление социализма, упрочение власти КПСС, т.е. власти бюрократии. Горбачев "хотел обновить общество, из которого вышел, но никак не собирался устраивать в нем переворот. Горбачев верил в ценности и идеи социализма и намеревался заставить их работать... Не случайно его сравнивали со словаком Дубчеком: Горбачев также стремился к "социализму с человеческим лицом", а не к иному обществу, которое, в свою очередь, могло оказаться "бесчеловечным". ...В какой-то момент... реформатор Горбачев охарактеризовал свою политику как "революция"... Но речь шла о риторическом приеме, призванном... подчеркнуть глубину необходимых, по его мнению, преобразований" [ 69].
Горбачев был знаком с теориями рыночного социализма восточноевропейских экономистов. Он, вероятно, видел в них средство для совершенствования социализма. По самой своей сути реформы "перестройки" пытались привить элементы капиталистического строя к социалистической системе, не отказываясь от социализма вообще. Именно теоретики рыночного социализма выдвигали эти идеи.
Ранее я давал определение деспотизма (деспотизм - более корректный термин для социалистических государств XX века). Два из пяти признаков деспотизма не совместимы с капитализмом:
1. почти полное отсутствие частной собственности на источники дохода,
2. незначительная роль торговли в жизни общества.
Основой капитализма являются частная собственность и свободный рынок. Рыночный социализм - есть понятие, содержащее противоречие в самом себе. Рыночный социализм - это либо уже не социализм, а капитализм; либо не рыночный, а просто социализм.
Возможен еще третий вариант, когда под рыночным социализмом понимается социализм, движущийся по направлению к капитализму. Но в этом случае целью развития является не рыночный социализм, а обыкновенный капитализм. А такая цель представителей рыночного социализма не устраивала. Цель они видели именно в рыночном социализме.
Теории рыночного социализма содержали большое число внутренних противоречий. Они оказались несостоятельными как в теории, так и на практике. Перестройка только еще раз подтвердила это.
Приверженность Горбачева теориям рыночного социализма это только одна из возможных причин начала перестройки.
Уже отмечено было противоречие между отсутствием у бюрократии юридического права собственности на средства производства и наличием безраздельной политической власти над этой собственностью. Вторая возможная причина перестройки стремление Горбачева разрешить это противоречие и дать бюрократии желанную собственность.
Это противоречие не пытались разрешить древние деспотические правители. Поэтому восточные деспотии существовали неизменными в течение тысяч лет. Для Древнего Востока деспотии были естественным и необходимым строем. Основой этого общества была государственная собственность. Фараонам и в голову не могла прийти идея изменять отношения собственности в своей стране. Иных отношений они просто могли не представлять. Совсем другое дело - деспотии ХХ века, существовавшие в окружении высокоразвитых капиталистических государств.
Третья возможная цель перестройки - легализация собственности, полученной бюрократией ранее незаконным путем, от коррупции. Эта цель могла быть только дополнительной.
Творцы перестройки, видимо, считали, что рост законной собственности тех, кто имеет политическую власть, может только увеличить эту власть. Классовая структура при этом не изменяется. Не власть переходит в руки собственников, как при буржуазно-демократических революциях, а собственность переходит в руки власть имущих.
Тот факт, что перестройку бюрократия решила провести только в 1985 году, а не раньше, об?ясняется обычным переходом власти к новому поколению советской бюрократии "с другими ценностными ориентациями и целями" [ 70]. Горбачев был первым представителем нового поколения на посту Генерального секретаря, став им в 54 года. Его предшественник, Черненко, стал Генеральным секретарем в 73 года. Разница возрастов почти в 30 лет, а это типичный период для смены поколений.
Таким образом, перестройка была задумана господствующим классом и в интересах господствующего класса. Перестройка не ставила своей первоначальной целью изменение существующего строя, и, следовательно, изменение классовой структуры.
Может быть, в результате перестройки и последующих лет классовая структура к сегодняшнему периоду изменилась вопреки первоначальным намерениям бюрократии?
Действительно, появился немногочисленный слой новых предпринимателей. Является ли новая буржуазия новым господствующим классом? Нет. Вся власть, по-прежнему, в руках бюрократии. После ликвидации КПСС центральная власть сосредоточилась в руках Президента СССР - М. С. Горбачева. После развала СССР центральную власть в России стал представлять Президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин, бывший кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС. Появился и орган представительной законодательной власти, Государственная Дума, нижняя палата российского парламента, частично состоящая из представителей трудящихся и представителей новой буржуазии. Но законы, принимаемые Думой, на практике не исполняются. Все реальное законотворчество заменили указы Президента. Законодательная и исполнительная власть, таким образом, находятся в одних руках. Эффективность третьей власти судебной - при Ельцине стала еще ниже, чем при КПСС. Госдума полностью зависит от воли Президента. Это очень четко показал расстрел Президентом здания парламента осенью 1993 года, после того как Дума отказалась подчиниться Президенту. Постоянно находясь под угрозой роспуска, на который имеет право Президент, Госдума не может составить реального противовеса исполнительной власти, не может эффективно контролировать исполнительную власть. Реальной политической власти у Думы нет. Все прочие политические институты, отражающие интересы новой буржуазии и трудящихся, имеют еще меньше влияния, чем Дума.
Итальянский историк Дж. Боффа писал:
"После развала СССР в России, которая теперь стала самостоятельной республикой, уже с начала 1992 года было отмечено, что характерные для истории страны тенденции... пошли в обратном направлении... Они [новые российские руководители Н. К.] готовы были пожертвовать созданием демократических институтов вплоть до возвращения не только к элементам авторитаризма, но и к прежней автократии...
Некоторые завоевания перестройки еще не зачеркнуты. Печать пользуется предоставленной ей тогда свободой (правда, дело обстоит иначе в случае со средствами массовой информации, и в первую очередь телевидением). То же самое можно сказать и относительно права на ассоциацию, в том числе и в политических целях. И наконец, выборы еще проходят, как и положено, при наличии конкурирующих кандидатов. Но в то же время не наблюдается никакого прогресса (даже наоборот) в создании, утверждении и развитии демократических институтов. Политические партии по-прежнему остаются бескровными образованиями, неспособными выразить социальные интересы или насущные стремления. Функционирование властных структур, которое должно было бы характеризовать русскую демократию, не сильно отличается от функционирования ранее существовавших режимов и довольно далеко отстоит от характерных признаков демократического государства. Причем это относится как к центру, так и к периферии...
"...В начале 1918 года Ленин, которому надоели бесконечные дискуссии в ЦК, добивается создания Бюро ЦК "для решения экстренных вопросов", в Бюро входят - Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов" [ 55]. Естественно, что Бюро постепенно начинает решать все вопросы вместо ЦК.
В 1922 году существовала такая система. "С?езд партии выбирал ЦК, который выбирал Политбюро, Оргбюро и Секретариат. Секретариат, один из его отделов - Учраспред, подбирал губернских и уездных секретарей партийных комитетов, которые подбирали делегатов на с?езд, выбиравший секретариат" [ 56]. Таким образом, Секретариат фактически сам себя избирал, но видимость выборности все же оставалась.
Почему новую коммунистическую бюрократию можно назвать классом, причем классом господствующим?
В капиталистических странах также существуют государственные служащие. Их роль велика во всех сферах: и в политике, и в экономике, и в культуре. На частных предприятиях работают корпоративные служащие. Служащие управляют и национализированными предприятиями. Чем служащие при капитализме отличаются от бюрократии социалистической?
"Разница вот в чем: выделяясь спонтанно в особый слой, госслужащие и иные бюрократы в некоммунистических странах не определяют тем не менее судьбу собственности, как таковой, тогда как бюрократы коммунистические именно этим и занимаются. Над теми бюрократами стоят политические правители, обычно выборные, или же непосредственно хозяева, в то время как над коммунистами, кроме них самих, ни правителей, ни хозяев нет. Там мы видим все же чиновников в современном государстве и современной капиталистической экономике, а здесь наблюдаем нечто иное, новое - новый класс" [ 57]. Это пишет М. Джилас в своей книге "Новый класс".
Государственные чиновники при капитализме не образуют господствующего класса, так как сами являются только исполнителями чужой воли действительно господствующего класса, капиталистов, как верно определил еще Маркс. И даже тогда, когда мы имеем дело с управленцами на национализированных предприятиях, это не меняет дела. Управленец подчиняется государственному чиновнику, который, в свою очередь, представляет интересы класса капиталистов.
Совершенно иное происходило в Советской России, а затем - в СССР. Высшее руководство партии принимало все решения совершенно самостоятельно и независимо. Официальная пропаганда заявляла, что партия в начале выражала интересы пролетариата, а позже - всего трудового народа: рабочих, крестьян и интеллигенции. На самом деле пролетариат заботил большевиков только до революции и непродолжительное время после нее. Забастовки и выступления рабочих после октября 1917 года вызвали "разочарование Ленина в русском пролетариате (крестьянством он всегда был недоволен). Русский рабочий класс, "политическую зрелость" которого Ленин - после Октябрьского переворота - оценивал необычайно высоко, оказывается через несколько месяцев "незрелым", "недостаточно подготовленным" для управления страной, недостаточно "пролетарским" " [ 58]. Со временем Ленин еще больше укрепляется в своем негативном отношении к рабочему классу. "На Одиннадцатом с?езде Ленин теоретически обосновал вину российского пролетариата, заявив, что поскольку в Советской республике "разрушена крупная капиталистическая промышленность, поскольку фабрики и заводы стали, пролетариат исчез". Ленин не останавливается перед ревизией Маркса. Маркс, правда, писал, что на фабрики и заводы идет настоящий пролетариат и это было правильно на протяжении 500 лет для "капитализма в целом", но, заявляет Ленин, "для России теперешней это неверно". Ленину вторит на том же с?езде Зиновьев, утверждающий: "Рабочий класс, в силу перипетий революции, деклассирован". Александр Шляпников говорит, обращаясь к Ленину: "Разрешите поздравить вас, что вы являетесь авангардом несуществующего класса..." " [ 59].
Что касается крестьян, и, особенно, интеллигенции, то отношение к ним со стороны большевиков было почти всегда отрицательным. Эти классы считались большевиками реакционными, в отличие от пролетариата.
Если и можно говорить о выражении чьих-то интересов высшей партийной элитой, то это интересы коммунистических чиновников более низкого ранга, причем, только во вторую очередь. Первыми стояли свои собственные интересы, главнейшим из которых было стремление удержаться у власти. Руководители партии обязаны были иметь прочную социальную поддержку. Такую поддержку они получили в лице чиновничества. Большевики пришли к власти, опираясь на пролетариат, но затем отказались от прежней опоры и создали свою собственную опору, новый класс.
Чем отличалась новая бюрократия от других классов социалистического общества? Почему ее нельзя об?единить с другим классом, скажем, интеллигенцией?
Отличий очень много. Во-первых, это функциональные различия. Бюрократия выполняла особые функции - она управляла людьми.
Далее идут различия в материальном положении. Чиновники получали повышенные жалованья. Это дополнялось различного рода материальными привилегиями. Так средняя зарплата по стране составляла в 1925 году 40 червонцев. Зарплата же наркома еще в 1923 году была 210 червонцев, т.е. более чем в пять раз выше [ 60]. Позже различия усиливаются. М. Джилас, ссылаясь на книгу А. Уралова "Сталин у власти" (Париж, 1951), пишет: "среднегодовой заработок советского рабочего составлял в 1935 году тысячу восемьсот рублей, тогда как секретарь райкома вкупе со всякими приплатами получал около 45 тысяч" [ 61]. Здесь разница уже в 25 раз. Для партийных функционеров существовали специальные магазины, где товары были лучше и дешевле, специальные столовые, специальные дома отдыха и так далее.
Очень важным аспектом является отношение господствующего класса к собственности. Сравним господствующий класс новой России с господствующими классами других формаций.
Рабовладельцы в древнем мире, феодалы в средние века и капиталисты в новое время имели, во-первых, собственность на средства производства, а, во-вторых, власть в государстве. Новый класс бюрократии при социализме, безусловно, имеет полную власть в государстве. Но имеет ли он собственность на средства производства?
Юридическое понятие собственности, разработанное еще римским частным правом, состоит из трех правомочий: права владения, права пользования и права распоряжения. Если отсутствует хотя бы одно из правомочий, то права собственности не возникает.
Владеет ли чиновник вверенным ему имуществом? Скажем, владеет ли народный комиссар промышленности вверенными ему предприятиями? Нет, не владеет. Но может быть, как говорил М. Джилас, класс бюрократии владеет "коллективной собственностью" [ 62]? В этом случае надо, прежде всего, определить, что такое коллективная собственность. Гражданское право знает понятие совместной собственности, которая бывает двух видов: совместная собственность с определением долей и совместная собственность без определения долей. В первом случае доля каждого из собственников конкретно установлена в юридическом документе. Во втором случае юридический документ не определяет конкретную долю каждого участника совместной собственности, но она предполагается равной долям других участников; участники такой собственности оговорены в юридическом документе. "Коллективная собственность" чиновников не подпадает ни под один из этих видов, так как никакого документа, закрепляющего права собственности за конкретными физическими лицами, не существует. Не возможно даже определить четко круг лиц, или должностей, которых можно назвать совместными собственниками. Каждое должностное лицо выполняет в отношении вверенной ему собственности какую-то отдельную функцию. Но ни один из чиновников, ни бюрократия как класс не могут быть названы владельцами.
Таким образом, поскольку у класса бюрократии нет права владения вверенной ему собственностью, его уже нельзя назвать собственником. Но надо рассмотреть и два оставшихся правомочия.
Право пользования. Оно означает использование собственности в своих интересах, пользование плодами этой собственности. Чиновники могли пользоваться в собственных интересах вверенной им собственностью, но только в нарушение установленных правовых норм. Проще говоря, у чиновников была возможность воровать. Имели ли они право пользования? Нет, не имели. Если бы такое право у них было, они бы пользовались собственностью легально.
Последнее правомочие - право распоряжения. Должностное лицо имело право распоряжения. Причем это право было закреплено за конкретными должностями. Но даже здесь мы не можем говорить о наличии права распоряжения в чистом виде, поскольку последнее предполагает не просто распоряжение, но распоряжение по собственному усмотрению. Чиновник же всегда ограничен в этом своем собственном усмотрении.
Вывод: класс бюрократии не являлся классом собственников или "коллективным собственником". Средства производства принадлежат государству, так, как это было в древних деспотических обществах. Собственником является государство. Но власть в социалистическом государстве принадлежит классу бюрократии. То есть бюрократия имеет полную власть над собственником - государством.
При капитализме бюрократия тоже имеет политическую власть над собственниками - частными лицами. Но есть очень существенное отличие. При капитализме цепочка от собственности до чиновников выглядит следующим образом: Собственность Частные собственники Государство Чиновники. При социализме эта цепочка изменена: Собственность Государство Чиновники. При социализме нет промежуточного звена частных собственников. Между собственностью и чиновниками стоит только государство. Социалистическое государство выражает интересы чиновников. Капиталистическое государство представляет интересы класса частных собственников. Поэтому связь между собственностью и чиновниками при капитализме слабая. Тогда как при социализме она очень тесная.
Господствующее положение чиновников как класса определяется двумя моментами:
1. особым положением чиновников в системе социалистического государства;
2. особой ролью самого государства при социализме (точнее - деспотизме).
Отсутствие юридического права собственности при наличии власти над собственностью являлось противоречием. Это противоречие отметил еще М. Джилас. В своей книге "Новый класс", которая была написана задолго до начала перестройки в СССР, он писал: "Разрастание и обострение этого противоречия дает надежду на подлинные перемены в коммунизме вне зависимости от того, пойдет на них правящий класс или воспротивится им" [ 63]. С этим противоречием мы еще столкнемся в дальнейшем. Оно должно было сыграть свою роль в истории советского социализма.
Какие еще классы существовали после 1917 года в России кроме класса бюрократии?
Остался в почти неизменном виде рабочий класс. Эксплуатация буржуазии сменилась для пролетариата эксплуатацией государственной, более жесткой и тяжелой. Если до 1917 года рабочие могли отстаивать свои права через забастовки и другие формы протеста, то при большевиках это стало невозможным. Забастовки об?являлись саботажем, и участников ожидала суровая расправа. Профсоюзы стали полностью контролироваться партией. Свое первоначального назначение - отстаивать интересы рабочих перед администрацией - они абсолютно утратили.
Сильно изменился класс крестьянства. В результате коллективизации крестьяне лишились собственности. Колхозная собственность только формально отличалась от государственной собственности. Из класса мелких владельцев крестьянство превратилось в сельскохозяйственный рабочий класс, почти ничем не отличавшийся от рабочего класса в городах.
Приблизилась к положению рабочих и интеллигенция. Надо признать, что лозунги коммунистов о сближении города и деревни, умственного и физического труда были в какой-то степени осуществлены. И город, и деревня, и интеллигенция, и работники физического труда стали одинаково бесправными перед государством. Постепенно происходило выравнивание и материального положения этих групп. Равенство достигло своего пика в 1970-80-е годы, когда большинству населения наконец-то был обеспечен минимальный прожиточный уровень.
Можно сказать, что к середине 1980-х годов закончилось окончательное об?единение этих трех классов - рабочих, крестьян и интеллигенции - и формирование из них нового класса. Я назвал его классом трудящихся. Если использовать терминологию марксизма, то класс трудящихся является эксплуатируемым, угнетаемым классом, тогда как класс бюрократии эксплуататорским, господствующим классом.
5. Классовая борьба до "перестройки"
Борьба при социализме между новыми классами бюрократией и трудящимися - совершенно отрицалась официальной советской идеологией, также как и самое существование новых классов. Тем не менее, эта борьба возникла сразу после прихода большевиков к власти и никогда не исчезала, даже в годы сталинского правления. Формы и масштабы борьбы были довольно разнообразны. Можно выделить два основных вида:
1. борьба трудящихся - рабочих, крестьян и интеллигенции - за улучшение условий труда и жизни;
2. борьба трудящихся, в основном интеллигенции, за политические права и свободы и за изменение существующего строя.
Первый вид включал, несмотря на жесткость политического режима в стране, все возможные варианты:
открытые бунты, мятежи и восстания;
голодовки;
бойкоты;
демонстрации;
забастовки;
неподчинение властям;
прогулы;
опоздания на работу;
плохой труд на своем рабочем месте;
и пр.
Приведу только один яркий факт. В городе Муроме 30 июня 1961 года "сотрудники милиции задержали на улице мастера местного радиозавода и, раз?яренные его нежеланием пройти с ними в отделение, забили мужчину до смерти. Буквально в тот же день весть об этой расправе распространилась по всему городу, и толпы возмущенных людей отправились к горотделу милиции. Вскоре его здание было разгромлено, а из КПЗ были выпущены на свободу все заключенные. Однако уже через несколько дней зачинщики беспорядков из числа горожан были арестованы и трое из них приговорены к расстрелу" [ 64].
Второй вид классовой борьбы вылился, в основном, в движение, представители которого были позже названы "диссидентами", т.е. "отщепенцами", а само движение диссидентским. Его суть состояла в создании новых политических идей и распространении уже существовавших, альтернативных официальной идеологии. Пропаганда шла через литературу, изданную за рубежом и тайно ввезенную в страну, через "самиздат" - переписанные от руки или на пишущей машинке книги. Немало способствовали делу диссидентов западные радиостанции, вещавшие на территорию СССР на русском языке и языках других народов Союза.
Диссидентство не имело ни идеологического, ни, тем более, организационного единства. Недолговременные группы численностью в несколько человек обычно не имели между собой четких связей. Одно из наиболее крупных об?единений Всероссийский Социал-Христианский Союз Освобождения Народа было создано как подпольная организация в 1964 году, просуществовало 3 года и к концу насчитывало 28 членов и 30 кандидатов [ 65].
"В начале 70-х годов в диссидентстве обозначились тенденции, довольно различные по идеалам и политической направленности. Попытка точной классификации, как всегда в подобных случаях, приводит к упрощению. При всем том мы можем выделить, по крайней мере в общих чертах, три основных направления: ленинско-коммунистическое, либерально-демократическое и религиозно-националистическое... Три направления были представлены, соответственно, Роем Медведевым, Андреем Сахаровым и Александром Солженицыным..." [ 66].
Естественно, что многообразие идей диссидентов не ограничивалось этими тремя личностями, которые могут являться только яркой, но не единственной иллюстрацией разных направлений диссидентства. Общее количество диссидентов точно определить невозможно, поскольку нет критериев, позволяющих отделить диссидента от сочувствующего диссидентству. Можно встретить цифру в полмиллиона человек [ 67]. Почти все они принадлежали к религиозно-националистическому направлению, и только 20 - 30 тысяч - к двум первым направлениям [ 68].
Можно дать очень краткие характеристики основным идеям разных течений.
Ленинско-коммунистическое направление обвиняло лидеров КПСС в отклонении от идей Ленина и Маркса.
Либерально-демократическая ветвь свои помыслы обращала на Запад, к развитым капиталистическим странам. Идеал общественного устройства виделся представителям этого направления либо в чистом капитализме, либо где-то между капитализмом и социализмом. К этому направлению принадлежат теории конвергенции - т.е. постепенного сближения двух систем капитализма и социализма. Сюда же относятся теории рыночного социализма - привнесение в классическую модель социализма элементов рынка.
Наконец, последнее, самое крупное направление, видело перспективы в самобытном развитии России на основе национальной идеи. Это направление было самым пестрым. Представители его, как правило, предлагали вернуться к политической организации, существовавшей в России до Октября 1917 года, либо даже к монархии.
Все три направления, несмотря на идейные расхождения, об?ективно служили ослаблению идеологии официальной, претендовавшей на роль единственно правильной.
6. Классовая структура общества после "перестройки"
Весной 1985 года Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Михаил Сергеевич Горбачев. Начался новый этап в истории страны. Горбачев проводит целый ряд реформ, названных им самим "перестройкой".
Необходимо разобраться в сути этого явления. И первый вопрос: было ли первичной целью перестройки изменение общественно-экономической формации, а, следовательно, и классовой структуры советского общества?
Сама идея перестройки принадлежала классу бюрократии, причем самой ее верхушке. И претворять эту идею в жизнь начал Горбачев, лидер бюрократии. Как вытекает из заявлений Горбачева, его целью было улучшение и укрепление социализма, упрочение власти КПСС, т.е. власти бюрократии. Горбачев "хотел обновить общество, из которого вышел, но никак не собирался устраивать в нем переворот. Горбачев верил в ценности и идеи социализма и намеревался заставить их работать... Не случайно его сравнивали со словаком Дубчеком: Горбачев также стремился к "социализму с человеческим лицом", а не к иному обществу, которое, в свою очередь, могло оказаться "бесчеловечным". ...В какой-то момент... реформатор Горбачев охарактеризовал свою политику как "революция"... Но речь шла о риторическом приеме, призванном... подчеркнуть глубину необходимых, по его мнению, преобразований" [ 69].
Горбачев был знаком с теориями рыночного социализма восточноевропейских экономистов. Он, вероятно, видел в них средство для совершенствования социализма. По самой своей сути реформы "перестройки" пытались привить элементы капиталистического строя к социалистической системе, не отказываясь от социализма вообще. Именно теоретики рыночного социализма выдвигали эти идеи.
Ранее я давал определение деспотизма (деспотизм - более корректный термин для социалистических государств XX века). Два из пяти признаков деспотизма не совместимы с капитализмом:
1. почти полное отсутствие частной собственности на источники дохода,
2. незначительная роль торговли в жизни общества.
Основой капитализма являются частная собственность и свободный рынок. Рыночный социализм - есть понятие, содержащее противоречие в самом себе. Рыночный социализм - это либо уже не социализм, а капитализм; либо не рыночный, а просто социализм.
Возможен еще третий вариант, когда под рыночным социализмом понимается социализм, движущийся по направлению к капитализму. Но в этом случае целью развития является не рыночный социализм, а обыкновенный капитализм. А такая цель представителей рыночного социализма не устраивала. Цель они видели именно в рыночном социализме.
Теории рыночного социализма содержали большое число внутренних противоречий. Они оказались несостоятельными как в теории, так и на практике. Перестройка только еще раз подтвердила это.
Приверженность Горбачева теориям рыночного социализма это только одна из возможных причин начала перестройки.
Уже отмечено было противоречие между отсутствием у бюрократии юридического права собственности на средства производства и наличием безраздельной политической власти над этой собственностью. Вторая возможная причина перестройки стремление Горбачева разрешить это противоречие и дать бюрократии желанную собственность.
Это противоречие не пытались разрешить древние деспотические правители. Поэтому восточные деспотии существовали неизменными в течение тысяч лет. Для Древнего Востока деспотии были естественным и необходимым строем. Основой этого общества была государственная собственность. Фараонам и в голову не могла прийти идея изменять отношения собственности в своей стране. Иных отношений они просто могли не представлять. Совсем другое дело - деспотии ХХ века, существовавшие в окружении высокоразвитых капиталистических государств.
Третья возможная цель перестройки - легализация собственности, полученной бюрократией ранее незаконным путем, от коррупции. Эта цель могла быть только дополнительной.
Творцы перестройки, видимо, считали, что рост законной собственности тех, кто имеет политическую власть, может только увеличить эту власть. Классовая структура при этом не изменяется. Не власть переходит в руки собственников, как при буржуазно-демократических революциях, а собственность переходит в руки власть имущих.
Тот факт, что перестройку бюрократия решила провести только в 1985 году, а не раньше, об?ясняется обычным переходом власти к новому поколению советской бюрократии "с другими ценностными ориентациями и целями" [ 70]. Горбачев был первым представителем нового поколения на посту Генерального секретаря, став им в 54 года. Его предшественник, Черненко, стал Генеральным секретарем в 73 года. Разница возрастов почти в 30 лет, а это типичный период для смены поколений.
Таким образом, перестройка была задумана господствующим классом и в интересах господствующего класса. Перестройка не ставила своей первоначальной целью изменение существующего строя, и, следовательно, изменение классовой структуры.
Может быть, в результате перестройки и последующих лет классовая структура к сегодняшнему периоду изменилась вопреки первоначальным намерениям бюрократии?
Действительно, появился немногочисленный слой новых предпринимателей. Является ли новая буржуазия новым господствующим классом? Нет. Вся власть, по-прежнему, в руках бюрократии. После ликвидации КПСС центральная власть сосредоточилась в руках Президента СССР - М. С. Горбачева. После развала СССР центральную власть в России стал представлять Президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин, бывший кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС. Появился и орган представительной законодательной власти, Государственная Дума, нижняя палата российского парламента, частично состоящая из представителей трудящихся и представителей новой буржуазии. Но законы, принимаемые Думой, на практике не исполняются. Все реальное законотворчество заменили указы Президента. Законодательная и исполнительная власть, таким образом, находятся в одних руках. Эффективность третьей власти судебной - при Ельцине стала еще ниже, чем при КПСС. Госдума полностью зависит от воли Президента. Это очень четко показал расстрел Президентом здания парламента осенью 1993 года, после того как Дума отказалась подчиниться Президенту. Постоянно находясь под угрозой роспуска, на который имеет право Президент, Госдума не может составить реального противовеса исполнительной власти, не может эффективно контролировать исполнительную власть. Реальной политической власти у Думы нет. Все прочие политические институты, отражающие интересы новой буржуазии и трудящихся, имеют еще меньше влияния, чем Дума.
Итальянский историк Дж. Боффа писал:
"После развала СССР в России, которая теперь стала самостоятельной республикой, уже с начала 1992 года было отмечено, что характерные для истории страны тенденции... пошли в обратном направлении... Они [новые российские руководители Н. К.] готовы были пожертвовать созданием демократических институтов вплоть до возвращения не только к элементам авторитаризма, но и к прежней автократии...
Некоторые завоевания перестройки еще не зачеркнуты. Печать пользуется предоставленной ей тогда свободой (правда, дело обстоит иначе в случае со средствами массовой информации, и в первую очередь телевидением). То же самое можно сказать и относительно права на ассоциацию, в том числе и в политических целях. И наконец, выборы еще проходят, как и положено, при наличии конкурирующих кандидатов. Но в то же время не наблюдается никакого прогресса (даже наоборот) в создании, утверждении и развитии демократических институтов. Политические партии по-прежнему остаются бескровными образованиями, неспособными выразить социальные интересы или насущные стремления. Функционирование властных структур, которое должно было бы характеризовать русскую демократию, не сильно отличается от функционирования ранее существовавших режимов и довольно далеко отстоит от характерных признаков демократического государства. Причем это относится как к центру, так и к периферии...