Эйлин Колдер
Любовь – это безумие
Пролог
Абигайль Найт не привыкла доверять Фанни Дэшвуд, хотя они были знакомы с самого раннего детства. В трехлетнем возрасте родители свели их на детском утреннике. Да, много воды утекло с тех пор. Но не для Фанни. Она была единственным ребенком семейной пары, озабоченной лишь тем, чтобы ничто не нарушало привычный светский уклад. Фанни приняла эту жизнь без малейшей корректировки. Абби не сомневалась в том, что известие о ее близкой помолвке подруга оценит по достоинству. Хьюго Рокли не самый завидный жених, но он целиком принадлежит их кругу. Его долговязая фигура услужливо предстала перед мысленным взором девушки: крупный нос, чуть оттопыренные, как это свойственно всем Рокли, уши, надменно сжатые губы, которые Абби никогда не приходило в голову раздвинуть влажным поцелуем. Его темно-рыжие волосы были всегда тщательно причесаны и лежали волосок к волоску. Рыжими волосами и по-особенному оттопыренными ушами исчерпывались известные Абигайль фамильные черты Рокли.
Найт…
Абигейль недолго осталось носить это имя. Все будет кончено через пять недель.
В кругу близких друзей Абби все еще пользовалась репутацией сумасбродки. Над ее непредсказуемостью слегка подшучивали, но лишь слегка. Она обладала индивидуальностью, чего явно была лишена Фанни, чересчур обремененная обычным здравым смыслом и расчетливостью. На фоне беспечного светского легкомыслия родителей у мисс Дэшвуд просто не было иного способа существования. Только этим она от них и отличалась.
Обе девушки незаметно приблизились к тридцати годам. Время, отпущенное на раздумья о романтическом браке по любви, таяло на глазах.
В глубине души Абби давно уже решила, что у нее все в прошлом, а будущего просто не существует. Она готова была признать свое поражение, свою капитуляцию перед незавидной реальностью. Фанни, казалось, отвлеченных мечтаний и вовсе не было отпущено. Феи, которые стояли у ее колыбели, не наделили Фанни этим даром. Но зато она умела читать тайные мысли Абби. Слишком давно они были знакомы, слишком узок был, в сущности, круг, в котором они вращались. Премьеры, вернисажи, светские рауты – всего лишь фон, всего лишь позолоченные кулисы. Абигайль ненавидела пьесу, в которой ей отведена незавидная роль, – ведь этой пьесой была ее будущая жизнь. И еще больше она ненавидела намеки, на которые при каждом удобном случае отваживалась Фанни. Они, в сущности, никогда не становились близкими подругами, отношения были как бы навязаны извне. Фанни это вполне устраивало. Но Абигайль с детства ненавидела любое принуждение.
То, на что регулярно намекала методичная и неумолимая Фанни, было для Абби источником постоянных томительных переживаний. В связи с предстоящими событиями тайные муки девушки достигли своего апогея. И это еще великое счастье, что они были непроницаемо скрыты от большинства окружающих.
Фанни безжалостно поворачивала нож в кровоточащей ране…
Найт…
Абигейль недолго осталось носить это имя. Все будет кончено через пять недель.
В кругу близких друзей Абби все еще пользовалась репутацией сумасбродки. Над ее непредсказуемостью слегка подшучивали, но лишь слегка. Она обладала индивидуальностью, чего явно была лишена Фанни, чересчур обремененная обычным здравым смыслом и расчетливостью. На фоне беспечного светского легкомыслия родителей у мисс Дэшвуд просто не было иного способа существования. Только этим она от них и отличалась.
Обе девушки незаметно приблизились к тридцати годам. Время, отпущенное на раздумья о романтическом браке по любви, таяло на глазах.
В глубине души Абби давно уже решила, что у нее все в прошлом, а будущего просто не существует. Она готова была признать свое поражение, свою капитуляцию перед незавидной реальностью. Фанни, казалось, отвлеченных мечтаний и вовсе не было отпущено. Феи, которые стояли у ее колыбели, не наделили Фанни этим даром. Но зато она умела читать тайные мысли Абби. Слишком давно они были знакомы, слишком узок был, в сущности, круг, в котором они вращались. Премьеры, вернисажи, светские рауты – всего лишь фон, всего лишь позолоченные кулисы. Абигайль ненавидела пьесу, в которой ей отведена незавидная роль, – ведь этой пьесой была ее будущая жизнь. И еще больше она ненавидела намеки, на которые при каждом удобном случае отваживалась Фанни. Они, в сущности, никогда не становились близкими подругами, отношения были как бы навязаны извне. Фанни это вполне устраивало. Но Абигайль с детства ненавидела любое принуждение.
То, на что регулярно намекала методичная и неумолимая Фанни, было для Абби источником постоянных томительных переживаний. В связи с предстоящими событиями тайные муки девушки достигли своего апогея. И это еще великое счастье, что они были непроницаемо скрыты от большинства окружающих.
Фанни безжалостно поворачивала нож в кровоточащей ране…
1
– Я не хочу говорить о Мартине, – сказала Абигайль, с трудом сдерживая раздражение. Она сосредоточенно натягивала на правую ногу черный шелковый чулок. – И уж тем более сегодня, когда у меня помолвка с другим человеком.
– Так я тебе и поверила! – подтрунивая над подругой, заявила Фанни. – У тебя все написано на лице. Признайся, ведь ты думаешь о нем именно сейчас?
Абби напустила на себя гордое безразличие, к которому всегда прибегала в подобных ситуациях. Она довела почти до совершенства это выражение, за которым было удобно прятать свои истинные эмоции.
– Думаю о Мартине? – насмешливо спросила Абби. – Ты что, с ума сошла?
– Со мной-то все в порядке, а вот ты явно сходила с ума по нему.
Нервы Абби не выдержали.
– Может, хватит, Фанни, – теряя самообладание произнесла она. – Дай мне возможность наконец спокойно одеться, а то я опоздаю на собственную помолвку.
Абигайль облегченно вздохнула, когда Фанни, с которой она могла не церемониться, вышла из комнаты. Закрыв за ней дверь, молодая леди посмотрела на свои дрожащие руки. Уже далеко не первый раз упоминание одного имени Мартина вызывает у нее такую реакцию.
– Как мне жить, Мартин Найт?! – в сердцах прошептала Абигайль.
Она протянула руку и сняла с вешалки платье. Сколько можно! – продолжала сокрушаться Абби по поводу своего волнения, осматривая новый нарядный туалет. Вечернее платье – черный бархат, облегающий фигуру, длинные рукава, сверху туника из тонкого черного шифона в золотистую крапинку. Черный бархат гармонировал со смоляными волосами Абби, а золотистые крапинки на шифоне были как бы отражением необычного золотистого блеска ее глаз. Платье отличалось редким изяществом, но совсем не в стиле Абби.
Абигайль надела платье и встала перед большим зеркалом. Я совершенно не похожа на себя, думала она, глядя на роскошную, соблазнительную женщину в зеркале. Даже ее прическа выглядела сейчас по-другому. У Абби были абсолютно прямые волосы, которые обычно мягко струились, забегая чуть ниже плеч. Но для сегодняшнего приема по случаю ее помолвки местная парикмахерша уложила их большими причудливыми локонами. Из зеркала на нее смотрели глаза необычного золотистого оттенка.
Абигайль подумала, что ей пора спуститься в гостиную и найти Хьюго. Но в этот момент ее внимание привлекло какое-то движение за незашторенным окном. Абби стала напряженно всматриваться в темноту ночи, где простирались окрестности Клеверли Хауса. Ее взгляд задержался на могучем дубе, голые ветви которого были осыпаны снегом. Вдруг ей показалось, что около двери мелькнула тень, и сердце молодой леди замерло от страха.
Абигайль зажмурила глаза, потом быстро открыла их и снова посмотрела в сторону дуба. Там было все спокойно. Чего только не привидится, подумала она, облегченно переводя дыхание. Какой чудак будет стоять под деревом в самую холодную ночь года?
Коря себя за воспаленное воображение, Абигайль вышла из спальни и спустилась по великолепной лестнице в холл. Как раз в этот момент Хьюго, ее жених, отдавал свое пальто слуге. С высоты лестницы Абби увидела, что темно-рыжие волосы ее будущего мужа уже начали редеть на макушке.
Хьюго поднял голову и, увидев спускавшуюся невесту, потер указательным пальцем мясистый нос. Он делал это всегда в минуты сильного волнения.
Как меня раздражает эта его манера, подумала Абигайль и тут же почувствовала укол совести. Как бы нейтрализуя свое равнодушие к жениху, она широко улыбнулась.
– Привет, Хьюго! – весело произнесла Абигайль.
– Добрый вечер, дорогая. – Хьюго откашлялся, словно намеревался произнести речь. – Должен сказать, любимая, твое платье выглядит очень… впечатляюще.
– Оно и стоит впечатляющую сумму, – заметила Абигайль.
Хьюго нахмурился.
– Не очень удачный ответ на мой комплимент, Абигайль.
Молодая женщина тяжело вздохнула.
– Извини. Это, наверное, оттого, что ты не очень часто их делаешь.
– Ты хочешь сказать, что мне следует говорить тебе больше комплиментов?
Ничего я не хочу, раздраженно подумала Абигайль. Ее удивило только, что Хьюго вообще обратил внимание на ее туалет. Они оба хорошо знали, что их отношения носят скорее рассудочный, чем романтический характер.
– О Господи, Хьюго, я не это имела в виду. Давай не будем препираться по пустякам, особенно сегодня.
– Хорошо, – согласился Хьюго, глядя на свою невесту. – Кстати говоря… пойдем со мной, – вдруг произнес он и взял Абби за руку.
– Зачем?
– Увидишь, – загадочно сказал Хьюго.
Он молча привел ее на террасу, освещенную бледным светом луны. Остановившись, Хьюго осмотрелся кругом, словно проверяя, не подсматривает ли кто за ними. Убедившись, что кругом пусто, он улыбнулся, опустил руку в карман пиджака и вынул оттуда маленькую бархатную коробочку, красиво перевязанную белой лентой. Абигайль вздрогнула.
– Ну? – таинственно произнес Хьюго. – Угадай, что внутри нее.
Абигайль решила подыграть своему жениху – в этом она была мастерица.
– Я надеюсь, что ты мне сам скажешь, – с наигранным удивлением ответила она.
Хьюго шутливо погрозил ей пальцем.
– Терпение, терпение! – Он торжественно открыл коробочку, в ней лежало кольцо с большим бриллиантом. В лунном свете камень засверкал своей холодной красотой.
Абигайль смотрела на бриллиант, думая, что все это происходит не с ней. Хьюго тем временем вынул кольцо и надел ей на палец левой руки. Окружность кольца была немного великовата для ее пальца, поэтому большой тяжелый камень сразу соскользнул вниз. Теперь сверху была видна только тонкая золотая полоска, похожая на обручальное кольцо. Абигайль снова вздрогнула.
– Не волнуйся, – успокоил ее Хьюго. – Я быстро это поправлю. Мне хотелось сделать тебе сегодня сюрприз.
– Кольцо… действительно очень красивое, – сказала она, охотно констатируя этот факт.
– Ну что ж, спасибо! – Хьюго привлек Абигайль к себе и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Но в этот момент Абигайль повернула голову в сторону, услышав какой-то звук у себя за спиной, и поцелуй Хьюго пришелся на ее щеку. Жених смущенно засмеялся и быстро чмокнул невесту в губы.
– Не беспокойся, дорогая, – сказал Хьюго, – я не буду надоедать тебе с этими нежностями. – Он понизил голос и добавил: – На мой взгляд, это совершенно не нужное, бесполезное занятие. Правда, когда-нибудь нам все же придется подумать о наследнике…
Абигайль уставилась на своего рационального, практичного жениха. Она почувствовала, как больно и неприятно ударили ее слова: «эти нежности», «ненужное бесполезное занятие».
Господи, ведь ей предстоит делить постель с Хьюго. До сегодняшнего дня Абигайль легко удавалось не думать об этом. Она просто не представляла, как сможет заниматься сексом с кем-то, кроме Мартина. Но когда они с Хьюго поженятся, ей уже не отвертеться от своего супружеского долга.
– Пусть тебя это не беспокоит, – еще раз повторил Хьюго, – я же сказал тебе, что не буду назойливым мужем. А теперь, думаю, нам пора присоединиться к гостям, выпить шампанского и показать им твое кольцо.
Абигайль было не по себе. Она позволила Хьюго отвести себя в гостиную. Первый человек, которого они встретили там, был ее отчим.
– Добрый вечер, сэр Хэмфри! – бодро приветствовал Хьюго своего будущего тестя. – Вот только что купил своей леди безделушку!
– Давайте посмотрим. – Сэр Хэмфри наклонился к левой руке Абигайль. – Великолепное колечко, Хьюго! Прекрасное вложение денег. Где ты отыскал такой камень?
– У Тиффани, конечно, – просиял Хьюго. – Как вы и советовали, сэр Хэмфри.
– Удачный экземпляр! – констатировал сэр Хэмфри, одобрительно похлопав по руке будущего зятя.
– Тебе нравится, Абигайль?
– Очень! – ответила она и посмотрела на отчима.
Абигайль вдруг подумала, что сегодня он выглядит очень старым. Все лицо в глубоких морщинах. Она знала, что у отчима плохо идут дела. Никто не говорил ей об этом прямо, но до нее доходили слухи, что компания сэра Хэмфри попала в затруднительную ситуацию. Спад в экономике не обошел стороной и Клеверли.
Абигайль недавно обратила внимание на то, что крыша Клеверли Хауса нуждается в починке. Отчим, конечно, мог навести порядок хотя бы в своих домашних делах. Например, в доме было слишком много слуг. Но сэр Хэмфри ни за что бы не согласился экономить на слугах. Что могут подумать о нем соседи?
Абигайль уже не в первый раз удивлялась, почему отчим выбрасывает столько денег на ее грандиозную помолвку и не менее роскошную свадьбу. Когда она спросила его об этом, сэр Хэмфри удивился наивности своей падчерицы и ответил:
– В нашем кругу так принято, Абигайль.
Она хотела подождать со свадьбой, пока дела в семье не наладятся, но отчим и слышать об этом не хотел. Он даже настаивал на том, чтобы эта церемония состоялась как можно быстрее.
– Я хочу видеть тебя счастливой и устроенной в жизни, – говорил он.
В конце концов Абигайль сдалась и позволила своей матери, которая была готова выполнить любое желание сэра Хэмфри, незаметно подтолкнуть ее к свадьбе…
В дом начали прибывать гости, и Абигайль, стоя в холле рядом с Хьюго, изобразила на своем лице светскую улыбку. Женщины были одеты в яркие, нарядные вечерние туалеты, мужчины – в строгие, элегантные костюмы. Вскоре дом Клеверли наполнился местной аристократией, и прием по поводу помолвки Абигайль начался.
Сначала подали лососину. К пудингу была клубника и белоснежные взбитые сливки. Затем появился сыр и фрукты.
Праздничного торта и речей не предусматривалось в связи с тем, что свадьба должна была состояться почти вслед за помолвкой. Гостей утешило то обстоятельство, что ожидались танцы.
Хьюго взял за талию свою невесту и заскользил с ней в медленном танго. Гости стали аплодировать.
– Все, кажется, идет очень хорошо. – Хьюго самодовольно улыбнулся.
Абигайль озорно сверкнула глазами.
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – сказала она. – Я, может, сейчас наступлю тебе на ногу.
– Ты можешь стать хоть на минуту серьезной? – засмеялся Хьюго.
– Не могу! – со знанием дела ответила Абигайль.
Она уже раз обожглась на этой «серьезности». Когда воспринимаешь все слишком серьезно, то в результате остаешься с разбитым сердцем. Надо легко относиться к жизни, тогда и проблем будет меньше.
Музыка закончилась, и Хьюго отпустил свою невесту.
– Посмотри, твой отец зовет меня, – сказал он Абигайль. – Пойду узнаю, чего он хочет. А ты, дорогая, пообщайся пока с гостями.
Абигайль проводила жениха взглядом и вдруг почувствовала острое одиночество. Она смотрела на нарядные танцующие пары, многие из которых были ей даже не знакомы. У нее вдруг появилось ощущение, что она не имеет никакого отношения к сегодняшнему торжеству. Собственно, Абигайль всегда чувствовала себя посторонней в этом доме, подобно ребенку, прижавшемуся носом к стеклу роскошной витрины магазина.
Ну ладно, хватит жалеть себя, строго приказала себе Абигайль, это от шампанского я так расклеилась.
Она вышла из столовой и направилась на веранду – подышать свежим воздухом.
Несмотря на холод, Абигайль стояла, не шевелясь, и как зачарованная смотрела на красивый пейзаж, расстилавшийся за окном. Растительность, покрытая снегом, отливала серебром. Высоко в небе светила полная луна. Она была похожа на огромный белый диск, запущенный наверх каким-то гигантским атлетом. Абигайль смотрела на луну до тех пор, пока ее не закрыло облако.
Абби прищурилась, вглядываясь в наступившую темноту. Вдруг взгляд ее натолкнулся на фигуру мужчины, стоявшего на другом конце веранды. Он смотрел прямо на нее.
Сердце молодой женщины сделало быстрый скачок, когда она увидела его огромный рост и широкие, мощные плечи. Абигайль потрясла головой, как бы прогоняя знакомое видение. Но мужчина никуда не пропал. Более того, он начал двигаться в ее направлении уверенной поступью сильного зверя.
Абигайль охватила паника, когда она поняла, что мужчина идет прямо к ней, не собираясь исчезать. Несмотря на страх, молодая женщина сумела рассмотреть его смутно знакомые красивые черты, жесткую линию рта и сильный, решительный подбородок.
Он был значительно выше любого из гостей, присутствовавших на ее помолвке. А размаху его плеч позавидовал бы любой профессиональный регбист. У него были такие же черные волосы, как и у Абигайль. Знакомые глаза блеснули из-под длинных густых ресниц. Правда, сейчас эти глаза казались черными, каким, очевидно, было и сердце этого человека, подумала Абигайль. Красивый рот гостя искривился в привычной насмешливой улыбке, когда он встретился взглядом с Абигайль.
Она недоверчиво покачала головой – Абигайль явно почудилось, что перед ней действительно Найт.
Как мог он здесь оказаться? На госте был элегантный вечерний костюм, белоснежная шелковая сорочка. На могучей сильной шее красовался галстук-бабочка. Прежний Мартин ни за что бы в жизни не надел на себя все эти вещи. Он носил джинсы и только джинсы.
Абигайль напряженно смотрела на мужчину, который грозно возвышался над ней. Она онемела от шока, все еще не веря своим глазам. Испуганная женщина видела сверкающий блеск голубых глаз. Она схватилась рукой за перила веранды, чтобы не упасть.
Сердце Абби затрепетало вопреки ее желанию, во рту у нее пересохло. Это нечестно! – в отчаянии подумала молодая женщина. Как это возможно, чтобы по прошествии стольких лет Мартин продолжал оказывать на нее такое воздействие? И почему она не может реагировать на него спокойно, без всяких эмоций.
– Мартин? – почти выдохнула Абигайль, когда у нее практически не осталось сомнений в том, что перед ней стоит мужчина, которого она не видела почти десять лет. – Это действительно ты?
Мартин самодовольно рассмеялся.
– Сейчас убедишься сама, – произнес он глубоким, насмешливым голосом и вдруг, схватив Абигайль за локоть, привлек к себе и наклонил голову для поцелуя.
Молодая женщина остолбенела от неожиданности и первую минуту стояла не шевелясь. А он тем временем властным движением приник к ее губам, впившись в них с какой-то ожесточенной страстью.
Да, поцелуи Мартина не спутаешь ни с какими другими, мелькнуло во взбудораженном мозгу Абигайль.
О Господи, не надо, – мысленно простонала молодая женщина. Но ее тело инстинктивно прильнуло к плотной груди Мартина, который, к ужасу Абигайль, целовал ее с грубой, неистовой силой. Его поцелуй был таким глубоким, настойчивым и интимным, что у Абигайль возникло ощущение, что Мартин обладает ею.
А он продолжал прижимать ее к себе все теснее и теснее, и ошеломленная женщина чувствовала, как ее тело невольно начинает реагировать на эти объятия.
Мартин прекрасно знал, как доставить ей удовольствие, пронеслось в затуманенном мозгу Абигайль. Она чувствовала, как язык Мартина скользит внутри ее рта, делая нежные, круговые движения. Соски молодой женщины набухли и стали твердыми, и она поняла, что с ней происходит.
Эта мысль сразу охладила ее всколыхнувшиеся эмоции, и Абигайль вырвалась из объятий Мартина. Он язвительно хмыкнул.
– Ну как? – насмешливо спросил Мартин. – Убедилась? Или я целуюсь, как привидение?
Абигайль с трудом перевела дыхание от возмущения.
– Ты целуешься, как дьявол! Ты и есть дьявол на самом деле! – вне себя прошептала она. – А теперь исчезни так же дьявольски, как и появился!
– Ну-ну, Абигайль, – саркастически произнес Мартин, – неужели у тебя не осталось никакого сострадания к своему мужу? Нет чтобы спросить: дорогой, где ты был все эти годы?
Абигайль смотрела на этого насмешливого мужчину, которого она знала почти так же хорошо, как и себя, – человека, который много лет назад разбил ей сердце на тысячи маленьких осколков.
– Мне наплевать, где ты был, – сердито промолвила Абигайль. – Ты бросил меня десять лет назад, ушел без единого слова. Но все это, как и ты, Мартин, уже давно в прошлом. Не лучше ли оставить все как есть? Я не склонна позволить тебе хозяйничать на чужой территории! Думаю, ты и сам сочтешь, что тебе следует уйти.
Выслушав ее тираду, Мартин сухо рассмеялся и крепко схватил Абигайль за руку.
– А вот здесь, моя дорогая, ты ошибаешься, – возразил он. В голосе Мартина слышались стальные нотки. – Я никуда не уйду, во всяком случае до тех пор, пока не получу того, зачем пришел.
Решительный, угрожающий тон Мартина не допускал никаких возражений, и Абигайль почувствовала, как у нее по спине пробежали мурашки.
Мартин и в двадцать лет производил впечатление властного человека. Десять лет спустя он, видимо, стал настоящим тираном.
Еще минута, и она избавится от этого ночного кошмара, подумала Абигайль, а пока придется вступить с ним в этот сумасшедший разговор и выяснить, чего ему надо.
– О чем это ты? Что ты должен получить здесь? – спросила Абигайль, голос ее слегка вибрировал.
Мартин подчеркнуто внимательно посмотрел на ее дрожащие губы, и она увидела, как потемнели его глаза.
– Как что? Тебя, Абигайль, конечно. Ты что, не поняла еще? Я пришел за тобой.
– Ты с ума сошел, – прошептала молодая женщина, не веря своим ушам.
Губы Мартина растянулись в жесткую, твердую линию.
– Я надеюсь, что ты пойдешь со мной добровольно.
– Никуда я не пойду с тобой!
Видно было, что Мартин с трудом сдерживает свою ярость.
– Успокойся, Абигайль. Я хочу перекинуться словечком со своей законной женой, только и всего. Наедине.
– Ты действительно спятил! – в изумлении промолвила Абби. – Я ведь через месяц стану женой другого! Уже оформлены все бумаги для нашего с тобой развода!
Мартин невозмутимо покачал головой.
– Ничего подобного. Ты немного поторопилась, моя милая. Бумаги о разводе еще не окончательно готовы. Правда, если быть точным, мы будем считаться абсолютно свободными людьми только через пять недель. – Мартин откровенно ухмыльнулся. – Так что по закону, по крайней мере, ты все еще моя жена, и у меня есть к тебе предложение. Повторяю еще раз – ты идешь со мной или нет?
Несмотря на невероятность происходящего, Абигайль думала только об одном: Мартин вернулся!
Она снова обрела дар речи.
– Пойти? С тобой? Ты, должно быть, шутишь! Ты самый последний человек на земле, с которым я соглашусь куда-то пойти!
И опять на губах Мартина мелькнула холодная усмешка.
– О, Абигайль, – произнес Мартин, укоризненно покачивая головой и одновременно беря ее за запястье твердыми, как сталь, пальцами. – Мне надо было догадаться, что ты будешь чувствовать себя неловко.
– Отпусти меня! – крикнула рассерженная Абигайль. – Или я закричу на весь дом.
– О Господи, – проговорил Мартин примирительно. – Я надеялся, что мы сможем договориться, как цивилизованные люди. Но я забыл о твоем легендарном нраве.
Абигайль попыталась вырваться из крепкого захвата его руки, но перевес был явно на стороне Мартина. В бессильной ярости Абигайль колотила свободной рукой по его твердой груди. Судя по реакции Мартина, он даже не замечал ее ударов. Затем он наклонился и, подхватив свою непокорную жену под колени, отчего юбка ее задралась, перебросил ее через плечо. Голова Абигайль лежала на спине Мартина, а его рука прочно держала женщину за обнаженные бедра. Мартин медленно провел пальцами по нежной коже.
– Ммм, – сладострастно пробормотал он. – Какая прелесть!
И вдруг произошло что-то совсем уж невероятное. В следующее мгновение Абби почувствовала внутри себя радостное веселье. Мартину всегда удавалось рассмешить ее, заставить улыбнуться, когда у нее бывало плохое настроение. И сейчас эта его способность каким-то образом взбудоражила Абигайль в гораздо большей степени, чем его ласки, заставлявшие когда-то ее тело трепетать от неистового желания. Среди людей, которых она знала, Мартин, несомненно, был самым неординарным человеком. И она снова оказалась в его объятиях! Но Абби тут же подавила в себе этот короткий эмоциональный всплеск, вспомнив, что он с ней сделал десять лет назад.
Мартин ушел от нее в самый трудный момент ее жизни, и Абби поклялась, что никогда не простит ему этого.
– Я ненавижу тебя, – прошептала она ему в спину, когда Мартин нес ее к машине.
– Могу тебе ответить тем же, – сказал он с горечью.
– Так я тебе и поверила! – подтрунивая над подругой, заявила Фанни. – У тебя все написано на лице. Признайся, ведь ты думаешь о нем именно сейчас?
Абби напустила на себя гордое безразличие, к которому всегда прибегала в подобных ситуациях. Она довела почти до совершенства это выражение, за которым было удобно прятать свои истинные эмоции.
– Думаю о Мартине? – насмешливо спросила Абби. – Ты что, с ума сошла?
– Со мной-то все в порядке, а вот ты явно сходила с ума по нему.
Нервы Абби не выдержали.
– Может, хватит, Фанни, – теряя самообладание произнесла она. – Дай мне возможность наконец спокойно одеться, а то я опоздаю на собственную помолвку.
Абигайль облегченно вздохнула, когда Фанни, с которой она могла не церемониться, вышла из комнаты. Закрыв за ней дверь, молодая леди посмотрела на свои дрожащие руки. Уже далеко не первый раз упоминание одного имени Мартина вызывает у нее такую реакцию.
– Как мне жить, Мартин Найт?! – в сердцах прошептала Абигайль.
Она протянула руку и сняла с вешалки платье. Сколько можно! – продолжала сокрушаться Абби по поводу своего волнения, осматривая новый нарядный туалет. Вечернее платье – черный бархат, облегающий фигуру, длинные рукава, сверху туника из тонкого черного шифона в золотистую крапинку. Черный бархат гармонировал со смоляными волосами Абби, а золотистые крапинки на шифоне были как бы отражением необычного золотистого блеска ее глаз. Платье отличалось редким изяществом, но совсем не в стиле Абби.
Абигайль надела платье и встала перед большим зеркалом. Я совершенно не похожа на себя, думала она, глядя на роскошную, соблазнительную женщину в зеркале. Даже ее прическа выглядела сейчас по-другому. У Абби были абсолютно прямые волосы, которые обычно мягко струились, забегая чуть ниже плеч. Но для сегодняшнего приема по случаю ее помолвки местная парикмахерша уложила их большими причудливыми локонами. Из зеркала на нее смотрели глаза необычного золотистого оттенка.
Абигайль подумала, что ей пора спуститься в гостиную и найти Хьюго. Но в этот момент ее внимание привлекло какое-то движение за незашторенным окном. Абби стала напряженно всматриваться в темноту ночи, где простирались окрестности Клеверли Хауса. Ее взгляд задержался на могучем дубе, голые ветви которого были осыпаны снегом. Вдруг ей показалось, что около двери мелькнула тень, и сердце молодой леди замерло от страха.
Абигайль зажмурила глаза, потом быстро открыла их и снова посмотрела в сторону дуба. Там было все спокойно. Чего только не привидится, подумала она, облегченно переводя дыхание. Какой чудак будет стоять под деревом в самую холодную ночь года?
Коря себя за воспаленное воображение, Абигайль вышла из спальни и спустилась по великолепной лестнице в холл. Как раз в этот момент Хьюго, ее жених, отдавал свое пальто слуге. С высоты лестницы Абби увидела, что темно-рыжие волосы ее будущего мужа уже начали редеть на макушке.
Хьюго поднял голову и, увидев спускавшуюся невесту, потер указательным пальцем мясистый нос. Он делал это всегда в минуты сильного волнения.
Как меня раздражает эта его манера, подумала Абигайль и тут же почувствовала укол совести. Как бы нейтрализуя свое равнодушие к жениху, она широко улыбнулась.
– Привет, Хьюго! – весело произнесла Абигайль.
– Добрый вечер, дорогая. – Хьюго откашлялся, словно намеревался произнести речь. – Должен сказать, любимая, твое платье выглядит очень… впечатляюще.
– Оно и стоит впечатляющую сумму, – заметила Абигайль.
Хьюго нахмурился.
– Не очень удачный ответ на мой комплимент, Абигайль.
Молодая женщина тяжело вздохнула.
– Извини. Это, наверное, оттого, что ты не очень часто их делаешь.
– Ты хочешь сказать, что мне следует говорить тебе больше комплиментов?
Ничего я не хочу, раздраженно подумала Абигайль. Ее удивило только, что Хьюго вообще обратил внимание на ее туалет. Они оба хорошо знали, что их отношения носят скорее рассудочный, чем романтический характер.
– О Господи, Хьюго, я не это имела в виду. Давай не будем препираться по пустякам, особенно сегодня.
– Хорошо, – согласился Хьюго, глядя на свою невесту. – Кстати говоря… пойдем со мной, – вдруг произнес он и взял Абби за руку.
– Зачем?
– Увидишь, – загадочно сказал Хьюго.
Он молча привел ее на террасу, освещенную бледным светом луны. Остановившись, Хьюго осмотрелся кругом, словно проверяя, не подсматривает ли кто за ними. Убедившись, что кругом пусто, он улыбнулся, опустил руку в карман пиджака и вынул оттуда маленькую бархатную коробочку, красиво перевязанную белой лентой. Абигайль вздрогнула.
– Ну? – таинственно произнес Хьюго. – Угадай, что внутри нее.
Абигайль решила подыграть своему жениху – в этом она была мастерица.
– Я надеюсь, что ты мне сам скажешь, – с наигранным удивлением ответила она.
Хьюго шутливо погрозил ей пальцем.
– Терпение, терпение! – Он торжественно открыл коробочку, в ней лежало кольцо с большим бриллиантом. В лунном свете камень засверкал своей холодной красотой.
Абигайль смотрела на бриллиант, думая, что все это происходит не с ней. Хьюго тем временем вынул кольцо и надел ей на палец левой руки. Окружность кольца была немного великовата для ее пальца, поэтому большой тяжелый камень сразу соскользнул вниз. Теперь сверху была видна только тонкая золотая полоска, похожая на обручальное кольцо. Абигайль снова вздрогнула.
– Не волнуйся, – успокоил ее Хьюго. – Я быстро это поправлю. Мне хотелось сделать тебе сегодня сюрприз.
– Кольцо… действительно очень красивое, – сказала она, охотно констатируя этот факт.
– Ну что ж, спасибо! – Хьюго привлек Абигайль к себе и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Но в этот момент Абигайль повернула голову в сторону, услышав какой-то звук у себя за спиной, и поцелуй Хьюго пришелся на ее щеку. Жених смущенно засмеялся и быстро чмокнул невесту в губы.
– Не беспокойся, дорогая, – сказал Хьюго, – я не буду надоедать тебе с этими нежностями. – Он понизил голос и добавил: – На мой взгляд, это совершенно не нужное, бесполезное занятие. Правда, когда-нибудь нам все же придется подумать о наследнике…
Абигайль уставилась на своего рационального, практичного жениха. Она почувствовала, как больно и неприятно ударили ее слова: «эти нежности», «ненужное бесполезное занятие».
Господи, ведь ей предстоит делить постель с Хьюго. До сегодняшнего дня Абигайль легко удавалось не думать об этом. Она просто не представляла, как сможет заниматься сексом с кем-то, кроме Мартина. Но когда они с Хьюго поженятся, ей уже не отвертеться от своего супружеского долга.
– Пусть тебя это не беспокоит, – еще раз повторил Хьюго, – я же сказал тебе, что не буду назойливым мужем. А теперь, думаю, нам пора присоединиться к гостям, выпить шампанского и показать им твое кольцо.
Абигайль было не по себе. Она позволила Хьюго отвести себя в гостиную. Первый человек, которого они встретили там, был ее отчим.
– Добрый вечер, сэр Хэмфри! – бодро приветствовал Хьюго своего будущего тестя. – Вот только что купил своей леди безделушку!
– Давайте посмотрим. – Сэр Хэмфри наклонился к левой руке Абигайль. – Великолепное колечко, Хьюго! Прекрасное вложение денег. Где ты отыскал такой камень?
– У Тиффани, конечно, – просиял Хьюго. – Как вы и советовали, сэр Хэмфри.
– Удачный экземпляр! – констатировал сэр Хэмфри, одобрительно похлопав по руке будущего зятя.
– Тебе нравится, Абигайль?
– Очень! – ответила она и посмотрела на отчима.
Абигайль вдруг подумала, что сегодня он выглядит очень старым. Все лицо в глубоких морщинах. Она знала, что у отчима плохо идут дела. Никто не говорил ей об этом прямо, но до нее доходили слухи, что компания сэра Хэмфри попала в затруднительную ситуацию. Спад в экономике не обошел стороной и Клеверли.
Абигайль недавно обратила внимание на то, что крыша Клеверли Хауса нуждается в починке. Отчим, конечно, мог навести порядок хотя бы в своих домашних делах. Например, в доме было слишком много слуг. Но сэр Хэмфри ни за что бы не согласился экономить на слугах. Что могут подумать о нем соседи?
Абигайль уже не в первый раз удивлялась, почему отчим выбрасывает столько денег на ее грандиозную помолвку и не менее роскошную свадьбу. Когда она спросила его об этом, сэр Хэмфри удивился наивности своей падчерицы и ответил:
– В нашем кругу так принято, Абигайль.
Она хотела подождать со свадьбой, пока дела в семье не наладятся, но отчим и слышать об этом не хотел. Он даже настаивал на том, чтобы эта церемония состоялась как можно быстрее.
– Я хочу видеть тебя счастливой и устроенной в жизни, – говорил он.
В конце концов Абигайль сдалась и позволила своей матери, которая была готова выполнить любое желание сэра Хэмфри, незаметно подтолкнуть ее к свадьбе…
В дом начали прибывать гости, и Абигайль, стоя в холле рядом с Хьюго, изобразила на своем лице светскую улыбку. Женщины были одеты в яркие, нарядные вечерние туалеты, мужчины – в строгие, элегантные костюмы. Вскоре дом Клеверли наполнился местной аристократией, и прием по поводу помолвки Абигайль начался.
Сначала подали лососину. К пудингу была клубника и белоснежные взбитые сливки. Затем появился сыр и фрукты.
Праздничного торта и речей не предусматривалось в связи с тем, что свадьба должна была состояться почти вслед за помолвкой. Гостей утешило то обстоятельство, что ожидались танцы.
Хьюго взял за талию свою невесту и заскользил с ней в медленном танго. Гости стали аплодировать.
– Все, кажется, идет очень хорошо. – Хьюго самодовольно улыбнулся.
Абигайль озорно сверкнула глазами.
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – сказала она. – Я, может, сейчас наступлю тебе на ногу.
– Ты можешь стать хоть на минуту серьезной? – засмеялся Хьюго.
– Не могу! – со знанием дела ответила Абигайль.
Она уже раз обожглась на этой «серьезности». Когда воспринимаешь все слишком серьезно, то в результате остаешься с разбитым сердцем. Надо легко относиться к жизни, тогда и проблем будет меньше.
Музыка закончилась, и Хьюго отпустил свою невесту.
– Посмотри, твой отец зовет меня, – сказал он Абигайль. – Пойду узнаю, чего он хочет. А ты, дорогая, пообщайся пока с гостями.
Абигайль проводила жениха взглядом и вдруг почувствовала острое одиночество. Она смотрела на нарядные танцующие пары, многие из которых были ей даже не знакомы. У нее вдруг появилось ощущение, что она не имеет никакого отношения к сегодняшнему торжеству. Собственно, Абигайль всегда чувствовала себя посторонней в этом доме, подобно ребенку, прижавшемуся носом к стеклу роскошной витрины магазина.
Ну ладно, хватит жалеть себя, строго приказала себе Абигайль, это от шампанского я так расклеилась.
Она вышла из столовой и направилась на веранду – подышать свежим воздухом.
Несмотря на холод, Абигайль стояла, не шевелясь, и как зачарованная смотрела на красивый пейзаж, расстилавшийся за окном. Растительность, покрытая снегом, отливала серебром. Высоко в небе светила полная луна. Она была похожа на огромный белый диск, запущенный наверх каким-то гигантским атлетом. Абигайль смотрела на луну до тех пор, пока ее не закрыло облако.
Абби прищурилась, вглядываясь в наступившую темноту. Вдруг взгляд ее натолкнулся на фигуру мужчины, стоявшего на другом конце веранды. Он смотрел прямо на нее.
Сердце молодой женщины сделало быстрый скачок, когда она увидела его огромный рост и широкие, мощные плечи. Абигайль потрясла головой, как бы прогоняя знакомое видение. Но мужчина никуда не пропал. Более того, он начал двигаться в ее направлении уверенной поступью сильного зверя.
Абигайль охватила паника, когда она поняла, что мужчина идет прямо к ней, не собираясь исчезать. Несмотря на страх, молодая женщина сумела рассмотреть его смутно знакомые красивые черты, жесткую линию рта и сильный, решительный подбородок.
Он был значительно выше любого из гостей, присутствовавших на ее помолвке. А размаху его плеч позавидовал бы любой профессиональный регбист. У него были такие же черные волосы, как и у Абигайль. Знакомые глаза блеснули из-под длинных густых ресниц. Правда, сейчас эти глаза казались черными, каким, очевидно, было и сердце этого человека, подумала Абигайль. Красивый рот гостя искривился в привычной насмешливой улыбке, когда он встретился взглядом с Абигайль.
Она недоверчиво покачала головой – Абигайль явно почудилось, что перед ней действительно Найт.
Как мог он здесь оказаться? На госте был элегантный вечерний костюм, белоснежная шелковая сорочка. На могучей сильной шее красовался галстук-бабочка. Прежний Мартин ни за что бы в жизни не надел на себя все эти вещи. Он носил джинсы и только джинсы.
Абигайль напряженно смотрела на мужчину, который грозно возвышался над ней. Она онемела от шока, все еще не веря своим глазам. Испуганная женщина видела сверкающий блеск голубых глаз. Она схватилась рукой за перила веранды, чтобы не упасть.
Сердце Абби затрепетало вопреки ее желанию, во рту у нее пересохло. Это нечестно! – в отчаянии подумала молодая женщина. Как это возможно, чтобы по прошествии стольких лет Мартин продолжал оказывать на нее такое воздействие? И почему она не может реагировать на него спокойно, без всяких эмоций.
– Мартин? – почти выдохнула Абигайль, когда у нее практически не осталось сомнений в том, что перед ней стоит мужчина, которого она не видела почти десять лет. – Это действительно ты?
Мартин самодовольно рассмеялся.
– Сейчас убедишься сама, – произнес он глубоким, насмешливым голосом и вдруг, схватив Абигайль за локоть, привлек к себе и наклонил голову для поцелуя.
Молодая женщина остолбенела от неожиданности и первую минуту стояла не шевелясь. А он тем временем властным движением приник к ее губам, впившись в них с какой-то ожесточенной страстью.
Да, поцелуи Мартина не спутаешь ни с какими другими, мелькнуло во взбудораженном мозгу Абигайль.
О Господи, не надо, – мысленно простонала молодая женщина. Но ее тело инстинктивно прильнуло к плотной груди Мартина, который, к ужасу Абигайль, целовал ее с грубой, неистовой силой. Его поцелуй был таким глубоким, настойчивым и интимным, что у Абигайль возникло ощущение, что Мартин обладает ею.
А он продолжал прижимать ее к себе все теснее и теснее, и ошеломленная женщина чувствовала, как ее тело невольно начинает реагировать на эти объятия.
Мартин прекрасно знал, как доставить ей удовольствие, пронеслось в затуманенном мозгу Абигайль. Она чувствовала, как язык Мартина скользит внутри ее рта, делая нежные, круговые движения. Соски молодой женщины набухли и стали твердыми, и она поняла, что с ней происходит.
Эта мысль сразу охладила ее всколыхнувшиеся эмоции, и Абигайль вырвалась из объятий Мартина. Он язвительно хмыкнул.
– Ну как? – насмешливо спросил Мартин. – Убедилась? Или я целуюсь, как привидение?
Абигайль с трудом перевела дыхание от возмущения.
– Ты целуешься, как дьявол! Ты и есть дьявол на самом деле! – вне себя прошептала она. – А теперь исчезни так же дьявольски, как и появился!
– Ну-ну, Абигайль, – саркастически произнес Мартин, – неужели у тебя не осталось никакого сострадания к своему мужу? Нет чтобы спросить: дорогой, где ты был все эти годы?
Абигайль смотрела на этого насмешливого мужчину, которого она знала почти так же хорошо, как и себя, – человека, который много лет назад разбил ей сердце на тысячи маленьких осколков.
– Мне наплевать, где ты был, – сердито промолвила Абигайль. – Ты бросил меня десять лет назад, ушел без единого слова. Но все это, как и ты, Мартин, уже давно в прошлом. Не лучше ли оставить все как есть? Я не склонна позволить тебе хозяйничать на чужой территории! Думаю, ты и сам сочтешь, что тебе следует уйти.
Выслушав ее тираду, Мартин сухо рассмеялся и крепко схватил Абигайль за руку.
– А вот здесь, моя дорогая, ты ошибаешься, – возразил он. В голосе Мартина слышались стальные нотки. – Я никуда не уйду, во всяком случае до тех пор, пока не получу того, зачем пришел.
Решительный, угрожающий тон Мартина не допускал никаких возражений, и Абигайль почувствовала, как у нее по спине пробежали мурашки.
Мартин и в двадцать лет производил впечатление властного человека. Десять лет спустя он, видимо, стал настоящим тираном.
Еще минута, и она избавится от этого ночного кошмара, подумала Абигайль, а пока придется вступить с ним в этот сумасшедший разговор и выяснить, чего ему надо.
– О чем это ты? Что ты должен получить здесь? – спросила Абигайль, голос ее слегка вибрировал.
Мартин подчеркнуто внимательно посмотрел на ее дрожащие губы, и она увидела, как потемнели его глаза.
– Как что? Тебя, Абигайль, конечно. Ты что, не поняла еще? Я пришел за тобой.
– Ты с ума сошел, – прошептала молодая женщина, не веря своим ушам.
Губы Мартина растянулись в жесткую, твердую линию.
– Я надеюсь, что ты пойдешь со мной добровольно.
– Никуда я не пойду с тобой!
Видно было, что Мартин с трудом сдерживает свою ярость.
– Успокойся, Абигайль. Я хочу перекинуться словечком со своей законной женой, только и всего. Наедине.
– Ты действительно спятил! – в изумлении промолвила Абби. – Я ведь через месяц стану женой другого! Уже оформлены все бумаги для нашего с тобой развода!
Мартин невозмутимо покачал головой.
– Ничего подобного. Ты немного поторопилась, моя милая. Бумаги о разводе еще не окончательно готовы. Правда, если быть точным, мы будем считаться абсолютно свободными людьми только через пять недель. – Мартин откровенно ухмыльнулся. – Так что по закону, по крайней мере, ты все еще моя жена, и у меня есть к тебе предложение. Повторяю еще раз – ты идешь со мной или нет?
Несмотря на невероятность происходящего, Абигайль думала только об одном: Мартин вернулся!
Она снова обрела дар речи.
– Пойти? С тобой? Ты, должно быть, шутишь! Ты самый последний человек на земле, с которым я соглашусь куда-то пойти!
И опять на губах Мартина мелькнула холодная усмешка.
– О, Абигайль, – произнес Мартин, укоризненно покачивая головой и одновременно беря ее за запястье твердыми, как сталь, пальцами. – Мне надо было догадаться, что ты будешь чувствовать себя неловко.
– Отпусти меня! – крикнула рассерженная Абигайль. – Или я закричу на весь дом.
– О Господи, – проговорил Мартин примирительно. – Я надеялся, что мы сможем договориться, как цивилизованные люди. Но я забыл о твоем легендарном нраве.
Абигайль попыталась вырваться из крепкого захвата его руки, но перевес был явно на стороне Мартина. В бессильной ярости Абигайль колотила свободной рукой по его твердой груди. Судя по реакции Мартина, он даже не замечал ее ударов. Затем он наклонился и, подхватив свою непокорную жену под колени, отчего юбка ее задралась, перебросил ее через плечо. Голова Абигайль лежала на спине Мартина, а его рука прочно держала женщину за обнаженные бедра. Мартин медленно провел пальцами по нежной коже.
– Ммм, – сладострастно пробормотал он. – Какая прелесть!
И вдруг произошло что-то совсем уж невероятное. В следующее мгновение Абби почувствовала внутри себя радостное веселье. Мартину всегда удавалось рассмешить ее, заставить улыбнуться, когда у нее бывало плохое настроение. И сейчас эта его способность каким-то образом взбудоражила Абигайль в гораздо большей степени, чем его ласки, заставлявшие когда-то ее тело трепетать от неистового желания. Среди людей, которых она знала, Мартин, несомненно, был самым неординарным человеком. И она снова оказалась в его объятиях! Но Абби тут же подавила в себе этот короткий эмоциональный всплеск, вспомнив, что он с ней сделал десять лет назад.
Мартин ушел от нее в самый трудный момент ее жизни, и Абби поклялась, что никогда не простит ему этого.
– Я ненавижу тебя, – прошептала она ему в спину, когда Мартин нес ее к машине.
– Могу тебе ответить тем же, – сказал он с горечью.
2
– Отпусти меня! – прокричала Абби в холодную, зимнюю ночь. Но Мартин, не обращая ни малейшего внимания на ее протесты, шел по занесенному снегом подъездному пути к низкой черной машине, припаркованной в конце дорожки.
Неужели никто так и не увидит их? – подумала растерянная Абигайль. Ведь любой, кто посмотрит на них, сразу заподозрит что-то неладное: невозмутимый мужчина несет через плечо брыкающуюся женщину. Где Хьюго, черт возьми, или хотя бы отчим?
– Поставь меня на землю или я буду кричать!
– Только попробуй, и я закрою тебе рот поцелуем, – пригрозил Мартин.
Поскольку Абигайль не доверяла своим эмоциям, она предпочла не рисковать. Ей с трудом удалось подавить громкий, пронзительный крик, готовый было вырваться из ее легких у самого уха похитителя.
Мартин подошел к машине, открыл дверцу и свалил свою ношу на переднее сиденье. После этого он защелкнул ремни безопасности, затем с удивительной для его роста легкостью втиснулся на водительское место, пристегнулся и запустил двигатель, который заурчал низким, приглушенным звуком, характерным для дорогих автомобилей. Машина рванула с места.
Абигайль попыталась открыть дверь, но у нее ничего не получилось.
– Мы едем на скорости восемьдесят километров в час, а во время движения этого автомобиля дверь пассажира не открывается. Так что советую тебе расслабиться и наслаждаться ездой, – спокойно произнес Мартин.
Не может быть, чтобы все это происходило с ней, в отчаянии подумала Абигайль. Вот сейчас Мартин и его роскошный автомобиль развеются в воздухе, как дым, а она снова окажется на приеме в доме родителей в честь своей помолвки, и ее обнимут надежные, нетребовательные руки Хьюго.
– Сейчас же останови машину!
– Нет.
– Куда ты меня везешь?
– Скоро увидишь, – пообещал Мартин.
Абигайль хорошо была известна эта решительная линия рта ее мужа. Она по прошлому опыту знала, что, когда у Мартина появляется такое выражение лица, спорить бесполезно. Она в бессильной ярости откинулась на кожаную спинку мягкого сиденья. Постепенно к ней стал возвращаться рассудок, а месте с ним и ее непокорный нрав.
Неужели никто так и не увидит их? – подумала растерянная Абигайль. Ведь любой, кто посмотрит на них, сразу заподозрит что-то неладное: невозмутимый мужчина несет через плечо брыкающуюся женщину. Где Хьюго, черт возьми, или хотя бы отчим?
– Поставь меня на землю или я буду кричать!
– Только попробуй, и я закрою тебе рот поцелуем, – пригрозил Мартин.
Поскольку Абигайль не доверяла своим эмоциям, она предпочла не рисковать. Ей с трудом удалось подавить громкий, пронзительный крик, готовый было вырваться из ее легких у самого уха похитителя.
Мартин подошел к машине, открыл дверцу и свалил свою ношу на переднее сиденье. После этого он защелкнул ремни безопасности, затем с удивительной для его роста легкостью втиснулся на водительское место, пристегнулся и запустил двигатель, который заурчал низким, приглушенным звуком, характерным для дорогих автомобилей. Машина рванула с места.
Абигайль попыталась открыть дверь, но у нее ничего не получилось.
– Мы едем на скорости восемьдесят километров в час, а во время движения этого автомобиля дверь пассажира не открывается. Так что советую тебе расслабиться и наслаждаться ездой, – спокойно произнес Мартин.
Не может быть, чтобы все это происходило с ней, в отчаянии подумала Абигайль. Вот сейчас Мартин и его роскошный автомобиль развеются в воздухе, как дым, а она снова окажется на приеме в доме родителей в честь своей помолвки, и ее обнимут надежные, нетребовательные руки Хьюго.
– Сейчас же останови машину!
– Нет.
– Куда ты меня везешь?
– Скоро увидишь, – пообещал Мартин.
Абигайль хорошо была известна эта решительная линия рта ее мужа. Она по прошлому опыту знала, что, когда у Мартина появляется такое выражение лица, спорить бесполезно. Она в бессильной ярости откинулась на кожаную спинку мягкого сиденья. Постепенно к ней стал возвращаться рассудок, а месте с ним и ее непокорный нрав.