Колычев Владимир. Хозяин города

   – Что-то ты не в тему несешь, мусор…
   – Наверное, я что-то не так понял, – усмехнулся Городовой. – Мне сказали, что ты «бык» в банде Кипятка. А ты, оказывается, обычный баклан… Таких в тюрьме очень быстро опускают.
   – Не дождешься, мусор!
   – Ставлю тебе седьмой крестик, Игорек… Плохо, очень плохо. Теперь у тебя никаких шансов отсюда выбраться. Даже если скажешь, откуда у тебя «Мерседес» гражданина Юшкевича.
   – Не скажу!.. И Юшкевича не знаю!
   – Ладно, сам все узнаю… Если просто угнал, плохо. Если за долги отобрал, еще хуже. Считай, что ты Кипятка подставил. У меня к нему особых претензий нет, но теперь будут. Так бы ты на себя все мог взять, но теперь я Кипятка прессовать начну…
   – Кипятка он прессовать начнет! – презрительно хохотнул Берул. – Кто ты, а кто Кипяток…
   – Значит, знаешь, кто такой Кипяток?
   – Да пошел ты в жопу, мусор!
   – Восьмой раз… Из маленьких крестиков складывается большой крест. Ты его сложил. И на себе поставил… Я не злопамятный, Игорек, но крест у тебя каменный.
   – Мусор, ты меня достал!
   Богдан больше не стал ничего говорить. Берула можно сломать, и он знает, как это сделать. И сделает. Потому что это дело принципа… Сломать его можно, но агент из него выйдет никудышный. Потому что тупой он. Даже если Берулов согласится вдруг работать на Богдана, то спалится на первой же встрече с ним. К тому же у него есть информатор в банде Кипятка.
   Городовой поднялся и направился к двери. Он чувствовал на спине злобный взгляд, но в жар его от этого не бросило. Не та сила в Берулове, которой можно бояться.
   Он зашел в помещение для допросов и увидел, с каким презрением сплевывает себе под ноги узколобый Горшков. Он сидел на вмурованной в пол табуретке в наручниках и корчил из себя великого криминального босса.
   – Ну что? – глянув на Пляцкова, спросил Богдан.
   Эдик в ответ выразительно развел руками. У него тоже ничего не вышло.
   – Ничего, время лечит. Оно же и калечит…
   – Тебя оно же и покалечит, мусор, – презрительно скривился Горшков.
   – Мусор у тебя под ногами. Нахаркал, как свинья, – зло посмотрел на него Богдан.
   – Ничего, уберешься.
   – Это ты мне сказал? – с безмятежным удивлением спросил Городовой.
   – Ну а кому еще? – с вызовом хмыкнул бандит.
   Богдан ударил его в живот. Он знал, как и куда бить, поэтому боль не просто скрутила Горшкова, она сбросила его с табурета на пол. Мощный он парень, тяжелый, но Богдану силы не занимать. Одной рукой старлей схватил братка за ворот, другой за штанину и, как тряпкой, провел им по полу, стирая плевки.
   – Ну вот, уборка закончилась.
   – Ты еще кровью умоешься, мусор… – прохрипел Горшков.
   Но Богдан отвечать на этот выпад не стал. С помощью Пляцкова он вытащил бандита из помещения, а там к ним подключился дежурный по изолятору. Задержанного затолкали в камеру, заперли за ним дверь.
   – Упертый попался, – сказал Пляцков, отряхивая ладони хлопком одной о другую.
   – Потому что дубовый.
   – А твой как?
   – Та же порода. Что ж, будем заниматься резьбой по дереву. И резать, пока горячо. Мне нужен адрес Юшкевича.
   – Есть адрес. Это на Победы, дом восемнадцать, квартира… – скороговоркой выдал Эдик. Но вдруг запнулся. Памяти не хватило. Хотел блеснуть, но не вышло. Впрочем, это не повод для насмешки. – У меня записано, надо глянуть…
   – Глянь… Надо будет по этому адресу проехаться.
   – Я могу.
   – Да нет, я сам.
   – Поздно уже.
   – Ночь – самое лучшее время для работы.
   – Ну смотри, тебе видней.
   Свой подбитый «Москвич» Богдан оставил на стоянке перед РОВД, а к Юшкевичу отправился на оперативной машине.

Глава 3

   Высокий, астеничной внешности мужчина в дорогом кожаном плаще сосредоточенно смотрел перед собой. От него пахло коньяком; видно, что он подшофе, поэтому и приходилось ему себя контролировать, чтобы не шататься.
   Он даже не шелохнулся, когда лифт остановился, но сильно качнулся, когда переступал через порог кабинки. Поддерживать его Богдан не стал, и он задел плечом краешек отошедшей в сторону двери; та завибрировала, загудела.
   Мужчина вышел на седьмом этаже, куда поднимался и сам Богдан. Но это было не единственное совпадение. Оказывается, его спутник по лифту стал открывать своим ключом дверь в нужную ему квартиру.
   – Юшкевич Илья Георгиевич? – сухим казенным тоном спросил Городовой.
   Мужчина испуганно шарахнулся в сторону, ключ вывалился из его рук. И на Богдана он уставился, как жертва – на киллера.
   – Спокойно, Илья Георгиевич, спокойно! Я из милиции. Старший лейтенант Городовой.
   – Из милиции? – стал успокаиваться мужчина. – И удостоверение есть?
   – Есть.
   Стараясь не делать лишних движений, Богдан достал из кармана «корочки», раскрыл их, предъявил.
   – А вы думали, что я киллер? – с каверзой улыбнулся он.
   – С чего вы взяли? – фальшиво удивился мужчина.
   – Показалось… Могу я посмотреть ваши документы?
   – Паспорта нет. Только права…
   Водительские права были выписаны на Юшкевича Илью Георгиевича.
   – А техпаспорт на машину? – спросил Богдан.
   И техпаспорт нашелся.
   – Только машины нет, – горько усмехнулся мужчина.
   – Почему нет? На штрафстоянке ваш «Мерседес». Я в него сегодня врезался…
   – Вы?! Врезались?
   – Не повезло… Кстати, бандитам тоже не повезло. В изоляторе они, за угон вашего автомобиля. Или это был не угон?
   – Э-э… Может, в квартиру пройдем?
   – Почему нет?
   Юшкевич поднял ключ, открыл дверь.
   Квартира у него большая, четырехкомнатная, обстановка, как в лучших домах – стильная роскошь, комфорт. Только уюта нет. Может, потому, что не чувствовалось здесь присутствия женской руки?..
   И полы не блещут чистотой. Потому Юшкевич сам не стал разуваться и Богдану не велел. Он прошел в гостиную с декоративным камином из мрамора, сел на кожаный диван, Богдану показал на кресло из этого гарнитура.
   – Значит, моя машина на штрафстоянке?
   – Да. Завтра вы ее можете забрать.
   – Это хорошо, – не очень весело сказал Юшкевич.
   – А мне почему-то кажется, что не очень… Вы сами отдали машину бандитами?
   – Каким бандитам?
   – Берулу и Горшку.
   – В общем, да…
   – Это в общем. А в частностях?
   – Я, конечно, не хотел отдавать, но у меня возникли долги…
   – Перед кем долги? Перед бандитами?
   – Да нет, просто долги, – замялся Юшкевич.
   – Перед кем?
   – Ну-у…
   – Если бандиты забрали у вас «Мерседес», значит, долги были перед ними.
   – Если исходить из логики, то да.
   – Да, логика – вещь упрямая. Но страх перед бандитами сильней. Потому и не хотите вы, Илья Георгиевич, признаваться в том, что вам приходится платить бандитам за «крышу».
   – А кому не приходится? Милиция же не может нас защитить, – пренебрежительно усмехнулся Юшкевич.
   – А вы обращались в милицию за помощью? – пронзительно посмотрел на него Богдан.
   – Нет. А зачем? И так все ясно.
   – Что ясно?
   – Ясно, что это бесполезное дело.
   – Но вы же не обращались за помощью. Не обращались, но вам все ясно… Ведете себя, как кролики перед удавом. Он пасть разевает, а вы сами в эту пасть лезете. Еще и радуетесь. Бандиты хорошие, а милиция плохая…
   – Это все демагогия.
   – Демагогия у вас. Потому и платите бандитам. Сколько за «крышу» лично вы платите?
   – Секрет фирмы.
   – Не хочешь говорить? – перешел на «ты» Богдан.
   – Нет, просто это неважно…
   – Но платишь?
   – Плачу.
   – Плачу́ и пла́чу. Или пла́чу и плачу́?
   – Да нет, не пла́чу.
   – А выпил чего? С горя?
   – Нет, просто выпил. Выходной сегодня…
   Богдан поднялся так резко, что Юшкевич испуганно вздрогнул. Он подошел к нему, взял его за руку, ткнул пальцем в ребро ладони, на котором отпечатались чернильные точки.
   – Ты работал сегодня, Илья. А говоришь, выходной… Что писал? Может, завещание?
   – Нет.
   – Может, отказную от своего бизнеса?
   – Зачем?
   – Затем, что бандиты попросили. Они же не требуют, они просят… Что у тебя за бизнес?
   – Оптовая торговля. Всяко-разно… В общем, крутимся понемногу…
   – Понемногу. Но на «Мерседес» заработал. И квартирка ничего.
   – Ну да, были золотые времена. Сейчас не то…
   – Почему?
   – Да конкурентов много, и рентабельность уже не та…
   – Поэтому и за «крышу» заплатить нечем?
   – Вроде того… Только не все так плохо, как кажется. Я сразу несколько выгодных контрактов заключил, все деньги под них положил. Даже кредиты взял…
   – А бандиты ждать не хотят? – подсказал Богдан.
   – Ну да, не хотят.
   – Поэтому «Мерседес» забрали?
   – Не совсем забрали. В залог взяли. Пока деньги не отдам.
   – Красивый у тебя «Мерседес». Сколько лет?
   – Два года.
   – Бандиты в хлам его убить могут. Тебя не жалеют, и машину твою жалеть не будут.
   – Да понимаю, – вздохнул Юшкевич.
   – Понимаешь, но машину отдал.
   – А куда деваться?
   – Может, заявление напишешь?
   – Какое заявление?
   – Так, мол, и так, Берулов и Горшков требовали деньги за «крышу», расплатиться ты не смог, поэтому они отобрали у тебя машину.
   – И что будет, если я напишу?
   – Посадим Берулова и Горшкова. За вымогательство.
   – Они – пешки.
   – Я знаю.
   – Вы их посадите, а ко мне другие придут.
   – И тех посадим.
   – Да, но после того, как они забьют последний гвоздь в крышку моего гроба.
   – Не бойся, в обиду тебя не дадим.
   – Ну да, конечно! Так я и поверил!
   – Не веришь?
   – Нет. И заявления писать не буду.
   – Хорошо, мы разберемся с ними и без заявления. Но ты все равно должен поверить, что милиция в состоянии тебя защитить.
   – Хотелось бы верить. Очень хотелось бы верить, но…
   – Если хочешь верить – верь… Сколько ты платишь Кипятку?
   – Кому?
   – Только не говори, что не знаешь, кто такой Кипяток, – поморщился Богдан.
   – Ну знаю…
   – Боишься его?
   – Боюсь.
   – А я не боюсь. Потому что знаю, кто это такой. Шпана подзаборная, возомнившая о себе хрен знает что.
   Два-три года назад уличные банды Лехи Кипятка и Паши Мохнатого враждовали с бригадой Коваля и его босса Шурина. Драки на пустырях, поножовщина… Шурин и Коваль были типичными представителями спортсменов-рэкетсменов. Кипяток же и Мохнатый проповедовали блатную романтику. Шурин заказал и убил вора в законе Рычага, который держал центр города и контролировал Закамский район. В это же время в городе появился другой законник – Махор. Он приехал к сестре Мохнатого, крепко подружился и с ним, и с Кипятком, объединил их банды под своим началом, навалился на Шурина и смял его. Коваль погиб, а его бригаду возглавил Кот, который отошел под Махора. Шаг за шагом законник подобрал под себя все бригады, что делили между собой город. Сейчас Махор – большая величина, ему в общак отстегивают и бандиты, и жулики. Мохнатый сидит, а его банду объединяет под собой Кипяток, у которого с Махором особые отношения. Неудивительно, что Кипяток сейчас в большой силе. Только вот Богдан его совершенно не боится.
   – Ну издалека легко говорить, – недоверчиво усмехнулся Юшкевич.
   – Почему издалека? Я ему в лоб это могу сказать.
   – Хотелось бы на это посмотреть.
   – Мелкая ты рыбка, чтобы на это смотреть. Рыбешка, которую щуки могут сожрать. Потому лучше сиди да помалкивай, – пренебрежительно сказал Городовой. – И жди, когда я решу твою участь.
   – Какую участь?
   – Платить или не платить… Надеюсь, что платить ты не будешь. Хотя утверждать не берусь. Все зависит, как фишка ляжет. Но фишку кидаю я…
   Богдан прекрасно понимал, почему бизнесмены не обращаются в милицию за помощью, и мог бы принять упрек со стороны Юшкевича как должное. Но не принял. Задело его. Потому что почувствовал свою слабость перед этим человеком, который вовсе не обязан кому-то платить за криминальную «крышу». Достаточно того, что он платит государству, в том числе и за то, чтобы закон защищал его конституционные и гражданские права.
   И вообще, распоясались бандиты. Машины у людей средь бела дня отбирают, на ментов бросаются, за языком не следят. Богдан, конечно, не титан, всю эту бешено пульсирующую массу не осилит, но на точечный профилактический укол его должно хватить.
   Об этом он думал по дороге в РОВД. Поэтому и свернул с пути, поехал к речному вокзалу.
   Здание это построено было в начале восьмидесятых годов в стиле позднего советского модернизма. Красивое здание с куполообразной крышей, немного помпезное. Административная часть, кассы, зал ожидания. Было еще и кафе, которое не так давно расширили за счет зала ожидания и превратили в ночной клуб со стриптизом. Правда, репутация у этого заведения не очень. То изобьют кого-нибудь до полусмерти, то подрежут. Потому что братва здесь любит собираться.
   Фактически владельцем клуба был Кипяток. Казалось бы, в его интересах сделать заведение безопасным; вроде бы он даже пытался навести здесь порядок, но воз и ныне там. Недели три назад здесь жестоко избили какого-то парня из Юбилейного района. На братка нарвался, не так что-то сказал… Не знал, бедолага, что сюда лучше не соваться, на том и погорел.
   Неудивительно, что не толпится народ перед входом в клуб, безлюдно вокруг. Хотя и освещение здесь яркое, и вывеска в неоновых огнях, музыка зазывающая играет.
   Богдан остановил машину на противоположной стороне дороги, что проходила мимо клуба, в темном месте. Он знал, что в это время Кипяток мог быть здесь. Как знал, что авторитет не обременяет себя охраной. Даже на важные встречи он берет с собой максимум двух «быков» из своей свиты. А так и в одиночку домой может поехать. А чего ему бояться? Криминальная обстановка в городе вроде бы спокойная: банды между собой не воюют, кровь ручьями не льется. Если возникают какие-то трения, вопросы решаются через арбитраж Махора. А кто из подзаборной шпаны осмелится напасть на самого Кипятка?..
   Время позднее, скоро полночь, и неизвестно, когда Кипяток отправится домой. А он здесь, в клубе; на это указывал стоящий среди прочих иномарок черный «БМВ» седьмой модели. Именно на такой машине ездил Кипяток…
   Впрочем, Богдан не унывал. Он привык уже к таким вот засадам на криминального зверя. И позднее время его не смущало. Не беда, что завтра рано вставать. Пока Кипятка нет, он может вздремнуть вполглаза.
   Он знал свою особенность просыпаться в нужный момент, поэтому смело закрыл один глаз, а в другом оставил только узкую щелочку. Пространство вокруг него сгущалось, тяжелело, свет от парадного крыльца тускнел, исчезал. Но вот смутно обозначилось какое-то движение, и сознание вынырнуло из дремы.
   Ложная тревога. Два каких-то качка вышли из клуба, один из них обнимал глупо хихикающую девицу. Похоже, колес барышня наглоталась, потому и поведение несуразное.
   Качки вместе со своей подружкой забрались в машину и уехали. Возможно, девчонка вляпалась в историю; быть может, ее сейчас отвезут куда-нибудь на хату и покажут ей жестокую любовь, – но Богдан сейчас мог помочь ей только тем, что запомнил номер машины. Если вдруг в скором времени поступит сообщение о пропаже молодой девушки с белокурыми вьющимися волосами, он обязательно вспомнит этот момент. Возможно, девушка к этому времени будет уже мертва, но ведь никто же не тянул ее силком в бандитские объятия…
   Почему-то вспомнилась Лада. Кажется, она собралась обратиться за помощью к бандитам. Надо было рассказать ей, чем заканчивается любовь овечки к зубастому волку. Этот зверь хорош, только когда сыт, но если он голоден…
   Богдан еще несколько раз погружался в дрему и выныривал из нее, прежде чем показался Кипяток. Слегка покачиваясь, он вышел из клуба в паре с одним из своих дружков, с ним подошел к машине, похлопал его по плечу, сел за руль. Стас Жбанов по кличке Жбан помахал отъезжающему «бумеру» и снова направился в клуб. А Богдан тронул машину с места.
   Похоже, Кипяток осознавал степень своего опьянения – ехал не очень быстро, поэтому достаточно ровно.
   Он подъехал к высотному дому в своем родном шестом микрорайоне, поставил машину напротив подъезда. Похоже, Кипяток не заметил, что неподалеку припарковался Богдан. К подъезду он направился без оглядки. Набрал код замка, но дверь за собой закрыть не успел. Богдан взял его за плечо, развернул к себе и, двумя руками схватив за грудки, прижал к стене в междверном тамбуре. Обыскал, выдернул из-за пояса пистолет, из одного кармана вытащил кнопочный нож, из другого – кастет.
   – Городовой, ты, что ли? – возмущенно протянул Кипяток.
   Не слабого он десятка и не робкого. Но сейчас по сравнению с Богданом бандит выглядел жалко и сам это понимал. Потому и возмущение прозвучало беспомощно.
   Не красавец он, мягко говоря. Нос похож на свиной пятак, рот, как у лягушки, глазки маленькие, темная душонка через них просматривается. На лбу шрам и на щеке, на губе глубокий рубец. Богатое у него уличное прошлое. Да и сейчас он живет не менее опасной жизнью.
   Богдан забрал у него ствол, нож и кастет, после чего отпустил. Отступил на шаг назад, смотря бандиту в глаза, но при этом держа в поле зрения его руки.
   – Ты чего без охраны ходишь, Кипяток? Жить надоело?
   – Я сам себе охрана.
   – Хреновая ты сам себе охрана.
   – Ну не все же мусора такие отмороженные, – криво усмехнулся авторитет.
   Богдан мило улыбнулся ему и шагнул вперед. Удар в солнечное сплетение поставил бандита на колени. Было больно, но такая поза его не устраивала, потому он поспешил подняться.
   – Это тебе за мусора… А так – ничего личного.
   – Ну ты в натуре, мент… – натужно распрямляясь, прохрипел Кипяток.
   – Леша, ты меня знаешь. Я правда отмороженный.
   – Да пошел ты знаешь куда… – беззубо буркнул авторитет.
   – Туда ты сам пойдешь. Если дальше будешь тупить. Ты что за бакланов к себе в бригаду взял?
   – Это ты о ком?
   – Берул меня разозлил. И Горшок.
   – Э-э, ну есть такие… Их менты повязали, да? Твоя работа, да?
   – Ты же знаешь, кто на меня с мечом, к тому я с наручниками… Наехали они на меня. И получили. Но дело не в том. Дело в том, что они на Юшкевича наехали. «Мерседес» у него забрали…
   – Я не при делах.
   – Да? Откуда я тогда знаю, что они на тебя работают?
   – Ну ты же Городовой, ты все знаешь… – со смесью презрения и почтения сказал Кипяток.
   – Нет их у меня в картотеке. Потому что ты недавно их к себе взял…
   – Может быть, – озадачился бандит.
   – Сдали они тебя, Леша. Да я и сам понимаю, что ты за всем этим стоишь.
   – А чего тут такого? Юшкевич по выплатам просрочил, пацаны с него взыскали…
   Богдан снова ударил бандита в живот. На этот раз сам помог ему встать на ноги. Схватил за шкирку и рванул вверх.
   – Я не понял, Леша, ты с кем сейчас разговаривал? Какие выплаты? Ты что, мля, налоговая инспекция?.. Ты вымогаешь у людей деньги. Ты бандит, Леша. По тебе статья плачет…
   – Ты ничего не докажешь, мент! – глазами затравленного волка посмотрел на него авторитет.
   – Зачем я буду что-то доказывать? Я тебя со стволом на кармане взял; сейчас оформлю по всей форме, и поедешь ты комаров на зону кормить…
   – Ничего у тебя не выйдет.
   – Уверен?.. А я нет. И знаешь, почему? Потому что ты под блатного косишь. А параши ты не нюхал. Непорядок. Ты, может, так не считаешь, а Махор точно так думает. Да и Мохнатый скоро откидывается. Для Махора это проблема, потому что с Мохнатым должен будет властью поделиться. Рамсы могут возникнуть, все такое… А тут все по заказу: ты в тюрьму, а Мохнатый на твое место… Кто за тебя заступится, а?
   На какое-то время Кипяток завис в напряженном раздумье. Наконец растормозился.
   – Слышь, командир, может, договоримся?
   – Расслабься. Не собираюсь я тебя пока сажать. Не для того я здесь. Поговорить хотел.
   – Ну так давай поговорим… Пошли ко мне, у меня коньячок классный есть. Хочешь, девочек вызовем? – с хитромудрой улыбкой предложил Кипяток.
   Не хотел Богдан бить его, но кулак сам по себе сорвался с цепи. Хорошо, удар был не сильный, парень лишь слегка согнулся в поясе.
   – Ты с кем разговариваешь, Леша? Я – мент, я с такими уродами, как ты, не выпиваю. И девочек я себе сам найду…
   – Чего ты хочешь? – сквозь зубы спросил бандит.
   – Берул и Горшок сядут за стволы, которые при них были. И чтобы никаких движений с твоей стороны – ни адвокатов, ни звонков. Это раз. И Юшкевича вы больше не трогаете. Не должен он тебе ничего, понял?
   – А если нет?
   – Тогда без охраны больше не ходи.
   Богдану еще не приходилось вершить самосуд с летальным исходом. Но почему-то он ничуть не сомневался, что сможет забить Кипятка до смерти. И застрелить его будет не сложно. Это же не человек, это упырь, который сосет кровь из предприимчивых людей.
   Он мог бы отправить его в тюрьму прямо сейчас, но вряд ли сможет посадить надолго. Слишком много заступников объявится, еще самого в превышении служебных полномочий обвинят. Но еще обидней будет то, что на место Кипятка придет другой кровопийца – тот же Жбан, например. А это произойдет обязательно, тут и к бабке не ходи. Так что лучше не заморачиваться с ним.
   – Опасный ты человек, Городовой, – в раздумье покачал головой Кипяток.
   – Вот и не связывайся со мной. Целее будешь.
   – А кто сказал, что я собираюсь с тобой связываться?
   – Глаза твои шакальи сказали. Я же тебя насквозь вижу… Если что-то задумал, лучше откажись. Знаешь, как пресекается попытка к бегству?
   – Чур, тебя, начальник! – примирительно улыбнулся Кипяток.
   – Значит, договорились… Бывай, Леша. Здоровья желать не буду.
   И плакать Богдан не станет, если с Кипятком вдруг произойдет что-нибудь страшное. И не очень удивится, если бандитский авторитет замыслит против него что-то нехорошее. Что ж, чему быть, того не миновать…

Глава 4

   Солнце клонилось к закату, заглядывало в окно и слепило глаза. Пришлось Богдану оторваться от протокола, задернуть штору.
   – Хорошее окно, – угрюмо вздохнул Берул. – Большое.
   – Ага, и решетка декоративная. Не то, что у тебя, да? – возвращаясь на место, усмехнулся Городовой.
   Третьи сутки пошли с тех пока, как он задержал вооруженных бандитов. Всего третьи сутки, а Берула как будто подменили. Из быка в телка превратился. И куда только вся агрессия делась. И все потому, что Кипяток отказался от него. Предлог у него для этого был. Берул и Горшок раскололись, предали его, и поэтому никакой им пощады.
   – Ну да, паршиво в камере, – вздохнул парень.
   – За что, как говорится, боролся…
   – Слышь, начальник, зачем ты меня подставил? – с бессильной претензией спросил бандит.
   – Я тебя подставил?!
   – Ну да, пацаны думают, что я их сдал.
   – А разве нет? Твои пацаны по нашей земле ходят, закон нарушают, но мы их особо не трогаем. А ты быковать начал, зубы показывать, меня разозлил, моих товарищей… Пришлось мне с твоим боссом поговорить, объяснить ситуацию. Боюсь, что ему не понравился наш разговор… Я же сказал тебе, что ничего не забываю, – не злорадно, но и без всякой пощады смотрел на бандита Богдан. – Ты не поверил. А зря.
   – Слышь, начальник, может, назад все отыграем? – опустив голову, прогнусавил Берул.
   – В каком смысле назад?
   – Ну не буду тебе больше грубить.
   – Может, еще и прощения попросишь?
   – Если это поможет…
   – Не поможет. И мы не в детском садике.
   – Может, я завязать хочу.
   – С чем?
   – Ну со всем этим… Я же не бандит… Я спортом занимался, боксом, за город выступал. За округ, когда в армии служил…
   – И что с того?
   – Не бандит я… Спортсмен я. Горшок сказал, что его друг один к себе зовет. А друг в бригаде у Кипятка. Ну я и пошел…
   – Ты деньги у бизнесмена вымогал.
   – Это в первый раз, – не поднимая головы, буркнул Берул.
   – Да, но вел ты себя, как будто с детсада рэкетом занимался…
   – Это не рэкет, это «крыша». Барыга нам за охрану платил…
   – Какой барыга?
   – Юшкевич который…
   – Значит, в первый раз на дело пошел?
   – Ну да.
   – И что, тебе ствол сразу дали?
   Богдан изъял у Кипятка пистолет и обратно не вернул. У него «ТТ» был, и у Берула с Горшком та же система.
   – Да нет… То есть да.
   – Кто дал?
   – Никто. Мы с Горшком нашли стволы… Я же не пытался в тебя стрелять, начальник.
   – Ну спасибо тебе большое за это.
   – Может, назад отыграем? Я раскаиваюсь, все такое…
   – Если раскаиваешься, считай, что тебе повезло. Получишь свои два года по двести восемнадцатой, отсидишь… Всего-то два года!
   – Эх, начальник… – сокрушенно вздохнул Берул.
   Не хочется ему в тюрьму, но ведь не государство его в бандиты призывало, сам в это дерьмо вляпался. Сам пусть и расхлебывает.
   Богдан собрался продолжить допрос, но дверь вдруг открылась, и показалось лицо Пляцкова.
   – Убийство на Герцена! – взбудораженно сообщил он. – Шумов зовет.
   – Ну, если Шумов…
   Городовой распорядился отправить Берулова в камеру, а сам поднялся в кабинет к начальнику уголовного розыска.
   – Оперативно-следственная группа уже выехала, – сказал Шумов.
   Богдан поздно получил офицерское звание. Шумов всего на четыре года старше, чем он, но был уже майором, когда Городовому присвоили «лейтенанта». Потому что служить рано начал, и сыскарь он хороший. Не старый, всего тридцать три года ему, но залысины уже широкие и глубокие. Высоколобый, потому кажется, что и мозг у него большой. Что в общем-то не так уж далеко от истины. Может, Василий и не гений, но дураком его точно не назовешь. Взгляд у него цепкий, проницательный, одним словом – ментовской.