– Так с твоей внешностью найти парня проще простого. Да любой только рад будет.
– А мне любой не нужен. Мне настоящий мужчина нужен. А настоящие мужчины в этом мире исчезли как вид.
– Совсем исчезли?
– Нет, единичные экземпляры остались... Вот вы, например...
– Что я?..
– Вы, Никита Германович, настоящий мужчина...
Аллочка подступила к нему. Бесстыдно присела на краешек его стола. Совсем близко к нему. Никита видел, как учащенно вздымается ее грудь. Он чувствовал ее взволнованное дыхание. Аромат ее свежего тела и французских духов пьянил, будил дикие желания.
Никита впал в прострацию. И зачарованно смотрел на Аллочку. А та продолжала наступление.
– Я всю жизнь мечтала о таком мужчине, как вы...
Ее голос завораживал похлеще пения мифологических сирен.
– Но... – с превеликим трудом выжал он из себя.
– Да, я знаю, у вас есть жена, дети. И вы отличный муж, примерный семьянин. Но я ни на что не претендую. Я даже думать боюсь, чтобы оторвать вас от вашей семьи. Мне достаточно просто смотреть на вас. Хотя нет, уже недостаточно. Мне хочется прикоснуться к вам...
И она прикоснулась к нему. Ее легкая рука мягко легла ему на шею. Никита почувствовал, как по телу разливается парализующее блаженство.
– А еще я хочу, чтобы и вы прикасались ко мне.
Аллочка взяла его руку, положила ее себе на ногу, под самый край юбки. Мало того, она раздвинула ноги. Чуть поведи ладонью, и узнаешь, есть ли на ней трусики или нет... У Никиты закружилась голова. Он с трудом совладал с искушением продвинуть руку дальше.
– О! – закатила она кверху глаза. – Вы прикоснулись ко мне! И сразу стало так жарко! Так невыносимо жарко!..
И, видимо, чтобы охладить себя, она расстегнула пуговки на блузке. Обнажила грудь. И положила на нее руку Никиты. Он едва не задохнулся от возбуждения.
Ну что она с ним делает?!
Ее тело заколыхалось в приступе страсти, она еще ближе придвинулась к Никите. Слезла со стола, встала перед ним на колени. И положила обе свои ладони на гульфик его брюк.
– Я хочу от вас ребенка, – пылко шептала она. – Я хочу, чтобы он вырос таким же настоящим мужчиной.
Аллочка распалилась до невозможности. И расстегнула молнию на брюках. Нет, это уже слишком!
– Все, хватит!
Никита нашел в себе силы освободиться от взбесившейся секретарши. Он оттолкнул ее от себя, застегнул ширинку. И нахмурил брови.
– Никита Германович, вы не пожалеете!
В ее глазах похоть, мольба и надежда на успешное продолжение начатого.
– Да, вы правы, я не пожалею, что не допустил разврата на рабочем месте.
– Но у вас же есть комната отдыха. И номер в нашем же отеле можно снять.
– Вы, Алла Геннадьевна, лично можете снимать кого угодно и где угодно. А меня оставь в покое... У меня все!..
Он перешел с ней на «ты».
Теперь в ее взгляде растерянность и страх. Она стала такой жалкой. Будто ушат ледяной воды на нее выплеснули. Попытка совращения не удалась. Появился страх перед последствиями.
Но Никите почему-то не хотелось поступать с ней строго. Хотя уже понимал – весна здесь ни при чем. Это не синдром мартовской кошки. Скорее всего это корысть, желание обрести в лице Никиты сильного и богатого любовника.
– Я могу идти? – убито спросила Аллочка.
– Да, сейчас ты пойдешь домой... Через два часа я жду тебя на рабочем месте. В деловом костюме. И чтобы юбка закрывала колени. Ты меня поняла?
– Я надену брюки...
Ее взгляд немного просветлел. Поняла, что не увольняют.
– И чтобы впредь подобного не повторялось...
– Я все поняла...Ради бога простите меня, дуру! Не знаю, что на меня вдруг нашло.
Аллочка, как ошпаренная, выскочила из кабинета. А через минуту в дверях снова появился Сапунов.
– Что-то с нашей Аллочкой сегодня не в порядке, – пожал он плечами. – Чуть с ног не сбила. Да и ты какой-то не такой. У вас с ней случайно не того?..
И он движением рук обозначил катание на лыжах.
– А тебе все надо знать.
– Ну а как же! Я же безопасность твоего бытия... Ну так что?
– Попытка изнасилования, – признался Никита. И уточнил. – С ее стороны.
Он гордился собой. С моральными устоями у него все в порядке. Но все же приятно осознавать, что тебя домогалась такая красотка.
– Дал отпор?
– Ты же меня знаешь.
– Да знаю, знаю, – задумчиво покачал головой Сапунов. – Ты на своей жене помешан. И никогда ни с кем. Аллочка, кстати, сразу это поняла. Всегда такая строгая, недоступная. А тут на тебе.
– И на старуху бывает проруха.
– Проруха, говоришь? Да нет, тут может быть что-то другое. А вдруг за Аллочкой кто-то стоит?
– Ты думаешь?
– Я предполагаю... Вспомни Савина. Шалман шантажом его взял. На себя работать заставил... И Аллочка... Я вообще-то имею на нее досье. Как положено. Разумеется, ничего порочащего, чиста со всех сторон. И ребята мои за ней приглядывают. Но ведь, сам понимаешь, за каждым шагом не уследишь. Вдруг ее Шалман подловил. Крепко в оборот взял. Да на себя работать заставил... Сам подумай, какой это огромный плюс – свой человек в любовницах у врага.
– Да, плюс немалый, – кивнул Никита.
Не настолько он был глуп, чтобы не принимать в расчет версии Сапунова.
– Вариантов несколько. Здесь в кабинете все чисто. Никто с видеокамерой не подберется. И в комнате отдыха тоже все в порядке. Но ведь Аллочка могла увести тебя к себе на квартиру. Ты там ее имеешь, а кто-то снимает тебя на пленку... И все, компромат готов. А если учитывать, как сильно ты дорожишь своей женой, компромат этот автоматически переходит в разряд убийственных. Да тот же Шалман веревки из тебя вить начнет.
– Ну, не веревки. Но кое на какие уступки идти пришлось бы, – кивнул Никита.
– Еще есть вариант. Ваши отношения с Аллочкой заходят очень далеко. О вашем романе узнают все. Драма, трагедия, все такое прочее... А потом хоп! И на почве безумной любви Аллочка убивает тебя. И сама кончает жизнь самоубийством... Естественно, убьет тебя кто-то другой. И ей на тот свет отойти помогут. Но ведь официальная версия будет одна: убийство на почве ревности... Сам знаешь, мода сейчас такая. Киллеры в открытую стараются не работать. Свои дела они чаще под такие вот убийства из ревности подводят. Про суицид я пока не говорю.
– Не хоронил бы ты меня заживо, – невесело улыбнулся Никита. – Я еще поживу...
– Конечно, поживешь. Пока я на страже твоей безопасности, тебе жить да жить. Куда ты отправил Аллочку?
– Домой.
– Тогда я за ней. Хочу лично поговорить с ней. Сам понимаешь, мне зевать нельзя.
– Вот и не зевай.
Сапунов направился к выходу.
– Эй, – остановил его Никита. – Ты зачем приходил?
– А-а, совсем забыл, – хлопнул тот себя по лбу. – Да насчет семьи твоей вопрос хотел поставить.
– А чем тебе моя семья не угодила?
– Да вот, узнал, что у нас «президентский люкс» на верхнем этаже свободен...
– Ну и что?
– А то... Предчувствие у меня. Очень нехорошее предчувствие. И Аллочка тому подтверждение...
– Короче?
– Я бы рекомендовал тебе вместе с женой и детьми перебраться в этот пентхаус.
– Зачем?
– Надежная охрана, это раз! Надежная охрана, это два! Надежная охрана, это три!..
– Заело пластинку?
– А вся моя работа – одна долгая затертая пластинка. Плюс предчувствие.
Нюх на опасность у Сапунова отменный. Кто-кто, а Никита знал это ничуть не хуже, чем он сам. И он привык доверять его чутью.
Если над его головой сгущаются тучи, то действительно самый идеальный вариант – поселиться в отеле. Хотя бы на время. Пока обстановка не прояснится.
– Хорошо, я подумаю, – сказал Никита.
Сапунов ушел. Но долго одному Никите быть не пришлось. Появился Сергей Абрамович. Просто так он к Никите никогда не приходил. Только с важными деловыми проблемами. А проблема была. Очередной аврал.
Отель «Эсперанто» пользовался у иностранцев все большей популярностью. И, несмотря на достаточно высокие цены, отель никогда не пустовал. Жизнь била ключом. Иногда по голове. Как вот сейчас: практически все номера высшей категории – а они преобладали – оказались заняты. Никто не съезжал. А гости все прибывали...
«Эсперанто» – богатый отель. Номера первой категории здесь были куда в лучшем состоянии, чем многокомнатные люксы в некоторых других гостиницах. Но с этими номерами тоже проблема – не так уж их много.
Оставался еще пентхаус. Но Никита уже твердо решил поселиться в нем вместе с семьей. Он мог рисковать собой сколько угодно. И совсем другое дело, когда вопрос касается безопасности Марты и детей.
* * *
Марта занималась детьми. Вместе с ними красками раскрашивала картинки. Ей нравилось возиться с ними.
Зазвонил телефон. Марта не обратила на него внимания. Каким-то ведомым только ей чутьем она определила, что звонок не от Никиты. И не от родителей. А до остальных ей мало дела.
– Марта, это вас! – сказала Катенька.
Эта добрая, умная девушка помогала ей управляться по хозяйству.
Она протянула Марте телефонную трубку.
– Да, я слушаю...
– Привет, Марта! – послышался бодрый, энергичный мужской голос.
Что-то было в нем знакомое. Но слишком отдаленное. Никак не получалось вспомнить, кому он принадлежит.
– Извините, а с кем я говорю?
– Ну ты даешь! Брата своего не узнаешь!
– Вадик, ты?
– Ну вот, вспомнила...
Вспомнила. И, надо сказать, вспомнила с трудом. В последний раз она виделась со своим двоюродным братом лет пять назад. И то совершенно случайно. Гостила у родителей, а тут он с Дальнего Востока на побывку к матери своей приехал. Он военный. Офицер.
– Откуда звонишь, Вадим?
– Из Владивостока.
– Тогда говори быстрей. Дорого ведь...
– Да, дорого... Марта, тут у меня такое дело. Надо в Москву ехать. На недельку-две. Вместе с семьей. У Сашки, сына моего, со здоровьем проблемы...
Марта никогда не видела его сына. Но разволновалась так, будто с ее сыном что-то случилось.
– Что с ним?
– Долго рассказывать. В общем, ему операцию нужно делать. В Москве. Я уже договорился. Но проблемы с жильем...
– Да-да, я понимаю. Вам негде остановиться... Приезжайте к нам. Мы с Никитой будем вам рады.
– Спасибо, сестричка...
Вадим сообщил, когда его ждать. И повесил трубку.
Марта была готова помочь ему. Встретит его со всей душой. Комнату им с женой отведет. Пусть живут. И деньгами поможет...
Только какую комнату им отдать?.. Марта прошлась по квартире. Здесь у них детская. Здесь спальня. В гостиной любит сидеть по вечерам Никита.
Да, правильно говорит муж, надо в большой дом переезжать. Там любым гостям место найдется. А в их трехкомнатной квартире тесновато.
И тут Марту осенило. У них с Никитой целый отель. И для Вадима с семьей всегда найдется номер-люкс.
Марта могла бы позвонить Никите. Но ей вдруг захотелось самой побывать в отеле.
В это невозможно поверить, но в «Эсперанто» она была всего один раз. Еще до презентации. Уже почти год он в эксплуатации. А ей все как-то недосуг побывать там. Шумно там, суетно, людей много. Не любит она этого. Ей бы дома целыми днями сидеть да в церковь ходить.
Нравится ей такая жизнь. И никаких светских выходов ей не нужно. Никакими уговорами не затащить ее ни на какие банкеты. Впрочем, Никита ее и не уговаривает. Ему самому нравится, что Марта у него такая домашняя.
Никита у нее хороший. И почему бы не пожаловать к нему в гости?
Марта одевалась скромно. Зимнее пальто с искусственным мехом, белый теплый платок – повязала его на современный лад. Натуральные меха она не жаловала. Шкуры мертвых животных.
И машины у нее нет. До храма минута ходьбы. И магазин совсем рядом. Зачем ей машина? Пришлось взять такси. Хорошо, с наличностью у нее проблем не было.
– Отель «Эсперанто»? – переспросил ее водитель.
И прошелся взглядом по ее одежде. Видимо, слишком скромно одета она для такой престижной гостиницы.
– Да, будьте добры.
– Нет проблем... А вы что, хотите там номер снять?
– Да, очень нужно.
– Вы бы какую-нибудь другую гостиницу выбрали.
– Нет, мне нужен этот отель...
Покосился на Марту и нарядный швейцар на входе. Но промолчал.
В вестибюле было полно народу. Кто-то куда-то шел, кто-то сидел в роскошных кожаных креслах, и за стойкой администратора стояли люди. Туда-сюда сновали рассыльные в форме.
Вокруг все так богато, красиво. У Марты даже дух захватило от такого великолепия. Она как дура остановилась посреди вестибюля. И тут же к ней подскочил какой-то юнец в гостиничной униформе.
– Чем могу служить? – с дежурной любезностью поинтересовался он.
А в глазах недоумение. Ну никак в своем наряде Марта не вписывалась в обстановку дорогого фешенебельного отеля.
– Я бы хотела снять номер...
– Извините, но свободных номеров нет.
– Молодой человек, а разве вы занимаетесь размещением гостей? – удивленно посмотрела на него Марта.
– Нет, конечно, не я. Но я обладаю информацией.
– Извините, но я хотела бы поговорить с администратором.
– А это всегда пожалуйста, – пожал плечами молодой человек.
И повел ее к стойке. Марта заметила, каким взглядом он обменялся с красивой, холеной женщиной средних лет. Мол, какую-то колхозницу привел...
– Извините, но свободных номеров нет! – вежливо, но как-то устало сказала женщина.
– Почему?
Администраторша ей не ответила. Потому как отвлеклась. Со слащавой улыбкой она уже разговаривала с каким-то иностранцем. На английском языке. И без всякой усталости.
Да, действительно свободных номеров, соответствующих его уровню, в наличии нет. Но есть отличные полулюксы. Если будет угодно...
Иностранцу было угодно осмотреть номер. И тут же перед ним, словно гриб, вырос тот самый чересчур умный юнец. И, рассыпаясь в дежурных любезностях, куда-то его повел.
– Вот видите, – сказала Марта. – Для иностранцев у вас номера находятся?
– А вы что, знаете английский язык? – удивилась женщина.
– Знаю... И владельца этого отеля знаю. Господина Брата...
– Я его тоже знаю...
– Но вы ему, Елена Михайловна, не супруга, – послышался за спиной Марты мужской голос.
Женщина за стойкой напряглась. Появление строгого седовласого мужчины застало ее врасплох. Это был Лесновский.
– Извините, госпожа Брат, за то, что отдельные наши сотрудники допускают некоторую бестактность... Я рад приветствовать вас в нашем скромном заведении!
Он подошел к Марте, в почтительном поклоне склонил перед ней голову. И тут же обаятельно улыбнулся женщине за стойкой.
– Елена Михайловна, вы уволены.
– А-а... – только и смогла произнести администраторша.
Лица на ней нет. Белая как мел. Того и гляди, в обморок бухнется. На нее жалко было смотреть.
– Ну зачем же так строго? – не согласилась с управляющим Марта.
И тоже улыбнулась женщине. Но улыбка у нее по-настоящему добрая, ласковая.
– Тем более, Елена Михайловна не грубила мне. Просто она устала. Так, Елена Михайловна?..
– Н-немного...
Женщина смотрела на нее, как на богиню, сошедшую с небес.
* * *
Никита с улыбкой слушал Марту. Ее привел к нему в кабинет Сергей Абрамович. И тут же ушел. Они остались одни.
– Значит, за деревенщину тебя приняли. Пальто им твое не понравилось. Скромное... Идиоты! И знаешь почему?
– Почему?
– Да потому что это пальто стоит ровно две тысячи долларов.
– Сколько-сколько? – Марта и сама была удивлена.
Никита никогда не осуждал ее за ее стремление жить тихо, уединенно. Понимал, что душа ее тянется к богу, что роскошь ее не прельщает. И об одежде своей она не заботилась. Ей было совершенно все равно в чем ходить. Поэтому пришлось взять заботу о ее гардеробе на себя. Шубы она отвергала. Поэтому он остановил свой выбор на теплом пальто. Самое скромное на вид выбрал. За две тысячи долларов. И платок ее больших денег стоит. Только Марте все это невдомек. О ценах она не спрашивала, он не говорил.
Пальто дорогое, высшего качества. И смотрелось бы дорого, если бы Марта носила его с шиком, с достоинством богатой дамы из высшего общества. Но только она предпочитает вести себя, как деревенская простушка. Она ведь даже косметикой не пользуется. Впрочем, Никите все равно. Он любит ее. И совсем не важно, как она смотрится на людях...
Никита уже знал, зачем пришла Марта. Из-за своего двоюродного брата. Желание помочь людям привело ее сюда.
– Тебе, дорогая, нужно было сразу ко мне обращаться. Я бы тебе сказал, что у нас сложная ситуация. Наплыв иностранцев. А ты сама знаешь, как нам важно держать марку отеля на международном уровне. Поэтому приходится отказывать нашим дорогим соотечественникам.
– Не очень вежливо...
– Что поделать...
– Но мы найдем номер для моего брата? – спросила Марта.
– Нет, он будет жить в нашей квартире.
– Я думала, тебя будут стеснять гости...
– Будут... Поэтому они будут жить в нашей квартире одни. А мы будем жить в отеле. Для нас есть чудесный номер, пентхаус... Нет, не думай, это не журнал. Так называется номер на верхнем этаже...
– А ты думаешь, я совсем у тебя глупая?
Она бы, наверное, обиделась. Но, похоже, она давно разучилась обижаться. Святой человек.
– Но разве нам было плохо в нашей квартире? – спросила Марта.
– Хорошо... Но ситуация обязывает. Есть очень плохие люди...
– Все, можешь мне не объяснять, – кивнула Марта.
Слишком хорошо она знала, какие гадости можно ожидать от плохих людей.
– Ты у меня все понимаешь...
– Когда переезжать?
– Да прямо сейчас.
Никита вызвал к себе двух своих телохранителей. Велел им организовать переезд в «президентский люкс».
До вечера они успеют. Мебель трогать не надо. Только несколько чемоданов упаковать да в отель перевезти.
* * *
Артюх появился в неурочное время. Шалман только что отобедал, сейчас у него «тихий час». Девочка по вызову делала ему минет. А тут на тебе, как снег на голову...
Но вид у Артюха очень серьезный. Пришлось дать шлюхе пинка под зад.
– Ну чего там у тебя?
– Облом, Петрович, – развел Артюх руками.
– Конкретно?
– Сколько сил на эту Аллочку затратили. А все без толку... Сегодня на Брата насела. Без артподготовки...
– В смысле?
– Надо было каку ему в кофеек подсыпать. Тогда бы он точно ей отдался. А она, дура, решила одними своими сиськами его задавить. А он не лох, сразу фишку просек. И через болт ее кинул. На три буквы послал...
– Конечно, хреново, что эта сучка мужика не оседлала. Но меня-то зачем от телки отрывать? – недовольно пробурчал Шалман.
– Так это, нет больше этой сучки Аллочки...
– Не понял...
– Должен был я тебе маякнуть, что телку убирать надо. Но сроки поджимали. Брат ее домой спровадил. Она и поехала. А за ней следом Сапунов, болт ему в грызло. Он, гад, ситуацию просек... Но мы его опередили.
– Наглушняк бабу сделали?
– Ну а то. Фирма веников не вяжет... Под суицид сработали.
– Чего?
Артюх – пацан конкретный. Одна беда – телевизор часто смотрит да газеты в сортире читает. Словечек всяких понахватался. Суицид вот какой-то...
– Ну... в смысле самоубийство нарисовали, – начал объяснять Артюх. – Только Аллочка из отеля, а тут мы. В охапку ее, по дороге к дому мозги ей промыли. Она даже бумажечку своему боссу нарисовала. Так, мол, и так, любит, сил нет, жить без него не может...
– Точно, не может.
– Ну не зря же она в петлю полезла...
– Сама?
– Ну, мы помогли... Все чисто, не придерешься... Перед самым носом Сапунова ушли.
– Лихо ты.
– Хочешь жить, умей мочить...
– Да не вопрос... Что дальше делать будем? Нужен мне этот отель. Золотая жила там конкретная...
– Что делать? – развел руками Артюх. – Снова рыть под Брата начнем. И под Сапунова опять же...
– Херня все это! – поморщился Шалман. – Ты мне вот что скажи, почему Брат телку нашу прокинул?
– Примерный семьянин, мать его за ногу... Мы когда Алке хомут на шею вешали, она сразу сказала, что Брата трудно взять. От жены своей он конкретно торчит. И дети опять же...
– Вот куда бить надо, понял? Жена, дети... Через них мужику хребет сломаем...
– Похищение?
– Возни много... Мочить, и никаких проблем.
– Но!.. – попробовал возразить Артюх.
– Достали меня твои обходные пути. Хватит подкопы рыть. Давай прямо бить. Как в старые добрые времена.
– Шуму будет много.
– Лес рубят – щепки летят.
– Под несчастный случай можно сработать.
– Это долго... А Сапунов не дурак. Ты секретутку замочил. Теперь он срубит, что игра крутая пошла. Закроет и Брата, и жену его, и детей... Надо спешить.
– Как скажешь.
– С секретуткой ты лихо управился, не базар. И жену Брата так же лихо сделай... Давай, действуй. Некогда тут базлы точить...
Артюх ушел. Он сделает все как надо – Шалман был уверен в нем, как в самом себе. Кого попало он к себе не приближает.
У Артюха под началом полдюжины крутых пацанов. Черти, а не люди. Самого Президента сделают, только пальцем покажи.
Глава 3
Марта собирала вещи. Миша и Валентин выносили чемоданы на улицу. Катенька с детьми уже были в отеле. Устраивались в номере.
Где-то в глубине души кружила тучка недоброго предчувствия. Будто какая-то опасность подкрадывалась издалека. Но Марта как-то не придавала ей значения. Беспокоиться не о чем. Рядом с ней два крепких парня, два профессионала. А потом дети уже в безопасности. Никита тоже под защитой стен отеля. За себя не так страшно...
Она уложила последний чемодан. Все, можно уходить... Но словно бы что-то не пускало ее. Может, она что-то забыла?
Марта села на диван, задумалась. И вспомнила. Да, пистолет. Никита держал его в квартире на всякий случай. Отечественный «ПМ». Когда-то Марта хорошо знала эту систему.
Она добралась до тайника, вытащила пистолет. И бросила его в чемодан с какой-то брезгливостью, двумя пальцами – словно боялась оскверниться.
Теперь осталось застегнуть чемодан... И в это время зазвонил телефон...
* * *
Сапунов зашел в кабинет широким шагом. Мрачный как туча. Брови сведены на переносице. Присесть не решается.
– Что там такое? – спросил Никита.
– Я не хотел тебе этого говорить, но... В общем, Аллочки больше нет. Летальный исход...
Никита забарабанил пальцами по столу. Первый признак волнения.
– Кто?
– Вроде сама... Самоубийство.
– Почему вроде?
– Да так я и поверил, что такая сильная и красивая девчонка руки на себя наложит из-за несчастной любви.
– Несчастная любовь – это я?
– Угадал, босс... К тебе еще из милиции придут. С запиской...
– С какой запиской?
– Предсмертное любовное послание. Жить Аллочка без тебя не может. В этом тебя уведомляет...
– Чушь какая-то.
– Конечно, чушь. Аллочке помогли повеситься.
– И мы даже знаем, кто...
– Вот именно. Быстро сработал Шалман.
– Ну, спецы у него, скажем так, есть. И не на капустных грядках он их нашел.
– В том-то и дело... Как бы этот ублюдок до твоих домашних не добрался...
– Спасибо, что наставил меня на пусть истинный. Дети уже здесь, в номере с нянькой.
– Хорошо, что сразу послушался старого мента... А жена?
– Жена еще дома. Вещи собирает. Ее Каблуков и Полунин стерегут.
– Это, конечно, хорошо, что твои телохранители там, где нужно. Но ты бы лучше позвонил ей.
– Да, конечно.
Никита потянулся к телефону.
– А я на всякий случай еще ребят за ней пошлю.
– Пусть со мной едут.
Он поднялся из-за стола. И на ходу начал набирать домашний номер. Сапунов двинулся за ним.
* * *
– Марта, дорогая, ты скоро? – спросил Никита.
– Да, уже собираюсь.
С сотовым телефоном в руке она подошла к окну. Будто какая-то сила потянула к нему.
– Ты поторопись, ладно?
Марта глянула в окно.
– О боже! – вскрикнула она.
– Что такое?
– Миша возле машины лежит!
Один телохранитель лежал возле «Мерседеса». Под головой у него растекалась кровавая лужа.
– Они идут!
– Кто «они»? – не на шутку встревожился Никита.
– А у меня дверь открыта...
– Марта!!! – Никита понял все. – Если с тобой что-то случится, я это не переживу!
Никита не сможет жить без нее. И детям придется худо... Значит, она должна постоять за себя! Она обязана это сделать!.. Как будто что-то взорвалось у нее в голове. Инстинкт самосохранения заглушил все другие инстинкты.
Все происходило, словно в каком-то кошмарном сне. Марта не помнила, как схватила пистолет. Зато отлично помнила, как снимала его с предохранителя, как досылала патрон в патронник. В голове прояснилось, мозг заработал в хладнокровном режиме. И снова это давно забытое страшное спокойствие.
Марта уже не успевала закрыть дверь. Кто-то взялся за ручку с той стороны, послышался скрип. Надо играть на опережение.
Она вытянула вперед руку с пистолетом и выскочила в прихожую. И тут же распахнулась дверь. Никогда ей не забыть удивленного взгляда дюжего молодчика с длинным пистолетом в руке. Он-то думал, что ему придется иметь дело с беззащитной женщиной. А тут...
Марта выстрелила первой. Одна пуля попала киллеру в правое плечо, другая – в предплечье.
– А-а! – взвыл он.
И выронил пистолет.
На всякий случай Марта прострелила ему и левую руку.
Незадачливый киллер подался назад. И Марта тоже отступила, ушла под прикрытие стены. И вовремя. В квартиру ворвался второй молодчик. Он смог оценить ситуацию всего за секунду. Но Марта была быстрей.
Два выстрела слились в один. И этому по пуле в плечо и предплечье. И третий выстрел. В коленную чашечку. И этого киллера как ветром сдуло, вместе с пистолетом...
Больше никто не появлялся. Только слышались в подъезде стоны и мат. А потом все стихло...
* * *
Никита подъехал к своему дому вместе с Сапуновым и его ребятами. Эскорт внушительный. Три машины. В каждой вооруженные бойцы.
Сердце сжалось в груди, когда он увидел во дворе дома милицейские авто и машины «Скорой помощи».
– Ч-черт! – выругался Сапунов.