Страница:
В "Рапорте американскому генштабу" Маршалла хорошо ощущаются панические нотки в настроении американцев, вызванные неожиданным наступлением Роммеля. Следует все же отметить, что Мурхед и Маршалл сделали слишком далеко идущие и пессимистичные выводы из создавшегося для англо-американской армии положения. Они даже не представляли себе, насколько слабы были в тот момент испытывавшие постоянные затруднения со снабжением дивизии Роммеля, и насколько безнадежной и бесперспективной была тунисская кампания для итало-германских войск. Маршалл пишет:
- Соединение Африканского корпуса с войсками генерал-полковника фон Арнима в Тунисе позволило неприятелю нанести удары по наименее защищенным участкам растянутой линии фронта союзников. 14 февраля танковые соединения противника при поддержке артиллерии, авиации и пехоты ударили через Фаид на запад и прорвались через Кассеринский проход. Во второй половине дня, 21 февраля три танковых клина проникли на тридцать три километра вглубь наших боевых порядков, непосредственно угрожая всей центральной группировке наших войск в Тунисе.
Генерал Эйзенхауэр отправил в штаб-квартиру радиограмму следующего содержания: "Тактические осложнения сегодняшнего дня связаны преимущественно с тем, что я растянул наши боевые порядки, что снизило интенсивность нашего сопротивления неприятелю в центре, начиная с 17 января. Это, прежде всего, относится к 1-й и 34-й дивизиям, которые были выдвинуты вперед исключительно в качестве резервных для обеспечения наших наступательных операций. Если бы вам довелось увидеть в эти минуты американских солдат, на вас произвело бы огромное впечатление их поведение в жестоком бою. Могу с уверенностью заявить, что наши войска с честью выдержали испытания, получили боевое крещение и представляют собой отныне грозную силу..."
Потери танков с обеих сторон были огромными. Только двое суток врагу удалось удержать выдвинутые вперед позиции. При поддержке самых мощных в составе союзной армии ВВС наши сухопутные войска опрокинули противника мощным ударом и отбросили далеко на восток. Во время отступления враг попытался помешать перегруппировке наших сил и нанес мощные удары в южном направлении в районе Меджез-эль-Баба, но был остановлен, хотя и с небольшими территориальными потерями с нашей стороны. Так выдохся последний наступательный порыв противника в Тунисе...
Последнее наступление Роммеля разбилось о непоколебимую мощь союзнических ВВС. Все, что происходило впоследствии, являлось логическим завершением вытекающих из этого факта обстоятельств. Вермахт страдал от нехватки самолетов не только на континентальном фронте - люфтваффе были уже не в состоянии прикрывать морские конвои, и на водных просторах Средиземного моря разыгрывались леденящие душу сцены. Все это было очередным ударом по потрясенному до основания былому военному могуществу Германии и влекло за собой необратимые последствия для рейха.
Главнокомандующий англо-американскими ВВС в Африке, генерал Арнольд, в официальном рапорте в генштаб сообщает о боевом применении военно-воздушных сил на последней стадии войны в Северной Африке:
- Узловым моментом в подавлении немецких ВВС во время проведения сухопутной операции стало для нас уничтожение 26 шестимоторных транспортных самолетов типа, "Ме-323" 22 апреля, 1943 года. Именно на этих "Мессершмидтах" ОКБ намеревалось перебросить в Африку пехотный полк вермахта. Но даже эти впечатляющие успехи блекнут на фоне возросшей активности тактической авиации и ее достижений в борьбе с германскими дивизиями, противостоящими нашей 1-й армии в Тунисе. С 22 апреля включительно эскадрильи союзных истребителей блокируют взлетно-посадочные полосы вражеских аэродромов и не дают немцам возможности поднимать в небо самолеты. Если некоторым истребителям люфтваффе все же удается взлететь, наши летчики сбивают их в воздухе. Одновременно наши ВВС "прокладывают путь" сухопутным частям. Интенсивность боевых вылетов наших ВВС в Африке превосходит все имеющиеся на сегодняшний день статистические показатели проведенных когда-либо до этого совместных операций военно-воздушных сил с сухопутными войсками. Так, 6 мая, во время последнего наступления из Меджез-эль-Баба на Тунис мы совершили 2146 вылетов на фронте длиной 150 километров. Бомбардировщики, истребители-бомбардировщики и штурмовики "пробомбили" дорогу нашим наступающим частям...
Роммель покидает Тунис
Почему Гитлер отозвал Роммеля из Африки? Начиная с 1943 года этот вопрос не дает покоя многим исследователям жизни и судьбы немецкого генерал-фельдмаршала. Ответов множество, и все они зависят от убеждений и разделяемых авторами позиций. Публикация мемуаров главнокомандующего союзническими армиями Эйзенхауэра положила начало новой дискуссии. В написанных в виде фронтового дневника воспоминаниях американский генерал недвусмысленно заявляет:
- ...Роммель бежал по своей воле, не дожидаясь окончательного краха. Он предвидел неизбежность поражения и всеми силами старался спасти собственную шкуру. Миф о его непобедимости был развеян раз и навсегда...
Следует добавить, что сразу же после издания книги воспоминаний американские, английские и французские историки резко критиковали генерала Эйзенхауэра за многочисленные неточности, опрометчивые выводы и сомнительные доказательства. Я не собираюсь вмешиваться в дискуссию, уличать американца в передергиваниях или искать фактические ошибки. Для меня ясно одно: генерал допустил серьезную ошибку, истолковав таким незамысловатым образом отъезд Роммеля из Африки. Но Эйзенхауэр не одинок в своем заблуждении. Британский репортер Мурхед пишет:
- Роммель понимал, что произошло непоправимое. Вскоре после этого он сложил с себя полномочия командующего, передал дела фон Арниму и навсегда покинул Африку, оставив на долю своего преемника страшное испытание "второй Сталинград" в Средиземноморье...
Сопоставляя комментарии англичанина и американца, убеждаешься в том, что Мурхед и Эйзенхауэр попросту интерпретируют досужие сплетни союзнической прессы того времени по поводу неожиданного перевода Роммеля в Европу. "Откровения" подобного рода были в то время составной частью пропагандистской войны англо-американских союзников. Их главная задача заключалась в попытке морально уязвить, выбить из колеи продолжавшего вести борьбу на другом участке фронта противника. Только этими мотивами можно попытаться объяснить появление подобного рода броских, но в высшей степени неточных и некорректных высказываний.
Эйзенхауэру следовало бы знать, что в Африке маршала Роммеля никогда не считали "непобедимым" потому, что главным законом войны в пустыне был "закон маятника" - от победы к поражению и обратно!
Англичане восхищались полководческим талантом Роммеля именно потому, что после каждого поражения он находил силы и решимость для нового наступления. И уж совсем не по адресу упрек в "попытках спасти свою шкуру". Роммель никогда не прятался за спины солдат и меньше всего заботился о собственной безопасности.
Генерал Артур Шмит два года сражался в песках Северной Африки под командованием генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля. Выражая мнение всех без исключения "африканцев", возмущенный до глубины души ветеран написал по поводу "эйзенхауэровских" и иже с ними "воспоминаний":
- Смерть вырвала из наших рядов фельдмаршала Роммеля. Сегодня он не может защитить свою честь и достоинство от клеветнических измышлений. Считаю своим долгом - уверен, что меня поддержали бы тысячи бойцов Африканского корпуса и танковой армии "Африка" - выступить с категорическим осуждением бесцеремонного и не соответствующего действительности заявления Эйзенхауэра. Генерал Роммель был мужественным солдатом, целеустремленным и решительным полководцем, человеком с необыкновенно развитым чувством ответственности. Даже враги уважали его за рыцарство и храбрость, а Уинстон Черчилль называл Роммеля "великим генералом". Все, кто плечо к плечу сражались рядом с ним на самых опасных направлениях в раскаленных песках Африки, знают - никогда и ни при каких обстоятельствах Роммель не оставил бы по доброй воле своих солдат. Так что же послужило причиной его перевода в Европу?
После высадки союзников Роммель прекрасно понимал, что положение немецких войск стало безнадежным. Он тщетно добивался разрешения Гитлера на отступление из Африки. В начале 1943 года он предпринял последнюю, отчаянную попытку спасти солдат ценой потери техники и даже утратой африканского плацдарма. Он отправился в Ставку и умолял фюрера дать приказ отступить, а в результате лишился своего поста и с диагнозом "нервный срыв" был отправлен в санаторий, чтобы подлечить пошатнувшееся здоровье. Только после этого командующим армией "Африка" был назначен фон Арним. Я уверен, что мое негодование разделяют воевавшие по рыцарскому кодексу немцы и британцы: генерал Эйзенхауэр как главнокомандующий союзническими войсками имел прекрасную возможность выяснить реальные причины "бегства" Роммеля, но не воспользовался ею...
Не выдерживает никакой критики и версия Эриха Кордта, изложенная в его книге "Иллюзия и реальность". Автор утверждает, что "Роммель получил новое назначение и был переведен из Туниса в Европу из-за постоянных конфликтов с итальянцами, а его награждение вскоре после этого высокой правительственной наградой в Берлине убедительно свидетельствовало о том, что дома им довольны, и инициатором перевода была все-таки итальянская сторона". После встречи с Гитлером в январе 1943 года и настойчивых просьб вывести войска из Африки Роммель перестал удовлетворять фюрера и ОКБ как главнокомандующий экспедиционными войсками в Тунисе. Два тяжелейших военных года в песках Африки не прошли бесследно для генерал-фельдмаршала, непосильные нагрузки и кочевая жизнь в пустыне серьезно подорвали его здоровье. Роммель тяжело заболел, а последние недели пребывания на африканском фронте находился на грани полного нервного и физического истощения. Гитлер помешал ему предотвратить возникновение "африканского Сталинграда", поэтому Роммель решил разделить судьбу своей обреченной армии и принять смерть, как и положено солдату, в бою. Перед отлетом из Рима он сообщил жене о принятом решении: если Богу будет так угодно, и он останется в живых, тогда его уделом станет плен... После последнего всплеска наступательной активности немцев у Кассеринского прохода маршал был морально опустошен и физически исчерпан. Все прекрасно понимали, что после соединения его армии с армией фон Арнима неизбежно возникнет вопрос о единоначалии. Такие разговоры велись еще до вступления Роммеля в Тунис, и было ясно, что опальный и больной маршал не может претендовать на этот пост. Бывший посол Ульрих фон Хассель, казненный по приговору Народного трибунала в числе участников неудавшегося покушения на Гитлера 20 июля 1944 года, в книге "О другой Германии" излагает свою версию отъезда Роммеля из Туниса. Я категорически не разделяю его точку зрения и предлагаю на суд читателя запись из дневника Хасселя, сделанную через месяц после потери Туниса, 9 июня 1943 года:
- Это государство все больше превращается в третьесортный обанкротившийся балаган, возглавляемый безответственным игроком, едва ли имеющим право именоваться нормальным человеком, и его безнравственной и преступной камарильей. Мы уже стоим на краю пропасти, но ни один "фельдмаршал" не действует, исходя из высших соображений долга; да, чувство патриотизма не самая сильная сторона их личности, впрочем, им равно безразличны как интересы простых солдат, так и соображения военно-стратегической целесообразности. Очередным свидетельством этому стала катастрофа в Тунисе, которой закончилась в целом бесславная африканская кампания. Гитлер беззастенчиво вытащил из кровавой мясорубки своего любимчика Роммеля, разделяющего с ним ответственность за жесточайшее поражение, и предоставил возможность скромному и трудолюбивому Арниму отдуваться за совершенные ими ошибки...
Не могу отказать себе в удовольствии и не упомянуть, что даже председатель Германского общества борьбы за мир, генерал Шенайх, находился под впечатлением незаурядной личности Роммеля. Перед вами цитата из его дневниковых записей военных лет, посвященная событиям в Триполитании и вошедшая в изданную недавно книгу "Итоги":
- Вместе со своей разбитой армией Роммель стоит сейчас на востоке Триполи, а группировка наших войск в Тунисе ведет борьбу с наступающим из Алжира противником. Возникает вопрос: удастся ли двум армиям, которые предположительно возглавит гениальный Роммель, удержать сжимаемые с двух сторон позиции? Судя по всему, противник имеет такое превосходство, что даже гений Роммеля здесь будет бессилен. Если несмотря ни на что Роммель все же выстоит, война затянется до бесконечности.
Обилие противоречивых высказываний и комментариев указывают на то, что неординарная личность немецкого генерал-фельдмаршала вызывала неподдельный интерес по обе стороны линии фронта. За два года африканской кампании он стал человеком-мифом, а друзья и враги слагали о нем легенды, причудливо смешивая правду и вымысел. Понятна разноголосица в стане врагов, а противоречивые мнения о нем извинительны и для друзей - каждый из них видел только одну сторону его дарования, одну грань его личности, пытался судить о целом по фрагменту целого.
Сегодня мы не знаем и вряд ли когда-нибудь узнаем истинные мотивы, побудившие Адольфа Гитлера отозвать Роммеля из Африки. Возможно, он мешал фюреру проводить провозглашенную им политику "превратить Тунис во второй Сталинград и защищать его до последнего человека", и болезнь была прекрасным предлогом для освобождения Роммеля от его обязанностей. Возможно, Гитлер уже в то время думал о том, что полководец с боевым африканским опытом, знанием Средиземноморья и возможностей англо-американского противника пригодится в недалеком будущем. Возможно, диктатор учитывал как первое, так и второе соображения. Кто знает...
Последующие события подтвердили непреложность известного нам факта: Роммель вернулся в Европу и Германию постаревшим, больным и опустошенным, с выжженной дотла безжалостными лучами африканского солнца душой. Он на себе испытал "стратегический гений фюрера", в жертву которому были принесены жизни десятков тысяч окруженных в "африканском котле" солдат 6-й армии генерала фон Арнима.
Роммель стал первым представителем сухопутных войск, кто был награжден одной из высших наград Германии за героизм - "Бриллиантами" к "Рыцарскому кресту с дубовыми листьями и мечами" "Железного креста". Награждение происходило "при закрытых дверях", и еще целый месяц, вплоть до капитуляции Туниса, широкая общественность по понятным причинам была не оповещена. Трещина в отношениях между Гитлером и Роммелем продолжала расти, а возникший после тунисской катастрофы разрыв стал вообще непреодолим.
Через несколько недель после отъезда Роммеля тунисская кампания устремилась к своему логическому завершению. Скудные источники снабжения окончательно иссякли, а доставка грузов по воздуху с некоторых пор стала решительно невозможна. Фон Арним отдавал себе отчет в том, что дни его армий в Тунисе сочтены, и требовал от Гитлера и ОКБ постановки четких оперативных целей операции в Африке. Сам Арним не видел альтернативы отступлению, хотя и допускал, что, исходя из неизвестных ему стратегических соображений, ОКБ пытается выиграть время, удерживая безнадежный тунисский фронт. Но ни Гитлер, ни Йодль, ни кто-либо другой из высшего руководства рейха до самого последнего дня так и не сформулировали четкой боевой задачи его войскам. Тогда фон Арним начал действовать самостоятельно - спасать то, что еще можно было спасти. Для начала он потребовал прекратить откомандировывать в его распоряжение офицеров под предлогом того, что их здесь и так вполне достаточно. ОКБ заявило, что не собирается потакать пораженческим настроениям. Так, в день падения Туниса в страну прилетела группа офицеров, около 30 человек из так называемого "резерва фюрера", которые практически сразу же были захвачены в плен - по пути с аэродрома в город. Каждый день поступали сообщения о драматических событиях, разыгрывающихся на море и в воздухе: вражеские подводные лодки пускали на дно слабо защищенные германские конвои, десятки объятых пламенем "Юнкерсов" и "Гигантов" навечно исчезали в морской пучине. Ставка отклонила эвакуацию 600 механиков-мотористов тунисских ремонтных рот, механиков-водителей, стрелков-радистов и башенных стрелков-наводчиков в Европу так же, как в свое время не разрешила отправить в тыл высококвалифицированных офицеров, оказавшихся не у дел в результате сокращения линии фронта и реорганизации армейских штабов. Только 5 или 6 мая в штаб фон Арнима пришел именной запрос на подлежащих эвакуации военнослужащих, армии не доверили "ответственную операцию" по составлению списков.
Можно привести десятки примеров ошибочной оценки ситуации в Тунисе и воцарившегося в связи с этим благодушного настроения в римской штаб-квартире Кессельринга и Ставке фюрера. В свое время Гитлер отбросил за ненадобностью предостережения французской разведки и превратил высадку союзнического десанта в "увеселительное сафари", а теперь уже его ближайшее окружение строило воздушные замки напрасных надежд. Ульрих фон Хассельт описывает полную дезинформированность руководящих кругов "Третьего рейха", утрату ими чувства реальности и восторженную эйфорию, сопровождавшую тунисскую кампанию от первого часа до последнего:
- Незадолго до катастрофы из Туниса в штаб-квартиру фюрера возвратился помощник Цайцлера - Вальтер Варлимонт, и.о. начальника штаба ОКБ. Мне доверительно сообщили, что он испросил аудиенции у фюрера, чтобы сообщить ему приятное известие: Тунис будет держаться до осени. Адъютант ответил: "Пожалуй, это действительно должно заинтересовать фюрера, но мы только что получили сообщение о падении Бизерты и Туниса...".
К 13 мая были подавлены последние очаги сопротивления немецких войск в Тунисе. Африка была утрачена навсегда. Сотни тысяч немецких и итальянских солдат, воевавших еще под командованием Роммеля, попали в плен. После падения Сталинграда в конце января 1943 года новая военная катастрофа стала неизбежной перспективой для Германии и ее итальянского партнера по "Оси". Поражение немецких войск в Африке изменило баланс сил в Средиземноморье и осложнило обстановку на европейской арене военных действий.
После возвращения из Туниса потрясенный масштабами поражения Роммель обреченно сказал своему другу детства некоему Фарни: "Война проиграна...". Заключительные аккорды тунисского интермеццо были ознаменованы примерами рыцарского отношения к противнику: англо-американские армии воевали в Тунисе так, как когда-то сражались в Ливии и Египте дивизии Роммеля. Впрочем, прежнее отношение к рыцарскому ведению войны претерпело изменения, об этом в своих мемуарах прямодушно заявляет генерал Эйзенхауэр. Он утверждает, что отказался принять фон Арнима или кого-нибудь еще из нацистских генералов, несмотря на настойчивые призывы офицеров его штаба "действовать в духе традиций прошлых лет". Эти слова вызвали резкое возражение фон Арнима, который с негодованием заметил:
- Хочу сделать одно замечание по поводу "приема у победителей". Я никогда не стремился к этому, а уж тем более никогда о такой встрече не просил. В ходе африканской кампании было принято относиться к противнику по-джентльменски. После впечатляющего удара под Эль-Мекили так обращался с пленными английскими генералами Эрвин Роммель. Видимо, похожее чувство владело некоторыми офицерами штаба Эйзенхауэра. После капитуляции меня пригласил генерал Александер, чтобы засвидетельствовать свою благодарность за спасение свыше 600 британских и американских военнопленных в самом конце войны. Итальянское - транспортное судно "Беллуно", на котором мы собирались переправить пленных в Италию, стояло на рейде Туниса и было серьезно повреждено в результате воздушных налетов союзников. По рации я передал открытым текстом обращение к генералу Александеру с просьбой прекратить бомбежку. Во время нашей встречи генерал спросил, что он может сделать лично для меня. Я попросил его отправить такое же число наших тяжелораненых из Туниса в Италию на кораблях итальянского "Красного Креста". Александер без колебания согласился и вскоре выполнил свое обещание. К сожалению, не представилось возможности поблагодарить его за это...
Единственным обнадеживающим уроком войны в Африке стало осознание того, что, как бы ожесточенно ни сражались армии в одинаково враждебных ко всем пескам, противоборствующие стороны объединяли законы гуманности и человеческой совести. Сегодня в африканское "братство по оружию" входят ветераны обоих лагерей. С надеждой смотрю в будущее и надеюсь, что именно эта непритязательная человечность станет залогом обновления Европы и создания нового более справедливого миропорядка.
После падения Туниса в кулуарах стали задавать вопрос о так и нереализованных возможностях спасения тунисской группировки. Сталинградская катастрофа высветила характерную черту гитлеровского руководства, которая с безжалостной прозорливостью позволяла предсказать незавидное будущее защитников Африки. По мнению некоторых военных экспертов, в начале апреля 1943 года, за шесть недель до падения Туниса, при всей сложности создавшегося положения еще была возможность на самолетах и кораблях эвакуировать в Сицилию от 50 000 до 70 000 солдат без тяжелого вооружения и техники. Другие специалисты утверждали, что за четыре недели можно было бы успеть передислоцировать практически всю армию, если бы итальянский флот мог своевременно выйти в море и не повторить дюнкеркскую ошибку британцев. Гитлер и ОКБ прекрасно понимали, что в обозримом будущем фронт рухнет. Логика событий требовала отозвать войска, но фюрер, как всегда, пренебрег военно-политическими соображениями и руководствовался воззрениями престижа. Он требовал защищать "африканский Сталинград до последнего патрона" в надежде, что фон Арним окажется более внушаемым и "послушным" генералом, чем разочаровавший его Паулюс. Тунис во многом повторил трагическую судьбу Сталинграда, зловещая печать некомпетентных решений Гитлера позволяет проводить эти легко узнаваемые параллели. Приблизительно в то же время, когда Роммель стал во всеуслышание выдвигать свои требования по своевременному отступлению из Африки, диктатор был предупрежден о вполне возможной катастрофе под Сталинградом. Генштаб сухопутных войск Германии посчитал целесообразным разработать план передислокации войск, военно-транспортный отдел рассчитал необходимое для эвакуации число железнодорожных составов и авиатранспортных средств. Если бы этот план вступил в действие в начале декабря, то можно было бы рассчитывать на спасение всей Сталинградской армии вместе с большей частью ее снаряжения. Но Гитлер отклонил этот план. Когда вышли последние, возможные для начала переброски войск сроки, генштаб разработал новый план эвакуации, но уже без тяжелого вооружения. Гитлер хранил молчание. Когда прошла очередная назначенная дата, был составлен третий план. Безжалостное "нет" фюрера принесло в жертву всю Сталинградскую группировку наших войск. Гитлер приказал Паулюсу "даже не заикаться о капитуляции", и в этом заблуждении его опрометчиво поддержал любитель громких фраз Геринг, хвастливо заверявший об авиационной поддержке и снабжении окруженной армии по воздуху. Рейхсмаршал "родил" печально известный перл красноречивости: "Ничего страшного, пусть забивают лошадей и питаются кониной. Весной я пришлю самолеты и выручу их!"
- Соединение Африканского корпуса с войсками генерал-полковника фон Арнима в Тунисе позволило неприятелю нанести удары по наименее защищенным участкам растянутой линии фронта союзников. 14 февраля танковые соединения противника при поддержке артиллерии, авиации и пехоты ударили через Фаид на запад и прорвались через Кассеринский проход. Во второй половине дня, 21 февраля три танковых клина проникли на тридцать три километра вглубь наших боевых порядков, непосредственно угрожая всей центральной группировке наших войск в Тунисе.
Генерал Эйзенхауэр отправил в штаб-квартиру радиограмму следующего содержания: "Тактические осложнения сегодняшнего дня связаны преимущественно с тем, что я растянул наши боевые порядки, что снизило интенсивность нашего сопротивления неприятелю в центре, начиная с 17 января. Это, прежде всего, относится к 1-й и 34-й дивизиям, которые были выдвинуты вперед исключительно в качестве резервных для обеспечения наших наступательных операций. Если бы вам довелось увидеть в эти минуты американских солдат, на вас произвело бы огромное впечатление их поведение в жестоком бою. Могу с уверенностью заявить, что наши войска с честью выдержали испытания, получили боевое крещение и представляют собой отныне грозную силу..."
Потери танков с обеих сторон были огромными. Только двое суток врагу удалось удержать выдвинутые вперед позиции. При поддержке самых мощных в составе союзной армии ВВС наши сухопутные войска опрокинули противника мощным ударом и отбросили далеко на восток. Во время отступления враг попытался помешать перегруппировке наших сил и нанес мощные удары в южном направлении в районе Меджез-эль-Баба, но был остановлен, хотя и с небольшими территориальными потерями с нашей стороны. Так выдохся последний наступательный порыв противника в Тунисе...
Последнее наступление Роммеля разбилось о непоколебимую мощь союзнических ВВС. Все, что происходило впоследствии, являлось логическим завершением вытекающих из этого факта обстоятельств. Вермахт страдал от нехватки самолетов не только на континентальном фронте - люфтваффе были уже не в состоянии прикрывать морские конвои, и на водных просторах Средиземного моря разыгрывались леденящие душу сцены. Все это было очередным ударом по потрясенному до основания былому военному могуществу Германии и влекло за собой необратимые последствия для рейха.
Главнокомандующий англо-американскими ВВС в Африке, генерал Арнольд, в официальном рапорте в генштаб сообщает о боевом применении военно-воздушных сил на последней стадии войны в Северной Африке:
- Узловым моментом в подавлении немецких ВВС во время проведения сухопутной операции стало для нас уничтожение 26 шестимоторных транспортных самолетов типа, "Ме-323" 22 апреля, 1943 года. Именно на этих "Мессершмидтах" ОКБ намеревалось перебросить в Африку пехотный полк вермахта. Но даже эти впечатляющие успехи блекнут на фоне возросшей активности тактической авиации и ее достижений в борьбе с германскими дивизиями, противостоящими нашей 1-й армии в Тунисе. С 22 апреля включительно эскадрильи союзных истребителей блокируют взлетно-посадочные полосы вражеских аэродромов и не дают немцам возможности поднимать в небо самолеты. Если некоторым истребителям люфтваффе все же удается взлететь, наши летчики сбивают их в воздухе. Одновременно наши ВВС "прокладывают путь" сухопутным частям. Интенсивность боевых вылетов наших ВВС в Африке превосходит все имеющиеся на сегодняшний день статистические показатели проведенных когда-либо до этого совместных операций военно-воздушных сил с сухопутными войсками. Так, 6 мая, во время последнего наступления из Меджез-эль-Баба на Тунис мы совершили 2146 вылетов на фронте длиной 150 километров. Бомбардировщики, истребители-бомбардировщики и штурмовики "пробомбили" дорогу нашим наступающим частям...
Роммель покидает Тунис
Почему Гитлер отозвал Роммеля из Африки? Начиная с 1943 года этот вопрос не дает покоя многим исследователям жизни и судьбы немецкого генерал-фельдмаршала. Ответов множество, и все они зависят от убеждений и разделяемых авторами позиций. Публикация мемуаров главнокомандующего союзническими армиями Эйзенхауэра положила начало новой дискуссии. В написанных в виде фронтового дневника воспоминаниях американский генерал недвусмысленно заявляет:
- ...Роммель бежал по своей воле, не дожидаясь окончательного краха. Он предвидел неизбежность поражения и всеми силами старался спасти собственную шкуру. Миф о его непобедимости был развеян раз и навсегда...
Следует добавить, что сразу же после издания книги воспоминаний американские, английские и французские историки резко критиковали генерала Эйзенхауэра за многочисленные неточности, опрометчивые выводы и сомнительные доказательства. Я не собираюсь вмешиваться в дискуссию, уличать американца в передергиваниях или искать фактические ошибки. Для меня ясно одно: генерал допустил серьезную ошибку, истолковав таким незамысловатым образом отъезд Роммеля из Африки. Но Эйзенхауэр не одинок в своем заблуждении. Британский репортер Мурхед пишет:
- Роммель понимал, что произошло непоправимое. Вскоре после этого он сложил с себя полномочия командующего, передал дела фон Арниму и навсегда покинул Африку, оставив на долю своего преемника страшное испытание "второй Сталинград" в Средиземноморье...
Сопоставляя комментарии англичанина и американца, убеждаешься в том, что Мурхед и Эйзенхауэр попросту интерпретируют досужие сплетни союзнической прессы того времени по поводу неожиданного перевода Роммеля в Европу. "Откровения" подобного рода были в то время составной частью пропагандистской войны англо-американских союзников. Их главная задача заключалась в попытке морально уязвить, выбить из колеи продолжавшего вести борьбу на другом участке фронта противника. Только этими мотивами можно попытаться объяснить появление подобного рода броских, но в высшей степени неточных и некорректных высказываний.
Эйзенхауэру следовало бы знать, что в Африке маршала Роммеля никогда не считали "непобедимым" потому, что главным законом войны в пустыне был "закон маятника" - от победы к поражению и обратно!
Англичане восхищались полководческим талантом Роммеля именно потому, что после каждого поражения он находил силы и решимость для нового наступления. И уж совсем не по адресу упрек в "попытках спасти свою шкуру". Роммель никогда не прятался за спины солдат и меньше всего заботился о собственной безопасности.
Генерал Артур Шмит два года сражался в песках Северной Африки под командованием генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля. Выражая мнение всех без исключения "африканцев", возмущенный до глубины души ветеран написал по поводу "эйзенхауэровских" и иже с ними "воспоминаний":
- Смерть вырвала из наших рядов фельдмаршала Роммеля. Сегодня он не может защитить свою честь и достоинство от клеветнических измышлений. Считаю своим долгом - уверен, что меня поддержали бы тысячи бойцов Африканского корпуса и танковой армии "Африка" - выступить с категорическим осуждением бесцеремонного и не соответствующего действительности заявления Эйзенхауэра. Генерал Роммель был мужественным солдатом, целеустремленным и решительным полководцем, человеком с необыкновенно развитым чувством ответственности. Даже враги уважали его за рыцарство и храбрость, а Уинстон Черчилль называл Роммеля "великим генералом". Все, кто плечо к плечу сражались рядом с ним на самых опасных направлениях в раскаленных песках Африки, знают - никогда и ни при каких обстоятельствах Роммель не оставил бы по доброй воле своих солдат. Так что же послужило причиной его перевода в Европу?
После высадки союзников Роммель прекрасно понимал, что положение немецких войск стало безнадежным. Он тщетно добивался разрешения Гитлера на отступление из Африки. В начале 1943 года он предпринял последнюю, отчаянную попытку спасти солдат ценой потери техники и даже утратой африканского плацдарма. Он отправился в Ставку и умолял фюрера дать приказ отступить, а в результате лишился своего поста и с диагнозом "нервный срыв" был отправлен в санаторий, чтобы подлечить пошатнувшееся здоровье. Только после этого командующим армией "Африка" был назначен фон Арним. Я уверен, что мое негодование разделяют воевавшие по рыцарскому кодексу немцы и британцы: генерал Эйзенхауэр как главнокомандующий союзническими войсками имел прекрасную возможность выяснить реальные причины "бегства" Роммеля, но не воспользовался ею...
Не выдерживает никакой критики и версия Эриха Кордта, изложенная в его книге "Иллюзия и реальность". Автор утверждает, что "Роммель получил новое назначение и был переведен из Туниса в Европу из-за постоянных конфликтов с итальянцами, а его награждение вскоре после этого высокой правительственной наградой в Берлине убедительно свидетельствовало о том, что дома им довольны, и инициатором перевода была все-таки итальянская сторона". После встречи с Гитлером в январе 1943 года и настойчивых просьб вывести войска из Африки Роммель перестал удовлетворять фюрера и ОКБ как главнокомандующий экспедиционными войсками в Тунисе. Два тяжелейших военных года в песках Африки не прошли бесследно для генерал-фельдмаршала, непосильные нагрузки и кочевая жизнь в пустыне серьезно подорвали его здоровье. Роммель тяжело заболел, а последние недели пребывания на африканском фронте находился на грани полного нервного и физического истощения. Гитлер помешал ему предотвратить возникновение "африканского Сталинграда", поэтому Роммель решил разделить судьбу своей обреченной армии и принять смерть, как и положено солдату, в бою. Перед отлетом из Рима он сообщил жене о принятом решении: если Богу будет так угодно, и он останется в живых, тогда его уделом станет плен... После последнего всплеска наступательной активности немцев у Кассеринского прохода маршал был морально опустошен и физически исчерпан. Все прекрасно понимали, что после соединения его армии с армией фон Арнима неизбежно возникнет вопрос о единоначалии. Такие разговоры велись еще до вступления Роммеля в Тунис, и было ясно, что опальный и больной маршал не может претендовать на этот пост. Бывший посол Ульрих фон Хассель, казненный по приговору Народного трибунала в числе участников неудавшегося покушения на Гитлера 20 июля 1944 года, в книге "О другой Германии" излагает свою версию отъезда Роммеля из Туниса. Я категорически не разделяю его точку зрения и предлагаю на суд читателя запись из дневника Хасселя, сделанную через месяц после потери Туниса, 9 июня 1943 года:
- Это государство все больше превращается в третьесортный обанкротившийся балаган, возглавляемый безответственным игроком, едва ли имеющим право именоваться нормальным человеком, и его безнравственной и преступной камарильей. Мы уже стоим на краю пропасти, но ни один "фельдмаршал" не действует, исходя из высших соображений долга; да, чувство патриотизма не самая сильная сторона их личности, впрочем, им равно безразличны как интересы простых солдат, так и соображения военно-стратегической целесообразности. Очередным свидетельством этому стала катастрофа в Тунисе, которой закончилась в целом бесславная африканская кампания. Гитлер беззастенчиво вытащил из кровавой мясорубки своего любимчика Роммеля, разделяющего с ним ответственность за жесточайшее поражение, и предоставил возможность скромному и трудолюбивому Арниму отдуваться за совершенные ими ошибки...
Не могу отказать себе в удовольствии и не упомянуть, что даже председатель Германского общества борьбы за мир, генерал Шенайх, находился под впечатлением незаурядной личности Роммеля. Перед вами цитата из его дневниковых записей военных лет, посвященная событиям в Триполитании и вошедшая в изданную недавно книгу "Итоги":
- Вместе со своей разбитой армией Роммель стоит сейчас на востоке Триполи, а группировка наших войск в Тунисе ведет борьбу с наступающим из Алжира противником. Возникает вопрос: удастся ли двум армиям, которые предположительно возглавит гениальный Роммель, удержать сжимаемые с двух сторон позиции? Судя по всему, противник имеет такое превосходство, что даже гений Роммеля здесь будет бессилен. Если несмотря ни на что Роммель все же выстоит, война затянется до бесконечности.
Обилие противоречивых высказываний и комментариев указывают на то, что неординарная личность немецкого генерал-фельдмаршала вызывала неподдельный интерес по обе стороны линии фронта. За два года африканской кампании он стал человеком-мифом, а друзья и враги слагали о нем легенды, причудливо смешивая правду и вымысел. Понятна разноголосица в стане врагов, а противоречивые мнения о нем извинительны и для друзей - каждый из них видел только одну сторону его дарования, одну грань его личности, пытался судить о целом по фрагменту целого.
Сегодня мы не знаем и вряд ли когда-нибудь узнаем истинные мотивы, побудившие Адольфа Гитлера отозвать Роммеля из Африки. Возможно, он мешал фюреру проводить провозглашенную им политику "превратить Тунис во второй Сталинград и защищать его до последнего человека", и болезнь была прекрасным предлогом для освобождения Роммеля от его обязанностей. Возможно, Гитлер уже в то время думал о том, что полководец с боевым африканским опытом, знанием Средиземноморья и возможностей англо-американского противника пригодится в недалеком будущем. Возможно, диктатор учитывал как первое, так и второе соображения. Кто знает...
Последующие события подтвердили непреложность известного нам факта: Роммель вернулся в Европу и Германию постаревшим, больным и опустошенным, с выжженной дотла безжалостными лучами африканского солнца душой. Он на себе испытал "стратегический гений фюрера", в жертву которому были принесены жизни десятков тысяч окруженных в "африканском котле" солдат 6-й армии генерала фон Арнима.
Роммель стал первым представителем сухопутных войск, кто был награжден одной из высших наград Германии за героизм - "Бриллиантами" к "Рыцарскому кресту с дубовыми листьями и мечами" "Железного креста". Награждение происходило "при закрытых дверях", и еще целый месяц, вплоть до капитуляции Туниса, широкая общественность по понятным причинам была не оповещена. Трещина в отношениях между Гитлером и Роммелем продолжала расти, а возникший после тунисской катастрофы разрыв стал вообще непреодолим.
Через несколько недель после отъезда Роммеля тунисская кампания устремилась к своему логическому завершению. Скудные источники снабжения окончательно иссякли, а доставка грузов по воздуху с некоторых пор стала решительно невозможна. Фон Арним отдавал себе отчет в том, что дни его армий в Тунисе сочтены, и требовал от Гитлера и ОКБ постановки четких оперативных целей операции в Африке. Сам Арним не видел альтернативы отступлению, хотя и допускал, что, исходя из неизвестных ему стратегических соображений, ОКБ пытается выиграть время, удерживая безнадежный тунисский фронт. Но ни Гитлер, ни Йодль, ни кто-либо другой из высшего руководства рейха до самого последнего дня так и не сформулировали четкой боевой задачи его войскам. Тогда фон Арним начал действовать самостоятельно - спасать то, что еще можно было спасти. Для начала он потребовал прекратить откомандировывать в его распоряжение офицеров под предлогом того, что их здесь и так вполне достаточно. ОКБ заявило, что не собирается потакать пораженческим настроениям. Так, в день падения Туниса в страну прилетела группа офицеров, около 30 человек из так называемого "резерва фюрера", которые практически сразу же были захвачены в плен - по пути с аэродрома в город. Каждый день поступали сообщения о драматических событиях, разыгрывающихся на море и в воздухе: вражеские подводные лодки пускали на дно слабо защищенные германские конвои, десятки объятых пламенем "Юнкерсов" и "Гигантов" навечно исчезали в морской пучине. Ставка отклонила эвакуацию 600 механиков-мотористов тунисских ремонтных рот, механиков-водителей, стрелков-радистов и башенных стрелков-наводчиков в Европу так же, как в свое время не разрешила отправить в тыл высококвалифицированных офицеров, оказавшихся не у дел в результате сокращения линии фронта и реорганизации армейских штабов. Только 5 или 6 мая в штаб фон Арнима пришел именной запрос на подлежащих эвакуации военнослужащих, армии не доверили "ответственную операцию" по составлению списков.
Можно привести десятки примеров ошибочной оценки ситуации в Тунисе и воцарившегося в связи с этим благодушного настроения в римской штаб-квартире Кессельринга и Ставке фюрера. В свое время Гитлер отбросил за ненадобностью предостережения французской разведки и превратил высадку союзнического десанта в "увеселительное сафари", а теперь уже его ближайшее окружение строило воздушные замки напрасных надежд. Ульрих фон Хассельт описывает полную дезинформированность руководящих кругов "Третьего рейха", утрату ими чувства реальности и восторженную эйфорию, сопровождавшую тунисскую кампанию от первого часа до последнего:
- Незадолго до катастрофы из Туниса в штаб-квартиру фюрера возвратился помощник Цайцлера - Вальтер Варлимонт, и.о. начальника штаба ОКБ. Мне доверительно сообщили, что он испросил аудиенции у фюрера, чтобы сообщить ему приятное известие: Тунис будет держаться до осени. Адъютант ответил: "Пожалуй, это действительно должно заинтересовать фюрера, но мы только что получили сообщение о падении Бизерты и Туниса...".
К 13 мая были подавлены последние очаги сопротивления немецких войск в Тунисе. Африка была утрачена навсегда. Сотни тысяч немецких и итальянских солдат, воевавших еще под командованием Роммеля, попали в плен. После падения Сталинграда в конце января 1943 года новая военная катастрофа стала неизбежной перспективой для Германии и ее итальянского партнера по "Оси". Поражение немецких войск в Африке изменило баланс сил в Средиземноморье и осложнило обстановку на европейской арене военных действий.
После возвращения из Туниса потрясенный масштабами поражения Роммель обреченно сказал своему другу детства некоему Фарни: "Война проиграна...". Заключительные аккорды тунисского интермеццо были ознаменованы примерами рыцарского отношения к противнику: англо-американские армии воевали в Тунисе так, как когда-то сражались в Ливии и Египте дивизии Роммеля. Впрочем, прежнее отношение к рыцарскому ведению войны претерпело изменения, об этом в своих мемуарах прямодушно заявляет генерал Эйзенхауэр. Он утверждает, что отказался принять фон Арнима или кого-нибудь еще из нацистских генералов, несмотря на настойчивые призывы офицеров его штаба "действовать в духе традиций прошлых лет". Эти слова вызвали резкое возражение фон Арнима, который с негодованием заметил:
- Хочу сделать одно замечание по поводу "приема у победителей". Я никогда не стремился к этому, а уж тем более никогда о такой встрече не просил. В ходе африканской кампании было принято относиться к противнику по-джентльменски. После впечатляющего удара под Эль-Мекили так обращался с пленными английскими генералами Эрвин Роммель. Видимо, похожее чувство владело некоторыми офицерами штаба Эйзенхауэра. После капитуляции меня пригласил генерал Александер, чтобы засвидетельствовать свою благодарность за спасение свыше 600 британских и американских военнопленных в самом конце войны. Итальянское - транспортное судно "Беллуно", на котором мы собирались переправить пленных в Италию, стояло на рейде Туниса и было серьезно повреждено в результате воздушных налетов союзников. По рации я передал открытым текстом обращение к генералу Александеру с просьбой прекратить бомбежку. Во время нашей встречи генерал спросил, что он может сделать лично для меня. Я попросил его отправить такое же число наших тяжелораненых из Туниса в Италию на кораблях итальянского "Красного Креста". Александер без колебания согласился и вскоре выполнил свое обещание. К сожалению, не представилось возможности поблагодарить его за это...
Единственным обнадеживающим уроком войны в Африке стало осознание того, что, как бы ожесточенно ни сражались армии в одинаково враждебных ко всем пескам, противоборствующие стороны объединяли законы гуманности и человеческой совести. Сегодня в африканское "братство по оружию" входят ветераны обоих лагерей. С надеждой смотрю в будущее и надеюсь, что именно эта непритязательная человечность станет залогом обновления Европы и создания нового более справедливого миропорядка.
После падения Туниса в кулуарах стали задавать вопрос о так и нереализованных возможностях спасения тунисской группировки. Сталинградская катастрофа высветила характерную черту гитлеровского руководства, которая с безжалостной прозорливостью позволяла предсказать незавидное будущее защитников Африки. По мнению некоторых военных экспертов, в начале апреля 1943 года, за шесть недель до падения Туниса, при всей сложности создавшегося положения еще была возможность на самолетах и кораблях эвакуировать в Сицилию от 50 000 до 70 000 солдат без тяжелого вооружения и техники. Другие специалисты утверждали, что за четыре недели можно было бы успеть передислоцировать практически всю армию, если бы итальянский флот мог своевременно выйти в море и не повторить дюнкеркскую ошибку британцев. Гитлер и ОКБ прекрасно понимали, что в обозримом будущем фронт рухнет. Логика событий требовала отозвать войска, но фюрер, как всегда, пренебрег военно-политическими соображениями и руководствовался воззрениями престижа. Он требовал защищать "африканский Сталинград до последнего патрона" в надежде, что фон Арним окажется более внушаемым и "послушным" генералом, чем разочаровавший его Паулюс. Тунис во многом повторил трагическую судьбу Сталинграда, зловещая печать некомпетентных решений Гитлера позволяет проводить эти легко узнаваемые параллели. Приблизительно в то же время, когда Роммель стал во всеуслышание выдвигать свои требования по своевременному отступлению из Африки, диктатор был предупрежден о вполне возможной катастрофе под Сталинградом. Генштаб сухопутных войск Германии посчитал целесообразным разработать план передислокации войск, военно-транспортный отдел рассчитал необходимое для эвакуации число железнодорожных составов и авиатранспортных средств. Если бы этот план вступил в действие в начале декабря, то можно было бы рассчитывать на спасение всей Сталинградской армии вместе с большей частью ее снаряжения. Но Гитлер отклонил этот план. Когда вышли последние, возможные для начала переброски войск сроки, генштаб разработал новый план эвакуации, но уже без тяжелого вооружения. Гитлер хранил молчание. Когда прошла очередная назначенная дата, был составлен третий план. Безжалостное "нет" фюрера принесло в жертву всю Сталинградскую группировку наших войск. Гитлер приказал Паулюсу "даже не заикаться о капитуляции", и в этом заблуждении его опрометчиво поддержал любитель громких фраз Геринг, хвастливо заверявший об авиационной поддержке и снабжении окруженной армии по воздуху. Рейхсмаршал "родил" печально известный перл красноречивости: "Ничего страшного, пусть забивают лошадей и питаются кониной. Весной я пришлю самолеты и выручу их!"