Не прошло и часа, как странный труп уже покоился на столе у талантливого хирурга. Но в то, что его можно оживить, не верил никто.
– Да вроде подойдет, – неопределенно сказал Лежак, когда осмотр был закончен.
– Семьсот пятьдесят в месяц, – заломил цену хозяин.
– И семи сотен хватит, – отрезал Медок.
Всем своим видом они подчеркивали принадлежность к бандитской касте. Бритые затылки, золотые цепи, кожаные куртки. И хотя они всего-навсего сутенеры, хозяину квартиры об этом знать вовсе не обязательно. Пусть думает, что они крутые. Пусть боится. И тот боялся. Поэтому без лишних возражений согласился на семьсот долларов.
– То-то же... – Лежак отсчитал деньги за три месяца вперед и бесцеремонно вытолкал его за дверь.
Квартира была просторной и с мебелью. Они расположились в зале, в креслах за столиком. Медок достал из пакета бутылку «Абсолюта», бутыль кока-колы, холодное мясо и соленые огурчики в банке. Рюмки Лежак принес с кухни.
– Ну чо, за успех?
– За удачу.
Им обоим сказочно повезло. Менты от них отцепились. Но это ерунда. Гораздо важнее, что их оставили в покое братки покойного Савелия. Возможно, бандиты догадывались, что они ходили убивать Селезня вместе с Мироном и Горюном. Но почему-то оставили их в живых. Даже пальцем не тронули. Хотя закошмарили жуть как.
Лежак и Медок уважали самих себя и друг друга. И было за что. Во-первых, они не дрогнули ни под ментами, ни под братками, не сдали ни себя, ни один другого. А во-вторых, они наизнанку вывернулись, чтобы собрать до кучи рассеявшееся после смерти Мирона стадо «ночных бабочек». Все пятнадцать под их крыло вернулись. Место запропавшей Ксюхи заняла сисястая брюнетка Лялечка – кстати, это она создала им ложное алиби. Вообще-то не совсем ложное. Ведь они и в самом деле харили ее вдвоем, для пробы, но совсем в другое время.
Деньги у них водились. И все пошли в дело. Для начала сутенеры сняли эту хату. Здесь будет массажный салон – фирму они зарегистрируют официально, уже пробиты ходы. Потенциальный клиент захочет заказать «массажистку» с выездом к нему домой, найдет объявление в газете, позвонит на фирму, и, пожалуйста, заказ принят. Пятнадцать девушек в эскорте. Такса стандартная – сто баксов за два часа и двести за ночь. На Тверской, конечно, больше можно заработать, но там опасно – никаким калачом «бабочек» теперь туда не затянешь. Девок будут сами по хатам развозить, диспетчера найдут, с ментами и бандитами, которые с «крышей» к ним заявятся, общий язык найдут. Словом: дело закрутится. По самым скромным расчетам, в месяц каждый из них будет иметь до пяти «штук» «зеленью». Но ведь дело можно еще и значительно расширить.
Звонок в дверь остановил их полный радужных надежд разговор.
Лежак подумал, что вернулся хозяин – мало ли какие вопросы могли у него появиться, – и распахнул дверь, не глядя в глазок. И тут же получил сильный удар в грудь, который отбросил его в глубь коридора. В квартиру уже входили три качка в дубленках. У всех в руках «волыны».
– Ой, извини! – с издевкой улыбнулся один. – Не хотел тебя бить.
Но ударил.
– А я не хочу в тебя стрелять! – рассмеялся второй и наставил на него ствол.
Вот так, сейчас его убьют. А они с Медком думали, будто нелегкая мимо пронесла.
– Эй, а он не хочет отправляться к предкам, – ткнул в Лежака пальцем третий.
– Думаешь, не хочет?.. – смеясь, усомнился второй.
– А ты его спецом сам спроси.
– Ты, козел, на тот свет хочешь?
– Нет! – в панике выкрикнул Лежак.
– А зря. Твой Мирон, в рот его, тебя там дожидается.
– Не нужен он мне! – хватая ртом воздух, выдал он.
– А кто тебе нужен? – продолжали глумиться над ним бандиты.
– Мы с Медком теперь работаем.
Медок сидел в комнате и не показывался.
– А телок у вас сколько?
– Пятнадцать.
– На эскорт их запустите?
– Хотелось бы.
– Так в чем же дело? Запускайте, мы не против. Но работать будете на нас.
Бандит опустил пистолет. Лежак облегченно вздохнул. Значит, его не собирались убивать. Его просто кошмарят, чтобы подмять под себя. Да разве ж он против того, чтобы работать на таких крутых пацанов?
– Да я только рад буду.
– Он только рад будет, – передразнил его первый крепыш. – Каз-зел ты, этта, в натуре. Короче, за «крышу» будешь отстегивать половину.
Лежак похолодел. Пятьдесят процентов от дохода – это откровенный грабеж. Но именно из-за этих поганых процентов погиб Мирон. И его, Лежака, замочат, если ерепениться будет.
– Со-согласен, – выдавил он, заикаясь.
– А твой кореш?
– Я тоже.
Наконец-то показался в дверях комнаты Медок. Бледный как смерть, в глазах страх. Ну да и у него, у Лежака, видок не лучше.
– А куда вы оба денетесь? – захохотал крепыш.
И для вящего устрашения выставил вперед руку с пистолетом и вдавил ствол ему в грудь. Смех его стал еще громче.
Вот оно как все обернулось. Жизнь им сохранили, но посадили на рабские условия. И действительно, куда деваться?
Часть II
Глава 1
* * *
Лежак и Медок придирчивыми взглядами осматривали вполне приличную на вид четырехкомнатную квартиру. Они остались довольны, но это никак не отразилось на их угрюмых лицах.– Да вроде подойдет, – неопределенно сказал Лежак, когда осмотр был закончен.
– Семьсот пятьдесят в месяц, – заломил цену хозяин.
– И семи сотен хватит, – отрезал Медок.
Всем своим видом они подчеркивали принадлежность к бандитской касте. Бритые затылки, золотые цепи, кожаные куртки. И хотя они всего-навсего сутенеры, хозяину квартиры об этом знать вовсе не обязательно. Пусть думает, что они крутые. Пусть боится. И тот боялся. Поэтому без лишних возражений согласился на семьсот долларов.
– То-то же... – Лежак отсчитал деньги за три месяца вперед и бесцеремонно вытолкал его за дверь.
Квартира была просторной и с мебелью. Они расположились в зале, в креслах за столиком. Медок достал из пакета бутылку «Абсолюта», бутыль кока-колы, холодное мясо и соленые огурчики в банке. Рюмки Лежак принес с кухни.
– Ну чо, за успех?
– За удачу.
Им обоим сказочно повезло. Менты от них отцепились. Но это ерунда. Гораздо важнее, что их оставили в покое братки покойного Савелия. Возможно, бандиты догадывались, что они ходили убивать Селезня вместе с Мироном и Горюном. Но почему-то оставили их в живых. Даже пальцем не тронули. Хотя закошмарили жуть как.
Лежак и Медок уважали самих себя и друг друга. И было за что. Во-первых, они не дрогнули ни под ментами, ни под братками, не сдали ни себя, ни один другого. А во-вторых, они наизнанку вывернулись, чтобы собрать до кучи рассеявшееся после смерти Мирона стадо «ночных бабочек». Все пятнадцать под их крыло вернулись. Место запропавшей Ксюхи заняла сисястая брюнетка Лялечка – кстати, это она создала им ложное алиби. Вообще-то не совсем ложное. Ведь они и в самом деле харили ее вдвоем, для пробы, но совсем в другое время.
Деньги у них водились. И все пошли в дело. Для начала сутенеры сняли эту хату. Здесь будет массажный салон – фирму они зарегистрируют официально, уже пробиты ходы. Потенциальный клиент захочет заказать «массажистку» с выездом к нему домой, найдет объявление в газете, позвонит на фирму, и, пожалуйста, заказ принят. Пятнадцать девушек в эскорте. Такса стандартная – сто баксов за два часа и двести за ночь. На Тверской, конечно, больше можно заработать, но там опасно – никаким калачом «бабочек» теперь туда не затянешь. Девок будут сами по хатам развозить, диспетчера найдут, с ментами и бандитами, которые с «крышей» к ним заявятся, общий язык найдут. Словом: дело закрутится. По самым скромным расчетам, в месяц каждый из них будет иметь до пяти «штук» «зеленью». Но ведь дело можно еще и значительно расширить.
Звонок в дверь остановил их полный радужных надежд разговор.
Лежак подумал, что вернулся хозяин – мало ли какие вопросы могли у него появиться, – и распахнул дверь, не глядя в глазок. И тут же получил сильный удар в грудь, который отбросил его в глубь коридора. В квартиру уже входили три качка в дубленках. У всех в руках «волыны».
– Ой, извини! – с издевкой улыбнулся один. – Не хотел тебя бить.
Но ударил.
– А я не хочу в тебя стрелять! – рассмеялся второй и наставил на него ствол.
Вот так, сейчас его убьют. А они с Медком думали, будто нелегкая мимо пронесла.
– Эй, а он не хочет отправляться к предкам, – ткнул в Лежака пальцем третий.
– Думаешь, не хочет?.. – смеясь, усомнился второй.
– А ты его спецом сам спроси.
– Ты, козел, на тот свет хочешь?
– Нет! – в панике выкрикнул Лежак.
– А зря. Твой Мирон, в рот его, тебя там дожидается.
– Не нужен он мне! – хватая ртом воздух, выдал он.
– А кто тебе нужен? – продолжали глумиться над ним бандиты.
– Мы с Медком теперь работаем.
Медок сидел в комнате и не показывался.
– А телок у вас сколько?
– Пятнадцать.
– На эскорт их запустите?
– Хотелось бы.
– Так в чем же дело? Запускайте, мы не против. Но работать будете на нас.
Бандит опустил пистолет. Лежак облегченно вздохнул. Значит, его не собирались убивать. Его просто кошмарят, чтобы подмять под себя. Да разве ж он против того, чтобы работать на таких крутых пацанов?
– Да я только рад буду.
– Он только рад будет, – передразнил его первый крепыш. – Каз-зел ты, этта, в натуре. Короче, за «крышу» будешь отстегивать половину.
Лежак похолодел. Пятьдесят процентов от дохода – это откровенный грабеж. Но именно из-за этих поганых процентов погиб Мирон. И его, Лежака, замочат, если ерепениться будет.
– Со-согласен, – выдавил он, заикаясь.
– А твой кореш?
– Я тоже.
Наконец-то показался в дверях комнаты Медок. Бледный как смерть, в глазах страх. Ну да и у него, у Лежака, видок не лучше.
– А куда вы оба денетесь? – захохотал крепыш.
И для вящего устрашения выставил вперед руку с пистолетом и вдавил ствол ему в грудь. Смех его стал еще громче.
Вот оно как все обернулось. Жизнь им сохранили, но посадили на рабские условия. И действительно, куда деваться?
Часть II
Глава 1
Леся стояла на коленях на полу, локти на кровати. Голое совершенной формы тело выгнуто, поджарый зад трясется под натиском сухопарого мужичка с большими ушами. Его огромный инструмент на всю длину входит в нее. Она стонет от кайфа и восторга. Шлюха! Тварь! Потаскуха!.. Прямо из воздуха возник второй мужик, он подсел к Лесе, дал ей попробовать на вкус свою омерзительную штуку. Когда появился третий и взял ее сзади, все куда-то пропало. Леся, мужики, кровать, комната...
Петр Антонович открыл глаза и уставился в потолок. Провел рукой по лбу и стер с него капельки холодного пота. Один и тот же сон преследовал его на протяжении последних пятнадцати лет. И самое страшное, что этот сон – отражение прошлого.
Он повернулся на бок, закрыл глаза и попробовал уснуть снова. Но мысли о былом отгоняли сон и не давали спать.
Давно, очень давно, еще в другой жизни, он застал свою бывшую жену с любовником. Он никогда не приходил домой на обед. А тут пришел. И обнаружил в своей спальне суку и самца, они беззастенчиво трахались на его кровати.
Лесю он любил безумно. Но так же безумно возненавидел ее, когда ощутил на своей голове тяжесть ветвистых рогов. В срочном порядке он подал на развод, собрал свои вещи и уехал в дальние края. Ему не жаль было оставлять Лесю, но сердце обливалось кровью, когда он думал о своей маленькой дочери. Он был бы рад забрать ее с собой, да кто бы ему позволил?
В том же году он устроился инженером на алмазные прииски в Якутии. Заработок высокий, но он совершенно не интересовал Петра Антоновича. В его работе ему нравилось другое – постоянное напряжение умственных и физических сил. Тяжелый труд и ужасный климат вытесняли из его головы мысли о брошенной семье. В борьбе с суровой природой и с постоянными поломками техники он закалил свой характер, научился быстро находить выходы из экстремальных ситуаций.
Он числился на хорошем счету. Передовик, рационализатор, активист. И, главное, с начальством в отличных отношениях. Его выдвинули раз, второй, третий. Не успел оглянуться, как стал генеральным директором крупнейшего алмазодобывающего предприятия. Он честно исполнял свои обязанности, добивался высокой производительности труда, перевыполнения плана, заботился о людях. А однажды поймал за руку своего заместителя.
Этот пройдоха возглавлял группу махинаторов. Он создал разветвленную сеть не зависящих друг от друга звеньев. В одних звеньях добывались «левые» алмазы, в других – эти же камушки по хитро смазанному механизму проходили мимо контролирующих структур, в третьих – уходили по нелегальному пути сбыта. Система учета на предприятии разработана, казалось, до совершенства. Но нет, выяснилось, что в ней есть дыра. И дыру эту заметил один только Петр Антонович. Ему бы отдать своего зама под суд. Но неожиданно для себя он соглашается с предложением этого пройдохи самому возглавить предприятие в предприятии, нелегальное в легальном. В последнее время его жизнь стала казаться ему пресной, появилось слишком много свободного времени. А ему нужно было заполнить жизненный вакуум. И он заполнил его риском, ежедневным, ежечасным.
С каждым годом обороты его тайного «цеха» существенно увеличивались. Неучтенные алмазы уходили на Запад достаточно крупными партиями. Но Петр Антонович даже не считал, сколько денег на его заграничном банковском счету. А когда сосчитал, ахнул. Сто восемьдесят миллионов долларов. Сумасшедшие деньги! Сказочное богатство! И все это для него, для него одного.
Больше десяти лет он живет один, и все это время изнуряет себя работой, создает и успешно преодолевает трудности. А жизнь тем временем проходит стороной. Но не все потеряно. Он еще достаточно молодой, сорок два года всего – самый возраст для мужчины. Он еще может создать семью и отогреть душу у огня домашнего очага.
В девяносто втором году Петр Антонович завязал с преступным бизнесом, полностью свернул нелегальную деятельность на своем предприятии. А потом подал заявление об уходе.
Он наворовал десятки миллионов долларов, но преступником себя не чувствовал. Преступник, по его мнению, тот, кто попадается, а он перед законом оставался чист. Совесть его не мучила, но все же давала о себе знать. Она всколыхнула в нем чувство патриотизма, которое проявилось в выборе вложения капитала. Деньги лежали на заграничных счетах. Они бы и дальше могли продолжать работать на экономику Швейцарии, Англии и Австрии. А он бы жил по образу и подобию пресловутого французского рантье. Но он собирался заставить деньги работать на Россию.
Петр Антонович открыл глаза и уставился в потолок. Провел рукой по лбу и стер с него капельки холодного пота. Один и тот же сон преследовал его на протяжении последних пятнадцати лет. И самое страшное, что этот сон – отражение прошлого.
Он повернулся на бок, закрыл глаза и попробовал уснуть снова. Но мысли о былом отгоняли сон и не давали спать.
Давно, очень давно, еще в другой жизни, он застал свою бывшую жену с любовником. Он никогда не приходил домой на обед. А тут пришел. И обнаружил в своей спальне суку и самца, они беззастенчиво трахались на его кровати.
Лесю он любил безумно. Но так же безумно возненавидел ее, когда ощутил на своей голове тяжесть ветвистых рогов. В срочном порядке он подал на развод, собрал свои вещи и уехал в дальние края. Ему не жаль было оставлять Лесю, но сердце обливалось кровью, когда он думал о своей маленькой дочери. Он был бы рад забрать ее с собой, да кто бы ему позволил?
В том же году он устроился инженером на алмазные прииски в Якутии. Заработок высокий, но он совершенно не интересовал Петра Антоновича. В его работе ему нравилось другое – постоянное напряжение умственных и физических сил. Тяжелый труд и ужасный климат вытесняли из его головы мысли о брошенной семье. В борьбе с суровой природой и с постоянными поломками техники он закалил свой характер, научился быстро находить выходы из экстремальных ситуаций.
Он числился на хорошем счету. Передовик, рационализатор, активист. И, главное, с начальством в отличных отношениях. Его выдвинули раз, второй, третий. Не успел оглянуться, как стал генеральным директором крупнейшего алмазодобывающего предприятия. Он честно исполнял свои обязанности, добивался высокой производительности труда, перевыполнения плана, заботился о людях. А однажды поймал за руку своего заместителя.
Этот пройдоха возглавлял группу махинаторов. Он создал разветвленную сеть не зависящих друг от друга звеньев. В одних звеньях добывались «левые» алмазы, в других – эти же камушки по хитро смазанному механизму проходили мимо контролирующих структур, в третьих – уходили по нелегальному пути сбыта. Система учета на предприятии разработана, казалось, до совершенства. Но нет, выяснилось, что в ней есть дыра. И дыру эту заметил один только Петр Антонович. Ему бы отдать своего зама под суд. Но неожиданно для себя он соглашается с предложением этого пройдохи самому возглавить предприятие в предприятии, нелегальное в легальном. В последнее время его жизнь стала казаться ему пресной, появилось слишком много свободного времени. А ему нужно было заполнить жизненный вакуум. И он заполнил его риском, ежедневным, ежечасным.
С каждым годом обороты его тайного «цеха» существенно увеличивались. Неучтенные алмазы уходили на Запад достаточно крупными партиями. Но Петр Антонович даже не считал, сколько денег на его заграничном банковском счету. А когда сосчитал, ахнул. Сто восемьдесят миллионов долларов. Сумасшедшие деньги! Сказочное богатство! И все это для него, для него одного.
Больше десяти лет он живет один, и все это время изнуряет себя работой, создает и успешно преодолевает трудности. А жизнь тем временем проходит стороной. Но не все потеряно. Он еще достаточно молодой, сорок два года всего – самый возраст для мужчины. Он еще может создать семью и отогреть душу у огня домашнего очага.
В девяносто втором году Петр Антонович завязал с преступным бизнесом, полностью свернул нелегальную деятельность на своем предприятии. А потом подал заявление об уходе.
Он наворовал десятки миллионов долларов, но преступником себя не чувствовал. Преступник, по его мнению, тот, кто попадается, а он перед законом оставался чист. Совесть его не мучила, но все же давала о себе знать. Она всколыхнула в нем чувство патриотизма, которое проявилось в выборе вложения капитала. Деньги лежали на заграничных счетах. Они бы и дальше могли продолжать работать на экономику Швейцарии, Англии и Австрии. А он бы жил по образу и подобию пресловутого французского рантье. Но он собирался заставить деньги работать на Россию.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента