Страница:
«До гостиницы, что ли?» – едва не спросила Агата, потом вспомнила, что сегодня они возвращаются домой.
В прихожей задумалась, куда пристроить пироги, чтоб обуться. Келдыш молча забрал у нее пакет. Агата присела, сражаясь со шнурками. Шнурки, будто маленькие змеи, жили своей собственной жизнью и совершенно не хотели подчиняться. У самого ее носа начал нетерпеливо постукивать черный блестящий ботинок.
– Побыстрее, Мортимер!
Поспешно завязав-запутав последний узел, Агата выпрямилась – и прямо-таки напороласьна взгляд широких серых (тоже фамильных?) глаз Лизы.
– Мор-ти-мер? – по складам выдохнула она. Розовая ее кожа пошла бело-красными пятнами, и сразу стало видно, что эту ночь женщина почти не спала. И что она очень испугана. Вернее сказать – перепугана. Агата растерянно взглянула на Келдыша – тот тоже смотрел на сестру, закусив губу. Лиза шагнула к нему и стала комкать на его груди водолазку, по-прежнему не сводя глаз с Агаты, словно боялась хоть на миг выпустить ее из виду.
– Это... что ты... ты что задумал, Игорь?!
Брат сильно сжал ее руки.
– Успокойся, Лиза. Все в порядке. Все под контролем.
Метнул злобный взгляд на оцепеневшую Агату, как будто она в чем-то виновата.
– Идите в машину!
Машина, конечно, была заперта, и Агата переминалась рядом с ней с ноги на ногу, пока из дома не вышел стремительный Келдыш. Уже сидя рядом с ним, Агата увидела Лизу. Неподвижная, подретушированная утренней дымкой, вся в белом, женщина казалась привидением, которое вот-вот унесет порывом легкого ветра...
Келдыш перегнулся через спинку, достал с заднего сиденья пакет с пирогами и кинул ей на колени.
– Мортимер, вы заснули?
Агата смотрела в лобовое стекло.
– Почему она испугалась?
– Кто?
– Лиза. Ваша сестра. Она так хорошо отнеслась ко мне, а потом испугалась. Она меня испугалась?
Келдыш искоса, подняв бровь, оглядел Агату. Сказал с отвращением:
– Посмотрите на себя, Мортимер! Кого вы можете напугать?
Агатина нижняя губа упрямо выдвинулась вперед.
– Значит, не меня, но из-за меня?
Келдыш с силой потер лицо ладонями. Он тоже мало спал сегодня. Ответил нетерпеливо:
– Не вас. И не из-за вас. Это наше с сестрой дело. Вас оно не касается.
– Как же – не касается, – сказала Агата противным голосом. Она была готова разрыдаться. – Когда меня люди боятся!
Дальше будет еще хуже, мог бы сказать ей Келдыш. Не сказал – вздохнул длинно и как-то тоскливо.
– Идите в номер, а? Поспите до двенадцати. А то вас и правда пугаться начнут. Идите, Мортимер, идите.
Агата посидела, взялась за ручку дверцы и спросила, глядя на свои колени:
– А как же ваша обычная фраза?
– Которая?
– «Нет нужды предупреждать, чтобы вы никому ничего не говорили?»
– Да говорите хоть всему свету! – сразу откликнулся Келдыш. – Ничего сверхъестественного или секретного с вами вчера не происходило. Я показал вам город, вы переночевали у моей сестры, я довез вас до гостиницы. Вот и все.
– А как же Королевский мост? – спросила Агата. – Там тоже ничего не происходило?
Она покосилась. Ресницы ее были мокрыми и оттого темными и длинными.
Вторая за сутки истерика в его планы никак не входила.
– Это тоже вас не касается, – сказал Келдыш утомленно. – Но я могу ответить. Была попытка нападения. Она не удалась. Вот и все.
Этого, конечно, оказалось недостаточно, потому что Агата тут же развернулась и вывалила на него целую авоську вопросов:
– Чья попытка? А почему на вас хотели напасть? А куда вы потом ездили? Кто такой нюхач?
У него моментально кончился запас и без того невеликого терпения – Келдыш сунулся к самому ее лицу и рявкнул:
– Вон из моей машины, Мортимер!
Ее как ветром сдуло. Келдыш проводил взглядом быструю сутулую фигуру. Пироги она оставила на сиденье.
Агата положила кусок на тарелку.
– Нет, просто я вчера уже их ела.
– Где это? – ревниво спросила бабушка.
– Мы с учителем заезжали к его сестре. Она нас и покормила.
Агата быстренько проверила свою фразу. «Мы» могло обозначать и всю группу, и их двоих. Бабушка, не колеблясь, приняла первый вариант. Любовно погладила томик стихов, который Агата привезла ей из столицы. Бабушка тоже обожала книги.
– Итак, ты осталась довольна. Было интересно?
– Да. – Агата вспомнила слова Келдыша. – Познавательно. Знаешь, бабушка...
– Да? – Та рассеянно перелистывала книгу.
– Когда мы были в Академии магии...
– Да?
– Я видела там твой портрет! – выпалила Агата и уставилась выжидательно.
Бабушка кивнула – по-прежнему с легкой улыбкой.
– А-а-а... Ты ведь знаешь, я там преподавала.
– Нет, – сказала Агата быстро. – Я не знала. Ты не говорила.
Бабушка слегка удивилась.
– Разве? Значит, к слову не пришлось...
– А почему ты ушла оттуда?
– Стара стала, – просто сказала бабушка. – А ты что, даже видов столицы не привезла?
– Ой! – Агата сорвалась с места. – Марк же сделал фотографии! Сейчас найду.
Притащила ворох разноцветных снимков. Фейхман снимал не только их, но и все, что ему нравилось – витрины, машины, девушек, – Агата сама не всегда могла объяснить, что и где снято.
– Это Таня? Гляди, как подросла... А это твой... извини, не твой Алекс, узнала-узнала... Ой, смотри, а этот похож на Бориса Карпова, ну тот, из сериала «Мужество». А вдруг это он и есть? Агата, ты была рядом с Карповым и не взяла автограф?! А это, наверное, дискотека? Вы ходили на танцы? Алекс приглашал тебя танцевать? А где же ты? Почему Марк так мало тебя фотографировал?
Агата отмыкивалась, отмалчивалась – она все собиралась и все почему-то не могла начать рассказывать, как они с Келдышем гуляли по ночной столице, и про сцену на мосту, и про то, как ее – не ее? – испугалась келдышевская сестра Лиза...
– А вот это ты... ага, это у львов, это театр, смотри-ка, они покрасили его... а это Зал камней, как я его любила... а это, как ее, Ирма? Крупная девочка, тоже симпатичная... А вот опять ты... надо тебе почаще снимать очки, гляди, какие глазищи, светятся, как у кошечки...
Бабушка положила было фотографию, помедлила и вновь взяла. Вгляделась. Потом подняла очки на лоб, словно они ей мешали смотреть, поднесла снимок ближе к глазам.
– Кто это?
Это были она и Келдыш. На переднем плане – она сама, на заднем – Келдыш, чуть смазанный, но вполне узнаваемый. Учитель избегал фотографироваться: «Я не фотогеничен». Марк подкрался со спины, окликнул и щелкнул, когда они обернулись. Помнится, Келдыш еще раздраженно отчитал его: «Что за детские игры, Фейхман?»
– Это и есть наш новый учитель. – Агата следила настороженно. «Кто же не знает Железную Мортимер?» Похоже, и Железная Мортимер кое-кого знала.
– А фамилия у него... – медленно сказала бабушка.
– Келдыш.
– Зовут?
– Игорь. По отчеству не знаю.
– Да, отчества сейчас не в моде... – Бабушка положила снимок. Встала. Взяла и подержала в руках чайник. Поставила.
Неожиданно резко повернулась к внучке.
– Он пристает к тебе?
– Что?
– Он пристает к тебе?
Агата вытаращила глаза.
– Бабушка, ты что?! Он же учитель!
Лидия Мортимер нетерпеливо отмахнулась.
– Как будто это кого-то когда-то останавливало! Я говорю о другом, девочка! Он придирается к тебе?
Агата смотрела на нее во все глаза. Во всем мире существует заговор взрослых: «Не смей осуждать его, он в три раза тебя старше!», «Ну и что, что она на вас кричит? Она вам добра желает!» Или: «Учитель (начальник) всегда прав!» И этот заговор бабушка всегда поддерживала...
Агата вздохнула.
– Ладно. Он ко мне не пристает. Он меня достает!
– Как?
– Ну... он не называет меня дурой прямо, говорит так... красиво, но так, что чувствуешь себя дурой... и другие думают так же...
– Можешь не объяснять. – Ноздри бабушки раздувались. – Я сама треть века была учительницей. Он занижает тебе оценки?
Агата поколебалась. Было большое искушение согласиться, но...
– Нет, – признала нехотя. – Он требовательный, очень... но у него мы знаем больше, чем у других. И у него такие интересные уроки!
– Да уж, – сухо сказала бабушка. – Представляю себе. Он был очень талантливым мальчиком.
– А ты откуда его знаешь?
Бабушка нетерпеливо отмахнулась.
– И все это началось с его прихода в школу? Почему ты мне ничего не сказала?
– Бабушка... – Агата помолчала. – Я ведь должна сама уметь справляться с трудностями? Может, дело не в них, а во мне? Иначе почему они на меня нападают? Может, это я... не такая?
– Кто – они? – мгновенно насторожилась бабушка. Агата вздохнула: ну не пойдет же она разбираться со всей школой?
– Я... мне просто нужно научиться не обращать на них внимания, понимаешь? «Повышать порог болевой чувствительности», сказал школьный психолог. Я просто... тонкокожая. Меня легче достать.
Бабушка села.
– Я всегда знала, что ты ранимая и... немного замкнутая девочка... но что у тебя такие трудности...
– Бабушка! – Агата начала жалеть, что выложила все это. – Все нормально, правда! Ну и что, что я им не нравлюсь? Они мне тоже не нравятся! Я тоже не хочу с ними дружить!
– Понимаю. – Пальцы бабушки зарылись в белые волосы. – Ко мне всегда приходили только взрослые... чего там – старые! – люди... а ты с детства была такой... серьезной девочкой... это я во всем виновата!
Агата завздыхала:
– Бабуль, успокойся! Все у меня будет в порядке. Вот отращу кожу, как у носорога...
– Против Келдыша она тебе не поможет. – Бабушка внезапно вспомнила начало разговора. – Пригласи-ка его завтра к нам!
В общем, когда урок закончился, у Агаты уже все поджилки тряслись. Прощаясь кивками и улыбками с уходящими учениками, Келдыш неторопливо собирал свои бумаги. Агате вдруг пришло в голову, что он специально медлит – обычно ведь выходит из класса первым. Чего-то ждет. Или кого-то.
Ее?!
Агата проводила обреченным взглядом хихикавших подруг и побрела к учительской кафедре. Келдыш даже глаз не поднял.
– До свидания, Мортимер.
– До... я хотела сказать, учитель...
Агата перевела дыхание. Келдыш аккуратно выравнивал стопку листков.
– Моя бабушка... она...
Теперь Келдыш вскинул глаза. Спросил резко:
– Что? Что такое с вашей бабушкой?
Пытаясь не оцепенеть окончательно под его пронзительным взглядом, Агата выдавила:
– ...она приглашает вас к нам. Сегодня. Вечером.
С мгновение он еще смотрел на нее. Потом опустил глаза и спросил спокойно:
– С чего вдруг?
Он не пойдет! Слава богу!
– Она видела нас... вас... на снимке...
– А. Да. Снимок. Я не подумал. – Келдыш кивнул и засунул листки в папку. – Передайте мадам Мортимер, что я буду. В девятнадцать ноль-ноль.
– Мы живем...
– Я знаю ваш адрес, Мортимер!
Помолчал и добавил:
– Думаю, на пироги рассчитывать нечего?
– Здравствуйте, Лидия.
– Келдыш, – сухо сказала та вместо приветствия. Показала на стул у бархатного стола.
Оба сели и уставились друг на друга. Агате показалось – с какой-то даже жадностью. Она тихонько попятилась и опустилась в кресло у стены.
– Вот как, – сказала бабушка, словно продолжая неслышный разговор. – Я не знала.
Учитель молча пожал плечами.
– Зачем вы в городе, Келдыш?
Он усмехнулся.
– Не поверите – не из-за вас! Я даже не знал, что вы здесь живете.
Пауза. Келдыш сказал насмешливо:
– Ну, вот видите...
– И о том, что у меня есть внучка, тоже не подозревали?
– А она действительно ваша внучка?
Агата открыла рот. Лидия мрачно и молча смотрела на Келдыша. Тот сказал мягко:
– Прежде чем вы выберете, что ответить, могу напомнить, что существуют такие вещи, как генетический анализ, например...
Бабушка кивнула.
– Она действительномоя внучка.
– Вот и прекрасно.
– Вижу, какэто вас радует.
– Я должен прыгать от счастья?
– Вы должны оставить нас в покое.
– В конце учебного года я скорее всего вернусь в столицу. Этого достаточно?
– Достаточно было бы, если бы вы все забыли о нашем существовании!
– Для этого надо лишить памяти очень многих людей.
Бабушка вдруг хлопнула ладонью по столу: бархат проглотил звук, но Агата вздрогнула от неожиданности – бабушка редко выходила из себя.
– Агата здесь ни при чем!
– Они тоже, – сухо сказал Келдыш.
Молчание.
– Зачем вы пригласили меня, Лидия? – Келдыш облокотился о стол, рассеянно перебирая бахрому скатерти.
– Чтобы убедиться, что Агата... что Агату...
– Агате... Агатой... – продолжил Келдыш. – Я вполне способен контролировать свои эмоции.
Лидия фыркнула.
– Словно это вам когда-нибудь удавалось!
– С тех пор я... слегка подрос. Если вы не заметили.
– Тогда какого... зачем вы потащили ее в Академию? Зачем заставили проходить тесты?
– Меня интересовало, как вы сумели подменить результаты тестов.
– Что-о-о?
Агата вытянула шею. Теперь заморгала бабушка. Откинулась на спинку стула – до этого она сидела прямо, как с привязанной к спине дощечкой.
Бабушка засмеялась – молодым красивым смехом, который так обожала Агата. Келдыш скучающе посмотрел в окно.
– Так вы подумали, вы думали... Нет, Келдыш, вы просто невозможны! Как будто вы не знаете! Каждый квартал из года в год приходит кто-нибудь от вас. Как, по-вашему, я могла это сделать? Заколдовать всех до единого? Дать взятку? Выкрасть результаты детсадовских и школьных тестов? Келдыш, я не всесильна! Девочка, как это ни печально, действительно лишена магических способностей.
– Печально? – спросил Келдыш, по-прежнему глядя в окно. – Вы действительно об этом жалеете?
Пауза. Агата уже начала уставать от этих пауз – она не знала, как переводится молчание.
– Только иногда, – сказала бабушка. – Иначе бы вы мне ее не оставили. Итак, наше маленькое недоразумение улажено?
– Вы не водили ее к Слухачам?
– Нет!
– Почему?
– Не вижу смысла.
– Почему?
Бабушка опять начала раздражаться.
– Нет ни малейших сомнений... И потом, эта процедура не рассчитана на детский организм!..
– Она уже не ребенок.
– И я имею полное право как опекун не разрешить ее проведение!
– А мы, – вкрадчиво возразил Келдыш, – имеем полное право настаивать на ее проведении.
– Для чего? У вас есть хоть какие-то основания? Хоть какие-то намеки на мэ-эс в результатах тестов? Или вам просто хочется продемонстрировать свою власть?
– Основание есть.
– Какое?
– Ее фамилия.
– И что вы по этому поводу собираетесь предпринять? Мстить? Посмотрите мне в глаза и скажите, что вами движет только профессиональный долг!
Келдыш молча смотрел на нее.
– Оставьте нас в покое, – негромко сказала бабушка. – Просто оставьте нас в покое.
– Не могу, – так же негромко ответил Келдыш. – Не могу, и вы это знаете.
Бабушка прикрыла лицо рукой, и Агата испугалась, что она расплачется. Келдыш тоже смотрел на эту красивую белую руку.
– Так, – сказала Лидия, убирая ладонь. Сухие ее глаза горели. – И что дальше?
– Дальше вам придется отвечать на мои вопросы. Любые. Вплоть до того, до скольких лет она писалась в постель...
– Я не писалась в постель! – недовольно сказала Агата. Оба обернулись и уставились на нее, как будто забыли о ее существовании. Очень нелогично – ведь они только о ней и говорили.
– Агата! – воскликнула бабушка и посмотрела на Келдыша. Тот подумал. Встал.
– Я приду еще.
– Я вас не приглашаю, – сказала бабушка, вставая, чтобы не смотреть на него снизу вверх. – Вам придется предъявить какой-нибудь документ, чтобы снова переступить порог моего дома.
– Даже так? – Келдыш кивнул – почти весело. – Документ будет. Вы меня знаете. Доброй ночи.
– До свидания, – прошелестела Агата.
Бабушка молча стояла, пока внизу не хлопнула дверь. Потом опустилась на стул и вновь закрыла лицо рукой.
– О господи...
– Бабушка.
– А? – спросила она, не открывая глаз.
– О чем вы говорили? Что он хочет? Почему ему не нравится наша фамилия?
– Не сейчас, Агата.
Агата потопталась рядом. Предложила, охваченная приливом вдохновения:
– А давай его отравим!
– Что? – Бабушка с изумлением отвела руку.
– Ты испечешь пироги, мы туда положим яд и отравим его!
– О господи! – вновь сказала бабушка. Притянув к себе Агату, ткнулась ей лбом в живот. Сказала: – Это было бы просто здорово!
Агата погладила ее по жестким седым волосам.
– Бабушка. Может, расскажешь, что происходит?
– Не сейчас, – вновь сказала та. – Я женщина старая, всю ночь потом спать не буду. Пойду-ка я в ванну, и – спать. И тебе советую.
Агата знала, что настаивать, когда человек не хочет что-то делать, невежливо. Хотя очень хотелось быть невежливой. Бабушка совершенно не старческой трусцой сбежала от расспросов в ванную, а Агата подумала и засела в своей комнате с блокнотом и ручкой.
Первое: откуда Келдыш и бабушка знают друг друга?
Что давно знакомы и давно не виделись – это ясно. Вместе работали в Академии? Келдыш учился у бабушки?
Второе: кто такие «они», «от вас»? Почему и когда они наблюдали за ней, Агатой?
Третье: почему Келдыша волнует, что у нее нет магических способностей, мэ-эс сокращенно? Их нет у большинства населения...
Четвертое: кто такие Слухачи и почему она должна к ним идти?
Агата погрызла ручку.
И пятое, последнее – может, самое важное, – что же не так с их фамилией?
Да, Келдыш был ее учеником. Очень талантливый мальчик, но совершенный шалопай. Многочисленные нарушения правил Академии, опасные для окружающих и самого студента эксперименты с вновь обретенными знаниями и умениями, и все это помноженное на непомерное честолюбие и действительные способности... Из Академии его вышибали с треском – три раза. Три раза же он и возвращался. Разумеется, они конфликтовали, поскольку мадам Мортимер слыла на факультете дамой железной. Ну и что с того? Не он первый, не он последний. Знаешь, какую ей устроили овацию на последней встрече выпускников? Аплодировали стоя! И еще подходили и лично благодарили за суровое с ними обращение!
– Тогда почему... он ведь очень не любит тебя, да, бабушка? Было что-то еще, потом?
– Еще... – Бабушка задумалась. Нахмурилась. – Еще была война. Она сделала его... нас такими. С этим уже ничего не поделаешь.
Агата посоображала, что бы еще спросить по пункту первому. Вдруг ее осенило:
– А он знал маму с папой?
Бабушка сняла и снова надела очки.
– Почему ты так решила?
– Мне... показалось. Бабушка, ты говорила, они были учеными. А про себя ты всегда говорила, что была учительницей. Баб, кем они были на самом деле?
Ответ она уже и сама знала. Бабушка опять сняла очки и закусила дужку. Сказала медленно:
– Я тебе никогда не врала. Просто не говорила всего полностью. Они действительно были учеными. Работали в Институте экспериментальной магии.
– И они были?..
– Да, магами. И твой отец, и твоя мать были магами. Очень талантливыми.
Агата вздохнула – глубоко.
– Но почему ты никогда не говорила...
– Я бы сказала, – медленно произнесла бабушка. – Но попозже. Я не хотела, чтобы у тебя сформировался комплекс неполноценности. Единственная немагичка в семье волшебников... Мне казалось, это может быть очень обидным.
– Поэтому Келдыш и не верит, что у меня нет никаких способностей! Он учился вместе с ними?
– Кто, Келдыш? Ну что ты! Он ведь гораздо моложе!
– Но он знал их?
– Знал. – Бабушка выглядела утомленной.
– А кто... ну, контролировал меня все это время?
Бабушка посмотрела в потолок.
– Несколько человек. Я представляла их тебе как своих знакомых. Ну, помнишь, дядя Владек? Сергей Сергеевич? Не помнишь?
Агата сморщилась. Круг знакомых бабушки был очень обширным, дома у них бывали многие, и она не замечала, чтобы кто-то специально регулярно проверял ее на наличие мэ-эс.
– А кто они?
– Люди из столицы. Они тоже не могли поверить, что ты...
– Бездарь, – закончила Агата печально. Бабушка сморщилась.
– Вот этого-то я и боялась! Агатка, ты понимаешь, что я люблю тебя такой, какая ты есть? Ты – единственное, что у меня вообще осталось! Ты мне веришь?
– Угу, – подавленно сказала Агата. А разве не радовалась бы бабушка еще больше, если б Агата пошла в нее? Или в маму?
– А Слухач?.. – начала она.
Бабушка перебила:
– Забудь! Пока я жива, к Слухачу ты не пойдешь. Ты не представляешь, что это такое, и слава богу! Это до такой степени дико, незаконно и... ненужно, что даже Келдыш это понимает. Или поймет со временем.
– А он... и вправду может как-то помешать нам жить?
Бабушка ответила не сразу:
– Он... очень изменился, Агата. Вполне возможно, что нам предстоит нелегкое время. Но нас – двое, мы вместе, и это – самое главное.
Дверь открыла бабушка. Когда Агата выглянула из своей комнаты, она молча отступала перед входящим в дом Келдышем.
– Здравствуйте, Лидия, – сказал он негромко.
– Вы без звонка.
– И без доклада, – добавил Келдыш, быстро провел обеими руками по раскрасневшемуся от ветра и дождя лицу. Поверх головы бабушки взглянул на Агату.
– Добрый вечер, – пробормотала та.
Келдыш коротко кивнул.
– Я пришел, как обещал. Будем разговаривать прямо здесь?
– Словно вас это смущает! – буркнула бабушка. – Проходите. И ты, Агата.
Агата подумала было переодеться – наверное, неправильно встречать учителя в длинном свитере, трико и носках, но взглянула на бабушку и передумала. Сунув книгу под мышку, поплелась вслед за взрослыми.
Они снова расселись в гостиной – Лидия в своем кресле, как на троне, Келдыш – у стола, Агата в этот раз приткнулась рядом с бабушкой.
Келдыш положил на стол какую-то карточку.
– Я принес разрешение, Лидия.
Агата вытянула шею, чтобы рассмотреть – что, и взгляд Келдыша остановился на ней.
– Я ваш куратор, Мортимер.
– Что?
– Я сказал, – повторил Келдыш отчетливей, точно смысл от этого становился яснее, – теперь я ваш куратор.
Какой?..
– А что это значит?
– Это значит, что наряду с вашим официальным опекуном Лидией Мортимер я имею право и обязанность участвовать в вашем воспитании, образовании и вообще в вашей дальнейшей судьбе.
Жили они столько лет без всякого куратора... Агата вдруг ужаснулась:
– Как... судьбе? Всю жизнь?
Келдыш улыбнулся. Получилось это у него очень неприятно. Прямо как у добродушного вампира.
– Если потребуется.
Кому потребуется? Зачем потребуется? Почему Келдыш? Вопросы перепутались, как вареные спагетти, и Агата никак не могла ухватить самый важный и главный, который распутает все остальные. Она посмотрела на напряженное лицо бабушки и спросила – со всей возможной наивностью:
– Куратор – это как офицер надзора за выпущенным досрочно заключенным?
Келдыш моргнул, бабушка предостерегающе покосилась, но Агата продолжила:
– А могу я узнать, в чем заключается мое преступление? Келдыш непонятно смотрел на нее. Будто не был готов к вопросу. Или его формулировке.
Бабушка постучала пальцем по карточке.
– Как вы этого добились?
Келдыш пожал плечами.
– Добился.
Лидия кивнула.
– Представляю себе! Заразили их своими больными фантазиями? Это к вамнадо прикреплять надзирателя, чтобы держать вас в узде!
– Тем не менее куратор здесь – я.
Бабушка брезгливо повертела карточку за уголок.
– Я проверю ее по всем своим каналам!
– Да ради бога. Это ваше право. Успокойтесь, Лидия. Я не собираюсь вмешиваться в вашу жизнь без особой нужды.
– Конечно-конечно! – ядовито согласилась та. – Было бы желание, а причина всегда найдется!
Келдыш, оскалившись, посмотрел вверх, вниз. На бабушку.
– Вы что же, считаете, мне это доставляет удовольствие?
Лидия не сводила с него зорких глаз.
– Не совсем. Во всяком случае, не на все сто процентов. На пятьдесят. Остальные пятьдесят – извращения вашей больной психики. Мне жаль вас, Келдыш. Вы были таким многообещающим студентом, а превратились... в помешанного ловца теней. Вы пытаетесь бороться не с противником, а с призраками прошлого. Прошлому нельзя отомстить, Игорь! Он мертво.
– Но есть вы, – сказал он.
В прихожей задумалась, куда пристроить пироги, чтоб обуться. Келдыш молча забрал у нее пакет. Агата присела, сражаясь со шнурками. Шнурки, будто маленькие змеи, жили своей собственной жизнью и совершенно не хотели подчиняться. У самого ее носа начал нетерпеливо постукивать черный блестящий ботинок.
– Побыстрее, Мортимер!
Поспешно завязав-запутав последний узел, Агата выпрямилась – и прямо-таки напороласьна взгляд широких серых (тоже фамильных?) глаз Лизы.
– Мор-ти-мер? – по складам выдохнула она. Розовая ее кожа пошла бело-красными пятнами, и сразу стало видно, что эту ночь женщина почти не спала. И что она очень испугана. Вернее сказать – перепугана. Агата растерянно взглянула на Келдыша – тот тоже смотрел на сестру, закусив губу. Лиза шагнула к нему и стала комкать на его груди водолазку, по-прежнему не сводя глаз с Агаты, словно боялась хоть на миг выпустить ее из виду.
– Это... что ты... ты что задумал, Игорь?!
Брат сильно сжал ее руки.
– Успокойся, Лиза. Все в порядке. Все под контролем.
Метнул злобный взгляд на оцепеневшую Агату, как будто она в чем-то виновата.
– Идите в машину!
Машина, конечно, была заперта, и Агата переминалась рядом с ней с ноги на ногу, пока из дома не вышел стремительный Келдыш. Уже сидя рядом с ним, Агата увидела Лизу. Неподвижная, подретушированная утренней дымкой, вся в белом, женщина казалась привидением, которое вот-вот унесет порывом легкого ветра...
* * *
– Приехали, Мортимер.Келдыш перегнулся через спинку, достал с заднего сиденья пакет с пирогами и кинул ей на колени.
– Мортимер, вы заснули?
Агата смотрела в лобовое стекло.
– Почему она испугалась?
– Кто?
– Лиза. Ваша сестра. Она так хорошо отнеслась ко мне, а потом испугалась. Она меня испугалась?
Келдыш искоса, подняв бровь, оглядел Агату. Сказал с отвращением:
– Посмотрите на себя, Мортимер! Кого вы можете напугать?
Агатина нижняя губа упрямо выдвинулась вперед.
– Значит, не меня, но из-за меня?
Келдыш с силой потер лицо ладонями. Он тоже мало спал сегодня. Ответил нетерпеливо:
– Не вас. И не из-за вас. Это наше с сестрой дело. Вас оно не касается.
– Как же – не касается, – сказала Агата противным голосом. Она была готова разрыдаться. – Когда меня люди боятся!
Дальше будет еще хуже, мог бы сказать ей Келдыш. Не сказал – вздохнул длинно и как-то тоскливо.
– Идите в номер, а? Поспите до двенадцати. А то вас и правда пугаться начнут. Идите, Мортимер, идите.
Агата посидела, взялась за ручку дверцы и спросила, глядя на свои колени:
– А как же ваша обычная фраза?
– Которая?
– «Нет нужды предупреждать, чтобы вы никому ничего не говорили?»
– Да говорите хоть всему свету! – сразу откликнулся Келдыш. – Ничего сверхъестественного или секретного с вами вчера не происходило. Я показал вам город, вы переночевали у моей сестры, я довез вас до гостиницы. Вот и все.
– А как же Королевский мост? – спросила Агата. – Там тоже ничего не происходило?
Она покосилась. Ресницы ее были мокрыми и оттого темными и длинными.
Вторая за сутки истерика в его планы никак не входила.
– Это тоже вас не касается, – сказал Келдыш утомленно. – Но я могу ответить. Была попытка нападения. Она не удалась. Вот и все.
Этого, конечно, оказалось недостаточно, потому что Агата тут же развернулась и вывалила на него целую авоську вопросов:
– Чья попытка? А почему на вас хотели напасть? А куда вы потом ездили? Кто такой нюхач?
У него моментально кончился запас и без того невеликого терпения – Келдыш сунулся к самому ее лицу и рявкнул:
– Вон из моей машины, Мортимер!
Ее как ветром сдуло. Келдыш проводил взглядом быструю сутулую фигуру. Пироги она оставила на сиденье.
* * *
– Что-то ты совсем не ешь, – заметила бабушка. – Что, пироги не удались?Агата положила кусок на тарелку.
– Нет, просто я вчера уже их ела.
– Где это? – ревниво спросила бабушка.
– Мы с учителем заезжали к его сестре. Она нас и покормила.
Агата быстренько проверила свою фразу. «Мы» могло обозначать и всю группу, и их двоих. Бабушка, не колеблясь, приняла первый вариант. Любовно погладила томик стихов, который Агата привезла ей из столицы. Бабушка тоже обожала книги.
– Итак, ты осталась довольна. Было интересно?
– Да. – Агата вспомнила слова Келдыша. – Познавательно. Знаешь, бабушка...
– Да? – Та рассеянно перелистывала книгу.
– Когда мы были в Академии магии...
– Да?
– Я видела там твой портрет! – выпалила Агата и уставилась выжидательно.
Бабушка кивнула – по-прежнему с легкой улыбкой.
– А-а-а... Ты ведь знаешь, я там преподавала.
– Нет, – сказала Агата быстро. – Я не знала. Ты не говорила.
Бабушка слегка удивилась.
– Разве? Значит, к слову не пришлось...
– А почему ты ушла оттуда?
– Стара стала, – просто сказала бабушка. – А ты что, даже видов столицы не привезла?
– Ой! – Агата сорвалась с места. – Марк же сделал фотографии! Сейчас найду.
Притащила ворох разноцветных снимков. Фейхман снимал не только их, но и все, что ему нравилось – витрины, машины, девушек, – Агата сама не всегда могла объяснить, что и где снято.
– Это Таня? Гляди, как подросла... А это твой... извини, не твой Алекс, узнала-узнала... Ой, смотри, а этот похож на Бориса Карпова, ну тот, из сериала «Мужество». А вдруг это он и есть? Агата, ты была рядом с Карповым и не взяла автограф?! А это, наверное, дискотека? Вы ходили на танцы? Алекс приглашал тебя танцевать? А где же ты? Почему Марк так мало тебя фотографировал?
Агата отмыкивалась, отмалчивалась – она все собиралась и все почему-то не могла начать рассказывать, как они с Келдышем гуляли по ночной столице, и про сцену на мосту, и про то, как ее – не ее? – испугалась келдышевская сестра Лиза...
– А вот это ты... ага, это у львов, это театр, смотри-ка, они покрасили его... а это Зал камней, как я его любила... а это, как ее, Ирма? Крупная девочка, тоже симпатичная... А вот опять ты... надо тебе почаще снимать очки, гляди, какие глазищи, светятся, как у кошечки...
Бабушка положила было фотографию, помедлила и вновь взяла. Вгляделась. Потом подняла очки на лоб, словно они ей мешали смотреть, поднесла снимок ближе к глазам.
– Кто это?
Это были она и Келдыш. На переднем плане – она сама, на заднем – Келдыш, чуть смазанный, но вполне узнаваемый. Учитель избегал фотографироваться: «Я не фотогеничен». Марк подкрался со спины, окликнул и щелкнул, когда они обернулись. Помнится, Келдыш еще раздраженно отчитал его: «Что за детские игры, Фейхман?»
– Это и есть наш новый учитель. – Агата следила настороженно. «Кто же не знает Железную Мортимер?» Похоже, и Железная Мортимер кое-кого знала.
– А фамилия у него... – медленно сказала бабушка.
– Келдыш.
– Зовут?
– Игорь. По отчеству не знаю.
– Да, отчества сейчас не в моде... – Бабушка положила снимок. Встала. Взяла и подержала в руках чайник. Поставила.
Неожиданно резко повернулась к внучке.
– Он пристает к тебе?
– Что?
– Он пристает к тебе?
Агата вытаращила глаза.
– Бабушка, ты что?! Он же учитель!
Лидия Мортимер нетерпеливо отмахнулась.
– Как будто это кого-то когда-то останавливало! Я говорю о другом, девочка! Он придирается к тебе?
Агата смотрела на нее во все глаза. Во всем мире существует заговор взрослых: «Не смей осуждать его, он в три раза тебя старше!», «Ну и что, что она на вас кричит? Она вам добра желает!» Или: «Учитель (начальник) всегда прав!» И этот заговор бабушка всегда поддерживала...
Агата вздохнула.
– Ладно. Он ко мне не пристает. Он меня достает!
– Как?
– Ну... он не называет меня дурой прямо, говорит так... красиво, но так, что чувствуешь себя дурой... и другие думают так же...
– Можешь не объяснять. – Ноздри бабушки раздувались. – Я сама треть века была учительницей. Он занижает тебе оценки?
Агата поколебалась. Было большое искушение согласиться, но...
– Нет, – признала нехотя. – Он требовательный, очень... но у него мы знаем больше, чем у других. И у него такие интересные уроки!
– Да уж, – сухо сказала бабушка. – Представляю себе. Он был очень талантливым мальчиком.
– А ты откуда его знаешь?
Бабушка нетерпеливо отмахнулась.
– И все это началось с его прихода в школу? Почему ты мне ничего не сказала?
– Бабушка... – Агата помолчала. – Я ведь должна сама уметь справляться с трудностями? Может, дело не в них, а во мне? Иначе почему они на меня нападают? Может, это я... не такая?
– Кто – они? – мгновенно насторожилась бабушка. Агата вздохнула: ну не пойдет же она разбираться со всей школой?
– Я... мне просто нужно научиться не обращать на них внимания, понимаешь? «Повышать порог болевой чувствительности», сказал школьный психолог. Я просто... тонкокожая. Меня легче достать.
Бабушка села.
– Я всегда знала, что ты ранимая и... немного замкнутая девочка... но что у тебя такие трудности...
– Бабушка! – Агата начала жалеть, что выложила все это. – Все нормально, правда! Ну и что, что я им не нравлюсь? Они мне тоже не нравятся! Я тоже не хочу с ними дружить!
– Понимаю. – Пальцы бабушки зарылись в белые волосы. – Ко мне всегда приходили только взрослые... чего там – старые! – люди... а ты с детства была такой... серьезной девочкой... это я во всем виновата!
Агата завздыхала:
– Бабуль, успокойся! Все у меня будет в порядке. Вот отращу кожу, как у носорога...
– Против Келдыша она тебе не поможет. – Бабушка внезапно вспомнила начало разговора. – Пригласи-ка его завтра к нам!
* * *
Вот так-таки просто пригласи, да? Агата весь урок истории просидела как на иголках, уговаривая себя, как это просто сказать: «Бабушка приглашает вас к нам в гости». А он спросит: зачем? И посмеется. И никуда не пойдет. Или скажет: «А что это вы ей наговорили про меня, Мортимер? Жаловались, значит?» Или...В общем, когда урок закончился, у Агаты уже все поджилки тряслись. Прощаясь кивками и улыбками с уходящими учениками, Келдыш неторопливо собирал свои бумаги. Агате вдруг пришло в голову, что он специально медлит – обычно ведь выходит из класса первым. Чего-то ждет. Или кого-то.
Ее?!
Агата проводила обреченным взглядом хихикавших подруг и побрела к учительской кафедре. Келдыш даже глаз не поднял.
– До свидания, Мортимер.
– До... я хотела сказать, учитель...
Агата перевела дыхание. Келдыш аккуратно выравнивал стопку листков.
– Моя бабушка... она...
Теперь Келдыш вскинул глаза. Спросил резко:
– Что? Что такое с вашей бабушкой?
Пытаясь не оцепенеть окончательно под его пронзительным взглядом, Агата выдавила:
– ...она приглашает вас к нам. Сегодня. Вечером.
С мгновение он еще смотрел на нее. Потом опустил глаза и спросил спокойно:
– С чего вдруг?
Он не пойдет! Слава богу!
– Она видела нас... вас... на снимке...
– А. Да. Снимок. Я не подумал. – Келдыш кивнул и засунул листки в папку. – Передайте мадам Мортимер, что я буду. В девятнадцать ноль-ноль.
– Мы живем...
– Я знаю ваш адрес, Мортимер!
Помолчал и добавил:
– Думаю, на пироги рассчитывать нечего?
* * *
Они смотрели друг на друга с разных концов комнаты. Бабушка надела свой самый деловой костюм, белую блузку с брошкой у горла, туфли на высоких каблуках – как будто ожидала важного гостя. Келдыш пришел в черных брюках и черной водолазке, в которых был в школе. Агата, стоявшая между ними, видела, как блеснуло его кольцо – Келдыш слегка развел руками, как бы говоря: «Да, это я! И что?» Коротко поклонился:– Здравствуйте, Лидия.
– Келдыш, – сухо сказала та вместо приветствия. Показала на стул у бархатного стола.
Оба сели и уставились друг на друга. Агате показалось – с какой-то даже жадностью. Она тихонько попятилась и опустилась в кресло у стены.
– Вот как, – сказала бабушка, словно продолжая неслышный разговор. – Я не знала.
Учитель молча пожал плечами.
– Зачем вы в городе, Келдыш?
Он усмехнулся.
– Не поверите – не из-за вас! Я даже не знал, что вы здесь живете.
Пауза. Келдыш сказал насмешливо:
– Ну, вот видите...
– И о том, что у меня есть внучка, тоже не подозревали?
– А она действительно ваша внучка?
Агата открыла рот. Лидия мрачно и молча смотрела на Келдыша. Тот сказал мягко:
– Прежде чем вы выберете, что ответить, могу напомнить, что существуют такие вещи, как генетический анализ, например...
Бабушка кивнула.
– Она действительномоя внучка.
– Вот и прекрасно.
– Вижу, какэто вас радует.
– Я должен прыгать от счастья?
– Вы должны оставить нас в покое.
– В конце учебного года я скорее всего вернусь в столицу. Этого достаточно?
– Достаточно было бы, если бы вы все забыли о нашем существовании!
– Для этого надо лишить памяти очень многих людей.
Бабушка вдруг хлопнула ладонью по столу: бархат проглотил звук, но Агата вздрогнула от неожиданности – бабушка редко выходила из себя.
– Агата здесь ни при чем!
– Они тоже, – сухо сказал Келдыш.
Молчание.
– Зачем вы пригласили меня, Лидия? – Келдыш облокотился о стол, рассеянно перебирая бахрому скатерти.
– Чтобы убедиться, что Агата... что Агату...
– Агате... Агатой... – продолжил Келдыш. – Я вполне способен контролировать свои эмоции.
Лидия фыркнула.
– Словно это вам когда-нибудь удавалось!
– С тех пор я... слегка подрос. Если вы не заметили.
– Тогда какого... зачем вы потащили ее в Академию? Зачем заставили проходить тесты?
– Меня интересовало, как вы сумели подменить результаты тестов.
– Что-о-о?
Агата вытянула шею. Теперь заморгала бабушка. Откинулась на спинку стула – до этого она сидела прямо, как с привязанной к спине дощечкой.
Бабушка засмеялась – молодым красивым смехом, который так обожала Агата. Келдыш скучающе посмотрел в окно.
– Так вы подумали, вы думали... Нет, Келдыш, вы просто невозможны! Как будто вы не знаете! Каждый квартал из года в год приходит кто-нибудь от вас. Как, по-вашему, я могла это сделать? Заколдовать всех до единого? Дать взятку? Выкрасть результаты детсадовских и школьных тестов? Келдыш, я не всесильна! Девочка, как это ни печально, действительно лишена магических способностей.
– Печально? – спросил Келдыш, по-прежнему глядя в окно. – Вы действительно об этом жалеете?
Пауза. Агата уже начала уставать от этих пауз – она не знала, как переводится молчание.
– Только иногда, – сказала бабушка. – Иначе бы вы мне ее не оставили. Итак, наше маленькое недоразумение улажено?
– Вы не водили ее к Слухачам?
– Нет!
– Почему?
– Не вижу смысла.
– Почему?
Бабушка опять начала раздражаться.
– Нет ни малейших сомнений... И потом, эта процедура не рассчитана на детский организм!..
– Она уже не ребенок.
– И я имею полное право как опекун не разрешить ее проведение!
– А мы, – вкрадчиво возразил Келдыш, – имеем полное право настаивать на ее проведении.
– Для чего? У вас есть хоть какие-то основания? Хоть какие-то намеки на мэ-эс в результатах тестов? Или вам просто хочется продемонстрировать свою власть?
– Основание есть.
– Какое?
– Ее фамилия.
– И что вы по этому поводу собираетесь предпринять? Мстить? Посмотрите мне в глаза и скажите, что вами движет только профессиональный долг!
Келдыш молча смотрел на нее.
– Оставьте нас в покое, – негромко сказала бабушка. – Просто оставьте нас в покое.
– Не могу, – так же негромко ответил Келдыш. – Не могу, и вы это знаете.
Бабушка прикрыла лицо рукой, и Агата испугалась, что она расплачется. Келдыш тоже смотрел на эту красивую белую руку.
– Так, – сказала Лидия, убирая ладонь. Сухие ее глаза горели. – И что дальше?
– Дальше вам придется отвечать на мои вопросы. Любые. Вплоть до того, до скольких лет она писалась в постель...
– Я не писалась в постель! – недовольно сказала Агата. Оба обернулись и уставились на нее, как будто забыли о ее существовании. Очень нелогично – ведь они только о ней и говорили.
– Агата! – воскликнула бабушка и посмотрела на Келдыша. Тот подумал. Встал.
– Я приду еще.
– Я вас не приглашаю, – сказала бабушка, вставая, чтобы не смотреть на него снизу вверх. – Вам придется предъявить какой-нибудь документ, чтобы снова переступить порог моего дома.
– Даже так? – Келдыш кивнул – почти весело. – Документ будет. Вы меня знаете. Доброй ночи.
– До свидания, – прошелестела Агата.
Бабушка молча стояла, пока внизу не хлопнула дверь. Потом опустилась на стул и вновь закрыла лицо рукой.
– О господи...
– Бабушка.
– А? – спросила она, не открывая глаз.
– О чем вы говорили? Что он хочет? Почему ему не нравится наша фамилия?
– Не сейчас, Агата.
Агата потопталась рядом. Предложила, охваченная приливом вдохновения:
– А давай его отравим!
– Что? – Бабушка с изумлением отвела руку.
– Ты испечешь пироги, мы туда положим яд и отравим его!
– О господи! – вновь сказала бабушка. Притянув к себе Агату, ткнулась ей лбом в живот. Сказала: – Это было бы просто здорово!
Агата погладила ее по жестким седым волосам.
– Бабушка. Может, расскажешь, что происходит?
– Не сейчас, – вновь сказала та. – Я женщина старая, всю ночь потом спать не буду. Пойду-ка я в ванну, и – спать. И тебе советую.
Агата знала, что настаивать, когда человек не хочет что-то делать, невежливо. Хотя очень хотелось быть невежливой. Бабушка совершенно не старческой трусцой сбежала от расспросов в ванную, а Агата подумала и засела в своей комнате с блокнотом и ручкой.
Первое: откуда Келдыш и бабушка знают друг друга?
Что давно знакомы и давно не виделись – это ясно. Вместе работали в Академии? Келдыш учился у бабушки?
Второе: кто такие «они», «от вас»? Почему и когда они наблюдали за ней, Агатой?
Третье: почему Келдыша волнует, что у нее нет магических способностей, мэ-эс сокращенно? Их нет у большинства населения...
Четвертое: кто такие Слухачи и почему она должна к ним идти?
Агата погрызла ручку.
И пятое, последнее – может, самое важное, – что же не так с их фамилией?
* * *
С вопросом первым все выяснилось очень быстро. Бабушка хоть и без особой охоты, но отвечала.Да, Келдыш был ее учеником. Очень талантливый мальчик, но совершенный шалопай. Многочисленные нарушения правил Академии, опасные для окружающих и самого студента эксперименты с вновь обретенными знаниями и умениями, и все это помноженное на непомерное честолюбие и действительные способности... Из Академии его вышибали с треском – три раза. Три раза же он и возвращался. Разумеется, они конфликтовали, поскольку мадам Мортимер слыла на факультете дамой железной. Ну и что с того? Не он первый, не он последний. Знаешь, какую ей устроили овацию на последней встрече выпускников? Аплодировали стоя! И еще подходили и лично благодарили за суровое с ними обращение!
– Тогда почему... он ведь очень не любит тебя, да, бабушка? Было что-то еще, потом?
– Еще... – Бабушка задумалась. Нахмурилась. – Еще была война. Она сделала его... нас такими. С этим уже ничего не поделаешь.
Агата посоображала, что бы еще спросить по пункту первому. Вдруг ее осенило:
– А он знал маму с папой?
Бабушка сняла и снова надела очки.
– Почему ты так решила?
– Мне... показалось. Бабушка, ты говорила, они были учеными. А про себя ты всегда говорила, что была учительницей. Баб, кем они были на самом деле?
Ответ она уже и сама знала. Бабушка опять сняла очки и закусила дужку. Сказала медленно:
– Я тебе никогда не врала. Просто не говорила всего полностью. Они действительно были учеными. Работали в Институте экспериментальной магии.
– И они были?..
– Да, магами. И твой отец, и твоя мать были магами. Очень талантливыми.
Агата вздохнула – глубоко.
– Но почему ты никогда не говорила...
– Я бы сказала, – медленно произнесла бабушка. – Но попозже. Я не хотела, чтобы у тебя сформировался комплекс неполноценности. Единственная немагичка в семье волшебников... Мне казалось, это может быть очень обидным.
– Поэтому Келдыш и не верит, что у меня нет никаких способностей! Он учился вместе с ними?
– Кто, Келдыш? Ну что ты! Он ведь гораздо моложе!
– Но он знал их?
– Знал. – Бабушка выглядела утомленной.
– А кто... ну, контролировал меня все это время?
Бабушка посмотрела в потолок.
– Несколько человек. Я представляла их тебе как своих знакомых. Ну, помнишь, дядя Владек? Сергей Сергеевич? Не помнишь?
Агата сморщилась. Круг знакомых бабушки был очень обширным, дома у них бывали многие, и она не замечала, чтобы кто-то специально регулярно проверял ее на наличие мэ-эс.
– А кто они?
– Люди из столицы. Они тоже не могли поверить, что ты...
– Бездарь, – закончила Агата печально. Бабушка сморщилась.
– Вот этого-то я и боялась! Агатка, ты понимаешь, что я люблю тебя такой, какая ты есть? Ты – единственное, что у меня вообще осталось! Ты мне веришь?
– Угу, – подавленно сказала Агата. А разве не радовалась бы бабушка еще больше, если б Агата пошла в нее? Или в маму?
– А Слухач?.. – начала она.
Бабушка перебила:
– Забудь! Пока я жива, к Слухачу ты не пойдешь. Ты не представляешь, что это такое, и слава богу! Это до такой степени дико, незаконно и... ненужно, что даже Келдыш это понимает. Или поймет со временем.
– А он... и вправду может как-то помешать нам жить?
Бабушка ответила не сразу:
– Он... очень изменился, Агата. Вполне возможно, что нам предстоит нелегкое время. Но нас – двое, мы вместе, и это – самое главное.
* * *
Келдыш появился у них почти через две недели. До этого Агата видела его только на уроках, где он не обращал на нее никакого внимания. Агата, впрочем, не страдала.Дверь открыла бабушка. Когда Агата выглянула из своей комнаты, она молча отступала перед входящим в дом Келдышем.
– Здравствуйте, Лидия, – сказал он негромко.
– Вы без звонка.
– И без доклада, – добавил Келдыш, быстро провел обеими руками по раскрасневшемуся от ветра и дождя лицу. Поверх головы бабушки взглянул на Агату.
– Добрый вечер, – пробормотала та.
Келдыш коротко кивнул.
– Я пришел, как обещал. Будем разговаривать прямо здесь?
– Словно вас это смущает! – буркнула бабушка. – Проходите. И ты, Агата.
Агата подумала было переодеться – наверное, неправильно встречать учителя в длинном свитере, трико и носках, но взглянула на бабушку и передумала. Сунув книгу под мышку, поплелась вслед за взрослыми.
Они снова расселись в гостиной – Лидия в своем кресле, как на троне, Келдыш – у стола, Агата в этот раз приткнулась рядом с бабушкой.
Келдыш положил на стол какую-то карточку.
– Я принес разрешение, Лидия.
Агата вытянула шею, чтобы рассмотреть – что, и взгляд Келдыша остановился на ней.
– Я ваш куратор, Мортимер.
– Что?
– Я сказал, – повторил Келдыш отчетливей, точно смысл от этого становился яснее, – теперь я ваш куратор.
Какой?..
– А что это значит?
– Это значит, что наряду с вашим официальным опекуном Лидией Мортимер я имею право и обязанность участвовать в вашем воспитании, образовании и вообще в вашей дальнейшей судьбе.
Жили они столько лет без всякого куратора... Агата вдруг ужаснулась:
– Как... судьбе? Всю жизнь?
Келдыш улыбнулся. Получилось это у него очень неприятно. Прямо как у добродушного вампира.
– Если потребуется.
Кому потребуется? Зачем потребуется? Почему Келдыш? Вопросы перепутались, как вареные спагетти, и Агата никак не могла ухватить самый важный и главный, который распутает все остальные. Она посмотрела на напряженное лицо бабушки и спросила – со всей возможной наивностью:
– Куратор – это как офицер надзора за выпущенным досрочно заключенным?
Келдыш моргнул, бабушка предостерегающе покосилась, но Агата продолжила:
– А могу я узнать, в чем заключается мое преступление? Келдыш непонятно смотрел на нее. Будто не был готов к вопросу. Или его формулировке.
Бабушка постучала пальцем по карточке.
– Как вы этого добились?
Келдыш пожал плечами.
– Добился.
Лидия кивнула.
– Представляю себе! Заразили их своими больными фантазиями? Это к вамнадо прикреплять надзирателя, чтобы держать вас в узде!
– Тем не менее куратор здесь – я.
Бабушка брезгливо повертела карточку за уголок.
– Я проверю ее по всем своим каналам!
– Да ради бога. Это ваше право. Успокойтесь, Лидия. Я не собираюсь вмешиваться в вашу жизнь без особой нужды.
– Конечно-конечно! – ядовито согласилась та. – Было бы желание, а причина всегда найдется!
Келдыш, оскалившись, посмотрел вверх, вниз. На бабушку.
– Вы что же, считаете, мне это доставляет удовольствие?
Лидия не сводила с него зорких глаз.
– Не совсем. Во всяком случае, не на все сто процентов. На пятьдесят. Остальные пятьдесят – извращения вашей больной психики. Мне жаль вас, Келдыш. Вы были таким многообещающим студентом, а превратились... в помешанного ловца теней. Вы пытаетесь бороться не с противником, а с призраками прошлого. Прошлому нельзя отомстить, Игорь! Он мертво.
– Но есть вы, – сказал он.