Колычев Владимир. Черное правосудие

   С Олегом он и сейчас в дружбе. Мало того, он ему балыки осетровые сбывает. Три магазина у Олега в Грибовске, и еще один вроде в областном центре открывает. Хоть и не очень большие у него магазины, но свои и не в убыток. Только вот дома у него он почти не бывает – не хочется видеть, как он обнимает Марину.
   Полтора года, как он уволился в запас, но с Максом связи не терял. Нет-нет да и черкнут друг другу письмецо. Далеко шагнул Макс. Из отстающих в передовики выбился. На конкурсах союзных первые места брал. Уж кто-кто, а Толик знает, что это значит. На собственной шкуре испытал.
   Неплохая у них выйдет команда. Он и Макс. Всего двое, но стоит каждый не меньше десятка. Что ни говори, готовили их по высшему разряду. Кого хочешь на уши поставят. Лишь бы только стволы были да тротил или лучше пластит для подрывных устройств. Любую диверсию организуют.
   Толик подъехал к магазину «Радужный», зашел туда и отыскал Олега.
   – Привет, братан! – хлопнул он приятеля по плечу.
   Олег одевался изысканно. Дорогой двубортный костюм, галстук за двести баксов, золотые часы. Сам весь ухоженый такой, лощеный. Толик одевается просто. Джинсы, кожаная куртка. С ног до головы забрызган грязью, и рыбой от него прет. Но Олег не морщит нос при встрече с ним. Друзьями они были, друзьями и остались.
   – А-а, это ты, Бугай, – поморщился Олег.
   Какая муха его укусила?
   – Мы тут с пацанами осетров надыбали, классные балыки будут, скоро подвезу.
   – Подвози, – вяло кивнул Олег.
   – Че ты такой кислый? Стряслось что?
   – Фюрер наехал.
   – Во дела! Какого хрена ему надо?
   – А такого. Недоплачивал я ему, видишь ли, – вскипел Олег. – Паразит долбаный, как пиявка к моей мошне присосался. Давай, давай, давай! А за что, спрашивается?
   – Сейчас все бандитам отстегивают, – рассудил Толик.
   Он и сам отстегивал.
   – Никуда от них, гадов, не денешься.
   – Никуда. Так что он от тебя хочет?
   – Доплаты. А это два «лимона» и еще счетчик накручивается.
   – Ну и отстегни.
   – Отстегну, куда деваться!
   – Ну ладно, крутись. Дай знать, если моя помощь понадобится.
Толик отлично дрался, стрелял из всех положений. И Олег это знал. Только против Фюрера он вряд ли потянет. Хотя как сказать.
   Поезд подошел к мрачному, еще довоенной постройки зданию вокзала в семь утра. Остановился, содрогнулся всем своим составным телом. Молоденькая пышная проводница недовольно глянула на Максима и открыла дверь тамбура.    Сходя на перрон, он услышал за спиной легкий вздох.
   – Счастливо, – обернувшись к ней, бросил Максим.
   – Пока.
   Двое суток он добирался домой из Питера. И все это время проводница Танечка напрашивалась на «палку чаю». То посмотрит на него жарко, то пройдет мимо, прижавшись к нему всем телом. Потом к себе в служебное купе стала звать. Помоги, мол, солдатик: то нужно сделать или это. Только он ее «не понимал». Так ничего у них и не вышло.
   А как он мог залезть на какую-то там Танечку, если он только от Ольги едет.
   Ольга. В его жизни она значит многое, если не все.
   Он воспринял ее всерьез с первого дня, как их свел вместе ее отец, подполковник Желудев. Хотя, было дело, чуть не поднял ее на смех. Рука у нее от волнения дрогнула, когда она показывала ему, как надо стрелять из пистолета. Влюбилась в него, он это сразу понял. Только о любви с его стороны тогда и речи быть не могло. Совсем еще девчонка, нескладная, глянуть не на что.
   Только девчонка эта такие фортели выкидывала! Никакой ниндзя с ней не сравнится. И рукопашным в совершенстве владела, и со стрелковым оружием никаких проблем, и по разведке и диверсиям шарила здорово. Подполковник Желудев называл ее гением. Шутка ли, он с пеленок ее как пацана растил, всю жизнь с ним ездила по полигонам. Многому она Макса научила. Только тогда он это не очень ценил. Хотелось побыстрее от нее избавиться.
   А потом у Оленьки кончились летние каникулы, и она прекратила заниматься с Максимом. Теперь с ним работали штатные инструкторы. Он продолжал делать успехи. Далеко пошел, первым из всех стал. И все благодаря Ольге. Хороший она ему толчок дала. Если бы не она, возможно, до конца службы он бы так и остался тюфяком.
   Она кончила школу, поступила в институт. И только после этого он по-настоящему обратил на нее внимание. Она стала настоящей красавицей. В такую нельзя не влюбиться. И он влюбился, только не давал знать ей о своих чувствах. До тех самых пор, пока из армии не уволился. Были у него кое-какие деньги, на них он номер в затрапезной гостинице снял, цветы купил. И к Ольге. Хорошо им было вместе. Они любили друг друга горячо и страстно. С Мариной ему не было так хорошо.
   Скоро он вернется к Ольге. Погостит у бабушки, отдохнет чуть-чуть и снова в Питер. Там с работой проблем нет, а летом можно в институт поступить. Будет и учиться и жить вместе с Ольгой.
   Максим обогнул здание вокзала, направился к остановке, сел в автобус, доехал до центра города. К дому своему шел мимо двухэтажного универмага.
   – Макс! – послышался за спиной до боли знакомый голос.
   Он остановился, обернулся и увидел Марину.
   Эффектная блондинка в норковом манто нараспашку. Красивая, свежая, желанная – и замужняя. Она больше не принадлежала ему. Но и он не принадлежал ей.
   – Привет.
   Она подошла к нему и ослепительно улыбнулась.
   – Привет, – нехотя ответил Максим.
   – Чего такой сердитый? Все обижаешься?
   – Да нет, – пожал он плечами.
   Вообще-то он был на нее в обиде за предательство, но сейчас это не имело никакого значения. У него есть Ольга. И Марина ему не нужна, пусть она будет хоть в сто раз красивей.
   – Обижаешься, вижу. Ты уж меня прости.
   Она чувствовала себя виноватой, но это уже ничего не могло изменить.
   Максим хорошо помнил тот день, когда узнал, что она выходит замуж за Олега. Он только что приехал в отпуск, собирался к Маринке, а тут на тебе, такой конфуз. Крепко он переживал, слов нет. И в ресторан, где свадьба гуляла, пришел, встал в уголке. Она его заметила. Тайком от жениха, вернее, уже мужа, вышла на улицу, поманила его взглядом за собой.
   – Как ты могла? – с упреком спросил он. – Я думал, ты дождешься меня.
   – Ну и дождалась бы. А дальше?.. Ты пойми, мне не нужен рай в шалаше. У тебя ничего нет, ни машины, ни квартиры.
   Да, ни машины у него, ни квартиры, ни тем более дачи. Но есть он сам. Только зачем он ей без атрибутов красивой жизни? А у ее мужа было все.
   На этом их разговор тогда и закончился. Вот и его продолжение. Но Максиму больше не хотелось с ней говорить. Да и ей, как видно, тоже.
   – Я тебя прощаю. Пока!
   Он повернулся к ней спиной и зашагал прочь. Шагов через сто он остановился и обернулся. Увидел, что Марина стоит у своей иномарки и открывает дверцу ключом.
   Она уже открыла дверцу, когда к ней подъехал серебристый «БМВ». Из машины вынырнули два крепыша в спортивных костюмах и кожаных куртках. Они схватили Марину и силой затолкали в машину.
Любил Максим ее или нет, сейчас это не имело никакого значения. Не мог он спокойно смотреть, как ее похищают какие-то ублюдки. Поэтому рванулся с места и на полной скорости помчался к «БМВ». Но не успел. Машина умчалась, оставив ему только запах сгоревшего бензина.
   Замуж Марина вышла не по любви. По расчету. Жизнь такая короткая, и прожить ее хотелось красиво. Квартира, машина, дача, деньги, много денег. У Олега все это было. И бизнес у него свой, он не последний в городе человек. Быть его женой – это еще и престижно. А Максим? Ни кола ни двора. Бабушкина квартира не в счет. Может, годам к сорока он что-нибудь и наживет, но к этому времени жизнь для нее утратит интерес.    Каждый человек должен стремиться к лучшему. И она стремится. Максим этого не понимает.
   Сзади остановилась машина, открылись дверцы. Она и ойкнуть не успела, как сильные мужские руки впихнули ее внутрь салона. Двое крепких мужчин в кожаных куртках зажали ее с обеих сторон. Захлопнулись двери, и «пиратский» «БМВ» резко рванул с места.
   Марина закричала, но тут же ей на рот легла широкая лента скотча.
   Куда ее везут? Зачем? Кому она понадобилась? Что, если ее хотят изнасиловать? Вывезут за город, остановятся, швырнут на капот, разденут и начнут, каждый по очереди. А если все сразу?.. Марина в ужасе закрыла глаза.
   Может, ее просто хотят ограбить? Но тогда почему с нее не снимают манто, не роются в сумочке?
   Наверное, ее похитили с целью выкупа. А что, очень даже может быть. Муж у нее бизнесмен, деньги водятся, и «деревянные» и «зеленые».
   Машина выехала за город, по узкой, но гладко асфальтированной дороге подъехала к озеру, остановилась у ворот роскошного дома в два этажа, окруженного высоким забором. Ворота автоматически сдвинулись в сторону – путь открыт.
   – Выходи, – не грубо, но и не особо вежливо сказал ей крепыш справа и сам первым вышел из машины.
   Руки он ей не подал. Кретин невоспитанный!
   Марину провели в дом. Просторный холл в мраморе, гранитный пол, все блестит, все сверкает. В воздухе запах богатства. Марина была в восторге. Кто же хозяин сказочного дворца?
   Ей отвели отдельную комнату. Мягкий персидский ковер на полу, золоченые обои, итальянская мебель под старину, роскошное двуспальное ложе, полная ваза фруктов на мраморном столике.
   Вечером она узнала, кто хозяин этого дома. Им оказался Фюрер. Да, тот самый Васька Рогов из их двора. Высоко взлетел. Банда у него, весь Грибовск с окрестностями к рукам прибрал.
Не красавец он. Казалось, когда-то его лицо было из мягкого воска, и кто-то нехороший бросил в него мячом, попал в переносицу. На лице осталась вмятина, а потом оно так и застыло. Но какая разница? Ведь он баснословно богат. Олегу до него далеко.
   – Ну ты даешь, Максим, – возмущенно протянула бабушка, глядя, как одевается внук. – Не успел приехать, а уже уходишь.    – Дела, бабушка, дела.
   Дома он побыл совсем немного, часа три, не больше. Выкупался, наелся до отвала, полежал с часик. Потом засобирался к Толику. Из головы не выходила Марина. Ей сейчас плохо, а он тут бока на диване отлеживает. Выручать нужно женщину из беды.
   Он надел старые джинсы-«варенки», болоньевую куртку, шапочку-петушок. Такое давно никто не носит, но ничего другого у него нет.
   – Не унывай, я скоро.
   Толик жил в частном доме на окраине города. Город небольшой, за полчаса пешком к нему добрался. Звонок на калитке. Интересно, дома ли дружок его армейский? Вряд ли…
   Но нет, дверь открылась, и на пороге появился Толик. Лицо заспанное, а ведь времени уже почти двенадцать.
   – Макс! – обрадовался Толик. – Ну наконец-то, братан!..
   Они пожали друг другу руки и обнялись. Как будто сто лет не виделись.
   – Заждался я тебя, в натуре, – пропуская в дом, похлопал его по плечу Толик.
   Они прошли на кухню.
   – Тяпнем по сто грамм?
   – В самый раз.
   А почему бы и не выпить с дорожки? Можно даже не по сто, а больше.
   Толик достал из холодильника вазочку с черной икрой, тарелку с нарезанным балыком. Деликатесы. Только в Грибовске этим никого не удивишь.
   Они выпили, закусили. Еще выпили.
– Отдохнешь после армейки, а потом я тебя к делу пристрою. Браконьерничать на пару будем, – выдал перспективу Толик.

   – Извини, брат, отпадает, – развел руками Максим. – Я в Питер уезжаю. Уже все решено.
   – Чего?
   – Работать там буду, потом учиться.
   – Да, плохо, – почесал затылок Толик.
   – Ты с мужем Марины вроде знаком, – перешел Максим к главному.
   – Ты об Олеге? Мы с ним вась-вась. Что, все по Маринке сохнешь?
   – Уже отсох. Теперь у меня Ольга есть. К ней и еду в Питер.
   – Какая Ольга?
   – Ты ее знаешь. Помнишь, когда ты на дембель уходил, командира нового нам прислали? Подполковника Желудева.
   – Ну чего же не помнить? Помню.
   – И дочь его, наверно, помнишь.
   – Такая маленькая, худая, косички такие смешные. Она еще с тобой занималась. В карате она вроде как большой спец. Крутая девчонка, ты писал.
   – Не только в карате. И не смешная она уже вовсе. Повзрослела, изменилась. Вот смотри, – Максим вынул фотографию Ольги и положил на стол перед Толиком.
   – Ну ваще!.. – только и сказал тот.
   Высшая степень восхищения.
   – Я тоже так думаю.
   – А Маринка тебе зачем?
   – Муж ее мне сейчас нужен.
   – Отношения выяснять будешь? – нахмурился Толик.
   Он явно не собирался давать друга в обиду. А ведь друг-то женился и на его любимой девушке, не только Максима.
   – Буду, но не с ним. Марину похитили.
   – Че?!
   – Что слышал. Сегодня утром я ее видел, разговаривал с ней. Потом видел, как она к своей машине пошла. А тут уроды какие-то в кожаных куртках ее схватили, в свою машину затащили и увезли. Я к ней, но не успел, далеко было.
   – Понятно.
   Рука Толика потянулась к бутылке. Разволновался парень.
   – Надо мужу сообщить.
   – Сейчас хряпнем еще по чуть-чуть и поедем.
   И тут зазвонил звонок.
   – Кого там хрен принес? – Толик пошел открывать.
   Через минуту в кухню вошел Олег, муж Марины. Бледный как мел, руки трясутся. И еще сильнее затряслись, когда он увидел Максима.
   – Ты?!
   Что и говорить, не любил он Максима, ревновал к нему жену.
   – Ну я.
   Казалось, Олег сейчас бросится на него с кулаками.
   – Сядь, остынь, – урезонил его Толик. – Что там у тебя стряслось?
   Олег сел на табурет, не спрашивая, взял бутылку, налил себе полный стакан и залпом выпил.
   – Марину вроде как похитили, – наконец выдавил он из себя.
   – Что значит «вроде»?
   – Люди видели, как ее в машину какие-то качки силой затаскивали.
   – Макс тоже видел.
   Олег встрепенулся и впился в Максима злым взглядом.
   – Ты видел?
   – Допустим.
   Максим мог вырубить его одним ударом, но даже не думал об этом. Понимал, как человеку хреново.
   – Ты разговаривал с Мариной?
   – Разве это важно?
   – Для меня важно! – выкрикнул Олег. – Только попробуй тронь ее!
   – Слушай, ты! – зарычал на него Толик. – Ты мне друган, но я тебе сейчас, бля, по чайнику настучу. Че ты, в натуре, пургу несешь? Ты зачем пришел?
   Только грубостью Толик мог остудить Олега. И у него это получилось.
   – Ты, Толик, должен мне помочь. Ты же обещал.
   – Понял, без проблем. Ты это, случаем, в ментовку не заявлял?
   – Какая, , ментовка? – Олег снова начал заводиться. – Марину Фюрер похитил, а у Фюрера вся ментовка на прикорме.
   – Стоп! С чего ты взял, что ее похитил Фюрер?
   – Я же говорил тебе вчера, что Фюрер на меня наехал. Деньги он свои получит, тут мне деваться некуда. Только ему одного счетчика мало. Вот он Марину к себе и забрал. Что, если он ее изнасилует?
   Олег низко опустил голову и обхватил ее руками.
   – Гасить, бля, надо этого ублюдка! – сжал кулаки Толик. – Если Маринка у него, мы ее из этого дерьма, бля буду, вытащим. Так, Макс?
   Максиму невольно вспомнился подвал, где его запер вместе с Мариной и Толиком этот самый Фюрер. Уже тогда он был тем еще подонком. Потом он вспомнил тот же самый подвал, куда заглянул случайно. Шестнадцать лет ему было тогда. Видел он, как здоровенные пацаны тягают железо, качают мышцы. Раньше они в фашистов играли, а сейчас серьезными делами заправляют, рэкетом занимаются. И все под Фюрером ходят. Далеко этот гад прыгнул, и никто его не остановит. Ну, это еще как сказать!
   – О чем разговор?
   Если Марину похитил Фюрер, он же ее и вернет. Изнасилует он или нет, это другой вопрос. Но Олег ему заплатит, и он вернет Марину. Их помощь ему вроде как и не нужна, они только хуже могут сделать. Олег скоро это поймет и начнет отговаривать, но пока он порет горячку, нужно пользоваться моментом. Уж больно хотелось Максиму и Толику самим вырвать Марину из рук Фюрера.
   – Братан, мы найдем твою Маринку, зуб даю, – заверил Олега Толик. – И на Фюрера наедем. Только нам стволы нужны.
   – Да, стволы в этом деле не помешают, – согласился Максим.
   В очень серьезное дело они ввязываются, тут уж крови бояться нечего. Возможно, придется кого-то подстрелить, хотя лучше было бы обойтись без пальбы.
   – И пару-тройку тротиловых шашек, – добавил он.
   Может, им понадобится что-то взорвать. А с минным делом они знакомы.
   – Стволов у меня нет, шашек тоже, – сказал Олег. – Но есть деньги.
   – Тогда о чем базар?
   Толик подмигнул Максиму.
   Они начинают серьезное дело. Они одна команда. Непобедимая.
   Марина стояла под тугими струями душа, смывала с себя мыльную пену. Голова вскинута, глаза закрыты, рука заброшена на мокрые волосы. А фигурка у нее высший класс. Ножки, животик, груди – все в идеале. Залюбуешься. И Фюрер любовался. Он наблюдал за ней через глазок скрытой видеокамеры, выходящий на метровый экран «Панасоника».    Потом Марина ушла к себе в комнату сушить волосы, краситься, одеваться – словом, готовиться к ужину.
   Ужин при свечах. Где-то Фюрер читал об этом. Вроде бы высший шик. При свечах так при свечах.
   Они будут сидеть с Мариной за столом, пить шампанское, вспоминать детство. А потом он ее трахнет.
   Можно взять ее силой. Пара пацанов заломает ее без проблем. Но брать ее силой неинтересно. Вот если она ему по доброй воле отдастся…
   Если честно, то он сомневался в том, что Марина так вот и подставит ему свой передок. Не красавец он: обделила его природа. Но ничего, если баба заартачится, у него в запасе всегда есть верный вариант.
   К столу Марина вышла с улыбкой. Обалденная баба, базара нет. Глаза сияют, лицо светится. Да она рада ему! Фюрер почувствовал, как у него забурлила кровь.
   Она продолжала улыбаться и за столом. И глазки ему строила. Но она же вроде ненавидеть его должна. Он ее похитил.
   – Все вспоминаю наш подвал, – она первой заговорила о детстве. – Только раньше ты, Фюрер, не больно-то меня жаловал.
   – А сейчас жалую? – расплылся он в довольной улыбке.
   – Жалуешь. Красивый у тебя дом, хорошо у тебя.
   В ее глазах был восторг. Бальзам Фюреру на душу.
   – Знаешь, почему ты здесь?
   – Потому что я тебе нравлюсь?
   – Нет.
   – Я тебе не нравлюсь?
   Она даже обиделась.
   Фюрер хватил ртом воздух.
   – Нет, ты-то как раз мне нравишься, гадом буду! Мне твой муж не нравится. На бабки он меня кинул.
   – На бабки, кинул… Как это понять?
   Святая невинность.
   – Он мне недоплачивал.
   – Ах вот оно как! – Марина нахмурилась. – Олег для меня деньги берег. Я женщина дорогая, на меня много денег надо.
   – Я твоего мужа наказать хотел, вот и похитил тебя.
   – Ах ты негодник! – Она погрозила пальчиком.
   Эта женщина с ним играет, но игра кайфовая.
   – Пусть негодник. А знаешь, что я хотел с тобой сделать?
   Ладно пора переходить к самому главному. В штанах уже застоялось.
   – Что?
   – А то, что мужики с бабами делают. Марин, давай пойдем ко мне в комнату?
   – Зачем?
   – Ну ты же сама знаешь, – замялся Фюрер.
   Он хотел быть с ней грубым, но почему-то не получалось.
   – Не знаю…
   Но она, конечно, все знала. Чего ломаться-то?
   – Мы с тобой это, типа сексом займемся.
   – Да что ты говоришь? – Ее губы изогнулись в гневную дугу. – Ты что, за шлюху меня принимаешь?
   – Ты это, короче, не брыкайся! – рявкнул он, поднимаясь со своего места. – Хочу тебя трахнуть и трахну! И целку ты из себя не строй, не то все дыры распломбирую!
   Наконец-то он разговаривает с ней, как со всякой другой женщиной. Они, суки, только такой язык и понимают.
   – Ну зачем же ты так? – Марина сразу потускнела.
   – Пошли, – он взял ее за руку и потянул за собой.
   Но он недооценил ее. Она вырвала руку и отбежала в глубь комнаты.
   – Василий, ну зачем же ты со мной так грубо? – со слезами на глазах спросила она.
   Фюрер почувствовал, что начинает таять. И правда, чего это он с ней так грубо?.. Она не такая, как все.
   – Ты же мне нравишься.
   – Я думала, ты меня у мужа похитил. Думала, ты ко мне серьезно.
   – Мало что ты думала, – голос его звучал неуверенно.
   – Скажи, ты женат?
   – Нет.
   Зачем ему жена? В его распоряжении самые клевые девки в городе. Только свистни, гуртом набегут. Но Марина не девка, она особенная. А что, если?..
   Он даже затаил дыхание.
   Что, если он женится на ней? Заберет у мужа и женится. Идеальной женой будет. Вряд ли он найдет себе лучшую… А еще за ней богатое приданое.
   Фюрера осенила блестящая, как ему показалось, мысль. Муж Марины владеет тремя магазинами в Грибовске и еще одним в областном центре. И все это, видать, завещано любимой жене. Проблема в одном – исполнить завещание. Но для Фюрера это не проблема. Чик «пером» по горлу – и куда только все проблемы подеваются.
   – А знаешь, мы ведь по-хорошему можем быть вместе, – загадочно улыбнулась она.
   – Как это по-хорошему?
   – Нам нужно пожениться. И тогда я вся твоя.
   – Да ты мои мысли, блин, читаешь!
   Он готов на ней жениться, базара нет. Она будет ему примерной женой.
   – А как же быть с твоим мужем?
   Впрочем, он и сам знал ответ на этот вопрос. Развод со смертельным исходом. Но Марина недолго будет вдовой.
   – Мы разведемся.
   – И чем скорее, тем лучше.
   – Правда, я многое потеряю, – ее голос звучал озабоченно. – Дело в том, что Олег завещал мне все свое имущество. Когда я сообщу ему о моем желании развестись, он изменит завещание.
   Не успеет!
   – Ну и хрен с ним. Со мной ты в бедности жить не будешь.
   Марина только этого и ждала. Глаза у нее радостно засверкали.
   – Я тебе на свадьбу бриллиантовое колье подарю.
   Ее взгляд вспыхнул еще ярче. Похоже, он нашел ее слабое место.
   – А сегодня я подарю тебе кое-что другое. Золотой браслет.
   Фюрер подошел к Марине, взял ее за руку. Она пошла за ним как зачарованная. Он провел ее в свою спальню на первом этаже, подошел к потайному сейфу, открыл его, достал футляр, обитый красным бархатом. В нем лежал золотой браслет в виде переплетенных змей.
   – Это твое.
   Он открыл футляр и протянул браслет Марине.
   Она чуть не задохнулась от восторга. Бабы, они все такие. Им самую хреновую безделушку покажи, они и рады.
   Марина рассматривала браслет, примеряла его. И даже не обратила внимания на то, что Фюрер подошел к ней сзади и начал тискать рукой ее груди. Вторая рука задрала ей платье и двигалась вверх по ноге.
   Только когда он начал стягивать с нее трусики, она закинула голову назад и жадно задышала. Ее тело мелко дрожало.
   Дальше все пошло по известной схеме. Шмотки в сторону, флаг – по ветру, ноги врастопырку, и, ура, на подвиг. Он не хотел ставить ее в неловкое положение, но пришлось. В позе крабом она выглядела убойно.
Стоило признать, что в постели с Мариной неплохо. Хоть и не очень горячая баба, но стоит на нее еще как. Стоит и стоять будет. Возможно, он даже не будет ей изменять.
   Браконьеры – народ серьезный. Красная рыба – это естественная валюта, достаточно твердая. Все места на лиманах, на реках и на море давно уже проданы. Но залетных ой-ой как много. Только успевай отбиваться, отстаивать свое место под солнцем. Вот браконьеры и отбиваются. К тому же с рыбинспекторами у них самая настоящая война. В ход идет все, от «лупары», то бишь обреза, до дорогих арбалетов с оптическими прицелами. Оружие на деревьях не растет. Его добывают из надежных источников. Один из таких источников знал Толик. Вместе с Максимом выехал в Краснодар.    На городском рынке Толик разыскал высокого тощего парня с бегающими глазками.
   – Дело к тебе, Лопата, – заговорщицки подмигнул ему он.
   – Че, стволы? – тихо спросил тот.
   – А ты догадлив, – усмехнулся Толик.
   – Че надо?
   – Пару «макаров» с «маслятами» да тротиловых шашек с пяток.
   – С «музыкой» проблем нет. А чего «макары»? Могу «люгер» или «браунинг» предложить. Еще «беретта» есть, отличная штука.
   «И стоит дороже».
   Но дело в данном случае не в цене. Просто к «макарову» и он и Толик в армейке привыкли. На этих пистолетах их дрессировали. Привычки – дело серьезное, ими разбрасываться нельзя. Тем более туфта все это, что про «ПМ» говорят. Отличная вещь, если разобраться.
   – Не, нам «макары» нужны.
   – Еще «лимоны» есть, «эф-первые».
   – Пара штук не помешает, – Толик раздумывал недолго.
   – Бабки вперед.
   Лопата назвал цену, Толик отсчитал деньги.
   Через час, «подкованные», они ехали к Грибовску.
   Вечером того же дня они уже забирались на высокую сосну в роще неподалеку от особняка Фюрера.
   – Классный он, бляха, «рейхстаг» отгрохал, – сказал Толик, настраивая оптику.
   – Надо думать, – отозвался Максим.
   Он сидел на «этаж», то есть на ветку, ниже.
   Толик рассматривал дом через окуляры мощного полевого бинокля. Без него он не отправлялся ни на одну рыбалку. И сейчас они вроде как на рыбалке. Ловят рыбу в мутной воде.
   – Блин, все окна зашторены, – сообщил он.
   – Снайперов опасается.
   – Бандитский век недолог. И на этого козла пуля уже отлита.
   Толик продолжал смотреть в бинокль.
   – Вряд ли он здесь Маринку прячет, – рассудил Максим.
   – Почему так думаешь?
   – А вдруг менты?
   – Ты слышал, что Олег тер? Менты у Фюрера все куплены. Они при нем как полицаи при фашистах. Есть!
   – Что там?
   – Да занавеска на первом этаже откинулась. Бля буду, Маринка в окне засветилась. Все, исчезла.
   – Ну что, братан, проводим рекогносцировку, – вставил армейское словцо Максим.