Страница:
В обстановке нормальной жизни каждый, от директора банка до простой работницы, воспринимал как должное, что стоит лишь повернуть водопроводный кран, электрический выключатель или поднести спичку к газовой горелке, чтобы получить тут же воду, свет и огонь. И никто никогда не думал, что за этим обычным порядком скрывался сложный механизм водопроводных станций, газовых заводов, электростанций с разветвленной системой распределения.
Как без средств передвижения рабочие и служащие попадут на работу? Как без электрического тока и без снабжения углей будут работать заводы? Метрополитен, окружная дорога и трамваи были уничтожены, оставались только автобусные линии.
Сильно пострадали и промышленные предместья, особенно Сен-Дени и Пюто. В петле, которую образует Сена у Байанкура, раскинулись огромные заводы Рено. Водным путем, по Сене, сюда приходят из северной Франции вместе с углем стальные и железные полуфабрикаты. Тут их обрабатывают и превращают в готовые изделия. Отсюда выходят легковые и грузовые автомобили, авиационные моторы, тракторы, танки. Невдалеке расположены авиационные и моторные заводы Фармана.
Разрушения на заводах Рено и Фармана были так велики, что даже отдельные цехи могли рассчитывать на возобновление работ не раньше, чем через несколько недель. В таком же положении находились и другие военные заводы, расположенные в городской черте Парижа. Построенные с большими затратами бетонные убежища для рабочих оказались бесполезными. Работы все равно не могли возобновиться, потому что монтажные мастерские с их ценным оборудованием, литейные цехи и электростанции были погребены под пеплом и железными обломками.
Дальновидные французские политики неоднократно требовали перенесения военных заводов из района Парижа в провинцию, но это мероприятие откладывалось из года в год, так как связанные с ним расходы были слишком велики.
Теперь было поздно.
Самым неотложным делом генерал Лефебр считал эвакуацию населения из города. Всякое промедление грозило усилить хаос и анархию. Эвакуация должна протекать организованно.
Генерал Лефебр отдает приказ о реквизиции всех автобусов и грузовиков. Устанавливается круговой маршрут из города в окрестности по окружности в 20-30 километров. Через каждые полчаса транспорты отходят с Марсова поля, Итальянской площади, площади Республики.
Автобусы берутся с бою, люди висят на грузовиках, как кисти винограда. Полиция и военные отряды стараются установить в толпе порядок. Колонны автомобилей отправляются в сопровождении грузовиков с пулеметами, иначе обезумевшие толпы атакуют их по дороге. Возвращающиеся обратно колонны пустых грузовиков должны быть нагружены продуктами, оставшимися на уцелевших железнодорожных станциях в окрестностях города, чтобы снабдить Париж продовольствием. Индивидуальные запасы продовольствия быстро иссякают. Но как организовать распределение? Может быть перейти немедленно к системе продовольственных карточек?
После полудня из северного и восточного районов Парижа и из рабочих предместий получаются первые тревожные сведения.
Там сооружены баррикады, коммунисты призывают к восстанию. Рабочие атаковали казарму 31-го пех. полка. Солдаты либо соблюдали нейтралитет, либо присоединились к восставшим. Офицеров избивали. Полицию и пожарных пришлось увести из этих беспокойных районов и сосредоточить в центре города.
В дымящихся кварталах банды грабителей расхищают из магазинов и складов продовольствие. С рынка исчезли все продукты, начинается торговля из-под полы по бешеным ценам.
Мобилизация в городской черте Парижа приостанавливается. Резервисты не могут лопасть в свои казармы из-за отсутствия средств передвижения. Некоторых удерживает от явки тревога за семью. Многих останавливают на улицах товарищи.
Погрузка и отправка расположенных в Париже регулярных воинских частей невозможна из-за разрушения железнодорожных путей и вокзалов. Многие из железнодорожников не являются на работу. Трудно сказать - умышленно или из-за невозможности приехать.
На мостах через Сену и на улицах, ведущих к центру города, устроены проволочные заграждения. Позади них блестят пулеметные стволы и жерла зенитных орудий на грузовиках.
Подавить восстание при помощи немногочисленного и ненадежного парижского гарнизона и полиции невозможно. В 2 часа дня генерал Лефебр обращается к военному министру с требованием немедленно перебросить из провинции три танковых полка, саперные и автомобильные части и несколько надежных пехотных полков. Лефебр требует, чтобы все эти силы были подчинены ему для восстановления порядка в Париже.
Правительство бежало на автомобилях в Тур. Ночью там состоялось заседание палаты и сената. На заседании присутствовала лишь одна треть депутатов. Коммунисты не явились на заседание - они остались в городе.
Премьер-министр при бурном волнении всех присутствующих оглашает короткую правительственную декларацию о вступлении Франции в войну. Палата распускается на неопределенное время. И президент и правительство в целом полагают, что спасти страну может только диктатура. Войну придется вести одновременно и на внутреннем и на внешнем фронтах. К счастью, население Франции преимущественно мелкобуржуазное, опасны только Париж, Лион, Гавр, Марсель и промышленные города Севера. Эти очаги коммунизма должны быть изолированы.
Премьер-министр Ренодель, военный министр генерал Дюваль и энергичный министр общественных работ Виолетт образуют могущественный триумвират с неограниченной властью. Остальные министры должны удовлетвориться второстепенной ролью.
В 12 часов у генерала Дюваля происходит бурное объяснение с начальником военно-воздушного флота генералом Шовеном. От имени правительства генерал Дюваль требует, чтобы французские летчики немедленно, еще в тот же день, совершили; нападение на Лондон.
Шовен заявляет, что это невозможно. Полки дневных бомбардировщиков и 1-й, 3-й и 4-й полки истребителей понесли тяжелые потери в воздушном бою у Бове.
Генерал Дюваль настаивает. Он требует, чтобы ему доложили о количестве бомбардировщиков, потовых немедленно к старту. Он отдает приказ - атаковать Лондон в тот же день силами имеющихся в наличии 200 самолетов. После этого в ночь на 10 июля должно последовать второе нападение на Лондон силами ночных бомбардировщиков, до сих пор совсем не участвовавших в боях.
XVI.
Штаб-квартира, начальника английского воздушного флота находится к северо-западу от Лондона, между Ридингом и Виндзором, в прекрасном поместье. Расстояние от Уайтхолла измеряется часом езды на автомобиле, если ехать по большому автомобильному шоссе, закрытому теперь для обычного движения.
Холмистый парк с широкими просеками дышал покоем. Старые дубы расположены живописными группами. На лужайках, поросших сочной травой, беззаботно паслись стада ланей, давно привыкших к беззвучно проносящимся мимо автомобилям.
К замку еще в мирное время был проведен подземный кабель. Со вчерашнего дня начали работать обе радиостанции. Штаб находился далеко от Лондона, и его местоположение почти невозможно было определить. Все это создавало уверенность, что радиосвязь не будет нарушена в результате атак неприятельских бомбардировщиков, пока противник не получит точных сведений о местонахождении штаба через свою агентурную сеть.
Генерал Бреклей приказывает своему адъютанту разбудить его только в час дня, если не будет какой-либо чрезвычайной срочности. Первые часы после посадки воздушный флот был занят в районах своего стратегического развертывания восстановлением боевой готовности самолетов.
Все было организовано заранее и работало с точностью часового механизма. Ответственность за это несли инспекция снабжения и коменданты аэропортов. Запросы и вмешательство начальника воздушных сил могли привести только к ненужному, вредному беспорядку.
Бреклею было крайне важно возможно скорее получить сведения о людских и материальных потерях флота, чтобы составить себе ясное представление о боевом составе эскадрилий в данный момент. Но он как действительно крупный начальник умел владеть собой и подавлять свое нетерпение. Через несколько часов он получит полную картину и сможет принять дальнейшие решения.
Свежий и отдохнувший, Бреклей вошел в светлую столовую с обстановкой из палисандрового дерева, превращенную теперь в оперативный штаб. Сквозь высокие, доходящие до полу окна была видна зеленеющая даль.
Первый офицер генерального штаба майор Гест немедленна положил перед ним донесения эскадрилий. Потери были довольно чувствительны, но по сравнению с боевым успехом они не велики.
Из 230 самолетов типа Г не вернулись 9: они или упали на французскую территорию и разбились или, вследствие поломок,, имели вынужденную посадку и попали в плен. Кроме того погибли два разведывательных самолета. Значительная часть боевых машин получила повреждения; для их ремонта и возвращения в строй требовалось несколько дней.
Эти потери могли быть немедленно возмещены из материального резерва воздушного флота, насчитывающего 30 самолетов типа Г. Но, насколько правильно можно было судить в быстро сменяющейся обстановке воздушного боя, потери противника были гораздо значительнее. Больше всего пострадали французские воздушные полки, укомплектованные новейшими самолетами - Бреге 61 и четырехместными Девуатинами.
Генерал Бреклей внимательно слушал за чаем доклад офицера разведывательной службы капитана Кристи о полученных за последние часы донесениях от разведывательных самолетов. По их наблюдениям, французский 21-й полк ночных бомбардировщиков, типа Фарман-Голиаф направился в боевом порядке из Нанси в Брюссель и произвел посадку на брюссельском аэродроме. Новые воздушные части также были замечены на аэродроме у Мондидье. По предположениям, это был 22-й полк ночных бомбардировщиков, который в мирное время квартировал в Шартре. После воздушного боя у. Бове 11-й полк дневных бомбардировщиков произвел посадку у Гента, а 12-й - у Камбре. 3-й полк истребителей находился, видимо, у Байеля, а 4-й - возвратился на свои Лилльские аэродромы, хотя бомбы Купера утром основательно их разрушили. На пустовавших ранее аэродромах у Поперэнг и Сен-Омер с 19 часов было отмечено оживленное движение. По фотосъемкам ясно видно, что аэродромы заняты одноместными истребителями типа Потез, входящими в состав 2-го полка истребителей в Страсбурге.
Таким образом создалась полная картина новой дислокации французского воздушного флота. Французы в течение нескольких прошедших часов стянули свои боевые машины от восточной границы к северу на фронте Брюссель - Амьен на расстоянии 250 км от Лондона...
На другом столе начальник метеорологической службы непрерывно наносил на карту данные метеорологических сводок: скопления облаков образовали к полудню плотный тучевой покрав между Сеной и Соммой, высота нижней границы покрова от 1 500 до 2000 м, после полудня возможна грозовая погода. В этом районе разведывательным самолетам затруднено наблюдение. В северной Франции и в Бельгии облачность 0,2, легкие юго-западные ветры, тенденция к уменьшению облачного покрова.
Осмелятся ли французы напасть на Лондон еще в тот же день 9 июля силами своих сильно потрепанных дневных бомбардировщиков? Едва ли. Но с тем большей уверенностью можно ожидать с наступлением темноты налета на Англию из Брюсселя и Мондидье двухсот еще нетронутых бомбардировщиков.
Какие задачи в этой обстановке встают перед британским воздушным флотом? Французские бомбардировщики и истребители должны быть атакованы с воздуха и уничтожены сегодня же на своих аэродромах. Решение принято - весь британский воздушный флот будет двинут в наступление на аэропорты в районе Мондидье - Брюссель.
Майор Гест быстро рассылает в эскадрильи приказы о старте. Через несколько минут на аэродромах, разбросанных на протяжении 200 км, раздается вой сигнальных сирен. Следующие один за другим приказы определяют нагрузку самолетов бомбами и боевыми припасами и назначают сбор эскадрилий в воздушном пространстве между Альдершотом и Кройдоном, к юго-западу от Лондона, на высоте 5000 м.
В 15 час. 8 мин. на борту флагманского самолета Г-300 внезапно получается радио от разведчика А-136: "6 эскадрилий Блерио на высоте 5 700 м в районе Брюгге, курс 280".
Это донесение сразу изменяет все принятые решения. Французские эскадрильи летят на такой высоте, которая заставляет предположить, что здесь происходит не простая переброска с одного аэродрома на другой, а боевой налет на английскую территорию. Через 50 минут, т. е. в 16 часов, неприятель будет над Лондоном.
Донесения от разведывательных самолетов поступают одно за другим. Разведчики следуют по пятам за неприятельскими эскадрильями, как гончие за крупной дичью. Над Бетоном замечена еще одна неприятельская авиагруппа около 40 бомбардировщиков Бреге-61 и 6 эскадрилий истребителей.
Сомнений нет! Мощные силы французских бомбардировщиков и истребителей ведут концентрированное наступление на Англию. Правда, противник находится еще над французской территорией. Но если бы у англичан не было дальней воздушной разведки и они ждали бы, пока наблюдательные посты службы связи обнаружат противника, то было бы уже поздно принимать меры противодействия. Ведь от меловых скал Дувра и Фолькстона каких-нибудь 100 км, полчаса полета. Счастье для англичан, что их воздушный флот уже в сборе.
Французские эскадрильи летели над лугами и парками Кента. Сквозь просветы облаков видны темные черточки живых изгородей, роскошные замки в коврах зелени. Черные блестящие гудронированные дороги, лучеобразно идущие к невидимой цели, говорят о близости мировой столицы.
Со стороны правого борта сверкает широкое устье Темзы. Над Темзой в толще облаков глубокий просвет.
У заряженных орудий английской противовоздушной обороны, сжав в ярости зубы, стоит артиллерийский расчет. Тончайшие звукоулавливатели следят за парящим над облаками противником. Но лишь случайно удается расстроить его ряды отдельными очередями в просветы между облаков. Стрелять по неприятельским самолетам бесцельно и кроме того небезопасно. Вокруг французов кружатся несколько отрядов истребителей английской ПВО. Они пытаются расстроить сомкнутые соединения противника. Из облаков глухо доносится треск пулеметов, стреляющих в воздухе.
Ветер дует с юго-запада. Поэтому над Темзой французы дугообразно меняют свой первоначальный курс и берут направление на север.
Не успели еще все французские самолеты повернуться против ветра, как английские 5-я, 6-я, 10-я и 11-я эскадрильи Г преграждают им путь с запада. Используя максимальную скорострельность своих пушек, они открывают огонь. Французы пытаются сначала сохранить прежний курс на Лондон, но быстро замечают, что упорство лишь ухудшает их положение в воздушном бою. А бой теперь решает все! Второй полк истребителей в составе 120 двухместных боевых машин типа Потез, сопровождающий бомбардировщиков, бросается на англичан. Среди истребителей еще живы традиции Фонка и Гюинемера{1}. Надо искупать ошибки, допущенные товарищами сегодня утром. Но драться необходимо еще и потому, что только с боем можно пробиться назад во Францию.
Командиры полков бомбардировщиков приказывают немедленно сбросить все бомбы, не целясь. Бомбы падают большей частью в слабо застроенные восточные и северные предместья - Вальтгамстоу и Стратфорд, в широкую низменность Ли. Идущий во главе авиационной группы 11-й полк сбрасывает 9 пятьсоткилограммных бомб в доки Вестиндийской компании, семь бомб попадают в Гринвич; сейсмографы Гринвичской обсерватории слетают со своих подставок.
Впрочем бомбардировка важнейших пунктов Лондона была бы все равно предотвращена. Еще 20 минут назад густой слой искусственного тумана окутал весь центр города, туман настолько непроницаем, что на улицах прекратилось всякое движение. Но жители Лондона привыкли к естественным туманам и умеют ориентироваться в них. Население сохраняет поразительное самообладание, никаких криков, никакой толкотни и давки. На широких лицах полицейских, стоящих подобно скалам в море уличного движения, полное спокойствие и равнодушие.
Освободившись от бомб, французы круто меняют свой южный курс на юго-восточный и берут направление на Дувр - Кале. Четыре английских эскадрильи Г численно слабее французских. Французы получают снова полную свободу маневрирования. Подвижные и скоростные двухместные Потезы непрерывно атакуют англичан своими крупнокалиберными 13-мм пулеметами. Тяжеловесные и неповоротливые Блерио стреляют разрывными снарядами, главным образом, для того, чтобы сбросить мешающий балласт. Обе стороны несут потери. Но и в этом воздушном бою снова обнаруживается превосходство англичан. В то время как французские соединения все более и более приходят в расстройство, англичане сохраняют твердый боевой порядок и единство управления.
Начальник английского воздушного флота, находясь на борту флагманского самолета, наблюдает за изменчивыми фазами боя. По радиоприказу он направляет остальные эскадрильи, еще не присоединившиеся к основному ядру флота, в район Дунгенес - Дувр, чтобы они атаковали противника на его обратном пути во Францию. 3-й, 4-й, 7-й и 8-й английским эскадрильям удается вступить в бой с французами над Ашфордом. Они, правда, еще не достигли боевой высоты французов, но обстрел 37-мм гранатами снизу дает прекрасный эффект, потому что французы, будучи одновременно связаны боем с другими четырьмя английскими эскадрильями, ни в коем случае не должны терять высоты. Гранаты рвутся в самой гуще французских бомбовозов. Французам остается прибегнуть к единственной мере самозащиты - снизить и бросить на англичан более подвижные двухместные истребители. Но у истребителей уже ощущается недостаток боеприпасов.
Разгромленные французские эскадрильи с трудом сохраняют боевой порядок еще на протяжении 40 км над Ламаншем. На серую гладь воды падают два двухместных истребителя. Из Кале и Дюнкирхена вылетают свежие французские воздушные силы: это боеспособные остатки 4-го полка истребителей. Они бросаются в бой, образуя тыловую позицию. Ламанш остается позади. Французская территория достигнута. Теперь ничто больше не может удержать французов, и их обратный полет превращается в беспорядочное бегство в глубь страны. На высоте нескольких сот метров над землею, под облаками, французские самолеты стараются достигнуть ближайших аэродромов.
Преследование англичан в воздухе с помощью пушек и пулеметов прекращается, но оно продолжается посредством бомб.
Первый сокрушительный удар, нанесенный англичанами сегодня рано утром, был направлен на политический и стратегический центр противника. Теперь надо было разгромить на земле побежденный в воздухе французский воздушный флот.
Подобно мифическому герою, черпавшему новые силы при соприкосновении с землей, разбитый воздушный флот может быстро восстановить свою мощь на базе. Ему нельзя давать ни одной минуты покоя, пока не разрушены ангары, склады горючего, боеприпасов, пока не исковеркана воронками вся ровная поверхность аэродромов. В уничтожении воздушных баз заключается лучшее средство для подавления всех дальнейших попыток французского флота напасть на английскую территорию.
Теперь нет уже необходимости вести английский воздушный флот в сомкнутом боевом строю: в воздухе можно встретить лишь одиноких неприятельских разведчиков или какую-нибудь слабенькую эскадрилью истребителей. Только теперь обнаружилось великое значение для англичан боев над Бове и над Лондоном: английский воздушный флот господствует над воздушными пространствами.
Английские эскадрильи широким фронтом атакуют неприятельские аэродромы между Мондидье и Брюсселем. Они спокойно приближаются к своим целям и бьют по ним без промаха. Некоторые французские самолеты, принимавшие участие в нападении на Лондон, стоят еще на поле перед ангарами. Вдруг в воздухе проносится зловещий свист, земля колеблется от взрывов. Французские летчики в бессильной ярости принуждены смотреть, как снаряды ломают их прекрасные машины, как с ангаров срывает крыши и высокие столбы пламени вырываются из складов, где хранятся бомбы. Они принуждены, как кроты, скрыться в сырую тьму бетонных убежищ, чтобы спасти себе жизнь. Некоторые пытаются подняться среди летящих комьев земли, другие стоят среди ураганного огня у ангаров, сжав губы, сложив руки на груди, с вызовом судьбе.
Напрасная жертва! Неистово стреляют зенитные батареи, но наблюдение за разрывами сильно затруднено облаками. Попадание в несущие поверхности и фюзеляж не причиняет английским самолетам никакого вреда, если только не затронута какая-либо жизненная часть машины. А прямое попадание может быть только случайным.
Этот час - между 17 и 18 часами 9 июля - был черным часом французской авиации. Она уже не оправилась от нанесенного ей удара.
XVII.
Вечером Бреклей вернулся в свой штаб около Виндзора. Вместе с последними донесениями ему были переданы также последние лондонские вечерние газеты, сообщавшие с большими подробностями о нападении французов на Лондон, но посвятившие всего лишь несколько строк боевым успехам английского воздушного флота.
Французскими бомбами было убито 83 человека и ранено 124. Но эти потери были незначительными по сравнению с потерями французов во время утреннего нападения англичан на Париж, о котором не удалось получить никаких сообщений. Такое изложение событий прессой могло вызвать совершенно неправильное представление о протекшем дне.
Генерал Бреклей немедленно просит премьера принять его и настаивает, чтобы предварительная цензура сводок о воздушном флоте была поручена его штабу.
Свой доклад, который он делал в присутствии военного министра и первого лорда адмиралтейства, Бреклей заканчивает словами: "Английский воздушный флот одержал победу, - значит одержала победу Англия".
На это премьер со скептической усмешкой возражает, что наступил лишь вечер первого дня мобилизации, и ни флот, ни сухопутная армия не сделали еще ни одного выстрела.
- Хорошо, если вы окажетесь правы, Бреклей!
XVIII.
В ночь с 9 на 10 июля начальник английского воздушного флота бросил в атаку на Париж только одну 5-ю эскадрилью. Неприятельской столице нельзя было дать опомниться. По одиночке, с промежутками в 10 минут, 19 самолетов Г вылетели на Париж. Полеты туда и обратно должны были совершаться по разному маршруту во избежание столкновений, возможных темной ночью. Рассчитывать на длительный воздушный бой было нельзя и потому за счет сокращения снарядов для орудий увеличили нагрузку бомбами. Ночью между 23 час. 12 мин. и 2 час. 22 мин. на пострадавший уже город было сброшено еще 34 т разрывных бомб, 10 т газовых бомб и 1280 зажигательных снарядов, весом по 25 кг каждый. Вопреки предположениям, которые высказывались в мирное время, при этой английской атаке Парижа газовые бомбы были применены в незначительном количестве. Действие разрывных и особенно зажигательных бомб правильно считалось английским командованием более сильным, чем отравление газами.
Газовые бомбы были сброшены главным образом с целью вызвать среди населения ужас перед газами и заставить его надеть противогазы. На этот раз их пришлось сбросить "на авось", так как над всем центром города стоял слой белого искусственного тумана. Эта завеса была организована с фортов Мон-Валериен и Венсен.
Чтобы не быть опознанными в свете неприятельских прожекторов, самолеты сбросили световые бомбы, парашюты которых развернулись на различной высоте, регулируемые часовыми механизмами. Одновременно с раскрытием парашютов зажглось также светящееся вещество в бомбах. Яркий свет горящих бомб на две с половиной минуты ослепил наблюдателей на земле. Потом темнота показалась еще гуще. Сверху световые бомбы были закрыты экранами и потому свет не падал на самолеты, находившиеся над ними. Между ними дрожали красно-желтые точки разрывов батарей ПВО.
Этот грандиозный фейерверк в темном ночном небе был потрясающим зрелищем для постороннего наблюдателя, но несчастные парижане, снова переживавшие в течение трех мучительно долгих часов воздушную бомбардировку, чувствовали при этом себя отвратительно. Утренняя бомбардировка разрушила электрическую проводку, и полнейшая темнота, в которую был погружен город, еще более увеличивала ужас этой мрачной ночи. Люди сидели в тупой апатии в подвалах и ямах, лишенные всякой воли, с одной мыслью, сверлящей усталый мозг: "Неужели попадет? Неужели конец? Вблизи разорвался снаряд!"...
В эту ночь был нарушен всякий порядок. В жажде самосохранения человек восстал на человека. Пробудились дикие первобытные инстинкты, уничтожавшие внешний покров цивилизации.
Сверху со свистом летели бомбы невидимого врага, а внизу разгорались кровавые уличные бои. Над бульварами рвались гранаты, на броневиках трещали пулеметы. Генерал Лефебр сам руководил очисткой улиц от восставших, но был убит 10 июля в 3 часа утра в уличном бою недалеко от Северного вокзала. Подозревали, что его настигла пуля одного из его же солдат.
Реяли красные знамена. Москва призывала со своих мощных радиостанций французский пролетариат к войне против буржуазии и капитализма.
В 8 час. утра генерал Дюваль прибыл в форт Мон-Валериен. Он приказал прекратить дальнейшие атаки восставших районов города и распорядился блокировать Париж снаружи, отрезав его от внешнего мира. "Пусть они там подохнут в Париже!"
Как без средств передвижения рабочие и служащие попадут на работу? Как без электрического тока и без снабжения углей будут работать заводы? Метрополитен, окружная дорога и трамваи были уничтожены, оставались только автобусные линии.
Сильно пострадали и промышленные предместья, особенно Сен-Дени и Пюто. В петле, которую образует Сена у Байанкура, раскинулись огромные заводы Рено. Водным путем, по Сене, сюда приходят из северной Франции вместе с углем стальные и железные полуфабрикаты. Тут их обрабатывают и превращают в готовые изделия. Отсюда выходят легковые и грузовые автомобили, авиационные моторы, тракторы, танки. Невдалеке расположены авиационные и моторные заводы Фармана.
Разрушения на заводах Рено и Фармана были так велики, что даже отдельные цехи могли рассчитывать на возобновление работ не раньше, чем через несколько недель. В таком же положении находились и другие военные заводы, расположенные в городской черте Парижа. Построенные с большими затратами бетонные убежища для рабочих оказались бесполезными. Работы все равно не могли возобновиться, потому что монтажные мастерские с их ценным оборудованием, литейные цехи и электростанции были погребены под пеплом и железными обломками.
Дальновидные французские политики неоднократно требовали перенесения военных заводов из района Парижа в провинцию, но это мероприятие откладывалось из года в год, так как связанные с ним расходы были слишком велики.
Теперь было поздно.
Самым неотложным делом генерал Лефебр считал эвакуацию населения из города. Всякое промедление грозило усилить хаос и анархию. Эвакуация должна протекать организованно.
Генерал Лефебр отдает приказ о реквизиции всех автобусов и грузовиков. Устанавливается круговой маршрут из города в окрестности по окружности в 20-30 километров. Через каждые полчаса транспорты отходят с Марсова поля, Итальянской площади, площади Республики.
Автобусы берутся с бою, люди висят на грузовиках, как кисти винограда. Полиция и военные отряды стараются установить в толпе порядок. Колонны автомобилей отправляются в сопровождении грузовиков с пулеметами, иначе обезумевшие толпы атакуют их по дороге. Возвращающиеся обратно колонны пустых грузовиков должны быть нагружены продуктами, оставшимися на уцелевших железнодорожных станциях в окрестностях города, чтобы снабдить Париж продовольствием. Индивидуальные запасы продовольствия быстро иссякают. Но как организовать распределение? Может быть перейти немедленно к системе продовольственных карточек?
После полудня из северного и восточного районов Парижа и из рабочих предместий получаются первые тревожные сведения.
Там сооружены баррикады, коммунисты призывают к восстанию. Рабочие атаковали казарму 31-го пех. полка. Солдаты либо соблюдали нейтралитет, либо присоединились к восставшим. Офицеров избивали. Полицию и пожарных пришлось увести из этих беспокойных районов и сосредоточить в центре города.
В дымящихся кварталах банды грабителей расхищают из магазинов и складов продовольствие. С рынка исчезли все продукты, начинается торговля из-под полы по бешеным ценам.
Мобилизация в городской черте Парижа приостанавливается. Резервисты не могут лопасть в свои казармы из-за отсутствия средств передвижения. Некоторых удерживает от явки тревога за семью. Многих останавливают на улицах товарищи.
Погрузка и отправка расположенных в Париже регулярных воинских частей невозможна из-за разрушения железнодорожных путей и вокзалов. Многие из железнодорожников не являются на работу. Трудно сказать - умышленно или из-за невозможности приехать.
На мостах через Сену и на улицах, ведущих к центру города, устроены проволочные заграждения. Позади них блестят пулеметные стволы и жерла зенитных орудий на грузовиках.
Подавить восстание при помощи немногочисленного и ненадежного парижского гарнизона и полиции невозможно. В 2 часа дня генерал Лефебр обращается к военному министру с требованием немедленно перебросить из провинции три танковых полка, саперные и автомобильные части и несколько надежных пехотных полков. Лефебр требует, чтобы все эти силы были подчинены ему для восстановления порядка в Париже.
Правительство бежало на автомобилях в Тур. Ночью там состоялось заседание палаты и сената. На заседании присутствовала лишь одна треть депутатов. Коммунисты не явились на заседание - они остались в городе.
Премьер-министр при бурном волнении всех присутствующих оглашает короткую правительственную декларацию о вступлении Франции в войну. Палата распускается на неопределенное время. И президент и правительство в целом полагают, что спасти страну может только диктатура. Войну придется вести одновременно и на внутреннем и на внешнем фронтах. К счастью, население Франции преимущественно мелкобуржуазное, опасны только Париж, Лион, Гавр, Марсель и промышленные города Севера. Эти очаги коммунизма должны быть изолированы.
Премьер-министр Ренодель, военный министр генерал Дюваль и энергичный министр общественных работ Виолетт образуют могущественный триумвират с неограниченной властью. Остальные министры должны удовлетвориться второстепенной ролью.
В 12 часов у генерала Дюваля происходит бурное объяснение с начальником военно-воздушного флота генералом Шовеном. От имени правительства генерал Дюваль требует, чтобы французские летчики немедленно, еще в тот же день, совершили; нападение на Лондон.
Шовен заявляет, что это невозможно. Полки дневных бомбардировщиков и 1-й, 3-й и 4-й полки истребителей понесли тяжелые потери в воздушном бою у Бове.
Генерал Дюваль настаивает. Он требует, чтобы ему доложили о количестве бомбардировщиков, потовых немедленно к старту. Он отдает приказ - атаковать Лондон в тот же день силами имеющихся в наличии 200 самолетов. После этого в ночь на 10 июля должно последовать второе нападение на Лондон силами ночных бомбардировщиков, до сих пор совсем не участвовавших в боях.
XVI.
Штаб-квартира, начальника английского воздушного флота находится к северо-западу от Лондона, между Ридингом и Виндзором, в прекрасном поместье. Расстояние от Уайтхолла измеряется часом езды на автомобиле, если ехать по большому автомобильному шоссе, закрытому теперь для обычного движения.
Холмистый парк с широкими просеками дышал покоем. Старые дубы расположены живописными группами. На лужайках, поросших сочной травой, беззаботно паслись стада ланей, давно привыкших к беззвучно проносящимся мимо автомобилям.
К замку еще в мирное время был проведен подземный кабель. Со вчерашнего дня начали работать обе радиостанции. Штаб находился далеко от Лондона, и его местоположение почти невозможно было определить. Все это создавало уверенность, что радиосвязь не будет нарушена в результате атак неприятельских бомбардировщиков, пока противник не получит точных сведений о местонахождении штаба через свою агентурную сеть.
Генерал Бреклей приказывает своему адъютанту разбудить его только в час дня, если не будет какой-либо чрезвычайной срочности. Первые часы после посадки воздушный флот был занят в районах своего стратегического развертывания восстановлением боевой готовности самолетов.
Все было организовано заранее и работало с точностью часового механизма. Ответственность за это несли инспекция снабжения и коменданты аэропортов. Запросы и вмешательство начальника воздушных сил могли привести только к ненужному, вредному беспорядку.
Бреклею было крайне важно возможно скорее получить сведения о людских и материальных потерях флота, чтобы составить себе ясное представление о боевом составе эскадрилий в данный момент. Но он как действительно крупный начальник умел владеть собой и подавлять свое нетерпение. Через несколько часов он получит полную картину и сможет принять дальнейшие решения.
Свежий и отдохнувший, Бреклей вошел в светлую столовую с обстановкой из палисандрового дерева, превращенную теперь в оперативный штаб. Сквозь высокие, доходящие до полу окна была видна зеленеющая даль.
Первый офицер генерального штаба майор Гест немедленна положил перед ним донесения эскадрилий. Потери были довольно чувствительны, но по сравнению с боевым успехом они не велики.
Из 230 самолетов типа Г не вернулись 9: они или упали на французскую территорию и разбились или, вследствие поломок,, имели вынужденную посадку и попали в плен. Кроме того погибли два разведывательных самолета. Значительная часть боевых машин получила повреждения; для их ремонта и возвращения в строй требовалось несколько дней.
Эти потери могли быть немедленно возмещены из материального резерва воздушного флота, насчитывающего 30 самолетов типа Г. Но, насколько правильно можно было судить в быстро сменяющейся обстановке воздушного боя, потери противника были гораздо значительнее. Больше всего пострадали французские воздушные полки, укомплектованные новейшими самолетами - Бреге 61 и четырехместными Девуатинами.
Генерал Бреклей внимательно слушал за чаем доклад офицера разведывательной службы капитана Кристи о полученных за последние часы донесениях от разведывательных самолетов. По их наблюдениям, французский 21-й полк ночных бомбардировщиков, типа Фарман-Голиаф направился в боевом порядке из Нанси в Брюссель и произвел посадку на брюссельском аэродроме. Новые воздушные части также были замечены на аэродроме у Мондидье. По предположениям, это был 22-й полк ночных бомбардировщиков, который в мирное время квартировал в Шартре. После воздушного боя у. Бове 11-й полк дневных бомбардировщиков произвел посадку у Гента, а 12-й - у Камбре. 3-й полк истребителей находился, видимо, у Байеля, а 4-й - возвратился на свои Лилльские аэродромы, хотя бомбы Купера утром основательно их разрушили. На пустовавших ранее аэродромах у Поперэнг и Сен-Омер с 19 часов было отмечено оживленное движение. По фотосъемкам ясно видно, что аэродромы заняты одноместными истребителями типа Потез, входящими в состав 2-го полка истребителей в Страсбурге.
Таким образом создалась полная картина новой дислокации французского воздушного флота. Французы в течение нескольких прошедших часов стянули свои боевые машины от восточной границы к северу на фронте Брюссель - Амьен на расстоянии 250 км от Лондона...
На другом столе начальник метеорологической службы непрерывно наносил на карту данные метеорологических сводок: скопления облаков образовали к полудню плотный тучевой покрав между Сеной и Соммой, высота нижней границы покрова от 1 500 до 2000 м, после полудня возможна грозовая погода. В этом районе разведывательным самолетам затруднено наблюдение. В северной Франции и в Бельгии облачность 0,2, легкие юго-западные ветры, тенденция к уменьшению облачного покрова.
Осмелятся ли французы напасть на Лондон еще в тот же день 9 июля силами своих сильно потрепанных дневных бомбардировщиков? Едва ли. Но с тем большей уверенностью можно ожидать с наступлением темноты налета на Англию из Брюсселя и Мондидье двухсот еще нетронутых бомбардировщиков.
Какие задачи в этой обстановке встают перед британским воздушным флотом? Французские бомбардировщики и истребители должны быть атакованы с воздуха и уничтожены сегодня же на своих аэродромах. Решение принято - весь британский воздушный флот будет двинут в наступление на аэропорты в районе Мондидье - Брюссель.
Майор Гест быстро рассылает в эскадрильи приказы о старте. Через несколько минут на аэродромах, разбросанных на протяжении 200 км, раздается вой сигнальных сирен. Следующие один за другим приказы определяют нагрузку самолетов бомбами и боевыми припасами и назначают сбор эскадрилий в воздушном пространстве между Альдершотом и Кройдоном, к юго-западу от Лондона, на высоте 5000 м.
В 15 час. 8 мин. на борту флагманского самолета Г-300 внезапно получается радио от разведчика А-136: "6 эскадрилий Блерио на высоте 5 700 м в районе Брюгге, курс 280".
Это донесение сразу изменяет все принятые решения. Французские эскадрильи летят на такой высоте, которая заставляет предположить, что здесь происходит не простая переброска с одного аэродрома на другой, а боевой налет на английскую территорию. Через 50 минут, т. е. в 16 часов, неприятель будет над Лондоном.
Донесения от разведывательных самолетов поступают одно за другим. Разведчики следуют по пятам за неприятельскими эскадрильями, как гончие за крупной дичью. Над Бетоном замечена еще одна неприятельская авиагруппа около 40 бомбардировщиков Бреге-61 и 6 эскадрилий истребителей.
Сомнений нет! Мощные силы французских бомбардировщиков и истребителей ведут концентрированное наступление на Англию. Правда, противник находится еще над французской территорией. Но если бы у англичан не было дальней воздушной разведки и они ждали бы, пока наблюдательные посты службы связи обнаружат противника, то было бы уже поздно принимать меры противодействия. Ведь от меловых скал Дувра и Фолькстона каких-нибудь 100 км, полчаса полета. Счастье для англичан, что их воздушный флот уже в сборе.
Французские эскадрильи летели над лугами и парками Кента. Сквозь просветы облаков видны темные черточки живых изгородей, роскошные замки в коврах зелени. Черные блестящие гудронированные дороги, лучеобразно идущие к невидимой цели, говорят о близости мировой столицы.
Со стороны правого борта сверкает широкое устье Темзы. Над Темзой в толще облаков глубокий просвет.
У заряженных орудий английской противовоздушной обороны, сжав в ярости зубы, стоит артиллерийский расчет. Тончайшие звукоулавливатели следят за парящим над облаками противником. Но лишь случайно удается расстроить его ряды отдельными очередями в просветы между облаков. Стрелять по неприятельским самолетам бесцельно и кроме того небезопасно. Вокруг французов кружатся несколько отрядов истребителей английской ПВО. Они пытаются расстроить сомкнутые соединения противника. Из облаков глухо доносится треск пулеметов, стреляющих в воздухе.
Ветер дует с юго-запада. Поэтому над Темзой французы дугообразно меняют свой первоначальный курс и берут направление на север.
Не успели еще все французские самолеты повернуться против ветра, как английские 5-я, 6-я, 10-я и 11-я эскадрильи Г преграждают им путь с запада. Используя максимальную скорострельность своих пушек, они открывают огонь. Французы пытаются сначала сохранить прежний курс на Лондон, но быстро замечают, что упорство лишь ухудшает их положение в воздушном бою. А бой теперь решает все! Второй полк истребителей в составе 120 двухместных боевых машин типа Потез, сопровождающий бомбардировщиков, бросается на англичан. Среди истребителей еще живы традиции Фонка и Гюинемера{1}. Надо искупать ошибки, допущенные товарищами сегодня утром. Но драться необходимо еще и потому, что только с боем можно пробиться назад во Францию.
Командиры полков бомбардировщиков приказывают немедленно сбросить все бомбы, не целясь. Бомбы падают большей частью в слабо застроенные восточные и северные предместья - Вальтгамстоу и Стратфорд, в широкую низменность Ли. Идущий во главе авиационной группы 11-й полк сбрасывает 9 пятьсоткилограммных бомб в доки Вестиндийской компании, семь бомб попадают в Гринвич; сейсмографы Гринвичской обсерватории слетают со своих подставок.
Впрочем бомбардировка важнейших пунктов Лондона была бы все равно предотвращена. Еще 20 минут назад густой слой искусственного тумана окутал весь центр города, туман настолько непроницаем, что на улицах прекратилось всякое движение. Но жители Лондона привыкли к естественным туманам и умеют ориентироваться в них. Население сохраняет поразительное самообладание, никаких криков, никакой толкотни и давки. На широких лицах полицейских, стоящих подобно скалам в море уличного движения, полное спокойствие и равнодушие.
Освободившись от бомб, французы круто меняют свой южный курс на юго-восточный и берут направление на Дувр - Кале. Четыре английских эскадрильи Г численно слабее французских. Французы получают снова полную свободу маневрирования. Подвижные и скоростные двухместные Потезы непрерывно атакуют англичан своими крупнокалиберными 13-мм пулеметами. Тяжеловесные и неповоротливые Блерио стреляют разрывными снарядами, главным образом, для того, чтобы сбросить мешающий балласт. Обе стороны несут потери. Но и в этом воздушном бою снова обнаруживается превосходство англичан. В то время как французские соединения все более и более приходят в расстройство, англичане сохраняют твердый боевой порядок и единство управления.
Начальник английского воздушного флота, находясь на борту флагманского самолета, наблюдает за изменчивыми фазами боя. По радиоприказу он направляет остальные эскадрильи, еще не присоединившиеся к основному ядру флота, в район Дунгенес - Дувр, чтобы они атаковали противника на его обратном пути во Францию. 3-й, 4-й, 7-й и 8-й английским эскадрильям удается вступить в бой с французами над Ашфордом. Они, правда, еще не достигли боевой высоты французов, но обстрел 37-мм гранатами снизу дает прекрасный эффект, потому что французы, будучи одновременно связаны боем с другими четырьмя английскими эскадрильями, ни в коем случае не должны терять высоты. Гранаты рвутся в самой гуще французских бомбовозов. Французам остается прибегнуть к единственной мере самозащиты - снизить и бросить на англичан более подвижные двухместные истребители. Но у истребителей уже ощущается недостаток боеприпасов.
Разгромленные французские эскадрильи с трудом сохраняют боевой порядок еще на протяжении 40 км над Ламаншем. На серую гладь воды падают два двухместных истребителя. Из Кале и Дюнкирхена вылетают свежие французские воздушные силы: это боеспособные остатки 4-го полка истребителей. Они бросаются в бой, образуя тыловую позицию. Ламанш остается позади. Французская территория достигнута. Теперь ничто больше не может удержать французов, и их обратный полет превращается в беспорядочное бегство в глубь страны. На высоте нескольких сот метров над землею, под облаками, французские самолеты стараются достигнуть ближайших аэродромов.
Преследование англичан в воздухе с помощью пушек и пулеметов прекращается, но оно продолжается посредством бомб.
Первый сокрушительный удар, нанесенный англичанами сегодня рано утром, был направлен на политический и стратегический центр противника. Теперь надо было разгромить на земле побежденный в воздухе французский воздушный флот.
Подобно мифическому герою, черпавшему новые силы при соприкосновении с землей, разбитый воздушный флот может быстро восстановить свою мощь на базе. Ему нельзя давать ни одной минуты покоя, пока не разрушены ангары, склады горючего, боеприпасов, пока не исковеркана воронками вся ровная поверхность аэродромов. В уничтожении воздушных баз заключается лучшее средство для подавления всех дальнейших попыток французского флота напасть на английскую территорию.
Теперь нет уже необходимости вести английский воздушный флот в сомкнутом боевом строю: в воздухе можно встретить лишь одиноких неприятельских разведчиков или какую-нибудь слабенькую эскадрилью истребителей. Только теперь обнаружилось великое значение для англичан боев над Бове и над Лондоном: английский воздушный флот господствует над воздушными пространствами.
Английские эскадрильи широким фронтом атакуют неприятельские аэродромы между Мондидье и Брюсселем. Они спокойно приближаются к своим целям и бьют по ним без промаха. Некоторые французские самолеты, принимавшие участие в нападении на Лондон, стоят еще на поле перед ангарами. Вдруг в воздухе проносится зловещий свист, земля колеблется от взрывов. Французские летчики в бессильной ярости принуждены смотреть, как снаряды ломают их прекрасные машины, как с ангаров срывает крыши и высокие столбы пламени вырываются из складов, где хранятся бомбы. Они принуждены, как кроты, скрыться в сырую тьму бетонных убежищ, чтобы спасти себе жизнь. Некоторые пытаются подняться среди летящих комьев земли, другие стоят среди ураганного огня у ангаров, сжав губы, сложив руки на груди, с вызовом судьбе.
Напрасная жертва! Неистово стреляют зенитные батареи, но наблюдение за разрывами сильно затруднено облаками. Попадание в несущие поверхности и фюзеляж не причиняет английским самолетам никакого вреда, если только не затронута какая-либо жизненная часть машины. А прямое попадание может быть только случайным.
Этот час - между 17 и 18 часами 9 июля - был черным часом французской авиации. Она уже не оправилась от нанесенного ей удара.
XVII.
Вечером Бреклей вернулся в свой штаб около Виндзора. Вместе с последними донесениями ему были переданы также последние лондонские вечерние газеты, сообщавшие с большими подробностями о нападении французов на Лондон, но посвятившие всего лишь несколько строк боевым успехам английского воздушного флота.
Французскими бомбами было убито 83 человека и ранено 124. Но эти потери были незначительными по сравнению с потерями французов во время утреннего нападения англичан на Париж, о котором не удалось получить никаких сообщений. Такое изложение событий прессой могло вызвать совершенно неправильное представление о протекшем дне.
Генерал Бреклей немедленно просит премьера принять его и настаивает, чтобы предварительная цензура сводок о воздушном флоте была поручена его штабу.
Свой доклад, который он делал в присутствии военного министра и первого лорда адмиралтейства, Бреклей заканчивает словами: "Английский воздушный флот одержал победу, - значит одержала победу Англия".
На это премьер со скептической усмешкой возражает, что наступил лишь вечер первого дня мобилизации, и ни флот, ни сухопутная армия не сделали еще ни одного выстрела.
- Хорошо, если вы окажетесь правы, Бреклей!
XVIII.
В ночь с 9 на 10 июля начальник английского воздушного флота бросил в атаку на Париж только одну 5-ю эскадрилью. Неприятельской столице нельзя было дать опомниться. По одиночке, с промежутками в 10 минут, 19 самолетов Г вылетели на Париж. Полеты туда и обратно должны были совершаться по разному маршруту во избежание столкновений, возможных темной ночью. Рассчитывать на длительный воздушный бой было нельзя и потому за счет сокращения снарядов для орудий увеличили нагрузку бомбами. Ночью между 23 час. 12 мин. и 2 час. 22 мин. на пострадавший уже город было сброшено еще 34 т разрывных бомб, 10 т газовых бомб и 1280 зажигательных снарядов, весом по 25 кг каждый. Вопреки предположениям, которые высказывались в мирное время, при этой английской атаке Парижа газовые бомбы были применены в незначительном количестве. Действие разрывных и особенно зажигательных бомб правильно считалось английским командованием более сильным, чем отравление газами.
Газовые бомбы были сброшены главным образом с целью вызвать среди населения ужас перед газами и заставить его надеть противогазы. На этот раз их пришлось сбросить "на авось", так как над всем центром города стоял слой белого искусственного тумана. Эта завеса была организована с фортов Мон-Валериен и Венсен.
Чтобы не быть опознанными в свете неприятельских прожекторов, самолеты сбросили световые бомбы, парашюты которых развернулись на различной высоте, регулируемые часовыми механизмами. Одновременно с раскрытием парашютов зажглось также светящееся вещество в бомбах. Яркий свет горящих бомб на две с половиной минуты ослепил наблюдателей на земле. Потом темнота показалась еще гуще. Сверху световые бомбы были закрыты экранами и потому свет не падал на самолеты, находившиеся над ними. Между ними дрожали красно-желтые точки разрывов батарей ПВО.
Этот грандиозный фейерверк в темном ночном небе был потрясающим зрелищем для постороннего наблюдателя, но несчастные парижане, снова переживавшие в течение трех мучительно долгих часов воздушную бомбардировку, чувствовали при этом себя отвратительно. Утренняя бомбардировка разрушила электрическую проводку, и полнейшая темнота, в которую был погружен город, еще более увеличивала ужас этой мрачной ночи. Люди сидели в тупой апатии в подвалах и ямах, лишенные всякой воли, с одной мыслью, сверлящей усталый мозг: "Неужели попадет? Неужели конец? Вблизи разорвался снаряд!"...
В эту ночь был нарушен всякий порядок. В жажде самосохранения человек восстал на человека. Пробудились дикие первобытные инстинкты, уничтожавшие внешний покров цивилизации.
Сверху со свистом летели бомбы невидимого врага, а внизу разгорались кровавые уличные бои. Над бульварами рвались гранаты, на броневиках трещали пулеметы. Генерал Лефебр сам руководил очисткой улиц от восставших, но был убит 10 июля в 3 часа утра в уличном бою недалеко от Северного вокзала. Подозревали, что его настигла пуля одного из его же солдат.
Реяли красные знамена. Москва призывала со своих мощных радиостанций французский пролетариат к войне против буржуазии и капитализма.
В 8 час. утра генерал Дюваль прибыл в форт Мон-Валериен. Он приказал прекратить дальнейшие атаки восставших районов города и распорядился блокировать Париж снаружи, отрезав его от внешнего мира. "Пусть они там подохнут в Париже!"