Кобринский А.. Повозка с игрушками

   -Фамилия директора?
   -Какого?
   -Того, который тебя в сумасшедший дом отправил.
   -Уханов.
   -Родители есть?
   -Да.
   -Где живут?
   -В нашем городе.
   -Работают?
   -Пенсионеры.
   -Кроме лечащего врача, обращался куда-нибудь о снятии с учета?
   -И не раз.
   -К кому?
   -К главврачу ПНД.
   -А еще?
   -В горздравотдел.
   -А в более высокие инстанции?
   -Товарищ капитан, там сидят такие же.
   -Кого ты имеешь в виду?
   -Вас, товарищ капитан.
   - Не груби, - Бывалин угрожающе приподнялся.
   - Я в том смысле, что и вы меня здоровым не считаете.
   - Можешь не надеяться - знай, что и судебно-медицинская экспертиза признает тебя здоровым, - тело Бывалина расслабилось, приняло царскую позу, - судить будут, как миленького!
   -Я этого и добиваюсь. Ну год мне дадут, ну - два! - отсижу, зато избавлюсь от назойливости Валентины Степановны.
   -Работаешь?
   -Я уже говорил.
   -Где работаешь?
   -Черметниипроект.
   -Там знают, что ты на учете?
   -Я об этом никому не докладываю.
   -Думаешь год или два дадут?! - улыбнулся и на щеках у него заиграли ямочки, - за кражу со взломом и до пяти могут подбросить.
   -Забыли, товарищ капитан - у меня есть смягчающие вину обстоятельства.
   -Последний вопрос - следователь забарабанил пальцами по столу, - почему ты выбрал такой вид преступления, а не другой - скажем, медсестру убить, или врача; или ПНД сжечь вместе с больными, которые там находятся?
   -Не надо утрировать, товарищ капитан!.. Если я даже и болен, то не настолько, чтобы то, что вы сейчас предположили, могло прийти мне в голову.
   "Из этого типа больше ничего не выудишь", - подумал следователь, перелистывая исписанное.
   Комната казалась беспробудно тоскливой. "В такой нужное показание выдавить легче!" - подумал Павел, обратив внимание на стены - сырые и давно небеленые и на то, что с потолка свисали паутинные нити; весенний сквозняк то исчезал, то снова пробивался в оконные щели и нити танцевали...
   -Распишись!
   Павел пробежал глазами - расписался...
   -Можешь идти.
   -Куда?!
   -Внизу тебя ждет дежурный. 37
   "Чем это кончится?" - думал Павел, меряя камеру из угла в угол. Шаги становились все медленнее. Успокоился. Присел на нижнюю ступеньку около стены - на уровне головы увидел царапины...
   К вечеру его снова вызвали в двадцатую комнату.
   -Заходите, заходите, Павел Михайлович. Я проверил ваши показания - они правдивы. Ваш бывший директор не отказывается, что отправил вас в сумасшедший дом. Он сказал, что диссертация здесь ни при чем - все произошло из-за того, что вы вспыльчивы и непокладисты. За час до защиты он вызвал вас в свой кабинет посоветоваться по техническому вопросу произошла ссора. Вы упрекали его в том, что он к вам несправедливо относится и что если он не изменит своего отношения, вы повеситесь. Напуганный вашим заявлением, он позвонил в больницу, чтобы предотвратить несчастье.
   -Это же бред! - воскликнул Павел. - Никуда он меня не вызывал. Подлец и негодяй - вот он кто!
   Капитан Бывалин хотел приструнить подследственного, но тут же подумал, что разговаривать с душевнобольным на повышенных тонах не имеет смысла.
   -Я ваши возражения не принимаю, - сказал он, сдерживая свой праведный гнев, - никто подтвердить не может, говорили вы ему, что повеситесь или нет... Важно другое, - его голос стал вкрадчивым, - важны факты, которые указывают на правдивость ваших показаний. Вызвал я по телефону вашего лечащего врача, предварительно объяснив причину вызова. Она принесла результаты восьмилетних наблюдений за состоянием вашего здоровья подозревают шизофрению...
   -Валентина Степановна говорила, что я предупреждал ее?
   -О том, что вы совершите преступление?
   -Да, товарищ капитан.
   -Подтвердила и огорчилась, что не отреагировала соответствующим образом. И последнее - я затребовал характеристику на вас с последнего места работы. Коллектив вас уважает. Вы характеризуетесь как человек вежливый, уступчивый и общительный - так что, как видите, все складывается в вашу пользу.
   -Что же теперь?
   -Можете идти домой.
   Павел недоверчиво посмотрел на следователя. -Я был у прокурора и доложил все, что знаю о вашем деле. Он разрешил освободить вас от предварительного заключения. Паспорт ваш у меня, книги вы возвратили, в преступлении признались. Убежите - найдем!
   -А как же экспертиза?
   Завтра в девять утра приходите в милицию. Если места будут - отвезем.
   -Какие места?
   -Свободные,- сказал следователь и улыбнулся, проявив ямочки.
   -Не понимаю!
   -А что понимать?
   -Таких, как вы, знаете сколько, а судебно-медицинская экспертиза на всю область одна.
   А. Кобринский, "ПОВОЗКА С ИГРУШКАМИ", роман
   продолжение VI
   38
   После пережитого Павел почувствовал неодолимое желание с кем-нибудь посоветоваться. "С родителями? Ни в коем случае - мать сразу инфаркт получит. С Зарой? Черт возьми - я же в командировке... Все равно не скроешь! - признают нормальным, будут судить. А если нет?.. Одно другого не легче... А вдруг не то и не то - например, прокурор откажется от обвинения, потому что мотивы... Зачем я гадаю? - события надо мной, а не я над ними. А над чем я? - я над собой, но правосудие не должно этого видеть - я червь... Господи, что же мне делать?" Над центральной городской гостиницей зажглась реклама: ХРАНИТЕ ДЕНЬГИ В СБЕРЕГАТЕЛЬНОЙ КАССЕ... ХРАНИТЕ ДЕНЬГИ В СБЕРЕГАТЕЛЬНОЙ КАССЕ... ХРАНИТЕ ДЕНЬГИ В СБЕРЕГАТЕЛЬНОЙ КАССЕ... "Как испорченная пластинка, - и тут же, - а как думают остальные?" Остальные не обращали на рекламу никакого внимания. "Неужели я сумасшедший?" Вечерняя улица привела его к букинистическому магазину - огромный замок, проушины новые- в палец толщиной!.. К окнам присосалась сигнализация. На дверях четыре кнопки и объявление: "ЗАКРЫТО НА ПЕРЕУЧЕТ". "Ничего хорошего ты в жизни не сделал. Радуйся, что хоть эти изменения из-за тебя происходят".
   -Привет!
   -Привет! - ответил машинально, - оглянулся: походка знакомая катящаяся. "Это он поздоровался? - ну да, он. - Савва". Бывший одноклассник удалялся, респектабельно отклонив плечи назад - не человек, а пампушечка. "Так и должно было быть, - подумал Павел, вспомнив школьные годы, - такие переходят улицу жизни только на перекрестках и только при зеленом свете!" 39 -Мы страшно за тебя переживаем, - сказал Костя.
   "В основном вы переживаете за себя", - подумал Павел.:
   -А где Вера?- спросил.
   -По магазинам бегает.
   -Я пришел рассказать правду.
   -Какую правду?
   -Никто ко мне не приходил, никто за мной не следил.
   -Вот хитрец - за сколько ты их загнал?
   -Я все эти книги в милицию сдал.
   -Что ты наделал?
   Павел попытался объяснить все, что с ним произошло, но Костя не поверил.
   -Не ври! - прокартавил. -К тебе милиция приходила. -История с ПНД? - ты прилепил ее к делу. Молодец, Павел - здорово все придумал. Отсидишь полгодика в дурдоме и на этом делозакроют.
   -Пора уходить, - приподнялся, подумал - "зачем я сюда пришел!"
   -Посиди. Вера должна вот-вот появиться. Расскажешь ей сам - она ведь не лишняя... Кстати, вчера я с ней ходил в оперный. Видели Сеню. Он, как всегда, с новой девочкой.
   -У него новых девочек нет - он их всех зовет Манями.
   -Эту Маню зовут Зарой.
   -Зарой?
   -А что?
   -Да так - имя у нее цыганское.
   -Что имя? Мордочка и фигурка будто с американского журнала списаны можешь себе представить, если Сеня уверял меня, что у него серьезное намерение! - в уголках Костиных губ появилась слюна.
   -Надумал жениться?
   -Если у него и эта очередная, то он уже никогда не женится.
   -Один я закоренелым холостяком останусь, и неожиданно, - ты им обо мне ничего не говорил?
   -Кому им?
   -Сене!
   Костя засуетился - кожа на лбу сморщилась - стал похожим на кролика.
   -Если ты Сене не веришь, то кому верить?! - он же твой друг!! - знаешь, что он мне посоветовал? - пойти в милицию и признаться, да только.., Костя проглотил фразу так, будто подавился.
   -Что только?!
   -Жаль, что ты поспешил. Это нужно было бы всем троим - одновременно! ты всю вину на себя берешь, потому что судить тебя все равно не будут, а мы - мы, в этом случае, становимся просто свидетелями, а теперь..., - обиженно замолчал, вытирая побелевшую слюну.
   -Отвратительная привычка!
   -Какая?
   -Не договаривать!
   -Потому что все яснее ясного - если ты расколешься, они могут приклеить, что я и Вера основные, что ты у нас для прикрытия.
   -Твое опасение поверни прежде всего на самого себя - вчера Сене, сегодня Мише, завтра Грише - я думал, что ты умнее! - сказал Павел и, не попрощавшись, направился к выходу.
   "Интересно, разговор обо мне у них происходил при Заре или нет? А, впрочем, мне безразлично. Я даже рад, что ей встретился Сеня. Ей нужен именно такой - мудрец-обыватель!"
   -Скажите, как попасть на Чернышевскую?
   -Любым трамваем вверх, остановку спросите, - сказал Павел и снова отключился - представил себе Костю и Веру у следователя: "Мы не знали куда ведет нас этот сумасшедший; мы думали, что он нас домой провожает; мы сообразить не успели, потому что нормальному такое в голову не придет; мы действительно перенесли книги, но только потому, что они не нужны нам; да, только поэтому - боялись, что вы нам не поверите".
   -Здравствуй, Павел! - произнесла квадратная, приземистая фигура.
   -Как здоровье, Хая Менделевна? - приостановился.
   -Врагам не желаю! - схватила его за рукав - дернула, - представляешь, в январе два дня мусорная машина не приезжала, так я собрала картофельные лушпайки в кулек и отнесла к Нагорному рынку, думала не поймают - а куда же нести? - так нет же - мне, старухе, везет, как всем нам - наткнулась на рейд. "По кажите паспорт!"- говорят мне, сволочи, им бы такую одышку. -Ты носишь при себе паспорт? - спросила она требовательно.
   -Нет! - сказал Павел - улыбнулся...
   Старуха схватила его за второй рукав - дернула...
   -Вот и говорю я им то же самое. "Адрес?" - спрашивают. Соврала бы, да не в моем возрасте. "Фамилия?" "Черномордина". "Имя, отчество?" "Анна Михайловна". Меня солдаты и в гражданскую и в отечественную так называли. Если бы собрать всех тех, которых я из огня на своем горбу вынесла, так они бы им не такой рейд устроили. Времена пошли, прямо скажу, сырые - почитай газету "Днепр Вечерний" за второе февраля - там в заметке "Изобретатели мусора" моя счастливая старость с такой издевочкой расписана, что передать невозможно - она перевела дух и горько вздохнула, - как ты думаешь, война во Вьетнаме скоро закончится?
   -Не знаю.
   -То-то и оно! - она повернулась к нему спиной и удалилась, совершая свой обычный вечерний моцион - движение в пределах фасада. 40
   Павел вскочил в парадное, взбежал по ступенькам, открыл дверь и бросился в постель не раздеваясь. Земное тяготение улетучилось. Разум отделился от тела, как хвост кометы. Температура - минус 273 градуса по Цельсию. Метеоритная пыль. Рука, с трудом преодолевая собственную тяжесть, приподнялась, заслонила лицо - бесполезно! - жара проникала сквозь ладонь, обжигала зубы. Кто-то поднес к голове раскаленный прут - кто? - Павел проснулся, окинул испуганным взглядом комнату, пришел в себя и рассмеялся солнечный луч в роли палача-инквизитора! - это он несколько минут тому назад сполз по стене к спинке дивана и осторожно прикоснулся к щеке. 41
   Подъезд - улица - деревья - мебельный магазин.
   -Извините, -над сигаретой наклонилась шляпа, - спасибо!
   -Не за что.
   Перекресток - универмаг - Октябрьское отделение милиции - второй этаж...Капитан Бывалин отчитал Павла за неуважение к проявленному доверию.
   -Я просил явиться к девяти - вы опоздали!
   -Товарищ капитан...
   -Не надо оправдываться, Павел Михайлович. Времени у нас мало. Я звонил главному врачу. Нас ждут.
   -А где находится судебно-медицинская экспертиза?
   -При областной психиатрической больнице - и, вообще, не кажется ли вам, Павел Михайлович, что вы задаете мне больше вопросов, чем я вам?
   -Вы же не сказали мне, что это будет сегодня!
   -Экспертиза, Павел Михайлович, в спецподготовке не нуждается.
   -Вы неправильно меня поняли - я имею в виду совсем другое - я не взял из дому самое необходимое.
   -Что именно? - спросил следователь настороженно.
   -Зубную пасту, щетку, мыло, электробритву.
   -Туда брать предметы не разрешается. Идите вниз, Павел Михайлович, ждите у входа.
   -Как долго будет длиться экспертиза?
   -Около тридцати суток.
   -А после?
   -Да вы не волнуйтесь, - в голосе следователя прозвучала едкая ирония, прокурор добавит!
   Павел знал, что областная психиатрическая больница находится за городом, что занимает она большую территорию и обнесена высоким забором. В нескольких километрах от больницы росли леса, строились дачи, а где-то посередине, разросся поселок Игралкино. В былые времена, когда город был небольшим и только старые трамваи ползли по улицам, игралкинцы редко покидали поселок, разве что на базар - продать что-нибудь или купить... Бывало, что дети уезжали из поселка, но ненадолго - получив специальность и кое-какой жизненный опыт, возвращались в насиженное гнездо. Недавно больница праздновала двухсотлетие, но в каком году возник поселок - этого даже работники местного исторического музея не знали. Народные предания передавали из уст в уста, что первыми основателями поселка являлись сумасшедшие - те, от которых отказались родственники. Повара, врачи, медсестры, бухгалтера, уборщицы - персонал больницы набирался из коренных игралкинцев. Город рос - маленькие овраги засыпались, через большие перебрасывались мосты. Появились автобусы и троллейбусы. Трамваи стали более быстроходными - дребезжали по-новому. Произошел культурный обмен многие игралкинцы начали работать на заводах, а некоторые городские жители среди обслуживающего персонала больницы - Павел сталкивался с игралкинцами даже в центральных городских учреждениях. "Уханов!" - вспомнил, что его бывший директор коренной игралкинец.
   -Машина только через полчаса будет и все это результат вашего опоздания, - сказал следователь.
   Павел обернулся и увидел туловище - наполовину высунувшись из дверного проема, оно обеими руками держалось за дверь. Над белым-белым воротничком, как из оправы, торчала шея. Ложбина выделила два мощных сухожилия. Неожиданно нижняя рука оторвалась от двери и взметнулась к козырьку. Шейные сухожилия перекосились - голова повернулась, окинула улицу взглядом и посмотрела на часы. Брови насупились. Рука взметнулась еще раз и, оголив позолоченный ремешок, приложила часы к уху...
   -Я сам могу доехать, - сказал Павел, обращаясь к туловищу.
   -Без меня, Павел Михайлович, вас не примут; я обязан передать вас из рук в руки, - сказало туловище и оттолкнувшись от двери, исчезло в проеме.
   Павел решительно зашел в помещение...
   -Не понимаю, товарищ капитан, зачем машину гнать, если двадцать минут автобусом ехать?
   -Не забывайте, что это судебно-медицинская экспертиза, - следователь сделал ударение на слове "судебно", - и что вы находитесь под следствием. Существуют определенные правила - как преступника, судебные органы должны доставить вас в спецмашине.
   -Товарищ капитан, машина приехала, - доложил следователю дежурный.
   Капитан Бывалин подошел к окошку.
   -Я у вас папочку положил, товарищ старшина... Да не ту!.. Дело Копровина... Вот-вот!
   Дежурный подал папку и капитан, сунув ее подмышку, направился к выходу. Павел пошел вслед за ним. Машина стояла у входа.
   -Здравствуйте, Семеныч, - сказал Павел шоферу, как своему старому знакомому. 42
   Автоматические двери открылись и спецмашина въехала на территорию, рассеченную множеством аллей, тропинок и дорог.
   - Рулюй к приемному, - сказал капитан и Семеныч, не задумываясь, поехал по одной из дорог, которая несколько раз сворачивала и пересекалась с другими.
   Машина остановилась...
   -Вылезай! - сказал капитан Бывалин и открыл дверцу.
   "ПРИЕМНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ОБЛАСТНОЙ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ БОЛЬНИЦЫ", - прочел Павел вывеску на дверях одноэтажного здания, окна которого прижимались к земле. За стволами виднелись такие же здания - стены не облицованы, кирпичи побелены наголо. Бабочки, перелетающие от цветка к цветку, многочисленные и разной формы клумбы, стриженные кустарники, вековые деревья и свежий воздух создавали впечатление курортной местности.
   Помещение приемного отделения. Сиротливая задумчивость - мужчины и женщины, сидящие в откидных креслах и не обращающие внимания друг на друга - знакомое лицо. "Да это же декан механического факультета - вроде бы никаких ненормальностей за годы моей учебы в горном институте за ним не замечалось".
   -И вы тут, Захар Евсеич?
   Преподаватель посмотрел на бывшего студента как на человека пропащего мол,а ты чего? - и показал на авоську с фруктами.
   -Брату - десятый год здесь лечится.
   В ожидалку вошла медсестра.
   -Копровин, есть такой?
   -Я Копровин.
   -Идем, дружочек, - сказала и, переваливаясь на коротких ногах, пошла по коридору.
   Душевая. Окна, до половины закрашенные масляной краской. Павел сбросил одежду. Медсестра подхватила ее и унесла. Перед входом в душевую кабину стоял мужчина - белый халат оттеняли красные пятна на оспенном лице и картофелевидный нос с синими прожилками. Окуная бритву в таз с водой, он, словно клоун - мимикой подозвал к себе клиента, хлопнул его пятерней по животу; осклабившись, взбугрил возле растительного покрова кожу и заглядывая в глаза, занес бритву. "Проверяет на какой-то комплекс", подумал Павел, пытаясь скрыть свою неподатливость.
   -Не бойся, не отрежу, натяни карандаш, подними бейцелы, - приговаривал парикмахер.
   Медсестра вернулась, прижимая к себе полотенце, кальсоны, рубашку, серый халат и шлепанцы. Шлепанцы упали на пол - остальное она небрежно бросила на подоконник.
   -Быстрее банься, дружочек - у нас так долго не моются!
   Обтершись наспех, накинув на влажное тело принесенное белье, Павел вместе с медсестрой вернулся в приемное отделение.
   -Быстро тебя обработали! - сказал капитан Бывалин.
   43
   Павел сел в будку. Капитан захлопнул за ним дверцу и сел в кабину.
   -А теперь к нашему рули!
   Семеныч кивнул. Минуя замысловатые перекрестки, подъехал к огороженному зданию. Павел заметил, что и другие здания огорожены, но это по особенному - выше каменного забора в два ряда натянута колючая проволока, верхняя кромка забора облицована битым стеклом, сторожевая вышка...Капитан подошел к проходной и нажал кнопку. Звякнул металлический засов, двери открылись, вышел милиционер.
   -Пополнение привез?
   -Как видишь, - ответил Бывалин, кивком головы приказал Павлу следовать за ним и миновав проходную, показал пальцем на скамейку, стоявшую у входа в здание, - подождешь здесь.
   На клумбах пламенели канны. Между вторым рядом колючей проволоки и забором, сладко вытянувшись, положив голову на лапы, отдыхала овчарка. Въездные ворота находились рядом с проходной - четыре железобетонных столба обозначивали это место. На столбы с трех сторон и сверху натянута сетка: одна сторона огороженного объема примыкает к проходной - другая, пересекаясь со вторым рядом колючей проволоки, к забору; третья - смотрит на клумбы; четвертая - на облака.
   -Передаю вам этого субчика из рук в руки, - услышал Павел повеселевший голос капитана Бывалина.
   А. Кобринский, "ПОВОЗКА С ИГРУШКАМИ", роман
   продолжение VII
   44
   Общая камера - четыре койки, металлическая решетчатая дверь, ведро для параши. Длинный коридор и такие же камеры - возле каждой сидит санитар.
   Наблюдение продолжается беспрерывно - днем и ночью: как спишь, как ешь, как ходишь, что говоришь. Работа у санитаров трехсменная. Во время пересменки сообщаются очередные новости.
   -У Савельевых дочь замуж выходит.
   -Кабалкины кабана зарезали.
   -У Егоровны сын с БАМа вернулся.
   -А наши и на этот раз чехам наклепали.
   -С каким счетом, Федотыч?
   -Три: два!
   Санитары хорошо знают друг друга - они игралкинцы.
   От решетчатой двери до зарешеченного окна ходит человек - его кличут Карликом.
   -Случайно стекла выбил, пьяный был, ничего не помню, - снова и снова рассказывает он Сергею Сергеевичу.
   Нам Карлик признался, что стекла выбил не случайно. Мы - это те, кто в камере. Каждый из нас - могила сексоту. Павел шестой день в камере - шестой день он видит Карлика шагающим - и днем и ночью. У Карлика воспалены глаза. Он старается не спать - считает, что отличительная черта маниакально-депрессивного психоза - бессонница!
   -Мама у меня и сестра. -В подвале живем. Всю жизнь в сыром подвале! кричит он санитару.
   -В семнадцатом в землянках жили, - бормочет санитар, посмотрев на Карлика сонными глазами.
   Павел засыпает...Утром Карлика вызвали на комиссию...Из соседней камеры доносятся голоса...
   -Со посадили на самолет и отправили, а Са интервью по телефону давал, возбужденный голос. Павел прислушивается: часто упоминая Са и Со, возбужденный голос разглагольствует о мировых проблемах - у "политического" ярко выражена мания борьбы за справедливость.
   -Как вы относитесь к Са и Со?* - спросил Сергей Сергеевич шепотом металлическиепрутья рассекали лицо лечащего врача на квадратные участки.
   Павел стоял прислонившись к дверному косяку...
   -Считаю, что они психически нездоровы, - ответил с нарочитой громкостью и посмотрел Сергею Сергеевичу в зрачки.
   -Куюмэ! - прочел он в них - они проникали, они блестели так, будто хотели сказать больше - это были зрачки ия.
   -Сергей Сергеевич! - Сергей Сергеич!! - Сергей Сергеич!!!
   -Не глухой - слышу!
   -Гляньте на эту рожу, это же человек прошлого века - тупица! У него три класса церковно-приходской, но он там, а я в клетке, - речь идет об игралкинце; который прикреплен к камере "политического".
   -Горло у меня пересохло от того, что я в мозг ранен, а у этого болвана интеллект атрофирован - воды не допросишься!
   -Били меня, а я инвалид.
   -Вот, смотрите! - человек приподнимает чуб: на лбу вмятина величиной с кулак, - чугуновозом меня. -Полгода в сознание не приходил.
   Кто он, за что его били, за какие грехи попал сюда, не спрашиваем здесь не принято лезть человеку в душу. Сам расскажет, если найдет нужным.
   -Семья у меня большая. Два сына и дочка. Кормить надо, а работать не могу, - говорит он и щупает вмятину. -Дали мне пенсию, а что пенсия? Четыре операции перенес. Два раза череп поднимали. Память у меня после этого как решето. К пяти семь прибавлю, голова болеть начинает. Тяжесть подниму тошнит и судорога по всему телу. Дворником я работал...
   -Отомкните дверь, - просит санитара Сергей Сергеевич и в тот же момент у человека стекленеют глаза.
   -Как ваша фамилия? - человек мотает головой - не помнит.
   -Сколько вам лет?
   -Тринадцать, - говорит человек и по небритым щекам его ритмичными зигзагообразными рывками скатываются наивные слезы.
   Вид у Сергея Сергеевича непроницаемый. Он уходит. Лязгает засов. Человек преображается.
   -Дворником я работал. У кума, Евсеем зовут, машина собственная. Ночью в Калиновку сиганули. Евсей птицеферму на примете держал. Уговорил - ночь, хоть скобли, дорога сухая, сторожа нет. Не заметили сторожа - в канаве старый пердун притаился. Стрелять - не стрелял, а все видел - номер машины запомнил - подфарники выключить не догадались. Ну вот! Колотит меня следователь по морде - голова моя ходуном ходит. Упаду в обморок - водой отливают. Ничего у них не вышло - я у кума машину без разрешения взял!
   Одна из камер пустует - до сегодняшнего дня Павел не мог понять, почему: сегодня все стало на свои места: днем в эту камеру поместили двух женщин сморщенную, взгляд тусклый, под глазом синяк и девочку...Зеки столпились у зарешеченных проемов, ни одного пошлого возгласа - контраст делает языки деревянными: сморщенное и тусклое в упор смотрит на зеков - оно кутается в халат, у девочки халат небрежно расстегнут...
   -Тпырх, тпырх! - пляшут под казенной сорочкой созревающие бугорки.
   На спинке кровати сидит вор-рецидивист. Рот у него не закрывается. Любимая тема - ограбление государственных банков. Мы смеемся - не верим понимаем, что ни одного банка он не ограбил. Наговорившись, он спрыгивает, подходит к окну, оттягивает кальсоны и начинает выдавливать прыщи. Шестой день Павел видит его за одним и тем же занятием. Прыщи гноятся. Прильнув к дверному проему, он показывает их санитарам - гнусавит:
   -Зеленкой помажьте, зеленкой помажьте, зеленкой помажьте...
   -Да это же триппер! - говорит человек со шрамом на лбу.
   -Попроси сульфадимизинчик, - говорит другой и хохочет.
   Рецидивист хватается руками за прутья и, раскачиваясь всем телом, методично дергает дверь.
   -Зеленкой помажьте, зеленкой помажьте, зеленкой помажьте...
   О чем-то посоветовавшись друг с другом, игралкинцы открывают дверь, набрасывают на горло рецидивисту крученную простынь, избивают и берут на растяжку: ноги притянуты к левой спинке кровати, руки и голова - к правой...Павел убедился - пять крученных простыней могут растянуть человека, усмирить и сделать беспомощным...
   Комиссия назначается два раза в неделю - ее результаты разгадываются легко:
   -В зоне будешь валять дурака, а не здесь, - промычал санитар спине уходившего от нас навсегда Карлика...
   Вечером "политического" перевели в более отдаленную камеру.Мы курим махорку. Положено три раза в день - ухитряемся чаще. Один из нас сворачивает цигарку и, упираясь лицом в прутья, вытягивает в сторону коридора губы. Дежурный санитар приближается к решетке - пальцы растопырены - рука хлопает по карманам. Зажигается ленивая спичка - скулы курильщика становятся рельефнее - у нас в камере появляется олимпийский огонь.
   -Эй, санитар! - голос из противоположной камеры.