Колычев Владимир. Большой брат. Приказано умереть

   Олеся нервно мерила шагами кухню. Кирилл в ванной, она здесь. Он купается, ей же надо что-нибудь сообразить на стол. Холодильник у нее полный, но невозможно сосредоточиться на еде. Весна, распускается душа и все остальное... В конце концов она нашла выход. Позвонила в ресторан и сделала заказ на дом. Курьер появится не ранее чем через час. Ей этого времени должно хватить.
   Она прошла в свою комнату, разделась догола, набросила на себя один банный халат, второй прихватила для Кирилла. И отправилась к нему в ванную.
   Он балдел в джакузи под бульканье воздушных пузырьков и под мерное движение руки. Он был в полной боевой готовности, когда появилась Олеся. Она истомленно улыбнулась ему, грациозным движением скинула с себя халат и полезла к нему в джакузи. Кирилл ошалел от восторга. Для него это было самое волнующее приключение в жизни. Для нее же... А что, если это любовь?
   Олеся нисколько не стеснялась своей наготы. Без всякого стеснения забралась к Кириллу, прильнула к нему... Она не шлюха, нет. Она просто ведет себя так, как должен вести себя мужчина-завоеватель по отношению к женщине, которая сама этогохочет. Может, она и не должна так поступать. Но она такпоступает и нисколько не сожалеет об этом...
   Кирилл оправдал возложенные на него надежды. Да, он воспринимался ею как беззащитная женщина, но его мужское начало должно было обладать твердым характером. И оно не подвело. Очарование женского естества и сила мужского натиска... Все, чего она хотела, то и получила. И теперь чувствовала себя самой счастливой мужчино-женщиной на свете...
   После ванной они ужинали и пили вино, затем – постель. Все было просто замечательно. Утром Олеся отвезла Кирилла в гостиницу, но только затем, чтобы он забрал свои вещи. Она хотела, чтобы он остался у нее надолго. Если не навсегда.
   Это была самая балдежная неделя в ее жизни. Они загорали на морском берегу, купались в теплой воде бассейна, отрывались на всю катушку в ее постели. Она устроила ему шоппинг по магазинам, одела его с ног до головы. Подарила ему золотую цепь и перстень-печатку. Кирилл хотел казаться крутым, но при этом безропотно исполнял обязанности по дому. По утрам приносил ей кофе в постель, убирался в комнатах, готовил обеды. И она воспринимала это как должное. У каждого в этой жизни свое место...
   Две недели отпуска пролетели быстро. Но Олеся не хотела отпускать от себя Кирилла. Да и он сам был только рад остаться с ней. Они договорились, что он отправится в свой Питер, объяснится с родителями, возьмет на работе расчет и вернется обратно в Ялту. На носу лето, чудесная пора. Пусть отдыхает до осени, а там и работа будет. Парень он сообразительный, по компьютерам большой дока, знает два языка. А у Олеси свой бизнес, и она с удовольствием возьмет его к себе на работу. Это будет их семейное дело... Она уже точно знала, что влюблена и будет счастлива, если выйдет за Кирилла замуж...
   В ночь перед отъездом они отправились в элитный ресторан. Кирилл выглядел неплохо – костюм за пятьсот долларов, туфли за триста. И вел себя достаточно уверенно – как будто у него в самом деле друзья-киллеры. Но мужчины в ресторане смотрели на него удивленно, а на Олесю – непонимающе. И женщины тоже не могли понять, чего она в нем такого нашла. При всем своем старании Кирилл не в состоянии был произвести на публику выгодного о себе впечатления. Люди не видели в нем состоятельного мужчину, они видели в нем альфонса, который по причине своей неказистой внешности никак не мог привлечь такую красавицу, как Олеся. Но ей-то было все равно, что думают о ней и о нем окружающие. Главное, что думает о нем она сама. А она думала о нем с любовью...
   Из ресторана они отправились к ней домой. Бурная, страстная ночь. А утром были вокзал и расставание. Но Олеся не унывала. Самое больше через неделю Кирилл вернется. А она пока поживет в одиночестве, а это не смертельно.
   С вокзала она вернулась к себе, настроилась на пляжный лад – немного полежала на солнышке возле бассейна, искупалась. Зашла в дом. А там сюрприз. И вряд ли из разряда приятных...
   В холле на белом кожаном диване сидел мужчина. Типичный представитель сильного пола. Высокий лоб, глубоко посаженные глаза – черные, как антрацит. Костистый длинный нос с раздвоенным кончиком. Мясистые уши. Выдающиеся скулы. Волосы темные, жесткие, на щеках легкая небритость. Взгляд сильный, угнетающе-завораживающий... Это был Олег Фадеев, он же Фадей, в прошлом напарник Олеси. Четыре года она его не видела. Век бы его не видеть...
   Олеся насторожилась, но виду не подала. Если бы при ней был бы «ствол», она могла бы позволить себе недовольный взгляд. Но она была в одном пляжном халате, под которым не было ничего – ни лифчика, ни разгрузки с полной кобурой. А Фадей вооружен, в этом можно не сомневаться. И неизвестно, что у него на уме. Олеся не хотела показать свой страх. Фадей еще тот волчара, на флюиды страха он реагирует как зверь в поисках добычи. Испуганный человек разом превращается для него в жертву, такая уж у него натура.
   – Какими судьбами? – безмятежно спросила она.
   Появился нежданно-негаданно, без спросу проник в дом, по-хозяйски развалился на диване – как будто и не было ничего в этом особенного. Подумаешь, мелочь. Может, у нее каждый день появляется кто-нибудь из старых компаньонов...
   – Да вот, соскучился, – криво усмехнулся Фадей. – Курить у тебя можно?
   Спрашивает, что можно делать, а чего нельзя. Уже хорошо, мысленно отметила Олеся.
   – У меня все можно, – усмехнулась она. – И курить можно, и без спросу вламываться тоже можно...
   – То, что без спросу, это да, – кивнул он. – Но я не вламывался. Просто у тебя дверь с улицы была открыта... Хорошо живешь, не боишься никого...
   – Да уж на жизнь не жалуюсь... Выпить не хочешь?
   – Ну, если угощаешь, то всегда пожалуйста.
   Она распахнула створки бара. Одной рукой достала бутылку виски, а другой – вырвала из потайного места пистолет. Ствол пластикового «глока» уставился на Фадея. Все произошло так быстро, что он даже дернуться не успел.
   – Браво! – натянуто улыбнулся он.
   Он даже шевельнул руками, чтобы наградить шутовскими аплодисментами, но вовремя вспомнил, что Олеся может рефлекторно среагировать на неосторожное движение. А стреляет она метко, уж он-то хорошо это знал. Правда, на своей собственной шкуре еще не почувствовал. Но у него все еще впереди.
   – А теперь поговорим, – хищно сузила глаза Олеся. – Как ты узнал, что я здесь?
   – Ты не поверишь, но я узнал про тебя совершенно случайно, – скривил губы Фадей.
   Он боялся ее, но старался держать свой страх в узде. Он же мужик, а не баба, ему нельзя раскисать.
   – Ты вчера в кабаке с каким-то кренделем зависала, а я тебя срисовал...
   – Не поверила, – покачала головой она.
   – Да я бы и сам не поверил, но факт есть факт... А в Ялту я не случайно попал, это да. Ты меня навела... Помнишь, ты рассказывала, как ты с предками своими любила здесь отдыхать. Но я-то не знал, что ты здесь, а оно вон как обернулось... – осклабился он.
   – Чего лыбишься? – сверкнула взглядом Олеся. – Ты на меня виды не имей. У меня с тобой никаких дел, ты меня понял?
   – Да ты не кипишуй, все ж нормально. У меня у самого никаких дел. Вот, приехал, чисто оттянуться. Ну, тебя вот встретил. Все ж таки мы с тобой не чужие люди...
   – Уже чужие.
   – Да ладно, чужие. Мы с тобой прошлым связаны... Я, между прочим, два с половиной года в зоне отмотал. Меня же со «стволом» на кармане взяли...
   – А меня не волнует, по какой статье тебя приняли.
   – Ну, как это не волнует! Должно волновать... Ты-то вот ноги сделала, а нас с пацанами повязали.
   – Еще скажи, что это я вас вложила, – криво усмехнулась Олеся.
   – Да нет, если б ты нас вложила, я бы с тобой и не разговаривал. Ты бы еще вчера сгинула...
   – Как страшно...
   – Страшно мне было. Когда менты повязали. Думал, убьют. Да нет, жив, как видишь, остался...
   – И что с того?
   – Да вот, отмотал я свой срок. К тебе вот приехал. Посмотреть на твое житье-бытье. Хорошо живешь. Дом конкретный у моря, джип новье... А мои бабки сгорели, ничего не осталось...
   – А это уже твои проблемы... Я свои бабки честно заработала...
   Олеся осеклась. Нет, деньги заработаны нечестным путем. Даже более того... Но это ее деньги, и никому не позволено их считать.
   – Ну так, работала ты конкретно, – уважительно посмотрел на нее Фадей. – Ты всегда первый номер, а мы все на подхвате... И то, что ты от ментов ушла, так это нюх у тебя особый...
   – А дифирамбы мне заливать не надо, – язвительно усмехнулась Олеся. – Говори, что тебе нужно.
   – Да ничего мне от тебя не нужно. Просто пришел...
   – Просто увидел меня в ресторане. Просто выследил. Просто вломился в дом... Все у тебя просто. Нажать бы на спуск. Просто взять и нажать. Хочешь?
   – Ты мне просто виски налей, – через силу улыбнулся он.
   – Без проблем. «Пушку» мне сбрось...
   Фадей кивнул, соглашаясь. Извлек из-под пиджака «беретту», бросил Олесе. Она легко поймала пистолет на лету левой рукой. «Глок» в правой руке даже не колыхнулся.
   – И под брюками у себя пошерсти, – усмехнулась она.
   Фадей достал еще один пистолет – из кобуры, закрепленной на голени правой ноги. Шестизарядный револьвер «кольт» тридцать второго калибра. Неплохо...
   Но это было еще не все. Под второй брючиной в специальном чехле нашелся метательный нож. Американский «гриф». А Фадей умел пользоваться этой штукой.
   – Хорошо упаковался, – не сдержала насмешки Олеся. – Как на войну шел.
   – Не на войну, а с войны, – поправил он.
   – То ты с зоны, то с войны. Запутался ты, братец.
   – Так после зоны я куда, думаешь, подался? В Чечню. Меня один кент сблатовал.
   – Как я понимаю, на контрактную службу тебя взять не могли. А волонтером задарма ты служить не будешь... Выходит, ты с чеченцами против русских воевал?
   Фадей разглядел пренебрежительную насмешку на ее губах. Занервничал.
   – А мне все равно, против кого воевать. Лишь бы платили...
   – И много тебе заплатили?
   – Да не густо, – мрачно усмехнулся он.
   – Что ж так, плохо воевал?
   – Да нет, нормально все было. Ты же знаешь, я снайпер неплохой. А там за каждую голову платят. За офицера триста баксов, за солдата – сотню. Только баксы через раз фальшивые. А права там особо не покачаешь. Арабы, они ж хитрые. Типа, им самим такие баксы завезли. А чеченцы-то, по-любому, нормальные бабки получают. Их арабы в задницу целуют. А славяне для них пушечное мясо...
   – А за что вас уважать? – презрительно скривилась Олеся. – Вы ж против своего брата воюете...
   – Ой, да ладно, сама сколько русаков покрошила, и ничего...
   – Но так то ж не на войне. Да и в прошлом все это...
   – А от прошлого, дорогая моя, никуда не денешься. Оно всегда с нами... И прошлое, и настоящее... Я в Чечне человека одного встретил. Из прошлого. Целый генерал...
   – Полевой?
   – Зачем полевой? Настоящий армейский генерал-майор... Я его еще с полковника знаю. Он в Германии служил, так Мефодий через него дела делал. Тачки там в Москву перегоняли, запчасти... А потом он сам в Москву перебрался. Бабок – море. Он фирму организовал, на брата оформил. Ну, а Мефодий эту фирму под свою крышу взял, ну, чисто, на льготных условиях. Ну, полковник радый...
   – А если короче?
   – Если короче, то этого полковника... э-э... генерала я знаю. Так, по мелочи пересекались... Короче, там какая тема была. Мы высоту держали, а тут спецназ. В общем, повязали меня. Думал все, хана. Нет, в штаб приволокли, а там наш генерал. Ну, думаю, все, счас он меня узнает и даст отмашку, чтобы в расход меня. Ни фига. Он меня узнал. Ну, допросил для приличия. Под замок посадил. Потом в зиндан ко мне пришел. Уже конкретно поговорили. Ему сейчас люди нужны, на которых можно положиться. В общем, ему моя преданность нужна, ну, не безвозмездно, само собой. Короче, я под него подписался, и он мне побег организовал...
   Российский генерал берет к себе на службу чеченского наемника. Звучит дико. Но российская действительность – дырявое решето. А как известно, в решете случаются чудеса. Безрадостные для страны чудеса. Русские воюют с чеченцами только одной рукой, а второй помогают им – оружием, информацией. Среди российских генералов хватает оборотней, мало того, они настолько обнаглели, что чуть ли не открыто якшаются с врагами. Им наплевать на мнение своих подчиненных, большинство из которых служат своей стране честно и бескорыстно... Нельзя сказать, что мысли о грязной российской действительности расстроили Олесю. Скорее наоборот. Чем больше бардака в России, тем меньше вероятности, что менты помнят о ней и мечтают отправить за решетку. А возможно, они вообще не знают о ее существовании...
   – Значит, в бега ты подался. – Олеся задумчиво посмотрела на Фадея. – А как же федеральный розыск?
   – Да какой там хрена розыск, – ухмыльнулся он. – Я же, типа, гражданин Украины. Цыганчук Микола Давыдькович... Ну а если серьезно. Меня пристрелили при попытке к бегству. Только я жив, как видишь. И по-прежнему гражданин Украины, только имя уже другое. Паспорт мне в Москве оформили. У генерала там свой человек, он меня принял, с ксивами помог. Работку обещал подбросить. Сама должна понимать, какую. Денег дал, отправил в Крым, типа, пересидеть. А в Крыму ты. Клево! Мне как раз напарник нужен...
   – Ищи себе напарника в другом месте, – мрачно глянула на него Олеся. – Я больше в эти игры не играю. Вышла уже из этого возраста... Да и проблемы.
   – Какие проблемы?
   – С законом. Мне в Россию нельзя, там федеральный розыск...
   – С какого это хрена?
   – А с того самого, на который тебя самого накрутили. Или ты хочешь сказать, что в ментовке про меня ни слова не сказал? И Лоцман не раскололся, и Гриль тоже, да?
   – Ты чо, в натуре, за людей нас не считаешь? – в благородном гневе протянул он. – Да мы про тебя никому ни слова!.. Да про тебя и не спрашивали. Я тебе отвечаю!
   Олеся смотрела на него въедливо-пытливым взглядом. Не так-то просто отличить ложь от правды. Но в данном случае Фадей был перед ней как на ладони. И он не врал... Да она и сама знала, что в России за ней не охотились...
   – Ну что ж, раз так, то давай выпьем, – сама предложила она.
   – Ну а я о чем! – в радостном порыве потер ладони Фадей.
   Олеся спрятала оружие, взялась за бутылку. Виски приятно согрело гортань, приятной волной окутало сознание, смягчило образ Фадея.
   – Вспомни, как мы с тобой зажигали! – блаженно улыбался он. – Такие дела проворачивали...
   – Что было, то прошло, – она прекрасно понимала, куда он клонит.
   – Да ладно тебе, подыхаешь здесь со скуки. А в Москве жизнь. И работы валом...
   – Я не скучаю. Мне здесь очень хорошо.
   – Ну так и живи здесь. Сделала дело в Москве, приехала сюда... Сделали дело, приехали сюда, оттянулись и обратно...
   – Только тебя здесь не хватало, – криво усмехнулась она.
   – А чем я тебе плох? – обиженно посмотрел на нее Фадей.
   – А чем хорош?.. И вообще, никуда ехать я не собираюсь. Убивать я не хочу: сыта этим по горло. В деньгах я не нуждаюсь...
   – А в мужчинах?
   – Есть у меня мужчина. И мне больше никто не нужен...
   – Уж не тот ли это заморыш, которого я с тобой видел?
   – Заморыш у тебя в штанах, – язвительно заметила она. – А у Кирилла с этим все в порядке, можешь мне поверить...
   Олеся далеко не святая. И в греховную свою бытность одно время жила с Фадеем под одной крышей. Размерчик у него так себе. И если б только это. Ни от кого другого не воняло козлом так, как от него. Он окончательно отбил у нее охоту спать с мужиками. После него она могла сойтись с мужчиной только в пьяном забытье. И сходилась. И с ним самим тоже... Но сегодня у него ничего не выйдет. Пусть даже не рассчитывает. После Кирилла ей уж точно никто не нужен. И даже виски не заморочит ей голову. Да и не станет она напиваться. Не тот случай...
   Ничто так не обескураживает мужчину, как упрек по адресу его достоинства. Фадей был так возмущен, что на какое-то время потерял дар речи. Хватает ртом воздух, а сказать ничего не может.
   – Кирилл к себе домой уехал, – с насмешкой на устах сказала она. – Но скоро вернется. Так что на его место даже не рассчитывай...
   – Не нравится мне все это, – угрюмо посмотрел на нее Фадей.
   – А мне все равно, что тебе нравится, а что нет... У меня своя жизнь. И тебе нет в ней места... Давай, допивай и проваливай. Больше не приходи.
   Но Фадей уходить не торопился. Да и ей не хотелось пить в одиночестве. А виски пошло хорошо, и непросто было остановить процесс.
   Олеся напилась допьяна. А Фадей нагло воспользовался этим. Пригласил ее на танец, прижал к себе. Затем отстранился, распахнул ее халат и прижался к ее голому телу. А она прижалась к его возбужденному естеству. Коленкой. Да с размаха...
   – О, е-е! – схватился он за отбитое достоинство.
   Олеся наполнила его рюмку до краев, поднесла ему.
   – Обезболивающее... – ехидно пояснила она. – Пей и вали отсюда, пока я добрая...
   Он выпил. Забрал оружие и направился к выходу.
   – Никогда не забуду твою доброту, – бросил он на прощание.
   – Вот и хорошо, – хищно усмехнулась Олеся.
   Фадей убрался, она же закрылась на все замки, поднялась в спальню и в пьяной дреме рухнула на кровать. Уж лучше одной всю жизнь куковать, чем жить с таким козлом, как Фадей.
   Утром она созвонилась с охранной фирмой, заказала комплект системы безопасности – камеры наружного слежения, лазерную сигнализацию, кнопку вызова дежурной группы. Пока Фадей в Ялте, ухо нужно держать востро. От него можно ждать чего угодно...

Глава третья

   Весна в Чечне событие отнюдь не самое радостное. То, что тепло и солнце светит, хорошо. Но плохо, что деревья покрываются зеленью. Леса теряют зимнюю прозрачность, теперь там раздолье для снайперов и диверсионных групп противника. И разведчикам работы прибавится.
   Равнинно-степная часть Чечни под полным контролем федеральных войск. Но боевики редкие гости в этих местах. Они орудуют в горах, откуда их пока что не удается выманить. Горы, зеленые леса – это их козырь. Но, по-любому, на легкую жизнь они пусть не рассчитывают.
   На «фронте» временное затишье. Но Марату не до отдыха. После декабрьских боев его рота потеряла восемнадцать человек. К счастью, не убитыми и не ранеными. Восемнадцать бойцов были уволены в запас. А замену им прислали только в марте. Тридцать семь человек, все после первого года службы. До Чечни они служили в разведротах и линейных подразделениях десантно-штурмовой бригады морской пехоты. В общем, ребята подготовленные. Но все равно Марату требовалось время, чтобы «подогнать» их под себя. И его боевой друг Извеков работал с пополнением – шлифовал контингент. Стрельбы, рукопашные бои, марш-броски. Учебные разведрейды в условиях, максимально приближенных к боевым – разведгруппы регулярно обшаривали «зеленку» вокруг боевого лагеря. Случалось, что натыкались на боевиков. Но, как правило, те уклонялись от боя: связываться с разведчиками себе дороже.
   Штаб группировки находился в каких-то двух километрах от места дислокации батальона. В трех километрах, равноудаленно от этих двух точек, в сторону Аргунского ущелья – чеченское селение Дуба-Юрт. Генерал Суходол считал, что это село мирное. Иначе бы он не отправился туда с дружественным визитом.
   Он появился в расположении батальона неожиданно. Распорядился выделить в его распоряжение боевую машину и пять бойцов для сопровождения. Лымарев отговаривать его не стал. Но на всякий случай снарядил два «БРДМ» и десять человек из роты старшего лейтенанта Извекова. Эдуард отправился во главе группы охранения. Вернулся только к вечеру. С бутылкой дагестанского коньяка.
   – Где взял? – спросил Марат.
   – А это вместо ордена, – усмехнулся Эдуард. – За хорошую службу. От генерала Суходола.
   Он сорвал с бутылки пробку, раскидал темно-коричневую жидкость по алюминиевым кружкам.
   – А не отравимся? – насмешливо спросил Марат.
   – А хрен его знает! – пожал плечами старлей. – Генерала «чехи» угостили, может, каким-нибудь дерьмом зарядили... Хотя вряд ли. С генералом они вась-вась. Они его травить не будут. Так что пей, не бойся...
   Но Марат пить не спешил.
   – Как это «чехи» с генералом вась-вась? А ну, давай подробно, что там было?
   – Сказать, что ничего особенного, не скажу. Пальбы не было, все живы. А на душе мутота... Мы на окраине села встали, смотрим, джип к нам едет, а в нем «чехи» с автоматами. Ну, я уже команду хотел дать, чтобы этих уродов с дерьмом смешать, смотрю, а генерал ни черта не боится. Рот до ушей. Как будто лучших друзей увидел. Типа, это не наемники Хаттаба, а ополченцы – против боевиков за Расею. Ну, я поверил. А генерал пересел в джип и уехал вместе с этими ополченцами. Нам сказал ждать. Вернулся через два часа. Подшофе, сумка спортивная битком набита. Он оттуда бутылку коньяка вытащил, мне вручил. Типа, надо выпить за боевое содружество между русскими и чеченцами. Мол, скоро конец боевикам, если сами чеченцы против них ополчились...
   – Хрень какую-то плетет твой генерал, – задумчиво покачал головой Марат. – Не будут чеченцы воевать со своими. И генералов российских просто так привечать не будут... Но факт остается фактом, Суходол гостил у чеченцев, коньяк вот в подарок получил... И не только коньяк. Ты же в его сумку не заглядывал. Интересно было бы узнать, что там...
   – Интересно было бы узнать, что за коньяк ему подсунули. Если хороший коньяк, то и «чехи» к генералу хорошо относятся. А это подозрительно...
   – Ну что ж, давай попробуем укрепить наши подозрения, – усмехнулся Марат.
   Коньяк был отменного качества. Мягкий, ароматный, забористый. Выходило, что чечены генерала уважают. Спрашивается, за что?
   Через два дня в расположении батальона появился представитель штаба группировки. Полковник Курбатов. С собой он привез боевой приказ. Разведбат майора Лымарева привлекался к операции в Аргунском ущелье. Общее руководство этой операцией возлагалось на Курбатова.
   Полковник собрал офицеров в штабной палатке. Поставил задачу, уточнил место и время начала боевых действий. Совместными усилиями на карте был отработан план предстоящей операции. Уточнены номера рабочих радиочастот, позывные, схема связи с артиллерией и авиацией. Осталось только уточнить план действий на местности. Для этого офицеры отправились к чеченскому селению, откуда отлично просматривались горные хребты и сопки. Лымарев не очень-то рвался в Дуба-Юрт, но Курбатов настаивал.
   – Чего вы боитесь, майор? – подстегивал его полковник. – Это мирное селение, там дружественные нам ополченцы... Разведчик вы, в конце концов, или нет?
   Марату не нравилось его настроение. Чересчур много в нем фальшивого оптимизма. Но как бы то ни было, ему пришлось ехать в населенный пункт вместе со всеми.
   К Дуба-Юрту подъехали на трех боевых машинах. На броне бойцы в «бронниках», автоматы сняты с предохранителей, башенные пулеметы на боевом взводе – мало ли что. Но все было спокойно.
   Курбатов с энтузиазмом рассказывал, как он видит предстоящий бой. Определил исходные позиции, указал направление ударов. А затем вдруг решил пообщаться с военным комендантом чеченского села.
   – В комендатуру нужно съездить, – сказал он. – Узнать обстановку в гарнизоне...
   Лымарев удивленно смотрел на него. Какой на фиг в этой дыре может быть комендант? Курбатов заметил его взгляд, снисходительно усмехнулся.
   – Вы снова чего-то боитесь, майор?.. Да вы не бойтесь, в комендатуру я сам поеду.
   – Езжайте, – пожал плечами комбат.
   Он же не врач, чтобы лечить идиотов, тем более высокопоставленных.
   Курбатов взял с собой автомат, пару гранат, сигнальные ракеты.
   – Увидите красную ракету, значит, я в опасности, – насмешливо посмотрел он на Лымарева. – Надеюсь, что вы не оставите меня в беде.
   Комбат нахмурил брови. А кому нравится, когда в твой огород бросают камни?
   Курбатов сел на машину Извекова и вместе с ним и его бойцами отправился в комендатуру.
   – Не нравится мне все это, – мрачно изрек Лымарев. – Дерьмом пахнет... Ладно, лишь бы кровью не запахло.
   – Это да, – кивнул Марат. – Кровь нам не нужна.
   Это для правителей России кровь солдатская что водица. А «окопные» офицеры в ответе за каждого своего бойца. Нет ничего горше, чем осознавать, что по твоей вине кто-то погиб...
   Группа вернулась через час. Курбатов выглядел не самым лучшим образом. В глазах испуг, губы подрагивают. Он даже не стал останавливать машину. Махнул рукой – уходим, мол. И два других «БРДМ» потянулись за ним.
   В расположении батальона Курбатов пересел в свой «уазик» и сразу же уехал в штаб. Марат поспешил к Эдуарду.
   – Что там такое было? – спросил он.
   И без того было ясно, что в поселке творится что-то неладное. Но интересно было узнать подробности.
   – Да писец, – совсем невесело усмехнулся Извеков. – В этом ауле, мля, боевиков больше, чем у нас в батальоне. Вооружены до зубов, натовская форма... Это уж точно не ополчение...
   – Но вас же не тронули.
   – Не тронули. Потому что Курбатов с нами был. Ему джип подали. Тот самый, на котором Суходола возили. Все по той же схеме. Он с боевиками куда-то уехал, а через полчаса вернулся. Весь в пене... Но мне кажется, он не столько боялся, сколько страх изображал...
   – А комендатура?
   – Какая на фиг там комендатура? Ему чечены были нужны. Да и нет там никакой комендатуры...
   – Бред какой-то. Ничего не понимаю...
   – Да не ломай ты голову, Марат. В нашей армии столько бардака, что с ума сойдешь, если будешь во все вникать...