Кокс Пальмер. Новый Мурзилка

   Перепуганные неожиданным концертом, птицы летели кругом, издавая отчаянные крики.
   Обойдя берег, шествие под звуки торжественного марша направилось к месту, где стояло несколько лодок. Мне, как дирижеру, следовало бы идти впереди, но я предпочел место в задних рядах. И не пожалел. Дело в том, что едва шедшие впереди Мик с большим барабаном, Рикки и Заячья Губа с огромными трубами уселись в лодку, как лодка перевернулась, и все очутились в воде, между тем как вторая лодка, в которой я сидел с остальными малютками, благополучно двинулась вперед.
   Первый заметил падение в воду наших товарищей Знайка, и по обыкновению тотчас направил на них свой фотографический аппарат. Но упавшим в воду было не до фотографий: они барахтались в воде и кричали, чтобы им помогли.
   К счастью, все обошлось благополучно: все очутившиеся в воде опять сели в лодку, и мы с музыкой двинулись вперед.
   На самом берегу того острова, к которому причалили наши лодки, стояла хижина.
   Из открытых окон хижины до нас доносилось храпение многих десятков спящих людей. Что это были за люди, мы не знали, потому что окна находились очень высоко и мы не могли ничего видеть.
   - Тсс! - шепотом произнес Дедко-Бородач. - Надо, чтобы кто-нибудь из нас, кто похрабрее, влез по лестнице в хижину и посмотрел, кто там спит.
   - Мурзилка самый храбрый из нас! - заметил, улыбаясь, китаец Чи-ка-чи. Пусть Мурзилка и отправляется.
   Я, конечно, готов был исполнить желание Чи-ка-чи, несмотря на то, что предстояло очень опасное предприятие, но меня предупредили Микробка, Бортик и Знайка: они заявили, что незаметно проберутся в хижину и узнают все, что нужно.
   Так мы и решили.
   Спустя несколько минут в окошечко хижины выглянули лица Микробки, Знайки и Бортика. Они дали нам понять, что в хижине спят свирепые дикари.
   Тотчас мы все собрались, чтоб обсудить, как быть.
   Бежать опять мы не хотели, и после долгих споров решено было напугать спящих дикарей.
   И вот, став кругом хижины, мы по знаку, который дал Дедко-Бородач, заиграли все зараз во все трубы, которые у нас были.
   Играли мы с такою силою и так громко, что даже видно было, как в воздух вылетали из наших труб ноты. Вот как мы играли! Дикари проснулись, испуганно подбежали к окнам, но спросонья не могли сообразить, в чем дело. Страх их, очевидно, еще больше увеличился, потому что не прошло и минуты, как все они повыскакивали из окон и бросились бежать без оглядки.
   Когда уже ни одного дикаря не было видно, мы в один голос закричали <ура!> и заиграли победный марш.
   Но тут случилось то, чего мы никак не ожидали: из окон хижины, встревоженные нашею игрою или, быть может, привлеченные ею, выскочили целые десять крыс и падали какая в трубу, какая на спину, какая на голову играющим. Произошел ужасный переполох. Мик выхватил свой револьвер и стал стрелять, но при этом упал на барабан, на котором играл Чи-ка-чи, и придавил, падая, одну крысу, а та стала страшно визжать. Чи-ка-чи, желая спастись от крыс, влез в барабан, разорвав его кожу, а Ведун пытался устрашить крыс звуками трубы, но вскоре труба его перестала издавать звуки, потому что в нее попали сразу две крысы.
   Все это продолжалось, к счастью, недолго: раз, два, три - и все крысы куда-то исчезли, точно так же как исчезли дикари, и мы могли спокойно войти в хижину, где тотчас же устроили себе ночлег.
   Отдохнув в покинутой дикарями избушке и подкрепив свои силы оставленными ими припасами, мы отправились осматривать остров. Первым делом была осмотрена нами роща, находившаяся при домике. Там, между прочим, находился каменный ящик с водой, где плавала, очевидно, пойманная дикарями и приготовленная ими к обеду рыба. Рики не мог удержаться, чтобы не заняться своим любимым делом ловлею рыбы, и тотчас же закинул в ящик свою удочку. Другие лесные человечки в это время расхаживали по роще, разговаривая и споря. Один только Заячья Губа уселся на земле. Он, как оказалось, очень устал. Дело в том, что Заячья Губа был большой любитель собирания насекомых и надеялся в захваченные с собой пустые трубки набрать их целую груду. Но как он ни искал в роще - ни одного насекомого не нашел.
   В то время, как мы все, таким образом, спокойно проводили время, откуда-то издали послышалось странное жужжание.
   Услыхал это жужжание я первый и, конечно, поднял крик.
   Жужжание между тем становилось все громче и громче. Не прошло и минуты, как на полянке близ речки показалась целая армия маленьких, черных не то мух, не то пчел, которые, быстро двигаясь по земле, направлялись прямо на нас.
   Среди малюток поднялся шум.
   - Надо защищаться, это, вероятно, саранча! - закричал Знайка. Черные существа между тем все больше и больше стали налегать на нас. Еще минута - и они уже набросились на Микробку и других. Началась страшная схватка... Ведун, Мик, Чи-ка-чи и другие стали отчаянно защищаться, кто руками, кто палками, кто - как Чи-ка-чи и Скок - саблями.
   Чем кончилось бы это сражение - неизвестно, если бы вдруг не задул сильный ветер. Он поднял на воздух наших врагов и унес их далеко.
   Не успели мы отдохнуть и опомниться как следует от того, что произошло, как опять послышались какие-то странные звуки, но в этот раз уже не жужжание, а дикие крики.
   - Знайка, да скажи же, что это такое? - спросил я. - Ведь ты все знаешь, значит, и это должен знать.
   - Подожди, - ответил Знайка. - Если я не ошибаюсь, это крик мартышек. Давайте спрячемся там, за этими высокими камнями, и посмотрим.
   В один миг мы опустились на колени и, спрятавшись за камнями, стали наблюдать.
   Крик доносился все ближе и ближе, и вдруг перед нами появилась целая толпа мартышек, маленьких и взрослых. Они перепрыгивали с дерева на дерево, скакали по земле, кувыркались, делали уморительную гимнастику и при этом кричали так пронзительно, что я счел нужным заткнуть себе уши ватой (я ее всегда ношу на всякий случай в жилетном кармане), так как боялся оглохнуть.
   Мартышки, очевидно, заметили нас и, как это почти всегда делают обезьяны, стали подражать нам; спрятались с другой стороны камней, выглядывая оттуда, точь-в-точь как мы.
   - Мы должны поймать всех этих мартышек, - сказал Мик и уже приготовил веревку, чтобы набросить ее на ту мартышку, которая ближе всего подошла к месту, где мы прятались.
   - А моя удочка не пригодится? - спросил Рики.
   - Да, да, пригодится! - ответил Мик. - Она очень длинная, и ею мы будем отгонять других мартышек.
   Но мартышки, очевидно, смекнули, в чем дело, и пустились в бегство. А мы отправились дальше.
   - Братцы-эльфы, собирайтесь в путь-дорогу! - скомандовал рано утром Ведун. - Мы отправляемся обратно морем на тот остров, откуда мы прибыли.
   Собираться пришлось недолго. Особенного багажа - если не считать труб и барабанов ~ у нас ведь с собою не было.
   Предполагали мы, конечно, перебраться опять на наших лодках. Но - увы! когда мы дошли до берега, лодок не оказалось. Кто их взял, мы не знали. Матросик уверял, что это мартышки утащили наши лодки и катаются теперь в них по морю.
   К счастью нашему, однако, на берегу оказалось огромное крытое судно, очевидно, оставленное второпях дикарями. Оно было так просторно, что мы все могли в нем удобно поместиться: одни внутри, в каюте, другие на палубе или, вернее, на крыше.
   - Это судно - китайское! - уверял Чи-ка-чи. - Я это знаю. У нас много таких. Их называют у нас джонками, и на них живут у нас, в Китае, рыбаки.
   - В таком случае, - предложил доктор Мазь-Перемаз, - пусть Чи-ка-чи будет капитаном нашего судна.
   - Да, кстати, здесь лежат и китайские бамбуковые весла, - заметил Микробка, - наверное, Чи-ка-чи знает, как грести этими веслами.
   - Конечно, знаю! - гордо заявил Чи-ка-чи.
   Я выбрал себе место в каюте, вместе с Дедкою-Бородачом, Знайкою, Микробкою и Скоком. Место было хорошее, и мы в отверстие, заменяющее окно, могли видеть все море. Я даже взял на время у Знайки его фотографический аппарат и собирался снимать морские виды.
   Чи-ка-чи скомандовал по-китайски <вперед!>, и наша джонка двинулась. Поплыла она, впрочем, очень медленно, несмотря на все усилия Чи-ка-чи, который бегал по краям палубы со своим бамбуковым веслом и кричал: <Ходу! Ходу! Скорее!>
   Вдруг Матросик, стоявший у кормы нашей джонки, закричал:
   - Смотрите! Смотрите! К нам приближаются акулы!
   - Нет, не акулы, а моржи, - поправил его Мик. - Моржей легко узнать по их большим клыкам.
   В это время восемь огромных морских чудовищ, с раскрытыми пастями с заостренными страшными клыками, приближались к нам, оглашая воздух ужасным ревом.
   На нашей джонке поднялась тревога. Все приготовились защищаться. Дедко-Бородач, вооружившись большою дубинкою, стал отгонять самого большого моржа, в то время как Скок угодил саблею прямо в нос чудовищу. Ведун железною палкою отгонял другого моржа. Мик наставил револьвер прямо в пасть третьего.
   Со всех сторон слышались крики. Особенно пронзительно кричал доктор Мазь-Перемаз, которого один из моржей уже схватил было за полы фрака. Только благодаря удару веслом, который был нанесен кем-то из нас моржу, Мазю-Перемазу удалось спасти свой фрак, а может быть, и свою жизнь.
   Что касается меня, то хотя я не принимал участия в защите против моржей, но в свое стеклышко так грозно смотрел на наших морских врагов, что они должны были испугаться моего взгляда. И действительно, спустя несколько минут все моржи скрылись в пучинах морских. Но один из моржей, раненный Миком, опускаясь в воду, с такою силою ударил в нашу джонку, что она вся затрещала, а находившиеся на палубе чуть было не очутились в воде. Китайца Чи-ка-чи удалось спасти только тем, что Ведун схватил его за косу, иначе он бы утонул.
   Кто больше всего был опечален этим происшествием, так это Рики: в то время как наша джонка медленно двигалась вперед, он успел наловить несколько редких морских рыб, но вследствие удара моржа ему пришлось сделать отчаянный прыжок, причем все пойманные им рыбы опять очутились на свободе.
   Наша джонка блестяще выдержала нападение моржей, и мы, успокоившись после пережитой тревоги, опять пустились в путь.
   Спокойно двигалась наша джонка вперед, все больше и больше приближаясь к отдаленному берегу.
   Так как джонку порядочно качало, то большинство малюток под эту качку заснули крепким сном,
   Не спал только наш капитан Чи-ка-чи да те из лесных человечков, которые исполняли по очереди обязанности матросов и усердно работали бамбуковыми веслами. Не спал, кроме того, Ведун, так как он был избран караульщиком и обязан был ходить взад и вперед по палубе и сторожить нашу джонку.
   Я, Мурзилка, тоже не спал, потому что спать в высокой шляпе, со стеклышком в глазу, в узких сапожках и модном костюме - очень неудобно. Кроме того, я боялся смять во сне мой костюм. Ведь не так-то легко найти на необитаемом острове портного, который мог бы мне его отутюжить и обновить!..
   Среди полного спокойствия на нашей джонке раздался громкий голос Ведуна:
   - Караул! Караул! К нам приближается страшное морское чудовище!
   В один миг все были на ногах. Со всех сторон раздались визг и крик. Одни побежали на палубу, другие столпились у окна каюты.
   Когда я выглянул в окно каюты, на очень близком расстоянии от джонки показалась из воды огромная голова чудовища с широко раскрытыми глазами. Высунув из пасти жало, чудовище страшно шипело.
   - Это морская змея! - крикнул Знайка.- Берегитесь, если она ужалит, то будет плохо. От укуса змеи человек умирает! Слова Знайки еще больше напугали всех. Пожалуй, из всех лесных человечков, находившихся на джонке, не испугался один только я. Правда, я не побежал, как другие, на палубу, а остался в каюте вместе со Скоком, Микробкою, Незнайкою и некоторыми другими. Но я остался вовсе не потому, что боялся, а потому, что мне казалось гораздо интереснее смотреть из отверстия палубы на море и на то, как наши малютки справятся с морскою змеею. Но, будь у меня ружье, я бы непременно подстрелил чудовище!
   Между тем чудовище или змея, как его назвал Знайка, все ближе и ближе подходило к нашей джонке.
   - Не бойтесь, братцы! - крикнул Мик. - Я сейчас поймаю эту змею! - и он уже собрался бросить длинную веревку с петлей на конце. - Только стойте смирно, - продолжал Мик, - а то вы так раскачали джонку, что мне трудно попасть в змею.
   Когда наконец все немного успокоились, Мик скомандовал сам себе:
   - Раз! Два! Три!
   И затем изо всей силы бросил веревку по направлению к змее. Змея в это время высоко вынырнула из воды, подняла свою длинную шею, свернула ее кольцом и презрительно посмотрела на Мика. Трркс! - и петля Мика очутилась на голове змеи.
   - Ура! - закричал я громко. - Поймал!
   Но оказалось не то: змея ловко нырнула в воду и исчезла с наших глаз.
   Мы уже думали, что змея окончательно скрылась, как вдруг из воды опять показалась ее страшная голова.
   Мик вторично бросил веревку, но теперь петля попала прямо в цель, на голову змеи, и очутилась на ее шее.
   Змея зашипела, завиляла хвостом, стала извиваться во все стороны.
   - Держи! Держи крепче! - закричал Мик, стоя на краю палубы.
   Все остальные лесные человечки, стоявшие тут же, схватились за веревку и стали тащить ее изо всех сил.
   - Тащи! Тяни! - командовал Мик. Змея шипела, высоко подняв хвост, затем быстро опустилась, выкатив глаза.
   - Ура! - закричали мы все, сидевшие в трюме, наблюдая, как змея погружается в воду.
   Чи-ка-чи ловким ударом разрубил веревку, и змея упала на дно.
   - Ура! - вторично повторили все. Мы были спасены.
   - Хочешь, Мурзилка, я прокачу тебя на моем коне? - предложил как-то рано утром Мик и прибавил: - Я выдрессировал ослика, точно цирковую лошадь, и он слушается каждого моего слова.
   Но я не особенно доверял этому смирному коню, и когда Мик предложил мне сесть на его скакуна, я отказался.
   - Боишься? - спросил Мик.
   - Нет, вовсе не боюсь, только я не люблю ездить верхом,- ответил я Мику.
   Вместо меня сели на осла вместе с Миком Ведун и Заячья Губа.
   - Вот, смотри, Мурзилка! - весело крикнул Мик и ударил своего осла хлыстом.
   Осел действительно покорно двинулся вперед, но когда Мик второй раз угостил его хлыстом, он как рванется, как прыгнет!
   - Стой! Стой! Стой, говорят тебе! - кричал Мик.
   - Стой! - вторил Мику Ведун.
   - Стой! - голосил Заячья Губа.
   Но осел не обращал внимания на их крики и несся вперед, точно вихрь.
   А тут еще, как назло, налетел такой ураган, что поднял осла вместе с его всадниками на воздух.
   Не успели мы опомниться, как осел вместе со своими всадниками очутился на верхушке росшего у дороги дерева.
   - Вот так <спокойный конь>! - вырвалось у меня. Осел между тем, застряв вверх ногами в ветвях дерева, стал барахтаться и реветь.
   - Братцы, помогите нам спустить коня! - закричал Мик и, обращаясь ко мне, прибавил: - Полезай, Мурзилка, сюда, вот тебе вожжи, держи их.
   Но я отказался.
   Другие вместо меня полезли на дерево. Мик, привязав веревку ослу к ногам и к шее, сам усевшись на него, скомандовал:
   - Ну, братцы, тихонько спускайте!
   Ослу, очевидно, хотелось поскорее очутиться на земле: как ни кричал Мик <тише! тихонько!>, он так и рвался вперед.
   С большим трудом, при дружных усилиях малюток удалось наконец спустить осла на землю.
   Это было последнее приключение на необитаемом острове, так как вскоре после этого мы уехали с острова.
   - Полно, братцы, все на одном и том же острове сидеть, пора опять по свету прокатиться, другие края повидать, да и себя показать.
   Так говорил Дедко-Бородач, когда мы однажды собрались на лужайке с целью обсудить, что нам делать.
   Предложение Дедки-Бородача очень понравилось всем. Единогласно было решено отправиться в путь в один из ближайших дней.
   - Чи-ка-чи, - обратились все к нашему китайцу, - приготовь джонку к отплытию: мы отправимся на ней в дальнейшее путешествие.
   - Чинг! Чанг! Чунг! - ответил, радостно чмокая, китаец. - Джонка готова, можем отправиться хоть сегодня.
   Сборы были недолгие, и уже на следующее утро мы отправились в путь.
   Без всяких особенных на этот раз приключений наша джонка доставила нас спустя три дня к берегу какой-то неизвестной нам страны.
   - Где мы находимся? - был первый мой вопрос, когда джонка причалила. Но даже Знайка не мог ответить на мой вопрос.
   Привязав крепко нашу джонку, мы высадились на берег.
   - Знаете, куда мы попали? - спросил Мик и, указывая на каких-то людей, толпившихся около двух хижин, сказал: - Мы попали к китайцам!
   - К китайцам? - переспросил Индеец. - Неужели?
   - У меня глаза хорошие, и, кроме того, я ношу очки, так что я сразу разглядел, что эти люди именно китайцы.
   Едва он сказал это, как Знайка опустился на землю и наставил свой фотографический аппарат на толпу. Индеец и доктор? Мазь тоже опустились на землю и стали присматриваться, как Мик готовился снимать китайцев.
   - Рики, Ведун, Дедко-Бородач, смотрите сюда! - закричал Мик. Все отозвались на крик Мика. Но Рики и не повернулся: он заметил какой-то бассейн с. водою на берегу и уже опустил свою удочку, чтобы поймать. плававших в нем рыб. Дедко-Бородач и Ведун внимательно наблюдали, как он тащил свою удочку.
   Между тем Знайка стал объяснять, что китайцы ужасно не любят <чужих>, то есть, не китайцев, и что они, заметив нас, пожалуй, перебьют всех.
   - В таком случае нам надо переодеться китайцами, - решил Заячья Губа,
   - Да, да, верно, - подтвердили остальные.
   В китайской джонке, на которой мы приплыли к берегу острова, было много тюков и ящиков с китайскими надписями.
   Мы вскрыли эти тюки. В них оказалась разная китайская одежда и, между прочим, несколько десятков поддельных кос, очевидно, для тех китайцев, у которых почему-либо не выросли собственные косы.
   - Давайте скорее вырядимся в китайские костюмы! - предложил Ведун.
   - Да, да, вырядимся!- послышалось в ответ. И вскоре все, переодетые китайцами, уже стояли на берегу. Только я один долго не мог одеться, потому что между китайскими кафтанами не нашлось ни одного, который был бы мне впору, а китайские башмаки с деревянными подошвами мне ужасно не нравились. Пока другим плели косы, а Знайка снимал с каждого по очереди по карточке, я все-таки успел переодеться китайцем, даже приделал себе настоящую китайскую косу. Но странно: в то время, как у всех косы спускались вниз, моя коса оказалась ужасно упрямою и торчала все кверху...
   - Ну, братцы, идите вперед, - скомандовал Мик. Я двинулся в числе первых. За мною шел Микробка, изображавший китайского торговца рыбою и овощами, хотя он никак не мог поладить с двумя корзинами, привязанными, по китайскому обычаю, к длинной палке. За ним следовали другие.
   - Живее! Живее! - командовал Мик, поднимая кнут. Очевидно, мы были совсем похожи на китайцев, потому что настоящие китайцы, работавшие недалеко на поле, даже не обратили на нас внимания.
   Дойдя до ближайшей хижины, мы остановились, отдохнули, а затем по обыкновению стали искать, нет ли в этой хижине чего-нибудь интересного. Искать пришлось недолго - на пороге хижины было разложено китайское вооружение: щиты, сабли, разные головные уборы, знамена и прочее. Тут же лежали китайские носилки, на которых в Китае носят важных сановников. Кроме того, у порога стоял небольшой осел, на которого было надето вышитое золотом седло.
   - Очевидно, все это приготовлено для торжественной встречи какого-нибудь важного мандарина, то есть сановника, - пояснил Знайка.
   - Вот мы и устроим шествие, - заявил Дедко-Бородач.
   И многие из нас, малюток, стали уже готовиться к шествию, в то время как Чи-ка-чи приводил в порядок носилки, а Мик готовился усесться на осла.
   Когда все было готово, Скок по знаку, данному Миком, затрубил в длинную трубу, и шествие двинулось в путь.
   Впереди шел Скок с трубою, за ним верхом на осле ехал Мик, изображавший китайского генерала, а за ним, в качестве оруженосца, Знайка. Далее следовали носилки. Рики уселся на носилках, поддерживаемых четырьмя малютками-носильщиками. Он заявил, что будет считаться отныне мандарином, то есть важным китайским сановником. Перед носилками мандарина, то есть Рики, шел Микробка, держа в руках большую китайскую грамоту и громко выкрикивая;
   - Сторонитесь! Сторонитесь! Великий мандарин едет!..
   Носилки окружали со всех сторон оруженосцы, со знаменами и ружьями.
   На других носилках, попроще, уместился я, Мурзилка. Но эти носилки оказались ужасно неудобными: это были просто корзины, прикрепленные веревками к бамбуковой палке, и когда Чи-ка-чи и Микробка подняли палку, я чуть было не закричал. Так мне было неудобно сидеть.
   Но все-таки пешком я идти не мог - на мне были надеты ужасно некрасивые китайские туфли с высокими деревянными подошвами, которые давили мне ноги. И мне волей-неволей пришлось примириться с неудобным сидением в корзине.
   Шествие двигалось быстро вперед. Все были очень довольны. Только мне, несчастному, все труднее и труднее становилось сидеть в очень неудобной корзине. Я стонал, вертелся во все стороны, стараясь поместиться поудобнее но все было напрасно.
   Наконец я не вытерпел и закричал:
   - Остановитесь! Остановитесь! А то я в этих носилках превращусь совсем в котлетку...
   Так как эти слова были произнесены мною не по-китайски, то на мои крики не обращали внимания.
   Не прошло и десяти минут, как Мик заметил, что за нами погнались настоящие китайцы. Он выстрелил из револьвера и крикнул:
   - Берегитесь! Спасайтесь!
   Все бросились бежать. Носильщики уронили при этом носилки, и наш мандарин Рики вместе с носильщиками очутился на земле.
   - Это совсем не по-китайски! - кричал сердито Чи-ка-чи. - Если б у нас, в Китае, были такие скверные носильщики, их бы сейчас наказали бамбуковыми палками, - продолжал он.
   Кое-как подняв носилки и усадив опять Рики, все снова пустились бежать. Но носильщикам, очевидно, не под силу была тяжелая ноша: они опять споткнулись.
   Между тем крики преследовавших нас настоящих китайцев раздавались все ближе и ближе. Тогда мы, бросив носилки, ружья и знамена, все обратились в бегство.
   Бежал и я, хотя мои китайские башмаки ужасно стучали и я то и дело спотыкался и падал.
   Но вот мы наконец добрались до берега, вскочили все в джонку и спустя три минуты уже были в открытом море.
   После этого приключения мы решили, что в китайцы мы, лесные человечки, не годимся. Сняв костюмы, мы сложили их опять в джонку и продолжали путь уже в наших собственных костюмах.
   - Что это не видать ни Мика, ни Рики, ни Заячьей Губы? - спросил как-то утром Микробка.
   - Они заняты делом, - ответил Знайка и улыбнулся. - Каким делом? пристали к нему остальные. Знайка долго не хотел говорить. Он все повторял:
   - Это тайна! Вскоре вы все узнаете... Наша компания удовольствовалась этим ответом, но я решил во что бы то ни стало узнать, что это за тайна, которую от нас скрывают. И я узнал! Узнал от самого Мика.
   - Мы с Рики занялись дрессировкою больших птиц, которые живут на этом острове, - сказал он мне.
   - Дрессировкою? Это что за штука такая - дрессировка? - спросил я.
   - Дрессировка, - пояснил Мик, - это обучение животных. Видал ты, как обучают собак прыгать через обруч, охотиться за птицами, приносить разные вещи и тому подобное?
   - Видал.
   - Так вот, мы с Рики занялись дрессировкою птиц: желаем приучить их заменять нам лошадей, возить нас в саночках и даже попробуем научить их возить нас по воде: запряжем их в лодки и заставим тащить эти лодки по воде.
   - Вот как! И ты не шутишь?
   - Нет, вот завтра увидишь.
   Действительно, на следующий день Мик с Рики вывели на лужайку огромных птиц.
   - Вот наши дрессированные птицы! - сказал он, Спустя несколько минут Рики громко крикнул Скоку;
   - Притащи-ка мои сани!
   Скок немедленно принес маленькие саночки, сделанные самим Рики из тростника. Рики запряг птицу в эти саночки, протянул ей в клюв веревку, точно вожжи, уселся в свои саночки и, держа в руках длинную удочку вместо хлыста, крикнул:
   - Пошел!
   Птица послушно двинулась вперед, сначала медленно шагая по земле, а затем, взмахнув крыльями, пустилась бежать с такою быстротою, что Рики едва мог ее удержать.
   Вслед за тем и другие птицы были точно так же запряжены в маленькие самодельные саночки и колясочки.
   Мы все с удивлением смотрели, как Рики, Мик, Заячья Губа, Дедко-Бородач, Ведун и некоторые другие катались на своих дрессированных птицах.
   - Подождите, завтра мы вам еще не то покажем! - хвастал Мик. - Завтра мы по воде проедемся!
   На следующее утро Мик спустил в воду лодку очень странного вида. На лодке стояло прикрепленное к ней деревянное чучело лошади, на которое Мик уселся верхом, точно на настоящую лошадь, привязав раньше к лодке на длинной веревке большую птицу.
   - Я привык всегда ездить верхом, как настоящий всадник, и потому соорудил себе лодку наподобие коня, - пояснил Мик.
   Птица, запряженная в Микину лодку, все время мирно стояла на берегу.
   Но достаточно было Мику свистнуть, как она взвилась на воздух.
   - Смотри, Мик, она унесет тебя в облака, - крикнул я ему. Но Мик только улыбнулся.
   - Нет, я все предусмотрел и привязал птице к ногам две гири, так что она высоко не может подняться и будет все время летать над водою. Но чтоб она все-таки не поднялась слишком? высоко, у меня в руках вожжи, и и ими придерживаю моего воздушного скакуна. Действительно, конь-лодка Мика плавно и тихо двигалась по воде. Менее удачны были полеты доктора Мазя-Перемаза и других: пущенные ими на воздух птицы сразу поднялись высоко и чуть было не свалили в воду своих всадников. Но в этот раз все обошлось благополучно.